Ворожея. По ту сторону леса

Пролог

Ветхая тряпица прикрывала обезображенное ожогами лицо. Погибший лежал на спине, раскинув в стороны руки. Рядом с ним была жена. Она пострадала меньше — во сне укрывалась с головой. Зато руки и левое плечо ее были испещрены язвами от лопнувших ожогов. Оба супруга перед смертью так и не проснулись, будто и не почувствовав боли.

– Туман и сюда добрался, – вздохнул стоявший у стола мужчина.

Он был одет в черный форменный костюм и широкий плащ, нижнюю часть его лица скрывала плотная маска, и лишь видимая тонкая вязь рун на висках и широком лбу выдавала в нем Ловчего.

– Не трогай здесь ничего, – предупредил он подошедшего ближе деревенского мужика.

– Как же это... – едва слышно прошептал тот, облизывая пересохшие губы. – Что же это делается-то в нашем княжестве? Куда Великий Князь смотрит? Совсем Иная кровь распоясалась, – распалялся он.

– Умолкни, – цыкнул на него Ловчий. – Не тревожь ушедших.

– Но как же... – мужик развел руками и случайно задел кончиками пальцев стоящий на столе кувшин.

Сосуд покачнулся и упал, с глухим стуком разбился о дощатый пол. Мужик испуганно замер, переводя взгляд с осколков на умерших, а после втянул носом воздух и заорал. На его глазах кончики пальцев, которыми он ненароком коснулся посудины, начали покрываться пузырями ожогов. Ловчий выругался и вывел скулящего от боли мужика наружу.

Возле дома столпились люди. Они сгрудились у добротного забора – видно, хозяин за домом следил, – и со страхом смотрели на вход, не решаясь войти во двор. Когда Ловчий вывел мужика наружу, толпа слаженно отступила назад.

– Разошлись все, – крикнул Ловчий, подводя его к калитке.

Рукой, затянутой в перчатку, он приподнял задвижку.

– Лекаря сюда!

Кто-то из мальчишек убежал за лекарем, другие остались стоять. Ловчий неодобрительно на них посмотрел и повел несчастного в ту сторону, куда побежал мальчишка. Остановился на мгновение, обернулся, обвел немигающим взглядом толпу и, чеканя слова, процедил:

– К дому не приближаться. К забору не прикасаться. Под ногами не мешаться.

Сказав это, он продолжил идти, уже ощутимо поддерживая теряющего сознание мужика.

– Постойте! – крикнул кто-то, догоняя Ловчего. – Это Туман, да? Он убил Маришку и мужа ее? А детки их? Что с ними?

Ловчий остановился, будто в стену врезался.

– У пары были дети? – спросил он. – Отведите его к лекарю да поскорее, – передал мужика односельчанам и быстро пошел обратно. Как мог не заметить?

Туман, что приходил от Черного леса, доставлял все больше проблем. Когда он появился в первый раз, никто не придал этому явлению значения. Ну туман и туман, что в этом такого? Лишь со временем люди стали замечать, что с ним что-то не так. Слишком плотный, густой, словно кисель, он окутывал землю, на которой после этого больше ничего не могло расти. Незадачливые путники, попавшие в него, жаловались на головные и желудочные боли, некоторые отказывались от пищи, реже и вовсе сходили с ума. Киран видел одного такого: несчастный не мог спать и есть, постоянно кричал, что видит на стенах злобные лица. В лечебнице Ордена пытались помочь ему, но истощенный организм не выдержал очередного срыва – мужчина умер через две недели после встречи с Туманом.

Позднее Туман будто набрался сил. Он простирался все дальше, оседая на траве и деревьях, отравляя все вокруг. В последнее время и вовсе подходил вплотную к поселениям, чего раньше никогда не было. В местах, где были слишком слабые обереги, Туман пробирался внутрь и начинал искать себе жертву. Участились случаи гибели людей. То тут, то там до Ловчих доходили слухи о полностью вымершей деревне, где в живых после нашествия Тумана не оставалось никого. Киран знал, что туда уже были отправлены отряды Ловчих, но пока новостей не поступало. Он лишь надеялся, что ничего не произошло. В Ордене говорили: Туман — дело рук Иной крови. Киран был согласен – без них здесь не обошлось, больно странным было это явление.

Возле калитки снова стояли люди. Двое мужчин о чем-то тихо переговаривались, то и дело поглядывая на дом. Ловчий нахмурился, подходя ближе.

– Вам лучше уйти, – сказал он.

– Кто имущество брата защитит от воров? – напряженно спросил молодой парень с рябым лицом.

– Туман защитит, – усмехнулся под маской Киран.

– Это из-за него Брог едва жив?

– Из-за него.

– Но что... что произошло?

– Это вам пусть он сам расскажет. Если сможет, – Ловчий хмыкнул и оттеснил их от калитки.

Он подошел к крыльцу, когда услышал оклик от забора:

– Эй! Что значит «если сможет»?

Ловчий остановился, обернулся вполоборота.

– Туман убивает, – ответил он коротко и негромко, но его, кажется, все же услышали.

Молодые люди отшатнулись от забора, с ужасом смотря на дом. Киран хмыкнул и открыл дверь. На мгновение ему показалось, что ладонь в перчатке обожгло. Но ощущение вскоре пропало, и он прошел в сени.

Вероятность того, что дети могли остаться в живых, была нулевой, но Ловчему хотелось верить, что Туман, убив родителей, до них не добрался. Он обошел дом вдоль и поперек, нашел маленькую комнатку, где жили дети, но их самих нигде не было. Постель разобрана, а вещи лежали на сундуке, казалось, будто они просто встали и ушли.

– Иная кровь забрала их.

Тихий женский голос застал Кирана врасплох. Он медленно обернулся, не желая подавать вида, что не заметил ее появления.

Женщина была низенькой, с округлым лицом и волосами, убранными под плат. Кирану в глаза бросились крупные рубиновые бусы с серебряной привеской-амулетом.

– Знахарка я, – пояснила женщина, поправляя передник.

Она посмотрела на ларь, возле которого лежали незамеченные Ловчим обереги:

– Увели их. Вряд ли живы уже, – и вздохнула устало. – Ты не смотри так, – попросила знахарка, – спрятаны обереги были, если не знать, где смотреть, и не увидишь вовсе.

– А ты, стало быть, знала, где они лежат? – усмехнулся Киран.

Глава 1

– Ух ты!

– Такие искорки красивые!

– А можно мне тоже попробовать?

Девушки столпились вокруг княжны, с восхищением глядя на ворожбу. Белояра держала руки над заготовкой оберега – серебряной бляшкой с замысловатыми узорами – и мысленно вырисовывала на ней тонкую вязь рун. Работа была кропотливой, сложной, и эта суета рядом то и дело отвлекала княжну, сбивала с мысли. Тонкие пальцы подрагивали, упуская нить, и ворожба рассыпалась сиреневыми искрами.

Девушкам искры нравились. Они восхищенно ахали каждый раз, когда видели их, и просили показать еще. Белояра злилась, но старалась сохранять благоразумие, чтобы не выгнать княжиц прочь. Но когда терпение ее иссякло, она опустила руки, показывая девушкам, что закончила.

– Он теперь будет защищать, да? – спросила одна из княжиц, наивно хлопая ресницами.

Белояра снисходительно посмотрела на нее и мягко улыбнулась.

– В нем еще нужно сделать несколько штрихов, и тогда да, он будет защищать, – ответила она.

– А вы научите меня? – спросила другая.

– И меня!

– И меня!

– И меня тоже научите, княжна!

Звонкие голоса окружили Белояру, рождая в висках пульсирующую боль. Она едва заметно поморщилась, что не укрылось от взгляда нянюшки, которая сидела в углу и всего минуту назад что-то вязала.

– Тише вы, сороки, – шикнула та на княжиц. – Пойдите лучше в сад, погуляйте. Княжне после ворожбы отдых надобен.

Девушки посмотрели на Белояру, и она согласно кивнула, разрешая. Княжицы дружно поклонились и вышли из покоев княжны.

Княжна устало опустилась на ларь и прикрыла глаза.

– Совсем ты себя вымотала, девочка, – ласково сказала нянюшка.

Она отложила работу и подошла к Белояре, мягко положила теплые пахнущие медом и корицей пальцы ей на виски. Белояра вымученно улыбнулась и покачала головой.

– Зря княже пташек своих в терем привел. Необученные они, дел натворят, – проворчала нянюшка, отходя от княжны.

Та устало потерла глаза, чувствуя себя немного лучше, протянула руку и взяла незаконченный оберег.

– Им нельзя оставаться за его пределами, ты же знаешь, – улыбнулась она.

Пальцами Белояра поглаживала потеплевший металл и вспоминала. Княжицами раньше называли малых княжон, младших дочерей Великого Князя, однако последние несколько поколений в княжеской семье по какой-то причине стало рождаться все меньше детей. У Белояры, например, была только младшая сестра, Беляна, которая жила в соседнем княжестве, в местах, где Иной крови почти нет. Теперь княжицами называли всех, в ком есть хоть сколь-нибудь княжеской крови. Княжеский знак — раскрывший крылья ворон — на теле княжицы появлялся в возрасте двенадцати-тринадцати лет. По яркости этого родимого пятна судили о силе девочки. Белояра знала, что у отца ворон полностью черный, но не имела ни малейшего понятия, было ли так у всех мужчин, или это потому, что ее отец являлся Великим Князем и главой рода. По какой-то причине мальчики почти не рождались или умирали до того, как на теле появлялся знак. У самой Белояры родимое пятно было насыщенного бордового оттенка, что выдавало в ней сильную ворожею.

Когда знак начал темнеть, князь приказал найти для дочери наставницу. Только сделать это оказалось не так просто: ворожей почти не осталось. Они исчезли незаметно, и как-то разом выяснилось, что ни в одном из малых княжеств, прилегающих к Черному лесу, их больше нет. Поговаривали, что ворожеи уходили в этот самый лес и больше не возвращались, но что происходило доподлинно, не знал никто.

Людям князя повезло. На третий месяц поисков в одной из опустевших деревень они встретили старуху, которая оказалась ворожеей. Старая Аглая ходила с трудом, да и видела плохо, но смогла сохранить поразительную ясность ума. А родимое пятно на ключице – в виде черной ласточки – выдавало в ней представительницу другого древнего княжеского рода, который по силе был равен самому Великому Князю.

Её-то и представили князю и дочери его как нянюшку и наставницу. И удивительное дело: рядом с молодой необученной еще ворожеей Аглая вдруг начала меняться. Выпрямилась согбенная спина, походка стала легкой, а зрение почти полностью восстановилось. Она помолодела на несколько десятков лет. И старую ворожею стали подозревать в том, что она крадет силу у маленькой княжны. Слухи дошли до Великого Князя, и тот вызвал Аглаю к себе.

В покои княжеские та входила с опаской. Пусть и имеет силу Великий Князь, да всей природы ее не понимает. Кто знает, что эти змеи ему нашептать успели? Как бы не вышло так, что уехать ей придется. Но так не хотелось – успела она маленькую княжну полюбить, как дочь родную.

– Проходи, ворожея, – мрачно сказал князь и отложил бумаги в сторону.

Он смотрел на Аглаю сурово, буквально силой давил, но и старая ворожея была не так проста. Встала она пред очи княжеские да взгляд ответный вперила. Смотрели они друг на друга, не мигая, и никто не хотел уступать. Но все же первой взгляд опустила Аглая, признавая за князем право: не ей, представительнице вымирающего рода, с Великим Князем силой меряться. Тот удовлетворенно кивнул и откинулся на спинку кресла.

– Люди говорят, что силу ты у моей дочери крадешь, – сказал он и внимательно посмотрел на ворожею.

– Врут. — Она качнула головой. От ее движения отросшие за несколько месяцев седые кудри упали на лицо. Старая ворожея мрачно улыбнулась. – Врут они, княже, и ты это знаешь, – сказала она тихо, вкрадчиво. – Иначе не позвал бы меня на разговор и вопрос по-другому решил. По-княжески.

– Следи за словами, – предупредил князь.

– А на правду не обижаются, – хмыкнула старая ворожея. – Не по твоему ли приказу весь мой род изничтожен был?

– Твой род представлял опасность, – князь ощутимо скрипнул зубами. Он выпрямился, положил сжатые в кулак руки на стол. – Это была необходимость.

– Для кого? Могучий ворон боится маленьких ласточек?

– Вас было слишком много!

Глава 2

Белояра открыла небольшой ларь, где держала заготовки для оберегов. В нем в резных шкатулках хранилось все, что могло понадобиться для их изготовления.

Здесь лежали разноцветные перья и певчих птиц с далекого юга, и местных пташек, чьи трели будили поутру. Перья хищных птиц Белояра не хранила, хотя иногда и на такие обереги находился спрос. Как правило, от Ловчих, которые предпочитали, чтобы амулет не только защищал, но и отражал нападение порождений Иной крови.

Были в ларце и маленькие речные жемчужинки. Их княжна использовала при изготовлении оберегов для молодых княжиц. А вот редкие драгоценные камни, которые приносил ей сам отец, Белоярой использовались только в оберегах для почтенных матрон. Как объясняла княжне старая Аглая, чем сложнее материал, тем легче организму взрослого человека усваивать потоки силы вокруг себя.

Жемчуг и перья – легкие и воздушные, они нужны только для поддержания защитных нитей на обереге. А вот полудрагоценные, драгоценные камни и металлы помогают удерживать и подпитывать их, не давая силам рассыпаться. Чем старше человек, тем больше сила его направлена внутрь себя, а значит и оберег держать не сможет тот, что был заточен под молодого. В молодых-то сила бурлит потоком, ее сдерживать надо да в нужное русло направлять.

Белояра покачала головой, вспоминая неугомонных княжиц. Все-то им за развлечение, все за праздник. Порой княжне хотелось, чтобы и ее жизнь была такой, без бед да проблем. Но потом она вспоминала о той ответственности, что лежит на ее плечах: за род, за княжество, за защиту людей от порождений Иной крови, и сразу лишние мысли исчезали как по волшебству.

– Смурная ты сегодня. – Белояра обернулась, услышав голос подошедшей Аглаи. – Никак, князь работы подкинул?

– Нет, – улыбнулась она, аккуратно закрывая ларь со своими сокровищами. – Просто задумалась.

– О княжицах думаешь? – понятливо кивнула старая ворожея. – Ты не переживай за них. Придет время, и вырастут девочки.

– Опасно им здесь находиться, – тихо сказала княжна и отошла к окну, – лучше бы отец увез их к Беляне. Там все одно безопаснее, подальше от Черного леса.

– Ты ведь не хуже меня понимаешь, почему князь не может этого сделать.

– Твоя правда, нянюшка. Но неспокойно мне на душе. Происходит будто что-то вокруг, крутится, вертится. Кажется, что тучи сгущаются и беда от леса проклятого идет.

– Ну, полно тебе, детка, полно. Не нужно себя накручивать. – Аглая подошла к Белояре и успокаивающе погладила ее по плечу. – Уверена, князь сделает все, чтобы защитить вас.

Княжна покачала головой и отошла от нянюшки. Ей не нравились такие разговоры. В них она чувствовала себя будто маленьким ребенком, которому взрослые безостановочно лгут, чтобы успокоить. Ребенком Белояра давно себя не считала. Более того, чутье ворожеи с каждым днем говорило о том, что она права. Что беспокойство ее вовсе не беспричинное. А недавно совсем она слышала от прислуги, что обереги, сделанные ею, перестают помогать.

– Вы что-то скрываете от меня, – обронила Белояра, и от звука ее безэмоционального голоса Аглая вздрогнула всем телом.

– С чего ты это взяла, дорогая?

– Я чувствую это, – ответила княжна, посмотрев в глаза своей нянюшке. – И если отец не расскажет мне, то я выясню это сама.

– Белояра, – прошептала Аглая, желая что-то сказать, но дверь в покои княжны открылась, явив взору женщин стражника.

– Княжна Белояра, Великий Князь зовет вас к себе.

– Спасибо, Кнут, – улыбнулась княжна, – можешь идти.

Стражник по-военному прицокнул каблуками сапог и вышел за дверь. Белояра вздохнула и с грустной улыбкой посмотрела на нянюшку.

– Вот ведь оно как складывается, – тихо сказала она и ушла к отцу.

***

Отец ждал ее в кабинете и нервно мерил шагами комнату.

– Отец? Ты звал меня? — спросила Белояра, коротко постучавшись.

Князь остановился, замер, выныривая из своих мыслей, и посмотрел на неё.

– Присаживайся, – предложил он, кивнув на кресло напротив стола, – разговор у нас будет.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Белояра, опускаясь в кресло.

Отчего-то она занервничала, что не укрылось от князя. Тонкими дрожащими пальцами княжна разгладила складки на платье и подняла глаза на отца. Заметив его взгляд, криво улыбнулась.

– Так зачем ты позвал меня? Я хотела доделать оберег, и...

– Вот как раз об оберегах речь и пойдет.

Сердце Белояры пропустило удар. Она догадывалась об этом. Хотела и страшилась узнать одновременно.

– Скажи мне, дочь, не отдавала ли ты кому-нибудь из младших ворожей одно из заданий, что я тебе поручал?

Княжна с удивлением посмотрела на отца.

– Ты же знаешь, что я никогда никому не передаю то, что ты поручаешь мне. Все делаю сама. Для тренировки младшим ворожеям идут только обычные бытовые обереги.

– И ты их проверяешь? Все до единого?

– Конечно. Иначе как я могу? На них моя метка стоит, мне за них и отвечать.

– В том-то и дело, Белояра. В том-то и дело.

Князь надолго замолчал, о чем-то думая, а княжна принялась судорожно перебирать в памяти последние свои работы – которые делала сама и которые отдавала младшим. Все было четко, от начального этапа и до конца. Она приняла чертежи, подобрала материал, собрала заготовку и напитала рунной вязью. Одним из последних был оберег из темного дерева и серебра, с тонкой вязью рун по металлу и полудрагоценным камнем светло-зеленого оттенка в центре.

Младшим ворожеям Белояра отдала крупный заказ от заезжего купца: он не поскупился, попросил сделать пяток защитно-отражающих и десяток защитных оберегов. Княжна предпочитала сама выполнять подобную работу, но в тот момент была занята другим, тем, с зеленым камнем. Но сделанные младшими ворожеями обереги она проверила на верность рун и соотношение элементов, после чего упаковала в шкатулку и отправила купцу. И если имела место подмена ее и младших ворожей работы, то искать виновных надо за пределами княжеского терема. Тот же, что делала Белояра сама, она отдала лично в руки отцу.

Глава 3

Дорога тянулась и тянулась, грозя не закончиться до самой темноты. Каждый раз Кирану казалось, что уже вот-вот город покажется на горизонте, но его все не было. Перспектива остаться снаружи, не под защитой городской стены, в ночь, когда Черный лес так близко, Ловчего абсолютно не радовала. Он знал с десяток защитных рун, мог начертить обережный круг и укрыться в нем, однако зов Лордов настигал и там. Ловчие не слышали их колдовской музыки и тихих песен, что ввинчивались в сознание, заставляя идти за собой, а Киран слышал и никак не мог от этого избавиться.

Он не прошел инициацию и Ловчим в полном смысле не являлся. «Меченный» — так говорили за его спиной, думая, что он не слышит. Но Киран знал, что они правы. Ловчими становятся с детства, он же пришел гораздо позже и не при самых простых обстоятельствах.

Обучение давалось ему с трудом: если теорию Киран запоминал быстро, то на практике... И друг, и отец его — один из Старейшин, говорили, что все дело в силе, слишком уж она у него неподходящая для Ловчих. Слишком теплая, слишком живая. Ему бы созидать, а не тварей инокровных рубить. Но ничего не поделаешь, и руны Ловчих, что Старейшина Эрик вопреки правилам нанес на лицо Кирана, немного защищали его от зова Лордов и давали хоть какую-то возможность применять знания Ловчих. Он был благодарен Эрику за это. Сам же Старейшина так отблагодарил его за спасение жизни своего сына.

Киран не единожды вспоминал Лесъяра, с которым их развела жизнь: после памятной ночи в Остроге Ловчих, где они с отцом втайне провели над Кираном ритуал, они больше не виделись. Киран пытался связаться с другом, но тщетно – тот будто исчез, и ему оставалось лишь надеяться, что Лесъяр жив.

За размышлениями Киран не заметил, как впереди показался город. Издали крошечный, будто игрушечный, он пестрел разноцветной черепицей крыш. Чем ближе Ловчий подъезжал к нему, тем больше вокруг становилось людей. Они спешили укрыться под защитой стен до наступления темноты, до которой оставалась пара часов. По сообщению из Острога к Прилесью Туман подошел особенно близко, и Кирану поручили проверить работу защитных оберегов и при необходимости обновить на них руны. Когда он был уже в пути, ему пришло новое послание: в Прилесье пробралась тварь Иной крови, и до прибытия других Ловчих Кирану надлежало найти место, где она прячется в дневное время, и ни в коем случае не рисковать, вступая в схватку.

Город был совсем близко, и Киран со вздохом натянул кожаные перчатки и поднял маску, скрыв за ней нижнюю часть лица. Шум Прилесья после относительной тишины дороги – не считая скрипучей почтовой кареты, в которой он ехал, – давил и грозил зарождающейся мигренью.

– Эй там! За проезд в город платить надобно, – услышал Киран у дверей кареты.

Дверца открылась, явив недовольного стражника. Он разглядел того, кто сидел внутри, и заметно побледнел. Ловчий хмыкнул, но промолчал.

– Простите, господин. Проезжайте, господин.

Стражник попятился, махнул рукой другим, давая знак чтобы пропустили. Киран въехал в город.

Ловчих в народе побаивались. Виданное ли дело, чтобы человек с порождениями Иной крови бороться умел? Да и взгляд их жуткий будто в душу смотрел да наизнанку выворачивал, а руны на лице и вовсе выглядели как-то противоестественно. Киран покачал головой: всякое суеверие он не одобрял.

Ловчий вышел из почтовой кареты еще у ворот – людей на улицах было так много, что двигаться можно было только пешком. Город показался ему совсем небольшим, не чета столице или городку рядом с Острогом, зато собрались здесь будто бы все жители окрестных деревень! И не мудрено: Черный лес с его туманом совсем близко.

Киран с трудом смог найти свободную комнату в таверне – маленькую каморку под самым чердаком: не помогли ни знак Ловчего, ни руны на лице, ни сурово сведенные к переносице брови. Трактирщик смог только передать дрожащей рукой ключи от последней не занятой никем комнаты, не взяв с него плату, да промямлить, дескать, извините, мест больше нет. Сами понимаете – Туман. Киран понимал, но спать в комфорте ему нравилось больше, поэтому решил он по городку пройтись: вдруг повезет, найдет комнату у какой-нибудь вдовушки да там и переночует, а после, с утреца, отправится на поиски волколака.

Но планам этим не суждено было сбыться — волколак встретился ему гораздо раньше намеченного срока. Едва Киран перешел по узкому мостику на другой берег реки, как кожу под оберегом обожгло: рядом была Иная кровь. Он успел лишь обернуться, как тот накинулся на него, опрокидывая на спину. Волколак хрипел от ярости, в горящих злобой глазах отражался свет заходящего солнца, с острых зубов капала пена. Порождение Иной крови прижало Кирана к брусчатке, но нападать не спешило, будто ждало команды. Кто был в этом городе, кто смог пробить брешь в защите и подчинить своей воле волколака? Чьего приказа могла ждать тварь вместо того, чтобы сразу вцепиться в горло? Только Лорд — в его силах.

Ловчий это прекрасно понимал и ждать новых гостей не хотел. Он выхватил кинжал и воткнул твари в бок. Волколак завизжал, затряс оглушенно головой, теряя связь с Лордом. Киран воспользовался этим, спихнул его с себя, вскакивая на ноги, и развел руки в стороны, формируя серебристый кокон. Сердце привычно обожгло холодом – сила Ловчих выворачивала его дар. Потом это обязательно обернется для Кирана сутками сна, но пока... Пока он должен схватить волколака, раз уж не удалось застать тварь врасплох. И плевать, что приказано было не рисковать: сбежит ведь, скроется, затаится – ищи потом неделями!

Киран на выдохе отпустил кокон, резко сведя руки. Светящаяся сеть полетела в оглушенного волколака. Но тварь, вновь оказавшаяся во власти Лорда, вдруг дернулась вбок, избегая ловушки, и с рычанием прыгнула на Ловчего. Киран зло выругался, отскакивая в сторону. Левое плечо обожгло острой болью, рука повисла плетью. Волколак с визгом врезался в стену, и неловко, будто марионетка, развернулся. Ловчий щелкнул пальцами правой руки, создавая небольшой рой из маленьких светящихся шариков. С низким гулом они полетели в волколака, оставляя на его бурой шерсти глубокие округлые раны. Тварь снова завизжала, отчаянно мотая головой, и бросилась на Кирана. Тот неловко дернулся в сторону, но волколак откинул его со своего пути, как тряпичную куклу, и скрылся в темноте улиц.

Глава 4

В небе над лесом кружило воронье. С хриплым карканьем птицы то поднимались выше, то снижались, почти паря над самыми верхушками елей.

– Деда, что это там? – спросил мальчик, показав пальцем на грай.

Их телега со скрипом катилась по широкому тракту, старая каурая лошадь едва переставляла ноги. На соломе лежал нехитрый скарб: пара мешков да бочка меда, которые деду Агапу было жаль бросать в оставленной деревне.

– Не смотри туда, внучок, не смотри, – беспокойно ответил старик, бережно отворачивая внука за плечи. Даст Рудо, сберегутся они от беды.

– Но там птицы!..

Мальчик то и дело пытался оглянуться, но дед, не сказав больше ни слова, не давал ему сделать это. Потом, устав бороться с вертлявым внуком, просто обнял его, прижав к своему боку.

– Ты помнишь Маришку, лисенок? – с легкой улыбкой спросил он, отвлекая его внимание. – Она очень ждет твоего приезда.

– Правда? – ахнул мальчик, распахнув от удивления светло-карие глаза. – А у них есть цыплята? А утята? –Внук едва не подпрыгивал от нетерпения, вмиг позабыв о воронах. Наморщил лоб и задумчиво, по-взрослому, потер подбородок. – Я совсем не помню, как далеко нам ехать. Это ведь далеко, да? За самой рекой?

– За рекой, лисенок, за рекой, – кивнул старик.

Он хотел было что-то добавить, но умолк, с беспокойством вглядываясь вдаль. Подслеповатые от старости глаза видели плохо, и Агап смог различить всадников только тогда, когда те поднялись на горку, приблизившись к ним.

– Деда, это воины князя? – с интересом спросил мальчик, и старик вздрогнул.

– Да, лисенок. Из его дружины это. Видишь, черный медведь на багровом фоне? Княжеские цвета.

Старый вояка узнал всадника, что скакал впереди всех, подгоняя уставшего, покрытого пылью коня, с которого хлопьями падала пена. Что-то случилось, раз Бояр, старший княжеский сын, так его загнал. И хорошо, чтобы не грай вороний над лесом был тому причиной.

* * *

Сумерки медленно опускались на деревню. Время будто застыло: печной дым не поднимался из труб, в окнах не мерцали огоньки лучин, а собаки молчали, будто не чужаки вошли через ворота. Было неестественно тихо.

У домов то тут, то там лежали оставленные в спешке вещи. Под сапогами мужчин похрустывали осколки разбитого кувшина, в котором, судя по всему, несли воду из колодца рядом.

– Ты чувствуешь кого-нибудь здесь? – Бояр подошел к другу, который остановился как раз у колодца и напряженно смотрел куда-то в черноту. – Рих? Все в порядке?

Тот медленно повернулся к Бояру, и княжич невольно вздрогнул. Он знал его с самого детства, видел многое, но к этому взгляду Видящего привыкнуть никак не мог. Рих смотрел на друга абсолютно черными, лишенными белков и радужки глазами. Тьма в них будто была живой — дымкой расходилась от узких миндалевидных глаз к вискам, путалась в волосах, собранных в низкий хвост. Из-за частого использования силы Видящего и самой тьмы некоторые пряди давно поседели, и Рих прятал их, как мог.

– Мы опоздали, – обронил Видящий, окинув взглядом дома. – Здесь нет живых.

Бояр и двое из свиты князя невольно подобрались. Княжич вдруг явственно ощутил на себе чей-то взгляд. Он резко обернулся. В конце улицы, прямо напротив колодца, стоял сарай. Двустворчатые двери его были открыты нараспашку, рядом располагался стог сена, из которого торчали вилы. В мертвенном свете луны Бояр различил какое-то мельтешение внутри.

– Нет живых? – переспросил Маркос.

Княжич бросил на него косой взгляд. Некоторые приближенные отца с большим сомнением относились к Видящим, считая их обычными колдунами, но это было в корне неверно. Он знал, что их возможности намного больше.

– Бояр, – окликнул его Рих, – они идут сюда.

Княжич напрягся, чувствуя, как сердце застучало быстрее в предвкушении боя. На грани слышимости будто тренькнула струна, обрываясь, и воины услышали протяжный вой. Маркос вынул из ножен кинжал, бросил его перед собой, пригнулся, касаясь земли кончиками длинных пальцев, и вот уже на месте человека стоит зверь. Темно-серый со светлыми подпалинами на боках волк оскалился и зарычал. Рядом с ним встал второй, поменьше и посветлее. Марин. Бояр бросил быстрый взгляд на Риха, который отошел в сторону, прячась за колодцем. Сущность Видящего была иной, и в зверя обращаться он не мог.

Рих поднял руку, растопырил пальцы, показывая количество врагов. Бояр быстро кивнул и перевел взгляд на приближающихся существ. Возможно, когда-то они были людьми. Тела их были бледными, истощенными. Существа быстро по-звериному передвигались на ногах и руках и издавали неприятный скрежет.

Бояр вытащил свой кинжал, воткнул в землю и кувыркнулся через него, обращаясь в большого медведя. Зверь взревел, взмахнул лапой, откидывая в сторону приблизившуюся тварь. Повернув голову, он увидел, как темно-серый волк сцепился со вторым существом. Острые зубы Маркоса впились ему куда-то в ключицу, и оно зашипело от боли, заскрежетало, издав короткий визг. Бояр подумал, что это похоже на команду, и оказался прав: три твари, что сразу не стали нападать, тут же начали окружать его. Он попятился назад, стараясь не упускать их из виду.

– Осторожнее! – закричал Рих.

Бояр успел отскочить в сторону за мгновение до того, как на него обрушился удар со спины. Опоздай он хоть на секунду, и новая тварь переломила бы ему хребет. Существо, что до этого пряталось за одним из домов, было размером не меньше Бояра. Тело, отдаленно напоминающее человеческое, имело непропорционально широкие плечи, на которых сидела небольшая голова. Мощными длинными руками, на которых поблескивали черные крепкие когти, существо опиралось о землю. Сквозь бледную тонкую кожу этой твари были видны синие вены и узловатые мышцы, грудь защищала костяная пластина. Ее покрывали мелкие знаки, смысл которых ускользал от Бояра. Тварь оскалилось, показав полный рот острых, словно иглы, зубов. Княжич почувствовал, как в душе липкой волной поднимается ужас. Что за мерзость создали Лорды?

Глава 5

Крупные капли дождя гулко барабанили по крыше, били в окно. Непогода, начавшаяся еще ночью, грозила не закончиться до самого вечера.

– Дождь смыл все следы. Как удачно для Лордов.

Бояр медленно повернул голову, посмотрев на Риха. Виски тут же пронзила боль, и он скривился.

– Я все думаю о природе их силы. И не могу понять, – продолжал говорить Видящий, не замечая гримасы друга. – Они считают себя потомками Первых богов, единственных из Истинных, и это подтверждается их способностями. Но ведь в прошлом они не доставляли стольких проблем. Что изменилось?

– Возможно… – охрипшим голосом заговорил Бояр. Он тяжело сглотнул вставший в горле ком, облизал пересохшие губы. – Возможно, им кто-то помогает.

– Кто-то из богов сошел с небес? – мрачно хохотнул Видящий, теребя в руках крохотный, прозрачный обычно и мутный сейчас камушек погоды. – Или откуда у них там боги вылезают...

Бояр хмыкнул. Ему этого знать не хотелось. Он медленно обернулся, посмотрев на спящего Маркоса. Сердце сдавило от боли – они потеряли Марина. Оборотень был другом отца и много лет защищал самого Бояра. Он был для него еще одним членом семьи, и новость о его гибели может изменить многое.

Тело Марина Рих занес в избу и оставил в сенях. Того нужно было похоронить согласно традициям, но облик его так и остался волчьим. Это очень беспокоило Бояра. Рих рассказал ему о возможной причине, которая совсем не понравилась княжичу. Видящий предположил, что это произошло потому, что оборотень угодил в ловушку, устроенную Лордом, и лишился человеческой половины души, в то время как сущность волка осталась. Только они не могут существовать отдельно, и Марин хоть и погиб быстро, но испытал при этом страшную боль.

Бояру не давала покоя мысль, что Лорды могли научиться красть души. Это в корне все меняло, и значит, им нужны обереги, которые могли делать только люди.

С людьми у оборотней была давняя вражда. Будучи существами суеверными и слабыми, люди считали, что всё, что не похоже на человека, является порождением Иной крови. И оборотень, с его сущностью зверя, вставал в один ряд с Лордами.

Это крайне оскорбляло, и Бояр не раз сталкивался с этим лично, когда присутствовал на переговорах с отцом-князем. Каждый уважающий себя людской посол сперва надевал на голову обережный венец, с помощью которого все скрытое становилось явным, и только потом приступал к переговорам с оборотнями. А ещё по требованию людей в каждой делегации присутствовало не больше трех оборотней. Официально это объяснялось соображениями безопасности, дескать, и три оборотня могут наворотить дел, но по факту в этом сквозил безотчетный страх ко всему необъяснимому.

В прошлом люди и вовсе не слишком церемонились с перевертышами. Ловили их, мучили, чтобы затем убить. Они выгнали оборотней с их исконных земель, загнав за проклятый Черный лес, в котором обитали Лорды и другие порождения Иной крови. Многие из тех, кто отважился на переход, погибли в пути, не справившись с ужасами, что таил в себе лес. Лишь со временем оборотни смогли найти тропу, относительно безопасную, которой и пользовались по сей день, отправляясь небольшими группами хорошо обученных воинов. Торговые караваны же и вовсе не рисковали соваться туда, предпочитая долгий, но безопасный путь в обход Черного леса.

Бояр знал, где находится эта тропа, прозванная в народе Одинокой. На самом деле она была не одна, на всем протяжении леса были еще две-три такие, менее популярные у оборотней из-за большей протяженности. По ним перемещались личности не совсем законные, кому и терять в общем-то было нечего. У этих троп всегда дежурила охрана: оборотни не желали привечать у себя людских преступников. Всех, кто так или иначе смог пересечь лес, ловили и отвозили к князю. Он, а иногда и сам Бояр, допрашивал их и потом выносил вердикт: оставить на своей территории, дав убежище, или отправить обратно.

Иногда из леса приходили ворожеи. В последние годы это происходило все реже: Великий Князь людской изменил свое отношение к этим женщинам, прекратив гонения на младшие княжеские роды. Бояр был совсем мал, когда ворожеи бежали сквозь лес, боясь за свою жизнь и жизни своих детей. Тогда оборотни спрятали их у себя, а на требования людского князя выдать местоположение отвечали жестким отказом.

В благодарность за защиту ворожеи сделали для оборотней обереги, облегчающие оборот – те самые кинжалы, одним из которых пользовался сам Бояр. Потеря такого означала утрату защиты во время оборота – кости перевертышей в этот момент становились тонкими, как у младенца, – и делала уязвимыми перед возможным нападением. Раньше оборотни всегда обращались под защитой стен или в окружении верных соратников, с помощью ворожей стало возможно делать это буквально на ходу. Один минус: кинжал оставался в земле, скрытый силой, и оборотню нужно было вернуться за ним или нести его в зубах.

Существовал у оборотней и еще один минус: если слишком долго находиться в облике зверя, сущность его могла взять вверх над человеческой половиной, и обратного пути зачастую было уже не найти. Бояр боялся этого и отчасти завидовал Видящему, для которого такой угрозы не существовало. Но почти сразу же княжич вспоминал о том, как тяжело приходится другу.

– Все-таки этот дождь очень удачно пошел почти сразу после боя, – задумчиво пробормотал Рих, привлекая внимание Бояра. – Мы когда в деревню вошли, на небе ни облачка не было... Впору подумать, что Лорды и погоду себе подчинить сумели. – Он хохотнул, но осекся, поймав мрачный взгляд Бояра. – Что?

– Беду не накликай, – проскрежетал очнувшийся Маркос, который услышал последние слова Видящего.

– О! Ты очнулся! – воскликнул Рих, и оборотни поморщились от его громкого голоса. – С возвращением в мир живых, – уже тише добавил Видящий, смутившись.

– Воды, – прохрипел Маркос, облизывая пересохшие губы.

– Её-то здесь как раз много, – пробормотал Видящий, зачерпнув ковшиком воду из деревянного ведерка.