Восход

Пролог. Однажды солнечным днем…

Лето, солнце, жара – довольно редкие явления в наших широтах. Царство дождей, промозглой слякоти и нескончаемых туч, которые порой сменяются палящим зноем, прямо как характер избалованной принцессы – вот оно, погодное настроение Среднего Урала.

Многие в такое время спешат на улицу, дабы насладиться бесценными минутами под солнцем, пока его еще не успели закрыть собой тучи. Однако я отношусь к тому редкому типу людей, которым чуждо наслаждение от солнечных ванн и прелесть загара. Как по мне, молочная бледность куда привлекательнее.

Меня зовут Сема, и так получилось, что сегодня мой шестнадцатый день рождения. Счастливый день? О да! Сегодня я имею право сколько угодно сидеть за компьютером, смотреть любимых блогеров на YouTube, играть в видеоигры и смеяться над мемами в ленте социальной сети. Сегодня сам бог мне не указ!

Стрелка на часах уже давно перевалила за двенадцать, а я все еще брожу по темному подземелью. Стелс требует недюжинного терпения и времени, тем более что эти вампиры слишком сильны, чтобы умереть от одного болта из арбалета. Мои щит и меч не на помойке найдены, но выйти с таким снаряжением и уровнем скиллов против целого отряда вампиров будет самоубийством. Вот и приходится каждого из них умерщвлять поодиночке методом «ударил-убежал».

– Сема-а-а! –нараспев позвала с кухни мать. – Иди сюда!

– Что? – крикнул в ответ я.

Ответа не последовало.

Ну, раз так…

Я без зазрения совести продолжил зачистку подземелья, как вдруг с кухни донесся тот же голос, но звучал он еще более певуче:

– Сема-а-а-а-а-а-а!

– Что-о-о-о-о-о-о? – крикнул я, копируя манеру.

И снова никакого ответа.

Я уже подкрался к очередному вампиру со спины и занес кинжал, как снова услышал уже явно недовольное:

– Сема!

– Иду-иду…

Я нехотя закрыл игру и встал из-за стола.

Когда я вошел на кухню, от изумления едва не проглотил язык. В самом центре стола стоял большой аппетитный торт и чашки с горячим чаем. Отец с матерью сидели за столом и, похоже, с нетерпением ждали меня.

– С днем рождения, сынуля!

Мама сморщила нос просияв. Такое чувство, что перед ней не почти взрослый человек шестнадцати лет, а котенок какой-то. Отец выглядел более сдержанным, но из-под его черной густой бороды тоже явственно виднелась улыбка.

И все же чего-то не хватало.

– А где Валера? – спросил я.

– Сказал, что у него возникли какие-то проблемы с поставщиками, и уехал.

Хоть мама и сказала беззаботно в ее голосе явно чувствовалась досада. Ну и бог с ним. Мне больше достанется.

– Ну что тут поделаешь, занятой человек, как-никак, свой бизнес развивает, – поспешил оправдать старшенького отец.

Ну и ладно, он все равно редко бывает дома. Правда в его праздник собирается вся семья, даже двоюродные дядя с тетей приезжают. Нет, конечно, я никого не приглашал на свой день рождения и даже не скрывал, что собираюсь провести его в одиночестве, но все же… Мог же хоть кто-нибудь прийти сам, не дожидаясь разрешения?

Я медленно покрутил тарелку с тортом на столе. Все же это пиршество не шло ни в какое сравнение с праздником, который закатили в честь моего старшего брата.

Ну и ладно! Все равно мне никогда не стать таким, как он. Я не особенный, не предприимчивый, не трудолюбивый, мои знания – сплошная дыра, и этот список можно продолжать еще очень долго. Проще перечислить, в чем я превосхожу или хотя бы наравне с ним.

– Ну ладно, давайте есть торт! – весело объявила мама, видимо, чувствуя, как накаляется атмосфера.

И вот тут я заметил еще одну странность – на торте не было свечей! Нет, я, конечно, не маленький ребенок, чтобы закатывать истерику из-за того, что у меня на торте нет свечей. Да и вообще, я уже давно вырос из того возраста, когда задувал свечи на торте и загадывал желания. Но ведь у Валеры торт был со свечами, а ему уже за двадцать!

– Ну, за именинника! – сказал тост отец, и мы чокнулись кружками с чаем, словно бокалами вина. Глупо.

На этом слова и закончились. Все дальнейшее чаепитие проходило в гробовом молчании, слышно было даже тиканье часов из моей комнаты.

Торт был прост, без всяких изысков, но именно из-за этого он был таким вкусным. Я никогда не любил роскошные магазинные торты с узорами, рисунками и надписями вареньем, джемом, шоколадом и черт знает чем еще именно из-за их изысков. Я люблю, когда все в меру, и от толстенных слоев крема и прочих сладких украшений меня порой передергивает, как и от тортов, где нет ничего, кроме коржей.

Когда чай был допит, я собирался пойти в комнату и сесть за компьютер, но вдруг:

– Ну а теперь пора дарить подарки! – весело объявила мама, видимо, специально, чтобы удержать меня за столом еще ненадолго.

К удивлению, подарков оказалось куда больше, чем гостей. Но все они были одинаковы – простенькие открытки с купюрами в пятьсот, тысячу или даже две тысячи рублей. Довольно примитивно, но такие подарки мне нравились больше всего. Зачем смотреть дареному коню в зубы, если они золотые?

– А это тебе от нас с папой!

Вот и настал черед последнего и самого главного подарка. Это был бесхитростный конвертик без всяких знаков и символов, что сразу разочаровывало. Внутри, судя по весу, было что-то бумажное, но точно не деньги.

Я немного помял его, посмотрел на просвет. Похоже, там была большая открытка.

Распаковка далась не сразу, но все же мне это удалось. При этом я разорвал конверт почти пополам, едва не повредив сам подарок. В руках у меня оказался буклет. На лицевой стороне была картина: две березы, меж которыми стелилась зеленая поляна, а над ней возвышалось золотое лучистое солнышко. «Восход», – словно предупреждение гласила большая красная надпись над рисунком, а ниже шрифтом поменьше: «Детский летний оздоровительный лагерь». Я пробежался взглядом по буклету, он весь пестрел фотографиями счастливых детей, от малышей до подростков.

– Зачем мне это? – искренне недоумевая, спросил я.

Глава 1. Все пошло не совсем гладко…

На сбор всех необходимых документов ушло около двух недель. Могло быть и быстрее, если бы не моя хваленая лень. Так или иначе, первого июля я был готов к отправке.

Как я уже говорил, погода в наших краях подобна капризной деве, ее постоянно бросает из одной крайности в другую. Практически весь июнь не переставая светило солнце. Столь ярким солнечным дням следовало бы радоваться, но из-за высокой влажности стоило температуре подняться выше тридцати градусов и весь город превращался в одну большую духовку, от которой не спасали ни открытые настежь окна, ни лопасти вентиляторов. Потому, когда все небо затянули тучи и подул холодный ветер, весь люд поспешил выйти на улицу, чтобы после месячной духоты ощутить прикосновение прохлады. Для меня же это стало темным предзнаменованием, словно само небо сказало мне: «Парень, там тебя не ждет ничего хорошего!».

Подняли меня рано. Ну, как подняли, отец стянул с меня одеяло и, схватив за руку, без лишних слов привел меня в стоячее положение. Просто и эффективно, сон как рукой сняло!

Глядя на пасмурное небо за окном, хотелось утопиться. Ритмичное тиканье чесов зазывало вернуться обратно в мир сновидений. Если бы это было возможно, я бы с удовольствием уснул, чтобы больше никогда не просыпаться. Смотреть вечный сон – что может быть прекрасней?

– Сема, завтрак! – донесся с кухни голос, не терпящий возражений.

Я безвольно встал, словно какая-то кукла, которую потянули за ниточки, и понес свое бренное тело к кухонному столу.

– Ты умылся?

Я направился в ванную. После небольшого марафета вытер лицо и рот и поплелся обратно к столу.

На столе меня ждала рисовая каша, сладкий чай и бутерброды с колбасой. Отец сидел напротив и смотрел новости, а мама мыла посуду, тоже иногда поглядывая на телевизор.

Трапеза, как обычно, проходила в комфортном молчании, в котором растворялся голос ведущего утренних новостей. Я не люблю, когда трапезу прерывают всякого рода разговоры. Именно поэтому, когда отец решил завести разговор, мне это очень раздосадовало.

– Сема, скажи, тебе в лагерь съездить хоть немного хочется?

Он ведь и так знает, что нет, так зачем спрашивает?

– Ну… Мне интересно, что за конкурсы там будут… Там какие-то соревнования обещали вроде…

Разумеется, я врал, мне абсолютно плевать, что там будет.

– Вот как…

Отец многозначительно поднял голову, устремив взгляд в пустоту. Неужели поверил?

Дальше докучать мне принялась мама:

– Ты все взял?

– Взял…

– Запасную одежду?

– Взял…

– Телефон? Зарядники? Ничего не забыл?

– Взял…

Пройдя весь список вещей по второму кругу, мы внезапно вспомнили о времени.

– Уже полвосьмого! – вдруг воскликнула мама. – Быстрей допивай и бегом одеваться!

Я залпом допил кружку и пингвиньей походкой отправился переодеваться. Спустя примерно пять минут я, уже полностью укомплектованный – в джинсах, ветровке и рюкзаком за спиной – завязывал шнурки на кроссовках.

– Ну что, солдат, к бою готов?

Отец с гордой довольной ухмылкой возвышался надо мной.

– Всегда готов!

Я с улыбкой отдал ему честь. Он похлопал меня по плечу, выражая тем самым высшую степень похвалы.

— Вот это настрой!

Немного простояв в коридоре, ожидая пока мама накрасится, мы наконец вышли на улицу и отправились в путь.

Я не люблю свой родной город, да и что в нем любить? Это маленькая точка на карте огромной страны. Здесь нет ни достопримечательностей, ни культуры, один лишь завод, на котором держится вся «деревня» как порой называют наш город сами жители. Раньше, правда, жизнь здесь казалась мне куда более счастливой. Наверно, это потому, что в то время все было значительно проще. Я катался на велосипеде, собирал солдатиков и соревновался с дворовыми детьми, кто больше возьмет в рот кислючек. Увидь я себя тогдашнего, точно сказал бы: «Этот мальчик кто угодно, но точно не я!».

Серые грязные улицы под почти черными тучами казались иллюстрацией к антиутопии. Здесь Армагеддон даже не начинался, он просто всегда существовал. Перепрыгивая через коричневые лужи, которые вполне могли поглотить ногу по самую лодыжку, мы наконец добрался до остановки, в последний момент запрыгнули в двери уходящего автобуса, и поехал к месту встречи.

Наша цель – автобусная остановка недалеко от площади в самом центре города. Именно оттуда меня должен забрать автобус и отвезти в лагерь.

Хоть утро оставалось довольно ранним, жизнь в городе кипела. Сегодня выходной день и жаворонки и ранние пташки уже ехали по своим делам. Многие из них были пенсионерами, которым рано утром вечно куда-то надо. Если еще пять минут назад мы сели в полупустой автобус, то теперь в нем было не протолкнуться. Хорошо, что я успел занять одно из сидений, главное теперь – чтобы какая-нибудь бабка не стряхнула меня с уютного местечка.

По мере приближения к центру городская жизнь приобретала все более и более цивилизованный вид, стали даже попадаться светофоры с табло обратного отсчета и солнечными панелями – вершина технологического прогресса нашего городка. Правда, улицы и дома оставались все такими же серыми и унылыми. Эти мрачные картины клонили меня в сон, из-за чего я едва не проворонил свою остановку. Кое-как пробираясь сквозь толкучку, я случайно пихнул и отдавил ноги сидящей напротив девочке, за что та, зашипев как змея, наградила меня острым, пронзительным взглядом. Однако, хоть и с боем, я все же выбрался из переполненного автобуса.

Едва я ступил на землю, как у меня перехватило дыхание – на остановке уже собралась целая толпа людей разных возрастов. В основном дети и их родители. Стараясь сильно не отсвечивать, я сел на лавочку рядом с остановкой. Из-за сырости доски лавки промокли от чего мало кому хотелось на ней сидеть, а значит я мог наслаждаться комфортным одиночеством. Мама конечно была недовольно, что я сел на мокрую лавку, но все же сдержала свой укор, видимо поняв, что это бесполезно.

Глава 2. Поездка и странное заселение

Вот так бывает: близок локоть, да фиг укусишь. Прогресс явил миру потрясающую вещь – мобильный интернет. Можно теперь сидеть в глобальной сети, где есть все, что душе угодно, даже несясь в битком заполненном автобусе посреди нигде. Вот только стоит мне посмотреть в экран телефона – и начинает укачивать. Как назло, я забыл дома свой плеер, а на телефоне музыку я обычно не храню. В итоге все, что мне оставалось, это довольствоваться малым – смотреть на расстилающиеся за окном зеленые пейзажи и считать проносящиеся мимо машины.

Пушистые молодые елочки кучковались посреди зеленых полей, а вокруг растелились хвойные леса. Все это великолепие сменялось злаковыми посевами, цветочными полянами и березняками. На эту вечно меняющуюся картину можно было смотреть часами, и казалось уже неважным, что видео, которое я ждал всю неделю, так и не удастся посмотреть или что потенциально выигрышная катка так и останется непройденной, если бы не одно «но»:

– Так, а теперь со словом «Конь»!

И весь забитый пассажирами салон загорланил строчку из всем знакомой песни:

– Ой, мороз, мороз! Не морозь меня и моего коня …

И так продолжалось уже больше часа.

Смысл игры был прост: вожатая, Татьяной Николаевна, называла слово, а нашей задачей было вспомнить песню, где это слово присутствует. Побеждает тот, кто первым пропоет нужную строчку. А до этого мы играли в слова и угадывали предметы, животные и прочную чепуху. Все бы ничего, да только это ужасно мешало мне любоваться видом из окна. После очередного припева я в очередной раз пожалел, что не взял с собой плеер.

– Давайте теперь какую-нибудь цифру! – объявила Татьяна Николаевна.

И тут я мысленно запел:

«Раз, зайчик два, зайчик три – зайчик в лодочку. Раз, зайчик два, зайчик три – на сковородочку…»[1]

Как по мне – это просто идеальный вариант для конкурса. Но остальным показалось, что лучше спеть про миллион алых роз.

Внезапно автобус сменил направление и съехал на узкую проселочную дорогу. Около пяти минут мы ехали по утрамбованному грунту, пока, наконец, впереди не показались очертания забора. Вскоре дорога вывела нас к большим железным воротам с золотым солнышком на голубых створках, прямо как на флаге милитаристской Японии времен Второй мировой. «Детский летний оздоровительный лагерь «Восход» – гласила надпись на арке, а рядом стоял еще и небольшой билборд для особо одаренных с уже знакомой мне картинкой: полянка посреди березок и восходящее солнце в центре.

Автобус сделал резкий поворот и остановился. Ворота распахнулись, и оттуда вышел грузный мужчина в камуфляжной форме.

– Вот мы и приехали! – радостно объявила Татьяна Николаевна. – Так, выходим осторожно, никого не толкаем, выйти успеют все!

Пассажиры разом встали со своих мест, похватали сумки и стали толпиться в проходе, не слушая слов вожатой. Я же был куда умнее и цивилизованнее этого стада баранов и просто сидел на своем месте, ожидая, когда затор в салоне рассосется. Когда большая часть пассажиров вышла, я накинул свой рюкзак и двинулся к дверям.

Выйдя на свежий воздух, я увидел, что Татьяна Николаевна уже построила всех в некое подобие колонны. Это напомнило школьные походы в начальных классах, и я невольно проникся ностальгией.

Господи, я что, скучаю по школе?! Изыди, нечисть!

Тем временем Татьяна Николаевна уже закончила болтать какую-то речь.

– Ну а теперь идемте за мной! – весело объявила она, широко улыбаясь.

«Добро пожаловать в сказку», – саркастически подумал я и ухмыльнулся, проходя через ворота. Не помню, где или от кого я это слышал, но прозвучало круто.

Пройдя по широкой асфальтированной дороге, мы свернули на небольшую аллею и через некоторое время вышли к улочке, вдоль которой в ряд выстроились двухэтажные бетонные строения коробчатой архитектуры, разукрашенные в мягкие теплые желтые и оранжевые оттенки, что на фоне пасмурной погоды выглядело немного блекло. Надо полагать, местные общаги.

Сама дорога была разрисована цветными мелками, а вдоль белого, недавно покрашенного бордюра стояли деревянные скамеечки под прикрытием уличных фонарей. Довершали композицию цветы в клумбах из старых разукрашенных покрышек. Да… Совсем не так, как в нашем городском парке, с его элементами асоциального творчества. Все было довольно чисто и опрятно, довольно мило хотя бы эстетически.

У первого домика уже собралась большая группа из малышей примерно 7-8 лет. Ребятишки резвились – мало кто мог устоять на месте. Двое мальчишек даже успели затеять драку. Бедная вожатая этих бармалеев, ей явно предстоит веселая смена.

Далее у следующего здания стояла группа детей по старше. Те были уже по организованнее и спокойнее. У следующего здания остановилась группа следующей возрастной категории. Те были уже почти подростками. И следующий дом стал стоянкой отряда юношей и девушек всего на пару лет младше меня. Проходя мимо них, я внезапно почувствовал чей-то взгляд. Возможно, причиной тому была простая паранойя, однако за годы травли мой навык чувствовать на себе чье-то внимание отточилось почти до совершенства. Вот и сейчас мое шестое чувство подавало сигнал, что на меня кто-то пристально смотрит. Обернувшись, я на секунду встретился с парой глаз, смотрящих прямо на меня, но едва я успел разглядеть, кому они принадлежат, как загадочный шпион скрылся в толпе, так и не дав понять, кто он.

Нехорошо это, очень нехорошо!

Пройдя сквозь всю эту вакханалию, наш отряд остановился у здания в самом конце улицы. Там на крылечке нас уже дожидалась какая-то «важная птица», всем своим видом и осанкой демонстрирующая, что она человек серьезный.

Татьяна Николаевна в два скачка подскочила на крыльцо, словно воробушек. Глядя на нее, и не скажешь, что она взрослый человек. Молодое, почти детское лицо, модные рваные джинсы на тонком кожаном ремешке, белая рубашка, поверх которой накинута легкая осеняя курточка, желтый «пионерский» галстук, белая бейсболка с надписью Holiday и спортивные белые кроссовки. Длинные каштановые волосы собраны в красивый конский хвост. Не представься она нашей вожатой, ее легко можно было перепутать с еще одним членом нашего отряда!

Глава 3. Кто сказал, что игры – лучший способ познакомиться?

После того, как отряд был расселен по комнатам, нас выгнали обратно на улицу. Татьяна Николаевна порхала и щебетала что-то. Все же я сомневаюсь, что роль вожатой ей подходит. Куда более подобающе смотрелась Тамара Викторовна, она следила за всеми, словно парящий сокол. Завидев меня, стоящего на крыльце, она молча подала мне знак, и я неохотно спустился.

Несмотря на непринужденную атмосферу, которую поддерживала вожатая, настроение было хуже некуда. Сейчас мне хотелось лишь закрыться в кокон и никогда больше оттуда не вылезать. Но разве небеса слышат наши желания?

Когда отряд был полностью собран, нас опять повели куда-то по аллее. Все же здесь слишком много деревьев, порой сквозь них даже очертания зданий едва просматриваются! Зато трава везде пострижена, словно расстеленный всюду зеленый ковер.

Нашим следующим пунктом оказалось большое серое одноэтажное здание, напоминавшее скорее полевой штаб, нежели объект общественного пользования. Как впоследствии выяснилось, это была столовая. Внутри нас встретило огромное помещение, где вдоль огромных окон на чисто-белом кафельном полу стояли ряды из прямоугольных столов с шестью железными стульями вокруг каждого. Гулкое эхо работающих печек, посудомоечных машин, кричащих что-то поваров и прочей гремучей дребедени заполняло слух, а приятный пряный аромат заполнял нос. Желудок громким урчанием напомнил, что завтракал я еще ранним утром, а сейчас уже был почти полдень.

Как назло, почти все места уже были заняты. Можно было, конечно, к кому-нибудь подсесть, но для меня, как для профессионального изгоя, эта задача была невыполнима. К горю или к счастью, мне все же удалось найти подходящее место – пустующий столик в самом конце.

На обед давали жареную рыбу с рисом – худший из возможных вариантов после горохового пюре и печенки. Ну, хоть рис поклюю. Зато сладкий чай с манником будет достойным утешением.

***

После обеда наш «благородный» отряд оказался в месте, именуемом как площадь. Она представляла собой выложенное серой плиткой пространство немного больше детской площадки у нас во дворе. С одной из сторон на нас взирало обшитое желтым сайдингом одноэтажное строение с двускатной крышей и большим крыльцом в центре – похоже, здание местной администрации. Наискосок располагалась условная сцена – деревянная конструкция с аркой и всякими приспособлениями вроде колонок и стоек для микрофонов. Надо всем этим, словно пики, высились флагштоки с государственным, областным флагами и, судя по уже знакомому мне изображению, личным флагом лагеря.

Отдельные группы уже вовсю развлекались. Наш отряд собрался перед гордо стоящей Татьяной Николаевной, за спиной которой смиренно наблюдала за нами Тамара Викторовна. Вожатая оглянулась к ней с немым вопросом и, получив такой же немой утвердительный ответ, с улыбкой до ушей повернулась к нам.

– Итак! Сейчас мы с вами сыграем в одну игру…

Правила оказались довольно просты. Наш отряд поделили на две группы и поставили в круг так, чтобы первая группа сформировала внешнее кольцо, а вторая внутреннее. По команде стоящие друг перед другом участники внешнего и внутреннего кольца должны рассказать что-нибудь о себе за отведенное время, затем круг вращался, и собеседник менялся и по такой логике ты должен познакомиться со своими товарищами в отряде.

Я оказался во внешнем кольце, а передо мной стояла невысокая девушка в милых кругленьких очочках. Из-под расстегнутого воротника розовой ветровки мне виднелась футболка, а на ней – красные очки с желтыми линзами на синей мультяшной голове.

Если честно, очень напоминает Симона.[1]

Девушка улыбнулась мне чуть смущенной улыбкой и, помахав пред самой грудью ручкой, тихо сказала: «Привет».

- Ага, здрасьте, – ответил ей я, тут же переведя взгляд на Татьяну Николаевну.

Этот цвет, этот неповторимый стиль рисовки. Черт, да это точно он! Жалко, никак нельзя удостовериться. И, как назло, видимая часть рисунка как раз находится в области груди. Если начну разглядывать, опозорюсь, будут помнить всю смену!

– Начали! – наконец-то прозвучал сигнал Татьяны Николаевны.

Девушка передо мной потупила глазки, переминаясь с ноги на ногу. Я воспользовался этим моментом, чтобы получше рассмотреть рисунок. Нет, слишком мало данных... Внезапно она подняла голову и буквально вылила на меня всю информацию:

– Меня зовут Вика, мне шестнадцать лет. Я учусь, вернее, окончила учебу в лицее «Филин» и хочу пойти в десятый класс, чтобы потом поступить в институт и стать ветеринаром. В свободное время люблю читать, смотреть детективные сериалы. Еще я люблю рисовать, мне нравится рисовать животных, особенно я люблю рисовать всяких необычных животных, вроде экзотических птиц или даже мифических или фантастических существ…

Черт, ну что же это? Мой взгляд все время скользил вниз, но, как бы я ни старался, мне не удавалось распознать, что это за рисунок. Когда монолог затих, я обнаружил, что Вика молча уставилась на меня выжидающим взглядом. Все мои мысли разбежались, как мыши по углам. На секунду я даже забыл, как меня зовут.

– А я… Сема, – после долгой паузы выдавил я. На этом мой монолог и закончился. Собственно говоря, это все, что я мог ей сказать.

– Так, а теперь поменялись! – дала сигнал вожатая.

От внешнего вида оказавшейся передо мной fräulein[2] у меня едва не закоротили нейроны в мозгу. Белые, как снег, волосы, обильно смазанные бордовой помадой губы, на правой ноздре виднелся пирсинг. Сквозь линзы синих очков на меня смотрел холодный высокомерный взгляд, словно владелица этих огненных, как у тигра, глаз уже давно познала суть всех вещей и теперь явила себя миру. Большая вязаная шапка смотрелась прямо как гномий колпак, белая кофточка под длинным серым кардиганом имела глубокий вырез, который не мог закрыть даже повязанный на шее шарфик, вот только демонстрировать там было нечего. Под черной в белую клетку юбкой – длинные ноги в черных колготках и черных же сапогах.

Глава 4. Блудный сын

Время летело на удивление быстро. Поначалу этот квест с поисками частей карты показался мне полнейшим абсурдом. Тем более что так называемая «карта» выглядела как изрезанный ножницами лист бумаги со схемой, нарисованной самой обычной шариковой ручкой! Однако вскоре мне удалось немного втянуться в процесс.

Хотя, наверно, меня больше впечатляли здешние виды. Пока ребята выполняли квесты, я занимался тем, что разглядывал пейзажи.

Сосны тянулись ввысь, к серым тучам, словно стремясь заслонить своими кронами все небо, под ними расправили свои листья молоденькие березки, пытаясь ухватить остатки света – прелестная картина, являющийся на самом деле настоящей борьбой за выживание. Сколько бы солнце ни светило, его никогда не хватает на всех. Высокие деревья жадно присваивают себе как можно больше солнечной энергии, оставляя более низким и слабым собратьям жалкие капли, из-за чего те вынуждены умирать от голода в тени более успешных собратьев – живая сатирическая иллюстрация нравов в нашем обществе.

– Однако, довольно красиво… – констатировал я. Должно быть, со стороны это выглядело очень забавно – какой-то дурак бродит кругами, разговаривая сам с собой. Я бы на месте наблюдателя подумал точно бы подумал, что этого парня не все дома. Может даже обратился в соответствующие органы. Но на меня все равно никто не смотрит, так что…

И тут до меня дошло.

– А где все?

***

В моей жизни уже давно укоренилось одно железное правило – если хоть что-то может пойти не так, то обязательно пойдет! Пока я, погруженный в свои мысли, бродил у здания клуба журналистики, мой отряд в полном составе куда-то исчез.

Хоть мы и обошли практически весь лагерь, что где – я так и не запомнил. Ориентация на местности всегда была не самой сильной моей стороной. В поисках своего отряда я несколько раз возвращался в исходную точку, хоть и пытался ходить в разные стороны. С горем пополам мне все-таки удалось найти дорогу, ведущую на площадь. К тому времени полтора часа, выделенные нам на поиски частей карты, уже давно истекли, и, наверно, поэтому, придя на площадь, я так никого и не встретил. В конце концов бессмысленные блуждания завели меня в тупик.

Разумеется, все это время мне то и дело попадались люди – детишки из других отрядов и работники лагеря. Наверняка мой отец, глядя на все это, задал бы один-единственный вопрос: «Сема, все это время вокруг тебя были люди, а ты даже не попробовал попросить у них помощи?». И вот мой честный ответ: «Да не знаю я, черт подери! Не знаю, почему эта идея не пришла мне в голову! Может, я просто настолько привык биться со своими проблемами сам, что это уже вошло в привычку? Не знаю!». Но в лицо я бы ему это сказать не смог.

Я стоял на дороге где-то посреди леса. Кругом деревья, разросшиеся кустарники и бурьян, который в некоторых местах доставал до колен. Даже вездесущие дети перестали мне попадаться.

Отчаяние, раздражение, негодование, ненависть и обида на самого себя – все эти чувства пульсировали кровью в висках. Не выдерживая такого давления, я со всей силы вонзил зубы Себе в руку. По кисти словно прошелся электрический разряд, отчего указательный и средний палец на секунду онемели. Однако последовавшая за этим острая боль помогла мне наконец успокоиться и прийти в себя. Эмоции не утихли, но теперь я хотя бы мог более-менее рассуждать здраво.

– Так, нужно мыслить рационально! Нужно мыслить рационально! – твердил я самому себе. – Первым делом нужно сориентироваться, нужно понять, где я нахожусь.

Я огляделся по сторонам. Судя по всему, это место не пользуется большой популярностью. Выбор у меня был невелик – дорога вела только вперед и назад. Правда, понять, куда идти, чтобы вернуться в лагерь – это проблема. После всех этих блужданий я даже не уверен, нахожусь ли еще в его границах! А что, если я оказался в пространственной аномалии, где теперь вечно буду бродить, пока не сойду сума? Вы скажите бред? А я отвечу: со мной все возможно!

Ну ладно, что-то я отвлекся. Нужно решать, куда идти. В любом случае куда-нибудь да попаду.

С помощью простой считалочки я определился с направлением. За коротеньким пролеском показалась небольшая полянка, судя по видневшемуся забору, где-то на самой границе лагеря. В самом ее центре росла большая яблоня, являвшая собой ужасное зрелище. Разросшиеся сухие ветви почти не имели листьев, а та зелень, что была, выглядела чахлой. Даже без ботаника было ясно, что это дерево умирает.

Под яблоней располагалась беседка, оформленная в древнерусском стиле. Доски и бревна уже давно рассохлись и, казалось, были готовы рассыпаться в любой момент. Бетонная площадка, на которой стояла вся конструкция, растрескалась и поросла травой. На фоне агонизирующей яблони беседка выглядела прямо как домик Бабы-яги. Впрочем, тут тоже вполне можно собраться с мыслями и передохнуть.

Однако вскоре выяснилось, что не я один положил глаз на это место. В беседке за столом уже сидел некто. Поначалу я принял его за юного паренька не высокого роста. В не по размеру большой черной толстовке и великоватых темных брюках. Паренёк сидел прямо напротив меня, облокотившись о стол, и что-то увлеченно рассматривал в телефоне. Рассмотреть его лицо мне мешал капюшон и козырек его бейсболки, однако что-то подсказывало мне, что его не стоит бояться. Наверно из-за своего невысокого роста и, очевидно, еще юного возраста в нем не чувствовалось угрозы.

«Может попросить помощи у него?» - подумал я.

Вдруг паренек немного выпрямился и снял капюшон, высвободив длинные русые волосы. Моему взору предстало бледное, еще детское круглое личико с большими зелеными глазами, вздернутым носиком и расплывающимися в прелестной улыбке бледно-розовыми губами. Судя по виду, ей где-то тринадцать или четырнадцать лет. Ещё довольно юная, но все же цветущая красавца. Уверен, пройдет пару лет, и парни будут бегать за ней табунами как за Дашей.

Наверно она рассматривала в телефоне что-то очень веселое раз так улыбается. Я и сам, глядя на нее будто подхватил ее улыбку. Не знаю, сколько бы я так простоял, переминаясь с ноги на ногу, если бы случайно не наступил на сухую ветвь, которая обязательно должна была смачно хрустнуть.