Вой за каменной стеной

1

Бойся, бойся злых волков!

Когти их остры, как нож.

Осторожней зайца будь —

Только так себя спасёшь.

А столкнётесь на пути,

Прячь, глупышка, смелый взгляд.

Если выбрал волк тебя,

Нет уже пути назад.

Волков в графстве Брентшир никогда не любили. Слишком много печальных историй связывало наш род со злодеяниями этих хищников. Коллекция ужасающих историй передавалась из уст в уста и постоянно пополнялась новыми любопытными экземплярами, поскольку на протяжении веков примерно раз в поколение волки давали о себе знать.

Они напоминали о своём существовании, завывая лунными ночами леденящие душу серенады или расправляясь с целым стадом овец за пару дней, а-то и совершали что страшнее.

Волки были достаточно хитры, чтобы обмануть смелого мужчину, который рискнёт затеять с ними игру.

Они ценили женскую красоту, но относились к ней, как к трофею, который не желали ни с кем делить.

И безрассудные мужчины, и прекрасные женщины становились их жертвами. На родовом древе Ботелер можно разглядеть множество темных пятен — они разбросаны по ветвям преждевременно сгнившими яблоками. Жёны, дочери, братья, сыновья. Знатный род — не спасение, когда оказываешься с волком один на один.

Не нужно ходить далеко: при встрече с волком погиб отец моего отца. Язык не повернётся назвать его дедушкой, поскольку я так и не повстречалась с ним: волк изодрал его острыми когтями за пятнадцать лет до того дня, когда на свет появилась я. Мой молодой в те времена отец сделал каменную стену, за которой прячется наш родовой замок, ещё крепче и выше — такую даже не всякая птица сможет перелететь, что говорить о наземных тварях. И строго-настрого запретил кому бы то ни было выходить за эту стену без его позволения.

Но смерть отца моего отца, неожиданно для всей нашей семьи, положила конец волчьей жестокости.

Шел тридцать третий год с тех пор, как волков видели на нашей земле в последний раз. Приговорив к смерти отца моего отца, они исчезли, и теперь о прежнем обитании в этих краях волков напоминали только изрезанные когтями стволы старых деревьев и боль, застывшая в серых, как серебро, глазах моего отца.

Говорят, важнее всего не встретиться с волком взглядом. Волчьи глаза — глаза колдовские, одного мгновения достаточно, чтобы душа твоя была продана их тёмной природе. После того как ваши взгляды столкнутся, оружие можно бросать — спастись ты уже не сможешь.

Мой отец это правило нарушил.

Именно он обнаружил своего раненного отца, в котором ещё теплились последние вдохи, и рядом с ним — убийцу. Волк либо не успел уйти, либо, что вероятнее, уходить не хотел. Он лежал неподалеку, смиренно поджав под себя лапы. И он позволил моему отцу уйти и забрать своего отца, но все прекрасно понимали, что однажды он обязательно вернётся и за моим отцом. Потому мы и прятались за каменными стенами. И даже сказки перед сном нам рассказывали о волках, приучая к повиновению. Мы, внимая голосам зверски убитых предков, отражали их страх и дрожали, как осенние листья на ветру. И боялись, боялись, боялись.

Впрочем, страх превращается в обыденность, когда проживаешь его день ото дня. К любви привыкнуть быстрее, но и страх однажды становится всего лишь одной составляющей твоей жизни, причём отнюдь не самой главной.

Я и не вспомнила бы о волках, как не вспоминала о них последние месяцы. Но сегодня в нашем замке праздновался день, когда я появилась на свет. Я ведь не просто так была рождена. Чем старше я становилась, тем больше обязанностей ложилось на мои плечи. И помнить о волках навсегда останется главной из них.

Я была первым ребёнком отца, но и поздним: отец доживает свой шестой десяток, тогда как я встречаю девятнадцатый год жизни. Прежняя жена моего отца оказалась бесплодной, и, шепчутся, именно тоска по собственным детям, с которыми не суждено встретиться, и свела её в могилу. Мой отец женился ещё раз, избрав в качестве своей спутницы мою мать, тогда ещё совсем юную. Впрочем, Бог посмеялся над ним и в этот раз: прежде, чем заполучить сына, отец должен был стерпеть рождение пятерых дочерей. И я была среди них самой старшей. До того момента, как разум нашего брата Грегори окрепнет, должен пройти ещё хотя бы десяток лет. Пока мы ждём этого, в том случае, если с отцом что-то случится, ответственность за наше графство будет лежать на моих плечах.

Каждый год, в день моего появления на свет, я встречаюсь взглядом с отцом и читаю в его глазах: он ждёт, что волки вернутся. Не верит, что они могут уйти, не забрав его с собой. И отсрочка нисколько не облегчает его жизнь — чем дольше ждёшь, тем больше успеваешь придумать.

Но также каждый год, пытаясь сгладить напряжение, моя матушка устраивает праздник, полный вкусной еды, хмельных напитков и пышных цветов. Благо, родилась я в конце лета, когда всё вокруг пылает жизнью: в лесу полно дичи, в саду — цветущих кустов; остаётся только раздавать указания, чтобы хотя бы на день превратить наш полностью серый замок в место, наполненное красками.

Сегодняшний день не стал исключением.

Меня и саму украсили: облачили в нежно-голубое платье, по краю расшитое кружевом из золотых нитей, а в медно-рыжие косы вплели едва распустившиеся бутоны белых роз, подчеркивая мою невинность и чистоту. Мне давно пора было бы выйти замуж — для двух моих младших сестер отец уже отыскал женихов, и скоро они покинут родное гнездо, — но отец не желает отпускать меня от себя. Потому что знает. Потому что боится. Могу только предполагать, чем я заслужила такое доверие, но несу я своё предназначение с гордостью. Помнить, следить, оберегать.