Война Против Богов

Глава 1. Поцелуй в темноте

Космическая площадка храмового комплекса «Зиккурат»

Исида.

Пыль, поднятая десятками босых ног, все еще висела в воздухе, смешиваясь с запахом ладана и детского страха. Я прижалась лбом к холодному металлу стены грузового отсека, пытаясь заглушить стук собственного сердца. Оно колотилось где-то в горле, громкое, предательское.

Глупая, глупая, глупая, — стучало в висках в такт шагам за стеной. Я всего лишь хотела попрощаться. Увидеть, как маленькая одаренная Танеит, моя юная подопечная из храмовых служек, ступит на путь к богам. Улыбнуться ей в последний раз, шепнуть слово поддержки. Но ритуальные двери закрылись слишком быстро, а мои ноги, будто обладающие собственной волей, понесли меня вслед за торжественной процессией, прямо в чрево «Небесной Ладьи» — туда, куда ступать смертным было запрещено.

Теперь я была здесь. В горле пересохло, а в ушах стоял гул чуждых механизмов. Я, как тень, скользила по чуждым, темным проемам, прячась за углами при звуке тяжелых шагов стражи в серых формах. Я видела, как детей, тех самых «избранных», без церемоний заводили в большое помещение с тяжелой металлической дверью. Никаких сияющих чертогов. Никаких ликующих богов. Только тихие всхлипы и металлический скрежет запоров.

Из-за угла донеслись голоса. Глухие, лишенные привычных интонаций ее языка. «...партия этого цикла меньше. Легат Кассий будет недоволен».
«Его не интересуют оправдания. Следующий отбор будет строже».

Легат? Отбор? Слова резали слух своей чужеродной, деловой холодностью. Это не звучало как речь о вознесении к бессмертным богам. Это звучало как... товар.

Шаги стали приближаться. Паника, острая и слепая, вцепилась когтями в горло. Я метнулась вперед, в первый же попавшийся открытый проем, и оказалась в тесном, слабо освещенном помещении, заставленном ящиками с мерцающими символами. Этот кто-то остановился совсем рядом, а потом через короткое мгновение, дверь бесшумно задвинулась за мной, и я поняла — это ловушка. Мне никогда уже не выбраться от сюда.

Сердце упало куда-то к пяткам, когда через стену донесся нарастающий гул, а пол под ногами дрогнул. Звездная колесница тронулась. Мы летели. Прочь от Эфиона.

В неизвестность. Слезы навернулись на глаза. Я хотела выбежать и громко крикнуть, чтобы меня вернули назад. Но я только и делала, что зажимала рот ладонью, чтобы ни один мой всхлип не услышала стража.

Следующие несколько часов стали для меня распадом реальности. Я сидела, прижавшись спиной к холодному металлу, и мир рассыпался на осколки панических видений.

Перед глазами, словно на дымчатом полотне, возникали образы, от которых кровь стыла в жилах. Я видела отца: его взгляд, всегда такой тёплый и полный скрытой улыбки, теперь был пуст и полон немого укора. Он смотрел на меня сквозь дымку, и я читала в его глазах — «Я не могу помочь. Даже Верховный правитель бессилен перед богами».

Потом являлась сестра. Её лицо, обычно спокойное, сейчас искажала гримаса горького торжества. Её губы не двигались, но слова звучали прямо в моем сознании, ясные и острые, как лезвие — «Я же говорила. Твоё своеволие, твои дерзкие прогулки по городу... Всё это привело нас сюда. Из-за тебя на нас пал гнев небожителей».

А затем приходили они — боги. Но не те, чьи лики взирали с каменных изваяний в храмах. Их черты расплывались и искажались, превращаясь в бездушные металлические маски. Они молча указывали на меня десницами, от которых исходил ослепительный, обжигающий свет, готовый испепелить меня за грех, которого я не понимала. Чувствовала, как меня покидает сила, будто саму суть моей души вытягивают по капле, заливая взамен леденящий ужас полного, окончательного осуждения.

Я была одна. Одна против взора разгневанных богов и взглядов разочарованной семьи.

*****

Оглушительный скрежет, от которого заложило уши, и мощный толчок, едва не сбивший меня с ног, вырвали из кошмара. «Небесная Ладья» замерла. Наступившая тишина была пугающей. Что теперь? Может, это и есть конец? Или шанс?

Отчаяние, копившееся все эти часы, наконец, перелилось через край. Я не могла больше сидеть в этой металлической могиле. Рывком отодвинув панель, я выскользнула в коридор. Он был пуст и освещён тусклым мигающим светом. Я побежала, не зная куда, подчиняясь лишь слепому инстинкту — найти выход, увидеть солнце, ощутить под ногами родной песок.

За одним из поворотов коридор раздваивался. Я рванула направо, и тут же с силой врезалась во что-то твёрдое и... тёплое. Чуть не вскрикнула, но звук застрял в горле. Удар выбил из меня остаток воздуха. Я отшатнулась, и мой взгляд упал на высокую фигуру в серой, облегающей форме, которую едва не сбила с ног. Мое сердце замерло. Страж.

Но когда мои глаза, полные ужаса, встретились с его взглядом, в них не было бездушной пустоты звездных солдат.

Он был достаточно высоким и широкоплечим, с металлическим скафандром на голове, который не скрывал его лица. Резкие, идеальные черты, смуглая кожа, но... что-то не так. Что-то неземное. Он смотрел на меня не с гневом, а с бездонным, жгучим любопытством.

Мы оба замерли, оценивая друг друга. Он был загадкой. Красивой, опасной загадкой, от которой перехватило дыхание.

Он шагнул вперед. Я отступила, пока спина не уперлась в холодную стену. Он был быстрее. Одна его рука легла на стену у моей головы, отсекая путь к отступлению. Другая мягко, но неумолимо приподняла мой подбородок. В его глазах читалось не дозволенная похотливость, а какая-то дикая, отчаянная решимость.

И затем... его губы коснулись моих.

Мир сузился до точки. До шума в ушах и приступа паники. Я застыла, парализованная страхом быть раскрытой в незаконном проникновении на звездную колесницу. Крик мог означать конец. Всё тело напряглось, руки уперлись в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но он был сильнее. Поцелуй был не нежным, а властным, почти дерзким вызовом самой судьбе.

Глава 2. Предупреждение

Войдя, наконец, в свои покои и задвинув засов, я прислонилась к резной двери, обессиленно закрыв глаза. Тело дрожало от перенапряжения.

«Кощунство...» — пронеслось в голове.
«Неподобающее поведение для царской дочери...» — вторил холодный, строгий голос в голове, похожий на голос сестры.

...Я была дома. Но ничего уже не было прежним. На моих губах горел след поцелуя незнакомца, а в сердце поселился холодный ужас от того, что я увидела. Я стала свидетелем. Свидетелем великой лжи, на которой держалась моя страна. Если бы меня узнали... Последствия были бы немыслимы. Не просто наказание, а позор для отца. Подрыв веры народа. Возможно, даже гнев «богов» обрушился бы на весь Эфион из-за моей дерзости.

Я подошла к умывальнику и плеснула себе в лицо холодной воды, пытаясь унять дрожь. В зеркале на меня смотрела бледная, испуганная девушка с огромными глазами. Но в глубине этих глаз, сквозь страх, уже тлела искра. Искра непокорности.

Вознесение было ложью. Правда оказалась страшнее любого кошмара. И теперь, возможно я одна во всём царстве знала этот секрет.

Мысли были прерваны тихим стуком в дверь. Все тело вздрогнуло. В покои вошла моя верная служанка, глаза которой были полны беспокойства.

— Госпожа! Слава богам, вы вернулись! — она почтительно поклонилась. — Вас почти сутки искали. Ваша сестра была здесь. Она велела доложить о вашем возвращении немедленно.

Сутки. Пропасть на целые сутки, которые невозможно объяснить. Холодный ком страха снова сжался в груди.

— Приготовь мне воду. Сейчас же, — голос прозвучал резче, чем я хотела. — И… эти вещи… сожги. Тайно. Чтобы никто не видел.

Служанка широко раскрыла глаза, взгляд скользнул по потрёпанной одежде ее госпожи, уловил запах дыма и металла, что въелась в ткань. Она что-то поняла, но вековая дисциплина оказалась сильнее любопытства. Молча склонив голову, она принялась за дело.

Горячая вода должна была смыть усталость, но не могла снять напряжение. Я погрузилась в ароматную пену, закрыв глаза, но вместо умиротворения меня ждали видения. Черные, бездушные стены звездной «колесницы». Испуганные глаза детей, которых грубо толкали, как скот. Холодные голоса стражей: «Легат Кассий будет недоволен». И он… тот страж. Его властные губы на моих губах. Вспышка стыда и гнева смешалась с предательским трепетом. Никто, никто не смел обращаться с царицей с такой дерзостью. Кто он был? И почему, вспоминая этот миг, я чувствовала не только ярость, но и пьянящее любопытство?

Дверь в купальню бесшумно отворилась. В проёме, окутанная аурой дорогих благовоний и непоколебимой уверенности, стояла Ханеми. Её взгляд, тяжёлый и пронзительный, медленным лучом скользнул по мне, будто ощупывая меня на предмет лжи.

— Где ты была? — голос сестры был ровным, но в нём звенела сталь. — Никто из твоей свиты не знал о твоём местонахождении. Это безответственно.

Мой разум, закалённый годами жизни при дворе, сработал быстрее страха.

— В храме у подножья Зиккурата, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Я опустила глаза в воду, изображая смирение. — Я молилась о душах избранных детей. О благосостоянии нашего царства. Мне нужна была… тишина.

Ханеми не ответила сразу. Молчание повисло в парном воздухе, становясь всё более гнетущим.

— В храме, — наконец повторила она, и я уловила в её тоне едва уловимую, но ядовитую нотку недоверия. — Как неожиданно благочестиво. Я всегда знала тебя как ветреную девчонку, которая предпочитает общество простолюдинов сосредоточенной молитве.

— Ветер меняется, сестра, — я всё ещё не поднимала глаз, будто разглядываю круги на воде. — И даже ветреной девчонке однажды приходит пора задуматься о весе своего имени. Разве не ты мне постоянно об этом твердила?

Ханеми сделала медленный шаг вперёд. Её тень упала на меня.

— Не меняй разговор. — неожиданно она втянула воздух у моей головы и ее лицо слегка исказилось от отвращения. — Твои волосы пахнут не ладаном и пеплом жертвенного огня. Оно пропахло пылью пустынных окраин и... чем-то незнакомым. Странный аромат для храма.

Мое сердце ёкнуло. Я не учла этого. Запах звездной «колесницы», чуждый и опасный, впитался в кожу и волосы. Но отступать было некуда.

— Храм старый, — плеснув водой на лицо, чтобы скрыть дрожь в руках, сказала я. — Я спускалась в гробницу нашей прародительницы Хенткаус. Там, где по преданию, замурованы её дневники о первых «сынах небес». Я искала... ответы. Видимо, надышалась прахом веков.

— Гробницу? — Ханеми замерла, и её холодная улыбка исчезла, сменившись ледяной маской. — Ты суёшься в усыпальницу, когда жрецы запрещают даже приближаться к тем склепам? Ты ищешь ответы. — Она сделала шаг вперёд, и её шёпот стал подобен шипению змеи. — Некоторые истины погребены не просто так, сестра. Предки замуровали их вместе с костями, потому что некоторые знания — это болезнь, не знающая лекарства. Ты играешь с тленом и смертью. И пахнешь теперь не просто пылью... а святотатством.

Она повернулась, чтобы уйти, но на пороге обернулась, бросив последнюю фразу через плечо, острую, как отточенный клинок.

— И в следующий раз, когда тебе понадобится «тишина», предупреди свиту. Или я подберу тебе новых служанок. Более... внимательных. Отец не должен волноваться.

Её пронзительный взгляд ещё раз обжёг, прежде чем она, не сказав больше ни слова, развернулась и вышла, оставив за собой шлейф холода.