Возьму босса в хорошие руки

1

– Софья Витальевна, не забывайте, пожалуйста, что мы вас ждем, – басит шеф, когда я выхожу из своего кабинета. – Десять лет компании! И вы, считай, с нами с первого дня! Без вас не начнем!

Я неопределенно киваю. Дарина, его секретарь, молча семенит рядом со мной и то и дело вздыхает. Редко увидишь сотрудника, которому конец рабочей недели не в радость.

Причину ее тревог я понимаю, когда мы спускаемся по ступеням нашего офиса и она начинает тараторить:

– В семь часов. «Лакки». Это загородный комплекс. Говорят, там очень красиво. Только ради этого стоит приехать. И еще там есть много развлечений. И будет очень вкусно: готовит шеф-повар международного уровня. И я разработала культурную программу. Софья Витальевна, вам там точно понравится!

Культурная программа для людей, которые на два дня бросают свои семьи и едут за город на «все включено»? Вот это вера в коллектив! Даже хочется как-то ее поддержать, пока она не столкнулась с реальностью.

– Да не переживай ты так, – успокаиваю, – начнете и без меня. Это шеф не всерьез угрожает.

Ну в самом деле, трудно представить, что двадцать шесть человек притащатся в такую даль и будут просто сидеть за столиками, поглядывая с укоризной на дверь.

– А давайте я вам сброшу геолокацию? – не сдается Дарина.

Хорошая она девочка. Опыта маловато, но очень старается. Эту вечеринку на уик-энд устраивает она, первое ответственное задание от шефа, и очень переживает, вдруг что-то пойдет не так. Ради ее спокойствия приходится согласиться на спам-ссылку в вайбере.

– Вам лучше выехать в шесть, – напутствует Дарина, провожая меня к машине. – А чтобы Вадим Дмитриевич не волновался, и в пять. Или… Или даже в половине пятого!

– А это уже, наверное, чтобы не волновалась ты?

Она смущенно улыбается и от души машет рукой, пока я отъезжаю с парковки. О вечеринке я узнала раньше всех – расходы ведь через меня проходили, но не планировала там присутствовать. В последнее время настроение что-то не очень, периодически скачет. Но Дарина нашла, чем меня подкупить: искренность в наши дни – довольно редкое явление. Надо будет хотя бы глянуть, что там за «Лакки».

Словно в ответ на мои мысли, еще до подъезда к дому я получаю на вайбер целую фотосессию этого комплекса. Думаю, с таким цепким подходом Дарина долго в секретаршах не засидится. Того и гляди, уйдет в спамеры.

Стоит мне переступить порог дома, как тут же раздается звонок на мобильный.

– Привет, как дела? Ты уже выбрала, что надеть на сегодняшнюю вечеринку? – интересуется Алла, моя подруга.

Странно, как она не забыла, если я упомянула о вечеринке только раз, невзначай, да и то после пары бокалов шампанского.

– Пока даже в шкаф не заглядывала, – отмахиваюсь. – А ты просто так спрашиваешь или у тебя есть интересные предложения?

– Есть. Ты поедешь, отдохнешь и потом мне расскажешь. А то мы давно собирались туда, но как-то не получалось. Отзывы только положительные. Я почитала – там часто какие-то крутые тематические вечеринки устраивают – говорят, закачаешься! Так что поезжай, поезжай. Тебе вообще сам Бог велел, можно сказать.

– Я, конечно, высокого мнения о своем шефе. Он о себе еще выше. Но даже он бы удивился, насколько высоко его оцениваешь ты.

Алла усмехается.

– Есть такое правило жизненного равновесия: кто много и хорошо работает, тот должен хорошо отдыхать, – поясняет свою позицию. – Иначе это несправедливо.

Скинув обувь, я захожу в гостиную и кошусь на своего кота Борьку. Мышей он даже в глаза никогда не видел, а самой тяжелой работой для него можно считать ожидание, когда я вернусь домой и дам ему корм. Лежит себе целый день сонной тушкой на спинке дивана, наплевав, что выбивается из какого-то правила. И, судя по довольной морде, ему все кажется более чем справедливым.

– И потом, Софья, – вкрадчиво добавляет подруга, – как знать, возможно, там тебя ждет какое-нибудь новое, интересное знакомство.

Я согласно киваю.

– Судя по обещаниям секретаря, как минимум с поваром и аниматором.

Конечно, я понимаю, что она имеет в виду. Но вечеринку устраивает наша компания, в которой я давно работаю финансовым директором, и я не просто знакома со всеми сотрудниками, а знаю даже больше, чем некоторые их жены.

К примеру, жена одного нашего охранника уверена, что ее мужа каждый месяц за что-то несправедливо штрафуют. И не подозревает, что он по вечерам любит с размахом пробежаться по барам. А жена нашего шефа думает, что он мотается по длительным, изнурительным командировкам и вкладывает приличные средства в расширение бизнеса, не догадываясь, что у того отпуск четыре-пять раз в году, который он проводит за границей, и предпочитает это делать не с ней.

У меня на ее месте возник бы резонный вопрос: а что праздновать-то при таком раскладе? И зачем тратиться на вечеринку? Тем более на уик-энд. Но, возможно, шеф выбирает для отдыха эконом-тур на двоих и на семейную жизнь остается достаточно?

Я видела его последнюю пассию, с которой он улетал в Африку. На вид такая хищница, что шефу на отдыхе действительно ничего делать не нужно. По крайней мере, в дневное время. Его дело – ее туда привезти. А потом сиди себе под пальмой и жди, пока тебе принесут тушку слона или зазевавшегося крокодила.

2

– Права была Дарина… – покаянно бормочу я, выруливая на дорогу.

Если в качестве одного из развлечений хозяева комплекса задумывали блуждание по лесным закоулкам, у них получилось. Вокруг кромешная темнота, деревья одинаковые, а навигатор вообще отказывался признавать, что тут кому-то могло прийти в голову что-либо построить.

Но зато теперь я полностью готова к корпоративу. Одежда – половина дела, если не меньше. Главное – настрой. А я, увидев, наконец, на горизонте яркие огни комплекса, чувствую мощный прилив адреналина и радости.

Останавливаю машину у развилки, открываю окно и с удовольствием вдыхаю воздух мартовской ночи. Несмотря на то, что помотало меня по бездорожью изрядно, и я опаздываю, считаю, что могу выделить себе на релакс еще пару минут. Заслужила.

Отсюда комплекс как на ладони – видно парочку отдельных коттеджей, три этажа ресторана, еще несколько деревянных строений, бассейн и парковку. Много фонарей, что сейчас особенно радует взгляд.

Тишина, только в лесу отчаянно надрывается какая-то птица. То ли тоже выбраться оттуда не может, то ли завидует, что мне удалось.

Нажав на газ, я оставляю ее и лес позади.

– Софья Витальевна, как вы вовремя! – первое, что я слышу, когда выхожу из машины.

Надо полагать, остальные еще бродят где-то в лесу? Может, это вовсе не птица кричала мне вслед? На всякий случай я даже оглядываюсь, но за пределами комплекса темень такая, что ничего рассмотреть невозможно.

– Нет, вы, конечно, сильно задержались! Но мы вас так ждем! – тарахтит секретарь. – Ох, вы не представляете… Вадим Дмитриевич хочет сказать тост и все откладывает! Ой, кстати, пока не забыла, вот ваш ключ – номер 111, это на первом этаже. Пойдемте, пойдемте скорее!

– Сейчас буду, – обещаю я.

Впрочем, не уверена, что Дарина меня слышит. Она вихрем несется вверх по ступенькам. Наверное, не терпится всем сообщить, что можно уже наливать.

Я достаю из багажника туфли, снимаю кроссовки и переобуваюсь. Чемоданчик у меня небольшой, так что я решаю его прихватить сразу – поставлю где-то в углу, его даже никто не заметит. А то номер в другой стороне от парковки. Вдруг не захочется потом преодолевать лишнее расстояние. В отличие от Дарины, я смотрю без розовых очков не только на коллектив, но и на себя тоже: я на отдыхе, приехала, чтобы расслабиться, а еще у меня небольшой стресс после лесного туризма.

Кто-то из коллектива нетерпеливо выглядывает в окно и машет рукой. Да иду я, иду. Только ненадолго задерживаюсь возле двери – а хорошо придумали повесить возле нее большое зеркало. И к экстерьеру подходит, и гость может оценить, в какой степени помятости он добрался.

Мне повезло. Платье у меня черное, неприхотливое, но сидит всегда идеально. Не откровенное, более того, с пуританским белым воротничком, но то, что нужно, подчеркивает отлично. Да и с моим рыжим цветом волос хорошо сочетается. Не раз выручало в ситуациях, когда с утра ты никуда не собираешься, а к вечеру оказываешься в гуще событий.

Из-за двери доносится какой-то гул, и я заставляю себя поторопиться. Люди больше часа без тоста сидят, а я тут прохлаждаюсь! Кстати, действительно немного прохладно, захватить бы пиджак, и…

И что дальше, подумать не успеваю, потому что стоит дернуть дверь на себя, сделать шаг, и мне становится горячо. Прям горячо-горячо! Прям печет! Но почему-то только в единственной точке – в груди.

– Уф-ф… – выдыхаю ошеломленно я.

Но это уже не только от теплового эффекта. Тут еще приходит осознание, что он не связан с внезапной сменой погоды или с моим переходом из одной зоны в другую. Это кофе. Чей-то кофе на моем платье.

– Прошу прощения, – раздается над моей головой.

Я машинально киваю: проси, проси, есть за что. А сама осматриваю последствия. Вроде бы не очень заметно, воротничок точно не пострадал.

– Вам сильно больно?

– Ожога не будет. Но, кажется, это тот случай, который намекает, что лучший выбор женщины – как можно более широкое декольте.

– И что кофе ночью – не лучший выбор мужчины.

Я с интересом поднимаю взгляд вверх. Дорогая обувь, светло-голубые джинсы, белый свитер крупной вязки, массивные часы на запястье. Симпатичный мужчина. Скорее даже красивый. Довольно высокий, хорошо сложен, темно-каштановые непослушные волосы, прямой нос, чувственный рот, длинные черные ресницы. А вот глаза не могу рассмотреть, потому что он слишком увлеченно рассматривает меня. Вернее, ту зону, которая из-за него пострадала. До сих пор так сильно переживает?

– Уже все в порядке, – успокаиваю человека. – Болевой шок прошел, я вполне могу двигаться дальше. Особенно если вы освободите проход.

Вот тут-то я наконец ловлю его взгляд и понимаю, что глаза у него тоже красивые, но в них даже намека на эмпатию нет. Просто передо мной самый натуральный мартовский кот. Ничего не имею против, тут как бы сам сезон намекает.

– Извините, но мне правда пора, – говорю я и беру чемоданчик за ручку.

Вместо того, чтобы отойти, незнакомец делает шаг вперед и вытесняет меня с порога. Мое недоумение угасает от его слов:

– Красивая женщина не должна носить тяжести.

3

– Софья Витальна, вы открылись для меня с новой с-стор-роны! – заявляет Иван, подойдя ко мне.

Я бросаю взгляд в зеркало на дальней стене – что еще он там опять рассмотрел? Вроде бы платье не задралось. Разве что во время танцев, тут я действительно увлеклась.

– Да нет, – ржет он. – Просто… просто это было так неожиданно! Вы – такая солидная, такая… И вдруг танцы! А какая пластика… какие у вас руки, они же так и порхали! Откуда это?

– Годы тренировок на ноутбуке и калькуляторе.

Он снова ржет. Но недолго.

– Пойдем, – подпихивает его Петр в спину, – ты подышать воздухом шел, а не приставать к человеку.

– Я? Подышать? А я тут не могу, как все?

– Не справляешься.

Иван грустно вздыхает и позволяет Петру вывести себя на улицу. Я стою у окна, поэтому вижу, как он, осознав, что там прохладно, делает попытку сбежать, но у него не выходит. Хоть бы не заболел после такой заботы приятеля.

Мой взгляд выхватывает другую мужскую фигуру, которую я легко узнаю. Тот самый незнакомец, который подсадил сегодня Ивана на запах арабики. Он не один. К нему подходит какой-то мужчина. Они о чем-то переговариваются. Засматриваются на проходящих мимо женщин. Надо же, а я была уверена, что коты – одиночки и не сбиваются в стаи.

– Софья, – отвлекает меня от подглядывания вкрадчивый голос.

Обернувшись, вижу нашего бухгалтера – Марию Семеновну. Тоже пришла отдышаться? Мы ведь с ней на пару отжигали под музыку. Ну еще Дарина, как организатор, не могла уйти в сторону.

Я двигаюсь, чтобы Мария Семеновна оперлась о подоконник. Вон как дышит неровно и щеки красные, может, давление поднялось. Но дай Бог каждому в пятьдесят, да еще при внушительной комплекции так плясать.

Она наоборот становится поближе ко мне. Оглядывается, проверяя прослушку, и шепчет:

– Софья, я тут наблюдаю… Скажите честно, что у вас с Марком?

От неожиданности я молчу. Нет, я бы еще поняла, если бы ко мне приплели Ивана или Петра – за столом они сидят с двух сторон от меня. Или даже шефа – такой тост про меня задвинул, что все пьют без остановки и новый не просят. Но Марк?

Я невольно перевожу взгляд на обсуждаемый объект и вижу, как он что-то увлеченно чертит в блокноте. Бедолага, на десять лет меня младше, работает даже на отдыхе и не догадывается, что ему тут приписывают такой мезальянс.

– Парень он рукастый, хороший, покладистый, симпатичный, вежливый, интеллигентный, всегда со всеми здоровается. А еще у него очень редкая черта – он всегда всем помогает, – воодушевленно продолжает бухгалтер. – Но конечно. Если у вас на него серьезные планы, то я уступлю, не стану бороться.

У меня дар речи пропал еще в моменте, когда она начала петь ему дифирамбы. А сейчас, когда я понимаю, к чему это все…

Бедный, бедный Марк. Вот и делай после этого кому-то добро.

– Так как? Что вы скажете?

Ну вряд ли она хочет услышать, что Марк ей больше подошел бы в качестве приемного сына. И потом, кто я, чтобы судить? Любовь – штука такая, вдруг у нее там бабочки? Вон она как на танцполе порхала.

– У нас с Марком ничего нет. Можете быть уверены, что в отношении него я никаких планов не строю.

– Отлично!

Мария Семеновна так искренне радуется, и даже как-то молодеет от этой улыбки. Как знать, может, у нее действительно есть хорошие шансы.

– А сейчас самое интересное! – разносится над гулом отдыхающих голос секретаря. – Софья Витальевна, Мария Семеновна, пожалуйста, можно вас?

Не знаю, не знаю, что сегодня может быть еще интересней. Но иду, как и моя напарница по танцам.

– Призы! – радостно объявляет Дарина.

И достает из-за спины бумажную корону и коробку с эклерами.

Тут уже речь теряет и Мария Семеновна. А в зале становится тихо-тихо, ни одна рюмка не дрогнет.

Даже тост шефа не вызвал такого сильного впечатления.

Дарина теряется. Хочет обернуться к начальнику, видимо, чувствует, что он смотрит, и боится. Боится осуждения, насмешек. И этой тишины.

А зря.

Молодость для того, чтобы позволять себе глупости. А то потом будет нечего вспомнить.

– Ну наконец-то! – улыбаюсь, рассматривая призы. – Я уже думала, что мы с Марией Семеновной за всех просто так отдувались!

Смех шефа разряжает атмосферу и возвращает в зал голоса и улыбки. Дарина чуть подрагивающими руками протягивает подарки. Мария Семеновна ей подмигивает и первой делает выбор. Что она выбирает, догадаться нетрудно. Мне надевают корону.

– Это стоит отметить! – решает шеф.

– У меня есть еще конкурсы!

Шеф задумчиво потирает лоб: как бы так отказать, чтобы не сгубить энтузиазм самого активного сотрудника?

– Пока выпьем за это, – объявляет решение, – глядишь, к следующему туру больше созреет участников.

Шеф – есть шеф. Он не только прекрасно знает свое дело, но и коллектив. Хорошо отдыхаем. Душевно. Неожиданно для многих одним из самых активных участников становится Марк.

4

Макс

– Эй! Есть… эм… есть тут х-то? Ч-черт! Ни-ко-го! Люди, ау! А, ч-черт! Надо ж-жалобу в гугл настрочить!

Дверь еще приоткрыта, поэтому я вижу, как мимо пробирается какое-то тело. Судя по грязной одежде, уже хорошо полежавшее.

– Эй, люди, – завывает оно, – ау!

Я закрываю дверь. Хватит с меня зомби-пати.

Пока принимаю душ, кажется, что слышу какой-то стук. Выйдя в комнату, убеждаюсь, что мне не послышалось.

Кто-то очень настойчивый.

Хм, одумалась?

А я-то уже решил, что вечер насмарку.

– Ну наконец-то! – вваливается в комнату возмущенный Пашка. Быстрый взгляд на кровать, облегченный выдох. – Хорошо, что ты один!

Деликатностью Пашка никогда не страдал, поэтому радость его точно не связана с тем, что он ничего не прервал.

– Наверное, я у тебя остаюсь, – выдает он, осматриваясь. – Кровать тут большая, я с краю, ты даже меня не заметишь. Тут определенно лучше, чем у меня. Вон, у тебя даже пропылесосено! И я прям чувствую, что мне тут дышится легче!

Робот-пылесос, закончив уборку, под завистливым взглядом Пашки как раз гордо шествует к месту зарядки. Подарить ему такой, что ли, на день рожденья? Но это еще полгода, так что решаю сдать этот в аренду.

– Бери с собой и иди. Там несложно, – демонстрирую навыки, – кнопку можно даже ногой нажимать.

– Да не могу я, – грустнеет он. – Представляешь, я ключ от номера потерял. Пока получил дубликат, прихожу, а у меня уже кто-то в кровати лежит! И ладно бы симпатичная девушка! А там-то мужик! Лежит, храпит, потом открывает заспанный глаз и нагло требует кофе! Я в шоке! Надо полагать, это и есть их хваленые тематические вечеринки? Так я тут при чем? Как будто по мне не видно, что я не по этой тематике!

Есть у меня подозрение, что сегодня-завтра комплекс побьет рекорд по жалобам в гугле. До этого у них были только хвалебные отзывы. Ну и так как я немного причастен к пятну на их репутации, стараюсь уладить все миром.

– Вывести мужика не пробовал?

– Да знаешь, – Пашка задумчиво чешет макушку, – он хоть и пьяный вдрызг, а так ровно лежит, как по линеечке. Не решился нарушить геометрию его тела.

Ясно, поленился тащить.

С другой стороны, он и не обязан. И у него рядом не было такого яркого стимула продемонстрировать мускулы. Да и я зря старался. Может, если бы сделал вид, что по дороге порвалась рубашка…

Так, ладно, к насущному.

Собственно, еще когда горничная показала ключ, у меня возникли сомнения. Пашка говорил, что у нас номера рядом. Но я подумал – мало ли, что-то его не устроило, поменялся. Вон, ему оказывается нужно там, где дышится легче.

– Сходи к администратору, – советую я. – Пусть или мужика куда-то пристроит, или тебя. Моя кровать, прости, занята. У меня есть планы на вечер.

– Полагаю, куда приятней, чем у меня, – ворчит Пашка, но, прихватив пылесос, удаляется.

Какое-то время я слышу смутное шевеление за дверью, шаги, а потом проваливаюсь в сон.

Спится на удивление хорошо. Я просыпаюсь около восьми, завтракаю, а Пашка все еще не подает признаков жизни – намаялся. Радует, что его не подают и вчерашние певцы караоке. Можно спокойно постоять на террасе, послушать птиц. А стараются они, словно хотят наверстать, вчера-то их заглушили.

– Я заметила, вы большой любитель природы, – слышу рядом с собой. – Если хотите, можем организовать вам прогулку за грибами.

– Не рановато? Судя по календарю и погоде, тут максимум пару дней как закончились прогулки за подснежниками.

Повернув голову, вижу девушку. Лет восемнадцать-двадцать, очень улыбчивая. Наверное, работает здесь. Но точно не горничной. Униформа другая.

– В самый раз! И вам даже не придется бродить по лесу! – уверяет она. – У нас есть мини-ферма по выращиванию шампиньонов! Хотите туда со мной прогуляться?

Хорошо, что этого Пашка не слышит. Он и так не слишком высокого мнения об их развлечениях.

Девушка улыбается. Я присматриваюсь – короткие темные волосы, взгляд игривый и цепкий, уже прошелся по моей обуви и часам. Миловидная. Но, скажем так, не вызывает грибного азарта.

– Спасибо. Неинтересно.

Она открывает рот, чтобы снова предложить какую-то чушь. Но натыкается на мой взгляд, кивает и удаляется.

– Вам что-нибудь принести? – снова раздается у меня за спиной.

На этот раз это парень, официант. Ну его тоже можно понять – с утра гостей в комплексе почти нет, вчерашние или уехали, или еще отсыпаются. А тут стоит один у всех на виду. Не природой же ему любоваться?

– Кофе, – говорю я, а потом замечаю кое-что интересное и отменяю заказ. – Позже. Пока ничего не нужно.

– Точно? У нас есть коктейли, соки, шейки и смузи. А еще есть малино…

– Если хочешь, выпей что-нибудь за меня.

Достав купюру, отдаю парню.

Чего не отнять здесь у персонала – он довольно понятливый. Кивнув, официант испаряется, а я спускаюсь с веранды и иду наперерез рыжеволосой горничной. Правда, сегодня она одета иначе – комбинезон цвета хаки, практичные большие карманы, и совершенно непрактичный гольф белого цвета.

5

– Ну, это уже никуда не годится, Софья Витальевна! – слышу я возмущение от двери.

Закрыв тюбик помады, выхожу из комнаты. Самой интересно, что я такого успела натворить за ночь, что это прям с порога поразило мою домработницу.

Да вроде бы все в порядке. Даже куртка висит в шкафу, а не в прихожей на крючке. Ну, это потому, что я вчера ее не надевала. Но сам факт!

Борька тоже спрыгивает с дивана и выходит посмотреть. Не наследил, даже не линял, держался, а тут наговаривают!

– Что случилось, теть Вера? – уточняю я, пока женщина раздевается.

Она снимает вязаный берет и поправляет свои короткие светлые кудряшки. Борька смотрит с укоризной – мол, вот как раз сейчас нам тут все натрусят, а потом опять зазря обвинят!

– Я вчера зашла к вашему соседу, думаю, осмотрю фронт работ, заодно прогуляюсь. А там такое… такое… Страх и ужас! Бедный Борис! Как он там продержался? Он же такой чистюля, он совсем к другому привык!

Она всегда называет моего кота полным именем, и тот аж расцветает. Вот и сейчас спешит к ней на встречу и милостиво позволяет погладить себя. И мяукает, мол, да, да, страдал, так страдал на чужбине!

На мой взгляд, в квартире Василия ничего ужасающего нет. Обычная холостяцкая берлога айтишника. И пахнет у него не дошираком или пылью, а вполне приемлемо – чипсами. Но с авторитетом тети Веры не спорю, у нее в таких делах глаз наметанный.

С учетом ее настроения… Придется, наверное, что-то другое думать, я же пообещала соседу уборку. Клинингам я не особо доверяю – пару раз вызывала и оба раза нарывалась на алкоголиков. Причем, у меня были большие подозрения, что вместо очищающих средств они захватили с собой бутылки, чтобы продолжить свои посиделки. Новая обстановка, площадь большая, никто над душой не стоит и тепло – сами обстоятельства искушают.

– Так что, – осторожно интересуюсь я, – вы откажетесь?

– Ничего подобного! Возьму шефство над мальчиком. Он же такой добрый. Ну немного запущенный и питается чем попало, совсем похудел. Зато очень любит животных. Это так подкупает. От Бориса вообще без ума!

– Кто? Василий?!

– Да. Захожу вчера, а он его с рук не спускает. И Борис чувствует, как ему рады, и так прижимается к нему, так его обнимает за шею… Ох, видели бы вы это, Софья Витальевна, так душевно!

Я прячу улыбку. Видела я, только передо мной предстала совсем другая картина. Я даже не знала, кого первым слушать из ябед – Борьку или соседа.

– Я сначала переживала за Бориса, думаю, ох, зачем вы его на чужого человека оставили… Он же не очень их любит…

– Больше всего Борька не любит оставаться ночью один, – оправдываюсь я будто школьница.

Тетя Вера кивает и, наклонившись, с улыбкой гладит пушистого.

– Ничего, ничего. Это даже хорошо, что он привыкает вас с кем-то делить. А то выйдете замуж и вместо слов любви будете всю ночь слушать под дверью кошачий концерт. Страшно же!

Борис фыркает. Я смеюсь. После ночного караоке нашего коллектива меня уже вряд ли может что-нибудь испугать.

– Ладно, теть Вера, пойду я.

– С Богом, – напутствует она и незаметно (по ее версии незаметно), закрывая дверь, крестит меня в спину.

Первый пункт назначения у меня в двух шагах. Звоню в соседнюю дверь.

Василий открывает хмурый, демонстративно поправляет на шее теплый шарф. Взгляд, в отличие от уверений тети Веры, добром не отсвечивает.

– Доброе утро! – задаю ему тон на весь день.

– Скажешь тоже, Лаврентьева, – ворчит он.

– А теперь?

Я достаю из сумочки пачку чипсов и гель против синяков. К сожалению, не все было гладко со вчерашними обнимашками с Борькой. Но они вместе только второй раз остаются, их можно понять.

– Не сильно ты с помощью торопилась, – принимая тюбик, укоряет сосед.

– Только утром нашла.

– Хотя бы чипсы могла вчера занести. Ты же не сейчас за ними ходила, припрятала. А я бы за ночь как-то отошел от попытки меня задушить, подобрел.

– Тетя Вера считает, что ты и так очень добрый. Куда еще больше? В нашем мире это может стать очень опасным.

– Ладно, давай, заботливая ты моя.

Еще до того, как закрывается дверь, я слышу отчетливый хруст. Все – жертвоприношение принято.

Но вообще Василий зря на меня грешит. Сегодня я выхожу из дома на два часа раньше обычного, потому что перед работой хочу успеть на массаж. Это и есть мой пункт назначения – два.

– Так, – осматривает меня Славик, массажист, когда я появляюсь в салоне, – что у нас тут сегодня? Выходные же были, а вид утомленный.

Я тяжело вздыхаю. Всегда, когда кто-то сочувствует, так по-детски пожалеть себя хочется. А у Славика это еще и очень искренне получается: морщинки не только на лбу, но и на лысине образуются.

– Так получилось, – бормочу я.

– Чем вы таким занимались?

– Танцевала, таскала тяжести, работала дрелью, а еще спасала соседа, – перечисляю с готовностью.

6

Это не единственные последствия активного отдыха коллектива. На кухне я вижу зевающих и перешептывающихся дизайнера и менеджера по продажам. В руках по огромной чашке чая с лимоном и медом.

– Здравствуйте, – хрипят они невпопад.

Я с улыбкой киваю. Нетрудно догадаться, кто метил на главные призы в караоке. Кстати, может, они мед там и выиграли? Не помню, чтобы он у нас раньше пользовался популярностью.

Шефа еще нет. За закрытой дверью приемной подозрительная тишина. А в бухгалтерии я застаю немного бледную Марию Семеновну.

– Доброе утро, – говорю уже с легкой опаской.

Она едва заметно кивает и снова утыкается взглядом в монитор. Бегло осматриваюсь – на столе пустая чашка, а рядом знакомая продолговатая коробка со сладостями.

– Что случилось? Эклеры, что ли, несвежие?

– Я их даже не пробовала. Ничего не случилось.

Ого, тогда дело серьезное! Я захожу в кабинет, хотя намеревалась просто поздороваться, как бы невзначай закрываю за собой дверь. Сажусь напротив, подпираю щеки ладонями и жду.

Парадокс. Говорят, чтобы влюбиться нужна всего пара секунд. А чтобы решиться: говорить или нет, времени нужно чуточку больше, хотя последствия в первом случае гораздо серьезней.

Взгляд в мою сторону. Тяжелый вздох. Снова взгляд – я еще тут, не сбежала?

Я ободряюще улыбаюсь.

– У него кто-то есть, – выдыхает бухгалтер.

О ком речь, можно не уточнять. И чем помочь, можно не спрашивать. Поэтому я молчу. Умеет Мария Семеновна вогнать меня в ступор. Может, так и с налоговыми инспекторами? Уж очень все гладко обычно проходит.

– Он сам вам сказал?

– Да. Он сказал, что все его мысли заняты другим человеком. Очень красиво сказал. И деликатно. Как бы между прочим. Это так по-мужски… Но даже если бы никого не было, то после уик-энда обязательно кто-то появился. Вы же слышали, как он пел?

– Нет.

Уж не знаю повезло ли мне в этом, но хотя бы Мария Семеновна окончательно вычеркивает меня из списка потенциальных соперниц.

– У него потрясающий баритон. Его заметили даже те барышни, которые до этого в упор не замечали.

Тот самый случай, про который говорят – докричался? Только рад ли он этому? С учетом, что ему нравится быть немного осторонь, вряд ли.

– Знаете, – говорит с грустью Мария Семеновна, – я как-то вдруг осознала, что все интересное в жизни уже пропустила. Для всего – уже поздно.

«Как-то вдруг» – это самое страшное.

Ей пятьдесят. У нее нет семьи. Никогда не было мужа. Она все ждала, ждала мужчину, от которого можно будет родить. Не случилось.

Молодость я ей не верну. Но придать немного веры в себя – в моих силах.

– Зря вы на себя наговариваете, Мария Семеновна. У некоторых на вечеринке максимум перенапряглись челюсть и печень, и то они бродят уставшие. А вы столько плясали, а сегодня на каблуках. Вы, кстати, танцами когда-нибудь занимались?

– Нет, – немного помедлив, отвечает она.

– Может, стоит попробовать?

– Хм…

Мария Семеновна улыбается и тянется за эклерами. Ну все, жизнь снова налаживается! Я уже собираюсь уйти к себе в кабинет, как в дверях появляется Дарина.

– А, вот вы где, – радуется она.

И ставит передо мной чашечку кофе.

– Очень кстати, – воодушевляется Мария Семеновна и тянет чашку поближе к себе.

Дарина удивленно хлопает длинными ресницами, уходит, а через минуту возвращается с новой чашкой и снова ставит ее на стол. На этот раз еще ближе ко мне.

Удивительно. В ее обязанности это точно не входит. Я делаю глоток и еще один – вкусно. На своих привычках шеф тоже не экономит.

– Спасибо, – благодарю я. – Но зачем? Ты что, так сильно скучаешь по Вадиму Дмитриевичу? Думаю, он уже скоро придет.

– Нет, – Дарина смеется. – Это благодарность за уик-энд. Я прекрасно понимаю, что не все мои инициативы… скажем так, были к месту. И вы меня выручили.

Мария Семеновна, расчувствовавшись, щедро двигает к нам коробку с эклерами. На этот звук и появляется шеф.

– Ох… – он тяжело опускается на стул, крутится. – Что ж они тут такие твердые-то? Надо помягче.

– Вот именно! – тут же оживляется Мария Семеновна. – Конечно, надо, у меня вот тоже кресло не очень. Какое-то тесноватое и в последнее время странно поскрипывает.

– А может, и нормальные стулья, это ж все-таки не подушки, – шеф тут же бодро подрывается с места, видимо, вспомнив, что у себя отсидеться и дешевле, и мягче. – Я что зашел-то? Доброе утро, девочки!

– После такого, – расцветает бухгалтер от комплимента, а заодно наметив себе новую цель – выбить обновку, – и правда утро хорошее.

– Так вот, – продолжает шеф. – Я вот что решил: надо нам чаще куда-то выбираться. Так хорошо на выходных посидели. Только на этот раз не в комплекс, а сразу в лес! Чего резину тянуть? Там все равно было интересней всего!

7

Последний раз так неловко я чувствовала себя лет двадцать назад, когда на свидание с мальчиком, который мне нравился, первой пришла моя бабушка.

Мне тогда очень сильно хотелось сбежать. Не знаю, что успела сказать мальчику моя бабушка, но сбежал он раньше меня.

Здесь не свидание и пришла я одна, а забытые подростковые ощущения цветут полным ходом. Я даже оглядываюсь на дверь.

– Понятно, – в его голосе снова усмешка. – Так лучше?

Обернувшись, вижу, что полотенце перекочевало на бедра. С эстетической точки зрения не могу подтвердить, что так лучше. А с практической, для делового разговора, сойдет.

Капельки воды, конечно, все равно отвлекают. Тем более что они теперь стекают с темных волос и грациозно ползут по плечам и его шее – все же рановато он убрал полотенце. Но ничего, я тут ненадолго, потом оботрется.

– Неожиданная, но, не буду скрывать, приятная встреча. Интересно только, как все-таки тебе удалось меня разыскать? – произносит хозяин дома задумчиво.

Теперь мне становится смешно. Нет, все же у него поразительное самомнение. И ведь не шутит.

Смотрит с интересом, но чуть снисходительно: правда думает, что я специально искала его. Ну и чтобы я осознала, что это было не зря, как бы ненароком поправляет полотенце на бедрах.

Ого, вижу, он оценивает мои усилия очень даже высоко и действительно весьма рад этой встрече.

– Это было нетрудно, ваш адрес указан на папке, – я помахиваю ею в воздухе, заодно охлаждаясь. – «Silver-K». Просили вам передать.

Он неохотно отрывает взгляд от моего лица. Прищуривается, видимо, тщетно пытаясь понять, о чем речь.

Хорошо все-таки, что приехала я, а не наш секретарь. Не потому, что увиденное бы ей не понравилось. Здесь все в порядке даже на самый изысканный вкус. Просто она бы сильно переживала из-за Вадима Дмитриевича. Шеф рассчитывал на договоренности, видел какие-то перспективы, а о нем даже не помнят!

Мне, кстати, тоже за него становится немного обидно. Потому, наверное, и говорю практически его словами из тоста:

– В «Silver-K» лучшая мебель на заказ. Работают только профессионалы, которые создают настоящее искусство!

– Так ты еще и курьером подрабатываешь?

– Это все, что вас интересует после такой презентации? – поражаюсь я.

А он смеется.

Заразительно так. Открыто. Чуть хрипловато.

– Похоже, вы немного простыли, – замечаю я. – Слишком часто разгуливаете обнаженным на сквозняке?

Он снова смеется. Видно, что пытается сдержаться, но не выходит. Ладно, будем считать, что для фирмы я сделала все, что могла. По крайней мере, напомнила название. Подойдя к нему, вручаю папку. Забудет опять – прочитает.

– До свидания, – говорю я. – Мне тоже было приятно снова увидеться.

В глазах хозяина дома мелькают смешинки, а ведь ему уже почти удалось успокоиться! Так, мне точно пора, пока снова что-то не ляпнула. Мальчик, скорее всего, сбежал, так что мне еще полчаса тут по поселку гулять. А сейчас все еще рано темнеет.

– Подожди, – слышу просьбу уже у самой двери.

Оборачиваюсь.

Он задумчиво осматривает меня.

Медлит.

«Попросит номер моего телефона», «Спросит имя» – мелькают в голове варианты.

– Зачем тебе так вертеться?

«Осознал, что забыл предупредить охрану. Раскаялся. Предложит подвезти до шлагбаума» – мелькает уже другой вариант.

– Хочешь стать моей горничной?

– Что?!

Мне действительно кажется, что я просто ослышалась. Но он, уже на полном серьезе продолжает обрисовывать для меня перспективы:

– Не придется мотаться. У тебя будет одна работа. Стабильная. С очень хорошей зарплатой.

Я осматриваюсь по сторонам. Дом большой. Здесь так чисто, что лишний шаг страшно сделать. Если я буду здесь убирать, мой массажист купит домик где-то в этом поселке, а я разорюсь.

– Спасибо, но нет, – улыбаюсь.

Хозяин дома называет зарплату, которую готов мне платить. Ну ладно, допустим, не разорюсь, на хижину где-то на отшибе останется. Но все же как хорошо, что у моего шефа другие представления о хороших зарплатах!

– Нет, – повторяю отказ.

Он удивляется. Хмурится, наверное, прикидывает, сколько еще может накинуть.

– И все же, – говорит он, заметив мою очередную попытку уйти, – уверен, я все-таки найду, чем тебя соблазнить.

Мой взгляд самовольно ползет по его телу. А он определенно знает, о чем говорит!

Нет, надо идти, а то моргнуть не успею, как обзаведусь тряпкой и ведром взамен ноутбука и калькулятора. Иван так хвалил мои грациозные движения, пластику, а шеф такой тост посвятил… Нам нельзя расставаться. Даже ради такого впечатляющего соблазна.

– Я думаю… – начинаю я, и осекаюсь от грозного баса, который несется откуда-то сбоку и прерывает меня.

8

Макс

– Ты сам виноват, – заявляет Пашка. – Если бы у тебя в ванной водились нормальные полотенца, я бы спокойно себе вытирался, а не врывался во всей красе на ваше свидание.

– В прихожей, в таком виде и с дверью нараспашку? Плохого ты обо мне мнения. Будь это свидание, я бы как минимум постарался, чтобы тебя рядом не было.

– И то верно, – соглашается он, приосаниваясь. – Все-таки такая мощная конкуренция. Но я рад, что не помешал вам. А то мне показалось, ты знатно приуныл.

Он многозначительно косится на мое полотенце на бедрах.

– Это естественная реакция на твое присутствие. Кстати, ты сам прикрыться не хочешь?

– Чем?! – возмущается он. – Тут даже обмотать голову не хватает, не говоря уже про самое ценное!

При таком раздутом эго, не удивлюсь, если он покупает трусы в отделах «Парашюты, Палатки, Брезент для туристов». Трудно представить, каких размеров в таком случае он ждет полотенце. Лучше выдать два, чтобы наверняка. Видеть-то я его видел в таком виде не раз, но не скажу, что это приятное зрелище. От него вон, даже горничная сбежала.

Получив на руки полотенца, он благополучно скрывается с моих глаз, а спустя время появляется на кухне уже в брюках.

– Я все забросил в машинку, – отчитывается. – То есть, я хотел сначала аккуратно сложить, а потом уже… Но решил, что все равно ведь перемешается.

– Думаю, стиральная машинка это переживет.

Он облегченно вздыхает, косясь в мою сторону. Потом открывает шкаф и пристально рассматривает чашки.

– Они тут что, в шахматном порядке? Черные, белые… А если я одну возьму, то что?

Подойдя к шкафу, я достаю ему чашку и доходчиво поясняю:

– На одну станет меньше.

– Все? – удивляется он. – Я имею в виду, ты это нормально воспримешь?

– Я не переношу бардак и когда берут мои личные вещи. При этом у меня за плечами пять лет общежития и пятнадцать лет знакомства с тобой. Если после ты поставишь чашку в посудомойку, наше с тобой знакомство продолжится.

– Ааа, вот так ты, – разочарованно тянет Пашка, – а я думал, что у нас с тобой дружба…

Ясно, рассчитывать, что он за собой уберет, не приходится. Он это знает. Я это знаю. И нам все равно.

Он снова по-свойски распахивает шкаф.

– А это что за чай? – принюхивается, открывая жестяную банку. – Как-то подозрительно пахнет.

– Понятия не имею. Лука из очередной поездки привез.

Пашка снова нюхает, потом задвигает ее подальше с ворчанием:

– По ходу, отрава какая-то… Как много я сегодня узнаю про друзей.

– Мне, допустим, сегодня тоже досталось. Съехав в пятнадцать лет из родительского дома, я даже не представлял, что буду жить в одном доме с тобой.

– Это всего на несколько дней. По крайней мере, так мне сказали. Но сам понимаешь – им нужно отрыть старые трубы, проложить новые, потом убедиться, что вода будет идти через них, а не через спонтанный гейзер, который внезапно открылся. Ну еще пара дней на то, чтобы они отбились от соседей, которые приняли его за священный источник… Так что скоро съеду, сильно не привыкай.

– Постараюсь.

Правда, по моим прогнозам, строители от соседей так быстро не отобьются. Те придумали себе, что вода у Пашки особенная и черпают вволю, перекрестясь. А перекрывать по их мнению – грех, могут проклясть. Но при этом и не смущает их, и не находят они грешным, что хозяин дома может помыться только у себя в огороде, у всех на глазах. День он их молитвами продержался, а потом выбрал бригаду строителей с бригадиром пострашнее да помощнее, которому плевать и на проклятья, и на самого черта, и ко мне перебрался.

– Так, что тут у нас?

Пашка распахивает холодильник и принимается лепить бутерброды из всего, до чего дотянулся.

– Надо бы закупиться, – приговаривает, жуя. – Тут одному на полдня продержаться, а нас теперь двое. Как-то не учел ты, не подготовился.

– И то правда. Может, ты у кого-то другого пока поживешь?

Он перестает жевать, видимо, прикидывая варианты. Лев, наш общий друг и третий совладелец компании, вряд ли пустит. С любовницей Пашка не вовремя разошелся – так что тоже не вариант.

– Я не такой непостоянный, как женщины, – заключает в итоге. – Так что раз выбрал тебя – то и живу у тебя.

– Ну раз так, в посудомойку вместе с чашкой закинешь еще и тарелку.

Он разочарованно стонет, что если в доме теперь живет вдвое больше людей, то и домработница должна приходить чаще, но натыкается на мой взгляд и все-таки делает, как я просил. Все же купаться в огороде голым при всех ему не очень понравилось. То ли дело – разгуливать голым по дому.

– Ну что, пора уже? – спрашивает нетерпеливо, взглянув на часы.

Начало десятого, лучше бы позже, а то приедем самыми первыми. Но, видимо, на новом месте он чувствует себя не так вольготно, как тут всем показывал, хочется поскорей на свободу. Так что мы садимся на байки и выдвигаемся.

9

– Так, Борька, не мешайся под ногами, – ворчу я, выбирая, что сегодня надеть. – Не видишь, мы опаздываем?

Кот даже приседает от такого заявления. Он, мол, и так умница: разбудил, а к нему такие претензии!

Да, вымотали меня вчерашние посиделки с соседом. Надо было нам с ним раньше таким промышлять – одноклассники, возможностей масса, а мы оставили на потом, когда бессонные ночи остаются в упрек тенями под глазами. Меня-то хоть пудра спасает, а с Василием, наверное, лучше не пересекаться до вечера.

– Ладно, ладно, – глажу кота, – ты у меня умничка.

Он смешно фыркает.

– Проблема в том, что надеть, – я вздыхаю и снова ищу в шкафу что-то, что отвечает моему настроению. – Ничего подходящего.

Сбоку раздается возмущенное «мяу», меня даже хвостиком задевают. Мол, у тебя нечего надеть? У тебя? Да у тебя весь шкаф забит, честной моли завестись негде, а если и заведется – так дышать будет нечем, скончается бедолага! Это у него всего один ошейник, и то ему уже целых полгода! И ничего, не жалуется. Терпит. Носит, что дают. Экономит.

Помахивая хвостиком, он торопливо шагает на кухню. Пару раз оглядывается: догадалась я или нет, что проблема не в одежде, а в том, что в доме такой хороший голодный кот? Раз так хвалишь – корми!

Я насыпаю ему порцию и, взглянув на часы, спешу в спальню. Так, ладно, пусть будут джинсы и эта рубашка. Подумав, беру с собой спортивный костюм. Заскочу в обед на полчасика в зал. Вчера мы с Василием так активно сражались с пришельцами, закусывая ночью котлетками, что сегодня будет не лишним побороться и за фигуру.

Уже в дверях сталкиваюсь с теть Верой. Она гладит Бориса, кинувшегося к ней, как к родной, но я все же успеваю предупредить:

– Борьке не верьте – он ел.

Мой кот издает жалобное мяуканье. Теть Вера заверяет меня, что все поняла, но так гладит его, так гладит, что чую – поверила моему коту, а не мне. Как бы нам двоим вскоре не пришлось сидеть на диете.

– Теть Вера, вы там не сильно пугайтесь. У меня в комнате немного Армагеддон.

– Наконец-то! – она радостно всплескивает руками. – Я же говорила… И я так надеялась… Такая хорошая девушка, и одна…

Она заглядывает в комнату с котом на руках. Тот стыдливо прячет мордочку у нее на груди.

Я тихо открываю замок.

К тому, что я могу бросить вещи, когда собираюсь, теть Вера привыкла. А вот постель я всегда сама заправляю. А тут еще полночи крутилась, как будто битва с пришельцами продолжалась, и спешу, и вот…

– Ох… – слышу удивленный выдох. – Эм… Внушительно. Даже интересно, кто стал причиной этому… взрыву?

Но я Василия не сдаю. Дружба – есть дружба.

Прячусь за дверь и захлопываю ее за собой.

Фух.

Суетно началось утро. И если бы потом успокоилось – так нет же. Еду себе, никого не трогаю, и вдруг меня подрезают! Я даже не сразу понимаю, что происходит. Интуитивно, заметив странный маневр машины справа, нажимаю на тормоз. А этот идиот не просто подрезает меня. Он решает меня поучить. Тормозит. Потом снова чуть отъезжает вперед. И вновь тормозит.

И это в плотном потоке, где мне в любую минуту могут «заехать в зад». Но и этого ему становится мало. Он настолько уверовал в свое могущество, что решается на личную встречу.

Останавливается передо мной, вынуждая тормозить и меня. Вальяжно выходит из машины – он же никуда не спешит, ему хочется превосходства. Идет еле-еле. А я прямо киплю! Не переношу таких, особенно на дороге. Иногда хочется купить старый жигуль, чтобы не выжидать сейчас, когда это чмо подойдет, а спокойно бить в бампер. Желательно, несколько раз. Регистратор есть – пусть потом выгребает.

Идет, взгляд исподлобья. Ну еще бы – видит, женщина за рулем, априори дура и виновата, надо ее наказать.

– Ты, коза… – начинает он басить, приближаясь. – Ты же видишь, что я еду! Ты что, не могла меня пропустить?! Коза драная, ты…

Ну а дальше не слушаю. Мы уже выяснили, что я не дура – коза. А козы бывают очень строптивыми. Перцовый баллончик давно лежит в бардачке, надо бы проверить – может, срок годности вышел?

– Твою ж… Да ты, ты что… – доносится спустя секунду возмущенный крик мужика.

Хороший баллончик. Нужно еще прикупить. А мужик прям настаивает, что это правильное решение – снова вышагивает ко мне. Чуть покачивается, трет глаза широкими ладонями, щурится, силясь меня рассмотреть.

– Да ты курица драная!

Я помахиваю баллончиком.

– То коза, то курица. Никак не можешь определиться – помочь?

На самом деле я не так спокойна, как кажется. Сама слышу, что голос дрожит. Мимо проезжают машины, водители делают вид, что ничего не заметили. Очень спешат и тем самым мешают мне выехать.

– Ты… – мужик сбивается от такой наглости, тяжело дышит. – Да я тебя…

Шаг ко мне.

Трет глаза.

Ругается матом.

Я нащупываю смартфон. Набираю номер полиции, но пока выжидаю. Не хочется отрывать людей от более важных дел ради такого придурка. Может, одумается?

10

– Так, ну что, подведем итоги? – шеф обводит коллектив строгим взглядом.

Впрочем, такие собрания у нас каждую пятницу, многие здесь работают по нескольку лет, так что никого этот взгляд особо не впечатляет. Ни обмороков, ни тремора.

Разочарованно вздохнув, шеф машет рукой, призывая начать. Сначала отчитывается отдел продаж, потом рекламы, заключительную речь по привычке отводят Марии Семеновне. Я здесь в качестве слушателя, потому что финансовые вопросы мы с шефом обсуждаем отдельно.

Сижу, пью кофе, никому не мешаю, борюсь со сном. Неделя выдалась насыщенной, я даже до спортзала не добралась, так что эта маленькая слабость простительна.

– Неплохо, неплохо, – резюмирует Вадим Дмитриевич. – Но, дорогие мои, хотелось бы лучше. Есть к чему стремиться, не правда ли?

В ответ невнятное бормотание и кивки невпопад.

Шеф что-то записывает в блокноте, игнорируя нетерпеливые взгляды сотрудников на двери своего кабинета.

– А, кстати, что там с буклетами и коммерческим предложением, которые я просил доставить нашему потенциальному клиенту? – спрашивает он вдруг. – Это ведь может быть очень успешный проект!

Судя по тому, что буклеты он просил доставить еще в понедельник, а вспомнил об этом лишь в пятницу, он сам не очень верит в этот «успех». Так, тянет время. Но мало ли, почему человек домой не торопится. Рабочий день не окончен, так что составляем ему компанию.

– Так что там? – Он устремляет взгляд на секретаря. – Вы сделали, как я просил?

Поспешно кивнув, Дарина спохватывается и смотрит на меня. Да, она, как и шеф, тоже не очень-то поверила в этот успешный проект, даже не спросила, была я там или нет.

– Вадим Дмитриевич, – перехватываю инициативу, – это я завозила папку. Мне было по пути, так что я сама вызвалась.

– О, если сотрудникам нашей компании по пути в «Саммер-Лэнд», я более чем спокоен за наши перспективы, – шеф по-доброму усмехается. – Присматриваете там домик?

– Меня моя квартира более чем устраивает. Хотя домики там – да, очень красивые.

– Мне тоже нравятся, но цена… Самарский буквально из пустоты вылепил элитный коттеджный поселок и задрал такую цену, будто там мимоходом текут молодильные реки.

– Самарский?

Я припоминаю, что эту же фамилию называл мальчишка, с которым мы гоняли на самокате.

– Все правильно. Молодильные реки у вас пока интереса не вызывают. Это уже я к ним присматриваюсь. То ли дело – миллионер!

– Я на днях купила такой потрясающий крем, что мне недавно при встрече лет пятнадцать скосили, – отмахиваюсь. – А вот фамилия показалась знакомой.

– Не удивительно. Владелец крупной строительной компании. И еще черт знает чего. Нам бы и с ним неплохо состыковаться, но там раздутое эго.

– Думаете?

– Это же очевидно. Самарский – «Саммэр-Лэнд». Назвать поселок в честь себя – о чем это говорит? Одно эго, никакой фантазии.

Ну да, не каждый догадается назвать фирму в честь зубной пасты.

– Я думала, «Саммэр» – это про лето, – удивляется секретарь. – «Саммэр-Лэнд» – земля, где живет лето. Как интересно придумано! Еще поселка не видела, а уже сразу как-то тепло на душе!

– Вот если бы вы не перекладывали свои обязанности на других, – нравоучительно говорит шеф, чьи самые светлые чувства только что были невольно задеты, – вы бы увидели этот поселок. Ладно, не отвлекаемся. Так как там все прошло, Софья Витальевна?

Я задумываюсь. Не знаешь, как и описать, чтобы никого не смутить.

– Как он вас встретил? – подсказывает шеф. – Был рад?

– Скорее удивлен.

– Вот же ж, – ворчит тихо он, – еще такой молодой, а уже маразматик. Забыл, что ли, о чем мы с ним договаривались? Надо было ему эту папку еще в «Лакки» подсунуть. И ведь само место встречи сулило удачу. Хорошо, опустим. Каким он вам показался?

– Ну… Он… произвел на меня впечатление.

– На меня в первую встречу тоже, как видите. А в итоге… – он разочарованно машет рукой. – Ладно, это тоже опустим. Может, он снова на досуге чуток выпьет и будет готов рассмотреть перспективы. Тем более что мы к нему со всем уважением…

Он задерживает на мне взгляд.

– Старалась, как могла, – поддакиваю. – Даже сделала ему несколько комплиментов.

Брови шефа ползут вверх.

– Перестарались, Софья Витальевна. Теперь он несколько дней будет в себя приходить. Комплименты – это легкий способ мужчинам завуалировать свое косноязычие перед женщинами. А вы, можно сказать, перехватили его оружие и оглушили его. Ну ладно, если очухается, ждем от него ответного комплимента.

– А если он не очух… не одумается, – исправляется Дарина. – Может, мне тогда к нему все-таки съездить? Отвезу еще одно предложение.

Я перевожу взгляд на нее, и вот как-то… Молодая, хорошенькая, наивная. А там в доме такое… Не хочется мне, чтобы она это видела. Впечатлений не оберется.

– Учтите, – говорю я, пока шеф не принял решение, – он наверняка попытается переманить к себе на работу. Кажется, у него большая проблема с кадрами.

11

– Извини, я задержалась, – кается Алла, усаживаясь за столик.

– Не переживай, я сама едва дух перевела. Знаешь, только моей маме не говори, похоже, я слишком часто прогуливала в школе анатомию. После тренировки у меня болят даже те части тела, о существовании которых я не догадывалась. До сих пор еле передвигаюсь. Но хотя бы встаю. В пятницу я была настроена взять отпуск и неделю отлеживаться.

– Что заставило тебя передумать?

– Половину субботы я четко лежала в сторону своего плана. А потом Борька начал таскать мне свой корм. Стало стыдно перед котом, да и лежать на сухариках не очень комфортно.

Я тянусь за бокалом с лимонадом и морщусь, потому что у меня начинает болеть… да вот кто его знает, что у меня начинает болеть. Похоже, что все! Даже руки дрожат, как у алкоголика со стажем. Хорошо, что этого не видит Иван: он так хвалил мою пластику! Очень бы сильно парень расстроился.

– О, сочувствую, – смеется подруга, наблюдая за мной.

– Рано. Пришлешь смс с соболезнованиями в понедельник, когда я снова отправлюсь в спортзал.

– Ты молодец, смелая, не сдаешься.

– Какая смелость? О чем ты? Если бы ты видела, какой маршрут для поддержания коллективного духа нам разработал шеф… Я просто боюсь, что меня потеряют раньше, чем Марию Семеновну. А там первый по плану лес, может, даже дикие звери. Нужно потренироваться побегать.

Алла смеется. Так как в компании я работаю очень давно, она уже знает основных членов нашего коллектива. Кого-то только с моих слов, кого-то даже видела. Это вокруг нее сотрудники постоянно меняются. Не везет ей с работой: куда ни устроится, почти сразу увольняется.

Для меня это удивительно, потому что ее не только внешностью, но и интеллектом Бог не обидел. На этой работе об увольнении речь пока не идет, а зря. Я бы от такого начальства бежала, роняя тапки и не жалея о них.

– Я, кстати, вообще удивилась, что ты наконец-то нашла время на встречу, – говорю я. – Или твой тиран неожиданно вспомнил, что тебе положены выходные?

– Да он хороший, – заступается Алла за свое руководство. – Нет, правда. Это он поначалу устраивал мне проверку боем. Но зато я так быстрее втянулась. Он большой профессионал. У него можно очень многому научиться.

– Ну как минимум тому, как без зазрения совести попирать трудовой кодекс.

Улыбнувшись, подруга берет меню. Я делаю глоток лимонада. Сколько уже перепробовала, но в этом ресторане он – нет, не самый вкусный, а какой-то из детства. Когда и потребности были другими, и радости проще, и удовольствия больше.

– Ну что, – закрыв меню, Алла переводит взгляд на меня. – Паста болоньезе?

– Прекрасный выбор! – раздается над нашим столом. – А вот и ваш заказ!

Официант Григорий, надо отдать ему должное и оставить хорошие чаевые, выдержал паузу и вынес блюда вовремя, хотя видно было, как ему не терпелось произвести впечатление.

– Ты уже заказала! – улыбается подруга. – А если бы я выбрала что-то другое?

– Ну я же смелая, ты сама говорила. Я бы рискнула фигурой.

На самом деле, риск минимальный. Потому что еды в других кафе и ресторанах хватает, а паста болоньезе божественная исключительно здесь.

– Спасибо, Григорий, – благодарю я.

Он подмигивает и удаляется. Всегда приятно видеть, когда человек на своем месте. Причем я уверена, зарабатывает он здесь очень и очень неплохо.

Мы только приступаем к еде, как у Аллы звонит телефон. Взглянув на экран, она отвечает. Я даже не удивляюсь, что это ее руководство.

– Извини, – говорит она, закончив с ним разговор.

Я отмахиваюсь – можно подумать, у нас светский раут, а не посиделки подруг. Но все же не могу промолчать:

– А вот если бы ты рассмотрела предложение работать у нас… Правда, теперь место занято… Но сам факт – у тебя бы точно не было деловых звонков по субботам. Наш шеф и сам не дурак отдохнуть, и другим не мешает.

– А иногда это все совмещает, – подшучивает она, намекая на турпоход, который мне предстоит. – Не сомневаюсь, что он хороший руководитель. И что остальной коллектив у вас тоже хороший. Просто… ну кем бы я там была? Вечным секретарем? А здесь у меня перспективы. Я хочу стать начальником отдела продаж.

– Перспективы – очень опасное слово. Именно ими тренер подталкивал меня к тому, чтобы сразу не умирать, а продержаться отведенный нам час.

– Чудесная женщина – так быстро сумела найти подход. Она мне уже нравится. Когда у меня появится чуть больше свободного времени, я к ней тоже пойду, сдашь мне ее контакты.

– Обязательно. Если я до того времени доживу. А, вот, в тему свободного времени… – Я достаю из сумочки яркую пачку буклетов. – Как и обещала. Захватила из «Лакки».

Алла без особого энтузиазма перекладывает их в свою сумочку. Понятно: так, наболтала про свободное время, чтобы меня успокоить, а сама не верит, что получится вырваться. Даже больше не расспрашивает, что мне там понравилось, кроме повара.

– Кстати, знаешь, а ты ведь была права. У меня там состоялась одна очень интересная встреча… – говорю я, чтобы ее взбодрить.

12

Макс

– Так, и что сидим, кого ждем? – Пашка нетерпеливо потирает ладони.

– Ты прав, – соглашается Лев, – можно уже расходиться.

Я согласно киваю. Деловая встреча закончилась. Предварительные итоги положительные, новый партнер, как и мы, остался доволен. По крайней мере, ладони потирал не менее азартно, чем Пашка.

Кстати, его предложение Льва не устраивает. У него даже глаза округляются от возмущения.

– С ума сошли?! Несколько часов обрабатывали того тугодума, у меня даже язык заболел, и все, расходиться? А отдых где? В кои-то веки вырвались вместе в приличный клуб, а не в забегаловку Гнома!

Сказав это, он тут же оглядывается – а вдруг тот случайным образом здесь? «Индиго», конечно, хороший клуб, и с его владельцем у них вполне приятельские отношения. Но с Гномом-то дружба!

– Стареете вы, что ли, – уже тише ворчит он, засмотревшись на отплясывающих на танцполе девчонок. – Жаль, что как-то стремительно. Были же люди – как люди… А теперь один – про работу. Второй – про спортзал. А здесь само место намекает – эй встряхнись, забудь обо всем и расслабься!

– Я был бы не против, чтобы ты, как мой заместитель, тоже в приоритет поставил работу, – усмехается Лев.

– Успею еще! Состарюсь, как вы, не переживайте. А пока терпите и не завидуйте.

Мы со Львом переглядываемся. Пашка так искренне и до глубины души возмущен, что успешно забывает – Лев младше нас на пять лет. Но старость такое дело – не всегда измеряется цифрами. Особенно когда вокруг так много молодых девчонок в коротком и откровенном. Пашка только головой успевает крутить. Полагаю, шее слегка неудобно, но потерпит. В самом деле – не на нас же ему смотреть!

– Ладно, про работу я понял. А какие у тебя претензии к Максу и спорту? – интересуется Лев.

– Не хочу, чтобы у меня появились комплексы. До сих пор я прекрасно без них обходился.

Мы смеемся. Да уж, Пашка и комплексы – вещи несовместимые. Еще в детстве, если кто-то пытался их ему навязать, он успешно от них отбивался. Благо, секция бокса ему в этом помогала. Ну и я иногда подключался.

– Ох… Вот это да… – тянет он восхищенно. – Я встретил вас – и все былое в отжившем сердце ожило. Я вспомнил время золотое – и сердцу стало так тепло…

Пробормотав это, он одним махом опустошает стакан и подрывается с места. Через пару секунд он уже на танцполе. Сначала крутится с одной девушкой, потом уже с двумя. А потом с тремя сразу.

– Не думал, что движения из девяностых пользуются такой популярностью, – говорю я, наблюдая за странными танцами.

Лев лениво оглядывает собравшийся коллектив.

– С таким нагло выпирающим бумажником он мог вообще никуда не ходить. Сами слетелись бы.

Минут через пятнадцать Пашка возвращается к столику, но уже не один. К одному боку прилипла блондинка, к другому брюнетка. Шатенку он выдвигает перед собой, потом как-то умудряется пошевелиться в этом бутерброде и даже склониться ко мне.

– Она почти рыжая! – шепчет он доверительно.

Девушки хихикают. Лев достает пару крупных купюр и, к сожалению некоторых, тут же прячет бумажник.

– Мне пора. Поработаю дома над документами.

– Мне тоже пора. Еще успею на тренировку.

– Я же говорил, – фыркает Пашка, поглаживая плечико блондинки. – Ладно, я не в обиде. Дела – так дела! Идите, отпускаю, сам хочу важным делом заняться!

Он поглаживает плечики брюнетки и усаживает ее за стол вместо нас. Две другие тоже не отстают и легко вносят плату за вход – позволяют погладить коленки.

– Так, дамы, заказывайте, что хотите! – делает Пашка щедрое объявление. – Мы должны настроиться на этот чудесный вечер, поймать эту волну, начать ее чувствовать…

Пользуясь тем, что в ответ раздается довольный визг и остальные меня не слышат, предупреждаю Пашку:

– Будь добр, настройся заодно на то, чтобы домой их ко мне не вести.

– Понял я, понял. Думаешь, увидишь, что люди могут мастерски вертеть не только гантели со штангами и не сумеешь задушить в себе зависть?

Я только головой качаю, глядя, как от обилия заказанного на столике стремительно образуется бардак. Девочки хотят всего и побольше. Обычное дело. Потом карусель по городу в Майбахе, реки шампанского, гостиничный номер, на прощанье щедрые чаевые.

Ладно, может, Лев прав – и бумажник Пашки действительно выпирает непозволительно нагло. Ну, к утру станет легче.

– Добрый вечер, – радуется администратор спортклуба, когда я захожу.

Я киваю и обвожу взглядом холл. Довольно чисто, хотя можно и лучше.

Уже была или нет?

Отдаю карточку.

– Что-то не так? – волнуется девушка.

– У вас есть график уборки?

Она удивленно моргает. Кивает. Ведет меня к стене, на которой лист, время и росписи.

– Если у вас есть какие-то претензии, вы только скажите! – просит она с легкой обидой, которую пытается скрыть. – Вот, в холле последний раз убирали только пятнадцать минут назад. Но, конечно, я попрошу, чтобы…

13

– Лаврентьева, ты мне друг? – выпаливает Василий, стоит мне выйти за дверь.

Провернув ключ, я ловлю на себе его лихорадочный взгляд и с сожалением развожу руками.

– Чипсов нет!

– В общем, Лаврентьева, гадать на ромашке времени нет. Считай, что я за тебя уже подумал. Ты – мой друг. А друг – что? Друг должен спасти друга!

– Это надолго?

Я смотрю на часы. Потом на непривычно оживленное лицо соседа, у которого даже волосы возбужденно торчат. Похоже, и правда пропадает человек.

– Ладно, если ситуация настолько критическая, я могу сходить в магазин. А могу скинуть пару приложений с быстрой доставкой! Они принесут куда больше!

– Лаврентьева, ты случайно не на диете? У тебя что-то только еда на уме. А речь про жизнь человека. Короче, мама решила, что мне пора жениться! – Он награждает меня укоризненным взглядом. – Тоже, видать, задалась вопросом: почему женщинам так трудно найти хорошего мужчину.

– Ну а тебе-то что волноваться?

Укоризны во взгляде соседа становится больше.

– Я в том смысле, что до сих пор ты успешно отбивался. А я помню твою маму – это не так-то легко. Это даже начальнику ЖЭКа не удавалось! Значит, что? Значит, у тебя имеется своя тактика. И значит, она успешно работает. Продолжай в том же духе, и лет через пятнадцать даже самые большие оптимисты перестанут верить, что твое имя может прозвучать в ЗАГСе не только во время регистрации смерти.

– Обожаю твой оптимизм, Лаврентьева! И в игры ты хорошо играешь! Готовить, конечно, не умеешь, убираешь немногим лучше меня. Но маме об этом не обязательно знать. Понимаешь, куда я клоню?

– Нет. К скандалу или к пощечине?

– Ах, да, твое своеобразное чувство юмора меня тоже восхищает. Если не бесит, конечно. В общем, Лаврентьева, ты права, была тактика, но сломалась. И, кстати, по твоей вине. Мама увидела, что у меня в доме чистые окна и решила, что я остепенился, потянулся к уюту и таким образом подаю знак, что готов жениться. Более того, что я этого очень хочу!

– А я здесь при чем? Это же тетя Вера!

– По твоей наводке.

– Но как твоя мама могла увидеть этот твой знак, если она живет в пригороде на даче? У нее же там милый домик, из которого ее выкурить невозможно – ты сам говорил!

– Нашлись умельцы. Там завелся какой-то сосед-нудист, предпочитающий принимать водные процедуры не в ванной, а посередине огорода.

– Ничего себе! Симпатичный?

– Сомневаюсь. Мама говорит, что у нее на подоконнике от этого зрелища завяли все комнатные растения.

– Какой кошмар!

Василий согласно кивает.

– Но это не все. Походил он, походил под мамиными окнами пару дней голышом, видимо, понял, что еще прохладно, да и зрители реагируют не так живо, как ему бы хотелось, и куда-то пропал. Теперь в огороде вместо него трое каких-то бородачей. Раздеваются они не полностью, по пояс, видимо, предыдущий поведал им о своем грустном опыте, но тут они взяли маму количеством. Непотребства в таком объеме она не выдержала и вернулась к папе в городскую квартиру.

– Папа рад?

– Примерно как я. Но он уже женат – его не спасти. А меня еще можно. В общем, Лаврентьева, сейчас придет моя мама с какой-то девицей, а ты ей скажешь, что ты – моя девушка.

– Ой, мне пора!

– Делов на минуту! Это даже быстрее, чем сбегать за чипсами!

– Не могу. Я не могу обманывать маму.

– Это моя мама, Лаврентьева.

– Но мама ведь. Чужих мам не бывает.

– Зато бывают чужие коты, – он многозначительно поглаживает шею, а услышав, как поднимается лифт, хватает меня за руку и шепчет: – Берия, Лаврентьева, Берия. Думай о нем, когда будешь врать – и совесть очистится. Вдруг ему снова захочется меня подушить?

Здесь он зрит в корень – все же у нас турпоход намечается. Я перестаю вырываться, и вовремя. Из лифта выходит мама Василия.

Эффектная, моложавая, словно поставила себе цель – не стареть, пока сына не женит. Легкий запах парфюма, шарфик на шее, модная шляпка, белый брючный костюм. Мне кажется, на этаже даже как-то светлее становится.

– Мама, – сжимая мою ладонь, выпаливает сосед. – Это Лаврентьева. Помнишь ее? Моя одноклассница. Так вот, я хотел сказать, что мы с ней любим друг друга!

Я нервно улыбаюсь. Боже мой… какой провал… какой провал с первых слов. Лаврентьева! Пришел бы вчера со своим шантажом – мы бы порепетировали!

– Сонечка, – кивает женщина, добродушно мне улыбаясь. – Еще бы я ее не помнила. Да и весь двор, думаю, не забыл, как ты горланил: «Сонька – дура, Сонька – дура, полюбила штукатура!»

Я оборачиваюсь к соседу.

– Погоди, а не из-за этого ли за мной по двору бегали двое придурков и пытались обрисовать спину мелом?

– Я тогда в первом классе был, и считай, уже тогда ревновал! – не теряется Василий. – А те придурки от тебя подозрительно быстро отстали, не так ли?

Его мама с милой улыбкой обводит взглядом наши переплетенные руки и продолжает вскрывать древний тайник: