Возьму тебя

1

— Везет тебе, Ленка. Он подпишет документы — и можешь уезжать. Работы минут на пять. Зато потом будешь на хорошем счету в престижной фирме.

Звучит легко. Но на деле — кто захочет поехать в тюрьму? Еще и оказаться наедине с опасным заключенным?

К сожалению, мне пришлось согласиться. Практика в юридической фирме важна для учебы. Если буду перебирать и отказываться от заданий, то меня отправят в архив бумажки перекладывать.

Настроила себя. Собралась. Почти успокоилась.

Вот только теперь, когда тяжелая дверь открывается, и я вижу того отморозка, с которым должна говорить, нервная дрожь пробегает по телу.

Стоп. Не «отморозок». Клиент.

Он переступает порог, и в комнате как будто сразу становится темнее.

Этот человек выше и крупнее любого из окружающих его сейчас охранников. Массивный, широкоплечий. Тюремная роба совсем не скрывает атлетическое телосложение.

Крепче сжимаю папку. Пытаюсь оценивать его внешность отстраненно.

Как нас учат в универе — фиксировать детали. По ним можно составить психологический портрет.

Осман Тагиров.

Так его зовут, клиента юридической фирмы.

В жизни он выглядит лучше, чем на снимках в личном деле. Там у него густая темная борода, лица почти не разглядеть. А сейчас — гладко выбрит.

Если не знать, кто он, можно назвать его привлекательным. Наверное, даже красивым. По-мужски.

Черты лица правильные. Мощная челюсть. Прямой нос. Резко очерченные скулы. Желваки рельефно проступают под смуглой кожей. Глаза черные. Цепкие, горящие.

Но…

От него исходит нечто настолько подавляющее, звериное, темное, что отмечать каждую его черту ровно и холодно у меня не получается.

Этот человек пугает. Ощущается абсолютно животная энергетика. Дикая, яростная.

Вид у него угрожающий. Может из-за развитых мускулов. А может из-за мрачного взгляда, который теперь как раз вбивается в меня.

Невольно смотрю по сторонам. На охранников.

Они как будто сами опасаются этого типа. Держатся в стороне от него. Просто стараются скорее выполнить необходимые формальности, а после убраться подальше отсюда.

Такое странное чувство.

Этот человек в оковах. Идет медленно, ведь его ноги в цепях. Руки заведены за спину, тоже закованы. Но как бы абсурдно не звучало, на заключенного он не похож. Ведет себя так, будто главный.

Вожак.

И плевать ему на цепи, на решетки.

Чувствуется, что если захочет — вырвется из клетки на волю.

И пусть только кто-то рискнет помешать.

Во рту неприятно пересыхает. Сердце бьется сильнее. Кровь ударяет в лицо от волнения.

Тагиров так и не сводит с меня взгляда. Ни на секунду. Даже когда лениво разваливается на стуле, продолжает сверлить глазами.

Я понимала, куда еду и с кем встречаюсь. Готовилась.

На мне ни капли макияжа. Волосы стянуты в пучок на затылке. Очки дополняют образ.

Обычно ношу линзы. Но тут не тот случай. Чем старше буду казаться, тем лучше.

Утром, изучая отражение в зеркале, не находила в себе ничего, что могло бы привлечь излишнее внимание.

Казалось, я справилась.

И только теперь под прицелом Тагирова понимаю, как сильно ошибалась.

Горящий взгляд дальше скользит по мне.

Выразительно. Остро. Жестко.

Так, будто я без одежды. Будто нет на мне ни строгого темного пиджака, ни светлой рубашки, скромно застегнутой.

Дурное предчувствие под ребрами нарастает.

— Будут проблемы — зовите, — говорит один из охранников. — Мы здесь. За дверью.

Наблюдаю за удаляющей охраной, и чувство такое, будто сердце рывком подскакивает вверх. Бьется где-то в горле.

Дверь захлопывается — сердце резко ухает вниз. Все внутри нервно сжимается от напряжения.

Ну хватит. Нужно сосредоточиться, просто выполнить свою работу.

Перевожу дыхание.

Но разом забываю все, о чем собиралась сказать, когда Тагиров вдруг хрипло выдает:

— На шлюху ты не похожа.

Криво оскаливается, продолжая меня внимательно изучать. Слегка склоняет голову к плечу.

— Чистая, — заключает. — Свежая.

Прочищаю горло, отчаянно стараясь собраться с мыслями.

— Давайте перейдем к делу, — говорю, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Я ассистент вашего адвоката. Привезла документы на подпись. Когда вы ознакомитесь с бумагами, будете готовы их подписать, я позову охрану, чтобы они сняли наручники, и вы могли…

— Нет, — отрезает он так, что я невольно вздрагиваю.

Замолкаю, смотрю на него.

— Не буду я нихуя подписывать, — отчеканивает Тагиров.

Невольно морщусь от очередной грубости, но понимаю, что нет смысла делать ему замечание.

— Документы касаются возможного пересмотра вашего дела, — пытаюсь говорить убедительно, с трудом отдирая язык от нёба. — А как следствие — вероятного снижения срока заключения.

Достаю часть бумаг из папки, раскладываю перед ним.

Но Тагиров даже не смотрит туда. Его будто вовсе не интересует шанс выйти из тюрьмы раньше. Он прошивает меня потемневшим взглядом.

— Пошла вон, — бросает резко.

Вздрагиваю.

Я бы с радостью.

Меньше всего хочется сидеть наедине с отмороженным зэком, который пожирает меня глазами.

Но не могу же я провалить первое серьезное задание, которое мне поручили от фирмы?

Дурацкая ситуация.

Есть вариант пересмотреть решение суда, а заключенный наотрез от него отказывается. Что тут можно подумать? Только, что я не справилась, не сумела донести до него суть.

— Я уйду, — говорю ровно, подцепляю очередную бумажку из папки, теперь пытаюсь сосредоточиться, глядя на документ. — Но мне нужно вам объяснить.

Выдаю ему все детали. Уже знаю это наизусть. Заранее изучила, уточнила, чтобы потом быть полностью готовой, ответить на любой вопрос.

Однако у Тагирова нет вопросов. Он слушает меня молча. Лишь слегка бряцает цепь. Металлическое позвякивание действует на нервы. Но я стараюсь не обращать на это внимания. Просто механически поясняю все. И наконец, замолкаю, поднимаю взгляд на заключенного.

2

Отворачиваюсь.

Не хочу, чтобы он касался моего лица. Не хочу, чтобы он вообще меня касался. Как могу, стараюсь избегать этих ненавистных прикосновений.

Не думать о его словах.

Не думать!..

Иначе меня еще сильнее накроет.

Пробую дернуться. Но это вообще оказывается невозможно. До такой степени сильно меня придавливает к столу Тагиров.

Он даже не делает ничего. Просто наваливается, впечатывает в гладкую поверхность своим весом.

Этого достаточно, чтобы я двинуться не могла.

Тут и не шелохнуться. Получается лишь слабо заерзать. Ведь этот урод гораздо сильнее.

Физически вырваться — шансов нет. Если только хитростью. Но я с трудом соображаю.

Из горла вырывается нервный возглас.

Ощущение такое, будто на меня обрушивается скала. Ни освободиться, ни выползти.

Стараюсь собраться, взять себя в руки. Если нечто подобное реально в такой дикой ситуации. Но мне нужно что-нибудь придумать. Срочно! Как-то выбраться из капкана.

— Охрана! — кричу опять.

Ну должен же кто-то прийти. Не понимаю, почему до сих пор нет никакой реакции на мои истошные вопли.

Один из охранников сам сказал, позвать их в случае чего.

Они должны быть за дверью. Такая процедура. Особенно с настолько опасными заключенными.

Да что же здесь происходит? Почему никто не врывается в комнату?

Или… я чего-то не знаю об этой тюрьме?

Осознание обжигает льдом.

И те странные слова Тагирова теперь эхом отбиваются в моей голове.

«Поняла, зачем тебя сюда отправили?»

Все внутри судорожно сжимается.

— Тихо ты, — хрипло произносит Тагиров. — Охрана придет, когда я с тобой закончу.

Замираю.

Его тяжелая ладонь вдруг опускается на мой затылок. Пальцы скользят по закрученному на макушке пучку.

Вскрикиваю, когда он резко дергает одну из заколок.

Пауза. Совсем короткая.

И вот уже его пальцы глубже зарываются в мои волосы. Выдергивают остальные шпильки одну за другой, распускают туго стянутые пряди. Вплетаются в разметавшиеся локоны.

Это ощущается… практически нежно.

И от того, еще страшнее.

Мурашки расползаются по голове от размеренных касаний, от того, как его горячие пальцы перебирают мои волосы. Будто изучают.

Ледяные импульсы проскальзывают по плечам. По спине.

Вся сжимаюсь.

А Тагиров дальше продолжает. Пропускает пряди между пальцами, сжимает и разжимает волосы, собирая их в пучок.

Еще секунда — склоняется. С шумом втягивает воздух. Жадно, рвано, как-то абсолютно по-звериному.

Обнюхивает меня точно хищник, загнавший добычу.

Не выдерживаю.

— Отпустите, — говорю. — Можно я, пожалуйста, уйду? Я никому ничего не скажу. Просто… выйду и все.

— Раздразнила, а теперь хочешь свалить?

Кажется, он усмехается.

Но вскоре мне совсем не до анализа его реакции.

Тагиров толкается вперед. Бедрами в бедра.

И пусть нас разделяет несколько слоев одежды. Мои брюки из плотной ткани. Его роба из грубого материала. Это никак не спасает положение.

Чувствую его. Всего. Раскаленного, твердого будто камень.

Теперь сама вжимаюсь в стол. Только бы немного ускользнуть. Но отстраниться Тагиров не позволяет.

— Хорошо в роль вошла, — заявляет он. — Мне зашло. Так лихо всю эту хрень несла. Даже я сам почти купился, что ты юрист.

— А я юрист, — выдаю тут же. — Я на юридическом учусь. У меня и студенческий есть. Можете в сумочке посмотреть. Там все… меня же сюда на практику направили.

Тагиров как будто слегка отстраняется.

Да, отодвигается, позволяя глотнуть воздух.

Но уже в следующий момент его тяжелые ладони опускаются на мои плечи. А он сам наклоняется ближе ко мне, делая еще один глубокий вдох.

— Да плевать, — говорит заключенный. — Юрист. Или кто ты там. По-хорошему уходить не захотела. Отработаешь практику на моем члене.

+++

Вот такой визуал Османа:) большая благодарность Тане за создание:)

3

Его хлесткие фразы заставляют меня заледенеть.

Это сильно мешает думать.

Лихорадочно стараюсь сообразить хоть что-нибудь. А Тагиров продолжает меня оглаживать. Везде. Будто товар ощупывает. Оценивает. Властно, по-хозяйски. Его крупные ладони перемещаются от плеч к груди, проходятся по животу и снова сдвигаются в сторону. К бедрам.

На мне одежда. Но никакой защиты это мне не дает.

Все, что он делает сейчас…

Наверное, так хищный зверь забавляется со своей добычей прежде, чем сожрать.

И тут уже не знаешь, как лучше. Застыть. Отчаянно вырываться. Лучше, конечно, в лапы дикого животного не попадать. Но поздно.

В какой-то момент меня на нервах все же прорывает:

— Это ошибка, — выпаливаю. — Вы, наверное, не поняли. Это серьезная юридическая контора. «Хромов и партнеры». Геннадий Эдуардович бы не стал заниматься…

Сутенерством?

—…чем-то таким, — выдаю. — Он бы не стал присылать своих ассистентов в тюрьму. Для развлечения. У него репутация. Статус.

Бормочу уже все подряд. Что на ум придет, то и говорю.

Горячие ладони остаются без движения на моих бедрах. Тагиров хотя бы лапать меня перестает. Поэтому теперь уже боюсь замолчать.

Может такая его реакция хороший знак? Может он все же меня отпустит?

И не важно, что он сказал недавно. Мол, нет ему разницы юрист ли я.

Но тут же точно недоразумение. Ну не может же юридическая контора настолько высокого уровня поставлять девушек для заключенных.

Это же абсурд!

— Язык у тебя пиздец, — хрипло произносит Тагиров, заставляя меня захлебнуться остатком очередной фразы.

Шлепает меня по ниже поясницы.

— Говоришь много, — припечатывает. — А толку нет.

Тагиров резко отодвигается от меня, но радоваться здесь нечему.

Уже в следующий момент, он разворачивает меня рывком, усаживает на стол перед собой.

Застывшая, смотрю на него.

Оскаливается.

Еще секунда — и его здоровенная лапища опять в мои волосы зарывается. Сжимает пряди, перебирает, поглаживает. Будто зверушку треплет.

— Надо твой рот в деле опробовать, — заключает Тагиров.

А я нервно мотаю головой.

— Нет, вы не понимаете, — все же надеюсь до него достучаться. — Геннадий Эдуардович мне лично ваше дело передавал. Инструктаж проводил.

Очень короткий инструктаж. Чистая формальность.

И все же…

— Генка мне шлюх и подгоняет, — заявляет Тагиров. — Покорных. Понятливых. Ты по ходу из новых. Еще не потасканная.

— Вы…

— Раз в неделю я свое получаю, — отрезает, прищуривается. — Сегодня как раз такой день.

Хромов действительно таким занимается?

Нет, ну нельзя же верить словам заключенного. Однако все звучит так, будто это чистая правда. Будто есть целая схема. И происходит она далеко не первый раз.

Ладно, не о том думаю.

— Мне надо трахаться, — говорит Тагиров и смотрит на меня так выразительно, что ком встает в горле. — Много. Часто. Пар выпускать. А то когда я свое не получаю…

Его взгляд меняется. В глазах — раскаленная бездна.

— Херово всем, — выдает он, усмехаясь.

И снимает с меня очки.

Мир вокруг затуманивается. Нервно моргаю, пробуя навести фокус. Зрение у меня не очень, поэтому…

Теперь чувствую себя еще более дезориентированной.

Заторможенно наблюдаю за тем, как Тагиров берет мою сумку, засовывает туда очки.

— Студенческий! — вырывается на эмоциях. — Я Лена Смирнова. Обычная студентка. Ничего про эти ваши договоренности не знаю. Клянусь. Честное слово.

— Смирнова?

— Да, — киваю. — Елена Смирнова. Посмотрите мои документы. Там все. Пожалуйста, я же просто…

Тагиров достает мой студенческий. Смотрит. Потом переводит взгляд на меня. Внимательно. Цепко.

— Елена Валерьевна, значит, — произносит он.

И что-то такое сквозит в его тоне. Очень недоброе. Как будто теперь ситуация станет хуже.

Но куда уже хуже?

Тагиров дает мне мою же сумку.

— Держи, — говорит резко. — Проваливай отсюда.

Вот так просто?

Он все-таки отпускает меня?

Не верится.

— И больше никогда не попадайся мне на пути, — продолжает Тагиров так, словно каждое слово выбивает. — Никогда. Поняла?

Согласно киваю.

Да я никогда больше ни в какую тюрьму не пойду!

— Все, на выход.

Сползаю со стола, на негнущихся ногах выбираюсь из этой проклятой комнаты. Не оборачиваюсь, не медлю ни секунды.

Быстрее. Как можно быстрее, прочь отсюда.

Тороплюсь скорее оказаться в коридоре, еще не подозревая, что меня там ожидает.

+++

Друзья, показываю вам визуализацию от моей читательницы Вероники. Вот такой вариант у нее получился. Очень красиво! В следующих главах будет еще больше разных визуалов:) прямо хочется быстрее писать проды, чтобы вам все показать:)

4

Выхожу из комнаты. Дрожащими пальцами закрываю за собой дверь. Оторопело смотрю по сторонам.

Коридор пустой. Охранников нигде не видно.

В этой тюрьме точно происходит что-то ненормальное. Но сейчас нельзя терять время. Подумаю об этом потом. А пока главное — выбраться отсюда. И поскорее.

Помню, откуда мы сюда заходили. Здесь не так много других вариантов.

Стараюсь ускорить шаг, но тело будто заледенело, с трудом подчиняется. Меня до жути сильно трясет.

Умом понимаю, что лучше бы поторопиться. Но в какой-то момент будто ступор накатывает. Прижимаюсь спиной к стенке. Перевожу дыхание. Ощущение, словно пространство вокруг сужается до размеров единственной точки.

Кажется, теперь я знаю, что такое паническая атака.

Изо всех сил стараюсь собраться, взять себя в руки. И у меня вроде бы получается. Во всяком случае, я сбрасываю оцепенение, шагаю дальше.

Назад не оборачиваюсь. Боюсь.

Вдруг Тагиров поменяет свое решение? Опять на меня накинется?

Не получается выбросить из головы мысль о том, что он подозрительно легко меня отпустил. Резко. Будто без причины.

Ну увидел мой студенческий. И что?

Может, и правда не верил, считал я какой-то спектакль разыгрываю. Ладно, с чего я взяла, что можно вообще разобраться в больной логике зэка?

Дохожу до конца коридора, поворачиваю в другой проход. Ускоряю шаг. Здесь совсем немного осталось. Еще один поворот — и выход.

Впереди маячит две массивные фигуры.

Охранники. Ну наконец…

Лихорадочно поправляю очки. Замечаю, что форма у них другая. И эти двое людей заняты уборкой. У них в руках швабры.

Ладно. Без разницы.

Иду быстрее.

Мне бы на воздух. Оказаться вдали от этих стен. Принять душ. Нет, лучше ванную. Только сначала закрыться на замок.

В голове мелькают хаотичные кадры. И потому я не сразу замечаю, как мне перекрывают проход. Чуть не наталкиваюсь на одного из уборщиков.

— Извините, — выдаю на автомате.

Хочу обойти его, но он делает шаг в сторону. Тогда пытаюсь с другой стороны — там перекрывает путь второй человек.

Что за…

Теперь я смотрю на этих двоих иначе. Внимательно. И наконец, понимаю, что на них не просто другая форма. На них тюремная роба.

У меня все внутри ухает вниз. Нервно сжимается.

Шагаю назад.

Двое заключенных изучают меня. Ухмыляются. И физиономии у них похлеще, чем у Тагирова. Один в один как из фильма ужасов. У меня в голове уже так кажется.

Судорожно сглатываю.

— Что-то быстро Осман ее отпустил, — замечает один из этих типов, не сводя с меня глаз.

— По ходу не зашла ему, — отзывается второй.

— Тощая слишком.

— А мне как раз такие по вкусу.

— Губы сочные, — заявляет уголовник, продолжая пожирать меня липким взглядом. — Забиваю за собой рот.

— Ладно, — соглашается с ним другой. — Я беру задницу. Ты чего такая бледная, киса? Сейчас так тебя на двоих распишем, что сама кайфанешь.

Отступаю назад. Шаг за шагом.

И тут на пороге появляется охранник. Оглядывает зэков, хмурится…

На этом моменте у меня окончательно сдают нервы.

— Помогите, — выпаливаю. — Пожалуйста.

Охранник смотрит на меня, мрачнеет.

Но не торопится делать хоть что-нибудь.

— Слушай, начальник, Осман сам от нее отказался. Нам отдал, — заявляет один из этих уродов. — Мы с ней закончим и вернем.

— Да, в лучшем виде, — подталкивает другой, продолжая шарить по мне сальным взглядом. — Ты, начальник, пока погуляй.

— Осман отказался? — переспрашивает охранник.

Как будто бы с недоверием.

— Да, нам передал. Говорю же…

— Нет! — вырывается вопль у меня и горла. — Осман меня сам отпустил. Он сказал, я могу уйти. Он… он никому не отдавал.

Охранник опять оглядывает заключенных.

— Да кого ты слушаешь? — выдает один из отморозков.

— Девка мутная, — поддерживает другой.

При этом пристально смотрит на охранника, словно хочет ему что-то сказать. Так и происходит.

— Тебе же не нужны проблемы? — добавляет. — Иди погуляй.

Это двое еще продолжают что-то говорить, а я уже не слушаю. Только на охранника смотрю. Замечаю, как тот бросает взгляд на часы.

— Ладно, — заявляет наконец. — Даю вам время до трех. И если вдруг чего, то сами будете перед Османом отвечать. А меня здесь не было.

Охранник уходит, скрывается в другом коридоре, даже не глянув больше ни единого раза в мою сторону.

Зэки довольно переглядываются.

Резко отшатываюсь назад. И… даже не понимаю, что происходит. Будто на ровном месте спотыкаюсь. Неловко подгибается нога — и вот я уже падаю вниз, на холодный каменный пол.

Боли не чувствую. Лихорадочно отползаю назад.

А эти уроды надвигаются на меня, отпуская настолько мерзкие шутки, что начинает тошнить. Желудок скручивает спазм.

Мои очки слетают вниз. Тянусь за ними. Но не успеваю забрать. Один из зэков наступает на них, давит ботинком. Жестко, с наслаждением раскалывая стекла в крошево из мелких осколков.

— Кончай припадочную из себя строить.

— Твое дело — отрабатывать.

— Осману всегда первоклассных шлюх подгоняют.

— Тебе все оплачено, вот и отработаешь.

— Какая разница, чей болт полировать?

Они ржут. Насмехаются.

А я леденею изнутри.

И тут…

— Вы что здесь, блядь, устроили? — резкий голос раздается будто звериный рык.

Смотрю вперед — эти двое словно пригибаются к полу. Тушуются в момент. А после мимо меня неторопливой, почти вальяжной походкой сытого хищника проходит мрачная тень.

— Осман, мы…

— Ты не подумай, что…

— Это не…

— Охуели вы, — жестко произносит Тагиров, обрывая обоих.

И наверное, еще несколько минут назад я бы не поверила, что могу обрадоваться его появлению. И этим грязным словам.

+++

а вот Осман без тюремной робы))) если у вас не открывает картинки в главах, то все эти визуалы можно найти в моем телеграм канале - Валерия Ангелос - просто вбиваете мое имя автора в поиске и там все найдете)

5

Эти двое уголовников продолжают нервно оправдываться под тяжелым взглядом Тагирова.

Отползаю к стене. Осторожно, медленно. Очень стараюсь не привлекать к себе внимание. Подцепляю пальцами раздавленные очки. Морщусь, рассматривая то, что от них осталось.

К сожалению, сейчас они бесполезны.

И тут, будто чувствуя чужой взгляд, поднимаю глаза вверх.

Тагирова смотрит на меня. Хмуро, мрачно. Пока те два типа тараторят без умолку и совсем другим тоном, чем со мной. Чувствуется, что они боятся.

Но похоже, самому Тагирову на них наплевать. Он будто и не замечает их, не реагирует на болтовню.

Зря так думаю.

Реакция все же следует. Просто не сразу. Тагиров еще раз проходится по мне внимательным взглядом. Для того, чтобы это заметить даже очки не нужны. Чувствуется физически, кожей.

А потом все происходит в мгновение ока.

Тагиров сбивает одного типа с ног. Потом другого. Его движения жесткие, размашистые, молниеносные. И эти зэки не пытаются ему сопротивляться. Однако кажется, у них бы и не получилось.

Нет, один вроде бы пробует что-то сделать.

Похоже, надеется убежать.

Но Тагиров хватает его за горло. Сзади. Грубым рывком возвращает обратно. И… впечатывает в стену лицом. Слышится омерзительный хруст, надрывный вскрик.

Рефлекторно всхлипываю.

Тагиров оборачивается. Вбивает тяжелый взгляд в меня.

— Чего смотришь? — спрашивает хрипло.

Ответить ему не получается. Вся леденею изнутри.

Но разве он сам не понимает, что это жуть?

— Отвернись, — бросает отрывисто.

И продолжает избиение.

Размеренно. Методично.

Дикость…

Хочется зажать уши. Закрыть глаза. Но я не могу ни шевельнуться, ни хотя бы просто моргнуть.

Поэтому вижу все.

Как летят кровавые брызги. Как Тагиров продолжает безжалостно дубасить этого типа, нанося ему все новые и новые удары.

Тот сначала пробует что-то сказать. А потом уже не пробует. Просто скрючивается на полу, стараясь прикрыть голову руками.

Второй тип верит, что сможет тихо улизнуть, пока Тагиров занят.

Но нет. И до него доходит очередь.

Первый получает особенно мощный удар в голову. После Тагиров переключается на второго. И тому достается еще сильнее.

На это невозможно спокойно смотреть.

Они ужасные люди. Собирались надо мной надругаться. Но то, что делает с ними Тагиров, не поддается никакому описанию.

Будто живьем забивает. Голыми руками убивает.

Вскрикиваю снова.

Тагиров отбрасывает от себя окровавленного зэка. Поворачивается ко мне и с недовольством выдает:

— Сказал же, не смотри!

Металлические ноты в его голосе все же позволяют сбросить оцепенение. Наконец, отвернуться. Сильнее вжаться в стену, безотчетно стараясь слиться воедино с холодной каменной поверхностью.

А я думала, что в моей первой школе были жестокие драки.

Через время мы переехали в другой район, более благополучный. А там… было страшно.

Старшеклассники часто устраивали разборки. После уроков, за школой.

Однажды парню сломали руку и ногу. Приезжал наряд полиции.

Тогда я думала, хуже не бывает. Теперь понимаю, что даже та драка, где парней с трудом разнимали их приятели, была просто ребячеством на фоне того, что вижу тут.

Конечно, одно дело школьники, пусть и хулиганы. И совсем другое — отмороженные зэки.

Но на фоне Тагирова те двое уродов выглядят подростками, у которых нет шансов. Пусть они тоже высокие, крупные. Не такие как он, но все же по внешнему виду не сильно ему уступают. Только им ничего не помогает.

Тагиров раскатывает их по бетону. Буквально размазывает. И пусть теперь, отвернувшись и зажмурившись, не вижу, что именно происходит, мне хватает чудовищных звуков, которые доносятся.

Гулкие удары. Хлюпанье. Треск. Хруст.

Мой желудок настолько сильно сжимается, что горечь подступает к горлу, и мне кажется меня вот-вот вывернет наизнанку.

Крепче прижимаю ладони к ушам, но это не спасает. И в таком состоянии сейчас, что даже не помню, как подняла руки, как прижала пальцы, стараясь перекрыть жуткие звуки.

Все затихает также резко, как и началось.

Различаю тяжелые шаги. Встревоженно оборачиваюсь.

Тагиров присаживается передо мной. На корточки. Пристально изучает, а я вздрагиваю всем телом, потому что мой взгляд утыкается в его окровавленные кулаки.

— Что я тебе говорил? — спрашивает Тагиров хрипло.

Что?..

Он много чего говорил, но сейчас я с трудом соображаю. На уме вертится только одно.

Сама не верю, что говорю это. Только…

— Спасибо вам, — выпаливаю. — Большое спасибо, что помогли. Если бы не вы, то… спасибо.

Бормочу как заведенная.

И замолкаю, когда Тагиров оскаливается.

— Ты меня иначе благодарить будешь, — заявляет.

Его взгляд темнеет, а в глазах загораются опасные искры.

+++

а вот так выглядит Лена:) показываю вам еще визуал:)

6

Сначала застываю перед ним будто кролик перед удавом.

Тагиров смотрит на меня очень внушительно, четко показывая, что именно подразумевает под словом «благодарить».

Его мрачный оскал громче любых фраз.

— Но я, — начинаю нервно и почти сразу же замолкаю от волнения. — Вы же сказали, могу идти. Отпустили.

— А еще я сказал, больше никогда не попадаться мне на пути, — замечает Тагиров, продолжая пристально изучать. — А ты что сделала?

— Это же… ничего я не делала. На меня напали, — выдаю, лихорадочно соображаю, как бы выпутаться. — Иначе я бы никогда…

Он криво усмехается, и я как ни стараюсь, больше ничего не могу вымолвить. Горло сдавливает от волнения. Сердце нервно колотится в груди.

— В свою контору ты больше на работу не выходишь, — говорит Тагиров. — За тобой мои люди приедут. Жди.

— Что? — выдыхаю пораженно. — Вы не поняли. Я вообще из другого города приехала. На практику. Временно. И теперь… мне уже пора домой.

Тут, конечно, лукавлю. Официально мне еще несколько недель нужно на практику ходить. Но это в теории так. А в реальности, после всего, что я здесь сегодня пережила, мысль только одна.

Бежать! Бежать как можно дальше отсюда. И как можно скорее. Задерживаться тут хоть на один лишний день будет просто безумием.

— Задержишься, — рубит Тагиров одним коротким словом.

— Нет, не могу, — выдаю мигом, лихорадочно мотаю головой. — Мне же надо в универ. На занятия.

— Тебе на мой член надо, — обрывает он, заставляя еще сильнее похолодеть изнутри.

— Вы…

— Я так хочу. Что тебе непонятно? — спрашивает спокойно.

В голове крутятся хаотичные мысли. Разные аргументы, которые я наверное могла бы сейчас озвучить. Однако Тагиров отчеканивает последнюю фразу настолько жестко, что все мои надежды рушатся, обрубаются на корню.

Но эмоции переполняют. Не могу промолчать.

Может так и было бы разумнее в моем положении. Ничего не выдавать ему вслух.

Да точно — было бы!..

Я сейчас один на один с опасным заключенным, который только что избил двух других зэков чуть ли не до полусмерти.

Он буквально пожирает меня горящими глазами, а его руки в крови. Во всех смыслах — и в переносном, помню же долгий список преступлений, и в прямом, перепачканы после драки. Хотя «драка» не самое подходящее определение. Больше походило на избиение, ведь те двое ни разу не смогли врезать Тагирову. И судя по тому, что передо мной разыгралось, у них не было ни единого шанса.

Понимаю, насколько у него взрывной характер. Больше того, похоже, власть в этой тюрьме… на его стороне. Охрана не вмешивается, никак не реагирует. Хотя должны были слышать звуки, доносящиеся из коридора. Наверное, и по камерам наблюдали. Но никто и пальцем не шевельнул.

Дикая ситуация. Он будто не срок тут отбывает, а руководит.

Но у меня не получается прикусить язык. Так и выпаливаю:

— Значит, вы для этого меня спасли? Чтобы самому насиловать?

Кажется, теперь глаза Тагирова становятся еще темнее, чем прежде. В них загораются совершенно дикие искры.

— Я тебя спас, потому что ты сильно просила, орала тут как резаная, — произносит он хрипло. — И ты еще громче заорешь, когда окажешься подо мной. Мне твои «спасибо» на хер не намотались. Будешь меня по-настоящему благодарить. Со вкусом. И раком, и на коленях.

От его слов меня начинает мелко трясти.

— А пока — езжай домой, — добавляет Тагиров и прищуривается: — Даже не думай меня наебать и свалить раньше, чем разрешу. Везде до тебя доберусь.

7

Я настолько зависшая и обесточенная после его слов, что ничего не могу сделать, даже немного шевельнуться тяжело. Просто смотрю на Тагирова. Забываю моргать. Дышу с трудом.

А он лишь усмехается, наблюдая за моим шоком.

— Ну чего ждешь? — спрашивает заключенный, и в его темных глазах вспыхивает явная угроза. — Может, хочешь прямо сейчас начать меня благодарить?

Его вопрос действует отрезвляюще. Помогает в момент сбросить оцепенение.

Наконец, поднимаюсь на ноги. Так резко, что голова кругом идет от порывистого перемещения. И я невольно пошатываюсь, прижимаюсь спиной к стене. Но после, практически сразу, собираюсь и возвращаю себе равновесие. А дальше уже не задерживаюсь рядом с Тагировым ни единой лишней секунды, бросаюсь прочь из коридора.

В спину летит его мрачный смех. Жуткий, пугающий. От этого звука меня пробирает до костей.

Не помню, как выбираюсь из тюрьмы.

Происходящее развивается словно в замедленной съемке. Вообще, как бы и не со мной. Перед глазами все смазывается.

На негнущихся ногах выхожу из коридора. Сворачиваю, добираюсь до пункта охраны.

Единственное, что отмечаю фоном — все ведут себя как ни в чем не бывало, будто ничего странного в этой проклятой тюрьме не происходит, будто все это в порядке вещей.

Заключенные диктуют свои правила. И нечто такое тут воспринимается нормально?

Похоже на то…

Но мне сейчас не до того, чтобы анализировать эту жуткую и безумную ситуацию.

Пока что хотя бы просто выбраться отсюда. Уехать подальше. Для начала в город, в ту съемную квартиру, где я временно остановилась, а после уже и домой.

Не знаю, как вызываю такси. Как сажусь в приехавшую машину. Бездумно смотрю за дорогой.

Мыслей нет. Или… мыслей настолько много, что одна моментально заглушает другую. И бурный поток хаотичных размышлений нельзя отследить.

Водителю приходится несколько раз повторить, что мы приехали.

Оказавшись возле двери квартиры, нервно перебираю содержимое своей сумки в поисках ключей. Не сразу попадаю в замок. Лишь пытаясь безуспешно открыть, замечаю, насколько сильно дрожат мои пальцы, прямо вибрируют от напряжения.

Ну все, хватит. Мне нужно в душ. Поскорее смыть весь пережитый ужас.

Прохожу в ванную комнату, закрываюсь там. Сбрасываю одежду, складывая все, что снимаю, в стиральную машинку.

Захожу в душевую кабину, включаю горячую воду на полную мощность. И лишь стоит первым струям политься вниз, на мою голову, на лицо, как меня наконец прорывает. По-настоящему. Истерика вырывается на волю. Так, что больше не сдержать никакие эмоции. Чувства разом выходят на свободу. Вместе со слезами, вместе с рыданиями.

В один момент прижимаюсь спиной к стеклянной стенке. Медленно сползаю вниз, на прохладный пол. Поджимаю колени к груди, утыкаюсь в них лбом. В такой скрюченной позе продолжаю захлебываться рыданиями, пока напор воды вовсю лупит по телу.

Струи горячие, поднимается пар. Стенки кабины запотевают. Но мне до жути холодно. Лихорадит. Знобит. Потряхивает. И жара будто не замечаю. Напрасно стараюсь согреться.

Я все же перестаю рыдать. Просто потому что больше нет сил. Выдыхаюсь.

Накатывает опустошение.

Не знаю, сколько еще времени провожу вот так — просто сижу на полу душевой кабины. Но в какой-то момент все же заставляю себя подняться, беру мочалку, лью на нее гель, начинаю остервенело растирать кожу. Будто надеюсь, что это поможет избавиться от кошмара. Будто воспоминания в принципе можно таким образом смыть.

Ладно, тут просто нужно время. Конечно, сразу ничего не получится.

Вообще, все могло закончиться гораздо хуже. Похоже, мне даже повезло. Тагиров отпустил. И разумеется, не стану ждать, пока за мной придут, как он выразился.

Надо уехать из этого проклятого города как можно скорее. Лучше бы… прямо сейчас.

Останавливает только одно. Мои документы в той юридической конторе, где прохожу практику.

Документы…

Тут меня обжигает еще одно осознание.

Я же забыла все то, что привозила Тагирову. В его камере. Все те бумажки из папки.

Ну да, точно. Я ничего не забрала.

Ладно. Не важно теперь. Он все равно ничего не стал подписывать. И мне в любом случае было не до того. Лишь бы ноги унести.

Да я чудом ноги унесла из этого кошмара!

В голове снова мелькают разрозненные картинки. Вот Тагиров сбрасывает цепи. Вот зажимает меня. Вот резко отпускает. А после — те двое верзил пытаются…

Тошнота подкатывает к горлу.

Наверное, меня сейчас не вывернуло только по одной причине: я ничего не ела. Утром волновалась перед поездкой. Дальше было некогда. Ну и теперь меня от одной мысли про еду воротит.

Желудок нервно сжимается. Липкая тревога закручивается внутри тугой воронкой.

Может, и за документами в офис Хромова не возвращаться?

Тагиров так сказал — не идти. А еще он сказал — ждать, когда меня доставят к нему. Обратно в тюрьму. В его камеру.

Нет, нет. Ждать точно не стану.

Но за своими документами сходить стоит. Иначе выкинут из университета. Прямо с утра пойду. Самого Хромова на работе не будет. Он в офисе раньше, чем после обеда не появляется.

Быстро возьму все, что мне требуется. Секретарь выдаст. И сразу же на автобус. А вот билеты сейчас куплю. На рейс пораньше.

Скорее смываю с себя всю пену, тщательно вытираюсь. Выхожу из ванной, сразу же берусь за свой мобильный телефон. Бронирую билеты.

Ну вот. Отлично. Мне уже становится немного спокойнее.

Однако слова Тагирова не идут из головы.

Если посудить логически, то в тюрьме у него все «схвачено». Охрана его боится, другие заключенные тоже. Когда у человека такая власть за решеткой, то что ему мешает иметь подобное влияние на воле?

Под ребрами разливается морозный холод.

А вдруг его люди уже за мной следят? Вдруг он уже кого-то отправил? И если Хромов действительно поставляет ему девушек, то разве проблема выяснить мой адрес через него?

8

В голове мелькают самые разные варианты ответа. Но я заставляю себя прикусить язык.

Лучшее, что могу сейчас сделать, забрать документы и убраться подальше отсюда. А смысла что-то говорить, выяснять нет.

Тамара взрослая женщина. Если сама не понимает, то я не смогу ничего ей объяснить. Как и остальным.

Конечно, их короткое обсуждение Тагирова вызывает у меня смешанные чувства. Как и вопросы, которые сейчас прозвучали.

Но похоже, лучшее, что могу сделать в сложившейся ситуации: молчать.

Если так посудить, то любое мое слово может вызвать очередной виток обсуждений, а этого я точно не хочу.

— Извините, — говорю ровно. — Мне нужно идти.

— Куда это ты? — хмурится Тамара.

— К секретарю.

— Занята она, — бросает. — Хромов утром приехал. Злющий. Рвет и мечет. Давно его таким не видела. Слушай, а это случайно не из-за тебя?

Вопросительно смотрю на нее.

— Ты что вчера сделала? — снова напирает Тамара.

И у меня все же сдают нервы.

Под их пристальными взглядами чувствую себя преступницей, хотя ни в чем не виновата.

Мне вообще трудно принять то, что эти, еще недавно милые и улыбчивые женщины, теперь будто обвиняют меня.

И за что? За то, что в чем-то не угодила зэку?

Тамара поднимается. Идет и закрывает дверь. А потом поворачивается ко мне, снова заговаривает и тон ее становится намного жестче:

— А ну-ка присядь, Лена.

— Нет, — качаю головой и шагаю вперед. — Извините, но у меня срочный вопрос. Ждать не могу.

— Да что у тебя за вопросы? — она как будто еще сильнее раздражается из-за моей неуступчивости. — Ты нам объясни, что происходит.

— Хромов на нервах, — добавляет одна из женщин.

— Да, странно, — поддерживает другая. — Еще вчера все нормально было. Он шутил, смеялся.

— А сегодня приехал такой, что…

— Ладно вам девочки, — неожиданно замечает кто-то. — Что вы на нее наседаете? Видно, она не в курсе. Ничего не понимает.

А в курсе чего могу быть? Того, что Хромов по сути занимается сутенерством? Или чем похлеще?

Но вообще, в такой ситуации и правда лучше быть не в курсе.

— А я вижу, что она врет, — холодно и резко произносит Тамара, снова впиваясь в меня цепким взглядом. — У меня больше тридцати лет практики. Думаешь, поведусь на твою игру?

— Ну может она и правда Тагирову не понравилась, — слышится очередное замечание. — Он вроде с формами девчонок любит. А эта… ну такое себе.

Тамара опять отвлекается.

И я решаю воспользоваться моментом.

К тому же, в этот момент раздается звонок стационарного телефона. Женщина отворачивается, и я обхожу ее.

— Тамара Петровна, это вас, — доносится голос позади.

— Не до того, — бросает она, порываясь меня опять задержаться.

— Нет, тут срочно.

Хорошо, что срочно. Чувствуется, вскоре Тамаре становится не до выяснения со мной, и я пользуюсь этим, стараюсь быстрее дойти до приемной.

Возьму свои документы и — прочь из этого дурдома.

Но папе надо рассказать. Молчать о таком нельзя.

— О, Смирнова, — хмурое лицо секретаря светлеет, когда она видит меня. — А я до тебя никак дозвониться не могу. Хорошо, что ты сама приехала.

Не было никаких звонков.

Автоматически проверяю телефон. Пропущенных не вижу. Взгляд цепляется за значок сети. Связь не ловит.

Странно…

— Проходи, — говорит секретарь, кивая в сторону кабинета начальника. — Геннадий Эдуардович тебя ждет.

Моя интуиция бьет тревогу.

Нет, чувствую, общаться с Хромовым не стоит.

Надеюсь, конечно, что его плохое настроение и ранний приезд на работу никак не связаны со мной. Но лучше не рисковать.

— Мне мои документы нужны, — выдаю.

— Зачем? — внимательно смотрит на меня секретарь.

Что-то внутри меня включается. Какой-то тревожный сигнал. И я прямо на физическом уровне ощущаю: говорить правду о своих планах не стоит.

— Куратор звонил, — говорю, осторожно подбирая слова. — Надо сделать копии, в универ отправить.

— Так я тебе копии сама сделаю. В чем проблема?

— Мне самой нужно кое-что вписать. Требования поменялись, — выдумываю на ходу. — Там целый список отправили. Я должна несколько пометок сделать.

Вообще, форм для практики несколько. В тех отметках, которые нужны, бывает тяжело разобраться.

Теперь секретарь изучает меня с подозрением, а я стараюсь держаться как можно более невозмутимо. Хотя внутри все искрит от напряжения.

— Знаешь, ты пока пройди к Геннадию Эдуардовичу, — наконец произносит она, не сводя с меня глаз. — Он все равно хотел с тобой пообщаться. А я тем временем твои документы найду.

Как будто документы надо искать.

— Видишь, у меня сегодня такой завал, — разводит руками, словно чувствует мой немой вопрос. — В общем, проходи в кабинет. Я тебе все, что требуется, подготовлю.

Не хочу я никуда проходить.

Плевать на эти документы.

Даже делаю шаг назад. Но тут дверь открывается и на пороге показывается сам Хромов.

— Лена? — хмурится. — Ты куда пропала?

— Я… — начинаю было.

— Заходи, разговор есть, — обрывает он и подгоняет. — Давай, давай. Это ждать не будет.

Поворачивается к секретарю.

— А ты почему еще здесь? — бросает мрачно. — В банк езжай. Проведи все необходимые платежи.

— Конечно, Геннадий Эдуардович, сейчас собираюсь, — отвечает секретарь и смотрит на меня. — Лен, ты насчет документов не волнуйся. Все здесь будет. Оставлю папку на столе.

— Какие еще документы? — хмуро сводит брови Хромов.

— Лене нужны ее бумаги. В универ что-то отправить, — поясняет ему секретарь и чувствуется, что такой ответ ему совсем не по вкусу.

— Идем, — выдает Хромов, снова глядя на меня. — Лена, что замерла? Мне тебя лично в кабинет провести?

+++

Прохожу за ним.

Дверь позади закрывается. Невольно поворачиваюсь, смотрю туда.

— Присядь, — говорит Хромов.

9

Мне очень хочется послать Хромова куда подальше с его грязными предложениями.

Договориться по-хорошему? Да за то, чем он занимается, за то, чем мне угрожает, его уже можно упечь за решетку. Жаль только осуществить это будет не просто.

Заметно, что Хромов абсолютно уверен в своих силах. Он ни единой секунды не сомневается, что ситуация находится под его полным контролем. Никуда я не денусь. Приму те условия, которые он выдвигает. И не надо долго думать, чтобы понять, он способен легко подставить меня, как и обещает.

Нельзя с ним спорить. Нет смысла. Самое разумное сейчас — сделать вид, будто уступаю. А в реальности — просто уехать. Билеты на автобус ведь куплены.

Плевать уже на мои документы. Сейчас главное выбраться отсюда. С бумагами как-нибудь потом разберусь.

Хромов мрачно смотрит на меня, всем своим видом продавливает на ответ. Буквально припечатывает взглядом.

— Что я должна делать? — спрашиваю тихо.

— А что тебе Осман сказал?

— Ждать.

Он сводит брови. В его глазах мелькает нечто вроде… недоверия? Хромов еще более пристально меня изучает, а потом наконец выдает:

— Значит, езжай в свою квартиру. Или где ты там остановилась? За тобой приедут.

От этой фразы становится не по себе.

Похоже, речь про людей Османа. Но вряд ли тут стоит чему-то удивляться. Если у него такие серьезные рычаги управления в тюрьме, то и на свободе нечто подобное должно быть.

Надеюсь, на моем лице сейчас ничего лишнего не отражается. Очень стараюсь, чтобы не отражалось.

— Смотри, чтобы без фокусов, Лена, — хмуро бросает Хромов. — С Османом шутки плохи. Лучше тебе его не злить. Поняла меня?

— Поняла.

— Будешь послушной — и проблем не возникнет, — заявляет начальник. — Он никого больше одного раза не заказывает. Проведешь несколько часов в его камере, максимум пару дней — и езжай куда хочешь.

Мне до сих пор трудно поверить, что Хромов говорит все это. Вот так прямо, как-то даже небрежно. Будто речь идет о самых обычных вещах.

— Деньги получишь хорошие, — продолжает Хромов, расхаживая из одного угла кабинета в другой. — Он всегда по высокому тарифу оплачивает. И практику тебе закрою. Рекомендации дам такие, что никаких вопросов в универе не будет.

Это все просто тихий ужас. Ощущение, будто попадаю в кошмар и никак не могу проснуться.

— Отцу твоему лучше не знать, — добавляет Хромов, оборачивается и снова в упор на меня смотрит. — Ты пойми, Лена, если Осман тебя выбрал и на замену не соглашается, то ничего уже сделать нельзя. Он тебя возьмет, как решил. Так что не создавай проблемы своему отцу. Ты даже не представляешь, к чему это может привести. Лучше это все решить быстро. Вот теперь. По-тихому. Осман получит свое и забудет про тебя. Я надеюсь.

Тошнота подкатывает к горлу от слов Хромова. Всю волю прикладываю, чтобы молча его выслушать.

Но все же не выдерживаю.

— Я поеду, — говорю. — К себе.

— Езжай, — кивает он, отворачивается и сквозь зубы бросает: — Да что за… она вообще не должна была к нему попасть.

Раздраженно, с досадой.

Не задерживаюсь в кабинете ни секунды. Скорее — на выход. Уже позже слышу, как Хромов резко бросает секретарю:

— Тамару ко мне! Живо!

Выхожу из офиса, вызываю такси на автовокзал.

К счастью, машина находится быстро.

Вот и хорошо. Скорее бы вырваться из этого дурдома.

На автомате смахиваю уведомление, которое мне высвечивается на экране. А потом снова провожу пальцем по дисплею, вглядываюсь в текст сообщения.

Это от банка. Возврат платежа. Похоже на недавнее уведомление насчет билетов.

Захожу в приложение, проверяю и застываю, осознав, что покупка билетов отменилась. Второй раз.

А что если это…

Нет, запрещаю себе паниковать.

Ну допустим, люди Османа могут за мной наблюдать. Но как бы они могли устроить нечто такое?

Тут просто совпадение.

Надо ехать на вокзал, купить билеты в кассе. Вот и все. Усаживаюсь в такси, рассеянно смотрю перед собой. Настолько глубоко погружена в свои мысли, что даже не сразу замечаю, куда машина едет. Вообще, не очень знаю город, но замечаю, что дорога ведет точно не на автовокзал.

Холод сковывает внутренности. В напряжении перевожу взгляд на водителя.

Что происходит?

+++

друзья, показываем вам еще визуал Османа. Большая благодарность Тане (Mango)! Грузим картинку через другой сайт, надеемся, у всех откроется:)

10

— Остановите, пожалуйста, — говорю. — Вот там. Возле магазина. Мне нужно воды купить.

Очень стараюсь, чтобы голос не дрогнул, когда выдаю все это. Не хочу показать, будто поняла.

Но похоже, поздно.

— Мы скоро приедем, — ровно отвечает водитель. — Не волнуйтесь. Ваши вещи соберут и доставят позже. К вечеру.

— Что? Какие вещи? — спрашиваю оторопело.

— Из квартиры.

Он так спокойно об этом говорит, что мне теперь становится еще сильнее не по себе.

Наверное, лучший вариант сейчас не паниковать, притвориться идиоткой. И сделать вид, будто не понимаю ничего. До последнего.

— Мы же на вокзал едем, — замечаю. — И вещи мне никакие не нужны. Я никуда не еду. Мне подругу надо встретить.

Лихорадочно сочиняю на ходу.

Но это не помогает.

— Вы не волнуйтесь, — бросает водитель.

— Что вы…

— Все хорошо, — продолжает он невозмутимо. — Это для вашей же безопасности. Так Осман приказал.

Если до этого я еще могла как-то держаться, то сейчас меня практически размазывает от этих слов.

Нет, конечно, и так было очевидно, что во всем замешан Тагиров.

Кто бы еще меня забирал? Если бы забирал…

Однако одно дело — подозревать. И совсем другое — узнать наверняка.

Машина останавливается на светофоре.

Механически пробую открывать дверь.

Ничего не выходит. Замок заблокирован.

Достаю телефон из кармана. Смотрю на экран — сети нет. Снова вскидываю взгляд вперед. На водителя.

— Не волнуйтесь, Елена, — спокойно повторяет он. — Ехать осталось недолго. Вам будет лучше под защитой Османа.

— Извините, но… не надо меня защищать. Я в порядке.

— Это не вы решаете.

Ну кто бы сомневался.

Похоже, я уже вообще ничего не решаю.

Нервно перебираю разные варианты, которые мне теперь приходят на ум.

Выключаю и включаю телефон снова. Но сеть так и не появляется. Никому не смогу позвонить, ни с кем не смогу связаться.

Выскочить из машины? Тоже не выйдет. Двери заблокированы.

Можно еще броситься на водителя, но это глупо, слишком рискованно. Он же за рулем. Если потеряет управление, ничем хорошим это не закончится.

— Все хорошо, Елена. Успокойтесь, — добавляет водитель, будто читает хаотичные мысли, мелькающие в моей голове. — Не советую вам делать что-то сейчас. За нами едет еще одна машина. Это все для вашей охраны.

— От кого меня нужно охранять?

— Вам лучше обсудить все с Османом.

— Вы что, в тюрьму меня везете? — спрашиваю с истерическим смешком.

— Нет, мы едем в дом.

— Тогда как я поговорю с… хм, Османом? Вы ему позвоните? Дадите мне мобильный?

Уже начинаю отчаянно искать новую лазейку.

Если мне дадут мобильный, то я могла бы как-то потянуть время. Поговорить не только с Османом. Набрать еще кого-нибудь.

Можно настоять на том, чтобы общаться наедине. Точнее — попробовать настоять.

И кто знает? Вдруг повезет? Вдруг это сработает?

Если не звонок, то хотя бы сообщение успею написать. Можно попробовать написать прямо во время разговора. Сестре, например.

— Моя задача — отвезти вас, — следует ровный ответ от водителя.

Ладно. Хотя бы не в тюрьму. Не в то жуткое место.

Однако когда вижу дом, куда меня привозят, начинаю сомневаться, что стоит испытывать облегчение.

Да, это не тюрьма, но высокий глухой забор и камеры повсюду оставляют мало надежды выбраться отсюда легким путем.

Машина заезжает во двор. Тяжелые железные ворота закрываются позади, будто отрезая от всего остального мира.

Вжимаюсь в спинку сиденья. Не спешу выходить. Пока осматриваюсь.

Вдруг замечаю на крыльце высокого человека в темному костюме. Он идет к машине, взмахивает рукой, словно приветствуя водителя, а потом открывает дверцу с моей стороны.

— Идемте, Елена, — говорит этот человек. — Я покажу вашу комнату. Осман приедет вечером. Вы должны быть готовы ко встрече с ним.

11

— Он же в тюрьме, — вылетает у меня чисто механически, еще не успеваю подумать, просто выдаю это. — Какая встреча?

— Следуйте за мной, пожалуйста, — раздаётся невозмутимый ответ.

Мужчина смотрит на меня выжидающе. Пауза затягивается.

Чувствую, лучше самой выйти. Принять их правила игры, пока нет другого выбора.

Помедлив, поднимаюсь и выхожу из машины. Иду в дом следом за этим незнакомцем. Осторожно осматриваюсь. Стараюсь не изучать обстановку вокруг слишком открыто.

Чем дальше прохожу, тем сильнее чувство, что отсюда так просто не выбраться. И вообще — не выбраться. Если только хозяин дома сам не отпустит.

Холод клубится под ребрами.

И что же мне теперь делать? Как выбраться из ловушки?

Ладно. Нужно успокоиться, собраться. Для начала важно хотя бы как-то изучить дом.

Внимание на разных деталях вокруг понемногу помогает переключиться. Пусть немного, но все же отстраниться от паники, которая меня охватывает.

Да. Вряд ли здесь кто-то будет мне хоть что-то объяснять. Но происходящее не укладывается в голове. Абсолютно. Если то, что Осман управляет в тюрьме, ведет себя там будто хозяин еще можно постараться объяснить, то не представляю, как он так легко освободится. Чуть ли не за сутки.

Это же нереально.

Или… может его уже оправдали?

Мысль вспыхивает в голове, озаряя сознания. Но логически сразу ее отметаю. Помню же дело Тагирова. Там такое, что за день нельзя просто взять и пересмотреть. Максимум — можно добиться сокращение срока. Однако и это займёт время. Несколько месяцев. Не меньше.

Значит, официально Тагирова никто не освободит. Тогда выходит, он просто незаконно покинет свою камеру и приедет в этот дом.

Перед глазами всплывает та чудовищная сцена, когда Осман избивал заключенных.

Охрана не вмешивалась.

Как и тогда, когда я кричала, звала на помощь. Охранники просто исчезли.

Ну и кто же ему помешает выйти из тюрьмы?

Холод внутри становится все сильнее. Дрожь пробегает по рукам, потому невольно себя обнимаю, стараясь унять нервный трепет.

Дом большой. Темный. Стены вокруг давят. С каждым новым шагом вперед становится труднее дышать. Но я принуждаю себя двигаться дальше.

Вверх по широкой лестнице. Поворот в коридор. Еще один поворот.

Мужчина толкает одну из тяжелых дверей, жестом предлагает мне пройти дальше.

Переступаю через порог.

Оглядываюсь.

Взгляд невольно упирается в большую кровать. Нет, даже не просто большую. Огромную.

И у меня внутри все сдавливает.

— Можете принять душ, — говорит незнакомец. — Отдохнуть. Ваши вещи доставят через несколько часов. Но в шкафу есть новая одежда. Осман приказал приготовить для вас.

— Не стоило, — рефлекторно качаю головой.

— Осман будет ночью, — продолжает он, не обращая никакого внимания на мое замечание. — Вам лучше привести себя в порядок до этого момента. Алкоголь не предложу. Осману это не нравится. Но если вы сами не можете справиться с собой, то я скажу, чтобы вам принесли какое-нибудь легкое седативное.

— Что?

— Успокоительное.

— Нет, я знаю, что такое седативный эффект, — выдаю нервно. — Вы о чем? Зачем мне это?

— Вы напряжены, Елена. У вас чуть ли зубы не стучат от волнения, — хмуро бросает он. — Это не хорошо. А здесь никто не хочет попасть под горячую руку Османа. Если вы сами не справляетесь, то я помогу.

Молча смотрю на него. Пробую переварить. Хотя бы просто не реагировать.

Но… готова взорваться от переполняющих меня эмоций.

Да что он несёт? Меня похитили. Удерживают силой. А теперь еще заявляют такое.

И будто намеренно незнакомец меня добивает очередной фразой:

— Осман должен быть доволен, — произносит твердо. — Лучше вам постараться.

12

На языке вертится много колкостей, но я заставляю себя проглотить все это. Потому что тип передо мной выглядит очень внушительно.

И кто знает? Вдруг если я буду слишком много болтать, они накачают меня чем-нибудь? А накачать могут чем угодно.

И седативным, от которого я просто вырублюсь и стану совсем безвольной. И чем-то похлеще. С непредсказуемыми эффектами.

А мне нужна трезвая голова. Мне нужно соображать.

Поэтому я заставляю себя кивнуть:

— Поняла вас.

— Надеюсь, — сухо замечает он и дальше продолжает разговор как ни в чем не бывало: — Что вы хотите на обед?

— Ничего.

Под его цепким взглядом решаю добавить:

— Я хорошо позавтракала.

Повисает пауза. Недолгая.

— Елена, — замечает он обманчиво мягким тоном. — Мне казалось, мы все выяснили. Договорились.

— Я могу заказать любое блюдо?

— Разумеется.

— Тогда бизнес-ланч. Из ресторана рядом с офисом Хромова. Мы там всегда еду заказывали. У них очень вкусный борщ.

И упаковка такая, что туда ничего нельзя подмешать. Точнее можно, конечно, но будет видно, что ее вскрывали.

А их еде не доверяю.

Что им стоит подмешать мне какую-нибудь дрянь?

Возможно, у меня разыгрывается паранойя, но подстраховаться заранее совсем не помешает.

— Что еще вы хотите кроме борща?

— Овощной салат и суши.

Он достает телефон, делает несколько пометок.

— Могу я сделать звонок? — спрашиваю.

Мужчина убирает мобильный в карман.

— Думаю, это вы устроили мне проблемы со связью. Наверное, решить их тоже поможете.

— Вам лучше обсудить это с Османом.

— Моя сестра будет переживать. Мы с ней общаемся каждый день. Так договорились. Я должна ей звонить, иначе…

Тут я не лукавлю. Это чистая правда.

— Мой отец был против практики, — добавляю.

Как же он был прав!

Жаль, я лишь теперь это понимаю.

— Если сестра не поговорит со мной, то начнет звонить ему, — продолжаю, напряженно наблюдаю за реакцией. — А вы… вы же не хотите проблем?

Хромов не волновался насчет моего отца.

Или делал вид?

Но сейчас я не могу не попробовать. Не использовать этот аргумент. Как последний шанс.

— Осман не дал никаких распоряжений на этот счет, — следует прохладный ответ. — Как он скажет, так и будет.

— Я поняла, но, — начинаю и замолкаю, не решаясь продолжать, но в итоге понимаю, что терять мне сейчас уже нечего. — Мой отец влиятельный человек. Если я не предупрежу сестру, не скажу, что я в порядке, то будут проблемы. Вы же понимаете.

— Понимаю, — кивает он. — Это будет решать Осман.

Хочется взвыть от досады. Но я просто наблюдаю, как этот тип молча скрывается за дверью.

И все.

Через полчаса он возвращается с пакетом из службы доставки. Ставит его на стол и удаляется.

Осматриваю пакет. Он заклеен, нигде не вскрыт.

Еще некоторое время расхаживаю по комнате. Потом заставляю себя поесть. Силы мне понадобятся.

На всякий случай, проверяю свой телефон. Связи нет. Мобильный превращается в бесполезный кусок металла.

Вскоре доставляют два моих чемодана.

— Что вам заказать на ужин? — раздается новый вопрос.

Опять этот спокойный невозмутимый тон. Такое впечатление, будто я в отеле. И у меня уточняют, какое меню хочу выбрать на вечер.

Тошнота подкатывает к горлу от волнения.

А что если использовать этот шанс? Как-то передать послание сестре?

+++

показываем вам Османа. Большая благодарность Тане (Mango) за прекрасную работу:)

13

— Елена?

Он просто обращается ко мне по имени, не подгоняет, не торопит. Но уже по одному тону понятно, что лучше бы поспешить с выбором.

Молчание затягивается, ведь у меня так и не появляется ни единой светлой мысли насчет того, как бы связаться с сестрой.

— Давайте из того же ресторана, — выдаю наконец, и называю то, что помню из их обычного меню, а после, на всякий случай добавляю: — Могу я подумать и позже что-нибудь взять?

— Конечно, — кивает он.

Выходит.

А я думаю совсем не про заказ еды.

Как же мне выйти на связь? Как дать о себе знать?

Пока не вижу ни единого варианта. В голове всплывают откровенно бредовые идеи. Ничего нормального.

Больше шансов, что Маша сама начнет меня искать.

И кстати, это логично.

Сестра будет волноваться, когда не наберу ее сегодня и она сама тоже не сможет до меня дозвониться. Мы же созваниваемся каждый день. Либо утром, либо вечером.

Хожу по комнате, нервно растираю гудящие виски.

Маша позвонит на работу. В офис Хромова. Попробует что-то там выяснить. Вряд ли Хромов станет общаться лично. Скорее всего сбросит «грязную работу» на секретаря. Та что-нибудь выдумает.

Прихожу в отчаяние при мысли о том, что у них уже наверное заготовлена версия для такого случая.

Но мою сестру не так-то легко провести.

Вот только… как она догадается, где именно меня искать?

Напряженные размышления ни к чему не приводят. Никакого выхода не нахожу. Тем временем, мне доставляют ужин. Время стремительно мчит вперед. За окном уже темнеет.

Мне остается лишь надеяться на то, что Османа сегодня не выпустят. Ну мало ли? Вдруг просто повезет и он останется за решеткой?

А завтра — новый день. Может и придумаю способ ускользнуть.

Сейчас на ум не приходит ничего лучше, чем рискнуть и огреть Тагирова чем-нибудь тяжелым по голове.

Но потом я вспоминаю, как лихо он избавился от цепей в камере, как избил тех двух зэков. Реакция у него дикая, животная, молниеносная.

Даже если у меня получится его ударить, то он не отключиться. И дальше даже думать не хочу, чем это все может для меня закончиться.

Наверное, единственный разумный путь — договориться с ним. Как-то все объяснить. Хотя бы попробовать.

Обнимаю себя руками, застываю возле окна. Вздрагиваю, услышав звук в стороне. Металлический щелчок открываемого замка.

Поворачиваюсь и застываю. Понимаю, что оказываюсь совершенно не готова к тому, что происходит. Но к такому и нельзя подготовиться.

Тагиров. Он уже здесь. Заходит в спальню. Не глядя, захлопывает за собой дверь.

И я невольно шагаю назад, прижимаюсь спиной к стене возле окна.

Этот уголовник оскаливается, изучая меня мрачным взглядом. А у меня в голове не укладывается, что он и правда здесь. Прямо из тюрьмы. До сих пор в робе заключенного.

— Зачем я вам? — вырывается у меня нервный вопрос. — Зачем вы все это устроили? Похитили, привезли сюда. Держите взаперти.

— Хочу, — невозмутимо бросает Тагиров.

— Я же все объяснила, — говорю, стараясь, чтобы голос не сорвался от волнения. — Я не одна из тех девушек, которых вам отправлял Хромов. Я не проститутка. Не эскортница. Я не занимаюсь ничем таким. Произошла ошибка. Сам Хромов сказал, что меня там быть не должно было.

А ведь он и правда так говорил, когда общался со мной.

Но заметно, что Тагирова ничего из вышеперечисленного не цепляет. Он лишь достает свой телефон из кармана робы, кладет на стол. Так и не сводит с меня тяжелого взгляда.

— Это все просто какое-то чудовищное недоразумение, — прибавляю. — Прошу вас, давайте договоримся. Решим этот вопрос. Я никому ничего не скажу. А вы…

Осекаюсь, потому что Тагиров вдруг начинает расстегивать робу. Спокойно, методично. Сначала избавляется от верха, оставаясь передо мной с голым торсом, потом принимается за низ.

— Вы что, — выдаю, чувствуя, как перехватывает дыхание. — Вы слышите меня? Я не хочу. Я не буду с вами. Нет. Это будет насилием!

Последнее выпаливаю уже в истерике.

Только Тагиров невозмутим. Продолжает сбрасывать одежду.

А я застываю, не находя больше никаких аргументов. Да и все, что прежде выдала, звучит слабо.

Ну да. Нашла, чем зэка «пугать». Насилием. Его же это скорее подстегивает, чем тормозит. По нему заметно, какой он.

Судорожно всхлипываю. Но я должна что-нибудь придумать. Сейчас же. Срочно. Иначе мне конец.

+++

Друзья, сегодня классная скидка на книгу "Варвар. Его единственная" - https://litnet.com/shrt/9aDN

а вот промики для вас jGTSdVl-

_nhn4pTk

книга тут https://litnet.com/shrt/9a2N

14

Я в ужасе смотрю на Тагирова. Его атлетическое телосложение не обещает мне ничего хорошего.

Как вообще с таким здоровенным мужиком совладать?

Ощущаю себя абсолютно беспомощной, глядя на его рельефное, скульптурно вылепленное тело. Без одежды он еще гораздо крупнее кажется. Выглядит хуже, чем в тюремной робе.

Такой большой. Жуткий. Настоящая груда мышц.

И даже в том, как он раздевается, есть нечто очень пугающее. Жесткие движения, резкие, методичные.

Тагиров сдергивает брюки.

Миг — я задыхаюсь от шока. Он теперь без ничего. Совсем! Даже без белья.

И я, конечно, отворачиваюсь, усилием воли сбрасываю оцепенение. Но перед глазами все равно четко стоит чудовищная картина. Будто на сетчатке отпечатывается. Не забыть, не стереть.

— Вы что, — вырывается у меня нервное. — Вы что такое творите.

— Ничего, — хмыкает Тагиров.

А между тем его тяжелые шаги все ближе. Вынуждают меня содрогаться снова и снова. Нервы и без того искрят от напряжения. А теперь так вообще. Я на грани истерики. Еще немного и…

Взвизгиваю, отшатываюсь назад.

Вижу, как Тагиров проходит мимо. Будто не замечает меня.

Только мне все равно страшно. До дрожи.

Наблюдаю, как он останавливается спиной ко мне. Перед шкафом. Открывает створки. Перебирает содержимое, двигая вешалки.

Мой взгляд сам собой упирается в мощную раскачанную спину. А потом Тагиров шагает в сторону.

Снова дергаюсь, отворачиваюсь…

— Вы не могли бы прикрыться, — выпаливаю, чувствуя, как жар опаляет щеки.

— Нет, не мог бы, — чеканит невозмутимо.

— Но вы же совсем голый, — мой голос предательски срывается от возмущения.

— И что? — спрашивает без эмоций. — Это мой дом. Моя комната. Мне так удобно.

А потом он вдруг оборачивается и…

Я просто не могу не отреагировать на его очередное движение.

Это получается рефлекторно. Снова наталкиваюсь взглядом на то, чего видеть совсем не хочу.

Да что же это такое. Вспыхнув, отворачиваюсь.

— Нехер шарахаться, — бросает Тагиров. — Привыкай. Сейчас душ приму — и буду тебя трахать.

Он так спокойно об этом говорит, словно сообщает, что намерен выпить кофе.

Хлопает дверь — и я понимаю, что уголовник зашел в ванную комнату.

Остаётся совсем немного времени.

В отчаянии кусаю губы, смотрю в сторону и глаза упираются в тумбу. В телефон, лежащий на ней.

Его телефон.

Поворачиваюсь. Смотрю на закрытую дверь. И опять на телефон.

Секунда — слышится шум льющейся воды.

Тагиров уже в душе. Ну минут пять у меня точно есть. А на самом деле, надо даже меньше.

Просто отправлю сообщение. Или позвонить быстрее? Но я как назло не помню, какая у Маши смена сегодня. Может она на дежурстве в клинике. Тогда не ответит.

Значит, лучше сообщение. Если что, потом увидит.

Нервно верчу головой. Глядя то в сторону ванны, то на тумбу.

Нельзя терять время.

Бросаюсь вперед. Хватаю его телефон. Пальцы подрагивают так, что даже не получается экран разблокировать.

К счастью, пароля нет. Наверное, потому что никто в здравом уме не рискнёт забрать телефон у этого отморозка.

Быстро набираю текст сообщения. Жму отправить и начинаю вводить номер сестры, который, к счастью, помню наизусть.

Пульс дико стучит по вискам. Меня настолько сильно колотит, что с первой попытки даже цифры правильно вбить не выходит.

А потом хриплый голос кипятком обдает:

— Так ты еще и воровка. Даже на минуту тебя одну оставить нельзя. Лихо ты. Сразу мою мобилу в оборот взяла.

Тяжелая рука ложится поперек моей талии. Рывком притягивает к горячему мокрому телу. Вторая рука накрывает мою ладонь, сжимает вместе с зажатым в ней телефоном.

— Ну давай, показывай, — выдает Тагиров. — Что здесь такого интересного?

+++

Сегодня классная скидка на Буйного - https://litnet.com/shrt/9oDH

вот промо для вас в подарок 9DfYkxBn

c1aMpPtw

mlPHWefu

И показываю вам визуал Османа (большая благодарность Тане за красоту!) если вдруг у вас не грузит картинку или грузит не до конца, то заходите в мою телегу "Валерия Ангелос". Просто вбиваете мое имя в поиске и вам все покажет)

15

Меня будто током прошибает от соприкосновения с его мощным телом. Рефлекторно дергаюсь, пробую выбраться.

Но кажется, шансов на свободу здесь ноль.

— Я, — выдаю нервно, отчаянно стараюсь нажать на единственную нужную мне кнопку. — Тут ничего.

Конечно же, он отбирает у меня телефон. Легко. Будто играючи.

И к сожалению, не спешит отпускать из железного захвата своих рук. Продолжает удерживать.

— Ничего, значит? — уточняет с насмешкой.

И начинает читать:

— «Маша, помоги. Хромов подставил».

Дальше там адрес. Не знала его, когда мы приехали. После прочла. Была короткая пометка на пакете из доставки еды.

— Маша, — повторяет Тагиров. — Это у нас кто?

— Не важно, — бросаю, дергаюсь в цепком захвате его рук.

Мелькает мысль, что разобраться, кто такая Маша, для него совсем не проблема. Он это может быстро выяснить.

Или уже знает. Если проверял меня.

А вообще, не важно.

Мне бы освободиться!

Отчаянно вырываюсь, но не похоже, будто мне удается ослабить его хватку хотя бы немного.

— А ты умеешь завести, — хрипло заключает Тагиров.

— Что? Я не…

— Давай, еще подергайся так, — подгоняет с издевкой. — Мне заходит. Хер колом стоит.

И сам в меня толкается. Бедрами в бедра. Он прижимается ко мне сзади. Наверное, поэтому не сразу понимаю, что Тагиров голый.

Стоило бы догадаться. Он же прямо передо мной разделся. Стоило бы почувствовать. Но от резкого столкновения с его раскаленным телом я буквально заледенела.

Теперь — поздно.

Застываю.

Голый. Мокрый. И от этого моя одежда тоже водой пропитывается. Создается пугающее впечатление, будто между нами еще меньше преград.

— Вы же в душ пошли, — выдавливаю.

Лишь бы звенящая тишина перестала давить на затылок.

— Ну да, расслабился, — говорит он, отбрасывая телефон обратно на тумбу, с которой я его стащила. — Я же думал, ты порядочная. Законопослушная. А оно вон как. По чужим вещам шаришься. Где еще успела порыться?

— Нигде! — выпаливаю в сердцах. — Я вообще ничего не трогала… просто телефон взяла.

И то по необходимости.

Он же мне сам выбора не оставил. В угол загнал. Привез сюда.

— Ох, Елена, — протягивает Тагиров.

А у меня колючие мурашки под кожей разбегаются от одного лишь звука его голоса.

— Уголовница ты, оказывается, да? — заключает он.

— Что? Нет…

— Рецидивистка.

— Нет.

— Сначала в камеру ко мне заявилась. Уходить не хотела. Трещала без умолку. Теперь вот — за телефон мой взялась. Только отвернулся — а ты и рада. В момент ухватилась.

— Нет! — произношу резко. — Да вы же мне и слова сказать не даете!

— Даю, — отвечает невозмутимо. — Ты у меня и разговоришься. И разогреешься. Будешь на моем члене жариться до утра.

Нервно вскрикиваю.

— Да не грусти ты так, — хмыкает Тагиров, будто не понимает мою реакцию. — Мне утром на зону вернуться надо. Но это ненадолго. Вечером снова с тобой буду. Натрахаемся по полной.

От его планов меня как в лихорадке трясет.

Даже не сразу слышу звонок мобильного.

Просто вижу, как Тагиров тянется за телефоном. Видит, кто звонит. И резко отпускает меня.

— Блять, чего там? — рявкает, отвечая на вызов.

Не знаю, что ему говорят. Отхожу подальше. Нервно оглядываюсь. И снова смотрю на Тагирова. Он мрачнеет, заметно меняется в лице.

— Ладно, — заявляет наконец. — Ты знаешь, что делать.

Завершает разговор. Кладет телефон на стол. Ко мне поворачивается, окидывает тяжелым взглядом:

— А Хромова ты когда успела грохнуть? — спрашивает хрипло.

+++

большое спасибо Танюше за визуал:)

16

— В каком смысле, — начинаю было и замолкаю, пытаюсь продолжить, но голос предательски срывается и у меня вырывается лишь сиплое и прерывистое: — Что?

— Твой начальник убит, — говорит Тагиров, пристально в мои глаза смотрит. — Хочешь сказать, ты не при делах?

— Нет, конечно, — бормочу нервно. — Да как бы я… и зачем?

— Ну хер знает, — выдает. — Может разозлилась, что он тебя под меня подложил?

Хищно прищуривается.

— А причем тут он? — нервно втягиваю воздух, головой мотаю.

Нет, надо здесь разобраться.

— Я же вам объясняла, — замечаю. — Раньше. Хромов сам сказал, что меня не должно было быть в тюрьме. Это все чудовищная ошибка. Недоразумение. Он бы не отправлял меня к вам. И поэтому…

— Там твои вещи нашли.

— Там? — невольно переспрашиваю.

— На месте преступления, — заявляет Тагиров. — Рядом с трупом.

Холод скручивает внутренности.

Пока не получается осознать происходящее. Это все просто в голове не укладывается.

Да как же так?

— Вещи твои, — повторяет Тагиров и добавляет: — Отпечатки пальцев. Все как надо. У ментов сейчас даже сомнений нет, кого именно искать.

— Нет, нет, — нервно мотаю головой. — Как же так? Меня же там не было. Да я даже не знаю, где это произошло и как.

— Тогда откуда знаешь, что не было? — мрачно спрашивает Тагиров.

Нависает надо мной.

Отшатываюсь назад. Ноги упираются в край кровати. И у меня колени подгибаются. Невольно опускаюсь вниз. Бездумно смотрю перед собой. В пустоту. В одну точку.

— Мотив у тебя есть, — бросает Тагиров, дальше напирая. — Доказательства тоже найдены. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— А?

Вскидываюсь, глядя на него. Ничего осмысленного произнести не получается.

— Что ментам скажешь? — еще сильнее давит Тагиров.

Мой взгляд падает вниз.

И…

После новостей про Хромова я и забыла, что Тагиров расхаживает голым.

Теперь глаза упираются туда, куда я совсем не хочу смотреть.

Жар опаляет лицо.

Тут бы отодвинуться, отшатнуться. Но мне даже деться некуда.

Тагиров встает таким образом, что не оставляет ни единого шанса ускользнуть от него без последствий. Точнее — без соприкосновения.

Да мне как назло даже глаза отвести некуда.

— Чего? — хрипло выдает Тагиров.

— Не могли бы вы, — замечаю, отворачиваясь, но то самое зрелище так и стоит перед глазами, заставляя щеки гореть. — Хотя бы немного прикрыться.

— Не мог бы.

— Но…

— Слушай, раз ты такая выебистая, может мне пора пойти навстречу следствию? — интересуется он.

Судорожно сглатываю.

— А что? — хмыкает он. — Хорошая идея. Сдать им тебя. Получить бонус за сотрудничество со следствием. Это никогда не помешает.

Да уж, Тагиров прямо производит впечатление человека, который охотно идет на сотрудничество со следствием.

Конечно, он просто пользуется моментом, чтобы поиздеваться надо мной.

Только легче от этого осознания не становится.

— Или может просто тебя отпустить? — интересуется с насмешкой. — Чего им задачу облегчать? Пускай разбираются. Пускай ищут.

— Да, — киваю, так и не глядя на него, старательно избегая любого контакта. — Отпустите меня, пожалуйста. Я вот прямо сейчас пойду.

— В тюрягу загреметь хочешь?

Да лучше так, чем…

— А откуда мне знать, что это вообще правда? — выпаливаю в сердцах. — Вдруг вы мне все это намеренно говорите? Запугать хотите?

— Охренела? — рявкает.

За плечо меня хватает. На ноги вздергивает.

— На черта мне о таком врать?

— Ну чтобы…

— Что?

Тут я все же смотрю на него. Взгляд его встречаю.

— Не знаю, — бормочу. — Чтобы я была более… сговорчивой.

— Да ты и так моя будешь, — ухмыляется. — Бабы на мой член с первого раза подсаживаются. Исключений нет.

Надо же какая… реклама.

Только мне ничуть не хочется проверять и разбираться в том, правда это или нет.

+++

Давайте полюбуемся на героев:) спасибо Танюше за красоту!

17

Тагиров мрачно скалится, глядя на меня. Его тяжелый взгляд не предвещает мне ничего хорошего.

Но тут раздается стук в дверь.

Зэк мрачнеет. Отворачивается от меня.

И… отпускает.

Времени не теряю. Сразу отхожу подальше. Останавливаюсь за массивным креслом. Наблюдаю, что делает Тагиров.

Наконец, он решает прикрыться. Подхватывает полотенце, оборачивает вокруг бедер. Идет открывать.

— Это все, что удалось достать на данный момент, — слышится мужской голос из коридора. — Но как только у них будет больше информации, мне все сразу отправят.

— Проходи, — бросает Тагиров. — Расскажешь, что выяснил.

Он разворачивается, направляется обратно. Усаживается на диван, так и не отрывая взгляда от содержимого папки. Пролистывает там что-то.

Небольшой листок выпадает, приземляясь на пол возле его ног.

Это… мое фото?!

Тагиров поднимает его. Кладет обратно. Продолжает невозмутимо изучать бумаги дальше.

А я даже не замечаю, как в комнату проходит другой мужчина. Высокий блондин в темном костюме.

— Осман, ты чего? — слышится его голос, на который я и оборачиваюсь, немного очнувшись. — Эта девка? Здесь?

— Полегче, Степан, — бросает Тагиров, не отрывая взгляд от документов. — Она моя гостья.

— Ты издеваешься? Девка же явно подставная! Хромова пришили. А ты ее в дом свой привел. Держишь здесь. Тебе что, блять, проблем мало?

Тагиров отводит взгляд от папки. Смотрит на блондина.

— А ты с чего взял, что это она Хромова пришила? — спрашивает.

— Все доказательства против нее, — отвечает. — Менты уже в розыск ее подали. А уж с учетом того, кто ее папаша…

Тут он кривится с неприязнью.

— Вообще, ничему не удивлюсь, — добавляет. — Может он ее и натаскал. Кто знает?

— Мой отец честный и порядочный человек, — говорю, не выдержав. — Не знаю, с чего вы взяли, будто он…

— Смирнов? — хмыкает. — Это он-то порядочный? Да на нем клейма негде ставить. Осман бы тебе многое мог рассказать.

Тагиров молчит. Но смотрит на своего приятеля очень выразительно.

— Что? После всего? — выдает тот. — Ты его еще покрывать будешь?

— Я вам не верю, — не могу промолчать. — Не верю ни единому вашему слову.

— Поверь, детка, я знаю о чем говорю, — повышает он голос.

— Давай без эмоций, — заявляет Тагиров. — По сути. Что у ментов на нее есть? По фактам.

— Секретарь показания дала. И сотрудники.

— Так быстро все собрали?

Блондин кривится с недовольством, будто его четкая версия начинает разваливаться. И ему это совсем не по вкусу.

— Хромова грохнули вечером, — говорит он. — Задержался под конец рабочего дня, когда все разошлись. Но одна из теток что-то забыла, вернулась. А он там лежит. С пробитой башкой.

— И?

— На входе она с ней столкнулась, — блондин на меня кивает. — Сказала ментам, что девка была перепуганная. Торопилась.

— Степан, — оскаливается Тагиров. — Мои люди девчонку еще днем забрали. От офиса Хромова. Врет тетка. Как дышит, блять. Найди мне эту бабу. Ясно? Поговори. Если потребуется, прессануть можешь.

— Слушай, ты уверен, что хочешь в это лезть?

— Работай, Степан, — отрезает Тагиров. — Иногда не мешает заняться благотворительностью. Окажем добрую услугу ментам. Найдем убийцу.

Он вдруг переводит взгляд на меня.

И в горле пересыхает.

Тагиров явно не из тех, кто будет заниматься благотворительностью. Даже страшно представить, во сколько мне обойдется его «доброта».

+++

любуемся на красоту от Танюши:) вы только посмотрите какой мужчина:)

18

— Ну как скажешь, — хмуро бросает блондин.

Похоже, совсем не одобряет решение Тагирова, но возражать ему не рискует. Принимает распоряжение. Хотя и его взгляд, и весь его вид говорит о другом.

А меня царапает то, что говорят о моем отце.

Хотя кто говорит? Какие-то бандиты? Наверное, даже хорошо, что они о нем такого плохого мнения. Было бы странно, если бы похвалили.

— Иди, — говорит Тагиров.

И блондин выходит, больше не сказав ни единого слова.

Понимаю, что мы снова остаемся наедине.

Тагиров поднимается с дивана, кладет папку на стол.

— Можешь сама посмотреть, — заявляет он. — Насколько хреново у тебя идут дела.

— А вы…

— А я в душ, — обрубает Тагиров, давая понять, что разговор окончен.

Замечаю, как он прихватывает телефон. И вскоре скрывается за дверью. Даже не смотрит на меня, когда проходит мимо.

Судорожно выдыхаю.

Ну хоть несколько минут относительного спокойствия у меня есть. А содержимое папки он сам предложил мне изучить.

Время не теряю. Шагаю к столу, начинаю просматривать то, что недавно так внимательно изучал Тагиров.

Открываю папку, просматриваю один документ за другим. И чем больше я вчитываюсь в содержимое этих бумаг, тем сильнее становится не по себе.

Потому что одно дело слышать про обвинения в убийстве, и совсем другое — видеть все это лично. Осознавать, как скверно обстоит мое положение.

Хорошо, что здесь хотя бы нет снимков убитого Хромова.

Зато есть описание, как именно все произошло. Предварительное заключение. С ним и стараюсь ознакомится подробнее.

Строчки расплываются перед глазами.

«Черепно-мозговая травма, полученная в результате удара по голове тупым тяжелым предметом».

Нервно поправляю очки.

«Удар нанесен в область затылка, с достаточной силой, чтобы привести к смерти в течение короткого промежутка времени».

Невольно начинаю кусать губы. Стараюсь сдержать накрывающую меня истерику.

«На месте преступления обнаружена статуэтка. Материал — металл. Вес — три килограмма. На поверхности имеются следы крови. Предмет изъят в качестве вещественного доказательства и направлен на экспертизу».

Три килограмма.

Массивная статуэтка получается. Но я не помню, чтобы у Хромова в кабинете было хоть что-нибудь такое.

Или я не придавала значения?

Ладно…

Они всерьез считают, что я могла так легко замахнуться на него трехкилограммовой статуэткой?

Хромов высокий. Ниже Тагирова. Но все равно выше меня.

Как бы я могла его ударить таким образом?

Читаю дальше. Приходится несколько раз пробежать глазами по строчкам, потому что тяжело сосредоточиться.

«Следов борьбы не выявлено. Это может указывать на внезапность нападения или на то, что потерпевший знал нападавшего».

Отлично.

Ну допустим.

Как бы я сумела внезапно напасть на своего начальника? Да если бы он видел, что я замахиваюсь на него, то перехватил бы меня очень легко.

Хотя удар был по затылку…

Тогда наверное, Хромову пришлось бы специально наклониться, чтобы я могла его так огреть. Еще и с одного удара — сразу до смерти.

В голове не укладывается, что Хромов убит.

Меня все сильнее трясет.

Листаю дальше.

Показания.

Ну конечно, тут указано, что показания против меня дала Тамара.

Не знаю, что плохого я сделала этой женщине, но она невзлюбила меня с первого же моего дня в офисе.

Сначала я думала, что мне кажется. Просто накручиваю себя. Или может у нее такой характер, что все это поведение для нее нормально. Может, она просто такая?

Дальше перелистываю. Вижу свое фото.

Паника душит.

Это все… трудно назвать случайностью.

Сначала меня отправляют к Тагирову. Чего не должно было произойти, если верить словам Хромова. Теперь Хромов мертв. И кто-то будто подчищает за собой следы? Или действительно пытается подставить меня?

Как бы это все не объяснялось, пока что ясно одно: я сейчас очень крупно «попала». И как из этой западни выбираться?

+++

друзья, большая просьба подписать на моего соавтора Рину. У нее скоро день рождения, давайте ее порадуем:) вы знаете, что мы не делаем спам-блоги. У нас только самые важные новости о новинках)

возможно, вы уже подписались на Рину? Проверить можно тут https://litnet.com/shrt/9WiL

19

Дочитываю материалы с трудом. Строчки буквально расплываются перед глазами.

Ощущение, словно проваливаюсь. Лечу куда-то в пустоту и не могу остановиться.

Откладываю папку. Опираюсь ладонями о стол.

Кажется, пол уходит из-под ног.

По вискам стучат раскаленные молоточки.

Что же делать? Что мне делать?

Позвонить отцу. Рассказать ему все. Папа поможет. Ведь он говорит, что не бывает безвыходных ситуаций. Всегда можно найти какой-нибудь вариант.

Вот только дело явно готовятся повесить на меня. Даже показания свидетеля есть. Орудие преступления.

В том проклятом кабинете предостаточно моих отпечатков. При желании не проблема обставить все так, будто на увесистой статуэтке нашли именно мои следы. Остальное уже чистые формальности.

Хлопает дверь ванны.

Тагиров выходит, на ходу оборачиваясь полотенце вокруг бедер. Как-то совсем небрежно он его повязывает. Ненадежно. Впечатление, словно достаточно одного неосторожного движения — и полотенце снова спадет.

Когда он успел так быстро помыться? Или время слишком быстро летит? Не замечаю?

Перевожу взгляд на папку. Мельком. Ну да. Прошло не так уж мало, ведь я успела все просмотреть.

— Ну что? — интересуется Тагиров. — Ознакомилась?

Киваю.

— Осознала, насколько сильно ты влипла? — хрипло спрашивает он, подходя все ближе.

Останавливается напротив.

Между нами только массивный деревянный стол. Но это едва ли дает мне даже слабое ощущение безопасности.

Тагиров оскаливается. Небрежно опирается крепко сжатыми руками о стол. И пусть он не подается вперед, не приближается больше прежнего. Все равно на автомате отшатываюсь от него. Убираю ладони от столешницы. Обнимаю себя руками.

И тут озаряет.

— Алиби, — выпаливаю. — У меня же есть алиби. Во время убийства я находилась в этом доме. Все время. Вы можете подтвердить это. Объяснить полиции. Тогда против меня снимут обвинения. Тут ведь полно свидетелей. Ваши люди, охрана. Вы можете просто сказать правду.

Тагиров слегка прищуривается.

— Да, — говорит. — Могу.

Облегчение накатить не успевает.

— Только зачем мне это? — спрашивает он уже в следующий момент.

— Ну как, — теряюсь. — Просто…

— Зачем, Лена? — выдает Тагиров с расстановкой. — Я не привык тратить время впустую. Для чего мне столько мороки?

Повисает напряженная тишина.

— Выполните свой гражданский долг, — отвечаю, наконец.

Больше ничего на ум не приходит.

Тагиров кривится.

— Да я этот гражданский долг на хуе вертел, — усмехается, окидывает меня тяжелым взглядом.

Кровь приливает к лицу, заставляя моментально вспыхнуть. С трудом перевожу дыхание, чтобы хоть немного успокоиться.

— Ну это же, — начинаю и замолкаю. — Несправедливо. Или вы считаете, я и правда должна отправиться в тюрьму? На зону? Как вы?

Тагиров молчит.

— Я же ничего не сделала, — добавляю нервно. — Меня подставили, и вы это прекрасно понимаете.

Выражение его лица не меняется.

До него не достучаться.

— Ну ладно вы туда попали. За дело, — вырывается на эмоциях. — Но я не виновата.

— Никого не ебет, виновата ты или нет, — резко рубит Тагиров. — Болтаешь много. А толку нет.

Теперь я молчу.

Слова не идут с языка.

— Как решать будем? — бросает Тагиров, глядя на меня в упор.

— Я могла бы вам заплатить, — говорю, помедлив, ничего другого в голову не приходит. — Давайте так договоримся?

— Ну вот, — в его глазах вспыхивают новые искры. — Чем заплатить? Ближе к делу.

— Заплачу, сколько скажете, — нервно дергаю плечами. — У меня валюты нет, но если надо, то могу достать. Может быть, у меня на руках не будет сразу всей суммы наличными. Но я соберу. Обещаю.

Он мрачнеет с каждым моим новым словом.

— Ты что мне загоняешь? Валюта, блять.

— Ну а как?

Ощущаю, как накатывает беспомощность. Снова пытаюсь ему что-то пояснить про деньги, но Тагиров обрывает:

— Мне твои деньги нахер не нужны. Своих хватает.

— Тогда чего вы хотите? — не выдерживаю, слезы на глаза наворачиваются от его отрывистого грубого тона. — Чем я должна вам заплатить?

— Ты же все сама понимаешь, — выдает спокойно. — Не маленькая. Давай не будем тратить время на хуйню. Ясно же, что к чему.

— Спать я с вами не буду, — отвечаю тихо, но твердо.

— Хотел по-хорошему, — протягивает Тагиров, больше не усмехается. — Но ты сама выбрала как будет.

+++
шикарный визуал от Танюши:)

20

В его глазах такая чернота стоит, что меня холод изнутри сковывает. Даже шевельнуться не могу. Зависаю, глядя на него.

Боюсь, что стоит мне отвернуться, двинуться, хоть немного шелохнуться — и все. Любой неосторожный жест может спровоцировать ответное движение. И тогда уже точно не ускользнуть. А пока еще сохраняется шанс.

Нужно что-то придумать. Срочно.

Он говорит так, будто намерен взять меня в любом случае. И плевать ему, согласна я или нет.

Раз, как он выразился «по-хорошему» не вышло, значит, будет… даже страшно представить что.

— Вы собираетесь меня изнасиловать? — вырывается у меня через судорожный выдох.

— А ты этого хочешь? — без эмоций интересуется Тагиров.

— Что? Нет, конечно, — отвечаю, нервно качая головой. — Как вы можете такое спрашивать?

— Ну так ты сама предложила.

— Ничего я вам не предлагала, — выдаю. — Вы постоянно мне угрожаете, что возьмете силой.

— Да нахер мне тебя насиловать? — кривится. — Думаешь, трахнуть некого?

От его грубости передергивает. Но хорошо, что тема разговора меняется. Это надо поддержать.

— Тогда отпустите меня, пожалуйста, а сами… ну я уверена, у вас нет проблем с поиском девушки. Другая вам гораздо больше подойдет.

— Зачем другая? — бросает он с расстановкой.

— Ну вы же сказали…

— Насиловать я тебя не собираюсь, — спокойно произносит Тагиров. — Ты сама захочешь лечь под меня.

— Нет, — вылетает в момент. — Никогда.

Наверное, звучит слишком категорично. Он уголовник. Опасный рецидивист. С ним нужно общаться осторожнее, тщательно подбирать слова.

— Извините, но это не для меня, — продолжаю, хотя под горящим взглядом Тагирова становится все труднее сохранять покой.

— Надо посмотреть, что с твоей семьей, — вдруг заявляет он, полностью сбивая меня с мысли. — Валерий Смирнов твой отец. Бывший прокурор. Занятно. Братья у тебя есть? Сестры?

Возникает странное чувство, будто Тагирову уже все известно про мою семью. Да это даже в деле коротко упомянуто, а он внимательно документы изучал.

Моя мама умерла, когда я еще маленькой была. У меня есть старшая сестра. Маша. Папа. И все. Не буду считать дальнюю родню, с которой мы почти не общаемся.

Тогда почему он спрашивает сейчас?

И еще непривычно другое.

Имя моего отца действует на многих если не устрашающе, то хотя бы вызывая ощущение угрозы. Но тут словно совсем другой случай. Тагиров едва ли хоть немного волнуется о том, что держит в своем доме дочь Смирнова. Против воли.

Он криво усмехается. Будто мысли мои считывает.

И я срываюсь.

— Вы что, будете моим близким угрожать? — спрашиваю. — Вы что-то задумали против моей семьи, чтобы меня принудить?

— Нет, — спокойно отвечает Тагиров. — Но идея неплохая. Спасибо, что подала. Стоит над этим поразмыслить.

Он обходит стол, останавливаясь за моей спиной.

Все происходит за считанные секунды. Его движения настолько резкие и порывистые, что я не успеваю отойти в сторону. А теперь уже поздно.

Тагиров слишком близко.

Его тяжелое дыхание жжет мой затылок.

Он не трогает меня. Пока не трогает. Но…

Колючие мурашки уже расползаются по плечам. Разбегаются под кожей, пробуждая искрящиеся всполохи напряжения.

Кровь ударяет в затылок. Вдоль позвоночника струится холод.

Тагиров касается меня. Так, как я совсем не жду, сжимаясь в комок от волнения. Его пальцы скользят по моим волосам. Распускают тугой пучок на затылке. И я невольно чувствую облегчение, когда он растрепывает мои пряди.

От этой прически у меня разболелась голова. Когда волосы так собраны долгое время, начинают ныть виски, заполняется свинцовой тяжестью затылок.

Теперь ощутимо легче. Но это длится всего пару мгновений.

После пальцы Тагирова вплетаются в мои волосы. Всей пятерней он медленно перебирает мои волосы, пропускает между пальцами, сжимает и разжимает.

Его движения будто намеренно растянутые, ленивые. И даже… ласковые. Что совсем не вписывается в его образ. Никак не укладывается.

Еще хуже — мои ощущения.

Цепенею от того, как сотни раскаленных иголочек царапают кожу. От макушки. Вдоль шее. Заставляя мелко задрожать. По плечам, по рукам, по груди. Пульс будто с ума сходит. Все внутри судорожно сжимается.

Нужно отстраниться. Прекратить это.

Но у меня получается лишь слабо повести плечами. Слегка дернуть головой. Но движения настолько незначительные, смазанные, что вряд ли Тагиров их вообще замечает.

Чувства спутываются.

Откуда такой ступор?

Прилагаю всю свою волю, чтобы прекратить эту его странную игру с моими волосами.

Тагиров не отпускает.

Даже хуже становится.

Одна его рука так и продолжает касаться моих волос, делая мою кожу гусиной, вынуждая испытывать то, чего совсем не хочу. А вторая ладонь мягко берется за мой подбородок. Крупный палец медленно движется по моим губам.

Нет, это уже слишком.

Не знаю, как у меня получается вывернуться. Но я резко разворачиваюсь. Видимо, Тагиров не так крепко меня держит, чтобы помешать.

— Отвали от меня! — толкаю его ладонями в грудь.

— Грубиянка ты, Лена, — ухмыляется.

— Да это вы грубиян, — выпаливаю. — Вы вообще…

Очень многое высказать тянет.

Но тут он резко закрывает мой рот своими губами. Запечатывает таким поцелуем, от которого у меня дыхание перехватывает.

Вокруг будто все меркнет. Пол из-под ног уходит.

+++

Друзья, сегодня на наши книги огромные скидки. Ловите момент! Сам автор не может поставить такие скидки на книги, только сайт. Так что это идеальный момент для покупки!

тут https://litnet.com/shrt/PTrd

и тут https://litnet.com/shrt/PTad

успевайте купить, такая возможность раз в году!

21

Сначала меня будто раскаленной лавиной сносит. Закручивает в самый эпицентр шторма. Так ощущается атака Тагирова.

Не поцелуй. Нападение.

Он буквально штурмует мой рот. Берет силой. И стоит лишь мне слегка взвизгнуть, когда напрасно пытаюсь его от себя оттолкнуть, как его язык моментально проскальзывает вперед. По моему языку. Глубже. Берет и захватывает. Подавляет, заставляя задохнуться.

Наверное, мои первые попытки вырваться совсем смазанные. Вялые. Но лишь потому что я теряюсь от его напора. А еще он зажимает меня настолько крепко, что освободиться из железного кольца его рук невозможно.

Тяжелая ладонь на моем затылке. Другая — между лопатками.

Остается лишь отчаянно лупить Тагирова по широким плечам, вот только это не дает никакого результата. Он не то что целовать не перестает, он вообще меня ни на миллиметр не отпускает.

Душит своими губами. Давит.

Прет как танк. Хуже! Да я глоток воздуха сделать не могу. Мерзавец набрасывается на меня как одичалый. Будто сожрать хочет.

Изо всех сил рвусь на волю. Но ощущение словно пытаюсь остановить бульдозер.

Тагиров тормозить не намерен. Явно.

Он так и держит меня за голову, а вторая его ладонь скользит по спине. Порывисто перемещается ниже.

Из моей груди вырывается приглушенный возглас. Возмущенный. Нервный. Но этого почти не слышно. Так он меня заглушает своим ртом.

Горячие пальцы сжимают мое тело. Жадно. Жестко. Ниже поясницы. Сминают ягодицу так, что никакие брюки не защищают от этих бесстыжих касаний.

И когда стальной захват вдруг немного ослабевает, невольно теряюсь. Не успеваю этим воспользоваться.

Тагиров отрывается от моих губ настолько же резко, как прежде набросился. Слегка отстраняется. Но в следующую секунду его ладони приземляются на мои бедра. Подхватывают меня и поднимают. Еще миг — короткий рывок.

Вся на нервах. Заторможенно осознаю, что Тагиров бросает меня на постель. Легко и ловко. Будто играючи. Практически… нежно. Тут же прижимает меня собой. Понятно, что будет дальше.

— Помогите! — кричу. — Помогите!..

Голос срывается.

А кого я на помощь зову? Его слуг? Охрану?

Накатывает ледяная безысходность. Немею. Застываю изнутри. Но меня буквально подкидывает, когда Тагиров расстегивает мою кофту.

Он вдавливает меня в кровать, продолжая нагло скользить ладонями по моему телу, нависает надо мной, опаляет лицо раскаленным дыханием.

— Не трогай! — визжу. — Отпусти… не трогай меня!

Царапаюсь. Дергаюсь. Извиваюсь.

Подонок снова пытается меня поцеловать, но на этот раз оказываюсь шустрее, успеваю от него отвернуться.

Он прижимается губами к моей щеке. Слегка прихватывает зубами кожу на скуле. Звериная ласка, пугающая.

Мороз пробегает по коже.

Его большая ладонь скользит от живота к груди, стискивает через бюстгальтер.

— Ты еще и насильник! — вскрикиваю в сердцах.

Тагиров издает раздраженный рык.

Зажмуриваюсь.

— Да что же это, блять, такое, — долетает до меня его резкий возглас, пальцы обхватывают мой подбородок, разворачивают, вынуждая встретить горящий взгляд черных глаз. — Ты еще не поняла? Выйдешь отсюда — тебе прямая дорога за решетку. Куда тебя отпустить, блядь?

Смотрю на него.

Он так держит меня, что даже если бы хотела заговорить, у меня бы ничего не вышло.

— Грозит тебе не мужская тюрьма, — мрачно чеканит Тагиров. — Ты же на юриста учишься. Что, ни разу не слышала, как бабы сидят?

Он наконец отпускает мой подбородок, но только чтобы снова накрыть ладонью затылок, сжать пряди моих волос.

— В башке совсем пусто? — спрашивает резко. — Мозгов нет?

Больной урод…

— Ну хорошо, — выдает Тагиров. — Дам тебе время подумать. Два дня. До моего возвращения. Посиди. Поразмысли.

Поджимаю губы.

— Насильник, блять, — кривится он.

Отпускает меня. Качает головой. Поднимается с постели.

— И чтоб к моему приезду привела себя в порядок, — бросает. — А то как кошка потрепанная. Видела себя? Мне такие бабы не нравятся. Красоту наведи.

Что? Он правда считает, что я буду прихорашиваться для него? Ради его прихоти?

Да это же хорошо, что ему «такие» не нравятся.

— Короче, решай, — холодно произносит он, а после прищуривается с угрозой, криво усмехается: — А может и стоит тебя на зону отправить? Прочувствуешь атмосферу. Там глядишь — башка врубиться. Да только нахер ты мне уже не будешь нужна.

Бросает со злостью, размашистыми шагами направляется к двери. Слышу его вполголоса:

— Насильник я, блять.

+++

любуемся на шикарный визуал от Танюши:)

22

Смотрю на захлопнувшуюся с грохотом дверь и недоумеваю.

Он что, оскорбился? Его задело то, как я его назвала?

Ну ничего себе. Даже думать не хочу дальше. Нервы на пределе.

В напряжении ожидаю возвращение Тагирова, но он больше не появляется. Вероятно, остается где-то в доме. Но в эту спальню не возвращается. А может, он и уезжает. Обратно в тюрьму. Ничего непонятно. Но это и не важно.

Голова раскалывается от усталости. Отдохнуть у меня не получается, потому что все время остаюсь начеку. Расслабиться в такой обстановке нельзя. И у меня уже чувство, будто в глаза песок насыпали. Стоит моргнуть — неприятно покалывает, режет, заставляя невольно поморщиться.

Посреди ночи начинает клонить в сон, и я поднимаюсь, прохаживаюсь из одного угла комнаты в другой. Просто чтобы перебить сонливость.

Папка с материалами полиции на столе. Снова перечитываю.

Вот это точно бодрит. Мысли о том, что могу оказаться в тюрьме.

Тагиров прав. И мой разум подбрасывает еще больше поленьев в костер. Например, как будут рады заключенные в колонии, когда к ним попадет дочка прокурора. Пусть и бывшего. Такая информация быстро просочится. А может, там даже есть кто-то, кого мой отец засадил за решетку. И вряд ли у меня получится «отсидеть» срок с таким комфортом, как это делает Тагиров. На положении главаря на зоне. С поездками домой. В комфортные условия.

Ладно. Должны быть варианты доказать мою невиновность.

Например, камеры.

В районе офиса Хромова много магазинов. Там точно есть банк. Ну хоть где-то же могут быть камеры наблюдения, а значит, по ним можно просмотреть все и понять, когда я оттуда уехала. Отметить, что больше я обратно не возвращалась. Да и какой у меня мотив убивать Хромова?

В показаниях сказано, что мы ссорились, кричали. Только что нам делить? Ну кроме практики?

Сомневаюсь, что кто-то из офиса признается, будто Хромов пытался подложить меня под зэка. Да, в теории на него можно что угодно теперь свалить. Но эта схема с поставками девушек для заключенных абсолютно незаконная. И все в офисе были в курсе. Значит, в таком случае Тамара сама себя подставит с подобным мотивом.

И что же тогда? Какие еще варианты? Я убила начальника из-за практики?

Звучит как бред.

Но с другой стороны…

Легкое облегчение от идеи с камерами быстро пропадает.

Тот, кто это организовал, наверняка все просчитал. И если Тамара дала против меня ложные показания, то положение действительно критическое. Она же понимает, как рискует, если правда вскроется. И все равно пошла на это.

Откладываю папку от себя. Снова прохожусь по комнате взад-вперед. Кажется, столько раз прочла материалы, что запомнила наизусть.

За окном ночь. Стены давят. Свет неприятно бьет по глазам. И веки уже словно свинцовые.

Отключаю лампу и открываю окно. Выглядываю. Смотрю, как внизу ходят охранники.

Даже если бы я могла вылезти отсюда, меня бы моментально схватили.

Отхожу, усаживаюсь в кресло. На улице холодно. В комнате быстро меняется температура.

Вздрагиваю от каждого шороха.

Мне надо выбраться отсюда. Или хотя бы найти телефон. Вот бы достать мобильный у кого-то из охраны. Или из слуг.

Прокручиваю в голове разные варианты, но на ум ничего не идет.

В один момент ныряю в темноту. Сон все же настигает меня. От усталости буквально вырубает.

Однако осознаю это, лишь когда меня подбрасывает от рева двигателя. Такой резкий звук. Совсем рядом.

Подскакиваю в кресле. Кручу головой.

Взгляд упирается в окно, которое так и осталось открытым на ночь. Подхожу ближе. Вижу, как от дома отъезжает большой внедорожник.

Мне даже кажется, замечаю за рулем Тагирова. Когда машина делает ловкий разворот, прежде чем двинуться дальше, набирая скорость.

Уехал.

Значит, у меня есть ровно два дня, чтобы выбраться отсюда. Или хотя бы дозвониться до сестры или до отца.

Нервно обнимаю себя руками. Понимаю, что вся продрогла. Аж зубы стучат.

И меня буквально током прошибает, когда позади слышится звук открываемой двери. Резко оборачиваюсь и застываю как вкопанная.

23

Первая мысль — Осман.

Ну кто знает? Он же может вернуться вообще в любой момент. А то, что я видела его за рулем машины, — ну так полной уверенности нет. Вдруг я ошиблась?

Судорожно выдыхаю, увидев, что на пороге стоит тот самый мужчина, который меня встречал вчера. Вероятно, один из помощников Османа.

— Доброе утро, Елена, — говорит он. — Что бы вы хотели на завтрак?

Ощущение, будто я в дорогом отеле, любезный администратор интересуется насчет моих вкусов. Только это никакой не отель. Клетка. Пусть и довольно комфортная на вид.

Тянет ответить грубо.

Не нужно мне никакой еды. Вообще, ничего не нужно. Домой хочу.

Только это будет глупо с моей стороны. И никак не поможет мне в сложившейся ситуации. Скорее только усугубит без того шаткое положение.

В общем — не вариант.

Надо постараться и наладить контакт. Расположить к себе. Или хотя бы постараться что-нибудь выяснить.

Хотя, конечно, в идеале мне бы раздобыть телефон. Но подозреваю нечто такое будет очень непросто устроить.

Нужно все время быть начеку. И если мне повезет, если кто-то из слуг или охранников немного расслабится, то сразу этим воспользоваться.

Сомнительно, что удача настолько широко мне улыбнется. Скорее всего, люди Тагирова вышколены так, что ничего не светит. Но других вариантов у меня все равно нет.

— Как вас зовут? — спрашиваю.

Он хмурится. Однако помедлив, все же отвечает:

— Юрий.

Киваю. Заставляю себя слегка улыбнуться.

В универе нас учили, что нужно наладить контакт с похитителями. Чем больше обмен личной информацией, тем выше шанс установить эмоциональную связь.

— Моего двоюродного брата так зовут, — замечаю. — Кстати, вы немного похожи. Интересно, у вас тоже есть разряд по стрельбе?

Здесь, что называется «пальцем в небо».

Да, этот тип выглядит так, будто и правда способен пристрелить кого-то. К тому же, он на службе у опасного преступника. Вполне вероятно, что у него и правда есть разряд по стрельбе.

— Есть, — отвечает сухо.

— Понятно, — снова улыбаюсь, стараюсь, чтобы это выглядело мягко и непринужденно, но не уверена, что с учетом стресса у меня получается, как надо. — Ну думаю, тогда мы тоже поладим. Юра как мой лучший друг. Жаль, сейчас он уехал в другой город, и мы почти не общаемся.

Это ложь.

Ну то есть у меня и правда есть двоюродный брат по имени Юра, но мы с ним едва ли ладили.

Только надо искать точки соприкосновения. Хотя бы какие-то. А эту информацию нереально проверить. Да и кто станет это делать?

— Чувствую, я тут надолго, поэтому хотела бы с вами поладить, — добавляю.

И кажется, теперь я на самом краю.

Он хмурится сильнее.

— Мне бы что-нибудь простое, — говорю. — Овсянку или гречку.

Для первой попытки хватит. Кажется, и так могла переиграть.

— Понял, — кивает Юрий и уходит.

Через время появляется горничная. На тележке, которую она закатывает в комнату намного больше еды, чем в моем скромном заказе.

Горничная собирается уходить.

— Пожалуйста, задержитесь, — обращаюсь к ней.

Она застывает. В ее глазах мелькает беспокойство.

— Позавтракайте со мной, — предлагаю. — Тут столько еды. Можно хоть десять человек без проблем накормить.

Женщина смотрит на меня с удивлением. По всему видно, что такого предложения она точно не ждала.

— Но я не могу, — говорит наконец. — Нам не положено.

— Почему? Здесь нет ничего такого, чтобы…

— Нет, извините, мне нельзя.

Какой-то приглушенный звук.

Это что у нее? Телефон?

Вскоре понимаю, что да. Она достает его, смотрит на экран.

— Извините, — выпаливает. — Мне пора.

Надеюсь, у меня в глазах ничего не блеснуло при виде ее телефона. Стараюсь реагировать спокойно.

Просто знаю, мне нужен этот мобильный. Осталось понять, как бы его заполучить.

24

— Тогда позовите Юрия, пожалуйста, — говорю, прежде чем женщина успевает исчезнуть из комнаты. — Если вы не можете задержаться. Позавтракать со мной. То… он может прийти?

Она смотрит с недоумением.

— Пожалуйста, — добавляю. — Не могу есть одна. У меня большая семья. Ну много родственников. Мы всегда садились за стол вместе.

Не знаю, сработает ли это, но женщина задерживается, и я стараюсь продолжать. Любой ценой установить контакт.

— После того, как моя мама, — запинаюсь, потому что горло и правда сдавливает в этот момент. — Она рано умерла. Почти не помню ее. В общем, отец меня и сестру так приучил. Мы всегда вместе ели. И утром, и вечером. Думаю, так он старался исправить то, чего на самом деле исправить нельзя.

Женщине около пятидесяти. Наверное, у нее могут быть дети. Возможно, как раз дочка.

Но с другой стороны — она работает здесь. В доме бандита.

И все же…

— Извините, — добавляю, качнув головой. — Не хотела вас грузить. Большая семья. У нас всегда шумно. А я тут почти ни с кем не общаюсь.

Нервно улыбаюсь.

— Я знаю, что такое большая семья, — замечает женщина. — Мне нужно идти. О вашей просьбе Юрию сейчас сообщу.

Завтрак проходит в компании главного надзирателя.

И я стараюсь смотреть куда угодно, только не на его телефон. Понимаю, что если с горничной еще есть мизерный шанс, то здесь мне точно ничего не светит. Стащить телефон у профессионала не выйдет.

Но на автомате все равно отмечаю детали.

Такой мобильный у моего отца. Водонепроницаемый. Противоударный. Долго держит заряд. Его везде удобно взять — и в обычный поход, и на охоту.

Только мой отец охотится в лесу.

А Юрий…

Останавливаю мысль. Стараюсь сосредоточиться на разговоре, но Юрий отвечает сухо и коротко. Вынужденно.

Похоже, этот завтрак для нас обоих пытка. Только по разным причинам.

— Я же могу пройтись? — спрашиваю.

Юрий молчит.

— По дому? — добавляю.

— Можете, — говорит он.

И выходит из комнаты.

Ну хорошо.

Изучить особняк мне действительно не помешает. Осмотреться тоже. Все равно больше заняться нечем.

План в голове не складывается, как не стараюсь. Ничего умнее, чем прямо обратиться к горничной за помощью на ум не идет.

Давить на жалость. Расплакаться. Тут мне даже играть не придется, потому что вся на нервах и действительно способна разреветься в любой момент.

Спускаюсь по лестнице. Прохожусь по коридорам. Замечаю, что повсюду охранники. Мрачные верзилы, с которыми даже заговаривать не тянет.

А что во дворе?

Хочу выйти из дома, но один из амбалов полностью преграждает мне проход вперед.

— Извините, — прочищаю горло. — Могу я…

Начинаю и осекаюсь, потому что он отрицательно качает головой. На меня не смотрит. В пустоту. Однако жест выразительный.

— Юрий разрешил, — прибавляю, помедлив. — Сказал, что я могу пройтись.

Не лгу. Так и было.

— Пожалуйста, — добавляю снова.

Амбал достает рацию. Связывается с кем-то. Возможно, с тем же Юрием. Говорит он холодно, на неизвестном мне языке, потому ни слова не понимаю. Фразы пролетают мимо.

Вскоре показывается Юрий. Его лицо, как и прежде, не выражает ровным счетом ничего. Ноль эмоций. А ведь «проблемы» со мной наверняка его достали.

— Можно мне выйти? — обращаюсь к нему. — Ненадолго. Просто немного подышать. Тут взаперти не могу.

— Я должен связаться с хозяином, — отвечает Юрий. — Присядьте пока.

Он уходит и возвращается не скоро. Однако дает немного надежды, бросив прохладное и сухое:

— Идемте.

Значит, Осман разрешил.

Ну хорошо.

Прогуливаться в компании этого Юрия то еще удовольствие. Как и отмечать вокруг все больше охраны, камер.

А потом я вижу бассейн.

И видимо, в моих глазах что-то вспыхивает.

— Хотите поплавать? — интересуется Юрий.

Смотрю по сторонам. На охранников. Нервно дергаю плечом.

Не при них. Слишком много внимания.

— Никто не будет наблюдать за вами, — говорит Юрий. — Не рискнет.

И тут до меня доходит, почему тот верзила на выходе упорно меня игнорировал. Ни единого взгляда в мою сторону не бросил.

Им нельзя на меня смотреть.

Вероятно, потому что считаюсь «собственностью» их хозяина.

— Камеры, — говорю тихо. — Мне бы не хотелось, чтобы меня записывали в таком виде.

— Это можно решить.

— Записи не будет?

— Нет.

— И никто не будет за мной наблюдать, пока я плаваю?

— Верно.

У меня все-таки намечается план.

Опасный. На грани. Но других вариантов не нахожу. Нужно попробовать. Ничего другого не остается.

+++

друзья, я выложила для вас подарок - полностью завершенная очень горячая книга! Однотомник. Счастливый финал.

книга тут - https://litnet.com/shrt/Pooe

(если у вас не открывается ссылка, то книгу можно найти по названию "Только не он" - она в самом верху на странице Рины Каримовой или почти в самом низу на странице Валерии)

— Азаров любит жестко. Никаких поцелуев, никаких ласк. Без нежностей, в общем. Заваливает и берет свое как зверюга.

— Ну это как-то не очень… Если совсем без ласки. Ну как же это?

— Ты Азарова видела? Да, если он просто на меня подышит, я улечу. А если в этот момент еще и будет без футболки, то… Короче, никто на его грубость не жалуется. Всем заходит. Жаль, он на обычных студенток, вроде нас, даже не глянет. Выбирает всяких моделей. Ну понятно. Как иначе с его-то деньгами и возможностями? Хотя он и с теми, кого выбрал, редко встречается дольше месяца.

Тимур Азаров — животное. Жесткий. Циничный. Наглый. И я не понимаю, почему столько девчонок в универе по нему с ума сходят. Что их вообще привлекает?

Он ведет себя как последний ублюдок. И я бы с радостью держалась от него подальше. Но однажды ночью Азаров врывается в мой дом.

читать книгу тут - https://litnet.com/shrt/PoPe

25

— У меня нет купальника, — говорю.

— Ваши вещи доставили, — сухо информирует меня Юрий.

Стараюсь не фокусироваться на мысли о том, что какие-то типы шарили по моим вещам, собирая их в чемодан.

— Там тоже купальника не будет, — отвечаю ровно. — Но я бы и правда хотела поплавать. Наверное, можно было бы купить…

— Выезд отсюда вам запрещен, — сразу сообщает надзиратель.

— Понимаю, — выдаю спокойно. — Я и не рассчитывала, что кто-то меня повезет кататься по магазинам.

На его лице по-прежнему ноль эмоций.

Ладно. Продолжаю.

— Но можно и без меня купальник приобрести, — замечаю. — Я бы хотела из определенного магазина. Ну я и модель знаю, которую хочу. А размер… я там покупала обычное белье. Могла бы дать, чтобы консультант подобрала мне купальник такого размера. Без примерки. Лучше бы конечно, примерить, но можно и так.

Юрий молчит.

— Только я бы не хотела, чтобы ваши охранники рассматривали мое белье, — добавляю тихо.

Думаю, и хозяину их такое не понравится. Раз верзилам даже в мою сторону смотреть нельзя.

Юрий должен это понимать. Да?

— Никто ваше белье не тронет, — произносит он прохладным тоном. — А вещи в квартире собирала горничная.

— Значит, я могу…

— Да. Приготовьте то, что требуется.

Только бы повезло.

— Ну я пойду?

— Идите.

Возвращаюсь в комнату, где была. Надеюсь, камеры тут не установлены. Вообще, с учетом того, что здесь спальня Тагирова — вряд ли такое будет реально.

Стал бы он сам за собой наблюдать?

Хотя за мной мог бы.

Медлю, однако других вариантов не нахожу. Достаю бюстгальтер, убираю подушечку в одной из чашек. В другой оставляю.

Ярлык с размером я срезала. Всегда так делаю. Убираю, чтобы не мешал. А больше размер нигде не написан. Поэтому консультант должна будет глянуть на чашки. И вот тут — моя идея.

Беру листок, пишу записку. Просьба о помощи. И просьба связаться с моей сестрой. Номер телефона.

Закладываю эту записку в чашку без подушечки. Понимаю, что этого мало. Она же не прощупывается. Бумажка не выпирает из-под ткани. Надо как-то привлечь внимание к ней, но при этом не насторожить охранника, который будет это все в магазин вести.

Вдруг проверить решат? Вдруг посмотрят?

Не нахожу ничего лучше, чем сунуть внутрь одну из своих резинок для волос. Спираль выпирает, но не слишком. И я стараюсь уложить все так, чтобы доставая резинку, нельзя было не заметить записку.

Конечно, консультант может туда и не полезть. Но я помню ту девушку, которая меня обслуживала в отделе. Милая, приятная, очень аккуратная. Мне кажется, такая автоматически начнет поправлять чашку и — все откроется.

Главное, чтобы охранника в тот момент не оказалось рядом.

Покончив со всем, еще раз осматриваю бюстгальтер. Если не трогать, то и не заметишь.

Укладываю белье в пакет. Передаю Юрию, который ожидает внизу. Рядом с ним замечаю горничную, и меня прошибает холодный пот, когда он вдруг отдает этот пакет ей.

— Осмотрите.

Сам туда не смотрит.

Горничная открывает пакет. А взгляд Юрия направлен четко на меня. И я как могу скрываю реальные эмоции, хотя меня всю раздирает.

Она дотрагивается до белья. Слышится легкий шорох ткани.

— Ничего необычного не замечаете? — спрашивает Юрий.

— Красивый комплект.

— Есть что-то подозрительное?

— Н-нет, — отвечает она с легкой заминкой.

Видно, ей самой неловко рыться в моем белье.

И к счастью, до той самой чашки она не дотрагивается.

Юрий забирает у нее пакет. Без слов покидает дом. А я понимаю, что пора бы переходить ко второй части плана.

Рассчитывать только на записку нельзя.

Нужен запасной вариант. Еще более рискованный.

26

Проходит чуть больше часа, и мне доставляют пакет из магазина нижнего белья. Красиво упаковано. Сверху повязан бантик.

Стараюсь сдержать себя. Не начать распаковывать все при охранниках, при надзирателе.

Дожидаюсь момента, когда окажусь одна в комнате. А дальше — у меня пальцы подрагивают от нетерпения. Так хочется поскорее изучить содержимое.

Первым делом проверяю тот бюстгальтер, который мне возвращают. Записки нет. Хотя заколка на месте.

Получается, мой план сработал?

Нервно кусаю губы.

Достаю купальник. Ощупываю. Внимательно проверяю все. И… ничего не нахожу. Нет, не то чтобы я рассчитывала на ответное послание от той девушки-консультанта. Но вообще, мысль мелькала.

Ладно. Глупо было бы на такое надеяться. Она увидела мою записку, но вряд ли стала бы отвечать. Побоялась бы. Видно же, что дело нечисто, раз там просьба о помощи.

А ведь она может и другого бояться. Например, не станет связываться с Машей. Не позвонит моей сестре и… все.

Обрываю эту мысль.

В любом случае есть запасной план.

Переодеваюсь в купальник. Сверху набрасываю одно из свободных платьев. Выхожу из комнаты, направляюсь к бассейну.

Ни один из охранников за мной не идет. Горничной тоже не видно.

Намеренно не спешу. Пусть точно увидят, что я пошла плавать.

Не верю, что меня оставят без присмотра. Надеюсь — не оставят. И если честно, это как раз и есть мой план.

Думаю, Юрий либо сам будет присматривать, либо поручит это дело одной из горничных. Как с осмотром белья было.

Еще раз прокручиваю в голове план. Чем ближе момент, когда надо действовать, тем бредовее кажется мне эта затея.

Но какой еще у меня выход?

Просто ждать? Терять драгоценное время?

Пока что идеи получше, чем изобразить, будто я тону, в голову не приходит. На самом деле, плаваю я прекрасно. Плохо представляю, как изобразить нечто вроде «утопления» в бассейне. Но постараюсь.

Если так посудить, то мне могло попросту стать плохо. Голова закружилась. Ногу свела судорога.

В общем, изображу что-нибудь.

А дальше… надеюсь, меня бросятся спасать. Тогда и попробую стащить телефон.

У охранника же должен быть мобильный.

Чего только не рисует воображение.

Охранник оставляет рацию и телефон на шезлонге. Или я сама изо всех сил вцепляюсь в охранника, чтобы забрать у него мобильный.

Осторожно надо. Так, чтобы этот человек не заметил.

Возможно, меня будет спасать Юрий. С ним совладать труднее. Или же все заметит горничная. Уйдет больше времени, чтобы позвать кого-то.

Но как бы там не происходило, это же выглядит логичным. Когда человек тонет, он изо всех сил вцепляется в своего спасателя. Никто не посчитает такое поведение подозрительным.

И тут мне главное извернуться и стащить телефон. Незаметно.

Прохаживаюсь вдоль бассейна. Осматриваюсь. Наконец, стягиваю платье, иду к воде. Опускаюсь по лестнице вниз. Делаю первый гребок. Еще. Стараюсь не показать то, как на самом деле умею плавать. Наоборот, действую как можно более неловко, неуверенно.

Исследую бассейн и понимаю, что глубина тут разная. Подплывает туда, где отметка доходит до двух метров, судя по небольшой табличке сбоку. Делаю несколько глубоких вдохов — и приступаю к спектаклю.

Погружаюсь под воду. Лихорадочно взмахиваю руками. Шлепаю ладонями по воде.

Еще, еще.

Вскрикиваю. Заодно умудряюсь глотнуть воздух. И опять ныряю под воду.

Разыгрываю все это. Уже начинаю захлебываться. Практически по-настоящему. Когда вдруг различаю гулкий топот. Приходится нырнуть глубже, чтобы не выдать себя.

Миг — слышится всплеск неподалеку.

Сильные руки обвиваются вокруг меня. Рывком вырывают из воды. И я понимаю, что это точно не горничная.

Юрий?

Нет. Тот довольно худощав. А это видимо, один из охранников. Очень мощный. Крупный. Его мускулы будто железные.

Понимаю это, ощупав своего спасателя в поисках мобильного.

На Юру не похож.

Но это не важно.

Где же телефон? Ни на что похожее не наталкиваюсь. Еще немного и меня укладывают на спину. Вероятно, рядом с бассейном.

Приоткрываю глаза. Закашливаюсь.

Продолжаю нервно шарить руками по груди охранника. И застываю в один момент. Ведь именно в этот самый момент открываю глаза.

Вижу ЕГО.

Тагиров здесь. Криво ухмыляется, глядя на меня. И воздух обжигает мои легкие похлеще воды из бассейна.

Что он здесь делает? Почему так рано вернулся?!..

27

Один лишь вид Тагирова настолько сильно сбивает меня с толку, что не сразу замечаю главное — мои пальцы все же наталкиваются на корпус телефона. В кармане его рубашки. Кажется. Точно судить не могу. Однако это очень на то похоже.

Застываю. Опасаюсь шевельнуться, чтобы он не обратил внимание на мою ладонь, замершую на его груди.

Мобильный еще нужно вытащить из кармана.

Только бы он не заметил. Только бы ничего не понял.

Надо действовать осторожно. Ни в коем случае себя не выдать. Сейчас я слишком далеко зашла, чтобы отступать. А других вариантов все равно нет. Осознание накрывает за считанные секунды.

Лишь потом отмечаю детали.

Горящий взгляд Тагирова. Угрожающий оскал. Жар исходящий от мощного тела, которое сейчас плотно прижато ко мне.

Впечатление, будто бетонная плита сверху наваливается. Давит тяжестью с неистовой силой.

Близость этого пугающего человека ощущается слишком остро. От нее пробирает до дрожи.

Наверное, мне должно быть холодно. Ведь я сейчас в одном лишь купальнике. Под спиной ледяной мрамор. Но Тагиров так крепко ко мне прижимается, что чувство возникает, словно меня кипятком окатывают с головы до ног.

Его одежда мокрая насквозь. А сам он не особо волнуется на этот счет. Его взгляд направлен на меня. Прямой, жесткий, подавляющий. И я очень надеюсь на то, что на моем лице не отражается ничего такого, что способно выдать меня, ведь мои пальцы по-прежнему судорожно сжимают корпус мобильного. Рука нервно подрагивает.

— Ты что за херню устроила? — хрипло спрашивает Тагиров.

— Я… — выдаю с трудом и запинаюсь.

Наверное, самое правильное, что я могу сделать сейчас, это оскорбиться на его резкие слова.

— Я тонула, — тихо произношу и стараюсь действовать как можно более натурально. — Чуть не захлебнулась. А вы…

— Что-то не похожа ты на утопленницу, — обрывает Тагиров, прищуривается внимательно изучая меня. — Так лихо воду рассекала. А потом вдруг резко тонуть начала.

Мрачно хмыкает.

А у меня холодок по спине пробегает.

Стараюсь не думать о том, что Тагиров за мной наблюдал. Причем в таком виде. В купальнике. Почти без ничего видел.

Изо всех сил притормаживаю бурный поток мыслей. Тут и похлеще можно выводы сделать.

Может, он уже все понял? Раскусил? Может, заметил, что я вцепилась в его телефон? В прошлый раз почти сразу поймал. Теперь же будто намеренно растягивает момент.

— Да как вы можете? — отчаянно стараюсь изобразить реакцию, которая бы у меня была, будь я и правда в такой ситуации. — Вы похитили меня. Держите тут силой. Теперь еще обвиняете в чем-то. Да я тут столько воды наглоталась. Мне дурно стало. Еще немного — могла вообще сознание потерять. От шока. От стресса. Доводит все. Я здесь будто в клетке заперта.

— Непорядок, — хрипло произносит Тагиров.

И от того, какая тьма сгущается в его черных глазах, меня всю начинает мелко колотить.

— Знаешь, что надо в таких случаях делать? — интересуется он обманчиво мягко.

— В таких?

Его лицо слишком близко к моему. Как и губы. Как и раскаленное дыхание, которое буквально обжигает лицо.

— Когда тонут, — выдает Тагиров.

— Что? — едва дышу.

— Вот это, — отвечает.

И впивается в мои губы. Жарко. Страстно. А я даже не сопротивляюсь, потому что в этот самый момент вытягиваю мобильный телефон из его кармана. Одной ладонью тяну. Второй — упираюсь в другое плечо, стараясь отвлечь Тагирова.

Кажется, получается.

Кажется, он ничего не замечает.

Но есть другая проблема. Похуже.

Никак не могу разорвать контакт наших губ. Теперь меня саму словно в темную воронку затягивает. Не отстраниться, не ускользнуть. Увязаю все глубже. Лечу в пропасть.

+++
друзья, скоро тут будет еще прода)

сегодня единственный день крутых скидок на наши книги в честь Дня рождения Литнет. Советуем купить наш новый завершенный однотомник, там огонь - https://litnet.com/shrt/PMw2

и заглядывайте на страничку https://litnet.com/shrt/PMS2

там много классных предложений)

28

Я в ловушке. Ощущение будто стены вокруг сжимаются. Все охвачено диким пламенем.

Напор Тагирова вынуждает замереть. Зависнуть в этом странном, совершенно непривычном состоянии.

Ловлю себя на том, что не могу его остановить. И дело уже не в его телефоне, ведь мобильный умудряюсь вытянуть и спрятать у себя за спиной.

Вообще, тяжело спрятать какую-то вещь, когда ты в одном купальнике.

Однако Тагиров так нагло и жадно терзает мои губы, что кажется совсем не замечает мои судорожные манипуляции с его телефоном.

Горячий язык жестко переплетается с моим языком, скользит глубже. Натиск такой, что принуждает задохнуться.

Крупные ладони движутся по моему телу. Алчно. Смело. По-хозяйски.

Каждым жестом Тагиров будто присваивает меня себе, закрепляет право на собственность. И никакие возражения принимать не готов.

Он свою волю четко продавливает. Не просто целует. Берет. Впивается в мои губы. Удушающе.

Оцепенение сковывает. Не получается вырваться.

Тагиров прижимается вплотную. Одна его рука накрывает грудь. Пальцы забираются под верхнюю часть купальника. Вторая рука на бедре. Рывком перемещается, стискивает ягодицу.

Тут меня буквально подбрасывает. Наконец, отрезвляет.

Издаю протестующий звук. Еще и еще. Громче. Все глушит Тагиров, который продолжает беззастенчиво терзать мой рот.

Начинаю лупить его ладонями по груди. Пробую оттолкнуть. Но теперь возникает чувство, будто мерзавец ничего не замечает.

Только хуже становится. Ведь он все сильнее расходится.

Даже не верится, когда Тагиров вдруг отрывается от моих губ, позволяя жадно глотнуть кислород.

— Что не так? — бросает хрипло.

И… он еще спрашивает?..

— Да ты же опять, — выдаю нервно, с трудом перевожу дыхание.

Пожирает меня глазами.

Щеки горят. И губы. А его крупное тело до сих пор настолько тесно прижато к моему, что ошпаривает. И я вообще не понимаю, как разорвать настолько близкий контакт.

— Набросился, — выпаливаю. — Насильник.

— Ну пиздец, — мрачно произносит Тагиров. — Неблагодарная ты, Лена. Я тебя спас. А ты чего? Охуевшая. Ответила мне, а потом резко заднюю врубила.

— Что? — вырывается пораженный возглас.

— Ответила, — говорит с абсолютной уверенностью. — Еще как.

— Нет! — выпаливаю в сердцах.

Да не было такого. Ну не было! Даже близко. Под его животным напором попросту застыла. Толком шевельнуться не могла.

— Да, Лена, да, — заявляет Тагиров твердо. — Сейчас покажу.

И впивается в мои губы снова, прежде чем успеваю запротестовать. Целует жарко и глубоко.

Упираюсь ладонями в его плечи. Но больше не делаю ничего. Воспротивиться не получается. Просто подвисаю в этом непривычном состоянии.

Меня никто так не целовал. Никогда.

Не то, чтобы я много целовалась с парнями. У меня и отношений серьезных не было. Наверное, мои свидания можно пересчитать по пальцам одной руки.

Тагиров… явно опытный.

Что-то меняется в его движениях. Неуловимо. Бесповоротно.

Он вроде бы сбавляет напор. Теперь все происходящее со мной чувствуется иначе. Но точно не «мягче».

Надо его оттолкнуть. Надо.

Только почему я не делаю этого? Я вообще ничего не делаю, чтобы хоть немного исправить ситуацию.

Хотя исправлять здесь нечего.

Бежать надо. Вырываться. А я замираю. В его железном захвате иначе не получается.

И мне совсем не нравится тот вихрь эмоций, который закручивается внутри меня, затягивает все сильнее, все глубже.

Похоже, Тагиров меняет тактику. Словно обороты сбавляет, силу сдерживает. И вскоре его губы касаются моих практически нежно. А язык точно дразнит. Не берет в плен, а играючи скользит, прорисовывает огненные узоры на моем языке.

Почему-то сопротивляться ему не получается. Особенно теперь, когда все разворачивается непривычно ласково.

Будто морок мысли закрывает. Разум затуманивает. И это цепенящее состояние удается сбросить, лишь когда Тагиров снова распускает руки.

Обе его ладони забираются под верх купальника. Сжимают грудь.

Тут меня холодом и окатывает.

Трезвею от бездействия в один момент.

Дергаюсь. Извиваюсь. Отчаянно пробую двинуть его коленом. Посильнее. Как могу вырываюсь.

— Ну что ты опять разошлась? — бросает Тагиров, с недовольством от меня отстраняется. — Нравится же. Хорошо тебе.

Поглаживает мою грудь пальцами. Продолжает облапывать. Методично, невозмутимо. Будто так и надо. Будто так и должно быть.

— Соски торчат, — заявляет.

— Пусти, — шиплю. — Пусти меня.

Царапаю его руки, стараюсь отодвинуть от себя. Но Тагиров даже бровью не ведет.

— Ты чего мозги ебешь? — спрашивает он хрипло.

— Я…

— Кайфово будет, — замечает, прищуриваясь. — Ты и сама это знаешь. Чувствуешь. Тогда к чему эти выебоны?

Завопить тянет от его мерзостей.

Однако я держу в уме то, что мне необходимо стащить телефон. Технически это уже произошло. Однако не до конца.

Сейчас мобильный под моей спиной. Пока что Тагиров этого не замечает. Но в любой момент может это понять. Хватит одного неосторожного движения — и я выдам себя с головой.

— Ты, — начинаю сдавленно. — Ты же время мне дал. Подумать.

В его глазах темнота. Густой мрак.

— Холодно, — прибавляю нервно. — Мне… отпусти меня, пожалуйста. Дай полотенце. Ты же… не считаешь себя насильником, да?

Хотя выкрал меня. Держишь силой.

Прикусываю язык, чтобы не сболтнуть это вслух. Не хочу его злить еще сильнее, ведь он и без того сейчас на взводе.

— Отпусти меня, — повторяю. — Пожалуйста.

Тагиров не делает ни единого жеста, чтобы от меня отодвинуться. Его ладони так и застывают на моей груди. Едва заметно подрагивают. А черные глаза пристально изучают мое лицо, словно считывают каждую реакцию.

Воздух тяжелеет. Напряжение зашкаливает.

Тагиров пока не набрасывается на меня. Но момент острый. Опасный. Ощущение будто каждый волосок на теле дыбом встает.

29

В его глазах сверкающая темнота. И меня буквально сносит от той дикой энергией, которая от него исходит. Фонит волнами, заполняя собой все пространство вокруг.

Возникает ощущение, словно передо мной разыгрывается стихия. Жесткая. Неуправляемая. Абсолютно непредсказуемая.

И даже страшно представить, что может ожидать впереди.

Кажется, один неосторожный жест — Тагиров набросится на меня. Уже по-настоящему. Хотя и сейчас его атака очень даже реальна.

Крупные ладони на моей груди. Массивное тело поверх моего.

Холодею от его собственнических прикосновений. Но хуже — тяжелый взгляд. Он буквально пропаливает меня насквозь. Прошивает так, что отвернуться не получается. Скрыться невозможно.

Сейчас и шелохнуться страшно. И даже просто отвести глаза. Такое чувство, будто одной искры достаточно для взрыва. Для полного срыва тормозов у Тагирова.

Пусть ситуация складывается ужасная, у меня все равно такое ощущение, словно он еще сдерживается. Но все может легко усугубиться.

Лихорадочно размышляю, что бы ему сказать. Телефон под спиной жжет кожу. И меня подбрасывает от осознания того, как легко мой план может в любое мгновение развалиться.

Один звонок — и все. А может и просто сообщение. Тагиров сразу же поймет, что я стащила его мобильный.

Паника ошпаривает. Очень надеюсь, что на моем лице ничего лишнего не отражается.

Хотя разве его может мой страх удивить? Разве он не понимает, как действует на меня?

Не хочу, чтобы он меня трогал. Ничего не хочу.

Отпусти. Пожалуйста, отпусти.

Мысленно повторяю это раз за разом. Вслух слова не идут. Да у меня губами двинуть не выходит. Все мое существо охватывает бесконтрольная дрожь.

— Лена, — хрипло обращается ко мне Тагиров.

Хочет что-то сказать, но его окликают. По имени отчеству. Механически отмечаю, что голос знакомый.

Юрий.

— Это срочный вопрос, — добавляет он. — Ждать не можем. Нужен ваш приказ, чтобы все решить.

— Блядь, — мрачно бросает Тагиров.

И… собственному счастью поверить боюсь, когда он отпускает меня. Наконец, убирает свои лапищи с моей груди. Рывком поднимается.

Правда, глаз не отводит. Продолжает меня взглядом облапывать.

Нужно срочно чем-нибудь прикрыться, и дело не только в купальнике, а еще и в том, что надо поскорее спрятать его телефон.

Нервно осматриваюсь в поисках халата.

Куда сунула?

Или хотя бы полотенце нужно.

Однако пока мой нервно мотающийся взгляд натыкается только на Юрия. Тот держится в стороне, боком ко мне.

И ничего лучшего в голову не приходит кроме как…

— Не надо на меня пялиться! — выпаливаю взволнованно.

Юрий будто застывает.

Он и так не смотрит.

Перевожу взгляд на Тагирова, который переключается на своего подчиненного, а я как раз могу больше приподняться, сдвинуть телефон иначе, переместить лихорадочным жестом, пока никто не видит.

— Босс, я не смотрел, — выдавливает Юрий.

Тагиров отмахивается. Секунда — опять вбивает взгляд в меня.

— А ты прикройся! — рявкает. — Тогда и пялиться никто не будет.

К счастью, в следующий момент Тагиров делает именно то, на что надеюсь, подхватывает полотенце с лежака, бросает мне.

— Ну чего тянешь? — цедит мрачно.

Ведь я замираю. Полотенце приземляется возле моих ног. Если двинусь сейчас, он может заметить телефон. Когда бросает мне полотенце, делает шаг, меняет положение. Так что сейчас я уже не уверена, что ему ничего не разглядеть.

— Давай, — подгоняет Тагиров.

Глазами меня пожирает.

— Вы тоже не пяльтесь, — выдаю.

— Я? — оскаливается.

— Вы, — отвечаю тихо, но твердо.

Тагиров хмыкает, однако все же отворачивается. И встает так, что закрывает меня собой. От своего подчиненного. Переключает внимание на Юрия, который побелел от напряжения.

— Что за вопрос? — спрашивает резко. — Говори. Живее.

Пользуюсь моментом. Хватаю полотенце, обматываюсь, и телефон прячу под махровой тканью.

Но переводить дыхание рано. Нужно еще добраться до места, где смогу остаться одна.

И только бы никто не позвонил Тагирову в ближайшие минуты! Иначе я пропала. Будто назло, лишь стоит этой мысли промелькнуть, как мобильный под моими пальцами вибрирует.

30

Сжимаю телефон Тагирова изо всех сил. Закашливаюсь, прижимая другую ладонь ко рту.

Сбрасываю звонок, который поступает на его мобильный. Надеюсь, что сбрасываю. Действую механически.

Конечно, не могу быть уверена, что делаю все правильно. Действую считай наощупь, и просто потому что помню, как сбрасываются вызовы на телефоне отца. У него такой же мобильный. Для охоты. Водонепроницаемый. С кучей полезных функций на какой-нибудь экстремальный случай.

Вибрация обрывается.

А я так и продолжаю кашлять, потому что это переходит уже во что-то нервное. Не получается прекратить.

Хотя стоит представить, что Тагирову позвонят снова, как ледяной ком в момент встает поперек горла.

А еще хуже становится, когда он вдруг поворачивается, отвлекаясь от разговора с Юрием, смотрит прямо на меня.

В голове сразу же проносится ворох мыслей.

Услышал звонок? Понял, что я стянула телефон? Вот сейчас он пройдется рукой по своему карману, тогда точно заметит, все поймет. И мне конец.

— Ты чего? — хмуро спрашивает Тагиров. — Плохо?

Нет. Хорошо. Так хорошо, что нарочно не придумаешь, так что… ладно. Обрываю хаотичный поток размышлений. Снова прочищаю горло и наконец выдаю:

— Меня сильно тошнит. Наглоталась хлорки.

Тагиров хмурится сильнее, внимательно изучает меня, и я опять успеваю накрутить себя до предела, на автомате сразу прокручивая вероятные варианты его ответа.

— Идем, — говорит он.

— Да, пойду, — киваю.

И хочу поскорее убраться с глаз Тагирова.

Однако похоже, у него свои понятия насчет «идем». Ведь уже через пару секунд он оказывается рядом и подхватывает меня на руки.

А я чудом успеваю припрятать его телефон так, чтобы Тагиров ничего не ощутил, когда дотрагивается до меня.

Но это пока так. Везет. Наверное…

Ситуация может поменяться в любой момент. Если он распустит руки, опять начнет меня лапать. Или если ему снова позвонят.

В общем, едва ли приходится сильно стараться, чтобы изобразить плохое самочувствие, когда меня колотит и трясет от дикого выброса адреналина.

Прикрываю рот ладонью.

Хочется верить, что Тагиров не рискнет приставать в такой момент. Когда меня стошнить может.

— Тебе чего, так херово? — спрашивает он, когда заходит в дом и направляется в сторону лестницы.

— Это все хлорка, — выдавливаю, помедлив. — Не выношу.

— Тогда зачем в бассейн полезла? — бросает он грубо.

Неопределенно качает головой.

— Врач тебя осмотрит, — вдруг произносит Тагиров.

Будто и правда волнуется за мое состояние.

На автомате хочу возразить, но потом решаю этого не делать. Во-первых, если мне и правда плохо, то зачем спорить? Во-вторых… да не важно. Пускай будет врач.

Тагиров доносит меня до своей спальни. Только там отпускает. Усаживает на кровать. Окидывает мрачным взглядом. Смотрит как-то выжидающе.

— Я, — выдавливаю. — Мне в туалет надо.

— Ну иди, — говорит он.

Повторять не заставляю. Соскальзываю с постели, и поскорее стараюсь добраться до ванной. Там запираюсь и перевожу дыхание.

В напряжении прислушиваюсь.

Слышу как отдаляются тяжелые шаги. Потом резко хлопает дверь. Понимаю, что Тагиров оставляет меня одну.

Ну все. Надо действовать.

Набираю номер сестры. Помню его наизусть. Вот только гудки тянутся и тянутся, а Маша не берет. Что такое? Почему не отвечает?

31

Набираю сестру раз за разом, но ситуация никак не меняется. Ответа на мои звонки нет.

Время ограничено. Боюсь, что Тагиров может поймать меня на горячем в любой момент. Поэтому отправляю сестре несколько сообщений практически подряд. Сначала адрес, который знаю благодаря прошлой доставке еды. Так логичнее. Что бы не случилось в ближайшее время, Маша хотя бы сразу поймёт, где я нахожусь. Потом короткий текст о том, что меня похитили. Пишу про Тагирова.

Буквы расплываются перед глазами. Пальцы нервно подрагивают, и я крепче сжимаю телефон. Боюсь не удержать в руках.

Вглядываюсь в экран. Доставлено, однако пока не прочитано.

Поспешно удаляю все исходящие сообщения. Вызовы тоже удаляю. Быстро проверяю, не упустила ли чего-нибудь.

На всякий случай, отправляю Маше еще одно сообщение о том, что писала ей с чужого телефона. Предупреждаю. Едва показывается отметка «доставлено», мигом удаляю и это сообщение.

Ну все. Теперь только ждать.

Некоторое время расхаживаю по ванной, гадая, что знает обо мне сестра. То, что меня ищут, почти не сомневаюсь. Мы слишком долго с Машей не говорили. Она начала бы волноваться, что меня нет на связи в любом случае. Но также полиция могла выйти на мою семью. На отца.

Поверить трудно, что из-за практики я настолько сильно вляпалась.

Снимаю полотенце, надеваю чистый халат, просто чтобы прикрыться. А ничего другого под руку не подворачивается.

Надо бы как-то вернуть телефон Тагирову.

Или… может просто положить его где-то? На диван бросить, на кресло. Главное сделать вид, будто я не причем.

Надеюсь, он уже уехал.

Пробрасываю в уме разные варианты, выхожу из ванной комнаты и вздрагиваю всем телом от неожиданности. Потому что в этот же самый момент открывается дверь, и на пороге показывается Тагиров.

А я ведь телефон сунула в карман халата. Тянет взвыть от досады.

Лучше бы в ванной мобильный бросила. Но уже поздно.

— Сколько тебе надо, чтобы собраться? — спрашивает он.

— Куда?

— В Монте-Карло.

Видимо, это шутка такая. Смотрю на Тагирова с недоумением.

— Сколько? — выдает он с нажимом. — Час хватит?

— Подождите, вы что, — замолкаю. — Вы серьезно?

— Вещи собирай, — заявляет Тагиров и смотрит на часы. — Выезжаем через час.

Хлопает себя по карману. Похоже, мобильный ищет. И от этого осознания ошпаривает.

— Я не могу никуда ехать, — выпаливаю, ведь надо его срочно отвлечь.

Но с другой стороны — я и правда не могу!

Маша меня искать будет. Здесь. И кстати, я же в розыске. Какие поездки теперь? Еще и заграницу.

— Почему не можешь? — хмурится Тагиров, будто правда не понимает.

— У меня даже загранпаспорта нет, — пожимаю плечами. — И меня полиция ищет.

— А я вообще за решеткой сидеть должен, — скалится. — И что с того?

Нет, ну логики у него не отнять. Но все же в голове у меня ничего не складывается.

— Это другая страна. Туда, наверное, виза нужна. И вообще, как вы себе это представляете? Я же в розыске. Меня подозревают в убийстве.

— Не волнуйся, Лена. Виза тебе не нужна. И паспорт тоже. Ни загран, ни обычный, — невозмутимо заключает Тагиров. — Мы на частном борту полетим. И никто нас проверять не будет. Ну все. Нехер время тянуть. Собирайся уже. Не беси.

32

— Да как же так можно? — вырывается у меня невольный вопрос. — На самолете и без паспорта? Это же все равно какая-то проверка должна быть. Хоть частый борт, хоть…

Тагиров резко шагает ко мне. За считанные секунды оказывается вплотную. И дальше я даже дернуться не успеваю, как его руки обхватывают меня за талию, притягивают рывком, впечатывают в мощное тело.

Воздух забивается в легких. Замолкаю от неожиданности. Никакие слова теперь на ум не идут. Лишь на Тагирова смотрю. Ощущаю себя загнанной в угол.

— Говоришь много, — отчеканивает он. — А толку нет.

Интересно, а какой «толк» он подразумевает? Наверное, лучше не знать.

— Думаешь, терпение у меня безграничное? — спрашивает Тагиров с мрачной усмешкой. — Нет, Лена, если бы не эта спешка, мы бы с тобой иначе говорили.

Он переводит взгляд куда-то.

И я на автомате стараюсь проследить — куда именно.

Понимаю, что Тагиров смотрит на часы.

— Хотя время есть, — вдруг заключает он хрипло. — Пока самолет к вылету готовят, мы как раз успеем.

— Что успеешь? — спрашиваю нервно.

— Многое можно успеть.

Он подталкивает меня назад. Заставляет отступить. А потом как-то двигает ногой, будто подножку мне делает.

Ноги подкашиваются.

Тагиров заваливает меня на диван.

Сам наваливается сверху.

— Нет, нет, — пробую запротестовать, оттолкнуть его. — Мы так не договаривались.

Но не похоже, будто Тагирова волнуют хоть какие-либо договоренности. Он уже впечатывается губами в мою шею, рычит:

— Вкусно пахнешь.

Дергаются тесемки халата. Крупные ладони забираются под плотный материал. Жадно шарят по моему телу.

А меня всю трясет от этого соприкосновения.

На момент попросту зависаю без движения, напрочь снесена жестким напором Тагирова, его атакой на меня.

А после ошпаривает мысль про телефон.

Он так этот бедный халат сминает и дергает, пока старается скорее раздеть меня, что сейчас точно на собственный мобильный наткнется. Я выложить и спрятать его забыла. Ну все как по закону подлости!

— Что в тебе такого? — низкий голос Тагирова отправляет волны ледяных мурашек по всему телу. — Дурею. Блядь. Одурительная ты.

Судорожно дергаю рукой, пытаясь незаметно вытащить телефон из кармана. Вот сейчас просто бросить бы его на диван и…

Тагиров мою ладонь накрывает своей. Поднимает так, чтобы видеть, во что именно я настолько сильно вцепилась.

— Опять за мой телефон взялась, — ухмыляется криво. — Хорошо сработала. Даже не заметил, когда ты его из кармана вытащила.

Перевожу дыхание.

Везет.

Он решает, что это я сейчас мобильный вытащила. Удачно выходит. Разубеждать Тагирова не стану.

— Ловкие у тебя руки, — замечает, с угрозой прищуривается. — Вот бы и в другом ты столько ловкости проявляла.

В следующую секунду понимаю, что выдохнула рано.

Одна рука Тагирова так и сжимает телефон, а вторая смело скользит по моему телу. Настолько смело, что грудь сдавливает. Теперь и глотка воздуха не выйдет сделать.

Замираю под жестким натиском.

Неизвестно, куда все могло бы зайти.

Но звонок телефона отвлекает Тагирова от атаки на меня.

Надеюсь, он не замечает, как грохочет мое сердце.

Что если это Маша перезванивает? Моя сестра…

Тагиров уже принимает звонок. Рявкает:

— Да.

Не дышу.

— Чего? Не было никакого звонка, — цедит Тагиров.

А я вспоминаю про вызов, который сбросила. И удалила вместе с остальными уликами, которые могли бы выдать меня с головой.

— Да понял я уже все, — отрезает Тагиров, резко поднимается и отпускает меня. — Вылетаю. Сказал же твоим. Будет четко по плану.

33

Он заканчивает разговор. Поворачивается ко мне, окидывает пристальным взглядом. А я стараюсь ничем не выдать своих эмоций, торопливо одергиваю халат, запахиваюсь плотнее. За этими простыми действиями стараюсь скрыть охватившее меня волнение.

— Наказать тебя надо, — вдруг заявляет Тагиров.

— Что? — вырывается сквозь нервный выдох. — За что?

— Да я чую, есть за что, — мрачно скалится. — Глаза у тебя хитрющие. Ну точно лиса. Затеваешь ты что-то, Лена. Прямо видно по твоему взгляду. Зря, конечно. Не стоит тебе против меня выступать. Не вывезешь. Все равно свое получу. Всегда получаю.

Тагиров уже определил меня как вещь. Как собственность. И похоже, спорить с ним бесполезно. Вот и молчу.

— Ладно, — бросает он. — Мне перед вылетом один вопрос решить надо. А ты пока вещи собирай. Много можешь не брать. Если что потребуется, на месте купим.

В напряжении смотрю на него.

Что же он до сих пор здесь? Никак не уйдет. Прямо подмывает напомнить про его срочное дело.

Конечно, не рискую ничего говорить вслух. Не в том я положении.

— А наказать тебя в любом случае стоит, — вдруг произносит Тагиров. — Хотя бы для профилактики. Лишним не будет.

Нервно вжимаюсь в диван. Вид у этого человека такой, будто он прямо сейчас готов приступить к осуществлению своих угроз.

Однако Тагиров резко разворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня в совершенно растрепанных чувствах.

Когда проходит некоторое время, и я убеждаюсь, что он действительно ушел, то первым делом переодеваюсь. Надеваю джинсы, свободную кофту. Тщательно подбираю одежду поскромнее, чтобы ничем его случайно не спровоцировать.

Хотя у меня с собой все вещи прилично выглядят. Откровенных нарядов нет. Я же на практику собиралась ехать, работать в офисе.

Не особенно забочусь о том, что взять с собой. До последнего надеюсь, что мне каким-то неведомым образом повезет, и сестра сумеет мне помочь раньше, чем Осман увезет меня отсюда.

Поэтому я собираю в чемодан, что попало, а потом выхожу на улицу.

— Вы уже готовы, Елена? — рядом моментально появляется Юрий.

— Вещи собраны, — киваю.

Он смотрит на меня словно бы с неким подозрением. Вероятно, моя выходка с бассейном ему покоя не дает. Но теперь не важно.

Я сделала, что могла. Отправила записку через консультанта в магазине. Написала сестре напрямую.

Остается только ждать.

И с этим у меня проблемы.

Я вся как на иголках. Реагирую на каждый звук. Когда слышится рев двигателя неподалеку, то почти готова поверить, что это отец отправил кого-то за мной, что это кто-то из его знакомых. Сейчас меня освободят. Вытащат отсюда.

Надежда вспыхивает ярче. Сердце заходится от волнения.

Однако на самом деле, это приезжает Тагиров.

Он приказывает своим людям забрать мои вещи, сам же поворачивается ко мне и прохладным тоном заявляет:

— Идем.

— Мне надо сумку взять.

— Бери.

Снова захожу в дом, поднимаюсь наверх. Никакая сумка мне не нужна, но надо же как-то потянуть время. Ищу любой предлог.

Тагиров не выдерживает. Направляется следом за мной.

Его тяжелые шаги доносятся из коридора.

— Ну чего так долго? — в его голосе сквозит раздражение.

— Не могу найти, — отвечаю, судорожно сглотнув. — Не помню, куда сунула ее. Уже вроде бы везде посмотрела…

— Новую купим, — отрезает Тагиров. — Все. Некогда.

— Но эта сумка, — поворачиваюсь к нему. — Моя любимая.

— И чего? Лучше будет.

— Нет, я…

— Да что ты заладила? — хмурится.

Наступает на меня.

И я буквально чувствую, как тонкий лед потрескивает под моими ногами. Отворачиваюсь от Тагирова, чтобы схватить сумку, которая оказывается на столике рядом со мной.

— Ах вот же она, — замечаю.

Тянуть дальше попросту опасно. Не рискую так поступать.

Тагиров хватает меня за руку. Крепко, жестко. Вынуждает вскрикнуть. А дальше тянет за собой по коридору настолько грубо и порывисто, что я едва успеваю переставлять ноги. На лестнице спотыкаюсь.

— Стой, не могу так быстро…

Он подхватывает меня на руки.

— Мы что, прямо в Монако летим? — спрашиваю.

Не потому что мне интересно, а чтобы хоть немного совладать с нервным состоянием, которое меня охватывает.

— В Монако нет аэропорта, — холодно бросает Тагиров.

— Тогда…

— В Ниццу.

— Это же Франция.

— Да. Хочешь экскурсию там?

— Наверное, очень красиво. Лазурный берег. Так говорят?

— Берег мы успеем посмотреть. Сейчас — Монако.

Становится еще сильнее не по себе.

Сколько же времени это все продлится? Здесь, на Родине, больше шансов, что меня найдут. А как будут события развиваться в чужой стране?

Понимаю же, что у отца там нет связей. А у Тагирова похоже, есть. Не без причины же он туда спешит.

— Ты там часто бываешь? — стараюсь аккуратно расспросить.

Возможно, это пригодится.

— Бывал, — бросает он.

Дает понять, что на разговор не настроен.

Дорога до аэропорта проходит в тишине. А я продолжаю мечтать о чуде. Ну вдруг меня все-таки найдут? Как-нибудь выяснят, куда мы едем. Кажется, пока самолет Тагирова не взлетел, еще сохраняется надежда.

Еще немного — мы уже на борту. Готовимся ко взлету.

Тагирову звонят.

— Да, — хмуро бросает он, принимая звонок. — Что такое?

Короткая пауза. Взгляд Тагирова перемещается в мою сторону. Очень твердый взгляд. Тяжелый, внушительный. Он буквально пропаливает насквозь.

— Спецназ? — спрашивает мрачно. — С обыском ворвались, значит. Всех мордами в пол. Интересно.

О чем это? Неужели…

— Действуй по плану, — заявляет Тагиров. — Я вылетаю.

Самолет действительно приходит в движением. Разгоняется, взмывает в воздух. И когда набирает стабильную высоту, Тагиров обращается уже ко мне.

— Ничего сказать не хочешь?

Нервно веду плечами.

— С хера ли в мой дом маски-шоу ворвались? — ледяным тоном интересуется Тагиров.

34

Восприятие идет так, будто все происходит в замедленной съемке. Но в реальности Тагиров действует быстро и резко. Выдергивает ремень из шлеек, обматывает темную полоску кожи вокруг одной ладони. Один оборот. Еще один. А потом он резко бьет по другой своей ладони ремнем. Будто проверяет силу удара, тестирует что-то, только одному ему известное.

Это… что вообще такое? К чему?

Мне и первые слова его совсем не понравились. Насчет того, что он собирается сделать со мной. Но потом он еще похуже выразился. С явной угрозой.

«Сначала» Тагиров намерен сделать нечто иное. Не будет сразу приступать к удовлетворению своих звериных инстинктов.

И судя по тому, как он теперь поигрывает ремнем… он собирается меня этим побить?

Холода становится еще больше.

А ведь совсем недавно мне казалось, это уже просто невозможно, ведь я буквально заледенела. Теперь так и смотрю на своего похитителя. Как замороженная.

У меня и слова сказать не выходит. Да что там! Просто пискнуть. Бросить ему хоть что-то.

Разумнее все же молчать. И броситься прочь.

Только куда я денусь? Мы в самолете. Здесь довольно ограниченное пространство.

Разве что можно запереться где-то.

В этот момент Тагиров снова делает движение одной рукой. Короткий жест. Жесткий. Бьет ремнем. И перехватывает толстую полосу кожи другой ладонью. Стискивает. Опять поигрывает ею, будто разминается. Проверяет натяжение.

— Давай, — вдруг произносит он хрипло, выразительным жестом шлепает себя по бедру. — Лучше тебе самой подойти.

Лучше?!

Нет.

Я так совсем не думаю.

Молча мотаю головой.

— Не зли меня, Лена, — добавляет мрачно. — Я и так не в духе.

Да он вечно не в духе. Скалится, рычит. А чего только одно выражение его лица стоит?

Ремень опять рассекает воздух. Еще резче.

Этот звук и этот жест рушат мое оцепенение. Тело реагирует автоматически. Меня словно подбрасывает.

Вскакиваю с кресла. Отшатываюсь. Нервно озираюсь по сторонам, гадая, куда бы мне броситься в следующую секунду, ведь я понятия не имею, как тут все устроено.

— Ну ладно, как знаешь, — низкий голос Тагирова ощущается так, будто удавка затягивается вокруг моей шеи. — Мне так будет даже вкуснее.

В напряжении смотрю на него.

— Так хочешь убежать? Ну беги, — бросает Тагиров. — Рискни, Лена.

Может мой ум и анализирует ситуацию, понимает, что нельзя дразнить зверя, убегая от него. Но мое тело уже делает выбор.

Срываюсь с места. Только бы оказаться подальше от Тагирова. И от его проклятого ремня.

Сперва кажется, мне даже удается оторваться. Во всяком случае, такое впечатление складывается.

Хотя скорее всего Тагиров просто дает мне фору. Растравляет собственный аппетит.

На тот момент не думаю ни о чем.

А вскоре думать уже нет смысла, ведь он настигает меня. Хватает за плечи. За талию. Ощущение будто его горячие руки обхватывают везде. Сжимают словно в капкане. Сдавливают почти до боли.

Вот — я свободна. Хочу добежать до ближайшего поворота. Там же, наверное, должна быть какая-нибудь комната. Туалет. Да хоть что-нибудь. Там можно бы закрыться, переждать…

Но вот уже резкий обрыв.

Мысли сбиваются. Эмоции оголены до предела.

Тагиров ловит меня легко. Его раскаленное дыхание жжет затылок.

— Никуда ты не сбежишь, — заявляет он. — Плевать, кого ты на помощь позовешь. От меня нельзя убежать. Ясно тебе?

— Пусти, урод! — кричу.

Внутри искрит. В панике стараюсь вырваться.

Однако тут без шансов.

Тагиров усаживается, а меня укладывает к себе на колени. Заставляет животом распластаться. Ремня в его руках заметить не успеваю, но вскоре становится совсем не до этого.

Он впечатывает ладонь пониже моей поясницы. Смачно. Резко. Боли нет. Но становится сильно не по себе. От того, как этот мерзавец начинает меня тискать. Поглаживает. Как-то даже… нежно?

Ну это видимо, в начале так. Опять издевается надо мной. Намеренно. А на самом деле дальше будет намного хуже. Ничего хорошего от этого пугающего человека не жду.

И почти не сомневаюсь, что он собирается меня ремнем отлупить. Иначе зачем все то вытворял?

В горле пересыхает от волнения.

Тагиров продолжает меня бесстыже лапать. Словно товар на рынке ощупывает. Протестующе дергаюсь, ерзаю у него на коленях, отчаянно стараясь из этой ловушки вырваться.

Но вдруг замираю. Ощущаю выразительное шевеление под своим животом. Похоже, сопротивляться ему сейчас опасно.

Я же у него на коленях и…

Негодяй лишь сильнее заводится, пока я вот так трепыхаюсь, напрасно пытаясь вырваться.

— Чего застыла? — хмыкает Тагиров, слегка меня щипает, вынуждая снова дернуться и взвизгнуть. — Мне больше по вкусу, когда ты вырываешься. Интересно. Обычно девки сами на мой член запрыгивают. Умоляют их отодрать. А с тобой — все иначе. По-новому. Реально цепляет.

Он продолжает приговаривать все это, ни на миг не прекращая оглаживать тяжелой ладонью мои ягодицы.

Морщусь. Стараюсь, конечно, больше не совершать никаких неосторожных движений. Слишком хорошо чувствую, какой именно эффект любое мое перемещение оказывает на Тагирова.

Да он просто больной!

— Пусти, — шиплю. — Пожалеешь.

— Да? — почти уверена, он сейчас ухмыляется, по тону это прямо чувствуется. — И что же ты мне сделаешь?

— Не я, — бросаю нервно. — Но за меня есть кому вступиться.

— Ты сейчас про своего отца? — тон Тагирова не меняется ни капли.

— Да, и он…

— А что он мне сделает? — обрывает. — Опять меня в тюрягу отправит? Один раз твой папаша меня уже подставил. Думаешь, и второй раз прокатит? Нет, милая, даже не мечтай. Больше за решетку не отправлюсь. Я свое отсидел.