Врата 19-ти миров. Книга 3. Тринадцать символов

Обложка

9.Переступая черту. Пролог (29.10.22)

Его называли Царь с самого детства. Он был жесток, властолюбив и педантичен, не терпел слабостей. В разговоре всегда вздёргивал подбородок, будто таким образом хотел ещё раз напомнить своим слугам, что он куда выше их общества, пускай те и превосходили его в росте. Он пресекал любую попытку звать его по имени всякий раз. Даже в детстве, когда мать с любовью произносила его имя, он злился, а вскоре взял в привычку давать той оплеуху, когда та смела, произнести его имя. Впоследствии каждый его подданный, названный друг, или же мать имели право называть его только — Царь. А настоящее имя было всеми забыто.

(Из книги: «Жаждущие величия» С. Ноэль)

Скверно. До боли, до дикого ужаса скверно. Он больше не был Царём. Корона оказалась сброшена с его головы всего одним ударом в спину, ударом его кровного брата, что пошёл против него лишь по одной причине — собственного властолюбия. Да, всё так. Теперь он изгнанник.

Вот уже третий день он бежал от собственного королевства, минуя чёрный лес. Бежал от места, где был рождён, как бежал и от самого себя. Он не ел и не пил и сильно устал. Колени подкашивались с каждым пройденным шагом, но странные мысли в его голове не давали остановиться. И правильно делали ведь старший брат Мэлор, послал по его следу существ из Северной тюрьмы Рассвета, дабы навсегда избавиться от чёрного пятна на их роду.

От ищеек Северной тюрьмы можно было сбежать, но скрыться невозможно. На исходе третьего дня Царь пал. Он находился в сознании, но никак не мог отчётливо различить существ, что схватили его. Их «руки» казались невероятно холодными. Они подняли Царя на ноги, до слуха донёсся щелчок кандалов. Руки и шея невероятно отяжелели.

Всё кончено! — подумал Царь с какой-то обезумевшей улыбкой, застывшей на исхудалом лице и перестал сопротивляться ищейкам. Взяв того под локти они поволокли павшего Царя к порталу.

9.Переступая черту. Глава 1. Северная тюрьма Рассвета (16.11.22)

(Мир не входящий в Союз миров, Северная тюрьма Рассвета)

Мало кто знал путь в этот мир и вообще представлял, как он выглядит. Здесь никогда не наступал день. Небо холодное, безжизненное и тёмное свинцовым куполом нависало над головами. Из-за отсутствия света здесь почти ничего не росло, а животные были под стать климату, суровые, безжалостные падкие до добычи, радующиеся замёрзшим трупам.

Посреди всего этого хаоса высоко над землёй нависала тюрьма имеющая форму перевёрнутой пирамиды. Попасть в неё было легче, чем казалось, а вот выбраться можно лишь спрыгнув с высоты для желающих превратиться в кусок мяса. В тюрьме было несколько уровней, и каждый из них имел свои особенности. Счёт вёлся снизу вверх. Первый этаж был самым безобидным — одиночные камеры без возможности даже перекинуться парой словечек с другими заключёнными. На втором были скорее клетки настолько узкие, что там едва можно было спать. Стражами служили жестокие существа гарпии с человеческими лицами, что проникали в разум, сводя с ума нередко доводя до самоубийства. Многие на этом уровне мечтали об одиночной камере, чтобы голоса в голове смолкли хоть на минуту, но получили, что заслужили.

Третий же уровень считался самым опасным. Попавшие сюда нередко поначалу испытывали радость пока не понимали что к чему. Здесь не существовало камер, единственное как были ограничены в перемещении заключённые это кандалы. Когда этаж плотно перекрывался, отделяя его от остальной тюрьмы, по всему периметру открывались своеобразные окна в человеческий рост, ведущие наружу и не закрывались до тех пор, пока все заключённые не погибали от холода или не были съедены хищными птицами, парящими снаружи, те только и делали, что дожидались пира.

Вертиго Кригг нынешний глава тюрьмы старался придумывать новые пытки с каждым пополнением заключённых. Это было одно из его любимейших занятий. Пережившие подобное отправлялись в заключение на один из уровней, но с каждым разом выживших становилось всё меньше.

Пожалуй, из всех заключённых был здесь только один продержавшийся достаточно долго, чтобы помнить почти каждую пытку. Новички смотрели на него с благоговением, словно он мог помочь им пережить здешние ужасы, но зря надеялись. Его прозвали Крушителем черепов. Он не любил шумные компании и тех, кто с широко раскрытыми глазами взирал на него будто на божество, потому частенько расправлялся с новичками собственными руками, раскалывая череп. Ни один из тюремных уровней больше не мог напугать его. Одиночество он любил, гарпий научился не замечать, мысленно прячась от них в недрах разума, а холод третьего уровня закалил тело, позволяя проще переносить низкие температуры, а значит, давая шанс противостоять хищным птицам.

Крушитель сидел в клетке под надзором гарпии в третий раз за неделю, когда дверь на второй уровень открылась и внутрь вошла очередная партия новичков. Кто на этот раз? Убийцы? Воры или насильники? А может клятвопреступники? Ему нравилось гадать, так хоть ненадолго можно было отвлечься от раздумий о своей участи.

Вот толстяк, нервно прижимающий руки к груди словно баба. С обрюзгшими щеками и покрасневшим лицом он походил на свинью, которую стоило поскорее прирезать. Наверняка грохнул кого-то случайно и попал сюда по глупости.

А этот выскочка, гордо задирающий голову наверняка просто храбрится, чтобы на фоне прочего сброда выглядеть хоть сколь-нибудь внушительно. Но тщетно, ему ещё не довелось узреть и малую долю ужасов этого места. Не подержится и недели.

А этот… хм. Колкий взгляд, ухмылка, застывшая в уголках губ, словно надоедливая маска, нервные дерганые движения… убийца. Сколько жертв на его счету?

Последний вошедший был худ и слаб, казалось, в его руках силы нет вовсе, ведь за всю свою жизнь он не поднял ничего тяжелее ложки. Да, таковым было первое впечатление о нём, и Крушитель черепов пришёл к выводу, что он корм не стоящий времени. А вот за остальными будет интересно понаблюдать.

***

Тёмная, загорелая кожа резко контрастировала с белыми, словно снег волосами и бровями, под светлыми ресницами скрывались зрачки похожие на два осколка стекла. Из-за этой особенности многие поначалу принимали Царя за слепого. Вертиго Кригг подумал так же и усмехнувшись толкнул новичка в спину вынуждая того идти вперёд. Новая пытка была уже готова, и ему не терпелось взглянуть, как заключённые выдержат её. Царь пошатнулся, полуобернулся к начальнику тюрьмы смерив того презрительным взглядом и выпрямив спину, выплюнул:

— Не смей трогать меня.

Теперь Вертиго знал, что парень видел, но эта его фраза… Не важно кем этот выскочка был до заключения здесь все преступники равны и командовать и смотреть на всех свысока разрешалось лишь главе тюрьмы.

Не раздумывая, он за секунду отстегнул от пояса дубину и замахнулся, обрушивая ту на спину дерзившего. Удар выбил воздух из легких, и Царь скрючился на полу, силясь вздохнуть. В глазах поселилась ненависть. В необдуманном порыве, яростно крича, он попытался вскочить и получил второй удар по хребту.

***

Проснулся от жажды скребущей горло и попытался подняться. Спина болела, Царь прислонился к стене, чувствуя, как раскалывается голова. В крошечной камере не было окон и даже света. Тяжёлый, влажный горячий воздух забивался в лёгкие, становилось труднее дышать. Где-то за стенкой раздался чужой кашель, затем стук, ещё один и ещё.

Кто-то умирал там, за стеной и это же должно было произойти с ним. В голове всплыло лицо урода, посмевшего его ударить и в груди тут же зародилось пламя ярости. Захотелось вскочить, вырваться отсюда и заставить унизившего его ползать на коленях с извинениями. Но с колоссальным трудом усмирив ярость, Царь закрыл глаза, сосредоточился на дыхании. Если он хотел отомстить, не только начальнику тюрьмы, но и брату, что узурпировал трон, для начала стоило попытаться выжить.

9.Переступая черту. Глава 2. Тела (23.12.22)

Хладная гавань, 2 о-в Тишины

Спустя несколько часов после заточения Мефериаль

Ткань пространства, отделяющая Хладную гавань от других миров, рвалась по швам. Некому было заниматься сшиванием разломов, сначала требовалось заставить Игиду прекратить контроль над ограничителями и что-то сделать с ЭруДзю, а до тех пор сюда беспрепятственно мог проникнуть кто угодно.

Сложно было ощутить чужеродное присутствие при такой обстановке никто не придал этому значения. Скрывая свои личности за масками ложного культа, эти существа пробрались в гавань, а затем беспрепятственно добрались до второго острова, в самую чащу Вечного леса. Туда, куда не проникали пламенные лучи, не в силах преодолеть преграду в виде чёрных дубов хранивших в себе все секреты этого места, начиная со Второго сотворения мира.

— Ваше величество! — глухо раздался мужской голос из-под стеклянной маски, на поверхности которой на мгновение отразилась старость колдуньи. Незнакомец присел на одно колено, почтенно склонив голову. — Мы нашли её…

— Сними эту маску, — властным голосом скомандовала старуха в белом одеянии, надвигая на лицо капюшон, и пряча костлявые руки в широких рукавах.

В недоумении подняв голову и встретив яростный взгляд чёрных зрачков старухи, что даже в тени светились, будто только что выплавленные, две обсидиановые бусины, парень тут же вновь склонил голову, не желая вызывать злость её величества, и расстегнул ремешок, снимая маску. Глаза юноши не дрожали от страха, но и не противостояли напрямую, его белёсые брови немного подрагивали в неведомом раздумье, ожидая нового приказа.

— Идём, Зик. — Размеренным и плавным шагом, будто и вовсе не касаясь земли, колдунья проследовала вперёд. Только когда её взгляд перестал приковывать парня, и он остался на недоступном для покорного подчинения расстоянии, Зик спокойно поднялся, пригладил светлые вьющиеся пряди волос и пошёл следом, насвистывая неясную мелодию.

Пришедших было трое. Королева прошлого, Зик — охотник и девушка из культа, что до сих пор скрывала свой лик.

Выжженный круг, в самой чаще леса, выглядел бы крайне странно, будь это место доступно для взгляда каждого зеваки. Но эту пустошь защищал сам лес, и делал бы это дальше, не появись тот, кто сломал эту защиту. Защиту, что могла бы снять лишь печать короля или королевы Хладной гавани.

— Они что и, правда, настолько тупые? — язвительно протянул охотник, обходя поприще вокруг, заложив руки за голову.

— Не надо скепсиса. Не всем дано познать то, что известно нам. Не все должны быть героями или злодеями. Их глупость лишь показатель их неопытности. — Прояснила колдунья и поспешила в центр круга, прихрамывая на правую ногу.

— Да понимаю я! Но оставлять тело мёртвой королевы здесь? Даже если это место погребения…

— Ты не прав, Зик. Нам несказанно повезло! — На лице старухи расползлась кривая улыбка, растягивая морщины вокруг дряблого рта, — Будь у них больше опыта они бы не оставили на её теле кристалл.

Старуха выпростала руку перед собой и зашептала что-то. Зик прислушался, ему всегда было интересно, что это за язык, чем-то отдалённо напоминающий даргнийский, но никак не мог понять, а он знал достаточно языков, чтобы сравнивать.

Стоило словам раствориться в воздухе, как земля в центре выжженного круга пришла в движение и закрутилась водоворотом, взвиваясь к кронам деревьев, а затем опадая, являя взорам белый гроб.

Они подошли к нему и колдунья, не касаясь плиты, жестом сдвинула ту в сторону. Увидев тело Мирианны, старуха в первую секунду отшатнулась. Это было совсем не то, что она ожидала увидеть. Серая, ссохшаяся мумия. Зная, что тела хранителей не разлагаются, она пришла в замешательство.

— Как же так?.. — вопрос, заданный в пустоту.

Зик заглянул в гроб и поморщился. Ему не раз доводилось видеть трупы в разном состоянии, но это…

— Что с ней приключилось?

— Приключилось? — переспросила старуха. Его странная речь часто вводила её в ступор.

— Стало, — исправился парень.

— Зеркало перемещения. Если пораниться об него оно попросту вытянет из тебя все силы до капли. — Вздохнув, она протянула руку к ограничителю без труда расколов его. Белый чистый свет кристалла просочился сквозь щели, а затем озарил лицо мёртвой королевы. Без каких-либо чувств старуха взяла кристалл, сжимая тот в ладони. Он не причинял ей вреда, как происходило с прочими существами рискнувшими коснуться его. Не мог.

— И это всё? Никто даже не поймет, что он пропал. Так неинтере-есно. — Зик равнодушно наблюдал, как плита задвигается обратно и как гроб вновь погружается в землю.

— Не всё должно доставаться с трудом.

— Хм, раз теперь у нас есть все, что нужно, не пришло ли время призвать нового стража?

— Есть кто-то на примете? — удивилась старуха.

— Да-а. Он в Северной тюрьме, называет себя Царём.

— Хорошо. Я загляну к нему. А теперь иди. Постарайся не привлекать внимания.

— Хех! Вряд ли вы-ыйдет! — Он отряхнул плечи от невидимой пыли и хрустнул шеей. — Работёнка не так проста как у вас. Тела всё же тяжелые.

На сморщенном лице сокрытом капюшоном мелькнула улыбка.

9.Переступая черту. Глава 3. То, что заслужил (15.04.23)

Четыре дня запертые на третьем уровне заключенные боролись за жизнь, а на пятый день дверь наконец открылась, но не для того чтобы они могли выйти, а для того чтобы впустить ещё больше заключённых. Среди них так же был Крушитель черепов.

Надзиратель, завидев живых заключённых и растерзанные туши птиц быстро ретировался, вероятно, отправившись докладывать Вертиго Криггу.

— Эй, урод! Это ты устроил?! — раздался грубый голос, вынуждая всех вздрогнуть. Крушитель вышел вперёд явно обозленный, пристально глядя на Царя. На этого дохляка, которого теперь будто защищая, обступали другие заключённые. — Ты хоть понимаешь, что теперь будет?

Царь молчал, о чём-то размышляя, медленно прокручивая в пальцах тонкую длинную птичью кость. А затем, задержав её на указательном пальце, наблюдая, как она мерно раскачивается из стороны в сторону, ответил с привычным высокомерием:

— А что будет? Ты ведь Крушитель черепов? Мне рассказали, что ты единственный кто смог выжить на этом уровне. Не расскажешь, каким способом? Это стало бы полезным знанием для остальных. — Он зло усмехнулся, устремив на него взгляд. — Ты же намеренно держался ото всех подальше, убивал тех, кто становился назойливым. Если бы с четвёртого уровня спаслось слишком много заключённых, главе тюрьмы это вряд ли пришлось по нраву.

Он вновь ощутил странную энергию, наполняющую его и дарующую силу. Медленно покинув круг последователей, Царь встал перед Крушителем. И пусть он был на целую голову выше, Царя это не беспокоило.

Другие заключенные, трясясь от холода, попятились от них. Крушитель подался вперёд жёстко схватив высокомерного ублюдка за ворот. Внутри скреблась злость готовая вырваться наружу, но он недооценил Царя. Без каких-либо усилий тот резко сжал в ладони тонкую кость, в мгновение ока, вонзив ту противнику между рёбер.

Высвободившись, наблюдая как Крушитель хватается за раненый бок Царь ударил того под колени вынуждая упасть.

— Ты не убивал птиц. Напрашивается логичный вопрос, почему выживал только ты? Использовал других как приманок, а? — Он пнул Крушителя, затем ещё раз. Это приносило странное удовольствие, и с каждым ударом сила переполняла его. В какой-то момент голова закружилась, словно в эйфории, и он пошатнулся.

— Чего встали как вкопанные?! Или поверили в его трёп?! — прорычал Крушитель, медленно, поднимаясь.

Несколько новоприбывших подались вперед, когда дверь за их спинами открылась, и показался Вертиго Кригг. Глава тюрьмы держал дубину наготове. Окинув заключённых цепким взглядом, он глянул на распотрошённых птиц и, оценив происходящее, разочарованно выдохнул, хлопнув дубиной по ладони.

— Ха-а… На первый уровень. Всех, — произнёс он надзирателям и вышел.

***

Царь сидел в крошечной камере, уткнувшись лицом в колени. Пальцы на руках почти не шевелились, и как бы он их ни растирал, прекрасно понимал, что они уже потеряны. Кожа на них местами вздулась, а первые фаланги пальцев почернели, их стоило бы ампутировать как можно скорей, пока некроз не распространился дальше.

— Ха… Ха-хах… — он тихо рассмеялся, но в смехе слышалась обречённость. Что ж, он попытался выжить, переманил на свою сторону нескольких заключённых, которых, вероятней всего, к вечеру уже не станет как и его самого впрочем. Пытаться дальше не было смысла, но Царь не мог отступить. Перед мысленным взором предстало мерзкое лицо брата, искажённое издевательской гримасой.

Наш Царёк разби-ит? Его ждёт выгребная яма и птицы выклюют его глаза!

— Замолчи-и… Замолчи! — не выдержал Царь резко закричав, но голос Мэлора не смолкал.

Даже мать была бы рада услышать о твоей кончине! Как же она ликовала, когда я сообщил ей, что ты больше не побеспокоишь её. Она даже расплакалась… от счастья. — Голос старшего брата стал тише, но как будто ближе. Царю почудилось, будто Мэлор действительно здесь в камере, навис над ним, прошептав на ухо, — Пора признать, брат, ты был ничтожным правителем и таким же ничтожеством и подохнешь.

Раздался резкий стук, затем дверь с грохотом открылась. В проходе показался надзиратель, Царь увидел лишь его ботинки, даже не удосужившись поднять голову.

— А тебе везёт, новичок! — выпалил низкий голос. Надзиратель сплюнул куда-то в угол камеры и надев на Царя кандалы вывел того из камеры.

Куда они шли? Зачем? Царь не мог думать, мешал настырный голос брата.

Ему здесь не место, нельзя здесь прохлаждаться. Следовало как можно скорей выбраться, а затем попытаться вернуть себе трон.

Тяжёлая стальная дверь поднялась и его толкнули внутрь, едва не упав, Царь замер, на входе глядя на других заключённых, коими было забито помещение, белое, лишённое каких бы то ни было предметов. Лишь высоко на стене находилось окно, за которым просматривалось несколько силуэтов.

— Что происходит?! — выпалил кто-то. Царь даже не обернулся, только помрачнел, понимая к чему всё это. Он обвёл присутствующих взглядом, заметив заключённых, что спаслись с ним с четвёртого уровня, а так же Крушителя черепов.

В свете флуоресцентных ламп все они выглядели жалко. Исхудавшие, грязные, запуганные, в разорванной одежде, со свежими ранами, которые никто не собирался перематывать. Ещё немного и все они станут походить на живых мертвецов.

9.Переступая черту. Глава 4. Рождение ангела (11.05.23)

Идут годы, история сменяется, унося в прошлое осколки былых дней, но те, кто не желает забывать, ищут выход…

Мир пустоты, 67 мир союза

Ванна была наполнена кровью до краёв. Вязкая, холодная, она уже начала сворачиваться после того как её сцедили с падших хранителей до капли. Старуха сбросила одежду, склонилась, опуская ладонь в кровь и скривив беззубый рот в подобии улыбки, залезла в ванну, погружаясь с головой.

Фиона наблюдала за происходящим с тревогой. В любой момент всё могло пойти не по плану, всё же Мирсия была стара. Стара настолько, что девушка не могла оставить её без присмотра даже ночью, боясь обнаружить утром лишь бездыханное тело. Она ждала, от беспокойства сжимая в руках чёрную шкатулку покрытую узорами. Шли минуты. Три. Пять. Десять. Вот по поверхности крови пробежала волна, затем ещё одна и из алой пучины показались руки, а затем голова. Фиона оказалась рядом с ванной в мгновение ока, хотела помочь госпоже выбраться, но замерла, увидев вместо привычной старухи, девушку.

По молодому подтянутому телу стекала кровь, Мирсия запрокинула голову, открыла глаза и глубоко вздохнула, наслаждаясь тем, как кислород проникает в лёгкие. Когда она обратила внимание на свою подчинённую, губы исказила привычная улыбка, а глаза цвета летнего неба засияли.

Фиона покорно опустилась на колено и, склонив голову, протянула шкатулку. Мирсия отщёлкнула замок, откинула крышку и, подставив ладонь, высыпала кристаллы. Они потускнели, стали похожи на какие-то камни после того как их вырвали из плена ограничителей и забрали у хранителей. Вернув пустую шкатулку Мирсия окунула кристаллы в кровь, вскоре сквозь мутную пелену пробился яркий свет. Когда это случилось, она подняла кристаллы над кровью, наблюдая, как те растекаются, превращаются в жидкую материю, а затем преобразуются в нечто совершенно иное.

В ладонях лежал нимб. Его края бурлили, исходили рябью, словно кристаллы собранные воедино пытались отделиться, принять прежнюю форму. Послышался плеск, девушка поднялась из ванны, занесла нимб над головой, а затем отпустила. Тот не упал, оставшись висеть в воздухе, его сияние усилилось, глаза Мирсии засияли, а затем зрачки разделились надвое, образуя по два в каждом глазу.

Фиона затаила дыхание не в силах отвести взгляд от королевы. Теперь после пережитого в голове поселилось чёткое осознание, что всё было не зря. Не зря… По щекам покатились слёзы, она и сама не понимала почему, её захлестнуло чувство умиротворения, чувство, что она видит нечто настолько прекрасное, что готова ослепнуть.

— Поднимись, Фиона. — Мирсия жестом попросила девушку встать и когда та послушно выполнила просьбу, королева погладила её по щеке, оставляя на коже кровавый след.

— Я так рада, что вы достигли желаемого, госпожа…

Улыбка сошла с лица королевы.

— Это временная мера. Мне до сих пор нужна сущность Орнеуса, и я сделаю все, чтобы вернуть её.

***

Мир пустоты был идеальным укрытием для королевы прошлого. Мало кто решался показываться здесь, даже хранители не рисковали являться в мир без сильной надобности. Основной причиной такой неприязни являлись вэбы, раса, сохранившая свой облик с сотворения миров. Их наружность вызывала отторжение, чёрная кожа, стянутые узлами пальцы, глаза полнившиеся тьмой, походившие на звёздное небо. Их взгляд завораживал, будто водоворот, медленно вытягивающий силы.

Им не требовалась еда в общепринятом смысле, питались жизненной силой. До Второго сотворения мира их часто называли паразитами, вэбы селились в мире и истощали его, опустошали без остатка. Тогда их были тысячи, теперь же остались жалкие сотни. Их не убили, нет, вэбы сами решили принять смерть, и умерли разом после исчезновения ангелов и лишь немногие остались дожидаться их возвращения.

Мирсия перенесла замок плоти, забрала с собой из Пропащего мира, потому что знала, без него её найдут. Кто-то из Совета стекла и железа мог почувствовать её возвращение и принять меры, а ей пока не хотелось показываться кому-то из них на глаза. Вэбы приняли её, склонив головы, будто с сотворения миров только и дожидались возвращения ангелов. Теперь она могла приступить к исполнению плана.

Голласкус, 19 мир в Союзе миров

Плоть замка оплела её тело, превращая в мясной костюм, не лучшая мера, но так она могла легко защититься от членов совета, скрыться, даже находясь у тех на виду.

Зеркальные пещеры отражали любой звук, усиливая тот в несколько раз. В самом дальнем их уголке можно было услышать, как кто-то спускается.

Мирсия медленно шла по длинным извилистым туннелям, прислушиваясь к звуку собственных шагов, наблюдая за тем как, в зависимости от поверхности камней пещеры, искажается её отражение. Она коснулась стены, замерла, пытаясь понять, что испытывает в этот самый миг. Миг, которого она ждала долгие тринадцать тысяч лет.

Кажется, это чувство называли предвкушением. Она ждала эту встречу хоть и понимала, что Саймон не разделит её радости.

Глубоко под землёй, в первом подземелье зеркал хранилось то, что могло изменить этот мир к лучшему или же стать оружием в тёмных руках… Стеклянный саркофаг. Их было шесть, но Торгус Кайдо разделил их, скрыв в разных уголках миров. Мирсия искала их, сидя взаперти в Пропащем мире на это потребовалось куда больше времени, но ей улыбнулась удача. Уничтожая миры за пределами союза, Эндо нашёл зацепку.

9.Переступая черту. Глава 5. Четвёртый страж безмолвия — Гнев (05.05.23)

Царь очнулся в тёмной комнате. Ещё недавно он думал, что уже не жилец, но странные ясные и цветные, даже, пожалуй, слишком цветные сны, заставили открыть глаза.

Он смотрел в потолок, резной рисунок на его поверхности изображал сцену соития, странную до боли мерзкую и вызывающую рвотный позыв из-за того кто именно участвовал в ней. Чёрные существа со стянутой узлами кожей, находившиеся в окружении звёзд.

Царь перевернулся на бок, точнее хотел это сделать, но понял, что что-то не так с ногами и отбросил одеяло. Ноги не шевелились. Не двигались вообще. Царь ударил по колену кулаком, ещё раз пытаясь хоть что-то почувствовать, но это ни к чему ни привело. Тогда внутри зародилась злость, переросшая в безудержный гнев. Он перекатился с кровати, упал на пол, попытался встать, а затем закричал, трясясь от ярости. Проклиная тех, кто сотворил с ним это, проклиная брата за то, что тот сослал его в тюрьму.

До слуха донеслись быстрые шаги, Царь напряжённо уставился на дверь, чувствуя, как по лбу покатились капли пота. Дверь открылась, и в комнату вошёл юноша лет шестнадцати лицо обрамляли светлые вьющиеся волосы, в узких злых глазах горело нетерпение.

Напряжённо оглядев его, парень раздражённо хмыкнул и, подойдя, подхватил Царя под руки, поднимая с пола. Потребовалось приложить усилие, но спустя какое-то время Царь вновь лежал на кровати, зло, сверля незнакомца взглядом.

— Ты хочешь убить меня так злобно зыркая, или что? — Подойдя к окну, парень распахнул шторы, впуская в комнату серый неприятный для глаз свет.

— Где старуха? Это она притащила меня сюда?!

— Какая разница кто притащил? Ты должен благодарить её величество за то, что она спасла тебя.

Царь смотрел на него исподлобья, затем схватился за колено, впиваясь в кожу пальцами.

— Это не спасение.

— Тебя зовут Царь? Я Зик — охотник. Член культа Стеклянной маски. — Он протянул руку в перчатке для рукопожатия, но Царь не переменился в лице, лишь ещё сильней помрачнев. Зик убрал руку в карман, вздохнул и добавил, — Всем нам приходится жить с недостатками, внешними или внутренними. Не жалуйся, ноги не самое худшее, что у тебя могли отобрать.

Царь закашлялся, в голове отчётливо всплыло воспоминание, как старуха вырвала его сердце. Решив проверить, он спешно расстегнул чистую рубашку и замер, глядя в идеально ровную сквозную дыру в груди, там внутри находился странного вида кристалл. Кровавый кристалл. Протянув руку, попробовал прикоснуться, но пальцы встретили невидимую преграду, по ощущениям напоминающую стекло.

— Эй ты, давай-ка поосторожней! Это тонкая работа и ещё ничего не зажило, чтобы так свободно её трогать! — Скривившись от боли, Царь увидел, как из-под контура стекла скатилась капля крови. — Агх, ну сказал же не трогать! Помереть хочешь? Знаешь, без сердца это произойдёт ой как быстро.

— Где моё сердце?

— В залоге.

— Что это за место? — полюбопытствовал Царь, пальцами стирая выступившую кровь.

— Замок плоти. Название говорит само за себя, не правда ли? — усмехнулся Зик, заложив руки за голову. Затем потянулся, послышался хруст шеи, а следом и позвоночника. Закончив, поведя плечами, Зик заговорил. — Мне поручено тебя расспросить. Я задам три вопроса, ответишь, и я сразу уйду.

— Спрашивай, — процедил Царь, медленно делая вдохи, чувствуя пронизывающую грудь боль.

— Как именно ты попал в тюрьму?

На лице Царя расползлась безумная улыбка. Оскалившись, он произнёс:

— Старший брат постарался. Натравил ищеек Северной тюрьмы и занял мой трон!

Зик равнодушно наблюдал за его реакцией, подмечал, анализировал, чтобы доложить королеве. Он видел, что Царь кипит от злости, но ничего при этом не испытывал.

— Что тебя терзает сейчас? Ты обижен на брата, зол или может в ярости?

— Я ненавижу его! Ненавижу этого урода всем сердцем настолько, что готов вырвать ему хребет голыми руками!

— Ненавидишь всем сердцем, значит? — Пытливо уставившись на Царя, Зик скрестил руки на груди, — Звучит довольно странно, когда в твоей груди пусто. Не считаешь? Какова твоя цель?

— Я верну себе трон и королевство, что принадлежат мне по праву! И убью каждого, кто предал меня и посодействовал моему брату. — Царь сжал ладони в кулак, под ногтями проступила кровь.

— А справишься ли без ног? — От взгляда коим его одарил Царь, у Зика побежали мурашки, довольный произведённой реакцией он рассмеялся. — Ну, это мы скоро узнаем.

Когда Зик ушёл Царь заснул. Сон утянул его, уводя от боли в груди, от мысли, что он больше никогда не сможет ходить. Во сне всё это не имело значения. Проснулся, ощутив чужое присутствие, сел потирая веки, пытаясь избавиться от последних остатков сна.

Комнату поглотила темнота, лишь по левую сторону от Царя кто-то сидел на краю стола, образовывая в ладонях световые шары и пуская их мерно перемещаться под потолком. Когда света стало достаточно, Царь разглядел привлекательную девушку, каштановые волосы в полумраке отливали рыжим, а над головой парило что-то наподобие короны.

— Кто ты?

9.Переступая черту. Глава 6. Разлад (29.04.23)

Разве можно было знать заранее, чем всё кончится? Может если бы она была предана госпоже Мирианне чуть больше, если бы смогла переступить через свою обиду и оставить прошлое позади, всё могло быть иначе. Сколько прошло дней с того момента как её заперли в тюрьме? Она сбилась со счёта.

Моркурио использовал её. ЭруДзю использовали её, а она словно послушная марионетка делала всё, не замечая привязанных к рукам верёвок за которые они дёргали.

Через несколько камер от неё с одинаковой периодичностью хранитель бился головой о прутья решётки. Он до сих пор находился под контролем, как и ещё шестеро запертые здесь же. В этих камерах никто из них не мог ничего сделать. Стены и двери покрывал верелир, материл так похожий на железо, но расплавить который было способно лишь пламя драконов. Игида знала это не понаслышке, так как и клинки госпожи Мирианны Кара и Освежевание были изготовлены из него же.

Она, осторожно помогая здоровой рукой, вытянула сломанную ногу. Перелом был закрытый, чуть ниже колена нога распухла, а кожа посинела. Вывихнутое плечо при движении вновь прострелила боль, и девушка тихо зашипела, сдерживая слёзы.

Из коридора донёсся шум, затем кто-то вошёл в тюремное крыло. Игида не видела посетителя, напряжённо ожидая, когда тот окажется у её камеры. Интересно кто на этот раз пришёл поговорить? Профессор Тиджерон и опустошитель равновесия уже посещали её недавно и ничего не добились и никому из них ничего не…

У её камеры замер Алан. Мужчина стоял, сунув руки в карманы брюк, на его лбу блестел ограничитель, целый, не очернённый. Игида не подала виду, но в глубине души вздохнула с облегчением, увидев его невредимым. Где он был? Как далеко ушёл от Хладной гавани, чтобы не попасть под усиление контроля? Она не могла, попросту не смела, задавать такие вопросы.

Хранитель, молча, воззрел на неё сквозь прутья решётки, а затем отпер камеру, войдя внутрь. С какой-то печалью покачав головой, он привычно зачесал белые волосы со лба и заговорил.

— Ай-ай, разве можно так с девушкой?

Он опустился рядом с ней на колени, потянулся к сломанной ноге. Игида напряжённо наблюдала за его движениями, пытаясь найти подвох, но его не было.

— Будет немного больно, но мне нужно вправить тебе кость.

Алан коснулся опухшей кожи, надавил, возвращая сломанную кость в привычное положение, а затем вышел из камеры, вернувшись минутой позже неся тонкий стальной прут и бинты. Из всего этого он осторожно наложил на ногу шину.

Игида сжала челюсть. Ей хотелось закричать, оттолкнуть, лишь бы не чувствовать его заботы. Она такого не заслужила. Никто ведь даже не попытался помочь. Да и зачем? То, что она сотворила невозможно простить. Не было оправдания её действиям и поступкам, но и отступать и каяться было уже поздно.

— Вот так. Позже я позову Лирл, она всё же лучше разбирается в этом.

— Зря стараешься, Алан, — едко проговорила Игида. — Я не откажусь от короны. Делайте, что хотите, я приму любой исход.

— Я ещё и слова не сказал, а ты уже так категорична. Чего ты добиваешься, Игида? — В абсолютно белых матовых зрачках было сложно распознать истинные намерения. — Мне казалось, я знаю тебя, но всё это… Ты знала, что осталось всего четыре хранителя способных выполнять свои обязанности? Даже если постараться этого количества не хватит чтобы продолжать сбор душ и защищать миры. Как только другие расы прознают, что здесь произошло, они попытаются захватить Хладную гавань, да и не только её. Даже если ты ослабишь контроль ограничителя над теми шестью что в камерах, мы всё равно не выстоим. Потому хочу спросить ещё раз, чего ты добиваешься?

— Не лезь мне в душу, Алан.

Он поднялся, запрокинув голову, тяжело вздохнул.

— Знаешь я не винил тебя за смерть госпожи Мирианны. Она не всегда поступала правильно, по себе знаю, как именно вербовались хранители, и, вероятно, у тебя была причина. Моркурио воспользовался твоей ненавистью и сейчас ты целенаправленно наказываешь себя. Я ещё приду.

Он вышел из камеры, оставив Игиду в раздумьях.

***

Разжигатели войн заняли теперь уже пустующие корпуса хранителей и демианов. Кто-то из них хотел уйти, вернуться на базу и Кайл понимал почему, но пока нельзя и дело здесь не только в пепле, что в разы усилился после выкачивания душ из Первого мира, но и в том, что Кайл хотел увидеть как именно хранители — или то, что от них осталось — решат проблему с душами. Мефериаль поглотил достаточно, чтобы теперь им пришлось пустить отдалённые миры союза в расход.

Кайл наблюдал через окно спальни за работой солдат. За тем как они разгребали завалы, чтобы найти тела своих товарищей и друзей. Они потеряли многих. Против них выступила сотня хранителей, и эта сотня перебила семьдесят процентов его армии. Стоило ли оно того? Он пока не знал, пытаясь придумать, чем Джун могла ему отплатить и тем самым выполнить свою часть сделки.

Он потерял многих, но сильней всего его задевало то, что произошло с Хаком и Вейрой. Мана ЭруДзю сослала их в пустоту, а этот демон Эндер не сумел им помочь и Кайл сомневался, что тот вообще собирался это делать. Пусть это корыстно жестоко, пусть он не должен так думать, но если бы можно было вернуть двух генералов своей армии в обмен на оставшихся солдат, он бы согласился без промедления. Остались лишь Мэдин и Лина.