Время, которое выбрало нас. История Анны

На долгую, вечную память.

Посвящается Степановской (Королёвой) Анне Михайловне

1930-2018

На радиоприёмнике советских времён прямоугольной формы в корпусе из лакированного дерева с закруглёнными углами играла песня Льва Лещенко «День Победы». За столом в просторной, но обветшалой кухне сидел её младший сын Михаил, в соседней комнате находились два внука и одна внучка, сноха наготавливала на стол.

Она шла, тяжело шагая и опираясь на палочку. Ранее темно-русые, крепкие волосы стали тонкие и серебристые, лицо, разукрашенное морщинами, было отражением прожитых лет, руки покрыты ярко выраженными надутыми синими венами, кожа на них обмякла и рисовала узоры тяжких трудов. На ней надет шерстяной, тёплый, длинный, кардиган серого цвета с чёрными узорами, белая рубашка, чёрные брюки и домашние валенки.

На стене, мимо которой она проходила, висел большой семейный портрет, где юная она и её любимый, и когда-то живой, муж, а рядом с этим портретом были расположены маленькие фотокарточки прожитой жизни где она со своими сыновьями, сидящие в обнимку улыбающиеся внуки, родная дочка, внучка и правнук. Её наследие, самое больше в мире богатство.

Дошагав до стола, она села в самый его центр, расположилась поудобнее и произнесла:

- Марина, хватит наготавливать на стол и так уже всего много, садись давай.

- Да, конечно, мама, сейчас поставлю последний салат и сяду — сказала сноха, ставя на стол салат — Никита, Аксинья, Кирилл идём за стол — крикнула сноха, зовя своих детей.

Дети пришли, все сели за свои места вокруг большого стола, который ломился от еды.

- Ну что же давайте есть — сказала она и начала наблюдать, как родные наслаждались едой.

«Да, а когда-то, помню, съешь одну картошку и больше ничего, несколько дней», — начала она говорить задумчивым голосом, пронизанным воспоминаниями, только в этот день она давала себе волю вернуться в прошлое, все оторвались от еды, повернулись к ней и внимательно слушали: «Помнится мне, как мы с моим младшим братом, находили картошку на поле, а когда ели её мечтали, чтобы она начала расти в животе, и тогда мы больше никогда не испытывали бы чувство голода. Да, нас выбрало непростое время, почему же оно решило, что все эти тяготы должны были выпасть именно на нашу долю, а ведь всё началось в одно утро, это было хорошее утро, никто и подумать не мог, что оно станет самым страшным утром в нашей жизни».

Глава 1. Удмуртия

Перебирая темно-русые волосы длинными пальцами рук, я аккуратно сделала пробор и отделила правую часть волос от левой. Ещё пару раз провела руками от корней до кончиков волос и начала заплетать первую косу, напивая мелодии себе под нос, едва слышно, так как моя старшая сестра, которая жила в одной комнате со мной, ещё спала. В конце каждой косы я вплела голубые ленты.

Круглое лицо, при улыбке ямочки на щёчках, светлая кожа, усыпанная веснушками, и золотисто-карие глаза смотрели в зеркало. Мне 11 и сегодня раннее утро 22го июня 1941-го года.

Повязав на голову платок и спрятав в него свои косы, я тихонько вышла из комнаты. На кухне меня встретил сладковатый запах от свежеиспечённых блинов, свет от пробуждающего солнца, что заливал комнату и тепло, от нашей кормилицы — русской печи. Хлопотала матушка, готовила завтрак для отца, сестры и младшего брата, все ещё спали: «Нюра, я на обед тебе собрала варёный картофель, молоко, лепёшки и блины», всё было упаковано в тряпичный кулёк. Я вязала его и вышла на улицу, пожелав маме хорошего дня. Там встретилась с моей подругой, и мы пошли на поле, необходимо было помочь родителям — окучить картошку.

Утро было чудесное, густой туман окутывал деревья и реку вдали, свет пробуждающегося солнца пробивался сквозь него, вокруг слышалось разноголосое пение птиц, которое смешивалось с журчанием речки, при глубоком вдохе свежий и прохладный воздух наполнял лёгкие.

Мы шли, не обмолвясь ни словом по узкой тропинке среди всей этой красоты, наслаждаясь началом нового дня.

К работе приступили сразу, поле большое, работы на целый день. Аккуратно и заботливо обрабатывая каждый куст картофеля прошли первый ряд, туман рассеивался, и по мере его ухода вокруг стали виднеться деревья, дорога и речка, солнце светило всё ярче, а птичьи голоса стали тише.

Неожиданно от работы отвлёк нас странный шум, словно раскаты грома среди тишины, мы с подругой подняли головы и стали осматриваться вокруг, что происходит, что за шум, немой вопрос висел в воздухе. Из-за бугра на дороге показалась лошадь.

«Нюрка, это же наш сосед, смотри, там на дороге. Скачет к нам верхом на лошади», — сказала подруга, показывая рукой на дорогу, — «Мне кажется, или он скачет слишком быстро».

И действительно, лошадь бежала рысью со всех сил, мальчишка, сидящий верхом, постоянно подбивал её, чтобы она не теряла скорость и вот они уже были на месте. Ловко дёрнув за поводья, лошадь, встала на дыбы, затормозила и с тяжёлым грохотом приземлилась на передние копыта. Мальчишка взглянул на нас глазами, полными ужаса, захватив побольше воздуха, крикнул: «Девки, война началась!».

В этот момент словно что-то оборвалось в груди, пропали голоса птиц, журчание речки, весь мир вокруг замолчал и затих, лишь были слышны быстрые удары моего сердца, казалось, что время застыло и это мгновенье я буду помнить всю свою жизнь. Когда прекрасное, летнее утро стало самым страшным в моей жизни, когда я, бросив работу на поле со всех сил, бежала домой и оглушающим звоном в моей голове раздавалось понимание того, что мой мир больше никогда не будет прежним.

Я добралась до дома словно во сне, забежала на веранду, где собралась уже вся моя семья, задыхаясь, я с глазами, полными слёз, спросила у матери: «Мама, это правда?», но потупившийся в пол взгляд и молчание, было громче любых слов.

Все стояли вокруг радио, и с замиранием сердца ждали сообщение, раздался голос Юрия Левитана: «Внимание, говорит Москва, передаём важное правительственное сообщение», его голос был глубоким и сильным, «...граждане и гражданки советского союза сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны Германские вооружённые силы атаковали границы советского союза», при каждой паузе произнесённые им слова отзывались эхом в сердце, «Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков», по всему телу пробежал холод, словно тысячи маленьких иголок пронзали его.

Тихий ужас окутал наш дом, а вместе с ним и улицу, на которой я жила, солнце более не светило, оно было скрыто за массивными тёмными тучами, что внезапно покрыли небо, а вместе с ними пришёл и ветер, не было слышно ничего вокруг, кроме звука редкого его порыва, что качал листву и разносил пыль вдоль дорог, казалось, сама природа чувствует, поэтому скорбит вместе с нами.

Не дожидаясь повестки в военкомат, отправился мой отец, также почти в каждом доме нашей улицы нашёлся мужчина, который набрался смелости и пошёл сам, готовый сражаться за покой их маленького уголка страны, где благодаря их близким и родным всегда тепло и уютно.

Провожали таких героев всей улицей, была мрачная атмосфера, изредка раздавались рыдания, хлюпанье носом и тяжёлые вздохи, никто этого не произносил вслух, но все прекрасно понимали, что они уходят смотреть смерти в лицо.

Мама старалась держаться и не показывать, что жизнь оборвалась, что, скорее всего, она больше не увидит главного мужчину в своей жизни, когда она обняла отца на прощание, то произнесла: «Душа моя, я буду ждать тебя живым», от этих слов у меня потекли слёзы ручьём из глаз, я словно лишилась дара речи и смогла только обнять отца на прощания ничего ему не сказав, но он обхватил мои щёки руками, большими пальцами вытер слёзы и сказал с лёгкой улыбкой на лице: «Нюрка, ты сажай самосад. Я вернусь на крылечке закручу самокрутку».

Вспоминая этот момент сквозь года, я восхищалась силой моей матери и корила себя за то, что я так ничего и не смогла ответить своему отцу, самосад я сажала каждый год в ожидании, что он вернётся.

Глава 2

Вся жизнь была довольно быстро перестроена, большинство предприятий теперь работали на фронт, в нашей деревне бо́льшую часть сельскохозяйственной продукции, и особенно хлеб и другая выпечка, отправляли на фронт.

Мама работала на пекарне, рабочий день был увеличен, поэтому в один момент мне, как и моей старшей сестре пришлось повзрослеть, чтобы заботиться о младшем брате, нашем доме и хозяйстве.

В деревне были сформированы молодёжные сельскохозяйственные отряды, в один из таких вошла я, моя сестра и младший брат. Занимались работой, которую ранее выполняли взрослые, заботясь об урожае и деревне. Младших, конечно, нагружали меньше, но, находясь в отряде рядом с нами, они всегда были под присмотром. Почти никто не отлынивал от работы, все трудились в полную силу, у каждого из отряда был родной человек, ради которого нужно было стараться.

«На благо фронта!», «Соберём отличный урожай и накормим всех героев!», такие фразы выкрикивали ребята, трудясь на поле.

Лето быстро пролетело, началась сборка урожая. Первые месяцы войны не были столь ярко ощутимыми, казалось, жизнь просто идёт своим чередом, наступила осень, стало холоднее, началась школа, еды хватало, малую часть собранного урожая мы делили с ребятами, на каждую семью по ведру картошки, пару килограммов томатов, свёклы, капусты и вот ты несёшь домой это всё, счастливый, чувствуешь себя добытчиком, в этот момент тебе кажется, что ты взяла так много всего, и что если экономить, то можно будет прокормить всю нашу семью, до следующего сезона, но потом резко приходит зима.

В ту зиму мою первую зиму без отца, и, можно сказать, и матери, так как она сутками трудилась на пекарне, я поняла какая же малая доля от всего собранного урожая нам досталась, в ту зиму я начала по-настоящему ценить те одиннадцать лет, что провела в заботе и любви от моих родных.

Чтобы в хате было тепло, необходимо топить печь, топить её необходимо дровами и поддерживать тепло углем, дров на эту зиму, мы с моей старшей сестрой, заготовили, как оказалось, мало, поэтому пришлось расходовать с умом.

Чтобы было теплее ночью спать мы ложились втроём на одной полати под два одеяла, в темноте под светом тусклой свечи, от которой исходили маленькие дольки тепла мы рассказывали сказки, стихи, выдуманные истории, старшая сестра читала книги, и в эти моменты казалось, что всё хорошо, что есть не так-то уж и хочется, что нос совсем не мёрзнет, а изо рта иногда идёт пар вовсе не от холода.

К концу зимы проблемы с питанием стали острее, овощи начали заканчиваться. Оставалось немного круп, маминых солений с прошлых годов, сушёного гороха, картошка и мясо закончились совсем, а хлеб для нас был настоящей роскошью. Тогда мне и пришла в голову мысль, а что если во время уборки урожая собрали не всю картошку, а что если там осталась ещё парочка вкусных и уже сладких промороженных картофелен, от этих мыслей у меня обильно выделилась слюна и зажурчало в животе, очень бы хотелось, супчик гороховый, пусть совсем без мяса, но зато можно было бы добавить половину морковки, четвертинку лука и картофелину, вот славный был бы ужин.

Подговорив младшего брата, мы собрались: надели шубку, тёплую шапку, повязали шарф так, что было видно одни глаза, двое тёплых штанов, шерстяные носки, связанные с любовью нашей матушки, и, конечно, валенки.

- И куда же вы такие красивые собрались?— спросила старшая сестра, окидывая нас вопросительным взглядом с одной поднятой вверх бровь.

- Мы пошли на поле, искать картошку — ответила я уверенным голосом, словно делаю очень правое дело.

- Зимой на поле искать картошку? Нюра, там снег по колено и земля мёрзлая, где вы там будете её искать? — усмехаясь ответила сестра.

- В снегу то и будем искать, наверняка при уборке урожая, какой-нибудь простофиля, как наш сосед Петька, пару картофелен-то оставил.

- Нюра, прошу, не трать на это силы, лучше сходи принеси пару поленьев закину в печку, в доме совсем холодно стало.

- Хорошо, сейчас принесу — ответила я таким тоном, чтобы она подумала, что я сдалась, но гениальный план по добыче картошки отзывался во мне тёплым ощущением в животе: «Во что бы то ни стало я должна её добыть».

Наклонивший к Толе, я прошептала, что мы всё-таки пойдём на поле, — он очень внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул, с полной уверенностью в успехе моего плана. «Лучшего соратника я и найти себе не могла», подумала я.

Занеся паленья Ольге, я сказала, что я и Толя пойдём просто прогуляться, но на самом деле же мы пошли уверенными шагами на осуществление моего плана по поиску картошки.

Выйдя из деревни, ближе к полю, всё оказалось белым-бело: «Сестра была права, мы не сможем отыскать здесь картофелину», — подумала я, оглядываясь вокруг: «И о чём я только думала, ещё и Анатолия с собой потащила». Видя сомнения в моих глазах, Толя дёрнул меня за рукав и сказал, подняв маленькую ручку в рукавичке: «Нюра, мы не будем сдаваться, мы проделали такой путь, чтобы найти картофелину, и мы обязательно это сделаем, а вечером сварим самый вкусны гороховый суп, который, когда-либо ели».

Мои глаза наполнились слезами: «Ну разве он не чудо, умён непогодам, эх папа видел бы ты это, гордился бы своим младшеньким».

- Ты прав, крошка-картошка, мы уже здесь, отступать некуда. Давай хорошо подумаем — начала я рассуждать вслух и окинула взглядом местность — О, вот то, большое дерево, я запомнила его, потому что там прилёг как-то этот недотёпа Петька, а мы все работали, точно, поле с картошкой прямо в той стороне — указывала я в левую сторону.

Глава 3

Информацию о новостях с фронта получали по радио, каждый день при словах, произнесённых Левитаном «От Советского информбюро...», все замирали и внимательно слушали, его голос проникал в самые глубокие уголки души и задевал их словно гитарные струны, и чаще всего это были горькие мелодии, которые застревали комом в горле.

Были оккупированы Литва, Латвия, Беларусь, Эстония, Украина. Уже почти 7 месяцев Ленинград находился в блокаде. Полностью отрезанный от источников жизни город находился в чудовищном положении, сложно представить, что переживали люди, находясь там, как боролись не только с тяготами, выпавшими на их долю, но и с собой, как находили в себе силы просто подниматься, чтобы идти на работу и помогать фронту, делая немало образцов вооружения, ремонтируя танки буквально из подножного материала. Но были и хорошие новости наступление немецко-фашистских захватчиков удалось остановить на подступе к Москве, враг был отброшен, многие подмосковные города были освобождены. Это было первое крупное поражение врага, что вселяло живую надежду в сердца советского народа.

От отца письма приходили стабильно, раз в месяц, он ещё находился в Ижевске, проходил подготовку и пока не выдвигался на фронт.

Мы же, в свою очередь, занимаясь делами нашего отряда, не забывали и об учёбе. Основная часть занятий проходила та же, но в них добавляли уроки с оборонным и практическим назначением. Самое лучшее за весь школьный день был, конечно же, обед. Несмотря на всю сложность ситуации в стране школьники были снабжены всем первостепенным и необходимым: едой, тетрадями, учебниками. Главной задачей школ по-прежнему оставалось обеспечение всеобщего обязательного образования.

В мае этого года моя старшая сестра Ольга заканчивала школу и, конечно, главными вопросами стали, куда она пойдёт учиться дальше и пойдёт ли.

Однажды я проснулась раньше обычного и слышала, как они с мамой обсуждали, что же делать, мама настоятельно просила повременить сестру с учёбой, пока война не закончится, чтобы она помогла заботиться обо мне и Толе, пока та будет на работе. Сестра не дала однозначного ответа и сказала, что подумает.

Она всегда мечтала стать учителем, преподавать русский язык и литературу, вдохновлять юные сердца, зажигать любовь к книгам и открывать новые, неизведанные для них уголки, когда она об этом говорила, то всегда словно светилась изнутри. Какой же тяжёлый это был выбор между мечтой и суровой реальностью.

Время бежало неумолимо, день сменялся днём, было много работы в отряде готовились к новому сезону, начинали засеивать поля, в школе также нагружали, дома тоже необходима была помощь, времени поиграть, расслабится и насладиться своей юностью не было совсем. Так наступил май 1942 года.

На выпускной маму отпустили с работы, поэтому мы все вместе пришли поддержать нашу Ольгу в этот важный день. Все выпускники были одеты скромно, девушки в лёгких светлых платьях с длинными рукавами, волосы собраны в различные причёски с косами, парни в тёмных пиджаках поверх светлой рубахи и тёмных брюках.

Чёрные волосы моей сёстры были заплетены в две косы и вместе завязаны белой лентой; молочное платье в нежно-розовый цветочек длиной в пол оттеняло её бледный цвет кожи, ярко карие глаза на круглом лице выделялись вместе с милыми ямочками во время скромной улыбки, от неё всегда исходил нежный внутренний свет.

Церемония была простая, без танцев и песен, выпускников построили в линейку, поздравили, сказали пару приятных напутственных слов, вручили аттестаты и распустили. Не такого выпускного они хотели, каждый из них простился со своими желаниями и мечтами о будущем. Сестра плакала, как и многие её одноклассники. Почти год назад судьбы всех их были сломлены, привычный порядок разрушен и никто не сможет им вернуть их время.

По дороге домой мама с Толей шагали впереди нас, Ольга была вся в своих мыслях, я не хотела тревожить её, потому что догадывалась, какие мучения она испытывает. Она смотрела вперёд на маму и младшего брата, иногда улыбалась, а иногда тяжело вздыхала, словно на плечах непомерный груз и от него никуда не деться.

Когда мы подходили к дому, сестра замедлила шаг, я пошла в прежнем темпе, подумала, что она хочет побыть одна и мне лучше оставить её, сделав пару шагов, я услышала её голос, он немного дрожал.

- Нюра, нам нужно поговорить — сказала сестра со слезами на глазах.

- Да, конечно, душа моя — обернулась я и пошла на встречу к ней, протягивая свою руку, чтобы взять её.

- Мне сейчас очень тяжело — сказала она, глубоко забрав воздух и подняв глаза вверх, продолжила — Я не знаю, Нюра, за что на нашу долю выпало такое, если Бог есть, тогда, почему он не слышит мои молитвы? Почему Война так и не закачивает, а отец не возвращается домой? — она опустила голову вниз и выдохнула весь оставшийся воздух, по щеке скатилась слеза и упала на землю, она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза, её взгляд был словно пронзающий кинжал — Я не пойду учиться дальше — сказала она, и из глаз её побежали ручьи слёз, которые она не могла больше держать в себе — Я не могу бросить тебя, Толю и маму, я должна заботиться о вас. Мама не показывает, но она в плохом состоянии, и с каждым днём этой удушающей жизни ей становится всё хуже. От отца пришло письмо, его отправляют на фронт, Нюра, я думаю, мы больше его не увидим. Теперь у нас есть только мы, и мы должны заботиться друг о друге. Поэтому давай поможем друг другу, когда это всё закончится я пойду учиться, а ты будешь заботиться о маме и Анатолии. После того как я закончу обучение, я вернусь и пойду работать в местную школу, возможно, даже буду преподавать у нашего Толи — сказала она это пытаясь улыбаться и сделать вид, что всё будет хорошо, представляя славное будущее, но дрожащий голос и слёзы выдавали всю её боль.

Глава 4

В нашу деревню ещё в апреле приехал агроном из Ижевска, очень статная девушка, с длинными волосами пшеничного цвета, худым вытянутым лицом, как и она сама. Одевалась она всегда одинаково брюки, рубаха в светлых тонах и сапоги по щиколотку, волосы чаще всего были собраны в высокий хвост и сверху косынка.

Когда мы работали на поле то между нами она скакала на лошади словно ветер, поднимая пыль, её длинные волосы, собранные в хвост, развивались, и лошадь шла уверенно вместе с ней. От неё исходила энергия, такая энергия, которая говорила сама за себя о том, что этот урожай будет намного больше, чем тот, что вы собрали в прошлом году, и причина этому — я. «Кладите больше перегноя в каждую лунку к картошке, земля должна быть удобрена от души, и тогда она даст хороший урожай», — выкрикивала она, проносясь сквозь ряды.

- Неужели она действительно думает, что если мы положим рядом с одной маленькой картофелиной кучку навоза, то картошки вырастет больше, чем обычно — с сарказмом произнёс Петька, который работал рядом со мной.

- Эта девушка знает, что делает, не зря её направили к нам — сказала я, косо смотря на него — Она окончила аграрный техникум и знает все тонкости по засеву урожая и то, как правильно его собирать. Если бы ты пришёл вовремя то услышал бы, какие секреты она нам сегодня поведала.

- Какие там могут быть секреты, Нюрка, выкопал лунку, закинул картошку, зарыл, через какое-то время окучил, в конце лета выкопал и забрал все картофелины. Их вырастет столько, сколько нужно неважно будет перегной в земле или нет.

- Ты много не знаешь. Чтобы земля давала плодородный урожай её необходимо удобрять, это научными методами доказано, она рассказывала, что земля лучше начинает плодоносить, когда о ней заботятся. Что мы и делаем сейчас.

- Не верю я во все эти россказни.

- Вот будем собирать урожай и увидишь, что она была права.

- Нюрка, ну ты же сама таким никогда не занималась.

- Конечно, нет, до встречи с ней я и не знала о таком, но она вселила в меня веру, веру в то, что хотя бы здесь, хотя бы такими усилиями я смогу помочь, словно маленькая звёздочка большой системы и мне нельзя ломаться, иначе весь механизм остановится.

Через несколько дней мой отец отправится на фронт, я должна сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь ему. Быть рядом я не могу, но хотя бы так, пусть такой небольшой вклад, надеюсь он тоже принесёт плоды в нашу победу.

Это было последнее поле, которое мы засеяли, теперь всё, что нам остаётся так это заботится о том, что посадили.

Надёжный человек рядом, который знает о том, как всё устроено, именно этого нам не хватало, мы были слишком юны, чтобы знать о таком, а эта девушка стала для нас спасательным кругом. Быстро организовала всю работу, рассказала, что и как надо делать, следила за всем, в перерывах сама присоединялась к нам.

Весь сезон от посева до сбора урожая она будет жить в нашей деревне. Маленькая часть моего сердца трепетала, когда она проносилась на лошади рядом со мной, это первое в моей жизни восхищение, словно заворожённая, я не могла оторвать от неё взгляд, всё время наблюдала за ней, где она и что сейчас делает на поле, если кому-то что-то объясняет то пыталась прислушаться, чтобы понять, что она там говорит, а вдруг и мне это будет полезно. Я как губка впитывала все её слова, могла дословно цитировать её.

До этого момента я никогда не задумывалась о будущем, но, узнав её в моём сердце, закралась мысль: «А что если и мне стать в будущем агрономом?».

Глава 5

Мама собрала всех нас на кухне, мы сели за круглый стол, в руках у неё был белый вскрытый конверт.

- Родные, это письмо от отца — она достала белый листок, на котором было написано всего пару предложений, начала читать их вслух — Маша, когда вы будете читать это письмо, я буду уже в пути. Нас отправили под Ленинград. Как прибудем постараюсь отправить весточку. Поцелуй и крепко обними Ольгу, Нюру и Анатолия. Дай бог скоро всё закончится, и я вернусь к тебе, душа моя.

«Душа моя», так отец всегда называл мою маму. Мы переняли это от него и часто называли так друг друга. По мне так эти слова намного значимее, чем признание в любви. Ты словно говоришь этому человеку ты часть меня, часть моей души, ты навсегда со мной, что бы ни случилось, в этом мире или в другом. А что может быть важнее этого?

Мама сложила письмо и положила в конверт. От напряжённой работы и постоянных переживаний у неё часто болела голова, и дрожали руки. Она недоедала, делала вид, что не хочет, и делила остатки еды между нами. За время войны она сильно похудела, лицо словно впало, появились тёмные круги под глазами и бледные потрескавшиеся губы, от былой красоты и дышащего жизнью лица мало что осталось.

После слов сестры я стала чаще наблюдать за ней, да моей маме действительно было очень плохо. Когда она уходила к себе, то часто плакала, но если вдруг мы заходили к ней, то скрывала всё под притворной улыбкой. Как и сейчас, натянув её, она произнесла: «Вот увидите, мои родные, ваш отец станет настоящим героем и вернётся к нам весь в орденах и с почётом».

Мы все улыбнулись ей в ответ, сестра встала поставить греться воду на нашу кормилицу печь, брат тоже убежал по своим делам, он с нашим соседом Петькой делал оружие способное, по их мнению, победить немецко-фашистских захватчиков.

Однажды Толя пришёл в комнату и забрал почти все мои ленточки для волос, когда я это узнала то рассердилась на него, а он мне ответил: «Нюрка, ну чтобы бурчишь, вот закончим мы с Петькой строить наше противофашистское оружие, будешь ещё рада, что именно твои ленточки были использованы», — высказал мне с нахмуренными бровками. Тогда я очень заинтересовалась, что же это за оружие такое, и проследила за ним, когда они с Петькой встречались в очередной раз. Всё оказалось очень «серьёзно». В нашем амбаре, где отец хранил все свои инструменты, они связали между собой два больших обруча одной длинной верёвкой, на одном обруче по кругу были привязаны маленькие ручные фонарики моими лентами, а в середине этого обруча с помощью проволоки были закреплены зеркала, четыре маленьких зеркала, собранных в квадрат, они были направлены в сторону фонариков. «И где они нашли это всё», — подумала я.

- Ну давайте, поведайте мне, что это вы здесь делайте — сказала я, переступая порог амбара. Петька и Анатолий вздрогнули от удивления.

- Нюрка, ты не должна это видеть, это оружие может закончить всю войну. Это секретная разработка — сказал Толя с очень серьёзным лицом.

- Мы ещё пока неуверены в успехе этого оружия, его надо протестировать — добавил Петька.

- И как же оно работает?

- Всё очень просто, один обруч доблестный солдат красной армии надевает на себя и раскручивает, благодаря чему второй обруч начинает также крутиться на расстояние, которое позволит верёвка, на втором обруче включаются все фонари, свет фонарей отражается от зеркал и начинает сжигать всё вокруг себя. Таким образом, советский солдат, который крутит обруч в безопасности, но фашисты — нет. Их ждёт мучительная смерть от сжигания светом фонарей — закончил Петька.

- Вы уверены, что если свет от фонарика отразится от зеркала, то он будет способен сжечь всё на своём пути? — с сомнением уточнила я у них.

Петька с Толей переглянулись и ответили, в голос «Конечно!».

- Нюра, ты же помнишь, однажды, я забыл свой рисунок на столе, дома, а рядом стояло зеркало, оно отражало свет солнца, и мой рисунок загорелся — сказал Толя.

- А сколько времени понадобилось, чтобы твой рисунок загорелся? — спросила я, немного наклонивший к Анатолию и прищурив глаза.

- Да, надо будет хорошо нагреть фонарики, перед тестированием — ответил Петька.

Это физически невозможно, но они продолжают делать. Я лишь развернулась, произнесла: «Удачи», и ушла. Вера в то, что так они смогут помочь в победе. Это сильнее любой физики, может, они со временем пересмотрят это оружие и выйдет вполне что-то, кто знает.

«Сколько таких же, как они по всему союзу», — призадумалось я, когда Анатолий вышел из-за стола и направился в амбар, — сколько пытливых умов, полных различных идей, сейчас ищут способ, возможность или как они придумывают оружие, чтобы остановить всё это.

Глава 6

Лето подошло к концу, началась сборка урожая. Ввиду того что в этот раз с нами был агроном все ожидали результаты значительнее, чем в прошлом году.

Овощи выросли крупные, и урожай явно был больше. «Вот это томаты», — произносили ребята при сборке с блестящими глазами, смотря на помидоры.

- А я же говорила — ехидно произнесла я, когда Петька пришёл забирать очередное ведро с помидорами.

- Да, надо признать, что в этом году, действительно больше урожая — сказал Петя, поднимая очередное ведро с помидорами — интересно, а если в этот раз урожай больше, может быть, и нам, домой дадут больше чем в прошлом году, ведь наши поля отдали под засев для всего союза, да и в прошлом году весь наш урожай тоже стране отдали, нам достались лишь маленькие дольки, тяжёлая выдалась зима — со вздохом сказал он и ушёл.

Зима была очень тяжёлой, в этот раз необходимо подготовиться лучше. Не думаю, что нам дадут больше, чем в прошлом году, как бы вообще все не забрали. В союзе увеличилось число голодающих, еда нужна всем от мала до стара, а ещё больше она нужна солдатам, чтобы у них были силы бороться с нашим врагом.

- Анна, срезай помидоры аккуратно — произнесла агроном, которая подошла ко мне — Необходимо их собрать с плодовыми ножками, так они будут лучше храниться и дозревать. Вот такие хорошие, как эти — она показала на несколько крупных и здоровых помидоров на одной ветке бледно-красного цвета, очевидно ещё недозревшие — Срезай вместе с веткой и клади в корзину, в один слой, они у нас поедут дозревать. А вот такие — она показал на ярко-красный помидор, красивый и спелый — Такие клади в ведро, это спелые томаты, их уже можно употреблять в еду. Больные и повреждённые клади в ящик по соседству, они тоже пойдут в дело, но нельзя, чтобы они находились рядом с хорошими помидорами, понимаешь?

- Да, конечно — ответила я с улыбкой.

Аграном словно светилась, она с такой нежностью смотрела на каждый помидор и так аккуратно и бережно с ним работала.

- Урожай очень важен в этом году, нам надо постараться — с улыбкой она посмотрела на меня.

Так, весь август мы провели, собирая урожай, много овощей, зелени, яблок было в этом году.

Начался сентябрь, а вместе с ним школа, но также все ребята из сельскохозяйственного отряда готовились к собору картофеля, агроном отпросила нас от занятий на пару дней. В этом году по её рекомендации картофель собирали не в конце августа, а в сентябре.

Она поведала нам, что основной признак созревания картофеля это засыхание и полегание ботвы, также она выкопала пару кустов и обнаружила, что клубни ещё плохо отделяются от столонов, а кожура местами отслаивается, значит, картошке нужно ещё дозреть.

Так, все ребята из отряда были оторваны от учебного процесса и посвятили это время собиранию картошки.

Поля были очень больших размеров, сажать картошку, конечно, намного легче, шагаешь с ведром, кладёшь в лунку, мальчишка сзади зарывает и всё. Но копать картошку, это очень трудоёмкое занятие. Весь день на корточках, аккуратно раскапываешь каждую лунку, чтобы случайно не повредить картофелину, затем собираешь клубни в ведро, очищая их от земли, а потом ещё и вручную зачищаешь внутри каждой лунки, чтобы там не осталось картофелин. На второй день сбора картошки всё тело ломило от боли, а особенно спина. Надо было признать, что много урожая требует ещё большего усердия, трудолюбия и терпения при его сборке.

За неделю был собран весь урожай картофеля, и это было в два раза больше, чем в прошлом году.

На последнем поле агроном раздала каждому из нас по одной картофелине, мальчишки разожгли большой костёр, и она попросила всех положить свою картошку внутрь костра.

Когда картофелины стали чёрные как угольки, она сказала забрать их и съесть.

- И как мы должны есть этот уголёк? — спросил Петька, с недоумением, смотря на горелую картошку.

- А вот так — ответила агроном с сияющей улыбкой, очищая картошку от обгорелой кожуры.

Внутри был клубень чистого жёлтого цвета, а на вкус это был самый вкусный картофель в моей жизни. Мягчайший, нежный, таял во рту, сладковатый, с привкусом дыма, усталости и понимаем того, что это моё будущее, я для себя решила, в будущем я точно буду агрономом.