Все блондинки любят бриллианты

Пролог

Махмуд Али Абаз равнодушно глянул на танцовщицу, извивающуюся в бешенном ритме монотонной музыки. Она трясла бердами, разбрасывая по стенам блики от шуршащих побрякушек, развешанных по голому телу. На шее ее изгибался белый питон. Махмуд почувствовал приступ тошноты. Он шевельнул пальцем. В мановение ока у его губ оказалось ухо его секретаря Аджавиля.

- Убей ее, - еле слышно прошипел Махмуд.

Вместо уха перед его лицом возникли перепуганные глаза секретаря. Махмуд его никогда не любил. Аджавиль был настолько осмотрителен, что порой это походило на элементарную трусость. Но что делать, если после всего случившегося только ему он и может доверять.

- Это не наша девица, - прошептал Аджавиль, - Это лучшая танцовщица в Каире, к тому же она любовница министра образования. Могут возникнуть неприятности.

- Тогда заплати ей, и пускай выкатывается отсюда поскорее, - скорчил кислую гримасу Махмуд. Он был не согласен ни с общественным мнением, вознесшим эту вертлявую бабешку на вершину танцевального олимпа, ни с министром образования, который находит удовольствие в ее обществе.

- Она обидится, - вдруг заупрямился Аджавиль.

- Если ты ее сейчас же не уберешь с глаз моих, то я убью тебя, - тихо вспылил Махмуд, - По моим сведениям ты не являешься лучшей танцовщицей Каира и не спишь с министром образования. Так что всем будет плевать, если тебя завтра найдут на берегу Нила с перерезанным горлом.

Аргументация возымела действие. Музыка в момент стихла, а девица испарилась, словно ее и не было. Стало тихо, но черная скорбь, тяготившая его сердце не исчезла. Его уничтожили, покрыли его голову позором, растоптали в грязи. Ради чего? Ради паршивых денег! Да разве можно представить себе такую сумму, за которую человек продал бы честь и благополучие семьи, любовь, дружбу, собственную жизнь? Да он должен быть сумасшедшим. Совершенно невменяемым! Только вот Рубек совершенно нормален. Его родной брат, его верный соратник по детским играм теперь его враг. Мертвый враг, потому что Махмуд убил его собственными руками. Жестоко пытал, чтобы узнать правду, а потом убил, обливаясь слезами. Рубек вор. Он украл у Махмуда детство. И фамильную реликвию – черный бриллиант, который с давних времен приносил семье удачу в финансовых делах. Об этом камне ходят легенды по всему свету. Им стремились завладеть самые могущественные правители разных эпох. И никто из семьи за всю ее долгую историю не смел дотронуться до него. Лишь малыш Рубек оказался низменным предателем, который наплевал на своих близких и продал бриллиант за бесценок. 100 миллионов долларов – вот во сколько он оценил свой отвратительный поступок. Когда Махмуд обнаружил исчезновение камня из тайника, его накрыла холодная ярость. Слуги или гости выкрасть бриллиант не могли, секрет хранилища знали только мужчины семьи. И их было всего двое – они с братом. Проверка тут же обнаружила большие финансовые проблемы Рубека. Конечно, он не желал сознаваться. Но изысканные пытки, которыми еще издавна славились потомственные палачи, служившие роду Махмуда, сделали свое дело. Рубек сказал все. Он назвал покупателя, сообщил и человека, который взялся доставить алмаз. Одно радовало, что камень пока еще не достиг своего нового владельца и его можно перехватить по дороге. Это вселяло надежду. Ведь финансовая империя Махмуда без своего законного талисмана уже дала течь. По всему миру в один день сорвались десятки сделок. А бриллиант отсутствует всего трое суток. Но даже не это так угнетало Махмуда. Его финансовую империю просто так не разрушишь. Да, возможно, она придет в некоторый упадок, но еще долго останется на плаву даже без алмаза. Мучило Махмуда другое – он не уберег сокровище, которое хранилось в семье на протяжении веков. Всякое бывало: войны, неурожаи, эпидемии и обвалы финансовых рынков. Его предки голодали, но камень оставался в семье. А он, получается, перечеркнул всю историю своего рода, растоптал в пыли их беды и лишения. Он не смог сохранить то, ради чего его деды, и прадеды обрекали своих жен и детей на голодную смерть. Махмуд уронил голову в ладонь и простонал:

- Что сообщает идущий по следу?

Аджавиль услужливо склонился по пояс, приблизившись к своему грозному хозяину. Он трясся всем телом. И его можно было понять - обстоятельства к тому весьма располагали. Оказаться один на один с человеком, который вчера запытал до смерти родного брата совсем не то, о чем мечтает лучший выпускник юридического факультета Оксфордского колледжа.

- Он выходил на связь три часа назад. Камень, видимо, доставлен в Москву, но передача пока не состоялась по неожиданно возникшим проблемам, - тихо отчеканил он.

Когда Махмуд вскинул голову и пронзил его своим горячим южным взглядом, тому показалось, что сквозь него прошла молния. Он дернулся и застыл, выпучив глаза.

- Видимо?! Обстоятельствам?! – взревел хозяин, - Какие еще обстоятельства?!

- У… - поверенный судорожно вдохнул. Язык его едва слушался, - У курьера нет камня.

- Что?! Куда он его дел? Не потерял же?!

- Нет. Он подстраховался при пересечении границы. Но наш агент следит за каждым его шагом. Он уверен, что раз курьер в Москве, то и камень снова скоро появится. Нашему агенту можно доверять. Он опытный человек, и на его счету огромное количество успешных дел.

- Хорошо, - Махмуд снова обессилено уронил голову в ладонь, - И поставь Раммштайна. А то тишина в ушах звенит.

Глава 1

- Я разочарована! – Марго закинула ногу на ногу и потрепала Мао по чубу, по случаю покрашенному в ярко зеленый цвет. Наряд его хозяйки представлял собой нечто кашемировое, нежное, обтягивающее и, разумеется, зеленое, - Я только что прилетела из Каира. По дороге из аэропорта решила заехать к вам.

- По-моему, наш завод тебе не по дороге. Иными словами, он вообще в другой части Москвы! - Тимофей Тарасов подавил зевок, понимая, что ему уже ничего не поможет. Даже если бы у него была запланирована деловая встреча с самим Президентом, ему пришлось бы ее отложить до того момента, пока визитерша не выговорится до капли и не покинет его кабинет по собственной инициативе. К этому он уже привык и принимал как неизбежное зло.

- Ай, ну тебя, - скривилась она, - Я соскучилась. К тому же мне просто не терпится поделиться впечатлениями о Каире.

- И как впечатления?

- Я уже сказала, что жутко разочарована! Стоят три горы посреди пустыни, ветхие как свадебное платье моей прабабушки, - не обращая внимания на тоскливые зевки директора мясокомбината, бойко затараторила Марго, - рядом с ними какая-то довольно странная фигура: ни то лев с головой человека, ни то человек с львиными лапами… Знаешь, я даже подумала, что в Древнем Египте был популярен сюрреализм. А может даже кубизм.

- Боже мой! – удивился Тимофей, - Какие слова ты теперь знаешь!

- Не забывай, недавно я сохранила для страны шедевр живописи, - тут она поджала губы, вспомнив былую обиду, и тихо пробормотала, - Правда ценность этого, с позволения сказать шедевра, для меня по-прежнему остается сомнительной. А меня, кстати, даже орденом не наградили. Теперь я думаю, что тем, кто заведует орденами на спасение ценностей решительно плевать!

- Продолжай в том же духе, - усмехнулся Тарасов, - Еще пару тройку спасенных ценностей и тебя точно пригласят в Георгиевский зал.

- Нет уж, с меня хватит, - решительно отрезала она, - Хотя мне есть что сказать нашему правительству. Ведь что хотят, то и делают! Ты посмотри, что творится за окном в середине декабря. Безобразие! А я две шубы в Милане купила. И что мне теперь с ними делать! Ведь в следующем сезоне они уже выйдут из моды!

- Сочувствую. Но с претензиями по поводу дождей в январе нужно обращаться совсем в другую инстанцию.

- Куда? Я ведь кому только не звонила! Даже до министра госбезопасности дошла!

- Боюсь с этой организацией другая связь. Зайди в церковь, помолись, может услышат… Кстати, в Египте было весьма распространенной практикой вымаливать нужную погоду. Говорят, помогало.

- Да? – Марго задумалась, - Но если рассуждать с точки зрения модельеров, то весьма жестоко к следующему сезону готовить новые коллекции меховых изделий. Ведь этой зимой никто в Европе не смог даже дня проносить нынешнюю. Общественность их не поймет!

Закончив эту неожиданно возникшую тему, она вернулась к прерванной, воскликнув так громко, что Тарасов вздрогнул:

- Нет, ты только представь – древние пирамиды стоят рядом с Каиром столько, сколько люди себя помнят. И что?!

- Что? – не понял Тимофей.

- Никто даже пальцем не пошевелил, чтобы хотя бы понять, зачем они там стоят!

- Ты удивишься, как пристально их изучают! Существует масса теорий…

- Ай! – отмахнулась она, - При современной технике эти пирамиды можно было уже по камешкам разобрать! Но никому до этого дела нет.

- Ходят слухи, что пирамиды – это гробницы фараонов, - равнодушно заметил Тарасов и раскрыл свой ежедневник, чтобы понять, какие из запланированных на сегодня дел он уже не сделает. Марго зашла в его кабинет полчаса назад и явно не собиралась уходить.

- Я что-то не поняла, - нахмурилась она, - За всю многовековую историю Египта было всего три фараона?

- Почему три? Если мне не изменяет память, то их там тьма тьмущая.

- А почему гробницы всего три? Что с остальными делали, когда те умирали?

- О, Господи! – Тарасов с силой захлопнул ежедневник, - Ну, при чем тут я?! Я что, похож на египтолога?

- Ты сам начал этот диалог.

- Я?! – искренне возмутился директор комбината, но тут же сдался, поняв, неуместность спора, - Кстати. На территории Египта не менее двадцати сохранившихся пирамид. Остальные, по всей видимости, рассыпались от времени.

- Что ты говоришь! – на сей раз изумилась Марго, - А мне об этом никто не сказал.

- Не надо мне было сюда заходить! – промямлил начальник охраны Николай Рубцов, который, на свое несчастье, уже переступил порог кабинета и увидел Марго.

- А почему ты не в форме?! – она оглядела его придирчивым взглядом, - Перед своим отъездом в Египет, я как арт-директор этого мясокомбината разработала новую форму для сотрудников. Вы что, еще не сшили?

- Мы ее даже не приняли, - Тимофей вздохнул, понимая, что предыдущий разговор о пирамидах был для него явно предпочтительнее назревающего.

- В каком смысле?

Мао открыл глаза и многозначительно рыкнул. Тимофей и раньше удивлялся свойству этой пучеглазой собачонки скалится, едва кто-то делал попытку обидеть хозяйку. Он даже подозревал, что Мао научился понимать человеческую речь.

- Видишь ли, Мао… - осторожно начал директор мясокомбината, опасливо косясь на собачку, словно это была и не обыкновенная псина, а граната с выдернутой чекой, - Не все идеи, которые приходят в голову моим сотрудникам, я тут же воплощаю в жизнь. Спроси нашего немецкого херра сколько раз я не принимал его идеи. К тому же сменить форму всем сотрудникам завода – это дорого. Тут не обойтись без одобрения совета акционеров.

- Один в моем лице уже одобрил, - Марго фыркнула.

- Если даже все без исключения одобрят эту форму, то по мне так уж лучше вообще уволится, чем ее носить, - Николай присел на край стола и засунул карандаш за ухо.

- А что тебя не устраивает в новой форме? – вскинула брови блондинка.

- Милая, - он улыбнулся, - Это не форма. Это издевательство. Ни один нормальный мужик, а мои охранники все без исключения нормальные – сам проверял, не согласится нацепить на себя оранжевый комбинезон с зеленой мордой коровы на заднице.

Глава 2

Елизавета Кравченко была довольно миловидной брюнеткой с кукольными чертами лица и стройной фигурой бывшей модели. Ей слегка перевалило за сорок, но, пожалуй, она могла составить конкуренцию большинству юных девиц, бесполезно отиравшихся в местах скопления богатых мужчин. О таких женщинах обычно говорят: «В ней есть что-то притягательное…». И, как правило, «это притягательное» сложно определить словами. Попросту у такой дамы вал ухажеров, причем самых что ни на есть престижных, а у других один муж и тот гуляет. Так вот в первой «это притягательное» есть, а у остальных нет. Так что Елизавета никогда не страдала от одиночества. В Москву она приехала из далекой глубинки: не то из-под Воронежа, не то из Ярославской области. Тогда ей не было и двадцати. Она поступила в какой-то малоприметный ВУЗ, а потом устроилась работать в самое тогда престижное из только что открывшихся модельных агентств. Потом завоевала некое почетное место в столичном конкурсе красоты, собрала внушительное портфолио и благополучно вышла замуж за Севу Портнова, который владел сетью автозаправок. Севу этого подорвали в собственной машине конкуренты, и дело перешло к Елизавете. Дальше история Кравченко путается в недомолвках и предположениях. Одни причисляют ей не то пять, не то шесть замужеств. Причем во всех случаях, по их рассказам, ее богатые мужья или гибли, или умирали от различных болезней. Другие же говорят, что у нее было всего два супруга – Сева и несчастный директор фонда «Возрождение» Алексей Васютин. А ее несметное состояние – это результат хорошего управления начальным капиталом, а вовсе не наследства почивших супругов. Марго все-таки придерживалась мнения о наследствах, не понимая, каким образом можно так управлять автозаправками, чтобы из них получились банк, два финансовых фонда и рудодобывающее предприятие. И при том шикарно выглядеть и прекрасно одеваться.

Впрочем, Елизавета жила не на широкую ногу, а довольно скромно. Ездила она на хорошем, но весьма банальном Мерседесе, за рулем которого сидел такой тип, что шофером его можно назвать в последнюю очередь. Такими детей пугают. И не только детей. Жила Елизавета в небольшом особнячке по Минскому шоссе. Никаких яхт или самолетов, замков за рубежом и впечатляющих украшений. Как говорится, только самое необходимое, чтобы уж совсем не упасть в грязь лицом. Еще у Елизаветы был брат Борис. Он, как опять же говорили, в молодости промышлял в своем родном городке рэкетом, потом перебрался за сестрой в столицу. И пока та училась в институте, умудрился обзавестись связями. Потом он весьма удачно сколотил состояние на всеобщей приватизации, ну, и, разумеется, стал уважаемым бизнесменом. После чего он баллотировался в депутаты и теперь занимался большой политикой. Однако, его почему-то многие по-прежнему побаивались. Может быть причиной тому была странная закономерность: все, кто когда-либо становились ему неугодны, оказывались на кладбище. Правда, сам Борис никогда не попадал под следствие, а лишь проходил свидетелем.

- Смотри ка! Лиза Кравченко завела новую жертву! – шепнула Марго Антонина Тимошина – жена известного питерского судовладельца, страстно тяготеющая к московскому обществу.

Марго глянула в сторону, указанную Тимошиной. Рядом с Елизаветой топтался Влад Пушкин. Вечеринка была устроена каким-то культурным фондом по всем правилам: в особняке Шереметьевых со струнным оркестром, шампанским и каким-то изысканным шоколадом. Зачем культурному фонду понадобилось кормить шоколадом и умасливать музыкой сотню богатых людей, коих сюда пригласили, мало кто из гостей понимал. Речь шла либо о сплочении вокруг идеи патриотизма, либо о просьбе щедрых пожертвований, что, в принципе, было одним и тем же. Вместо официантов с подносами проплывали девушки модельной внешности в костюмах лесных нимф, глядя на которых у приглашенных дам шоколад застревал в горле, а шампанское казалось кислым.

- У одной девицы с подносом я уже насчитала тридцать две выпирающие кости, не считая локтей, которыми можно убить, как холодным оружием, - посетовала Антонина, - Когда же в моду войдут нормальные комплекции?!

- Когда модельеры перестанут экономить на материале, - скупо ответила Марго, не переставая вглядываться в интересующую ее пару.

Она специально пришла на этот вечер, в надежде встретить тут Кравченко и соответственно Влада. По слухам они теперь везде появлялись вместе. Изольда осталась дома, объяснив это тем, что пре виде коварной соперницы может не сдержаться и вцепиться ей в лицо. А бурная сцена не только плохо отразится на ее репутации, но и нанесет вред ее душевному равновесию, которое необходимо в преддверии новой операции – она собиралась изменить форму лодыжек.

- Я всю жизнь сижу на жесточайших диетах, а больше пятнадцати костей никогда на своем теле не насчитывала! – продолжала ныть Тимошина, - И это включая локтевые и ключицы. Кошмар!

Антонина походила на сушеную балерину. А теперь, когда ее тело было обернуто какими-то дорогими тряпками, и с ушей свисали золото-бриллиантовые грозди, это сходство почему-то усилилось. Согласно законам дипломатии, Марго ей щедро улыбнулась, успокоив:

- Прекратите кокетничать. Я даже навскидку вижу у вас все шестнадцать костей.

- Да? Но вот считайте… - она начала суетливо тыкать в свое тело, перебирая выступающие кости. Удостоверившись, что ни одна лишняя косточка не видна, она капризно посмотрела на собеседницу, - Вы меня обманываете, Марго!

- Ничуть, продолжая улыбаться, заявила та, - вы забыли о черепе. А уж он-то точно выступает!

- Ох, ну да! – Антонина вздохнула, - Однако это никак не меняет печальной действительности. Кстати, как там тот милый молодой человек? Кажется, его зовут Яков… - она лукаво покосилась на собеседницу, из чего стало ясно, она уже пустила сплетню относительного нового романа Марго.

Та пожала плечами, равнодушно заявив:

- Понятия не имею, о ком вы говорите.

- Вот как! – усмехнулась Тимошина, - Но когда мы все вместе сидели в ресторане Каира в ожидании задержанного рейса, мне показалось, что вы выглядите настоящей парой…

Глава 2.1

У каждого владельца собак в жизни бывают минуты слабости, когда он проклинает себя за неосмотрительность в выборе домашнего любимца. И каждый из собачников рано или поздно приходит к мнению, что если бы в свое время он завел, к примеру, рыбку или попугая, то жизнь его была бы не в пример приятнее. Обычно на такие размышления наталкивают часы утренних или вечерних вынужденных прогулок с четвероногим другом, без которых, как неожиданно выясняет для себя его хозяин, тот просто жизни не представляет. Собаки непременно желают гулять, не зависимо от своей породы и удельного веса. Будь то огроменный сенбернар или крошечный шпиц, всем им подавай хотя бы двухразовые прогулки в день. Марго пыталась бороться с навязчивой идеей Мао таскаться по скверу в любое время года. И если с утра он еще как-то принимал ее ультимативное условие справлять нужду в лоток с кошачьим туалетом, то под вечер начисто отказывался от этого постыдного занятия, проявляя недюжинное упорство. Он скреб входную дверь лапками, скулил и даже завывал на коврике. И, в конце концов, Марго сдавалась. Она напяливала на пса чудный комбинезон от Tria de и выходила на улицу. Как и во все, с позволения сказать, эти зимние вечера, когда на дворе если не ливень, то мерзкий моросящий дождичек, а под ногами слякоть, она топала по лужам, упрямо облачившись в новую шубу, предусмотрительно прикрыв ее огромным зонтом. В уме она с тоской представляла, что, вернувшись домой, Мао скорее будет похож на черта, нежели на приличную собачку, и его придется мыть, протирать полотенцем, а комбинезон стирать и сушить. Все это довольно утомительно и малоэффективно, поскольку Мао терпеть не может мыться, поэтому примется вырываться, разбрызгает грязь по всей квартире, которая благодаря его стараниям и так уже похожа на сарай… Предаваясь этим тоскливым мыслям Марго брела по аллее, которая по замыслу устроителей сквера должна быть уютной. Однако не к месту размокший январь сделал ее сумрачной. Фонарики, еще осенью украшавшие небольшой скверик, светили тускло, словно все в раз заболели. Если бы Марго знала хоть что-то из поэзии, то в этот час ей непременно пришли бы на ум стихи Ахматовой. Но она не была обременена знанием поэзии, а потому просто боролась с искушением схватить трусящего в метре от нее Мао в охапку, помчаться домой и там запихнуть его в кошачий туалет с криком «порядочные собаки в такую погоду хозяев на улицу не выставляют!» Или что-то вроде того.

Неожиданно все переменилось. Мао принюхался, как-то подозрительно напрягся и вдруг пулей понесся в темные кусты, не дав времени хозяйке даже подумать о какой-то приемлемой в таких случаях собачьей команде. Впрочем, никаких команд Марго все равно не знала. Поэтому ей оставалось лишь тихо чертыхнуться и начать завывать «Мао!». Ее призывы не возымели результата ни спустя минуту, ни последующие минут пять. Не на шутку разволновавшись, Марго подобрала полы шубы и направилась к тем самым отвратительным мокрым кустам, где исчез ее своенравный любимец. Надо ли говорить, что, пробираясь сквозь удивительно плотные заросли, которые издалека казались лишь легкими насаждениями, она успела как следует разозлиться. Поэтому, когда ноги ее ступили на твердую дорожку, она готова была своими руками задушить мерзкую собачонку, благодаря которой ее новая шуба не дожила до первого снега.

- Нет, это же просто свинство какое-то! – возмутилась она, увидев как Мао, не обращая внимания на ее завывания, суетливо крутиться возле какой-то белой собачки, в изящном комбинезоне, которая в лучшие времена, видимо, выглядела вполне элитарно, но теперь скорее походила на облезлую кошку.

- И не говорите, - согласилась с ней девушка, стоящая чуть поодаль.

Глаза хозяек встретились, и у обеих разлилось тепло по озябшим душам. Марго тут же признала в девушке свою. Во-первых, потому что на ней была шубка этого сезона, которую та прикрывала огромным зонтом. Во-вторых, потому что, несмотря на дождь и ветер, ее прическа и макияж все-таки сохранили остатки утреннего посещения салона красоты. Ну, и, наконец, в-третьих, вид у нее был такой же несчастный, как и у самой Марго.

- Просто не понимаю, что происходит последние два дня, - девушка вздохнула, - Не успею я вынести Дусю на улицу, как вокруг нас собираются все окрестные псы.

- А вы не меняли ей стилиста? – предположила Марго, - Иногда смена стилиста приводит к совершенно неожиданным результатам.

- Да нет… - девушка пожала плечами, - Правда я купила ей новый комбинезон от Quatrozampe.

- Вот видите! Всем мужчинам так мало надо. Не зависимо от того люди они или псы. Стоит женщине только пройтись по бутикам, как они теряют головы. Вы, кстати, где покупали комбинезон для вашей собачки?

- В Милане, разумеется. Где же еще можно купить приличную одежду.

Контакт был установлен. Обе дамы окончательно убедились в том, что живут согласно одним принципам, а потому перешли к знакомству.

- Меня зовут Алина. А мое грязное несчастье Дульцинея Ава Каоба. Но я зову ее просто Дуся. Впрочем, сейчас ей на большее просто стыдно претендовать.

Услыхав свое имя, Дуся вильнула куцым хвостиком и снова прижалась к мокрому столбу, спасаясь от посягательств на свое целомудрие.

- Марго, - блондинка улыбнулась, - А этот приставучий тип – Мао. У него, конечно, есть какое-то вычурное имя, которое записано в его китайском паспорте, но я никогда не имела желания дочитывать его до конца. Вы в этом доме живете? – она кивнула на собственный многоквартирный дворец, призывно сияющий сквозь мокрые ветки желтыми квадратами окон.

- Нет, в том, который рядом, - Алина тоже кивнула на такой же сияющий дворец, стоящий по соседству. Я совсем недавно сюда переехала. Результат моего развода. До прошлого месяца я жила с мужем на Кипре. У нас была своя вилла. А эту квартиру он подарил мне еще в лучшие годы нашего совместного существования. Вот пришлось воспользоваться.

- Н-да… Оказаться после Кипра в таком кошмаре, это даже хуже, чем жить тут постоянно.

Глава 3

Утро у Марго началось необычно. Вернее, само утро не предвещало ничего сногсшибательного. Она по заведенному обычаю направилась в салон, где уже изготовилась сесть в кресло мастера, когда ее телефон разразился мелодичной трелью. Номер знаком ей не был, и все же она ответила.

- Марго, дорогая, я вас не разбудила? – излишне слащаво пропела ей в ухо Елизавета Кравченко.

- Что вы, я уже давно на ногах, - приветливо ответила она, мучительно вспоминая, когда это успела дать ей номер своего мобильного. Выходило, что не давала. Видимо, Влад расстарался.

- Ой, слава Богу! - Кравченко вздохнула с облегчением, - Мне жутко неудобно вас напрягать, но эта идея пришла мне в голову сегодня ночью…

Марго хотела съязвить, что ее новый жених, видимо, не так уж и хорош, если по ночам ей в голову лезут столь странные идеи, но сдержалась.

- Я хочу устроить чаепитие. Сегодня. Узкий круг. Вы придете?

- Хм…

Вообще-то приглашать в тот же день, а уж тем более соглашаться на подобное приглашение «с душком» считалось проявлением дурного тона. Марго попала в сложную ситуацию. С одной стороны, она просто обязана была «вспомнить» пару-тройку неотложных дел, запланированных как раз на сегодняшний вечер, но с другой стороны, приглашение поступило ни от кого-то там, а от самой Кравченко – богатейшей женщины Москвы, с которой даже постоять рядом для большинства из ее круга считалось за честь. И Марго была уверена, что позвони она любому из ее знакомых хоть за час до чаепития, те бы побросали все свои дела и понеслись к ней сломя голову. Но даже не это красноречиво говорило в пользу согласия на приглашение. Марго подумала, что было бы неплохо познакомиться с соперницей Изольды поближе. А вдруг удастся нащупать брешь в ее обороне, и это поможет выдернуть Влада из ее цепких объятий.

- Я вас очень прошу! – неожиданно заныла владелица пяти крупных компаний, - Я понимаю, что недопустимо приглашать человека на вечер того же дня, это против всех правил приличия. Я и сама бы отказалась на вашем месте, но давайте на день забудем о правилах. Просто приезжайте по-дружески.

- Хм… - повторила Марго, - Я думаю, что Влад Пушкин ко мне не слишком дружественно расположен.

- А его и не будет! – быстро ответила Елизавета, - У нас соберется истинный девичник. У меня потом вся неделя в разъездах. Пошла череда советов директоров. Жуткая рутина, но я обязана присутствовать. Так что сегодня, можно сказать, последний выходной. Ну, как? Вы приедете?

Повисла нехорошая пауза, которую нельзя было растягивать до бесконечности. И Марго, поморщившись, согласилась.

***

Пару раз Марго видела особняк Кравченко, когда бывала в гостях в доме неподалеку. И ей показывали, мол, вот тут живет небезызвестная богачка. Еще тогда она удивилась скромности и территории, и фасада. По виду, дом походил, скорее, на жилище преуспевающего бизнесмена средней руки, но никак не тянул на статус Кравченко. По мнению Марго, владельцу громадного концерна в таком убогом домишке жить должно быть стыдно. Обыкновенное, типовое двухэтажное строение, в котором могла бы с комфортом разместиться семья из четырех человек. Центральные выпуклые окна говорили о наличие в доме зимнего сада, скромная башенка, видимо, служила кабинетом. Скудная растительность небольшого сада обрамляла малюсенькую лужайку, на которой по всем законам бытия должна бы располагаться детская площадка. Но площадки не было. Лужайка пустовала, отчего создавалось впечатление какой-то незаконченности. Ступив за порог особняка, Марго тут же определила, что внутри он столь же банален, как и снаружи. Небольшой холл с боковой лестницей, ведущей на второй этаж. Гостиная слишком стандартная. Все выполнено в светлых тонах. Мебель хорошая, но не изысканная. Никакого антиквариата или новомодных картин. Слишком просто для состояния хозяйки дома. Сама Елизавета тоже не являла собой образец «дорогостоящей дамы». Скорее наоборот. Она встретила Марго в юбке от Валентино, черной водолазке и с повязанным на шее в тон туфлям розовом платке. Каких-то особенных украшений Марго на ней тоже не заприметила. Походило на то, что Кравченко действительно пригласила ее чуть ли не на домашний ужин, где хозяева и гости одеты удобно, а общение располагает к дружеской атмосфере. И если Марго еще утром начала подозревать об истинной причине приглашения, то увидев вместо обещанных гостей всего лишь Антонину Тимошину, все ее сомнения отпали. Разумеется, Кравченко хочет слегка приблизить к себе подругу бывшей жены Влада, чтобы провести разведку. Банальный прием. Только зачем все это ей понадобилось, Марго понять не могла. Неужели она сомневается в своей победе?

«Конечно, - думала она, усаживаясь в предложенное кресло, рядом с чайным столиком, - Женщине, устроившей свой домашний очаг столь стандартно, должен быть свойственен целый набор комплексов. Но все это как-то совсем не вяжется с положением самой Кравченко. Ведь если исходить из общепринятой логики, то женщина с набором стандартных комплексов просто не в состоянии так разбогатеть!».

Пока она ломала себе голову над несуразицей и ситуации в частности, и общей картины в целом, Кравченко хлопнула в ладоши, и в гостиную вплыла горничная с подносом. Она появилась столь стремительно, словно ждала хлопка хозяйки за дверью.

«Ну, хоть прислуга вышколенная, - немного успокоившись, отметила Марго, - Если она умудряется держать персонал в такой дисциплине, значит, некоторый стержень внутри у нее есть».

Она предпочитала иметь дело с людьми, внутри которых сидел хоть какой-то характер, потому что поступки таких людей можно если не предсказать, то хотя бы предположить. Ведь с людьми, у которых нет характера совершенно невозможно поддерживать отношения. Они невнятны как кисель и способны сотворить, что угодно. А уж если речь шла о борьбе за мужчину, то тут, разумеется, проще, чтобы у соперницы этот самый характер был. Иначе ее действия были бы недоступны понимаю. И тут хоть читай дамские журналы, хоть не читай – итог один. Тупик.