Все будет по-другому

1.

Как вы думаете, семь лет - это много или мало? Семь лет - это очень много. За этот период в моей жизни произошло невероятное количество событий: первый крик, первый зубик, первый шаг, первое слово, первая разбитая коленка, первая любовь. Да, да, именно первая любовь. Иначе ту бурю эмоций, которые одолевали мою девочку, не назовешь. Как жаль, что это чувство было невзаимным. И какое счастье, что настигло оно моего ребенка в средней группе детского сада. А еще в нашей жизни случились: коклюш, корь, краснуха и ветрянка. Последней мы переболели на пару буквально полгода назад. Неделю пролежали на диване перед телевизором, сутки напролет разукрашивая друг друга зеленкой. А сегодня к череде событий прибавился еще и первый класс. Сегодня моя Аленка - первоклашка.

- Аленка, просыпайся! - щекочу розовую пяточку торчащую из-под одеяла.

- Ну, мааам… - выдает недовольно дочка, пряча ножку под одеялом и зарываясь головой под подушку.

- Доченька, вставай! - сдергиваю с нее одеяло.

Уговаривать ее бесполезно, впрочем, как и ждать, что она поднимется сама.

- Еще пять минуточек, - прижав плюшевого зайца к себе, сворачивается калачиком. Глаза крепко зажмурены. Ведь не спит уже, но подниматься не собирается.

- Ничего не знаю… Я пошла варить овсянку.

- Нет! Только не овсянку! Пожалуйста! - резко садится и распахивает глаза.

Какое счастье, что она ненавидит овсяную кашу. Если бы ни эта нелюбовь, страшно представить, как бы мы просыпались в детский сад.

- Мам! Пожалуйста, только не овсянка! Сегодня ведь праздник! Пусть будет омлет или бутеры, я все съем. Все при все… до последней крошки.

Алена шустро заправляет свою кроватку, продолжая одной рукой прижимать к себе зайца. Неужели и в школу его будет таскать? Такая большая уже, а все никак с ним не расстанется. На самом деле большая она только для меня. Аленка - малышка. И, несмотря на взрослые серьезные глаза, продолжает быть эдаким ангелочком-пупсенышем, никак не годящимся на роль первоклассницы. Аленке шесть с половиной, и решение отдать ее в школу далось мне нелегко. Мы оставили детский сад лишь потому, что вся Аленина группа выпустилась, и нам, соответственно, пришлось бы перейти в другую. А она совсем этого не хотела.

Через пять минут заглядываю в ванную и наблюдаю за тем, как Алена дрыхнет с зубной щеткой за щекой, уложив свою белокурую голову на раковину. Заяц по кличке Бублик продолжает свисать своими потрепанными ушами почти до самого пола. Он, как и прежде, крепко прижат рукой к телу ребенка.

- Дочик! Ну сколько можно? А как же праздничная линейка? Нам еще за цветами нужно успеть. Ты хочешь пойти на праздник без букета? - тормошу ее за плечико, прогоняя так крепко вцепившийся в ребенка сон. Алена начинает медленно елозить щеткой по зубам. Наскоро умываю сонную моську, заставляя ее морщиться и кривиться. - Давай, шустрей! А то каша уже тебя ждет!

- Мама!! - топнув ногой вскрикивает Алена.

- Быстрее, я сказала!

Поковырявшись в омлете и съев половику бутерброда с колбасой и сыром Алена решила, что наелась.

- Нет, - отрицательно мотаю головой, наблюдая за тем как она собирается спрыгнуть со стула.

- Мамочка! Ну пожалуйста! Я больше не хочу! Пошли одеваться, а то и вправду опоздаем и придется идти без цветов, - склонив голову на бок произносит дочка.

Скрепя сердце убираю тарелки со стола. Вообще не ест. Как ее накормить? Ума не приложу... Она как пушинка. Даже школьную форму пришлось купить самого маленького размера. Зато банты мы приобрели просто гигантские. Алена сама выбирала.

- Я похожа на Чебурашку, - хихикает она, разглядывая себя в зеркале.

- На очень хорошенького, симпатичного Чебурашку, - улыбаюсь, поддевая кончик ее носа.

В улыбке Аленки не хватает переднего верхнего зуба, она такая забавная, что сердце начинает щемить от нежности. Когда она успела вырасти? Так и жизнь пройдет, а я и не замечу…

На скорую руку привожу себя в порядок. На себя, как обычно, почти не остается времени.

- И мне! И мне, ресницы накрась, - подпрыгивает рядом со мной. Притворяюсь, что делаю пару взмахов кисточкой по ее ресничкам.

- И губы! - требует она, заметив у меня в руках губную помаду.

- Губы своей, - взглядом указываю на ее детскую косметичку, лежащую на журнальном столике.

- Она же бесцветная! - разочаровано крутит в ручонках гигиеническую помаду.

- Дочь, - присаживаюсь перед ней на корточки, - в школу краситься нельзя, - отрицательно мотаю головой.

- В сад нельзя! В школу нельзя! А куда можно то? - обижено произносит она, бросая гигиеничку на стол.

Надеваю платье, поправляю волосы перед зеркалом.

- Аленка! Туфли мои достань!

- Эти?

Поворачиваюсь на ее голос. Наблюдаю, как Алена вышагивает в моих высоких лодочках по прихожей.

Вытряхиваю ее из своих туфель. Помогаю надеть дочке ее обувь. Еще раз поправляю хвостики. Снова улыбаюсь от того, что банты и в самом деле больше ее головы. Закидываю телефон в сумку и схватив Аленку за руку распахиваю дверь квартиры.

- Мама, мы же на машине, - семенит за мной следом дочка, крепко вцепившись в мою руку.

- Да, если выехать сможем.

Надеюсь, противный мужик из тридцать четвертой квартиры не подпер меня уже по сложившейся традиции. Дело в том, что мы поселились здесь недавно. Я сняла квартиру в этом доме, потому что он находится в двух шагах от детского сада. Плюс цена меня более или мене устраивала. Да и ремонт в квартире оказался вполне сносным. Просто подарок за те деньги, которые я отдаю каждый месяц квартирной хозяйке. До работы, конечно, добираться далековато, но тут уж ничего не попишешь. Алена привыкла к своему саду и уходить из него не хотела. Да и за папой мне так присматривать легче, он тоже живет недалеко. Вместе, к сожалению, нам ужиться не удалось.

Дом очень старый, двор маленький. Война за парковочные места не прекращается ни на минуту. Куда здесь можно поставить машину, если почти в каждой семье их по две. Вот и приходится конфликтовать. Кто успел занять свободное местечко, тот молодец. Кто не успел, тот курсирует по округе в надежде приткнуть свой автомобиль хоть куда-нибудь. Вчера вечером молодцом была я, поэтому не удивлюсь, если Угрюмов поставил свой внедорожник позади меня, наплевав на то, что лишает меня тем самым возможности воспользоваться своим автомобилем.

2.

- Доченька! Мышка моя! Зайчик мой, прекрати плакать. Аленка, прекрати! Все хорошо… - тереблю дочку за ножку.

Набрать скорость не получается, движение плотное. Машины еле плетутся. Скорее всего, Алена испугалась не удара, он был не сильным. А вот то, как он начал ломиться в машину, явно впечатлило ребенка.

Дочка всхлипывает и вытирает ладошками щеки.

- Я испугалась! - снова всхлипывает она. - Кто этот дядька? Я его боюсь.

Отвлекаюсь на долю секунды, чтобы взглянуть на нее. Ее губки дрожат и плечики тоже вздрагивают.

- Не бойся! Я ведь с тобой, - пытаюсь сказать как можно бодрее, но ощущение тревоги заполняет меня, и мне все сложнее держать лицо перед ребенком. - Я покажу этому дядьке, как пугать мою принцессу! Не рад будет, что на свет родился!! - произношу грозным голосом. В зеркало заднего вида отмечаю легкую улыбку на губах Алены и то, как этот козел, снова пристраивается за нами.

- Мы не опоздаем, ма!? - с тревогой в голосе произносит она.

- Не опоздаем. Сейчас за букетом к Арише заедем и сразу в школу.

Цветочный магазин одной моей знакомой находится в начале частного сектора. Дороги здесь узкие. Движение, менее оживленное. Мне удается немного увеличить скорость. Ярослав не отстает, правда, теперь дистанцию держит. Пульс продолжает грохотать в висках. Алена почти успокоилась, а вот мне бы не помешало какое-нибудь успокоительное.

- Все хорошо? - поворачиваюсь к притихшей Алене.

- А что мы будем делать после праздника? Пойдем на аттракционы?

Ну все, можно выдохнуть, Аленка переключилась на другую тему. Мне бы так…

- Конечно пойдем.

- И на колесе обозрения покатаемся?

- Обязательно, - снова стреляю взглядом по зеркалам. Едет…

- И в комнату страха пойдем?

Сердце ускоряется одновременно с тем, как он начинает опережать нас. Мне приходится потесниться, чтобы он не снес мне зеркало. Моя машина и так сегодня пострадала, довольно с нее разбитого зада. Левая рука сама нащупывает холодную сталь под сиденьем. Обогнав нас, Яр разворачивает свою машину поперек. Придурок... Здесь ведь одна полоса. Односторонка.

- И в комнату страха, - соглашаюсь с дочкой и передаю ей свой телефон. - Посмотри мультик, - останавливаюсь, отстегиваю ремень.

- А ты куда?

- Сейчас приду, - вытягиваю монтировку из-под сидения и выхожу из машины.

Я совершенно не чувствую ее тяжести. Делаю несколько шагов по направлению к нему. Яр удивленно смотрит на меня, перекидывая взгляд с лица на руки.

- С битой было бы эффектней, - с ухмылкой произносит он.

- Бита лежит у меня в багажнике, - ровным голосом отвечаю ему.

- Тяжелая ведь. Давай подержу? - протягивает руку. На его лице все та же кривая ухмылка.

Размахиваюсь и бью со всей силы по капоту черной Ауди.

- Ты напугал моего ребенка!! - замахиваюсь второй раз. Противный лязг металла об металл еще не успел отзвенеть в ушах. Он перехватывает мою руку, отнимает железяку, отбрасывает ее в сторону.

Я вожу эту железку на всякий случай. Она осталась в машине от прежнего хозяина, и обнаружила я ее месяца через полтора после покупки. В машине монтировка, в сумочке шокер, в кармане куртки или пальто - перцовый баллончик. Я нередко возвращаюсь домой поздно вечером, не всегда на машине. Порою приходится передвигаться на своих двоих. Ему повезло. Сегодня ни баллончика, ни шокера у меня с собой не оказалось. Зато подвернулась совершенно бесполезная на первый взгляд железяка. Думала припугнуть его слегка. А рука сама взлетела и припечатала по его машине, явно шокировав эту надменную рожу. Что мне еще сделать, чтобы он от меня отвязался?

- Ты что творишь? - ошарашенным голосом спрашивает он, продолжая удерживать меня.

- Это ты, что творишь? Ты конченный придурок!! Права купил, а мозги забыл? Какого черта ты ко мне прижимался? Какого черта, ты преграждаешь мне путь!

- Она в порядке? - бросает взгляд на мою машину.

Если Алена молчит значит ее поглотили мультфильмы. Когда она дорывается до любимых мультиков, вокруг может происходить все что угодно, она этого не заметит.

- Мамочка!! - доносится из приоткрытого окна. Нет… Мультики в данном случае не помогли. - Мама!! - продолжает кричать дочка. Из машины снова доносится плачь.

На ошарашенное лицо Яра наползает тень. Он отпускает мою руку.

- Видишь, что ты наделал!? - бегу обратно к машине, распахиваю дверь.

Алена растирая по щекам слезы, рыдает заикаясь от истерики. Отстегиваю ее беру на руки. Она такая пушинка, что я без труда могу носить ее на руках. Она застыла в своем пятилетнем весе, только вытянулась немножко. Может правда я поторопилась отдавать ее в школу. Прижимаю к себе дочку глажу ее головку, один бант съехал и висит на середине тоненького светлого хвостика. Покачиваю ее, глажу по спинке.

- Чего ты испугалась? Видишь, я здесь. Все со мной в порядке…

Замечаю, что Ярослав собирается сделать шаг в нашу сторону. Отрицательно мотаю головой. Он застывает на месте. Смотрит на нас не отводя взгляда.

- Уезжай, - произношу настолько спокойно, насколько позволят мне мое взвинченное состояние.

Продолжаю держать Аленку на руках спиной к нему. Поглаживаю спинку. Она уложила голову мне на плечо, успокаивается потихоньку.

- Нам нужно поговорить, - Яр все же делает пару шагов к нам навстречу.

- Поговорили уже, - киваю на его машину, а потом на свою.

- Спокойно поговорить, Диана. Спокойно, как цивилизованные люди.

- Я бы тебе сейчас ответила... Да, у меня ребенок на руках.

- Назначь время и дату, поговорим без ребенка.

- Зайка, посиди в машине. Можешь даже на переднем сидении. Хочешь за рулем?

- А ты куда? - испуганно произносит она.

- Я буду здесь, не бойся… - усаживаю ее спереди.

С тревогой в глазах Алена вертит головой по сторонам, руку мою не отпускает.

- Не бойся, я здесь. Можешь порулить если хочешь.

Она быстренько перебирается на водительское сиденье.

3.

- Будет первый звонок, будет первый урок, здравствуй новый учебный год… - доносится из динамиков голос старшеклассницы.

Мы бежим на школьный стадион и надеемся, что еще успеем на построение. Аленка семенит своими маленькими ножками рядом со мной. Несколько раз порываюсь подхватить ее на руки, но одергиваю себя. Она не любит, когда на людях я веду себя с ней как с малышкой. Дома постоянно ластится и то и дело норовит забраться на колени, а в общественных местах она у меня взрослая дама.

Хвостики на ее голове снова растрепались, непослушные тонкие волосы выбились из-под резинок, гольф на правой ноге сполз. Лента, которую я закрепила на ее плечике еще в машине, оказалась слишком длинной, и ее хвосты достают почти до земли. Она прижимает огромный букет к себе, когда я в очередной раз присаживаюсь перед ней на корточки в попытке привести ее внешний вид в порядок.

- Первый В, - раздается голос ведущего, и маленькие нарядные первоклашки гуськом выходят друг за другом на площадь.

- Мы опоздали! - взволновано пищит Аленка. Пока я верчу головой в поисках таблички с нашей буквой.

- Первый Г, - очередная вереница перепуганных малышей идет друг за другом не переставая вертеть головой в поисках родителей. - Первый Д, - голос ведущего произносит имя нашего классного руководителя, и я оторвав дочку от земли в миг пристраиваю ее к очереди малышей последнего первого класса. София Романовна замечает нас, кивает и улыбается, уводя за собой ребятню и Алену крепко прижимающую к себе букет для первого учителя.

На мои глаза наворачиваются слезы. Моя доченька такая большая. Она замыкает не совсем стройный ряд первоклассников, испуганно поглядывает назад. Может, я поторопилась? Какая она все-таки маленькая…

Совершать ошибки и глупости мне не впервой. Но она так хотела пойти в школу, что я просто не смогла убедить ее отложить эту затею еще на годик.

Первоклассники выстраиваются по периметру площади. Начинается праздничная линейка. По инерции ныряю рукой в сумочку, шарю в ней. И тут же вспоминаю, что телефона в сумке нет. Его забрал Ярослав. Вздыхаю и подхожу ближе к толпе. Уверена, что классный чат будет пестрить фотографиями виновников сегодняшнего торжества, и Аленка обязательно засветится на доброй части фото. Но обида все равно волной накрывает меня. Обида за своего ребенка и за себя тоже.

Два года назад я совершила большую ошибку. Вообще всю мою жизнь можно считать одной огромной ошибкой. За исключением рождения Аленки, конечно... Я вернулась домой и возобновила общение со старыми знакомыми. Если бы я знала тогда, к чему приведет этот опрометчивый поступок, осталось бы в Москве и просто наняла бы отцу сиделку.

Когда Аленке исполнилось три года, скоропостижно скончалась моя мама. Она единственная поддерживала со мной связь. После развода со Стасом отец окончательно во мне разочаровался и самоудалился из моей жизни. Мама, как зеницу ока берегла здоровье отца, совершенно позабыв о себе. Ее не стало в один миг.

Она как обычно вернулась с работы, сделала привычные домашние дела и поздно вечером села за проверку тетрадей. Занимаясь этим делом она и потеряла сознание. Отец обнаружил ее утром лежащей на полу около письменного стола. Ей было всего пятьдесят четыре года, а сердце ее оказалось изношенным на все девяносто.

Мой отец - диабетик. Мама пристально следила за его здоровьем, поэтому ему удавалось жить полноценной жизнью, несмотря на диагноз. Но с уходом мамы ушел и контроль, в котором нуждаются люди с подобными проблемами. Отец забросил диету, забывал принимать лекарства, стал еще более взвинченным и раздражительным. Я пыталась наладить с ним контакт дистанционно. Но мой папа всегда был тяжелым человеком, а я всегда и во всем его разочаровывала.

Когда я поняла, что у него серьезные проблемы, было уже поздно. Ругала себя, конечно, за то, что целый год не решалась оставить работу, которая позволяла нам с Аленой жить более-менее сносно. В Москве я могла позволить себе съем небольшой квартирки и частный детский сад для ребенка. Мой заработок позволял мне платить кредит за свой скромный автомобиль и покупать дочке все необходимое. Счастливый случай привел меня на работу, в которой я так сильно нуждалась на тот момент. И здесь мне тоже стоило бы поблагодарить Стаса. Но я оказалась неблагодарной, отвратив от себя чуть ли не единственного человека, протянувшего мне руку помощи в тот момент, когда я в ней так сильно нуждалась.

Жена друга моего бывшего мужа, уходя в декрет, оставила мне тепленькое место в агентстве недвижимости. Устроившись на эту работу, я впервые за последние годы смогла сделать глоток свежего воздуха. А когда поняла, что теперь я могу существовать автономно, подала на развод. Красиво ли тогда я поступила со Стасом? Нет, конечно… Но жить с ним под одной крышей я уже тоже не могла. В те моменты, когда он смотрел на меня своими щенячьими глазами, я как никогда понимала Ярослава. Я будто бы оказалась по другую сторону баррикад.

- Право дать первый звонок предоставляется… - звучит у меня в ушах, заставляя вынырнуть из собственных дум.

Улыбка сама растягивается на моих губах, потому что я замечаю, как Аленка зевает. Букет она держит уже не так бережно, цветы болтаются бутонами вниз, как веник. Моя соня проспит все уроки. Второй зевок она ловит в ладошку и, задрав голову вверх, смотрит на высокого парня - одиннадцатиклассника, который подошел к ней, чтобы отвести ее на первый урок. Аленка озирается по сторонам и, приметив то, что и других детей расхватывают старшеклассники, несмело протягивает ему свою ручонку.

Урок знаний проходит шумно и весело. Спустя сорок минут я забираю из класса абсолютно счастливого ребенка. Она переполнена впечатлениями и теперь будет щебетать всю дорогу. О том, как мило ей улыбалась учительница, принимая ее букет. О том, что ее посадили за первую парту прямо перед учительским столом. О том, что рядом с ней посадили пухлого мальчика в очках, и о том, что он не захотел с ней знакомиться, а к концу урока и вовсе разревелся и попросился домой.

4.

Сосед поднимается следом за нами, отстает на несколько ступеней. Ощущаю его тяжелый взгляд. Кожу под легким шифоном печет. По инерции поправляю платье. Уверена, что он заметил это движение. Обычно так делают девушки, которые носят слишком короткие юбки. Я не ношу откровенной одежды, у меня максимально строгий и сдержанный гардероб. Но сейчас руки сами юркнули по бедрам придержав колыхающуюся ткань.

Аленка взлетает по лестнице через ступеньку. Выглядит это так, будто она взбирается на крутую гору. В руке у нее зажат ключ, и она стремится прибежать к квартире первой, чтобы отомкнуть дверь.

- У меня есть хорошие знакомые, занимающиеся кузовным ремонтом, - басит у меня за спиной Угрюмов. - Ели хотите...

- Спасибо. Я разберусь, - произношу не оборачиваясь, не позволяя ему закончить фразу.

Аленка пытается засунуть ключ в замочную скважину, но у нее ничего не получается.

- Дочь, переверни ключик.

- Ой, да в чем вы там разберётесь!? - поравнявшись со мной, произносит он. Смотрит на меня сверху вниз, кривит свою наглую физиономию.

Опускаю взгляд и упираюсь глазами в оскалившуюся волчью морду у него на плече.

Аленка тем временем распахивает дверь и заскакивает в квартиру. Скидывает туфли и как слоненок бежит в комнату. Как она только умудряется создавать столько шума? В ней с трудом набралось двадцать килограмм на взвешивании во время медкомиссии.

- Бублик, я пришла!! - кричит Алена во все горло.

- Я привыкла сама решать свои проблемы, - отвечаю не ему, а волчьей морде.

Надо же… на удивление красивое тату. Перевожу взгляд с плеча на небритое лицо. Тридцать пять - тридцать семь... Мозг генерирует возможные варианты его возраста. Ему не помешало бы подстричься, да и побриться было бы не плохо.

Ироничная улыбка кривит его губы.

- Диана… Вам не кажется, что отказываться от помощи в вашем случае, как минимум глупо, как максимум недальновидно. Через пару дней сами голову ломать будете над тем, кого озадачить своей проблемой. В первом же сервисе вам навешают лапши на уши и обдерут…

- Я не планировала ее ремонтировать, - перебиваю его, делая шаг в прихожую.

- Так, будете ездить?

- Да, - отвечаю и прикрываю дверь за собой. - До свидания… - проворачиваю ключ дважды.

Ну и какая тебе разница, сколько ему лет и чем там его плечи разукрашены? Ты лаешься с ним минимум два раза в неделю. Вероятно, он работает где-то сменами или сутками. Иначе мы бы грызлись с ним днем и ночью.

Битва за парковочное место, не единственная проблема, возникшая между нами. Дело в том, что ровно столько-сколько мы с Аленой живем в этой квартире, у него не прекращается ремонт и судя по всему делает его он самостоятельно.

Я сразу поняла, что достаточно скромная цена аренды, выльется в какую-нибудь проблему в будущем. Будущее не заставило себя долго ждать. Этот мужик постоянно что-то сверлит, долбит и пилит за стеной. Благо, что не каждый день, а только когда находится дома. Но выбора у меня особо не было и нет. Здешний заработок сильно отличается от московского. Ощущение того, что для нас с Аленкой скоро неминуемо наступят непростые времена тенью нависает надо мной, когда я прикидываю свои доходы и расходы.

В прошлом году мы с Аленой попали в больницу. После тяжелой простуды, в качестве осложнения мы получили отек суставов. Щиколотки, коленочки и локти с запястьями, пальчики на руках и на ногах, раздулись как шарики. Сопровождалось все это красными высыпаниями и высокой температурой. Нас обследовали почти месяц. Страшные подозрения на ревматоидный артрит не подтвердились. Но мне пришлось спустить все наши скромные сбережения на анализы и приемы у ревматологов. Что это было, так толком никто нам и не объяснил. Но еще раз обследовать ребенка через год настоятельно посоветовали.

С ощущением блаженства ступаю босыми ногами на прохладный ламинат. Ненавижу каблуки, но без них я совсем коротышка.

- Дочик! - зову притихшую Аленку, заглядываю на кухню.

Алена сидит на стуле в маечке и трусиках и ложкой наяривает сметану прямо из стакана.

- Пельмешки сваришь? - слизав сметану с верхней губы произносит она.

Быть не может! Она что, проголодалась!?

- Может супчик?

- Ну маааама! - кривится Алена.

- Ладно, пельмешки так пельмешки, - мою руки, достаю кастрюлю, наливаю воду, ставлю на огонь. - Доченька, скоро Неля Альбертовна придет. Ты же будешь хорошо себя вести? - поворачиваюсь к ней.

- А ты куда? - настороженно интересуется она.

- К дедушке, - бросаю лавровый лист в воду. - Может ты со мной? - снова смотрю на нее.

- Нет! Я лучше с Альбертовной поиграю, - произносит Аленка сморщив нос.

Яр козлина! Где мой телефон? Я без него как без рук…

- Принеси мне свои часики.

Аленка уносится в комнату. Звоню няне используя Аленкины часы, чтобы напомнить о нас. Няня уже в пути. Нас познакомила Алиса, поэтому я могу доверить ребенка этой женщине. Она нередко забирала Аленку из сада, когда я задерживалась на работе. Периодически сидит с ней, когда я навещаю отца. Теперь будет забирать из школы и делать с ней уроки.

Иду к двери под сопровождение трели дверного звонка. Шустрая бабулька… Быстро она примчалась.

Распахиваю дверь. На пороге стоит сосед, улыбается.

- Малую позови, - бесцеремонно бросает мне.

У него в руке огромное шоколадное яйцо. Не стандартный Киндер сюрприз, а раз в десять больше. Слава Богу он одет и даже слегка причесан. Не успеваю открыть рот, как Аленка ураганом вылетает из кухни. Ее моська, перепачканная в сметане расплывается в восторженной улыбке.

- Это мне!? - радостно вскрикивает она.

- Ну, а у кого сегодня праздник? - очень даже дружелюбно произносит он и протягивает ей яйцо.

- Спасибо, дядь Вань! - ухватив обеим руками подарок лепечет дочка. - Я посмотрю, что там! - с пробуксовкой Алена уносится в комнату. - Бублик, ты только погляди, что у меня есть! - доносится оттуда.

5.

Два месяца назад

- Диана! Зайди ко мне, - раздается голос Олега, выглянувшего из кабинета. - Где Яницкая? - повторяет он громче.

- Здесь я... Здесь! - немного запыхавшись подбегаю к распахнутой двери кабинета начальника, обмахиваюсь папкой.

Машина снова меня подвела, не захотела заводиться. Пришлось вызывать такси. Такси ехало долго, потому что на Ленина, как обычно пробка, и объезжать ее пришлось дворами. В итоге полпути я преодолела пешком. Точнее, несясь резвой антилопой почти полтора километра до офиса. Офис продаж фирмы Олега находится не в самом удобном месте. А быть может я живу в не самом удобном районе, чтобы работать здесь. Я, конечно, стараюсь не злоупотреблять расположением начальника, но иногда выходит вот так. И мне жутко неудобно перед ним за свою непунктуальность. В прошлом мы были одногруппниками, правда он универ окончил, а я нет. Получив образование, Олег основал агентство по продаже земельных участков. А я вышла замуж и уехала в другой город, так и не перейдя на заочную форму обучения.

- Прости… Машина сломалась, - произношу слегка отдышавшись.

- Помощь нужна? - интересуется он, закрывая за мной дверь. Присаживаюсь за стол.

Олег опускается в свое кресло.

- Ну что Дианка, пляши! - улыбается.

- Ты меня повышаешь? - вскинув брови произношу я.

- Если хочешь могу сделать тебя замом зама моего зама, - хохотнув говорит он. - Боюсь только, что на зарплате это не отразится. Будешь перекладывать бумажки из папки в папку за оклад и мнить себя важной тетей. А оно тебе надо?

- Не надо, - отрицательно качаю головой.

- Вот… в продажниках у тебя нет потолка в зарплате. Торгуй и получай процент, - снова улыбается. - Короче, есть для тебя неплохое дельце.

Усаживаюсь в кресло поудобнее, готовлюсь слушать внимательно.

- Не хочу посвящать в это дело лишних людей, но тебе я надеюсь, можно доверять?

- Конечно, - киваю. - Надеюсь, ничего противозаконного?

- Нет, - машет рукой. - Просто нужно продавать один объект так, чтобы он не продался.

- В смысле… Просто задрать цену на участок?

- Там не участок, а дом… Точнее, большой дом на большом участке. Хозяева разводятся. Недвижимость очень дорогая, жена это знает. Муж предлагает ей отступные. Но она все равно настаивает на половине стоимости дома. А сумма там космическая, - закатив глаза произносит Олег. - Он не готов ей столько дать. Предлагает ей десять процентов, она упирается.

- На сколько космическая?

- Здесь, ты еще такой недвижкой не торговала. В Москве может и да, а здесь точно нет.

- Так сколько!?

- Девяносто пять лямов.

- Ого… - чувствую, как округляются мои глаза, а калькулятор в моей голове прикидывает сумму гонорара.

- Это тебе не по шесть соток под ИЖС втюхивать, - довольно лыбится Олег.

- Я так понимаю нужно создавать видимость продажи, чтобы супруга думала, что работа ведется, а объект все равно не продается?

- Я в тебе не сомневался.

- Ну, а если она приведет своих покупателей или откажется от наших услуг.

- Это вряд ли… Она сама ко мне пришла. Мои ребята неподалеку от этого дома геодезию проводили. Мы там для элитного КП выкупили четыре гектара. Она мимо проезжала, остановилась и поинтересовалась. Возможно ли сделать межевание на ее участке. Разделив его на три куска, чтобы продать каждый по отдельности. Они ей мою визиточку оставили. Вот она и заглянула к нам. Привезла документы, пожаловалась, что дом не продается, по ее мнению из-за того, что он стоит на слишком большом участке. На самом деле логика в ее словах есть. Не всем нужно восемьдесят соток земли в личное пользование. Дом там тоже не слабый, но земля все же перетягивает его стоимость.

- Я не совсем тебя понимаю, она обратилась к тебе с межеванием, а не с продажей.

- Сейчас самое главное, - выдержав легкую паузу произносит Олег. - Дом принадлежит Ярославу Зарецкому. Я сразу обратил внимание на фамилию. Пообещал девушке подумать над ее проблемой, а сам позвонил Ярославу. Представляешь, у меня до сих пор его контакт сохранился.

Надеюсь то, как я сливаюсь с белой стеной не заметно глазу Олега. Рано ты радовалась, Диана. Не видать тебе сумасшедших денег. Ты в это дело не полезешь…

- Диан! Ты чего зависла? Ничего криминального в этом нет. Я его понимаю. Стоимость недвижимости взлетела. Когда-то его дед ту землю за три копейки купил, но сейчас то она стоит не три копейки. С какой стати он должен с ней делиться, если они даже года не прожили.

- Ты знаешь… Я, наверное, пас. Не умею я не продавать, я как бы другому училась… Боюсь испортить вам все дело.

- Дурочка, что ли? От тебя требуется только показывать дом. И аккуратно расписывать людям его минусы. Поверь, там их достаточно. Я пообещал его жене, что возьмусь за продажу. Потянем кота за хвост несколько месяцев. Ей надоест эта тягомотина. Поймет, что продать его дохлый номер, согласится на условия мужа. Он выплатит ей десять миллионов и нам с тобой прилетит парочка. Ты когда-нибудь такие деньги зарабатывала? Отдам тебе пятьдесят процентов, может хоть машину поменяешь наконец, - сочувствующе смотрит на меня. Еще благотворительности с его стороны мне не хватала. - Диана, не будь дурой, тебе первой предлагаю, сейчас эти чайки прознают, - кивает в сторону двери. - И аля-улю наши денежки. Ты же понимаешь, что болтать об этом не следует. К тому же мы учились вместе. Ты ж его тоже знаешь.

Набираю полные легкие воздуха, раздув щеки выдыхаю.

- Чего ты нервничаешь?

- Да, не нервничаю я… А если ничего не выгорит? Только время зря потрачу, а мне знаешь ли за квартиру платить, и кредит… скорее бы его уже выплатить.

- Получится! Ее терпение уже на исходе. Скоро она убедит себя, что синица в руках, куда лучше заоблачного журавля. Дом может продаваться годами. Люди с большими деньгами, охотнее покупают землю и строят дома по своему вкусу. А та недвижимость особым вкусом не отличается. Его дед Яра строил.

6.

Что я чувствую сейчас? Сейчас я ощущаю лютую ненависть к самой себе за то, что позволяю Угрюмову распускать руки. Он притягивает меня к себе и, приобняв, устраивает свою огромную лапищу на моем животе. Я кладу свою ладонь поверх его. Дура! На те же грабли... Ну почему из-за Ярослава мне приходится делать то, что мне отвратительно? Снова приближаю к себе мужика, который мне противен. Ну почему мне вновь попался такой экземпляр? Он, конечно, не Стас, но тоже не предел моих мечтаний. А во всем виновата моя жадность. Отказалась бы от предложения Олега, и не было бы всего этого. Поборов отвращение, натягиваю на лицо приторную улыбку.

- Вань, пообщайся с человеком. Думаю, он готов компенсировать полную стоимость ремонта. Просто не знает сколько нужно.

- Да что там знать. Полмашины рихтовать нужно. Пусть дает рублей сто пятьдесят… нормально будет.

Лицо Яра вытягивается. С губ срывается легкий смешок.

- Проще сдать эту рухлядь на металлом. Нечего там ремонтировать. Не волнуйся, я куплю тебе нормальную машину, - произносит он и делает шаг в квартиру.

Не разуваясь проходит к двери в комнату. Аленка продолжает лежать на ковре в обнимку с Бубликом. Фиксики во всю горланят свои фиксипелки, а Аленка дрыхнет, ей не мешает ни шум телевизора, ни накаляющаяся атмосфера в прихожей. Иван отпускает меня и выставляет руку в дверной проем, тем самым преградив ему путь.

- Расплатиться можно прямо здесь, необязательно вваливаться в квартиру. Особенно если тебя в нее не приглашали, - басит сосед.

Яр присаживается на корточки и устраивает медведя на ковре за дверью, рядом с ним кладет букет.

- Можно тебя на пару слов? - игнорируя Угрюмова, обращается ко мне. Вытаскивает телефон из заднего кармана, протягивает.

Иван ни с того ни с сего толкает его в плечо, заставляя Яра сделать шаг назад. В тот момент, когда Ярослав ему отвечает тем же самым, я захлопываю дверь в комнату ребенка.

- Хватит! Прекратите! - выкрикиваю пытаясь втиснуться между ними. Угрюмов явно превосходит Ярослава в силе поэтому без труда, выталкивает его на площадку. Выскакиваю следом за ними. - Вань, ненужно! Что ты делаешь? - пытаюсь повиснуть у него на руке. Второй он бьет Ярослава в живот. Тот сгибается пополам и начинает смеяться.

- Яницкая, можешь собой гордиться, - сплёвывает кровь прямо на пол. Выпрямляется. Боже… Да, когда они успели? Я отвернулась лишь на секунду. Из губы Ярослава сочится кровь. - И снова ты мне организовала мордобой. Я как правило, лишь по твоей милости в табло получаю. Трахаля своего угомони. Нам поговорить нужно, - вытирает ладонью кровоточащую губу, зло косится на Угрюмова.

Иван хватает его за ворот рубашки, явно намереваясь спустить с лестницы.

- Вань, ненужно, - останавливаю его, встав между ними.

- Добрый вечер! - Неля Альбертовна удивленно рассматривает нашу троицу.

- Добрый, - вскрикиваю я. Как же вовремя она пришла. - Проходите, проходите! Аленка спит. Я сейчас тоже зайду, - пропускаю женщину к двери.

Продолжая коситься на мужчин, бабулька проходит в квартиру.

- Ярослав, мне на каком языке тебе еще сказать? - стреляю глазами в Ивана. Хоть бы поддержал. Потом с ним разбираться буду. - У Алены есть отец… Ты к ее рождению не имеешь никакого отношения, - выпаливаю на одном дыхании, боясь взглянуть на соседа.

- Он? - кивает в сторону Угрюмова, неотрывно глядя мне в глаза.

Иван молчит, не опровергает, но и не подтверждает мои слова.

- Да ты спалилась уже тысячу раз, Диана. Я даже тест делать не собираюсь и так знаю, что она моя. В конце концов, я не слепой и сам все вижу. Ты мне еще ответишь за свою ложь. Думаешь, я бесконечно буду вот так ходить за тобой?

- Господи! Зарецкий, тебе заняться больше, что ли не чем!? - уже не сдерживая голоса воплю я. - Оставь нас в покое!! - толкаю его к лестнице. - Все! - поднимаю ладони вверх. - Ничего общего с тобой больше иметь не желаю. Пусть Олег сам занимается твоим домом. Исчезни… Умоляю тебя! Исчезни! - голос срывается. Поворачиваю голову в сторону соседской квартиры. Иван стоит у своей дери, подперев ее спиной, с любопытством за нами наблюдает.

- Я хочу возить ее в школу. Если ты ей не скажешь…

- Только приблизься к моему ребенку, - цежу сквозь зубы.

- Я предупреждал тебя, что если не захочешь по-хорошему, то будет по-плохому, - продолжая сверлить меня ненавистным взглядом произносит Ярослав.

Из за двери высовывается голова Нели Альбертовны.

- Дианочка, мне тут сын позвонил, внука сейчас привезет. Прости, деточка, но мне бежать нужно.

Запрокидываю голову назад, вздыхаю. Где мне взять терпения? Что за день то сегодня такой?

- Идите, - спокойно произношу я.

- Извини пожалуйста, у тебя здесь… проблемы,- виновато произносит женщина.

- Все нормально. Идите по своим делам, спасибо. Женщина спускается вниз, оглянувшись на нашу троицу.

- До свидания, - бормочет себе под нос.

- До свидания, - произношу направляясь к двери. - И вам всем, до свидания! - рявкаю раздраженно и захлопываю за собой дверь.

Заглядываю к дочке. Ее из пушки не разбудишь, спит как ни в чем не бывало. Иду на кухню, наливаю себе стакан воды, выпиваю залпом. Присаживаюсь за стол и роняю голову на столешницу. Это ж надо быть такой дурой?

Все эти годы я была уверена, что Ярослав живет себе радуется и думать забыл о том, что у нас мог бы быть ребенок. Конечно, сомнения по поводу того, стоит ли возобновлять общение с Алисой были. Да и в фирму к Олегу я пошла тоже не с большой радостью. Только беда в том, что у меня выбора не было. Я бы не потянула содержание дочки на те гроши, которые могла здесь заработать. Не жалуют работодатели матерей одиночек с маленькими детьми. Поэтому пришлось обратиться к знакомым. Алиска и посоветовала мне попроситься на работу к бывшему одногруппнику. Он у нас самым деловым стал. Все знали, что он неплохо развернулся. А то, что Яр теперь спокойно общается с Алисой, да еще и в гости к ним захаживает, вообще стало для меня сюрпризом. Так убивался по ней, а теперь в гости таскается к племянникам и к брату.

7.

- Доброе утро, мамочка! - Аленка, целует меня в щеку мокрыми губёшками. Пытаюсь разлепить веки и поверить в то, что это не сон. Алена проснулась раньше меня! Как это возможно? - Я уже почистила зубы! - демонстрирует мне свою поредевшую, но все же белоснежную улыбку и выдыхает мне в лицо порцию свежего дыхания.

- Доброе… - прочистив горло произношу я. - Сколько время? - протягиваю руку к телефону, лежащему на тумбочке.

- Время ехать в школу! - пританцовывая Алена распахивает шкаф и подтянув к нему табуретку стягивает с плечиков школьный сарафан.

- Не спеши! Тебе не помешало бы помыться, - бросаю взгляд на дисплей телефона подсказывающего, что у нас в запасе не меньше двух часов.

- Мааам, - Алена морщится.

- Дорогуша, ты уснула не приняв душ, так что никаких возражений, - широко зевнув поднимаюсь с постели.

А затем, словно опомнившись бегу на кухню, прячу пепельницу и закидываю дежурную пачку сигарет на шкафчик кухонного гарнитура. Я почти не курю, неделями могу не притрагиваться к сигаретам, но иногда наступают моменты, которые я просто не могу пережить иначе. Не хочу, чтобы ребенок застал меня за этим занятием, поэтому шифруюсь.

- Ух ты! - восхищенно вскрикивает Аленка. Кухня для нее не самое любимое место, поэтому ни медведя, ни цветы она еще не видела. - Откуда он? - стягивает огромную игрушку со стула слегка заваливаясь назад.

Действительно откуда? Нужно было выбросить. Да из дома выходить не хотелось…

- От анонима.

- Какое интересное имя! - прыснув хихикает дочка. - А кто он такой?

- Это не имя. Так называют людей, которые предпочитают скрывать свою личность.

- Зачем? - спрашивает простодушно.

Она уже усадила медведя к стене и уселась на пол обняв себя его лапами.

- Кто-то захотел тебя поздравить, но постеснялся назваться.

- Тайный поклонник? - загораются ее глаза. - А вдруг это Назар?

Только Назара нам не хватало... Алена почти целое лето крутила роман на детской площадке с мальчишкой шести лет по имени Назар. Он таскал ей конфеты и одуванчики, а однажды подарил колечко из бисера. Потом начал носить ей другие украшения, пока эту лавочку не прикрыла его старшая сестренка. Было немного неудобно. Девочка лет девяти, предъявила нам претензии в расхищении ее сокровищницы. Украшения пришлось вернуть. Но их любовь на этом не закончилась, они еще дружили некоторое время. Алена очень расстраивалась, когда не заставала его на площадке по вечерам. Подозревала, что он ходит гулять куда-нибудь в другое место. «Может я ему надоела? - грустно вздыхала она в такие моменты.». Но спустя время, Назар появлялся, как ясно солнышко и Алена прощала ему гульки в соседнем дворе. Так продолжалось почти два месяца пока Аленка не приболела. Наш Ромео страдал недолго и быстренько нашел себе новую пассию. Этот поступок стал для нее ударом. Она всячески пыталась перетянуть на себя внимание мальчишки. Но он был слишком занят играми с другой девочкой. В конце концов Алена высыпала ему на голову ведерко песка, за что он обозвал ее курицей.

Так они и общаются по сей день. Он обзывается, она за словом в карман не лезет.

- Привет, курица! - говорит он ей при встрече.

- Привет, дурак! - отвечает ему она.

- Иди куда шла!

- Сам иди! - вздернув нос проходит мимо него не оглядываясь.

Об этих мексиканских страстях, мне доносит Неля Альбертовна. А я все никак не могу убедить ее перестать обращать на него внимание. Что поделать… она у меня с пеленок влюбчивая.

- Не думаю, что Назар может позволить себе дарить такие подарки.

- Дорогой? - уточняет, повертев мордой медведя из стороны в сторону.

Неопределенно пожимаю плечами.

- Думаю, недешёвый… вряд ли, по карману шестилетнему мальчишке.

- Он говорил, что у него есть копилка. И в ней лежит много тысяч миллионов рублей, - округляет глаза и растопыривает пальцы.

- Уверена, что это не он, - пытаюсь поставить точку в этом разговоре.

- Тогда дедушка! - кидает новую неправдоподобную версию.

С трудом борюсь с желанием не закатить глаза. Отрицательно мотаю головой. Дедушка - это еще менее вероятный претендент на звание анонима.

- Пусть будет Назар! Только не благодари его. Пусть думает, что ты не догадалась, - подмигиваю дочке.

- Все равно я его не прощу! Пусть ходит со своей… Виолеттой, - скривившись, гнусаво произносит имя своей соперницы.

***

Провожаю дочку до входа в школу. Дальше ей придется идти самой. Ранец на фоне ее хрупкой фигурки выглядит чересчур огромным, и я в который раз жалею, что позволила ей выбрать портфель самостоятельно и не лезла с советами. София Романовна машет нам из другого конца фойе. Вокруг нее уже собралась стайка учеников. Чмокаю дочку в щечку. Она отвечает мне тем же и убегает к учительнице, пару раз оглянувшись назад.

Сегодня мне нужно забрать ее после третьего урока. Олег уже в курсе. Придется некоторое время отлучаться из офиса. Заберу ее на работу, а после обеда нас будет ждать няня. Если у нее не случится опять какого-нибудь форс-мажора.

На своем рабочем месте, как ни странно, оказываюсь вовремя. Сегодня мне еще предстоит пообщаться с начальником, по поводу передачи моего объекта другому риелтору. Надеюсь Олег не встанет в позу. Поскорей бы уже отделаться от всей этой истории.

Пока компьютер загружается иду делать себе кофе, когда возвращаюсь Ярослав уже сидит за моим столом.

- Тебя слишком много в моей жизни! - присаживаюсь на свое место.

- Ты не хочешь общаться наедине, значит пообщаемся среди людей, - обводит взглядом заполняющийся народом офис.

Вздыхаю, отпиваю совершенно несладкий кофе. Опять сахар забыла. Где я летаю?

- Я тебя внимательно слушаю… - подпираю ладонью подбородок.

Как я от него устала… Если не считать вчерашнего дня, то сегодня это пятая попытка пообщаться со мной на тему: «Хочу участвовать в жизни своей дочери». Вчера он знатно переборщил, и Угрюмов кстати тоже. Я не помню этих ссадин на его лице. Неужели они продолжили после моего ухода?

8.

Тяжелая ткань темных портьер с трудом пропускает свет. Его дыхание ровное, едва заметное. Тонкое одеяло прикрывающее исхудавшее тело повторяет ставшие тонкими контуры: ребра, колени, иссохшие на несколько размеров ступни. Голова без волос и прозрачная пергаментная кожа, делают его похожим на восковую куклу. Моего деда доедает рак.

- Ярик, поезжай домой! - в комнату заглядывает мама. - Он сегодня уже не проснется. Я тоже поеду. Устала…

- Я посижу еще.

- Ярослав, прекрати! Посмотри на себя! Ты ведешь себя как ребенок, - шепчет мать.

Приходится встать и выйти из комнаты, мне на смену уже спешит сиделка.

- Мама, поезжай раз устала. Разве я тебя здесь держу?

- Это старость, сынок… Каждого из нас рано или поздно ждет подобный исход. Прекрати сюда ездить, лучше бы с Мирой попытался наладить отношения. Ну почему ты такой? Откуда эта бескомпромиссность? Девочка оступилась, испугалась… Ее тоже можно понять!

- Не начинай!

- Ярослав! Думаешь у меня душа за тебя не болит? Трое детей и ни у одного жизни путевой не сложилось!

- Нормально у меня жизнь сложилась.

Мама украдкой вытирает слезы. Делаю вид, что не замечаю этого. Мне на самом деле ее жаль, но найти в себе силы на то, чтобы жалеть еще и ее, я уже не могу.

- Он тебе не звонил? - мама потупив взгляд смотрит в сторону. - Я волнуюсь. Два месяца уже тишина. Хоть бы здоровьем отца поинтересовался.

- Не звонил, - сжимаю челюсть и отворачиваюсь.

Не понимаю ее. Он всю жизнь ей изменял. Всю жизнь менял любовниц как перчатки, а она терпела. Зачем терпела? Чтобы в шестьдесят один сидеть у постели умирающего свекра и плакать по мужу который никогда ее не ценил.

- Почему ты не ушла от него, мама? Почему не ушла много лет назад? У тебя еще все могло сложиться... Зачем было терпеть? - не выдерживаю я.

Опустив голову она пожимает плечами. Снова плачет. А я закипаю изнутри. Мне хочется все крушить и ломать, хочется разбить его наглую рожу, хочется придушить Миру, хочется напиться вдрызг до отключки и не просыпаться месяц. Нет, лучше два. Нет, вообще не просыпаться…

- Я его любила, сынок… - еле слышно произносит она.

- А себя?

- Ярик…

- Мам, поезжай домой, ты и правда устала, - приобняв, веду ее к выходу. Мама продолжает тихо плакать. - Ну ты что? - вытираю с ее щек слезы. - Прекрати, он того не стоит.

- Сыночек, а поехали ко мне? - мама с надеждой заглядывает мне в глаза. Слегка касается ссадины на подбородке. Сморщившись, отнимает руку. - Я устала от одиночества, Ярик. - Прижимаясь к моей груди плачет мама. - Может, Мира тоже приедет. Может, я смогу вас снова свести. Вам просто нужно поговорить. Просто нужно пережить все это… Может, я попробую найти слова? Мне больно смотреть на тебя. А вдруг ты сорвешься?

- Ну сколько можно? Я больше не пью, мама! Успокойся!

- А откуда все это? - взмахом ладони обводит в воздухе мое лицо.

- Ма, это было на трезвую голову.

- Сколько еще вы будете воевать?

- Ма, ты на этой теме уже совсем свихнулась. Причем тут она? Ты считаешь, что она могла бы так начистить мне морду.

- Ну, ни она, может ее отец…

Бедная моя наивная мама. Как легко втереться ей в доверие, как легко расположить к себе. Знала бы кого она жалеет… Рассказать? Нет, не стоит. Не стоит ей знать, что прекрасная милая девочка Мира, смотрящая на всех наивными чистыми глазами с остервенением пилит дедово имущество. Нащупав золотую жилу, она уже сама готова развестись и больше не прикидывается, что жалеет о содеянном.

Провожаю маму до машины.

- Забыла сказать, - говорит она, слегка улыбнувшись. - После обеда Юра с Сережкой заскакивали. Дедушке как раз все процедуры сделать успели, и он не спал. Дед был очень им рад, - в глазах матери загорается свет. - Сережка взрослый уже такой, в школу пошел... Такой серьезный.

Улыбка не долго украшает лицо матери, постепенно взгляд тускнеет, и она отводит его в сторону.

- Ладно, поеду я, - суетливо усаживается за руль. - Ты приедешь? - снова эта тоска в глазах.

- Не сегодня, ма… - наклоняюсь и целую ее в щеку. - На неделе заскочу. Не грусти, - аккуратно прикрываю дверь ее машины.

На самом деле никаких дел у меня нет. Так, повседневная рутина… Поэтому попрощавшись со спящим дедом я еду к Юрке. Чувствую, что если сейчас не поговорю с кем-нибудь, то наворочу дел. А я не хочу больше жестить, да и не вижу в этом смысла.

Мне открывает дверь Алиска, качающая на руках пищащую Юльку. Снова прячет глаза и не слишком спешит пропускать меня в квартиру.

- Это она тебя так? - смотрит на мою морду с сожалением сведя брови.

- Ага! Монтировкой.

- Яр, ну сколько тебе еще говорить, не наседай на нее, - все же пропускает меня в прихожую, - ты думаешь ей просто?

- Алиса! Да кто на нее наседает? Она вообще не хочет идти на контакт! Признайся честно, ты давно знаешь?

Юлька сидящая у нее на бедре скривив личико, начинает хныкать.

- Дай, мне ее, - протягиваю руки к малышке.

- Руки иди помой! Яр, я тебе уже говорила, не вмешивай меня в это дело, - идет вслед за мной в ванную.

- Так давно? - поворачиваюсь к ней.

- Я догадывалась, - отводит взгляд.

- Да, что ты мне чешешь! Все ты знала! - срывает меня.

Юля перестав кряхтеть и хныкать, смотрит на меня сосредоточенно, а потом раскрыв рот и зажмурив глаза, начинает орать во все горло.

В дверях появляется Юрка с Серегой.

- Ма, пятипроцентного не было, - звонко кричит мальчишка. - Пришлось другой купить, - протягивает ей пачку творога. - Здорова! - шлепает меня пятерней по ладони. Юрка уже забрал у Алиски дочку недовольно смерив меня взглядом.

На днях мы немного поцапались, опять все по тому же поводу. Я слегка перегнул с претензиями, которые предъявлял Алиске. Она уже два года «догадывалась», но продолжала, держать меня в неведении. Догадывалась она… конечно же. У них пару раз в месяц гостит мой ребенок, а я ни сном ни духом.

Алиска убегает на кухню. Начинает наводить там суету.

9.

Полчаса назад Ярослав скинул мне на счет сто пятьдесят тысяч. Сделал это молча. Ни звонка, ни сообщения не последовало. Надеюсь, что поняла я его правильно. Я решила, что это всего лишь компенсация за урон, который он нанес моей машине. Если рассуждать логически, то мы и так должны были быть в расчете. Учитывая тот факт, что моя монтировка помяла капот его далеко не бюджетной машины. Но убедив себя в том, что виновником происшествия, которое случилась до того инцидента, был он. Я молча прияла эти деньги. Хотя Угрюмов, конечно загнул. Для того, чтобы привести в первозданный вид жопку моей крохотной машины. Даже трети от этой суммы много. Но это я еще не общалась с мастерами. Быть может я ошибаюсь.

- Дочик, собирайся! Сходим к дедушке.

- Ма, можно я дома побуду? - заглядывает на кухню.

- Нет, ты еще маленькая. Я не могу оставить тебя одну.

- А Альбертовна?

- У Альбертовны есть и свои дела. Ты и так с ней полдня провела.

Выпятив нижнюю губу и сморщившись Аленка поплелась переодеваться.

На улице резко похолодало. Пролил дождь, и температура упала сильно ниже привычной. Второе сентября, а осень уже заявила о себе, резко заменив жаркие августовские дни на ненастные, взятые взаймы у середины октября. Застегиваю на недовольной дочке ветровку. Прицеливаюсь натянуть ей на голову трикотажную шапочку.

- Ма! Ну ты что? Какая шапка! Не хочу, - сдергивает розовый трикотаж с макушки.

- Алена! Поздно уже! Когда возвращаться будем, так и вовсе ночь будет. На улице холодно.

- Ничего там не холодно! - продолжает упираться она. - Она мне прическу испортит. Не хочу!

- Я тебя не спрашиваю, - натягиваю шапку на голову недовольному ребенку.

- Я хочу остаться дома!

- А я хочу, чтобы ты меня слушалась.

- Я не хочу к нему идти! Зачем нам к нему ходить. Я боюсь его. Он сварливый и злой. Да еще и одноногий! - вскрикивает она, резко стянув с себя шапку.

- Алена, так нельзя. Он твой дедушка и мой отец. Я не могу его бросить. Я должна ему помогать.

- Хорошо, что у меня нет отца! Мне не придется заботиться, о каком-то противном вредном старикашке, когда я вырасту! - расстегнув куртку и стянув с себя, бросает ее на пол, убегает в комнату.

Ну за что мне все это? Аленка имеет право его не любить. Мы прожили с отцом достаточно времени под одной крышей, чтобы понять, что эти двое на одной территории ужиться не способны. Отец ни в чем себе не изменил даже в общении с маленьким ребенком.

Иду следом за ней в комнату. Она лежит на кровати, обняв Бублика, и быстро моргает, уставившись своими серыми глазенками в потолок. Таким образом, она пытается не заплакать. Я много раз подмечала то, как она борется с собой в минуты обиды и злости. Аленка считает, что плакать стыдно. Что взрослые девочки не плачут, а именно такой она себя и считает. Даже ее стенания по Назару предателю были фактически сухими. Ее вчерашняя истерика после выходки Ярослава не в счет. Тут кто угодно бы испугался. Это первое и основное отличие моего ребенка от меня самой. Мне для того, чтобы поплакать, много не надо. По крайней мере, так было раньше. Сейчас плакать мне некогда.

- Он меня даже не поздравил. А я говорила ему, что пойду в первый класс! Такое же случается раз в жизни! - шмыгнув носом говорит она. - И на день рождения не поздравлял. Только ты и тетя Алиса с Сережей.

- Ну, а как же детский сад? Для тебя там устроили настоящий праздник, все детки тебя поздравляли! Вспоминай!

- Это все не то! Они всех поздравляют если им воспитательница говорит поздравлять. Если бы не говорила…

- Ален… Ну прекращай, разве время сейчас для обид?

- Даже дядя Ваня мне подарок принес, хоть вы все время ругаетесь! А он нет…

- Он тебя сегодня поздравит, обещаю.

- Не хочу, - отворачивается к стенке. - Это ты его попросишь… А дядю Ваню ты не просила, он сам, - всхлипывает дочка. - Сегодня почти всех детей забирали папы… - шепотом произносит она.

- Доченька, - глажу ее по спинке.

- А что если аноним, это он?

- Кто?

- Мой папа… - громко шмыгнув носом бормочет она и взрывается плачем.

Подхватываю дочку на руки, усаживаю к себе на колени. Глажу по головке раскачиваясь из стороны в сторону.

- Я знаю, что дядя Стас мне не папа… Он, наверное, поэтому и не поехал с нами, да?

- Он не поехал, потому что не смог, у него ведь работа… - продолжаю гладить шелковистые волосы, с трудом борясь с комом, подкатывающим к горлу.

- Мне все равно. Я знаю, что он меня не любит, так же, как и дед. Но ведь где-то же есть мой папа? У всех людей есть папы, по-другому быть не может… - качает головой она. А потом резко обхватывает мое лицо ладошками и пристально смотрит мне в глаза. - Может он умер? - Ее зрачки расширяются глаза становятся невероятно огромными. - Так же, как и бабушка. Я же помню, как она нам звонила, а потом перестала! - затаив дыхание продолжает смотреть мне в глаза. Я нахожусь в ступоре, не могу найти слов, чтобы опровергнуть ее догадки. - Ты сказала, что она полетела на небеса и живет теперь на облаках. Но я то знаю, что человек не сможет жить на облаке. Он просто умер, да? Скажи, умер!?

- Прекрати, Алена! Прекрати! Никто не умер!! Он просто не знает, что ты есть...

- Так не бывает! - смотрит на меня исподлобья, а я ругаю себя в мыслях за опрометчиво сказанные слова.

- Давай мы сейчас сходим к дедушке? - спешно вытираю ее мокрые щеки. - Покормим его... Я вон сколько наготовила. Он, наверное, голодный у нас. Я четыре дня его не навещала. Нужно сходить к нему, - несу дочку в прихожую, отворачиваясь от ее пристального взгляда. - Нужно прибраться у него. Ты ведь мне поможешь… Пропылесосишь ковры? А на обратном пути мы зайдем в магазин и купим тебе любые сладости. Хорошо?

Лицо Аленки непроницаемо. Слезы высохли. О том, что она плакала говорят, только слегка покрасневшие веки.

- Ладно… - равнодушно произносит она и сама натягивает курточку на плечи. - Еще могу протереть пыль. Если он не будет на меня орать, - так же ровно произносит она.

10.

В третий раз подхожу к окну и наблюдаю не меняющуюся картину. Машина Угрюмова продолжает стоять около подъезда, несмотря на то, что отсутствуем мы далеко не пять минут, а минут сорок, как минимум.

Отец недовольно ковыряется вилкой в уже остывшем ужине, как ребенок пытается найти в тарелке то, что он наверняка терпеть не может. Наконец откладывает вилку в сторону и произносит:

- Есть не возможно, пересолила.

Я молча забираю тарелку со стола и счистив ее содержимое в мусорное ведро, ставлю ее в раковину.

- Ален! Тащи пылесос, я его почищу и мусор вынесу.

Аленка тут же прибегает на кухню волоча за собой огромный старый пылесос, времен моей начальной школы.

- Я почти везде пыль протёрла, - размахивая тряпкой говорит она. - Можно я с тобой пойду выносить мусор?

- Я быстро, дочь! - завязываю пакет на узел.

- Диана! - стукнув кулаком по столу, выкрикивает отец. - Долго ты еще собираешься дурью маяться? Есть квартира, живите! Кто вас гонит отсюда!? Еще не хватало, чтобы мне соседи высказывали, что ты по съемным углам маешься, когда я в хоромах живу. Хоть бы сняла тогда где-нибудь подальше. Так нет же, под самым носом!

- Папа, мы уже говорили об этом. Алена слишком шумная, - произношу под звон разбивающегося стекла. Вижу, как наливаются кровью его глаза, и вмиг срываюсь в комнату.

Аленка стоит застыв как сурикатик, только глаза бегают шкодно.

- Стой! Не двигайся! - протягиваю руки, чтобы переставить ее в более безопасное место.

Вокруг Алены осколки разбитого зеркала. Стуча костылями отец ковыляет к нам.

- Ну, что за ребёнок!? Какого хера ты его трогала! - вопит раздраженно.

- Не ори на нее! - повышаю голос, осматривая ее ладошки и ступни.

- Да, здесь не осталось уже ничего, что могло бы разбиться!

- Вот и хорошо!

- Диана! Ты вообще воспитываешь ее? Шило в заднице! Даже ты такой не была! Невозможный ребенок…

Аленка сидит в кресле, поджав губешки. Гневно сверкает глазенками в деда.

- Замолчи! Папа, уйди! Здесь нужно прибрать! Еще не хватало, с тобой потом возиться!

- Ты как со мной разговариваешь?

Игнорируя его, иду за совком и щеткой.

- Тварь неблагодарная! Вырастил на свою голову! Еще затыкать она меня будет!

Алена подскочив с кресла, несется прямо на деда, совершенно не смотря под ноги. Чудом перескакивает через осколки и принимается колотить его кулаками по здоровой ноге.

- Не кричи на мою маму! Сам ты, тварь! - отдергиваю ее от него, пока он не толкнул ее или не ударил.

- Дочь! Прекрати! Так нельзя!

- А как можно? Ты ему готовишь, он не ест! Убираешь за ним… А он тебе даже спасибо не сказал ни разу.

- Пошли вон отсюда! - кричит отец. Бросаю щетку вместе с совком на пол. Подхватываю Аленку на руки и несу в прихожую. - Убери стекла и уходи!

- Сам уберешь, - застегиваю куртку на дочке.

- Уберу конечно! Я же могу это сделать! - стукнув костылями об пол, выкрикивает он.

Я не могу оставить его так. Но и Аленке оставаться здесь не следует. В голове рождается мысль, которую я отметаю мгновенно, но она все равно назойливо бьётся мне в виски. Прихожу к выводу, что у меня сейчас нет выбора.

Подхватив Аленку на руки, прямо в домашних тапочках выскакиваю в подъезд.

- Посиди с дядей Ваней в машине. Я быстро стекла уберу и вернусь. Хорошо?

- Не ходи к нему. Пусть сам убирает.

- Алена, он не сможет… А вдруг порежется!

Дергаю ручку пассажирской двери. Угрюмов отлипнув от телефона поворачивается к нам. На мне фартук и домашние тапки, а Алена в курточке и шапке.

- За вами гонятся собаки?

- Можно она посидит с вами минут десять, раз уж вы не уехали?

- Пусть посидит, конечно! Что-то случилось?

- Я деду зеркало грохнула, - отвечает за меня Алена забираясь на сидение. - Мультики будем смотреть? - заглядывает к нему в телефон. - Давайте Вспыша, он всем мальчишкам нравится и вам понравится, и я его тоже люблю!

С извиняющимся видом прикрываю дверь угрюмовского «Вспыша», Аленка так окрестила его внедорожник. Хотя я, если честно, не вижу ничего общего.

Поднимаюсь в квартиру и молча убираю стекла. Протираю пол, чтобы не оставит мелких частиц. Отец уже потерял ступню, по своей халатности. Порез на большом пальце не заживал очень долго, а он и не пытался его лечить. Как результат, получил ампутацию части конечности. Теперь передвигается только на костылях. С диабетом шутки плохи. Надеюсь он принимает лекарства…

- Еды тебе на три дня хватит, - накидываю куртку, подхватываю мусорный пакет с пола. - Стиркой займусь в следующий раз.

- Диана, я вспылил малость… - говорит отвернувшись в сторону.

- Я привыкла, - усмехнувшись, толкаю дверь.

- Возвращайтесь обратно, я не против. Тем более она уже и так добила, все бьющееся.

- Нет, пап... Нам не ужиться под одной крышей.

- Мне к врачу нужно в среду.

- Во столько?

- К четырем, - цедит сквозь зубы, скосив взгляд в сторону.

Ему не нравится быть от меня зависимым. Да и я, знай, что он здоров. Вряд ли, навещала бы его так часто. Боюсь, что вообще бы не навещала. Но здесь уж ничего не поделаешь…

- Хорошо, я тебя отвезу.

Кивнув отец отворачивается и скачет в гостиную, а я как обычно сама захлопываю дверь.

Громкий хохот разносится на всю округу, вероятно в машине приспущены стекла, потому что Аленку слышно от самых мусорных баков, а они расположены на приличном расстоянии от подъезда.

- Алена! Давай назад, - говорю открывая дверь машины. - Спасибо, что посидели с ней.

- Мам! Я хочу сидеть здесь!

Отрицательно мотаю головой.

- Не душни, садись давай! А то я ее за руль пересажу.

- А можно? - встрепенувшись спрашивает Аленка.

- Нет, конечно, - говорю в тот момент, когда он усаживает ее себе на колени. - Я сказала, нет!

- Она всегда такая вредная? - Угрюмов обращается к Аленке.

- Иногда бывает, - произносит она обхватывая ладонями руль.

11.

Я вообще не понимаю, что происходит. Неужели за какие-то десять минут моего отсутствия он смог втянуть моего ребенка в заговор, который явно был спланирован не спонтанно. «Без меня меня женили!» - фраза, как нельзя лучше характеризующая данную ситуацию. Алена всю дорогу шебуршала пакетами, тягая из упаковки зефирки маршмеллоу. Причем без возражений уселась на заднее сидение, потому что ее туда посадил Иван, а не я. Со мной бы она точно не была бы согласна на этот счет. А ему даже слова не сказала. Я тоже хотела разместиться рядом с ней, но мне открыли переднюю дверь, и возражать было уже как-то неудобно.

Потом мы сделали приличный круг по городу. На мой скромный вопрос: «Куда мы снова едем?». Он ответил: «Заправиться нужно.».

Как будто дел у меня больше никаких нет только кататься с ним.

На заправке сунул мне карточку в руку и отправил оплатить полный бак. Молча выполнила его просьбу.

А теперь он сидит с Аленкой в комнате и не думает никуда уходить. Я вообще не понимаю, как он тут очутился. Я его не приглашала.

Алена показывает ему учебники и прописи. Хвастается часами, которые я купила ей вместо телефона. Они болтают, как старые друзья. А пятнадцать минут назад мне на кухню прилетел вопрос: «Собираются ли в этом доме его кормить чем-нибудь, кроме мармеладных червяков?».

Вот, варю теперь гречку и разогреваю гуляш в одиннадцатом часу ночи. Аленке завтра в школу, мне на работу. Надеюсь ночевать он у нас не останется…

- Мама, я тоже буду есть, - Алена забегает на кухню и демонстрирует мне блестящую татушку украшающую ее правое плечо.

- Что это?

- Это Блум… А это Флора, - поворачивается ко мне другой стороной. - Мама! Ты разве не узнала? Это же феи Винкс! Они шли в комплекте с шипучками.

- Как ты в школу в такой росписи пойдешь, Винкс!? - возмущаюсь я, выключая конфорку.

- Нормально, пойду. Холодно ведь. Я буду ходить в кардигане.

В дверном проеме появляется Иван и виновато сморщившись, произносит:

- Извини, о школе мы как-то не подумали, - пожимает плечами.

Что значит мы? Мы не подумали! Его определенно слишком много. Нужно это заканчивать.

- Чем тебе помочь? - совершенно нагло открывает шкафчик, над раковиной. На полке, между сахаром и чаем лежит моя дежурная пачка сигарет, перекочевавшая с верха на более низкую позицию.

- Твои? - цепляет пачку пальцами.

- Нет, Аленка иногда балуется.

- Угостишь? - не дожидаясь ответа, вытягивает сигарету.

- Я не курю при Алене, - вытягиваю сигарету из его пальцев.

- Вот и правильно, - убирает пачку в задний карман джинсов.

- Эй!

- Уверен, что курить тебе не идет.

- Не много ли вы себе позволяете? - цежу раздражённо.

- Долго я еще буду ждать свой ужин? - шлепнув по столу ладошкой взвизгивает Аленка. - И чего это вы там шепчетесь? Больше двух, говорят в слух! Некрасиво! Невоспитанно! Некультурно…

- Алена, цыц! - ставлю перед ней тарелку с гречкой и гуляшом.

- Дядь Вань! Садись рядом со мной!

Садись!? Как быстро у нее стерлась граница субординации. Завтра она его Ванькой будет называть, как сверстника.

Я такого аппетита у Алены еще не наблюдала. Она уплетает нелюбимую гречку так, что аж за ушами трещит. Они перешёптываются переглядываются. Алена прыскает с полным ртом каши, на только им двоим понятную шутку. Часть каши летит на стол, часть ему на футболку.

- Ой! - прикрыв рот ладошкой, Алена виновато косит глазки. - Прошу прощения...

-Да, ладно! - Иван стряхивает со своей одежды гречневые крупинки, продолжает уплетать свою порцию.

- А ты почему не ешь? - интересуется он.

- Я не ем так поздно?

- Фигуру бережешь? - спрашивает приподняв бровь. - Тебе не нужно. У тебя и так все отлично!

Представляю какими пунцовыми становятся мои щеки. Я понимаю, о чем он... О моей далеко не худенькой пятой точке. Наградила природа меня нестандартной фигурой. Я могу похудеть во всех местах, кроме этого. После рождения Аленки моя задница значится одним из первых пунктиков в списке желаний: «То, от чего я хочу избавиться.» На первом месте только Ярослав. Но он появился в этом списке сравнительно недавно. Надеюсь, что скоро ему надоест эта мышиная возня. И мой зад снова возьмет пальму первенства в этом вопросе.

- А чай? - голосит Аленка.

- Делаю! Уже делаю, - произношу отворачиваясь от них.

Кожей чувствую, как он пялится на меня и проклинаю ту вздорную мысль, которая нашептала мне на ухо: «Надень джинсы. На улице холодно.».

Не без труда я напялила на себя узкие скинни и теперь чувствую каждый шов впивающийся в мои жирные ляжки.

- Я с бегемотом чай не буду?

Надеюсь она это не про меня?

Иван посмеиваясь, собирает тарелки со стола и пристроившись за моей спиной, включает воду.

- После гречки посуду нужно мыть сразу, - говорит вспенивая губку. - А чем тебе бегемот не угодил, Ален?

- Он вонючий!

- Господи, Алена! Бергамот! Я и так никогда не завариваю тебе чай с бергамотом! Можешь больше не напоминать?

- Я на всякий случай! - надувшись бормочет она, сползая со стула. - Пойду принесу чего-нибудь сладенького к чаю.

- Принеси, принеси, - подгоняет ее Иван. - Только смотри самое вкусное выбирай!

Алена скрывается за дверью. А Иван выключает воду и сдернув с моего плеча полотенце, вытирает руки.

- А я люблю любой чай, - склоняется над моим ухом. Его дыхание опаляет мою шею, по спине и рукам рассыпаются колючие мурашки. - А ты?

- Я вообще чай не люблю, предпочитаю кофе, - бормочу себе под нос, удивляясь от того как хрипло звучит мой голос. Какой кошмар! За меня, как будто бы говорит прокуренная алкашка. Его горячая ладонь скользит по моему животу, обжигая кожу между поясом джинсов и слегка задравшейся футболкой.

- Я решила, что сейчас мы съедим мамины конфеты. Свои я, пожалуй, приберегу! - заявляет Алена, появляясь в дверном проеме.

Иван отстранятся от меня возвращается за стол. А я не знаю, как мне к ним повернуться. Лицо горит, шея тоже наверняка пошла красными пятнами.

12.

Ночь без сна отозвалась с утра жуткой головной болью. Я не знаю, что он со мной сделал и на какие надавил точки, но сомкнуть глаз до четырех утра у меня так и не вышло. К своим почти двадцати восьми годам я ни разу не испытывала ничего подобного. Ну, разве что совсем в юности, когда сердце заходилось в трепете от одного только пойманного взгляда, а присутствие желанного человека рядом, пусть даже мы просто находились в одном помещении или в одной компании, кружило голову.

А еще мне тысячу лет не дарили цветы. Нет... Коллеги никогда не забывали поздравить меня с днем рождения или Восьмым марта. Но, как правило, это всегда делалось коллективно. Я получала стандартный букет, как и все женщины, трудящиеся со мной вместе. Стас пытался дарить мне цветы в первый год нашей совместной жизни, но когда понял, что кроме раздражения и негатива ничего не добивается этими жестами быстро свернул лавочку.

А вот Иван сворачивать свою лавочку быстро явно ненамерен. И от этого мне почему-то и грустно, и радостно одновременно. С одной стороны, где-то в глубине души мне приятно его мужское внимание. Пусть оно слегка нестандартное, наглое, резкое. Но, может, именно поэтому у Стаса совершенно не было шансов. Он был полной его противоположностью. Мне даже скандалить с ним не хотелось. Хотелось абстрагироваться от его мычания и представить себе, что я болтаюсь где-то посреди океана в лодке, и шансов выплыть у меня нет. Поэтому приходится терпеть и ждать, когда волны, наконец, выбросят меня на берег какого-нибудь необитаемого острова.

А с этим нет... Мне не хочется абстрагироваться. Мне хочется ему отвечать. Он рычит на меня, а мне хочется рычать на него в ответ. Он целует меня, а мне, оказывается, хочется отвечать на его поцелуй. Трогает меня, а мне хочется касаться его. Вот только как объяснить своему разбушевавшемуся организму, что на самом деле мне этого не надо?

На самом деле мне не нравится реакция своего тела. Грудь ныла всю ночь, живот и поясницу тянуло так, что более или менее улечься мне удалось, только зажав между ног скомканное одеяло. Стиснув зубы, я закрыла глаза, заставляя себя уснуть и забыться сном. Но забыться сном не получилось, потому что остаток ночи мое сознание то и дело подкидывало мне горячие картинки того, чего со мной только не делал неугомонный сосед.

Итогом этой непростой ночи стало то, что мы проспали. Причем проспали так, что даже если бы мы могли телепортироваться в школу и в агентство за какую-нибудь минуту, мы все равно бы числились в списках опоздавших.

Сообщив учительнице, что Алена придёт на второй урок и повинившись начальству коротким телефонным звонком. Я судорожно заплетала косички дочке, пока та натягивала колготки и застегивала блузочку.

- Мам! Меня точно не будут ругать?

- Не будут, не переживай.

- А если они успеют пройти какую-нибудь важную тему.

- Не успеют.

- Наверное придется взять с собой коробку конфет. Не зря мы вчера открыли твою, как чувствовала, что мою нужно приберечь.

- Зачем?

- Ну, как же? Подарю Софии Романовне, чтобы она не наставила мне двоек за опоздание.

Кого-то она мне сейчас напоминает… Гены Яра, все-таки не спят. Он тоже пытался купить всех учась в университете, многое решал при помощи денег и связей.

- Не выдумывай. Никто не станет ставить тебе двойку за опоздание в первом классе.

- Думаешь?

- Уверена.

Застегивая бюстгальтер, который сегодня казался особенно неудобным. Вспомнила, что так и не забрала результаты анализов и даже не удосужилась заглянуть в личную почту. Лаборатория обычно высылает бланки с результатами, но в последние дни мне как-то не до этого. Нужно заглянуть к Валерии Дмитриевне в среду. Как раз она принимает во второй половине дня. Отвезу отца на прием и к ней заодно заскочу. А то я что-то совсем подзабила на свое здоровье.

- Шустрей, шустрей! - подгоняю зевающую Аленку.

Вчерашние ночные покатушки не прошли для нее бесследно. Аленка сонно плетется рядом со мной. Пару раз спотыкается на лестнице. Хорошо, что я держу ее за руку, иначе летел бы кубарем вниз по лестнице мой ребенок, набивая шишки. Я захватила для нее перекус в машину. Уверена, что она ни разу не откусит бутерброд, но совесть не позволила отправить дочку в школу совсем без завтрака. Хоть Алена и радуется этому обстоятельству.

Нет! Ну это нормально? Половина девятого! Почему он не на работе? Машина Угрюмова продолжает подпирать мою раненую крошку. Его автомобиль не сдвинулся с места ни на миллиметр с вчерашнего вечера. И с чего я решила, что он обязательно уедет раньше нас? Как же мне все это надоело. Бросаю взгляд на балкон третьего этажа, на котором нередко курит сосед. И на сей раз никого не обнаруживаю. У меня даже номера его нет. Хотя можно попробовать найти в общедомовом чате. Но сейчас мне проще вернуться и позвонить в его дверь.

- Ма! Я здесь подожду!

- Нет! Здесь ездят машины! Опасно, - крепче обхватив Аленкину руку направляюсь к подъезду. Но открыть подъездную дверь я не успеваю, потому что ее распахивает Иван. Широко улыбаясь наклоняется, шлепает по Аленкиной ладошке, та в то же миг просыпается и голосит на весь двор:

- Дядя Ваня! А мы проспали! Мама всю ночь крутилась как юла и мне спать не давала! Ходила туда-сюда по комнате то попить, то попи…

- Алена!!! - обрываю ее не своим голосом. Она тут же замолкает и выкатив свои огромные глазенки, смотрит на меня удивленно.

Иван сует мне в руку термокружку, от которой исходит еле уловимый запах кофе. Присматриваюсь к нему повнимательнее. Мать честная! Он побрился!

- Доброе утро! - продолжает улыбаться как дурачок.

Да… Щетина всё-таки делала его брутальнее. Сейчас он выглядит как-то смазливо. Помолодел минимум лет на пять. И даже почти прошедший синяк под глазом и ссадина на скуле не портят его физиономии.

- Доброе, - буркнув себе под нос, поворачиваюсь в сторону парковки. - Как это понимать!? Вы специально, да?