Всё было илюзией

Глава 1

Мерзко всхлипнув, терминал выплюнул смятую купюру. Чуть не выронив, я в последний момент поймала её и двинулась к кассе. Остановившись позади статной женщины, источающей зловонный аромат парфюма с магнолией, мне оставалось дожидаться своей очереди. Долго вдыхать токсичное амбре не пришлось. Кассир, лишь бросив быстрый взгляд, процедила:       — Что?       — Проездной на один месяц.       Что-то невнятно произнеся, она потянулась к стопке готовых проездных, выуживая из неё необходимый. Пробив его, кассир вперила в меня взгляд абсолютно безразличных водянистых глаз.

       — Сколько стоит билет? — я невольно придвинулась к толстому стеклу, разделяющему нас.       Протяжно вздохнув и делая над собой усилие, чтобы не закатить глаза, она все же повторила:       — Девушка, я же сказала, две тысячи девятьсот рублей.       Как можно быстрее засунув руку в рюкзак, который я заблаговременно стянула с себя, я нащупала кошелёк. Открыв, вытянула из него несколько мятых бумажек и нехотя просунула в окошечко кассы. С деньгами всегда так непросто расставаться! Столько работать, чтобы в один миг отдать их очередной уставшей кассирше.       Согнув чек, она пропихнула его и проездной билет сквозь небольшое отверстие в стекле, приложив к ним скромную сдачу. Сгребя все в охапку, я поспешила отойти, дабы не загораживать проход спешащим на работу людям. Наскоро всунула мелочь в кошелёк, подхватила портфель и помчалась на перрон.       Проскочив турникеты, присоединилась к шеренге людей, ровной колонной семенящей к эскалатору. Дождавшись очереди, вскочила на ступеньку, которая стала затягивать меня в грязный мир подземки.       Перрон встретил пробирающим сквозняком. Ускорив шаг, я бросилась к путям, но мои надежды на то, чтобы уехать как можно быстрее, рухнули: поезда не было уже несколько минут. Не теряя времени, я, припустив шагу, поковыляла через всю станцию поближе к хвосту так нужного мне сейчас транспорта. Но, не успела я дойти до конца, как послышался утробный рев, вслед за которым показалось синее чудовище былой эпохи — поезд старого образца, который, по непонятным мне причинам, ещё курсировал, несмотря на солидный возраст.       Пропустив нескольких пассажиров, я зашла в вагон и, не веря своему счастью, ринулась на одно из последних свободных мест. Втиснувшись между двумя мужчинами и обняв рюкзак, расслабилась. Мерный стук, прерываемый хлопаньем дверей, переносил со станции на станцию. Ближе к центру людей стало значительно больше, от чего в промерзлом утреннем вагоне стало теплее. Начало клонить в сон. Тёплая лёгкость плавно уносила сознание в пустоту, заставляя позабыть обо всем, пока затертая запись механического голоса не оповестила: «Следующая станция — «Страстной бульвар». Повторяю. Следующая станция — «Страстной бульвар». Будьте осторожны, двери закрываются».       «Уже?! — вынырнув из забытья, я наскоро вытерла рот, нелепо приоткрывшийся во сне. — Черт, неужели я так выглядела последние полчаса… И все это видели… Вот отстой!»       Мысленно выругавшись, встала на выход, протискиваясь среди таких же невыспавшихся, как и я. Как только двери открылись, выбежала, повернула направо. Немного подождать на эскалаторе, толкнуть тяжёлую деревянную дверь — свобода. Ещё пятнадцать минут, и я там.       Порывистый осенний ветер безжалостно трепал и спутывал волосы, делая их похожими на гнездо, но мне было все равно: сегодня на укладку времени не было, а даже если бы и было, то к черту. Хвала коротким волосам! И как только девушки живут с длинными? Одна морока.       «Ну давай же!» — я мысленно подгоняла мужчину, явно не сильно торопившегося попасть в один из многочисленных типовых офисов, в одном из многочисленных типовых зданий в округе. И так всегда, когда ты опаздываешь, перед тобой просто обязательно появится кто-то медлительный, неспешно вышагивающий, занимающий все пространство узкого тротуара! Шаг, два, немного отступил — это шанс! Стоило мужчине сдвинуться немного в сторону, как я резко протиснулась, вырвавшись вперёд.       Я спешила. От быстрого шага дыхание сбилось, легким не хватало и без того грязного воздуха, пропитанного насквозь выхлопами многочисленного транспорта. Рев проезжающих мимо машин и трамваев оглушал, но, не обращая на него внимания, я, последний раз повернув, влетела во двор, огороженный тяжёлыми железными воротами.       Встретившая меня на стене массивного здания табличка «Государственный Архитектурно-Строительный Университет» говорила о том, что я на месте. Ворвавшись внутрь и миновав вахтера, занятого своими делами и не обращавшего внимания на входящих, я направилась сразу к лестнице. Мраморные ступени вкупе с лепниной на потолке были единственным, что напоминало о былом величии здания, построенного еще в XIX веке и принадлежащего раньше одному из многочисленных промышленников, а ныне являющимся ни чем иным, как университетом.       Проскочив несколько пролетов, я наконец была у цели. Дверь триста двадцать второго кабинета предательски скрипнула, отсекая возможность незаметно пройти внутрь.       — А, Воронцова, снова опаздываете. Если уж опаздываете, то постарайтесь хотя бы не отвлекать других. — Ирина Николаевна смерила меня презрительным взглядом, после чего не стала тратить времени и вернулась к заполнению бумаг, лежащих перед ней.       — Да, извините, — я пристыженно поплелась к одной из незанятых парт в конце аудитории.       По возможности тихо расстегнув пальто и бросив его на задние парты, я плюхнулась на стул и достала из рюкзака набор карандашей, линейки и, самое главное, кальку. Бумага привычно зашелестела. В последнюю очередь достала тетрадь и, открыв, в который раз прочла детали проекта. Но не успела я приняться за дело, как стул рядом сдвинулся.       — Соф, привет! Что, опять в клубе всю ночь зажигала? — Паша насмешливо улыбнулся.       Послав ему убийственный взгляд, служащий ответом лучше любых слов, все же взялась за инструменты.       — Уж и подколоть нельзя. Что, проблемы с проектом?       — Еще какие! Ничего не успеваю. Вчера до трех чертила. Спала только четыре часа.       Паша понимающие кивнул. Эту проблему он знал не понаслышке.       — Надеюсь, хоть плодотворно?       — Да вроде получается неплохо, но толку-то?       — Чего так депрессивно?       — Будешь тут оптимистом! Сдача уже завтра утром, а я даже начисто ещё не чертила! Это конец!       — Ну-ну. Не может быть все так плохо.       — О-о-о… Ещё как может! Сдача завтра. У меня день. Я только заканчиваю черновой вариант! А если не сдам проект, то меня не допустят к сессии, а если меня не допустят к сессии, то отчислят за долги, и я потеряю бюджетное место, а денег на платное у меня нет. Все! Finita la commedia.       Паша неслышно рассмеялся, от чего черты его лица стали мягче, а зеленые глаза тепло заискрились.

Глава 2

Ещё с минуту поколебавшись, я взяла телефон, разблокировала, прочертив на поверхности витиеватый пароль, и полезла в телефонную книгу. Номер менеджера был занесён в неё ещё с первого дня работы. Пролистав до буквы «М», я нажала на вызов. После непродолжительных гудков в трубке щёлкнуло, и раздался низкий голос:       — Софья? Слушаю.       — Малик Каримович, тут такое дело, я не смогу сегодня приехать.
Голос не ответил. Воцарилась недолгая пауза, от которой отсутствующее до этого волнение вдруг дало о себе знать. К горлу подкатил ком, не давая говорить дальше, а пальцы, прижимавшие телефон к уху, вспотели. В груди сдавило, и от этого по всему телу разлился жар. Я вслушалась в тишину, ожидая, что скажет начальник.       — Почему не выйдешь? — голос звучал на удивление сухо.       — А… Понимаете, я, кажется, съела что-то не то, и… — я натужно выдохнула, словно мне и вправду стало плохо. — И меня рвёт весь день.       — Почему раньше не позвонила?       — Приняла лекарство. Думала, пройдёт. Извините… — я стыдливо посмотрела в пол. Конечно я знала, что он меня не видит, но было жутко стыдно из-за того, что приходится врать. Но учёба важнее.       — Понятно. Ну ладно, раз такое дело. Но жду тебя завтра в кафе. Если и завтра будет плохо, принесёшь справку. Все ясно?       — Да, Малик Каримович. Ещё раз извините, что я так… До свидания.       Не растрачивая рабочее время на бесполезные разговоры, менеджер кафе, в котором я подрабатываю, скинул вызов. От сердца сразу отлегло. Актриса из меня не очень, но кажется, он и впрямь поверил.       Так было нужно. Архитектурный университет был для меня мечтой. Всё началось ещё тогда. В классе девятом, я помню, победила в олимпиаде по русскому и как победитель поехала с экскурсией в Санкт-Петербург. О таком я не могла даже мечтать. Дома никогда не было денег: родители охотнее тратили всю зарплату на выпивку, чем на меня. Поэтому, как сейчас помню, я безумно радовалась этой поездке. Всего неделя, но запомнила её на всю жизнь. Были во многих местах: и в центре, и на окраинах, и в Петергофе. Но больше всего мне запомнился тот неказистый домик. По дороге в Стрельну наш автобус остановился около него. Даже не знаю, что меня так поразило. Наверное, то, как сильно здание отличалось от остальных. Светлые стены были отделаны туфом с выделяющимися в них контрфорсами. Крыша венчалась готическими щипцами. Маленькие круглые окошки, стрельчатые проёмы, геральдические щиты. Дом производил мрачное впечатление, однако, вместе с тем, выглядел покинуто и даже печально.        Если верить лекции сопровождавшего нас экскурсовода, устало цедившего приевшийся текст, здание раньше принадлежало привратнику при даче графа Орлова. Сам дворец не сохранился — был разрушен во время Второй Мировой. Помню, как я смотрела на этот дом и гадала, кто же тут жил? Воображение рисовало мне обрюзглого скрюченного старика с масляной лампой, свет которой зловеще трепетал в окне. Жаль, нельзя было увидеть саму усадьбу. Если уж дом привратника производит такое впечатление, то усадьба графа должна быть и вовсе невероятной. Даже после того как вернулась, все думала о ней. Какой она была? Может быть, у неё были готический фронтоны или колоны, такие толстые в диаметре, что не охватить. Кто именно жил в усадьбе? Играли ли дети в саду, около дома? Возможно, садовник высаживал там розы, которые так нравились жене графа. Или и вовсе сам граф прогуливался вдоль приютившегося рядом пруда с собакой, задорно лающей на вспугнутых птиц. Наверное, в усадьбе часто бывали гости. Франты в модных сюртуках или военные со строгой выправкой. Жаль, что здания больше нет. Хотелось бы мне построить такое, которое бы сохранилось на многие сотни лет. Такое, каким бы любовались, как и я тогда. Поэтому и решила поступить в архитектурный. Так упорно занималась, училась рисовать, сама готовилась к экзаменам, ведь денег на репетиторов не было и подавно. Моё упорство было вознаграждено, и вот я здесь. Учёба для меня намного важнее работы. Можно найти другую работу, но университет…       Ещё раз мысленно извинившись, я поспешила на пары по рисунку.       Паша и вся наша группа уже были там. Я подошла к нему и расположилась за соседней партой.       — Опять розетки?       — Не опять, а снова. Хотя я тоже надеюсь, что это скоро закончится.       Устало вздохнув, Паша начал вытаскивать бумагу из папки, готовясь продолжать начатый на прошлой паре рисунок. Я сделала то же самое. Ещё пару минут в аудитории, отведённой для наших художественных нужд, стоял гвалт, но вскоре появилась Ксения Олеговна, или Мисс «Я вас всех ненавижу», как ее называли. Она обвела присутствующих безучастным взглядом. От этого градус дружелюбия резко упал настолько, что засквозило холодом. Я невольно поморщилась. Хоть Ксения Олеговна не знала себе равных в рисовании, преподавательскую деятельность она терпеть не могла, что было заметно невооружённым глазом.       Не тратя времени, все принялись за свои работы. Неуютное молчание давило. В такой атмосфере не то что рисовать, даже дышать было трудно. Я топорно вырисовывала изгибы орнамента, высчитывая секунды. Часы на стене противно цокали с каждой секундой. Почему-то они шли гораздо медленнее, чем мои внутренние.       Ксения Олеговна не особо придавала значение паре. Усевшись за учительским столом и достав телефон, она водила пальцем по экрану. Судя по движениям — скролила ленту новостей, тупо уставившись в яркий прямоугольник экрана. О том, чтобы наблюдать за нашими работами и уж тем более давать советы и комментарии, речи и не шло.       Спустя, кажется, целую вечность часы показали два часа пятнадцать минут. Прошло только полчаса. Оставался целый час! Нет. Не час, шестьдесят минут. Даже не шестьдесят минут, всего лишь два раза по полчаса. Одну треть я уже вынесла. Ещё две тоже смогу выдержать. А что, по сути, полчаса? Это ведь дважды по пятнадцать минут, а значит, до конца пары осталось четыре раза по пятнадцать минут.       «Пф. Пятнадцать минут — это всего ничего. Не каждое видео на YouTube столько идёт. Это мелочь».       Уверив себя в том, что пара вот-вот закончится, я с новыми силами принялась мазюкать по бумаге. Почему-то, если так думать, пара кажется не такой длинной. Так и произошло. Всего лишь через четыре раза по пятнадцать минут прозвенел звонок.       Я облегчённо выдохнула. Ксения Олеговна, бросив что-то на прощание и не утруждая себя тем, чтобы даже взглянуть на наши работы, первой покинула аудиторию. Я собралась за ней. Наскоро собрав принадлежности и бросив пару прощальных фраз Паше, выбежала из помещения. Напялила по дороге пальто и поспешила на обратный поезд. Уже через полчаса была дома, в уютной двушке в спальном районе, которую я снимала уже больше года. Первым делом, провернув ключ в тяжёлой металлической двери и войдя в прихожую, бросила быстрый взгляд на обувную полку: вычурные красные тапочки ещё были здесь. Это могло значить только одно — соседки дома не было, а значит, никто не мог помешать мне закончить проект.
 В комнате все было так же, как и несколько часов назад, когда я в спешке убежала на учёбу: одежда скинута на стул, кровать не заправлена, а стол завален. Здесь было все, что могло пригодиться начинающему архитектору: набор карандашей, кисти, заткнутые в кружку, ноутбук, бумага разных сортов и размеров, учебники, высохшие рапидографы и целая куча других канцелярских принадлежностей.       Я наскоро стянула с себя одежду, бросив ее на стул, с успехом заменявший шкаф, и натянула удобную домашнюю. Увидь меня кто-нибудь сейчас, мог легко принять за бомжа. Ничего не могу с этим поделать, но нет для меня ничего лучше старых растянутых спортивных штанов. Свитер выглядел ничем не лучше: вязка уже давно потеряла форму, а на бежевой ткани красовались почти незаметные пятна, оставшиеся после создания бесконечных макетов по макетированию. Я уже, кажется, перепробовала все из подручных средств, но ничего не помогло, так что в какой-то момент на пятна просто забила. Главное — удобный, а остальное не особо важно. Вот заработаю денег, тогда и куплю новый. Сейчас денег нет.       Встряхнувшись, я отогнала грустные мысли и приступила к тому, ради чего соврала начальству.       Для начала я разгрузила стол. Многочисленные маркеры отправились в органайзеры, большинство из которых представляли собой жестяные банки. Учебники с тетрадями были задвинуты подальше на уже и без того переполненную книжную полку. Готовальня и краски нашли приют на подоконнике, к которому примыкал стол. Карандаши заточены, а линейки приготовлены.       Я вытащила кальку и растянула её на столе. В который раз прошлась по всем линиям, проверила каждую деталь.       «Всё ли я сделала? Хм… Вроде всё правильно. Ничего не забыла».       Согласившись сама с собой, взяла планшет, одиноко прильнувший к стене.       «Слава мне, что я додумалась вчера натянуть на него бумагу!»       Бумага уже давно высохла и была готова к появлению на ней очередного шедевра. По крайней мере, я на это надеюсь. Достав из ящика тонкую бечевку, начала прилаживать на планшете рейсшину. Пара уже привычных движений, и линейка была удобно закреплена. Оставалось только начать чертить.       Взяв кальку, я приложила её к оконному стеклу прямо напротив глаз. Рассеянный свет сделал линии чётче, высвечивая каждую черточку. Я склонилась над подрамником и лёгким движением карандаша начертила первую линию проекта.       Для начала на бумаге появилась входная зона — небольшая площадь, устланная прочным покрытием. Справа удобно расположились стоянка для велосипедов и скамейки, на которых с комфортом могут разместиться родители. В стороны от площади протянулись ровные линии тропинок, соответствующих стандартам безопасности. В отдельных местах дорожки шныряли между изящными арками замка — крепости со своими ходами и лазейками. Внутри небольших огороженных помещений находились всевозможные развлечения: верёвочная лестница, небольшой скалодром, сеть для лазания и другие снаряды. Не портили внешний вид конструкции и горки разных мастей, расположенные по периметру. В центре замка я начертила песочницу — обязательный атрибут, без которого не обходится ни одна площадка. С противоположной стороны замка около песочницы выстроились ещё ряды скамеек. Сидящие здесь родители могли следить за малышами, возюкавшимися в песке. Все пространство площадки я заботливо обнесла зелеными насаждениями, дававшими необходимую тень. Последними были выведены качели как для совсем маленьких, так и для детей постарше.       Вычурности я не любила. Никогда этого не понимала. Яркие цвета, броски формы. Неужели это красиво? Как по мне, минималистичная сдержанность была намного лучше. Прямые линии, холодные, но стильные тона, чёткие формы. Этот проект не был исключением. Конечно будь это проект дома, то я бы сделала его ещё сдержаннее, но детская площадка была ярче и красочнее, чем мне бы хотелось. Но, несмотря на это, чертёж мне нравился. Спокойно, мобильно, безопасно. Я удовлетворённо хмыкнула и взяла рапидограф. Теперь следует обвести тонкие карандашные линии. Двигаясь вдоль них, я прорисовывала детали тушью начисто. Чёрные линии контрастно выделялись на белой бумаге. Двигая рейсшину по листу, я аккуратно, стараясь не смазать, вычертила проект. Когда я наконец закончила, взглянула на готовый проект. С минуту удовлетворённо его поразглядывав, отложила подрамник и посмотрела на часы.       «Уже восемь вечера. Время ещё есть».       Желудок протяжно взвыл, напомнив о том, что кроме наспех съеденного с утра йогурта больше там нет ничего. Пришлось ненадолго прерваться и восполнить энергию. С новыми силами я взялась за отмывку.       Для начала подготовила все необходимое: чашки, наполненные водой, акварель, кисти, чистые тряпки для их просушки, несколько блюдечек вместо палитры. Отвязав рейсшину, я взгромоздила планшет на стопку книг под углом и продолжила работу. Сначала смочила бумагу чистой водой, а после того как она слегка напиталась, начала окрашивать цветом. Разведя синюю краску в воде, я опустила туда кисть, набрав влаги, после чего точными горизонтальный движениями, как учили в университете, начала лессировку. Движение за движением я планомерно вырисовывала цветом объем и форму, оживляя проект.       Каждый архитектор знает, что отмывка не терпит спешки. Капля, неловкий мазок могут испортить все. Поэтому я не стала торопиться. Аккуратно, без лишней суеты, закрасила крупные детали, а затем, взяв небольшую колонковую кисть, на которую я потратила значительную часть зарплаты, прорисовала мелкие детали. Когда я закончила, было далеко за полночь. Рука уже отваливалась, и сил не было. Дара, соседка по квартире, ещё не вернулась. В последний раз все осмотрев на наличие помарок, но не найдя их, вяло отложила кисть и плюхнулась на притулившуюся рядом кровать. Успела только поставить будильник и закутаться в одеяло, после чего с чистой совестью, наконец, заснула. _____________________________________________________________ Пройдите к Главе 4