Всё, что осталось после нас

Глава 1

Райли

Этот долбаный дождь льет с самого момента приземления моего самолета в аэропорту. Мне не до погоды, но твою мать, до конца лета еще целый месяц. Пыльная влага размазывается по лобовому стеклу, словно сама природа хочет стереть с лица земли все, что осталось от моей прошлой жизни. Я нажал на тормоза у ворот фамильного особняка. В окнах горел свет, но я-то знал: внутри так же пусто и серо, как и снаружи.

Когда-то этот дом был для меня крепостью, но сегодня, заходить в него оказалось особой пыткой. Некогда распускать нюни — захлопываю дверцу машины, не дожидаясь, пока двигатель заглохнет. Сердце стучит с яростью, словно предупреждая меня: дальше будет хуже. Дверь передо мной открывается практически сразу, как только я подхожу к ней. Здесь ждали меня.

Я тоже ждал этот день. Но не для того, чтобы услышать слова утраты. Я мечтал, что услышу: «Все позади, Райли. Его оправдали».

Дворецкий кивнул в знак приветствия и протянул руки к моему мокрому пиджаку:

— Где все? — довольно грубо произношу я.

— В кабинете вашего отца, мистер Дейл.

Поднимаюсь по лестнице, чувствуя знакомый запах сигар и дорогого дерева. Что-что, а это в этом доме неизменно. Все напоминает о человеке, чье имя сейчас полощут в каждой грязной газетенке.

— Черт! — ругаюсь я, когда, открывая дверь кабинета, наталкиваюсь на стул.

Комната застыла в том самом виде, как я ее и помню: кожаная мебель, стопка дел на дубовом столе, библиотека с редкими изданиями книг. Помню, как отец в детстве рассказывал мне про каждую из них. «У книг, как и у людей, есть история», — свой рассказ он всегда начинал с этих слов.

Теперь его история превратилась в кошмар. И она еще не закончена.

— Ты все-таки приехал? — голос дяди Алекса прозвучал глухо, из тени. Он стоял у камина, попивая дорогой бурбон.

Перед глазами встала немая сцена. Прошел год, но будто все это было вчера. На этом самом месте стоял отец, когда его увели. Лицо — каменное. Глаза — даже тогда спокойные. Он не просил, не молил. Он знал, кто за этим стоит. Его обвинили в том, что он не совершал.

— Я летел сюда, будучи уверенным, что услышу хорошие новости, — я сжал челюсть, чтобы не сорваться.

Из кресла поднялся Брайан, до этого не подававший признаков нахождения в комнате. Мой друг. Прокурор. И одновременно человек, который был обязан поставить подпись под приговором. На его лице читалась усталость от грязных дел. Он сжал губы в знак сочувствия и протянул мне руку, которую я пожал — с усилием.

Боль, злость, вина, обида — все эти чувства сливались в глухой гул в груди.

— Райли, ты знаешь, я сделал все, что мог. Я пытался развалить это дело, но сукин сын оказался хитрее.

— Признание выбили, всё, абсолютно всё — полная чушь! — от злости я начал повышать голос.

— Ты думаешь, мы этого не знаем?! — говорит дядя Алекс, с грохотом ставя стакан на стол рядом с камином. — Чаще всего жажда власти, денег и любви доводит до такого.

— Любви? О чем, черт побери, ты говоришь? — бубню я, сбитый с толку.

— Это давняя история, с которой все и началось. Если кратко то Александр хотел то, что ему не принадлежит. Сколько раз я говорил ему смириться… — снова делает глоток бурбона. — Говорил, что он может построить семью с другой, жить в любви, но нет! Двадцать пять лет! Двадцать пять, мать его, лет он не смог забыть эту… эту… дрянь!

Меня бросает в холод. Я ничего не понимал. Я думал, все это из-за денег. Все дело в бизнесе, конкуренции… А теперь выходит, что всё было глубже. Грязнее.

— Твой отец, Александр, хотел забрать у Уильяма всё: жену, власть, имя, уважение. Это была их последняя партия. И твой отец проиграл, потому что играл честно.

— Я вытащу отца в любом случае. Я сам поговорю с… как ее там?

— Мелисса ничего не скажет, — бросил Брайан. — Он столько лет держал ее за горло, от страха она совсем разум потеряла. Сейчас она лежит в психушке. По словам адвоката «пытается восстановиться».

Дядя Алекс кидает папку передо мной:

— Вот досье на их поганую семейку. У него есть дочь. Она для него всё: честь, статус, власть. Он скоро выдает ее замуж. Угадай за кого? За сына губернатора. Чистая политика.

Мне не нравился ход мыслей в голове моего дяди. Его глаза горели старой, незажившей злобой.

— Ты хочешь, чтобы я… что?

— Я хочу? Это ты приехал спасать своего папу. Опозорь ее. Сделал так, чтобы свадьба не состоялась. Уильям потеряет лицо. А ты войдешь в дом. Доверие. Доступ. И тогда найдешь правду.

— Я скоро женюсь, а ты мне предлагаешь обмануть Кейт? Окучивать эту пигалицу?

Телефон завибрировал. Смс от Кейт:

«Милый, ты долетел? Всё в порядке? Надеюсь, что к нашей свадьбе твой папа уже окрепнет и придёт в себя после годового пребывания в тюрьме. Напиши мне, как сможешь. Целую.»

Она еще не знает. Она ждет конца этого дурдома больше, чем я. Хочет, чтобы мой отец так же был на важном для нас событии. Смогу ли я предать её? Горло сжалось. Внутри металось что-то едкое — смесь стыда и решимости.

— Единственный способ вытащить твоего отца — это найти доказательства того, что он подговорил жену, припугнул, подделал экспертизу, подкупил, — говорит Брайан.

— Он не заслужил пятнадцать лет тюрьмы, — подхватывает дядя, — а твоя невеста об этом не узнает. Она слишком занята подготовкой к предстоящей свадьбе. Да и никто не просит тебя с ней спать. Пофлиртуй, пусть девчонка влюбиться, все остальное можно легко раздуть.

Я притянул к себе папку и открыл страницу, на которой была информация о дочери Уильяма. Ну хоть не уродина. Почему этот факт должен меня успокаивать?

-Почему бы нам ее не выкрасть? Старый добрый шантаж? Думаете ради девчонки он не пойдет на попятную? - шлепаю папкой по столу

-Шантаж это уголовно наказуемо, мы предлагаем более безопасный вариант. Да и месть это блюдо, которое подают холодным.

Почему всё это вдруг не кажется мне абсурдными и глупым?

Глава 2

Элари

Лето в этом году выдалось особенно щедрым. Несмотря на то, что еще неделю назад шли постоянно дожди и казалось, что наступила осень, было жарко. Я вышла на балкон, солнце разливалось по коже, как мед, а ветер, тёплый и ленивый, трепал мои распущенные волосы. Утро пахло свежескошенной травой и жасмином.

Я стояла босиком в легкой шелковой пижаме, даже не накинув на себя халат после пробуждения. Щурилась от яркого света, и сделала глоток свежевыжатого апельсинового сока, который каждое утро оставляет на моем прикроватном столике Мэри - личная помощница. Я ее называю так, домработница и прочее мне не нравилось.

— Идеальный день для бассейна, — усмехнулась я, прокручивая в голове, какие очки лучше взять.

Я всегда жила просто. Не знала проблем, нужды, всем меня обеспечивали родители. Я выбрала жить просто, ведь жизнь и так достаточно сложна, чтобы усложнять ее себе самой.

Порылась в шкафу и вытащила оттуда белое хлопковое мини-платье с открытой спиной, золотые сандалии с тонкой цепочкой на щиколотке. Сумка с вещами для бассейна лежит еще с вечера, спасибо Мэри. Свои длинные пшеничные волосы собираю в аккуратный хвостик, наношу на губы легкий блеск. Спустя каких то 40 минут я готова спуститься вниз.

Всё просто, но эффектно. Я знала, как выглядеть стильно, не стараясь. Папа всегда говорил: «Ты — лицо этой семьи. Запомни это». Я запомнила.

Подружки уже ждали меня. Поездка в загородный бассейн — наш летний ритуал: Музыка, фраппе, и бесконечные разговоры.

Я спустилась по мраморной лестнице прямиком в кабинет отца. В это время он уже работал, его голос звучал по телефону холодно и уверенно. Как только стоило мне войти — он прервал разговор.

— Ты куда? — строго спросил он, не отрываясь от бумаг.

— В бассейн. Мы с девочками…

— Надолго?

— До вечера. Я обещаю вернуться к ужину.

Он кивнул, и это значило, что разрешение получено. В его мире не было «можно?» — было «да» или «нет». И чаще всего — «да» сопровождалось условиями.

У меня была довольно странная семейка, но я всех любила горячо и трепетно. Даже папа иногда говорит, что я слишком показываю свои чувства там где не нужно. Отец. Человек строгих правил. Я всегда ему подчинялась. С самого детства его слово было законом. Он учил меня держать спину прямо, не смеяться громко, не перебивать. Он всегда хотел, чтобы я была идеальной — как внешне, так и внутри.

У меня было куча учителей, репетиторов и прочей дребедени, именно поэтому я играю на пианино, рисую, умею шить, вязать, сейчас еще начала заниматься ораторским искусством. Как сказал мой отец : «Хватит бубнить себе под нос, научить громко и четко выражать свои мысли. Ты же будущий журналист»

Да, профессию, которую выбрала я, папа одобрил. Первый курс закрыла на отлично, именно поэтому этим летом я делала все что хотела. В рамках разумного конечно.

«Никогда не переступай черту» всегда звучало в моей голове.

Мама… Она была совсем другой. Тихая, мягкая, словно из другого мира. Мы шептались по ночам в темноте, ели вместе мороженое и смотрели мультики, а потом и сериалы. Год назад все резко изменилось и теперь она в клинике. Я не знаю, что произошло, в тот момент меня не было рядом, но по словам отца у нее случился нервный срыв, сказал, что ей нужен покой. Что она устала. Что визиты запрещены “в её же интересах”.

Я пыталась выйти с ней на связь, пишу ей письма — без ответа. Папа говорит, она читает их, но… я не уверена, говорит ли он правду.

Внутри меня живёт маленькое беспокойство, которое я не показываю никому. Я умею улыбаться. Умею быть “легкой”. Это моя броня.

— Не опаздывай, сегодня вечером важный ужин, на котором ты должна присутствовать,— сказал отец, возвращаясь к звонку.

— Как скажешь, папа, — я кивнула, как хорошая девочка, и вышла.

Музыка, открытые окна, ветер в волосы. Остановка на светофоре, решаю подкрасить губы, глядя в зеркало заднего вида. Я опять опаздываю, девочки звонили мне уже раз пять.

Я ехала медленно, наслаждаясь последним летним месяцев и сиреневыми кустами вдоль дороги. Притормозила немного на кольцевой как вдруг почувствовала удар.

— Чёрт! — неожиданно выдохнула я, чуть не ударившись головой об руль своей машины.

Я впервые в такой ситуации, сердце стучало где-то в горле, а внутри всё перемешалось.

«Это моя вина? Я свернула там где нельзя? Отец меня убьет», проносилось в моей голове.

— Вы в порядке? — меня тронули за плечо и только тогда я отвела свой застывший взгляд.

В открытое окно заглянул молодой мужчина. В темной льняной рубашке, на руках дорогие коллекционные часы. Каштановые чуть вьющиеся волосы были аккуратно уложены, несмотря на то, что от волнения он провел по ним рукой.

Пронзительные синие глаза — темные, как полярное небо в морозный полдень — сразу приковывали внимание. Казалось, они видели насквозь, но не пугали, а будто манили заглянуть глубже.

В них застыл вопрос, он поднимает брови и произносит:

-Девушка?

-Да.. -бубню я,-я в порядке.

Отвожу взгляд пытаясь отстегнуть ремень безопасности и выйти.

-Давайте я вам помогу,-молодой человек открывает дверь моего авто и я хватаю телефон. По джентельменски мне протягивают руку и я выхожу. Судя по всему ссор и обвинение не будет. Уже хорошо.

Обхожу машину подхожу ближе к вмятине. Небольшая. Но достаточная, чтобы у отца началась истерика по пунктам. Первое: как можно быть такой невнимательной на дороге, второе: как можно так пренебрежительно относится к дорогим вещам и уже в конце: с тобой ничего не случилось? Ты не поранилась? Интересно почему то, что должно быть второстепенным у моего отца в самом начале?

-Это я не там свернула?-спрашиваю мужчину, его губы, полные, будто нарисованные раздвигаются в улыбке. Скулы чётко очерчены, нос прямой, от него исходит смесь уверенности и легкости.

-Нет, это я слишком резко дал по газам. Не переживайте, весь урон за вашу машину я возьму на себя. Я все решу.