Всё, что ты не сказал

Я бы решила, что он мне нравится, но чувства были другие. Находиться рядом с ним было тяжело, как и без него. Его присутствие меня тяготило, внешность казалась отталкивающей, а личность вызывала много вопросов. Тем не менее я продолжала общаться с ним. Пока однажды не решила: Иван Орлов должен умереть.

Не мучительно, не в отместку, просто уйти. Оставить этот мир, а заодно и мою голову. Я посильнее натянула перчатки и, скрывая улыбку за маской, произнесла: – Как твои дела?

Он промолчал. Как и всегда, когда я задавала подобные вопросы. Он их не любил. Или просто не хотел отвечать. Но охотно делился тем, что считал нужным.

Руки скользнули глубже в его волосы, и я слегка взъерошила их пальцами. Взяв в руки кисточку, я начала работу. Краска ложилась хорошо, даже на его русые волосы. Без осветления фиолетовый цвет смотрелся на них блекло, но это создавало особый шарм. Словно он сам красился тоникой из ближайшего магазина в крохотной ванной. Так, по сути, и было. Только красила его я, на своей кухне, в ущерб собственному сну.

Он крутил широким лицом перед маленьким зеркалом, то и дело поправляя челку.

– Давай сегодня полностью.

– Даже не прядь?

– Нет, хочу сегодня полный цвет.

Я кивнула, стараясь не пропускать пряди, как делала раньше.

– Ты завтра будешь? – он спросил буднично, между делом, но в голосе звучала хорошо подавляемая заинтересованность.

– А как же... Как я могу пропустить твое выступление.

Он улыбнулся и нашел мои глаза в отражении зеркала. Я посмотрела на него в ответ. Мимолётный, ничего не значащий, но такой тяжёлый и давящий взгляд. Он продавил меня сквозь защиту стекла и пригвоздил сердце к желудку.

Я вздохнула, словно ничего не произошло. Словно я ничего не почувствовала. Он усиленно пробивал мою ментальную защиту. Осознанно или нет, но это доставляло ему удовольствие. Я поняла это по блеску его лёгкой улыбки и расслабившимся плечам.

– Не пропускай пряди, – холодно добавил он, следя за моей реакцией.

Я посмотрела на него, но ничего не ответила. Как и всегда.

Он не говорил ничего плохого, ни к чему меня не склонял, не обзывал. Но я всегда чувствовала – он морально давит меня, а я покорно на это соглашаюсь.

– Уже выбрал песню для выступления? – спросила я, стараясь разрядить обстановку.

Искра, вылетевшая из его глаз, задела меня и стала опускаться вниз: от сердца – к желудку, а затем ниже, к лону. Я чувствовала, как его странная, почти незаметная энергия, проходит сквозь меня и оставляет несмываемый отпечаток.

– Да. Одну из тех, что скидывал тебе.

А присылал он много песен. Я мысленно прокрутила самые запоминающиеся из них. Были ли намеки от него в текстах этих песен? Или он просто делился со мной частью своей жизни?

Задумавшись, я сильно дернула прядь, и парень цокнул.

– Осторожнее, – тепло сказал он, придерживая мою руку своей. – Если ты устала, я могу продолжить сам.

Я знала, что это уловка. «Хочешь быть хорошей девочкой? Значит, не устала» – читалось в его голубоватых глазах.

Они смотрели на меня пристально, с вызовом. Словно он чувствовал во мне силу, которую сам боялся, поэтому и старался меня подавить.

– Нет, нормально. Хочу сделать как следует, – кивнула я, продолжая ощущать теплоту его руки. А он не спешил убирать ее с моих пальцев.

– Давай отдохнем немного. Я сделаю чай.

Я кивнула и присела на стул, с которого он только что встал. Такой заботы я от него не ожидала. Но, видимо, это была моя награда за вовлечённость в его очередную историю.

Он начал издалека. О цветах, кофе, девушках. А потом перешёл к главному – какими должны быть девушки, которые ему нравятся. И я не подходила ни под один критерий. Он чеканил подробности списком, вспоминая прошлых пассий. В ход пошли фото, о которых я не просила, но которые он так хотел показать.

– Когда дело дошло до главного, она просто сказала мне: «Ты думаешь, у нас что-то будет?», – усмехнувшись, произнес он, подкрепляя свои слова фото. Девушка, смотрящая на меня с фото, была довольно симпатичной и даже милой.

"И как она на тебя повелась?"– крутилось у меня в голове. Но я прекрасно знала, как это происходит именно с ним.

– Бывает же такое, – выдавила я из себя.

– Да, некоторые люди просто не умеют говорить прямо о том, чего они хотят, – философски констатировал он, ставя чайник на плиту.

– А чего хочешь ты? – вырвалось у меня.

Он загадочно улыбнулся и переспросил:

– Я? Хочу отыграть концерт и пойти домой.

Ну вот, как и всегда. Вроде бы ответ есть, но совсем не тот, которого ожидаешь. Хорошо, что он вообще ответил на вопрос, а не как обычно.

– А чего бы хотела ты? – спросил он, с вызовом глядя на меня.

– Покоя, – не задумываясь ответила я.

– А сейчас ты его не чувствуешь?

– Я никогда его не чувствую.

Ответ был обтекаемым и слегка грустным, но его это устроило. Перестав копать вглубь моей души, он снова начал выворачивать свою наизнанку.

Чай уже был разлит по кружкам, а он все говорил. Про родителей – как те его не понимают и ограничивают. Про домашних питомцев, которые обгадили каждый угол его квартиры. Про друзей – которые не хотят с ним видеться достаточно часто.

А я продолжала слушать, пропуская половину слов мимо ушей. Мне было тяжело, тревожно. Страх давил изнутри, руки дрожали, и я пыталась скрыть эту слабость. Но, кажется, он только ждал этого. Протянув мне конфету, он произнес:

– Угощайся.

Я взяла ее, словно отравленный дьявольский дар. Но я была готова съесть у него это угощение прямо на глазах. Размазать по лицу и ожидать, когда же вкусит свой же плод с моей плоти.

Отогнав эти мысли подальше, я запихнула конфету поглубже и запила чаем. Парень придвинулся ко мне, почти касаясь моих коленей своими.

– Нужно поскорее закончить, хочу ещё прорепетировать.

– А как же сон?

– Посплю пару часов, может быть. А потом отосплюсь как следует.