Всё это о ней

То, о чем не говорят вслух

Чемодан напоминал Маше ее собственную жизнь – внутренний раздрай при внешней симпатичной обертке.

Девушка повернулась к шкафу и обвела взглядом оставшиеся на вешалках и полках предметы гардероба. Переложила джинсы в багаж. Вспомнила, что еще не сложила обувь и закрыла дверцы. Сделала шаг в сторону коридора и почувствовала вибрацию телефона в кармане. Достала его, бросила взгляд на экран и провела по нему пальцем, отвечая на звонок.

— Привет! — кричала в динамике подруга Тина, — выезд через два часа, ты не забыла! Звоню тебе с утра…

Маша на автомате повернулась, вытащила из шкафа вторые джинсы и бросила на приличную горку одежды в чемодане. Затем неуверенно посмотрела на чемодан – не много ли вещей?

— Ты там жива? — окликнула подруга.

— Ммм… Прости, собиралась, не слышала. Да, я помню про время, постараюсь не опоздать. Хотя уже думаю, что может ну его…

— Даже не думай! Мы еще твое увольнение не обмыли, к тому же ты обещала не душнить.

Маша тяжело вздохнула, подумав про себя, что уж ей-то обмывать точно не стоит ничего и никогда. Практически каждый раз, когда она выпивала, превращался в катастрофу, после которой приходилось неделями извиняться перед всеми, а вина за то, о чем она зачастую не помнила, была настолько сильной, что казалось – выхода нет. И все же в свойственной ей манере поинтересовалась:

— А мужики будут? Без мужиков не поеду!

— Ха! Наверняка, это база отдыха, ты такое любишь. Природа, шашлыки, вино, наши посиделки. Поболтаем обо всем. Возможно, мужики подвернутся приличные. Просто подумай об этом.

Маша улыбнулась. Отдых, вино и мужчины – это то, что она любила. Особенно последнее.

— Ладно, понял, принял, через полтора часа буду на месте. Одна бутылка вина с меня – обмоем, так и быть. Вера готова?

— С самого утра на чемоданах сидит. Все, целую в ноздри, я побежала заканчивать сборы. Не забудь красивое бельишко! До встречи!

Маша молча нажала сброс и прошла в коридор. Там посмотрела на себя в зеркало – в свои 31 она выглядела замечательно, хотя внутри иногда ощущала, будто ей все 90.

Из отражения на нее смотрела симпатичная молодая девушка: русые волосы подстрижены в каре, серые глаза, глубокие и проницательные. Черты лица аккуратные, без чего-то выдающегося.

Вот только лоб высоковат, чего Маша в детстве и юности ужасно стеснялась. На первом курсе университета она отстригла челку, о чем потом неоднократно пожалела: укладывать ее каждое утро – не для любителей поспать! Челка и девушка выросли, появилась возможность делать любые стрижки, какие нравятся – хоть налысо бриться – и почти вся длина тут же была отрезана с огромным удовольствием. На дреды, о которых мечталось в 15, запала не осталось, хотя на реакцию матери посмотреть было бы забавно.

А потом она и лоб свой полюбила – после того, как на втором курсе невероятно сексуальный и интересный парень, который впоследствии отучился на успешного режиссера (что в Машиных глазах добавляло его словам миллион процентов авторитета), сказал ей, что высокий лоб – это сексуально и красиво, а у нее – вдвойне.

В остальном Маша себе умеренно нравилась. Случались периоды, когда она принималась ругать себя и свою внешность, выискивая все новые минусы – легкие морщинки вокруг глаз, которые выдавали часто смеющуюся и улыбающуюся личность, цвет глаз (ей всегда нравились зеленые и карие), цвет волос (предпочитает брюнеток и рыжих)… Но затем включался здравый смысл, который подсказывал, что будь она крокодилом, каким видит себя – никто из ее бывших и будущих в жизни бы не посмотрел на нее, а в них уж точно не было недостатка.

При невысоком росте и женственных формах практически не было лишнего веса – это выделяло на фоне фитнес-богинь и чрезмерно объемных бодипозитивных девушек. И Маша активно этим пользовалась в минуты расслабления и получения удовольствия от жизни.

— Ну что, алкогольвица? — сказала она своему отражению, и легкая улыбка осветила лицо. Посмотрела по сторонам, подняла с пола кроссовки, резиновые шлепанцы и зимние ботинки, стоявшие в ряд. Аккуратно расфасовала обувь по пакетам, прошла обратно в комнату и уложила все в чемодан, поплотнее утрамбовав одежду, которая уже заняла почти все пространство. Подумав, вытащила одну пару джинсов – зачем две, если все равно будет лежать в трениках на кровати и расковыривать душевные болячки под напитки разной крепости. Подумала, не положить ли кружевное белье – чем черт не шутит? Достала комплект из шкафа и закопала поглубже, между зарядкой для телефона и косметичкой; в голове пронеслось: «Пусть будет, не для кого-то, а для себя. Хотя кому я вру...».

Закончив сборы, девушка прошла на кухню, нажала кнопку на чайнике – тот радостно зашипел в тишине помещения – и вернулась в комнату. Села на диван и невидящим взглядом уставилась в телевизор, который часто включала фоном для бытовых дел. Сегодня он работал беззвучно, составляя компанию только картинкой. На экране скакал какой-то мужик в перьях и цветных колготках. Маша, не обращая на него внимания, погрузилась в свои мысли.

Два месяца назад она рассталась с человеком, которого любила больше своей жизни. Ради него были брошены подруги и друзья. Благодаря ему она полюбила Deftones, Дягилеву и перестроечные фильмы (хорошо не перестроечные сериалы про бандитов!). «Ассу» с момента расставания Маша включала почти каждую ночь, чтобы уснуть, как и «Плюс один» Бычковой, который внезапно откликнулся им обоим. Даже когда знакомые картинки шли без звука, слезы душили и становилось тяжело дышать. Из-за него были стоптаны подошвы трех пар кед, которые надевались для бесконечных прогулок по Москве, даже самым ранним утром, которое девушка терпеть не могла с детства.

Она встревала в отношения, где ей говорили, что она сложная, и в отношения, где не говорили ничего. Пыталась пить, заглушая боль алкоголем. Пыталась не пить. Пыталась любить — и еще сильнее пыталась не ждать любви, не искать, ни на что не надеяться. Не очаровываться. Ничего не помогало. Он перевернул все с ног на голову, наполнил жизнь смыслом, а она пропала.