Вселенная для троих

Глава 1

Принцесса Беатрис стояла на коленях и улыбалась, переводя взгляд слева направо. В каждой руке у неё было по упругому, налившемуся силой члену, и принадлежали они мужчинам её мечты: слева над девушкой возвышался барон Леонард, справа – граф Роберт. Первый был её наречённым женихом, и до свадьбы оставалось буквально несколько дней, второй – её спасителем из королевского замка. А теперь они стали её любовниками – принцесса решила, что так будет лучше для них троих, поскольку оба красавца испытывали к ней сильную любовь. Сами признались в этом, прежде чем вошли в её опочивальню и стали раздевать, осыпая тело Беатрис поцелуями.

Опустив глаза, принцесса лизнула сначала одну пунцовую от напряжения головку, ощутив её на вкус, затем вторую, и над ней послышались короткие стоны. Беатрис не остановилась на этом, она притянула мужчин к себе свободными руками, обхватив за ягодицы, и стала нежно ласкать их половые органы. Она уделяла внимание не только торчащим членам, но и тому, что свисало под ними, наполненное спермой. Принцесса зарывалась носом в мошонку то Леонарда, то Роберта, проводя по ним языком или забирая в рот и перекатывая там кожаные шарики, и рыцари млели от такой ласки.

Они даже сами себе, не говоря уже друг о друге, не смогли бы под страхом пытки признаться, что прежде не испытывали ничего подобного, хотя и не были оба девственниками. Женщины случались в их жизни, притом иногда благородного происхождения. Но чаще простолюдинки, готовые на многое ради пригоршни звонких монет. Особенно с аристократом и уж тем более с таким, как граф или барон. То есть великими воинами своих королевств, состоятельными хозяевами крупных поместий.

Роберт и Леонард, закрыв глаза, купались на волнах блаженства. Беатрис казалась обоим таинственным магом, а её нежные пальцы – волшебными палочками, с помощью которых она задевала в мужских сердцах самые потаённые струны и исполняла на них красивую мелодию, отчего рыцари были готовы служить своей даме сердце до самого смертного часа. Они могли бы, прикажи она им сейчас, броситься на целое вражеское войско, не боясь погибнуть. Так теперь им было хорошо, и это сравнить было нельзя ни с чем.

У принцессы были небольшие сомнения на счет того, можно ли так себя вести. Не подумают ли после благородные господа, что принцесса в душе – дешевая шлюха, с которой можно делать что угодно? Сомнения эти проистекали из прошлого девушки. Она привнесла свой сексуальный опыт из другой Вселенной, где была обыкновенным бухгалтером в маленькой фирме, замужней и живущей в доме мужа.

Там её звали Елена, и она никогда бы не призналась мужу, что иногда, пока его не было дома, тайком смотрела фильмы для взрослых. Но не затем, что её так уж сильно завораживало происходящее на сцене. Молодой жене хотелось сделать ярче их сексуальную жизнь, самой набраться опыта, которого у неё не было, поскольку супруг стал её первым мужчиной. Но увы, он стараний супруги не оценил, и когда она попробовала применить кое-что из фильмов, недовольно буркнул: «Что за мерзость?»

Но благородные рыцари фелляцию, которой их теперь нежно награждала Лена, превратившись в принцессу Беатрис, чем-то отвратительным не считали. Они полностью оказались во власти своей дамы сердца, и она испытывала не только сильное возбуждение, но и полнейший восторг, оказавшись полновластной хозяйкой двух молодых аристократов с шикарными телами, пусть и покрытыми шрамами. Но ведь они, как известно, лишь украшают мужчин.

Беатрис ни на секунду не отпускала члены. Пока один находился у неё во рту, другой она мастурбировала, густо оросив слюной, а потом меняла их местами. Потом, задорно улыбнувшись, взяла оба и одновременно обхватила их головки, соединив вместе. Внутрь они бы далеко не забрались при всём желании, но принцессе и этого было достаточно, а сверху вновь, в который уже раз, донеслось тяжелое дыхание – барон и граф пребывали в полубезумном состоянии и совершенно потеряли головы.

Принцесса придумала, что не позволит этим двоим так просто проникнуть в неё. Может, чуть позже, но не теперь. Она продолжила ласкать фаллосы рыцарей, и делала это до тех пор, пока сначала Роберт, а спустя несколько секунд и Леонард не разрядился ей в лицо. Густая, пряная, горячая сперма мощными струями легла на лоб, брови, глаза, нос, губы, щёки, подбородок и скулы и глаза принцессы. Ощущая, как семя накрывает её волнами, Беатрис счастливлю улыбалась, слушая, как стонут её вассалы. Она игриво высунула язычок и облизала губы. Коктейль из спермы на вкус оказался пряным, чуть солоноватым и, в целом, приятным.

Через пару минут всё было кончено. Беатрис устало поднялась с колен, и сперма с лица стала капать на её грудь, на торчащие от возбуждения соски. Барон и граф смотрели на принцессу с нескрываемым восхищением, и она подумала, что прикажи им сейчас слизать семя с её тела, они выполнили бы всё беспрекословно. Но делать этого не стала. Возможно, мужчинам из её реальности такое бы и пришлось по вкусу, притом буквально. Только здесь другая эпоха, и лучше не ставить слишком смелые эксперименты один за другим.

Когда Беатрис встала, рыцари покорно склонили головы.

– Ваше королевское Высочество, – чуть хриплым от волнения голосом сказал Роберт. – Вы были… – он запнулся, подбирая слова.

– Вы были восхитительны, – продолжил за него Леонард. – Я прежде…

– Мы прежде, – уточнил граф.

– Да, мы прежде не испытывали ничего подобного и просим нас простить.

– За что же? – очаровательно улыбнулась Беатрис, поднимая головы мужчин за подбородок, чтобы те смотрели ей в глаза.

Глава 2

Беатрис испуганно осмотрелась. В углу в большом углублении ярко пылал небольшой костёр, дым от которого уходил в чёрную квадратную дыру на потолке. Рядом стоял крупный, покрытый жирными складками мужчина в холщовых штанах, и на его теле больше ничего не было, кроме кожаного старого фартука. Он был лыс и перемешивал уголья длинным металлическим стержнем. Рядом стояла кадка с водой.

Ещё принцесса увидела посередине комнаты деревянный столб, упирающийся в каменный потолок. К нему были прикреплены две цепи с металлическими оковами. На земле ещё две. «Это же дыба», – с ужасом догадалась Беатрис. Она видела подобное сооружение в одном историческом фильме. Внутри неё всё похолодело. Как получилось, что ещё минуту назад она ласкалась со своими рыцарями, а теперь оказалась здесь, в этом ужасном месте, где жутко пахло гнилой соломой, немытым мужским телом и чем-то ещё… «Кажется, это кровь так пахнет», – мелькнула мысль. Принцесса пошевелилась, и острые палочки больнее впились в колени.

– Уже очнулись, Ваше Высочество? – послышался скрипучий старческий голос, и из тёмного угла, словно чёрт из табакерки, вышел сухощавый пожилой мужчина. Беатрис сразу обратила внимание на его лицо: пока он произносил слова, на нём ни один мускул не дрогнул. Выглядело, словно поверх кожи натянута маска. – Позвольте представиться: начальник Тайного кабинета князь Иоахим фон Кобург.

– Где я? – спросила принцесса чуть дрожащим голосом.

– В допросной, – ответил князь. – Простите, что не обеспечил вам лучших условий, но увы. Чем богаты, как говорится.

– Как я здесь оказалась?

– Вас схватили в замке Леонарда фон Стюарта, его родовом поместье Алькасар.

– Схватили? За что? – искренне удивилась Беатрис.

Князь хмыкнул, скривив тонкие губы, его глаза остались такими же ледяными. Он сделал знак рукой, и мужчина в фартуке быстро принес и поставил табурет. Фон Кобург опустился на него, оказавшись прямо перед принцессой. Ей пришлось остаться на коленях. Она попыталась подняться, но ноги отказались слушаться – слишком сильно затекли. Да и со связанными руками было очень неудобно.

– Развяжите меня немедленно! – потребовала Беатрис. – Вы знаете, кто я такая?!

– Безусловно, Ваше Высочество, – равнодушно ответил князь. – Вы – Беатрис Елизавета Александра Мария Байтонская, сестра короля Элиаса Третьего, врага нашего государства. Для меня большая честь приветствовать вас здесь, в моих скромных владениях, – хотя фон Кобург и говорил вежливо, но не сделал ничего, чтобы доказать своё отношение к принцессе.

Потом он наклонился к ней и, буровя взглядом, который из ледяного стал злым, проговорил:

– А ещё вы – одна из убийц нашего досточтимого монарха, короля Гальфрида Первого, и моя задача, как главы Тайного кабинета, выяснить, кто вам помогал совершать это ужасное преступление. Ну как, Ваше Высочество, готовы сотрудничать? Или мне применить другие методы дознания? Поверьте, вам, молодой и красивой девушке, они покажутся чрезвычайно болезненными.

Беатрис молча смотрела на князя, потом отвела глаза. Она вдруг ясно осознала, что если признается, то Леонард, её нареченный жених, окажется в страшной опасности. И уж если князь фон Кобург, судя по всему, не собирается жалеть её, несмотря на королевский статус, то что говорить о бароне? Его наверняка будут страшно пытать и казнят, как государственного преступника, на главной площади Макотерры, в присутствии тысяч зевак, которые станут радостно орать и хлопать в ладоши.

– Можно мне подумать? – спросила Беатрис. Она решила, что пока лучшим выходом будет тянуть время. Но стоило так подумать, как фон Кобург словно прочитал её мысли.

– Безусловно, Ваше Высочество. Я даю вам на размышление ровно… одну минуту, – он достал из кармана камзола маленькие песочные часы и поставил на пол. Песчинки стремительно заструились через крошечное отверстие.

Принцесса не ожидала подобного. Она думала, что удастся провести в тишине хотя бы день, пока выстроит линию поведения. Но этому плану не суждено было воплотиться. Минута прошла очень быстро, князь убрал часы и спросил:

– Вы готовы всё рассказать, Ваше Высочество?

– Да, – ответила Беатрис, гордо вскинув голову. – Но лишь при одном условии. Вы обеспечите мне достойное моего статуса содержание.

Несколько секунд князь смотрел ей прямо в глаза, а потом, запрокинув голову, сухо расхохотался. Это длилось буквально несколько мгновений. Он резко оборвал себя, наклонился и проскрипел сквозь зубы:

– Вы здесь не в том положении, принцесса, чтобы диктовать условия.

– Тогда я ничего говорить не буду, – прошипела Беатрис в ответ, сузив глаза.

– Тем хуже для вас, – равнодушно заметил глава Тайного кабинета. Он подал знак жирдяю в фартуке. Тот подошёл к принцессе и схватил её за локти. Девушка вскрикнула от боли, пронзившей её руки и колени.

– Что вы делаете?! – спросила она, переведя дыхание.

Вместо ответа истязатель резко развернул её и резко нагнул пополам, ухватившись рукой за волосы. Голова девушки со всего маху погрузилась в грязную воду в кадке, и уже несколько секунд спустя Беатрис начала задыхаться. Но мучитель продолжал её держать, дожидаясь момента, когда девушка станет захлёбываться. Она дёргалась, только ничего не помогало – мужчина был гораздо сильнее и имел большой опыт в пытках.

Глава 3

День следующий начался мрачно. Снаружи загремел тяжелый окованный железом засов, и в камеру вошел стражник, здоровенный воин с лицом, словно сложенным из грубых камней. Он молча поставил на землю миску с каким-то жидким варевом и кувшин с водой, а кусок чёрного хлеба швырнул под ноги принцессе. Она поднялась и стала есть, стараясь не торопиться. Ведь неизвестно, когда будут кормить в следующий раз. Ужина вчера ей никто не предложил. Но прежде Беатрис выпила воды, поскольку испытывала сильную жажду.

«Что ж, могло быть и хуже», – думала принцесса, прихлёбывая из миски, поскольку ложку ей не дали. Она сравнивала с теми муками, которые выпали на долю многих пленников из Средневековья. Читала об этом в книгах и фильмы смотрела. Там чаще всего сразу после допроса вели на виселицу или ломали кости на дыбе. Беатрис не знала, возможно, сегодня ей придётся испытать это всё. «Лучше смерть, чем пытки», – решила девушка, тяжело вздохнув. Завтрак оказался подгоревшей овсяной кашей на воде, хлеб черствым грубого помола. Но зато эта нехитрая еда помогла утолить голод.

Когда принцесса отложила пустую миску и кусочек хлеба (решила оставить про запас на всякий случай), снаружи снова загремели засовом. Появился всё тот же молчаливый стражник. Он прошёл внутрь, осмотрелся. «Проверяет, не прокопала ли я пальцами тоннель наружу», – усмехнулась про себя Беатрис, глядя, как обводит воин пространство камеры тяжелым взглядом.

– Выходи, – бросил стражник, убедившись, что пленница не попыталась сбежать.

Гремя кандалами, которые снимать с неё никто не стал, и морщась от боли из-за натёртой до крови кожи, принцесса вышла из камеры. Воин отвёл её длинным коридором, и они оказались в той же допросной, где вчера фон Кобург задавал Беатрис разные вопросы. Стражник усадил девушку на табурет и отошёл в сторону. Тот, мучитель в фартуке, уже был на месте. Опять возился со своим костром и страшными железками. И снова из темноты показался глава Тайного кабинета. Иоахим фон Кобург с интересом посмотрел на принцессу:

– Как почивали, Ваше Высочество? – спросил с издёвкой.

– Благодарю, хорошо, – полным достоинства голосом ответила Беатрис.

Князь хмыкнул, и в который раз принцесса обратила внимание: какие бы эмоции он ни старался выразить, а лицо оставалось восковой маской. «Как у него это получается?» – подумала девушка поражённо. Но вскоре стало не до этого.

– Введи! – коротко бросил фон Кобург стражнику. Тот вышел за дверь и вернулся, толкая перед собой… О, Беатрис сразу же его узнала. Это был Томас Тайтус, управляющий поместьем Алькасар! Увидев его, принцесса улыбнулась, но тут же нахмурилась. Руки и ноги мужчины были свободны, а это означало, что он здесь не пленник. Тогда кто же? Вскоре девушке всё сразу стало ясно, и она нахмурилась, сцепив зубы.

– Здравствуйте, Ваше Высочество, – сказал Тайтус, коротко поклонившись.

– Так это, значит, вы разболтали всё, что знали, – горестно произнесла Беатрис.

– Я не виноват, меня заставили! – воскликнул управляющий. Но что-то подсказывало принцессе: он лжёт.

– Вам не стоит теперь отпираться, принцесса, – довольно фамильярно заявил фон Кобург. – Господин управляющий всё мне рассказал. И как вы со своим ручным драконом и бароном Леонардом вернулись из столицы, и сразу после этого владелец поместья велел увеличить количество охранников, словно опасаясь погони. И как он решил, что лучший способ вас защитить – это стать вашим супругом. Словом, я всё знаю, Ваше Высочество. Осталось лишь получить ваши признательные показания. Вы расскажете мне, как…

– Как же, интересно, они тебя заставили? – спросила Беатрис Тайтуса, перебив князя. Тот от неожиданности замолчал.

– Вы же знаете, миледи, что мне судьбой предначертана долгая жизнь, – ответил управляющий, намекнув на тайну своей молодости. – И когда прибыли слуги господина фон Кобурга и начали задавать вопросы, я решил, что будет лучше, если я всё им расскажу. Простите, Ваше Высочество, но вы мне человек чужой, а я хочу жить в нашем королевстве долго и счастливо.

– Поэтому и предал своего господина, Леонарда фон Стюарта? – спросила принцесса.

– Что поделаешь, – пожал Тайтус плечами. – Господа приходят и уходят, а такие, как я, всегда нужны.

Управляющий усмехнулся, и Беатрис в эту секунду он показался самым подлым и мерзким человеком из всех.

– Значит, это ты постарался, чтобы я здесь оказалась?

– Долг превыше всего, – заметил Тайтус. – А я очень люблю свою жизнь и наше великое королевство, – эти слова он явно адресовал фон Кобургу, чтобы выслужиться. Глава тайного кабинета кивнул, он оценил старания управляющего.

– Итак, Ваше Высочество, теперь отпираться нет смысла. Господин Тайтус всё подробно рассказал, и его показаний вполне достаточно, чтобы казнить вас, как врага государства номер один. расскажите, как погиб наш монарх? Что вы с ним сделали? Возможно, чистосердечное признание поможет смягчить вашу участь.

– Каким же образом? – спросила Беатрис. – Дадите мне пожизненное заключение?

– Всё возможно, это будет зависеть от ваших слов и милости королевы Боудики, – ответил фон Кобург.

– А знаете что? – принцесса гордо вскинула голову. – Я только ей всё расскажу.

Глава Тайного кабинета приподнял тонкие брови. Такой наглости слышать ему прежде в этих стенах не доводилось. Здесь мало кто до конца сохранял твёрдость духа. Но чтобы ещё и условия ставить…

Глава 4

Возвращение хозяина в поместье вызвало большую радость местных жителей. Здесь после внезапного отъезда сначала Роберта, а затем исчезновения гнома Вентри стали поговаривать, что дело нечисто. Ведь раньше из замка умыкнули принцессу Беатрис, устроив пожар. Вот и пошли разговоры. Сначала решили – графа арестовали за то, что привёз сюда саму сестру короля. Да не по её доброй воле. Мол, украл девушку Роберт, решив тайком на ней жениться. Но потом её забрали обратно тайные воины монарха, пригрозив владельцу Орлиного гнезда, что потом и до него доберутся. Вон он и уехал спешно, чтобы не подвергать свою жизнь опасности.

Болтали даже, что на самом деле Роберт переметнулся на сторону врага, потому что только там и может скрыться от королевского правосудия. Другие в это не верили, но первые, услышав об исчезновении гнома Вентри, торжествовали. Мол, что мы вам говорили, а? Да они оба теперь в свите Макотеррского монарха состоят! Гном решил, ему тоже здесь без лучшего друга делать нечего, а где можно спрятаться от королевского гнева? Правильно: за границей, туда и подались оба.

Разговоров было много, но все спорщики рты пораскрывали от удивления, когда ворота Орлиного гнезда раскрылись, и внутрь въехал отряд под предводительством самого графа Роберта фон Эреварда. Рядом с ним по левую руку ехал гном Вентри, по правую – волшебник Кольридж Дубогрив. Но тот, кто следовал чуть поодаль, привёл жителей поместья в полное замешательство. Те, кто служил в дружине Роберта, узнали в госте самого барона Леонарда фон Стюарта – одного из лучших воинов Макотеррского королевства! Особо горячие головы даже поспешили вооружиться, решив, что враг проник на их территорию и даже взял графа в заложники, опоив волшебным зельем.

Роберту пришлось, заметив опасливые перешёптывания среди жителей Орлиного гнезда, выехать на центральную площадь и объявить, что барон Леонард фон Стюарт здесь не как враг, а как добрый гость, и относиться к нему следует с почтением. При этом рыцарь обвёл вассалов строгим взглядом, давая понять: никто не имеет права его ослушаться. Пришлось самым нервным убрать мечи в ножны и опустить луки. После этого процессия остановилась возле графского замка и, спешившись, последовала внутрь.

Здесь Роберт велел накрыть стол, а слугам сразу после этого удалиться и закрыть дверь. Они остались впятером: сам фон Эревард, Леонард, Вентри, дракончик Гюнтер и, конечно же, волшебник Дубогрив. Оруженосец барона тоже хотел последовать за своим мессиром, но Леонард сделал знак, и Иден с обиженным лицом остался снаружи. Вышел во двор и принялся расхаживать из стороны в сторону. Ему очень хотелось послушать, о чем будут говорить господа. Но, с другой стороны, оруженосец понимал, что не его это уровень, придётся терпеть и ждать. Ведь то, что они с Леонардом пережили вместе многое, не сделало их друзьями.

– Итак, господа, нам предстоит сложная задача. Нужно пробраться в королевский дворец и вывезти оттуда Амалию, – сказал Роберт, открывая заседание тайного совета. – Проблема в том, что сделать это будет очень непросто. В столице, насколько мне известно, введено военное положение, въезд и выезд только с разрешения начальника стражи. Он человек неподкупный и строгий. Перебраться через стену тоже не получится. Это доступно разве что Гюнтеру, но вывезти Амелию на себе он не сможет. Что будем делать? Прошу высказываться.

– Я бы мог применить магию, – сказал Дубогрив. – Но боюсь, что тёмный маг Онокрим, присутствие которого ощущаю, сразу же почувствует это и примет меры. Скорее всего, он пошлёт за нами отряд своих монстров. Сладить с ними прежде никому не удавалось.

– Это что ещё за монстры такие? – спросил, нахмурясь, Вентри.

– В том и беда, что это твари, которых Онокрим выращивает на болотах. Он называет их буньипы. Сначала высекает их туловища из особой породы дерева, затем погружает в топь и ждёт, пока те прорастут. После поднимает и вдыхает в них жизнь. Потому они выглядит устрашающе – напоминают ожившие деревья. Очень подвижные, выносливые…

– Но зато должны бояться огня, как всякие деревяшки, – заметил гном, перебив Дубогрива.

– В том и дело, что нет. У них вместо крови – болотная жижа, а их тела насквозь пропитаны гнилой водой. Я читал о них в древнем манускрипте, но лично сталкиваться не доводилось.

– Их что же, убить нельзя? – удивился Леонард.

– Можно, – ответил Дубогрив. – Медальон, сотворённый в честь бога ветра Энлиля, может помочь в этом, – при этом волшебник выразительно посмотрел на Роберта.

– Мой медальон? – спросил рыцарь.

– Да. С его помощью можно вызвать сильный ураган.

– И он их сдует?

– Не совсем. Высушит, лишив живительной влаги. Они станут сухими, и тогда на них можно смело нападать.

– Ты всё это там же, в манускрипте прочитал? – с насмешкой спросил Вентри. Он снова дал понять, что особым тактом не отличается, поскольку гномам подобные вещи не присущи.

Дубогрив нахмурился и кивнул. Из бороды вылетел жёлтый дубовый лист и плавно опустился на столешницу. «Кажется, он начинает сердиться», – подумал дракончик. Он первым из всех заметил, что цвет листьев, сыплющихся из волшебника, зависят от его настроения. Если он спокоен, они ярко-зеленые. Если желтеют, значит нервничает. Когда падают красные (такое Гюнтер видел всего однажды) – Дубогрив в ярости, и с ним лучше не спорить.

– Это всё хорошо, но как мне пользоваться медальоном? – спросил Роберт.

Глава 5

– Простите, мой господин, я сделала глупость, – женщина покорно стояла на коленях, вытянув руки перед собой. Её голова была склонена, и весь вид выражал полнейшую готовность принять любое наказание.

Иден медленно обошёл женщину вокруг. В правой руке он держал рукоять стек-плётки, а другим её концом, представляющим собой кожаную петлю, похлопывал по ладони левой руки. Вид, который ему открывался, радовал глаза. Стоящая на коленях была полностью обнажена, и по её матовой коже пробегали мурашки. Дама была изрядно напугана, она ожидала сурового приговора своего господина. Но тот не спешил. Он хотел сначала насладиться унижением, которое испытывала теперь эта дама.

О, то непростая была дама. А сама принцесса Беатрис, родная сестра Байтонского короля и потенциальная наследница престола, если у Элиаса Третьего не будет собственных детей. Так что у Идена теперь в голове бродили шальные мысли о том, что если устранить монарха, то его рабыня взойдет на престол, и тогда он, герцог Иден де Нектер, сможет стать истинным хозяином целого государства, а Беатрис – покорной исполнительницей его воли.

«Но прежде эта баба должна понять, кто владеет её душой и телом», – подумал Иден. Он протянул стек к принцессе и положил петлю ей на плечо. девушка вздрогнула и сжалась.

– Как ты посмела мне перечить? – грозно спросил герцог.

– Простите, господин, я…

– Заткнись! – рявкнул Иден, и его голос эхом отозвался в небольшом зале, где они находились сейчас. Кроме них, тут больше не было никого, и хотя герцогу хотелось бы позвать слуг и показать им, как он станет унижать принцессу, но решил с этим повременить. «Сначала надо раздавить её морально и заставить беспрекословно подчиняться, чтобы не вздумала бунтовать», – решил он.

– За твоё непослушание ты, Беатрис, будешь наказана. Руки выше! – прикрикнул герцог и шлёпнул плетью по ладоням девушки. Она коротко вскрикнула и выполнила приказ. Посмотрев, как покраснела её нежная кожа от удара, Иден довольно хмыкнул. Он подошёл к столу, взял с него кусок грубой верёвки. Вернулся к принцессе и грубо стянул её запястья. Беатрис от боли закусила нижнюю губу и сморщилась.

– Какое же наказание мне придумать для тебя? – насмешливо спросил Иден. – Не желаешь ли, Ваше Высочество, вычистить зубной щёткой мой нужник?

Услышав такое, принцесса задрожала сильнее.

– Пожалуй, что это на потом, для более грубых проступков, – рассудительно заметил герцог. – А может, тебя заставить пойти в конюшню чистить лошадей? Хотя, пожалуй, тоже нет. Ты же ничего не умеешь. Пожалуй, я сделаю вот что.

Иден взял стул, поставил перед Беатрис. Затем расстегнул кожаный пояс, ширинку и спустил штаны вместе с кальсонами. Затем уселся и широко расставил ноги.

– Давай, принцесса, отсоси мне, – с ухмылкой потребовал герцог.

Беатрис вскинула голову, в её взгляде сверкнули злость пополам с отвращением.

– Как ты смеешь так смотреть на меня?! – взъярился Иден. Он вскочил и хлёстко ударил девушку плетью по плечу. Она вскрикнула и упала на пол. Вид её обнажённой, напуганной принцессы неожиданно возбудил герцога. Он подошёл и нанёс ещё несколько ударов, оставляя на теле девушки красные полосы, которые тут же стали набухать.

– Не смей! – удар. – На меня! – ещё удар. – Так! – снова удар. – Смотреть! – удар, удар, удар.

Беатрис плакала, сжавшись в комок и закрыв глаза связанными руками.

– Встать! – потребовал Иден и пнул девушку по бедру. Она, вытирая слёзы, медленно поднялась на колени и теперь стояла, трясясь от боли, унижения и страха.

Герцог вернулся на стул. Снова раскинул ноги.

– Соси! – потребовал он.

Беатрис приблизилась, перебирая коленями, наклонилась над торчащим членом Идена и, тихонько всхлипывая, приблизилась к нему губами. Затем раскрыла рот…

– М-м-м-м, – сладко простонал герцог в предвкушении, но тут же раскрыл глаза. Ощущение было, словно кто-то толкнул его в бок.

Зал с Беатрис пропал, как не бывало. Иден оказался в маленькой комнатушке, где на стене, на вбитом в неё гвозде висел крошечный масляный светильник. За небольшим окошком стояла ночная тьма.

– Кто здесь? – испуганно спросил оруженосец. Сон как рукой сняло, и теперь он вспомнил, что это – каморка в замке Орлиное гнездо, куда он приехал вчера вместе со своим мессиром, бароном Леонардом фон Стюартом и другими. Вечером был военный совет, на который его не пустили, после ужин, а дальше ему отвели эту комнату.

В дальнем углу, напротив топчана, на котором лежал Иден, от пола стал подниматься черный дым. Оруженосец потянул носом, но ничего не горело. Спустя несколько мгновений дым сформировался в фигуру высокого мужчины, облаченного в черный плащ с большим капюшоном. Когда он приподнял голову, Иден похолодел: вместо глаз на него смотрели два алых угля.

– Оно у тебя? – спросил дымный человек, и оруженосец поёжился. Голос был непохож на человеческий, от его звуков ледяной ужас пронизывал от макушки до пяток.

– Что… оно? – заикаясь, спросил Иден.

– Кристалл.

– Ах, вы об этом, – опомнился оруженосец. Сунул руку под подушку и вытащил оттуда черный переливающийся камень. Тот самый, который он подобрал вчера в лесу после того, как разрушилась рукоять боевого топора гнома Вентри. Про этот кристалл остальные как-то позабыли, а Иден подобрал, проезжая мимо, и положил себе за пазуху. «Пригодится, может, удастся продать за хорошие деньги», – подумал он в надежде, что ни сам гном, ни волшебник Дубогрив, ни рыцари, ни вообще кто-либо из отряда не вспомнит о таинственном камне. Так и вышло.

Глава 6

Стояла глухая ночь, когда железный засов на двери медленно отодвинулся, не издав ни единого звука. Прежде подобного с ним не случалось. Но лишь потому, что никто прежде не поливал его обильно маслом для светильников. Теперь же это произошло, и несколько капель упали также на ржавые петли. Тот, кто проделывал подобное, точно знал, как нужно поступать в подобных случаях. Он проделывал это много раз, являясь глухой ночью, перед самым рассветом, к узникам Тайного кабинета.

Его звали Корентин, и с какого-то древнего языка имя переводилось как «ураган». Он и был когда-то таким – бесстрашным и смелым до отчаянности воином, сокрушавшим врагов в славных битвах за Макотеррское королевство. Начав служить рядовым пехотинцем, он на пике своей военной карьеры был командиром отряда, насчитывавшего сотню бойцов. И кто знает, возможно, храбрый Корентин стал бы когда-нибудь во главе целого войска. Если бы не случилась с ним одна трагическая история.

Был штурм вражеского города, и Корентин со своими подчиненными первым проник за стены. Он шагал буквально по трупам, нанося страшные удары своим зазубренным мечом. Проламывался, словно каменный утёс, раздвигающий весенние льдины. Не было противника, способного его остановить. В какой-то момент Корентин понял, что враги отступают и заметил, как один из них спрятался в ближайшем домишке. Бросился туда, горя желанием убить, и когда вломился через дверь, навстречу ему бросился юноша лет 15-ти.

– Спасите! – крикнул он, протягивая к Корентину запястья в оковах. – Меня зовут Кристиан фон Ленебург, я из княжеского рода Ленебургов, меня держат здесь в залож…

Короткий взмах мечом, и юноша с широко расширенными от ужаса глазами рухнул на пол, поливая его горячей кровью. Воин не стал прислушиваться к его словам. Он сделал то, что привык делать в захваченных городах. То есть не щадить никого и не брать пленных. Потом переступил тело и побежал дальше – искать убежавшего противника. Но тем же вечером, когда разрушенный и разорённый город догорал, Корентина вызвали к командиру полка. Там ему показали завёрнутое в ковёр тело того юноши, Кристиана, и спросили: «Ты убил его?» Воин мрачно кивнул. «Заковать его в кандалы и увести, – приказал командир. – Фон Ленебурги сами казнят его. Ты убил их единственного наследника, взятого в заложники несколько месяцев назад».

Так и кончилась бы судьба смелого воина, если бы на его счастье не оказался в военном лагере глава Тайного кабинета князь Иоахим фон Кобург. Он случайно присутствовал при решении командира полка и потом пришёл к Корентину, когда тот сидел, мрачный, прикованный к телеге. Он мог бы выломать колесо и убежать, но гордость не позволяла. К тому же он искренне не верил, что его, столько лет верой и правдой служившего Макотеррскому королевству, могут вот так прибить, как паршивую собаку. Обида клокотала в нём и не находила выхода.

Фон Кобург подошёл и спросил:

– Знаешь, кто я?

Корентин бросил на человека хмурый взгляд и кивнул. Он был наслышан о самом страшном человеке в монархии. О главе Тайного кабинета распространяли жуткие слухи. Например, что он пожирает младенцев раз в году, чтобы не стареть. Воин не верил в эти дикие россказни, но предполагал – фон Кобурга недаром боятся очень многие.

– Хочешь служить у меня?

– Кем? – спросил Корентин.

– Будешь исполнять мои приказы. За это я спасу твою жизнь. Но в армию больше не вернёшься. Согласен?

– Мне надо подумать.

Фон Кобург достал из кармана маленькие песочные часы и перевернул. Когда последняя песчинка упала, Корентин произнёс:

– Да.

С тех пор он был на службе главы Тайного кабинета. Поначалу всё его нутро протестовало из-за того, что приходилось делать. А именно – пытать пленников, придумывая всё новые, более изощренные способы развязывать им языки. Но постепенно Корентин, получая высокое жалованье, стал привыкать к сытной спокойной жизни. Пока он служил в армии, его постелью была сырая земля, а крышей над головой – бескрайнее небо. Теперь он имел собственную комнату в здании Тайного кабинета и считался правой рукой фон Кобурга. Его боялись почти так же, как и князя, а некоторые даже больше.

Однажды, это было года три назад, в подвале Тайного кабинета оказалась очень красивая аристократка, бывшая фаворитка короля Гальфрида Первого. В камеру её привёл длинный язык. Девица, войдя во вкус близкой связи с монархом, стала рассказывать подругам особенности их интимной жизни. О том, какие позы предпочитает Его Величество. Как он любит использовать заднее отверстие, а однажды попросил, чтобы Урсула – так звали ту аристократку – засунула ему палец в зад и стала двигать им, изображая бурное соитие.

Одна из подружек фаворитки написала донос в Тайный кабинет. Фон Кобург доложил об этом королю, и девушка по приказу короля в ту же ночь была арестована. Её сначала допрашивали, а потом пытали, чтобы выяснить: нет ли здесь заговора против монарха? Как далеко распространились слухи о его постельных интересах и забавах? Урсула всё отрицала, но фон Кобург продолжал её вызывать на допросы, а Корентин старательно мучить. Он пытал её водой, огнём и калёным железом. Не давал ей пить и спать, но аристократка, рыдая, повторяла одно и то же: она никому ничего больше не рассказывала, и заговора нет.

Поняв, что девушка, возможно, говорит правду, фон Кобург спросил у короля, как с ней поступить. Гальфрид Первый, сморщившись, показал большой палец вниз. Это означало смерть. Тем же вечером князь приказал Корентину задушить пленницу, вывезти её подальше в лес и закопать. Но едва тот вошёл в её камеру, как она, всё поняв, принялась умолять своего мучителя не убивать её.

Глава 7

– Вы сами-то как думаете, Ваше Высочество? – усмехнулся Корентин. О, как же ему это нравилось! Смотреть в глаза обреченных на смерть дворянок. Видеть их ужас от ожидания предстоящей казни, а ещё ­– бешеную надежду на спасение, когда он, истязатель и палач, давал им, прозрачно намекая на своё желание. Редкие пленницы принимались истерично кричать и пытались отбиваться, пока Корентин приближался к ним. Большинство были раньше морально сломлены и просто молча отдавались насильнику, потеряв интерес ко всему окружающему. Они словно уже расстались с собственным телом и превратились в безропотных кукол, с которыми можно было делать что угодно.

Встречались и такие, кто перед смертью воспылал бешеной похотью. Насколько помнил Корентин, за многие годы подобных встретилось ему лишь четверо. Они оказались ненасытны, и даже не просили палача, а требовали, чтобы он брал их снова и снова. Подобные ему не нравились и были даже противны, хотя и красивы. Корентин вставлял в них член, извергал семя, а потом молча уходил.

Привлекали палача другие. Те, что даже в последние часы перед смертью пытались отстоять свою честь. Таких было большинство. Ломать их гордость, – вот что обожал опытный воин и истязатель. Ему нравилось наблюдать, как ярость в их глазах сменяется отчаянием. Как они рыдают от бессильной злости и боли. Самые смелые даже после того, как Корентин брал всё, что ему хотелось, плевали ему в лицо или пытались укусить. Он лишь утирался с улыбкой и даже не пытался отомстить за дерзость.

Это было строжайше запрещено главой Тайного кабинета. Князь дал на этот счёт четкие инструкции: во время публичной казни никто не должен видеть, что аристократку били. Хотя Корентин не всегда придерживался этого правила. Он знал места на теле человека, куда можно нанести очень болезненный удар, но следа при этом не останется. Тем иногда и пользовался, когда какая-нибудь заключенная вела себя слишком смело. Например, одна дама умудрилась сильно ударить палача между ног. За это, придя в себя от страшной боли, он ответил ей тем, что схватил её соски, сжал пальцами и сильно выкрутил. Женщина закричала и лишилась чувств, и палач счёл себя отомщённым. Но на будущее постарался так не подставляться.

Сейчас Корентин решил не торопиться. У него прежде никогда не было принцесс. Потому истязатель решил растянуть удовольствие. Он мог бы содрать платье с пленницы, отвести её в пыточную, привязать к деревянному «коню», на котором пытал узников Тайного кабинета, и изнасиловать Беатрис во все дырки. Делал бы перерыв, пил вино, а потом, когда мужская сила вернётся, снова брать белое нежное тело, как заблагорассудится.

Но так Корентин поступал с обычными аристократками. Здесь же решил, что эта ночь станет для него особенной, запоминающейся. Он задумал насладиться приятным обществом принцессы так, чтобы она сама разрешила ему сделать всё желаемое. Чтобы не пришлось брать её силой, а Беатрис согласилась. В этом случае, как думал Корентин, она никогда не сможет рассказать тому же князю фон Кобургу, что палач обошёлся с ней недостойным её статуса образом.

Хотя палач прекрасно знал, что глава Тайного кабинета в курсе тайных проделок своего подчиненного. Ведь в учреждении были и другие – шпионы, приходившие к фон Кобургу с докладами. Они сообщали всё, что им казалось интересным, и князь специально подбирал таких, кто умел улавливать важные вещи, а не всякую чепуху. Так однажды ему доложили, чем занимается палач Корентин в ночь перед казнью очередной заключенной.

Глава Тайного кабинета приказал шпиону молчать и даже пригрозил, что если тот разболтает кому, его ждёт смерть. Человек ушёл, и больше его никто не видел. Фон Кобург послал следом тайного убийцу, поскольку решил всё-таки оставить тайну палача при себе. Было у князя две причины поступить так, и обе – глубоко секретные, личные. Первая – он не хотел лишаться верного бешеного пса, каким считал Корентина. Тот умел не только пытать и казнить, но и морально ломать, что очень помогало во время допросов. Вторая – фон Кобургу нравилось смотреть на то, чем занимается палач с пленницами.

Но теперь глава Тайного кабинета ничего не знал. Он даже предположить не мог, что Корентин решится на подобное. Ведь казнь байтонской принцессы отложили. Её судьбу должна была решить королева Боудика. Потому глава Тайного кабинета спокойно спал в своём особняке под надежной охраной, а палач поставил табурет перед принцессой, уселся на него, широко расставив крепкие ноги, и спросил:

– Ваше Высочество, у вас есть последнее желание перед казнью?

Беатрис испуганно подняла брови.

– Казнью? Но ведь князь фон Кобург сказал, что у меня будет аудиенция у королевы!

– Сказал, – усмехнулся Корентин. – Мой господин вообще много говорит.

– То есть он меня обманул?!

– Нет, конечно. Я лишь пришёл спросить насчёт желания. Оно у вас есть?

Принцесса задумалась. Но спустя несколько секунд посмотрела в глаза палача и всё поняла. «Он на секс намекает, извращенец, – подумала зло. – Вот же гад какой! Приходит сюда и насилует несчастных пленниц!» Беатрис стало ещё страшнее. Маленькая надежда выбраться отсюда после разговора с королевой (она ещё не знала, что ей скажет, но верила в удачу) вдруг начала таять буквально на глазах. «Господи, – с тоской подумала принцесса. – Он меня сейчас изнасилует, как резиновую куклу, и всё мне там порвёт». Захотелось плакать и спрятаться куда-нибудь, забиться в маленькую щёлочку и не дышать, пока страшный злодей не уйдет.

– Да, есть, – ответила Беатрис. Она решила, что можно как-то постараться уговорить палача, чтобы он не её не тронул.

Глава 8

Беатрис ничего не оставалось, как начать мыться под пристальным и похотливым взглядом палача. Он пялился на неё во все глаза, и разве что слюна не вытекала изо рта, – а так всё в его облике напоминало голодного пса, готового наброситься на кусок свежего мяса. Но палач сдерживался. «Чистоплюй, – подумала о нем принцесса. – Сам сидит грязный и воняет, а хочет чистую женщину».

Но делать было нечего, к тому же девушке самой очень хотелось привести себя в порядок. Пусть даже за этим последует нечто отвратительное и, скорее всего, болезненное. Но Беатрис гордо вскинула голову и стала намыливать тело, стараясь не думать о палаче. К счастью, он в процесс не вмешивался. Молча пялился со своего табурета, положив руки на колени и сцепив пальцы перед собой в замок. Взгляд его при этом был хищный, смотрел Корентин исподлобья, но Беатрис почему-то уже не так сильно боялась.

Причина была, и притом существенная: девушка вновь обратила внимание, как воздействует на воду её медальон. Он не был усыпан драгоценными камнями, не выделялся особыми размерами. Возможно, потому его никто не тронул ни во время ареста, ни пока везли сюда. Ну, или, как решила про себя Беатрис, причиной был её королевский статус. Она не стала теряться в догадках и подумала, что надо бы снять медальон, поскольку он отталкивает воду.

Взяла его в правую руку и, когда начала стягивать с шеи, цепочка задела волосы и больно дёрнула.

– Ай, да чтоб тебя! – вскрикнула Беатрис, и неожиданно вода в большой дубовой бочке, откуда девушка поливала себя из ковша, покрылась крупной рябью, словно подул сильный ветер. Мысли понеслись в голове принцессы скакунами. Она, зажав медальон покрепче, отвернулась спиной к палачу и взмахнула левой рукой, прошептав:

– Выплеснись!

Стоило её пальцам пролететь над водой в воздухе, как из бочки вылетела струя воды и брякнулась на пол, разлетевшись миллионами брызг. Беатрис тут же оглянулась. Корентин продолжал смотреть с интересом, но отчего вода так повела себя, не понял. Ему показалось, принцесса задела ковшом край бочки и опрокинула посудину.

«Я могу управлять водой?! – лихорадочно подумала Беатрис. Внутри неё всё засверкало от радости. Ведь если это правда, она сможет освободиться и убежать из подвала Тайного кабинета! Но как преодолеть преграду в виде палача?! Он просто так её не отпустит. «И даже если ему отдамся прямо здесь, всё равно не пойдет против своего господина», – решила принцесса. Она снова распростёрла ладонь над бочкой и стала крутить её по часовой стрелке.

– Водоворот! – прошептала, и вода послушно превратилась в воронку. Если пальцы Беатрис ускорялись, вода делала то же и наоборот. «И что мне теперь с этим делать?» – спросила себя принцесса.

– Змея! – проговорила она, превратив свою руку в подобие кобры, изготовившейся к прыжку. В то же мгновение из бочки поднялась струя воды. Приняла форму пресмыкающегося и застыла. Беатрис расслабила и опустила руку. Водяная кобра растворилась в бочке. Но стоило принцессе повторить движение, как змея возникла снова.

– Время, – требовательно проворчал Корентин.

Беатрис начала спешно ополаскиваться. Когда последний клочок пены смылся с её тела, она взяла белую тряпку, заменявшую здесь полотенце, и стала вытираться. Ткань оказалась льняной и очень грубой, зато воду впитывала хорошо. Принцесса вскоре стала сухой, но одеваться не поспешила. В её голове внезапно возник совершенно безумный план. «Только бы получилось!» – со страхом подумала она. Подошла к бочке. Быстро подняла обе руки и согнула из в локтях и запястьях, придав форму змей, а потом сказала громко:

– Змеи!

Тут же из бочки взмыли в воздух две водяные кобры. Направив руки на Корентина, принцесса вскрикнула:

– Взять его! – и сделала вид, что хватает палача и нещадно кусает его.

Корентин сидел, подняв брови. Подобное он видел впервые и не знал, как реагировать. Что можно противопоставить воде? Когда две струи метнулись к нему, он выхватил короткий кинжал, который всегда носил с собой, и рубанул одну из водяных кобр. Клинок рассёк воду, не причинив ей никакого вреда, и в следующую секунду струи хлестнули по его телу, начали обвиваться вокруг, сжимая, а потом обе змеиные головы внезапно нырнули: одна в рот палача, другая ему в нос и заскользили внутрь его тела.

Не понимая, что происходит, Корентин выронил кинжал и схватился обеими руками за горло. Его глаза стали вылезать из орбит, лицо приобрело пунцовый оттенок. Он задыхался, не в силах вдохнуть или выдохнуть – струи воды заполнили его носоглотку и проникли в лёгкие, заполнив их до отказа. Палач, не устояв на ногах, рухнул на землю и начал биться в агонии. Беатрис, чтобы не смотреть на этот ужас, закрыла глаза, но руки её по-прежнему были в форме двух змей, а пальцы судорожно сжимались в кулаки.

Ещё несколько секунд Корентин отчаянно дёргался на мокром полу, извиваясь большим сильным телом, а потом стал затихать. Конвульсии закончились, и его крупные руки бессильно упали в стороны. Теперь он лежал с широко раскрытыми глазами и распахнутым ртом. Беатрис опустила руки, и водяные струи, обвивавшие тело палача, превратились в обычную воду и растеклись по полу большой лужей. Что-то булькнуло внутри горла Корентина, и из его рта надулся и лопнул пузырь. Увидев это, Беатрис резко отвернулась, с трудом сдержав тошноту.

После этого она замерла, прислушиваясь. Но Корентин, судя по всему, сам выкопал себе могилу, когда отправил по домам остальных стражников. В противном случае сейчас кто-нибудь уже прибежал бы на шум. Но в подвале царила гробовая тишина. Беатрис быстро оделась, сняла с пояса палача связку ключей и пошла искать выход. Сюда её привели поздно ночью, дороги она не помнила толком, потому пришлось действовать наугад.

Глава 9

Беатрис, перепуганная их злобным ором, едва успела добежать до ворот, и тут же оказалось – они заперты на огромный засов. Девушка схватила его обеими руками, но даже приподнять не смогла – дубовое бревно оказалось страшно тяжелым. Пришлось возвращаться во двор, чтобы найти там другой способ покинуть это мрачное здание, но выход из арки неожиданно перегородили те самые стражники.

Они широко расставили ноги, в руках держали обнаженные мечи.

– Куда собралась? – язвительно спросил один из них.

– Из Тайного кабинета ещё никому не удавалось сбежать, – сообщил второй.

– А теперь медленно легла на землю, руки сложила за спиной, – потребовал первый, который, судя по внешнему виду, был старше и значит опытнее.

Принцесса растерялась. Что делать? Позади запертые ворота. Впереди двое вооруженных мужчин, которым наплевать, сестра она короля или нет. Им наверняка неизвестно, какие пленники содержатся в подвалах Тайного кабинета. Им приказано двор охранять, этим и занимаются.

– Господа, может, договоримся? – Беатрис неожиданно пришла в голову мысль.

Стражники подняли брови.

– Что ты нам можешь дать, лягушка сушеная? – спросил первый и глухо зарокотал басом. Этот зловещий звук означал у него смех. Второй тоже захохотал.

– Господа, не будьте так самоуверенны, – стараясь быть обходительной, сказала принцесса. – Я умею такое, чего ни одна из ваших женщин даже не пробовала. Потому и вы были всегда лишены таких удовольствий.

Стражники переглянулись. В глазах застыл вопрос: «Чего такого она умеет?» Беатрис поняла, что заинтересовала их, а это был уже маленький шаг вперед на пути к бегству. По крайней мере, во дворе, пока они беседовали, никто больше не бегал. То есть эти двое не поднимали тревогу, хотели разобраться сами. «Что ж, так даже проще», – подумала принцесса. Пока она разговаривала со стражниками, левой рукой сжимала в ладони медальон. Он по-прежнему менял температуру. То становился горячим, почти обжигая пальцы, то вдруг холодел, обращаясь почти в ледышку. Но девушка ни на секунду его не отпускала.

– Ладно, пошли, – согласился первый и приказал второму. – Свяжи ей руки.

– Не нужно, господа, – умильно улыбнулась Беатрис. – Я никуда не собираюсь от вас убегать, – и хихикнула, сделав глупое лицо.

Первый молча пошёл вперед, второй позади принцессы. Она оказалась между стражниками и покорно брела, всем видом показывая покорность. Девушка в самом деле не собиралась ничего предпринимать, поскольку рядом не было ни единого источника воды. Вот что ей теперь было так нужно. Она решила повторить то магическое действо, которое спасло её от палача Корентина. Беатрис очень надеялась, что если получилось один раз, то выйдет снова. Только теперь задача была вдвое труднее. К тому же её истязатель был вооружен лишь кинжалом, а у этих здоровяков по мечу. Да ещё палач не носил никакой защиты, у этих двоих под кафтанами звенела кольчуга.

Они отвели Беатрис в просторную комнату, где из мебели были только два топчана, стол с остатками еды, пара грубо сколоченных табуретов. Слева на стене, на вбитых гвоздях висели лошадиная сбруя и несколько плотницких инструментов. Прямо было небольшое окно, закрытое толстой решёткой.

«Какая-то подсобка», – догадалась принцесса, вспомнив слово из прошлой жизни. Она прошла вперед и остановилась, развернулась. Стражники уселись, закрыв дверь за собой. Мечи положили рядом, чтобы в случае необходимости быстро дотянуться.

– Ну, показывай, чего мы там ещё не видели, – приказал старший. Теперь он ухмылялся, второй повторял его мимику.

– Господа, а вы не предложите даме для начала что-нибудь выпить? – спросила Беатрис.

Мужчины опять переглянулись. Хмыкнули. Второй взял глиняный кувшин, плеснул в стакан вина и кивнул девушке. На, мол, забирай. Беатрис подошла к грязному, покрытому крошками и пятнами столу, взяла посудину и поднесла ко рту. Пахло какой-то кислятиной, и при всём желании ей страшно не хотелось пить эту гадость. Но ничего не оставалось, и принцесса набрала жидкости и сделала глоток.

Напиток на вкус оказался очень кислым, но с градусами. «Бражка, что ли», – догадалась Беатрис. Она поморщилась.

– Что, не нравится? – усмехнулся второй стражник.

– Крепкая очень, – сказала с вымученной улыбкой принцесса. – Нет ли чем запить? А то, боюсь, господа, я через пять минут буду в стельку пьяна, и тогда вы ничего не получите.

– Воды принеси, – приказал старший. Второй нехотя поднялся и вышел. Через минуту вернулся с кувшином, доверху наполненным водой. Поставил на стол. Снова уселся.

Принцесса с облегчением выдохнула. Она не знала, подействует ли магия медальона на вино или то, что было в первом кувшине. Но вода – совсем другое дело! Только… Кислятина вдруг подействовала на Беатрис. Винные пары ударили ей в голову, страх и скованность стали понемногу проходить. «Очень крепкая штука», – подумала она и осушила стакан до дна, шумно выдохнув. Стало ещё легче, и принцесса вдруг посмотрела на стражников другими глазами.

Она вдруг перестала внутренне трястись от ужаса. В мозгу появилась раскованность, даже какая-то игривость.

– Ну что, мальчики, готовы увидеть стриптиз? – вдруг усмехнулась девушка.

Воины нахмурились. Незнакомое слово их насторожило. Но когда Беатрис принялась медленно раздеваться, осклабились и принялись жадно пялиться на её тело. Они тут же позабыли, что девушка не в их вкусе. Что она довольно худа, к тому же одета хоть и в дворянское платье, но порядком грязное и мятое. Им на это было глубоко наплевать – Беатрис точно показывала им такое, чего они прежде не видели.

Глава 10

Весь план по возвращению Амелии с самого начала полетел вверх тормашками. Началось с того, что Гюнтер, которому надлежало пролететь в королевский замок, найти служанку принцессы и вывести её к восточной стороне Теобальда, угодил под стрелы стражников. Какой-то особо глазастый малый заметил странное существо, летящее по небу, и поднял тревогу. Как назло, в этот момент тучи, которыми прикрывался дракончик, раздвинулись, выглянуло солнце, и Гюнтер стал виден, как на ладони. Но, паря в вышине, он даже не подозревал, что его могут заметить. Все-таки небольшим уродился. Считал, что запросто могут спутать с крупной птицей. А если так, то чего тревогу поднимать? Нет, увидели.

Причем Гюнтер даже не услышал, как к нему приближается стрела с закалённым наконечником. Её выпустили снизу, а он смотрел далеко вперёд, на королевский замок – цель своего полёта. Стрела не причинила бы ему вреда, поскольку драконья чешуя очень крепка. Она сильнее булатной стали, пробить её не может ничто на свете. Но увы, раненное крыло. То самое, в которое ударила молния. Оно по-прежнему болело, хотя заживало достаточно быстро. И надо же было такому случиться, чтобы та проклятая стрела вонзила именно в нежное место!

Дракончик взвыл от страшной боли и кувырком полетел вниз. Он сумел вывернуться только у самой крыши какого-то здания, но всё равно плюхнулся на черепицы и кубарем покатился дальше. Ударился об водосток, вцепился в него когтями что было сил и замер. Недалеко послышался топот сапог, бряцанье оружия и крики: «Он упал где-то здесь! Найти его!»

Гюнтер понимал, что ему достаточно дыхнуть на преследователей, и те превратятся в шашлык. Но, с одной стороны, это были воины Байтонского королевства, с которым он связал свою судьбу, ставшее для него единственной Родиной. С другой, дракончик понимал: если он использует своё пламя в такой плотной застройке, вспыхнет нешуточный пожар, и пока его станут тушить, полгорода превратится в уголья. Такое уже бывало в истории Теобальда, и не раз.

Потому Гюнтер стал искать, куда бы спрятаться. Увидел приоткрытое окно, ведущее на чердак, и, цепляясь когтями, добрался до него и повалился внутрь, притворив раму. Теперь снаружи его никто не мог увидеть, а внутри, – дракончик осмотрелся и принюхался, – нет, никого. Пахнет пылью и затхлостью. Сюда точно давно никто не поднимался. Потому он прополз до угла и лёг на доски, распластавшись. Крыло сильно болело, и Гюнтер подумал о том, сможет ли он в таком состоянии добраться до Амелии.

На улице рядом с домом приблизились шаги. То были стражники, занятые поисками странного существа. Они были уверены, что оно сильно ранено и далеко уйти не могло. Сквозь пыльное стекло чердачного окна виднелись отблески факелов. Затем они и весь шум, окружавший воинов, удалились. Гюнтер посмотрел снизу вверх. Солнце клонится к закату. Значит, скоро семь часов – к этому времени он уже должен привести Амелию к воротам на восточной стене.

«Крошить мою капусту! – выругался дракончик. – Буду дальше тут валяться, всё пропало!» Он стиснул челюсти, кое-как встал на лапы, помогая себе хвостом. Крыло нещадно саднило. Осмотрев его, Гюнтер не заметил крови и решил, что уже хорошо. Значит, можно терпеть. Проковылял до окна, раскрыл его. Прислушался. Внизу было тихо. Жители окрестных домов не стали высовываться, когда услышали крики стражников. Испугались, да и притихли в своих жилищах. Дракончику это было на пользу.

Он выбрался на крышу. Расправил крылья, взмахнул и поднялся на несколько метров. Крыло болело неимоверно. Но сила воли в Гюнтере, чего никто не знал, была, как у настоящего дракона, огромного и могучего. Он мужественно терпел, проверяя, сможет ли дальше лететь. Убедившись, взял курс на дворец, стараясь не слишком высоко подниматься над крышами домов. Пролетал немного, садился возле печной трубы, отдыхал. Затем двигался дальше, пока, наконец, не оказался возле знакомого окна.

К нему примыкал небольшой балкон, на который, как помнил Гюнтер, любила по утрам выходить принцесса Беатрис. Ей очень нравилось любоваться восходами и закатами, а порой просто стоять и глубоко дышать. Дракончик прекрасно понимал свою госпожу: у каждого времени года свои неповторимые ароматы. Нужно только уметь их чувствовать, чего не может большинство людей. Скажи им: «Пахнет весной», и они ответят – «это где-то жгут опавшую листву». «Как чудесно пахнет летом», а они тебе – «это с реки воняет мокрой травой».

Гюнтер был романтиком глубоко в душе. Потому, оказавшись на знакомом балкончике, замер, погрузившись на пару минут в воспоминания. К тому же надо было дать отдохнуть несчастному крылу, а заодно прислушаться. Всё ли тихо в замке? Вскоре дракончик разобрал какое-то шевеление внутри. Приподнялся и заглянул через окно, благо шторы были ещё раздвинуты. Внутри покоев принцессы ходила Амелия и протирала всё влажной тряпочкой.

Дракончик засмотрелся на девушку. Она была очаровательна. Доброе, нежное и очень грустное лицо. Фигура в красивом платье, с приятными объёмами. Гюнтер вздохнул. Будь он человек, притом мужчина конечно же, обязательно бы стал ухаживать за Амелией. Ну и пусть она простого происхождения. Мало ли знавала история примеров, когда графы женились на простолюдинках и помогали им таким образом обрести высокое положение в обществе?

Гюнтер осторожно постучал в стекло. Амелия обернулась и, увидев старого друга, радостно бросилась к балконной двери. Раскрыла её и, едва дракончик переступил порог, как служанка подхватила его на руки и заключила в объятия.

– Гюнтер! Милый! Как я по вам соскучилась!

Дракончик растянул пасть в улыбке, но тут же сморщился – рука Амелии задела рану.

Глава 11

Они выбрались из потайного хода посреди внутреннего двора двухэтажного дома. Амелия отодвинула люк (дракончику это было не сделать – слишком узко), выглянула наружу и осмотрелась. Затем шепнула вниз, что всё в порядке и можно выходить. Она осторожно выбралась наружу, помогла Гюнтеру, который довольно неуклюже забирался вверх по скрипучей деревянной лестнице.

Оказавшись на поверхности, они пошли в сторону арки, закрытой воротами. А чтобы никто не увидел дракончика, предусмотрительная Амелия набросила на него покрывало, которое прихватила с собой из покоев принцессы. Она помнила о том, что Гюнтер не желает, чтобы о нём знало всё королевство. Только избранные, и девушке очень льстило оказаться в этом списке. Но едва они прошли половину пути, и оставалось ещё пять шагов, сверху, с веранды второго этажа раздалось громкое:

– Эй! Вы кто такие?!

Спутники замерли. Гюнтер полностью скрылся под покрывалом. Амелия подняла голову и увидела толстяка. Он стоял в махровом халате в дымящейся чашкой в руке, и по его напыщенной гладко выбритой физиономии, а также толстой золотой цепи на волосатой груди стало ясно: это хозяин дома. Служанке показалось, он скорее всего торговец. Только они любят так безыскусно украшать себя драгоценными безделушками.

– Мы… заблудились, – постаралась прикинуться глупой Амелия. – Меня зовут… Стефания, я ищу лекаря.

– Зачем тебе лекарь? – строго спросил толстяк, оказавшись к тому же любопытным.

Амелия не нашлась, что ответить, тогда хозяин дома продолжил допрос:

– А это кто там у тебя?

– Это мой… пёс! – вырвалось у служанки.

Услышав такое, Гюнтер едва не сбросил покрывало от возмущения, но едва сдержался. Им надо было спешить к городской стене, а тут эта болтовня. Но внутри дракончика всё бурлило. Его ещё никто так не оскорблял! То есть он понимал, что Амелия пытается его защитить, однако дворянская гордость Гюнтера не могла успокоиться.

– Это ты ему лекаря ищешь, что ли? – хмыкнул толстяк, сменив гнев на милость.

– Ага, – кивнула с улыбкой служанка. Её собеседник сам придумал ответ, уже хорошо. Значит, не слишком сообразительный. Такого можно обвести вокруг пальца.

– Он не бешеный, случаем? – нахмурился толстяк.

– Нет, ну что вы, господин, – поспешила сказать Амелия. – Он очень хороший, добрый пёсик. Просто съел чего-то утром. Кажется, уличную кошку.

Гюнтер, слушая подобное, утробно зарычал. Не собирался он собаку изображать. С трудом сдерживал ярость. И не на Амелию злился – на любопытного толстяка.

– Вот идиот, – прокомментировал хозяин дома услышанное. – Ты лучше его на живодёрню сведи. От такого всё равно пользы никакой. Вон, рычит только. Нормальный пёс давно бы меня облаял. А этот… поганец какой-то. Да к тому же мелкий, тьфу.

Всё бы вытерпел гордый Гюнтер. И то, что его назвали псом. И даже бесполезным. Он был готов простить толстяку даже «поганца» в свой адрес, хотя для аристократа это являлось смертельным оскорблением, и за такое полагалось… нет, не вызывать на дуэль, поскольку толстяк не дворянин, а торгаш. Он был достоин только одного – смерти. Но если бы этот жирдяй вовремя остановился! Так нет, он сделал роковую ошибку. Назвал дракончика мелким. Ударил в самое больное место Гюнтера, и тому стало наплевать, что толстяк не знал об этом.

– Копать твою грядку! – рявкнул дракончик, резко сбрасывая с себя покрывало. Раненое крыло отдалось болью, он даже не заметил этого. Оскалился, глядя бешеными глазами на торгаша. Тот, узрев невиданное существо, выронил чашку. Она пролетела два этажа и брызнула осколками. Толстяк стоял, широко распахнув рот, и пялился на Гюнтера, не в силах слова вымолвить.

Дракончик взмыл в воздух и завис прямо напротив обидчика.

– Да ты знаешь, холоп, что я с тобой сделаю за такие слова?! – проревел он.

Амелия стояла внизу, задрав голову, и не знала, что ей делать. Толстяку жить оставалось считанные секунды, но внезапно девушка увидела три любопытные детские мордашки, которые прилипли к стеклу – это было окно на втором этаже, позади хозяина дома. Малыши пялились на дракончика, тоже пораскрывав ротики, и служанка крикнула:

– Гюнтер! Там дети! – и ткнула в них пальцем.

Дракончик перевёл взгляд, заметил малышей.

– Повернись, – приказал толстяку. – Быстро!

Тот, словно во сне, развернулся.

– Дети! – крикнул Гюнтер малышам. – Не будьте такими, как ваш папаша! Иначе и с вами сделают это!

Дракончик набрал воздуха и плюнул пламенем прямо в зад толстяка. Струя огня влепилась в его пятую точку, халат мгновенно вспыхнул. Торгаш, заверещав поросёнком, помчался по веранде, хлопая себя по жирной заднице. Дети, глядя на него, принялись весело смеяться. Гюнтер быстро спустился вниз, Амелия помогла набросить покрывало.

– Быстро отсюда! Бегом! – потребовал дракончик, и они покинули дом под вопли толстяка.

– Спасибо, что не сожгли его вместе с домом, – сказала служанка.

– Я хоть и дракон, однако не изверг какой-нибудь, – буркнул Гюнтер. – К тому же дети.

– Вы простите меня, ваша светлость, – добавила Амелия. – Что назвала вас собакой.

Глава 12

Буньипы пронеслись до ворот, сметая всё на своём пути. К стонам и крикам крестьян, равно как и стражников, они были совершенно безразличны. Отшвыривали их от себя, словно мелкий сор. Тела людей разлетались в стороны, с хрустом и воплями врезались в каменные стены домов. Монстры неслись дальше. Думать они не умели. В их скудных мозгах звучал один приказ тёмного мага Онокрима: убить любого, кто попытается проникнуть в город.

Чтобы не видеть весь ужас, который творился перед её глазами, Амелия закрыла глаза и замерла, ощущая себя тростинкой перед наступающим ураганом. Она вдруг отчётливо осознала, что ей отсюда живой не выбраться. Буньипы устроят резню и наверняка убьют всех вокруг, чтобы не оставлять свидетелей страшной резни. Но внезапно сверху прозвучал голос:

– Держись за хвост! Быстро!

Амелия раскрыла глаза, подняв голову. Прямо над ней висел в воздухе Гюнтер, стремительно махая крыльями. Это давалось ему с большим трудом – раненое крыло болело из-за огромной нагрузки. Но дракончик, сцепив челюсти, мужественно терпел. Больше того: он был готов на то, что простые люди называют настоящим подвигом. Решил вынести Амелию из кромешного ада, творившегося внизу.

Девушка подняла руки и вцепилась что было сил в чешуйчатый хвост. Он был очень жёстким, и она сразу ощутила, как драконья броня терзает кожу её нежных ладоней. Но терпела, поскольку выжить было куда важнее. Гюнтер, изо всех сил махая крыльями, оторвал Амелию от земли. Проклиная свой мелкий размер, он-таки поднял девушку до уровня крыши, потом ещё немного, и наконец опустил на покатую кровлю. Служанка принцессы тут же легла на спину, раскинула руки для равновесия и глубоко выдохнула.

Гюнтер устало сел рядом. Все мышцы его тела страшно болели, и, более всего, треклятое крыло, некогда пронзённое молнией. Но в душе он был счастлив. Впервые в жизни спас человека. Да не простого, а… Дракончик посмотрел на Амелию. Она лежала, и ткань платья так плотно облегала её фигуру, что все выпуклости стали очень заметны. Гюнтер провёл взглядом по груди, спустился ниже, заметил крошечный холмик чуть ниже живота. Ему стало совестно, он отвёл глаза и вдруг ощутил, что… желает эту женщину.

«Бред какой-то, – недовольно подумал он. – Я дракон, она женщина. Что между нами может быть общего?» Гюнтер постарался отбросить нелепые мысли и прислушался. Буньипы, преодолев несколько десятков шагов, отделявших их от ворот, набросились на графа Роберта и его товарищей. Приподнявшись на лапах, дракончик увидел, как более полусотни монстров атакуют его друзей. Он взмахнул крыльями, чтобы кинуться им на выручку, но со стоном повалился на крышу – раненое крыло отдалось страшной болью.

– Что с вами, граф? – приблизилась к Гюнтеру Амелия. Она прикусила нижнюю губу и с состраданием смотрела на дракончика. – Скажите, как я могу вам помочь?!

Гюнтер посмотрел на неё. «Какая же она всё-таки красивая», – подумал и… лишился чувств.

***

Роберт, Леонард, Вентри и Дубогрив прибыли к городской стене заранее. До назначенного часа, когда откроются ворота на восточной стене, и вереница крестьянских подвод потянется наружу, оставалось несколько минут. Когда же это случилось, то поначалу всё было спокойно. Стражники проверяли документы, ничто не предвещало сложностей. До тех пор, пока внезапно несколько воинов не бросились прочь от ворот, обнажив мечи.

– Что происходит? – спросил Леонард.

– Всё в порядке. Это Гюнтер отвлекает стражников, – пояснил Роберт.

Они стали наблюдать дальше, собираясь броситься вперед, чтобы расчистить путь для дракончика и Амелии, но внезапно произошло страшное: из города выдвинулся отряд буньипов. Поначалу было не совсем понятно, что стряслось. Крики крестьян и стражников, истошное ржание лошадей, скрежет и треск. Но затем Дубогрив сказал мрачно:

– Монстры темного мага пожаловали, – и всё стало на свои места.

– Что нам теперь делать? – спросил Леонард.

– Будем биться, – коротко ответил Роберт, вынимая меч из ножен.

– Сейчас я раскрошу этих деревянных уродов на щепки! – прорычал гном Вентри.

Не дожидаясь приказа, – ему всегда было глубоко наплевать на субординацию, – он обхватил обеими руками свой боевой топор и кинулся к городским воротам. Никто не стал его останавливать. Было понятно: рассвирепевший гном. Кто встанет у него на пути – сметёт, даже не заметит. Но оставлять его один на один с буньипами было бы нечестно. Потому оба рыцаря, сопровождаемые волшебником, побежали следом за Вентри.

Дубогрив до последнего верил, что дракончик придёт к ним на помощь. Да, у волшебника были силы, чтобы одолеть буньипов. Вернее, он так думал, пока не столкнулся с ними в открытом бою. Когда же попробовал то одно заклятие, то другое, то третье, вдруг осознал: сила тёмного мага Онокрима гораздо сильнее его собственной. И он, Кольридж Дубогрив, ничего не может поделать с монстрами, которые противостояли их маленькому отряду.

Единственный, кому было глубоко наплевать на мощь противника, был Вентри. Он врезался в буньипов, размахивая боевым топором, словно горячий нож в сливочное масло. Не жалея себя, гном рубил монстров налево и направо, и только щепки летели во все стороны со страшным хрустом. Буньипы не были готовы к такому натиску. Они поначалу даже подались немного назад, но затем окружили Вентри и стали сжимать его со всех сторон.

Глава 13

Гюнтер перенёс Амалию над крепостной стеной в тот самый момент, когда туда уже спешило подкрепление из стражников. Они двигались с двух сторон по боевому ходу, и, заметив в небе странное существо, несущее женщину, сначала не могли понять, как действовать. Драконы в Байтонском королевстве давно были персонажами легенд и сказок, в живую их никто не видел, потому воины замешкались.

Но это продолжалось до тех пор, пока среди них не нашёлся один, который закричал:

– Это монстр! Убейте его!

Тогда лучники подняли оружие и выпустили стрелы. Они противно засвистели около Гюнтера и Амелии, но если дракончику с его толстой бронёй ничего не угрожало, то девушка могла запросто погибнуть. Потому, теряя последние силы, Гюнтер напрягся и замахал быстрее крыльями, унося служанку прочь от опасного места. Это ему удалось: дракончик опустил Амелию в сотне шагов от крепостной стены.

Сюда ни одна стрела долететь не могла, и к ним сразу же поспешил волшебник Дубогрив. Он отступил сюда, когда понял, что его магия бессильна перед монстрами тёмного мага. Всё, что удалось сделать, это несколько замедлить наступавших. Но силы Дубогрива быстро иссякли – он не привык противодействовать столь мощным существам. С одним, даже с пятью справился бы. Но буньипов было несколько десятков, и волшебнику пришлось отступить.

Рыцари поддержали это его решение. И Роберт, и Леонард поняли: их гибель ничего не изменит в общем раскладе сил. Война между двумя королевствами продолжится. Но если умрёт единственный белый маг, тогда противостоять Онокриму будет некому. Люди без поддержки волшебных сил ничего с ним сделать не смогут, а это – угроза не только двум монархиям, но и, скорее всего, всему человечеству.

Потому оба рыцаря, встав плечом к плечу, яростно отбивались от монстров. Они решили медленно отходить, поскольку это был единственный выход: дракончик не появился, значит, операция по спасению Амелии провалилась. Можно было бы развернуться и кинуться в бегство. Но дворянская гордость и рыцарская честь не позволили мужчинам сделать такое. Они отступали, нанося буньипам мощные разящие удары. От их сухих древесных тел летели щепки и стружки, куски мелкие и крупные. Некоторые монстры уже лишились своих лап и даже голов и валялись, попираемые остальными. Но их было слишком много, и рыцари ощущали растущую усталость.

Единственный, кто не помышлял об отступлении, был гном Вентри. Когда все трое оказались внутри арки городских ворот, он успел закрыть одну их створку, закрепив металлическим штырём, а сам занял место поперёк второй, перегородив монстрам дорогу.

– Отходите, я их задержу! – крикнул он рыцарям, которые оказались позади.

– Мы не можем тебя бросить! – ответил Роберт. – Ты погибнешь!

– Мы остаёмся, – твёрдо сказал Леонард.

– Уходите, – грустно сказал Вентри. – После своего предательства я не достоин жить. Не хватало ещё, чтобы в памяти людей последний гном остался трусливым гадёнышем.

В этот момент буньипы набросились на Вентри, и тот принялся размахивать боевым топором, круша монстров. Делать это было непросто: выращенные в болоте, они имели крепкую древесину, под стать дубовой. К тому же шли не с пустыми лапами, а держали мечи. Пусть и плохо выкованные и наточенные, зато огромные, в полтора раза больше человеческих. Выдерживать удары этими железяками было очень трудно, и рыцари потому уже лишились своих щитов – разбитые, их пришлось бросить.

Вентри бился, Роберт с Леонардом развернулись и быстро пошли, а не побежали, прочь от города. Через двести шагов они углубились в лес и остановились на краю, глядя, как погибает единственный на всё Байтонское королевство гном. Буньипы окружили его со всех сторон, и тем самым замысел Вентри сработал: монстры из-за своей тупости не бросились в погоню за рыцарями, а решили разобраться с тем, кто перегородил им путь.

– Нам пора уходить, – сказал Дубогрив.

– Вентри, прощай, – тихо произнёс Роберт. – Ты был настоящим другом. Смелым и отважным.

Он развернулся и, больше не оборачиваясь, зашагал в лес. Леонард устремился за ним, а следом пошёл Дубогрив. Шум боя позади постепенно стихал, а через несколько минут воцарилась тишина. Для друзей стало ясно: гном Вентри героически погиб от лап буньипов. Но времени горевать о нём не было. Отряд дошёл до лесной поляны, где расположились Гюнтер с Амелией. Девушка ухаживала за дракончиком: принесла ему воды из ручья, приложила к раненому крылу зелье, выданное Дубогривом.

Увидев беглецов из королевского замка, рыцари замерли.

– Получается, наш план сработал! – воскликнул Леонард и широко улыбнулся.

– Да, но какой ценой, – заметил Роберт. – Вентри погиб.

– Может, он жив ещё? – предположил барон. – Кстати, а где мой оруженосец, Иден? Что-то я давно его не видел, со вчерашнего вечера. В этой суматохе он куда-то…

– Я здесь, мессир, – оруженосец появился из-за дерева, словно подглядывал за отрядом издалека, а потом решил приблизиться.

– Где ты был? – нахмурившись, спросил Леонард.

– Простите, мессир. Я был тут… неподалёку, – Иден снял с плеча мешок, раскрыл. Внутри оказалась едва: вяленое мясо, хлеб, вино, овощи. – Пока вы бились с монстрами, я сбегал в ближайшую деревню и купил нам провизию. Подумал, что после боя вы захотите устроить трапезу.

Глава 14

Беатрис не имела ни малейшего представления, куда ей идти. Оказалось, что Тайный кабинет расположен в самом центре столицы Макотеррского королевства, и чтобы добраться до его окраин, требовалось знать карту. Но принцесса её никогда не видела. К тому же понимала: очень скоро всем объявят о бегстве одного из главных врагов монархии, и улицы заполнит городская стража. Будут искать беглянку, а когда поймают… Страшно представить, что будет.

Беатрис поёжилась. Она поняла: конечно, хорошо владеть магическим медальоном. Но у него есть один серьёзный недостаток: рядом должна быть вода, ведь только она ему подчиняется. Если же её нет, медальон становится обыкновенным украшением. Однако он уже дважды спас ей жизнь, и девушку это очень радовало. Подумав немного, она решила пробираться к воде. Ведь не может Макотерра стоять далеко от какой-нибудь реки или озера. Большим городам, и столичным в особенности, всегда нужно много воды.

Принцесса брела по улочкам, поворачивая наугад, пока не увидела мальчика – подростка лет 14-ти. Он шёл с коромыслом, и жестяные вёдра покачивались в такт его шагам. «Значит, они пустые», – подумала Беатрис и поспешила подойти.

– Доброе утро, – сказала принцесса учтиво.

Парнишка остановился, бросил на незнакомку беглый взгляд.

– Доброе, – ответил он. – Вы же из богатых, верно? Что вы тут делаете?

Беатрис хотела было сказать, что мальчик ошибается, но вспомнила: на ней по-прежнему, пусть грязное и мятое, но атласное платье с ручной вышивкой. Простолюдины такие не носят.

– Я… заблудилась, – соврала Беатрис. – Вышла ночью из своего особняка прогуляться, да и вот… – она улыбнулась и развела руками.

– А как называется улица, на которой ваш дом?

– Я… не знаю, – продолжая прикидываться глупенькой аристократкой, ответила Беатрис. – Он такой большой, трехэтажный, но вот адрес… Прости, мальчик. Но я графиня, а нас не учат запоминать такие мелочи. Кстати, как тебя зовут?

– Тьерри, – ответил парнишка. – Я сын садовника. Отец отправил к реке набрать воды. Говорит, что утренняя – самая свежая, и ей лучше всего поливать саженцы роз.

– Наверное, твой отец в этом разбирается… Послушай, – вдруг Беатрис пришла идея. – Ты не мог бы меня проводить до реки? Мне кажется, мой дом стоит неподалёку от нее. Я слышу каждый день плеск воды и мужские голоса. Они говорят обычно что-то про реи, швартовы, якоря и прочие странные штуки. Отведи меня к реке, пожалуйста. Я тебя за это награжу.

Мальчишка вновь бросил на принцессу взгляд, только теперь недоверчивый. Где она, интересно, может прятать награду, если у неё на одежде даже карманов нет? Но решил, что какая разница? Всё равно идти за водой.

– Пошли, покажу, – согласился Тьерри.

Он повёл Беатрис узкими улочками города, и минут через пять они оказались на пологом берегу реки. Осмотревшись вокруг, принцесса поняла, что эта водная артерия делит Макотерру пополам. Слева и справа виднелись переброшенные между сторонами города деревянные мосты. Вдали, на том берегу, девушка заметила высокую крепостную стену. Значит, нужно только перебраться через реку, дойти дотуда и всё, она свободна!

Беатрис ещё не думала, куда пойдет потом, но мысль скоро оказаться за пределами Макотерры её обрадовала. Мальчишка между тем зашёл по колено в воду, набрал вёдра и выбрался обратно, шлёпая босыми ногами по песчаному берегу. Он остановился рядом с принцессой и выжидательно на неё посмотрел.

– Ах, да, обещанная награда, – улыбнулась Беатрис и посмотрела на себя сверху вниз. Ну, а что же она может дать? Туфли? Они слишком рваные стали, чтобы их отдавать, к тому же не босиком потом идти. Платье? Тоже не вариант. Медальон? Ни за что на свете! И тут принцесса поняла: пуговицы! На её одежде они не какие-нибудь пластиковые, поскольку тут этого материала не знают. И не стеклянные, не медные, иначе бы от воды давно позеленели. Не серебряные, поскольку не потемнели. Золотые ведь! Уж кто-то, а барон Леонард не поскупился на одеяние для своей невесты.

Беатрис оторвала две пуговицы с рукавов и протянула мальчишке.

– Вот, держи. Не сомневайся: настоящее золото.

Тьерри прищурился не доверчиво. Взял пуговицы, одну тут же прикусил зубами, а потом глянул на девушку удивлёнными глазами.

– Ой, правда золото.

Потом подпрыгнул, схватил коромысло, набросил на шею и, расплескивая воду, побежал обратно. Беатрис решила, что он просто испугался: вдруг незнакомка совершила глупость и скоро это поймет, потребовав пуговицы обратно? Девушка улыбнулась вслед своему провожатому. Оглянулась вокруг. В столь ранний час берег на многие десятки метров в обе стороны был совершенно пуст. Неподалеку принцесса заметила лодки, вытянутые наполовину на сушу. Подошла к ним.

На их носах были вбиты железные кольца, через которые протянута длинная железная цепь. Её конец оказался прикреплен к ещё одному кольцу крупным амбарным замком. Беатрис вздохнула. Вариант переправиться на другой берег на лодке пришлось забыть. По мосту идти тоже нельзя – вид у неё слишком подозрительный. Вроде аристократка, но такая потрёпанная. «Что же делать?» – думала принцесса, прохаживаясь вдоль воды.

– Стоять! – вдруг послышался мужской голос. – Эй, ты! Стоять, я сказал!

Беатрис вздрогнула и обернулась. Чуть выше неё на берегу стояли три стражника.

Глава 15

Поздней ночью, когда маленький отряд расположился в лесу, направляясь в сторону границы двух королевств, оруженосец Иден осторожно стянул с себя походное покрывало и, мягко ступая, углубился в тёмный лес. Он шёл туда не по своей воле: лежащий за пазухой кристалл пульсировал и диктовал свою волю, которой нельзя было не подчиниться. Но Иден делать этого и не собирался. Однажды полностью покорившись чёрной магии, теперь он ожидал от неё только одного – превращения своей жизни в череду удач и удовольствий.

Вскоре за деревьями, на поляне, со всех сторон окруженной огромными ёлками, Иден увидел дом, выстроенный из дикого камня. Небольшой, однако довольно вместительный. Оруженосец подумал, что в таком доме запросто может жить семья из десяти человек, и всем хватит места. Он положил руку на кристалл. Тот был горячим, но не обжигал пальцы. Иден увидел крыльцо, но прежде решил обойти дом. С трёх сторон его стены были абсолютно глухими, и только одна имела дверь и рядом два окна.

Оруженосец подошёл поближе, подтянулся, чтобы посмотреть внутрь. Но стекла закрывала ткань. Из-за неё виднелся желтоватый свет. Постояв немного, Иден решил, что ничего страшного не случится, если он посмеет войти внутрь. Поднялся по невысокому крыльцу, стукнул в дверь. Никто не ответил. Тогда незваный гость опустил ручку и толкнул. Сделал два шага вперёд и обомлел от увиденного.

Прямо перед ним была большая ярко освещенная множеством свечей комната. В центре неё оказалась большая круглая кровать, а на ней возлежали три абсолютно обнажённые молодые женщины с распущенными волосами. Когда оруженосец вошёл, они обратили на него свои взгляды и протянули руки:

– Иден! Милый! Мы давно ждём тебя! Скорее раздевайся и присоединяйся к нам!

Оруженосец стоял, хлопая ресницами, и не понимал: то ли ему всё это кажется, то ли происходит взаправду. Ему стало одновременно и страшно, и жарко – в доме было хорошо натоплено, – в дальнем углу светилась огнями большая печь.

– Простите, дамы… Кажется, я не туда попал, – смущённо пробормотал Иден и стал пятиться назад. При этом он вдруг ощутил, что уходить ему не хочется совершенно, а рассматривать красивые тела с белой атласной кожей, – вне всякого сомнения. Тем более женщины оказались очень красивы и подобраны со вкусом: одна блондинка, другая брюнетка, а третья – рыжая. Притом, как заметил оруженосец, волосы у них были натурального цвета, то есть ничем не окрашены. Иначе бы пушистые кустики на лобках оказались другого оттенка.

Иден нервно сглотнул.

– Ну что же ты, милый, – соблазнительно улыбнулась блондинка. – Ты именно туда попал. Наш господин, великий тёмный маг Онокрим, предупредил о твоём скором визите.

Женщины с грацией кошек встали с кровати, подошли к Идену, окружили его и принялись расстегивать и снимать одежду, бросая её в сторону. При этом соблазнительницы улыбались так, словно оруженосец был единственным мужчиной во всём королевстве, и у них не было иной мечты, чем как оказаться с ним в одной постели. Они действовали так умело и ловко, что через несколько мгновений оруженосец был совершенно голым.

Ласковые женские руки оплели его в ту же секунду со всех сторон. Их прикосновения были такими мягкими, нежными, волшебными, что Иден закрыл глаза и позволил чаровницам полностью взять его под свой контроль. Они отвели его к кровати, уложили, а потом принялись гладить всюду и покрывать поцелуями. Оруженосец разомлел окончательно и перестал думать о том, в нужное он место пришёл или нет. Это потеряло для него всякий смысл. Он ощущал себя на седьмом небе от блаженства.

Но любопытство в какой-то момент взяло верх, и Иден открыл глаза. Увиденное заставило его и без того взволнованное сердце биться ещё сильнее: три женщины лежали около его чресл. Рыжая слева, брюнетка справа, а блондинка расположилась между ног. Стоило оруженосцу открыть глаза, как блудницы, словно по команде, прильнули к его торчащему члену, прикоснувшись к нему языками. Они принялись облизывать его, сосать, меняясь друг с другом, целовать, гладить, даже легонечко покусывать и шлёпать, отчего Иден застонал и, откинув голову, окончательно потерялся в блаженстве.

Он снова приподнял голову, только ощутив внизу какое-то шевеление. Раскрыл глаза и удивился: блондинка забралась сверху и, взяв член оруженосца в ладонь, ввела его в своё влагалище. Рыжая, будучи позади Идена, раздвинула ноги и расположилась так, чтобы её влажная горячая щель оказалась прямо над его лицом. Стоило женщине чуть опуститься, и мокрая плоть прикоснулась к оруженосцу. Он, плохо соображая, стал проводить по щели языком, раздвигая в стороны кожаные складки, чтобы добраться ещё глубже. Рыжая сладко застонала.

Оставалась лишь одна, кто пока не принимал участие в этом. Брюнетка. Но так продолжалось недолго. Она была где-то позади блондинки, а потом вдруг оруженосец ощутил такое, что поначалу его сильно смутило, и он едва не дёрнулся, чтобы высвободиться. Только прикосновения оказались такими приятными, что не решился даже двинуться. Женщина улеглась возле ступней Идена и, сдвинув их вместе, начала облизывать ему пальцы ног.

Всё это продолжалось какое-то время. Оруженосец потерялся и плохо соображал, оказавшись в полной власти чаровниц. Те смогли бы сделать с ним что угодно, и он ничего не заметил бы. Иногда открывая глаза, Иден видел, как женщины меняются местами, а потом на него накатила такая мощная волна наслаждения, что он едва не лишился сознания. Несколько минут мужчину сотрясало, а потом вдруг напряжение схлынуло, и оруженосец размяк.

Когда он снова открыл глаза, то от неожиданности ахнул и хотел было дёрнуться, но испугался за свою жизнь: все три его мистические любовницы сидели возле ног Идена. Только теперь их вид внушал ужас. Блондинка держала мягкий член мужчины, оттянув его в сторону. Брюнетка таким же образом овладела мошонкой. Рыжая вытянула вперёд руку, в которой блестел нож. Глаза у соблазнительниц теперь были чёрные, так, словно зрачки растеклись и заполонили всё белое пространство.

Глава 16

Стражники шли позади, а Беатрис вела их по столице Макотеррского королевства, не имея ни малейшего понятия о том, куда идти. Она же совершенно не знала этот город, а единственное место, где побывала (и то против своей воли) – это здание Тайного кабинета. И так получилось, само собой разумеется, что именно к нему принцесса и привела стражников. Когда поняла, где они очутились, то замерла в ужасе. Конвоиры, заметив остановку девушки, осмотрелись.

– Ты зачем нас сюда привела? – спросил рыжий, немного побледнев. – Это же Тайный кабинет. Или ты хочешь сказать, что здесь твое поместье? – он нахмурился. Второй тоже свёл брови и потянулся рукой к мечу, словно почуяв опасность.

В этот момент калитка из массивных ворот, закрывавших въезд во внутренний двор Тайного кабинета, отворилась, и оттуда вышел воин в чёрных латах. Увидев его, Беатрис замерла, словно ожидая удара. Ей показалось: вот-вот прямо сейчас в ней опознают беглянку и снова схватят. Получится ли вырваться на этот раз? Но вышедший, бросив на девушку быстрый взгляд, сурово посмотрел на её провожатых:

– Пошли вон отсюда. Здесь нельзя стоять, – прорычал он из-под шлема, низко надвинутого на глаза, из-за чего лицо было скрыто в тени.

– Мы… это… – забормотал рыжий.

– Я сказал: пошли вон! – повысив голос, проскрежетал черный воин.

Беатрис стояла, не шевелясь, и смотрела на мостовую, боясь поднять глаза. Ей казалось: вот-вот в ней признают беглянку! Но вышедший даже внимания на неё не обратил. То ли не успели ему сообщить, кто удрал из Тайного кабинета и как она выглядит, то ли ему было наплевать. В любом случае, провожатые подхватили Беатрис под руки и буквально понесли прочь от страшного здания.

Они поставили её на ноги, когда завернули за угол. Остановились, утёрли испарину со лбов, для чего им пришлось снять шлемы.

– Проклятое место, – пробормотал рыжий, переводя дух.

– Да, немало людей там сгинуло, – подтвердил второй.

Беатрис промолчала. Уж она-то многое могла рассказать этим двум о том, какие жуткие вещи творятся в подвалах Тайного кабинета. Но теперь было не до этого. Осмотревшись вокруг, принцесса неожиданно заметила большую деревянную бочку, стянутую железными обручами. Она стояла под водосточной трубой и служила, видимо, дополнительным резервуаром. В эту секунду Беатрис поняла: вон он, её шанс убежать от стражников!

Взявшись одной рукой за медальон, который тут же нагрелся под её пальцами, принцесса прошептала: «Ледяные стрелы!» и сделала движение рукой, словно призывая что-то подняться. Из бочки, где плескалась вода, в воздух поднялся целый рой остроконечных стрел, напоминающих сосульки. Они повисли, ожидая приказа Беатрис. Заметив, что сотворила их пленница, стражники побледнели, побросали свои шлемы и стали пятиться, трясущимися руками пытаясь вытянуть мечи из ножен.

Первым желанием принцессы было вонзить ледяной рой в обоих, чтобы на них живого места не осталось. Но, заметив ужас на лицах мужчин, она сказала суровым голосом, на который только была способна:

– Бегите. И никому не говорите, что меня видели. Узнаю, эти стрелы, – она повела в воздухе рукой, и ледяной рой послушно покрутился вокруг своей оси, – прилетят за вами и пронзят. Их ничто не остановит!

– Ведьма, – прошептал в ужасе второй стражник.

Рыжий оказался более сообразительным. Схватив напарника за рукав, он потянул его за собой, и стражники, громыхая сапогами по камням, удрали. Причем бежали они долго – Беатрис несколько минут слышала их быстрый топот. Едва звуки стихли, Беатрис быстро пошла в противоположную сторону. Улицы в Макотерре, в этих кварталах по крайней мере, оказались очень плотно застроены. Дома соприкасались стенами, между ними не было даже промежутка. Кварталы тянулись, прерываясь лишь узкими переулками, и в какой-то момент принцесса окончательно заблудилась.

Горожане, попадавшиеся ей навстречу, смотрели на девушку с удивлением. Что делает аристократка, в таком шикарном платье (оно ещё сохраняло былые блеск и красоту), в этих местах, где живут, в основном, ремесленники? Пусть и более состоятельные, чем те, что ютятся в лачугах вне крепостных стен. Но всё-таки дворяне тут практически не появляются. Разве какой-нибудь граф или князь заблудится, прогуливаясь на лошади, или пьяный заедет по темноте.

– Эй, красотка! – раздался звонкий женский голос.

Беатрис обернулась. На противоположной стороне улицы, возле кованой калитки в высоком заборе, стояла женщина. Она была одета ярко, но довольно вычурно: длинная пышная юбка в красных розах, из-под которой виднелись фиолетовые сапожки, сверху блузка с глубоким декольте, едва прикрывавшим пышную грудь, а на ней – распахнутая тонкая кофточка, которая выглядела явно лишней. На голове у женщины из кудрявых чёрных волос торчала небольшая алая розочка. Своим обликом она напомнила Беатрис испанскую танцовщицу. Лицо у неё тоже подходило под этот образ: живые чёрные глаза немного на выкате и густо обведённые тушью, ярко накрашенные губы, узкий нос с горбинкой.

– Это вы мне? – спросила принцесса.

– Тебе, а кому ж ещё? – усмехнулась женщина и поманила её рукой. – Иди сюда, не бойся.

Беатрис, глянув по сторонам (привычка осталась из прошлой жизни – не переходить проезжую часть, не убедившись в отсутствии машин), перешла к незнакомке.

– Как зовут? – спросила та, с усмешкой оглядев принцессу.