Вселенная в кармане

1

День будет очень долгим», - устало подумала Оля, входя в рабочий кабинет. Бросив сумку на стол, она опустилась в кресло, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Голова гудела после бессонной тревожной ночи. На работу она сегодня ужасно опоздала и пропустила утреннюю планёрку, ну и наплевать, всё меркло на фоне того, что вчера её любимый Рудик, Рудольф, её нежный рождественский оленёнок, не пришёл ночевать.

Все попытки сходящей с ума от беспокойства девушки установить местонахождение любимого мужчины с треском провалились. Телефон отвечал короткими гудками. Направленные известным друзьям сообщения были проигнорированы. А его мать, которой с утра Ольга скрепя сердце нанесла визит, с привычно брезгливым выражением, но с видимым удовольствием сообщила, что молодым людям свойственно терять чувство времени, предаваясь естественным для юности утехам, каковым всякие временно проживающие с ними особы не должны мешать. Не оставляя гостье ни малейшей возможности для ответа, эта достойная женщина торжественно захлопнула перед ней дверь.

После неприятного разговора Ольга ещё некоторое время сидела в своей крохотной машине, пытаясь унять дрожь от всё возрастающей тревоги. В действительности в отношении к ней матери Рудольфа не было ничего нового, та никогда и не пыталась скрывать свою неприязнь к его случайной, как она считала, связи, терпеливо ожидая, когда сыночек наиграется в простого парня и создаст настоящую семью с девушкой «своего» круга из хорошей семьи.

«Социальные слои не смешиваются», - любила повторять Мирослава Артуровна, позвякивая маленькой серебряной ложечкой в изящной кофейной чашечке производства старых китайских мастеров, и погружалась в длинные рассказы о родословной Рудика, восходившей непосредственно к Ивану Грозному, о недооцененном творчестве его почившего отца-художника и о своей миссии музы гения.

«Нынешнюю» Рудика с её мамой – школьной учительницей, к тому же родом из небольшого провинциального городка, к своему кругу дама, конечно, не относила. Избраннице сына не добавляло авторитета даже экономическое образование, полученное в одном из лучших ВУЗов страны, поскольку, по мнению Мирославы Артуровны, было бы трудно найти специальность более приземлённую и бездушную.

Зная страсть родительницы своего избранника к роскоши и антикварным вещам, Оля ни на грамм не верила высокопарным речам про святость духовных ценностей и бренность всего материального, однако во время продолжительных монологов Мирославы Артуровны обычно молча кивала головой, как китайский болванчик, в попытке наладить контакт и завоевать хоть завалящие крохи симпатии. Попытке тщетной и бесплодной, как показал сегодняшний разговор.

Оля познакомилась с Рудольфом четыре года назад на новогоднем корпоративе. Молодой человек был нанят в качестве ведущего щедрым руководством, уставшим от ежегодного лицезрения пары из безымянного двухметрового программиста и фигуристой девицы из бухгалтерии в качестве Деда Мороза и Снегурочки.

Она влюбилась в Рудика с первого же взмаха его фантастических ресниц, скрывавших сумрачный блеск больших тёмных, почти черных глаз. В роли организатора новогоднего веселья мрачный тип выглядел почти комично, но Олю это не волновало. В ней зародилась и окрепла готовность прямо здесь и сейчас своими тренированными руками перворазрядницы по толканию ядра нежно прижать к груди третьего с половиной размера этого изящного юношу с оленьими глазами, чтобы навсегда изгнать из них тоску и поселить веру в светлое совместное будущее.

В школьные Олины годы толкание ядра оказалось единственной бесплатной спортивной секцией в районе, что и определило выбор столь странного для юной девушки вида спорта. Тренировки были заброшены ещё в выпускном классе и за время, прошедшее после выпуска, она обзавелась приятными мужскому взору округлостями, сохранив по-девичьи тонкую гибкую талию, однако оставшийся ощутимый рельеф мышц являлся предметом Олиной тайной гордости, позволяя легко обходиться без мужской помощи при открывании банок с консервами и бутылок шампанского.

Хотя те самые приятные округлости вкупе с выразительными светло-карими глазами и каштановыми локонами не оставляли Олю без мужского внимания, до встречи с Рудольфом никто из поклонников не мог найти путь к девичьему сердцу.

Когда празднующий коллектив паровозиком запрыгал на танцполе под вечный хит «Ждать уже недолго, скоро будет ёлка», стало понятно, что о существовании ведущего на празднике дальше вряд ли кто вспомнит. И уже пламенно влюбленная Ольга, обнаружив предмет своей страсти направляющимся к выходу с номерком, зажатым в длинных нервных пальцах, скоренько двинулась навстречу своему счастью.

На корпоративы она всегда приезжала за рулём, принципиально оставаясь трезвой, так как планировала блистательную карьеру и не желала рисковать возможными пьяными порывами, которые могли бы не понравиться начальству. После короткого непринужденного разговора в гардеробе о последних погодных тенденциях молодой человек согласился на предложение подвезти его по нужному адресу и как-то незаметно этим нужным адресом оказалась Олина съёмная квартира.

Они проговорили до утра, читали по очереди стихи, он – подходящие случаю, она – что вспомнила из школьной программы, запивая их терпким красным вином и закусывая упоительно сладкими поцелуями. Утром он съездил за вещами, окончательно перебравшись жить к новой возлюбленной.

Первое время Оля существовала в абсолютной эйфории поглотившей её влюблённости, смотрела в завораживающую темноту любимых глаз и наслаждалась накрывающей с головой нежностью. Когда она узнала, что парня зовут Рудольф, как оленя Санта-Клауса, долго умильно хихикала в кулачок, чтобы он не увидел и не обиделся, а про себя начала называть его не иначе как оленёнок. На момент знакомства Рудику, который оказался начинающим художником, было двадцать, и он был на два года младше своей возлюбленной.

2

Широкий полутемный коридор был пуст.

Дело близилось к обеду. Народ, как обычно, невзирая на явно выраженное недовольство начальства, заблаговременно расползался по окрестным кафешкам, чтобы успеть получить свой бизнес-ланч до наплыва основной массы голодного офисного планктона.

У кулера Оля уже в третий раз наполняла стакан прохладной водой, когда из-за угла послышались шаги и мужские голоса. Испугавшись, что придётся отвечать на участливые вопросы относительно красноречиво воспалённых глаз и сопливого носа, она торопливо ретировалась за соседнюю колонну, прикрытую раскидистой пластмассовой пальмой.

- Ну в целом, надо сказать, по кварталу пока всё складывается. Может и на премиальные заработаем, - приятным хорошо поставленным голосом вещал шеф, а это был он.

Сотрудники давно подозревали в своем начальнике задатки неплохого актёра. Голосом, во всяком случае, он пользовался виртуозно. Вот только что гневно рокотал в тональности раскатов приближающейся грозы, распекая начальника отдела за упавшие продажи, и тут же в мгновение ока при виде входящей симпатичной практикантки, рдеющей всеми красками зари от высочайшего внимания, начинал мурлыкать глубокими грудными нотками с лёгким придыханием. Ну кто, скажите на милость, может так быстро перейти с одной эмоции на другую, прямо противоположную? Вариант один – нет на самом деле никаких эмоций, всё это наглая и беспардонная игра. В действительности, директора мало что из окружающего по-настоящему волновало. Лишь бы ничто не нарушало спокойной благополучной жизни его самого, холёного и приятного во всех отношениях мужчины в самом расцвете лет.

Забулькал кулер, указывая, что собеседники тоже остановились около него освежиться.

- Ну да, Дмитрий Александрович, можно сказать, что неплохо.

Зам - определила второго мужчину по голосу их невольная слушательница за колонной. Голос был далеко не так представителен, как предыдущий, и немного даже поскрипывал, как засохшее деревце на ветру. Сам его обладатель, Филипп Филиппович, был высок, сух, жилист, седовлас и в целом, под стать голосу, производил впечатление, сходное с видом ритуального языческого дерева, которое Оля видела по образовательному каналу. Деревце было бесцветным, с опавшей корой, обнажившей сухую древесину, с малочисленными такими же сухими ветками, однако при этом с макушки до основания обвязанным какими-то разноцветными тряпочками и яркими ленточками. Несмотря на почтенный возраст, заместитель директора их филиала был редким щёголем. Вот и сегодня, несмотря на жару, он был облачен в бархатный изумрудный пиджак, чей глубокий цвет оттеняла салатовая рубашка. На шее красовался галстук-бабочка в тон пиджаку, а завершал великолепие замысловатый искусственный цветок, кокетливо торчащий из нагрудного кармана.

- Но для объективности надо сказать, - продолжал зам, - что почти всю цифру сделал один партнёр. В этом квартале, сами знаете, больше на него рассчитывать нечего. Если хотим продолжать в том же духе, надо искать новые ресурсы.

- У меня большие надежды на Алексея, - шумно глотнув, ответил шеф. - У него есть намётки, как нам не сбавить набранный темп. На днях представлю его коллективу как нового начальника отдела продаж.

- Я не знал об этом назначении, - в голосе зама появилась озабоченность, - вопрос уже решёный? Я бы с Алексеем не торопился, выбор неоднозначный. Он порывист, несдержан и чересчур, на мой взгляд, амбициозен. Может наломать нам тут дров, доказывая, что он самый лучший. Ему бы ещё повзрослеть. Мы же обсуждали с вами кандидатуру Ольги Ястребовой, вы её и сами обнадёживали этим повышением.

- А на что мы, старшие товарищи, - лёгкий глухой звук обозначил, видимо, подбадривающее похлопывание шефа по бархатному плечу своего заместителя, - Поддержим, поможем, не дадим оступиться. Потенциал в нём есть, легко сходится с людьми опять же. Сам подумай, большинство наших партнеров – мужики. Что Ольга, не будут они её воспринимать всерьёз. А Алексей наш с ними то да сё, и выпьет, и в баньку с девочками, вот и найдёт общий язык. Да и просили за него, честно говоря, - немного понизил голос Дмитрий Александрович. - Сделаем хорошим людям приятное, и они нам добром отплатят. Ольга то и так работает с полной выкладкой, днюет тут и ночует, это назначение полезности ей не прибавит. А я что, виноват, что для неё нормально так выкладываться за свою зарплату. Почему я должен оценивать работников выше, чем они сами себя. Ты понимаешь, это как в истории про ослика и морковку, пока она впереди маячит, он бежит со всех ног, главное – чтобы не догнал.

- Ну не знаю, не знаю, - судя по интонации Филиппа Филипповича, нарисованный шефом красочный образ его не убедил. – Опасаюсь я Ольгиной реакции на эту новость, качественный она кадр, много у нас на ней завязано, не хотелось бы менять построенную систему.

- Не боись, проходили не раз, я ей такую новую морковку повешу, объедение, бежать будет в два раза быстрее.

Эти слова до оцепеневшей Оли доносились уже издалека, мужчины разошлись по кабинетам, а она на деревянных ногах дошла до своего и тяжело плюхнулась в кресло. Ярость застилала глаза, вытесняя даже горестные мысли о потерянной любви. Сейчас всё затмило то, как ей грязным образом воткнули нож в спину. И кто? Тот, кому она была безмерно благодарна за приглашение когда-то на работу без всякого опыта на ответственную должность в крупную солидную организацию, кто многие годы учил и поддерживал и, казалось, искренне переживал за неё, этот оборотень оказался лживым манипулятором, подлым предателем, врущим прямо в глаза.

3

Вечерний офис опустел и затих.

Нарушая тишину, стук Олиных каблуков гулким эхом наполнил пространство коридора, теряясь в дальних углах, уже поглощенных сумерками. Она дошла до лифта и нажала на кнопку вызова. Табло сверху оживилось, засияло огоньками, показывая приближение кабины. Когда двери лифта открылись, Ольга оглядела в последний раз полутёмный коридор с ровными рядами белеющих в сумерках дверей и, прижав к себе картонную коробку с вещами, шагнула в ярко освещённую кабину.

Нажав кнопку «-1», чтобы попасть на подземную парковку, она устало прислонилась спиной к стенке под звук закрывающихся дверей и закрыла глаза, мечтая, как дома скинет всё и залезет в ванну, чтобы хоть на час обо всём забыть. Потом выпьет пару таблеток снотворного и хорошенько выспится. И только потом подумает о том, что же делать дальше с работой, с квартирой, за которую теперь неизвестно как платить, и вообще со всей своей жизнью.

А лифт всё гудел и гудел и бесконечный день всё не желал заканчиваться. Открыв глаза, Оля ужаснулась, огоньки над кнопками этажей выплясывали безумный танец, складываясь в непонятные знаки. По ощущениям, с момента, как она вошла, прошло уже несколько минут. Скоростной лифт с десятого этажа явно не может столько ехать. Кнопка вызова лифтёра, по-видимому, не работала, как и все остальные кнопки, которые Ольга в панике начала поочерёдно нажимать.

По спине пробежал холодок и в голову полезли одновременно все когда-либо слышанные истории, как лифты падали в шахты вместе с находящимися в них людьми. От липкого страха перехватывало дыхание. Только перепуганная девушка решила, что пора переходить к полноценной истерике, как кабина остановилась, двери разъехались и она со вздохом облегчения в обнимку с коробкой вылетела в сырую подвальную прохладу. Судя по звуку за спиной, двери лифта почти сразу закрылись, перекрывая единственный, как оказалось, источник света.

Лишь после этого Оля начала оглядываться, пытаясь оценить обстановку. Глаза постепенно привыкали к темноте, из сумрака начали проступать очертания масштабного помещения с каменным полом и сводчатыми потолками, поддерживаемыми массивными колонными. В чем Ольга была абсолютно уверена, так это в том, что окружающее пространство не имеет никакого отношения к подземной офисной парковке. Вдобавок ко всему, хватившись сумки в поисках телефона, Оля обнаружила, что та, по-видимому, осталась в лифте.

А главный сюрприз ждал, когда стало ясно, что на месте двери лифта, на котором она прибыла, находится высоченная кованная дверь, за которой открывается ведущая наверх крутая лестница. Несколько раз пройдя туда-обратно сквозь дверной проем, но так и не обнаружив никаких признаков лифта, Оля твёрдо уверилась в том, что либо окончательно и бесповоротно свихнулась, либо лежит где-то без сознания, а мозг развлекает её напоследок такими вот извращёнными историями.

Но наяву или во сне, а подвальная сырость начала постепенно наползать на голые девичьи ноги, обутые в лёгкие босоножки. Заледеневшие кончик носа и пальцы, вцепившиеся в коробку, тоже давно сигнализировали о необходимости перемещения в более тёплое и сухое место. Потоптавшись в нерешительности на первой ступеньке лестницы, Оля со вздохом решила начать подъём. Путь наверх, хоть и довольно долгий, оказался не сказать чтобы сильно утомительным и привел в длинный коридор, подходящий больше всего древнему замку. Так Ольга решила, разглядывая каменные стены, закопченный потолок и торчащие из каменных стен факелы, часть из которых продолжала чадить, давая скупой свет.

Пройдя до конца странный коридор, за поворотом она обнаружила другой, покороче. Этот вид имел значительно более современный и совершенно не сочетался с ранее увиденными помещениями, стилистикой оформления напоминая скорее лаконичную суровость сталинского ампира. Второй коридор также перешел в следующий, тот уперся в лестницу, которая снова привела в коридор. Какие-то коридоры были бесконечно прямыми и длинными, другие, тёмные и узкие, резко и хаотично поворачивали то в одну сторону, то в другую каждые несколько метров. Одно было в них неизменно – все встречающиеся редкие двери были заперты и узнать, что за ними находится, не представлялось никакой возможности. Олин мозг еще с подвала погрузился в нирвану и отказывался подвергать происходящее хоть какому-то анализу. Ей оставалось лишь констатировать очевидное: коридор, еще коридор, лестница и снова коридор. Хотелось как герой старого советского фильма сесть на пол и, возведя руки к потолку, кричать: «Кто так строит, ну кто так строит?», однако она на чистом упрямстве продолжала исследовать это фантастическое пространство, которое никак не могло существовать.

Наконец, одна из дверей в очередном коридоре поддалась. За ней оказалась тускло освещённая небольшая комната с зарешеченным узким окном и единственным брошенным на пол матрасом, на который измученная путешественница со стоном опустилась, скинув обувь. Она устроилась на матрасе сидя, прислонившись спиной к стене и вытянув многострадальные ноги, и мгновенно отключилась.

Проснулась Оля от яркого солнечного света, пробившегося сквозь закрытые веки, и сначала, ещё балансируя между сном и реальностью, искренне удивилась тому, что спит сидя. Но, когда через несколько секунд активизировавшийся мозг услужливо подкинул в деталях всю информацию о вчерашних событиях, место удивления занял страх и, как ни странно, любопытство.

«Ну со страхом всё понятно, - рассуждала Оля, пытаясь глубоко дышать, как учили на занятиях по йоге, чтобы привести в порядок скачущие мысли, - нет ни одного логичного объяснения происходящему, а неизвестность всегда пугает. Да и, в принципе, с любопытством тогда тоже. И страшно, и страшно интересно».

4

После тепла веранды, пронизанного ароматом нагретого солнцем дерева, Дом встретил Ольгу прохладным полумраком.

Помещение начиналось каменным полом небольшой квадратной прихожей и переходило в просторную гостиную со светлыми стенами и высоким потолком, в нескольким местах пересечённым потемневшими от времени балками. В боковую стену был вмонтирован камин из серого камня, над которым уходила в потолок такая же каменная труба.

Перед камином располагались два объемных плюшевых кресла, разделённых небольшим круглым столиком. Позади кресел стоял покрытый льняной скатертью массивный стол, легко вместивший бы приличных размеров компанию. В углу у входа скромно притулилась кушетка с бархатной обивкой мятного цвета.

У противоположной камину стены находился шкаф с открытыми полками из крашенных досок. Содержимое полок радовало глаз разными милыми мелочами от овального зеркальца в ажурной рамке до стеклянного шара, внутри которого угадывалось серое здание с башенками, подсвеченными разноцветными огнями.

Рядом со шкафом в стене имелся арочный дверной проём, через который виднелась часть помещения, явно оборудованного под кухню. Из прихожей наверх вела винтовая лестница.

В стене напротив входа в гостиную находилось три высоких окна, закрытых практически глухими ставнями с узкими горизонтальными прорезями.

Оставив на потом исследование содержимого шкафа и других деталей, Оля подошла к одному из окон и распахнула ставни. Комната наполнилась ярким солнечным светом погожего летнего дня, заставив гостью зажмуриться. Проморгавшись, она замерла в удивлении, поскольку открывшаяся картина не имела ничего общего с видом с веранды: за окном кипела городская суета. Это с очевидностью не была цивилизация двадцать первого века планеты Земля, но тем не менее ошибиться невозможно, за окном был город.

Малоэтажные каменные здания с большими оконными проёмами не могли похвастать архитектурными изысками, хотя сам строительный материал, из которого они состояли, удивлял. Камни поблёскивали на солнце перламутром, сдержанно переливаясь всеми цветами радуги.

Тротуары заполняло множество прохожих, большей частью выглядящих как люди. Оля лишь отметила, что лишь немногие из них отличались цветом кожи и волос. Особенно выделялись странные особи с землистым цветом лица, низенькие и при этом сутулящиеся, как будто в попытке стать ещё ближе к земле. Резво перебирая короткими ножками, эти примечательные создания мчались с заметно большей по сравнению с основным потоком скоростью, так ловко лавируя между встречными, что не создавали для них никаких неудобств.

Кое-где над толпой возвышались полные достоинства изящные и грациозные мужчины и женщины, с бледной, словно фарфоровой кожей, схожие друг с другом как родственники. Рассмотрев у них абсолютно белые длинные волосы, собранные сверху замысловатым узором из нескольких косичек и дальше свободно рассыпающиеся по плечам, наблюдательница, много раз пересмотревшая «Властелина колец», не сомневалась, что это и есть эльфы. Хотя такую деталь, как форма ушей, распознать с высоты окна никак не удавалось.

Особой разницы со своим миром в одежде она не увидела, разве что разномастные одеяния представляли собой смесь разных эпох, будто в одной толпе соседствовали жители времён от средневековья до современности. Наиболее колоритные персонажи сочетали в своём образе предметы гардероба из нескольких эпох сразу.

По замощённой довольно широкой улице с разной скоростью сновал гужевой и самоходный транспорт самого невообразимого вида. Немногочисленные самоходные конструкции были в основном лишены оригинальности и изящества и состояли из грубо сваренных между собой железных листов либо с полностью закрытой кабиной, либо открытые, наподобие кабриолета. Транспортные же средства на живой тяге с впряжёнными в них тонконогими лошадьми разных цветов, а изредка - страусообразными птицами, казалось, вели друг с другом негласное соревнование в замысловатости форм и пышности украшений. Вот мимо окон проплыла карета в форме рыбы с чешуёй, блистающей в солнечных лучах всеми цветами радуги, украшенная сзади ритмично движущимся из стороны в сторону вертикальным хвостом. Навстречу ей следовал экипаж в виде наковальни с подвешенными по бокам молоточками, которые, ударяясь при движении в металлические бока, перезванивались, вполне успешно воспроизводя звуковой эффект работающей кузни.

Вдруг улицу наполнил мощный трубный звук и весь видимый транспорт начал суетливо жаться к тротуару, а кое-где даже полностью на него забрался, оттесняя пешеходов. По освободившемуся центру улицы пронеслась закрытая золотая карета с вензелями.

- А это явно начальство, - не заметила, как вслух произнесла Оля. Некоторые вещи остаются неизменными в любом мире, как например, волшебная власть сирены над транспортным потоком.

- Да, это Стражемир Сиятельный, первый советник и близкий родственник короля – венценосного Доброслава Перворождённого, - прокомментировал над ухом внезапно возникший за спиной домовой, заставляя Олю подпрыгнуть от неожиданности.

Она медленно развернулась, упёрлась в грудь беспардонному существу и, отодвинув его на расстояние вытянутой руки, медленно произнесла:

- У меня два вопроса: во-первых, скажи, почему для духа ты такой чрезмерно материальный, а во-вторых... Хотя ладно, давай сначала во-первых, а то я что-то не пойму до конца, кто ты такой.

- Нет тут ничего непонятного, - осторожно убирая с груди нехрупкую девичью руку, обиженно возразило загадочное создание, - я же тебе объяснял, я – Дом и Дом – это я. В этом месте я управляю и духом, и материей. Тебя же не удивляет, что я создал всё это вот, - обвел он рукой гостиную, - неужели ты думаешь, для меня проблема принять любую материальную форму.

5

Утро преподнесло пренеприятнейший сюрприз.

Несмотря на пережитые волнения, Ольга проспала всю ночь как убитая без единого сна и на рассвете как раз перешла в ту фазу, когда ты вроде уже и выспался, но дрёма слишком сладка, чтоб её прерывать.

Сонную утреннюю тишину Дома неожиданно разорвал пронзительный звук такой силы, что стёкла в окнах задребезжали, а стены натурально заходили ходуном. Казалось, в нём слились воедино крики сотни голодных младенцев, первые гаммы юного скрипача, восторженный вой матёрого волка, узревшего новую луну, гудение клаксонов утренней московской пробки и немного скрежета железного ножа о стеклянную бутылку.

Мощной звуковой волной, отзывавшейся дрожью в каждой клеточке тела, Олю вынесло из кровати и понесло на первый этаж в поисках причины столь резкого пробуждения. Источник неповторимого звука нашёлся в гостиной, им оказался стеклянный шар с украшенным башенками зданием внутри, который вчера Оля обнаружила в шкафу на полке. Только сейчас шар помутнел и переливался изнутри огнями всех оттенков красного, выводя зубодробительную мелодию.

- Тихон, Тихон, - позвала она, не особо надеясь на успех, так как голос сразу потонул в окружающем шуме.

Тем не менее, дух мгновенно материализовался и, подойдя к стеклянной сфере, положил на неё руку. Плотная красная дымка внутри заворочалась, начала постепенно светлеть и таять, уступая место изображению смуглого мужчины лет где-то тридцати по земным меркам с правильными жёсткими чертами лица.

Появившийся господин весь, казалось, состоял из углов разной степени заточенности. Чёткий угол образовывали высоко поднятые тёмные брови, сурово сдвинутые у переносицы. Лоб расчерчивали острые пряди чёрных волос. Дополняли образ практически безгубая прорезь рта, острый крючковатый нос, не менее острые скулы, острый подбородок и кадык на жилистой шее.

Когда красный туман окончательно рассеялся, оставив только тень алых всполохов во внимательном взгляде тёмных глазах неизвестного, он голосом, таким же резким и колючим, как и его облик, провозгласил, что особе, известной в своём мире как Ольга Ястребова, надлежит прибыть в главный королевский дворец сегодня в четверть пятого пополудни и привезти с собой для тщательного изучения имеющиеся в её распоряжении иномирные вещи. По окончании короткой речи изображение потухло, сменившись темнотой, сквозь которую вновь начали проступать знакомые башенки серого здания.

- Что это сейчас было? – спросила Оля дрогнувшим голосом, вытирая проступившие на лбу бисеринки пота рукавом голубой пижамы.

- Глава королевского секретариата Келсадрин Лл-аарр, - ответ домового был до крайности лаконичным.

- Так, а вот это приспособление, как я понимаю, ваш способ передачи информации? А звук вызова предназначен для запугивания недругов. Чтобы те из них, кто выживет, до конца жизни содрогались от ужаса при упоминании о королевском дворце.

- Это видошар, - невозмутимо пояснил дух, - одно из устройств для передачи сообщений, созданных по заказу королевского двора тремя высшими магами во главе с главным придворным магом Маэглином Всемогущим. При помощи видошара любое обладающее магией существо может передать сообщение на другое такое же устройство. Для принятия сообщения, кстати, магией обладать не нужно. А звук вызова определяется магией того, кто использует видошар, и да, у демонов он не очень приятный.

- Демон? – переспросила ошарашенная Ольга, – демон-бюрократ во главе секретариата? Разве он не должен ну там пытать грешников в аду, скупать души и совращать невинных.

- Возможно он занимается этим в свободное от работы время, я не в курсе. А теперь иди, изучай справочную литературу, - сказал строго Тихон, - у тебя времени для подготовки осталось шиш да маленько до прибытия дворцового экипажа.

- Перед тем, как я уйду, просвети ещё раз по поводу имён, - попросила она, - демона, как там его, Келсадрин, зовут видимо, по-демонски, поэтому имя и фамилия звучат странно, я поняла. А почему у Маэглина Всемогущего имя такое загадочное, а фамилия абсолютно понятная?

- Эльф он потому что, у них тоже всё не как у людей. А «Всемогущий» - не фамилия, а приставка к должности главного придворного мага. Иди читай.

Перед посещением библиотеки Оля порыскала на кухне и прихватила с собой обнаруженную тарелку с бутербродами, чтобы не отвлекаться от изучения путеводителей для пришельцев.

«Надо обсудить с Тихоном вопросы правильного питания земных девушек, а то на сухомятке одной я тут долго не протяну», - решила она, погружаясь в чтение первого попавшегося под руку справочника.

Планета Этихея, как гласило справочное издание, имеет семь материков-государств, и управляется Советом Семи Глав. Цивилизация планеты сочетает как магию, так и технологии. Большинство жителей планеты в той или иной степени владеют магией. Самыми сильными магами являются эльфы, хотя выдающиеся таланты рождались и среди представителей других рас. Люди считаются не очень одарёнными в этом плане, но даже среди них процент совершенно лишённых магических возможностей невелик. Практически у всех пришельцев в той или иной степени проявлялись способности к магии в первые же дни нахождения на Этихее. Правда одарённые люди магической силой не блистали, обычно её уровень развивается не выше бытовой.

Население всех семи государств состоит из разных видов разумных существ, возглавляют их, конечно же, сильнейшие магические семьи планеты.