Вслед за Океаном

Пролог. Джошуа

“И я думаю о своей маме, и о том, как она посмотрела на меня,
Когда я сказал, что я мечтатель,
А затем поцеловал ее на прощание...”

Настоящее время:

Всю жизнь, сколько себя помню, я никогда не делал чего-то по собственному желанию, если это шло наперекор отцу или его планам. Начиная с маминой смерти, я стал не более, чем куклой в руках тирана, решившего вырастить себе прекрасную замену, чтобы и после отставки управлять компанией, но уже из тени, просто дёргая меня за верёвочки. Отец был помешан на “семейном присвоении” бизнеса, а о моем наследовании даже думать не желал. Счастливая семейка, что сказать...

Каким же дураком я был...

Я не был бесхребетным - это ложь - но считал, что без него мне ничего не достичь в этой жизни. Его деньги открывали мне путь, его связи толкали в нужном, для него, направлении, его имя делало своё дело лучше денег, сунутых прямо в пасть стервятникам. Живя как его сын, нося его фамилию, я автоматически получал все самое лучшее – лучшую жизнь, о которой грезят обычные люди перед сном.

Как же поздно я осознал свои ошибки...

В подобном свою роль сыграл и ранний уход мамы - отец словно утратил ту светлую часть себя, которую подпитывала жена своей яркой и светлой энергией. Она не была типичной добренькой женой-простушкой злого и гнусного миллиардера, как этот троп любят использовать в своих романах писатели. В маме было достаточно величия и благородства, смешанного с теплотой и добротой, способные разогреть чужое сердце, чем она прекрасно пользовалась. Вокруг нее царила атмосфера любви и великодушия. Её речи всегда были приятны слуху. Красивая поставленная речь и чарующи голос. Она была ангелом в нашем царстве тьмы.

Ангелом, “спасшим” всех от этого Ада и его обитателей.

Навряд ли ребёнок одиннадцати лет способен адекватно пережить смерть столь близкого и родного человека без последствий для психики и прочего, хотя кто вообще это смог бы сделать даже в намного сознательном возрасте? Уж точно ни я... и ни он...

Мы поневоле застряли рядом друг с другом в золотой клетке, в ненависти сжигая все подобные семейным отношения, оставляя лишь холодный расчёт. “Отец и сын” остались далеко позади, где-то в могиле единственной женщины, способной удержать некий семейный очаг в своих руках. Мы стали чужими людьми, что постепенно бесщадно уничтожали друг друга в попытках выжить, а может и покинуть этот Ад вслед за ней...

Моим спасением в столь смутном мире стал мой верный друг детства – единственная в мире девочка, что не видела во мне громкой фамилии и полных денег карманов. Эйдари стала моим отвлечением от грозовых туч, царящих вокруг. Лучиком солнышка, способным не только согреть, но и обжечь. Довольно своенравная и умная, где-то эгоистичная и упрямая, прямолинейная и справедливая, но также и мягкая, веселая, понимающая и ответственная, добрая и ласковая. Чертовски сексуальная... Чем-то она напоминала мне маму... Возможно, подобное и притянуло меня к ней. На самом деле это была сама мама - она в прямом смысле слова притянула меня к девчушке.

А потом забрала...

Мы были близки чуть ли не с самого ее рождение - наши матери были близкими подругами. Я часто помогал тёте Кристалл, присматривая за её дочерью, пока женщина отдыхала - мне было тогда семь. Я следил и ухаживал за маленькой Эйдари у нас дома, а мама мне помогала. Ей нравились дети, особенно маленькая копия ее подруги. Она всегда хотела дочь, возможно, поэтому она и стала крестной матерью девочки.

Мэттью Рид - муж тётушки - музыкант. Его работа, по сути, заключалась в написании текстов, исполнении песен и постоянных турне. На начальном сроке Кристалл сопровождала мужа, путешествуя с ним по разным городам и странам. Они объехали шестнадцать стран, посетили порядка шестидесяти городов. И она всегда была рядом с ним. Влюбленный по уши во Вселенную, носящую имя Кристалл Тинджерли-Рид, он был самым счастливым человеком в мире, получая ответную любовь. Они были не от мира сего. Постоянно вместе, не разлей вода, словно не могли насытиться друг другом до самого конца. Смотря на них, убеждаешься, что существует какое-то отдельное пространство. Их место. Когда дело начало подходить к родам она осталась с нами в Атланте, отправив мужа в очередной рейс. Тётушка больше не могла рисковать, а дядю ждали фанаты, которых он не мог разочаровать.

Роды были экстренными. Маленькая Эйдари сидела тихо до самого последнего момента, как какой-то партизан, до последнего, не выдавая своего местонахождения. У Мэтта был концерт, и все прекрасно понимали, что он не успеет к жене на роды. Но мы недооценивали силу их любви. Их связь. Рид залетел в больницу спустя час от начала родов. Никто даже не успел моргнуть, как он скрылся в дверях операционной под громкие возмущения постовой медсестры. Он пробыл все остальные десять часов вместе с ней, держа за руку и нашептывая что-то хорошее на ухо, как делал всегда, когда тетушка начинала отдаваться переживаниям.

Маленькое чудо, которое нам мимолетом показал Мэтт, удерживая на своих руках, очаровало всех, влюбив в себя с первых минут. Точная копия Кристалл заставила самого Рида - легенду эстрады - отойти от карьеры и позаботиться о любимой женщине, о дочери и, конечно же, об ее состоятельном будущем.

Слишком идеальные, слишком любящие, слишком божественные они смогли воспитать из Эйдари прекрасную девушку, которой они могут гордиться.

А что касается ее биологического отца – я его никогда не видел. Из рассказов старших я узнал, что некий Саймон Лирстен был одноклассником тети Крис, дяди Мэтта и моего отца. Типичный бэд-бой, на которого вешаются все девчонки, про которых пишут все эти сопливые романы с абьюзом. К сожалению, Кристалл не стала исключением – это ее история прошлого, которое осталось только между ней, папой и ее мужем. В школьные годы тётушка встречалась с этим Саймоном – тупое имя – и на выпускном вечере они зачали ребенка – самое глупое, что можно было сделать… И после этого его никто не видел. Старшие говорили, что этот мудак якобы уехал в другой штат в Университет, покончив со своей старой жизнью.

Глава 1. Эйда

“Я иду ко дну, и в этот раз
Боюсь, никто не спасёт меня”

Эйда - 19; Джошуа - 23.

Весёлые и чересчур громкие голоса посетителей бьют по ушам, стоит двойным дверям, ведущим в зал, открыться, пропуская на кухню Черри - высокую и стройную официантку кафе “Океанский бриз”, что славится своими отменными морепродуктами. Я немного жмурюсь от шума, но уже через секунду обращаю свой взор на девушку, что моментально меняется в лице: ее дежурная улыбка слетает, уступая своё место недовольной гримасе.

И я уже знаю причину её негодования...

Не могу не знать...

Хоть мы и не были дорогим и изысканным заведением, всё же людям разных слоев населения нравилась стряпня наших поваров. Они приезжали на этот конец города, чтобы полакомиться свежими и сытными морскими деликатесами, которые подавали только у нас, и закрывали глаза на городские слухи, что вовсе ими не были.

Однако такого ажиотажа у нас обычно не случается, и мы спокойно выполняем свою работу. Сегодня же люди словно с цепи сорвались. Их слишком много - столики забиты напрочь, снаружи уже выстроилась целая очередь в ожидании освободившихся мест, и никто не собирался уходить, не поев...

Не то, чтобы это плохо, поскольку именно они приносят нашему кафе прибыль и оставляют чаевые, причём не плохие, но обслуживать такое количество людей довольно сложно физически. Три официантки, да два повара едва справляются со своими обязанностями.

Поражаюсь тому, как люди, ожидавшие на улице свободные столики так долго, ещё не передумали отведать наших блюд и просто не ушли куда-нибудь. Это о многом говорит...

— Жесть, им будто мёдом сегодня намазано, - наконец возмущенно бурчит брюнетка, забирая свои ранее приготовленные поваром заказы на поднос, что принесла с собой, - Том, ещё три порции паэльи, одного кальмара и цезарь с креветками, - чуть повысила тон девушка, дабы повар, стругающий лук услышал ее.

Он поднял руку, показав жест “ОК”, так и не обернувшись к официантке - его сосредоточенности на работе можно было только позавидовать. Том был прекрасным поваром - вкусно и быстро готовил - и его концентрация этому способствовала, самое то, что нужно было в такие дни нашему кафе.

Интересно, где же прохлаждается второй - Жан? Да еще и в такой час пик...

— Эти люди... где-то рассылают СМС-оповещения о доставке нам свежих кальмаров и креветок? - продолжала свои недовольства Черри, пока не встретилась со мной взглядами, - Ты как? Может, отдохнёшь?

Её забота грела мне душу, и я невольно улыбнулась, следя за тем, как быстро меняются ее эмоции. Хмурые брови расслабляются, опущенные уголки рта выравниваются, а в глазах искорки злости сменяются блеском боли и беспокойства. Она совсем не обязана испытывать подобное из-за кого-то вроде меня. Я не ее забота.

— Уже, - указываю на стул, на котором сидела уже минут как пять, в ожидании своего заказа.

Я этого вовсе не планировала, но Том, завидев меня в дверях кухни, “попросил” посидеть здесь и дождаться заказа. Он... очень убедителен... даже слишком... особенно с разделочным ножом в руках.

— Я в порядке, - звонко смеюсь и упираюсь локтем о столешницу, подпирая подбородок.

Я в порядке... пока что... Ничто не может быть вечным, и я знаю исход всего этого безобразия. Чувствую, чем всё закончится. Но до официального подтверждения другим этого знать не следует.

Эту войну я проиграю...

— Эйда, скажи мне правду... - ее голос чуть дрогнул, привлекая внимание Тома.

Естественно, Черри догадывается об исходе...

Она слишком сообразительна, чтобы не сложить два и два. Моё состояние, приступы, лекарства... Всё происходит у всех на глазах, и было бы странно, если бы хоть кто-то не додумался до этого.

Черри Браун была старше меня лет на пять, и в свои двадцать четыре года она уже успела получить степень бакалавра по юриспруденции. По характеру девушка была довольно вспыльчивой дамой и высказывала обычно все свои недовольства обидчику прямо в лицо, не заморачиваясь с подбором более мягких слов, что противоречило, в моем понимании, юристу. В первые ее рабочие дни мы все очень переживали, что она будет проявлять такую же агрессию и в сторону посетителей, но на удивление Черри оказалась способной и довольно милой официанткой.

Такие, как она, обычно не работают здесь. Не в этом месте. Как бы сильно я не любила это кафе, но это факт. Черри красивая и образованная девушка. Она с легкостью могла бы найти себе достойную работу в какой-нибудь крупной компании, даже если она и продолжает учиться дальше.

“Океанский бриз” популярен своими вкуснейшими блюдами из морепродуктов, но на деле это последняя точка отправления... подобное - не место для молодой девушки с большими амбициями...

И как бы сильно я не расспрашивала о причинах, ответ остаётся одним и тем же: “Мне здесь нравится...”.

— Прошу только не забудь сказать мне, когда...

— Сразу же после того, как ты ответишь на мои вопросы, - перебила я ее.

Она сжимает плотно свои губы, обдумывая перспективы подобной сделки. Девушка довольно смышлёная, поэтому в эту же секунду я вижу в ее глазах кучу “за” и “против”, которые она перебирает и взвешивает. Черри не будет давать свой ответ, всё хорошенько не обдумав и не сопоставив “плюсы” и “минусы”, но ее прерывает Анна, что заглянула на кухню в поисках коллеги. Ответа я так и не получаю, наблюдая, как растерянную Черри за руку выводят в зал, терзания брюнетки, отражающиеся на ее лице, забавляют меня.

Слишком честная...

— Твой карбонад, - через какое-то время Том ставит передо мной тарелку с мясом, продолжая недобро взирать на меня, словно заглядывал в душу и копошился в поиске ответов на свои вопросы.

Том Мейси - невысокий полноватый мужчина с копной каштановых волос и парой сине-зелёных глаз. Ответственный и заботливый человек с таинственной любовью к готовке. Приятный и милый обычно, но в случае чего готовый на всё, чтобы защитить свою семью, в которую уже как несколько лет входим и мы - сотрудники “Океанского бриза”.

Глава 2. Джошуа

“Мы были всего лишь детьми,
Когда влюбились,
Не имея представления,
Что из себя представляет это чувство”

Джошуа - 23; Эйда - 19

“Думай, что хочешь, МакКензи, но это факт - я беременна, и ты в скором станешь отцом. Смирись с этим.”

Чёрные буквы на белом фоне больно резали глаза, словно реальные клинки вонзались в них слишком глубоко, но я всё равно не мог отвести взгляд от экрана. Уже целых десять грёбанных минут, за которые успел продумать слишком много вариантов выхода из этой ситуации.

Ну, да, побег, но кому это важно? Мне...

Я совершенно утерял способность понимать свой родной язык. Иначе как объяснить то, что здесь был за бред? Просто набор слов, которые никак не должны были быть связаны вместе. Быть в едином предложении. Нести весь тот смысл, который несли.

Это какая-то бессмыслица... Розыгрыш...

Мысли кружились в беспрерывном вихре, сливаясь друг с другом воедино, спутываясь в один большой бессвязный ком, который рос с каждой пройденной минутой. Каждая новая мысль была бредовее предыдущей. Они превращали меня в какого-то невротика, унося меня далеко от реальности.

Раздражённый моим “безделием” Лиам, дабы привлечь моё внимание, резко выхватывает мой смартфон и - готов поклясться - издал какой-то грудной звук, напоминающий рык. Довольно необычно, учитывая личность Корса, но это прекрасно работает, и я заворожённо, ещё не осознавая произошедшее, скорее по инерции, нежели по собственной воле, поднимаю глаза на высокого мужчину в отутюженном сером костюме.

Лиам Майкл Корс - трудолюбивый, аккуратный, серьезный - слишком, слишком, СЛИШКОМ серьезный - и несколько раздражительный мужчина. Всегда одетый с иголочки. Таким его знают все сотрудники фирмы “МакКензи Форс”, журналисты и многие люди, которые имеют дело с правой рукой исполнительного директора компании. Для меня же Лиам Корс - спортсмен, заводила и местный Робин Гуд, который с самого первого класса старшей школы ставил на место задир. Он был неким борцом за справедливость, всегда защищал слабых и был настоящим джентльменом с девчонками. Мы не входили в элиту школы, где тусовались все богачи, но мы были популярны. Думаю, свою известность я заслужил лишь тем, что постоянно был с Корсом. Мы были ещё теми шкодниками. Помню, как нарушили с ним на пару все школьные правила, причем инициатором, как минимум, половины, был именно он.

Ещё тогда все удивлялись, как такой прилежный ученик, такой обходительный и порядочный парень, может быть таким негодником. Теперь же я недоумеваю, как тот мальчишка, превратился в такого мужчину.

И когда он так вырос?

Корс с недовольным лицом высказывал свои возмущения о том, что я, по его мнению, слишком беззаботлив и ленив, что мне нужно взяться за голову и начать работать, что должность исполнительного директора не заключается в постоянном релаксе.

Будто этим я сейчас занят. Друг, вообще-то у меня тут рушится всё!

В данный момент его слова для меня были не более, чем простым фоновым звуком, заглушенным звенящими воскликами из того самого мыслительного комка, из которого отрывками вырывались непонятные и абсурдные фрагменты.

Сейчас моё сознание, казалось, было заперто в комнате с четырьмя стенами. Обычной. Черной. Ничем не примечательной. А слова порицания, как мячик от пинпонга, бились сначала об одну стену, а потом об другую, третью и так до бесконечности, вызывая при каждом ударе иллюзию голоса Бритни. Ее слова, написанные в сообщении, отдавались во всех отделах головного мозга, медленно сводя меня с ума. Они то приближались, то отдалялись, заставляя испытывать растерянность, создавая иллюзию повсеместного присутствия.

— Эй, ты меня, вообще слышишь? - друг щёлкает пальцами прямо перед моим лицом в попытках обратить мое внимание на его угрюмую мордашку.

Это лицо... На него посмотришь, так и не скажешь, что я его босс. Скорее, наоборот.

Взглянув на нас впервые, люди часто делали ошибки, принимая Лиама за меня. Конечно, таких было меньшинство - ведь сын САМОГО Питера Коула МакКензи всегда фигурировал в какой-либо рекламе по ТВ или баннерах (Я не хвастаюсь, это ужасно) - но мы не упускали таких возможностей (точнее я) и прикидывались друг другом. Корс, конечно же, потом до смерти ворчал о моем непрофессионализме, но всё же понимал, что лучше так - прикинуться исполнительным директором и провести встречу должным образом, нежели доверить это всё необразованному мне.

Стоп! Что? Кто написал это на моей карточке? Кто этот шутник, что считает меня “необразованным”?

Кхм... В общем, Лиам просто лучше находил общий язык с людьми, поэтому соглашался на подобные авантюры.

Вот, сижу, смотрю на него и думаю, что хуже: знать, что твоя “невеста” (да, в кавычках, вы всё потом поймёте) беременна, или иметь лучшего друга, с которым ты тусил когда-то и нарушал максимальное количество правил и который теперь призывает тебя к порядку, заставляя работать и видеть подобное выражение лица чуть ли не каждый день.

Это всё, потому что у него нет пары.

Вот если бы была особа, покорившая холодное сердце великого Лиама Майкла Корса, то у него большее количество времени уходило бы на неё, а не на меня, и всем бы жилось легче.

Когда-то уже был такой человек, потому я знаю, о чем говорю, именно после их расставания Лиам стал таким…консервативным.

Так, мы отвлеклись.

— Прочти, - на губах появляется дурацкая улыбка (это нервное), и киваю на телефон, который всё ещё покоился в руках друга.

Недоуменный взгляд зелёных глаз пробегается по моему лицу в поисках ответов, но вскоре мужчина переводит глаза на до сих пор включенный экран моего мобильника.

Мне нужно было его подтверждение... подтверждение того, что из нас двоих он умный, а я сумасшедший, словивший жёсткий глюк, из-за которого теперь не могу найти себе места.