Встречи и разлуки

Введение. 1303 год. Опекун.

Прозрачные струи небольшого ручья быстро неслись по каменистому дну, образуя желтовато-белые пенные гребешки там, где вода встречала препятствия. Ручей пел и ликовал, отмечая свое освобождение от зимних оков. Его быстрый бег унес остатки льда, сохранившиеся лишь кое-где в тенистых местах,- там, куда не доставали теплые солнечные лучи. Он бурно радовался и готов был поделиться своей радостью со всем миром. Вместе с ним радовались ласковому солнышку и птицы, прыгающие в траве и перелетающие с ветки на ветку вдоль берега. Они распевали свои звонкие весенние песни, вторя песне ручья. О чем же они пели? Конечно о весне, о солнышке, по которому так соскучились, о синем высоком небе. Далеко разносились их голоса.

Не вписывался в эту мирную картину лишь человек, сидевший на поваленном дереве у самой воды. Капюшон его темного, грубого платья был надвинут на глаза, скрывая не только их, но и все лицо. Фигура человека была неподвижна, напоминая собой ледяную глыбу, сохранившуюся совершенно случайно от прошедшей зимы. Солнце пыталось заставить человека раздеться, показать светилу свое лицо, но человек не замечал его усилий. Шаловливый ветерок, пробегая вдоль ручья, запутался в складках платья и прилег отдохнуть у ног человека, завороженный его неподвижностью. Странная неподвижность тревожила. Решив обратить на себя внимание, ветерок сдернул капюшон с неподвижной фигуры и стремительно понесся дальше, все так же резвясь и играя. Длинные светлые волосы попытались догнать непоседу, взметнулись ему вслед и рассыпались по плечам, надежно укрыв фигурку девушки сверкающим на солнце плащом. Анна-Луиза, а это была она, вздрогнула и очнулась от своих невеселых дум. Она была страшно одинока в этом ликующем и пробуждающемся мире.

Еще совсем недавно, всего лишь год назад, она вместе со всеми радовалась приходу весны. Ее отец - Гийом де Ла Вернье - был истинным рыцарем. Будучи графом и владея огромными землями и несколькими крепостями, он, по долгу своего рыцарского звания, искал себе славы на военных дорогах и снискал, наконец, свою кончину в прошлом году. Отца Луиза видела редко, а потому скучала по нему меньше, чем по горячо любимой матушке. Ее ласковая и кроткая матушка ненадолго пережила своего мужа и предстала перед богом совсем недавно. Зима в этот раз была слишком тяжелая. Реки покрылись толстым льдом. Снег лежал на земле толстым слоем. Метели заметали все вокруг. Замок, бывший их домом, продувался всеми ветрами. В эту зиму снег заметало даже в опочивальни. Холод, пробиравший обитателей замка до костей, получил, наконец, свою жертву. Мария и Анна-Луиза тяжело заболели. Мать Лу так и не оправилась от болезни и в один из дней, вскоре после Рождества, тихо отошла. С ее смертью для Луизы закончилось детство. Она вмиг повзрослела, поняв, что осталась одна.

Весть о кончине ее матушки быстро достигла соседнего замка. Его владелец, барон де Равенкур, немедленно явился в замок и предъявил Анне-Луизе грамоту о том, что теперь король Франции и он сам лично, являются ее законными опекунами. Девушка с ужасом вспоминала его раздевающий, полный презрения взгляд.

Сильно ослабевшая после продолжительной болезни, она стояла перед ним, шатаясь от слабости. Барон смотрел на тщедушную фигурку единственной наследницы вожделенных земель. В его голове билась одна мысль, а что, если…

Тело девушки бесшумно осело серой массой к его ногам. Чертыхнувшись про себя, барон развернулся и отправился к камину. Он протянул руки к огню, размышляя, что если девчонка полежит на ледяном полу, может быть и сдохнет. Подумаешь, одной дурой станет меньше. Однако, что даст ему ее смерть? Отдаст ли Филипп ему замок Пьердамм и земли Вернье?

Поразмыслив над этим, мужчина пришел к выводу, что вряд ли король отдаст ему эти земли. Политика короля была всем хорошо известна. Филипп, усиливая свою власть, ослаблял власть местных феодалов, не позволяя их владениям сильно разрастаться, и теперь являлся единственным полноправным монархом. Никто из его вассалов не мог ему противостоять. Да, смерть этого отродья ему невыгодна. Король может разделить эти земли, этот лакомый кусочек, который Равенкур так жаждал присоединить к своим землям. Может, ему и перепадет кусок, но далеко не все земли. Сейчас же, являясь законным опекуном, он сможет управлять ими, а главное, получать с них огромный доход, в котором он так нуждался. Все это молнией пронеслось в его голове. Решив, что смерть девчонки ему невыгодна, барон позвал слуг и велел им позаботиться о своей хозяйке. Вскоре, не желая возиться с больной подопечной, Равенкур отправил ее в соседний монастырь на попечение монахинь. Монахини выходили девочку, но после продолжительной тяжелой болезни, Луиза все еще была очень слаба.

Немощь тела не сильно ее заботила. Больше всего девушку угнетала неизвестность. У нее даже появлялась мысль остаться здесь навсегда. Здесь, в монастыре, ей было спокойно. Здесь у нее появились подруги. Здесь все шло согласно заведенному распорядку, не было пугающей неизвестности и, самое главное, здесь не было ее ужасного опекуна. Но, Лу это чувствовала, скоро ей предстоит отправиться назад, в тот еще совсем недавно такой знакомый и ставший вдруг враждебным мир, откуда она пришла. Она наследница довольно больших земель и ей не дадут уйти в монастырь, не позволят, чтобы эти земли отошли монахам. Лу это знала и понимала, но не могла и не хотела принять. Теперь иногда она даже сожалела о том, что не родилась в какой-нибудь не очень богатой семье.

Девушка так глубоко задумалась о своем, что не услышала хруста замерзшей травы и тонкого звона прозрачного льда, образовавшего кромку вдоль берега ручья.

- Лу – затараторила на бегу маленькая смуглая девочка лет десяти – тебя зовет мать-настоятельница. Девочка с живостью и любопытством посмотрела на Луизу. - Зачем ты ей могла понадобиться? – не удержалась она от вопроса. – Может быть, нашелся кто-нибудь из твоих родственников? Или тебя призовут ко двору?! Я видела, утром приехал посыльный из Парижа!- продолжала тараторить она.

Высочайшее пожелание

Несколькими неделями ранее граф Роланд де Сомбре шел по коридорам Лувра и недоумевал: зачем он понадобился Филиппу IV? После своей поездки в Рим он уже рассказал королю все, что знал, и что было крайне интересно Филиппу. Роланд прошел в кабинет вслед за слугой, который сообщил ему об аудиенции и привел сюда. Слуга вышел, и граф остался один. Пока он рассматривал ковер на одной из стен, в комнату незаметно вошел еще один человек. Это был грозный король Франции Филипп IV, которого его подданные называли «Красивым». Король был действительно красив. Он соответствовал всем идеалам рыцарской красоты: высок, хорошо сложен, светловолос, красив лицом, однако привлекала внимание в первую очередь не его красота, а холодный, можно даже сказать ледяной, взгляд. Умный политик, преследующий в первую очередь цели возвышения государства Французского, а потому отметавший все, что ему мешало, король был, пожалуй, первым королем Франции, ибо при нем она достигла небывалого своего могущества и небывалой до сих пор величины. Король, вошедший в комнату тихо и незаметно, стоял тем временем у стены и рассматривал графа де Сомбре, пытаясь еще раз взвесить принятое в отношении этого молодого человека решение, задаваясь вопросом: не делает ли он ошибки, позволяя графу расширить свои владения и достичь богатства, на которое тот и не рассчитывал. Заметив короля, Роланд склонился в низком поклоне.

- Полно-полно – сказал король – давайте без церемоний. Я хотел бы, граф, поговорить с Вами о положении дел в стране. Вы знаете, что дела на наших границах всегда интересовали меня. Вы только что прибыли из Италии и сами знаете, как там нестабильны отношения с Францией. В прошлом году был черный день, когда лучшие наши рыцари погибли при битве со сбродом графа Фландрии. Мы потеряли эти земли. В Священной Римской Империи также нестабильная обстановка, поэтому нам важно не потерять наших вассалов, которые владеют землями, соседними с Германией. – Задумавшись, король ходил по комнате из конца в конец. - Мне стало известно, что граф Гийом де Ла Вернье погиб в битве с графом Фландрии. Он был истинным рыцарем и нашим преданным вассалом. - Король внимательно посмотрел на молодого человека. У графа не дрогнул ни один мускул. Выдержка его не уступала выдержке короля, и король ценил это, так как немногие могли смотреть ему, не боясь, прямо в лицо. - После него остались вдова и дочь. – Король говорил медленно, словно принимая окончательное решение, тщательно его выверяя. - По закону предков, женщины наследуют титул, земли и ленников, если нет наследника мужского пола. К сожалению, наследство теперь досталось дочери де Ла Вернье. Ее руки просил у меня барон де Равенкур, и через неделю я пообещал ему дать ответ. Вы оказали бы большую услугу Франции и мне лично, если бы женились на вышеозначенной наследнице – при этих словах король взглянул на рыцаря, стоявшего перед ним, как бы желая найти подтверждение своим мыслям, и продолжил:

- Я уверен в Вас и смело мог бы на Вас положиться, чего не могу сказать о Равенкуре. До меня дошли слухи, что он не прочь присягнуть германцам. Хитрый лис понимает, что при отсутствии сильной власти он сможет быть королем в своем графстве – при этих словах Филипп IV поморщился, как от зубной боли - Мы не можем рисковать, так как эти земли, кстати, весьма обширные, - должны остаться под нашим протекторатом. Для Вас же выгода еще и в том, что они граничат с Вашими землями. Вы сможете увеличить свои земли и поправить дела, приходящие в упадок при отсутствии хозяина. Девице сейчас должно быть уже тринадцать. Если я откажу Равенкуру открыто, он может силой жениться на ней. Лучший выход из этой ситуации, как нам кажется, это выдать ее замуж за нашего верного человека. Графиня не уступает Вам ни древностью рода, ни знатностью, а по богатству так даже превосходит Вас. Согласны ли Вы жениться на ней? Вы должны дать ответ немедленно – последние слова монарха прозвучали жестко и требовательно.

Граф, который в это время думал как раз о том, что жениться ему еще рановато, тем не менее, понимал, чем может обернуться отказ королю в просьбе, высказанной так вежливо. Он не мог отказать своему королю, не вызвав его гнева.

- Мой король,- ответил он – мне рано или поздно придется жениться, чтобы обзавестись наследником. Не вижу причин, почему бы это не сделать сейчас. Я готов жениться, как и когда Вы этого пожелаете.

- Вот и хорошо – заметил Филипп IV.- Я задержу здесь Равенкура, а Вы поезжайте в замок Пьердамм и ждите там свою невесту. Как только она прибудет, сразу обвенчайтесь и увезите ее в ваши владения, а чтобы не было скандала с Равенкуром, не медля представьте свою жену ко двору.

Кивнув головой и тем дав понять, что аудиенция закончена, король покинул кабинет, весьма довольный собой.

Роланд, склонившись перед королем, думал в это время совсем не о своей скоропалительной свадьбе, а о том, как воспримет это известие его новая любовница. Илона была знатной и богатой молодой вдовой и, возможно, рассчитывала на брак с ним, хотя он никогда ей этого не обещал. Как теперь сообщить ей, что ее надежды напрасны. «А, ладно, подарю ей рубиновую брошь. Может, это ее успокоит». Подумав так, Роланд, не торопясь, вышел из кабинета и пошел в свои апартаменты.

Свадьба.

С холма показались башни замка. Анна-Луиза приехала, наконец, домой. Она подъезжала к дому с каким-то новым, необъяснимым чувством. Это был ее дом. Всю свою сознательную жизнь она прожила здесь. Здесь она знала все и всех, и все знали ее. Еще девочкой бегала она по окрестностям, играла с другими детьми. Теперь же она не чувствовала того единения с замком, какое у нее было раньше. Когда ее отослали в монастырь, Лу часто плакала, вспоминая счастливые дни, проведенные ею дома с матушкой. Она не могла понять, были ли эти слезы по ушедшему счастью или же это была тоска по дому, который означал для нее какую-то стабильность и надежность в этом ненадежном, все время изменяющемся мире.

Как только повозка въехала во внутренний двор замка, его двери распахнулись, и Лу увидела, как навстречу ей идет огромный мужчина. Он был очень высокого роста и широк в плечах. Лица мужчины не было видно на таком расстоянии. Только черные, как вороново крыло, пряди вьющихся волос развевались на ветру. Несмотря на габариты, движения его отличались силой и грациозностью. Двигался он легко и бесшумно. Девушка подумала, что он похож на демона, увидевшего свою добычу и преследующего ее до победного конца. В тот же миг замок стал чужим и незнакомым, напоминая жилище сказочного чудовища, мрачное и угнетающее. Девушка сжалась от страха, следя за приближением великана.

В то же мгновение мужчина подошел к ней и учтиво поклонился.

- Я граф де Сомбре – представился он, окинув девочку суровым взглядом. - По приказу короля, мы должны немедленно обвенчаться и отправиться ко двору. Умойтесь с дороги и спускайтесь в часовню. Я буду ждать Вас там. С этими словами граф развернулся и пошел в замок. Сердитое выражение так и не сошло с его лица.

Боясь ослушаться, Лу поднялась в свою комнату. Переодеваясь, она пыталась понять, каков он, ее будущий муж? Из краткой встречи Лу поняла только, что он большой, сильный и властный. Это пугало ее. Наскоро переодевшись в приготовленное заранее служанкой платье, Луиза поспешно спустилась в замковую часовню. И сейчас, стоя перед алтарем в подвенечном платье своей матери, с накинутой на лицо фатой, Лу нервничала, страшась того, что ее ждет.

Роланд стоял рядом со своей невестой и не мог не заметить, что они составляют странную пару. Его невеста едва доставала ему до груди и была на вид совсем изможденной. Ее не назовешь красавицей, но еще при первой встрече Роланда поразили ее бархатистые, такие теплые, опушенные густыми черными ресницами карие глаза. Было в них что-то неуловимое и одухотворенное, как у мадонны, которую он видел на иконе в Риме, когда был в Италии. «В сущности – подумал он – она еще совсем дитя. Неужели ей уже тринадцать лет? А может быть, ему солгали, и его женой стала маленькая девочка? Господи, а как же брачная ночь? Ну как я скажу этому ребенку, что должен причинить ей боль. Ведь она может забеременеть, а какая из нее мать, когда она сама еще ребенок…» Эти мысли вихрем проносились в голове графа, но делать что-либо было уже поздно. Он скрепил их брак, надев на палец невесты свое фамильное кольцо с прямоугольным темно-коричневым топазом. «Как раз под цвет ее необычных глаз» – подумал про себя граф, но даже сам себе так и не смог объяснить, чем же эти глаза так отличаются от множества других карих глаз.

- Поднимайтесь в свою комнату, я скоро приду – приказал Роланд жене, а сам направился в зал, где его ждала бутылка хорошего вина. «Господи, ну что мне теперь делать с этим ребенком» - подумал де Сомбре, и не нашел ничего лучшего, чем напиться.

***

Лу медленно поднималась по лестнице. Она видела, что ее муж отправился в зал, где, вероятно, его ждет вино. «Вдруг он напьется и станет меня бить» – с тоской подумала она. Ей было страшно и грустно. Не такой она представляла свою свадьбу. Как и любой девушке, ей хотелось, чтобы ее любили, чтобы весь замок и его обитатели торжественно отмечали столь знаменательный день в жизни своей хозяйки. На деле же, о свадьбе знали только она сама, ее муж, король, настоятельница, Гленн – оруженосец мужа, ее служанка Магда да священник, который и совершил обряд. Невеселая получилась свадьба. Да она и не могла быть другой: со дня смерти ее матери прошло не так уж много времени, и, отдавая дань ее памяти, Лу все еще носила траур.

Поднявшись в свою комнату, Луиза обнаружила там Магду, которая уже приготовила ей ночную рубашку. Тонкая хлопковая рубашка с изящной вышивкой тоже когда-то принадлежала ее матери.

- Зачем? – спросила Лу, указывая на рубашку.- У меня есть своя.- Девушка недоуменно посмотрела на служанку, ожидая ответа.

- Мадам, вы вышли замуж и теперь должны спать с мужем, чтобы родить ему наследника – сказала Магда рассудительно. После свадьбы все так спят, а потом рождаются дети. Разве вы этого не знали? Служанка посмотрела на свою госпожу и спросила мечтательно: - только вот почему они рождаются, если рядом спит муж, и не рождаются, если спишь одна?

Магде было уже 12 лет, и скоро она должна была выйти замуж, поэтому этот вопрос ее очень волновал. Хотя Магда и была младше своей госпожи на несколько месяцев, она выглядела уже достаточно женственно: у нее оформилась женская фигура, походка и движения были плавные, женственные, как и у большинства ее ровесниц. Луиза же чувствовала себя гадким утенком. Ее фигура была скорее мальчишеской, движения резкие и порывистые, но не лишенные легкости и грациозности, хотя она об этом не догадывалась. Сравнивая себя с другими девушками такого же возраста, она не могла не видеть разницы и стыдилась своего тела.

- А ваш муж такой красавчик – прервала размышления своей госпожи Магда. – Господин наш так обходительны с дамами, так галантны. Говорят, они и любовник великолепный.

Нападение.

Лу проснулась рано и сразу вспомнила события вчерашнего дня. Она осторожно повернула голову и с облегчением вздохнула. Она была одна. Однако, след головы на второй подушке, смятые простыни и капли крови на них говорили ей о том, что муж приходил к ней. Лу попыталась вспомнить что-нибудь еще, но так и не вспомнила ничего, кроме своего страха и того, как она ждала своего мужа. Она не помнила, как он пришел, не помнила ничего из событий этой ночи, а они, судя по тому, что она видела, все-таки происходили.

Дверь со скрипом отворилась и в проем просунулась взлохмаченная голова Магды.

- Хозяин просили Вас поторопиться, госпожа. После трапезы Вы должны отправиться в замок своего мужа. – Служанка с любопытством посмотрела на свою хозяйку, пытаясь по ее виду понять, что же происходило ночью.

- А почему господин сам не сообщил мне об этом – спросила Луиза.

Магда с укоризной посмотрела на свою госпожу: иметь мужем такого мужчину и требовать от него отчета, тогда как жена должна беспрекословно повиноваться мужу. Да такому мужчине с радостью бы повиновалась любая женщина. Чем же недовольна хозяйка?

- Господин поехали вперед, приготовить все к Вашему прибытию и проверить дорогу. Вы так крепко спали, что они не захотели вас будить и просили передать, чтобы вы выезжали сразу после завтрака. Они встретят вас на дороге. Их вассал и воины будут вас сопровождать – ответила Магда. – Трапеза уже готова и ждут только вас.

- Луиза смутилась. Девушка совсем забыла, что она теперь замужняя женщина и должна повиноваться мужу. Отослав служанку за шкатулкой с драгоценностями, доставшимися ей в наследство от родителей, она торопливо встала и стала одеваться. Платье, которое она выбрала, было не новое. Его носила ее мать, но оно было единственным, которое подходило ее новому положению. Накинув плащ, Луиза тихо спустилась в зал. За столом сидели воины в кольчугах, громко переговариваясь между собой. По левую руку от места хозяина дома, ныне пустого, сидел мужчина, выделявшийся среди прочих богатством одежды и гордым видом. Он был изящен, небольшого роста, строен и, пожалуй, даже красив. Заметив стоящую в дверях девушку, мужчина встал и почтительно склонился перед ней.

- Я барон де Греве – представился он. – Графиня, мне выпала великая честь сопровождать вас. – Барон, произнося эти слова, думал о том, как молода жена его друга, но на его лице сияла радушная улыбка и тревожные мысли не отражались на нем. Барон испытал искреннюю симпатию к девушке. Граф де Сомбре был не только его сюзереном, но и другом с детских лет. Зная, что Роланд только что вернулся из Парижа, зная его вкусы в отношении женщин, барон, будучи неглупым человеком, предположил, что за этим браком кроются какие-то интриги, однако, бросив взгляд на свою молодую госпожу, он сразу же понял, что эти интриги плела не она. Сделав такой вывод, барон с удивлением обнаружил, что девочка, стоящая перед ним, нравится ему. От нее веяло чистотой и целомудрием.

Луиза смутилась, поймав на себе изучающий взгляд де Греве, но, в отличие от ее мужа, этот мужчина не вызывал у нее страха. Она с облегчением подумала о том, что, путешествие в ее новый дом не будет таким мрачным, как она ожидала.

- Благодарю вас, господин барон – ответила она. – Я рада, что меня будет сопровождать такой галантный рыцарь. Глаза девочки лукаво блеснули из-под тонких бровей, сразу превратив ее из девочки в женщину.

«Интересно, видел ли Роланд ее глаза и осознает ли он, что эта девушка через пару лет станет неотразимой красавицей, а лучшие рыцари королевства будут добиваться ее благосклонности» – подумал барон.

Наконец собравшись, небольшой отряд выехал из замка. Лу ехала на небольшой гнедой лошадке верхом. Рядом с ней ехал и развлекал ее разговорами барон де Греве. Чуть поодаль скакали оруженосцы и вассалы графа де Сомбре. Следом за кавалькадой двигались две повозки, нагруженные походным снаряжением, провиантом, а также одеждой и тканями для новых нарядов Лу, взятые слугами из запасов, хранившихся в замке. Оглянувшись назад, Луиза посмотрела на замок, бывший ее домом. Прощание с челядью было недолгим, но тяжелым для девушки. Здесь все было родное и знакомое. Теперь же она должна была отправиться в незнакомый дом, где жил ее грозный муж. Даже Магда, которая и прислуживала-то ей совсем недолго, оставалась в замке. Скоро она должна была выйти замуж за одного из слуг, и по традиции осталась работать в доме, где служит муж.

Лу думала, что по дороге будет скучать, но для нее оказалось приятной неожиданностью галантное обхождение с ней барона де Греве и его забавные истории.

- Ах, ну почему не он стал моим мужем? – подумала про себя Луиза. Она совсем не боялась его. Чем-то он даже нравился ей. Но что проку думать об этом? Девушке было легко общаться с Жаком де Греве, и время пролетело незаметно. Солнце уже миновало свой зенит и начало свой путь к закату, хотя до него оставалось еще довольно много времени.

- Мадам, пора сделать привал. Лошади устали, да и людям надо дать отдохнуть. Позволите ли Вы сделать привал в лесу? – спросил Жак де Греве свою юную госпожу – До ближайшей деревни еще полдня пути.

- Мессир, делайте, как считаете нужным – ответила Лу. Я тоже с удовольствием отдохну.

Жак де Греве сделал знак двум оруженосцам приблизиться и отдал распоряжения.

- Поезжайте вперед и подыщите место для привала недалеко от дороги – велел он. Возьмите с собой пару слуг, чтобы развести костер и обустроить место. Один слуга пусть останется на дороге и покажет, куда ехать.

Когда отряд подъехал к месту привала, на поляне уже весело потрескивал огонь. На поваленное дерево расстелили ковер. Недалеко от костра виднелось пространство широкой реки. Видимо, река делала в этом месте крутой поворот, так как берег был довольно крут, как крут был и сам поворот. Деревья и кусты мешали рассмотреть, что делалось там, за поворотом. Вся ли река покрыта льдом, везде ли также круты ее берега. Да это никого и не интересовало. Люди рады были отдохнуть, размяться, да и пора было уже поесть. На костре разогревалось мясо, в котле кипела вода. Слуги резали хлеб. Уже разливался в воздухе соблазнительный аромат. Все с нетерпением ждали, когда хозяйка начнет трапезу.

Решения.

Юг де Равенкур был в бешенстве. Весь его тщательно разработанный план провалился из-за каких-то идиотов! Всего-то и надо было, что притащить девчонку. Не могли выполнить такое простое задание. Теперь вопрос о ее землях остается открытым.

- Где, спрашиваю я вас, моя подопечная? – грозно рычал, скалясь и брызгаясь слюной, барон. Всего-то и надо было, что похитить девку, да притащить сюда. А вы притащили мне неизвестно кого!

- Ты кто такая – барон грозно воззрился на светловолосую девушку. Та, дрожа от страха, стояла, почтительно склонив голову.

- Мелисанта, господин. Служанка из замка Пьердамм. Мне велелеи сопровождать мою госпожу в Париж. – Девушка скромно потупилась.

Барон плотоядно ощупывал глазками уже сформировавшееся тело девушки. «Ладно. Удовольствия – потом. Сейчас надо подумать, что теперь делать. И почему я не женился на этой дуре-наследнице, когда она была больна. Надо было жениться, а потом пускай бы умирала. Проклятый Филипп! Он ведь не признал бы наш брак и отобрал эти проклятые земли в свою казну. Черт его побери. Я мог бы хотя бы попытаться завладеть ими – лихорадочно думал он, и от того еще яростнее распекал своих людей. Черт бы побрал этого Филиппа. Кто бы мог подумать, что он откажет мне на том основании, что девка является и его подопечной тоже и уже помолвлена с графом. Наверняка ее везли, чтобы выдать за него замуж. Если бы эти идиоты не упустили ее, он уже сейчас был бы ее мужем и владельцем богатых имений. Теперь же, когда девчонка мертва, Филипп не позволит мне как опекуну, прибрать ее владения. Или позволит?» – надежда призрачным светом поманила его зашедшийся в лютой злобе и алчности ум.

Может, стоит попробовать походатайствовать перед королем о передаче ему земли и замков на том основании, что девка умерла, других родственников у Вернье нет, а он, как законный опекун, вполне может управлять такими землями, став их законным владельцем. А может, лучше обратиться к германским курфюрстам? Они, наверняка, захотят, чтобы эти земли вышли из-под протектората французского короля. Родственников у Вернье не осталось, а значит, не осталось и тех, кто давал клятву верности французскому королю. Значит, сегодня эти земли никому не обязаны присягой и никому не принадлежат. Надо подумать, к кому из них обратиться, чтобы он утвердил мои права. – Такие мысли роились в голове барона де Равенкура. - И почему эта мысль не пришла мне в голову раньше? Уже давно можно было избавиться от девчонки и завладеть ее землями. Жаль только, что реальной защиты от императора Священной Римской Империи Альбрехта ждать не приходится. В последнее время он слишком явно поддерживал Филиппа IV. Ну да ладно. Зато, занятый междоусобицами в своей империи, он не будет вмешиваться в мои дела. Да и Филипп, так жаждущий заполучить императорский трон, скорее всего, не будет возражать против меня в качестве хозяина этих земель. В крайнем случае, можно дать вассальную клятву и ему. – Так рассуждал сам с собой барон Юг де Равенкур.

- Собирайтесь, едем к императору – отдал он вдруг распоряжение. Его чело разгладилось.

«Гроза миновала» – подумали с облегчением стоящие перед ним одетые в драные шкуры его подручные.

- Ничего нельзя вам поручить, все испортите – уже более миролюбиво добавил барон.- Язвительная усмешка вдруг промелькнула на его губах, а глаза, хитро прищурившись, метнули острый взгляд на вассалов. Люди торопливо бросились выполнять указания своего хозяина.

В это же время в замке графа де Сомбре происходил другой разговор. Друзья сидели перед камином и поднимали бокал в память юной души, прибранной Господом так рано.

- Прости, Роланд – сказал де Греве. – Я пытался спасти ее. Все произошло так внезапно. Мы даже не заметили, откуда они выскочили.

- Ты уверен, что моя жена умерла? Вы искали тело? – вяло поинтересовался граф.

- Да, Роланд. Когда началась эта заварушка, я бросился искать госпожу. Она стояла на краю обрыва. Неожиданно из кустов выскочил огромный детина. Он ударил ее по голове дубиной. Твоя жена не успела даже вскрикнуть. Я увидел только полный боли взгляд, затем она упала с обрыва, а верзила, убивший ее, успел скрыться в лесу. Я бросился к краю обрыва. На снегу не было никого, только ее плащ, зацепившийся при падении за куст, одиноко лежал на краю промоины. Я спустился вниз, надеясь, что твоя жена выплывет и я смогу ее вытащить, но все было напрасно. Течение реки в этом месте было очень сильным и ее, видимо, затянуло под лед. Я пытался нырять, но вода была очень холодная и мутная. Прости, друг, Луиза умерла. Никогда не прощу себе, что выбрал эту поляну местом стоянки. Мы не смогли даже отомстить - продолжил Жак свой рассказ. Когда я вернулся к костру, все было кончено. С нашей стороны – четверо раненых, со стороны нападавших – пятеро убитых. Мы так и не смогли установить, кто ими руководил. Я послал людей, чтобы еще раз обшарить полынью, но все было напрасно. Мы не смогли даже доставить тебе ее тело, чтобы достойно похоронить. Только одна странность не дает мне покоя. Эти люди могли разворовать наши повозки, напав на безоружных слуг, и скрыться, но они напали на нас. Кроме того, они похитили служанку твоей жены, которая ковырялась в сундуке. Мне доложили, что она как раз примеряла накидку своей госпожи. Ей, вероятно, захотелось покрасоваться в господской одежде. Мне кажется, кто-то охотился за твоей женой, а служанку перепутали с ней. Ее увезли с собой вместо Анны-Луизы. Тот, кто ударил твою жену, вероятно, так и не понял, кто она. Только вот не понимаю, зачем нужно было ее убивать. Может быть, тебе известно, кто охотился за ней? – Жак вопросительно посмотрел на своего друга.

- Полагаю, что это люди барона де Равенкура. Скорее всего, он думает, что мы еще не женаты – мука и скорбь отразились в глазах Роланда - Я не исключал возможности ее похищения до свадьбы, но после свадьбы решил, что девушка уже в безопасности. Я совсем забыл, что о свадьбе почти никто не знал. Не думал, что Равенкур может дойти до такого, не выяснив ситуацию до конца. Однако, что теперь толку говорить об этом. Я должен ехать в Париж и сообщить об этом происшествии королю. Ничего не поделаешь, моя жена уже мертва и ее не воскресишь. Как теперь быть с ее владениями – пусть решает король.

Анна.

От соприкосновения с холодной водой Лу мгновенно пришла в себя и с ужасом почувствовала, что дышать ей нечем. Она попыталась оттолкнуться от дна и выплыть на поверхность, но лишь стукнулась головой о лед. Сильное течение волокло девушку все дальше и дальше от спасительной проруби. Так река швыряла и ворочала свою добычу, забавляясь своей игрой. То выносила жертву на поверхность, то утаскивала безжизненное тело в свои темные глубины, пока на одном из крутых поворотов, наигравшись, не выбросила девушку на отмель. В отчаянной попытке спастись, Лу толкнулась от дна в последний раз. Легкие буквально разорвались от морозного воздуха. Мокрая, замерзшая, совершенно без сил, девушка упала на снег и потеряла сознание.

- Сестра Инесс! – Из-за кустов выскочила девушка лет семнадцати, одетая в монашескую рясу. – Там кто-то лежит, может быть, мертвый! Грудь девушки высоко вздымалась – не то от быстрого бега, не то от страха.

- Если он мертв, то бояться его нечего. А где вода? Ты принесла ее? – Спросила девушку та, которую звали Инесс.

- Ой - девушка прикрыла рот рукой и растерянно оглянулась – Я и кувшин потеряла. Пойдем вместе посмотрим, а то я чуть от страха не умерла.

- Ну что с тобой сделаешь, попрыгунья, ничего тебе нельзя поручить – проворчала ее старшая подруга – Пойдем, посмотрим – и обе женщины двинулись вглубь леса.

Вскоре показалась река, а на самом берегу, у полыньи, лежало что-то бесформенной грудой. С того места, где стояли подруги, разглядеть что-либо было невозможно. Уже смеркалось. Надо было поторапливаться. Ночной лес мог быть опасен. Крадучись, Инесс подошла поближе. Увидев, что перед ней всего лишь ребенок, она осмелела.

- Помоги мне перевернуть ее – скомандовала Инесс своей подруге. Надо проверить, жива ли она.

- Наверно, Господь прибрал ее к себе – младшая быстро перекрестилась – вон и одежда уже задубела – произнесла она, пытаясь перевернуть замерзшее тело.

- Совсем еще маленькая – с сожалением сказала Инесс – надо бы похоронить по-людски. – Сходи-ка позови сестру Марию, пусть она решит, что делать. Младшая развернулась и кинулась бежать.

- Да смотри кувшин с водой не забудь, попрыгунья!

Девушка рассмеялась, подхватила кувшин и исчезла в лесу.

Какое-то время спустя, послышались голоса и к реке вышла группа людей. Возглавляла группу высокая, немолодая уже женщина, одетая, как и другие ее спутницы, в монашеские одежды. Она подошла, склонилась к умершей девочке разглядывая ее наряд и кольцо на пальце со сверкающим темным топазом. Кто же был перед ней? Какие муки вынесла эта девочка, почему лежит здесь совсем одна? – подумала женщина.- Какая тайна скрывается за всем этим?

- Мы возьмем тело с собой – сказала сестра Мария – ее надо похоронить по-людски, но не здесь. Скоро уже будет совсем темно.

Обоз въехал в стены монастыря поздно вечером. Было ясно, что сегодня похороны не состоятся. Тело найденной девушки решено было положить на ночь в часовне, а на следующий день похоронить. На ночь около тела остались читать молитвы две пожилых монахини. Ночь предстояла длинная, и они не торопились приступать к своим обязанностям. Лишь некоторое время спустя одна из них подошла к телу покойницы.

- Такая молодая. Однако, она была замужем – женщина указала на кольцо. Кто же это ее убил. Ее пытались утопить. Может быть муж. Но за какой проступок? Она же еще совсем ребенок – гадала сестра Жанна, рассматривая в неверном свете свечей покойницу.

- Да кто их, господ, разберет. Может, муж решил жениться на другой, а прежнюю жену – убить. Только вот почему он бросил тело? Ведь чтобы объявить ее умершей немедленно, ему необходимо ее похоронить. – А, да что гадать без толку – отвечала вторая, подходя к телу с другой стороны.

Заметив, что рука девушки свесилась вниз, она решила ее поправить. Взяв покойницу за руку, она почувствовала, что та едва теплая. Покачав головой, монахиня сказала:

- Похоже, девочка жива. Ну-ка, Жанна, принеси зеркало.

Вторая монахиня, порывшись в углу, вытащила золотую, гладко отполированную, чашу.

- Это подойдет? – спросила она, подходя к своей подруге.

- Подойдет. Поднеси-ка ее ко рту бедняжки.

Затаив дыхание, две женщины смотрели на гладкую поверхность чаши, покрывшуюся легким туманом.

- Жива – выдохнули они почти одновременно.

Перекрестившись, Жанна бросилась к покоям настоятельницы, чтобы сообщить о чуде. Другая женщина осталась у неподвижно лежащей девушки на случай, если та вдруг придет в себя.

Ощущения возвращались медленно. Сначала она почувствовала страшную тяжесть, буквально вдавившую ее тело в кровать. Она попыталась поднять руку, но тяжесть (или это слабость?) была так велика, что из этой попытки ничего не вышло. Тогда она попыталась открыть глаза. Столь простое движение далось ей с огромным трудом. Почти сразу же мир вокруг нее закружился, и девочка опять провалилась в небытие. Когда она в следующий раз открыла глаза, в комнате было темно. Опять навалилась тяжесть, но уже не такая сильная, как в прошлый раз. Девочка даже попыталась сесть, но в голове как молот по наковальне, толчками зашумела кровь и тут же острая боль буквально пронзила ее мозг. Она опять потеряла сознание.

Наконец настал день, когда, открыв глаза, она смогла оглядеться вокруг. Оказалось, что она лежит в маленькой комнате с небольшим окном. Скудная обстановка, крест на белой стене – все это уже было когда-то. Где же она? Ответ пришел сам собой – она в монастыре. Все родные умерли, поэтому ее и привезли сюда. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла женщина лет сорока с приветливым лицом.