Вторая жена:цена развода

Пролог

Пролог

Зима в Грозном наступает внезапно, погружая город в серые тона, которые отражают моё внутреннее состояние. Я стою у окна и наблюдаю, как тёмные облака нависают над крышами, словно предвещая беду. Холод проникает в душу, сжимая её в тисках отчаяния. Каждый день я просыпаюсь с надеждой, что всё будет хорошо, но его молчание становится всё более ощутимым.

Я встаю раньше, чтобы приготовить завтрак, и стараюсь создать атмосферу уюта. Но Салман, казалось, не замечает моих усилий. Он садится за стол с такой угрюмостью, что мне кажется, будто он всё ещё спит, даже когда его глаза открыты.

— Ты так молчалив, любимый. Что-то случилось? — спрашиваю, пытаясь увидеть в его глазах хоть каплю тепла.

Он отворачивается, словно я не стою его внимания. Это вызывает во мне волну тревоги, сердце колотится, как птица, запертая в клетке.

— Мне нужно сказать тебе кое-что важное, — произносит он, и в его голосе звучит холод, от которого мне становится не по себе.

— И что же? Ты пугаешь меня!

Он вздыхает, словно собирает мысли в кучу, и в конце концов выдает то, что становится ударом ниже пояса:

— Я собираюсь взять вторую жену.

У меня словно земля уходит из-под ног, и я не могу поверить, что слышу это от него. Это как гром среди ясного неба.

— Как ты можешь? Ты же обещал мне верность! — мой голос дрожит, полон боли и недоумения. Все, что мы строили, рассыпается в прах.

— Верность? — он усмехается, и в этом смехе звучит насмешка. — Ты ведь не можешь дать мне наследие! Я не могу больше ждать, Лейла.

Каждое его слово, как острое лезвие, проникает в мою душу. Я встаю, не в силах сдержать слёзы. Как он мог так поступить? Я чувствую, как всё внутри меня рушится.

— Ты даже не пытался! Ты просто решил бросить меня! — произношу я, полная ярости и отчаяния.

— Я не обязан ждать, пока ты одумаешься, — его голос звучит жестко, как удар, и в этот момент я вижу, что он совершенно не хочет понимать меня.

— Это несправедливо, Салман! Как ты можешь так легко отказываться от нас? Я думала, ты любишь меня!

— Люблю? — он смотрит на меня, и в его глазах я вижу лишь холод. — Ты забыла, что любовь не может кормить семью. Я должен думать о будущем. Ты знаешь, сколько раз я пытался объяснить это тебе?

— И что, я должна смириться? Поверить, что ты можешь так поступить со мной? — слова вырываются у меня с трудом, полные горечи.

— Да, именно так, — отвечает он, и его уверенность ранит меня. — Я должен думать о себе. Ты не представляешь, сколько людей полагаются на меня.

— Если бы детей не мог иметь ты, а не я? Я бы тоже должна была лечь под другого, чтобы родить нам ребенка? — задаю я вопрос, полный отчаяния.

— Не неси чушь! — взрывается он, и его рука чуть не замахивается на меня. Этот жест шокирует меня настолько что я невольно отступаю назад, охваченная страхом.

Между нами воцаряется гнетущая тишина. Я чувствую, как моё сердце разрывается на части. Все мечты о совместной жизни, о будущем, кажутся утопленными в пепле.

— Я не знаю, как жить с этой болью. Ты предал меня, Салман! — мои слёзы текут, и я не могу сдержаться.

Салман закрывает глаза, как будто может закрыть и саму реальность. Он не отвечает, и это молчание ранит меня ещё больше.

Всё, что мне осталось, — это стыд и горечь. Я не хочу его терять, но не могу смириться с предательством. Я поворачиваюсь и выхожу из комнаты, не желая показывать ему свою слабость. В этот момент я понимаю, что он забрал не только мою надежду, но и веру в любовь. Салман стал тем, кто сломал меня, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь встать на ноги после этого удара.

Глава 1

Весна в Грозном приходит с ароматом свежей зелени и теплом солнца, которое мягко касается всего вокруг, просыпая природу. Я люблю это время года, когда город становится светлее, а жизнь будто возвращается после долгой зимы. В библиотеке особенно тихо — книги на полках словно ждут, чтобы их снова открыли. Это мой маленький мир, место, где я чувствую себя в безопасности.

Я провожу рукой по рядам книг, поправляя их, когда слышу, как двери библиотеки открываются. Внимательно взглянув, я замечаю высокого мужчину с темной ухоженной бородой и хищным взглядом, от которого внутри всё замирает. Он проходит к стойке, уверенно осматриваясь вокруг. Он явно не тот, кто часто посещает библиотеки.

Моё сердце начинает биться быстрее, когда я понимаю, что должна с ним заговорить. Скромность не позволяет мне смотреть на него прямо, но я не могу проигнорировать его присутствие.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — мои слова звучат чуть тише, чем я ожидала, но он всё же замечает меня и подходит ближе. Теперь его взгляд направлен прямо на меня, и я чувствую, как краснею.

— Здравствуйте, — его голос глубокий, уверенный. — Мне нужны книги по бизнесу. Вы что-то можете порекомендовать?

Я киваю, стараясь справиться с волнением, и провожу его к нужной полке. Его фигура настолько высока и внушительна, что мне приходится смотреть вверх, чтобы встретиться с его глазами. Его взгляд пронизывает меня насквозь, заставляя забыть, что я собиралась сказать.

— Вот… здесь… — наконец, произношу я, указывая на полку с книгами. — Эти книги могли бы вам понравиться.

Он берёт одну из них, перелистывает страницы, но затем поднимает на меня взгляд, в котором читается лёгкая усмешка.

— Ты знаешь, что подобные книги не сделают меня богаче? – спрашивает он приподнимая бровь, и неожиданно переходя на ты.

От его слов я смущаюсь ещё больше, но пытаюсь сохранить самообладание.

— Но они могут сделать вас умнее, — отвечаю я с лёгкой улыбкой, надеясь, что он не заметит, как сильно дрожат мои руки. — А это куда важнее.

Он улыбается, его глаза светятся каким-то странным интересом. В этот момент между нами возникает невидимая связь, что-то, чего я не могу объяснить, но что наполняет меня теплом.

— Ты любишь книги, да? — спрашивает он, отложив одну из них на стол. — Что ты читаешь?

— Романы, — признаюсь я тихо. — Я люблю истории о настоящей любви. Такие, где люди готовы на всё ради друг друга.

Он улыбается снова, но на этот раз его улыбка становится чуть мягче.

— Любовь, говоришь? Думаешь, это всё ещё имеет значение в нашем мире?

Я молчу на секунду, не зная, как ответить. Как человек, который живёт среди книг, я всегда верила в силу любви и верности. Но сейчас, стоя перед этим циничным мужчиной, мне кажется, что он смотрит на жизнь совершенно иначе.

— Конечно, — говорю я, собравшись с мыслями. — Без любви жизнь теряет смысл.

Его глаза становятся серьёзными, и он смотрит на меня так, словно пытается понять что-то важное. Мы стоим в тишине, и время будто замирает.

Салман начинает приходить в библиотеку всё чаще. Сначала я не понимаю, почему он возвращается снова и снова, ведь его интерес к книгам по бизнесу, казалось, был не таким уж большим. Но каждый раз, когда он появляется, моё сердце начинает биться быстрее. Он сидит за столом в углу, наблюдая за мной, как я расставляю книги или обслуживаю других читателей. Я стараюсь не смотреть в его сторону, но чувствую его присутствие всем своим существом.

Однажды он задерживается дольше обычного. Когда я собираюсь закрывать библиотеку, он подходит ко мне.

— Ты всегда работаешь здесь одна? — его голос звучит спокойнее, чем обычно, и я поднимаю на него глаза, чувствуя себя смущённой от его близости.

— Да, — отвечаю я, пряча взгляд. — Мне нравится тишина и книги. Здесь я чувствую себя на своём месте.

— Ты очень тихая, Лейла, — называет он меня по имени, и в его голосе слышится какая-то нежность, которая меня удивляет. — Но в тебе есть что-то, что заставляет возвращаться сюда снова и снова.

Я не знаю, что сказать. Его слова пугают и одновременно восхищают. Я никогда не думала, что смогу привлечь внимание такого мужчины, как Салман — уверенного, успешного, с таким взглядом, от которого мурашки бегут по коже.

— Ты странный, Салман, — говорю я с лёгкой улыбкой, пытаясь скрыть своё смущение. — Люди не возвращаются в библиотеку из-за библиотекарей.

— Может, другие и не возвращаются, — его улыбка становится шире, и в его глазах загорается искорка. — Но я — не другие.

Наши взгляды снова пересекаются, и я чувствую, как между нами возникает что-то новое, незнакомое, но такое притягательное. Это чувство, которое я не могу объяснить словами, но оно наполняет моё сердце чем-то тёплым и приятным.

Салман приходит в библиотеку всё чаще, и наши разговоры становятся длиннее. Мы обсуждаем всё — от книг до жизни. С каждым разом я всё больше узнаю его, и, несмотря на его цинизм и уверенность, вижу в нём человека, который тоже ищет что-то важное, возможно, даже больше, чем сам осознаёт. Я чувствую, что, между нами, что-то меняется.

Однажды он неожиданно говорит:

— Лейла, ты когда-нибудь думала о том, что любовь — это риск?

Я смотрю на него, не зная, как ответить. Конечно, я думала об этом, но для меня любовь всегда была чем-то чистым и возвышенным, а не чем-то, от чего стоит бежать.

— Любовь — это всегда риск, — наконец, говорю я. — Но это тот риск, который стоит того.

Он смотрит на меня с таким вниманием, что я чувствую, как мои щёки начинают розоветь.

— Ты слишком наивна, Лейла, — говорит он, но в его словах нет осуждения. — Мир не такой простой, как в твоих романах.

— Возможно, — отвечаю я, но внутри себя я знаю, что не согласна с ним. Любовь — это то, что делает нас живыми, настоящими. И я не боюсь этого риска.

Мы продолжаем общаться, и я не замечаю, как наши отношения перерастают в нечто большее. С каждым днём я всё больше привязываюсь к Салману, и хотя его цинизм всё ещё меня пугает, я начинаю видеть в нём человека, который нуждается в любви не меньше, чем я.

Глава 2

Каждый день с Салманом ощущается как новый, полный неизведанных эмоций и впечатлений. Мы оба стремимся к тому, чтобы наша совместная жизнь была не просто комфортной, но наполненной смыслом, заботой и нежностью. Салман продолжает удивлять меня своим вниманием, как в первые дни наших встреч, словно боится упустить что-то важное между нами. Его слова, касания, даже его молчание — всё это для меня теперь несёт глубокий смысл. Он бережёт меня, и это наполняет моё сердце бесконечной любовью.

Но за этой эйфорией скрывается тревога, о которой я пока не решаюсь ему рассказать. После нескольких месяцев брака я начала замечать, что что-то не так. Мы стараемся, но я всё больше боюсь, что не смогу подарить ему наследников. Мысль о том, что у меня могут быть проблемы с зачатием, нависает надо мной, как тяжёлое облако, и с каждым днём становится всё труднее держать это в себе.

Каждый раз, когда Салман смотрит на меня с нежностью, я чувствую угрызения совести. Он не знает, что внутри меня идёт борьба с самой собой. Я боюсь разрушить эту идеальную картину счастья, боюсь, что он может разочароваться во мне. В нашей культуре дети — это важная часть семьи, и я не могу представить, как он отреагирует, если узнает, что я не могу подарить ему то, что так необходимо.

Мы сидим вечером на балконе нашего дома, наслаждаясь тёплым вечерним воздухом. Я пытаюсь расслабиться и наслаждаться моментом, но внутри меня бурлит страх.

— Лейла, — прерывает тишину его голос, и я вздрагиваю. Он улыбается, глядя на меня своими тёмными глазами. — Ты такая тихая сегодня. О чём ты думаешь?

Я молча опускаю взгляд, не в силах посмотреть на него. Как сказать ему то, что мучает меня последние недели? Как признаться в своём страхе?

— О нас, — тихо произношу я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. — О нашем будущем.

— Я тоже думаю о нас. О том, каким будет наш дом, когда мы будем окружены нашими детьми, — продолжает он, и эти слова отдаются эхом в моём сердце.

Я сжимаю пальцы так сильно, что костяшки белеют. Вот он, момент. Я должна сказать ему правду. Но слова застревают в горле.

— Лейла, ты всегда можешь поговорить со мной обо всём что волнует тебя, — добавляет он, нежно касаясь моей руки.

Эти прикосновения должны были меня успокоить, но вместо этого я ощущаю, как внутри всё переворачивается. Я должна была быть той женщиной, которая сможет дать ему семью, которую он заслуживает. Но что, если я не смогу?

— Салман… — начинаю я, но мой голос дрожит. — Я… я не знаю, смогу ли я подарить тебе детей.

Мгновение он смотрит на меня, и я вижу, как его лицо меняется. Не сразу, но постепенно — его глаза становятся серьёзнее, тень проходит по его лицу. Он убирает руку, и я чувствую холод, когда наше прикосновение обрывается.

— Что ты имеешь в виду? — его голос становится жёстче, хотя он старается контролировать себя.

— Я прошла обследование, и врачи сказали, что у меня могут быть проблемы с зачатием, — признаюсь я, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли

— Проблемы? — он поднимает брови, его тон становится холодным, будто всё тепло, что было между нами, испарилось в одно мгновение. — Ты хочешь сказать, что ты бесплодна?

Я прикусываю губу, не зная, что ответить. Бесплодна… Это слово режет мне слух, как острый нож. Я не могу сказать это так прямо, но, возможно, он прав. И это самая страшная правда.

— Они сказали, что это не окончательный диагноз, но… шансы могут быть малы, — шепчу я, едва сдерживая слёзы.

Он молчит, опустив взгляд. Тишина между нами становится невыносимой. Я пытаюсь уловить его мысли, но его лицо теперь как маска. Непробиваемое, холодное, словно он уже принял какое-то решение.

— Салман… — тихо произношу я, надеясь услышать слова утешения.

— Я должен подумать, — вдруг резко бросает он, вставая. — Это… Это слишком серьёзно.

Его слова ударяют меня сильнее, чем если бы он выкрикнул обвинения. Я остаюсь сидеть на месте, глядя, как он уходит в дом, оставляя меня одну.

Я остаюсь на том же месте, где меня оставил Салман. В голове пульсирует одна мысль: «Почему я не поняла этого раньше?» С каждой секундой тишина давит сильнее, она как будто живёт, шепчет что-то зловещее, а внутри меня всё разрывается на части. Наше счастье, оказывается, было лишь иллюзией — хрупкой, зыбкой, которая таяла, как мираж. Я сжимаю себя за плечи, пытаясь защититься от ужаса, который уже настиг меня.

«Мне нужно подумать». Эти слова всё ещё звучат в моей голове, и с каждым разом отзываются громче. Что ему нужно обдумывать? Разве наши чувства не должны были преодолеть всё? Разве не любовь должна быть важнее всего? Но он ушёл. Оставил меня наедине с собственными страхами.

Я встаю, ноги подкашиваются, когда я направляюсь в дом. Слёзы льются сами собой. В спальне темно и пусто. Его нет. И от этого пустота внутри меня становится невыносимой. Всё это как знак — будто он уже выбрал, не сказав ни слова.

На следующее утро ничего не меняется. Салман держится на расстоянии, и между нами словно выросла стена. Невидимая, но такая реальная, что я ощущаю её почти физически. Он молчит, не говорит ни о том, что случилось, ни о будущем. Это молчание давит, и я всё больше тону в своих страхах. Мы продолжаем жить вместе, но будто в разных мирах. Я пытаюсь начать разговор, упоминаю детей, разные методы лечения, но каждый раз вижу, как его лицо напрягается, и он просто уходит, не отвечая.

Глава 3

Однажды ночью, когда в спальне царила полная темнота, я снова не могла заснуть. Мои мысли были полны страха и отчаяния. Я встала с кровати, тихонько подошла к окну и взглянула на звезды. Они мерцали так ярко, словно хотели напомнить мне о том, что есть вещи, которые находятся за пределами нашего контроля. Я чувствовала себя потерянной, как если бы вся моя жизнь свелась к одному: «почему?».

На следующий день, когда Салман вернулся с работы, он выглядел уставшим, но по-прежнему уверенным в себе. Я была на кухне, накрывая на стол, когда он вошёл, и в его взгляде я уловила что-то новое — тревогу и усталость, смешанные с решимостью.

— Лейла, — начал он, опускаясь на стул, — нам нужно поговорить.

Я почувствовала, как сердце забилось быстрее. В его голосе было что-то такое, что заставляло меня напрячься.

— О чем, Салман? — спросила я, пытаясь скрыть волнение.

Он вздохнул, как будто собирался произнести что-то важное.

— Я много думал о будущем. О нас.

Эти слова заставили меня затаить дыхание. Я не знала, что ожидать, но была готова выслушать.

— Я хочу, чтобы мы попробовали зачать, — произнёс он, и в его голосе я уловила нотку надежды.

В этот момент мир вокруг словно остановился. Я смотрела на него, не веря своим ушам. Эти слова были как луч света во мраке ночи.

— Ты действительно это сказал? — прошептала я, стараясь осмыслить, что он имеет в виду.

Он кивнул, и в его глазах я увидела искру, которую так долго искала.

— Я понимаю, что это сложно, — продолжал он, — но я не хочу терять нас. Нам нужно попробовать вместе.

Я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Неужели это был тот самый шаг, на который я так долго надеялась?

— Салман, — произнесла я с трудом, — ты готов к этому? Мы сможем справиться со всеми трудностями вместе?

Он смотрел на меня, и в его глазах я увидела нечто большее, чем просто понимание — я увидела готовность.

— Я не знаю, что будет дальше, — сказал он, — но я хочу идти по этому пути с тобой.

В этот момент я не смогла сдержать эмоций. Я встала, подошла к нему и обняла его, прижимая своё лицо к его плечу. Я чувствовала его тепло, и это успокаивало.

— Я люблю тебя, Салман, — прошептала я, а он отстранился, чтобы взглянуть мне в глаза. Я увидела в его взгляде ту самую искорку, которую искала.

Он наклонился ко мне, и наши губы встретились в нежном поцелуе. Этот поцелуй был полон обещаний и надежд, как будто все слова, которые мы не могли сказать, были заключены в этом мгновении. Я чувствовала, как его губы мягко касаются моих, и в сердце расцветает то, о чём так долго мечтала.

Каждое прикосновение было как вдохновение, как свежий воздух после долгого ожидания. Я прижалась к нему, чувствуя, как он обнимает меня крепче, и в этот момент всё вокруг потеряло значение. Были только мы, и наш общий путь.

— Мы справимся, — произнес он, прерывая поцелуй, и я увидела в его глазах искренность. — Я верю, что мы сможем это сделать.

Теперь я знала, что наш путь не так прост, как хотелось бы, но с этим новым решением пришла надежда. Я верила, что любовь сможет преодолеть всё.

***

Прошло четыре месяца с того момента, как Салман предложил мне попробовать зачать ребенка. Эти дни были полны надежды и тревоги. Каждый месяц я с нетерпением ждала, надеясь на тот долгожданный тест с двумя полосками, но каждое утро оборачивалось разочарованием. Я чувствовала, как наша любовь крепнет, но вместе с тем росло и напряжение между нами.

В один из таких вечеров, когда я готовила ужин, в дверь раздался звонок. Я с радостью открыла, думая, что это Салман вернулся с работы, но на пороге стояла его мама — высокая и статная женщина с проникновенным взглядом, который всегда заставлял меня чувствовать себя неловко. Она пришла без предупреждения, явно намереваясь устроить нам сюрприз.

— Лейла! — воскликнула она, расправляя длинное платье и обнимая меня. — Я вернулась!

Мой сердечный пульс ускорился. Я быстро перевела взгляд на часы, и поняла, что для возвращения мужа было еще рано.

Мы с Салманом только начали обсуждать нашу попытку стать родителями, и я знала, что свекровь будет задавать вопросы по поводу отсутствия у меня беременности.

— Ты не сказала нам, что едешь, — произнес Салман, заходя в кухню и застывая на месте, когда увидел свою маму.

— Я решила, что сделаю вам сюрприз! Полгода с вашей сестрой и зятем в Москве пролетели быстро, и я соскучилась по вам, — ответила она, ее глаза сияли от радости.

Я почувствовала, как волнение охватывает меня. В нашем доме теперь будет три человека, и это меня пугало. Все мысли о том, что у нас не получается зачать, всплыли на поверхность.

Глава 4

— Слушайте, а не пора ли уже одарить меня внуками? Год уже как женаты! — в один из вечеров говорит свекровь за ужином.

Салман резко отложил вилку. Я увидела, как его лицо затянулось облаками. Я попыталась заговорить, но он опередил меня.

— Мама, мы обсуждали это. Не надо снова поднимать этот вопрос, — сказал он, его голос был напряжённым.

Моя душа сжалась от его слов. Я хотела, чтобы он обнял меня и успокоил, но вместо этого он выглядел так, словно хотел уйти в себя.

— Но я волнуюсь, — продолжала мама, не замечая его напряжения.

Я почувствовала, как мое сердце закололо. Я не знала, как реагировать на её слова, но в тот момент захотелось просто сбежать. Я смотрела на Салмана, его лицо было искажено гневом и недовольством.

— Мама, у нас все хорошо. Не надо переживать, — сказал он, но я слышала, как в его голосе проскальзывает нотка резкости.

С каждым вопросом его гнев нарастал, и я не могла не чувствовать себя виноватой. Уже полгода, как мы пытались, и каждый раз неудача. Я понимала, что он переживает, но сама не могла понять, почему у нас не получается.

После ужина я пошла на балкон, чтобы немного проветриться. Холодный воздух напоминал мне о том, как быстро летит время. Я смотрела на звезды и думала о нашем будущем. Мы с Салманом были готовы, но природа, казалось, решила иначе.

Салман вышел ко мне через несколько минут, и, увидев меня, сразу подошёл. Он обнял меня сзади и прижал к себе. Я почувствовала, как его тепло успокаивает, но одновременно в его объятиях было столько боли.

— Лейла, — сказал он тихо, — я не могу больше это выносить. Каждый раз, когда ты смотришь на тест, я вижу, как ты надеешься, это давит на меня.

Я повернулась к нему и увидела, что его глаза полны страха.

— Я тоже переживаю, Салман. Я не знаю, почему не получается, — прошептала я. —Я люблю тебя и хочу создать семью. Хочу быть матерью твоего ребенка…

Он наклонился и поцеловал меня, как будто в этом поцелуе была вся наша любовь и надежда. Это был нежный, искренний поцелуй, в котором я почувствовала всю тяжесть его переживаний и ту же безмерную любовь, которая связывала нас.

— Мы справимся, — произнес он, отстраняясь и заглядывая в мои глаза. — Давай попробуем снова.

Я кивнула, понимая, что, несмотря на трудности, мы всё еще вместе. Я не могла не чувствовать, что у нас есть шанс. Несмотря на все испытания, я верила, что с любовью мы преодолеем любое горе.

Прошло два года, полных надежд и неудач. Каждый день был похож на предыдущий: бесконечные попытки, которые всегда заканчивались разочарованием. Салман стал другим. Я могла видеть, как его лицо тускнело, а глаза теряли искру, с которой он смотрел на меня раньше. Он все чаще уходил в себя, а его усталость становилась невыносимой.

Мама Салмана не оставляла нас в покое. Она всё сильнее давила на него, задавая одни и те же вопросы: «Когда же вы мне подарите внука? В нашем роду должны быть дети!» Ее слова звучали как приговор, обжигая Салмана, и я могла видеть, как на его плечи легла тяжесть ожидания.

— Ты не понимаешь, — однажды сказал он мне, глядя в окно, где солнце садилось за горизонтом. — Я каждый день слышу её просьбы, и это невыносимо. Она говорит, что я должен дать ей внука, что я не могу оставлять род без продолжения.

Его голос дрожал, и я почувствовала, как холод пробежал по моему телу. Я знала, что он не хочет, чтобы я страдала, но его сомнения влекли его всё дальше от меня.

— Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — прошептала я, надеясь, что моя искренность достигнет его сердца. — Я хочу быть с тобой, создать семью, но…

— Но, — перебил он, не дослушав, — я устал ждать, Лейла. Я не могу больше быть в этом вакууме.

В тот момент я почувствовала, как мой мир рушится. Его слова были как нож, глубоко вонзающийся в мою душу. Я понимала, что он, возможно, начинает думать о другой женщине. На Кавказе, где традиции предписывают мужчине право иметь несколько жён, это было не просто возможно, а даже ожидаемо. Салман мог бы решить свою проблему, обретя вторую жену, и это было бы для него выходом.

— Салман, — произнесла я, подавляя слёзы, — ты не можешь так поступить. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя.

— Я знаю, — его голос стал хриплым. — Но любви не всегда достаточно.

Я почувствовала, как ком в горле мешает мне говорить. С его решением всё изменилось. Он начинает видеть во мне лишь неудачу, не способную подарить ему то, что он так отчаянно хочет.

— Я не хочу терять тебя, — прошептала я, искренне надеясь, что мои слова достигнут его сердца.

Но он лишь смотрел в пустоту, его мысли, казалось, были далеки от меня. Я видела, как он мучается, и в этот момент внутри меня закипала обида. Я стала не просто женщиной, которую он любит, а причиной его страданий.

— Ты не понимаешь, Лейла, — произнес он наконец, его глаза отражали внутреннюю борьбу. — Я просто не знаю, как дальше жить в этом напряжении. Каждый день с твоим ожиданием становится пыткой.

Эти слова, словно удар по лицу, заставили меня замереть. Я не могла позволить себе плакать, хотя в душе разрывалась на части. Салман стоял передо мной, и в его глазах я видела не только любовь, но и непрекращающуюся борьбу, борьбу в которой я проигрывала перед его долгом.

Глава 5

Салман

С каждым днём мысли о второй жене становились всё настойчивее. Я заметил, как они роятся в моей голове, словно мухи вокруг испорченного мяса. Как же так? Как я мог подумать о том, чтобы разделить свою любовь с другой женщиной? Но, глядя на Лейлу, я понимал, что это единственный способ подарить семье наследника.

Каждый вечер, когда я возвращался домой, её улыбка встречала меня, как луч солнца, пробивающийся сквозь облака. Но в её глазах, когда мы обсуждали нашу мечту о детях, я видел тень. Она стала тенью себя, как будто с каждым новым днём теряла частичку своей души. Я не мог вынести этого. Я не хотел быть причиной её страданий, но в то же время не знал, как помочь нам обоим.

Её нежность, её искренность заставляли меня чувствовать себя виноватым за каждую минуту, когда я размышлял о том, чтобы взять вторую жену. Как я мог предать её, когда она так верила в нас, когда мы мечтали о совместном будущем? Но долг перед родом, давление, оказываемое матерью, становились всё сильнее. Каждый раз, когда я слышал её слова о внуках, мне казалось, что кто-то вырывает из моего сердца кусок за куском. Я должен был решить эту проблему, иначе всё разрушится.

Я смотрел на Лейлу, обнимая её во время наших вечерних посиделок на балконе, пока ее рука нежно скользила по моей шее. В такие моменты я чувствовал, как всё было идеально. Но стоит вспомнить о её слезах, о её страхах, и внутри меня всё разрывалось. Я не мог оторваться от её объятий, но мысль о другой женщине уже проскользнула в мою голову, как тёмная тень, которую не удавалось выгнать.

Но даже тогда, когда я пытался закрыть глаза на эти мысли, чувство вины лишь возрастало.

Как мне жить с этим решением, зная, что оно может разрушить всё? Я не хотел потерять Лейлу, не хотел видеть, как она страдает из-за меня. Но каким образом я мог бы объяснить ей, что это единственный выход из ситуации, не разбив её сердце окончательно?

У нас это было в порядке вещей, мужчины женились два, три, четыре раза, имея нескольких жен. Но это противоречило всему, чему я учился и что ценил.

В глубине души я понимал, что не смогу отнять у Лейлы надежду на будущее, но мысли о том, чтобы сделать её счастливой и в то же время исполнять свой долг перед семьёй, не оставляли меня. Я терял себя, терял ту часть души, которая ещё была со мной.

Каждое утро, просыпаясь рядом с Лейлой, я чувствовал, как стена между нами становится всё выше. Я не мог позволить себе думать об этом. Я не мог, но мысли, словно настойчивый шёпот, возвращались. Я был на грани, и не знал, смогу ли справиться с этим бременем.

***

Прошло ещё несколько недель, и я оказался в водовороте собственных противоречий. Каждое утро я просыпался с ощущением, что воздух вокруг стал легче, но в то же время он давил на меня, как тяжелая пелена. Лейла продолжала улыбаться, её доверчивый взгляд заставлял моё сердце трепетать, но внутри меня всё громче звучал зов отчаяния. Я всё чаще ловил себя на мысли о том, как было бы легче, если бы рядом была ещё одна женщина, с которой я мог бы разделить свою ответственность.

Мы с Лейлой сидели в уютном ресторане, за столиком у окна. Она с энтузиазмом рассказывала о своих мечтах, о том, как видит наше будущее. Её голос был полон надежды, но в глубине души я чувствовал, как эта надежда с каждым днём становится всё более хрупкой. Я смотрел, как она жестикулирует, и в этот момент меня переполняло чувство вины. Как я мог об этом думать, когда Лейла была рядом, полна любви и ожиданий? Я вдруг ощутил, как внутреннее напряжение становится невыносимым.

— Салман, ты знаешь, вчера я встретила Алину. Она выглядела такой счастливой, у неё уже второй ребёнок… — с горечью произнесла Лейла. — Я так мечтаю чтобы и у нас…

Я не знал, как ответить. Слова словно застревали в горле, а во мне росло чувство вины. Как я мог об этом думать, когда она ждала от меня слов поддержки?

— Это здорово, — произнёс я, стараясь изобразить искреннее волнение, но на душе было тяжело. — Уверен скоро и мы дождемся хороших новостей.

Вечером, когда мы вернулись в наш дом, я остался один в тихом зале. Солнце уже закатилось, и темнота окутала комнату. Я смотрел в окно, стараясь найти ответ на свои терзания, но вместо этого наткнулся на собственное отражение. Оно было полным сомнений, страха и боли.

— Что делать? — шептал я в пустоту. — Как я могу предать её доверие?

Но в то же время мысли о второй жене всё настойчивее врывались в мою голову. Я знал, у нас это не только допустимо, но и ожидаемо. Мужчина, который не может дать наследника, становится предметом осуждения. Я чувствовал, как накаляется давление, и у меня возникал вопрос: смогу ли я жить с этим выбором? Сможет ли Лейла понять, что я делаю это ради нас, ради нашей семьи?

Я был в ловушке собственных чувств. Я не хотел терять Лейлу, её любовь была для меня всем. Но чем больше я думал о будущем, тем сильнее осознавал, что пора принимать решение. Я не мог позволить себе быть эгоистом.

Глава 6

Прошло ещё несколько месяцев, и напряжение в нашем доме нарастало с каждым днём. Мама Салмана всё чаще заводила разговоры о будущем, о необходимости наследника, и её взгляд всякий раз задерживался на мне. Я знала, что она не винила меня напрямую, но каждое её слово было болезненным напоминанием о том, что я не могла дать Салману детей. Я видела, как он уходит в себя, его лицо всё чаще покрывала тень. Мы перестали обсуждать наше будущее, как будто это было что-то, что невозможно изменить.

С каждым днём Салман отдалялся всё сильнее, и я чувствовала, как между нами разрастается пропасть. Он стал более замкнутым, всё реже говорил о том, что его волнует. Но однажды вечером он сел рядом со мной, взял мою руку и сказал:

— Лейла, мне тяжело говорить об этом. Но ты знаешь, как важно для нашей семьи продолжение рода. Мы уже пытались столько времени, и я вижу, как это мучает нас обоих.

Я молчала, не в силах ответить. Сердце моё колотилось, предчувствуя самое страшное. Он продолжал, его голос был тихим и полным боли:

— Я хочу, чтобы ты знала, что я не виню тебя. Но нам нужно подумать о будущем. Мне нужно продолжить наш род, это долг перед семьёй. Мама предлагает, чтобы я взял вторую жену.

Эти слова ударили меня, как молния. Я не могла поверить в то, что слышу. Мой мир рухнул в тот момент. Вся моя любовь, все наши общие мечты в одно мгновение рассыпались в прах. Я смотрела на него, стараясь понять, что на самом деле происходит.

— Вторую жену? — прошептала я, не веря своим ушам.

Он посмотрел в мои глаза, полные боли, и кивнул:

— Я не хочу потерять тебя, Лейла. Ты — моя первая жена, и ты всегда будешь главной в моём сердце. Но я обязан продолжить наш род. Дело не в том, что я хочу кого-то заменить. Я делаю это ради будущего, ради нашего наследия.

Я не знала, что сказать. Я чувствовала, как боль и обида захлёстывают меня. Но, несмотря на всё это, я видела, что Салман страдает не меньше меня. Он сделал этот выбор не из-за недостатка любви ко мне, а потому что чувствовал ответственность перед своей семьёй и своим родом.

На следующий день, когда Салман уехал на работу, его мама осталась со мной в доме. Она осторожно подошла ко мне, как будто боялась, что любое слово может меня ранить ещё больше. Её голос был мягким, но твёрдым:

— Лейла, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты — часть нашей семьи, и всегда будешь ею. Но Салман — мой сын, и его долг — дать нам наследников. Я помогу ему найти достойную девушку. Ты не будешь одна. Многие так живут, уверена со временем ты смиришься и даже сможешь подружиться со второй женой мужа…

Я слушала её молча, но внутри всё кипело. В моей душе боролись любовь и обида, и я не знала, какой стороне поддаться. Мама Салмана предложила взять на себя поиски второй жены, уверяя, что это будет девушка, которая не станет претендовать на большее, чем ей положено. Она убеждала меня, что я останусь в почёте, а вторая жена будет лишь средством для продолжения рода.

Через несколько недель после этого разговора мама Салмана привела в наш дом сватов, с которыми была молодая девушку по имени Амина. Она была тиха и скромна, едва поднимала глаза, когда её представили. Я увидела, как Салман смотрит на неё — в его взгляде не было страсти или любви, только долг и ответственность. Это меня немного утешило.

Салман официально попросил руки девушки у ее родни и они дали своё благословение. В тот момент я поняла, что наша жизнь больше никогда не будет прежней. Я оставалась его женой, но в нашем доме теперь будет ещё одна женщина, и я не знала, как с этим жить.

Салман подошёл ко мне той ночью, нежно взял за руку и сказал:

— Лейла, ты — часть моей души, и я никогда не оставлю тебя. Мы всё ещё семья, и я буду заботиться о тебе так же, как раньше. Но нам нужно двигаться вперёд.

Эти слова звучали как приговор, но я кивнула, не в силах противостоять. Я знала, что это был его выбор, но от этого не становилось легче.

Глава 7

В какой-то момент я не смогла больше терпеть. Это было слишком. Я приняла решение уехать к маме, чтобы хоть немного побыть одной, чтобы всё обдумать. Каждый день, находясь рядом с Салманом, в ожидании его нового брака, я ощущала, как внутри меня что-то умирает. Его равнодушие, его молчание, это давящее чувство, что в моём мире рушится всё, к чему я стремилась — я не могла этого больше выносить. Мы оба понимали, что наше время истекло.

Вечером Салман отвёз меня к маме. Дорога была длинной и невыносимо молчаливой. Он сидел за рулём, не сказав ни слова, лишь изредка бросая взгляды в мою сторону. Я не могла смотреть на него — было слишком больно. Каждая секунда в этом замкнутом пространстве казалась вечностью.

Когда мы подъехали, он помог мне вынести вещи, но, в отличие от прежних раз, не поцеловал на прощание. Я просто ушла, не оглядываясь.

Мама встретила меня как обычно — с тихим пониманием и сочувствием. Я не стала говорить ей сразу о том, что происходило. Просто забралась в свою старую комнату и рухнула на кровать, чувствуя, как тяжесть последних месяцев давит на меня. В голове крутились мысли о Салмане, о нашей жизни, о том, как всё так быстро разрушилось.

Утром я проснулась с твёрдым решением. Я должна была в последний раз попытаться разобраться в себе. Сразу же поехала в клинику. Врач выслушала меня внимательно, но ее слова были как нож в сердце.

— Шансы забеременеть минимальны, — сказал она, устало снимая очки. — Но это не значит, что все совсем безнадёжно.

Я почти не слышала ее слов. Всё, что я чувствовала, — это огромное, всепоглощающее опустошение. Она продолжал говорить что-то о процедурах, об искусственном оплодотворении, но я помнила, как Салман однажды сказал, что он против этого. Тогда его слова не казались мне такими важными, но сейчас они били в самое сердце.

Когда я вернулась к маме, она, как всегда, ждала меня на кухне. Её глаза были полны беспокойства, но я не могла выдержать её взгляд. Я чувствовала себя раздавленной. Внутри всё было пусто.

— Я ездила в клинику, — начала я, с трудом подбирая слова. — Хотела в последний раз убедиться, что всё бессмысленно. И знаешь, мама… Всё действительно бессмысленно. У меня почти нет шансов.

Мама кивнула, её лицо оставалось спокойным, но я видела, как она пытается подобрать слова, чтобы утешить меня.

— Салман хочет жениться на другой, — произнесла я, сжимая руки в кулаки. — Он готов взять вторую жену, только потому, что я не могу дать ему ребёнка. Я не могу принять этого, мама. Я не смогу.

— Лейла… — Мама посмотрела на меня с тем же сочувствием, но я не выдержала.

— Ты знаешь, что для меня это невыносимо! — я поднялась на ноги, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Я не могу делить его с другой женщиной! Это предательство! Я любила его, мама. Я отдала ему всё, и теперь, когда я не могу родить, он готов предать меня.

Мама вздохнула и положила руку мне на плечо.

— Лейла, у нас это принято. Многие женщины мирятся с тем, что их мужья берут вторую жену ради детей. Это не значит, что он не любит тебя.

Я оттолкнула её руку, чувствуя, как в груди разгорается боль.

— Это не имеет значения! — выкрикнула я. — Я не такая. Я не хочу делить его ни с кем. Если бы это был он, если бы он не мог иметь детей, я бы осталась с ним. Я бы не искала другого мужчину. Потому что наша любовь была важнее всего. Но для него важнее дети, род, фамилия… А я? Что я значу для него теперь?

Слёзы сами собой покатились по щекам, и я больше не пыталась их сдержать. Всё внутри меня кричало от боли, от обиды, от предательства.

— Я дождусь окончания Никаха , — сказала я, вытирая слёзы. — Я увижу своими глазами, как он сделает этот шаг. И тогда я уйду. Я не останусь, если он решит жениться на другой. Я не смогу жить с этим. Я не хочу быть женщиной, которая живёт с мужем, но при этом делит его с другой. Это не для меня, мама.

Мама молчала. Она понимала меня, но знала, что изменить ничего нельзя. Я сидела перед ней, разбитая и опустошённая, с чувством, что мир, который я строила, рушится у меня на глазах.

***

Я не верила. До последнего. До последнего, несмотря на все знаки, слова, и холодную тишину между нами, я всё ещё надеялась, что этого не случится. Что Салман передумает, остановится, что вспомнит обо мне, о нас, о том, что мы прожили вместе. Но вот она — реальность, жестокая, как удар в живот. Спустя две недели после того, как он объявил мне о своих планах, произошла эта тихая, безлюдная церемония, где Салман взял Амину в жены.

Он не сказал мне ничего заранее, я узнала уже после. Узнала от своей матери, когда та, запинаясь, сообщила мне эту новость, стараясь быть как можно мягче. Сначала я просто смотрела на неё в полном непонимании. Как будто она говорила на незнакомом языке. Но вот до меня начали доходить её слова. Каждое слово было ударом в сердце. Он женился. Он выбрал её. Он предал меня.

Тогда меня накрыла истерика. Я не могла дышать, не могла думать, слёзы застилали глаза, а воздух стал густым, вязким. Я не могла поверить, что это случилось. Не могла принять, что тот, кто клялся мне в вечной любви, кто обещал, что будет рядом, несмотря ни на что, теперь принадлежит другой. И что самое ужасное — это квартира. Квартира, которую я с таким трепетом выбирала и обустраивала, думая, что она станет нашим с Салманом местом уединения, нашим маленьким миром, нашей крепостью. Теперь она принадлежала ей. Амина будет там жить. Там, где должна была быть я.

Глава 8

Спустя три дня, когда тишина вокруг меня стала невыносимой, я поняла: Салман не собирается приезжать за мной. Не собирается умолять вернуться или просить прощения. Он, похоже, был вполне удовлетворен своим выбором. Эта мысль сжала моё сердце в тиски, и я почувствовала, как мир вокруг начинает рушиться.

На четвёртый день, когда я сидела в тишине, я приняла решение: я не могу больше жить в этой тени предательства. Я не смогу оставаться в месте, которое больше не будет для меня домом. Я собрала всю свою смелость и обратилась к маме.

— Мама, я хочу развестись с Салманом, — произнесла я, стараясь говорить спокойно, хотя в душе бурлили эмоции. — И я прошу тебя продать наш домик. Нам нужно уехать в другой город, подальше от этого кошмара.

Мама посмотрела на меня с недоумением, её лицо изменилось, как будто я только что ударила её.

— Лейла, ты не можешь так говорить! — возразила она, её голос дрожал от волнения. — Это наш дом! Последняя память о твоём отце. Я не могу просто взять и продать его. Я хочу прожить свою старость здесь, вспоминая о своём любимом муже!

Я понимала, как трудно ей оставить то, что связано с отцом, с теми моментами счастья, которые они разделили. Но внутри меня разгорался огонь отчаяния.

— Мама, — произнесла я, стараясь найти нужные слова, — если мы останемся здесь, мы будем только страдать. Я не смогу быть счастлива, зная, что Салман с другой. Я не могу видеть его, знать, что он живёт своей новой жизнью! Как мне жить в этом городе где все напоминает о нем?

Я сделала шаг к ней, взяла за руки, смотря в её глаза.

— Давай просто заложим дом под кредит, — предложила я, не зная, как она отреагирует. — Я обещаю, я смогу выплатить его. Я выучусь на секретаря или на менеджера, найду работу. Мы переедем в другой город, начнём новую жизнь, где не будет этого предательства, этого кошмара!

Она всмотрелась в мои глаза, и я увидела, как её сердце колебалось между двумя решениями. В её глазах был блеск слёз, но в них также проскользнула искорка надежды.

— Я… я не знаю, — произнесла она, сжимая мои руки. — Этот дом… он слишком дорог для меня.

— Я понимаю, мама, — сказала я, чувствуя, как моё сердце разрывается. — Но разве стоит держаться за воспоминания, если они приносят только боль? Мы можем создать новые воспоминания в другом месте, вместе.

Наконец, она опустила голову, словно осознав всю тяжесть нашего положения. Я знала, что это решение будет нелёгким, но всё же в глубине души чувствовала, что это единственный путь вперед.

— Хорошо, Лейла, — произнесла мама, наконец, поднимая взгляд. — Если ты действительно так хочешь, я помогу тебе. Но запомни: этот дом всегда будет частью нас.

Я кивнула, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Мы сделали шаг в неизвестность, но я знала, что с каждой пройденной милей мы сможем оставить позади прошлое и найти своё новое счастье.

Глава 9

Когда я подписывала бумаги в банке, чувствуя холодное давление авторучки на ладонь, внутри меня всё дрожало. Я знала, что это был путь без возврата. Наш дом, наш маленький, уютный домик, который отец строил своими руками, теперь стал залогом моего будущего. Будущего без Салмана. Но другого выхода у меня не было. Мне выдали кредит на миллион рублей, но этот миллион стал для меня весомым грузом. Каждый месяц мне нужно будет выплачивать тридцать тысяч рублей. Как? Где я найду такие деньги? Я должна была стать сильной, ведь другой жизни у меня теперь не было.

Когда я вышла из банка, холодный ветер ударил мне в лицо, как будто природа сама протестовала против моего решения. Я стояла на улице, чувствуя, как мир вокруг рушится, но, несмотря на всё это, у меня было ощущение освобождения. Теперь у меня был шанс уйти от всего этого кошмара.

По дороге домой я не могла удержаться от горьких мыслей. Салман. Даже произнесение его имени вызывало боль, словно кто-то снова и снова открывал мои раны. Как он мог так поступить со мной? Как он мог предать ту любовь, которую мы делили? Я чувствовала, как гнев и боль перемешиваются во мне, а слёзы накапливаются, готовые пролиться в любой момент.

В тот вечер, сидя за старым столом в маленькой кухне, я включила ноутбук и начала искать курсы. Я не знала, где и как начинать, но знала одно: я должна учиться, я должна найти работу, я должна выплатить этот кредит, чтобы мы с мамой смогли начать новую жизнь. Пусть это займёт месяцы, годы, но я не сдамся.

Интернет предлагал множество вариантов, но всё казалось таким далёким и нереальным. “Учиться на секретаря? Или менеджера? Какую работу я смогу получить без опыта?” — мысли вихрем кружились в голове, но я твёрдо решила, что справлюсь. Я уже отправила несколько заявок на курсы, теперь нужно было ждать ответов.

Но, несмотря на все мои старания, каждую ночь я просыпалась в холодном поту, думая о Салмане. Я знала, что не могу позволить себе встретиться с ним лицом к лицу. Я не могла смотреть в его глаза, полные пустоты, зная, что он выбрал другую женщину. Он разрушил меня, но я не дам ему права разрушить мою дальнейшую жизнь.

Решение о разводе через суд пришло внезапно. Я понимала, что не смогу решиться на разговор с ним. Он бы всё обернул так, что я осталась. Что согласилась с его выбором. У нас был не только религиозный брак, но и официальный, зарегистрированный в ЗАГСе. Поэтому я решилась подать заявление в суд. Пусть всё решается по закону, без лишних слов, без эмоций.

Когда я в первый раз написала заявление, мои руки дрожали. Всё во мне протестовало против этого шага, но я знала, что так будет лучше. Я не могла продолжать жить в лжи и иллюзиях. Салман выбрал свой путь, теперь настала моя очередь.

— Я не боюсь, — прошептала я себе под нос, глядя на форму, которую заполняла для суда. — Я смогу жить без него.

Но, несмотря на эти слова, внутри меня всё ещё оставался маленький уголок боли, который тянул меня обратно, к тем дням, когда мы были счастливы вместе.

О расторжении религиозного брака я даже не думала. Мне казалось, что это уже не имеет значения. Замуж я всё равно больше не собиралась. После Салмана я не видела себя рядом с другим мужчиной. Как можно снова поверить? Как можно снова отдать свою душу тому, кто однажды может предать?

Но я знала, что Салман не даст мне развод. Он слишком горд. Слишком уверен в своей правоте. Для него я всё ещё была женой, пусть и второй, уже ненужной, но женой. Я могла представить, как он будет смотреть на меня, с этими холодными глазами, и говорить: “Ты останешься моей женой, и ничего ты не сделаешь”. Я понимала, что бороться с ним бесполезно. Что обращаться в мечеть, спорить, требовать — это война, которую я проиграю. Не потому, что я была слаба. А потому, что у меня больше не было сил. Всё, что у меня осталось, — это горечь внутри и острая рана, которая кровоточила от каждого воспоминания о нас.

Я просто хотела, чтобы всё это закончилось. Без криков, без сцены, без обвинений. Мне нужно было уйти тихо, словно раствориться в воздухе, чтобы однажды никто не вспомнил, что я была его первой женой. Я понимала, что для него наш религиозный брак был важен, как символ его силы, его прав. Но для меня всё это уже потеряло смысл.

Я хотела жить, дышать, не чувствовать эту бесконечную тяжесть. Я была не готова воевать за свободу, доказывать ему своё право на выбор. Я просто устала. Устала ждать. Устала бороться с самой собой, с болью, с тем, что моё сердце было разбито, а я не могла собрать его заново.

“Развод?” — подумала я. — “Что это изменит? Я всё равно уже не та, что была раньше.”

Мне оставалось только жить дальше, как получится. Тихо. Без лишних движений. Я хотела забыть всё, что нас связывало, и больше не возвращаться к этим воспоминаниям. Салман не даст мне развода? Пусть. Пусть он живёт с этим знанием, пусть цепляется за свои права. А я буду цепляться за своё право быть свободной.

Глава 10

Салман

Прошло две недели, а я всё ещё не мог вернуться к Лейле. Она осталась у своей матери, и это давало мне время… время набраться мужества, чтобы снова увидеть её. Я понимал, что мне придётся посмотреть ей в глаза и объяснить всё. Но что я мог сказать? Она знала правду. Она знала, что я предал её, зная, насколько это её ранит.

Я думал, что время поможет ей остыть, смириться с моим решением. Но чем дольше я ждал, тем больше меня терзала мысль о том, что я потерял её навсегда. Я понимал, что должен был это сделать — продолжить свой род, дать своей семье наследника. Каждый на моём месте поступил бы так. Моя мать, друзья — все сказали бы мне, что я поступил правильно. Но почему же тогда это казалось таким тяжёлым?

Каждую ночь я думал о Лейле. Она была моей женой, моей единственной любовью столько лет. Мы мечтали о детях, но судьба распорядилась иначе. И тогда я решил поступить так, как поступил бы любой мужчина в моём положении. Но эта правильность выбора не приносила мне облегчения. Я предал её. Я это знал.

С того дня, как я взял Амину в жены, я не мог избавиться от ощущения, что сделал что-то непоправимое. Я поселил её в квартире, которую Лейла обставляла для нас, думая, что это будет нашим любовным гнёздышком. И этот факт разъедал меня изнутри.

Но что я мог сделать? Я должен был двигаться дальше. Впереди была целая жизнь, и я надеялся, что Лейла когда-нибудь поймёт это, примет меня обратно. Я верил, что с течением времени она увидит, что я сделал это не из-за нелюбви, а ради нашего будущего. Ради семьи, которой нам не удалось создать вместе.

Но с каждой неделей я всё больше боялся, что этот разговор, которого я избегал, разорвёт нас окончательно.

Прошло ещё несколько дней, и я всё больше чувствовал, как почва уходит из-под ног. Лейла не звонила, не писала. Казалось, между нами образовалась стена, которую я сам воздвиг. Но я ждал. Я надеялся, что время исцелит её раны. Надеялся, что она всё поймёт, что поймёт меня. Но каждый день, который проходил, делал эту надежду всё более хрупкой.

Салман… предатель. Эти слова, казалось, звучали в моей голове постоянно. Когда я женился на Аминe, я думал, что Лейла смирится, потому что она сильная. Потому что у нас не было другого выбора. Но с каждым днём я всё больше осознавал, что именно я разрушил её мир.

Мама пыталась поддержать меня. “Ты всё сделал правильно”, — говорила она. И все вокруг подтверждали это: “Твоя обязанность — продолжить род, дать семье наследника”. Но чем чаще я слышал эти слова, тем тяжелее мне было. Я не чувствовал себя правым. Ни одно из этих мнений не смогло заглушить той боли, которую я причинил женщине, которая была со мной все эти годы.

Каждый раз, когда я думал о том, чтобы поехать к Лейле, чтобы поговорить с ней, мне не хватало смелости. Я боялся увидеть в её глазах ту боль, которую знал, что сам же и причинил. Я понимал, что вернуться к ней — это столкнуться с правдой, которая уже стала частью нашей жизни. Правдой о том, что я разрушил то, что у нас было.

Но однажды вечером, когда я сидел в одиночестве в нашей теперь пустой квартире, я осознал: больше ждать нельзя. Лейла не вернётся сама. Если я не пойду к ней, я потеряю её навсегда. Я уже потерял её доверие, и теперь, возможно, был шанс вернуть хотя бы её присутствие в моей жизни.

Встав с дивана, я чувствовал тяжесть на душе. Я не знал, как она примет меня, не знал, готова ли она вообще снова увидеть меня. Но оставаться в стороне я больше не мог.

***

Калининград… Я не могла поверить, что снова здесь. Я давно мечтала вернуться в этот город, который так глубоко запал мне в душу с детства. Мне было десять, когда мы с мамой и папой поехали сюда навестить брата отца. Это было наше единственное семейное путешествие, и тогда оно казалось мне настоящим чудом. Я помню, как мы гуляли по старым улочкам, держась за руки. Папа шутил, мама смеялась, а я смотрела на город с огромным восхищением, будто попала в сказку.

Теперь же, когда поезд медленно въезжал на вокзал, я чувствовала что-то другое. Город по-прежнему был прекрасен, но внутри меня всё перемешалось. Я возвращалась не к чуду, а к самой себе, пытаясь вырваться из тисков прошлого, оторваться от боли, которую оставил Салман.

С тех пор, как я заложила всё, что у нас было, и решила начать новую жизнь, прошло всего несколько дней. И хотя каждый шаг был для меня как маленькая смерть, я знала — у меня нет выбора. Оставаться рядом с ним, в том доме, где каждое воспоминание о нас теперь было разрушено, я просто не могла.

Когда я приехала в Калининград, я сняла маленькую квартиру в старом районе города. Она была скромной, но мне больше и не нужно было. Впервые за долгое время я чувствовала себя спокойно. Здесь не было его. Здесь не было её. Было только моё одиночество, которое стало моим единственным утешением. Я каждый день выходила на балкон, вдыхала этот прохладный воздух, и в нём ощущала что-то знакомое, наверное отголосок того детского счастья, которое у меня когда-то было. Это успокаивало меня, хотя и ненадолго.

Я могла бы научиться жить заново. Но вечером, когда я возвращалась в свою пустую квартиру, меня накрывала волна воспоминаний. Салман. Его предательство. Моя неспособность пережить то, что он выбрал другую. Каждый вечер я проходила по тем же улочкам, где когда-то гуляла с родителями, и пыталась понять, как мне жить дальше.

Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. В детстве мне казалось, что любовь — это самое главное, что с ней можно пережить всё. Но теперь я знала правду: даже самая сильная любовь не спасёт, если тебя предали.

Я пыталась найти ответы на свои вопросы в этом городе, где когда-то была счастлива. Но даже Калининград, со всей своей магией, не мог мне помочь. Я не была той девочкой, которая верила в чудеса. Чудес больше не было, и каждый шаг вперёд требовал от меня колоссальных усилий.

Мама приехала через неделю. Когда я увидела её, у меня сердце сжалось. Она выглядела усталой, как будто годы внезапно догнали её. Её лицо, всегда такое сильное и выдержанное, казалось теперь немного осунувшимся. Я понимала, что поездка была для неё тяжёлой — она никогда не отличалась крепким здоровьем, да и возраст уже давал о себе знать. И всё же, несмотря на это, она приехала ко мне. Приехала, потому что я её позвала, потому что мне нужна была её поддержка, её присутствие.

Глава 11

Салман

Прошло больше года, и жизнь шла своим чередом. В какой-то момент я начал замечать, что мысли о Лейле приходят всё реже. Боль, которую она мне причинила своим внезапным исчезновением, потихоньку растворялась. Я уже не жил этими воспоминаниями, не просыпался с ощущением, что что-то потерял. Со временем я начал привыкать к новому порядку жизни. Но что бы я ни говорил себе, в глубине души я знал: пустота осталась.

Со второй женой, Аминой, всё было ещё сложнее. Мы не жили вместе. Это решение, принятое когда-то с таким ощущением правильности, теперь казалось мне ещё более тяжёлым грузом. Я не хотел об этом думать, не хотел погружаться в этот мрак. Амина ждала внимания, но я не мог дать ей того, чего она заслуживала. Мы словно жили в разных мирах, хотя брак наш был официальным. И детей у нас не было — того самого, ради чего я и пошёл на этот шаг. Сначала я считал, что всё наладится, что время расставит всё по местам. Но оно только усугубляло ощущение пустоты.

Я начал задаваться вопросом: был ли я прав? Был ли этот выбор действительно тем, что нужно было сделать? Время шло, и я всё чаще ловил себя на мысли, что моя жизнь оказалась вовсе не такой, какой я её представлял.

Лейла… Я долго винил её за то, что она просто ушла, не сказав ни слова, не дав шанса объяснить, договориться. Она оставила меня наедине с моими решениями и моими ошибками. Я много думал об этом, много злился. Но теперь, когда прошёл год, я начал понимать, что, возможно, именно я причинил ей ту боль, которую сам испытывал. Я начал понимать, что предательство, которое я видел в её уходе, было ответом на моё собственное предательство. Я выбрал путь, который разрушил нас обоих.

Но об этом я старался не думать. Я отодвигал эти мысли в сторону, убеждая себя, что всё так и должно было быть. Однако в моменты тишины, когда ночь накрывала город, эти мысли возвращались. Я думал о том, как могла бы сложиться наша жизнь, если бы я тогда сделал другой выбор.

***

Я сидел в своём офисе, за привычной рутинной, окружённый бумагами, цифрами, звонками — всем тем, что стало частью моей жизни в последние годы. Моя работа всегда была моим убежищем. Занимаясь инвестициями и финансовыми консультациями, я привык к порядку, к расчетам, к чёткому планированию. Чувство контроля над цифрами всегда давало мне ощущение стабильности, но в последнее время даже это не приносило покоя.

Я только что закончил встречу с клиентом, и мозг просил передышки. Решив немного отвлечься, я открыл телефон и машинально начал листать социальные сети. Пролистывал новости, фотографии, посты знакомых, как вдруг мой взгляд зацепился за одно видео. Это был совершенно случайный пост, но что-то в нём сразу привлекло моё внимание.

Псевдоним, под которым это видео было опубликовано, казался незнакомым, но звук… голос. Как только я услышал его, внутри что-то замерло. Этот голос невозможно было забыть. Это была Лейла.

Я замер, глядя на экран, и сердце неожиданно забилось быстрее. Она говорила что-то о книгах, делилась своими мыслями, своим взглядом на жизнь и творчество. Но это не было важно. Я не мог поверить, что случайно наткнулся на неё после стольких месяцев тишины. Она говорила уверенно, но в её тоне слышалось то знакомое спокойствие, которое всегда пленяло меня.

В этот момент я понял, что никакой псевдоним не сможет скрыть её настоящую сущность от меня. Я бы узнал её среди тысячи голосов. Она изменилась внешне — это было видно даже на видео. Она выглядела по-другому, более зрелой, уверенной, её светлые волосы делали её почти неузнаваемой. Но это была она, Лейла. Та Лейла, которую я когда-то знал до самых мелких деталей, до самой души.

Я не мог оторвать глаз от экрана. Каждый её жест, каждая улыбка напоминали мне о тех днях, когда она была частью моей жизни. О тех днях, когда мы мечтали о будущем, которого у нас так и не было. Но самое страшное было то, что её лицо уже не выражало той боли, которую я когда-то ей причинил. Лейла выглядела счастливой. Она нашла своё место, нашла себя, и, похоже, больше не была связана с тем прошлым, где был я.

Я медленно выключил видео и откинулся на спинку кресла. В моей голове крутились тысячи мыслей, и все они возвращали меня к одному — как я мог отпустить её так просто? Почему я решил, что время исцелит всё, что она просто смирится? Я осознал, что всё это время пытался забыть, а она жила дальше, преодолевая своё прошлое.

Я провёл рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Но это было невозможно. Лейла была передо мной, на экране, в реальной жизни

***

Я сидела за компьютером, погружённая в инвентаризацию. Магазин — это было то место, где я находила спокойствие. Здесь всё было под моим контролем: книги на полках, отчёты, списки поставок. Цифры и порядок помогали мне не думать о прошлом, о том, что я оставила далеко позади. Я проверяла новые поступления, сверяя данные, когда вдруг почувствовала, что кто-то за мной наблюдает. Это было странное, почти физическое ощущение. Вначале я решила, что это один из клиентов просто ждёт, пока я закончу работу.

Но вдруг меня охватило странное беспокойство. Я медленно подняла голову, посмотрела на экран и почувствовала, как внутри что-то сжалось. Резко повернула голову, и моё сердце замерло.

Передо мной стоял Салман.

Время остановилось. Я смотрела на него, не в силах понять, реальность это или иллюзия. Всё внутри перевернулось, и первая реакция была — бегство. Хотелось убежать, спрятаться, скрыться от этого взгляда. Но я не могла двинуться с места. Его лицо было таким же, как я его помнила: немного усталым, но всё ещё с той глубиной в глазах, которая всегда заставляла меня чувствовать себя уязвимой.

Моя голова закружилась. Вся боль, которую я похоронила в себе, нахлынула с новой силой. Все воспоминания, все страдания — всё всплыло на поверхность, как будто это случилось вчера. Я хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Лейла, — его голос прозвучал тихо, почти шёпотом, но для меня это было словно гром среди тишины.

Глава 12

Я сидел в полутёмном номере своего отеля в Калининграде, глядя на город за окном, но мысли мои были где-то далеко, с Лейлой. В тишине, которая давила на меня со всех сторон, не было покоя. Я пытался разобраться в том, что чувствую, но каждый раз возвращался к одному — её образу, её словам. Всё, что она сказала, всё, что произошло в том чёртовом книжном магазине, не давало мне покоя.

Лейла изменилась. Она выглядела совсем не так, как я её запомнил. Я не сразу понял, что именно во внешности поразило меня в первую очередь, но потом осознал: её светлые волосы. Эти светлые локоны делали её совсем другой — яркой, сильной, той, кто может постоять за себя. Но не только внешне она изменилась. Лейла больше не была той наивной, доброй девушкой, которую я оставил, решив выбрать долг перед семьей. В её глазах не осталось той теплоты, которой я привык наслаждаться, теперь там был холод. Холод и боль, та самая боль, что я сам ей причинил.

Я думал, что время залечит раны. Я убеждал себя, что поступил правильно. У меня не было выбора — нужно было продолжить род, иначе я бы не смог смотреть в глаза своей семье, тем, кто ожидал от меня наследников. Но когда я посмотрел ей в глаза в том магазине, понял, что был дураком. Ничего не зажило, и её боль оказалась глубже, чем я мог представить. Она не простила меня. И как я мог вообще надеяться на это?

Внутри меня что-то сжималось при воспоминании о её взгляде. Эти светлые волосы — символ её новой жизни. Я понимал, что Лейла сменила не только цвет волос, она изменила свою жизнь, свою суть. Теперь это была другая женщина, которая нашла в себе силы пережить предательство. Я знал, что она строила свою жизнь заново, без меня, и её новая внешность была лишь отражением её внутренней трансформации.

Но что меня больше всего мучило — это то, что я не мог отпустить её. Казалось, что она вырвалась из моей жизни, оставив только пустоту. Пустоту, которую не могла заполнить ни другая женщина, ни работа, ни даже долг, которому я когда-то посвятил себя. Амина… Вторая жена. Наш брак не принёс мне ни счастья, ни детей. Это был лишь ещё один шаг в бесконечной череде ошибок, которые я совершил, когда выбрал не Лейлу, а долг.

Сердце сжималось при воспоминании о тех днях, когда мы с Лейлой были счастливы. Я всегда считал, что мы сможем пройти через все испытания вместе, что она — моя половинка. Но когда пришло время выбирать, я сделал шаг в другую сторону. Тогда я думал, что поступаю правильно, что должен следовать традициям, обязанностям перед родом. Но какой ценой? Я потерял её. И с каждым днём эта потеря становилась всё болезненнее.

Я снова взглянул на улицу. Этот город был мне чужим, далёким, но сейчас он стал моим убежищем. Здесь никто не знал меня, никто не спрашивал, почему я сделал тот выбор, который разрушил мою жизнь. Но даже в этой анонимности Калининграда я не мог избавиться от мысли о Лейле.

Каждую ночь я засыпал с мыслями о ней. Её лицо, её голос, её холодные глаза преследовали меня. И я не знал, как вернуть то, что потерял. Время не помогло. Я построил свою жизнь на лжи, и теперь она разрушалась перед моими глазами.

Я взял телефон, но не знал, что сказать Лейле, если снова её увижу. Я хотел позвонить ей, но не знал, смогу ли выдержать её холодный голос, её слова. Ведь она дала мне понять, что не хочет видеть меня. Но в её глазах была боль, а это значило, что она не забыла. Может, это и давало мне надежду.

Но что я мог предложить ей теперь? Разбитые обещания? Жизнь, которую сам разрушил? Я понимал, что у меня больше нет права на эту женщину. Я сам оттолкнул её, выбрал долг перед любовью. Но внутри меня всё кричало, что я хочу её вернуть. Я хочу исправить всё.

«Что я делаю?» — тихо прошептал я, глядя на своё отражение в окне. Я не узнавал себя. Это был не тот уверенный человек, каким я был раньше. Я разрушил свою жизнь и жизнь Лейлы, и теперь не знал, как вернуть то, что потерял.

Эти мысли преследовали меня каждую минуту. Я привык контролировать свою жизнь, свои решения. Но теперь всё вышло из-под контроля. Лейла изменилась, и это делало её ещё прекраснее в моих глазах, но одновременно недосягаемой.

Я знал, что должен сделать первый шаг, что должен попытаться поговорить с ней снова. Но как подойти к ней после всего, что произошло? Как попросить прощения за то, что никогда не вернуть?

Но я должен был попытаться. Пусть она ненавидит меня, пусть даже не желает больше видеть, но я не могу просто так уйти. Она слишком много значила для меня. Возможно, в глубине души я всегда знал, что Лейла — единственная, кто по-настоящему любил меня. Но теперь, когда всё разрушено, я боюсь, что будет слишком поздно.

Я вошла в свой маленький, уютный книжный магазин, как обычно, готовясь к новому дню. Всё здесь было таким знакомым и привычным. Запах свежих книг, свет, мягко льющийся из окон, и тихая музыка, которую я всегда включала фоном, чтобы создать атмосферу. Это место было моим спасением. Здесь я могла забыть обо всём, что происходило за его пределами.

Но что-то сегодня было иначе. Когда я проходила мимо соседнего помещения, заметила, что его двери были приоткрыты, и оттуда доносились звуки ремонта. Это помещение пустовало долгое время, и я уже привыкла к его тишине. Но теперь там что-то происходило, и это вызвало у меня любопытство. «Интересно, что там будет?», — подумала я, мельком заглядывая внутрь, но рабочих не было видно. Решив не зацикливаться на этом, я вернулась к своим делам, стараясь сосредоточиться на работе.

Но мысли о соседнем помещении снова и снова возвращались ко мне в течение дня. Неожиданные изменения в привычной обстановке всегда настораживали. Я не могла избавиться от ощущения, что это что-то значительное, что это как-то связано со мной. Но что именно?

После обеда я решила выйти на воздух, немного прогуляться и заодно заглянуть в соседнее помещение, чтобы выяснить, что же там происходит. Как только я приблизилась к дверям, сердце пропустило удар. Салман. Он стоял там, в помещении, спокойно осматриваясь, словно был его хозяином.