Вторая семья мужа. Я тебя верну

Пролог

*Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны.

-Мне очень жаль, но ваш супруг действительно погиб. Прошел год. Вам пора смириться с утратой и продолжить жить без надуманного ожидания, что он вернется. Он не вернется. Вы молодая женщина. У вас есть все шансы найти нового мужа и вновь стать счастливой.

Как же это чудовищно звучит!

На меня смотрит мужчина шестидесяти лет, равнодушно режет мою израненную душу, будто говорит что-то несущественное, неважное, что можно легко зачеркнуть, заменить и забыть, будто и не было у меня мужа никогда, а у моей дочери отца.

Это для этого злобного дядьки мой Леша всего лишь цифра в журнале, которую он так непринужденно зачеркнул, а для нас с Анютой он был всем. Всем! Мне сейчас, кажется, на нем все и держалось, а без него я словно призрак, не живу, а существую, только ради дочери.

Сегодня смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Острые скулы, впалые глаза, торчащие плечи и ключицы. Словно это не я, а приведение, отдалённо напоминающее когда-то улыбчивую Полину Швецову.

-Алексей однажды раскрыл секрет и попросил держать его в тайне от всех. Но если случится беда и мне больше будет не к кому обратиться, я могу прийти к вам. Леша был уверен, что вы человек понимающий.

Но мой муж сильно ошибался.

Его босс оказался монстром, бесчувственным и хладнокровным. Год я пыталась попасть к нему на прием, но меня не пускали. И это человек, по мнению Леши, который помог бы его семье в случае беды? О, его босс точно на это не способен.

Я писала письма в адрес его секретариата, звонила, каждый Божий день, приезжала одна и с грудной малюткой, пыталась повлиять на это сослуживцами Леши. Умоляла, плакала, просила принять меня и объяснить, наконец, нормально, что случилось с моим мужем. И вот спустя год унижений он соизволил дать разрешение на аудиенцию. Спасибо хоть за это, теперь у меня есть надежда, что он прольет свет, что случилось с Лёшей год назад на самом деле, а не по сухим официальным данным.

-Что же, я тоже считал вашего мужа для себя почти сыном. Но его больше нет, жизнь продолжается, и глупо держать траур по нему до сих пор. Что вы хотите от меня? – его вопрос и тон словно поторапливает меня, чтобы не мешала и скорее ушла.

-Я хочу знать, что произошло с моим мужем. Детально. Я хочу знать правду. Настоящую правду. Что случилось в тот роковой день?

Я искренне считаю, что имею на это право, требовать от его начальника, потому что именно он отправил моего мужа на это задание, после которого он не вернулся домой.

Седой мужчина в форме тяжело вздыхает и смотрит на меня как на надоедливую муху.

-Ваш супруг выполнил задание, порученное им нашим спецподразделением, — уничтожить преступную ячейку и ее главаря. Выполнил успешно и возвращался на машине в аэропорт, чтобы вылететь домой. Но по невыясняемым причинам, выбрал не нами предоставленную спецмашину, а чужую. По дороге их транспортное средство было подорвано. Все, кто были в машине, погибли.

На его лице ни один мускул не дрогнул.

-Если, по данным вашей разведки, мой муж...,— я сглотнула, не в силах это произнести, мне кажется, все держится на этой вере, что он каким-то чудом выжил, мне кажется, если и я призна́ю его мертвым, то все рухнет, вера в лучшее и все станет бессмысленно, словно я предам его, словно я сама умру, — Я хочу видеть его тело. Отдайте тело его семье. Он погиб по поручению вашего спецотряда. Помогите доставить моего мужа в его дом, чтобы его семья простилась с ним. Проводила по всем церковным законам, как заслуживает мой муж.

-Сожалею, но ни одно тело наших людей не удалось привезти в столицу. Есть информация, что кого-то из них пытали и группа захвата Сохова по частям их захоронила в неизвестных нам местах.

Сохова? Знакомая фамилия. Я бы сказала почти родная, для нашей семьи. Но Сохов не мог оказаться по ту сторону баррикад. Против Леши не пошел бы ни за что. Они же почти как братья…были.

Видимо, мой мыслительный процесс настолько очевидно отражал недоумение, что генерал решил достать из стола папку и бросить ее передо мной. Личное дело Алексея.

Трясущимися пальцами листаю страницы и вчитываюсь в последнее задание мужа, под последней строчкой стоит красная печать «Объект ликвидирован». Он для них просто «Объект», ликвидировали и забыли.

Задание заключалось в том, что он должен был уничтожить целый преступный клан, во главе которого стоит…друг Леши— Сохов Иван. У меня голова начала кружиться.

Это ведь бред какой-то? То, что они там понаписали. Иван- давний боевой товарищ Леши, они были почти братьями. Леша в одно время спас его от смерти, вытащил из самого пекла.

-Мой муж не мог убить Ивана, это ложь, — завороженно поднимаю глаза и начинаю понимать, что факты подтасованы. Только для чего и зачем? Хотели убрать моего мужа и Сохова заодно? Зачистить следы…очень удобно.

-У наших бойцов нет понятия — друг или враг. Они выполняют выданное задание неукоснительно, это условия контракта с нашим отрядом. Алексей Швецов работал с нами много лет и прекрасно знал наш устав и наши правила.

-Вы хоть понимаете, что сделали?! Сохов был его почти братом! Вы же отправили их на погибель! Это же территория Ивана, весь город его, его людей! И наших только пять ребят, вместе с Алексеем! Отправили ребят на верную смерть! Вы этого и добивались? Вы специально это сделали, да?

Визуализация

Дорогие читатели!

Влетаем в новую историю) буду рада, если вы со мной)

Будет остро, местами больно, переживательно, чувственно, страстно.

Мы обязательно всех победим и станем счастливыми!)

Если вам нравится история, ставьте звездочку ✨

А теперь познакомимся визуально с семьей Швецовых: Лешей, Полиной и Анюткой.

Глава 1. Полет в неизвестность

-Ты обещала, помнишь?

Поднимаю сонные глаза от телефона и смотрю на родного брата мужа — Гришу.

Мы уже взлетели и прямиком направляемся туда, где погиб Леша.

Меня снова тянет туда. Мощным магнитом. Я должна там находиться. Возможно, мы что-то упустили, не заметили в прошлые приезды. Возможно, в этот раз мы отыщем хоть какую-то зацепку.

Гриша протягивает вилку с куском курицы, но я морщу нос и отрицательно мотаю головой.

Гриша семьей еще не обзавелся, после гибели Леши, все его внимание достаётся мне с Анютой.

-Ешь. На тебя уже смотреть страшно. Одни кости, кожа и круги под глазами, — с обречением вздыхает мужчина и снова подносит вилку к моему рту. Сдаюсь, я правда обещала, что буду, хоть немного, есть, ради дочери.

Гриша полетел со мной больше для безопасности. Он не верит, что Леша жив, и как многие, считает, что я двинулась умом. Но переубедить меня невозможно, легче согласится и просто сопроводить, чем спорить.

Вглядываюсь в иллюминатор, белые облака под нами и сердце неистово бьется в предвкушении новой информации, что-то внутри подсказывало, что мы сможем узнать что-то важное.

Леша, Лёшенька, он снится мне почти каждую ночь, здоровый, светлый, со своей жизнерадостной улыбкой. Это не просто так: он жив, и он ждет нас. А мы уже год не можем его отыскать.

-Генерал сказал, что Леша, вместе с напарником почему-то не поехали на машине спецотряда с конвоем, а взяли другую машину. И направились в аэропорт без охраны. Почему?

-Скорей всего они что-то поняли, просекли и не доверяли больше своей конторе, посчитали опасным брать их тачку. Когда они уже выполнили работу, они уже не были нужны генералу. Ешь, Поль.

- Значит, тот, у кого они взяли машину, хотел их смерти?

-Хотел либо он, либо генерал все подстроили так, как будто они ни при чём, — Гриша вздохнул и, наколол на вилку новый кусок курицы, сунул в мой рот.

-В экспертизе указано: найдены следы пороха, но где находилась бомба ни слова.

- Значит, взрыв мог произойти и оттого, что в них могла шмальнуть встречная тачка из пулемета, например. Поэтому не факт, что взрывчатку заложили в саму тачку. Взрыв могли создать извне.

-Но не было даже скелета машины. Разве такое возможно?

-Потому что ее забрали на экспертизу, — косится на меня Григорий, у него такие же серые глаза, как у Леши, но он другой. Он тоже тяжело переживал этот период, они с братом всегда дружны были, вместе окончили военное училище, потом даже в спецназе вместе служили. Затем Леша заключил контракт с коммерческой структурой особого назначения, а Гриша ушел в бизнес. -По-ли-на, ешь. Иначе скоро ноги носить не будут, а ты там собралась снова обойти все вдоль и поперек?

В ответ деверю достаю распечатанные карты и раскладываю на столик перед собой. Гриша недоверчиво приподнимает бровь, его губы трогает улыбка, но быстро исчезает. Он точно считает меня слетевшей с катушек.

-Очередной наполеоновский план? Полин, будь бы он жив, он бы уже дал о себе знать. Ты ведь знаешь его упрямый характер, он бы приплыл, приполз, голубей отправил с письмом, что угодно. Но год, Поль!

-Леша жив, и никто меня не переубедит в обратном, — внимательно провожу пальцем намеченную линию – деревеньку недалеко от того места, где взорвали машину с мужем. – Я это чувствую, понимаешь? Возможно, где-то там, он искалеченный, в холоде, голоде, страдает и ждет, когда мы его найдем и поможем вернуться в семью. А мы тут с тобой спорим и не пытаемся даже помочь.

Короткая усмешка. Не верит.

-Мы не пытаемся? Полина мы за этот год, где только не были, и все эти карты мы уже перетоптали ногами в кровь и мозоли. Мы искали его везде, где можно и нельзя. Ты представляешь, как вообще можно остаться в живых, если сидишь в машине, которую взорвали? Это практически невозможно, По-ли-на.

-Практически. Вот! Значит, есть шанс спастись.

Шумно выпускает воздух из легких. Я знаю, я всех уже замучила, но это ведь и его родной брат. Когда есть хоть мизерный шанс, мы должны, обязаны его использовать.

-Полина, давай так. Договоримся с тобой, если сейчас ничего не найдем, ты оставишь эту безумную идею отыскать Леху живым?

-Нет, — отрезаю четко, даже не задумываясь.

-Ты ведь уже светишься вся, а тебе всего двадцать семь, у тебя дочь. Ради нее оставь эти безумные безрезультатные попытки. Просто прими это как факт. Леха погиб, такое бывает с людьми. К сожалению, это случилось с нашим близким человеком. Но ты жива, Анютик жива и ей нужна здоровая мать, а не сумасшедший призрак, который безумно бегает по всей стране и ищет своего мужа, оставляет дочь у бабки с дедом и гонится за призрачными надеждами. Что вспомнит Аня из своего детства? Не думаю, что Леха одобрил бы твое поведение. Займись ребенком, ей один год, она растет и все больше задает вопросы и впитывает все как губка. Она маму счастливую не видела еще. Так подари ей свою любовь, девочка лишена тебя, как матери этот год. Ты перестала существовать для нее. Подари ей любовь за маму и папу. Если ты так любишь Леху…Анютка часть его, кровь его. Так переключись на дочь, на того, кто живой, кто нуждается в тебе. Но получается по факту, что ребенок потерял не только отца, но и мать! При живой матери. Прошел год, Полина. Хватит лить слезы и бегать по стране в его поисках. Это не имеет никакого смысла.

Глава 2. Кто, во что верит

Мы уже были в этой деревне и разговаривали почти с каждым ее жителем. Никто ничего не слышал и не видел.

Но один дедушка посоветовал сходить к старухе-гадалке, а я человек верующий, сразу отказалась от этой идеи. Не верю я им. Не верила. А сейчас, отчаявшись, готова пойти даже на такие крайние меры.

Деревня маленькая, на отшибе, пару десятков домиков, половина которых заброшена и пустовала. Молодежи здесь уже не увидишь, всех манит город и его неисчерпаемые возможности. А в деревеньке одни старики остались.

-Сходите, она все про всех знает, ведьма старая, — затягиваясь папиросой, прокряхтел старичок тогда.

Бабушка -гадалка живет вместе с внучкой, что нас удивило. Внучка, видимо, осталась в деревне вынуждено, некому за бабушкой присматривать.

Гадалка местная оказалась незрячей, и меня это сразу расстроило. Она ничего не видит, как она может нам помочь?

Последняя надежда рассыпается, как песок сквозь пальцы.

И неходячая, сидит на кровати, на коленях вяжет что-то напоминающее накидку или скатерть, лицо сосредоточенное, неприветливое, на голове белый платок, из-под которого выглядывают пепельно-седые волосы.

На стенах потертые чёрно-белые портреты молодых мужчин и женщин, наверное, ее родственников.

В доме стойкий запах плесени и соломы, но на первый взгляд очень чисто и прибрано. Наверное, этот дом сам по себе источает такой запах из-за своей старости.

-Вы не местные. Что вам нужно? — ее сморщенные руки застывают над вязанием, тон ее не сулит ничего доброго и меня начинает трясти от досады. Неужели она не поможет, неужели все зря?

Делаю шаг к ней, деревянный пол издает зловещий звук, но я внутренне заставляю себя собраться. Помню, зачем я здесь и какую миссию несу.

-Здравствуйте, бабушка. Примерно больше года назад на дороге в аэропорт подорвали машину...

Мой голос дрожит, но я вкладываю все силы, чтобы быть как можно вежливей. Будто эта старушка моя последняя надежда на спасение. На самом деле – так оно и есть. Больше надеяться не на кого.

-У нас здесь постоянно кого-то и что-то взрывают.

Грубо отрезает, губы, сжала в тонкую линию и молчит. Больше ни слова. Она явно не хочет нам помогать. И только я собираюсь духом задать следующий вопрос, она вдруг требует грозно:

-Подойди!

Делаю еще пару шагов к ней. Гриша, нахмурив брови, молча наблюдает за нами.

Бабушка берет мою руку и начинает, что-то шептать. А потом происходит нечто неописуемое. Бабушка открывает глаза. Бесцветные, радужки полностью лишенные цвета и смотрит ровно в мои глаза, не моргая, продолжая шептать непонятные слова. У меня мурашки по всему телу, волосы дыбом по коже от ее взгляда. Это происходит нескончаемо долго, но она, наконец, выдает:

-Ай-яй-яй, девочка. Не бережешь ты совсем себя. Слезы, слезы, одни слезы. Очень много слез, а еще боль и страх, ужас поселился в тебе. Вся твоя жизнь превратилась в одну бесконечную реку боли и слез.

Это чистая правда. Но это можно понять, глядя на меня. Одного взгляда достаточно.

-Ты ищешь мужчину. Он ехал с кем-то, кто-то еще был с ним.

-Кто-то был с ним? Он не один ехал?

Повторяю все в точности слова бабушки со слезами на глазах, оборачиваюсь к Григорию, пытаясь найти одобрение. Что не зря приехали. Говорит важную информацию бабушка. Только вот непроницаемое лицо деверя говорит, что он не верит ей. Ведь проверить ее слова уже невозможно. Генерал говорил, что Леша возвращался в аэропорт один. Про второго бойца ни слова.

-Их взорвали близкие люди, — сжав тонкие губы, продолжает бабушка и меня словно хлыстом со всей силы ударяет. -Люди, которым они доверяли. Один мужчина умер, а второй выпрыгнул из машины, его кто-то забрал.

Я не могла поверить своим ушам и так слепо хотела верить словам бабушки. Потому что она говорит, что мой муж, возможно, жив.

Я с надеждой посмотрела на угрюмого Гришу, но тот, скрутив руки на груди, качает головой.

-Выпрыгнул? Он выжил?! -Боже, сколько надежды и веры вложены в эти вопросы. В них жизнь моего Лешеньки.

-Он был очень плохой, очень плохой… когда его забрали. Тот, кто выпрыгнул из машины.

-Это был мой муж?!

Закрываю глаза и мысленно умоляю: Господи, мне очень жаль того второго, но пусть мой муж будет именно тем, кто выпрыгнул. Пожалуйста. Пусть он будет живой. Я буквально материализовала уже эту мысль и приготовилась услышать подтверждение от бабушки. «Да! Спасенный и есть твой муж!».

-У тебя нет мужа, — грубо отрезает она, безжалостно вонзая в меня нож, — Но тот мужчина может им стать.

Вот теперь, и, мне кажется, она несет бред и несусветную чушь.

-Что? Мой муж Алексей — мужчина, единственный и последний, так было и всегда будет.

-Ты поздно сюда приехала, девочка, у тебя есть ребенок, подумай о нем. Вернись домой, здесь тебя хорошее не ждёт. Тот мужчина, что выжил, он тебя не ждет.

-Где? Где этот мужчина сейчас?! -я ведь не успокоюсь теперь, пока не найду этого выпрыгнувшего.

-Я не знаю. Вижу только повозку с лошадью.

Повозка, лошадь. Они не могли далеко уехать.

Глава 3. Лучше не надо

Мы поселились в отеле, что был ближе всех к месту взрыва.

Окна старые, грязные, кровати и двери шкафа скрипели и стремительно пытались развалиться.

Здесь даже дверь не закрывалась в ванную, но удобства меня сейчас волновали меньше всего.

После посещения бабушки хотелось вымыться с головой, максимально горячей водой с мылом. А потом молиться, пока не усну, вымаливая прощение у Бога за свою слабость — обратиться к гадалке.

Я терла тело мочалкой особенно остервенело, на эмоциях, на адреналине. Ведь бабушка подарила ту самую надежду, за которой я приехала. Шанс на счастливое будущее с полноценной семьей, с нашим папой и мужем. Кажется, в беспросветной тьме начал появляться маленький огонек, способный согреть всю нашу семью.

За своими мыслями я не заметила, что дверь слишком приоткрылась, наверное, от сквозняка, что гуляет по номеру. Надеюсь, Гриша не видел меня, иначе я со стыда сгорю. Он уходил в магазин за минералкой, будет отлично, если он еще не вернулся. Мы с ним, конечно, почти как брат и сестра, но все же…он не муж, чтобы я перед ним голой щеголяла.

Быстро вытираю волосы полотенцем, предусмотрительно привезенным Григорием из дома. Как знал, что здесь их не будет. Накидываю халат и замечаю, что Гриша уже здесь. Ходит по маленькой комнатке кругами, в руке открытая бутылка водки.

-Гриш? – растерянно вхожу в комнату и натыкаюсь на уже опьяненный взгляд серых глаз. – Ты пьешь? Есть повод?

-Есть повод, — с неким напряжением отвечает и идет ко мне, делает еще один глоток, бутылка почти пустая. Буквально ощущаю жар его тела, и совсем близко к моему лицу: — Признаться, наконец, тебе, отличный повод, как думаешь? Помнишь, как мы с тобой познакомились? На моей днюхе на базе отдыха. Чистая река, лес, пляж, шашлыки, класс. В тот день моя жизнь изменилась навсегда. Леха приехал с тобой. Тогда я увидел тебя первый раз и охренел.

-Ты был с девушкой — Юлией, очень красивой и милой, — напоминаю ему, понимая, к чему он клонит.

-Да, Юля, — усмехнулся горько как-то и сделал глоток из бутылки, — Мы расстались с ней быстро. И если ты не заметила, я ведь потом ни с кем не мог быть. Знаешь почему?

-Гриш, — сглатываю ком в горле, не в состоянии сейчас в полной степени оценить смысл его слов.

- Я люблю тебя, Поль. Давно люблю. Держать это в себе больше не могу. Вижу, как ты убиваешься по Лехе и сердце кровью обливается. Ты же таешь в своем трауре. Год прошел По-ли-на, — мое имя произносит полушепотом у самого уха, отправляя мурашки по телу, и стало страшно, к чему это может привести. – Люблю тебя как пацан малолетний, думаю о тебе, мечтаю о тебе...

Меня словно молотом ударили, я до этого не особо соображала-то, а теперь вообще, кажется, мир сошел с ума. Или я окончательно свихнулась.

Это ведь не просто слова, то, что он говорит. Это приговор, для него и меня. Мы же почти родня. И если я ему откажу, а я откажу, нам придется прекратить общаться в принципе. Но он дорог мне, как брат мужа, почти как мой собственный брат. Я не могу потерять и его.

-Ты просто пьян, Гриш. Завтра пожалеешь о своих словах.

-Перед тем как уехать на спецзадание, у нас с Лехой был разговор. Знаешь, что он сказал?

Смотрю на него, распахнув глаза, и жду. Ему по всему видимому нужно выговориться, а мне всегда было, есть и будет интересно каждое сказанное слово Леши.

-Он сказал, что, если понадобится, я ценой своей жизни должен беречь тебя, рядом быть с тобой и Анюткой. Вы самое дорогое, что было у него и его не стало, Поль, но есть я.

-Он жив.

-Он мертв, Полина, год как.

-Нет, это все неправильно, Гриша.

Моя душа, мое сердце сейчас как выжженная земля, их оживить сможет только Леша.

-Что неправильно, что, Полин? Леха мертв, ты молодая девка, родишь еще мне детей и будем жить горя не знать.

Боже, как мне еще и это вынести? Смотрю на его обреченный взгляд,ызгляд загнанного зверя, в собственные мечты.

-Я не лягу с тобой в постель. Никогда, Григорий. И давай закроем эту тему навсегда.

Смотрит на меня с таким разочарованием, как от удара в самое сердце. Он сильный, почти как Леша, он справится, но нас всех измучила беда, что поселилась в нашей семье. Вскидывает подбородок к потолку и сжимает пальцами переносицу.

-Ты даже не даешь нам шанса, — тяжело вздыхает и садится на пол у кровати, допивая последние капли алкоголя.

-Нам и не нужен этот шанс, Гриш. Я жена Леши, и неважно, что будет дальше. Я люблю его, настолько сильно, что даже не смогу допустить мысли, что когда-нибудь смогу быть с другим. Даже если он действительно погиб, все равно ни с кем не буду, не смогу его предать.

Присаживаюсь к нему рядом, плечо к плечу, как боевой товарищ. И я понимаю его состояние сейчас. Мы две истерзанные души, больные, но не сломленные. Я всегда была оптимистом по жизни, вот так и сейчас — искренне верю, что мы оба еще обретем счастье. Только у каждого оно будет свое.

-Ты просто устал быть один. Запутался, — кладет голову на мои ноги и закрывает глаза, глажу его по голове, как маленького. -Отпусти ситуацию. Придет время, и все встанет на свои места.

-Все встанет на свои места, — в точности повторяет каждое мое слово с закрытыми глазами, с блаженным лицом, а я продолжаю гладить его по волосам, уже погруженная в собственные мысли.

Мы часто с мужем сидели в нашем доме у камина на мягком ковре, он тоже так ложился на мои ноги и рассказывал что-то о своей работе или предстоящих планах, а я гладила его по коротким темным волосам и улыбалась, ощущая то самое женское счастье, которое желают всем.

Разговоры сменялись неторопливыми поцелуями, потом под треск огня в камине и наши изнывающие стоны мы занимались любовью.

Мы были одним целым, мы были тогда полноценными. Понимали друг друга с полуслова и полувзгляда. Это неземное ощущение нельзя заменить другим человеком, когда свыше предназначен именно этот – твой мужчина.

Я с трудом балансировала. Кроме слов бабушки, опираться больше не на что.

Глава 4. В поисках тебя

Мы нашли ещё одну бабушку-гадалку.

Ну раз уже к одной сходили, хотелось подтвердить ее слова.

Хотела услышать и от второй бабушки, что один мужчина выпрыгнул, и возможно, новую информацию, которая поможет найти Лешу.

Она оказалась зрячей, и я показала ей фото мужа.

-Оба мертвы, — отрезала бабушка, и только появившаяся надежда снова пошатнулась. Как же так? - Оба мужчины, что были в этой машине погибли. Взрыв был очень сильный.

Я поблагодарила ее и сразу ушла. Ее слова ничем не могли помочь. А верить в смерть мужа я по-прежнему отказывалась. Было приятнее тешить себя надеждой, что один из мужчин действительно успел выпрыгнуть и спастись. Именно эту версию я крутила в голове. С этой версией легче дышать, легче жить.

Эту ночь я почти не спала, изучала по картам все близлежащие деревни вокруг места, где произошел взрыв.

С рассветом уже тормошила сонного Гришу, чтобы ехать в первое намеченное поселение. Делала вид, что ничего вчера вечером не было, ради нашего с ним здорового отношения. Ничто не должно его испортить. Думаю, он просто устал и это пройдет.

-Наша задача узнать, у кого здесь есть лошадь с телегой, или была год назад, — с волнением сообщаю деверю план на сегодня, он смотрит на меня с подозрением, он, конечно, не поверил бабушке-гадалке и в отличие от меня, считает, что мы тратим время, но все же вынужден сопровождать и активно участвовать в поиске.

Я хорошо ем, а он мне помогает: такая у нас договоренность. А сегодня на завтрак я съела все. Затолкала, особо не ощутив вкуса еды, ради одной цели.

-Да, моя повелительница, — на выдохе произносит и шагает рядом, заглядывая во дворы, выискивая хоть какой-то намек на наличие лошади.

Первая деревня -самая густонаселенная из всех. Здесь много домов, ухоженных, милых, выкрашенных, с большими дворами и огородами. Высокие плодовые деревья свешивают свои длинные ветви на заборы. Яркие цветы трепетно покачиваются на ветру.

Мы заходим в каждый двор, показываем фото моего мужа, спрашиваем про лошадь с телегой и раненого мужчину. Но везде один ответ – отрицательный.

И так целый день. Дико гудели ноги, зубы стучали от холода, мы обошли всю деревню. Но все тщетно. Никто не слышал и не видел моего мужа.

Уставшие и подавленные, мы заехали на ужин в местное кафе.

Еще четыре деревни и два дня до вылета.

-Это все напрасно, Полина. Бабка выжила из ума и ляпнула, то, что невозможно проверить, — Гриша внимательно наблюдает за мной, как я ручкой обвожу оставшиеся поселки и наливает горячий чай в мою чашку. – Невозможно выжить при таком взрыве. Они даже не на лодке плыли, чтобы успеть выскочить и нырнуть в воду. Это была закрытая тачка. Там же на всё доли секунды, без шансов. Вот вторая бабка, думаю, правду сказала или попала наугад.

-Нет, как раз все, наоборот, — откладываю ручку и беру горячую чашку. Мы замерзли как суслики, здесь значительно холоднее, чем в Москве. Зуб на зуб не попадает. – Алексей жив, вот увидишь, Гриша. Он перестал мне сниться.

-Бл*ть, — короткий смешок, — И что это означает? Что луна во Льве? Или может… Козерог в океане?

Он уже в открытую смеется надо мной. А я верю в каждый знак, даже незначительный.

-Это означает, что что-то изменилось, что мы близко.

-С твоими фантазиями, тебе бы, толкователь снов писать.

Молчу, разрезая кусок мяса, не смотрю на него. Почему все считают, что не права я, а не они?

-Ладно, проверим еще четыре деревни. Это гиблое дело верить таким бабкам-повитухам, это раньше, когда нельзя было проверить их болтовню, они пользовались спросом, а сейчас? Она говорит одно, а вторая — другое. Это бред, Поль!

Тяжело вздыхаю, одаривая деверя отчаянным взглядом. У нас ведь выбора больше нет, только верить одной из бабушек-гадалок. Больше зацепиться не за что.

Но здесь мобильный Гриши издает звук, он сосредоточенно читает сообщение на экране и сводит брови.

-Что там? – нетерпеливо уточняю, вглядываясь в напряженное лицо деверя.

Проводит ладонями по лицу и тяжело вздыхает, прежде чем сообщить:

-Ты просила найти Ивана Сохова, друга Лехи.

-Да, ты его нашел?

Если мы сможем поговорить с Иваном, это очень может нам помочь пролить свет на гибель Леши.

-Нашел, его и его близкое окружение.

Отодвигаю чашку в сторону и ближе наклоняюсь к Грише, впитывая каждую его эмоцию.

-Они все мертвы, Полина. Леха выполнил задание, он зачистил территорию от преступной группировки Сохова, а через день погиб сам.

-Бред, — на выдохе ударяю ладонями по столу, — Леша не мог убить своего друга. Не мог. Есть тело Ивана?

-Тело изуродовано, опознали по ДНК, хоронили в закрытом гробу.

Все это очень странно. И чем больше мы узнаем, тем больше появляется вопросов.

-Все шито белыми нитками, Поль. Леха устранил Сохова, потом погиб сам. Все в точности совпадает со словами и документами того генерала. Нужно возвращаться домой к ребенку. Мы только теряем время.

Глава 5. Кто ты?

Вчера поиски также не дали результатов. Сегодня последний день, завтра мы улетаем домой.

Все было настроено против, даже погода.

Сегодня температура воздуха опустилась ниже любых адекватных норм, холодный ветер пронизывал до костей. Словно невидимая сила нас прогоняла с земель, где не стало моего мужа.

Гриша ворчал, что я загублю себя и заодно его, нужно возвращаться домой или хотя бы в отель, согреться и снова приниматься за поиски.

Но я одержимо бежала от одного двора к другому и показывала фото мужа.

Сердце бешено колотилось, то ли, чувствуя мужа поблизости, то ли от страха фатального поражения.

Мы обошли почти всю деревню, последнюю деревню. И ничего. И я снова ощущала безнадежную обреченность, от которой хотелось волком выть. Что-то не складывается, не клеится.

-Гриш, ты можешь ругаться сколько угодно. Мы не улетим отсюда, пока не обойдем все дома.

-Осталось два дома, Поль. После пройденных — десятка с десять! Все бесполезно. Ты уже синяя от холода. Поехали в отель.

-Он должен быть здесь, Гриш. Мы же почти все проверили. Где он может быть? Где, Боже мой?

Мокрые глаза обдувает холодный ветер, а внутри все горит.

Я горю, сгораю заживо, неизбежно подступая к той самой пропасти, где я должна признать своего мужа погибшим. Недалеко лает собака, придавая вою ветра зловещий фон.

-Иди ко мне, согрею. Зуб на зуб не попадает. Тебя бы кто спас, а она еще спасти кого-то хочет.

Григорий трогает мои ладони и аккуратно потирает, наклоняется и согревает горячим дыханием.

-Легче? – улыбается деверь, и я только сейчас замечаю, с какой нежностью он смотрит на меня.

-Спасибо, дорогой родственник, мне и правда стало теплее, — специально напоминаю ему наш статус, со временем он поймет, что я не лучший для него вариант и он обязательно найдет хорошую девушку, — Если бы не ты, я бы уже в ледышку превратилась.

-Вообще-то, я рассчитываю стать тебе кем-то больше, чем просто родственник, — взгляд деверя мрачнеет, и я хочу его успокоить, но решаюсь продолжить поиски, пока не стемнело.

Новый деревянный забор окрашен свежей синей краской. Небольшой дом в глубине участка, пытаюсь найти во дворе кого-то живого. Разобранная тачка и инструменты лежат возле нее, значит, кто-то здесь был совсем недавно.

Вот, кажется, открывается дверь сарая и на пороге появляется высокий, крепкий мужчина с бородой, в телогрейке с заметной хромотой.

Хочу позвать мужчину и проглатываю застрявший комок в горле, ноги подкашиваются, но я пока не понимаю из-за чего. Хочу посмотреть на этого мужчину ближе, позвать его.

Не успеваю что-то произнести, как на забор бросается крупная собака, и я от испуга пячусь назад и падаю на руки Гриши.

-Буча, на место! – окрикивает грубый мужской голос неподалеку, и мы с Гришей шокировано смотрим друг на друга.
Кажется, мы не дышим и сердце ухнуло куда-то вниз. Мы только что услышали голос Леши, моего Леши. Я не могу поверить, зубы стучат от холода и отчаяния, но я не сошла с ума!
Хватаюсь онемевшими пальцами за край забора и снова заглядываю во двор. Крупный алабай снова пугает оглушающим лаем, но один взгляд на мужчину и, поджав хвост, прячется в будку, не оставляя попытки скалиться в мою сторону.
-Леша! Лешенька! Господи! Это ты?! Ты жив!
Я нашла его! Адреналин бьет по вискам, что я не чувствую страха и опасности агрессивного пса. Молниеносно, без церемоний, открываю калитку и бросаюсь на шею мужу, беру его лицо в руки, не обращая внимание на дикий лай собаки.
-Это ты! Я знала, что ты жив. Я верила! Господи, спасибо!
-Вас собака напугала? Так сами виноваты. Не стоит ходить возле заборов, — впитываю как губка каждый его звук, каждое движение ресниц, густая борода, скрывающая уродливый шрам на лице.
Господи, я уже почти отчаялась когда-нибудь услышать его голос, увидеть его глаза. Живой!
-Ты жив! Значит, бабушка была права, ты выпрыгнул из машины. Это был ты. Я знала, я верила. Все считали тебя погибшим.
-Брат, с возвращением, — Гриша подает руку Леше, но муж не торопится ее пожать, сжимает губы и смотрит исподлобья то на меня, то на своего брата. -Собирайся, Леха, поедем домой, поскитался и хватит.
-Кто вы такие? – муж сжимает кулаки и делает один шаг назад, принимает оборонительную позицию, и эта реакция пугает. -Какого черта вам от меня нужно?
-Я твоя жена, Леша.
-Я не Леша.
-Леш, что с тобой?
-Я уже сказал, я не Леша. Уходите. Здесь чужаков не приветствуют.
Глазами выжигает, уничтожает одним взглядом, как злейших врагов.
-Леша, что с тобой? Это же я- Полина, жена твоя, - мои слова не вызывают в нем теплоту, смотрит отчужденно, и с моих губ срывается мысль, пронзающая острой иглой. - Ты…ты не помнишь меня?
-Я тебя не знаю.
-Что там происходит, Вить? Почему Буча лает? – появляется на крыльце девушка двадцати лет с густой косой и огромным пузом. Месяц девятый, не меньше. - Что это за люди?
-Витя? Но ты не Витя, это не твое имя, – почти взвизгнула потрясенная до глубины души. - Ты Алексей Швецов, мой законный муж, считающийся погибшим год назад. И тебя дома ждет наша годовалая дочь!
В серых глазах на мгновение вспыхивает интерес, но тут же безутешно гаснет.
-Я Виктор, не Алексей. Ты перепутала сильно. Моя законная жена сейчас вот там и носит моего ребенка, больше детей у меня нет, — указывает рукой на беременную девицу, — А тебя я вижу первый раз. Убирайся!
Слезы текут по холодным щекам, хочется хорошенько его встряхнуть, дать пощечину, одну за другой, так чтобы ладони горели, только чтобы опомнился, пришел в себя. Мой муж не может меня выгнать, он же любит нас больше жизни. Меня и нашу годовалую дочь. Нашу малышку! Но его будто подменили…
-Я... я Полина Швецова, этот мужчина Алексей Швецов — мой муж, — пытаюсь воззвать к совести уже его новоявленную жену.
-Витя, что говорит эта женщина? Ты узнал ее? — голос его второй «жены» явно дрожал, он может, и потерял память, но она точно нет.
-Нет, я не узнал ни ее, ни ее приятеля
-Я не ее приятель... я твой родной брат, ты и меня не узнаешь?
-Нет.
-Уходите отсюда! Это мой муж, а вас он не узнаёт, — гладит огромный живот и явно нервничает. Что-то знает, боится, что ее ложь вскроется и Леша узнает правду и бросит ее?
А он узнает. Теперь я точно не уеду без него.
Я не отдам ей своего мужа.
Верну своего мужа, а своей дочери — отца. Чего бы мне это не стоило.