Вторжение в Мидгард

Часть первая. Три дара

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ТРИ ДАРА

Хоть совсем не молись,

но не жертвуй без меры,

на дар ждут ответа;

совсем не коли,

чем без меры закалывать.

Так вырезал Тунд

до рожденья людей;

вознесся он там,

когда возвратился.

Старшая Эдда,

Речи Высокого

Стих 145

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Юго-западное побережье Скандинавского полуострова, 250 год Рунной Эры

Трое юношей сидели вокруг костра. Они тянули руки к огню, будто желая ухватить один из его неуловимых язычков, и время от времени бросали тревожные взгляды на медвежью шкуру, закрывавшую вход в пещеру. Пламя отражалось от металла их шлемов и плясало на заточенных клинках мечей, сложенных на холодном каменном полу. Юноши ждали брата, он должен был вот-вот появиться. Они прислушивались к завываниям ветра и шуму дождя, пытаясь уловить звук шагов.

— Проклятье! Где же Вульф? — пробормотал один, плотнее запахиваясь в шерстяной плащ. Его лохматые светлые волосы беспорядочно падали на широкие плечи, на румяном лице горели синим огнем глаза.

— Успокойся, Сигурд, — отозвался юноша напротив, — с Вульфом ничего не могло случиться, ты же знаешь.

— Я знаю, что Троллевы Холмы в полуночный час — не самое безопасное место в Рогаланде, — возразил Сигурд.

— Ты прав, — вздохнул третий из братьев, поднимаясь на ноги. — Хоть никто из людей и не осмелился бы напасть на Вульфа… Никто из людей. Вставай, Хродгар, вставай, Сигурд. Мы выходим.

Хигелак поднял меч с земли, пристегнул к поясу у бедра и шагнул к выходу из пещеры. Но замер, услышав раскаты грома. Судя по грохоту, молния ударила где-то совсем неподалеку, даже уши слегка заложило. Послышалось бормотание одного из братьев:

— О могучий Тонараз[1], уйми свой гнев!

В это мгновение шкура у входа взлетела вверх, и сверкнувшая молния осветила фигуру, застывшую на пороге пещеры. Сигурд вздрогнул и едва подавил вопль, схватившись за рукоять меча и осенив себя знаком Молота. Но в следующий миг облегченно выдохнул, узнав в человеке, вошедшем в пещеру, Вульфа.

Тот остановился у костра и обвел братьев тяжелым взглядом светло-серых глаз. Вода капала со слипшихся белых волос, струилась по бледному лицу. Синяя шерстяная туника, черные штаны и кожаные сапоги были его единственной одеждой. На правом запястье искрился в свете костра толстый золотой обруч, украшенный замысловатым орнаментом, а на груди тускло блестела серебряная подвеска-молот. Из-за широких плеч выглядывала рукоять меча, слишком большого, чтобы носить на поясе. Свирепое выражение лица предупреждало о задиристом характере, однако люди больше уважали, нежели боялись юного воина — за свои двадцать зим он успел доказать искреннюю преданность клану и семье, свершив немало подвигов в битвах.

— Здравия тебе, Вульф! — радостно сказал Сигурд, поднимая руку в знак приветствия.

Вульф кивнул в ответ, усаживаясь у огня. Животворное тепло вернуло к жизни окоченевшие кончики пальцев. Хотя уже весна, ночи тем не менее были еще холодными. Несмотря на это, он одевался легко, будто не замечал холода.

Юноши тоже вернулись к костру, успокоенные тем, что старший брат добрался целым и невредимым.

— Ты опоздал, — хмуро заметил Хигелак, — обещал прийти на закате. Что-то стряслось по дороге?

Вульф покачал головой и ответил:

— Нет, просто засиделся у Хельги.

— Он сказал что-то новое? — полюбопытствовал Хродгар.

— Нет, — опять покачал головой Вульф, — все то же: идти на север через Троллевы Холмы к озеру Морк. Там, на восточном берегу, есть курган, а в нем, как гласит легенда, зарыто золото и множество сокровищ. Вот и все, большего не знает даже Хельги.

— Значит, все-таки через Троллевы Холмы, — вздохнул Сигурд. — Не нравится мне это место. Я, по правде сказать, надеялся, что легенда ошибается и Хельги укажет другую дорогу, но… холмы так холмы.

— Не будем терять время, — сказал Вульф, поднимаясь на ноги, — надо успеть до полуночи.

Братья встали, взяли оружие и разожгли заранее приготовленные факелы.

— И да поможет нам Тиваз[2]! — прошептал Вульф и вышел из пещеры, отбросив в сторону медвежью шкуру. Сигурд сорвал ее с колышков, вбитых в стену, свернул в четверо и сунул в заплечный мешок.

Грозовые тучи, медленно плывущие на восток, скрыли серебряный полумесяц, утопив Мидгарт во мраке. Дождь почти перестал, но ветер дул по-прежнему сильно, едва не сбивая пламя. С мечом наготове Вульф пробирался по горной тропе, с трудом различимой в неровном свете факелов, его братья следовали за ним. Тропа петляла меж деревьев и кустов, но уверенно вела путников вниз.

Через некоторое время четверо воинов оказались в лесу у подножья горы и остановились у развилки.

— Здесь нам направо, к холмам, — сказал Вульф.

— Я предлагаю идти прямо и вернуться в деревню, а к холмам отправиться в следующий раз, — пробормотал Сигурд, тревожно оглядываясь по сторонам, словно ждал нападения. — Погода не очень подходит для такого путешествия, и к тому же… никто не идет на Троллевы Холмы в полночь, ты же знаешь, Вульф.

Ч1.Г2-3

Вульф с товарищами добежали к северной стене, когда на мостиках оставались три лучника. Остальные четверо лежали на земле убитыми — троллевы стрелки оказались слишком меткими. По приказу Вульфа Альфсвинт, Арн и Гейрер взяли луки убитых товарищей и вскарабкались на мостик. Вульф с братьями последовали за ними.

Свет полумесяца и факелы в лапах троллей позволили разглядеть, что нападавших не менее пяти десятков. Под частоколом с внешней стороны лежало еще около двадцати мертвых тел. Каждая попытка троллей приблизиться заканчивалась тем, что самые резвые падали под стрелами людей, а остальные, видя это, откатывались назад. Однако стрел оставалось все меньше. Вульф слышал крики людей и завывания троллей с восточной стороны. Там бой, видимо, шел примерно так же. От сердца отлегло, когда Вульф понял, что восточная стена цела и стрелки на мостиках по-прежнему держат позиции.

Тем временем отряд троллей на северной стороне отступил, чтобы собраться с силами и попытаться прорваться вновь.

— Это последняя, — обреченно произнес Хариманн, накладывая стрелу и натягивая тетиву.

— У меня еще две, — откликнулся Арн.

— Хрут, собери копья, что они швыряли в нас и которые лежат неподалеку, — скомандовал Вульф, пользуясь короткой передышкой.

— Разрази вас Тонараз! — взревел Хродгар. — Они подожгли стену!

Вульф оглянулся и увидел, что забор рядом с восточными воротами полыхает ярким пламенем. Огонь рвался высоко в небо, но тушить было некому — женщины пытались погасить загоревшиеся дома. Не видя иного выхода, Хрейтмар приказал всем отступить от стены. Стрелки, спрыгнув с мостиков, отбросили луки и вооружились топорами, секирами и копьями, готовясь к рукопашной схватке.

Между тем отступившие на севере тролли вновь ринулись в атаку, стремительно приближаясь к стенам беспорядочной ревущей толпой. Душераздирающие вопли становились все громче, алые глаза яростно сверкали во мраке. Арн и Хариманн взяли прицел и застыли с натянутыми тетивами, подпуская врагов ближе.

— Проклятые твари! Додумались все-таки!.. — воскликнул Вульф, увидев, что бегущие впереди тролли несут на руках огромный камень размером чуть ли не в два человеческих роста, а остальные прячутся за ним.

Тролли бежали все быстрее, с каждым мгновением приближаясь к частоколу. Арн и Хариманн выпустили стрелы, два тролля упали, но остальные продолжали бег. Арн выпустил последнюю стрелу, которая угодила одному из троллей в плечо, но тот будто не заметил ранения. Вульф метнул копье. Ударившись о камень, оно отскочило.

Чудовища были на расстоянии пятидесяти локтей, когда Вульф скомандовал:

— Всем вниз!

Едва воины успели спрыгнуть с мостиков и отбежать, как забор с треском разлетелся в щепки, которые валун вдавил во влажную землю. Сигурд и Хродгар едва увернулись от камня — тот катился, словно скала, отколовшаяся от горы при землетрясении.

— Сюда! — позвал Вульф.

Он выстроил людей плечом к плечу, и тут в гарт с диким ревом ворвались первые ряды троллей.

— Тива-а-аз! — закричал Вульф, воздев меч в воздух, и побежал вперед.

Выкрикивая имя великого бога войны, бойцы бросились на врагов.

Ближайший к Вульфу тролль занес топор, собираясь раскроить противнику череп, но опустить не успел: острое лезвие меча рассекло живот турса, и он упал на землю. Сей же миг Вульф развернулся и подставил клинок под летящую дубину. Деревянное оружие переломилось у тонкого конца. Швырнув обломок в противника, рассвирепевший тролль выставил когтистые лапы и бросился вперед. Вульф поднырнул, сделав резкий выпад, и снизу вонзил меч в грудь чудовищу. Уловив движение слева, Вульф вовремя повернулся и принял на клинок опускающийся топор нового противника. Оттолкнув его в сторону, Вульф нанес удар, но тролль отбил меч и, заревев, вновь взмахнул топором. Красные глаза на темной морде горели яростью и злобой, с огромных клыков капала слюна. Он обрушивал удары один за другим, и хоть Вульф с ними справлялся, но бить в ответ уже не успевал: в то время как один тролль замахивался, приходилось отбивать удары другого и уворачиваться от копья третьего. Так продолжалось до тех пор, пока Вульф не поймал удачный момент и не отпрыгнул в сторону, оказавшись на короткий миг один на один с врагом. Не упустив шанса, Вульф разрубил троллю голову. Следующий удар настиг второго турса, и тот опустился на землю, держась за правый бок, из которого брызгала черная кровь. Третий тролль сделал выпад копьем, но Вульф оказался достаточно ловок — отступил на шаг в сторону и мощным ударом меча снес противнику голову.

Сигурд, Хродгар и Хигелак и другие воины продолжали бой, с трудом сдерживая натиск турсов. Через пролом частокола в гарт вваливались все новые и новые твари, людям приходилось отступать, чтобы не дать противникам окружить их. Еще хуже обстояло дело на восточной стороне. Здесь ударил главный кулак троллева воинства: они прорвались через сгоревший забор и теперь теснили защитников гарта. Боевой клич людей тонул в непрекращающемся реве чудовищ.

Турсов было в несколько раз больше, чем воинов Этельруги. Ослепленные численным превосходством, тролли давили людей, яростно размахивая неуклюжими дубинами и топорами. Однако с каждым шагом вперед зеленокожие монстры оставляли на земле с десяток убитых соплеменников.

К счастью для защитников, врагам не удалось напасть всей толпой сразу: пролом в заборе оказался не слишком велик и пропускал в гарт не более дюжины троллей за раз. А расширить его твари не сообразили. Кроме того, они не отличались особым боевым мастерством, да и вооружены были дубинами, топорами или копьями с каменными наконечниками, а потому еще до захода луны турсов стало вдвое меньше.

Однако число защитников гарта также сокращалось: то здесь, то там люди падали, сраженные топором или оглушенные дубиной. Отбивая очередной удар, Вульф заметил, что из его отряда на ногах держались только братья, Гейрер и Хариманн. В сердце его не осталось места сожалению или скорби, ибо душу целиком заполнили ярость и ненависть к отвратительным чудовищам. Те рычали, словно звери, и в их красных глазах горело одно лишь безумное желание — уничтожить все человеческое. Вульф беспощадно рубил врагов, и всякий раз, как удар настигал цель, старший сын князя издавал победный вопль и бросался на следующего противника.

Ч1.Г3-4

— Молодой князь дал достойную клятву, — возразил Харбард и посмотрел на Хельги. — И он ее сдержит!

Затем он обернулся к Вульфу:

— Я должен торопиться в Ароти, дабы сообщить вождю о вашем согласии помочь. Благодарю за теплый прием.

Харбард учтиво поклонился Сигни и Вульфу и поспешил к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Вульф обратился к вардлоку:

— Что-то случилось, Хельги?

Колдун некоторое время потрясенно молчал, а затем медленно покачал головой.

— Это был посланник хордлингов? — ошеломленно спросил он.

— Да, — ответил Вульф.

— Что он сказал?

— Поведал, что на их селение напали тролли и Фолькхари просит о помощи. Я согласился. Ты считаешь, я поступил неправильно?

— Нет-нет, как раз наоборот, — пробормотал Хельги, — ты должен следовать всем советам, которые дал тебе этот… этот… посланник.

— Но он не давал никаких советов, — недоуменно произнес Вульф. — Он всего лишь просил о подмоге. Хельги, будь добр, объясни, что происходит? Кажется, ты что-то скрываешь!

Колдун взволнованно затряс головой и махнул рукой.

— Ничего подобного, — воскликнул он, — я только хотел… впрочем, неважно. Ты обещал помощь, тогда торопись в путь, и да поможет тебе Тиваз!

На этом Хельги развернулся и поспешно зашагал к выходу. Вульф обменялся удивленным взглядом с матерью. Все были немного озадачены поведением колдуна, обычно спокойного и невозмутимого. Вульф предположил, что Хельги встречал Харбарда прежде и, видимо, не ожидал увидеть его здесь, в доме князя. Но возможно, было и другое объяснение. Решив поразмыслить над странностями вардлока потом, после похода к Фолькхари, он обратился к брату:

— Дружина готова?

— Да, — откликнулся Хигелак, — воины седлают коней.

— Отлично! Мы должны выступить как можно скорей.

Вульф вложил Кормителя Воронов в кожаные ножны, пристегнул их к ремню и повесил за спину. Слуги между тем принесли еду и расставили блюда на столе. Но время поджимало: в это самое мгновение Фолькхари и его люди дрались с турсами, и любое промедление могло стоить им жизни.

— Эйрик, — обратился молодой князь к воину, — мне нужна твоя помощь.

Дружинник шагнул вперед, готовый выполнить любой приказ.

— Возьми самого быстрого жеребца и скачи на восток, — велел Вульф, — к крумалингам и вингам. Расскажи им, что происходит, пусть будут готовы. Если им понадобится наша помощь, мы придем. Затем скачи еще дальше — к гранирам и хладингам, скажи им то же самое. А после скачи, сколько будет сил, ко всем племенам, ко всем кланам и родам, и говори, что ильвинги предлагают тем, с кем прежде воевали, мир. Скажи, что я — Вульф, сын Хрейтмара — призываю всех вождей присоединиться ко мне и помочь в битве против троллей. Пусть готовятся и ждут нас. Мы всем предлагаем мир, запомни. Ступай!

Слегка сбитый с толку необычным поручением, Эйрик приоткрыл рот, чтобы сказать что-то или спросить, но передумал и, кивнув, отправился выполнять.

Вульф и сам еще сомневался, размышляя, верен ли его приказ. Но, раз приняв решение, он должен был до конца следовать выбранному пути. И если его расчет верен, это позволит хотя бы на время объединить народы Мидгарта. Ну, а если нет… если нет, тогда уже ничто не будет иметь значения.

Отказавшись от еды, Вульф поцеловал на прощание мать и сестру и направился к выходу. Братья, как и всегда, последовали за ним.

Две с половиной сотни человек стояли у сгоревших ворот гарта, держа коней под узды и ожидая нового князя. Вульф шагал, перепрыгивая через лужи и трупы монстров, которые еще не успели вытащить за стены. Шлем скрывал его лицо, из-за широких плеч смотрела в небо орлиная лапа священного меча ильвингов.

Молодой вождь вскочил на коня и обратился к воинам:

— Мы идем на подмогу хордлингам! Тролли — наш общий враг. Смерть турсам!

Дружина ответила боевым кличем и звоном оружия, и воины без промедления оказались в седлах. Кони всхрапывали и беспокойно переступали копытами, чувствуя настрой всадников. Всем не терпелось пустить кровь врагу и отомстить за погибших товарищей и родичей. Толком не отдохнув после ночного сражения и забыв о ранах, воины пылали решимостью и рвались в новую битву. Дружинники, ведомые молодым ильвингом, принявшим из рук матери отцовский меч, Кормителя Воронов, не сомневались, что потомок великого Хрейтмара проявит себя достойным своих героических предков.

— Вперед! — вскричал Вульф и вонзил шпоры в бока боевого коня.

* * *

Плотное покрывало свинцовых облаков прятало солнце, орошая землю каплями мелкого дождя. Дружинники скакали по дороге на север, к Ароти — гарту хордлингов. Над всадниками кружил черный ворон, и его зоркий глаз разглядел волчий череп на шлеме того, кто возглавлял отряд. Ворон почуял волшебную силу трех страшных рун, вырезанных на лобной кости — «вод», что значит «ярость». Руны были малы и едва заметны человеческому глазу, но источали потустороннюю мощь. Не в состоянии более выносить энергию трех жутких знаков, ворон развернулся и полетел обратно. Он устремился вниз и мягко опустился на плечо хозяина, вцепившись когтями в синий плащ.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Отряд остановился на опушке небольшой рощицы, что находилась на расстоянии нескольких полетов стрелы от Ароти на склоне пологого холма. Отсюда селение было видно как на ладони. Взору воинов предстала ужасающая картина: тролли, пробив частокол таким же образом, как в Этельруги, ворвались в гарт и окружили его защитников. Душераздирающий рев чудовищ отчетливо доносился до слуха Вульфа и его товарищей. Лошади беспокойно фыркали и испуганно ржали, чуя запах зеленых монстров, который нес в их сторону ветер.

— Храфн, стереги коней и жди нас здесь, — велел Вульф одному из воинов, слишком тяжело раненному, чтобы участвовать в бою. Исполненный жаждой мести, тот не пожелал оставаться дома и присоединился к отряду, а теперь неохотно кивнул и с кряхтением спрыгнул наземь.

Ч1.Г5-6

ГЛАВА ПЯТАЯ

Россыпи мерцающих звезд холодно взирали с черного неба на утонувшую в ночном мраке землю. Время близилось к полуночи, когда Хьяртан, один из оставшихся в Этельруги воинов, радостно закричал:

— Вульф вернулся! Вульф вернулся!

Весть быстро разнеслась по гарту. Вальхтеов и Сигни вышли из дома и вместе с другими женщинами заспешили к пограничным кострам встречать князя и дружину.

Волчьи глазницы сверкнули в свете огня, когда Вульф неспеша въехал верхом в гарт. За ним появились его братья и товарищи, за которыми следовали чужие воины; в них Сигни узнала хордлингов и самого Фолькхари. В седлах перед многими сидели женщины — их сестры, жены или невесты. Процессию замыкала вереница телег и повозок: одни были загружены провизией и всякой утварью, на других сидели дети и престарелые, на остальных громоздились тела погибших из обоих кланов.

Сигни удивилась приходу нежданных гостей. Она подняла седоватые брови, когда ее сын подошел к ней.

— Мы победили! — торжественно провозгласил Вульф, обращаясь к жителям. Воины, что остались охранять гарт, и многие из женщин отозвались ликующим воплем. — С кланом хордлингов заключен мир, теперь они наши союзники! Принимайте их как добрых гостей.

Он повернулся к матери. Ее тонкие губы дрогнули в едва заметной улыбке, когда она протянула руки, чтобы обнять сына.

— Ты молодец, Вульф! — прошептала Вальхтеов, прильнув к груди брата. Она не была уверена, услышал ли он эти слова, но ее переполняло чувство гордости за него и за весь род ильвингов: они удержали свой гарт, помогли соседям и победили. Теперь два племени в мире друг с другом, и надежд на спасение от орд троллей стало гораздо больше.

Вокруг царило веселье, вернувшиеся с битвы воины обнимали близких и родных. Но их смех и радостные голоса вскоре сменились плачем и проклятьями тех, кто нашел своих братьев, мужей и сыновей среди тел погибших от оружия турсов.

— Пойдемте в дом, отдохнете с дороги, — предложила Сигни. Она велела слугам разместить гостей в сохранившихся строениях, дать им еды и питья, а сама направилась к княжьему чертогу.

В доме, в главном зале, Вульф опустился на правое колено перед одним из столбов, подпиравших крышу. Его украшало изображение бога войны Тиваза.

— О Небесный Отец, благодарю за победу, — прошептал Вульф. — Всю убитую нечисть посвятил я тебе. Вепрь будет в жертву тебе принесен.

Вульф встал и, сделав несколько шагов к соседнему столбу, вновь опустился на колено.

— О Воданаз, кудесник искусный, я славлю имя твое, ибо принес ты мне удачу. Твои воинственные девы хранили меня от вражьего оружия. Я жертвую тебе быка.

Вульф встал и подошел к столбу, что стоял ближе всех к возвышавшемуся на помосте столу. Склонив голову в благодарном поклоне, Вульф произнес:

— Древнейший Из Волков, зачавший наш род! Я славлю тебя за удачу и победу, которую ты даровал своим отпрыскам. Я, Вульф Ильвинг, приношу тебе в жертву то, до чего ты всего более жаден.

Вульф вытащил из-за пояса кинжал и медленно провел лезвием по своему предплечью. Остро заточенный клинок с едва слышным шелестом рассек плоть, капельки крови неторопливо набухли на краях раны и, слившись в ручеек, потекли вниз к кисти, закапали на землю у подножья столба. Вульф тронул кровавый поток пальцем правой руки и окрасил в алый цвет вырезанные на дереве борозды, изображавшие священный дух ильвингов.

Сигни зачарованно смотрела, как ее сын совершает древний обряд посвящения, и в ее памяти всплыл образ Хрейтмара. Много лет прошло с тех пор, как молодой Хрейтмар, получив Кормителя Воронов от своего отца, впервые оросил его кровью в битве. Позже, стоя перед родовым столбом, он совершил обряд посвящения, и Древнейший Ильвинг, испив его крови, признал в нем нового вождя клана. Тогда его алая влага также стекала на землю, утоляя жажду Первоволка.

Завершив ритуал, Вульф отступил на пару шагов и зажал рану. Вальхтеов поспешила к нему с заранее приготовленными льняными лоскутами и перевязала руку. Поблагодарив сестру, Вульф поднялся на помост и занял сиденье, которое раньше принадлежало его отцу. Сигни и Вальхтеов сели слева от него, братья справа. Тела Хрейтмара здесь уже не было, Сигни распорядилась отнести его в спальные хоромы. Этой ночью его возложат на погребальный костер.

Слуги разложили на столе деревянные тарелки со снедью и большие глиняные кувшины с пивом. Сигни и Вальхтеов налили всем питья, а Хигелак и Хродгар принялись рассказывать о минувшем сражении.

Когда трапеза подходила к концу, в дверях показался вардлок.

— Приветствую тебя, Хельги! — обратился к нему Вульф. — Ты уже ел?

Колдун молча кивнул и сел на скамью ближе к помосту. Он откинул капюшон и положил посох себе на колени.

— Вижу, битва прошла удачно? — проговорил он.

— Да, — кивнул Вульф, — если не считать того, что Эйви, Скарпхедин Уродец и еще несколько человек погибли.

— Да, печальные вести. Я знал Эйви очень хорошо, а его отец был моим другом. Он погиб, сражаясь с хордлингами, а его сын пал, защищая их. Непривычная преемственность, но все меняется рано или поздно.

— Ты прав, мудрый Хельги, — молвила Сигни, — мне думается, Вульф поступил верно, придя на помощь хордлингам. Сейчас это было необходимо.

— Вне всяких сомнений! — твердо заявил Хельги. — Я очень рад, что мир между нашими племенами все же состоялся.

— Кстати. — Вульф встал, держа в руках рог с пивом, спустился с помоста и уселся на скамью у очага. Все смотрели на него, ожидая продолжения: — Фолькхари сказал, что они не посылали к нам посланника. Они не знают никого по имени Харбард, сын Айвира.

Сигни удивленно переглянулась с Вальхтеов, а Хельги просто покивал головой, устремив взор в танцующее пламя. Вульф посмотрел на него, ожидая каких-нибудь замечаний, но колдун молчал и глядел в очаг. Наконец он вздохнул и сказал:

— Нам нужно поговорить, Вульф. С глазу на глаз.

Ч1.Г6-7

Вскоре чудесные жилища остались позади, а пестрое цветочное поле сменилось менее приглядным ландшафтом. Вдали показались горы и холмы, равнина вздыбилась бугорками и изрезалась оврагами, а вместо цветов и сочной травы появилась серая каменистая земля. Мрачные тучи закрыли собой солнце, и Вульф почувствовал, как холодный восточный ветер бросает его в дрожь.

Прошло некоторое время, прежде чем небесный скакун начал снижаться над расщелиной, зажатой между двумя скалами. Он опустился на покрытую мелкой галькой землю и остановил бег у самой стены. Всадники соскочили с коня и двинулись по дну глубокого ущелья, шагая вдоль отвесного склона. По узенькой полоске неба, видимой со дна, плыли серые облака.

— Уже недалеко, — подбодрил Седобородый.

Шагов через пятьдесят они оказались перед трещиной в стене, за которой виднелся узкий проход, ведущий в недра скалы.

— Сюда, — указал Одноглазый и протиснулся боком в щель. Вульф и Хельги полезли за ним.

Щель оказалась достаточно широка, и в ней могли передвигаться люди. Вульфу пришлось пригнуть голову, чтобы не биться о бугристый потолок. Словно кишка гигантского животного, туннель изгибался то вправо, то влево, постепенно уводя вглубь горы. Стояла кромешная тьма, двигаться приходилось наощупь. Наконец проход расширился и вывел путников в пещеру, или так Вульфу, во всяком случае, показалось: стало гораздо просторнее. Он услышал шелест плаща Воданаза и тут же зажмурился от яркого света вспыхнувших факелов.

— Мы пришли, — раздался глубокий бас Седобородого.

Привыкнув к свету, Вульф и Хельги приоткрыли глаза и огляделись. Они в самом деле находились в широкой пещере с высоким потолком. Из стен торчали факелы, горевшие невиданным зеленоватым огнем, пол был гладкий и ровный, будто отшлифованный человеческими руками. Вульф замер с открытым ртом, когда увидел, что стояло посередине пещеры.

Освещаемый со всех сторон неровным светом факелов, в центре подземелья возвышался деревянный шест, исписанный рунами и увенчанный отрубленной головой мужчины. Открытые глаза смотрели прямо перед собой, венец, сплетенный из сине-красных цветов, украшал лоб, светлые волосы опускались ниже обрубка шеи. На коже Вульф не заметил признаков гниения; казалось, будто человек погиб совсем недавно.

Шест торчал из середины небольшого озерца, края которого окаймлял ровный ряд камней. От неподвижной воды поднимался пар, добавляя новые штрихи к замысловатому инистому узору на потолке.

— Что ж, мы наконец достигли цели, — провозгласил Одноглазый. Его голос звучал гулко, отдаваясь коротким эхом в каменных сводах пещеры.

— Что это? — спросил Хельги.

— Колодец Мудрости. Я привел вас сюда, чтобы вы могли испить его воды и познать многие истины, неведомые другим.

— Но его охраняет Мимир, — неуверенно проговорил Хельги, указывая на голову над озером. — Неужели он позволит…

— Нет! — послышался вдруг шепот, который, казалось, исходил ниоткуда. — Лишь тот, кто готов принести в жертву часть самого себя, может испить из моего колодца.

Вульф и Хельги посмотрели на голову Мимира, чьи глаза пристально наблюдали за пришельцами. Его рот приоткрылся, едва слышный шепот вновь достиг слуха людей.

— Много веков тому назад величайший Всеотец отдал свой глаз за глоток мудрости. Что готовы предложить вы, что было бы достойно сравниться с божьим оком?

Вульф в нерешительности повернулся к вардлоку. Колдун, нахмурив седые брови, смотрел себе под ноги, размышляя над словами Мимира. Вульф взглянул на Воданаза, но бог лишь молча наблюдал за молодым князем, ожидая ответа. Тогда воин шагнул к голове стража. Встав у края озерца, он сказал:

— Я здесь, чтобы обменять на глоток мудрости свою любовь! Принимаешь ли ты сей дар, о древний Ас?

Последовало недолгое молчание, затем Мимир прошелестел:

— Тебе дозволено испить священной воды, но за это ты потеряешь способность любить. Любовь юного воина кажется мне достойной платой за глоток из моего колодца.

Мимир замолчал, и Вульф медленно опустился на колени, не отрывая глаз от неподвижной воды. Тонкие струйки пара тянулись к потолку, в темной поверхности отражались зеленоватые огни факелов. Вульф наклонился и ощутил необычный аромат, приятно щекочущий ноздри. Волшебный колодец казался таким спокойным и безмятежным, что легкая тень сомнения пронеслась над его разумом, словно небольшое облачко, заслонившее на мгновение солнце. Вульф наклонился еще ниже, почти касаясь губами воды, чье тепло нежило, как ласки любимой женщины. Слабое сияние со дна колодца приковало к себе его взгляд. Вначале он подумал, что так отражаются огни факелов, но, вглядевшись внимательнее, обнаружил, что на дне колодца лежит глаз. Робкое сияние жертвенного ока доходило до поверхности воды дрожащим мерцанием, то исчезающим, то вспыхивающим вновь. «Интересно, как будет выглядеть моя жертва, когда ляжет на дно этого колодца?» — подумал Вульф. Приоткрыв рот, он наполнил его водой и сглотнул. Жидкость стекла в утробу, оставив на языке слабый травяной привкус.

Вульф выпрямился и оглянулся, но не увидел сзади никого. Стены медленно слились в единую черную массу, а огни факелов, оторвавшись от деревяшек, выстроились в длинную вереницу звезд, которая начала кружение вокруг человека, одиноко сидящего на краю бездны. Синие всполохи чередовались с красными искрами, которые сыпались из каждой звезды и каплями дождя медленно опускались на Вульфа. Звезды рассыпали снопы искр и ускоряли бег вокруг человека, сливаясь в сплошной огненный пояс. Пещера исчезла, Вульфу показалось, будто он повис над пропастью; головокружительный хоровод огней раскручивался все быстрее и неумолимо влек к себе. Все вокруг слилось в звездную чехарду, где не было ни ориентиров, ни направлений.

Сверкнула молния, расколола тьму и ослепила взор под сомкнутыми веками. Движение остановилось, исчезло все. Остались лишь пустота и покой.

Вульф осторожно приоткрыл глаза и увидел склонившиеся над ним лица вардлока и Аса.