Второй шанс для нас

глава 1

Эта книга — первая в цикле, который я назвала Исправляя судьбу. В ней вы найдете не только историю о том, как можно потерять всё и снова найти себя, но и о том, как однажды судьба даёт шанс изменить всё. Возможно, всё кажется безнадежным. Но помните: именно в самых тёмных моментах мы обретаем свет, если готовы его увидеть.

"Когда сердце ранят слишком рано, научиться любить — самое сложное испытание. Это истории о тех, кто не знал тепла семьи, кто разучился доверять и боялся впустить в свою жизнь чувства. О тех, кто строит своё счастье заново, шаг за шагом, несмотря на призраки прошлого. Ведь даже самое разбитое сердце может снова научиться биться в ритме любви."

Пролог

Перед глазами всё плыло. Будто кто-то размазал реальность пальцем по стеклу. Глухо звенело в ушах, в рот набился металлический привкус — кровь. Прекрасно. Я даже не сразу поняла, что это моя кровь.

Губа разбита, лоб пульсирует, а в волосах — липкое что-то. Ну, супер. Может, ещё селфи сделать для полного абсурда?

Я попыталась пошевелиться — тело отозвалось болью, такой плотной и тупой, что я чуть не застонала. Рука дёрнулась к двери. Раз. Два. Да откройся ты, сука. Без толку.

Перед глазами — треснувшее лобовое, пар из капота, остатки моей жизни на колёсах, сгоревшие в прямом смысле. Моя Ауди. Моё единственное «свобода на четырёх колёсах». Теперь — кучка железа.

— Чёрт… — выдохнула я, — …и всё-таки какого хрена?

Голова гудела, мысли путались, как провода в старом плеере. Но одно было ясно: нужно выбраться. Не паниковать. Дышать. Шевелиться. Не умирать, как идиотка.

Три месяца спустя.

СЭМ

Я сидела на заднем сиденье машины, которую вела Линда, и разглядывала своё отражение в оконном стекле.
Отражение было, мягко говоря, не в восторге от ситуации. Хотя, честно, мы обе сейчас выглядели как люди, пережившие ураган, похмелье и психотерапевта по видеосвязи.
Отражение было не слишком разговорчивым — ну, как и я. Мы нашли общий язык.
Депрессивное единение. Очень стильно.

Линда периодически бросала на меня взгляды через зеркало заднего вида, с тем особым выражением, каким смотрят на котёнка, найденного на улице после бури.
Только я была не котёнком, а скорее мокрой, злой и уставшей от жизни кошкой с характером. И с когтями. И, возможно, с клопами от судьбы.
— Ты уверена, что у тебя всё хорошо? — наконец спросила она, с этой своей мягкой интонацией, будто если говорить достаточно ласково, реальность станет менее всратой.
Спойлер: не станет. Но спасибо за старания, Линда, ты милая. И наивная.

— Ага, — кивнула я, чуть приподняв бровь. Эмоциональный максимум на сегодняшний день.
Да что там, на ближайший квартал.

Хотя в голове всё кричало:
«Конечно, всё супер. Обожаю переезды к почти незнакомым родственникам после того, как твоя жизнь взорвалась. Прямо топ-10 событий года. Осталось только добавить сломанный каблук и пафосный плейлист».

Через год я стану совершеннолетней. Через чёртов год.
Как заклинание. Как шепот надежды. Как «держись ещё немного, потом ты сможешь сбежать по-настоящему».
Как мантра. Как спасательный круг, к которому пока нельзя подплыть — слишком далеко.

Линда, моя тётя, предложила мне жить с ней, её мужем и пасынком. И я согласилась.
Не от великой любви. От безысходности. Когда твой выбор между «холодная ванна» и «кипящая сковородка», ты всё равно выбираешь — а потом прикидываешь, в чём сдохнешь медленнее.
Потому что выбирать, честно говоря, было не из чего.
Либо этот дом, либо приют. Или хуже.
А хуже — это всегда возможно. Моя жизнь доказала.

А здесь... по крайней мере, был шанс.
Ну, или красивая декорация под названием «притворись, что тебе есть куда деться».

— Да, мне нужно это, — сказала я, и самой себе показалась чужой.
Голос был ровным, слишком тихим. Почти честным.
Почти.
Почти — моё любимое состояние в последние месяцы. Почти в порядке. Почти улыбаюсь. Почти не хочу исчезнуть.

Как только я подумала о том, что мне предстоит оставить свою крохотную квартиру на чердаке и перебраться в их огромный дом, мне тут же захотелось выскочить из машины.
Инстинкт: «беги, глупая, беги». Страха не было — только паника с привкусом реальности.
Но тут мы завернули на их участок, и я замолчала, поражённая увиденным.

Поместье. Не дом — поместье.
Ага. Типа тех, в которых кого-то убивают в третьем акте фильма. Надеюсь, не меня.
Такое, где у каждого окна, наверное, свой личный психотерапевт, и у ёлочек дипломы по ландшафтному дизайну.
Каждой клумбе — по лайф-коучу.

Всё выглядело безупречно.
А я — нет.
Я — ходячая помарка на их идеальной обложке. Спасибо, приятно влиться в эстетику «до».

глава 2

СЭМ

Дом оказался больше, чем я ожидала.
Конечно. Я ведь наивно думала, что "большой" — это просто три спальни и парочка ванн. Ага, щас.
Знаешь, бывает так — смотришь на фасад и думаешь: «Окей, мило, но ничего особенного».
Типа «дом для Pinterest мамочек, которые любят серый интерьер и свечи».
А потом заходишь внутрь — и будто попадаешь в глянцевую реальность, где всё до абсурда красиво. Пространство, свет, стекло, белые стены и мебель, которая не просто стоит — она позирует. Как на съёмке.
Я почти слышала, как диван шепчет: «Сфоткай меня с бокалом просекко».

Солнечный свет заливал всё из огромных окон, и казалось, что воздух здесь легче, чем где бы то ни было.
Ага. Воздух привилегий. Легкий, с ароматом дорогого увлажнителя и невыносимой правильности.
Я чувствовала себя гостьей не в доме — в чьей-то тщательно отредактированной жизни.
Тут даже цветы, похоже, не вянут без разрешения.

Первый этаж был почти как кино: гостиная, кухня, холл, зал, две гостевые — каждая комната как сцена, где ты будто должна играть роль.
Местами даже казалось, что сейчас войдёт режиссёр и скажет: «Так, дубль два. Меньше отчаяния, больше благодарности!»
Не заблудиться бы в этом всём.
Хотя потеряться было бы стратегически неплохо. Может, никто не найдёт — и не придётся притворяться «принятой».

На втором — спальни. Спальня Линды и Арона — это не просто спальня. Это территория людей, у которых никогда не болит голова от цены за воду и электричество.
Ну да, их счета — это то, что оплачивается магией «всё всегда в порядке».
Огромный гардероб, ванная, в которой можно утонуть — и не в воде, а в ощущении чуждой тебе роскоши.

Слева — две спальни.
Одна принадлежала Лиаму — сыну Арона. Старше меня на три года. Типаж: «старший брат, который защищает». Знаешь, тот, что идеально встраивается в уютные семейные фото.
Собака, плед, рождественская открытка. И я — как будто случайный баг в этой симуляции идеальности.
Но в моём сердце эта мысль царапала. Я не из их мира. И не хочу быть.
Мне не нужен брат, который не знает, каково это — прятаться от боли, когда никто не может спасти.
И особенно не нужен брат, у которого глаза сияют так, будто он не падал лицом в реальность.

Комната Лиама была закрыта. И честно? Меня это даже немного порадовало.
Одна загадка меньше. Один неловкий разговор — в будущем. Хорошо.
Я не готова знать больше, чем нужно.

Зато свою комнату я увидела — и мир замер.
Ну наконец-то хоть что-то, что не смотрит на меня осуждающе.

Большие окна. Вид на океан. Свет, струящийся по полу, как вода.
И где-то в этом — я, стоящая посреди комнаты с дыханием, застрявшим в горле.
Потому что этот вид... он щёлкнул что-то внутри.
Воспоминание, голос мамы: «Жизнь на берегу».
И всё. Гребаная эмоциональная лавина пошла.

И всё. Потекло. Слёзы, которые я не заказывала. Они просто пришли.
Без предупреждения. Без предупреждающего баннера «пора разложиться». Спасибо, психика.
Я закрыла глаза, пыталась выдохнуть, собрать себя по кусочкам, но...

Когда я их открыла, взгляд был другим. Пустым. Холодным. Привычным.
Автоматическая система защиты включена. Эмоции — в утиль.
Это не злость. Это защита. Способ не сгореть от слишком большого количества чувств.

Линда это заметила. Конечно, заметила.
У неё встроенный датчик «Сэм готова разреветься».
Она подошла, обняла так тихо, как будто боялась разрушить мою хрупкость.

— Эта комната как будто ждала тебя, Сэм, — прошептала она.
Ой, ну конечно. Как в романах с плохим финалом. Комната ждала. Лишь бы я не ждала чего-то взамен.

Я кивнула. Натянула улыбку. Фальшивую, но вежливую.
Фирменная. «Спасибо за участие в моём кризисе».

Она повела меня в гардеробную. И снова — шок.
Одежды было... много. Нет, правда. Целая мини-коллекция на все случаи жизни.
Если вдруг решу быть другой девочкой каждый день — тут всё предусмотрено.

— Всё твоё, — сказала Линда. — Просто чтобы тебе было комфортно.
Комфортно? В доме, где каждый носок стоит дороже моей прошлой зарплаты официантки? Ну да, почти уют.

Я кивнула. А внутри — пустота и благодарность. Странный микс.
Типа «спасибо за заботу, а я всё ещё сломанная вещь, просто теперь в дорогой упаковке».

Когда она ушла, я осталась одна. Села на кровать. Посмотрела в окно.
Прошлое било в грудь, как пульс после бега. Громко. Нагло. Без разрешения.
Типа: "Привет! Соскучилась? Мы снова с тобой!"
Я не знала, с чего начать. С чего вообще начинают, когда всё сгорело?
С чистого листа? А если у тебя даже ручки нет?
Мне хотелось немного побыть наедине с собой, погрузиться в свои мысли и, возможно, в прошлое. В прошлом, где было всё, чего я так отчаянно пыталась избежать.
Я не знала, насколько мне сложно будет начать всё сначала, но в глубине души понимала, что пора отпустить это.
Отпустить? Да я держусь за обломки зубами. Но, да, звучит красиво.

Прошло около часа, когда я наконец встала с кровати.
В углу комнаты висело большое зеркало в пол, и я не смогла пройти мимо, не взглянув на себя.
Любимая часть спектакля — момент, где ты оцениваешь свой моральный развал как наряд.

Моё отражение встретило меня холодной тишиной.
Я увидела перед собой 17-летнюю девушку с карими глазами и белой кожей. Пухлые губы были похожи на папины, а вот брови — на мамины, густые и черные. Цвет волос был темно-каштановый, с небольшим рыжим оттенком, который становился заметным на солнце. Длина их почти достигала талии, как у Линды.
Я осмотрела себя и задумалась.
Ну что, кто ты сегодня, дорогая? Жертва? Боец? Или просто молчаливая хрен пойми кто?

глава 3

СЭМ

Хуже быть не могло. Я сидела за ужином, и этот кретин Лиам пялился на меня.
Нет, ну серьёзно, как будто я меню, и он решает — взять меня на закуску или на вынос. Добрый вечер, аппетит у нас сегодня очевидно хищный.
Не просто бросал взгляды — он буквально прожигал. Как будто проверял меня на соответствие своим стандартам.
Видимо, у него в голове табличка: "Прошла визуальный контроль. Следующий пункт — тест-драйв".
Как будто я была очередной его «однодневкой».
Скорее, "десятиминуткой", судя по уровню его харизмы и эго.

Да, я сразу поняла, кто он. Парень из тех, кто меняет девушек так же часто, как футболки, и при этом думает, что весь мир обязан ему за его красивые глаза.
Ну да, и за скулы, выточенные, судя по всему, на 3D-принтере богов. Только вот мозг, похоже, забыли подгрузить.

Линда, конечно, ничего не замечала. Как и Арон. Они сидели, мило улыбаясь, задавали мне наивные вопросы вроде:
«Какие у тебя планы на лето?», «Думаешь поступать в колледж?» —
и я кивала, делала вид, что заинтересована, изображала приличную девочку.
Вот только без инструкции, как играть в «принцессу нормальности», у меня выходит странно. Скорее "эльф, сбежавший с тёмной стороны".

Хотя на самом деле хотела просто встать и уйти. Я никогда не умела играть в «нормальность», но сейчас — старалась. Ради Линды.
Да, у нас тут театральный фестиваль. Я в главной роли — "подросток без психических травм", спасибо, аплодисменты в конце вечера.
Ради того, что она хоть как-то старается.

Но чем дальше, тем отчётливее я ощущала: это не моя жизнь. Это не мои люди. И уж точно не мой путь.
Это всё равно что впихнуть татуированную пиранью в аквариум с золотыми рыбками и надеяться на мир.

Когда они заговорили про какое-то пляжное открытие косметического бренда, мне захотелось исчезнуть.
Пляж. Глянец. Ложь с блёстками. Что может быть лучше? Ну разве что стоматолог без анестезии.
Прямо здесь. Под стол. В песок. В бетон. Куда угодно.

Я знала, что Арон — типичный медиа-магнат, его имя мелькает в журналах, его улыбающееся лицо украшает страницы деловых обзоров.
Он — живое воплощение слова "успешно". У него даже кости, наверное, хрустят по-элитному.
Их жизнь — камеры, блеск, глянцевая обёртка. Моя —… совсем не такая.
Моя жизнь — это шины, пыль, крики и вечный "дрифт по краю".

И смешивать эти два мира было опасно. Для меня. Для прошлого, которое я прятала.

Но отказаться я не успела — Линда уже решила, что я еду с ними.
Конечно. Кто тут спрашивает твоё мнение? Ты у нас объект соцэксперимента: "интеграция дикарки в светский мир".

Подобрать отговорку? Было поздно.
Слишком поздно. Даже для сарказма.

Я даже не стала переодеваться. Арон уверял, что вечер будет в «расслабленной атмосфере» — пляж, неофициальное открытие, никаких светских церемоний.
Ага. "Никаких церемоний" — это когда тебе шампанское наливают из ведра с бриллиантами, а официанты улыбаются ботоксом.

Всё в духе богатых и типа простых.

Когда мы сели в машину, Линда устроилась рядом с мужем, а я оказалась на заднем сиденье с Лиамом.
Ну конечно. Величественная вселенная снова решила потроллить меня по-крупному.

Он был в светлых джинсах и чёрной футболке, которая слишком откровенно подчёркивала его торс.
О да, здравствуй, образ "случайно-секси". Всё с иголочки, даже не к чему придраться — что бесит вдвойне.
Волосы цвета крепкого эспрессо — немного взъерошены, будто он только что вышел из воды. Или из постели.
И лучше бы не с чужой.

Его кожа была с лёгким загаром — не солярий, а натуральный, от реального солнца, дорогих яхт и бесконечных каникул.
Некоторые загорают на крыше общежития, а он — на палубе, где шампанское льётся по расписанию.

— Что? — резко спросила я, уловив на себе его взгляд.

Он медленно приподнял бровь. Ни слова. Просто смотрел.
Типа "угадай, о чём я думаю". А я угадаю — ты считаешь, что я слишком громко дышу для твоего эстетического пространства.

Я решила не отводить глаз. И вдруг сама начала его разглядывать.
Ага. Мозг кричал: "не смотри", но глаза — "а давай всё-таки посмотрим".

Нос — ровный, словно вырезан. Скулы — чёткие, как будто природа рисовала его лицо с линейкой в руке.
Губы — не те, что хочется целовать, но те, за которыми точно скрыто слишком много лишнего.
Опасная конструкция: "психологическая мина с автозапуском".

Взгляд — серый, холодный, но внимательный. Слишком внимательный. Как будто он пытался меня прочитать. Как открытый файл.
Вот только этот файл — с вирусом. Повреждённый, злой и всё ещё привлекательный. Ну не мразота ли?

И да, меня это бесило. Но ещё больше бесило то, что мне понравилось это ощущение.
Вот где настоящий ужас: когда хочешь убежать, но ещё больше — чтобы он побежал за тобой.

Он знал, что я его изучаю, и, похоже, наслаждался этим.
О, давай, Лиам. Ещё немного — и ты сам поверишь, что ты центр галактики.

Но и сам не отводил взгляда. Мы просто сидели, держа друг друга в визуальной клетке, пока нас не прервала Линда.

— Сэм, ты готова? — её голос был мягким, как ванильный сахар.
Слишком мягким. Как будто хочет завернуть меня в плед и отправить в терапию.

Я вздрогнула. Очнулась.
— Да. Конечно.

Линда выглядела идеально. Кремовые шорты, белая поло, кулон, который точно стоил больше, чем вся моя жизнь.
Даже её ногти блестели, как будто на них дышал ангел-парфюмер.

Волосы — в аккуратный хвост. Макияж — «невидимый, но продуманный до миллиметра».
Рядом с ней Арон — тоже безупречен. Они выглядели так, будто только что вышли из рекламы счастливой семьи, спонсируемой брендом дорогих часов.

глава 4

СЭМ

Я сидела уже около часа рядом с Линдой и её подругами — женщинами с натренированной осанкой и ухоженными руками, звенящими браслетами и тем самым особым видом смеха, который звучит, как звон хрусталя.
Коллекция Stepford Wives в живом исполнении. Осталось выяснить, где у них переключатели между режимами «приятная беседа» и «мягкое социальное уничтожение».

Линда поспешно представила меня, явно надеясь, что я вольюсь в их круг и разговоры — светские, поверхностные, бесконечно далекие от всего, что имело ко мне отношение.
Ага, конечно. Потому что обсуждение цен на органический авокадо, походов к «духовному стилисту» и нового геля с муцином улитки — именно то, чего мне не хватало в жизни.

Сначала они проявляли вежливый интерес: спрашивали о планах на оставшееся лето, о предстоящей учёбе. Всё шло более или менее терпимо — до тех пор, пока одна из них не задала тот самый вопрос, которого я ждала, но всё равно надеялась избежать:
— А твоя семья? Чем занимаются твои родители?

Бинго. И вот он — момент, когда благородные улыбки превращаются в натянутые, а интерес — в сострадание, завернутое в дизайнерскую упаковку.

Тишина повисла мгновенно, как капкан. Взгляды — тёплые и любопытные — стали холодными и пристальными. Даже шум прибоя показался на миг тише. Я почувствовала, как напряглась Линда: она знала, что эта тема для меня запретна, и наверняка просила своих близких держать язык за зубами. Но, конечно, всегда найдётся та, кто «не услышала». Или услышала — и всё равно сказала.
Ага, Карен, конечно, это был «неосознанный вопрос». Как же. Уж кто-кто, а ты, мать троих детей с идеальным подбородком, знаешь, как работает ядерная социальная бомба.

Несколько женщин переглянулись — в их взглядах читалась та самая смесь: жалость, снисхождение и искренний интерес к трагедиям чужих. Я ненавидела её.

Линда перевела разговор с ловкостью дипломата, вставила что-то о благотворительности и почти сразу удалилась — якобы поговорить с кем-то.
И правильно. Пусть они теперь обсуждают, насколько «сложные» подростки хорошо смотрятся в интерьере успешной семьи.

Я выдохнула. Честно? Я бы ушла прямо сейчас, но бежать тоже не вариант.

Я откинулась на спинку стула и оглядела бар. Алкоголь был под запретом — не потому что я не пила, а потому что мне не исполнилось восемнадцати.
Да, я хорошая. Законопослушная. Но если кто-нибудь сейчас сунет мне текилу, я даже спасибо скажу.
И всё же иногда хотелось позволить себе что-то крепкое, чтобы заглушить мысли. Но я умела контролировать себя — и знала, что это делает меня опаснее.

Я пила какую-то химически-сладкую газировку, когда мысли переключились на Ника. Через неделю он должен был вернуться в Калифорнию и привезти мою машину — ту самую, которую наконец-то закончили восстанавливать.
R8: моя терапия, моя броня, мой способ послать всех к чёрту под визг шин.

Я достала телефон, набрала его имя и написала:
«Как продвигается дело?»
На экране почти сразу появились три точки — Ник печатал ответ. Но я не успела прочитать его.

Кто-то положил руку мне на ногу.
Ой, ну здравствуй, уровень «токсичный петух-начинающий».

Я замерла, затем медленно выключила экран и подняла взгляд. Передо мной стоял высокий парень — короткая стрижка, синяя футболка, белые шорты и самодовольная ухмылка. Он уже решил, чем закончится этот вечер.
Такой типаж: майами-ботокс в теле студента с перегаром и ЧСВ размером с яхту.

Я знала таких. Мальчики с деньгами и отсутствием границ. Им казалось, что женщины — это трофеи, которые просто ждут, чтобы их забрали.
Спойлер: мы не в «Симс». Кнопки «взять» нет. Есть кнопка «гореть в аду».

Я улыбнулась и жестом предложила ему сесть рядом.
Пусть думает, что выиграл. Обожаю такие сцены — как в фильме, где ты знаешь, кто умрёт первым.

Он плюхнулся, довольный, как ребёнок, которому разрешили съесть весь торт. За его спиной сидела компания — такие же, как он. Один из них — Лиам — стоял чуть в стороне. Его взгляд на мне задержался дольше обычного, но он не пошевелился.
Конечно. Король дистанции. Или просто наблюдает, как я в очередной раз справляюсь с идиотами, чтобы потом выдать своё фирменное «я предупреждал».

Парень тем временем снова положил руку на моё колено, наклоняясь ближе:
— Хочешь, куплю тебе выпить?

Он говорил это так, будто знал: если я соглашусь, то соглашусь на всё остальное.
О, милый. Твоё эго сейчас выпрыгнет из шорт и начнёт рассказывать о себе отдельно.

Я наклонилась к его уху, голос опустила до шёпота:
— Думаю, выпивка меня не спасёт. А вот сигарета — возможно.

Он ухмыльнулся, как будто я произнесла пароль. Полез в карман и вытащил пачку «Мальборо».
Конечно. У него же всё по сценарию. Мальчик плохой, табак дешёвый, понтов много.

— Умеешь выбирать, — сказал, протягивая сигарету.
— Прикуришь? — спросила я, сжимая её двумя пальцами.

Он убрал руку с моего колена, достал зажигалку и щёлкнул ею. Я поднесла сигарету к губам, но не затянулась — просто вертела её в пальцах. А потом...

Он снова коснулся моего колена. И в этот момент ловушка захлопнулась.

Я накрыла его руку своей и зажала её второй ногой. Он не успел опомниться — на его лице отразилось растерянное «что за…?», — как я начала медленно тушить сигарету о его костяшки.
Понравилось касаться? Держи бонус — прикосновение огня. Только не жалуйся потом в мамочкеной группе.

Он заорал:
— Сука!

Дёрнулся, пытаясь вырваться. Его вторая рука пошла в мою сторону — удар или защита, не важно. Но тут его остановили. Кто-то схватил его за запястье — и сжал так, что тот замер. Я подняла глаза.

Это был Лиам. Его взгляд был холодным, почти ледяным, а вена на шее пульсировала, как оголённый провод. Он оттолкнул парня, а тот упал на пол.
О, герой прибыл. Сколько прошло? Пять минут и один ожог?

глава 5

СЭМ

Когда Линда сказала подождать их в машине, я осталась наедине с Лиамом.
Ну прекрасно. Осталось только включить драматическую музыку — и можно снимать сцену "Я — твой личный провал".
Я чувствовала, как он буквально бурлит от негодования. Ну конечно. Великий, непогрешимый Лиам. Сейчас начнёт читать мораль — я даже заранее прикусила язык, чтобы не зевнуть слишком демонстративно.
Он подошёл к машине так, будто собирался идти в бой. Сел рядом и швырнул дверцу. Отлично. Атмосфера накалилась до уровня "можно жарить маршмеллоу".
Я уставилась в окно. Пусть думает, что я задумалась о смысле жизни. На самом деле я просто считала секунды, когда он взорвётся.
— Ты вообще понимаешь, что только что произошло? — в голосе вибрировал гнев.
Ого, наконец пришёл в себя, Человек-Праведник. Надеюсь, хватит интеллекта спросить что-нибудь внятное.
— Вполне, — ответила я, не поворачивая головы. — Хотя, кажется, тебя это волнует куда больше, чем меня.

— Чёрт возьми, Сэм! Ты специально нарываешься?!
Нарываюсь? Да я просто живу — и это уже кажется тебе персональной угрозой, да?

— А что мне было делать? Позвать тебя? Может, встать с табличкой "Спасите принцессу"? — Я повернулась к нему. — Или ты предпочёл бы, чтобы я драматично уронила бокал?
Он напрягся так, будто вот-вот врежет по рулю. Ну давай. Только сломай себе руку — будет отличный повод жаловаться на меня ещё неделю.
— Тебе стоило не провоцировать его! — процедил он сквозь зубы.
— О, точно, — я с притворным удивлением подняла брови. — Потому что сидеть на стуле у бара в платье — это, конечно, верх провокации. Как я могла?

Он замер. Маленькая победа. Его уверенность дала трещину. Я ударила дальше:
— Так вот ты какой — из тех, кто ищет виноватую среди жертв. Очень удобно. И даже стильно.
Он отвёл взгляд. Может, совесть шевельнулась. Или просто понял, что в споре со мной можно только проиграть.
— Ты не понимаешь, насколько это опасно, — пробормотал он.
Цинично, как будто я — подросток без мозгов, а не взрослый человек, который умеет сводить счёты.
— Милый, я прекрасно понимаю. Только вот у меня нет папочки-сенатора и частной охраны. Мне приходится играть грязно. Зато эффективно.
Он шумно выдохнул. Молчи, Лиам. Просто молчи.

— Ты не знаешь меня, Лиам. А я тебя — да. Такой весь правильный, с холодной головой и горячими кулаками. Думаешь, если нахмуришься и заговоришь басом, я испугаюсь? Ха. Очаровательно наивно. Но нет.
Прости, но я не твой новый проект. Я — бомбардировщик.

В этот момент в машину сели Линда и Арон, сияющие, как будто только что выиграли джекпот. Наверное, купили новую картину, чтобы повесить её в туалет рядом с золотыми полотенцами.
Лиам отвёл взгляд, врубив режим "ледяной скала". Маска вернулась на место.
А я смотрела в окно, наблюдая, как пальмы изгибаются под ночным ветром.
Телефон завибрировал.
Сообщение от Ника:
«Все в порядке?»
Вот кто умеет спрашивать вовремя. Я улыбнулась краешком губ.

Когда машина остановилась, я выскользнула наружу, бросив ленивое:
— Спокойной ночи.
С каждым шагом по коридору становилось легче дышать. Я заперлась в комнате и сразу подошла к окну. Там, за стеклом, океан. Спокойный, уравновешенный. В отличие от некоторых в этой семье.
Я села на кровать. Всё, что происходило сегодня, — лишь прелюдия. Настоящая игра начнётся, когда приедет Ник. Мы почти подготовили новое место для гонок. Те же правила, что и в Чикаго — только декорации ярче, и маски на лицах дороже.

Я достала телефон, задумчиво погладила экран. Писать ему или не стоит? Он знал, что я переехала. Он всегда знал всё раньше других.
Он настоящий, не как твое глянцевое окружение.

В Калифорнии у его семьи был дом. Шикарный, конечно. Они всегда были "в шоколаде". А его мама… Если бы материнская любовь измерялась объёмом глянца, она была бы богиней. Хотя, признаюсь, с ней работать было даже приятно. Работа с его матерью давала мне необходимое прикрытие. В последний год в Чикаго Ник познакомил меня со своей семьей – они занимались модными журналами, и меня несколько раз приглашали на съемки в качестве модели. Но Ник знал, что настоящая страсть у меня не к позированию, а к фотографии. Он помог мне реализоваться и в этом. Все же основной доход приносили гонки. Но съемки с его матерью мне нравились, и если она поможет мне с работой здесь, это значительно упростит все.
Бизнес + стиль + он. Всё складывается.

Соцсети, конечно, пришлось воскресить. Линда явно хочет, чтобы я выглядела «нормальной». Сегодня вечером она попросила меня восстановить свой инстаграм. Очевидно, она хотела, чтобы наша семья выглядела прилично в глазах окружающих. Я не стала возражать. Фильтр «благополучная девочка из хорошей семьи» включён. Я активировала аккаунт. Фотографии, лайки, старые комментарии.
На фото был и Ник. Красавчик. Умный. И совершенно невыносимый. Но — мой.
И такой кайф — знать, что это не игра.

Я улыбнулась, прокручивая снимки. Его внешность подходила для модельного бизнеса, каким бы скептичным он ни был на этот счет. Каштановые волосы, карие глаза, четкие черты лица, спортивное телосложение. Он был выше меня почти на голову и выглядел как настоящий спортсмен. Девушки липли к нему, а он к ним. В свои двадцать три у него было много опыта. Я была единственной, с кем он не спал, и мы оба это ценили. Наше общение никогда не сводилось к банальным интрижкам – у нас была настоящая дружба, основанная на доверии и взаимопомощи.
И не, мы не «пара». Мы — план.

Хотя даже он не знал всего обо мне. И, что самое важное, никогда не пытался допытываться. Он просто принимал меня такой, какая я есть.
Вот от кого я черпаю силы, а не из этого искусственного дома.

Я закрыла телефон и легла. Год. Мне нужен всего один год.
И если придётся снова надеть маску — я надену её с улыбкой.
С фальшивой, блестящей, как у всех в этом доме. Только моя — с острыми зубами.

глава 6

СЭМ

Целый день я просидела в обнимку с учебниками по экономике, как примерная ученица, готовящаяся к началу новой жизни.
Ну, или к очередной попытке прикинуться адекватной частью общества. Для внешнего наблюдателя — отличница. Для меня — прокачанный социопат с аналитическими наклонностями.
Честно говоря, вряд ли кто-то из нормальных людей проводит лето, разбирая схемы налогового регулирования.
Но да, найдите мне нормального среди тех, кто добровольно идёт в университет.
Я — не совсем нормальная. И уж точно не из тех, кто носится с названием университета, как с фамильной реликвией. Главное — не где, а зачем.
Ну или «на фига вообще», если по-честному.
Диплом сам по себе — это просто бумажка. А я всегда знала, как выжать максимум из любой системы.
Школу окончила с отличием и даже перепрыгнула через пару классов, потому что, ну, зачем тянуть кота за хвост, если можно сдать экзамен и идти дальше.
У кого есть время играть в школьные драмки, когда впереди целая жизнь, которую надо поставить на колёса?

Меня не нужно было направлять, воспитывать и спасать от самой себя. У меня был план. Чёткий. Бесчувственный.
Холоднее, чем утренний кофе Линды, оставшийся без внимания на кухонной стойке.
И в этом плане не было места для «если не поступлю — жизнь закончится».
Нет, ребята. Жизнь заканчивается от ипотеки, а не от несданного SAT.

Линда, разумеется, видела всё иначе.
Она вообще всё видит через призму бракосочетаний и образовательных стратегий для будущих домохозяек с MBA.

Для неё университет — это не просто образование. Это возможность.
Нет, даже так: ВОЗМОЖНОСТЬ. С большой буквы.
И желательно со шлейфом из фаты, золотой карты и яхтой на заднем фоне.
Получить диплом, а заодно и мужа.
А если повезёт — то и всё его состояние в придачу.

Желательно с бизнесом и яхтой. Она принадлежала к тому редкому типу женщин, которые до сих пор верят, что принц на белом «мерсе» — это не метафора, а стратегия.
И плевать, что у принца комплекс мессии, а у мерса кредитка в бардачке.

У меня на такую стратегию был один ответ — «нет».
Семейные ужины, утренние поцелуи и диалоги в духе «милый, где мои носки?» — меня от этого подташнивало.
Если это любовь — я пас. Дайте мне одиночество с бонусами.
Я не хотела быть ничьей «любимой», «единственной» и «опорой». Я хотела быть независимой.
Что, видимо, звучало для Линды как проклятие. Или хуже — как феминизм.

Когда я спустилась на обед, Линда уже сидела за столом, безмятежно перелистывая какой-то модный журнал.
Скорее всего, искала нового дизайнера для своей коллекции скучных взглядов и блаженных цитат.
Увидев меня, она моментально поджала губы в «добрую» улыбку и отложила глянец:
— Сэми, дорогая, ты уже определилась с планами?
Да, Линда. Я пойду в монастырь и выращу себе третий глаз. И то полезнее, чем твои планы.

Ну вот. Пошло.
Я взяла тарелку, налила суп (который на вкус был как «обогащённый ничем») и ответила как можно ленивее:
— Учёба, подготовка, бессонные ночи, кофеинозависимость. Всё по расписанию.
Ну ты ж хотела честности. Получай lifestyle edition для начинающей одиночки.

Линда кивнула, но по глазам было видно — она ещё не закончила свою душеспасительную миссию.
Ни один добрый взгляд не обходится без скрытой манипуляции.

Я мысленно сделала ставку: разговор свернёт в сторону денег за... три, два, один...

— Послушай, милая, тебе не стоит стесняться. Мы с Ароном хотим, чтобы у тебя было всё. Почему ты постоянно отказываешься от помощи?

Бинго.
Прямо рекорд по предсказуемости. Где мой приз?

Я отложила ложку, включила режим «максимальная вежливость»:
— Линда, я вполне справляюсь. Ты уже помогла мне больше, чем кто-либо. И за это я благодарна. Искренне.
Ну, насколько искренне я могу быть без кофе в крови и свободы в календаре.

Она положила ладонь на мою руку, как будто я сейчас скажу: «Да, конечно, плачу обучение, одолжи пару сотен». Но нет.

— Это мой долг, Сэми. Ты как дочь мне. Но ты даже не позволила нам оплатить обучение!
О, трагедия. Девочка-подросток отказывается быть содержанкой.
Мир рухнет. Бизнесмены заплачут. Лос-Анджелес потускнеет.

— У меня есть сбережения. Папа кое-что оставил. Плюс я сама заработала. Всё под контролем.
И да, если контролем считать ставки, дым и деньги в конверте — я чемпион по контролю.

На самом деле — папа не оставил ни копейки. Только долги и привычку исчезать.
Генетический подарок в обёртке из разочарования.

Деньги были с гонок, и Линде лучше было бы не знать, откуда я их взяла.
В её мире «автомобильные гонки» звучали как синоним к слову «безнравственность».

Она посмотрела на меня чуть прищурившись. Узнаваемый взгляд — «я тебе верю, но проверю».
И заведу отдельную папку: «Сэми. Потенциально врет».

— А если не хочешь брать деньги, может, поработаешь у Арона? Он найдёт что-нибудь. Что-то простое, для начала...

О, пожалуйста, только не это.
Разносить кофе и делать вид, что мне интересно слушать корпоративные разговоры о логистике и поставках? Благодарю, обойдусь. Даже скука имеет границы.

Я натянула вежливую, как клеёнка, улыбку:
— Спасибо, правда. Но сейчас я хочу сосредоточиться на подготовке. Если что — скажу.
Примерно никогда. Ну или в параллельной реальности, где я — стажёр года по выносу бумажек.

Она кивнула. С неохотой.
Я закончила обед и сбежала наверх, прикрываясь желанием «подышать свежим воздухом».

На самом деле — у меня была встреча.
С человеком, который имел отношение к настоящей жизни.
Гоночной. Опасной. С бензином, дымом и последствиями.

глава 7

СЭМ

Весь день был... чудесным. В кавычках. До предела утомительная тренировка, бесконечные разговоры про правильное дыхание и мышечную память (как будто мои мышцы могут что-то забыть). Я только добралась до дома, мечтая об одиночестве, горячем душе и полном отключении от мира, как вдруг — по классике жанра — началась буря. Не какая-то там романтичная морось под меланхоличную музыку, а натуральный конец света. Гром сотрясал стены, ветер метался по окнам, как будто пытался вломиться в дом, и, как в плохом фильме ужасов, ровно в момент, когда я собралась зажечь свечу уюта, — вырубилось электричество.

— Ну конечно, — пробормотала я в темноту. — А чего ещё ожидать?

Я нащупывала телефон, когда услышала чьи-то шаги. Нет, это не маньяк из леса. Было бы слишком банально. Это Лиам. Освещал путь телефоном, будто герой дешёвого триллера. Не хватало только фоновой музыки из скрипки.

— Ты тоже решила поиграть в прятки? — ухмыльнулся он, появляясь в дверном проёме.

— О, как остроумно. Тебя точно нужно на сцену. Только не забудь выключить свет — эффектнее будет, — закатила я глаза.

— Да, спасибо, мисс Очевидность, — лениво бросил он, облокотившись о дверной косяк, как будто всё происходящее его исключительно развлекает. — Линда с Ароном уехали, вернутся к ночи. Света не будет до утра.

— Прекрасно, — вздохнула я. — Просто идеальный вечер: я, тьма, ты — и полное отсутствие шанса остаться в покое.

Лиам усмехнулся, осмотрелся и включил фонарик на телефоне.

— Ну что, пойдём искать свечи? Или ты предпочитаешь сидеть в темноте и ждать, пока воображение устроит тебе хоррор-шоу?

— Я не из пугливых, — фыркнула я. Хотя, признаться, дождь, стук веток по крыше и отсутствие света создавали ту ещё атмосферу. Я всё-таки пошла за ним — не потому что боялась, а потому что с ним можно было поспорить. А я это обожала.

Мы обыскали полдома, прежде чем нашли коробку свечей и зажигалку. Устроились в гостиной: я — на диване, он — развалился напротив, как будто вот так всё и планировалось.

— Никогда бы не подумал, что застряну с тобой в темноте, — сказал он, бросив на меня взгляд через пламя свечи.

— Поверь, я тоже не писала это в список желаний, — парировала я. — Там вообще больше пунктов про одиночество и шоколад.

Мы немного помолчали. Ливень продолжал орать за окнами, а внутри становилось подозрительно... уютно. Но я не спешила расслабляться — Лиам расслаблялся за двоих.

— Должен признать, ты прямо эталон ЗОЖ, — протянул он, с издёвкой в голосе. — Тренировки, утренние пробежки, наверняка ещё и кино про веганство смотришь?

— О, прости, — ответила я с показной вежливостью, — я забыла, что монополия на спортивность у тебя. Хотя, если судить по вчерашнему вечеру, твой тренер — это виски с колой.

Он вскинул бровь, явно не ожидая удара в ответ, но быстро собрался.

— Ты про ту ночь, когда я увидел тебя перед домом?

— Именно, — кивнула я. — Когда ты изрёк, что я не умею пить и не должна носить каблуки. Очень ценные советы, особенно учитывая, что я была в кроссовках.

Он тихо рассмеялся, покачав головой.

— Ладно, признаю. Я был... не в форме.

Вот это новость. А я-то думала, ты просто решил сыграть пьяного философа.

Он замолчал, а потом, почти не по себе, добавил:

— Просто иногда хочется забыться.

Я посмотрела на него внимательнее. Вот оно — трещина в броне самодовольного золотого мальчика. Обычно его фразочки лились, как мёд с виски. А сейчас голос звучал тише. Тяжелее.

— Забыться от чего? — спросила я, подалась чуть вперёд, будто могла разглядеть в его зрачках ответ.

Он отвёл взгляд. Сжал челюсть. Типичный рефлекс: «сейчас я скажу что-то резкое, чтобы от тебя отвязаться».

— Сэм, ты задаёшь слишком много вопросов, — отрезал он.

— А ты слишком многое замалчиваешь, — парировала я. — Интересный дуэт, правда?

Он чуть усмехнулся, но в этом было больше горечи, чем иронии.

— Забавно. Ты ведь тоже не особо-то в откровениях купаешься. Вечно держишь дистанцию. Как будто всех боишься подпустить.

Я сжала пальцы на коленях. Бинго. Попал. Прямо в ту точку, в которую не должен был.

— А ты предпочитаешь топить свои проблемы в бутылке, — холодно ответила я. — Очень зрелая позиция.

Он выдохнул — резко, шумно. Словно пытался выпустить злость.

— Иногда... — он сделал паузу, — проще притворяться, что тебе плевать, чем объяснять, почему это не так.

И вот тут, на секунду, стало по-настоящему тихо. Без ехидства. Без защиты. Только дождь бил по стеклу, а я сидела и смотрела на него, будто впервые видела Лиама не как идеального мальчика с рекламного плаката, а как живого человека. Уставшего. Загнанного. Очень одинокого.

Гром ударил так громко, что я вздрогнула. Не от страха — от неожиданности. Ну... может, чуть-чуть от страха.

— Так ты всё-таки пугливая, — усмехнулся он, чуть склонив голову.

— Заткнись, — буркнула я и потянулась к свечке, будто меня внезапно заинтересовала форма огня. Хотя, если честно, меня интересовал он. Слишком.

ЛИАМ

Я выругался про себя, как только телефон зазвонил. Естественно. Кто ещё, если не Лиззи? Вот прям сейчас, когда мне только-только удалось как-то уложить в голове всё, что произошло с Сэм. Вселенная, ты издеваешься?

— Лиз, что на этот раз? — пробормотал я, нажимая на «ответить», стараясь не звучать как человек, которому хочется выбросить телефон в ближайшее окно.

— Привет, Лиам! Ты не поверишь, но я застряла. Машина заглохла, прямо у дороги, недалеко от вашего участка. И этот шторм... Поможешь мне? — голос Лиззи был почти жалобным. Милый, трепетный, беспомощный. Один из её фирменных приёмов.

Я вздохнул, бросив взгляд на Сэм. Та сидела, скрестив руки на груди, с видом «ну и куда ты теперь собрался, герой?». Прекрасно. Просто идеально.

глава 8

ЛИАМ

Когда Сэм села за руль, а Лиззи устроилась рядом со мной, я почувствовал, как воздух между нами стал плотным, почти вязким. В машине было тихо. Только дождь барабанил по крыше, заливая салон мягким, равномерным гулом. Но в этой тишине нарастал не звук, а напряжение. Как будто в этой машине мы оба стали пленниками — и даже не пытались выбраться.

Мы с Лиззи не раз ездили вместе. Раньше это было легко. Знакомо. Почти уютно. Но сейчас... что-то изменилось. Что-то неуловимое — как будто между нами встала тень. И я знал, чья это тень.

Она первая нарушила молчание.

— С каких пор ты возишь с собой девчонок на наши встречи? — её голос был холодным, с нажимом, как лезвие по стеклу.

Я стиснул зубы.

— Лиз, только не начинай, — устало сказал я, не отрывая взгляда от дороги. Но она, конечно же, продолжила.

— Кто она вообще? Как оказалась у тебя дома? Вы что, уже живёте вместе? — её голос становился всё острее, каждое слово — как выстрел.

Я знал Лиз. Мы были слишком давно знакомы, чтобы не понимать, как она устроена. Мы делили постель, но не жизнь. Никогда. Между нами было нечто вроде уюта без обязательств. Она осталась рядом, когда я оставил бои. Она всегда была рядом. И, возможно, именно поэтому её раздражала сама мысль, что рядом может оказаться кто-то другой. Кто-то, кто займет место.

Сэм была другой. Слишком новой, слишком непредсказуемой. Она будто не вписывалась ни в одну из привычных для меня схем. И я не мог решить — хочу ли узнать её ближе... или наоборот, держаться подальше.

— Она ведёт себя так, будто мы подружки! — Лиззи перебила мои мысли, и я бросил на неё взгляд. Щёки пылали, глаза сверкали. — Мы даже не представились друг другу, а она уже командует. Это что вообще было? "Лиз, сядь за руль"? Серьёзно?

Я скривился. Да, действительно — я даже не подумал, что не представил их друг другу. А Сэм просто взяла ситуацию в свои руки.

— Ты видел, как она себя ведёт? — продолжала Лиззи, не дожидаясь ответа. — Эта девчонка не просто так оказалась рядом. Она знает, чего хочет. Деньги, статус, твоё наследство. И твоя семья — её входной билет.

Я поморщился. Где-то глубоко внутри её слова цепляли. Я вспомнил, как говорил с Сэм в машине раньше, поддавшись раздражению, и как в голосе у неё тогда появилось что-то едва слышно уязвлённое. Может, я зря всё это сказал? Может, просто повторял то, что весь вечер вливала в мои уши Лиз?

Но я знал: если сейчас начну спорить с Лиззи — сцена обеспечена. А сил на это уже не было. Поэтому я просто произнёс:

— Лиз, мне неинтересны такие девушки, как Сэм. Ты ведь знаешь — я не ищу себе проблем.

Она повернулась ко мне. И на секунду её глаза стали ярче — как будто она снова обрела почву под ногами. Она всегда умела упростить всё, что меня запутывало. Сбросить лишнее. Приземлить. Напомнить, кто я.

Пальцы Лиззи скользнули в мои влажные волосы, мягко, по-старому привычно. Её прикосновение было почти утешением. Простым, физическим напоминанием, что есть вещи, которые не меняются.

— Ты всё равно не понимаешь, да? — её голос стал тише, мягче. — Ты думаешь, всё останется как раньше. Но ты даже не знаешь, кто такая Сэм.

И в этот момент я понял: она права.

Сэм — загадка, к которой у меня нет ключа. Она рушит мои ориентиры. Я не знаю, что она делает рядом со мной. Но ещё хуже — я не знаю, почему мне это не всё равно.

СЭМ

Я подъехала к дому — дождь всё ещё не унимался, барабаня по крыше машины, как барабанный марш на похоронах хорошего настроения. Следом — как по команде — подъехали Лиам и Лиззи. Ну конечно. Двойной удар.

Лиззи вылетела первой. Под дождём, как в дешёвом клипе из нулевых, вся такая эффектная, промокшая, но абсолютно не растрёпанная. Стоит у входа, тянет руку — мол, подай, принеси, отойди. Даже не глядя на меня. Уж не ослепла ли, бедняжка?

Я вложила в её ладонь ключи. Без слов. И без желания быть участницей этого дешёвого спектакля. Она довольно дёрнула уголком губ — как будто получила премию за лучшую женскую роль второго плана. Благодарить? Не-а. Она выше этого. А вот шептаться с Лиамом у меня на глазах и тянуть его в дом — пожалуйста.

Стою под дождём, как мокрая собака. Прекрасно. Только миски не хватает.

Ещё недавно она благодарила меня за помощь. А теперь — взгляд, будто я притащила в дом чуму. Ну что ж, Лиззи, если хочешь играть в «игнорируй самку конкурента» — флаг тебе в руки. Только я давно не в том возрасте, чтобы бегать за подружками.

Промокла до костей, зуб на зуб не попадает. Всё, чего я хочу — комнату, сухую пижаму и тишину. Желательно без латиноамериканской драмы в главных ролях. Я захожу в дом, но пара Л&Л явно решила не задерживаться в холле. Наверх, сразу. Ближе к кроватям. Ну да, приоритеты у всех свои.

Телефон почти разряжен. Света нет. Настроение? Естественно — как у героини хоррора в начале фильма. Я поднимаюсь по лестнице, повторяя себе: «Ты просто пойдёшь, переоденешься и забудешь об этих двоих, как о дурном сне».

Но стоило подойти к двери, как что-то меня остановило. Смех? Голоса? Пожалуйста, только не…

Я открываю дверь.

— Бл*дь… — автоматическая реакция. Даже не успела фильтровать. Да и зачем?

На моей кровати — сюрприз-сюрприз — Лиам. И Лиззи. Весь такой полурасстёгнутый, она — в кружевном белье. О, классика жанра. Прямо «как соблазнить мужчину за 10 секунд» в реальном времени.

Её волосы — мокрые, но идеально разложены. Наверняка прижималась к стене под дождём, репетируя выход. Да, Лиззи, ты заслуживаешь «Оскар».

Он вскидывает на меня взгляд, словно я помешала… ну, не ужину точно.

— Прости… Мы, кажется, перепутали комнату, — пробормотал он.

О. Конечно. Конечно перепутали. Дом, конечно, лабиринт Минотавра. Всё на одно лицо. А табличку с моим именем на двери, наверное, ветром сдуло?

ГЛАВА 9

ЛИАМ

Чёрт, что за хрень сейчас вообще произошла?

Я стоял в своей комнате и пытался осознать, как, чёрт возьми, мы оказались в комнате Сэм. Точнее — в её комнате. Раньше это была просто гостевая, где мы с Лиззи проводили ночи, потому что я не хотел тащить всё это в своё личное пространство. Оно было для другого. Личного. Закрытого.

А теперь? Теперь здесь пахло Сэм. Не духами, нет. А этой её специфической смесью: дождь, мокрые волосы и... неуловимое что-то, от чего у меня сжимался живот.

Виски гудели, пульс стучал в запястьях, и злость накрывала с головой. Меня раздражали слова Лиззи. Но больше — реакция Сэм. Это спокойствие. Эта ледяная, выверенная колкость. Она даже не повысила голос — просто размазала Лиззи по стенке без единого усилия.

И я поймал себя на том, что это… понравилось мне. Понравилось, чёрт возьми. Потому что Лиззи всегда была та, кто правит балом. А тут — столкнулась с кем-то, кто не играет по её правилам. И проиграла.

Я захлопнул дверь, стараясь не сорваться, и без слов бросил Лиззи на кровать. Она пискнула — не от страха, конечно, она не из таких. От неожиданности. Я схватил толстовку со спинки стула и швырнул ей.

— Одевайся. Уходи.

Слова вышли спокойными, но под ними — напряжение, как натянутая струна. Она уставилась на меня, будто я вырубил ей почву из-под ног.

— Ты это серьёзно? — она не верила. Лиззи всегда была уверена, что я поддамся. Что её хватит, чтобы вернуть контроль.

Она подошла вплотную, пальцы скользнули в мои волосы, чуть царапая кожу. Проверка. Игра. Последняя попытка перехватить власть.

— Лиам, — её голос стал медовым, капающим ядом. — Это не то, что ты хотел сказать.

Её губы двинулись к моей шее. Горячие. Знакомые. Слишком знакомые. Но... это не вызывало ничего.

Перед глазами встал другой образ — Сэм. Злая, мокрая, саркастичная. Глядящая так, будто могла бы выстрелить взглядом. И всё моё тело вдруг отреагировало — не на Лиззи. На неё.

Чёрт.

Я оттолкнул Лиззи резко. Не по привычке, не мягко. По-настоящему.

Она отшатнулась, словно получила пощёчину.

— Ты с ума сошёл? — прошипела она, глядя на меня с болью и яростью, которую скрыть не успела.

Я провёл рукой по лицу. Нужно было вернуть контроль. Над собой, над ситуацией. Над этой чертовой ночью.

— Уходи, Лиз. Ты знаешь правила. Не в этой комнате.

Моя комната всегда была моей территорией. Местом, где я не позволял случаться подобным сценам. Здесь я думал, жил, варился в себе. Никто не заходил сюда дальше порога. А она его пересекла.

— А-а-а, — протянула Лиззи, и её голос стал холодным, как лезвие. — Так это из-за неё, да?

Я не ответил. Потому что, возможно, она была права. Только сам ещё не понял, насколько.

Лиззи натянула толстовку, её лицо перекосилось от обиды, но она не сказала больше ни слова. Просто вышла, хлопнув дверью так, что в окне задребезжало стекло.

Я остался один. В тишине, которая резала сильнее слов.

Рухнул на кровать и уставился в потолок, как будто там был ответ.

Сэм. Эта девчонка, которая появилась из ниоткуда и вынесла мне мозг одним взглядом. Сэм, которая раздражала, сбивала с толку, и в то же время… не выходила из головы.

Лиззи была права.

Я был по уши в проблеме, имя которой — Сэм.

СЭМ

Проснувшись утром, я сразу поняла — пробежка идёт лесом. Всё тело ломило, горло саднило, а в голове стоял плотный, вязкий туман. Прекрасно. Похоже, вчерашний дождь не только освежил воздух, но и благополучно добрался до меня. Ну здравствуй, простуда. Давно не виделись.

Я с трудом поднялась с кровати, чувствуя, как жар будто покалывает кожу изнутри. Подошла к зеркалу — и отлично, выгляжу как зомби, которого только что выкопали и сразу же отправили на подиум. Волосы — в лучших традициях «меня током било», глаза красные, под ними мешки объёмом с ручную кладь, а нос — нос светится так, будто я его натирала наждачкой.

Угу. Прелестно. Идеальный образ для покорения сердец. Где мой Оскар за внешний вид "перед смертью"?

Собрала волосы в хвост, умылась холодной водой — спасибо, но лицо не перестало выглядеть как карта мира. Увлажняющий крем? Пожалуйста, хотя он тут примерно так же полезен, как зонтик при торнадо. Краситься? Даже не смешно.

Влезла в спортивные штаны и кофту. Цвет — «шоколадный меланхолик», настроение — «оставьте меня в покое, дайте умереть в углу». Смотрелось это... прилично. По крайней мере, не как "я сбежала из приюта".

Обычно я не завтракаю, но сейчас было жизненно необходимо хоть что-то горячее. Тело дрожало, желудок был не в восторге от перспективы, но выбора не было — или чай, или я начну вариться изнутри.

Вперёд, мученица. Сражайся за кофеин и тепло.

На часах — около девяти. Я ожидала, что внизу будет тихо, спокойно, уютно. Ну конечно. Кто же меня так балует? В кухне царил весёлый гул: Линда и Арон вовсю обсуждали вчерашнее мероприятие. Такие бодрые, такие довольные. Ага, вчерашний вечер явно не пошёл им боком.

Сделала пару шагов в кухню — и тут за спиной послышались шаги. Обернулась. Ну естественно. Лиам. Кто же ещё?

Он выглядел так, будто только что вылез из рекламного ролика: футболка подчёркивает плечи, джинсы сидят идеально, лицо свежее, взгляд ясный. А у меня под глазами такая красота, что я могла бы конкурировать с пандой в депрессии.

Он встал в дверях, уставившись на меня. И смотрит. Долго. Ну давай, Лиам, взгляни ещё разок. Может, мне табличку на лбу повесить: «болею, не подходить — или подходи, если хочешь заразиться»?

Что ты от меня хочешь, Спаситель в джинсах? Увидеть, сдохну ли я на месте? Или ждёшь, когда начну рассказывать Линде о вчерашнем спектакле? Спокойно. Я слишком больна, чтобы портить тебе жизнь.

— Доброе утро, дорогая, — Линда с лёгким беспокойством посмотрела на меня. — Ты в порядке? Выглядишь неважно.

глава 10

ЛИАМ

Она заснула почти сразу, как только я уложил её на диван.

Я ещё некоторое время сидел рядом, наблюдая, как её дыхание становится ровным. Сэм всегда казалась несгибаемой — дерзкой, упрямой, с острым языком и безрассудной храбростью. Маленький ураган в джинсах. Но сейчас, закутанная в плед, с растрепанными волосами и лбом, влажным от жара, она выглядела до боли хрупкой.

Чёрт.

Я провёл рукой по волосам, откидываясь на спинку дивана. Мне нужно было уйти. Я сделал всё, что мог: остался с ней, купил лекарства, убедился, что она заснула. В нормальном мире на этом моя роль заканчивалась.

Но вместо этого я продолжал сидеть здесь. Просто сидел. Смотрел на неё.

Что, чёрт возьми, я здесь делаю?

Может, меня зацепило то, как её губы дрожали, когда она выдавала очередную колкость, несмотря на температуру. Или то, как она чуть не упала в обморок, а потом упрямо фыркнула, будто ей нужно защищать свою гордость даже перед вирусом.

— «Спасибо, всегда мечтала услышать это от тебя»… — пробормотал я себе под нос и невольно усмехнулся.

Даже в полубессознательном состоянии она умудрялась втыкать словом, как ножом.

Я достал телефон, открыл список сообщений, но тут же потерял интерес. Глаза снова вернулись к ней. Неосознанно.

Проклятье.

Я не должен думать о ней так.

Сэм — проблема. Беспокойная, непредсказуемая, слишком смелая для собственного блага. Она — та, кто способен разнести в щепки всё, что я годами выстраивал из хрупкой дисциплины и контроля.

Но когда я смотрю на неё вот так…

Я стиснул челюсть, отгоняя мысли. Встал, двинулся на кухню — просто, чтобы отвлечься. Нашёл её кружку с остатками остывшего чая. Вылил. Поставил воду заново. Простые действия, как спасение от сложных мыслей.

Когда вернулся, она чуть пошевелилась, губы беззвучно зашевелились. Я наклонился:

— Эй… — коснулся её плеча.

Она медленно открыла глаза. В них — расфокусированное сознание, но и узнавание.

— Лиам?.. — голос хриплый, сбитый, словно от тяжёлого сна.

Я сжал челюсть.

— Ага. Я принёс чай. Садись. Осторожно.

Она попыталась подняться, и я подхватил её, придерживая за плечи. Она взяла чашку, но пальцы дрожали, и я инстинктивно подхватил её ладонь, чтобы не дать чашке выскользнуть.

Кожа обжигала. Жар пульсировал сквозь неё прямо в меня. Мы оказались чертовски близко. Слишком близко.

Она тихо вдохнула, и в этом дыхании было одновременно удивление и слабость. И ещё — что-то, от чего всё внутри сдвинулось.

Я резко убрал руку. Почти отдёрнул.

— Пей, — пробормотал и отвёл взгляд.

Она сделала глоток. А потом вдруг, тихо, почти беззвучно сказала:

— Ты ведь мог уйти.

Я посмотрел на неё. В глаза, полные жара, упрямства и… чего-то ещё.

— Да, — ответил я.

— Но ты остался.

Это не был вопрос. Просто констатация факта. И от этого стало злее.

Я встал, засунул руки в карманы — спрятал, как мог.

— Не думай, что я остался из-за тебя. Просто не хотелось объяснять Линде, почему ты грохнулась в обморок и разбила себе голову, — бросил через плечо и пошёл к двери.

— Конечно, — услышал я её тихий, почти лениво-саркастичный ответ.

Я остановился на секунду. Не обернулся.

— Спи, Сэм.

Вышел. Закрыл за собой дверь. И будто не только её, но и все мысли, которые теперь неслись в голове как по наклонной.

Чёрт.

Я провёл ладонью по лицу, будто пытался стереть с себя её взгляд. Но он всё ещё был где-то под кожей. Как и то «спасибо», произнесённое почти шёпотом.

Вечерний воздух ударил в лицо, холодный и резкий. Я сбросил напряжение бегом. Ноги несли сами, сердце колотилось в груди. Но ни от чего по-настоящему убежать не получалось. Не от неё. Не от себя.

Образ Сэм неотступно стоял перед глазами: вызывающая, мокрая под дождём, с колючим взглядом, с тонкой жилкой упрямства на лице. Почему именно она? Почему каждый раз, когда она говорила, мне хотелось слушать дальше — даже если она несла полную ересь?

Ты не должен думать о ней так.

Ты не имеешь права.

Когда я остановился, весь в поту и на грани перегрузки, то понял, что ноги принесли меня обратно к дому.

Я поднялся на крыльцо. Хотел просто зайти, пройти мимо — и всё.

Но остановился у её двери.

Там слышался голос. Сэм. По телефону.

— …я разберусь. Нет, не надо приезжать. Я же сказала…

Я нахмурился.

Кому она звонила? Почему не хотела, чтобы кто-то приехал?

Это не твоё дело. Уйди.

Я сделал шаг назад. Почти ушёл.

Но дверь открылась. Мы столкнулись взглядом. Её глаза расширились — на миг — а потом всё исчезло за привычной маской колкости.

— Подслушиваешь?

— Просто проходил мимо, — сказал я. Глупо. Сам не поверил.

Она чуть склонила голову, как будто хотела сказать: правда?. Но не стала. Просто отвернулась.

— Раз уж ты тут, принеси чай, — бросила, уходя в комнату.

Я должен был уйти. Оставить это. Забить. Но…

Через пару минут я снова стоял на кухне, наливая ей чай.

Чёрт.

Когда вернулся, она смотрела на меня почти с удивлением. Молча взяла чашку, и перед тем, как сделать глоток, тихо произнесла:

— Спасибо.

И от этого простого, уставшего «спасибо» всё внутри сдвинулось. Не громко. Не ярко. Просто — как тихий щелчок, который ты не сразу слышишь, но потом осознаёшь, что теперь всё немного иначе.

Я вышел из комнаты.

Но на этот раз уже знал: выбросить её из головы не получится.

глава 11

СЭМ

Когда я проснулась, комната была пуста.

Слабость всё ещё стягивала тело, горло саднило, а голова казалась налитой свинцом. Я медленно перевернулась на бок, нащупала телефон.

Пять пропущенных от Ника.

— Чёрт, — выдохнула я, уткнувшись лицом в подушку.

На экране мигало ещё одно сообщение:

Ричи:

«Нужно обсудить кое-какие детали предстоящих гонок. Жду тебя на встрече.»

Потрясающе. Я проспала почти весь день, и теперь за мной числилось минимум два эпичных фейла: перед Ричи — потому что слилась со встречи, и перед Ником — потому что исчезла с радаров. Я на автомате набрала его номер, пытаясь за пару секунд придумать хоть какое-то объяснение.

Гудок не успел прогреметь до конца.

— Где ты была?! — его голос прозвучал резко, почти на грани паники. — Я думал, с тобой что-то случилось!

Я закатила глаза, но внутри сжалось. Ник всегда переживал за меня чересчур сильно. Иногда это раздражало, но чаще — грело.

— Прости… я заболела. Простуда, ничего серьёзного.

Повисла короткая пауза.

— Сэм… — в его голосе было слишком много чувств. — Почему ты мне сразу не сказала? Температура есть? Ты вообще одна? Может, мне прилететь?

— Нет! — я резко села, и тут же пожалела об этом. В голове закружилось. — Всё нормально. Я справлюсь. Серьёзно. Просто немного полежу — и всё.

— Ты же знаешь, я не могу сидеть сложа руки, когда с тобой что-то не так, — упрёк прозвучал мягко, но твёрдо.

Конечно, знаю. Ник всегда был как старший брат — гиперзаботливый, навязчивый, иногда доводящий до белого каления… но никогда неравнодушный. Он пытался защитить меня даже тогда, когда уже было поздно. Я никогда не могла его за это винить.

Я выдохнула, стараясь говорить спокойнее:

— Я разберусь. Обещаю. Не надо приезжать.

Он неохотно согласился, но по голосу слышно — всё ещё напряжён.

Я уже собиралась попрощаться, когда услышала скрип в коридоре.

Я подняла глаза — и замерла.

У двери стоял Лиам. Тихо. Почти незаметно. Но достаточно близко, чтобы понимать, что он слышал всё.

Я прищурилась.

— Подслушиваешь? — спросила сухо.

Он лениво пожал плечами:

— Просто проходил мимо.

— Угу, конечно, — буркнула я, не сводя с него взгляда. — Раз уж ты здесь — сделай что-нибудь полезное. Принеси мне ещё чая.

Он не ответил. Просто развернулся и ушёл.

Я на секунду растерялась. Обычно он бы что-то сказал. Уколол. Улыбнулся насмешливо. А сейчас — тишина.

Странно. Но я не стала заострять внимание — снова вернулась к телефону.

— Ник, правда. Если бы что-то случилось, ты был бы первым, кому я сказала.

— Ладно. Но ты мне позвонишь вечером. Обещай.

— Обещаю.

Я выключила телефон и опустилась обратно в подушки. Тело ныло. Голова всё ещё гудела. Веки стали тяжёлыми, словно налитыми свинцом.

В этот момент дверь вновь тихо скрипнула.

Я приоткрыла глаза. Лиам. Он молча подошёл к кровати, поставил рядом на тумбочку чашку.

— Держи, — бросил он, не глядя прямо в глаза.

Я смотрела на него снизу вверх. Взлохмаченные волосы. Наморщенный лоб. Слишком долго задержавшийся взгляд. Словно он пытался разобраться в том, что сам чувствует.

Неужели он… был здесь всё это время?

Я отвела глаза.

— Спасибо, — пробормотала я.

Он замер, словно не ожидал этого. Его взгляд изменился — стал мягче? Или это просто показалось?

Наверное, потому что я впервые не огрызнулась. Не попыталась его уколоть. Просто… поблагодарила.

Тишина между нами вдруг стала не неловкой, а почти живой. Как будто в ней что-то рождалось.

Он ничего не сказал. Развернулся и вышел.

А я осталась лежать. Уставилась в потолок. И впервые поймала себя на мысли:

Что, чёрт возьми, между нами изменилось?

ЛИАМ

Когда я проснулся, в доме стояла тишина.

Первым делом я пошёл в её комнату — и застыл в дверях. Кровать была пуста.

Что-то неприятно кольнуло под рёбрами. Не тревога… пока. Но беспокойство уже свербело в груди.

Я спустился вниз. В гостиной — никого. Но из кухни доносился её голос: тихий, немного хриплый, но цепкий.

— Ник, правда, всё в порядке. Не надо приезжать.

Я невольно остановился у дверного проёма.

— Уже чувствую себя лучше. Просто вчера не могла говорить… — она сделала паузу, будто собиралась с духом. — Ты не должен так беспокоиться обо мне.

Я усмехнулся. Этот Ник явно перегибал палку. Хотя… не мне жаловаться.

Я уже собирался зайти, когда она вдруг подняла голову и увидела меня.

— Лиам?

Я скрестил руки на груди, изображая безразличие:

— А ты чего разгуливаешь? Тебе ещё лежать и лежать.

— Спасибо за диагноз, доктор, — фыркнула она.

Я закатил глаза:

— Завтраком себя тоже кормила, небось?

— Не было аппетита.

Я тяжело вздохнул и развернулся к кухонному шкафу.

— Лиам, не надо, — крикнула она вслед.

— Поздно. Ты в моём списке обязанностей.

Я нашёл что-то съедобное в холодильнике, машинально вспоминая голос Линды ночью: "Пожалуйста, не оставляй её одну. Она это не признает, но ей плохо."

— Ты что-то бурчишь? — её голос оказался ближе, чем я ожидал.

Я обернулся — она стояла прямо за моей спиной.

— Садись за стол. Завтрак сам к тебе не дойдёт.

Она закатила глаза, но подчинилась.

Через несколько минут я поставил перед ней тарелку с тостами и кружку с горячим чаем.

— Ешь.

Она бросила на меня притворно раздражённый взгляд, но пальцы тут же обхватили кружку — видно было, как она замёрзла.

Я сел напротив, скрестив руки на груди.

— Ты чего так смотришь? — спросила она.

— Контролирую.

— Ты всегда такой?

— Такой какой?

глава 12

СЭМ

Мне стало лучше. Ну, насколько вообще можно себя чувствовать нормально после того, как пару дней существовала в режиме «болеющее болотное чудище».

Температура ушла, голова перестала пульсировать как барабан на рок-концерте, и, что особенно порадовало, привычное раздражение на Лиама вернулось в стабильное состояние. Значит, я официально снова в форме.

И всё бы ничего, если бы в моей голове не застряла назойливая мысль: он был рядом всё это время.

Лиам.

Воплощение эго и сарказма.

Мужская версия инструкции «Как быть раздражающим на всех уровнях».

И при этом… он приносил чай.

Следил за температурой.

Укутывал пледом, бормоча, что ему всё равно.

Угу. Плевать ему. Как же. Прямо светится безразличием, когда поправляет мне подушку.

Я, конечно, не собиралась благодарить его вслух. Я же не сумасшедшая — не хватало ещё, чтобы он надулся от гордости и начал требовать памятник за самопожертвование.

Поэтому, когда Линда и Арон наконец вернулись и вывалили свою «гениальную» идею, я просто молча посмотрела на Лиама. Он выглядел так, будто ему предложили сожрать кактус. Целиком.

— Познакомить меня с его друзьями? — переспросила я, надеясь, что это не на полном серьёзе.

— Да! — Линда аж сияла энтузиазмом. — Тебе ведь скоро в университет, а друзей пока нет. Было бы здорово, если бы Лиам помог тебе влиться в компанию.

Ага. Отличный план. Давайте просто сразу напишем мне на лбу “новенькая-отчаянная-нуждаюсь-в-друзьях” и отправим на социализацию как жертву в зоопарк.

Я посмотрела на Лиама. Он посмотрел на меня.

Мы одновременно нахмурились. Синхронно. Как в комедийном сериале. Только не смешно.

— Это плохая идея, — буркнул он.

— Я согласна, — отозвалась я, даже не стараясь казаться вежливой.

— Ну уж нет, — вмешался Арон. — Вы оба идёте.

— Но… — начали мы в один голос, но Линда уже махнула рукой.

— Никаких “но”. Вы подростки, общение вам не повредит.

Ох, да. Именно то, что нужно — фальшивое общение с незнакомыми людьми под наблюдением моего “опекуна”. Обожаю эту жизнь.

Лиам провёл рукой по лицу, словно старался стереть с него своё существование. Я закатила глаза так высоко, что чуть не увидела собственный мозг.

— Просто замечательно.

***

Кафе

Мы встретились в маленьком кафе, где пахло корицей, кофе и неловкостью. Как будто уют пытался компенсировать моё внутреннее “спасибо, я бы лучше пошла в капкан”.

Первым делом я заметила Скотта — одного из друзей Лиама. Высокий, спортивный, вечно ухмыляющийся, он напоминал героя подросткового сериала: немного слишком уверенный в себе, но вроде бы безвредный. Видела я его раньше. Игнорировать было сложно — он был громким как аварийная сигнализация.

Рядом сидела Сара. Брюнетка с идеальным макияжем и пронзительным взглядом, будто сканирует тебя на недостатки. Тип девушки, у которой даже зевок — эстетически выверен.

— Ну наконец-то! — Скотт хлопнул Лиама по плечу. — Думал, ты нас уже кинул.

— Как же, — буркнул Лиам, плюхаясь на стул. — Меня заставили.

О, спасибо, что напомнил. Я-то уже почти начала верить, что ты пришёл добровольно, так сказать, по зову сердца. Или хотя бы желудка.

— А ты, видимо, Сэм? — Сара смерила меня взглядом, от которого лак для ногтей, наверное, трескается сам по себе.

— Да, жертва обстоятельств, — ответила я, изобразив улыбку. Почти.

Сара усмехнулась. Скотт рассмеялся:

— Ну, не всё так плохо. Мы неплохая компания. Хотя, конечно, Лиам — сомнительное удовольствие.

— Эй! — фыркнул Лиам, но Скотт только махнул рукой.

— Ты же знаешь, что я прав.

— Вы двое хоть раз не будете меряться эго? — вздохнула Сара.

— Нет, это у них традиция. У них там, видимо, секретный клуб: “У кого эго громче гремит”. — Я сделала глоток кофе. Горячий. Слишком. Почти как атмосфера за этим столом.

Лиам кинул на меня взгляд.

— Ты слишком быстро к нам привыкаешь.

— Ага. Может, ты мне даже начнёшь нравиться, — хмыкнула я, делая вид, что шучу. Но внутри что-то дёрнулось.

Скотт тут же ухмыльнулся:

— Лиам, ты это слышал? Сэм сказала, что ты можешь ей понравиться!

— Не выдавай желаемое за действительное, — буркнул Лиам. Но взгляд его стал каким-то... настороженным.

Сара внимательно посмотрела то на меня, то на него. Я чувствовала себя под микроскопом.

— Знаете, а вы странно выглядите вместе.

— В каком смысле? — хмуро спросила я.

— Ну… У вас что-то вроде скрытой вражды, но в то же время… напряжение.

Напряжение? Девочка, у нас тут целая эмоциональная электростанция.

— Это называется “непереносимость”, — сказала я и сделала ещё один глоток. На этот раз кофе уже не обжигал. В отличие от атмосферы.

— Нет, я бы назвала это иначе, — ухмыльнулась Сара.

Я проигнорировала её. Хотя её слова застряли где-то внутри.

Как заноза.

Нет, между нами с Лиамом ничего нет. Это просто антипатия. И немного благодарности. Может, совсем чуть-чуть симпатии… Но нет. Стоп. Прекрати.

Я нахмурилась и уткнулась в чашку, будто могла спрятаться внутри от собственных мыслей.

Вот уж не думала, что на первом «вылезании в люди» самым раздражающим будет не кафе, не люди, и даже не Скотт с его шутками… а собственная голова.

ЛИАМ

Этот день… мне почти начинал нравиться.

Вот уж поворот. Где фанфары, где грозовые тучи с дождём из жаб?

Нет, правда.

Я не ожидал, что компания Сэм окажется не такой уж невыносимой. Хотя, давайте будем честны — она всё ещё была та ещё язва, только сегодня язва с человеческим лицом. Она смеялась над шутками Скотта (большинство из которых, если уж на то пошло, можно было бы признать преступлением против здравого смысла), спорила с Сарой про моду (господи, эти два словесных бульдозера), и даже со мной не сцепилась ни разу.

глава 13

СЭМ

Я не знала, сколько времени прошло с того момента, как я ушла с пляжа.

Ветер, который раньше приятно щекотал кожу, теперь казался ледяным. Океан смотрел на меня, как старый судья, готовый зачитать приговор. Типа: «Детка, ты сама всё просрала».

Да, спасибо, Атлантика, я в курсе.

Я знала, что Лиам смотрит мне в спину. Его прожигающий взгляд — как неудачная попытка понять, что у меня в голове. Ага, удачи с этим, Шерлок.

Дверь в комнату закрылась за мной с таким звуком, будто мир сказал: «Ну и хватит с тебя на сегодня». Я плюхнулась на кровать. Телефон мигнул.

Ник.

«Мармеладка, я лечу. Завтра утром буду у тебя. И, да, везу твою малышку. Готовься к триумфальному возвращению на дорогу.»

Ну наконец-то. Лучшее лекарство от экзистенциальной тоски — тысяча лошадей под капотом и запах бензина.

***

Утро выдалось прохладным, но я была на пределе возбуждения. Не в смысле «ах, какой милый рассвет», а в смысле «чёрт, дайте уже ключи от машины». Быстро оделась: футболка, кожанка, джинсы — классика жанра «не подходи, если не хочешь быть съеденным заживо».

Когда услышала рокот мотора, сердце сделало сальто.

Она.

Чёрная Audi R8 въехала на подъездную дорожку, словно знала: «Я здесь, детка, и я — лучшее, что с тобой случалось после кофе».

Я подбежала к ней как к старой подруге: ласково, почти благоговейно. Провела пальцами по капоту.

— Ну здравствуй, любовь всей моей жизни.

— Эй, а как же я? — послышался знакомый голос.

Я обернулась — Ник, с ухмылкой до ушей, руки скрещены. Каштановые волосы растрепаны, футболка сидит как влитая. Блестит весь такой…

Ну, второй по счёту после машины.

— Честно? — сказала я, не отрываясь от капота. — Ты хорош, Ник, но у неё — подогрев сидений.

Он рассмеялся, подхватил меня и закружил. Было даже… приятно. Ну, типа, на 3,5 балла из 10 по шкале романтической дрожи.

— Ну что, мармеладка, едем к моим родителям? Мама уже заждалась.

— Конечно, веду я. — Я протянула руку с выражением «давай ключи и не тупи».

— Если снова разобьёшь, я её больше не восстанавливаю.

— Только если ты перестанешь вести себя как пенсионер с фобией скорости.

Перед отъездом пришлось зайти в дом. Правила приличия и всё такое. Линда, Арон и… удивление-сюрприз! Лиам, в углу, будто прятался от социальных взаимодействий.

— Это Ник Лавелль, — представила я. Ник, как всегда, вежлив, уверен, чуть-чуть слишком красив. Весь такой «привет, я надёжный и умею улыбаться без психозов».

А Лиам… Лиам смотрел на него, как кот на пылесос — вроде не опасно, но настораживает.

— Лиам, верно? — Ник протянул руку.

— Верно. — Лиам пожал её… с таким видом, будто сейчас кто-то из них должен умереть.

Мальчики, может, не будем устраивать дуэль взглядов в гостиной?

***

Мы ехали, и с каждым километром я будто вдыхала заново. Дорога звала, машина мурлыкала, как довольная кошка. Ник молчал. Я краем глаза ловила его взгляд.

— Ты волнуешься? — спросила я, не отрываясь от трассы.

— Ты никогда не играешь безопасно.

— Да потому что я не в шахматы играю, а живу. — Я хмыкнула. — Если не рисковать, так и помрёшь где-то между скучными ужинами и просроченным кефиром.

— Просто будь осторожна, ладно?

Я сжала руль.

Он беспокоился. По-своему. По-настоящему. Это бесило и трогало одновременно.

Поместье Лавеллей выглядело так, будто у него есть персональный стилист и подписка на глянец. Газоны, колонны, идеальные окна.

Добро пожаловать в царство тех, кто не знает, сколько стоит пачка макарон.

— Сэм! — Селеста распахнула двери, как будто ждала невестку.

— И я рада, миссис Лавелль.

Особенно если вы по-прежнему готовите тот самый шоколадный тарт.

Селеста Лавелль выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала «Безупречность: 24/7». Высокая, тонкая, с безукоризненно уложенными светлыми волосами и ровной спиной королевы, которая точно знает, что носить бижутерию — это уголовно наказуемо. На ней была шелковая блузка цвета шампанского (конечно, дорогого), брюки со стрелками и серьги, которые, вероятно, стоили дороже моей машины.

Но главное — её улыбка. Тёплая, искренняя и одновременно такая, от которой хочется держать осанку и не крошить хлеб на скатерть. Селеста умела сочетать мягкость и контроль, как шампанское с ударом по голове — вроде приятно, а потом уже поздно.

Роберт Лавелль был полной противоположностью глянцевой элегантности своей жены, но в этом и заключалась их гармония. Высокий, поджарый, с немного растрёпанными седыми волосами и голосом человека, который по привычке даёт указания, даже если просто просит передать соль. Его тёмно-синий пиджак выглядел так, будто он в нём родился, а очки в тонкой оправе добавляли профессорской строгости.

В нём было что-то от старого льва — спокойного, мощного и абсолютно уверенного в себе. Он не нуждался в громких словах — достаточно было взгляда, чтобы все поняли: лучше с этим человеком не спорить… если не хочешь проиграть красиво и навсегда

За ужином всё было мило, почти подозрительно. Как в ситкоме, где все улыбаются, но кто-то точно прячет нож под салфеткой.

И тут…

— Сэм, хочешь снова попробовать себя в модельном бизнесе?

А вот это поворот.

Я посмотрела на Ника. Он подмигнул.

— Ну что, мармеладка? Готова покорять мир без угара и запаха резины?

— Думаю, почему бы и нет. Раз в сто лет можно и в приличных вещах пощеголять.

— Ты будешь великолепна! — восхитилась Селеста.

Ну, кто бы сомневался. Я — я и объектив меня любит. Взаимно.

И, черт возьми, в этот момент мне было по-настоящему хорошо. Тут, рядом с ним, в этом безупречном доме.

Я впервые не чувствовала, что мне нужно куда-то бежать.

глава 14

ЛИАМ

С самого момента, как Ник Лавелль переступил порог нашего дома, у меня защемило что-то между лопатками. Может, это была аллергия на самодовольство. А может — на его прическу, будто он только что сошёл с рекламы мужского шампуня. Или всё же на то, как Сэм бросилась ему на шею, как будто он доставил ей долгожданную печеньку в виде спасения.

И вот это его «мармеладка»… Чёрт возьми. Мармеладка? Серьёзно? Это Сэм, та самая, что может убить взглядом и хладнокровно игнорировать любого, кто посмеет приблизиться. А теперь она вдруг улыбается, как будто это не прозвище, а титул королевы скорости. И пусть кто-то только попробует сказать, что она была не рада. Да она сияла, когда он её подхватил, как будто рядом с ней появился личный супергерой в футболке и с ключами от Audi R8.

Ах да. R8. Конечно. Почему бы и нет?

Когда я увидел, как она берёт ключи, у меня в груди будто кто-то сжал кулак. Потому что вот она — девочка с загадочным прошлым, которая должна была максимум кататься на скейте по району… а теперь уезжает в чёрной, глянцевой, как чёртов метеорит, Audi R8.

Классно. Обожаю такое.

Я пожал Нику руку. Слишком сильно? Возможно. Но только потому, что мне захотелось проверить, выдержит ли его безупречная улыбка лёгкий хруст костей. Нет, ну правда — этот парень выглядел так, будто каждый день просыпается с фразой: «Сегодня я снова потрясающий».

Он сказал:

— Лиам, да?

Тоном, будто я — бармен, и он сейчас закажет виски с двумя льдами.

— Верно, — выдал я с тем уровнем энтузиазма, который обычно резервируют для похорон.

Когда они уехали, в доме наступила тишина. Такая, в которой даже холодильник звучал как набат. Я пошёл к себе, пытаясь сосредоточиться на чём угодно, кроме… ну, вы поняли. Открыл книгу. Закрыл. Открыл снова. Перечитал один и тот же абзац пять раз, но смысл его всё равно ускользал, как и здравый смысл в поведении Сэм.

10 вечера.

11.

12.

А их всё нет.

"Ничего страшного, Лиам. Это не твоя проблема." Только вот каждый тик часов бил по нервам, как молотком по стеклу.

Чёртова Сэм.

Чёртов Ник.

Чёртова Audi R8.

Я проснулся рано. Не потому, что выспался, а потому что мозг решил: "Зачем тебе отдых, когда можно продолжать вариться в раздражении?"

Сел. Провёл рукой по лицу. Проверил телефон. Пусто. Великолепно. Даже спамеры проигнорировали меня.

Спустился на кухню. Линда уже хлопотала у плиты. Арона не было — вероятно, спасся бегством заранее.

— Доброе утро, — буркнул я, усаживаясь.

Она кивнула, поставила кофе. И тут я понял. Её нет.

— А где Сэм? — попытался спросить я как можно равнодушнее, хотя голос всё равно вышел напряжённым, как струна перед разрывом.

— Она осталась у Ника, — ответила Линда, как будто речь шла о походе за хлебом.

Я замер. Даже кофе вдруг потерял аромат.

— Что? — переспросил, надеясь, что ослышался.

— Осталась у Ника, — повторила, на этот раз с тем лицом, каким обычно говорят: «ну бывает».

Я поставил чашку. Резко. Сильно. Почти с саундтреком.

— Ты серьёзно? Сэм ещё нет восемнадцати. А ты спокойно говоришь, что она ночует у двадцатитрёхлетнего парня?

Линда вздохнула, устало посмотрела на меня, как будто я опять пролил сок на ковёр в семь лет.

— Ник для неё как брат, Лиам. Они давно знакомы.

"Как брат." Ну да, конечно. А я, выходит, их золотистый ретривер, который слишком много думает.

— Ты видела, как он на неё смотрит? — усмехнулся я, — Как она на него бросается? Это не дружба. Это… что-то ещё. И мне это не нравится.

— Ты ведёшь себя так, словно это тебя касается лично, — тихо сказала Линда.

Я промолчал. Потому что она, чёрт возьми, попала в точку.

Взял чашку. Сделал глоток. Горько. Кофе не виноват, конечно. Но я мысленно уже пересаживал Сэм в «Жигули» и отправлял её в поездку в никуда.

Чёртова Сэм.

глава 15

СЭМ

Я проснулась в гостевой спальне семьи Лавелль, окружённая всем этим безупречным уютом, и первым делом подумала: «А не слишком ли это красиво для реальной жизни?» Мягкий свет, проникающий сквозь занавески, аромат дорогого дерева и свежести — всё как в глянцевой рекламе «Доброе утро идеальных людей». Только я не идеальная. Я — Сэм. И мне понадобилось три минуты, чтобы осознать, где я и почему до сих пор в постели, а не в эпицентре своей очередной проблемы.

Потянулась, зевнула и лениво уставилась в окно. Там, за стеклом — картина в духе «Живи, смейся, люби»: луг, солнце, конюшня. И да, Грейс. Та самая лошадь, которую я знала по рассказам Ника ещё до того, как научилась нормально водить.

Моя улыбка вылезла сама собой. Наверное, потому что воспоминания о вчерашнем вечере начали медленно пробираться в голову — как кофеин, только приятнее.

Ник, как ни странно, сдержал обещание — и, ура, я наконец познакомилась с его гордостью. Грейс оказалась не просто красивой, а, черт побери, будто специально вышла из элитного конного шоу. Когда я стояла рядом с ней, ощущая её дыхание и мягкость шкуры, у меня впервые за долгое время появилось чувство, что мир не пытается меня сожрать.

— Видишь? Она сразу тебя приняла, — ухмыльнулся Ник, скрестив руки. Конечно приняла. У лошади вкус.

— Наверное, она чувствует, что мы с ней одной породы, — выдала я, поглаживая её по шее. «Упрямая, не верит никому и может влепить копытом, если почувствует подвох». Звучит как моё зеркало.

— Ну тогда тебе стоит знать, что она не церемонится. Может взбрыкнуть.

— Отлично. Подружимся на ура.

И правда, мы с Грейс нашли общий язык быстрее, чем я с большинством людей. Даже быстрее, чем с Лиамом. Хотя… там, наверное, у нас какой-то древний договор о взаимной неприязни.

Я вспомнила тот вечер в Чикаго. Мне было пятнадцать, и, честно говоря, я чувствовала себя героиней дурацкой подростковой драмы, только без музыкального сопровождения и с настоящими копами вместо бутафорских злодеев. Гонки, шум, дым от шин, и внезапно — сирены. Я даже не поняла сразу, что происходит, пока вся толпа не рванула врассыпную, как тараканы под светом фонаря. И да, угадайте, кто исчез первым? Правильно. Папочка. Как всегда — великое «искусство испарения». Ни слова, ни взгляда, просто испарился.

А я осталась. Одна. Среди рева полицейских машин, ярких вспышек и чужих лиц. Стояла, как полная идиотка, будто это всё не со мной. В груди начало давить так сильно, что я еле дышала. Мне хотелось закричать, убежать, провалиться под землю — но я просто замерла. Потому что, сюрприз, когда на тебя сваливается весь мир — ты не такая уж и крутая, как казалась себе в зеркале утром.

И тут появился Ник. На фоне хаоса он выглядел как ходячая проблема в кожанке — грязный, злой и абсолютно уверенный в себе, как будто ему с детства читали сказки о том, что он непобедим. Он схватил меня за руку, не спросив ни слова, и выдал:

— Пошли, не стой.

Я побежала. Без вопросов. Потому что если кто-то знает, как выбираться из дерьма — так это Ник Лавелль. Мы петляли между зданиями, по грязным закоулкам, пока не ввалились в какой-то заброшенный подъезд. Я осела на ступени и резко опустила голову, надеясь, что он не увидит, как у меня дрожат губы. Но всё было бесполезно.

Я заплакала. Тихо, по-дурацки, злясь на себя за каждую слезу. Потому что отец всегда говорил, что плакать — значит быть слабой. А я не хотела быть слабой. Особенно перед Ником. Но в тот момент мне казалось, что я просто разваливаюсь изнутри.

Он молчал. Не стал говорить «всё хорошо» — потому что это было бы враньём. Не стал обнимать — он не из таких. Он просто посмотрел на меня и сказал:

— У меня есть лошадь. Зовут Грейс. Она скачет, как ветер. Подарок от родителей. Я могу поклясться, что мы с тобой только что скакали точно так же.

Я вскинула голову и уставилась на него, думая: серьёзно? Лошадь? Сейчас? Но, чёрт возьми, я улыбнулась. Сквозь слёзы, сквозь боль — как будто этот его абсурдный комментарий перерезал нитку страха внутри меня.

Мы проговорили всю ночь — о свободе, о скорости, о том, каково это — мчаться, будто тебя ничего не держит. Думаю, именно тогда я поняла: он — не просто парень с трека. Он был моей опорой, моей семьёй. Без лишних слов и официальных титулов.

Теперь, когда я стояла рядом с Грейс, её мягкое дыхание касалось моей щеки, мне казалось, что я знала её всегда. Она была символом свободы. Символом той ночи. И частью меня.

Я открыла глаза. Пора возвращаться в реальность. И реальность, как назло, начиналась с его фирменного:

— Ну что, мармеладка, завтрак зовёт.

О господи. Мармеладка. Это слово преследует меня. Кто вообще придумал, что это мило? Звучит как что-то, что застряло в зубах после третьего десерта.

Спустившись в столовую, я застала типичную сцену из утреннего сериала: Селеста, идеальная мать, Ник — всё такой же небритый и довольный собой, и завтрак, который кричал: «У нас в доме нет проблем!»

— Доброе утро, – сказала я, устроившись на месте.

— Утро давно прошло. Ты вообще знаешь, что такое будильник?

— Знаю. Мы с ним в ссоре.

Селеста, конечно, включила свою фирменную бизнес-улыбку.

— Сэм, ты бы идеально подошла для нашего нового проекта. У тебя такое лицо…

Ага. Моё лицо — теперь это капитал. Замечательно. Надеюсь, оно в хорошем состоянии, потому что чувствую себя после пробуждения как пельмень.

— А… что по оплате? — не выдержала я. В конце концов, за пельмени тоже платят.

— Пять тысяч долларов, — ответила она так спокойно, будто это был тост с авокадо.

Я поперхнулась кофе. Отлично. Теперь ещё и одежду испачкала.

— Это… много, — выдавила я.

— Ты достойна. И нам нужно именно твоё лицо.

Спасибо, теперь моё лицо чувствует давление ответственности.

глава 16

ЛИАМ

Я знал, что этот ужин станет пыткой ещё до того, как белоснежная, сияющая, как зубы в рекламе отбеливателя, Ferrari Ника Лавелля лениво выкатилась к нашему дому. Почти сутки Сэм пропадала с ним — и вот он, без единой царапины, без капли стыда, появляется на пороге, как герой-любовник в дешёвом сериале. А я — угадайте кто? Правильно. Фоновый персонаж с беспокойным взглядом и вилкой в руке.

Он выходит из машины — расслабленно, как будто ступает по красной ковровой дорожке, а не по нашей дорожке из плитки, которую Арон укладывал лично, потея, как ломовая лошадь. Ник улыбается. Линде. Арону. Даже деревьям, кажется. И, разумеется, Сэм стоит рядом, смеётся, наклоняется к нему, будто он рассказал самый гениальный в мире анекдот, хотя, зная Ника, это наверняка было что-то в духе: «а потом я разбил Bugatti и не заплакал».

Меня передёрнуло. Он им нравился. Конечно. Почему бы и нет? Высокий, спортивный, с хорошими манерами и блестящей машиной. Классика. Арону такие нравятся. Он всегда хотел такого сына. А я… ну, я умею ломать вещи и злиться. Вау. Аплодисменты.

Когда мы сели за стол, ситуация мгновенно превратилась в «Вечер с Ником». Он и рассказал, и пошутил, и даже глоток вина сделал так, будто это шампанское с Венеры.

— Чем ты занимаешься, Ник? — спрашивает Арон, как будто ему действительно интересно, а не как обычно — из вежливости.

— В основном спортом, — скромно пожимает плечами этот недосягаемый идеал. — Бегаю, качаюсь, боевые искусства.

Ну конечно. Боевые искусства. Как оригинально.

Арон кивает, довольный, как отец, узнавший, что сын поступил в Гарвард.

— Это достойно. Мужчина должен уметь за себя постоять.

И вот тут у меня внутри всё треснуло.

— Правда? — я улыбнулся. Вот только улыбка получилась скорее кривая, чем доброжелательная. — Интересно. Значит, когда Ник дерётся — это достойно. А когда я хотел выйти на ринг — это была "тупая идея для тупых подростков"?

Тишина. Вот она. Та самая неловкая, неприятная пауза, когда всем вдруг одновременно срочно понадобилось заняться своими тарелками. Ник посмотрел на меня вопросительно, но благоразумно промолчал. Линда нервно поправила салфетку. А Арон... Арон просто отвёл взгляд. Классика.

— Сэм, — попыталась спасти вечер Линда. — Чем вы сегодня занимались?

Я уставился на Сэм. Её взгляд чуть дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. Конечно. Она умеет. В отличие от меня.

— Мы были в офисе родителей Ника. Обсуждали работу. Я теперь работаю на его маму.

Линде хватило пяти секунд, чтобы сменить интерес с «доброжелательной матери» на «подозрительную рекрутершу».

— Правда? Но я ведь тоже предлагала тебе работу в компании Арона, и ты…

— Она давно знакома с моей мамой, — вставил Ник. Без паузы. Без запинки. Словно заучил фразу заранее. — Это просто продолжение их сотрудничества.

«Просто продолжение». Конечно. Какое чудесное совпадение: Ник, Сэм, мамина фирма, улыбки, взгляд влюблённой оленихи. Всё так… естественно. Как если бы меня здесь никогда и не было.

Я опустил взгляд на тарелку. Курочка была восхитительная. Вот только вкуса я всё равно не чувствовал.

Потом начался десерт. Кто-то что-то говорил. Линда пыталась сохранить вежливость. Арон — свою холодную дистанцию. Ник всё ещё дышал, и это уже раздражало. Но в какой-то момент телефон в кармане завибрировал.

Лиззи. Ну конечно. Когда тебе хуже всего, появляются те, кто только усугубляет. Она звонила трижды. Обычно я бы скинул вызов и удалил её номер к чёрту. Но сегодня... Сегодня мне просто нужен был выход.

Я встал.

— У меня дела, — бросил и вышел.

С каждым шагом чувствовал, как закипаю. Дом был полон чужих лиц. Даже самые близкие вдруг стали чужими. А Ник… он просто идеальный гость. Вот только жаль, что этот гость планирует остаться.

Через полчаса я уже был в клубе. Не потому что хотел — а потому что не мог дышать в том доме. Скотт, Сара, Лиззи — весь мой "второсортный каст", как бы выразился Арон. Музыка била в уши, неон резал глаза. Прекрасно. Именно то, что нужно для тотального саморазрушения.

Я плюхнулся на диван рядом со Скоттом, схватил стакан. Первый глоток. Потом ещё. И ещё. К третьему я уже перестал чувствовать язык. А вместе с ним — и злость. Почти.

Я злился. На Сэм. На отца. На эту фарсовую постановку, где Ник играет главную роль. Я понимал, что Сэм свободна. Что я ей никто. Но чёрт, почему тогда было так тошно?

Мой отец вытер ноги о мою мечту бойца. Сказал, что это "грязь" и "мелочность". А теперь он хлопает по плечу парня, который делает то же самое — и называет его мужчиной. Логика? Нет, не слышали.

— Лиам, — голос Скотта выдернул меня из внутреннего апокалипсиса. Он лениво крутил бокал. — Ты сегодня с нами, вообще?

Я усмехнулся, откинувшись на спинку дивана.

— Не сегодня.

Скотт прищурился.

— Ну, если хочешь спустить пар... есть один вариант. Турнир. Через две недели. Городской. Без правил. Ставки жирные. Адреналин по горло.

Я должен был сказать "нет". Я ведь вырос, правда? Я больше не дерусь. Я не тот парень, который лезет в грязь, чтобы почувствовать, что жив.

Но я кивнул.

— Я в деле.

Потому что, чёрт возьми, иногда грязь — единственное место, где ты себя чувствуешь по-настоящему живым.

СЭМ

Ночь. Тишина. В доме — почти идиллия, если не считать того, что эта идиллия явно временная. Я стою на кухне, размешиваю чай — лениво, медитативно. Как будто ложка в кружке — это мой способ поддерживать хрупкий баланс в этом хаосе, который зовётся нашей жизнью.

И вот — хлопает дверь. Звук не из тех, что означает «я дома, любимая». Скорее — «я сейчас вывалюсь лицом в пол, не бейте». Затем грохот, как будто кто-то воевал с комодом и проиграл. Ну конечно. Наш герой. Кто же ещё.

Я не тороплюсь разворачиваться. Я уже знаю, что увижу. И не ошибаюсь: Лиам появляется в дверях, как трагический персонаж из пьесы — только вместо монолога у него перегар и потрёпанный вид.

глава 17

ЛИАМ

С утра всё было не так. Прямо с пробуждения. И не «не так» как — забыл зарядку или потерял носок. А как будто весь мир решил устроить мне маленький личный апокалипсис. Звуки слишком громкие, свет слишком яркий, мысли — как стая бешеных ос, и все с конкретной целью: закусить мне мозг.

Ну и, конечно, виновница этого безобразия — Сэм. Кто же ещё. Эта упрямая, острая, дерзкая Сэм. Я привык к её колкостям, к тому, как она может одним взглядом отправить тебя прямиком в ад. Но сегодняшнее утро… О, оно было особенным.

Она зашла в мою комнату с кофе. С кофе, мать его. Как будто это нормально. Как будто она не та же самая Сэм, с которой мы едим друг друга взглядами и язвим по поводу и без. Нет, сегодня она решила включить режим заботливой подруги. Отлично. Теперь мне не хватает только плюшевого одеяла и слов «тебе нужно просто выспаться, милый».

— Думаю, тебе пригодится. Ты выглядишь ужасно, — сказала она и поставила чашку на прикроватную тумбочку.

О, спасибо, доктор Хаус. А как там моя печень?

Я хотел ответить что-то колкое. Хотел. Но организм предательски выбрал молчание и… внимание — я взял чашку. И, как последний идиот, выдал:

— Ты всегда такая заботливая? Или только со мной?

Браво. Просто браво. Следующий шаг — начать писать ей стихи и плакать в подушку.

Она посмотрела на меня чуть дольше, чем положено, будто пыталась что-то считать с моего лица, а потом просто пожала плечами и вышла. А я остался с этим чёртовым кофе и ещё более чёртовыми мыслями.

И, конечно же, теперь она была везде. И нет, я не про "ой, я влюблён, везде вижу её лицо". Я буквально не мог не замечать её. Эти растрёпанные по утрам волосы, которые ей лень расчёсывать. Как она закусывает губу, когда что-то обдумывает. Как смотрит в окно, будто хочет сбежать — и, возможно, не вернуться.

Мне нужно было срочно спустить пар. И у меня был план. Он назывался «перебить себе мозг тренировками». Турнир. Отличный предлог, чтобы бить по груше до онемения, а не сидеть и анализировать, какого чёрта в моей голове поселилась Сэм.

Я не сказал об этом никому. Даже Скотту. Просто приходил в зал, когда там было пусто, и лупил мешок, пока руки не начинали дрожать. И знаете что? Это работало. По крайней мере, до того момента, пока в голове снова не всплывала сцена: она, с кофе, в моей комнате. Как будто всё нормально. Как будто ей не всё равно.

Я злился. На неё. На себя. На кофе. Особенно на кофе — он был вкусный, чёрт бы его побрал.

Последние дни я почти не бывал дома. Сократил своё существование до «зал — душ — зал». Всё, что нужно настоящему страдальцу. Но стоило мне вернуться домой — я становился раздражительным, как енот на диете. Не потому что хотел, а потому что… что-то внутри начинало рваться наружу. А проще всего — рычать.

— Может, перестанешь быть таким раздражённым? — сказала она, когда я с грохотом поставил тарелку на стол.

— Может, перестанешь быть такой навязчивой? — огрызнулся я. И тут же пожалел. У неё дёрнулся подбородок, как будто я ударил, а не сказал. Молодец, Лиам. Премия по эмпатии.

И всё же, несмотря на всё своё «не хочу», я не мог остановиться.

Когда она поставила кружку слишком близко к краю — я отодвинул её. Автоматически. Без раздумий. Когда вечером стало холодно — накинул ей куртку, будто так и надо. А потом, конечно, тут же отвернулся. Потому что если не смотреть, значит, ничего не значило. Да?

Но вот появился он. Ник.

Когда я вошёл в гостиную и увидел, как он обнимает её, как она улыбается, как будто её жизнь — это романтичная комедия, а не драма уровня «разрыв аорты», что-то внутри меня… треснуло.

Я сжал кулаки. Настолько сильно, что ногти врезались в ладони. Уйти? Легко. Ударить его? Ещё легче. Но я сделал третье: просто развернулся и ушёл в зал. Бить по груше безопаснее. Мешок, в отличие от людей, не смотрит на тебя с глазами «ты ведь не такой, правда?»

И пока я забивал себя до полусмерти, в голове всё равно оставалась её улыбка. Но, конечно, я не ревную. Просто… не люблю, когда кто-то трогает то, к чему я сам боюсь прикоснуться.

СЭМ

Последние дни я почти не бывала дома. Спасибо, Ник. Пока весь остальной мир занимался бессмысленными делами вроде сна и еды, мы отрабатывали каждый поворот трассы, обсуждали, как правильно дышать за рулём и в каком угле сидения спрятана победа. И, о чудо, мне это действительно нравилось. Потому что, в отличие от некоторых людей с серыми глазами и вечно сжатыми челюстями, гонки хотя бы не притворяются, будто им на тебя всё равно.

Но даже на фоне этой адреналиновой романтики с двигателями и запахом бензина я начала замечать одну странную деталь: Лиам тоже исчезал. Надолго. А когда возвращался — о, радость — в нём было ещё меньше человечности, чем обычно. Резкие движения, взгляд в стиле «я вижу твой скелет», раздражение, как будто я съела последний кусок его душевного равновесия. Словно он решил держаться подальше, но при этом знал, в каком углу комнаты у меня валяется второй кроссовок. Странная двойственность — как будто ему плевать, но не настолько, чтобы не замечать меня вообще.

Я сама не знала, что раздражает меня больше: его внезапное превращение в гостя или тот факт, что когда он всё-таки появлялся, я почему-то вела себя как девочка из клише: замирала, анализировала, что он чувствует, и пыталась не уронить самооценку.

Однажды вечером я зашла на кухню и застала его у окна. Очень драматично. Он держал стакан воды — почти как бокал виски в фильмах, где главный герой вспоминает все свои травмы и потерянные шансы. Рука сжата, взгляд вдаль, будто за окном не соседская машина, а смысл жизни.

На секунду мне захотелось подойти. Поговорить. Ну или хотя бы выяснить, что у него за трагедия на повестке дня.

— Ты снова уходишь? — вырвалось само. И сразу захотелось съесть язык. Или отмотать время.

глава 18

СЭМ

Я не знала, зачем согласилась на эту игру. Серьёзно, сидеть на вечеринке в кругу и делиться сокровенным, будто мы в каком-то дешёвом сериале для подростков? Прекрасная идея, Сэм. Просто верх гениальности. Может, мне ещё футболку с надписью "Доверяй людям, они милые" надеть?

И всё же я осталась. Наверное, потому что после разговора с Лиамом у меня внутри гудело, как у старого холодильника — шумно, бессмысленно и раздражающе. Сара, конечно, смотрела на меня с лицом, полным энтузиазма, как будто вот-вот вручит мне грамоту "новичка месяца". Как тут откажешь?

Мы расселись в круг у бассейна. Идеальная обстановка для философских откровений и социальных самоподстав. Луна отражалась в воде, фонари романтично мерцали, воздух был тёплым и лукавым, как все эти люди. В общем, всё шло к катастрофе.

Сара, не теряя времени, накинулась на Скотта:

— Правда или действие?

О, началось. Сейчас пойдут прыжки в бассейн, поцелуи с рандомами и признания в любви к бывшим. Спасибо, что не "Мафия".

Скотт, естественно, выбрал "действие", потому что у него, по-видимому, аллергия на честность. Сара сияла, как будто выиграла в лотерею:

— Прыгни в бассейн в одежде!

И вот Скотт с благородной самоотдачей героического идиота шмякнулся в воду. Аплодисменты, овации, мокрые джинсы.

— Ты счастлива, Сара? — промямлил он, вылезая.

— Безумно, — фальшиво-томный голос. Театральность уровня школьной постановки.

Теперь его очередь задавать вопрос. И, конечно, его взгляд медленно поворачивается к Лиаму. Конечно. Почему бы не встряхнуть этого эмоционального кактуса?

— Лиам, правда или действие?

— Правда, — лениво выдал тот. Ему, похоже, вообще плевать на весь этот балаган.

— Ну, раз ты так редко с нами, расскажи: чем ты вообще занимаешься в последнее время?

О, Скотт решил сыграть в маленького интервьюера. Надеюсь, он понимает, что Лиам может ответить ударом в челюсть.

— Я участвую в турнире, — бросил Лиам.

Прекрасно. Просто прекрасно. Спасибо, что сообщил, милый. А то я тут, понимаешь, ночи напролёт переживаю, а ты с кем-то обмениваешься ударами кулаков, не счёл нужным сказать. Очаровательно.

Скотт присвистнул, будто услышал сенсацию. Да, Скотт, включи микрофон и передай в студию — Лиам снова на ринге. Горячие новости.

Лиам, как всегда, выразителен, как камень: кивнул — и всё. Даже это его "да" звучало так, будто он только что ответил на вопрос "ты ел сегодня?"

Сара тут же решила, что это её момент блистать. Конечно, ведь если кто-то говорит "бои", она слышит "время шуток и флирта".

— Я следующая! — хохотнула она.

— Правда или действие?

— Правда! — ответила она так гордо, будто выбирает честь служить Родине.

— Кто тебе больше всех здесь нравится?

Скучнее вопроса не нашлось? Давайте уже кого-нибудь заставим признаться в любви к бывшему учителю по математике — вот тогда будет весело.

— Очевидно! — Сара ткнула в Скотта. — Этот мокрый идиот!

О, сюжетная линия «она и её клоун» продолжается. Интриги ноль, романтики ещё меньше.

Затем наступает момент, которого я жду с особым трепетом — моя очередь. И, конечно же, Сара не упустит возможности.

— Сэм, правда или действие?

— Правда, — осторожно.

— Что ты чувствуешь, когда Ник называет тебя "мармеладка"?

Ты серьёзно сейчас? Из всех возможных вопросов — вот это?

— Ты серьёзно?

— Абсолютно!

— Это может делать только Ник, — отрезаю я, закатывая глаза. И то — на грани терпения. Но спасибо, что теперь все думают, будто у нас какой-то фетиш на кулинарию.

Но весёлый вечер превращается в «допрос с пристрастием», когда я чувствую взгляд. Лиам. Этот взгляд. Словно рентген с прицелом на душу. Холодный, тяжёлый и… слишком многое говорящий. Я ненавижу, когда он так смотрит. Потому что этот взгляд понимает меня лучше, чем я сама.

Я отвожу глаза. Типа невзначай. Типа мне всё равно. Типа, Сэм, тебе не плевать. Конечно.

— Теперь моя очередь, — говорю я, стараясь звучать спокойно, но внутри у меня фейерверк. — Лиам. Правда или действие?

— Правда, — снова.

Ладно, давай, парень. Посмотрим, насколько ты готов говорить правду, раз уж начал.

— Бои. Что они значат для тебя? И почему ты их бросил?

И вот — пауза. Та самая, когда время замирает, люди притихают, а ты вдруг осознаёшь, что вляпалась во что-то большее, чем просто игра.

— Год назад я чуть не забил до смерти одного парня в баре, — спокойно, без эмоций.

Тишина. Тяжёлая, как бетонная плита. Ни тебе смешков, ни «вау», ни «да ладно!». Все притихли. Даже Сара.

— После этого отец решил, что бои не для меня, — закончил он, не сводя с меня взгляда.

Ну отлично. Вот теперь вечеринка действительно удалась. Кто там заказывал экзистенциальный кризис с гарниром из откровений?

Я не знала, что сказать. Вопросов было — миллион. Но голос куда-то испарился. В голове — только одна мысль:

Он сказал это мне. Именно мне. А значит, что бы между нами ни было, оно становится слишком реальным.

ЛИАМ

Я не знал, зачем это сделал. Серьёзно. Вот прям ни малейшего понятия. Возможно, хотел выровнять счёт. А может, просто устал быть единственным идиотом, который выкладывает свои тайны как на приёме у психотерапевта. Раз уж я только что рассказал ей правду, то имел право знать хоть что-то взамен. Хотя бы капельку. Крошечную. Желательно без драмы, но с ней это, похоже, в комплекте.

После моего ответа в её глазах мелькнуло удивление. А ещё — нечто непонятное. Осуждение? Сочувствие? Или она просто пыталась вспомнить, кто я вообще такой? Меня бесило, что я не понимал. Меня вообще многое бесило в ней. Особенно когда она смотрела так, будто знала обо мне больше, чем я сам.

глава 19

СЭМ

Я, конечно, не рассказала никому о турнире Лиама. Ни Линде, ни Арону. Не потому что такая благородная — просто... это была его территория. Его выбор. Его бойцовский клуб без правил и здравого смысла. Но, чёрт возьми, где-то глубоко внутри я всё же переживала. Слишком глубоко, чтобы это можно было признать. А уж тем более вслух.

Мы последние дни почти не разговаривали. За ужином — тишина, как в музее восковых фигур. Я — образцово-показательная молчаливая девица, он — угрюмый статуя с телефоном. Мы будто арендовали общее пространство, но с разных планет. И я пыталась убедить себя, что так правильно. Что держаться от него подальше — гениальный ход. В конце концов, Лиам — это ходячая неприятность в упаковке из дерзости и невыносимой притягательности.

Раньше я не встречалась с парнями. Были, конечно, те, кто пытались. Цветы, кино, «а может, сходим куда-нибудь» — всё как по учебнику. И каждый раз всё быстро скатывалось в «спасибо, было мило, но нет». Слишком приторно, слишком правильно. Как ванильный пудинг без вкуса. А потом появляется Лиам — и весь этот банальный учебник летит в окно.

Когда он спросил про Ника в ту дурацкую игру — я сбежала. Не потому что не знала ответа. А потому что, чёрт возьми, он заметил. Он видел то, что я сама от себя прятала — то, как я запуталась. И, может быть, даже приревновал. Как мило. Почти романтично. Почти.

Но давайте не будем забывать: я — та, кто должна держать себя в руках. А Лиам — слишком много огня и слишком мало здравого смысла. Ему нужна уверенность, стабильность, кто-то, кто умеет не задыхаться от собственных эмоций. То есть точно не я.

***

Наступил первый день учёбы. Радость, восторг, фанфары — только без фанфар. Я проснулась рано, но вылезать из комнаты не спешила. Не то чтобы я боялась утренней встречи с Лиамом… просто перспектива ещё одной молчаливой драмы за овсянкой как-то не вдохновляла.

Когда я спустилась, он уже сидел за столом, классически втыкаясь в телефон. Ну да, конечно. Как иначе показать, что ты слишком крут, чтобы вообще смотреть на людей?

— Ты готова? — Линда одарила меня лучезарной улыбкой.

— Да. Только… меня отвезёт Ник, — выдала я, будто между прочим.

Бросок гранаты произведён. Ждём эффект.

Линда чуть приподняла брови. Арон промолчал. А вот Лиам… он вздрогнул. О, да. Попала. В его глазах что-то мелькнуло, и, если бы я не знала, что он слишком горд, чтобы сказать хоть слово, я бы почти ожидала аплодисментов. Или хотя бы саркастичного комментария.

Вместо этого он сжал телефон так, будто собирался раздавить его. Спокойно, Лиам, техника тебе ничего не сделала. Это всё я — злая, ехидная, недоступная.

Я взяла чашку кофе, сделала вид, что не ощущаю его взгляда, сверлящего мне затылок, и подумала: отлично. Одну стену между нами мы уже выстроили. Осталось только возвести пару колючих заграждений и поставить вышку с охраной.

Я вышла на улицу, сделав всё возможное, чтобы выглядеть как человек, у которого жизнь — сплошной позитив и лёгкость. Кремовый сарафан, распущенные волосы, невозмутимое лицо. Главное — не показывать, что внутри меня всё горит.

На подъездной дороге сияла его Феррари. Да и моя машина до сих пор была у Риччи, мне меняли резину перед гонками .

Конечно. Типичный Ник: всегда как с обложки, как из рекламы чего-нибудь очень дорогого и непрактичного. Он подошёл, открыл мне дверь и, как всегда, выдал что-то вроде:

— Доброе утро, мармеладка.

Мармеладка. Боже, ну почему не «пончиковый ангел» или «моя карамельная панда»? Но на удивление, сегодня это прозвучало даже приятно. Возможно, потому что кто-то другой молчал, будто я — пустое место.

Мы ехали спокойно, а я думала, что Ник, несмотря на все эти глянцевые понты, был, по крайней мере, предсказуем. С ним всё казалось… безопасным. Не как с Лиамом, который каждый раз заставляет меня сомневаться в собственном разуме.

— Нервничаешь? — спросил Ник.

— Не особо, — честно ответила я. — Скорее жду, когда кто-нибудь начнёт задавать глупые вопросы вроде «кем ты видишь себя через пять лет».

Он рассмеялся. Да, Ник — не так уж плохо. Особенно, если не заглядывать слишком глубоко.

Когда мы подъехали, он вышел, как джентльмен, и обошёл машину, чтобы открыть мне дверь. Приятно. Почти как сцена из старого фильма. Ну, если не считать того, что в этом фильме внезапно появлялась другая героиня.

Потому что Лиам тоже приехал. И, конечно, не один. Лиззи.

Она подскочила к нему, обняла, и… да, поцеловала. Ага. Привет, новая реальность. Моё сердце решило сыграть в барабан на рёбрах. Но самое интересное — это её взгляд. Она смотрела на меня, как кошка, сожравшая последнюю сметану. Не просто смотрела — она подавала заявку на территорию. Вот, мол, посмотри, дорогуша, кто теперь рядом с ним.

Я попыталась остаться спокойной. Сделала вид, что ничего не произошло. Что мне всё равно. Что внутри меня не начался мини-апокалипсис.

— Если что, звони, — сказал Ник, уже садясь в машину.

Я кивнула и отвернулась, хотя больше всего хотела… развернуться, подойти к Лиаму и влепить ему пощёчину. Или хотя бы сказать что-то язвительное. Но, увы, моя гордость предпочла молчание. Внутри всё кипело. И, если честно, я не знала — от злости, от ревности или от того, что всё это подтверждало мою самую страшную мысль:

Он не для меня. Никогда не был.

ЛИАМ

Первый день в университете, а у меня уже ощущение, что меня пригласили на праздник жизни... только забыли предупредить, что я — клоун на заднем фоне. Великолепное начало.

Хотя, если быть честным, началось всё ещё утром. Сэм не сказала мне ни слова — снова. Эта новая традиция, кажется, укоренилась так же уверенно, как плесень в старом холодильнике. Но когда она между делом, с таким спокойствием, будто заказывает себе латте, выдала: «Меня отвезёт Ник»… Что ж, это было как удар под дых, только никто не разрешал тебе стонать от боли.