Второй шанс: Истинная для Хранителя

Глава 1

Уже не исправить... – эта мысль крутится у меня в голове с самого утра. Надо взглянуть, наконец, правде в глаза. Мне скоро 50, и в моей жизни ничего хорошего уже не будет. Муж умер, дочь уехала за границу и живёт своей жизнью. В ней нет места для старомодной и отсталой матери.

И даже начать сначала я не могу. У меня ни денег, ни сил. А я хотела бы! Например, получить новую профессию вместо опостылевшей бухгалтерии.

Я ведь в детстве мечтала о чем-нибудь романтическом! Связанном с путешествиями, экспедициями, природой. Увлекалась биологией, ещё в геологический кружок ходила. Люблю всё настоящее – камни, деревья, звёзды.

Родись я чуть раньше, может, и удалось бы реализовать себя. Но увы, началась пресловутая перестройка, а потом самая настоящая катастрофа с разрухой и нищетой. В общем, мама сказала:

- Иди на экономиста, всегда кусок хлеба будет в руках!

А мы тогда родителей уважали и слушались. Не то, что теперь. И ничего уже не поделаешь.

Я медленно плетусь по заснеженной нечищеной улице. Главное – не упасть. Если вдруг что-нибудь себе сломаю – ухаживать за мной будет некому.

Внезапно над головой раздаётся громкий треск. Я поднимаю глаза и успеваю заметить оторвавшуюся от крыши ледяную глыбу. В сознании проносится вся моя несуразная жизнь.

Господи! Это конец?

Я ощущаю, что лежу на чём-то твёрдом. Открываю глаза и вижу перед собой самую обычную зелёную траву. Я трясу головой, чтобы прогнать наваждение. Зима же на дворе!

Трава никуда не исчезает. Что происходит вообще? Во мне зарождается самая настоящая паника. Я шевелю рукой и пытаюсь потрогать эту самую траву. Она настоящая!

И тут я обращаю внимание на свою руку. Что-то с ней не так. Во-первых, она загорелая! Во-вторых, кожа какая-то не такая. Так, а куда делся шрам у основания большого пальца?

Перевожу взгляд на запястье. Вместо куртки я вижу матерчатый рукав бежевого цвета.

Сердце начинает бешено колотиться. Неужели у меня галлюцинация?

Подношу руку к лицу и щиплю себя за щёку. Вроде всё нормально, чувствительность есть.

Я медленно поднимаюсь и сажусь. На глаза падает выбившаяся прядь волос. Но ведь я их не красила давно! Так почему они такого цвета? Я же не блондинка, а тёмно-русая, да ещё и с проседью.

Ещё раз оглядываю свои руки. Какая гладкая кожа! Провожу ими по волосам. Я никогда не ношу их распущенными. А почему они такие длинные?

Я замечаю, что одета в платье. Простое, почти без украшений, лишь тонкая полоска кружева обрамляет застёжку из костяных пуговиц на груди.

Встаю и ощущаю вдруг боль в ноге. Приподнимаю подол платья и вижу две красные точки чуть повыше щиколотки. И тут я обнаруживаю совсем рядом самую настоящую змею!

Мне бросаются в глаза два ярких жёлтых пятна по бокам головы. Ужик! Я перевожу дух. Но цапнуть меня он всё-таки успел. А ведь они мышами питаются. Надо бы место укуса чем-то обработать, или промыть хотя бы.

Оглядываюсь и вижу чуть вдалеке речку с песчаной отмелью. Я иду туда, приподнимаю платье и захожу в воду. Речка совсем неглубокая, даже в середине вода не выше колена. Но зато абсолютно чистая. Такая прозрачная, что каждый камешек на дне видно.

Хорошенько промываю место укуса. Лучше так, чем никак. И тут я замечаю своё отражение.

Боже! Неужели это я? Вот эта большеглазая блондинка с изящным личиком и чуть вздёрнутым носиком? Жаль, цвет глаз не разобрать, но они явно светлые. Голубые или серые, а может, зелёные. Что происходит вообще?

Выхожу на берег и опять натыкаюсь на ту змеюку.

- Кыш! – кричу я.

Но ужик подползает ближе, приподнимает маленькую, словно лакированную, головку и замирает. Я вообще-то змей не особо боюсь, разве что ядовитых. А ужи – ну, ползают они себе и ползают, даже пользу приносят – грызунов уничтожают. Вот если бы это была гадюка, я бы точно её камнем приложила за такую наглость.

Странный он какой-то. Как будто пообщаться со мной хочет. Приполз зачем-то следом.

Я наклоняюсь и вглядываюсь в немигающие глаза. Такое чувство, что в них сквозит что-то мудрое и загадочное.

И тут наглый змеёныш бросается ко мне, ныряет в рукав и скользит вверх. Я вскрикиваю и трясу рукой. Но он уже вылезает из горловины платья и, обвив хвостом шею, тянется к уху.

- Тишшше! - слышу я вдруг.

Да это же просто сон! – осознаю, наконец, я.

- Ты сейчас не спишшшь! – доносится до меня.

Какое милое сновидение! – думаю я.

- В этом мире законы природы несколько отличаются от твоего прежнего!

Земля уходит из-под ног. Я медленно опускаюсь на траву.

- Не бойссся! – продолжает ужик.

Я изо всех сил пытаюсь вернуться в реальность. Вспоминаю заснеженную улицу и срывающуюся с крыши глыбу.

Наверное, прохожие вызвали скорую и меня увезли в больницу, – соображаю я. - А сейчас я на операционном столе и мне дали наркоз. Отсюда и это странное видение. Просто галлюцинация. И вообще, при черепно-мозговой травме такое бывает!

- У Творца Вселенной обителей много! – заявляет мой таинственный спутник.

Я решаю отдаться своему бреду и спрашиваю:

- А куда я попала?

- В твоём мире это место называют Туманностью Андромеды!

Чувствую, как у меня отвисает челюсть.

- Ты кто? – недоумеваю я. – В моём мире змеи не говорят!

- Я – Вестник.

- Это как?

- Тебе пока рано знать!

Ну, ничего себе загадочки...

Глава 2

- Как мне тебя называть? – спрашиваю я загадочного змеёныша.

Он ласково трётся о моё ухо:

- Выбери сама! Я тебе доверяю!

- Если я тебя буду просто Ужиком звать, тебя устроит?

- Вполне!

- Хорошо, Ужик! А что вообще происходит? Со мной ведь несчастный случай приключился, а потом я тут оказалась. И тело не моё!

- Прежней хозяйке тела пришло время его покинуть. Иначе она навсегда погубила бы свою душу. Мне разрешили ей немного помочь. А теперь буду помогать тебе! Только учти: я - не всемогущий!

- Так ты её ужалил? Но ты же не ядовитый! Или как? Но я ведь ничего такого не чувствую!

- Она умерла от страха!

Да уж, – осознаю я. – Когда тебя кусает змея, запросто можно инфаркт получить!

- Не волнуйся, с телом всё в порядке!

- Ты что, мысли читаешь? – удивляюсь я.

- Не всегда! Лишь некоторые, сопряжённые с сильными эмоциями. Но со временем ты научишься полностью закрываться!

- Хорошо, а я-то здесь при чём? Почему я в её теле вдруг оказалась?

- Ты способна думать головой и признавать свои ошибки. Поэтому получила второй шанс!

Господи! – от всей души взываю я. – Пусть хоть в этот раз у меня всё получится!

- И что мне делать теперь? – спрашиваю я.

- Иди прямо, пока не наткнёшься на тропинку! Пойдёшь направо, выйдешь к старому дому. Там раньше жила одинокая женщина. Её считали колдуньей, но на самом деле она сделала много добра. Это добро и тебя ещё настигнет!

- А ты со мной?

- Сейчас нет. Я ведь не только тебе помогаю. Я приду, когда нужно будет. Пока!

- А позвать я тебя как-нибудь могу?

Но вместо ответа Ужик скрывается в густой траве.

Что ж, надо идти. В принципе, этот Ужик-Вестник мне и так всё объяснил. Думаю, дальше сама как-нибудь разберусь.

По дороге я подбираю валяющуюся в траве сумку, или, скорее, тканевый мешок, горловина которого стянута кожаным ремешком. Какая интересная модель! Его и через плечо перекинуть удобно, похоже на маленький рюкзачок даже.

Впереди показался дом. Старый, но выглядит внушительно. Стены из камня, деревянные ставни, крыша покрыта черепицей.

Поднимаюсь по скрипучим ступенькам на высокое крыльцо. Дверь наискосок забита доской. Я хватаюсь за неё и долго расшатываю, пока забитые в старое дерево косяков гвозди не подаются.

Берусь за ручку и тяну на себя. Ручка остаётся в моих руках, а дверь как стояла, так и стоит. Как же её открыть теперь?

Я опять беру оторванную доску и подцепляю торчащим из неё гвоздём выступающий край двери. Гвоздь соскальзывает, но я не оставляю своих попыток. Наконец, дверь приоткрывается. Захожу внутрь. Здесь царит полумрак, ведь ставни закрыты.

Тихонько ступаю по рассохшимся половицам. Надеюсь, пол подо мной не провалится! Глаза начинают привыкать к темноте. Сколько же тут пыли и паутины!

Нет, так нельзя! Надо сначала ставни открыть. А окна высоко над землёй, мне не дотянуться. Но ведь кто-то же их закрыл. Значит, где-то должна быть лестница.

Выхожу из дома. Надо бы обойти его вокруг, но по сторонам от вымощенной камнем тропинки, что ведёт к крыльцу, стеной стоит бурьян. Высотой мне по грудь. И кто там может ползать, не имею ни малейшего понятия. А я, между прочим, босиком!

Ой, мамочки! Что же мне делать-то? Может, в доме старая обувь найдётся? Хоть лапти какие-нибудь, или что они носят тут.

Вот ведь балда, забыла Ужика спросить, на каком уровне развития находится этот мир. Хотя, если судить по моему платью, облику дома и отсутствию столбов с линиями электропередачи, тут наверняка какое-нибудь средневековье. Или, в лучшем случае, викторианская эпоха.

Я ещё раз присматриваюсь к дому. И замечаю, что два окна на фасаде находятся довольно близко к крыльцу. А ставни закрыты на лёгкие кованые крючки.

Я нахожу рядом с тропинкой отломившийся от дерева сук и очищаю его от мелких веточек. Теперь у меня в руках довольно ровная палка.

Опять поднимаюсь на крыльцо. Перегибаюсь через старые перила, молясь, чтобы они не сломались подо мной, и тянусь кончиком палки к крючку на ставнях. Наконец, мне удаётся его зацепить и сбросить. Ну, а поддеть палкой створки и распахнуть – дело техники. То же самое я проделываю со вторым окном. Уфф, даже вспотела.

Захожу в дом. Теперь, при льющемся из окон свете, можно ясно разглядеть, как тут всё запущено. Толстый слой пыли, клочья паутины свисают по углам и с мебели.

Мебель, кстати, неплохая – массивная, из натурального дерева. Я берусь за ручку двери слева. Моему взору открывается полутёмная из-за закрытых в ней ставень кухня-столовая. Ничего себе, даже посуда цела!

Похоже, этот мир населяют очень честные и законопослушные люди. А может, дело в том, что бывшую хозяйку дома считали колдуньей. И просто боятся сюда ходить и, тем более, что-либо отсюда брать.

Опять возвращаюсь в прихожую. Теперь смотрю направо. В самом конце прячется небольшая лестница, ведущая на второй этаж. Интересно, что там? Я поднимаюсь по ступенькам. Некоторые потрескивают под моими ногами.

Наверху даже не темно. Свет падает из маленького окошка, которое ничем не закрыто. Просто стекло в раме.

Комнатка совсем маленькая. По сути, это даже и не комната, а что-то типа гардеробной. Вдоль стены напротив входа с лестницы дверь. По обе стороны от неё висят несколько платьев и какая-то хламида типа плаща. Рядом с каждой из боковых скошенных стен стоит по сундуку.

Я шагаю вперёд и открываю дверь. Передо мной небольшая уютная спаленка. Кровать рядом с кирпичной трубой, как бы протыкающей комнатку насквозь. Под маленьким окошком стол, застеленный ажурной насквозь пропылившейся скатертью. Сбоку от него изящный стульчик с вышитой подушечкой. Только что там вышито - не разобрать из-за слоя пыли.

Подхожу к кровати и поднимаю покрывало. Когда-то явно белое постельное бельё отдаёт желтизной. Поднятая пыль заставляет меня чихать.

Я выглядываю в окно. Солнце, точно такое же, как и в моём родном мире, ещё высоко. Но и дел у меня выше крыши.

Глава 3

Я спускаюсь вниз и захожу на кухню. Отыскиваю там два котелка из какого-то желтоватого металла, один большой, другой маленький, и такой же таз.

На полу стоит рассохшаяся деревянная кадка, видимо, для воды. А рядом с ней ведро, тоже деревянное. Я поднимаю его за ручку. Оно же дырявое!

Ладно, на первое время и котелок сойдёт. Теперь надо воду найти. Она явно должна быть где-то поблизости. Вряд ли в доводопроводную эпоху люди селились далеко от источников. На худой конец, дойду до реки. Ведь мне ещё и пить очень хочется.

Я раздвигаю палкой бурьян и обхожу дом. За ним нет ничего примечательного. И лестницы там тоже нет.

Чуть поодаль вижу что-то вроде сарайчика. А рядом с ним дерево с плодами, напоминающее яблоню. Значит, тут точно лето. Но чтобы туда подойти, надо сначала продраться сквозь заросли. А в них даже колючки попадаются.

Смотрю по сторонам и замечаю маленькую серую крышу из тоненьких дощечек, уложенных по принципу черепицы. Надо же, я в детстве такие в деревне у бабушки видела! Я устремляюсь туда.

Ветхая крыша на четырёх столбиках установлена над колодцем, обрамлённым увесистыми очень плотно уложенными камнями. Они оплетены зелёными побегами каких-то вьющихся растений. Я хватаюсь за них, обрываю и обнажаю тёмный провал, где внизу блестит вода.

Как же её достать? Я шевелю ворот с намотанной на него ржавой цепью. Он немилосердно скрипит, но крутится. Из глубины поднимается ведро цвета морёного дуба. Берусь за него, но тут же отпускаю, потому что оттуда прямо мне в лицо выпрыгивает лягушка. Ведро плюхается обратно.

Поднимаю его опять. Пить я такое не стану, а для уборки сойдёт. Я наполняю оба котелка, отношу к дому и выливаю в тазик. Потом иду с ними к реке, хорошенько начищаю песком и наполняю прохладной, кристально прозрачной водой. Утолив жажду, понимаю, что жутко хочу есть.

А из еды я пока видела только те плоды, напоминающие яблоки. И ещё неизвестно, вкусные они или нет. Может, недозрелые, а может, и вовсе несъедобные. Хотя это вряд ли, раз рядом с домом растут.

Я оставляю котелки с водой на крыльце. Хорошо хоть на них крышки есть. От жажды теперь не умру. А вот от голода...

Я вспоминаю о найденной в траве сумке. Вдруг в ней что-нибудь найдётся?

Увы, там лишь кое-что из одежды и маленький кожаный мешочек с каким-то серым порошком. Интересно, что это? Может, какое-нибудь лекарство?

Я вываливаю всё содержимое сумки на крыльцо. О, маленький ножичек! Это мне точно пригодится. А ещё крохотное, но самое настоящее зеркальце.

Ого, а глаза-то у меня теперь голубые!

Вот только красотой, даже собственной, сыт не будешь. Что ж, делать нечего. Я продираюсь через бурьян к той самой «яблоне». Дерево действительно очень на неё похоже. Разве что плоды немного отличаются - они как бы сплюснутые.

Срываю один и вгрызаюсь в мякоть. Есть можно. Кисловато, конечно, но сойдёт. Тянусь за вторым, но останавливаю себя. Надо подождать, не будет ли каких-нибудь нехороших последствий от того, что я съела.

Всё-таки не выдерживаю и рву ещё три штуки. Не стану есть их сразу, но пусть будут поблизости.

Я поднимаюсь в гардеробную и беру одно из платьев. Оно тёмное и явно не новое. Для работы пойдёт. Выхожу на улицу и тщательно вытряхиваю из него пыль. Потом снимаю то, что на мне. Всё равно здесь никого нет.

Опускаю взгляд на свою грудь. Да я самая настоящая красотка! А ещё у меня тонкая талия и абсолютно плоский живот!

Ладно, некогда мне сейчас собой любоваться. Я надеваю старое, пропахшее пылью платье. Неприятно, но ничего не поделаешь. Ополоснусь в речке, как закончу уборку.

Нахожу подходящий бурьян и вяжу из него веник. Не самый лучший вариант, но за неимением ничего сойдёт. К тому же запах от травы приятный – напоминает полынь.

Я открываю окна и выметаю паутину и пыль из прихожей. Потом двигаюсь на второй этаж. Хочу провести первую ночь в новом мире в чистой комнате на нормальной постели! Хорошо, что я не оказалась посреди какой-нибудь тайги или джунглей.

Я выношу из спальни всё бельё, затем подметаю и мою. В одном из сундуков обнаруживаются постельные принадлежности. Хоть и слежавшиеся, но чистые. И даже пахнут приятно – чем-то цветочным. На всякий случай хорошенько вытряхиваю их во дворе и застилаю кровать.

Надо бы передохнуть. Да и желудок совсем взбунтовался, требует пищи. Я съедаю оставшиеся яблоки. Всё-таки придётся опять туда прогуляться.

На этот раз решаю заглянуть ещё дальше. Если бы только не проклятый бурьян. Я всё-таки отваживаюсь и огибаю яблоню. Какие-то кусты, а рядом с ними сиреневые цветы, напоминающие расцвётшие кустики лука-шнитта, что когда-то росли у меня на даче.

Наклоняюсь и срываю узкий листок. В нос ударяет знакомый запах. Я набираю целый пучок. Потом соображаю, что если я всё это съем просто так, без хлеба – расстройство желудка гарантировано. Кстати, интересно, где здесь уборная?

Она оказывается за узкой неприметной дверцей в торце прихожей. И очень напоминает то, что я видела в детстве в деревне у бабушки. А вот до туалетной бумаги тут явно не додумались.

Вспоминаю заодно и про предметы женской гигиены. Как я тут буду жить без них? Хи-хи, у молодого тела есть и свои недостатки!

Хорошенько отмыв прихожую, лестницу и второй этаж, я складываю грязное бельё в тазик и иду на речку мыться и стирать. Кухней и гостиной займусь завтра.

Наконец, я задвигаю кованый засов на входной двери и поднимаюсь в свою чистенькую теперь спаленку. С наслаждением вытягиваюсь на постели. Жестковато, но вопрос с матрацем или даже какой-нибудь периной решу позже. А сейчас мне надо хорошенько обо всём подумать. Вот только этого у меня не получается. Едва я начинаю размышлять о планах назавтра, как меня смаривает сон.

Я просыпаюсь посреди ночи. Я точно знаю, что мне что-то снилось. Но кроме каких-то смутных и волнительных образов, смазанных лиц, странных звуков ничего вспомнить не могу, как ни стараюсь.

Глава 4

Я долго ворочаюсь, обдумывая увиденное, потом опять засыпаю. И встаю уже поздним утром, разбуженная солнечными лучами и щебетанием птиц. Как когда-то на даче.

Вспоминаю свои шесть соток, проданные после смерти мужа. Ну не могла я смотреть на яблони, которые он посадил своими руками! И на домик, который мы вместе строили и отделывали.

Была ли я счастлива тогда? Трудно сказать. Мы просто жили, как все. Работали, растили дочь, ездили на дачу, смотрели телевизор. В общем, делали всё, чтобы забыться и отвлечься.

Муж как-то обмолвился, что с детства мечтал защищать людей от разных злодеев и преступников. Он даже в полиции успел год отслужить, правда, она тогда ещё милицией называлась. А почему ушёл – так и не рассказал. И до конца жизни проработал скромным юристом, по сути, клерком, в одной бюджетной организации. Пока его не настиг инфаркт.

Я очень жалею, что мы с ним никогда не говорили о самом главном – о своих мечтах, о смысле жизни. Просто жили, как все.

Впрочем, мне некогда разлёживаться. Надо вставать и заканчивать с уборкой дома. А ещё мне есть хочется!

Я спускаюсь и снимаю с перил высохшее бельё. Надо поискать для него верёвку.

Потом иду к яблоне, чтобы подкрепиться. Нет, это невозможно! Организм настойчиво требует нормальной еды. Например, каши какой-нибудь. О, я бы сейчас всё отдала за один кусочек самого обычного хлеба!

Я подбираю свою палку, обхожу дом и подпрыгиваю, чтобы сбросить ею крючки ставень. После долгих усилий мне это удаётся. Наконец, я подцепляю и распахиваю створки.

Захожу на кухню и начинаю её тщательно исследовать. Крупа на дне большой керамической ёмкости издаёт прогоркший запах. Лучше не рисковать. А вот соль пригодится.

Мамочки, как же я есть хочу! Даже думать ни о чём другом не могу.

И тут я вспоминаю одну детскую шалость, за которую мне в своё время сильно влетело от бабушки. Мы с подружкой тогда ловили голубей. Соседский мальчишка научил.

Обшариваю кухню и нахожу то, что надо: большой деревянный ящик. Теперь нужна верёвка. Гляну-ка ещё раз в сундуках. Если нет, порву на ленты что-нибудь из тряпок.

К счастью, на дне одного из сундуков я нахожу моток прочной бечёвки. Отрезаю ножом кусок нужной длины, беру ящик, крупу и выхожу на улицу. Рассыпаю крупу на тропинке. Потом переворачиваю ящик вверх дном, приподнимаю одну сторону и подпираю палочкой, к которой привязана верёвка. Сыплю под ящик щедрую горсть крупы, разматываю верёвку и отхожу подальше. Сажусь на траву и замираю.

Птицы, кстати говоря, похожие на голубей, не заставляют себя ждать. Они садятся на тропинку и начинают клевать крупу. Вот одна ныряет под ящик, и я резко тяну за верёвку, выдергивая из-под него палочку. Есть!

Становлюсь на колени и просовываю под ящик руку. Птица мечется, но в конце концов я её всё-таки ловлю.

И тут я понимаю, что у меня намечается проблема! Её же надо убить, ощипать и выпотрошить. А я ни разу этого не делала! Когда бабушка в деревне рубила голову курице, я всегда пряталась в доме, а потом несколько дней далеко обходила окровавленный пенёк.

И что мне теперь, с голоду умереть? Я замираю с птицей в руке и думаю, что же мне делать. Но урчание и резь в животе заставляют меня закрыть глаза и свернуть добыче голову.

Вспоминаю, что бабушка ошпаривала тушку курицы кипятком перед тем, как ощипывать, чтобы легче отделялись перья. Но как я растоплю печь без спичек?

Начинаю соображать, чем пользовались для разведения огня древние люди. Трением? Ну, это что-то совсем первобытное. Я даже не знаю, как к этому подступиться.

Наконец, меня осеняет. Огниво! Это такая металлическая пластинка с мелкой насечкой и камешек-кремень. Который должен искрить при ударе о металл. Я видела, как это выглядит, когда водила дочку на экскурсию в краеведческий музей.

Осматриваю полочки на кухне. На одной стоит деревянная шкатулочка, а сверху на ней лежит припорошенный пылью камешек. Я аккуратно сдуваю пыль. Ага, вот и полоска металла рядом. А что в шкатулке? Открываю и обнаруживаю клочки тонких волокон, напоминающих паклю. Ах да, трут! То, что легко воспламеняется от искр.

Теперь надо найти дрова. Так, рядом с печью большая корзина без ручек, и в ней поленья. А печку топить меня бабушка в деревне учила. Сначала надо взять одно полено и расколоть на тонкие лучинки, ведь крупные дрова сразу не загорятся. Но мне повезло, кто-то уже это проделал.

Изрядно намучившись с огнивом и трутом и перемазавшись пылью и сажей, я, наконец, растапливаю печку и ставлю на неё котелок с водой. Пока она греется, подметаю и мою кухню. Ещё выношу на крыльцо посуду, чтобы помыть её во дворе и не разводить сырость в доме. Попутно нахожу множество полезных в хозяйстве вещей.

Потом я ощипываю и потрошу птичку и иду к реке, чтобы вымыться после этого пренеприятнейшего занятия. Бедные наши предки! Им ведь приходилось таким регулярно заниматься! Заодно приношу воду для супа и чая.

Маленький котелок начинает булькать, и из-под крышки распространяется восхитительный запах. Рот наполняется слюной. Я бегу в сад и рву пучок лука. Рублю его ножом на выщербленной деревянной доске, которую я тщательно отдраила с помощью песка, и кидаю в наваристый бульон. Пища богов! Если бы ещё хоть маленький кусочек хлеба...

А хлеб здесь точно должен быть. Потому что я нашла на кухне ручную мельницу с самыми настоящими каменными жерновами.

Я сижу на крыльце и смотрю на лениво проплывающие по небу облака. После более-менее сытного обеда мои мысли точно такие же. Ленивые и медленные.

Наконец, я поднимаюсь и иду отмывать гостиную. Кстати, в неё можно зайти не только через арку из прихожей, но и через дверь из кухни.

Отношу оставшийся в котелке суп в погреб, лаз в который с ведущей вниз винтовой каменной лестницей я нашла, когда мыла на кухне пол. А потом стираю скатерти и покрывала. Когда я заканчиваю с этим, на небе загораются звёзды. Я пью из глиняной кружки свежесваренный яблочный компот и ложусь спать.

Глава 5

- Ты будешь исполнять всё, что я тебе прикажу! Даже если я велю раздеться и прогуляться в таком виде по главной улице!

Он произносит это и опять сжимает губы узкой злой полосой. Вперивает в меня свой колючий взгляд.

- Да, Мастер! Я обещаю, – тихо произношу я.

- Надеюсь, ты ещё девственница? – спрашивает он.

Я опускаю взгляд и молча киваю. Знал бы он, скольких усилий мне это стоило... Я ведь всё ещё надеюсь. Муж, дети, простое тихое счастье. Вот только то, что он от меня хочет на этот раз, похоже, поставит крест на моих мечтах.

Ощущение страха и безысходности накатывает с такой силой, что я вскидываюсь в своей постели, охваченная ужасом. Похоже, во сне я каким-то образом получила доступ к памяти той девушки. Но как же её всё-таки звали?

И как мне себя называть, если кто-нибудь здесь спросит? Не Олей же, как в моей прежней жизни?

Замечаю вдруг, что кончики моих пальцев светятся голубым. Я ощущаю лёгкое покалывание, словно в воздухе разлито электричество. Меня охватывает самая настоящая паника. Что сейчас будет?

Меня начинает потряхивать. К счастью, ничего больше не происходит, и я потихоньку успокаиваюсь. А там и небо за окном начинает светлеть. С восходом солнца наваждение окончательно рассеивается.

Я одеваюсь и спускаюсь вниз. Бельё, дрова, еда – сколько же у меня дел... Выхожу на улицу и едва не наступаю на свернувшегося колечком на крыльце Ужика.

- Ой, прости! – наклоняюсь к нему я.

Змей опять проскальзывает в мой рукав и вскоре со всем удобством располагается у меня на плече.

- Иссспугалась? – шепчет он.

- Ночью... Это было просто ужасно! Сначала сон, потом этот голубой свет. Что всё это значит?

- Видишшшь ли, всё сотворённое – вечно. И всё, некогда бывшее, оставляет за собой след. То, что в твоём прежнем мире называют информацией – тоже.

- А как её звали?

- Яра.

- Мне не нравится это имя!

- Выбери себе другое!

- Но я не знаю, какие имена здесь вообще бывают! Я совсем ничего об этом мире не знаю! Ни языка, ни как тут люди живут!

- Ничего, разберёшшшься!

- Может, поможешь?

- Что жжж, открою тебе дар языков!

Моё сознание затапливает мощный, стремительный, но при этом совершенно безвидный поток. Я судорожно хватаюсь за ветхие перила.

А потом вижу, слышу, да что там, буквально осязаю слово «Элайна». Это местный аналог моего земного имени Ольга.

- Меня зовут Элайна! – ликующим голосом произношу я.

- Очень приятно! – отзывается Ужик.

- А этот свет голубой откуда? – продолжаю спрашивать я.

- В твоём прежнем мире это называется магией!

Вот те на! – я реально в шоке. - Такого счастья мне точно не надо. С демонами всякими общаться мне совершенно не хочется.

- Ну что ты так реагируешшшь? Я же тебе объяснил, что здесь другие законы природы!

- То есть мне не придётся с чертями водиться и душой расплачиваться?

- Скажешшшь тоже! Нет, встречаются, к сожалению, люди, которые имеют дело с духами зла. Там свои законы. Но в твоём случае это всего лишь природа. Просто ты – ярко выраженная стихийница! Воздух, земля, вода и даже огонь – стихии, с которыми ты можешь в определённой степени взаимодействовать. Только учти: при этом надо строжайшим образом соблюдать технику безопасности!

- Но где мне узнать про всё это?

- Пошарь над дверью в свою спальню!

- Хорошо, а с едой мне как быть?

- Не ленись, погуляй по окрестностям! Ах да, совсем забыл! Надо бы из твоего колодца вконец обнаглевших лягух повыгонять! Ух, и разомнусь сейчас! Вода там наивкуснейшая!

С этими словами Ужик соскальзывает вниз по моему платью и скрывается в траве по направлению к колодцу.

Я поднимаюсь на второй этаж, встаю на цыпочки и шарю над дверным косяком. Мои пальцы натыкаются на что-то плотное. Наконец, я извлекаю оттуда увесистую и очень пыльную книгу. Хлопья пыли разлетаются по всей гардеробной и оседают на пол. Опять убираться...

Но сначала я всё-таки посмотрю, что там. Провожу ладонью по обложке и прочитываю название: «Основы энерготехники базовых стихий». Я не выдерживаю и начинаю хохотать во весь голос.

Я выныриваю из книги, когда солнце уже стоит высоко. Мне хочется есть и я спускаюсь на кухню. Сейчас растоплю печку, а заодно опробую на практике кое-что из прочитанного. Я высекаю искры с помощью огнива, и заставляю крохотный огонёк быстрее окрепнуть и разгореться с помощью направленного потока воздуха. Так, слабенький сквознячок. Получается!

Правда, после этого у меня такое чувство, будто поднялась на девятый этаж без лифта. Видимо, надо регулярно тренироваться. Вот с воздуха и начну. Это самое безопасное, да и выглядит полегче, чем работа с остальными стихиями. С пылью бы ещё так, чтобы не возиться с веником и тряпкой!

Но это дело будущего. Пока что взаимодействие со стихиями отнимает у меня слишком много сил.

Печка начинает греться, а я отношу книгу в спальню и убираю разлетевшуюся по гардеробной пыль. Потом разогреваю вчерашний суп и обедаю.

Что там Ужик говорил насчёт еды? Я надеваю сапожки и иду обследовать окрестности.

Да, это вам не шесть соток! Тут только сад как минимум в два раза больше. А позади дома явно когда-то был огород. Увы, сейчас там лишь бурьян почти что в рост человека.

И это очень скверно. Потому что огород мне точно нужен. Даже если тут без проблем можно купить всё необходимое, в чём я, впрочем, сомневаюсь, где я деньги возьму?

Глава 6

Я исследовала весь дом, но не нашла даже медной монетки. Заработать самой? Даже не представляю, как. Ведь я ни в технике не разбираюсь, ни во врачебном искусстве. А бухучёт бюджетной организации тут вряд ли кого-то заинтересует. И мои расплывчатые теоретические знания понемногу обо всём тоже.

Ну, что толку от того, что я представляю, как работает лампочка или транзистор? Ведь чтобы их сделать – нужно досконально знать, как получить материалы с нужными свойствами, плюс иметь необходимое оборудование.

У себя на даче я разрабатывала целину под огород довольно простым способом. Весной, как начинала расти трава, я брала в ближайшем магазине картонные коробки и застилала ими внахлёст нужный участок земли. Прямо по притоптанному бурьяну.

А потом покрывала толстым слоем скошенной травы. Желательно где-нибудь по колено, она потом оседает. Можно ещё старое сено, или листья. Высыпала по ведру земли кучками на расстоянии метра друг от друга и сажала в них кабачки и тыквы.

Следующей весной на этом месте была плодородная почва почти без корней сорняков. А от картона и следа не оставалось.

Но здесь картон, скорее всего, ещё не изобрели. А копать вручную и выбирать каждый корешок – это же рехнуться можно! Я и лопату-то не смогу воткнуть в переплетшиеся корни таких густых зарослей!

И что мне делать? Но тут меня осеняет. Ведь я стихийница, и могу взаимодействовать с землёй! Вот только не станет ли магия забирать у меня больше сил, чем физический труд? Что ж, надо попробовать!

Я огибаю предназначенную под огород поляну и натыкаюсь на мяту. Теперь у меня будет чай!

Дальше растут высокие деревья. Прохожу под ними и оказываюсь на берегу самого настоящего пруда. Я слышу громкий всплеск, и над водой мелькает спина с плавником здоровенной рыбины, длиной чуть ли не с мою руку.

Удить рыбу мне всегда нравилось. Надо подумать, как это организовать. Леску и прочее тут явно не купить. Я вспоминаю, как моя бабушка опускала в речку плетёную из прутьев ёмкость в виде кувшина с загнутым и суженным внутрь горлышком. Она клала туда хлеб, и привлечённые им караси заплывали в суживающееся горлышко и оставались внутри. Может, и тут такое есть?

Иду вдоль деревьев и выхожу на открытое пространство. Ничего себе! Я вижу среди травы множество тучных колосьев, от тяжести зёрен склонившихся книзу. Это явно какой-то хлебный злак!

Ручная мельница у меня есть. А цельнозерновой хлеб – это очень полезно. И выпечь его я наверняка смогу, потому что в последние годы дома не на шутку увлеклась хлебопечением и освоила множество рецептов.

А что это за странные обрубки брёвен на подставках? Мамочки, да тут пчёлы! Я вспоминаю прочитанную в интернете статью про старинное пчеловодство в колодах, выдолбленных из брёвен. Обожаю сладкое! Сахара тут явно нет, но мёд – нисколько не хуже. Вот только как до него добраться?

Я нарываю целую охапку колосьев и возвращаюсь к дому. Расстилаю на траве кусок полотна и очищаю зерна. Вскоре они наполняют доверху глиняный горшочек.

Я достаю мельницу. О, Боже, не ожидала, что делать муку настолько тяжело! Когда я закончила крутить этот чудовищный агрегат, у меня на пальцах вспухли самые настоящие мозоли.

Но теперь у меня есть мука и я быстренько замешиваю закваску. Жаль, нет сахара, с ним она созрела бы побыстрее и можно было бы приступить к выпечке уже завтра.

Но уже сегодня я опробую печную духовку и запекаю в ней яблоки. Они удаются на славу, только сахара и корицы не хватает. Ничего, надеюсь, придумаю, как добыть мёд.

Как же я устала. А ещё хотела в управлении стихией воздуха попрактиковаться. Но сил на это совершенно нет, и я ложусь спать. Успеваю только подумать, что завтра надо обязательно попробовать поймать рыбу.

Прямо с утра я думаю, чем это можно сделать. Может, тут всё-таки есть какие-нибудь удочки? Вспоминаю про сарайчик, который так и не исследовала. Надеваю сапожки и продираюсь через окруживший его плотной стеной бурьян.

Внутри меня ждут настоящие сокровища: лопата, грабли и серп. Точно, надо сжать те колосья! А это я умею. Бабушка в деревне даже показывала мне, как вязать снопы.

Но сначала надо позаботиться об ухе. И тут я замечаю стоящий в углу сачок. В голову приходит идея приманить рыбу старой крупой и попробовать подцепить сачком. Я тотчас бегу на кухню.

Я стою на берегу пруда и едва не плачу от отчаяния. Вот же еда, только руку протянуть! Но пока я размахиваюсь сачком, наглые рыбины бодро уплывают на глубину. Наконец, мне удаётся подцепить одну зазевавшуюся.

Я чищу свою добычу и ставлю на печь котелок.

Пока варится, надо попрактиковаться в магии стихий. Открываю книгу и приступаю к тренировке. К моменту готовности ухи я совершенно выматываюсь и плетусь в огород за луком, пошатываясь от усталости.

Но обед подкрепляет мои силы. Я беру серп, срезаю и вяжу несколько снопов. Бедные мои руки! Вчерашние мозоли от рукоятки мельницы не дают мне нормально поработать. Однако небольшой запас зерна у меня теперь есть! А значит, будет и хлеб.

Я просыпаюсь среди ночи и долго не могу прийти в себя.

- Вот это ты должна будешь добавлять ему в еду! Потихоньку его магия начнёт слабеть. Но он не сразу это заметит. А когда заподозрит, будет уже поздно. Твой... хм, куратор сможет его одолеть.

Ужас пробирает меня до костей. Тот, кого Мастер назвал куратором, страшен. Я едва выдержала свой первый контакт. Целительница школы даже сказала, что я очень сильная. На её памяти некоторые умирали или сходили с ума.

Но я ведь знаю, что и сама смогла бы обрести все эти способности. Дар стихийницы уже начал пробуждаться во мне. Но Мастер сказал, что не может ждать. А я не могу ему противостоять.

Я долго лежу в полутьме и думаю о несчастной Яре. Что ей пришлось пережить? Мне её очень жаль.

Глава 7

Наутро я не позволяю себе разлёживаться. Надо пользоваться хорошей погодой и делать запасы на зиму. Я даже не знаю, какая она тут.

И с дровами ещё что-то надо решать. Вчера я доверху заполнила корзину у печи наломанными сухими ветками, но для зимы нужно нормальное топливо.

Я опять иду на поле и убираю созревшие колосья. Моя закваска, которую я держу в тепле у печки, уже пузырится. Вечером поставлю опару, завтра утром замешу тесто и к вечеру, надеюсь, смогу поесть хлеба. Как же я по нему соскучилась!

После обеда сажусь на крыльцо. Надо бы потренироваться в управлении стихиями, но после тяжёлой работы в первой половине дня мне этого совершенно не хочется. У меня немилосердно болят руки, да ещё и спину ломит.

Бедные наши предки, я даже не представляю, как они жали хлеб на большую семью? А здесь, похоже, и сейчас так живут. Интересно, когда я, наконец, смогу использовать магию, чтобы хоть как-то облегчить физические нагрузки?

Я жмурюсь под ласковыми лучами солнца, и вдруг замечаю лёгкую движущуюся тень. Неужели опять Ужик? Мне надо столько всего у него спросить!

Мой маленький друг пристраивается на ступеньке повыше той, на которой я сижу.

- Какая здесь зима? – спрашиваю я.

- Морозы не осссобо сильные, могут длиться три месяца, ссснега не очень много. Мягкая, в общем. И не скоро она будет, макушка лета сейчас. Потрудишься в огороде – ещё успеешь репу вырастить!

Я вспоминаю про свои ночные переживания.

- Скажи, Ужик, а много людей рождаются с магическим даром?

- Эти способности не врождённые, они вообще не связаны с генами. Они проявляются, когда человек достигает определённого уровня развития. Интеллект, знание грамоты и счёта, хорошо развитое логическое мышление. Эмпатия, наконец. Способность сопереживать и сочувствовать - одна из самых важных. Она определяет суть и судьбу человека.

Сама понимаешь, редко кто из низших сословий обладает всем перечисленным. Да и у аристократов не всё так благостно. Причём магические способности могут иссякнуть, если хозяин регулярно пользуется ими для причинения вреда другим людям. Правда, злодеи научились обходить это, обращаясь к помощи Духов Бездны.

- Кто это? – спрашиваю я.

- Духовные сущности, очень могущественные. Они могут вселяться прямо в тело и использовать его, как проводник магических энергий.

Кошмар какой! – успеваю подумать я, а Ужик тотчас отвечает:

- Не волнуйся, это происходит исключительно с добровольного согласия человека!

Сколько же всего мне предстоит узнать о моём новом мире, – размышляю я.

- Не хочешь к речке прогуляться, освежиться? – спрашивает вдруг Ужик.

- Точно, было бы неплохо! – соглашаюсь я, поднимаюсь и шагаю по тропинке.

Ужик сопровождает меня. Какой же он быстрый и вёрткий!

Я сбрасываю одежду и иду плескаться в речке. А когда выхожу, вижу Ужика свернувшимся в колечко на моем платье. Мне почему-то становится неловко и я отворачиваюсь.

- Не стоит меня смущаться, Элайна! – говорит он. - В наших сферах не женятся и не вожделеют. А вот полюбоваться – почему бы и нет? Человеческое тело – одно из самых прекрасных творений!

А ведь он прав, – думаю я. – Мир создан прекрасным, это мы наполняем его грехом и грязью.

Ужик сползает в траву, и я одеваюсь. Он опять залезает в мой рукав и прячется под платьем.

Я шагаю по тропинке, дохожу до места, где она поворачивает, огибая заросли высоких кустов, и лицом к лицу сталкиваюсь с девушкой, или, скорее, молодой женщиной, по виду – крестьянкой. Мы улыбаемся друг другу и я слышу её приветствие. Странно, я понимаю её язык, как родной. Значит, не только книжки читать на нём могу.

Я отвечаю, и мы слегка склоняем головы. Откуда я знаю, что так надо?

- Ты ведь внучка старой колдуньи, так? – спрашивает она, и, не дожидаясь ответа, продолжает: – Вся деревня судачит, что кто-то поселился в заброшенном доме! А ты тоже колдовать умеешь?

Я стою в полной растерянности и не знаю, что ответить. И тут из-под моего платья выползает Ужик! Обвившись вокруг моей шеи, он вытягивается вперёд и трепещет своим раздвоенным язычком.

Женщина кричит и всплёскивает руками. Она смотрит на меня со страхом и опять наклоняет голову, на этот раз ещё ниже. Наконец, мы расходимся.

- Зачем ты её напугал? – спрашиваю я Ужика, когда мы отходим подальше.

- Чтобы обезопасить тебя! – отвечает он. – Люди здесь всякие живут, а колдунью трогать побоятся. Тебе же пора начинать выбираться в лес и в деревню.

Ужик провожает меня до дома и скатывается по платью вниз. Но я кричу ему вслед последний вопрос:

- А как мне с освещением быть? День станет короче, и что мне делать по вечерам? Электричества тут нет, а свечи, лучины и масляные лампы портят воздух и могут вызвать пожар!

- Учись работать со стихией огня! В твоей книге есть маленький, но полезный раздел «Холодное пламя»!

Ужик исчезает в траве, а я открываю свой драгоценный учебник. После пары часов тренировок у меня, наконец, получается сформировать холодный огонёк, похожий на светлячка. Вот только чувствую себя так, словно вагон разгрузила.

- Почему мне так тяжело даётся магия? – спрашиваю я Ужика при его следующем появлении через пару дней.

Я едва держусь на ногах от усталости. Мне даже свежевыпеченный хлеб и наваристая уха не помогают до конца восстановить силы. Меня утешает лишь то, что я немножко освоила магию земли и очистила от корней сорняков пару квадратных метров будущего огорода.

- Потерпи, – отвечает он, – скоро откроются энергетические каналы и станет легче. Главное, не прекращай тренировки!

Легко сказать... По утрам я с трудом заставляю себя вылезти из постели. А вечером падаю в неё, как бревно и тут же проваливаюсь в сон.

- Смотри, что я нашёл! – говорит вдруг Ужик, и указывает хвостом на почти сливающийся с землёй тёмный кружок. Серебряная монета! Она начинает блестеть после того, как я хорошенько оттираю её мокрым песком.

Глава 8

На следующий день я одеваюсь получше, покрываю голову найденной в одном из сундуков кружевной шалью, и иду в деревню. Надо разведать, что да как, и заодно в лавку зайти. Ужасно соскучилась по молочным продуктам! Вот только есть ли там хоть какая-нибудь лавка? На всякий случай я беру с собой кувшинчик под масло и несколько тряпичных мешочков.

Лавка в деревне всё-таки имеется. Точнее, придорожный трактир. Но там можно и разными полезными вещами отовариться, типа иголок и ниток, пряностей, соли и прочего. Я покупаю растительное масло, крупу для каши и немного ароматного порошка, напоминающего корицу.

Насчёт семян и творога трактирщица предлагает поспрашивать по крестьянским дворам. Я забираю сдачу и иду вдоль улицы. В первом же дворе мне удаётся купить немного творога и полдюжины яиц. А щепотку семян репы хозяйка даёт просто так.

При этом она смотрит на меня с нескрываемым любопытством. И наконец, спрашивает, действительно ли я внучка старой колдуньи. Наученная Ужиком, я отвечаю, что да. У той, оказывается, была дочь, которая много лет назад сбежала из дома с проезжим купцом.

- И дар унаследовала? – спрашивает крестьянка.

Я протягиваю вперёд ладонь и зажигаю над ней голубой огонёк-светлячок. Женщина в ужасе отшатывается. Похоже, здесь реально боятся магии. Может, я зря это сделала? В моем родном мире были времена, когда перепуганные обыватели сжигали на кострах тех, кого они по каким-то причинам сочли ведьмами. Искренне надеюсь, что здесь у меня таких проблем не возникнет.

Дома на крыльце меня уже поджидает Ужик. Я тотчас вываливаю на него свои страхи.

- Деревенские тебя точно не тронут, – отвечает он.

- А что, кто-то другой может? – обеспокоенно спрашиваю я.

- Видишшшь ли, Элайна, мир – большой, – принимается объяснять он. – Мы сейчас находимся в королевстве Арокайя, здесь обстановка достаточно благоприятна. Но на юге лежат Дикие Земли, откуда орды кочевников регулярно совершают набеги.

Ой, мамочки, куда же я попала? – мысленно ужасаюсь я.

- Досюда, они, впрочем, не дойдут, – продолжает Ужик. – А вот другие соседи, например, Раудан, могут создать проблемы. Преотвратное место, скажу тебе. Там правит королевская династия, где власть передаётся по наследству вне зависимости от личных качеств преемника. А рыба, как известно, гниёт с головы! В Раудане не найти ни справедливости, ни чести. Можешь себе представить, там даже имеется весьма омерзительная вещь, которую в твоём прежнем мире именовали крепостным правом!

- И как мне жить, если вокруг такое творится? – растерянно спрашиваю я.

- Учиться, учиться и ещё раз учиться! – отвечает Ужик. - Знание – сссила! А управление стихиями – существенная часть боевой магии.

- Я боюсь! – едва ли не пищу я.

Мне реально страшно. Всю свою жизнь я старалась избегать конфликтов, предпочитая уступить, даже если сама была права.

- И к чему ты пришшшла в своем мире с таким подходом? – спрашивает Ужик. – Впрочем, решать тебе.

- То есть, если я хорошо овладею магией стихий, и ко мне в дом, допустим, кто-то полезет, я смогу от него защититься?

- Конечно! – отвечает Ужик.

Вечером я опять открываю свой учебник. А через несколько дней вдруг замечаю, что мои тренировки становятся всё более долгими, но при этом отнимают всё меньше сил.

Совсем скоро мне уже не требуется никаких тряпок для борьбы с вездесущей домашней пылью. Я просто создаю крошечный смерч и гоняю его по всей комнате, собирая мелкий сор. Потом открываю окно и отправляю на улицу, где он благополучно вытряхивает весь собранный мусор на траву в отдалении от дома и растворяется сам.

Впрочем, неудивительно. Стихия воздуха была первой, которую я начала осваивать.

Со стихией огня было сложнее. Я долго пыталась хоть чуть-чуть овладеть ею, чтобы не возиться с огнивом и трутом, которого уже почти не осталось. Но безуспешно. Пока Ужик не подсказал про холодное пламя. Вот тогда дело и сдвинулось с мёртвой точки. Хотя зажечь что-либо и даже подогреть этим пламенем не получится, оно даёт лишь свет. Но так даже лучше – не надо опасаться, что случайно устроишь пожар.

Освоив холодное пламя, я попробовала двинуться дальше. И после трёх дней изнурительных тренировок мне, наконец, удалось сформировать крохотный, дрожащий, но самый что ни на есть настоящий огненный язычок и даже поджечь им тонкую сухую веточку! Так что теперь растапливать печь стало очень легко.

Стихия земли тоже поддавалась непросто. Но у меня была очень мощная мотивация – необходимость разработать огород. Делать это вручную, копая землю и выбирая каждый корешок, а их тут явно больше, чем самой земли – медленно и тяжело. К тому же тут даже перчаток для защиты рук нет!

Поэтому пришлось осваивать. В первый раз я заставила очиститься от корней участочек чуть больше моей ступни, и едва ли не полчаса лежала без сил на траве. На следующий день сделала в два раза больше, потом ещё и ещё. А теперь у меня приличная грядка, на которой молодые всходы репы усердно тянутся к солнцу.

Вот до воды я пока не дошла. Но обязательно доберусь.

Тем временем лето близится к концу и мне надо ещё усердней готовиться к зиме.

Погода не подводит и я успеваю собрать все созревшие колосья. Видимо, на том месте раньше было поле, его по какой-то причине не убрали, и хлебный злак стал размножаться самосевом.

Глава 9

Та крестьянка в деревне, которую я напугала магией холодного пламени, успела показать мне дикорастущие травы, годные для приправ и чая. Теперь я каждый день собираю их и подвешиваю либо раскладываю для сушки.

А ещё я заготовила целый мешок сушёных яблок. За тем деревом, что я обнаружила первым, оказались ещё два поменьше с похожими плодами.

Как быть с мёдом, я тоже придумала. Сходила ещё раз в деревню и нашла там человека, который имел дело с пчёлами. После этого договорилась, что он соберёт мёд, и за работу возьмёт себе его часть.

Он поснимал верхушки с колод, и вырезал из них соты. Я заполнила ими все свободные горшки, и даже здоровенную деревянную лохань для стирки.

Куда мне столько? Буду обмениваться на другие продукты – решаю я.

Беру пару горшков и иду в деревню. И приношу назад двух молодых куриц, крупу, сыр и творог.

Я селю живность в сарае. Надеюсь, их никто не сожрёт. Крестьянка, у которой я их выменяла, уверяла, что здесь не водятся опасные для них звери типа наших лис. А от хищных птиц они с цыплячьего возраста привыкли прятаться в траве и кустах. Вот и пусть гуляют в моих диких зарослях, набивая желудки насекомыми, улитками и семенами травы.

Правда, с яйцами всё равно будет не очень. Достижения селекции нашего мира тут ещё не освоили. Поэтому местные куры нормально несутся только весной, а в остальное время хорошо, если раз в неделю. Да и яйца у них мелкие.

Более-менее обеспечив своё выживание, я начинаю страдать без общения. Всё-таки слыть колдуньей не очень-то приятно. Да, тебя боятся и не обижают, но ведь и дружить никто не хочет!

Я всё время размышляю, как решить эту проблему, но вскоре она решается сама. В одно прекрасное утро я выхожу из дома и обнаруживаю спящую прямо на крыльце девочку лет десяти на вид.

Услышав мои шаги, она просыпается и вскидывается в испуге. Я ласково улыбаюсь и приветствую её. Она спрыгивает с крыльца, но не убегает. Я замечаю, что она совсем худая, лицо у неё грязное, а нечёсаные волосы торчат в разные стороны.

- Есть хочешь? – спрашиваю я.

Она топчется в нерешительности, потом взглядывает на меня и кивает.

Приглашаю её в дом. Она заходит. Двигается робко, держится настороже, словно готова в любой момент убежать.

Я ставлю перед ней кружку со вчерашним компотом, подслащенным мёдом, и отрезаю большой ломоть хлеба.

- Как тебя зовут? – спрашиваю я.

- Дайна! – отвечает она, мгновенно расправляясь с угощением.

А потом встаёт, низко кланяется и убегает.

Жаль. Я так надеялась с ней поговорить, а может, даже подружиться.

Но через пару дней она приходит опять.

Я занимаюсь тем, что обрабатываю лежащий на куске полотна хлебный сноп, выбивая из него палкой зерно. Дайна стоит и смотрит. И не убегает, даже когда я запускаю лёгкий вихрь, чтобы сдуть шелуху. А когда я сажусь пересыпать зерно в мешок, попутно просматривая, не осталось ли в нём ещё какого мусора, она присаживается рядом и начинает помогать.

Вскоре я узнаю её печальную историю. Дайна – незаконнорожденная. Хорошо ещё, что её отец бросил мать уже после заключённой помолвки, иначе ту и вовсе изгнали бы из деревни.

- Мы жили бедно, но хорошо! – рассказывает девочка. – Да, бывало, ложились спать голодными. Но мама всегда пела мне песни и рассказывала сказки. Пока не появился этот...

Ещё в своём мире я никогда не могла понять, как можно променять своего ребёнка, свою кровиночку, на какого-то мужика. И уж тем более на такого, как отчим Дайны.

- Раньше я всегда радовалась, когда праздник, – продолжает она. – Люди веселятся, угощают вкусным. Вечером все пляшут и смеются. А теперь...

По праздникам отчим Дайны ходит в трактир, где напивается допьяна. Я, конечно, не настолько хорошо знаю их жизнь. Но мне сложно понять, неужели статус замужней женщины стоит того, чтобы терпеть брань и побои? Да ещё и видеть, как всё это щедро перепадает и твоему ребёнку тоже?

Дайна показывает здоровенный синяк на бедре:

- Это он меня ногой пнул! Сказал, нечего без дела болтаться!

Я с ужасом понимаю, что эту девочку никто и никогда не защитит.

- Ты только не говори никому, что я у тебя была! – просит Дайна. – Мать с отчимом прибьют, ещё и ребята с девчатами колдовским отродьем задразнят.

Но девочке у меня явно нравится. Она стабильно приходит раз в несколько дней. Она помогает мне по хозяйству, и я узнаю у неё много важных и полезных вещей и даже кулинарных рецептов. Здесь не как у нас, в её возрасте всякая девочка – уже опытная хозяйка. Знает и умеет столько всего, что её ровесницам в нашем мире и не снилось.

Дайна ведёт меня в лес и показывает ягодные места. Потом учит собирать и заготавливать впрок древесные грибы. А ещё показывает, как сплести из прутьев ловушку для рыбы. Оказывается, здесь тоже пользуются примерно такими, как я видела в детстве у бабушки.

Я же учу её грамоте и счёту, рисуя буквы и цифры прямо на утоптанной земле перед домом. А ещё втолковываю, что надо следить за собой – умываться и причёсываться. Сначала она смеётся в ответ и говорит, что она никакая не барыня, а крестьянке это ни к чему. Приходится долго объяснять важность соблюдения гигиены.

Она и посуду-то сначала мыла кое-как. Так, споласкивала, и всё. Пока я не рассказала про бактерии и разносимые ими болезни.

На исходе последние дни лета. Вечера теперь тёмные и долгие, но благодаря технике холодного пламени я от этого не страдаю. Просто создаю маленький светящийся фонарик и подвешиваю там, где мне надо. Или заставляю плыть перед собой по воздуху, когда куда-то иду. Однажды я забираюсь далеко в лес и спохватываюсь, лишь когда начинает темнеть.

Я тут же поворачиваю к дому, но темнота ложится раньше. Зато на небе светят целых две луны, и по ним легко ориентироваться в сторонах света. Да и бояться мне нечего. Опасных хищников тут нет, а слава колдуньи защитит меня от недобрых людей.

Я натыкаюсь вдруг на очаровательную полянку. Она гладкая и ровная, и трава на ней совсем невысокая. А по краям на кустах звёздами сияют в лунном свете капельки росы, осевшие на симметрично выплетенной паутине.

Глава 10

Он делает пару шагов в мою сторону и лунный свет озаряет его статную фигуру и мужественное лицо. Я замираю на миг, охваченная страхом. Но в воздухе словно разлито какое-то волшебство, потому что страх мгновенно улетучивается. Пришелец глядит на меня, но в его взгляде нет ни агрессии, ни похоти. Так, наверное, смотрят на восход солнца, звёздное небо или прекрасную античную статую.

Он протягивает мне руку, а я призывно улыбаюсь в ответ. Наши ладони соприкасаются. Теперь мы вместе движемся в дивном танце. Но что это? Вокруг нас засияли вдруг переливающиеся изумительными красками всполохи, и начали раскрываться причудливыми огненными цветами. Мы кружимся в вальсе огня, отдаваясь соединившему нас в одно целое ритму стихий. Цветы превращаются в сказочных птиц и поднимаются в небо. Мы остаёмся одни посреди поляны.

Голос разума и здравый смысл просыпаются во мне и заставляют отпустить руку загадочного незнакомца. Как я могла быть такой неосмотрительной? Немедленно бежать!

С бешено колотящимся сердцем я врываюсь в дом и запираю дверь на засов. Надеюсь, он не станет преследовать. Потому что я вряд ли смогу ему противостоять. Ведь он маг! Да такой, что я в подмётки ему не гожусь. Огненные цветы и птицы – мне до этого ещё годы, наверное, расти.

Наконец, я успокаиваюсь и ложусь спать. Но перед моим внутренним взором продолжает стоять красивое мужественное лицо. Как же он на меня смотрел! Так, наверное, только на богинь взирают!

Ах, о чём я думаю? Расслабилась, подвергла себя опасности! А если бы он меня похитил? Или просто бы изнасиловал?

Да не похож он на насильника от слова совсем! Хотя кто их тут разберёт? Судя по виду, он явно не простой человек. Один замысловатый знак из драгоценных камней, висящий на золотой цепи, чего стоит. Может, он привык, что каждая, на кого он взгляд бросит, сама будет рада ему отдаться?

Ой, страшно мне... И ведь сама виновата! Нечего было ночью по лесу шляться!

С другой стороны, а что такого-то? Я здесь живу, в конце концов. Неужели во всех мирах мы, женщины, только и должны, что бояться? Туда не ходи, сюда не смотри. Ну, сколько можно?

Кажется, Ужик что-то говорил про боевую магию? Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до лежащей рядом книги. Выучу её от корки до корки и овладею всем, что там написано!

Но где-то там, в глубине души, я это знаю точно, таится жгучее желание: любить и быть любимой. Вот только влюблённых принцев, готовых бросить мир к твоим ногам, в жизни не бывает. По крайней мере, в моем прежнем мире. Может, в этом иначе?

На следующий день около моего дома объявляется новая гостья. Крестьянка, причём уже не молодая. Но и старухой её называть ещё рано.

И приходит она не просто так. А с просьбой приворожить охладевшего к ней мужа.

Я судорожно соображаю, как бы её отшить. Тем более, я знаю от Дайны, баба она склочная и остра на язык.

Однако просительница пускает слезу. А потом долго и сбивчиво рассказывает о своей проблеме. Которую сама же себе и устроила, неустанно вынося мозг своему благоверному. В конце концов я даже начинаю сочувствовать несчастному. Неудивительно, что его не тянет домой.

- Уж я его и так, и эдак чехвощу, – жалуется баба, – а он всё равно в трактир бегает! Ну как заведёт себе зазнобу молодую? Там такие девки-вертихвостки ошиваются!

А, была – не была, – думаю я. – Сколько там времени привычка формируется? 21 день, кажется?

Я выхожу во двор и подбираю красивый камушек. Хорошенько мою его и споласкиваю кипятком.

А потом вручаю языкатой бабе и говорю:

- Вот тебе талисман на приворот заговорённый! Как услышишь, что муж дверь открывает, сразу клади его себе в рот. И держи так весь вечер, пока в постель с мужем не ляжешь. Только смотри, надо ровно 21 день выдержать, иначе ещё хуже прежнего станет!

- Выдержу, выдержу! Главное, чтоб толк с этого вышел!

Баба прощается, а я чувствую себя какой-то инфоцыганкой.

Однако через три с лишним недели она приходит опять. Возвращает камушек и блаженно улыбается.

- Помогло, ох, помогло твоё заклятье! Муж в трактир-то ходить перестал. Сидит дома, и, как раньше, всякую красоту из дерева режет! А я по хозяйству хлопочу, на него смотрю, да не нарадуюсь!

И подаёт мне солоночку резную, даже с крышечкой. Очень красивую! Знать, супруг её и в самом деле большой мастер.

- Ты только не болтай никому, что тебе помогло, – прошу я.

- Знамо дело, – отвечает она. - Бабы завидовать станут. Мужик-то у меня ого-го!

Тем временем осень вступает свои права. Урожай репы переселяется в мой погреб и я заканчиваю с последними припасами на зиму.

Вспоминаю, как делал мой муж на даче, и складываю во дворе коптильню из нарезанного дерна. Буду и зимой лакомиться рыбой. Туда же отправляются и несколько мигрирующих на юг уток, пойманных сачком на пруду.

Каждый день я обязательно практикуюсь в магии. Сначала работаю со стихией земли, подготавливая огород к новому сезону. Потом изучаю и осваиваю что-нибудь новенькое. И от души радуюсь своим достижениям. Ну что б я делала без магии огня долгими тёмными вечерами?

Жаль только, что Дайна теперь приходит редко. Да и Ужик куда-то пропал. Скучно. Я даже за рукоделие взялась.

Глава 11

Думаю, если бы не слава колдуньи, у меня точно были бы уже подруги в деревне. Люди здесь, в общем-то, неплохие. Казалось бы, средневековье, а они тут даже о немощных и сиротах заботятся, и как бы не лучше, чем в моём прежнем мире.

К одиноким старикам, у кого нет семьи, ходят по очереди помогать. Если надо, то и еду приносят.

И сирот дома не лишают – а опять же по очереди приходят присматривать и вести хозяйство. И даже ночуют с ними, если дети совсем маленькие. А заодно обучают всем крестьянским хозяйственным премудростям, необходимым для здешней жизни. Отвечает же за всё это деревенский староста. Это прямо прописано в его обязанностях.

Интересно, какая у них в городах жизнь? Вот кончится зима, посажу огород, попробую выбраться в ближайший город и посмотреть.

***

С первым снегом ко мне пожаловал незваный и весьма неприятный гость.

- Ну, здравствуй, Яра! – слышу я, как только открываю дверь и шагаю на крыльцо. Я едва не роняю тарелку с отходами для кур.

Старики бывают разными. Многие и в старости красивы. Конечно, не юной свежестью, а спокойным достоинством и мудростью во взгляде. Этого же можно охарактеризовать одним-единственным словом: противный. Одна волосатая бородавка под глазом чего стоит!

Моей первой мыслью было не пускать его вообще. Если бы он постучался в дверь, я бы, наверное, так и сделала. Просто не открыла бы.

Но, поразмыслив, я всё-таки решаю с ним пообщаться. Так, пожалуй, лучше. Хоть буду знать, чего ожидать, раз уж меня угораздило вселиться в тело этой несчастной девушки.

И тут я осознаю вдруг, что он говорит со мной на другом языке. Я же совершенно спокойно ему отвечаю. Яра, получается, не из Арокайи?

- А ты, смотрю, неплохо тут устроилась! – замечает гость, обрыскав цепким взглядом мою кухню.

Я как раз собиралась ужинать. Теперь приходится предложить и ему.

Расправившись с едой, он разваливается на стуле и устремляет на меня похотливые, словно масленые, глазки.

Я напрягаюсь, и это не ускользает от его внимания.

- Ну-ну, не дёргайся! Я же не претендую на твою целку! Знаю, она тебе нужна, дабы охмурить твоего Хранителя. Мастер знает, что делает!

Я замираю в растерянности.

- А вот по-другому могла бы меня и ублажить! Как в старые добрые времена!

Что он имеет в виду? Неужели?

- Гордая, смотрю, стала! Зазвездилась! Старик-учитель уже побоку! А кто сделал тебя лучшей? Возился с тобой, слёзки твои вытирал?

О чём он вообще? Я чувствую, что близка к панике.

- Задание моё, кстати, выполнила?

Какое ещё задание? – в ужасе соображаю я.

- Что, сложно было зайти в долину Нары? Делов-то всего – осмотреть укрепления, выяснить, где какие гарнизоны! – со злобным ехидством произносит старикашка.

Мамочки, во что я вляпалась вообще? И тут я почему-то вспоминаю Ужика и овладеваю собой.

- Меня змея, между прочим, ужалила! – вываливаю я первое, что пришло мне в голову.

- Змея? Сочувствую. Но ты это пережила! Я всегда в тебя верил! Знал, что рано или поздно ты победишь свой дурацкий страх!

Вышвырнуть бы его сейчас из дома, – мечтаю я. – Да как бы хуже не вышло.

Гость придвигает стул поближе к печке, смотрит на пламя в приоткрытой дверце и блаженно жмурится. Лишь иногда взглядывает, как я убираю со стола и мою посуду.

- Постели мне постель, где тепло! – требует он. – Лягу пораньше, выйду до рассвета.

Что?! Он ещё и ночевать здесь собрался?

Но делать нечего. Я стелю ему постель в гостиной, у задней стены печки.

Вечером я поднимаюсь в свою спальню. Хорошо, что на двери есть крючок. Надеюсь, этот противный старикан меня не обворует. Впрочем, у него и у этого Мастера на меня явно имеются какие-то планы. И было бы неплохо их выяснить.

Я уверена, что не смогу заснуть, пока в моем доме находится этот гадкий тип. Но погружаюсь в сон, едва закрыв глаза.

- Да, учитель!

Неужели это мой голос так дрожит?

Я берусь за завязку платья. Мои пальцы холодны, как лёд.

Я просыпаюсь на мокрой от слёз подушке. И думаю о том, кто сейчас спит в моей гостиной. Если бы у меня имелась какая-нибудь отрава, я бы точно подсыпала ему в завтрак. Тот, кто способен делать такие вещи с двенадцатилетним ребёнком, не имеет права ходить по земле и видеть свет солнца.

Нет, я ничего не смогу сделать. Чувствую себя совершенно беспомощной и обессиленной. Самой настоящей жертвой.

- Слава Двуединому! – произносит ужасный старик, когда уходит.

- Вовеки слава! – на автомате отвечаю я. А потом закрываю за ним дверь и начинаю думать, кто такой этот Двуединый? Может, их правитель?

Искренне надеюсь забыть всё это, как страшный сон. Но увы...

Я вспоминаю наш разговор. Раудан! И жуткий старик, и Яра - из Раудана! А зовут его Тутар, я помню из сна.

Боже, но ведь эта Яра, получается, была самой настоящей шпионкой! Меня начинает бить дрожь. Даже в моем прежнем мире в моё просвещённое время за такие вещи следовала жестокая расплата. А уж в далёком от гуманизма средневековье...

Нет, я не хочу сгинуть где-нибудь в подземной тюрьме или вовсе на эшафоте! Вот ведь попала так попала...