Вы "смогли" без меня

Глава 1.

Глава 1.

- Дедушка бы гордился мною, - тихо проговорила Эола и осторожно выдохнула, с улыбкой рассматривая созданную ею красоту – птичку, сидящую на грозди винограда, которая подняла свою крохотную головку, чтобы прощебетать о нектаре плода, который ей пришлось вкусить.

Фигурка была небольшой, примерно десять на десять сантиметров, но птичка выглядела как настоящая – крохотная, с оперением, переливающимся от темно-розового до глубокого фиолетового с вкраплениями изумрудного и золотого, длинным клювом ярко зеленого цвета. А виноград так и хотелось взять в руку, надкусить сочную ягоду и вдохнуть его аромат. Небольшая подставка из волшебной яшмы дополняла эту красоту.

Неделю назад Эола гуляла в саду Школы Искусств, где она заканчивала третий курс, размышляя над тем, что ей создать в качестве своей экзаменационной работы и увидела, как маленькая птаха опустилась на гроздь винограда и стала пить его сок. Она была ослепительно красива, ее маленькие перышки переливались искорками под яркими лучами солнца. Эола, словно завороженная следила за птичкой с восхищением, стараясь запомнить ее красоту. Она теперь знала, что сделает, тем более что в хранилище мастерской Школы есть все необходимые материалы. Птичка наслаждалась виноградом довольно долго, что Эола даже смогла вспомнить о своем блокноте, который всегда носила с собой в кармане широкой юбки, чтобы зарисовать в нем какую-нибудь свою мысль, чтобы потом воплотить. Девушка достала блокнот, карандаш и быстро зарисовала птичку. Когда птаха улетела, Эола еще раз широко улыбнулась и поспешила в свою комнату, чтобы закончить рисунок в цвете. А потом направилась в мастерскую, чтобы сделать заготовки для своей экзаменационной работы.

***

Школа Искусств для девочек, где Эола Тэлберри заканчивала третий курс, находилась в прекраснейшем месте среди гор в зеленой долине, где всегда было теплое лето, цвели прекрасные цветы, деревья дарили щедрые урожаи сочных вкусных плодов, воздух был прозрачен и свеж. Ураганы и холод были редкими гостями в это долине. Протекающий по территории Школы широкий и быстрый ручей, который брал свое начало на вершине горы, дарил прохладу и радовал звонким переливом своих прозрачных вод. Школа была закрытой, в нее принимали талантливых девочек, достигших возраста шестнадцати лет. Сюда не было доступа посторонним. Хозяйка Школы Анора Югорская отгородила своих воспитанниц от всевозможных контактов с внешним миром людей, желая, чтобы девочки научились видеть и чувствовать красоту природы. Даже почта сюда приходила очень редко и то только в крайне важных случаях. Это была Школа для девушек, даже все преподаватели здесь были женщины, которые обучали воспитанниц секретам своего мастерства. Основной курс обучения длился три года. Всего было несколько основных направлений – мастерство художника, мастерство ювелира, мастерство создания музыки, пения и танцев. Воспитанницы могли выбрать одно или несколько направлений. Были еще курсы гончарного мастерства, шитья и вышивки, плетения кружев, которые воспитанницы посещали по своему желанию. Эола выбрала почти все направления, кроме пения. Она всегда была немного стеснительна и считала, что ее пение не доставит другим того удовольствия, на какое могли рассчитывать слушатели. За три года Эола узнала столько нового и прекрасного, что была переполнена желаниями начать создавать красоту своими руками. Она мечтала остаться в Школе еще на год платного обучения, где им будут преподавать тонкости высокого искусства маститые мастера, известные за пределами их княжества Хельмар.

Эола всегда мечтала попасть в Школу, отправляла хозяйке свои рисунки и несколько работ, чтобы их оценили. И была счастлива, когда получила приглашение на учебу. Ей только-только исполнилось шестнадцать, самый прекрасны возраст для молодой девушки. В тот год Эоле казалось, что она самая счастливая на свете – она получила приглашение на учебу в Школу Искусств, а еще Георг Вантен, о котором она грезила вот уже который год, сделал ей предложение, так как ей исполнилось шестнадцать, возраст объявления брачных намерений. Пусть до вступления в брак надо ждать еще три года* (прим.: с шестнадцати для девушек наступал возраст объявления брачных намерений, в это время между родителями будущих супругов заключались брачные соглашения. Брачный возраст наступал с девятнадцати). Родители радовались вместе с Эолой, отец широко счастливо улыбался матушка часто прикладывала к глазам платочек, вытирая слезы радости и говорила: «Я так счастлива за тебя, вы с Георгом такая красивая пара, у вас будут очень красивые деточки».

- Ты у нас самая замечательная девочка, - говорил отец, целуя дочь в макушку. – Мы с матушкой очень гордимся тобой. И я очень рад, что талант моего отца передался тебе. Он бы гордился тобой, моя девочка.

Дед Эолы – Марк Тэлберри был известным ювелиром в княжестве Хельмар, его все считали ювелиром княжеского двора. Чтобы купить его украшения и миниатюры знатные рода княжества были готовы ждать года, делая ему свои заказы. В городе у деда был свой торговый дом, где всегда были толпы покупателей. Одно огорчало господина Марка, ни один из его двух сыновей не унаследовал его таланта. Когда у старшего сына Петера родилась дочь Эола вместо долгожданного внука, а младший Норман сказал, что не хочет связывать себя узами брака, дед погрузился в тоску, закрывался в своей мастерской, никого не пуская туда.

Эола росла любознательным ребенком, рано взяла в руки карандаш и стала рисовать. Несмотря на ее юный возраст, ее картины поражали талантом. Даже вечно хмурый дед был удивлен, когда Петер принес ему рисунки девочки. Когда ей исполнилось пять, Марк впервые впустил внучку в свое святая святых – мастерскую, где создавал свои шедевры. Девочка тихо сидела на небольшом диванчике, с восхищением наблюдая, как в руках деда Марка рождается красота. Иногда она брала свой альбом и рисовала дедушку, склонившегося над рабочим столом.

Глава 2.

Глава 2.

Поезд уходил поздно вечером. Эола с отцом успели поесть в небольшом кафе неподалеку от вокзала, купить с собой какое-какие продукты в дорогу. Вещей у них было немного, всего один большой саквояж с вещами Эолы, стопка книг, завернутых в плотную бумагу, и небольшой дорожный саквояж отца.

Купе, в котором им придется находиться двое с половиной суток, было небольшим и очень душным. Отец открыл окно, впуская легкий ветерок. Они убрали свои вещи и сели за стол, ожидая отправления. Отец и дочь почти не говорили всю дорогу до вокзала, у обоих в душе была боль. Эола просто ждала, когда отец сам расскажет обо всем, что случилось. И вот сейчас, когда им предстоит долгий обратный путь домой, настал такой момент. Поезд тронулся, проводник принес им чайник и чашки, пожелал приятной поездки и удалился. Девушка разлила чай по чашкам и внимательно посмотрела на отца. Он тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, потом начал говорить:

- Девочка моя, у нас не осталось денег. Совсем, - на его лице Эола увидела боль и отчаяние и не стала перебивать отца. - На нашем руднике две недели назад произошел обвал породы, все, кто был там, погибли. Это тридцать семь человек. Мне пришлось выплатить семьям погибших очень большие суммы, чтобы хоть как-то возместить им утрату близких и иметь возможность жить дальше. Я отдал все деньги, что были у нас на счетах, пришлось даже продать кое-какие украшения твоей мамы. Извини. Я думал, что сделал все, что зависит от меня, но пять дней назад меня вызвали в наш суд и сообщили, что я обязан уплатить огромный штраф в казну города за то, что не смог организовать рабочим хорошие условия труда. Когда я сообщил, что мне больше негде взять деньги, у меня просто по решению суда забрали экипаж, гараж, помещение, где была контора, а также через пять дней заберут наш дом. Они решили забрать все, что у нас осталось.

Он опустил голову, но Эола успела увидеть, как из его глаз снова покатились слезы. Ее сердце сжалось в холодный комок.

- Ты обращался к ходатаю?* (прим.-адвокат) – спросила Эола, у которой от услышанного похолодели руки.

- Да, обращался, - его тяжелый вздох, больше похожий на хрип раненого зверя, резанул по сердцу девушки. - Я пытался сделать все, что можно. Я обращался в суд, чтобы получить отсрочку, чтобы решить вопрос каким-то другим путем, найти деньги. Но кто будет слушать того, кого считают виновным в гибели стольких людей? – отец невесело усмехнулся, от чего его похудевшее лицо исказилось болезненной гримасой. - Ходатай смог выторговать только дополнительных пять дней, чтобы я смог забрать из дома дорогие мне вещи. Поэтому я и поехал за тобой, чтобы ты тоже смогла собрать свои вещи. Слуги уже сложили часть вещей, но многое еще осталось. Слуг мне тоже пришлось рассчитать, осталась только твоя горничная Тейя, которая категорически отказалась уходить от нас.

- Папочка, но как же так? Ты же столько лет платил в казну княжества такие налоги, что можно было бы построить еще одно княжество. А они так поступили с тобой?

- Девочка моя, - снова грустно усмехнулся Петер, - я обращался к князю. Но он отказался даже выслушать меня. Просто заявил, что мой пример послужит хорошим уроком для всех тех, кто не хочет заботиться о своих работниках.

- Урок? Пример? – вспыхнула Эола и даже подскочила со своего места, но потом снова села. – Отец, но на нашем руднике были самые лучшие и безопасные условия труда, самые высокие заработки. Ты же каждому работнику дал жилье, оплачивал учебу их детям, лечение всем членам их семей. За что они так с нами? И почему произошел обвал? Наши мастера всегда выполняли свою работу на совесть. Не мог произойти обвал просто так.

Девушка не могла поверить в то, что происходит, ее еще сильнее стало трясти от злости и возмущения.

- Я пока не могу сказать, что произошло на руднике. Там только начали расчищать вход в штольню. Двое рабочих, которые оставались у входа случайно выжили, только и могли сказать, что в глубине шахты был сильный взрыв, а потом обрушилась порода, просел грунт на протяжении всего рудника. Сколько будут идти разборы завалов я не знаю. Для этого нужны деньги, а у меня их нет. А про князя? – он в который раз невесело усмехнулся. - Думаю, что князь просто хотел наказать меня… а дом наш нравился многим...

Отец замолчал, не закончив свою мысль, но Эола поняла, о чем он хотел сказать. Дом семьи Тэлберри был самым красивым в столице и находился в самом престижном районе. Этот дом был подарен родителями им с Марин на свадьбу, в нем родилась Эола, здесь она росла и училась, здесь была самой счастливой, когда господин Вантен пришел к ним сватать Эолу.

- Я отвез наши вещи в дом деда, вернее в дом брата, - тихо продолжил отец. Эола кивнула головой. Когда-то большой дом, где жили предки семьи Тэлберри, после смерти деда остался младшему брату отца Норману. – Брат первым предложил переехать к нему. Ты же не будешь против?

- Папа, ну как я могу быть против? – она погладила отца по руке, чтобы поддержать его. – Я все понимаю. Я уверена, что судебные следователи во всем разберутся. И еще я очень надеюсь на поддержку Георга.

- Да, - кивнул головой Петер. – Думаю, что Георг поможет нам, я уверен в этом. Вы поженитесь, ты переедешь в его дом, возьмешь его фамилию и у тебя все будет хорошо. А обо мне не думай. Мне сказали, что после того, как я передам дом в казну больше никому не буду должен. Судья Сеон обещал мне, мы же когда-то дружили, он же не будет обманывать меня.

Глава 3.

Глава 3.

Дядюшка Норман встретил их на крыльце своего дома. Вернее, родового дома семьи Тэлберри, который остался ему после смерти отца.

Дом был очень уютным, его строил еще прадед господина Марка — отца Петера и Нормана. Два этажа и мансарда, большой дом, где всем хватало места. Когда-то семья Тэлберри была многочисленной. Но пятьдесят лет назад случилось несчастье, от эпидемии, которая охватила все княжество, умерли почти все братья и сестры Марка, остался только он один. Ему тогда было всего двадцать, но он смог взять хозяйство в свои руки и создать свою небольшую ювелирную мастерскую, которую он организовал на мансарде этого дома. Через год украшения, созданные его руками, ценились у модниц так, что выстраивались очереди, чтобы купить их. Еще через год Марк неподалеку от родового дома выкупил небольшой дом, который продавал какой-то купец, которому тот достался в наследство от умерших во время эпидемии родственников и уже совсем скоро это стало самым модным местом, куда спешили все желающие купить ювелирные шедевры господина Марка. Дед, тогда еще молодой мужчина, не нанимал никаких работников, кроме продавщицы, сам делал свои шедевры, не желая ни с кем делиться секретами своего мастерства.

После его смерти торговый дом перешел в наследство младшему сыну Норману. К великому сожалению, ни Петеру, ни Норману не передался талант их отца. Норман занялся торговлей всякими красивыми мелочами, а Петеру удалось выкупить участок земли недалеко от подножья Восточных гор, где вскоре была найдена серебряная руда. Вместе с родителями Марин он организовал артель по добыче серебра и уже через три года он вошел в десятку самых богатых фамилий княжества. После смерти родителей Марин Петер продолжил дело, Марин всецело помогала своему мужу, вела бухгалтерию, ездила на встречи с покупателями и поставщиками, а еще помогала его брату - давала советы Норману, что лучше привозить из поездок и что модницы княжества будут покупать. Она была словно счастливый талисман для братьев. Ни Петер, ни Норман никогда не знали, что такое «неудача» и казалось, что такое будет всегда. Но после смерти Марин все изменилось. Отец потерял интерес к руднику, а у Нормана резко снизился поток покупателей. Он старался привозить из разных стран разные дорогие украшения и редкие товары, но их покупали все реже и реже.

Норман последнее время не мог похвастаться большими доходами. Ему только хватало, чтобы содержать дом, двух слуг — супружескую пару Остина и Мону, которые уже давно работали на семью Тэлберри и жили в доме в одной из свободных комнат на первом этаже недалеко от кухни, а также платить Верте — своей помощнице, которая осталась работать у в торговой лавке продавцом. Он разрешил Верте и ее семье — мужу Крансу и их двум детям, жить на втором этаже торговой лавки. Кранс иногда ездил вместе с Норманом за товаром, но в основном выполнял роль грузчика и охранника. Их старший сын Ольген, которому исполнилось четырнадцать, бегал посыльным, за что тоже получал небольшую плату. Младшая дочь Верты Белта, младше брата на год, помогала маме в магазине.

***

Когда у Петера случилась беда, Норман сразу же пришел на помощь брату и предложил немедленно переехать обратно в родительский дом. Петер согласился, ехать ему было некуда, так как дом после смерти родителей Марин достался старшему брату ее матери.

И вот сейчас Норман спешил навстречу Петеру и Эоле, чтобы обнять свою племянницу и помочь брату разобрать вещи. Для Эолы и ее отца были готовы комнаты на втором этаже. Тейе выделили целую комнату на первом этаже рядом с комнатой Остина и Моны.

Грузчики под руководством Нормана быстро перенесли все вещи в комнаты, а Мона и Тейя занялись обустройством Эолы и Петера на новом месте, раскладывая их вещи, Остин готовил для них ванные комнаты. Суета продолжалась до обеда. Потом Мона при помощи Тейи накрыла на стол.

Эола сидела в столовой за большим столом, за которым ранее собиралось до двадцати человек на обычный обед, и с трудом сдерживала слезы. Она видела, как ее отец мрачнеет все больше, хотя дядя Норман пытается разговорить его, отвлечь от грустных мыслей.

- Дорогой брат, не стоит так переживать. Жизнь еще не кончилась. Мы вместе, а это значит, что мы преодолеем все трудности.

Петер невесело усмехнулся, а Эола посмотрела на отца с жалостью. Она видела, как сломался этот сильный и красивый мужчина под тяжестью обстоятельств.

Братья не были похожи между собой. Петер пошел в их отца — такой же высокий, темноволосый, подтянутый, а Норман взял красоту их матушки Леоры. Он был невысокого роста, светловолосый, с круглым улыбчивым лицом. Со временем он прибавил в весе и сейчас выглядел эдаким пухленьким весельчаком, хотя в его глазах все чаще проскакивали искорки печали.

- Да, папочка, мы все преодолеем. Я начну работать и скоро у нас будут деньги.

Отец снова ничего не ответил, хотя по его лицу так и читалось, что он чувствует здесь себя обычным нахлебником и неудачником.

- Так, Петер, я даю тебе два дня, чтобы обустроиться, а потом мы поговорим, что будем делать дальше. Нам всем надо прийти в себя, успокоиться. Жизнь продолжается.

Потом Норман стал расспрашивать Эолу об ее успехах. Петер в разговоре не участвовал, но прислушивался и кивал головой с едва заметной улыбкой. Девушка похвасталась своей выпускной оценкой.

- Дядя Норман, ты не будешь возражать, если я буду работать в мастерской деда? - спросила она.