Выбор Пандоры

Глава 1 Сквозь Неоновые Звезды

В сумерках, в неоновой подсветке огней большого города, я брела домой. Сегодняшний день с его совещаниями, беготней и авральным выполнением текущей работы утомил до предела. Из глубин памяти неожиданно всплыло: "Волненьем жизни утомленный". Это сказал известный поэт, живший аж четыре века назад. А ведь верно! Точное отражение моего состояния. Я жаждала покоя, тишины и уединения. Еще один рабочий день подошел к концу.

Дома меня ждал Адам. Мой Адам. Совершенство и воплощение всех моих мечтаний. Он знал мои желания, как никто другой, ведь я сама вложила в него это знание.

— Здравствуй, любимая, — слышу, заходя в свой блок. Я поморщилась. Где Адам этого нахватался, что за слащавая чушь.

— Здравствуй, Адам, — ответила я. Слово «любимый», застряло в горле, оставив после себя горький привкус недомолвки. Потому что я знаю, мой Адам — не человек. Программа. Искусственный интеллект, живущий в виртуальном мире.

Но чаще я забываю об этом, настолько реалистично он себя проявляет.

— Прекрасный день! Я закачал библиотеку, на которую ты меня подписала вчера, проконтролировал роботов-уборщиков и подготовился к нашему походу в ресторан. Подключай датчики!

Конечно, в 2247 году никто не ходит в рестораны. Это реликт прошлого. Мы принимаем раз в месяц специальную таблетку, обеспечивающую организм всем необходимым. Но в виртуальной реальности… это было иное измерение ощущений.

Читая о быте прошлых веков, я поражалась тому, сколько времени люди бесцельно расходовали на примитивные действия. Целые часы уходили на рутинную готовку, превращаясь в изнурительный ритуал, занимающий значительную часть дня. А затем следовал еще один продолжительный процесс – само поглощение пищи, тоже занимающий немало времени. Быт прошлых веков казался мне невыносимо медленным и утомительным. Это было словно наблюдать за людьми, застрявшими в бесконечном цикле, где каждый день похож на предыдущий, а время безжалостно ускользает. Разве можно сравнить с современными технологиями, освобождающими время для более значимых занятий.

— Послушай, я выжата как лимон, давай сегодня отправимся на море.

— Отлично, тогда и любовный датчик подключай.

— Помню, Адам, — прошептала я тоскливо.

Глубокий вдох. И выдох. Как раздражает привычка говорить очевидное.

Кайф! Невероятный кайф! Соленая вода обволакивала меня, смывая усталость. Я плавала до изнеможения. У берега меня встретил Адам. В этом мире он был идеальным мужчиной: высокий, широкоплечий брюнет, именно такой, каким я его запрограммировала. Он поднял меня на руки и прижал к себе. Я обняла его за мощную шею, чувствуя щекотное прикосновение грубых волосков к коже.

— Я все сделаю сам, расслабься.

Обхватила его ногами. Поцелуй был нежным и страстным одновременно. Адам медленно входил в меня, давая привыкнуть, стремительно наращивал темп, а затем… волна за волной… экстаз смыл остатки усталости. Я извивалась, стонала, кричала от наслаждения.

Он готов продолжить хоть сейчас, но мне было слишком хорошо и нужна передышка.

Проснувшись за десять минут до пронзительного писка будильника – привычка, выработанная годами — я с удовольствием окинула взглядом свой спальный блок. Или, как говорили древние, квартиру. Пять квадратных метров безупречного порядка – заслуга старательных роботов-уборщиков. Каждая поверхность сияла, отражая искусственный свет, не оставляя места ни пылинке, ни соринке. Даже в шкафу, даже в идеально чистом санузле, уверена – царит полная стерильность. Окон не было – лишняя трата энергии на отопление, лишняя забота, лишняя нагрузка. Простая, функциональная элегантность – эргономичная кровать, на которой я лежала, и строгий письменный стол с компьютером, в глубинах которого жил мой Адам. Всё есть и ничего лишнего. Именно так, как я люблю.

— Адам, мне понадобится твоя помощь в работе, – вспомнила только сейчас. – Надо подготовить презентацию для комиссии по распределению грантов. Все необходимые материалы мы уже отправили, я скину тебе их сегодня. По слухам, они не могут принять решение, потому что появился какой-то конкурент, настоящий выскочка. Представляешь, генетик, решивший, что он может выращивать новые органы прямо внутри человека!

Я так и видела этого наглеца: ученого старой закалки, из того времени, когда генетические эксперименты были менее регулируемы. Образ сурового профессора с седыми висками, огромными насупленными бровями и пронзительным взглядом встал перед глазами.

— В общем, подготовь для меня короткое, но впечатляющее выступление, с максимальным количеством наглядных материалов. Покажи, как наши симбионты могут эффективно помогать человеческим органам.

Адам, мой надежный помощник, невозмутимо ответил:

— Хорошо, я все сделаю. Не беспокойся. Но я уже скачал монографию твоего оппонента. Должен сказать, там все достаточно логично и обоснованно изложено.

Я вздохнула, в голосе прозвучала нотка раздражения:

— Да что ты понимаешь?! Выращивать органы внутри живого человека! Это все равно что стереть часть твоего кода и заменить его новым! Это же абсурд! Полное непонимание тонких механизмов жизни!

Ворвавшись в лабораторию, я оказалась в гуще оживленного утра. Коллеги, собравшиеся в просторной поильне, погрузились в бурное обсуждение гипотетического скрещивания бегемота и зебры. Воздух наполнял аромат чая – наша жизненная необходимость, которую не могли еще заменить удобные и быстрые таблетки для гидратации.

Глава 2 Начало совместной работы

От грота до входа пришлось идти ещё около километра. Хотя одежда и обувь в наше время идеально удобная, ноги гудели от усталости. Сколько же лет я не проходила таких марафонов?

Уже еле-еле переставляла ноги, когда наконец добрела до входа. Встретивший меня у порога улыбающийся рыжий гад в зеленой медицинской пижаме, заставил прищуриться.

— Добрый день! — он галантно открыл мне следующую дверь. — Как вы добрались? Понравился наш парк? Цветы высаживают наши сотрудники в свободное время. Для разгрузки, знаете ли.

Какие цветы? Я пока шла по сторонам не смотрела. Однако, постаралась вежливо ответить:

— Добрый! Я выставила координаты на ваше здание, но станция телепорта забросила меня довольно далеко. А потом еще пришлось пройти не меньше километра по вашему парку.

— Да, станция стандартного телепорта в некотором отдалении, но мы считаем это приятной прогулкой, полезной для здоровья. — Он улыбался так, как будто не замечал моих напряженных мышц и покрасневшего лица.

И, надеюсь, он не слышал, как скрежетали мои зубы.

Геннадий провёл меня по всем помещениям, с гордостью рассказывая о каждом кабинете. Лаборатория была ему под стать: хаотично расположенное оборудование, серверная – в самом центре здания, разноцветные стены: светло-бежевые у входа и всех цветов радуги в рабочих кабинетах. Единственным положительным моментом были высокие белые потолки. В сравнении с нашей лабораторией, с ее стерильной белизной, все казалось непонятным и неорганизованным. Только поильная зона, в приятных голубоватых тонах, выделялась на фоне этого хаоса.

Немногочисленные новые коллеги приветливо мне улыбались. Из них особенно выделялся один сотрудник. Он сидел спиной ко мне, увлеченный бумагами на столе. Издали этот ученый казался юношей, словно ангел с полотен старых мастеров – голова, обрамленная темными кудрями, как нимбом. На нём была васильковая медицинская пижама, делавшая образ еще более беззащитным. Но когда мальчик обернулся, я увидела вполне взрослое лицо.

— Привет, Егор! — крикнул ему Геннадий.

— Добрый день, — вежливо сказала я.

— Добрый, добрый, — отозвался “мальчик” неожиданно низким голосом, басом, совсем не вяжущимся с его херувимской внешностью.

— Знакомьтесь, это Егор, мы вместе работаем, а это Яра, теперь мы тоже вместе работаем, — представил нас Гена.

— Очень приятно, — я старалась скрыть удивление.

— Конечно, то есть, мне, конечно, тоже, — пробормотал Егор, явно погруженный в свои мысли.

Пока я размышляла о необычном первом впечатлении, Геннадий уже перешёл к делу: — Значит, работать будем у меня. Я выделю вам фиолетовый кабинет, там две большие смежные комнаты, думаю, вам будет удобно.

— Почему у вас?! С чего это? — спросила я, с нескрываемым отвращением.

— Так у вас же секретность, – улыбнулся он.

— Да, – вспомнила я. – но кое-какие помещения под нее не подпадают. А без термостатов и автоклавов мы работать не можем. У вас, я что-то их не видела.

— Автоклавы, конечно, есть, – он улыбнулся, – в стерилизационной. Я подумал, что это не интересно и само собой разумеется. А вот термостатов у нас действительно нет. Но есть специальные биореакторы, в которых растут органы. Мы можем подстроить управляемую среду для роста бактерий.

Опять он загнал меня в угол.

— Фиолетовый, значит. Цвет сумасшедших, – пробурчала я, – но ладно.

Рыжий гад захохотал.

— Это светло-фиолетовый, можно сказать, лавандовый! Звучит лучше, не так ли?

— Звучит… Лучше, но сути не меняет. А когда мы займемся вашими ушами, то есть органами? — уже сказав, поняла, что получилось несколько двусмысленно. Но вроде Геннадий не заметил.

— Моими органами, мы займемся, после того как съедемся, — спокойно ответил он, улыбаясь глазами.

Заметил? Ну тогда фу! Рыжий гад!

Вечером я пересказывала весь разговор Адаму.

— Похоже, что ты ему нравишься, — вдруг выдал мой электронный друг.

— С чего ты взял такую ерунду? Да он при каждой встрече издевается. Показывает, что он умнее.

— Так говорит анализ его поведения.

Больше мы на эту тему не говорили, но при следующей встрече я постаралась присмотреться к врагу повнимательнее.

Переезд. Не даром говорят, что один переезд равен двум пожарам. Я металась в лавандовых комнатах, заставленных привезенными роботами коробками и паллетами, пытаясь расставить все в удобном порядке. Когда появился генетик даже не заметила. Он привел роботов сборщиков, которые начали собирать мебель. Разбирать вещи дальше в такой обстановке стало невозможно.

Но вдруг Геннадий изрек:

— Пока ребята собирают, пойдемте выпьем кофе.

В нашем мире кофе — величайший деликатес. Кофейных деревьев почти не осталось, и зерна стоят баснословных денег. А я его обожаю, но пью не часто.

— Здесь рядом кофейня? — я пыталась устоять.

— Нет. Но у меня в кабинете есть ароматнейшая арабика и кофемашина.

Глава 3 Девушка с веером

На следующий день я поняла зачем нужна такая длинная пешеходная дорога на работу. Все время я думала над предложением Адама. Действительно, я очень хотела естественного ребенка, а возраст возможности уже поджимал. Но до этого Адам все время находил причины откладывать рождение. Сначала, по его логике я должна была твердо встать на ноги. Когда я возглавила лабораторию и смогла создать приличную финансовую подушку безопасности, я должна была посмотреть мир и насладиться его многообразием. С Адамом трудно было не согласиться, но, когда и этот пункт был выполнен, Адам сказал, что будет подыскивать приемлемое место для обитания с ребенком, так как мой жилой блок для детей абсолютно не подходит.

— Доброе утро! — прозвучало сзади. Меня нагнал Геннадий. — Как спалось?

— Прекрасно, спасибо. — ответила, как на автомате.

— Идете в таких глубоких раздумьях, наверное, над нашей работой думаете? — весело спросил генетик. — А меня, после вчерашнего, всю ночь сны мучили, как сегодня работать буду — неизвестно. Давайте в перерыв погуляем в одном чудесном месте? — продолжил он безо всякого перехода.

— Давайте, — мой ответ вырвался прежде, чем я успела его обдумать. Хорошо, что сложное решение можно отложить на потом.

Поскольку еда нам не требуется обеденные перерывы решено было отменить. Было все это давно, ещё до моего рождения. Но оказалось, что перерыв необходим для восстановления организма. Без этого снижалась активность мозга и, соответственно, работоспособность.

В чудесное место мы отправились пешком. Геннадий уверил, что это недалеко и пройти всего ничего. Действительно, через пару минут он приостановился и спросил:

— Слышишь? — его голос был полон ожидания.

Я прислушалась. Но кроме журчания воды вдалеке ничего не услышала. О чем и сказала.

— Ладно, подойдем ближе.

Мы вышли из-за домов, и я остолбенела. Огромная широкая река спокойно несла свои серо-голубые воды прямо в центре города. Недалеко от нас в нее впадал веселый журчащий ручей.

— Я и не знала, – я удивленно прошептала, – что здесь река. Редко бываю в этой части мегаполиса.

— Да, здесь прогулочная зона, – ответил он. – Тебе, наверное, некогда было, все время работаешь. Пойдем обратно?

— Подожди минутку, дай ещё полюбоваться, – я не могла оторвать взгляд от реки. Мужчина обнял меня за плечи. Я положила голову ему на плечо. Слегка наклонившись, он дотронулся губами до моих губ и через мгновение мы уже бешено целовались обнявшись. Прямо в людном месте, посреди набережной.

— Пойдем, у меня здесь рядом домик, — прошептал он, обжигая мне ухо.

— Но ведь надо вернуться на работу, — растерянно еле слышно проговорила в ответ.

— Объявим библиотечный день, пошли.

Все внизу живота сжалось в тугой комок, а дыхание перехватило. – Пошли, – едва выдохнула я. – Донести тебя? – его рука ласково легла на спину. – Хочешь?

– Хочу. – И в следующее мгновение я оказалась на руках у Гены. Успела заметить, что в это время на набережной никого нет и никто не видел нашего морального разложения. А потом обняла его за шею и спрятала лицо у него на груди.

Наверное, если бы Гена не держал меня на руках, я бы сбежала. Но близкий грохот его сердца, обжигающий жар рук и даже его мускусный мужской запах лишали меня воли и не давали этого сделать. Шел он, как мне показалось, действительно не долго, донес меня до порога и не отпуская, приложил руку к двери открыв замок.

Внутри он осторожно поставил меня на ноги. За спиной я услышала хлопок закрывающейся двери и мгновенно ощутила себя в ловушке. Словно почувствовав это, мой спутник спокойно сказал:

— Раздевайся, проходи.

Но его слова возымели обратный эффект. Раздеваться?! – я в панике огляделась лихорадочно соображая, что он имеет в виду? Прямо здесь? Снимать все? Я переминалась с ноги на ногу. За это время Гена снял куртку и туфли и теперь смотрел на меня.

— Давай я тебе помогу, — сказал он, присев на корточки и расстегивая мои сапоги. — Вынимай ножку.

Прежде чем отпустить, он ласково провел по каждой ноге от ступни до колена, вновь разжигая во мне затухший было пожар. Затем осторожно избавил от куртки, поворачивая словно куклу и опять сказал:

— Проходи.

— Куда? — я наконец отмерла и смогла извлечь из себя звуки. Мы стояли в крохотной прихожей, из которой было три прохода.

— Сюда. — махнул рукой Гена на самый светлый проход.

Мой взгляд, словно завороженный, зацепился за некий визуальный шум из обрезков заключенных в рамочку. Неожиданная кривизна линий и кричащие словно в агонии цвета заставили меня остановиться и спросить:

– Что это за геометрическая абракадабра из ломаных линий и несочетаемых цветов?!

– Вообще-то это шедевр мирового искусства! – ответил мужчина с едва уловимой обидой в голосе. – Это «Девушка с веером» Пабло Пикассо.

Я присмотрелась. Никакой девушки там не было. Казалось, что художник, в приступе пьяного безумия, выплеснул на холст месиво из разноцветных осколков, так и не сумев сложить их в единое целое. Глаза – два черных колодца, нос – едва заметная нить, рот – кривая, словно ухмылка, скобка. А затем, словно насмехаясь, разрезал все это на части и хаотично разбросал по холсту.