Выживи для начала.

1. Солянка

Солнце выплеснулось из облачной мути, окатило стены домов и ослепило отражённым от окон сусальным золотом девушку, стоящую на тротуаре.
Ника приехала в центр города на встречу с Пашкой, её давним и проверенным другом. Тот нещадно опаздывал. 
На улице был декабрь, уже подморозило, но снег выпадать не спешил, поэтому от асфальта тянуло арктическим холодом. Ника потопталась на месте, оглядываясь по сторонам, и выудила из кармана телефон.
- Где ты ходишь, оболтус? - беззлобно сказала она, набирая номер.
Долгие гудки потянулись в трубке в ответ. После пятого Пашка сонным голосом невнятно пробормотал:
- Лё.
- Паш, ты где? Я уже задубела стоять тут. Договорились же...
- Блин... - сконфуженно пробубнил Пашка. - А скоко времени, Николас?
- Час тебя уже жду, вот сколько! - грозно буркнула Ника, но тут же сменила гнев на милость: - Полчаса, ладно...
- Слу... - было понятно, что Пашка нехотя раздупляется из одеяла. - У меня будильник не сработал чота. Встаю, встаю. В столовке давай. Там рядом.
- Ладно.

В столовке было тепло. В зале сидели люди, пахло тушёными помидорами и, по-домашнему, выпечкой. Длинновязый чернявый парень тёр возле входа стол - кипенно-белым полотенчиком, рисуя ровные круги по часовой стрелке. Рядом с ним стояла многоэтажная тележка, все полочки которой были забиты грязной посудой.

Ника подошла к раздаче, на другом конце которой сидела кассирша, которая зычным голосом одинаково спрашивала у каждого подходившего:
- По карте или наличными?
Ника поставила себе на поднос солянку, - на большее денег не было, а согреться сильно хотелось. Она расплатилась - наличкой - и потянулась в резервуар с ложками, но их там не оказалось.
Были только вилки, рядом. И ещё ножи.
- А... - обратилась она к кассирше.
- Сейчас принесут, - с ходу ответила та. - Подождите.
Ника села за столик и уставилась на длинновязого. Он продолжал тереть столик, всё так же, по часовой стрелке, не останавливаясь. Столик у входа.
Никто не обращал на него внимания, - люди сидели, уткнувшись в свои смартфоны, ели.

Ника ещё подождала. Ложки никак не несли.
Солянка источала божественный аромат, на поверхности плавали рыжие пятна жира, а из глубины торчали боками кусочки порезанной колбасы и оливки, нашинкованные колечками.
В конце концов, суп можно выпить и через край, а остальное довыковырять. И Ника пошла за вилкой.

Когда с солянкой было покончено, Ника снова взглянула на смуглого парня. Полотенчико висело у него на плече, а сам он... расставлял грязные тарелки с тележки обратно, по протёртым столам.
- Что за... - сморщила личико Ника.
Телефон зазвонил так громко, что она подскочила на стуле. В двери ввалился Пашка, и
она услышала его голос одновременно в телефоне и наяву:
- Лё, Николас, приём. А, всё, вижу тебя, иду.
Пашка - лохматый, тёплый, - по-медвежьи обнял её и приземлился рядом. Изучающе посмотрел в пустую тарелку:
- Что дают? 
И не успела Ника ответить, как у входа раздался грохот.

2. Белое полотенчико

Взрыв чудовищной силы разорвал пространство.
Время со скрежетом затормозило, и Ника с удивлением заметила, как деформируется и легко выламывается кусками стена столовки, и как эти бетонные глыбы с торчащими по бокам арматуринами плывут по воздуху прямо к ней в окружении крошек и сизой пыли.

Сонный секунду назад Пашка успел накрыть собой её тело до того, как взрывная волна долетела до них обоих, - накрыть и смести на пол, - и Ника, несмотря на происходящее, знатно прифигела от такой реакции друга. Сверху на них опрокинулся стол. От грохота заложило уши.

Как-то по-пьяни Пашка проговорился, что воевал, но брякнув это, сразу задумчиво сник и ушёл спать. И во сне потом вскидывался и кричал, звал братишку, братанчика, какого-то Лёху. Вот оттуда, видать, реакция.

Пашка медленно приподнялся над Никой - опершись кулаком на усыпанный обломками пол, - и затормошил её:
- Эй... Николас! Эй! - и криком: - Николас!
Та зашевелилась, потёрла ладонями уши и, морщась, съязвила:
- На мне, если что, панталоны с начёсом. Бабкины. Слазь.
- Не смешно, - хмыкнул Пашка, стёр кулаком с задетой осколком скулы выступившую кровь и прохрипел: - Вставай, - и, откинув стол, протянул руку.

Ника с трудом поднялась и, истошно откашливаясь, осмотрелась. Внезапно наступившие сумерки разбавил сияющий свет, льющийся из дыры в стене переливающимся потоком.
Ника ожидала увидеть множество раненых и убитых людей - да хотя бы того длинновязого, с полотенчиком, который стоял у самого выхода, - но не обнаружила ровным счётом ни одного человека. Пыль постепенно рассеивалась. 
"По карте или наличными?" - ясный голос кассирши прозвучал в голове на фоне монотонного звона.
Под ноги попалась чудом уцелевшая тарелка из-под солянки, - брякнула, мимоходом задетая.

- Стой, где стоишь, поняла? - сурово приказал Пашка и на полусогнутых, пригнувшись, направился к дыре, излучающей свет.
На торчащей из стены арматурине, будто аккуратно повешенное, красовалось белое полотенчико.
- Паш! А где все люди? - крикнула Ника и снова заозиралась, топчась на месте. Под ногами захрустела бетонная крошка. Она сделала шаг. И ещё один.

Пашка осторожно приблизился к дыре и не успел даже глянуть в неё, как свет зашипел, закрутился смерчем и засосал его, выдернув прочь, наружу. 
- Паша! - взвизгнула Ника, кинувшись вслед за ним.

3. Комар Ли и булыжник

Ника грохнулась на что-то мягкое и на мгновение потеряла сознание. Очнулась она от странного причмокивания и одобрительных возгласов, произносимых писклявым голосом: 
- Первая положительная, - вещал его микроскопический обладатель, щекотливо ползая по ссадине на виске. 
При ближайшем рассмотрении можно было увидеть, что этот дегустатор - комар, который смачно всасывает хоботком выступившую кровь. 
Ссадина дико ныла. Не иначе, задело куском арматурины при выпрыгивании. 

Ника с трудом разлепила глаза и махнула рукой. Комар увернулся, сделал круг и завис неподвижно в воздухе перед её глазами. И пропищал: 
- Привет, чувак. 
Ника тяжело вздохнула, тронула кровоточащую рану и облизала пальцы. 
- Зашибись, поела соляночки, - буркнула она хрипло и, уставившись на насекомое, спросила: - Ты ещё кто? 
- Друзья зовут меня Ли, - гордо выпятив грудь, сказал комар. - Я здесь живу. А вот что ты, чувак, здесь забыл со своей подружкой - эт вопрос. 
- Подружкой? 

Под ней, в беспамятстве лежала какая-то женщина с истошно-рыжими волосами, заплетёнными в шикарные косы, раскинутые по сторонам. 
Так вот, на кого Ника рухнула, вывалившись наружу! 
Она быстренько сползла на землю и принялась тормошить незнакомку. 
- Эй, - собственный голос показался ей слишком грубым, и Ника постаралась смягчить его: - Женщина! Вы как? Вы в порядке? 
И уставилась на свою руку. Рука оказалась мужской и волосатой. Ника вытянула обе руки перед собой и ахнула. Обгрызенные грязные ногти. Абсолютно чужие пальцы. Она принялась ощупывать своё лицо и в ужасе наткнулась на щетину, как минимум трёхдневной давности. Стащила шапку. Волос на голове не оказалось - череп был лыс, как коленка. 
- О-о-о, чёрт, - выругалась Ника фальцетом. 

Рыжая замычала, зашевелилась и приподнялась на локте. 
- Эй, женщина, - пропищал ей в ухо комар Ли.
Та перевалилась на бок, увидела Нику в обличье лысого мужика, с воинствующим криком попятилась и, ткнувшись спиной в лежащий неподалёку булыжник, покрытый от времени разноцветным лишайником, с размаху шлёпнулась на него задом. 
- Ну вот опять, - недовольно послышалось снизу. - Только задницы мне достаются. А так мир повидать охота...

Рыжая, выпучив глаза, скатилась с камня, и только тут Ника заметила, что та одета в Пашкин комбез. Как подкошенная, она присела на землю и, захлопав в ладоши, принялась хохотать. 
- Что смешного, - женственным голосом проговорил Пашка и удивлённо уставился на рыжие косы, спускающиеся по плечам до самой талии. Одну даже взял в руки. 
- Паш, ты? - нервно всхлипывая, выдавила из себя Ника. 
- Откуда Вы меня знаете? - уставился Пашка на Нику. 
- А-ха-ха! - Ника повалилась на землю. - Вот это да! Ну мы с тобой попали! 
- Ника? Да ладно тебе прикалываться! 

- Смешные какие, - пропищал комар Ли булыжнику и тут же пожаловался: - А этот меня чуть не пришлёпнул своей ручищей. 
- Вы какими судьбами, люди? - спросил булыжник - его каменный рот шевелился, будто и впрямь живой. 
- Мы из дырки вон той выпали, - и Ника указала на железобетонную стену, которая возвышалась рядом. 
На значительной высоте, в стене красовалось сквозное отверстие, через которое синело безоблачное небо. Никаких иных строений вокруг не было. 
- Твою мать, - грязно выругался Пашка, потирая лоб тонкими, наманикюренными пальцами. - Я, кажись, вчера перебухал с пацанами. 
Он потрогал себя за грудь, хмыкнул. Ощупал сзади пониже талии. Хмыкнул весомей и громче.

- Там в столовке взрыв был, - пояснила Ника прокуренным басом. - Там какой-то странный тип ещё ошивался, всё столы протирал. И ложек не было. И тут вдруг - бах! - и стена! И тебя туда! А я - следом! 
- Не помню, - шмыгнул носом Пашка, разглядывая рыжие волосы на косе. - Видать, башкой приложился, - затем переключился на Нику: - А ты, стало быть... 
- Николас, - употребила Ника свою кликуху, и снова нервно захохотала. 
Пашка покачал головой, от чего его косы заколыхались. 
- Вот что, Николас. Надо выбираться отсюда, - он огляделся по сторонам и глянул на палящее сверху солнце. - Или воду хотя бы найти, с едой. 
Под ногами зеленела густая трава, цвели одуванчики, и, судя по всему, была середина лета, так что он расстегнул на комбезе пуговицы, распахнув его нараспашку. 
- Размер, что надо, - оценила Ника выпирающую женскую грудь, обтянутую футболкой.

- Если вы, люди, хотите вернуться назад, - неуверенно подал голос булыжник, шевеля бровями-лишайниками, - то я могу показать дорогу. 
- О, это было бы очень кстати! - бугай Ника захлопал по-детски в ладоши и запрыгал от радости. 
- Можно я полечу с вами? - комар Ли присел ему на плечо и зашевелил хоботком. - Ты мне очень понравился. 
- А ты знаешь, куда идти? - склонился к булыжнику Пашка, и кончики его кос коснулись лишайника на "голове". 
- Конечно, знаю! - ответил тот. - Я тут всё знаю. Такого мудрого и древнего знатока тебе на всём Северо-Западе днём с огнём! 
- Ладно, давай, покажешь, - Пашка нагнулся ещё ниже, ухватил руками и попытался сдвинуть камень с места. Безрезультатно. 
Какое-то время он натужно пыхтел, стоя всё так же, в раскоряку, и издавал странные звуки, преисполненные отчаяния, но вскоре стало понятно, что все усилия тщетны. 
- Дай-ка я, - могучей рукой отодвинула его Ника. 
С лёгкостью отделив булыжник от почвы, она подхватила его под мышку, как маленького ребёнка, и спросила: 
- Ну? В какую сторону двигаться?