Вынужденно женаты. Без лишних чувств

Глава 1

– Я вообще не понимаю, что ты в ней нашёл, – слышу я женский голос из-за перегородки.

Замираю посреди просторного, залитого солнцем банкетного зала «Эдем». В руках у меня – два рулона атласной ленты цвета слоновой кости, которую я в последний момент решила добавить к декору столов. Полдень. Тишина, нарушаемая лишь отдалённым гулом города.

– Ну ты не мужчина, чтобы понимать, – раздаётся в ответ низкий голос моего жениха. И я даже горжусь его ответом. Секунды две.

– То есть ты хочешь сказать, что она лучше, чем я? – томно тянет незнакомка. Хотя нет. Голос звучит знакомо.

Это же...это его сестра сводная. У меня даже колени слабеют от неожиданного открытия. Упираюсь спиной в прохладную поверхность декоративной колонны, задрапированной тканью. Я не должна быть здесь. Не должна подслушивать, но оторваться не могу. Тело будто парализовано.

– Ну что ты, зайка, ей до тебя далеко, – говорит Адам, и его голос внезапно становится мягким, таким, каким он говорит со мной. Только сейчас это адресовано не мне. – Может, поднимемся в номер? И ты снова напомнишь о своих достоинствах.

Тишина. Многозначительная, густая. Потом – одобрительный смешок и шорох одежды.

Внутри всё обрывается. Мыслей нет. Есть только бешено колотящееся сердце, ударяющее о рёбра, и волна примитивной, всесокрушающей ярости. Она подкатывает к горлу, сжимая его, заставляя задыхаться, отключая мозг. Ноги сами собой напрягаются для рывка. Я уже чётко вижу перед собой картинку: как летят в стороны эти дурацкие ленты, как мои руки вцепляются в её идеально уложенные чёрные волосы.

Хочу кричать. Хочу рвать, метать, чтобы выплеснуть гнев, который, кажется, сейчас разорвёт меня на куски. Глаза заволакивает красной пеленой.

И вдруг в памяти всплывает лицо брата и его слова: «Алён, прежде чем вмазать, подумай, где уязвимое место твоего врага. Один точный удар всегда лучше десяти беспорядочных».
Ярость не уходит, нет. Она мгновенно трансформируется, проходит через какую-то внутреннюю призму и выходит наружу уже не огненным шаром, а ледяным решением.

Я не должна действовать на эмоциях. Я должна собрать доказательства. Нанести удар там, где он не ждёт, и так, чтобы он не смог оправиться. Адам Хасанов – мой уже бывший будущий муж публичная фигура.

Его репутация – его главный капитал.

Что будет больнее – несколько синяков сейчас или скандал на первых полосах завтра утром?

Дыхание, которое я затаила, вырывается наружу прерывистым, но уже более-менее ровным потоком. Я медленно, с величайшей осторожностью, на которую только способна, выглядываю из-за края колонны.

Они стоят у высокого стола с макетом рассадки гостей, где наши миниатюрные фигурки должны были завтра стоять рядышком. Он прижал её к краю стола, его тело полностью развёрнуто к ней, образуя замкнутое, приватное пространство. Одна его рука лежит у неё на талии, пальцы впиваются в ткань её строгого, делового пиджака, который сейчас выглядит верхом лицемерия. Другая рука уже запуталась в её чёрных волосах. Их лица сближаются для поцелуя. Идеальный кадр. Мне ли как журналисту не знать об этом.

Профессионализм берёт верх над дрожью. Движения становятся автоматическими, выверенными. Я опускаю руку в карман джинсов, и пальцы на ощупь находят прохладный корпус смартфона. Мой верный помощник. Звук выключен на беззвучке – железное правило, выработанное в погоне за репортажами. Ни щелчка, ни фотовспышки.

Я приподнимаю телефон, прицеливаюсь экраном в щель между декорациями. Увеличиваю. Исчезает всё лишнее – позолоченные бра, лепнина, цветы. В кадре остаются только они. Его профиль, её полуприкрытые глаза, её рука, скользящая у него под пиджаком. Я нажимаю на кнопку. Тихий, беззвучный щелчок вибрации отдаётся в моих пальцах. Ещё один. И ещё. Я ловлю несколько ракурсов: момент перед поцелуем, сам поцелуй, момент, когда они отрываются, и он, улыбаясь, что-то шепчет ей на ухо. Она смеётся, запрокидывая голову, и её взгляд, полный торжества, на мгновение устремляется в пустоту, прямо в объектив моей скрытой камеры.

Готово. Доказательства не просто у меня в руках. Они в облаке, в запасных копиях. Опыт научил меня всегда подстраховываться.

Я отступаю назад в тень, прислоняюсь спиной к неровной стене. И только сейчас, когда опасность быть обнаруженной миновала, а работа сделана, меня настигает первая волна отчаяния и разочарования.

В носу начинает дико щипать, горло сжимает спазм. Я задираю голову вверх, к ослепительной хрустальной люстре, и моргаю, пытаясь разогнать предательскую влагу в глазах.

«Не сейчас. Только не сейчас, Алёна. Соберись».

Адам Хасанов. Молодой, успешный, обаятельный. Меценат, бизнесмен, лицо с обложек. Мечта. Он выбрал меня. Из всех женщин, которые вились вокруг него, он сделал предложение именно мне, Алёне, девчонке не из их круга. И я, как последняя дура, поверила в эту сказку. Влюбилась не в принца, а в его умело созданный образ. Думала, что и он… что он…

Нет. Это было верхом глупости верить в то, что я особенная. Такие, как Хасанов настоящие нарциссы, которые обожают внимание. А ещё больше меня поражает, что он спит с сестрой. Да она сводная, кровь не родная, но они росли вместе. Он всегда о ней отзывался как о любимой сестре. И сейчас перед глазами пролетают все наши совместные поездки, прогулки в рестораны, в кино. И это обретает новый смысл. Меня даже тошнить начинает от осознания, что всё это время он спал с ней, а и тут же улыбался мне. Руки целовал! Говорил, что я единственная.

Глава 2

Я заставляю себя оттолкнуться от стены. Ноги будто налиты чугуном, каждый шаг требует невероятного усилия. Я движусь к служебному выходу в дальнем конце зала, чтобы не встретить их, когда они будут в номер подниматься. Мозг, отбросив эмоции, работает с бешеной скоростью холодного аналитического центра.

Какие СМИ первыми опубликуют такое? Кому из редакторов я могу доверять? А независимые телеграм-каналы? Нужно дать материал одновременно в несколько рук, чтобы он не был задавлен. Нужно придумать текст. Жёсткий, без эмоций. Просто фото и короткая подпись: «Бизнесмен Адам Хасанов и его сводная сестра Карина Л. за день до торжества». Этого будет достаточно. Это будет взрыв.

Я уже почти у чёрной, неприметной двери с табличкой «Персонал», когда чувствую в кармане настойчивую вибрацию в кармане.
Сердце дёргается и замирает. Я вытаскиваю телефон. Экран светится. На нём фотография Адама и подпись: «Любимый ❤️».

Не брать? Просто выключить звонок и исчезнуть? Это первое, чего хочется сейчас. Но тут же включается холодный расчёт. Если я проигнорирую его звонок сейчас, это его насторожит. Он не дурак. Он может заподозрить неладное, связаться с охраной, проверить камеры.

Нет. Он не должен ни о чём знать.

Я закрываю глаза на долю секунды, делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие до боли. Нажимаю на зелёную кнопку.

– Алло, дорогой, – мой голос звучит… приемлемо. Чуть устало, чуть рассеянно. Именно так и должна звучать невеста, загруженная последними приготовлениями.

– Алён, где ты? – спрашивает Адам. В его голосе нет ни тени смущения или намёка на вину. Ангельская чистота и уверенность. Каким же мастерством надо обладать, чтобы так врать?

– Я...ээ у Сони задержалась, – говорю я. – А что?

– Да нет, ничего. Просто соскучился по тебе. Ты говорила, что подъедешь, – он врёт так легко, так непринуждённо, что если бы я сама не видела их вместе, то ни за что бы не поверила слухам.

Ненависть – острая, ядовитая – снова накатывает, сжимая горло. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки до боли, чтобы сдержаться и привести себя в чувство.

– Да я знаю, зайка, – говорю я, не замечая, как называю его так, как никогда не называла. Просто эта «зайка» так плотно засела у меня в голове, что тело бессознательно пытается бунтовать. – Просто у меня ещё платье на финальной примерке… Ты же понимаешь. Не успеваю.

Пауза. Мне кажется, я слышу, как он оценивает мои слова.

– Как скажешь, моя принцесса, – наконец произносит он. – Люблю.

Я опускаю руку с телефоном. Экран гаснет, отражая в своей чёрной поверхности моё бледное лицо. Слово «люблю», только что сказанное им, оно больше не греет. Оно обжигает, как яд.

Я толкаю тяжёлую дверь и вываливаюсь во двор, залитый слепящим солнцем. Морозный воздух пахнет выхлопами, но мне он кажется чище, чем приторный воздух «Эдема».

Теперь нужно действовать быстро. Я вызываю такси и, пока жду машину, лихорадочно работаю пальцами. Открываю облачное хранилище, перекидываю самые отчётливые кадры в зашифрованную папку. Потом нахожу в контактах номер главреда одного жёсткого светско-криминального паблика – парня, который когда-то был должен мне услугу за утряску одного неприятного дела. Пишу ему коротко и по делу:

«Серёг, привет. Есть атомная бомба для твоего паблика. Касается Адама Хасанова. Фото, доказывающие измену невесте. Скандал уровня «сводная сестра». Готова отдать эксклюзив, но материал должен выйти завтра утром, к открытию ЗАГСов. Если заинтересовало, дай знать, вышлю превью для оценки».

Отправляю. Следом – ещё пара сообщений менее влиятельным, но очень цепким каналам. Нельзя класть все яйца в одну корзину.

Такси подъезжает. Я залезаю на заднее сиденье, называю адрес не своего дома, а квартиры Сони, лучшей подруги. Нужно быть там, где я и сказала Адаму.

По дороге телефон вибрирует.

Ответ от Сергея: «Пришли превью. Говоришь, сводная сестра? Если это правда – это не бомба, это ядерный взрыв. Жду».

Я отправляю одно, самое невинное на первый взгляд фото – где они просто стоят в обнимку, его рука на её талии, их лица повёрнуты друг к другу. Этого достаточно.

Через минуту: «Оху…еть. Весь материал. Условия принимаю. Завтра в 7 утра он будет на главной».

Договор заключён. Теперь отступать некуда.

В квартире у Сони пахнет кофе и печеньем. Она открывает дверь, весёлая, и сразу замирает, увидев моё лицо.
– Алён? Что случилось? Ты как будто… – она не договаривает, хватает меня за руку и втаскивает внутрь.
– Да ничего не случилось, – говорю я, но голос дрожит. Всю дорогу я держалась на адреналине и холодной ярости. А тут, в безопасности, стены, которые я выстроила внутри, дают течь. – Просто свадьбы не будет.
Я скидываю пуховик, падаю на её диван и, уткнувшись лицом в подушку, наконец-то позволяю себе затрястись. Не рыдать. Просто трясусь, как в лихорадке, пока всё тело не начинает ныть от напряжения.

Соня не задаёт глупых вопросов. Она приносит мне огромную кружку сладкого чая, садится рядом и молча ждёт. Когда я успокоюсь настолько, что могу говорить, я рассказываю всё. Про голос из-за перегородки. Про Карину. Про фото. Про свой план.

– Твою ж… – Соня медленно выдыхает, её глаза круглые от шока. – Сводная сестра. Это же… это какая-то больная извращённая фантазия. И ты уверена, что хочешь это публиковать? Это же… Алён, он же не простит.

– А мне и не надо, чтобы он прощал. Он мне сделал больно. А теперь пусть больно будет ему.