Вынужденный брак с врагом семьи. Цена расплаты — любовь

Глава 1

— Настенька, какая же ты у меня красавица! — мама смахивает одинокую слезу с щеки и со счастливой улыбкой поправляет на мне фату и длинный шлейф от неё.

Я и сама не могу оторвать взгляд от собственного отражения. Сколько было сил, денег и времени потрачено на этот образ! Только репетицию макияжа и причёски мы проводили три раза! Платье мама привезла мне из Италии, украшения — из Франции.

Я мечтала об этом дне последние пять лет, когда впервые увидела сына папиного компаньона. И влюбилась!

Мне было шестнадцать. Алексу двадцать. Он только что вернулся в Россию после двух лет путешествия по миру. Красивый, умный и ужасно интересный рассказчик. О его жизни на Бали, в Англии и даже в Кении с удовольствием слушали все. Но Алекса совершенно не интересовала я.

Он приходил к нам в гости, щёлкал меня, как маленькую, по носу, называя при этом пуговкой, и присоединялся к беседе с другими мужчинами. Обсуждал с ними политику, экономическую ситуацию в стране и мире и, конечно же, бизнес. Алекс готовился стать преемником своего отца.

Всё поменялось на моё двадцатилетие. Подругам впервые удалось меня вытащить в клуб отметить круглую дату. Там мы с Алексом и встретились. А потом всё быстро между нами закружилось. Ровно через год после нашего первого свидания я стою перед зеркалом в шикарнейшем свадебном платье. С минуты на минуту организатор свадьбы позовёт меня, и я пойду навстречу своему счастью. Навстречу своей любви.

Боже.

Неужели меньше чем через час я стану женой Алекса?

Сегодня я стану настоящей женщиной своего любимого мужчины.

От этой мысли щёки начинают полыхать ярким румянцем, и я спешу прикрыть их ладошками.

Я резко оборачиваюсь, когда слышу, как открывается дверь. Счастливая улыбка неестественным образом застывает на губах, хотя сердце уже начинает заходиться в тревожном ритме.

Вместо организатора в комнату заходит папа.

— Выйдете все, — отдаёт холодный приказ.

Никто не осмеливается ослушаться. Все присутствующие исчезают, одна лишь мама мешкает. Застывает у входа.

— Галя, — одно имя — и вот мы с папой остались один на один.

— Настя, ты не выйдешь за Алекса.

Боль пронзает грудь. Сердце разрывается на части. Кажется, я прямо сейчас здесь упаду и больше не смогу подняться.

— Он отменил свадьбу? — голос дрожит, губы еле шевелятся.

Не хочу верить, что наша любовь вот так глупо закончилась. Что и не было никакой любви.

— Нет, — папа впивается в меня взглядом, в котором нет ничего, кроме решимости. Ни жалости, ни сожаления. — Твоим мужем станет Львов Павел Макарович.

— Какой ещё Павел Макарович, пап? Это вообще кто?! — задыхаюсь от возмущения.

Папа морщится, отмахивается, как делает всегда, когда разговор касается “мужских дел”. Привычной теплоты в отцовских глазах не остаётся.

— Если ты хочешь, чтобы я и твоя мать жили, то ты сейчас спустишься и скажешь Павлу “да”.

Растерянно хлопаю глазами, всё кажется каким-то абсурдом. Какой ещё Павел? Это, наверное, шутка! Неудачная, злая шутка! Потому что папа всерьез не может такое говорить! Он же знает, как сильно я люблю Алекса и как мечтала выйти за него. Уголки губ дёргаются в нервной улыбки, и отрывистый истеричный смешок вырывается наружу.

— Пап, неудачная шутка. Там всё готово? Я могу идти?

Успеваю сделать только пару шагов к двери, как папа хватает меня за руку. Больно. До красных следов на тонком запястье.

— Это не шутки, Анастасия! Ты сейчас спустишься вниз, и тебя распишут с Павлом, а потом ты поедешь к нему домой. Будешь мило улыбаться и подчиняться каждому его слову, ясно?

Выдёргиваю руку. Прижимаю к груди, обхватываю пульсирующее от боли место второй рукой и мягко поглаживаю в попытке унять жжение. Смотрю на отца и не верю, что это он! Тот, который укладывал меня маленькую спать. Читал сказки. Мне всегда казалось, что ради меня папа готов на всё!

Он всегда меня защищал, заботился, а теперь?!

Отдаёт какому-то незнакомому мужчине. Просто так, как вещь.

— Ты не понимаешь, Анастасия! Если брак не состоится или если Павел будет недоволен тобой, то пострадают все! Я, мой бизнес, твоя мать и даже твой Алекс с его семьёй! — каждое слово папа будто выплёвывает. Резко. С отвращением. И моментом сдувается. Отходит к журнальному столику, наливает себе воды из хрустального графина, возвращает его на место с грохотом стекла о стекло и жадно выпивает только что наполненный стакан. Папа снова поворачивается ко мне: — Настя, ты должна это сделать. Должна нас всех спасти. Жду через две минуты внизу.

Папа уходит, оставляет меня одну. Растерянную и испуганную. Я совершенно не понимаю, что меня ждёт впереди, а главное, что мне делать? Неужели он не понимает: не могу я выйти за другого! Я Алекса люблю! Всегда любила! А он предлагает предать эту любовь. Предать самое светлое и радостное, что есть в моей жизни, ради спасения его и мамы.

Мысли терзают меня, и кажется, нет никакого выхода. Когда дверь в комнату открывается и в неё заходит Алекс.

Глава 2

Бросаюсь на шею любимому.

— Алекс, — утыкаюсь в сильную грудь, вдыхаю аромат цитрусовой свежести, — сейчас приходил папа, он говорил страшные вещи! Что свадьба не состоится. Точнее состоится, но не с тобой, а с каким-то Павлом.

— Знаю, — Алекс целует меня в макушку, и мне на мгновение становится легко. У него наверняка есть какое-нибудь решение! Он обязательно найдёт выход, чтобы мы были вместе. Алекс умный, находчивый. Он лучший! Но хрупкая надежда разбивается с громким треском, когда Алекс продолжает: — Стася, тебе правда нужно будет выйти за Павла. Временно, пока мы с твоим отцом не найдём способ тебя спасти. Иначе ты подставишь под удар всех.

— О чём ты? Как я могу кого-то подставить под удар? Я ничего не сделала! Что вообще происходит?!

Алекс зарывается пальцами в свои светлые волосы, портит стильную укладку.

— Это мужские дела, Стасик.

Раньше я спокойно терпела, когда меня не посвящали в дела бизнеса. С детства я привыкла, что это мужской мир и женщинам там нет места. Но сейчас слова любимого меня безумно злят.

— Да, только почему-то решить их вы хотите с помощью женщины! Я не выйду из этой комнаты, пока ты не расскажешь всё!

Алекс смотрит в сторону выхода. Потом на часы.

— Милая, у нас нет времени на эти игры, всё равно не поймёшь. Пошли.

Алекс силой хватает за руку чуть выше тех отметок, который успел оставить папа, и дёргает в сторону выхода из комнаты. Пытаюсь упираться, но, когда на тебе двенадцати сантиметровые шпильки, это сложно делать.

— Стася, блин! Я сказал, пошли!

Разворачивается. Заносит руку для удара. Я инстинктивно морщусь, но ничего не происходит. Осторожно открываю сначала один глаз, потом другой. Смотрю, как наглухо бритый качок под два метра ростом успел перехватить руку Алекса и сейчас выворачивает её. Алекс то краснеет, то бледнеет. Поджимает губы, но тихий скулёж всё равно доносится до моего слуха.

— Тебе лучше отпустить Анастасию Евгеньевну, — неужели это и есть тот самый Павел?! Он же выглядит как какой-то бандит! — Павлу Макаровичу это не понравится.

И я выдыхаю. Не он мой жених.

Алекс резко отпускает меня, бледнеет, отступает к стене, вскидывая руки вверх, мол, он ни при чём. Только сейчас я замечаю, что незнакомец рассматривает следы от пальцев папы и Алекса на моей руке.

Ничего хорошего в этом взгляде нет. Одна жестокость.

— Как вы, Анастасия Евгеньевна?

Меня хватает только на то, чтобы кивнуть. Все слова застревают где-то в глотке. Вместе со страхом и обидой.

Алекс был готов меня ударить! Мой любимый мужчина, тот, кому я доверяла, был готов поднять на меня руку! Да что вообще происходит? Как папа и Алекс могут так спокойно говорить о моей свадьбе с другим? С совершенно незнакомым для меня человеком? И главное, почему мне никто не объяснит, из-за чего это?! Мужские дела. Так и решали бы они их среди мужчин! Не впутывали бы меня.

— Тогда пойдёмте, все ждут вас.

Мужчина не касается меня, не угрожает, но по его решительному виду понимаю: мне не сбежать. Да и куда? Домой? Так там папа. Если потребуется, он силой отведёт меня в ЗАГС. У подруг меня тоже быстро найдут. Можно скрыться в какой-нибудь глуши, как это делают в сериалах и книгах. Только что я буду там делать?

Мы спускаемся, и я ещё раз убеждаюсь: не сбежать. По всему первому этажу, около каждого окна и двери стоят люди в чёрных костюмах и с непроницаемыми лицами.

— Что происходит? — спрашиваю скорей от шока, нежели в желании услышать ответ.

— Ваш отец расплачивается по долгам.

— Мной? — не верю услышанному, смотрю во все глаза на своего сопровождающего, запинаюсь о шов в плитке и чуть не падаю.

— Осторожнее.

Больше мужчина ничего не говорит, толкает дверь в просторный зал, где собрались все гости и журналисты. Взгляд сразу цепляется за незнакомца около светлой арки, украшенной белыми розами и нежно-голубыми шёлковыми лентами. Рядом стоит регистратор из ЗАГСа с напряжённой улыбкой на губах.

“Жених” в этом светлом торжественном зале кажется чужеродным. Он одет во всё чёрное. Даже рубашка под пиджаком чёрная. И аура у него такая же. Мрачная. Кричащая об опасности.

Он медленно поворачивается в мою сторону. Пронзает своим взглядом, от которого проступает холодный пот, а сердце в испуге пропускает удар.

Застываю, не в силах сделать новый шаг вперёд. Рассматриваю на расстоянии незнакомого мне мужчину. Взрослый. Ему явно больше тридцати, скорей даже за тридцать пять. Он спокоен. Смотрит прямо в мои глаза, словно в душу, в голову проникает.

Нет. Нет. Нет.

Не хочу замуж за этого человека! Мне страшно. Мне впервые в жизни по-настоящему страшно.

Не знаю, что произошло между ним и моим отцом. Только что, если он решит через меня отомстить папе? Кто меня защитит?

Невольно делаю шаг назад, но упираюсь спиной в своего сопровождающего.

Выход перекрыт. Мне больше некуда деваться.

— Пошли, — папа оказывается рядом, берёт за руку, на этот раз показательно мягко за ладонь, и ведёт в нужном ему направлении. — Анастасия, не подведи. Если не желаешь моей смерти. Хотя Львов не даст мне просто так сдохнуть, заставит настрадаться сначала.

— И ты отдаёшь меня ему в жёны?

— Одна маленькая жертва ради спасения остальных. Тебе просто нужно сказать сейчас “да” и сделать всё возможное, чтобы твой муж сегодня был доволен тобой. А потом мы что-нибудь придумаем.

Глава 3

Всю торжественную речь я пропускаю мимо ушей. Рассматриваю подол своего платья, ведь если подниму взгляд, то столкнусь с чёрными глазами своего мужа. И тогда он увидит, насколько мне на самом деле страшно.

Я без конца повторяю про себя: это временно, я просто спасаю маму и папу. Хотя помогает плохо. Не понимаю, как отец мог отдать меня человеку, которого сам боится. Он даже не пытался бороться за меня. За мою свободу.

И Алекс.

Любимый мужчина тоже настоял на этом браке. Браке с другим.

За одно утро двойное предательство и пугающая неизвестность впереди.

— Является ли ваше решение вступить в брак взаимным и добровольным? Прошу ответить вас, невеста.

Если я отвечу “нет”, это что-нибудь изменит?

Не выдерживаю и поднимаю голову. Сталкиваюсь с чёрной бездной. Холодной и пугающей. Неприятный озноб охватывает тело. Боже. Неужели я на самом деле должна стать женой этого мужчины?

Прикусываю губу в попытке сдержать рвущиеся наружу “нет” и мольбу о помощи. Здесь столько гостей, столько журналистов, ведь можно что-нибудь сделать?

Оборачиваюсь в сторону собравшихся и сталкиваюсь с холодным равнодушием. Папа предупреждающе качает головой. Алекс недовольно кривит губы. Только мама стоит в стороне и украдкой пытается скрыть слёзы.

Рядом с ней мой сопровождающий. Ловит мой взгляд, делает шаг ближе к матери. Родительница едва заметно вздрагивает, хочет отступить, но ей не разрешают. Только сейчас замечаю, что люди в чёрных костюмах повсюду.

Боже!

Сколько у этого человека охраны?! Зачем? Кто он вообще такой? И как мой отец умудрился с ним связаться?

— Долго ещё будешь разглядывать гостей? Или всё-таки ответишь? — вздрагиваю, когда слышу незнакомый голос. Говорит ровно. Без каких-либо эмоций.

Отрываюсь от разглядывания присутствующих. Перевожу взгляд на будущего мужа, точнее, на его непроницаемое лицо, словно из камня высеченное.

Наверное, его можно назвать красивым. Возможно, он нравится женщинам. Только от этого не легче. Он всё равно пугает.

— Анастасия, — на этот раз поторапливает меня женщина-регистратор.

И мне не остаётся ничего другого, как хапнуть воздуха побольше и сделать последний шаг перед прыжком в неизвестность.

— Да.

Слышу громкий вздох облегчения со стороны, где стоят папа, Алекс и его родители. Слышу тихий всхлип со стороны мамы.

— Прошу ответить вас, жених.

— Да, — сразу. Без лишних раздумий.

— Я объявляю вас законными мужем и женой. Поздравьте друг друга супружеским поцелуем!

Что?!

Я не успеваю среагировать, как меня ловят. Сильная рука ложится на затылок, фиксирует так, что не увернуться, не сбежать. И горячие губы накрывают мои. Плотнее стискиваю губы в немом протесте. И мне его позволяют. Муж отпускает меня, но не отстраняется, его губы приближаются к моему уху, обжигают дыханием.

— Ты теперь моя, Настасья. Во всех смыслах. И сопротивляться бесполезно.

Выпрямляется, делает шаг назад.

Женщина-регистратор зачитывает финальную часть речи. Поздравления звучат как злая насмешка, но никто не смеётся.

— А теперь родственники и друзья могут поздравить молодожёнов!

— Лишнее, — пренебрежительно бросает муж, берёт меня за руку и ведёт к выходу.

Слышу, как мама зовёт меня, оборачиваюсь, но её не вижу: папа загораживает собой. Рядом Алекс и его отец. И вдруг за маму становится страшнее, чем за собственную судьбу.

— Можно мама поедет с нами? — неожиданно для самой себя решаю обратиться к мужу.

Муж не отвечает.

Идёт вперёд, к выходу. За нами следуют его люди сплошной стеной.

Я постоянно оборачиваюсь, но из-за высоких крепких мужчин в чёрных костюмах ничего не видно. Муж словно не замечает моего нежелания уходить, тащит вперёд. Но там мама! Одна с папой. Мне хочется верить, что он ничего не сделает ей. Он ведь любит её. Только я думала, что папа и меня любит…

— Павел, да? — робко касаюсь второй рукой его руки. Он резко останавливает, поворачивает ко мне лишь голову. Чёрный взгляд смотрит на мою руку, словно убеждается, что я действительно осмелилась его коснуться. Пользуюсь моментом, действую смелее — накрываю всей ладонью его руку. Замечаю, как моя бледная кожа контрастирует с его смуглой. Отрываю взгляд от наших рук, ныряю в тёмную бездну и с мольбой повторяю: — Павел, пожалуйста.

Он сверлит меня своим взглядом долю секунды, которая тянется мучительно долго, а потом выносит свой вердикт:

— Нет. Но за ней присмотрят.

Он подаёт едва заметный жест рукой. Один из его охранников сразу же возвращается в зал, а мы снова спешим к выходу, словно настоящие молодожёны, которым не терпится остаться наедине. И только сейчас его слова, сказанные в зале, обретают для меня полный смысл. И приводят в ужас.

— Вы… я… мы же не будем…

Павел снова притормаживает, смотрит мне в глаза, на губах появляется хищная ухмылка.

— Спать вместе? — заканчивает за меня. — Будем, Настасья. Как муж спит с женой. Как жена спит с мужем. Каждую ночь. Повторю: ты моя, — и, словно читает мои мысли, предупреждает: — Сбежать не получится.

Глава 4

В машине вжимаюсь в дверцу, стараясь максимально увеличить между мной и Павлом расстояние. Потому что совершенно не понимаю, что будет дальше. Но мужчина даже не смотрит в мою сторону. Снимает пиджак, с лёгкой небрежностью кидает на сиденье между нами. Удобно устраивается, из бардачка в подлокотнике достаёт планшет и начинает что-то на нём просматривать. Я же украдкой изучаю его. Напрасно мне он показался худым. Скорее жилистый. Тонкая ткань рубашки натягивается на сильных руках и тренированном теле. Даже на шее отчётливо прослеживаются мышцы. Аккуратная щетина покрывает мужественный подбородок, который слегка выпирает вперёд. Орлиный нос, тонкие губы, густые волосы цвета вороньего крыла. Он с некой ленцой водит пальцем по экрану. Не отводит внимательного взгляда тёмно-синих, как бушующий океан, глаз.

— Нравлюсь? — и снова этот ровный голос.

Будто ничего странного не происходит. Хотя о чём я? Это моя жизнь рухнула. У меня всё пошло не по плану.

Не отвечаю, отворачиваюсь и смотрю в окно на мелькающие пейзажи.

Я не имею ни малейшего представления, куда мы уезжаем. Никогда не была в этой части города. Но здесь много зелени, а вместо высоких человейников — маленькие аккуратные домики. Вскоре мы вовсе выезжаем из города. Боковым зрением замечаю, что Павел подаёт знак рукой, и перегородка между нами и водителем медленно скользит вверх.

Тело вмиг сковывает и перестаёт меня слушаться, сердце начинает бешено биться, готовое в любой момент выскочить из груди. Бросаю взгляд в окно: трасса и деревья. Озноб моментально охватывает меня. Веду плечами в желании сбросить его. Шорох справа заставляет резко обернуться к мужу лицом. Готовлюсь к худшему, хотя понимаю: “Что я могу сделать против него?”.

Павел тянется вперёд к консоли и регулирует температуру в салоне.

— Так лучше? Можешь накинуть мой пиджак.

Протягивает пиджак мне, но я мотаю головой. Не готова принимать что-либо от него: продолжаю ждать подвоха. Кажется, что вот именно сейчас я позволю себе расслабиться и что-то ужасное и непоправимое произойдёт. Эта мнимая забота в виде увеличения температуры в салоне или протянутый пиджак — всего лишь попытка отвлечь меня. Переключить моё внимание, а потом…

Не хочу думать, что может произойти. Мысли скачут от “ничего” до “оставят где-нибудь в лесу”.

Павел понимающе усмехается, откидывает пиджак обратно на сиденье.

— В ближайшее время за тобой будет закреплена моя помощница. Что-то понадобится, можешь попросить у неё. Ольга всё организует. Свадебное путешествие придётся отложить на пару недель, позже можем выбраться. Куда ты там хотела? Париж?

Да, Париж. В город любви. И мечтала я посетить его с любимым мужчиной. Ехать туда с этим мужем для меня как осквернить собственную мечту. Идеал, который я нарисовала в своей голове.

Павел легко считывает меня.

— Или в любое другое место. Дальше. Несколько дней тебе придётся посидеть дома.

— Павел, зачем я вам?

— Ты мой трофей.

Его признание выбивает из меня весь воздух.

Три слова — и меня стёрли как личность. Сделали вещью. Трофеем.

От ответа Павла ещё больше вопросов кружится в голове. Но ни один из них я не решаюсь задать. Не знаю, чего боюсь больше: разозлить мужа своими расспросами или услышать ответ.

— Иногда правда, Настасья, бывает хуже неведения, — Павел снова считывает меня, — поэтому, прежде чем озвучить волнующий тебя вопрос, реши для себя: готова ты или нет услышать ответ.

Киваю, соглашаюсь, но тут же понимаю, что мне всё же нужно знать, что произошло.

— Я хочу знать.

Упрямо вздёргиваю подбородок и впервые с момента нашего знакомства прямо смотрю мужчине в глаза. Какое-то время мы играем в гляделки, но я первая не выдерживаю и отвожу взгляд. Слышу тихую усмешку, будто муж этого и добивался. И сейчас доволен полученным результатом.

— Слушай тогда сказку, Настасья. Давным-давно двое друзей открыли свою фирму. Фортуна оказалась на их стороне, и их дела быстро пошли в гору. Друзья работали, развивались. Проходит несколько лет, и о них уже знает вся страна и не только. В ближайшем зарубежье тоже начали говорить о них. Появились желающие сотрудничать с ними. Кто-то вполне легально, а кто-то начал предлагать серые схемы для быстрого и беспроигрышного заработка. На этой почве друзья и разошлись во мнении. Один был принципиальным, настаивал на честном ведении дел. Другой хотел заработать.

Павел замолчал на секунду, оценивая мои эмоции. Затем продолжил:

— Мужчины были ведь друзьями и пришли к консенсусу. Так думал один из них, пока за ним не пришли домой и не арестовали. Обвинили в мошенничестве, а ещё в убийстве. Расследование тянулось не один год, всё это время второй тщательно изображал настоящего друга. Нашёл адвоката, поддерживал жену друга и, конечно же, занимался делами бизнеса. Но, как бы адвокат ни старался, обвиняемого вытащить не удалось, как и смягчить приговор. Мужчину посадили на двадцать лет. Преемником стала его жена. Какое-то время она активно занималась фирмой, вникала в рабочие дела, советовалась с мужем, а потом, примерно через год, подала на развод.

Чтобы уйти к другому, прихватив с собой долю в бизнесе. Как можешь догадаться, Настасья, ушла она к бывшему другу. Бизнес её не интересовал. Она была из тех женщин, которые не привыкли работать. Она была той самой Стрекозой из басни Крылова. Праздно относилась к жизни, совершенно не думая о будущем. Поэтому, когда новый любовник предложил переписать долю на него, она с радостью согласилась.

Снова воцарилась тишина, и я получила очередной пронизывающий взгляд.

— А дальше всё оказалось банально: мужчина, получив своё, оставил женщину без всего. Сам женился на другой, на более выгодной партии. Женщина оказалась не готова к падению из роскошной жизни в нищету и быстро спилась. Ах да, забыл сказать, у неё был ребёнок. Мальчик семи лет. Сначала мальчик смотрел, как мама на его глазах меняется. Из любящей родительницы становится агрессивной и чужой. Потом, вернувшись домой из школы, и вовсе обнаружил мать без сознания. Бригада скорой делала всё возможное, но увы… Вот так за пару лет мальчик стал сиротой. Жил от письма к письму отца и не знал ни любви, ни уважения. Двоюродная тётка, у которой он жил, ненавидела его и абсолютно этого не скрывала.

Глава 5

— Трофей?

— Да, Настя. Ты трофей. Я отомстил твоему отцу. Разрушил его бизнес, из-за которого всё началось, а тебя забрал как доказательство моей победы. Пошли, покажу твой новый дом.

От слов мужа меня начинает мутить. Чувствую себя вещью. Или ещё хуже.

Я — просто напоминание о победе.

Муж выбирается из машины, подаёт руку мне, но я не принимаю её. Он снова понимающе усмехается, чем ужасно раздражает, но делает полшага назад, позволяя мне выбраться наружу.

Зелёный, идеально подстриженный газон раскинут вокруг дома из белоснежного кирпича, построенного в стиле барокко. Рядом со входом цветут идеальные кусты роз насыщенного бордового цвета. Выглядит как загородная резиденция какого-нибудь короля во Франции, а не жилой дом в современном мире.

— Настасья, у тебя ещё будет время осмотреться.

— Вы могли бы не называть меня так?

Никогда не любила эту форму имени. Я вообще своё имя не люблю. Оно мне всегда казалось скучным. И я часто спрашивала у мамы, почему она не назвала меня как-нибудь красиво. Например, Анжелика или Милана.

— Могу, — спокойно отвечает муж. Но я не успеваю обрадоваться или выдохнуть, как он добавляет: — Но не буду.

Снова поторапливает меня. Да и чёрт с ним! Подхватываю юбку свадебного платья и, звонко стуча каблуками по брусчатке, иду к дому. По лестнице взбегаю, но на последней ступеньке нога соскальзывает. Я готовлюсь к падению, но сильные руки успевают меня подхватить. Я моментально оказываюсь прижата к стальной груди. Аромат кожи и табака окутывает меня. Слишком мужской. Тяжёлый. Не сравнится с запахом Алекса.

— Осторожнее, Настасья, — муж аккуратно помогает встать, но не отпускает. Его рука продолжает лежать на моей спине, прожигать кожу сквозь тонкое кружево свадебного платья.

И я словно в оцепенении, не могу и шагу сделать в сторону. Дышу через раз, затаившись в ожидании следующих действий Павла.

Секунда.

Муж отпускает руку. Делает шаг в сторону. И в мои лёгкие возвращается кислород.

— Спасибо, — произношу одними губами.

Павел не слышит ответ, он уже открывает дверь в дом и ждёт меня.

Внутри дом выглядит так же бездушно и дорого, как и снаружи. Каждый наш шаг раздаётся звонким эхом. Но стоит признать, в доме много света, нет ощущения склепа. Из соседнего помещения к нам навстречу выходит девушка в строгом брючном костюме бежевого цвета и в черной полупрозрачной блузке, через которую легко разглядеть кружевной бюстгальтер.

Идеальное каре уложено волосинка к волосинке, а иссиня-чёрные волосы блестят чуть ли не зеркальным блеском. Неброский макияж подчёркивает глаза, губы увеличены, но лишь до соблазнительного объёма. Девушка старше меня. На вид ей лет двадцать семь. Уверенная в себе, это чувствуется в каждом её движении. И во взгляде, полном превосходства, которым она смотрит на меня.

— Оля, знакомься, это Анастасия — моя супруга. Ближайшие дни ты подчиняешься ей.

Ольга поджимает губы, стреляет в меня уничтожающим взглядом, но тут же покорно кивает словам босса.

— Покажи ей всё. Мне пора на встречу.

Павел делает пару шагов, но тормозит, очевидно, вспомнив важное. Разворачивается.

— И да, Оль, переоформи свои билеты в Прагу на Настино имя.

— Она что, полетит вместо меня?

— Разве я неясно выразился? Будет странно, если я появлюсь на вечере с помощницей, а не с женой.

Ольга долго не может совладать с эмоциями. Она явно хочет оспорить решение босса, но сдаётся и лишь кивает. Дожидается, когда Павел скроется из виду, чтобы сбросить маску со своего лица.

— Что он только в тебе нашёл? — изучает меня с надменным видом.

— Спроси у него. Где моя комната?

На идеальном женском лице мелькает удивление.

— Хм, неожиданно. Выглядишь как безвольная овечка, но, видимо, внешность обманчива. Ну ок, так даже проще. Тогда слушай меня внимательно, ты ему не пара. Не знаю, почему он решил жениться на тебе, но не думай влюбляться в него. Это временно. Скоро он наиграется тобой и вышвырнет из этого дома.

— И тогда ты по праву займёшь место хозяйки дома? — усмехаюсь, когда понимаю, насколько всё до банальности просто. — Только сейчас Я его жена, а ТЫ — наёмный работник. Где моя комната?

Ольга какое-то время сверлит меня недовольным взглядом, но в итоге молча разворачивается и идёт к лестнице. Я, подхватив юбку платья, спешу за ней. Да уж, чувствую, скучать в этом доме мне не дадут.

Я уверена, что Ольга приведёт меня в комнату моего мужа. Разве не для этого он забрал к себе? Но нет. Мне выделяют пустую комнату. На прикроватной тумбочке и комоде никаких милых сердцу безделушек и привычной рамки с фотографией. В шкафу сиротливо висит белый махровый халат.

— Мне нужны мои вещи.

— Не положено, — Ольге явно доставляет удовольствие отказывать мне даже не по своей воле и в таких мелочах. — Павел Макарович сказал составить вам новый гардероб. Будут какие-нибудь пожелания?

— Да.

Я в подробностях описываю, какие именно мне вещи потребуются на первое время, что нужно из косметики.

Ольга делает пометки в телефоне, кивает.

— Пришлю кого-нибудь в помощь, — морщит нос, указывая на платье.

— Не стоит. Справлюсь.

Выпроваживаю девушку, дверь запираю на замок.

Падаю на кровать.

В историческом особняке, который мы арендовали с Алексом для свадьбы, мне хотелось плакать от несправедливости жизни. О том, что испорчен такой день. Такой момент! У меня было всё. Жених, которого я любила. Платье мечты. Свадьба в идеальном месте. А потом должно было быть сказочное свадебное путешествие в самый романтичный город мира.

Всё разрушилось.

И если в особняке была ещё надежда, что всё происходящее, — неправда. Не со мной. То сейчас пришло окончательное осознание: вот она, моя новая реальность. И слёз нет.

Не знаю, сколько лежу на кровати не шевелясь. В голове прокручиваю сегодняшний день, словно просматриваю видеосъёмку. Кадр за кадром ставлю на повтор. Думаю, что делать дальше.

Глава 6

Я ждала подвоха от Ольги. Думала, несмотря на подробные инструкции, она привезёт что-то либо слишком откровенное, либо, наоборот, что-то похожее на холщовый мешок. Но нет. Помощница Павла привезла всё в точности, что я просила. Даже смогла угадать с моими любимыми брендами.

Переодеваюсь в простое трикотажное платье голубого цвета. Надеваю лёгкие белоснежные кеды. Выхожу из своей комнаты на разведку. В доме много мрамора и зеркал. Всё отполировано, блестит. Красиво, но безжизненно.

Заглядываю в первую открытую дверь. Гостевая спальня. Бездушная, как гостиничный номер. Чуть дальше обнаруживаю библиотеку. Высокие стеллажи из красного дерева сплошь заставлены книгами, в углу стоят кожаный диван и торшер. Справа от входа есть ещё одна дверь. Я не сразу решаюсь заглянуть и узнать, что находится за ней. Но любопытство перевешивает здравый смысл, и я осторожно заглядываю внутрь. Смежная комната оказывается кабинетом. Здесь минимум мебели, но при этом это единственное помещение, которое выглядит живым. А ещё я сразу ощущаю аромат парфюма Павла. Будто он находится здесь. Стоит совсем близко от меня.

Я даже оглядываю, убеждаюсь, что в комнате одна. И уже увереннее делаю шаг вперёд. Подхожу к массивному столу, оглаживаю гладкую деревянную поверхность. Скольжу взглядом по разбросанным документам. Какие-то договоры, пометки, планы помещений, геодезическая карта. Ничего интересного для меня. Да и сомневаюсь, что Павел стал бы хранить что-то важное на виду.

— Что ты здесь вынюхиваешь? — вздрагиваю от голоса Ольги.

— Разве мне запрещено передвигаться по дому?

— И ты, конечно же, осмотр дома решила начать с кабинета? Не надейся найти здесь что-нибудь. Все документы по поглощению компании твоего отца хранятся в офисе. Да и не помогут они. Твоего отца уже ничего не спасёт. Странно, что Павел со всем имеющимся компроматом на руках не засадил его за решётку.

Мне с трудом удаётся сохранить лицо и не выдать себя. Не показать испуга за отца. Может, он этого и не заслуживает, но он мой родной человек. Да и что я знаю о Павле? Он мог оболгать отца. А папа…

Папа мог испугаться за маму, за меня. Поэтому и заставил выйти замуж за незнакомца.

“Не занимайся самообманом, Настя.”

В любом случае с этим разберусь потом, а сейчас Ольга.

— Для простой помощницы ты слишком осведомлена.

— Это моя работа.

— Ложь, — перебиваю, — ты просто до сих пор надеешься занять место рядом с моим мужем. Вот и собираешь на меня информацию.

Помощница Павла прищуривается, молча сканирует меня взглядом от макушки до носков кед. Будто впервые видит. Я изучаю её в ответ. Снова подмечаю нашу с ней разницу в возрасте, во внешности, в поведении. Ольга чувствует себя здесь хозяйкой, в отличие от меня. И это отрезвляет. Придаёт силы для борьбы, а бороться придётся, иначе Ольга не даст мне спокойно жить.

Отталкиваюсь от стола и иду к ней. Ольга смотрит на меня свысока и уничтожающе. Сбиваюсь с шага, но тут же беру себя в руки и иду до конца, пока не останавливаюсь рядом.

— На сегодня можешь быть свободна.

Маска невозмутимости слетает с надменного лица Ольги. Она удивляется моим словам.

— Что?

— Говорю, что можешь идти отсюда. Сегодня ты больше не понадобишься.

— Это не тебе решать.

— Разве? По-моему, как раз мне. Павел тебя приставил ко мне. Завтра можешь тоже не появляться, если что-то срочное понадобится — я тебя наберу.

Выхожу из кабинета, когда в спину летит:

— Тебе всё равно здесь не место, Павел скоро это поймёт и прогонит тебя.

“Да, пожалуйста!”

От дальнейшей прогулки по дому решаю отказаться. Спускаюсь на первый этаж, немного плутаю. Встречаю двух девушек, судя по форме — горничные. На моё приветствие кивают и отводят любопытный взгляд в сторону. Ещё немного брожу по первому этажу. Интерьер не рассматриваю, в комнаты не заглядываю. Когда выхожу через чёрный вход в сад, понимаю — это то, что мне нужно. Свежий воздух.

Я с удовольствием гуляю по огромной территории с аккуратно подстриженным газоном и идеальным дорожкам из светлой брусчатки. Сад кажется безграничным. Здесь есть всё: клумбы, оранжерея, фонтан со скульптурами и красивые качели. Им я и отдаю своё предпочтение. Удобно устраиваюсь. Слегка раскачиваясь, любуюсь голубым небом и жалею, что не прихватила с собой какую-нибудь книгу.

Тихий шорох привлекает внимание. Оглядываюсь в поисках шума, пока не замечаю мальчика лет шести, играющего за кустами жасмина.

Ребёнок в этом бездушном доме?! Серьёзно?

Глава 7

— Эй! Привет, — заглядываю за куст, приветливо улыбаюсь мальчишке, но он в ответ лишь испуганно отшатывается от меня. — Не бойся, пожалуйста.

— А вы ругаться не будете?

— На что? — искренне удивляюсь его вопросу.

— За то, что заметили меня. Мне нельзя появляться рядом с домом. Но мяч сюда улетел. А потом вот, — мальчик показывает рукой куда-то вглубь куста, — нашёл.

Присаживаюсь на корточки и замечаю маленького щенка, застрявшего в тонких стволах кустарника. Щенок тихо поскуливает и выглядит испуганным. Когда тяну к нему руки, хочет увернуться, но не получается.

— Сейчас достанем.

Приходится лезть в куст, мальчик пытается помочь раздвинуть и удержать упругие ветки куста, но выходит плохо. Ветки выскакивают из маленьких ручек, царапают мне лицо. Но я упорно лезу дальше, пока не дотягиваюсь до маленького живого комочка.

Достаю щенка. Грязного, перепуганного, с красивыми шоколадными глазами. Он совсем крошечный, помещается у меня на ладони. И как только оказался здесь?

Мальчик с интересом поглядывает за нами, руки спрятаны за спиной, неуверенно переступает с ноги на ногу, а потом всё-таки робко спрашивает:

— Можно? — пальчиком показывает на щенка.

— Давай, но осторожно, малыш совсем напуган.

Мальчишка с самым серьёзным видом кивает. Подходит, проводит маленькой ладошкой по короткой шоколадной шёрстке. На детском личике появляется широченная улыбка.

— Какой он мягкий.

Мальчик снова широко улыбается, демонстрирует отсутствие одного зуба. У него зелёные глаза, и они буквально лучатся счастьем. Которое быстро испаряется. Словно тумблер переключили. Ни улыбки больше нет на лице, ни блестящих от восторга глаз.

— А что с ним будет?

— Не знаю, попробую забрать его домой.

Мальчик оглядывается, проверяя, нет ли кого поблизости.

— Ведьма будет ругаться.

— Ведьма? — с трудом сдерживаю улыбку от детской непосредственности.

Малыш в ответ быстро кивает, а потом показывает мне за спину.

— Вон она! — показывает на девушку, которая идёт по парковке к белоснежному седану. Я сразу узнаю Ольгу. Точно ведьма. — Она запретила маме брать меня с собой на работу. Но мама всё равно берёт, и я сижу в домике охраны. Вы только никому не рассказывайте, хорошо?

— Договорились. Я Настя.,— протягиваю ему ладонь.

— Константин, — представляется с самым серьёзным выражением. — Но мама зовёт меня Костиком. Почти как котик. Только для котика я уже большой.

Тихо смеюсь на его слова. Мне нравится этот мальчик. Он, как маленькое солнышко, делает это место светлее.

— А кто твоя мама?

— Повар, — с гордостью говорит Костя.

— Костя, а познакомишь меня со своей мамой?

Мальчик с широкой улыбкой кивает, но тут же снова грустнеет.

— К маме сейчас нельзя.

— Со мной можно.

Костя ещё какое-то время сомневается, но в итоге поднимает мячик с земли и решительно мне кивает.

Костя явно здесь бывал не один раз. Он не плутает, как я. Быстро доводит нас до кухни, где хозяйничает девушка с пышной фигурой, её длинные тёмные волосы собраны в тёмную косу.

— Мам, смотри, кого мы нашли!

Мальчик прыгает вокруг меня, высматривает щенка. Женщина резко оборачивается на голос сына. На миловидном лице появляется испуг, смотрит на сына, будто не сразу замечает, что он здесь не один. Но потом переводит взгляд на моё лицо.

— Здравствуйте, — глядит на меня настороженно.

— Добрый день, я Настя. — и зачем-то тут же уточняю: — Жена Павла.

— О, здравствуйте, — повторяет, её губы дёргаются в неуверенной полуулыбке. — Любовь. Вы простите за Костю, он не должен был появляться около дома.

— Всё нормально, это я его пригласила зайти.

Женщина недовольно поджимает губы, но ничего не говорит.

— Ольга уехала, — зачем-то говорю.

— Но в доме есть камеры, которые она регулярно просматривает.

Открываю рот, чтобы пообещать, что ничего не будет, но тут же осекаюсь. Ольга здесь давно и царь, и бог. Её знают. Ей подчиняются.

Я никто.

Поэтому спорить не решаюсь. Перевожу тему на безопасную:

— Можете дать молока?

Любовь кивает. Достаёт из холодильника молоко, из шкафа — блюдце. Смотрит на коричневый комок и тихо предупреждает.

— В этом доме никогда не было животных, — осторожно предупреждает меня.

— Теперь будет, — улыбаюсь женщине. И говорю уже её сыну: — Была рада знакомству, Костя.

Выделенную мне комнату нахожу не сразу. Плутаю по дому. Снова натыкаюсь на библиотеку, в которой задерживаюсь. Меня так и манит рассмотреть книжные стеллажи, точнее, собрание книг. Уверена, здесь много интересного можно найти.

Писк в моей руке напоминает, что сейчас дела есть важнее книг.

После библиотеки без проблем нахожу свою комнату. Устраиваюсь на полу со щенком и вожусь с малышом.

Время пролетает быстро. Увлекаюсь настолько, что не замечаю, как за окном темнеет. Дверь в мою комнату открывается. И на пороге появляется мой муж.

Глава 8

Рефлекторно пытаюсь спрятать щенка. Вся смелость, которой ещё совсем недавно было так много, сейчас улетучилась при виде мужа.

Мы молча смотрим друг другу в глаза. Время замедляет свой ход. Жалкие секунды ощущаются долгими часами, а потом и вовсе я перестаю чувствовать время. Перестаю замечать обстановку.

Весь мир стирается.

Остаются только холодные тёмные глаза, которые изучают меня. Проникают под кожу и пытаются пробраться к самой душе. Выудить всё самое сокровенное, то, что прячу даже от самой себя.

Не выдерживаю прямого взгляда Павла и первая отвожу глаза. Борюсь с острой необходимостью хоть как-то оправдаться за щенка в комнате. Я здесь живу! Имею полное право завести животное. Но тут же понимаю: всё это самообман. Я не хозяйка здесь. Я никто. И мне нужно было спросить у Павла разрешения.

Проигрываю сама себе в этой тихой борьбе. Отрываю взгляд от пола и снова смотрю в тёмные глаза.

— Я могу его оставить?

Прижимаю маленький пищащий комок к груди, будто Павел в любой момент сделает шаг. Сократит оставшееся между нами расстояние, заберёт щенка и выкинет. В окно. Со всей присущей его внешности жестокостью. Чтобы преподать мне урок. Чтобы больше не смела делать что-либо без его ведома.

Павел делает шаг. Останавливается совсем рядом: я практически упираюсь в его колени носом. Сразу появляется чувство неправильности. Неловкости. Хочется сдвинуться, но мой муж первым увеличивает расстояние между нами. Делает ещё один шаг и садится в кресло за мной. Какое-то время он продолжает меня молча изучать.

И от этого я начинаю нервно ёрзать на месте. В голове снова всплывают различные ужасы. Не знаю почему, но я подсознательно жду, что Павел причинит мне боль. Захочет отыграться на мне за грехи моего отца.

— Да. — короткий ответ звучит тихо, но всё равно оглушает своей неожиданностью.

Смотрю ошарашенно, хочу переспросить. Может, мне просто послышалось? Но от шока у меня только и получается, что открывать и закрывать рот.

— Тебе не послышалось, Настасья, — читает мысли? Или моё удивление слишком отчётливое? — Ты можешь оставить собаку себе. Забота о щенке будет полностью на твоих плечах.

Активно киваю. Глажу шелковистую голову, словно тактильно пытаюсь объяснить малышу, какое чудо только что произошло.

Ответ Павла меня окрыляет. Придаёт смелости. И я уже не контролирую себя, задаю следующий вопрос:

— Я могу приглашать гостей? Костя — сын кухарки. Можно он будет появляться дома?

Павел чуть заметно кривится. Ведёт плечом. Уголки моих губ ползут вниз. Он сейчас откажет. Я только успела подумать, что мой муж лучше, чем мне показалось на первый взгляд. Лучше, чем говорил мой отец, как Павел тут же разубеждает: он такой, каким кажется. Жёсткий и жестокий. Мне не стоит строить иллюзий на его счёт.

— Только в моё отсутствие.

Снова киваю.

Кто бы знал, какую радость я сейчас испытываю!

Ощущения — будто я одержала маленькую победу. Незначительную для войны, но такую окрыляющую!

— Ещё пожелания?

Теряюсь от его вопроса. Может, я бы что-нибудь и придумала, но сейчас нет ни одной здравой мысли. Только мотаю головой.

Павел задерживает на мне взгляд. Молча изучает.

— Ужин через пятнадцать минут, — кидает, прежде чем встать с кресла и направиться к выходу из комнаты.

— Я не голодна.

— Настасья, это было не приглашение. Не опаздывай.

Павел больше не говорит ни слова, выходит, оставляя меня одну. Растерянную.

На какое-то мгновение мне показалось, что всё не так плохо. Павел подарил мне надежду, что я буду в этом чужом холодном доме не просто безвольной куклой. Пленницей. Позволил поверить, что у меня будет своё мнение. Своё право на действия.

Позволил поверить, но тут же эту веру отобрал.

Спустил с поводка, чтоб глотнула воздуха, и обратно притянул.

В голове воспоминанием зазвучал голос папы: “Будешь мило улыбаться и подчиняться каждому его слову”.

Этого Павел ждёт от меня? Что я буду мило улыбаться и подчиняться?

Не дождётся!

Не пойду!

Останусь в комнате, он ведь не потащит меня силой?

Визуализация

А вот наши герои, как их вижу я :)

Наш грозный Павел

Очаровательная Настасья

Глава 9

Слежу за стрелками на часах. Пятнадцать минут давно прошли. Тишина оглушает, лишь щенок попискивает на моих руках. Я глажу его шелковистую голову, пытаюсь успокоить, а сама прислушиваюсь. Выжидаю, когда с той стороны двери послышатся шаги. Откуда-то берётся железная уверенность, что Павел придёт за мной или пришлёт кого-нибудь. А потом проучит за непослушание. И тогда у меня будет повод ещё сильнее ненавидеть его.

Но проходит час, а никого нет.

Желудок жалобно напоминает, что неплохо было бы перекусить. Но я не решаюсь выйти.

Наконец за дверью слышится шум. Какая-то возня. Прислушиваюсь, пытаюсь разобрать, что происходит. Только с моего места ничего не слышно. Приходится подняться и подойти поближе. Прикладываю ухо к двери. Шаги, звон посуды, тихий бубнёж, а в самом конце тяжёлый вздох прямо около двери.

Я успеваю отпрянуть. Сесть на кровать и изобразить на лице скучающий вид, когда в комнату, толкая стол-тележку, входит кухарка.

Любовь окидывает меня осуждающим взглядом, подталкивает тележку ближе.

— Павел просил проконтролировать, чтобы вы всё съели.

Снова хочется из чистого упрямства отказаться, но вовремя прикусываю язык. Это уже совсем глупо и по-детски получается. Отморожу уши назло маме. Думаю, Павлу всё равно, буду я сытая или голодная. Получается, сделаю хуже только себе самой.

— Спасибо.

Снимаю крышку с первого блюда. В нос ударяет пряный аромат трав и спелых помидоров, приправленный пикантной ноткой чеснока. Желудок громко урчит, отзывается на соблазнительные запахи.

— Чашушули, — говорит Любовь.

Название блюда мне мало о чём сообщает, но я с осторожностью пробую. Мягкое и нежное мясо буквально тает во рту, постепенно вкус раскрывается, появляется ярко выраженная острота. Она не отталкивает, напротив, делает блюдо запоминающимся. Я снова тянусь к тарелке.

Любовь всё это время стоит рядом. Надзирателем следит за мной, отчего еда встаёт поперёк горла.

— Вы так и будете следить за мной?

Женщина сначала отворачивается. Но через секунду снова прожигает меня взглядом.

— Когда до меня дошли слухи, что хозяин женился, я порадовалась за него. Думала, он, наконец, обрёл счастье. Но сейчас я не понимаю его выбора! — эмоции вырываются у женщины из-под контроля. Она взмахивает руками. — Зачем он привёл ВАС в дом? Вы просто эгоистичная, взбалмошная девчонка. Вы не сможете стать тылом для своего супруга. Боюсь, Павел намучается с вами. Извините.

Любовь отводит взгляд. Потом и вовсе хочет уйти.

— Я не хотела этого брака! Я должна была выйти замуж за другого. За того, кого люблю всем сердцем! Но ваш замечательный хозяин, — последнее слово презрительно выплёвываю, — ворвался и всё испортил. Уничтожил мою жизнь.

Женщина забавно округляет рот и глаза.

— Может, это и правильно? — вдруг тихо произносит. — Может, Бог послал вам Павла в помощь? Уберёг от ошибки. От брака, в котором вы были бы несчастны. Порой любовь быстро проходит, и тогда остаётся лишь уродливая реальность. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Я тоже любила. Выходила замуж с мечтами о счастливой жизни. Но мой муж оказался подонком, который никогда не брезговал поднять руку на меня или сына. Однажды он спустил Костика с лестницы, лишь чудом мой мальчик не пострадал.

Перед глазами невольно встаёт эта картина. Мороз пробегает по коже. Становится страшно за ребёнка.

А ещё нестерпимо хочется заорать, доказать, что у меня было бы всё иначе! Что Алекс меня любит и он никогда бы так не поступил. Но я тут же вспоминаю, как мой жених больно сжимал мои руки и угрожающе шипел, чтобы я вышла замуж за Павла. Этих воспоминаний оказывается достаточно, чтобы все возражения проглотить.

— Мне помог Павел. Он знал моего мужа. Имел какие-то дела с ним. Однажды мы случайно встретились с Павлом на улице. Он заметил синяк на скуле, хотя я тщательно маскировала. Павел предложил уйти от мужа. Пообещал защиту. Мне было страшно. Я долгое время не решалась. У моего мужа власть, деньги. О разводе не могло идти и речи. Он бы меня уничтожил. Но после того случая с лестницей я поняла: мне терять больше нечего. Павел сдержал своё слово. Он помог мне развестись, дал свою защиту, а ещё работу. Я не устаю благодарить Бога за то, что он послал его мне. Иначе я до сих пор жила бы в аду.

От откровений кухарки мне становится не по себе. Я понимаю её слепую веру в Павла. Обожание. Не как женщина, может обожать мужчину, а как человек человека, который в трудную минуту не отвернулся.

Но со мной Павел поступил иначе. Он просто присвоил меня в качестве трофея. Его не волновали мои чувства, моя жизнь и мои желания.

Только несмотря на весь проникновенный рассказ, который только что услышала. Мне хочется и дальше видеть в своём муже страшного монстра.

Увы, звериное обличье чудовища будто рассеивается в моих глазах, обнажая передо мной человеческую сущность.

Павел поэтому послал её ко мне? Решил сделать себе рекламу? Надеялся, что я растаю и брошусь к нему с благодарностями?