Выпей меня

Глава 1 Андрей

Андрей

“Я сейчас, мать его, кончу,” — тихо охреневаю, когда оседлавшая меня актриса, распахивает свою мантию, оказываясь под ней весьма условно одетой. Если вообще можно считать одеждой корсет, полностью обнажающий грудь — охуенную полную троечку с маленькими сосками.

А ничего, что мы на сцене, вообще-то? Вокруг зрители и идет представление! Справа и слева сидят такие же “жертвы” в прямом смысле слова — в спектакле разворачивается сцена жертвоприношения.

Это иммерсивный театр, и зрители полноценно вовлечены в шоу, так можно не спрашивать, как я очутился в таком положении — меня и еще двух “добровольцев” жрицы в глухих масках и черных мантиях вытащили на сцену.

— Меня бери! Меня! — мужик рядом со мной дернулся было навстречу актрисе, но та даже взглядом не повела. Просто взяла за руку и усадила на один из трех “алтарей” — стул с высокой спинкой и кожаными креплениями для рук и шеи. Усадила и... зафиксировала.

Не сопротивляюсь, горя интересом.

На пригласительном был яркий дисклеймер для персон с нежной психикой: “В представлении возможны сцены жесткого характера, имитированного и не имитированного секса…” Дальше не стал дочитывать в предвкушении. И только когда не по-бутафорски грубый наручник стиснул запястье второй руки, в голову пришла мысль, что сейчас вполне себе может случится не секс, а какая-нибудь "сцена жесткого характера".
Кажется, я попал!

А потом жрица села сверху, полы тяжелого одеяния разъехались в стороны, открывая сладкое зрелище, и голова моя полностью опустела. Пиздец! Мужик не зря рвался — видимо, тут не в первый раз.

— Эй, полегче! — возмущаюсь, когда жрица рвет застежку моей рубашки, освобождая грудную клетку для ритуала.
Судя по треску ткани, не все пуговицы выдержали испытание, но и черт с ними! Давайте уже дальше!

Нервно ржу, пытаясь обернуться на соседей.
Там происходит то же самое, даже покруче — на одном из парней футболка просто разорвана до пупа.
— Ах, какие жёсткие девочки, — хриплю, потому что кожаная лента на шее затягивается сильнее.
— Тшш, — шипит жрица в миллиметре от моих губ, окутывая плотным облаком восточного парфюма.
Что-то очень необычное, точно попадающее в антураж Древнего Египта, в котором происходит действие.

Музыка усиливается, софиты меркнут почти в ноль, зал плавно погружается в полумрак.
Жрицы монотонно и ритмично произносят слова обращения к богам.
Моя тоже, но если соседние подняли головы к небу, то эта гипнотизирует меня.
В маске нет прорезей, просто густая сетка, за которой поблескивают глаза. Губы не скрыты, и я завороженно слежу, как они двигаются, слушая низкий гортанный голос, утягивающий в транс...

На большом пальце жрицы надето кольцо с острым клыком, которым она с нажимом ведет по шее от уха до ключицы, оставляя пылающий след. С шипением зажмуриваюсь, дыхание сбивается!
М-м-мать!
Плохая девочка, нельзя на мне оставлять следы! Надо будет поймать после представления и отшлепать!

Дыхание сбивается, а мучительница с усмешкой ведет вторую огненную дорожку, повторяя непонятное заклинание. Теперь коготь чертит круг в области сердца, которое бешено долбит от притока адреналина. Разметка для будущего надреза, да?

Сглатываю, в попытке смочить пересохшее горло и ошалело улыбаюсь. Сердце, конечно, не вырежут — убивать людей в присутствии такого количества свидетелей как минимум недальновидно, но шоу на уровне!
Этот спекталь я запомню надолго.
Сводил, блядь, девушку в театр на день Святого Валентина…

И тут до меня с опозданием доходит весь пиздец ситуации.А ведь я действительно пришел сюда не один, и в нескольких метрах стоит малышка Юленька, на которую, между прочим, сегодня были планы! И про которую я, молодец такой, успешно забыл. Охуевает, наверное, так же как и я, но, надеюсь, весь жреческий произвол скрывает мантия.
Лучше бы, конечно, скрывала, потому что стояк я предпочел бы продемонстрировать Юленьке при других обстоятельствах.

Тянусь выглянуть из-за плеча актрисы, но лента вдавливается в шею и душит. Жрица прекращает мои трепыхания, ставя палец с клыком на подбородок. Острым краем царапает контур нижней губы, вызывая недетскую дрожь и новый виток аритмии.

Сбивчиво дышу, гадая, сколько ей лет? Миниатюрная, особенно по сравнению со мной, но очень сочная. Насаживаясь на впивающийся клык, опускаю лицо и нахально рассматриваю грудь. Кожа светлая, гладкая, мерцающая, соски собрались в твердые пики… Облизываю губы, прикусывая нижнюю. Будто не себя кусаю, а это манящее великолепие.

Крепче стиснув меня бедрами, она шепчет на ухо, щекоча горячим дыханием:
— В глаза смотри. Только на меня…
И, отклонившись, берет в плен прикрытого маской взгляда. Возможно, всё дело в легкой асфиксии от удавки, но когда жрица начинает произносить заклинания, буквально вижу, как в её глазах загораются радужки.

Музыка становится громче, темп быстрее, текст актрис дублируется громким эхом из колонок, но я слышу совсем не то, что транслируют публике.
Гортанным низким голосом в такт музыкальному ритму жрица певуче произносит:
— Глаза твои чисты, как глоток воды, — коготь проскальзывает в опасной близи от брови.
— Губы твои терпки, как зерна граната, — обводит острием верхнюю.
— Кожа твоя горяча, как пески пустыни, — ладонь плашмя стекает на грудь и ненадолго задерживается в центре, “слушая” удары пробивающегося изнутри мотора, ползет ниже — на пресс, и оставляет узорчатые “автографы” из царапин на каждом долбанном кубике.

Мышцы пресса судорожно сокращаются, живот втягивается, и рука с кольцом скользит в образовавшийся зазор под слабонатянутым поясом джинсов.
Ладонь обхватывает каменный от распирающей крови ствол, и в черепушке вразнобой взрываются петарды. Да! Да! Да!… Хватаю воздух крупными глотками, ловя головокружение.

— Плоть твоя тверда, как… — жрица теряет слова, захлебываясь возбуждением, и прогибается в пояснице, покрываясь мурашками. Прохладные пальчики — не когтистые, слава египетским богам! — делают несколько волшебных движений вокруг головки и сбегают, лишая меня такого необходимого сейчас присутствия.
Куда?!

Глава 2

Сцена хитрым образом прокручивается так, что мы, три трахнутых жрицами мужика, оказываемся за перегородкой. Доносятся приглушенные звуки продолжающегося спектакля. Актеры и уводят зрителей дальше.

Выбегает девчонка — то ли реквизитор, то ли костюмер — и начинает отстегивать крайнего. Шутит с ним на грани по поводу наручников и БДСМ в целом. Товарищ, по идее, взведен, как и я, тему поддерживает, пошленько отвечая, но освобожденные руки не распускает. Интересный какой театр.

Наступает моя очередь. Девочка приближается танцующей походкой и, закусив губу, кокетливо улыбается, оглядывая вязь узора из красных полос на животе и груди.
— Ащ, красотищ-щ-ща какая! Новенький, что ли? — принимается развязывать ленту на шее.
— Эм… — мычу, как дебил. Шум в ушах еще не улегся, как и не вернулась способность соображать. — Первый раз у вас.
— То-то раньше тебя не видела! — деловито расправляется с наручником, обхватив запястье. — О, — смотрит на оторванный второй, — недавно ж крепления меняли…
— Я возмещу, — лезу в карман, надеясь, что хватит налички.
— Ой, брось, тут всё на соплях, — отмахивается и кивает на художества в разрезе моей рубашки, — лучше зайди попозже, обработаем тебе боевые ранения.
— Вполне возможно, — усмехнувшись, смотрю на неё пристальнее. Ничего так, но не жрица, нет…

К слову, о жрице… Найти по горячим следам вряд ли удастся, да и не стоит неадекватно метаться по помещениям, вряд ли она будет там одна, а поговорить с хулиганкой хотелось бы без лишних свидетелей…

Обнаружив за углом туалет, наскоро привожу себя в порядок, выбрасывая нахрен бельё и умываясь холодной водой. Верх уже не застегнуть. По-хорошему бы рубашку тоже нужно в утиль, но жаль выбрасывать такой трофей — память об отличном приключении, которое, надеюсь, только начинается.

Быстро пишу Юленьке сообщение, что исчезну. Сбрасываю на карту извинения в достаточном объеме, чтобы не скучала в праздничный вечер и взяла трубку, когда позвоню ей в следующий раз, а сам забираю пальто из гардероба и занимаю стратегическую позицию у служебного входа.

До конца спектакля время еще есть, но остаюсь на посту, чтобы не пропустить, если выйдет раньше.

Я же узнаю её?

Почему-то представляется невысокая брюнеточка с выразительными темными глазами. Фигуристая, десять из десяти. Крутой перепад рельефа по маршруту грудь-талия-бедра я оценил, и корсет тут ни при чём. Если утянуть девочку до такого состояния, то она не то что петь, дышать не сможет, а эта дышала… Еще и как.

Облизываю губы, вспоминая её вкусные выдохи. Расстегиваю пальто, подставляя саднящую грудь жесткому февральскому ветру — охладиться хоть как-то, но острые ощущения лишь утраиваются. Бля-ядь…

Мне срочно нужны дополнительные аргументы, чтобы жрица пошла со мной, даже если у неё есть мужик.

С самым убедительным, она, правда, уже познакомилась, но я обычно начинаю с…

“Цветы” - написано на небольшой будке напротив. Отлично. Держа в фокусе служебный вход, прошу оперативно собрать мне букет не из роз. И не из тюльпанов. И, мать его, не из орхидей.
Указываю на простые миленькие цветочки:

— Фрезии — отличный выбор, — с увядшим энтузиазмом сообщает продавец. Что, разочаровал я тебя, друг? Ну, не пишется в её образ другие цветочки. — Сколько веточек?
— Все, что есть давай, только в темпе.
Заклинание срабатывает, и через несколько минут мне в руки ложится объемный букет нежнейших кремовых бутонов.
— Сто девятнадцать веток, — объявляет с такой гордостью, будто сам их только что для меня вырастил.
— Считай, — запускаю приложение банка в телефоне.
— Без упаковки? Замерзнут на холоде…
— Не успеют.

Надеюсь.

В планах стремительный штурм крепости и быстрая капитуляция противника. Взвешиваю цветы в руке, представляя, как буду предлагать помочь довезти букет до дома — какой я джентльмен. Как не напоить меня чаем?
Но вес оказывается довольно гуманным, может не прокатить. С таким количеством роз сработало бы безотказно.

Возвращаюсь, становясь чуть поодаль, на случай, если её и правда приедет забирать мужик — я бы точно приехал, — не толкаться же с ним, кто первый. Цветы, естественно подарю, как восхищенный поклонник, потом в театре узнаю координаты и буду действовать по обстоятельствам.

Подъезжает машина такси, следом — вторая. Та-а-ак. От азарта покалывает кончики пальцев.
Ну же, давай, выходи ко мне, огненная жрица. Тяжелая металлическая дверь на здании распахивается со стуком, и на мороз, выдыхая облака пара, выходят актеры. Кого-то я даже идентифицирую. Весело передают друг другу бутылку шампанского, отхлёбывая из горлышка, и, распределяясь по машинам, договариваются, в какой клуб поедут.

Костюмерша узнает меня и что-то шепчет соседке, та тоже поворачивается и с интересом слушает.

Не моя.

Хотя они в объемных пуховиках и шапках, чёрт бы побрал этот оверсайз. Могу не узнать? Обе прыскают со смеху, я слышу неприятно высокий тембр второй — точно мимо.

Напряженно сканирую остальных — нет похожих.

Только решаю подойти, но труппа резво загружается в такси и отбывает, оставляя пятачок перед входом пустым. Название клуба, в который они собирались, я услышал, но задерживаюсь — вдруг жрица не отстала от компании?

Жду.