Высокий порог. Я не чувствую боли.

Предисловие.

Мир, все сцены в нём, все страны и ситуации выдуманы. Это альтернативный мир и все люди в нём не являются реальными, все совпадения с реальными личностями категорично случайны.

Текстом данного произведения никого обидеть не планировалось. Надеюсь, что данная история придётся вам по душе, и она найдёт своих читателей, ведь в неё я вложила всю свою душу и любовь.

Приятного чтения! ХХХ

Пролог.

– В сторону, в сторону! – прогремело у меня над ухом прежде, чем меня резко отодвинули, закрывая собой непонятную для моего сознания картину. Точнее… я просто не хотела понимать, что происходит. Но от моего взгляда не ускользнул факт, что двое человек: один сзади, другой спереди, тащили носилки, на которых лежал Эрвинн. Выглядел он совсем не так весело, каким запомнился мне перед уходом в горячую точку. Его одежда, по крайней мере та часть её, которую мне удалось рассмотреть, была багряного цвета. И как только ко мне пришло осознание, лазарет окутал металлический запах…

– Винн? - еле слышно произнесла я, стараясь обойти того, кто так бесцеремонно встал на моем пути, не давая мне сдвинуться с места. – Винн, что с ним?

– ДарФинн, убери её отсюда! – рявкнула Лэсли, когда я попыталась подойти ближе.

Теперь меня схватили за руки и куда-то потащили, не давая вырваться. Стойте… стойте, подождите…

– Эрвинн… Винн! – крикнула я, когда в закрывающуюся дверь увидела, как бессознательного в крови друга перекладывают на койку и тянут к нему аппарат ИВЛ и дефибриллятор… двери с хлопком закрылись, и я перестала что либо слышать вокруг. В ушах начало звенеть, а сердце колотиться с нереальной силой. У меня затряслись руки. Ноги перестали слушаться, я не могла дышать…

1 глава.

Не хочу опускаться в философию, но мне перестал нравиться наш мир… ровно после того события шесть лет назад. Когда наша земля разделилась на несколько государств и королевств, желающих заполучить как можно больше земли в тени огромной ссоры двух королей. Тогда я ещё не понимала всего масштаба трагедии, мне было всего двенадцать, но сейчас… Сейчас каждая семья в нашем королевстве прочувствовала на себе все ошибки человечества.

Это случилось внезапно. Буквально за один день жизнь всего нашего населения перевернулась. В один вечер все справляли новое тысячелетие, а на следующее утро по телевидению король заявил о войне. Он не согласился отдать свою дочь за представителя соседнего государства, поэтому враги решили, что будет лучше стереть наше государство с лица земли. И заодно под шумок забрать наши земли себе. После этого несколько других маленьких государств решили, что это хорошая возможность увеличить свои территории, но немного силы не рассчитали, и с позором решили подписать мирный договор, извинившись за наглую попытку возомнить себя сильнее всех. Только после их неудачной попытки встрять наш правитель взял их под жесткий контроль, опасаясь подвоха. Словом, взял их под прицел на всякий случай. Никому не хочется получить ножом в спину. Другие страны не стали рисковать и тихо наблюдали со стороны.

Теперь от каждой семьи нужен был один мужчина для пополнения королевской армии. Под раздачу попали все. Семьи, у кого были маленькие дети, или только дочери – лишились отцов. У тех, у кого не было отцов, но были взрослые сыновья старше восемнадцати лет – лишились сыновей. Были даже случаи, когда забирали и отца, и сына, если ему исполнялось восемнадцать и он ещё не служил.

Протесты не работали.

У людей была одна лишь надежда, что война поскорее закончится, и сыновья не успеют вырасти до призывного возраста.

К сожалению, были среди нас и такие “мужчины”, которые, имея взрослых, служивших сыновей, отправляли их вместо себя. Потому что хотели жить. И с одной стороны их можно было понять, если пришла такая повестка, то можно было уже заказывать себе памятник и заниматься своими похоронами лично, ведь оттуда мало, кто вернулся за эти шесть лет. В основном возвращают только инвалидов.

Звучит странно, да. Но… иногда, мне кажется, что это не просто месть. Возможно, конфликт между главами наших сторон был глубже, чем все предполагали, а отказ с нашей стороны стал для соседнего государства удобным предлогом.

Города и деревни стали быстро редеть. Непригодных для службы было немного, но они честно пытались помочь тем, кто нуждался в мужской помощи.

Изменились и методы воспитания. Всего за каких-то шесть лет. Мальчиков теперь с детского садика готовят к тому, что они пойдут защищать свои земли. И было странно понимать, что наша цивилизация достаточно развитая, средневековьем нас не назовешь, связь, гаджеты, электричество… у нас было всё. Единственное, чего с началом войны нас лишили — это справедливость.

Но не только мальчикам пришлось трудно в этот промежуток времени. Судьбы девушек стали решаться быстрее падения звёзд. Так как оставались только те из мужчин, кто был не годен, а рождаемость населения не должна была упасть, один мужчина мог оплодотворить нескольких девушек, конечно, если был в состоянии. И меня удручал тот факт, что мне придётся тоже испытать на себе подобное… даже не знаю, как назвать такое. Радовало только то, что до восемнадцати лет со мной никто ничего против моей воли делать не может. После восемнадцати я уже буду обязана заводить семью. С кем, не важно.

Но… счастье мое длилось недолго. Как только мне исполнилось пятнадцать лет, моя мачеха стала всячески меня готовить к предстоящему замужеству. Сказала, что даже выбрала уже мне подходящего мужчину. Своего друга. На минуточку, который старше меня на двадцать лет. Я его ни разу не видела за эти последние три года, но… моё сердце с каждым днём давало понять, что ничего хорошего меня не ждёт.

Было страшно… хотелось пойти к отцу и попросить не издеваться над своей единственной дочерью, но это не сработает. Я уже пыталась. Как только не уговаривала его. И плакала, и на коленях стояла… ничего не проняло его. Точнее, может быть он и хотел уберечь свою кровиночку, но не мог противостоять своей жене.

А тем временем мой старший брат, с которым у нас всего в один год разница, жил себе спокойно. Было обидно. Не знаю, как так вышло, но Наяда, наша мачеха, любила его больше. Намного больше. Она пришла к нам в семью, когда мне исполнилось восемь. И сразу же меня невзлюбила.

По Максу было сразу, ещё с детства видно, что он тихоня. Ходил весь такой щупленький, худенький, было чувство, что ветер подует и он сломается. Выглядел он довольно болезненно со своей бледной кожей, занимался художеством… Да и страдал он астмой.

Когда ему в прошлом году исполнилось восемнадцать, и он за переживал, что его бедного заберут на войну, что ему туда нельзя, он там зачахнет, отец с Наядой его поспешили успокоить, что с астмой туда не берут.

И мне стало ещё обиднее. Он, значит, будет заниматься тем, что ему нравится, а я… я буду прислуживать какому-то заплывшему мужику, который в два раза старше меня, и никогда не узнаю, что такое настоящая любовь? Никогда не открою дело всей моей жизни? Не повидаю мир?

Наяда буквально вдалбливает мне в голову “правила”, которые я должна буду соблюдать, когда выйду за её друга. Как я должна буду с ним разговаривать, каким тоном, что я должна буду делать для него, как готовить, убирать, обслуживать его… бррр… она будто меня специально выращивала для своего обожаемого друга.