Взгляд зверя

Классика треснувших отношений.

Я жила в большом шумном городе, и каждый мой день был наполнен суетой и спешкой. Это всегда выматывало. Работала в офисе, где проводила большую часть своего времени. После работы возвращалась домой, там ждали голые стены пустой квартиры, которую никак не получалось выкупить.

— Ты будешь платить ипотеку? — кричал в трубку Лёшка.

Когда-то мне казалось, что от мужа и ипотеки никуда не деться. На самом деле, всё возможно! Стоит только войти в рутину, потерять себя – и потеряешь всё.

Может и к лучшему, я так устала от этого!

— А разве я не плачу? — спокойно ответила ему.

— Нет, не платишь, моя часть больше, это значит, квартира остаётся за мной.

Я и мой муж прожили вместе уже много лет. Хотя некоторые посчитают, что восемь лет – это не срок. Поженились ещё в университете, и с тех пор всегда были рядом друг с другом. Но отношения начали ухудшаться. Я заметила, что Лёшка стал проводить больше времени вне дома, часто задерживался на работе и не хотел говорить о том, что происходит. Классика треснувших отношений.

Однажды вечером, когда я вернулась домой после работы, обнаружила, что мужа нет. Позвонила на телефон, но он не ответил. Тогда решила проверить его социальные сети. Даже скрывать не думал! Код на свой комп не поставил. И я увидела переписку. Общался с какой-то девушкой, и достаточно давно.

Когда он вернулся домой, спросила его об этом прямо. Он сначала отрицал всё, но потом признался, что действительно встречается с другой женщиной. Сказал, что любит её и хочет быть с ней. Я была шокирована и расстроена. Не могла поверить, что муж мог так поступить со мной.

Ведь я хотела быть первой. Первой уйти! Но всё было некогда.

А вообще, это больно и неприятно.

Я решила подать на развод. Трудное время для меня, но я знала, что это правильное решение. Хотела начать новую жизнь без своего мужа, который предал меня. Тридцать лет, не всё потеряно.

Но так всё повернулось, что я могу остаться без жилья.

И не до личной жизни, Лёшка действительно выплачивал ипотеку, его доля больше моей. А это значит, я останусь на улице.

Отключила звонок, потому что бывшего понесло. Ещё немного и начнет оскорблять. Друзьями не расстались, и каждую минуту своей жизни я вынуждена подавлять в себе злобу.

— Да, мама, — отвечая на новый звонок, я пробиралась сквозь толпу к своему дрянному офису.

— А я тебе говорила, что он говно! Я тебя об этом говорила! И молодец, правильно, что не родила от него.

Я бесконечно одинока. У меня нет друзей или близких людей, с которыми могла бы поделиться своими мыслями и чувствами. Я пыталась заводить новые знакомства, но мир явно сошёл с ума. Все закрываются в свои раковины. А у кого более или менее приличные семьи, не собираются общаться с одиночками. В конце концов я, похоже, замкнулась в себе.

У меня где-то есть сестра и прекрасная племянница. Но не мама. Она мне не подруга.

Каждый день похож на предыдущий – просыпалась, шла на работу, возвращалась домой и ложилась спать. Чувствовала себя потерянной и бесполезной. Жизнь казалась бессмысленной и скучной.

— Хорошо, что Лена родила, — сказала я матери.

— Ужасно! Твоя сестра совершенно непослушная, и ребёнком не занимается. Зря ты ей так помогала. Нашла где-то хахаля, и я не вижу внучку.

Так и не поняла: ей нужна дочь и внучка или нет.

— Она так на нас похожа, — сказала я в трубку, мечтая тактично прекратить разговор. — Твои серые глаза, твои тёмно-русые волосы. Родная ведь.

— Вот бы и удочерила! Где твоя Ленка шляется?

— Где моя Ленка?

И опять негатив рекой. И это ещё до работы не дошла.

Но даже в большом шумном городе можно найти своё место и быть счастливой. Просто надо собраться с силами откинуть всё, что мешает насладиться жизнью.

Я сейчас, я соберусь.

— Мам, я без квартиры, похоже, останусь.

— А я говорила: не связывайся с ним! Я говорила тебе! Ну, и куда ты пойдёшь?

— Если в ближайшее время не найду работу, то приеду к вам.

— Вот этого мне только не хватало!

— Я перезвоню.

Как меня всё бесило, так я устала. Снять комнату, сменить работу и начать бегать на свидания, просто ради удовольствия. Возможно, мне даже не нужен человек рядом… Дико устала, я вообще испита до дна.

В городе прохладно утром, конец лета, а я в тонкой блузке и в юбке ниже колен. Но мне жарко, не хватало воздуха.

Нет, надо как-то выкарабкиваться, должен же быть у меня инстинкт самосохранения. Я просто обязана выжить.

Витаминов что ли купить.

Я остановилась, постоянно бежать – сил не хватит. И посмотрела на серое небо. Суетящаяся масса из прохожих задевала меня и толкала, но я смотрела вверх.

У мамы городок маленький. Но там можно устроиться. Уеду.

*****

Я работала в этом офисе уже три года. Была менеджером по продажам и занималась продвижением услуг компании. Работа была довольно сложной, но я справлялась со всеми задачами. Однако в последнее время стала замечать, что доход не покрывал все расходы. У нас ипотека, которую нужно было выплачивать каждый месяц, и я устала от того, что приходилось экономить на всём.

Сегодня решила обсудить эту проблему со своим начальником. Как дура пятнадцать минут пыталась объяснить ему, что моя зарплата не соответствует уровню ответственности и нагрузке. Старый, лысый мужичок выслушал меня, периодически смотрел на грудь под блузкой, потом на мои ноги и натянуто улыбался. В конце предложил увеличить зарплату на десять процентов, но в будущем году.

— Михаил Сергеевич, это невозможно!

— Невозможен цвет твоей блузки, Архипова, — скучающим голосом ответил заплывший старый босс.

— Это лаванда.

— Тебе не идёт, ты становишься бледной.

— Бледность соответствует зарплате. Михаил Сергеевич, я становлюсь мёртвой от вашей работы!

— Хватит ныть, Архипова. Хочешь, я куплю тебе блузку, новую юбку и ещё чего-нибудь.

Странный попутчик

Я даже на него старалась не смотреть. Вот с первого взгляда, как вошла в купе, поняла, что дорога до мамы будет «весёленькой».

Поставила планшет на столик, стараясь вести себя тихо. Написала заявление на увольнение, но не отправила, побоялась. А вдруг придётся вернуться? Тогда написала начальнику, что поднялась температура, и я заболела. Пусть сам за такую зарплату корячится.

Проверила почту. Отдохну, потом решу, куда дальше. Мама отдыхать может не дать.

Она выкинула меня двенадцать лет назад из дома, обрадовалась, что я поступила. Первое время высылала деньги. Но я поняла, что нужно быть самостоятельной. А теперь ещё дошло, что нужно уметь быть одинокой.

Где-то рядом внутренний мир, он должен был заменить мне весь этот мрак, который меня сейчас окружал.

— Портвейн будешь? — мягко пробасил попутчик.

Кроме нас в купе никого, а он здоровый и с выпивкой.

У него толстые тёмные пальцы, ногти заострённые и под ними грязь, или они так отслоились. На волосатом запястье массивный золотой браслет. Брюнет, но глаза светлые, зеленоватые. Морда такая бандитская, что мне хватило одного взгляда.

Дичь!

— Тощая такая, давай накормлю.

— Стройная, — поправила я.

— Точно-точно, теперь это так называется, — хрипло рассмеялся незнакомец.

Странное выражение, как у старика. Мне показалось, что он мой ровесник.

Мужчина раскладывался активно. Положил на салфетку свёрток из фольги. Раскрыл. А там тёплый ещё кусок мяса.

— Сам готовил, объеденье.

Ещё раз посмотрела на мужчину. Большие уши, бородка, волосы курчавые и глаза салатовые. Глаза, если честно, отпугивали, нереальные какие-то.

Он улыбнулся и пластиковыми столовыми приборами отрезал мне кусок своего мяса.

Когда я ела и не вспомнила. Начну скоро в обморок падать. Запах мяса будоражил, и есть захотелось

— Угощайся.

В пластиковый стакан полился рубиновый портвейн.

— Пить не буду, — еле слышно сказала я.

— Хорошо, хоть поешь. Голодная наверняка.

Заботушка. И чего бы это? Не трахнуть ли?

— Спасибо, — сухо поблагодарила я и приступила неспешно к еде, поглядывая в окно купе.

Пролетала тайга, сплошняком деревья. Темнела, приобретая глубину.

Можно было и дешевле проехать, но места на ближайшие поезда были только в купе.

А мне ночевать негде, не тратиться же на гостиницу.

Впереди: вынос мозга, плачущий младенец, пропадающая вечно Ленка.

— Лавр, — он протянул мне через столик руку.

— Вероника, — пожала я горячую сухую ладонь, такую широкую, что когда мужчина сомкнул её, мои пальчики исчезли в этом рукопожатии.

— Вера, куда едешь?

— Ника. Еду в Лесное.

— О! Я в Лесном всех знаю, и Архиповых тоже, вы в трёхэтажке живёте.

Я замерла. Он видел мой билет и запомнил фамилию. Он действительно из Лесного.

— Я не помню вас.

Такую рожу точно запомнишь. В страшном сне таких мужиков не встречала, так что вообще его, как мужчину не рассматривала.

— Лавр Михайлович Утрице, не свечусь, поэтому могла не видеть, — посмеялся он, сверкнули большие белоснежные зубы.

До чего же отталкивающий тип!

— Утрице – самая лучшая семья! Все мужики отличные. Поверь мне на слово. Ешь, Ника, это балдёжь!

— Спасибо.

Я аккуратно пластиковой вилочкой и пластиковым ножиком отрезала себе кусок мяса. На вид вкусное, а запах вообще писк.

И я чуть не запищала, когда вкусила это божественное блюдо.

— Как? — ждал моей реакции мужчина со странным именем.

— Это лосятина, — кивнула я.

— Точняк! — обрадовался он, наливая мне немного вина в пластиковый стакан. А потом себе налил и залпом выпил. — Не всем нравится.

— Оно своеобразное. У меня отец был охотником, иногда приносил, — разговорилась я, чего делать не стоило.

— За знакомство.

Я вынужденно взяла свой стаканчик и чокнулась с ним.

Всего лишь три кусочка. А ещё портвейн. Я ощутила истому и чувство глубокого удовлетворения и расслабления. Приятная усталость горячей волной растеклась по всему телу.

— А ты себе бельё не взяла, — недоумевал странный тип.

— Пять часов ехать. Зачем?

— Выспаться можно, — рассуждал Лавр и хотел подлить мне ещё портвейна, но я быстро перевернул стаканчик.

— Нет, спасибо, — еле слышно сказала ему, с вожделением смотря на свой ужин.

Это божественно! Это невероятно вкусно! А как подобраны специи!

Сказать ему? Меньше всего хотелось вступать с ним в контакт, даже словесный.

— Может, чая возьмём?

— Если захочу, я сама возьму.

— Почему сама, я же есть. Хотя ты ко мне не привыкай.

К тебе, Лавр Михайлович, не привыкнешь.

У меня вырвался смешок. Несдержанно, но я же собиралась вроде раскрываться для этого мира. Тем более, после мяса чувствовала себя сытой и довольной. Мысли будто замедлились, никаких переживаний и душераздирающих предположений. Я, похоже, перестала себя накручивать. Движения стали более медленными и спокойными, я откинулась на стенку, ощущая комфорт и уют. Обстановка не напрягала, и не раздражал мужчина.

Он высосал бутылку на раз-два. Достал другую. В глазах салатовых блеск, Лавра понесло. Начал рассказывать про бизнес, связанный с лесом, про торговые пути. Потом про особенности охоты на лося. Про конкурентов…

Я поднялась, взяла себе одеяло и подложила под голову, сидя. Смотрела в планшет, на него и слушала-слушала.

Засыпала, веки тяжёлые. Мелькали тёмные тени за окном. Накрапывал дождь.

Летела тайга… Или я над ней. Стучали колёса, покачивало.

Я спала или нет?

— Ник, всё давай!

Я распахнула глаза, выпрямилась.

Поезд стоял, а мой попутчик, здоровый такой мужик, в плаще чёрном, на спину закинул свой рюкзак, с меня размером, и вышел из купе.

— На дальней станции сойду – вода по поя-я-яс! — басовито пел Лавр.

За окном лил дождь. Я быстро вытащила свой чемодан, закинула планшет в сумку. Торопливо побежала на выход.

Зверьё

Дорога завернула на небольшую поляну, окружённую плотной стеной леса. А на поляне стоял дом. Давно видимо построенный – крыша покрыта мхом, а стены были из грубо обработанного бревна. Окна небольшие, занавешенные, в них не горел свет. Дверь была низкой и широкой. Рядом с домом росли цветы и травы, темнели ещё какие-то постройки. А вокруг царила напряжённая тишина. И когда Лавр заглушил машину, совсем тихо стало, я слышала своё дыхание и стук сердца.

Он открыл дверцу с моей стороны.

— Горячая вода должна быть, не трясись, как заячий хвост, — он вытащил мой чемодан и подал мне свою руку. — Ника, выходи.

Я вцепилась в бутылку минералки, будто она меня могла удержать от падения. Такого неуправляемого, бесконтрольного падения в неизвестность. Ведь лес был чужим. Я такого не видела, чтобы стволы деревьев не обнять, чтобы до небес росли кроны.

— Нет, — ответила я.

— Не замёрзла? Разве?

И тут раздался вой зверя. И не факт, что это был волк. Лавр резко оглянулся и заметно напрягся.

— Зверьё ходит, — пугающе прошептал он. — Давай в дом, у меня ставни здесь железные.

И дёрнул меня за локоть, скинув вниз из кабины машины. Я ойкнула, но его сильные руки резко поставили меня на землю.

— Не тормози, Ника, мне ещё ехать. Вези свой чемодан.

Он кинул мне ручку чемодана, а сам из кузова своей машины взял на плечо какой-то необъятный тяжёлый мешок, и направился с ним в дом.

— А как же я? — семенила за ним, не желая оставаться одна. — Мне же домой надо!

— Но не сейчас же!

— А когда? Ты меня не кинешь?

Одинокий фонарь у края дороги начал мигать, и я послушно забежала в дом, перепуганная всем происходящим.

Проходя между входной дверью и помещением, обратила внимание, что толщина стен просто угрожающая. То есть дом из бревна, внутри обшит досками, а между ними прослойка из бетона. Ничего себе лесной домик.

Внутри было тепло и тихо. Лавр скинул свою ношу на пол, включил свет, совершенно тусклый. Лампочка одна.

Из-за стен, снаружи дом казался больше, чем оказался внутри. Запах странный стоял, вроде древесиной пахло, шкурой какой-то и хвоей, остро так.

Посреди комнаты стоял деревянный стол, а на нём керосиновая лампа.

Сразу, справа от входа небольшая кухня: от пола до потолка ящики, два разделочных стола. А вот плиты не было, только примус современный. Всё из потемневшего дерева. И что я понимала, отгорожен санузел.

На стенах висели полки с разными предметами. В углу комнаты печь, из которой исходил приятный запах дыма. Дальний угол за печкой рассмотреть не удалось, за то прямо по курсу наверх вела деревянная лестница с одним пролётом, из неструганных досок. Под ней что-то вроде шкафа или подсобки. Второго этажа не было, имелся выход на чердак, дверь напоминала люк, установленный под наклоном. Напротив печки и стола с лавками растянулся старый кожаный диван, на котором лежали несколько подушек и одеял. На полу валялся мусор и разные предметы быта. В домике было не меньше восьми окон, на все стороны, кроме той, у которой стояла печка и лестница.

— Михалыч! — закричал за моей спиной Лавр, и я, вздрогнув от неожиданности, ухватилась за ручку своего чемодана. Тогда Лавр более спокойно добавил, — располагайся, Ника, будь хозяйкой. Михалыч! Слышь, я тебе девушку привёз! Не съешь её.

И хлопнула за спиной дверь.

— Лавр…

Я растерянно кинулась ко входной двери. Но снаружи её заперли. Я забарабанила по мощному полотну кулаками.

— Лавр! Выпусти меня!!!

Это такой бункер, дверь которого я точно не взломаю. Под своё отрывистое дыхание и сердцебиение напоминающие удары колокола, я бросилась к ближайшему окну у дивана, откинула занавеску из мешковины. Окно открыла. За ним решётка, которую снаружи я сразу не приметила... Поскольку были ещё ставни. Их Лавр начал поочерёдно открывать.

— Ника, я тебе рекомендую не вылезать из дома, — мужчина стоял рядом с окном.

Его было неплохо видно в свете одного фонаря.

То есть всё же вылезти из дома возможно, раз он рекомендовал этого не делать.

— Ты что сделал?! Выпусти меня! — закричала на него.

— Куда?! — захохотал он, и рот его как-то неестественно раскрылся, стал огромным.

Я дышать перестала, от окна сделала шаг назад.

— Если выйдешь, Зверьё точно сожрёт! Верь мне, Никусь.

Я в ужасе смотрела на горящие глаза за его спиной.

— Лавр! Сзади!

Гигантский зверь приближался к дому, и именно к тому, кто привёз меня в этот странный дом.

Это было невиданное существо!

Под светом одинокого фонаря мелькнула кожа покрытая толстой слизью и зеленоватой шерстью. Глаза горели красным огнем, как у дьявола. Огромные клыки выступали из его пасти, с них капала слюна. Оно издавало ухающие и пронзительные крики, которые заставляли дрожать от ужаса.

У этого монстра четыре длинные и кривые конечности, усеянные острыми когтями. Его движения устрашающе быстры, как у дикого зверя.

Это и было Зверьё!

Какое-то огромное, смертоносное и кошмарное.

Тело несуразное, с выпирающими костями, мускулистые руки, длинная морда, похожая не то на волчью… Нет таких волков и медведей! Крокодил, однозначно.

— Окно закрой.

Лавр неожиданно метнулся в сторону, а существо врезалось в дом, в решётку. Раздался треск, но монстр внутрь попасть не смог.

Хлестнула на пол часть его слизи.

Я закричала, отскочила в сторону. Из окна раздался рёв, рык и приглушённые удары.

Быстро поднялась. И, пригибаясь к полу, поползла вдоль дивана. Наступила на какую-то банку, распласталась, но мигом собралась и бросилась к другому окну. Откинув занавеску, увидела, как во тьме дрались две мрачные фигуры.

Единым комом валялись, приминая траву.

Страшный лесной монстр мог стоять на двух ногах, но мог также передвигаться на четвереньках. Его тело было мускулистым и мощным, что делало его ещё более устрашающим.

— Лавр! — панически закричала я и тут же заткнула себе рот ладонью.

Новый дом

Сколько я сидела в углу, непонятно. Лампочка мигала, стало тихо. Настолько, что казалось эта тишина гудела. И любое движение вроде могло привести к погибели. Поэтому выпрямлялась очень долго и очень медленно.

Я приблизительно поняла, до какой длины растягивалась эта цепь, на которой сидел зверь. Я в относительной безопасности.

Боясь громко дышать, я выбралась из угла и аккуратно, очень аккуратно легла на диван.

Взяла подушку, она была неприятная, наполненная сухим зерном: тяжёлая и издавала шуршащие звуки. Но я подложила её под голову и медленно укрылась одеялом, во все глаза глядя в темноту, в которой спрятался зверь.

Вскоре начало светлеть, и я увидела, что зверя в углу нет. А спрятался он в дверном проёме, что имелся в стене, и цепь вела туда, не было оборотня видно.

В момент, когда я успокоилась, то закрыла глаза.

Смогла уснуть.

Как долго спала, не могла определить. Я потерялась.

Мне так не хотелось просыпаться – краситься, надевать дешёвую одежду и тащиться в свой офис. Это просто невыносимо! Я не хотела там работать. Работа должна доставлять хоть какое-то удовольствие – если не сам процесс, то хотя бы зарплата. Если ни то, ни иное не удовлетворяет, надо бежать. И я бежала во сне. Неслась по лесу светлому, где солнце пробивалось сквозь кроны. И неожиданно завыл волк.

Да так громко, что я проснулась, резко села на диване. На мне юбка, туфли и лиловая блузка, в которых я ехала в поезде.

— О, господи, — с ужасом выдохнула я, оглядываясь по сторонам.

Это мой новый дом, никакого офиса мне не светит. И теперь неясно, что хуже.

Зверь, не выходя из своего укрытия, прямо в дверном проёме закидывал волчью морду вверх и выл. Он припадал к полу, от этого не казался таким огромным, каким был на самом деле.

— Напугал! — от нервов крикнула я ему. — Ты напугал меня!

Волк перестал выть. Поблёскивали в темноте его жёлтые глаза.

Сквозь занавески из мешковины пробивались лучи солнца, скользили яркими дорожками по грязному полу, потрёпанному кожаному дивану, попадали к печке, у которой валялась охапка дров.

Волк заскулил.

— Что? — спросила я у него.

Он так и не выходил вперёд.

— Михалыч, — хмыкнула я. — Это ведь тебе еду принесли? Да? Еду принесли, кинули, чтобы ты не достал. Живодёр твой Лавр.

Когда я говорила, мне становилось легче. Я всё понимала, что такое приключение пережить крайне сложно, возможно даже не получится, и психика моя навсегда сломана. Но нужен какой-то план действий, чтобы не потерять себя и как-то двигаться дальше.

Я натянула улыбку. Психологи говорят, что это помогает, даже если совсем плохо.

А у меня плохо!

Я в неизвестном лесу, в неизвестной избушке, вдвоём с оборотнем. А за окнами Зверьё.

Что там Лавр говорил?

Зверьё выходит только ночью.

Я, опасаясь оборотня, переползла на другой конец дивана. Встав на ноги, распахнула створку окна, в которое врезался прошлой ночью странный монстр. Слизь тогда хлюпнула на пол, она уже высохла, и осталась только белая противная корка.

Ворвался свежий, невероятно чистый поток воздуха, наполненный запахами леса и мокрой, после ночной прохлады, травы. Было чудесное утро, поляна изумрудная залита с золотом.

Это просто потрясающее место! Не знать бы, что в этом лесу водится, что на цепи за печкой сидит настоящий оборотень, то можно было бы отдохнуть от стрессовой жизни в городе.

Тяжело вздохнув, я потёрла ладони и подошла к мешку, которую принёс Лавр. Сдвинуть я его не смогла, это указывало на то, сколько сил в Лавре, который так легко донёс до дома такую тяжёлую ношу.

Там было мясо в пакетах, мука, соль, сахар, крупы.

Зверь скулил.

— Есть хочешь? — посмотрела в тёмный угол.

Оборотень выглядывал из-за печки. Острая серая морда, чёрный нос ловил запахи. Морда спряталась, появились жутковатые лапы-руки. Пальцы длинные с пушком сгибались, будто оборотень потягивался, когти скребли деревянный пол.

— Накормлю, — сказала скорее себе, чем ему. — Но так как ты явно наполовину человек, питаться будешь человеческой едой. Понял?

Он не понял, подвывал.

Кухня небольшая, я проверила ящики. Всё было! Прошла дальше, там санузел без света. Стоял унитаз, загаженный настолько, что я скривилась. Раковина железная с ржавчиной и медный кран. Горячей воды не было, но хоть так. На стенах висели медные тазы разного размера.

Я вернулась на кухню, чтобы взять подходящую алюминиевую кастрюлю. Воду в неё набрала и кинула кусок мяса, поставила на примус.

Вернулась к печи, опасаясь зверя. Соблюдая дистанцию, сделала шаг в сторону, чтобы глянуть на него.

А он лежал на полу, уложив свою волчью морду на кулаки рук.

Увидев меня, уши прижал.

И в этот момент меня такая волна умиления посетила, что я тихо рассмеялась, рассматривая его. Он же как зверь. Пёс на цепи. Он милый и прикольный. Жаль, что агрессивный.

Я попыталась взять себя в руки.

Это животное всё же. Дикое. Хотя вилял хвостом, и тот был таким тяжёлым, что при ударах об пол издавал приглушённые хлопки.

Я отошла к своим вещам.

Чего и стоило ожидать, связи никакой не было. Совсем. И заряд на телефоне садился. Я достала зарядник, обошла всю комнату, но розетки не обнаружила.

Как человек цивилизованный, я решила помыться. Придётся в тазиках. Потом оглянуться вокруг. Накормить себя и зверя тоже было необходимо.

— А печь я топить не умею, — сказала громко.

В ответ фырканье. Это немного поддерживало. Глупость конечно, но я не одна.

— Но попробовать можно.

Как топить печь? Дым должен улетать в трубу, у трубы есть задвижка. Она оказалась открытой. В топке развела небольшой костёр, спички имелись.

— Не так уж и сложно, — сказала я Михалычу.

На умирающем телефоне поставила музыку.

— Помирать так с музыкой, — сообщила зверю.

Попсовая мелодия только тоску наводила, но было весело, когда волк начал под мелодию подвывать.