Я буду держать тебя

Пролог

— Денис? – Ида выдохнула, когда он подхватил её под руку и втолкнул в квартиру. Перекошенный и злющий.

Внутри так жутко стало. Он сидел на лестнице и ждал, пока она вернётся?

Рот наполнился вязкой слюной, пальцы свело от волнения.

— Что случилось, Денис? – всё же смогла выдавить из себя.

Он захлопнул беспощадно старенькую входную дверь.

— Когда ты собиралась сказать мне, что у тебя есть муж, а? – прохрипел с рыком Сорокин, нависая над ней. — Или это вообще не очень важная информация, зачем она? Потрахались и норм, да?

— Я… – губы тоже свело. Теперь лёд схватил и позвоночник, боль расползлась по пояснице.

Так некстати в голову полезли воспоминания о разговоре с Сашей…

“Ида, ты просто не знаешь с кем связываешься, милая, пожалуйста. Я же по-дружески переживаю, Ида! Сорокин псих, понимаешь? Он вообще на всю голову ударенный – неуправляемый и бешеный! У него проблемы с гневом, контролем! Ида… он, когда ему десять было, пацана лет пятнадцати на льду чуть клюшкой не забил! И он не изменился. Ида, такие не меняются. Держись от него подальше!”

И сейчас она видела этого бешеного Дениса. Вот он – хрипит в неё, требуя… чего?

Разве они вообще что-то друг другу обещали?

Просто секс. Между ними просто секс. И ничего.

Но надо было сказать про мужа, да? Надо… Дура, Ида, какая же ты дура!

— Ты… ты… Ада, давай, сучка! Это типа месть? Да? У него там малолетка? Сколько ей? – одна рука у неё на горле, вторая на стене. В кулаке, побелевшие костяшки.

Вспышками. Аделаида понимала, что отключается, не соображая.

— Сколько? – орнул в неё Денис.

— Девятнадцать, – ответила и не узнала свой голос. Пропал. Это даже не хрип, а какой-то последний вздох.

— Супер. А ты решила, что на тебя не клюнет пацан какой из молодёжки? Или просто там у тебя что-то на стеснительном и моральном заговорило? Чуть постарше нашла? Один разочек? – чеканил Денис. — Ты не собиралась продолжать – просто трах на раз, пох! И как? Чего ты хотела? Уела его, кончая подо мной, а, Ада? Полегчало, сука! Сука! Бля!

И Аделаиду перекрыло. Она решила, что уж можно потягаться с ним, насрать на всё!

— Да пошёл ты, – сильно пнула, извернувшись.

Пусть и была где-то там на подкорке мысль – в колено нельзя, оно травмировано, но ударила, пришлось куда-то, не знает она куда. Рукой очертив дугу врезала по лицу. Денис зашипел. Ида даже ждала, что ударит.

— Не смей, не смей, мелкий засранец, – тем не менее прорычала уже сама. — Проблеваться теперь охота, что трахнул меня? Оскорбился? Не лезь ко мне в душу, ясно! Да, он трахается с девкой девятнадцати лет, да! – на глаза выступили злые слёзы обиды. — Доволен! И я тебе дала, потому что захотелось понять, как это с малолеткой! Всё? Кончил? Нах съебал от меня и не…

Дальше она попыталась вывернуться, снова ударить – теперь уже можно и по колену, и по лодыжке и по вот его плечу с вывихом… и морде этой всей из себя звёздной и неотразимой.

Но не смогла. Потому что Денис сделал всего одно движение, как ей показалось и при этом с десяток же – сгрёб её, не давая вообще ничего сделать. Телом к стене, рука одна теперь голову зафиксировала, другая дёрнула пуговицы на джинсах…

Сорокин нагнулся и жёстко поцеловал её. Ида на инерции, на обиде, на адреналине – укусила его за губу до крови. Она бы орать начала от ненависти к себе, потому что он оторвался с ухмылкой, а внутри у неё завертелась спираль дичайшего желания, болезненного. Свело всё.

— Давай, Ада… давай, бесёнок, мозги, нах, крошишь, – и снова поцеловал. Жёстко, без мягкости, требовательно, зло.

И Ида ответила, теряя голову от его напора и вкуса крови, наполнившего рот.

Да… да… мозги в крошку!

Правда… пох?

Глава 1

— Аделаида Георгиевна, у нас начнётся тренировка? – пролепетала девочка, потащив женщину за рукав.

— Да, крошка, сейчас этих неандертальцев с клюшками прогоним и будет нам каток и тренировка, – улыбнулась Ида, оглядываясь, выискивая взглядом Виталину, которая завершала шествие, ведя за руку самую младшую девочку в этой группе.

Кивнула, чтобы помощница присмотрела за девочками и шагнула в сторону бортика.

— Долго ещё? Освободите нам каток, – возмущённо обратилась она к парню на льду.

Дальше был второй. Тот хоть детьми занимался, а этот просто загорал.

Но на вид приятнее (слегка) чем Коняев. Того Ида вообще не переваривала – гандонище с большой буквы.

— Простите, но лёд теперь наш!

— У нас ещё полчаса, – развёл руками этот весь из себя звезда хоккея, потому что Ида знала о программе, знала, что Коняев постоянно всем и вся говорил, какой он весь красавчик и известен на всю Русь-матушку.

Но кто сказал, что этот не гандон ни разу?

Она окинула очередного мачо колким взглядом и показала на противоположную часть катка:

— Та часть наша.

— Да не вопрос, не уверен, что у них прыти хватит до вас добраться, – отшутился звезда спорта, снова улыбаясь, кажется уверенный в своей неотразимости.

Аделаида отвернулась и закатила глаза.

— Давайте, крошки, на лёд! – скомандовала она, но на каток вышла последней.

Виталина попросила отлучится, а когда вернулась была сама не своя и Ида, вздохнув, отпустила девушку домой.

Она сама прекрасно справлялась. Обычно… и вот всё пошло наперекосяк.

Сегодня Ида уходила последней, закрывала и опечатывала подсобные и складские помещения.

Наглого хоккеиста нашла в одной из комнат, где лежала амуниция, та, что предоставлялась благотворителями.

— Мне надо закрыть и опечатать помещение, долго ещё? – поинтересовалась Ида, изучая спину звезданутого засранца, который ей на глаза попадался весь день.

То и дело ловила его взгляд, от которого становилось не по себе. Особенно на льду, когда отпустила Виту, а этот…

Её воспитанники, впервые кажется, вели себя так, что то и дело приходилось на повышенных тонах отдавать приказы или ловить, чтобы не заезжали на половину катка, где занимались хоккеисты из программы. Но и какие там хоккеисты – этот наглец был прав, сказав, что у них прыти не хватит… у её учеников хватило.

— Придержите ваших одуванчиков, – съязвил он ей в спину, когда она загоняла мальчишку из своей группы, который решил внезапно, что клюшки интереснее. Впрочем этому может и интереснее…

— А у вас кто? Костоломы? – вернула замечание Ида, оглядев мальчишек и самого звезду хоккейную. Пренебрежительно фыркнула.

Зря наверное. Потому что там в этом взгляде устремлённом на неё что-то жутковатое ей привиделось, пусть и лицо этого секс-символа перекосила улыбка, но взгляд не сулил ей ничего хорошего.

И кажется расплата случится сейчас? Угораздило же оказаться с ним наедине, да ещё в таком месте!

— Вообще этот вопрос можно расценить как оскорбление, – протянул хоккеист, — но так и быть, для тебя, моя сладкая, я могу ответить – печально, что в твоей жизни мужики такие скучные, что ты задаёшь им этот вопрос.

— Что? – Ида распахнула глаза, почти задохнулась от возмущения.

— Да, детка, я могу оооочень долго, – протянул он, вставая. — Но спрашивать когда же там всё закончится ты не будешь, сил не хватит.

— Вы совсем? – ей и оплеуху хотелось ему отвесить, но и срубил наглостью так, что внутри всё передёрнулось.

— Ты размечталась проверить, что у тебя в глазках двоиться начало? – ухмыльнулся засранец.

— Какого… что?

Ида вообще не сразу поняла, что он имеет ввиду под двоится, но и какого хрена она вообще слушает всё это? Уму непостижимо!

Она задохнулась, ругаясь про себя – избегала конфликтов, пугалась таких ситуаций, да и просто… одна в замкнутом пространстве без нормального света – осознала и ужаснулась.

Развернулась уйти, но навернулась на чём-то попавшем под ноги (здесь после предыдушего звезданутого экземпляра, Коняева, такой беспорядок, что…), нога подвернулась и Ида попыталась найти опору, но конечно, как назло, руки провалились в пустоту, ничего не нашли. Зато её нашли руки этого самого хама хоккейного.

— Ничего себе, я ещё не начал подкатывать, а ты уже падаешь мне в руки, – обжёг кожу за ухом полный наглости шёпот.

Снова задохнулась. Но на этот раз сердце отплясало канкан, а внизу живота перекрутило. Ида попыталась найти себя. Вытащить возмущение. Это получалось. На него. И на себя…

“Это что за реакции? На старости с ума сошла, Ида?”

Она шумно выдохнула и выпуталась из рук наглого пацана, предварительно ударив его по рукам и зашипев, кажется пытаясь ругнуться, только против физики и химии не попрёшь, а уж биологии тем более – Ида проанализировала этот надменный взгляд, с которым столкнулась. Понятно, что такой вот укладывает девиц в постель штабелями.

Нога снова подвернулась и… что ж такое?

— Шайба, – многозначительно протянул этот поганец, не разрывая зрительного контакта, а от рук, держащих её за талию исходил предательский жар, который понесся по телу волнами, призывая к иррациональному, более тесному контакту.

— Ваш друг раздолбай – никакого такта и полнейший беспорядок после него, – попыталась прийти в себя Ида, вытаскивая из себя сердитость и раздражение, которое всегда были в ней, когда она сталкивалась с Коняевым.

— Мой друг? – этот амбал (рост точно под два метра) её всё же отпустил, правда перед этим, приподнял, словно она маленькая девочка, вот так за талию вверх, пнул шайбу, на которой она навернулась и не один раз, а потом поставил Иду на пол. — Игого?

Глава 2

Денис стоял и, склонив голову набок, изучал удаляющуюся от него тренершу.

Весь день она прожигала его взглядом. Ух, какая…

Не понятно, чем Сорока ей так не угодил, что она его взглядом прибить хотела – хотя предположение, что он ей когда-то там в прошлом что-то сделал, всё же вполне себе казалось реальным.

Мало ли – на льду бывает всякое, а он тут, на этой самой арене, всё же учился на коньках стоять, шебутной был, непоседливый… грубиян, чего себе рисовать, реально быдло. Особенно, когда подростком был. Подумал, что она тут тогда работала и он может огрызнулся на неё, откуда ему помнить?

Только… нет, определённо кого-то по имени Аделаида точно запомнил бы.

Значит она просто так… ну, или запала?

И тут здрасти, как подфартило. Прижал тет-а-тет, так сказать, в подсобке. Красавчик.

И рили, горячая, такая боевая, пусть и мелкая, чтобы достать до него ей надо подпрыгнуть. Только она ж фигуристка – подпрыгнуть ей вообще не проблема.

Денис хохотнул своим мыслям.

— Постойте, как? Нет, что значит? Где? Сейчас? – тем временем возмущалась в телефон мелкая демоница Ада. — Но был уговор на завтра, и… и… что мне сейчас делать?

Сорокин прошёл мимо, присвистывая, ловя раздражённый и растерянный взгляд Аделаиды этой Георгиевны. Вот же имя…

Точно запомнил бы. Точно.

— Где? Постойте. А как… да я здесь, сейчас! – женщина сбросила вызов, ругнулась и побежала на выход.

Через минут десять минут, выходя из комплекса, Денис узрел Аделаиду, стоящую перед огромной, кажется с неё размером, коробкой.

Вид у женщины был мягко выражаясь растерянный. Сорокину показалось, что немного и она расплачется. Оглядевшись по сторонам, будто потерялась, уставилась в телефон, потом на двери комплекса.

Встретилась с ним взглядом.

— Помощь нужна? – поинтересовался Сорокин.

Но кто ж эту королеву льда разберёт – вот она рыдать готова, а его увидела и сразу вид такой “шёл бы ты, мальчик, без сопливых разберусь!”

Нет, может Дэн, конечно себе это выдумал, а может и не совсем…

Женщина вздёрнула носик свой, горделиво, мотнула головой и сказала “не надо, спасибо”.

Сорокин пожал плечами и отправился на стоянку. Автозапуск движка врубил ещё, когда вещи забирал в здании, поэтому сейчас подошёл уже к прогретой тачке. Бросил сумку и клюшку на заднее сидение.

Сев за руль отчего-то сказал себе, что ему плевать на проблемы тётушки по имени Аделаида Георгиевна. И вообще…

Даже проехав мимо неё, твердил себе, что останавливаться не нужно. Но…

Притормозил, сдал назад, когда увидел, что она безуспешно пытается сдвинуть коробку. Вышел из машины.

— Что у вас там? – ухмыльнулся и…

Чёрт! Кусачая тренерша почти плакала.

Денис ненавидел женские слёзы. Его перекорёживало до паники. И злило. Но понятно, что злиться на неё не надо совсем. Усугубит.

Он тяжёло вздохнул, нагнулся, подхватывая и поднимая коробку.

— Да ебать, там что вообще? – тут же пожалел, что вернулся, что полез… упрямство природное помешало послать бабу неудобную нах, вместе с её самомнением и коробкой.

— Что вы себе… – выдохнула она на всхлипе.

“Позволяете!” – закончил он про себя фразу, которую она не смогла.

— Денис Вячеславович, но можно и не так официально, – ухмыльнулся. — И я ВАС, – показал на женщину, потом вниз, — с коробкой, собираюсь доставить, куда скажете. Так что просто будь уж так добра, королева снежная, багажник открыть, а?

И Сорокин был готов, что Аделаида начнёт упираться, там, или ещё чего. Но она не стала. К его удивлению, подскочила на месте, словно пенделя ей отвесили, и метнулась к машине.

Открыла багажник.

— Это не обязательно, – промямлила, когда Денис погрузил в тачку реально тяжёлую коробку.

— Что там?

— Это… это… – стушевалась тренерша.

— Не труп надеюсь?

— Нет, – распахнула на него свои глазища. Но не улыбнулась.

Что у неё вообще с чувством юмора, беда?

— Запрыгивай, Аделаида Георгиевна, – повёл головой, потом движением одной руки, к возмущению женщины оттодвинул её в сторону, другой рукой закрыл багажник.

Подумалось, что, сука, отлично, места хватило, хотя было бы забавно поставить коробку возле этой богини, пытающейся испепелить его взглядом, развести руками, мол сорян, и свалить от неё.

“Бля, Ден, что за пиздец?” – хотя шуточка в его стиле, но вот с ней как-то… ещё и слёзы эти.

— Куда ехать?

Женщина пристегнулась, растерянно уставилась на него. Так и зависли.

Сорокин подумал, что вообще красивая же, можно было бы неплохо время провести – колец всяких брачных на ней нет, раз оказалась тут в ситуации, когда некому позвонить и о помощи попросить, то и мужика нет.

Мысль, что тот может есть, но не захотел или не смог помочь, Денис даже не думал. Просто не понимал и не принимал, как так не сообразить прийти на помощь своей бабе, даже если сам не очень можешь. Разрулить реально и удалённо. Так ведь?

Цепляла эта Аделаида. Хотелось её попробовать. Она видно, что старше и вся такая важная, уссаться, но правда – мелкая, вся такая не сильно там возраст прёт, девочка, как есть… если и старше, то лет на пять, а это вообще херня, а не разница.

— Приём, Хьюстон? Адрес-то озвучишь? – подумал, что вот, кстати, недурная идея-то, гений, мать его – домой отвезёт, коробку потащит до квартиры, а там и можно попить попросить, а заодно в туалет и на более тесное что-то развести.

— О, прости… те, – смутилась Аделаила. Отвисла. Достала телефон. А Денис закатил глаза и облокотился на руль. После уставился на неё с откровенной издёвкой.

Тренерша набрала номер.

— Лариса Петровна, здравствуйте, простите за поздний звонок… это Аделаида, да, да…

Вот же странное дело – с ним она кололась и ершилась, а тут такая лапочка и скромная, разве что не заикалась.

— Они должны были завтра доставку сделать, я договорилась, завтра бы привезли, днём, но… просто… скажите, можно сейчас? Мне помогут, и я… да? Да? Ох, спасибо, мы… эм, – Аделаида уставилась на Дениса, — скоро приедем.

Глава 3

— Марго! – возмутилась Ида, уставившись на устроившуюся в своём любимом кресле тётю. — Ну, что за… господи! Это Денис, он мне помог и…

— Денис, значит, – та на возмущение племянницы стрельнула глазами, как заправская соблазнительница. Бровью повела.

Кресло, в котором сидела Маргарита, было единственной мебелью, которую она пожелала забрать из дома, когда перебралась сюда. Это было её желание, перебраться в пансионат – ей стало тяжело одной, да и могла позволить себе выбрать достойное заведение. Финансово тянула.

Ещё и Иде постоянно помогала. Пусть та и отказывалась, упираясь всеми четырьмя. Но с Маргаритой было невозможно спорить. Хотя, после очень настойчивых уговоров, Ида смогла договорится, что помощь будет происходить по оооочень большим и значимым праздникам. Вместо подарков.

“Идочка, так не пойдёт, а подарки? Как же без подарков?” – недовольно бухтела Маргарита, но племянница смогла её переупрямить, пообещав, что если случится что-то из ряда вон выходящее, то она обязательно придёт и попросит о помощи.

Сейчас тётка, одетая в шёлковую пижаму, устроившись в кресле смотрела на планшете сериал. Как правило это что-то детективное было всегда.

И теперь – пыталась склеить приперевшегося зачем-то хоккеиста!

Про себя Аделаида поворчала, что мог бы в холле подождать, с Ларисой пообщаться! Зачем вот пошёл её искать? Зачем?

Она, конечно, была благодарна. Была.

Вообще не представляла, что делать – такси не заказывалось, звонить Павлу не хотелось. А тут этот звездец хоккейный весь из себя.

Она бы определённо отказалась от его помощи. Точно-точно!

Но он же сам вернулся. А ей и правда уже хотелось плакать, особенно, когда попробовала коробку поднять и поняла, что помрёт тут с ней… или надо будет охрану просить о помощи, или – не важно кого – Ида ненавидела помощи просить.

Только вот знакомство с любимой родственницей совершенно точно не к месту и в планы не входило! Сама Аделаида хотела из вежливости сказать “привет” и уйти… а этот – шустрый какой тяжести таскать. Хотя на нём пахать можно, действительно.

— И чем же занимается такой красавчик, в наше-то время, – опять поиграла бровями старушка, — небось… – протянула очень неоднозначно.

— Боже, Марго, – тут вот определённо должна быть вколочена шуточка от тётки. Кстати, судя по всему, в этом они с этим амбалом на одной волне качались. — Денис – хоккеист!

— Ого, да это же – какой подарочек под ёлку, – ухмылка неоднозначная. Дива не меньше. — Что ж я была хорошей девочкой в этом году и мне должно было повезти. Не стесняйся, сладкий, я тебя не съем…

Аделаида поздно вспомнила отношение Марго к этому виду спорта. Попыталась что-то сделать, воскликнуть что-то в протесте, но тут Марго продолжила:

— Раньше, наверное определённо откусила бы кусочек, но сейчас – эх, челюсть вставная такая морока!

И Ида пожелала провалиться на месте.

— Но с другой стороны без зубов…

— Твою налево, Марго, – возмутилась, правильно, совершенно точно, мать вашу, понимая, куда этот разговор клонится.

Денис тем временем рассмеялся.

— И что у тебя со скулой? – только сейчас Ида заметила, что у тётушки синяк внушительный на лице.

— Боевая рана, крошка моя, – гордо пояснила старушка. — Но ты не видела, как там Настьке несладко… ей определённо волшебный Дед не поверит, что была хорошей девочкой.

И снова эта многозначительная игра бровями.

— Маргарита Петровна! Ох… что за… почему?

— Ерунда, – отмахнулась та, переводя взгляд на Дениса. — Не стой в дверях, сладкий.

— Мы уже уходим, Денису надо ехать…

— Я не спешу, – звездец пришёл в движение (во всех смыслах этой фразы), — это у вас “Клиент всегда мёртв”? – указал на сериал.

— Да, сладкий, о чём ещё можно смотреть в моём возрасте, как не о мертвецах и похоронах, – улыбнулась старушка.

— Отличный сериал, – одобрил Денис, пристраивая свой зад на стул возле стола – между Марго и Аделаидой, которая сейчас как-то идиотски стояла посреди комнаты, которую занимала её тётка.

— Но вообще мне больше нравятся про расследования, – та пришла в ещё большее оживление. — Вот последнее, что смотрела “Охотник за разумом”.

— Я тоже смотрел…

И понеслась – Ида в ужасе и немом изумлении наблюдала за тем, как они обсуждали сериалы про маньяков и расследования преступлений.

— Я сейчас, – вздохнула, всматриваясь в парочку сериаломанов, — на минутку.

— Не спеши, Идочка, и обязательно постучи, когда обратно придёшь, а то мало ли…

Ей захотелось взвыть, но она лишь закатила глаза и не без опаски вышла в коридор. Прошла до Ларисы. Надо выяснить, что у тёти с лицом.

— Это они генерала нашего не поделили, – ухмыльнулась Лариса. — Этот ловелас мне тут всех девочек перебаламутил.

Аделаида нервно хихикнула. Но чего ещё было ждать от Марго? Она всегда такой была. И если бы не она и её поддержка – Ида подумала, что и её самой бы наверное не было.

Лариса успокоила, сказав, что главврач провёл между всеми участниками конфликта серьёзную воспитательную беседу и те пообещали, что такое больше подобное не повторится.

“Устроят что-то более феерическое”, – почему-то подумала Ида и поспешила вернуться.

Не было сомнения, что все эти шутки ниже пояса – просто шутки, но только…

Нет, Ида, с ума не сходи!

Но и что она вообще знала об этом всём из себя Денисе Вячеславовиче? Только то, что у него дурацкое чувство юмора?

Вернувшись она собственно застала, как Денис садится на стул, подавая один из раритетных и очень дорогих для Маргариты альбомов.

— Во-от Ида, сладкий, – обиженно, почти по-детски, надулась тётушка, — не может оценить, понимаешь?

“Сладкий” глянул на женщину вошедшую в комнату и улыбнулся. Нормально улыбнулся. Не, как вот Аделаида видела до этого, а… нет, определённо у неё просто крыша поехала и устала очень.

— Чтоб меня, – выдал ошарашенно Денис, когда старушка открыла альбом.

Глава 4

Сорокин угорал по полной. Это тот случай, когда “удачно зашёл”, чтоб его! Вот же Маргарита Петровна – мировая тётка! Фанатка хоккея и сериалов про маньяков. И стендапер в возрасте.

Шагая следом за деловой Аделаидой, он переваривал сказанное “приватно”. На самом деле в прикол, Марго просто прошептала, что “секретиками” хотела бы расшевелить племянницу. И Денис думал – чего эта демонительная Ада, колючка-кусачка, королева ледяная, такая, блин, зажатая? Правда же – вон тётке семьдесят восемь, а комплексов ноль! За генерала они сцепились с Настькой (которой на минутку семьдесят четыре)… прикол!

Денис прям едва удерживался, чтобы даже сейчас, вспомнив, не угореть по-полной, как представлял двух старушек в рукопашной схватке за какого-то деда. Пусть и генерала в отставке.

Но он поржал! Да. Когда ему Марго рассказала, до слёз смеялся, и сейчас всё ещё не отпускало. Правда не мог не сказать старушке, что она вообще крутая красотка и нах ей сдался какой-то там дед, хоть бы и адмирал! Это он должен был с другим дедом каким за неё сражаться, а не весь из себя девчонок сталкивать.

И Денис не рисовался, для красного словца, нет! Он и правда так считал – за свою женщину надо биться больше, чем до сбитых костяшек… просто у него такой женщины не случилось пока ни разу.

Но смысл же в этом?

Хотя, в очередной раз признавал, что это он такой – чуть что в морду пихнуть и разговора дальше не будет, потому что удар у Дениса был такой – нокаут и скорая, бывало. Он своё амплуа в хоккее отрабатывал на всю тыщу процентов и пёрся… если бы не – в бокс пошёл бы, или в борьбу какую, типа смешанной.

— Спасибо тебе огромное, – развернулась к нему женщина, когда они вышли на улицу, попрощавшись с Ларисой, подписавшей какую-то бумажку для охраны, чтобы выпустила с территории.

В машину Аделаида садиться, кажется, была не намерена.

— Да ладно, прикольная у тебя тётка, – улыбнулся Денис всё пытаясь разговорить тренершу, но та лишь кивнула.

Сорокин снял машину с сигналки.

— Запрыгивай, – повёл плечом, но Аделаида на этот раз мотнула головой.

— Я… у меня такси, я очень благодарна за помощь, не знаю, что бы я делала, если честно.

И она стала такая… Денису бы сейчас пошутить, а он смотрел, как она волосы на ухо заправила, переставила ноги на месте, и… чёрт, какого хера?

— Зачем такси? Я бы отвёз, куда скажешь, – никогда не натягивал на себя с таким трудом пофигизм, как сейчас.

— Я очень задержала тебя, это…

— Ну, можно хотя бы до ворот довести, да?

Ему было вообще не понятно, что она творила. Ну, не могла она его так… что? Бояться что ли? Серьёзно?

Он даже ругнулся про себя, что получается пережал? Да хорош! Никогда такого не случалось, а здесь…

На “доехать до ворот” Аделаида согласилась. Сорокин, не умеющий сдавать назад, конечно, прокрутил в голове сценарий, что уговорит её отменить такси.

Он сам не очень понимал, чего его так зацепило в этой мелкой фигуристке – только азарт не отпускал и ему хотелось на спор с самим собой, хотя бы до дома её довезти. Даже пусть и без продолжения какого-то. Пох. Может она не по мужикам? Бывает же такое.

Ворота нарисовались прям, ну очень, быстро. Чтоб их. Он реально растерял свои навыки убалтывать людей? Что за хрень?

— А такси через сколько? – как бы невзначай уточнил, когда выехал за ворота, притормозил немного, а Аделаида тут же попыталась от него свалить.

Но услышав вопрос, женщина зависла, глянула в телефон.

— Три минуты.

— Так давай ты посидишь здесь? – тупо предложил Денис, понимая, что просить отменить уже бесполезно. — Так же лучше, чем на улице стоять ждать?

— Три минуты, – улыбнулась она. — И мне очень неловко, что я задерживаю тебя.

Он хотел сказать снова, что несёт херню, но тут она выдала ещё большую:

— Скажи, пожалуйста, сколько я тебе должна?

— Чё? – Сорокин аж воздухом поперхнулся. — Ты ёбнутая? – выдал на эмоциях, понял, что обидел, даже в тёмном салоне заметно было, как Аделаида побледнела. Потом шепнула тихое “прости” и снова попыталась свались.

— Бля, – Денис схватил её за рукав куртки, — стой, прости! Бля… я к тому, что не надо ничего! Я же сам предложил. Ничего ты мне не должна. И это…

Он достал из внутреннего кармана пальто карточку, подаренную старушкой.

— Вот, забери.

— Я не могу, Марго же подарила и…

— Я взял, чтобы не расстраивать, я не могу такой подарок принять, это слишком! – Сорокин и правда охерел, когда в руки ему всучили фото Харламова с оригинальным автографом – ручкой шариковой на обратной стороне.

Он сказал Маргарите, что собирал. После этого она решила показать своё сокровище, а после вообще подарить что-то такое для него самого бесценное.

Аделаида нахмурилась, глядя на карточку, потом перевела на него полный непонимания взгляд.

— Знаешь сколько это стоит? – конечно получил отрицание. — Такие раньше, в Советском союзе, можно было везде купить, многие собирали. Но они продавались с автографами уже, их в инете много, а вот это, – он указал на роспись, — оригинал, ручкой. Это на, – он прикинул в голове переводя примерную стоимость с долларов в рубли, — примерно тыщ семьдесят. Навскидку. Но можно поторговаться и на больше.

Хотя он ни за что не продал такое! Вообще не в жисть!

Аделаида изменилась в лице. Она словно хотела сказать “да ладно”, но постеснялась. Хотя эмоции очень живо отразились на красивом лице. Естественном таком – кажется она вообще не пользовалась косметикой, была такая настоящая. Классная.

— У твоей тётки там состояние! – он снова словил восторг, как кайф, когда взял в руки и понял, что у Марго оригинальные росписи на фото. — Реально… настоящие автографы стольких хоккеистов и не простых, а прям звёзд мирового уровня. Понимаешь?

Женщина рассеянно кивнула снова, потом увидела приехавшую жёлтую Шкоду.

— Такси, – и надо же какая шустрая оказывается – была и нет, только улыбнулась ещё раз. — Спасибо тебе огромное! Доброй ночи!

Глава 5

День мягко говоря не жалел Иду.

С утра вызвали в пансионат, потому что Марго сделалось плохо – на деле оказалось, что всё нормально и тётка просто вовремя не приняла лекарство.

К моменту, когда Ида приехала, старушка была уже бодра и весела. Восседала в постели и… смотрела сериал.

— Ох, я говорила, чтобы они тебя не тревожили, – сокрушилась Марго, увидев в дверях запыхавшуюся племянницу. — Прости, деточка, прости меня старую. Была уверена, что приняла таблетку, а проверить – ума не хватило.

— Марго, – вздохнула Ида, — всё хорошо, дорогая, всё хорошо.

Она прошла в комнату, села рядом.

— Тебя с работы дёрнули? – проницательно заметила тётка.

— Ничего… – кивнула женщина и улыбнулась.

— Ты плохо выглядишь, Идочка.

— Просто устала, просто Новый год этот…

— Как дела с Павлом? – очень вкрадчиво поинтересовалась Марго, поймав руку Иды в свои.

Она обожала руки тётушки – всегда тёплые, даже горячие. Ей никогда не нужны были варежки или перчатки зимой. Не надевала в самые суровые холода и постоянно грела руки Иды.

— Никак, – ответила женщина, пытаясь понять, что чувствует.

Ей сложно давалось выговариваться. Скорее слушала сама. Но и, как педагог, считала, что это её обязанность. Только с Марго и, наверное, Тамарой Андреевной Шепелевской расслаблялась, насколько это было возможно.

Маргарита – семья, последний родной человек, поддерживающий всю жизнь, а Шепелевская – первый тренер… первый и последний. Ида стала для заслуженого и именитого мастера спорта тем самым триумфом и… самым трагическим крушением в карьере. Всегда есть такой, когда – вот-вот, но нет… и дальше бездна.

Они выбрались, конечно, но…

— Ты не хочешь вернуться? – поинтересовалась Марго.

Ида нахмурилась. Нет, понимала, что тётка всегда будет на её стороне. Всегда поддержит и будет считать правой в любом решении. Она спросила просто из-за переживания, из-за желания вытащить племянницу на разговор, которого та усиленно избегала.

Вопрос тем не менее кольнул обидой какой-то, только…

— Я всё думаю, а может надо было раньше, столько всего в голове всплывает сразу… хотя, я понимаю его, я понимаю, – прошептала Аделаида, всмотревшись в тёмный экран планшета, который старушка выключила, когда племянница только пришла.

— Ида, – протянула Марго, — не надо так! В чём ты виновата?

Она не могла ответить и, одновременно с тем, могла – уж наговорить на себя была способна ого-го сколько. И все эти – нет, нет, всё не так, перестань говорить про себя гадости, – не помогали. Ни разу!

Кажется, что все нечаянно встречаемые ею на просторах Интернета разнообразные информационные, психологические разборы, советы, рекламы, мотивационные ролики, а также книги и журналы офлайн, да просто обрывки фраз других людей, идущих мимо, пытались Аделаиде ответить на главный вопрос – почему?

Что с ней не так? Где она ошиблась? Как так вышло, что человек бывший рядом двадцать лет, вдруг стал не просто чужим, а она оказалась той, которая мешает ему построить счастье?

Ведь так и было, а иначе как?

Больнее всего то, что Павел принял на себя роль даже не виноватого или пусть страдальца, а… буддиста, которого сжигают. Когда Ида обвинила его в измене, он начал задавать вопросы, вместо прямого ответа – “да” или “нет”.

“Ты правда думаешь, что я мог с тобой так поступить?”

“После всего? Да, Ида? Так ты обо мне думаешь?”

А ей что оставалось?

Она не узревала доказательств, не поймала его с поличным, но чувствовала… она чувствовала – и не справилась со своими эмоциями.

И ведь, если подумать, терпела очень давно.

Оправдывая мужа, находя столько объяснений и его холодности, дежурным поведению и фразам, а порой безразличию. Однажды она ушла из дома на несколько часов, а он не заметил… удивился, когда она вернулась.

Аделаида, кажется, тогда сломалась – она сказала ему, что уходит, а он кивнул, но получается не слышал вообще? Как так?

Безусловно люди привыкают друг к другу, после долгих лет совместной жизни. Притирки прошли, скандалы на ровном месте не случаются, секс прост и понятен – скучно?

Да. Аделаида понимала Павла, он чувствовал её.

Или нет?

Ведь не обратил внимание на то, что она собрала вещи и уехала жить в квартиру тётки, которая закрыла договор аренды, чтобы племяннице было, куда уйти.

Сомнительное пристанище, правда – от живших студентов остался хлам, тараканы, клопы, плесень на обоях…

Но это же можно пережить, исправить. Были бы деньги!

А как исправить то, что Павел понял, что жена ушла от него по-настоящему только спустя несколько дней?

Заявился в квартиру, где Ида уже ободрала обои и обрабатывала стены средством от паразитов и жутких разводов плесени. Ухмыльнулся, что она развела какую-то странную деятельность, потому что и так всё было норм при сдаче, в его понимании… И очень удивился, что оказывается, жена собралась тут жить?

Возмутился и обиделся.

— Я его бросила, – очевидный же вывод, да? Потому она не может быть не виноватой, как тётя говорит! — Вдруг это слухи всё же?

— Ида, – Марго склонилась к ней, притянула, приобнимая одной рукой. — Не надо, солнышко моё. Ты знаешь правду. Знаешь. Увы…

И слухи, правда, не появляются на пустом месте.

Сама Ида замечала странное отношение между Пашей и одной из воспитанниц Тамары Андреевны. Слишком часто видела, как они говорят, улыбаясь и смеясь, а потом девушка краснеет, видя Аделаиду. Слишком много Паша её тренировал, подтягивая пластику и навыки в гимнастике.

Ида просто очень верила ему. Доверяла на уровне безусловном, таком, что и вопросы эти – ты правда так обо мне думаешь?

Нет, не думала… она так о нём не думала!

Но болезненные ядовитые ростки уже пошатнули её внутренности. Кому угодно она могла бы простить предательство, но только не Паше. Только не ему, после всего, через что они прошли… нет!

Глава 6

— Не надо со мной ничего ждать, – возмутилась Аделаида.

— Прости, но не могу позволить себе оставить женщину одну в таком… – он развёл руками, указывая на проулок, в котором они стояли. — Пиздец местечко! Ко входу такси не приезжает?

— Сюда дешевле, – буркнула Ида и тут же пожалела, прикусила губу изнутри.

— Сильно? – протянул звездец, прищуриваясь.

Она предпочла промолчать. А про себя попросила уже провидение сжалиться и переместить к ней такси! В самом деле, она так много просит?

— Я могу довести бесплатно, – добил её Денис.

Ида взорвалась, внутри закрутилось возмущение и… обида!

Она сегодня уже тратилась на такси, не глядя на цену, потому что надо было срочно, плевать на всё! И сейчас – боже, надо было ждать чёртов автобус!

Просто хотелось домой побыстрее, всего лишь… это так много?

Меньше всего ей хотелось чувствовать себя униженной из-за того, что не было миллионов на счету и да, да, мать твою, звезда мирового уровня, она считала каждый рубль!

— Иди к чёрту! Просто… езжай куда… ехал, – зло процедила, стараясь не смотреть в его сторону.

— Ок. Понял. Молчу, – кивнул звездец.

Но при этом никуда не уехал! Даже с места не двинулся.

Аделаида очень старалась не смотреть на него, потому что – что ж такое, она же не плачет, а тут второй раз уже при нём слезами заливаться решила!

— Тебе заняться нечем? Дел нет? Стоишь здесь, – всё же сделала попытку отправить так-себе-рыцаря куда подальше.

— Неа, – протянул он, — пожрать хотел. Но это херня по сравнению с тем, что ты тут нашла место постоять, такси подождать. Кусок в горло не полезет, как подумаю, что тебя за шкирбан кто-то в тачку затащит и пиздец злючей кошке-крошке.

Ей всё же пришлось посмотреть на него. Офигевание скрыть удалось, но и слезливость отпустила.

Кошка-крошка?

— Тут камера, – призывая, словно шаманка, рациональное, указала она в сторону всевидящего городского ока, которое, правда, к её сожалению, направлено куда-то совсем в другую сторону.

Конечно хоккейная звезда не мог этого не заметить. Ухмыльнулся.

— Класс! Только, к тому времени, как кто-то решит посмотреть, что она зафиксировала… тебя это не спасёт. Будет здорово, если найдут живой, но скорее всего – повезёт найти труп. Если повезёт. Найти.

Аделаида отвернулась. Понимала, конечно, что он прав. Что опасно. Но вообще – жить опасно! Что ж теперь – на улицу не выходить?

Она разблокировала телефон, с досадой увидела, что такси приедет ещё… снова, вашу мать, снова через десять минут!

— Не хера себе! – как этот засранец так быстро передвигался-то? Но он подошёл и навис над ней, глянул в телефон, присвистнув. А потом и вовсе забрал из рук.

— Серьёзно, попу отморозишь, – фыркнул. — В машину садись.

— Телефон вернул, – прорычала она, искренне думая куда ему врезать, и понимая, что ничего она ему не сделает. От слова совсем.

Ему стоило просто поднять руку и вот она будет прыгать, пытаясь достать смартфон. Это же нелепо и так… так… что вообще происходит?

— Садись в машину, Аделаида Георгиевна, а? Не еби мозги!

И…

— А пошёл ты… – орнула она и отправилась в сторону дома пешком.

Дожила! Это просто немыслимо. Просто… да какого чёрта ему от неё надо?

— Эй, – поймал за руку, — только не говори, что ты меня боишься.

Что за человек такой?

Могла бы убить его взглядом, если бы умела. На что ещё рассчитывать?

— Я отменил, – радостно заявил ей засранец.

— И у меня списались деньги, – прорычала Ида, желаю съездить по наглой роже.

— Чё? – он посмотрел в экран, но и руку её не отпустил. — Ну, – нет, сожалением там и не пахло, — тем более, за это можно и нужно, чтобы я компенсировал, да? Хочешь ещё и ужином накормлю?

— Спасибо, у меня есть борщ дома, – вырвала руку из хвата лапищи, но телефон схватить не смогла.

— Я просто хочу помочь, – внезапно улыбка пропала и он стал очень серьёзным.

И Ида сдалась.

— Отдай телефон.

— В машине отдам.

Она обошла его и направилась к автомобилю. На лице Дениса снова расцвела наглая улыбка.

В салоне телефон он отдал.

По дороге они почти не разговаривали. Только изредка Аделаида чувствовала, как он посматривает на неё, очень вскользь, незначительно. Думать о том, что действительно ему от неё нужно, не хотелось, точнее – ну чего, правда, привязался?

Ещё скажите, что она ему, как женщина, интересна…

Ида рассмеялась бы – старше, мелкая, блеклая, косметикой не пользовалась, духами, одевалась, как пацан, хорошо хоть волосы покрасила недавно и корни не успели отрасти. Потому что там… там седина! Такая очень даже россыпь седых волос. На всю голову.

Паша как-то сказал ей: “мать, ну ты чего, нельзя же так!” – и с тех пор она постоянно использовала краску, с каждым разом обнаруживая на отрастающих корнях, что седых волос только прибавляется.

— Это нормально, детка, – говорила Марго. — Это у тебя в папу. Он в двадцать пять весь седой был. Но хорошо, что блондин.

И в этом моменте вздыхала. Романтично так. Артистично.

И нет, Ида вообще никогда не думала о том, какие отношения были у Марго и папы. Какое ей дело? И даже если было что-то более тесное, близкое – папа вдовец, тётя сама по себе всегда, не связанная обязательствами… Почему бы и нет? Даже если Ида не была свидетелем, может просто не замечала, потому что ей было не до того – она выкладывалась на льду. Она двигалась вперёд – фигурное катание не оставляло ей возможности и времени останавливаться и смотреть по сторонам.

А когда всё закончилось. Внезапно. Схлопнулось. Как сама Ида. И вся её жизнь – сплошная чёрная дыра.

И тогда, если бы не Паша, она бы, наверное не вывезла, совсем…

— Это чё за? – вытащил её из неприятных мыслей о прошлом возглас Дениса.

Она вздрогнула, посмотрела на него, потом туда, куда он указывал.

Собственно. Туда, куда и должен был её привезти.