Я буду сверху

1

Пролог

— Опять две пары социалки поставили… — Верка выпячивает картинно губы, закатывает глаза, но аккуратно, так, чтоб красиво получилось, чтоб длинные нарощенные реснички легли тенями к бровям. А то парни же кругом, нельзя облажаться.

Я смотрю на стенд с расписанием, делая вид, что страшно увлечена тем, что там написано, но в реальности тоже остро чувствую, как много вокруг парней… Верней, мне на основную массу парней плевать с высокой колокольни, но везде есть исключения…

Это исключение стоит совсем неподалеку, возвышаясь среди своих друзей и одногруппников, словно телебашня рядом с хрущевками. И сверлит мне затылок фирменным нахальным взглядом.

Хочется поежиться. Еще больше хочется развернуться и что-нибудь отмочить. Грубое такое, дерзкое.

Но нельзя. И без того этот наглец в сплетнях, словно собака в блохах. И все эти сплетни касаются его и баб. Многочисленных. Разнообразных. И если для него это без разницы, отряхнулся и дальше пошел, кобель, то для меня и моей репутации такие вещи чувствительны.

Потому все взгляды лучше игнорировать.

Целее буду.

Во всех смыслах.

— Я же от нудятины этой усну-у-у… — кокетливо тянет Верка, вздыхает, грудь в откровенном кроп топе волнуется. Вообще, у нас в универе имеется дресс-код, но только для избранных. Зубрил, терпил и неудачников. А для классных девочек — все , что угодно.

Я не отношусь ни к одной из упомянутых категорий, но одеваюсь спокойно и практично.

В конце концов, это выручает. Тоже во всех смыслах.

— Давай я рядом сяду, Верунь, — возле нас материализуется Васькин, одногруппник, скалится весело, обхватывая загребущими лапами одновременно Верку и меня за талию, — и тебе будет не до сна! Тебе тоже, Морозик, — он наклоняется, интимно ведет носом по моей шее, — м-м-м… Вкусная…

— Отвали, Васек, — я торопливо избавляюсь от нахальных лап, коротко веду глазами по молчаливой глыбе позади, и с досадой прикусываю губу, ощущая на себе мгновенно ставший жестким и грубым взгляд.

— Ты мне свидание обещала, Морозик, помнишь? — все не унимается одногруппник, явно не подозревая, насколько сейчас близок к травмпункту, — когда забьемся?

— В следующей жизни! — скалюсь я и быстренько удираю по коридору в сторону женского туалета, забив на Верку, удивленно хлопающую ресницами с такой частотой, словно реально собирается повторить слова из старой песенки и взлететь, и на Васькина, продолжающего что-то кричать мне вслед.

Правда, через пару мгновений он затыкается, да так резко, словно захлебывается, но я даже не поворачиваюсь, чтоб посмотреть, что же такое случилось с этим брехуном.

Добегаю до туалета и с выдохом облегчения несусь в открытую кабинку. Мне навстречу двигается девчонка с экономического, с удивлением прослеживает мои нервные движения, смеется:

— Тут главное — успеть, да…

— Отвали… — бормочу я с досадой и хлопаю дверцей кабинки.

Там выдыхаю и некоторое время считаю до ста и обратно, успокаивая нервы и сердечный ритм. И злясь на ситуацию, такую глупую, нелепую даже! Угораздило меня! Ну вот как так угораздило?

Минут через десять после начала пары, решаю, что уже вполне безопасно, и выползаю из своего укрытия.

В коридоре никого нет, и это отлично просто. Значит, не зря сидела на толчке и в памяти порядок счета обновляла.

Иду к лестнице, потому что пара по структурке у нас на втором, и можно бы на лифте, но я лифтов избегаю. Будем считать, что клаустрофобия, да.

Рядом с лестницей он меня и ловит.

Длинная лапа внезапно появляется из полумрака подлестничного пространства и тянет меня в темноту.

Да так быстро, что не успеваю даже пискнуть!

С легкой оторопью осознаю, что под лестницей имеется, оказывается, маленькая подсобка, очевидно для уборщицы, потому что тут тесно, пыльно, я сходу попадаю ногой в ведро, оно гремит, да так, что, кажется, будто сюда сейчас весь первый этаж сбежится.

Этот гад матерится глухо, а затем дергает меня вверх, высвобождая ступню из ведерного плена и заставляя бестолково дернуть ногами.

Машинально цепляюсь за широченные плечи, дышу тяжело, с хрипом, а нос утыкается в ямочку между ключиц. Машинально втягиваю ноздрями его аромат… М-м-м… Вот что мне всегда нравилось в этом засранце, так это его запах. Офигенное смешение парфюма, табака, чистого тела и легких резковатых нот, присущих только ему. Наверно, я просто нюхательный маньяк, потому что ведет конкретно.

Он прижимает сильно-сильно, руки, длинные, наглые, держат крепко, кадык на мощной шее выделяется так, что хочется куснуть его, ощутить дрожь этого здоровенного, слишком сексуального тела. И я не сдерживаюсь. Кусаю. В конце концов, могут быть у меня маленькие слабости?

Он ожидаемо вздрагивает и рычит глухо. А затем опять матерится. Да так вкусно, что я снова его кусаю. И стону от наслаждения. Его вкус на губах, дрожь его, такая правильная, волнующая… У меня все внутри в том же ритме сжимается, пульсирует.

— Вот ты стерва… — рычит он, а после как-то очень легко подкидывает на руках, удобно усаживая себе на бедра и одновременно проходясь пальцами по промежности, — мокрая… Дрянь…

— Болтаешь много… — фырчу я, по опыту зная, что это его заведет дальше некуда.

И оказываюсь права.

Он же у нас — на редкость маскулинный тип, не выносит, когда им руководят. Особенно девушка. Особенно в сексе. А я… А я люблю быть сверху. И он ничего с этим не может поделать. С самого начала не может. Вот и бесится.

И от этого бешенства еще слаще мне, еще острее все.

Мои трусики трещат, рвутся по шву сбоку, и я протестующе шиплю, пытаясь соскочить с рук вандала, но он мне этого, естественно, не позволяет.

Крепче прижимает к стене, запрещая двигаться, пока разбирается с ширинкой и защитой. И так ловко это все делает, одной рукой, так быстро, что я даже толком и покапризничать времени не имею!

— Иди сюда, стервочка, — хрипит он, и снова подкидывает меня на широченных, словно лопаты, ладонях, а затем опускает на себя. На удивление аккуратно. Он вообще, несмотря на внешнюю грубость, наглость беспримерную, деликатен, когда дело касается меня. И нашего секса.

2

Глава 3

Вода мягко скользит по коже, даря невозможное блаженство. И вот как-то сразу все проблемы отступают на второй план. Не зря же говорят, что вода имеет терапевтическое свойство, смывает лишнее не только с тела… Я сейчас это реально на себе чувствую.

Выдыхаю, кайфуя от обволакивающего тепла, кажется, в самую душу пробирающегося.

Везде тепло… И почему-то чувство такое, словно это не тугие струи по коже скользят, а теплые-теплые руки… Мягко, но с нажимом. Сверху вниз… Ловлю себя на этом ощущении, удивленно распахиваю ресницы. Ого… Это я возбудилась, что ли, слегка? А с чего бы?

На пробу еще разочек трогаю себя… И внизу живота чуть простреливает искрами кайфа. Прямо два раза “ого”...

И кандидатов на такую реакцию немного. Точнее, один только кандидат.

С невероятно наглыми руками, офигенными глазами и языком без костей совершенно.

Убойное сочетание, чего уж там.

Платон… Платоша… Имя-то какое… Обволакивающее… М-м-м…

Погружаюсь в легкую нирвану, позволяя ладоням скользить там, где им хочется больше всего сейчас.

Ну а что такого? Может, у меня отходняк? Стресс-то неслабый словила…

Сто процентов, это последствия шока, ведь я действительно могла убиться. И, хотя физручка не поставила мне отлично, думаю у неё самой сейчас удар бы случился от того, что произошло.

Краткое мгновение полета не запомнилось чем-то ужасным. Как и последующее приземление.

Провожу ладонями по бедрам в тех местах, где их касались тяжелые властные ладони Платона.

Ох, как он держал… Сильно так, уверенно… М-м-м…

Поясница непроизвольно гнется от этих воспоминаний. Платоша — явно из тех, кто знает, что делать с девушкой… Как смотрел на меня снизу… Ах… И дышал… И ноздри у него подрагивали…

Я бы упала, получила бы отвод от физры… И это самое лайтовое из того, что могло произойти… А он так со мной… Эротишненько.

Глаза такие красивые, надо же, как лесные озёра посреди зелёных ёлок, отражающих бесконечно глубокое небо. Неудивительно, что здесь все девчонки помешались на нём. Толпой там стояли, караулили… И на меня злились, коровы… Конечно, не упала в ноги местному божеству. Наоборот, божество в моих… хм-м-м… ногах валялось!

И как валялось-то! Ах…

Я провожу пальцами в душистой пене по напряженной груди, все внутри подрагивает, еще чуть-чуть, немного… О-о-о-о…

Тут хлопает дверь душевой, запуская холодный воздух и приводя меня в сознание.

Прихожу в себя, торопливо убираю руки со стратегически важных мест, дышу, пытаясь унять дрожь возбуждения.

Неправильно это, София! Неправильно! В общественных душевых, гладить себя, думать о вообще неподходящем парне, хаме и сволочи… Плохая девочка, София! Плохая!

У-ф-ф… Полегчало.

Я закрываю глаза, отключаю душ, и вода продолжает капать с моих волос.

Стою, приходя в себя.

Черт, до чего же парень красивый!

Удачное сочетание всего: улыбки, глаз, роста и телосложения. А у меня давно не было секса, именно поэтому так защемило между ног. Сто процентов, только из-за недотраха.

И теперь мое взбесившееся либидо диктует другое понимание ситуации. И уже мой позор – не позор, а весёлое знакомство. Которое вполне можно и продолжить…

Дурь, какая дурь! Ну, не об этом я должна думать, а о том, как устроиться побыстрее на работу, ведь денег от продажи квартиры надолго не хватит. Я должна сама себя содержать. Не до секса мне, пусть тело и считает по-другому!

Выхожу из раздевалки. Спешить особенно некуда, до следующей пары еще час, поэтому даже есть время посидеть чуть-чуть, прийти в себя.

Мажу кремами руки, ноги, как и хотела, чуть ухаживаю за собой. Жалко, фена здесь нет. И я такие вещи в сумке не таскаю.

На улице ещё тепло, ранняя осень, я только-только поступила, и это поступление — неожиданность даже для меня самой.

Честно говоря, думала, что после училища буду работать в родном городе, и даже место было, но всё так сложилось, что нужно было сразу резко уезжать. В пустоту, куда угодно… Меня никто нигде не ждал.

И тут преподавательница предложила поступить на второй курс университета в этом городе. Ничего не нужно сдавать, только собеседование, и я это собеседование прошла спокойно, возможно потому, что вела себя слишком уверенно.

А куда деваться?

Я точно знаю, что не пропаду.

Что в любом случае выкручусь. И все получилось просто отлично! До сих пор поверить толком не получается, такой кайф!

Мне почти сразу дали комнату в общежитии. Да ещё в новеньком, недавно отстроенном! Одно удовольствие, в таком жить! Жаль, что там не такие классные душевые, как здесь, в универе.

И поселилась я с девчонкой со своего курса, Веркой. Она, в отличие от меня, честно отмучилась первый курс и перешла на второй, тоже приехала из маленького городка нашего края, и тоже круглая сирота. Только, в отличие от меня, у неё здесь все же имеются родственники, которые помогают хоть чуть-чуть, присылают деньги и иногда забирают на выходные к себе в гости.

Мне же никто ничего не пришлёт, кроме идиотских сообщений.

И приятных сюрпризов тоже ждать неоткуда…

Зато неприятных — вагон!

Кидаю взгляд на экран своего телефона и удивленно приподнимаю брови.

Да, ладно! Не может быть!

Накаркала своими мыслями!

«Привет, детка, это папа. Мне нужно с тобой встретиться».

— Да пошёл ты к чёрту! — возмущаюсь я, внимательно рассматривая новый номер телефона своего дебильного отчима.

Ну надо же, нашел, скотина!

“Это папа”! Наглость какая!

Глава 4

Пытаюсь выдохнуть, поймать привычный, с таким трудом обретенный дзен, но ничего не получается. Хочется рвать и метать от ярости, от дикого, никак не утихающего гнева.

Еще раз смотрю на смс, едва сдерживаясь, чтоб не швырнуть ни в чем не повинный телефон об стену.

Тварь какая, а? “Папа”!

Какой ты мне папа, сука бандитская?