Я Черный Плащ

Серия 1. Приказ (20.01)

Я Черный Плащ

Серия 1

Приказ.

Я самая нужная недостающая деталька

твоего конструктора!

(Сериал «Черный Плащ», цитата)

- Черт! Черт! – ругался я. – Держись! Не смей подыхать!

Я орал, одновременно перехватывая все больше и больше нервных центров в теле Бенедикта. Да, управлять бессознательным телом – это еще та задачка, для экстрималов и мазохистов. Все равно, что пытаться двигать сильно затекшими руками и ногами, при адской головной боли. Сложно, неудобно, да и лень. Хотелось все бросить, и просто перестать сопротивляться…

Я укрыл все тело друга плотным энергопокровом, создав что-то вроде мягкой прослойки между собой и его кожей. Это спасало его от холода воды. Еще пришлось большую часть энергии отдать на поддержание его жизни. А она утекала, стремительно…

- Черт! – вырвалось у меня.

Сердце старого друга замерло.

Удар! Еще! И снова… не переставая двигаться к поверхности.

Сердце, наконец, забилось. Пусть и слабо, но билось…

Он еще все время норовил перестать дышать. Невольно ощутил себя дефибриллятором, потому что Бенедикт все время пытался помереть. Чего я допустить просто не мог…

Добрался до ледяной корки… Ударил целой латной перчаткой, продолжая бороться за остатки жизни своего человека. Не допущу его смерти!

Пробить толстый лед было непросто. Еще сложнее выбраться из проделанной проруби. А уж про путь к берегу, я, вообще, молчу, потому что внутри только мат…

Последним рывком перевернулся на спину. Мог бы, отдохнул, любуясь ярким голубым небом и белоснежными облаками. Солнечный день, летний. Прекрасное время для охоты. И, как оказалось, смерти… вокруг одни трупы. Романтика.

Хотя… я прислушался к жизни вокруг. Император, все же, выжил… С-с-скотина…

Ну и плевать! Меня больше волновало состояние дел с Бенедиктом. А дело было дрянь… Совсем…

Все мои силы ушли на бой, а те, что остались, уходили на поддержание жизни. Да, я восстановлюсь, как и всегда, но темпы моего восстановления были меньше, чем отток энергии на его жизнь.

Он погибнет раньше, чем я смогу его исцелить.

Потянулись долгие, бесконечные минуты борьбы. Я вырывал его жизнь из когтистых лап смерти. Десять долгих минут, когда я останавливал кровь, дышал за него, его сердце билось по моей воле. Развороченная грудь, сломанные ребра, рассеченные мышцы восстанавливались слой за слоем, клетка за клеткой. Я отрубил все, что только возможно, забыл даже про себя. Все ему, все, что только допустимо, и даже еще сверху.

У меня не было ушей, да и головы вообще, но ощущение давления на череп с каждой минутой становилось все больше. В какой-то миг я осознал, что обменяю себя на него. Если я и дальше буду перебрасывать всю магию на него, то просто перестану быть. Превращусь в перекореженный кусок металла, а может и просто пепел…

И нет, я не остановился. В конце концов, я и так слишком долго жил. Если это можно назвать жизнью.

Прошло еще несколько минут, пока в голову не пришла очевидная мысль – все бесполезно. Да, вот так, есть раны, которые не лечит даже высшее целительство. Он умрет все равно, только после меня. У Бенедикта еще был бы шанс, если бы рядом был сильный маг, но рядом никого. Те, что живы, сейчас в беспамятстве. И когда они проснуться – неизвестно.

Еще несколько минут я искал способ сохранить его жизнь. Я искал амулеты, искал источники магии. Тянул ее из воздуха вокруг. Только всех этих крох было мало. Здесь сейчас получилось что-то вроде «ока» торнадо, пустое безмагическое пятно.

- Мляя!!! – выдохнул я, признавая четность попыток.

Что ж, похоже, это все… И, пожалуй, стоит умереть вместе… Смену очередного хозяина я просто не выдержу. Да и нет у Бенедикта наследников. Один он, как и я.

Собрал остатки магии – и влил все, даруя другу минуты жизни. Будь у меня больше магии, я мог бы полностью заменить его, и дойти до помощи, но ее нет.

Толчок – и старый воин задышал более глубоко. Открыл глаза. Мы уставились в небо уже вдвоем.

- Здравствуй, брат, - начал я тихо.

- Я умираю, - сразу понял старый воин.

Этого следовало ожидать. Не первый раз я вижу, как уходят к Богам лучшие, и каждый раз перед лицом Чертогов они не теряют силы духа.

Я хмыкнул.

- Мне всегда было сложно обмануть тебя, - отозвался я.

- Император? – тут же спросил он.

Я рассмеялся. Сейчас можно было забыть о том, что я всего лишь вещь, не скрываться. А фанатичная преданность этого человека всегда заставляла меня улыбаться. Именно на таких людях и держится любая власть, в любом мире.

- Жив, и даже относительно цел.

- Я рад! – облегченно выдохнул рыцарь.

Мы молчали. Я ждал его последних слов.

- У меня есть сын, Рат, - почти неслышно прошептал воин и друг.

- Что?! – не поверил я.

- Бастард… - словно не услышал моего удивления Бенедикт. – Я тогда оставил тебя охранять родовое поместье, помнишь?

О-о-о… я помнил. И я же был уверен, что Бенедикт не заделает бастрят. И не потому что не сможет, а потому что не захочет. Этот человек, определенно, был благороден и честен, но ни то, ни другое не распространялось на бастардов. После смерти его второй жены и сына, он не желал продлевать род!

Серия 1. Приказ - 2 (22.01)

«… Не знал, что вокруг моей златоглавой имеются еще сотни таких же городов, с тем же именем. В чем-то схожих, и вместе с тем, отличных. Много позже я узнал, что есть не только параллельные реальности, но и другие миры. И это разные вещи, что б ты знал, незнакомец…

Параллельные миры – это «зеркала» знакомого тебе мира, в них те же города и страны, те же материки, но есть отличия. Где-то не случилось войн, или выиграли не те, что победили у тебя; где-то случились катаклизмы, которые изменили историю полностью; ну а где-то еще не родились известные ученые, после которых изменилась цивилизация в твоем «родном» мире. В общем, ты понял, о чем я. Что-то где-то случилось, или не случилось, что изменило мир, превратив его в иной, незнакомый тебе. Параллельный. И вполне возможно, что именно ты, оказавшись переселенцем, призван, чтобы изменить ход новой истории. Насколько я знаю, большинство таких иномирцев, даже и не догадываются, что попали в параллельку, а убеждены, что в «прошлом» или «будущем» своего мира.

Однако, спешу огорчить тебя, незнакомец, любое переселение душ, а тем более тел, в параллельные или другие миры – это не случайность. Вообще, в Веере Миров не случается «случайностей», любой попаданец кому-то зачем-то да нужен. И совсем не факт, что он когда-нибудь узнает истинную причину переноса. Боги – они такие Боги…

Другие миры – это реальности более «далекие», если так можно сказать, от положения твоего родного мира. И чем дальше такой мир, тем больше в нем отличий от твоего родного. Например: есть другие расы, и совсем иные достижения ученых? В твоем нет магии, а в новом – есть? Или же в твоем имеется магия, но в новом она совсем иная, настолько отличная, что ты невероятно силен? Значит ты в «другом мире», и эта реальность на соседней ветке Веера.

И такие попаданцы, как правило, долго не живут в новой реальности. Их переносят для одной цели, после которой «герой» трагически или нелепо гибнет, чтобы не портить своей душонкой климат чуждого, для такой души, мира.

Сейчас-то я, конечно, знаю, что моя душа стара, сменила множество параллелей, да и миров. Но «знаю» я об этом, как о факте, я не помню прошлых своих воплощений. Для меня моей первой жизнью была судьба именно в России, а я не буддийский мистик, чтобы быть выше корней и самоопределения. Для меня важно понимать кто я, и зачем, даже сейчас, когда я безмерно далек от Москвы и заперт внутри металла.

В родном мире я родился в семье ученых и военных. Имя мне дал дед, глубоко военный человек, пользуясь непререкаемым авторитетом в нашей семье. Предполагалось, что Ратимир, «воин мира», пойдет по стопам деда, потому что все три сына выбрали научную деятельность. Наверное, «казарма» в доме достала их еще в детстве, вот и сбежали к «интеллигентам», хотя и там та еще клоака. И я не разочаровал отца, который, в свою очередь, мечтал о том, что единственный сын станет научником. Зато ранил деда, армия, как цель, не стала моим смыслом жизни. Хотя деда я любил, как только мог полюбить близкого человека ребенок. Даже сейчас помню его серые глаза, в глубине которых сверкала сталь закаленного в боях характера.

Все мое детство прошло в подготовке к будущей военной карьере. Дед нашел мне тренера по ближнему бою, который гонял внука до седьмого пота.

Вообще, если хорошо подумать, то мое детство было спокойным, самым обычным детством обеспеченного ребенка. Меня любили, берегли от житейских проблем, позволяли где-то в чем-то ошибаться. Ко мне прислушивались, не унижали, как часто бывает между родителями и детьми. Наверное, именно это уважительное отношение к сыну и запустило во мне самоуверенность. Сложно оценивать себя и свои силы адекватно, если ты не прошел закалку жизнью.

И я заплатил за самоуверенность, заплатил достаточно, чтобы в дальнейшем всегда помнить, что на любую косу найдется свой камень, и не быть мне круче гор никогда, потому что найдется тот, кто окунет в выгребную яму.

Моим первым и самым главным камнем оказалась Наташа, Наталья Александровна. Учительница русского и литературы. Мы встретились, когда мне было шестнадцать. Юная девушка, и как я не старался, но не мог увидеть в ней женщину. Слишком маленькая, слишком тоненькая, слишком скромная, чтобы быть женщиной. С первого взгляда ее хотелось защищать, ее хотелось радовать. И наличие маленького сына этого факта не меняло.

Ну а дальше случилось то, что я воспринял как вызов. Наташа не оценила флирта, да и не могла. Куча подростков, думающих ни тем местом, и среди них нашелся один более упертый и более уверенный в себе. Итог был очевиден всем, кроме меня. На любой ее отказ я реагировал еще большим натиском. Возможно, если бы она уступила, то я потерял бы интерес. Все-таки до сих пор сомневаюсь, что это была любовь, скорее просто сексуальный интерес.

Но все же, каждая женщина где-то в глубине себя, хочет уступить. И она не исключение. Я караулил ее после школы и провожал до дома. У молодой учительницы не сложилась семья, как бывает, если брак по залету. Вот и осталась моя девочка еще в декрете с сыном на руках и двумя стареющими родителями.

В тот вечер я провожал ее после репетиторства, и каким-то пьяным скотам ее фигурка показалась красивой. И да, мой сломанный нос был малой платой за ее благосклонность. С того холодного вечера она стала моей.

Вообще, нашу судьбу можно назвать сценарием к слезливой мелодраме. Я рассказал родителям о Наташе, когда до выпускного оставалась пара недель. Реакция семьи, думаю, понятна. Мало найдется родителей, способных принять такой выбор любимого сына. Хотя Наташе было сложнее, чем мне. И мать с отцом надавили на ее «взрослость», легко доказав скромной малышке, что она преступница, а наши отношения – грех. Они озвучили то, что и так было в ее голове.