Я хочу свою жену...

Пролог

Я прожил вполне счастливые тридцать пять лет. У меня была бурная молодость, толпы девчонок, престижное образование, походы и путешествия. У меня престижная должность.

На сегодняшний день я не последний человек в этом городе. Конечно, не первый, но журналюги нет-нет да штурмуют мой дом. У меня даже был счастливый брак. Во всяком случае, первые два года из восьми однозначно были счастливыми. У меня он есть и сейчас. Статус обязывает. У меня есть дочь. Семилетний белокурый ангел с голубыми глазами.

... всё, как для обложки журнала. Загородный дом, красавица жена и дочь.

Семья, достаток, здоровье. Что мне ещё нужно? Пора бы успокоиться, да? Но не получается.

За всей этой мишурой, иллюзией жизни нет главного — любви и страсти.

Если вам когда-нибудь скажут, что мужчинам не нужна любовь и её проявления, не верьте. Наглая ложь. Ещё как нужна. Ради неё мы готовы на многое. Не жалея себя, пахать, как загнанные. Бросаться в заведомо проигрышные драки и дела. Совершать безрассудные поступки.

Любовь окрыляет. Когда тебя любят и поддерживают, складывается впечатление, что ты грёбаный Халк, которому всё нипочём. Ещё и с крыльями за спиной.

Как картинка? Знаю, выглядит не очень, но действенно безумно.

Моя жизнь состоялась. Я могу это сказать с уверенностью. Не без ошибок, падений и промахов. Каждая мной набитая шишка - бесценный опыт.

...вот только я застрял в долбаном дне сурка. Работа, встречи, дом, час перед сном с дочерью, отдых. Ни о какой супружеской жизни и речи быть не может.

...не люблю, не хочу, не простил.

Никогда не прощу!

Лиза Крылова. Жёнушка... Наша история началась около десяти лет назад. Молодые, горячие. Случайное знакомство в баре и понеслось.

Сколько же она меня динамила? Около года, кажется. Но башню мне от неё сносило не по детски. Возможно, потому и сносило, что не давала.

Цветов ей перетаскал видимо-невидимо. Игрушек мягких, размеров с половину её комнатушки в общаге. Позже уже, конечно, пошли более достойные знаки внимания: драгоценности, сертификаты в брендовые магазины и СПА. Чего только не было.

Но самое запоминающееся, мать его, это реально тот первый год! Двадцать пять — не совсем уже мальчик, не так ли? Особенно учитывая мой богатый опыт... А реально руки опускались порой. Не знал, как к ней лучше подступиться, заморачивался с выбором подарков, боялся ляпнуть херню какую-то. Стоило обнять её... Всё. Даже при встрече! Объятия, поцелуй, не целомудренный, конечно, но всё же просто поцелуй — у меня стояк! Да такой, что удавиться хотелось.

Она ведь знала это. Видела. Понимала. Говорит, боялась. Мол мы из разных миров. Она с окраины, из неблагополучной семьи, я, можно сказать, родился с золотой ложкой во рту. Спасибо папе, что по окончании моей учёбы он эту ложечку-то отобрал. Скатился бы, как пить дать, скатился.

Наверное, это и была любовь. Я с ума сходил по ней, ставя всё новые и новые цели. Отношения. Секс. Брак. Дети. Звучит, пиздец, глупо, но я реально хотел всего этого. Не для статуса, а именно для себя. И именно с ней! Ни разу даже на других не взглянул, хотя девушки вешались, что в институте, что на работе.

...да и до сих пор вешаются. Тогда мне это было не нужно. Сейчас уже не интересно.

Она убила всё...

Лиза была моей шизой долгое время. Андрюха Губин подкинул незатейливый мотивчик под её прозвище, наверное, когда она ещё не родилась. Мне эта мелодия калёным железом прожигала нутро последние три года.

Всё пошло к чертям. С продвижением по карьерной лестнице я всё чаще и чаще не бывал дома. Лиза бесилась. Я извинялся, задаривал подарками. Позже мне это как-то надоело. Сидит на всём готовом и ведёт себя, как истеричка. Неужели не понимает, что из воздуха бабки не берутся? Понимала, ага. Её бред о счастье с любимым в шалаше, вызывал во мне нервные припадки.

Затем беременность. И всё. Овуляция мозга. Ребёнок, ребёнок, ребёнок.

Я люблю свою дочь. Кристинка лучшее, что у нас с Лизой получилось. Но мой мир существенно не изменился с появлением кричащего младенца в нашем доме. А вот Лизка... Конечно, она мать. Двадцать четыре на семь с грудничком — вполне способны не то что помутить рассудок, а и мозг расплавить. Я пробовал три года назад. Пусть и не с младенцем. Дочери тогда было уже четыре. Готов был на стену лезть.

Но у Лизы не только все разговоры сводились к Кристинке. Вся её жизнь сводилась к дочери! Да она мне не давала целый год после родов! Занята, устала, малышка проснулась.

Я не считаю только её виноватой в развале нашей семьи. Но она заложила некислый фундамент в мои отношения с Аней.

Молодая, жгучая брюнетка ворвалась в мою унылую жизнь ураганом. Лёгкая, свободная и интересная.

...гандоном чувствовал себя лишь первый раз, когда проснулся рядом с обнажённой грудью третьего размера. Стоит ли говорить, что у моей жены едва ли двоечка?

Затянуло. Засосало. Я даже ушёл. Оставил жене с дочерью дом, машину, выделил хорошую сумму на содержание.

И был счастлив!!! У меня был секс! Много секса. Всегда податливая, готовая в любой момент задрать юбку и раздвинуть ножки, не брезгующая минетом, опытная...

Я до сих пор верю, что у нас могло бы всё сложиться. Если бы не Лиза!

Сука дала мне выдохнуть целых две недели!

Официально я развестись не мог. Не совпадает это с требованиями занимаемой мной должности. Мэр бы не одобрил. Вылетел бы мигом из его помощников. Он двинутый на семейных ценностях. Поэтому ни о каком разводе и речи быть не могло. Чем моя благоверная и воспользовалась.

Непонятно только, как адрес нашего пентхауса узнала. Заявилась с чемоданами и Кристинкой в самый разгар жёсткого траха. Три года жалею, что пустил её на порог. Была бы без дочери, хер бы открыл.

Струхнул. Как оказалось, не зря. Лиза едва успела войти, вручила мне папку с документами, чемоданы и поставила перед фактом, что она улетает в Турцию. С подругой.

Глава 1

Я всё ещё дышу. Инга была права, я выжила и пережила это. Уже почти не больно.

Меня предали. Унизили. Втоптали в грязь. Меня променяли на шлюху. Не завели интрижку на стороне, а именно променяли! Он ушёл к ней! К той, которая моложе, красивее. К ухоженной и подтянутой, не рожавшей. Не обременённой ни моралью, ни заботами.

Я сразу поняла, что она появилась в его жизни. Он стал жёстче, равнодушнее, холоднее. Пароль на телефоне появился. Не то, чтобы я там что-то искала. Перебрасывала фотографии Кристинки, просматривала его расписание, чтобы урвать у своего мужа хоть час времени! То, что всегда было в открытом доступе, стало за семью замками. Он начал ходить в тренажёрный зал. У него и без этого развитая мускулатура. Ещё со студенчества помню, как девочки на него заглядывалась.

Из-за этих занятий я и психанула. Впервые устроила такой масштабный скандал.

Лёша кричал о том, что я эгоистка. Что думаю только о себе и своих нуждах. Тренажёрный зал — обыденность. В этом нет ничего такого.

Да ну?! Как это? Если на совместный ужин, поход в кино, прогулку или грёбаный утренник, я должна вымаливать несчастный час его времени не одну неделю, — он, видите ли, постоянно работает и ему некогда, — то на зал нашлось сводных аж три часа в неделю!

Ни при чём здесь никакие бабы. Меня гложила не ревность, а ущемлённое чувство достоинства. Что я и дочь остаёмся на задворках. Где-то там далеко. В общем, тренажёры ближе! Важнее!

Я тогда расплакалась... Не люблю это делать, но вот так вышло. Силы иссякли. Навалилась усталость. Надоело доказывать свою правоту, точку зрения и значимость. А он сказал:

— Зачем ты плачешь? Ты думаешь, ты этим чего-то добьёшься? Нет. Меня это раздражает.

...больше я не плакала. Во всяком случае не при нём.

Он ушёл к ней не сразу. Медленно убивая меня, он дал мне время подготовиться к его уходу. Не ночуя дома, не отвечая на звонки. Даже когда Кристина, поскользнувшись в бассейне, выбила себе зубик, а я расшибла голову, ему не дозвонились даже из больницы.

Измены? Ха! С изменами можно мириться и можно жить! С равнодушием и предательством — никогда!

Он мог повести себя по-человечески. Прийти и рассказать всё честно. Поговорить. Обсудить. Максимально сгладить эту ситуацию. Я бы отпустила!

Что я могла сделать, если там любовь? Отпустила бы, конечно.

...но не нашлось в нём смелости быть честным.

Всё новой и новой ложью, он вколачивал мне по ножу в спину каждое своё оправдание. Потом начались упрёки. А потом...

Ха-ха... Он написал сообщение. Сообщение, мать его:

«Прости мы больше не можем быть вместе. Я люблю другую. Я не вернусь. Материально всем необходимым обеспечу.»

Почти семь лет рухнули в одно мгновение. Да, оно трещало всё с появлением Кристинки, шаталось и звенело, но было. Была семья, была любовь, как мне казалось.

А теперь ничего не стало. Совсем ничего...

Не знаю я, как там некоторые жёны борются за своих мужей, мутузят любовниц. Я явно не из таких. Да и смысл? Я не нужна ему! Совсем! Ни разу! Для чего бороться? Чтобы чувствовать, что ты не любима, ничего для него не значишь, пустое место для него? Знать, что ты не нужна и бороться... Мазохизмом попахивает.

Захожу в кухню и подрагивающими руками включаю кофеварку. Пытаюсь унять дрожь. Не выходит.

Когда Лёша вернулся домой, мне было тяжело принять семью такого формата. Физически, морально и психологически. Вот только моё мнение его не интересовало. Куда там? Перед его носом замаячил пост мэра! Срать он хотел на мои чувства, на мои желания, на всё.

Тогда это всё и началось... Долбанное шампанское и пьяные припадки.

Не выдержав напряжения, хожу из угла в угол.

Несколько месяцев! Несколько долбаных месяцев осталось до его назначения, и такая подстава!

Почему меня вообще это волнует? Вряд ли его волновало то, что подумаю я, узнав о его потрахушках!

Но меня волнует! Почему? Синдром отличницы? Тихая, послушная, примерная и такая грязь... Конечно, чувствовать себя неловко нормально. Но мне же стыдно! И перед кем?!

Кто бы мог подумать, что я скачусь до подобного...

Ладно. Взяв в руки свежесваренный эспрессо, я выхожу на улицу через заднюю дверь. Вдыхаю аромат кофе, осматриваю ухоженный газон, детскую площадку и небольшой бассейн, щурясь от утреннего солнца. Делаю глоток, занимаясь самовнушением. Я ни перед кем не виновата. Ни перед Лёшей, уж точно.

Шантаж? Разберусь. Вряд ли это Стас или Олег. С тех пор прошёл не один год. Они успешно поднялись. Осуществили свою мечту, открыв собственный стриптиз-бар. Мужской. Довольно неплохой, кстати. Заходила несколько раз, когда у меня… начиналась ломка.

Не осуждаю их выбор. Ни морали, ни жизни, ни способа заработка. Если они, конечно, не врут, то они давно завязали с этим делом. Ушли в легальную сферу деятельности. А я... А со мной по любви. Верится слабо, но, тем не менее, та же Инесса говорит, что мальчики больше не работают. Что, в принципе, не является доказательством. Имея собственный стрип-бар, наверное, можно и продолжать обслуживать дам. Только уже на своих условиях.

Если не они, тогда кто? Инесса?

Зачем это жене миллионера? Её клуб был лишь игрушкой, а не источником дохода. Не потому, что не приносил прибыли, а потому что Инесса королева пафоса и эксклюзивных вещей. В один декор она вложила не менее официально заявленного годового дохода своего мужа.

Тяжело представить, чтобы она опустилась до шантажа.

Просто так? Не верю я в это. Я живу тихо, не имея врагов. Я так думаю. За исключением некоторых своих слабостей, я… мышь. Когда рядом со мной нет охраны и Лёши, меня даже никто не замечает. Не узнаёт. Я никому не делала плохого.

Перед глазами встали кадры из видео. Того самого, что прислали моему мужу.

...мой первый секс. Не с Лёшей... С двумя мужчинами... да ещё и в стельку пьяной.

Удивительно, но я помню каждую мелочь. В том числе и синее шёлковое бельё... Да и в клубе Инессы мы встречались лишь дважды. В остальные разы это было совсем не в том месте. А на видео был именно клуб.

Глава 2

Въезжаю на территорию милого двухэтажного дома. Ворота распахнуты настежь. Эти двое в самом деле не боятся ничего и никого.

Или специально для меня их оставили открытыми?

Стучу по рулю ногтями, замечая на небольшой террасе полуобнажённого Олега. Парень стоит в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, и, наклоняясь через перила, машет мне рукой. На его губах играет лукавая улыбка.

— Чёрт! - рвано выдыхаю.

Быстро паркуюсь и выхожу из машины.

Подняв голову вверх, вижу, что Олега уже там нет. Спустя минуту моего замешательства дверь открывается.

— Мне кажется, или ты подумываешь сбежать? — хрипло произносит он, отбрасывая длинную чёлку назад.

— Не кажется… — чувствую, как тяжелеет грудь под потемневшим взглядом прищуренных карих глаз.

— Лиза! — восклицает появившийся из-за спины Олега, Стас. — Я рад тебя видеть! Где ты пропадала?

Слава богу, хоть он одет. В обычную однотонную футболку и спортивные бриджи небезызвестной марки.

— У...психолога. — всё ещё не решаюсь сдвинуться с места.

Стою в шаге от своей машины и не знаю, что мне делать дальше.

— Ого. — присвистнул Стас, переглянувшись со Олегом. — Ну заходи, расскажешь.

Я словно у края пропасти. Мне нельзя вниз. Это опасно. Это смертельно. Грязно.

Но мне хочется вниз.

— Хорошо. — киваю.

Поднимаю солнцезащитные очки на голову, неуверенно переставляя ноги к двери.

Олег скрывается в доме первым. Стас ждёт меня, тепло улыбаясь. Я скольжу взглядом по рельефу мышц. Пожалуй, одетый Стас даст фору полуобнажённому Олегу.

Может, не только мальчики любят "открывать подарки"?

— Я соскучился… — крепкие руки молниеносно притягивают меня к себе, как только я поравнялась с ним, намереваясь проскользнуть мимо. — У тебя всё в порядке? — горячее дыхание опаляет висок, щекочет и будоражит.

— А у тебя? — хрипло спрашиваю, прикрыв глаза.

— Теперь да. — шепчет, медленно наклоняясь к моим губам.

Не вижу — чувствую.

— Не надо. — открываю глаза, пытаясь высвободиться из кольца рук.

— Ты опять, что ли, Лиза? — раздаётся голос Стаса.

Поворачиваю голову и вижу, что парень уже обзавёлся шортами и майкой. И я ему в какой-то степени очень благодарна за это.

— Решила соскочить? Опять заклевала себя тем, что это неправильно, грязно и вообще отвратительно, не подобающе... Ко-ко-ко… — продолжает он, как мне кажется, злобно.

— Это легко говорить свободному парню. Стриптизеру, Олег. Я замужем. Ты не забыл? У меня дочь. — выдыхаю устало.

— Мы разве хоть раз посягали на твою семью? — удивлённо спрашивает Стас, не выпуская меня из объятий. — Мы это понимаем и принимаем. Если бы не твой… муженёк мы бы и не встретились никогда.

Я хмурюсь. Мне кажется, они говорят искренне. Нет, я не поменяла своего мнения. Мои чувства, моё влечение к ним двоим — порок, грязь, грех.

Но если не они, то кто, чёрт побери, прислал это видео Лёше?!

Что мне теперь делать? Ждать? Ведь и шантаж всего лишь моя догадка. Предположение. Какие ещё могут быть мотивы у отправителя, кроме денег?

— Давайте попьём кофе и поговорим на кухне? — примиряюще произносит Стас.

Я киваю. Руки на моей спине разжимаются. Стас улыбается и, подхватив мою ладонь, увлекает за своим другом на кухню.

Мне нравится их дом. Нравится кухня. Чистейший минимализм, но благодаря солнечной стороне большая часть комнаты кажется такой светлой, такой просторной, что иногда дух захватывает.

...не то, что моя золотая клетка.

— Молоко подашь? — доносится до меня голос Стаса.

Я сама не заметила, как ушла в себя, остановившись около стойки, по типу барной, заменяющий парням стол.

— Конечно. — киваю, шагая к высокому двухкамерному холодильнику.

Олег извращенец. Не переносит ни сливок, ни добавок, ни сахара, ничего. Только кофе с холодным молоком.

Открываю одну дверцу, рассматривая горы фруктов и овощей. Ах да, Стас же подался в фитнес-тренеры, кажется. ЗОЖ, здоровое питание.

Наконец-то взгляд упал на несколько пакетов молока.

Наклоняюсь к ним, рефлекторно придерживая очки на голове.

— Какое брать? Здесь...Ох… — резкий вдох слетает с моих губ.

Сильные пальцы крепко вцепились в мои бёдра, резко дёрнув меня назад.

— Какая на тебе сегодня юбочка… — Стас растягивает слова, прижимаясь ко мне бёдрами. Чувствую его эрекцию, не в силах произнести ни слова. — А какой отсюда ракурс...

Дёргаюсь, пытаюсь выпрямиться.

— Отсюда вид тоже неплох… — поднимаю голову, вижу опять обнажённый торс Олега. Скольжу взглядом выше, спотыкаюсь о приоткрытые губы и самодовольный взгляд.

— Не надо… — шепчу хрипло.

Морщусь, пытаясь придать своим словам больше осмысленности.

— Чего не надо, детка? — горячие ладони, скользят вверх по моим бёдрам. На миг замирают у блузки, забираясь под неё шершавыми пальцами. — Ты же тоже скучала...

Выпрямляюсь, не чувствуя больше препятствия. Тело инстинктивно откликается. Вздрагивает и выгибается.

— Скажешь, нет? — ощущаю дыхание Стаса на своей шее. Глаза закрываются, тело плавится в предвкушении. — Да ты уже готова... Так ведь? — пальцы натыкаются на край лифчика, ласкают разгорячённую кожу груди, сводят с ума.

С губ слетает стон.

— Хорошая девочка… — выдыхает мне в губы Олег, зарываясь рукой в мои волосы.

Целует жадно, исступлённо, больно прикусывая губы. Оттягивает мои волосы, углубляя поцелуй.

Я подаюсь навстречу, перенимая его напор. Отвечаю с жадностью, рвано дыша и задыхаясь. Позади шумно выдыхает Стас. Его руки с силой сжимают мою грудь, срывая новый стон с моих губ. Пальцы ловко переключаются на пуговицы. Слышу его громкое дыхание, ощущаю его на своей шее.

...и реальность вновь перестаёт существовать.

Я стою между двух мужчин. Зажатая их телами. Задыхаюсь от страсти и безумного желания. Я доверяю им. Всецело и безоговорочно.

Олег прерывает поцелуй, позволяя мне сделать глоток воздуха. Опускается к моей груди, помогая Стасу расправиться с пуговицами.

Глава 3

Сильные руки подхватывают меня под бёдра. Глаза тут же открываются сами по себе. Меня несут к стойке. Разум туманится, а сердце стучит в груди как бешеное.

Холодная поверхность холодит кожу. Бесстыдно раздвинув мои ноги, Стас посадил меня на стойку и пристроился между них. Неловко стащил с меня блузку и бюстик, тут же обхватив ладонями грудь. Я подалась навстречу, ища более тесного контакта, но он остановил меня, придержав за плечи. Надавил, побуждая податься совсем в другом направлении. Назад. Вынуждая лечь.

Кожа сразу же покрылась мурашками от холода. Я поёжилась, шумно сглотнув ком в горле.

— Хорошая девочка… — прошептал он, склонившись к моим ногам.

Я затаила дыхание, чувствуя, как его пальцы, отодвинув ткань трусиков, забрались под них. Погладили чувствительную кожу, раздвинули влажные складочки, срывая хриплый стон с моих губ.

Подняв мою ногу, целует внутреннюю поверхность бедра, не прекращая ласкать меня пальчиками. Низ живота тут же онемел. Свернулся в тугой узел. Подаюсь бёдрами навстречу его пальцам, до боли закусив губу.

— Нетерпеливая… — шепнул он усмехаясь.

Сбоку подошёл Олег, нарочито медленно стаскивающий на ходу футболку.

— Пожалуйста… — прошептала, не узнавая собственный голос.

Дыхание тут же сбило от глубокого поцелуя. Грудь жёстко смяли, заставив выгнуться. Горячий язык скользнул по нёбу. Я задохнулась, ощутив почти вторящие движения языка внизу. В самом сокровенном местечке.

— Возьми его. — выдохают мне в рот, лаская большим пальцем сосок

Затуманенным взглядом я скользнула ниже по его лицу, к кубикам пресса, остановилась на впечатляющем бугре на бриджах, и потянулась к нему руками, агрессивно стаскивая ткань.

Наконец-то справившись с непростой задачей, я облегчённо выдыхаю, заняв прежнее положение. Большой, красивый член с вязью вздутых вен, находился немного выше стойки, позволяя лишь обхватить его рукой, сильно сжав.

Стас не сдерживает рваный выдох.

Движения языка всё настойчивее. Под ним всё горит и пульсирует, истекает соками. Я напрягаюсь, чувствуя, как тугой ком внизу живота становится тяжелее и тяжелее. Грудь тут же сжимает Стас, мучительно лаская умелыми пальцами. Его член требовательно двигается вперёд в моей руке, побуждая к моему участию.

Скольжу рукой вверх-вниз несколько раз, прежде чем задохнуться в наслаждении. Волна оргазма накрывает с головой. Застонав, я вскрикиваю, чувствуя как сотрясается всё тело. Мой рот тут же закрывают жёстким поцелуем, не позволяя даже вздохнуть, распаляя по новой.

Голова кружилась. Приятная нега сменилась новым напряжением. Меня настойчиво подхватывают под бёдра, сжав ягодицы. Не давая возможности опомниться, запротестовать, даже увидеть, Олег резко входит в меня, тут же замирая. Позволяя привыкнуть к нему

...смириться.

— А-ах… — выдыхаю я, отпрянув от губ Стаса.

Это послужило словно сигналом для Олега. Ухмыльнувшись, он быстро подхватывает мои ноги, пристроив их на своих плечах, и ритмично двигается.

В исступлении я кричала, стонала, кусала в кровь губы и умоляла не останавливаться.

...но в нашем грязном сексе я никогда не принимала решения.

— Достаточно.

Я всхлипываю, чувствуя, как член выходит из меня. Ноги безвольно повисают, лишённые опоры и широких плеч.

— К-куда? — еле ворочаю языком. В голове туман.

— В кроватку. — многообещающе следует ответ.

Меня опять несут на руках. На этот раз Стас. Я, не стесняясь, глажу его член, пропустив ладонь между своих ног, пока он меня несёт в одну из обителей порока.

— Я сейчас остановлюсь и трахну тебя на этих ступеньках! — рычит он в ушко.

— Звучит грязно...

— Как ты любишь...

Оказываясь в спальне одного из парней, не помню точно которого, меня ставят на ноги, позволяя осмотреться. С обольстительным видом головой ко мне лежит Олег, призывно хлопая по кровати.

Мне легко и хорошо, как никогда. Смеясь, я ложусь в кровать, закидываю ноги на обнажённого парня, но меня останавливают.

— Не в этот раз. — пристроившись рядом, Стас грубо прижимает меня к себе.

Я не сопротивляюсь. Я чувствую его член попой, специально ёрзая ей в разные стороны.

Когда только презерватив надеть успел, непонятно.

Приподняв мою ногу, Стас скользит головкой по мокрым складочкам, заставляя постанывать от предвкушения. А Олег тянется к моим губам, опустив руки на обнажённую грудь.

Это была самая настоящая пытка. Ощущать желание этих мужчин, сгорать от него самой, и плавиться от ласк, не дарующих долгожданную разрядку... Я готова была кончить дважды! Но они, словно чувствуя это, останавливались, явно издеваясь над изнывающий девушкой.

— П-пожалуйста… — хрипло выдыхаю я.

Тело как натянутая струна. Терпеть больше невыносимо.

Тихий стон. Толчок. Мои молитвы наконец-то услышаны. Хочу опустить ногу, помочь Стасу двигаться. Хочу ощущать в себе его член. Глубже, острее, жёстче. Не позволяет. Крепко держит мою ногу на весу, немного приподнятой. Этим пользуется Олег, скользя от моей груди к лобку одними кончиками пальцев… Ниже. Откровеннее. Останавливается на чувствительном бугорке, надавливая и лаская. Он придвигается ещё ближе, практически вжимаясь в мою грудь своей, не прекращая откровенной ласки. Ловит губами мой стон, скользя языком по моим. Наше дыхание смешивается. Время от времени мы теряем языки друг друга, когда Стас сильнее начинает вколачиваться в меня.

Я чувствую, что Стас близко. Толчки становятся жёстче, грубее, шлёпки наших тел всё громче и чаще. Я слышу его прерывистое дыхание, чувствую головокружительные движения пальцев Олега на своём клиторе, его язык, столь чувственно ласкающий мой рот, и не могу не присоединиться.

Мы кончаем одновременно. Я распадаюсь на сотни частиц между двумя парнями и не чувствую стыда или сожаления. Чувствую ощутимый укус в плечо, а затем нежный поцелуй в то же место.

— Не бойся, следов не останется. — рвано дыша, произносит он.

Глава 4

— Где ты была?!

До шести вечера, когда мне нужно будет забирать Кристину из сада и везти на гимнастику, оставалось ещё три часа, которые я планировала потратить на вкусный ужин и, возможно, её любимые шоколадные кексы. Но никак не на выяснение отношений с мужем.

— Где ты была?! — ещё громче он повторяет свой вопрос, двинувшись в мою сторону.

Я пугаюсь. Совсем не того, что он меня ударит или схватит, а его одержимости. Да, именно одержимости. Впервые за последние годы, Лёша не просто интересуется моим времяпровождением, а действительно хочет услышать мой ответ.

— Лиза…

— Да отвали ты! — наконец-то способность говорить ко мне возвращается.

У меня был крышесносный секс! Джакузи на троих! Не менее крышесносное кофе в объятиях Стаса и Олега! Дорога домой, во время которой я испытала глубочайший стыд и сожаление сотни раз! Муж в этот день определённо не вписывался.

— И не смей мне врать! Я звонил в твой салон, тебя не было на работе!

— Что ты от меня хочешь, я не пойму? С каких пор я стала должна отчитываться о своём времени? — щурюсь, стараясь выглядеть не только уверенно, но и зло.

— С тех самых, как твои развлечения присылают мне на рабочую почту! Мне! — крик сотрясает стены.

Он стоит напротив меня, спрятав руки в карманах брюк, и сверлит гневным взглядом, от которого никуда не спрятаться.

...а очень хочется, между прочим.

— Ну тебе, и что? — вздыхаю, с вызовом глядя в глаза цвета стали.

— Я без нескольких месяцев мэр! У нас дочь! А ты...своими потрахушками перед кем-то светишь! Ты это допустила!

Не могу больше это слушать. Поворачиваюсь на каблуках и ухожу в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Я знаю, что он делает — он выводит меня на эмоции. Хочет, чтобы я начала оправдываться или опустилась до его уровня, оскорблений и претензий.

— Я не отпускал тебя! Мы не закончили! — меня резко качает в сторону, от крепкой и неожиданной хватки на правом запястье.

Грудь сдавило от тупой боли. Не физической, вовсе нет.

— Мне не нужно твоё разрешение, чтобы уйти от токсичного разговора. Это понятно? — с силой вырываю руку из его захвата и смотрю зло в раскрасневшееся лицо. — Я сказала, что разберусь с этим. Я разберусь!

— Ты моя жена! — выплюнул он, вновь потянувшись к моим рукам. Отскочила в сторону, ловко увернувшись.

— Это ненадолго. Два месяца до назначения, Лёша? Плюс минус чуть больше месяца на бракоразводный процесс, и я свободный человек! Как и ты!

— Я аннулирую наш договор!

Я замерла, занеся ногу над ступенькой, и резко повернулась к мужу.

Он же это несерьёзно?! Он обещал! Обещал, что с постом мэра мы можем разъехаться и жить как свободные люди, которых ничего, кроме дочери, не связывает.

— Ты не посмеешь! Ты обещал! — теперь уже кричу я. Эмоции берут верх, я их больше не контролирую. — Ты сдержишь своё слово!

Он улыбается. Он знает, что надавил на больную мозоль. Знает, что попал точно в цель. Наслаждается произведённым эффектом.

— А меня всё устраивает. — с вызовом произносит он. — Будем жить, как и жили раньше. Вместе.

— Когда раньше, Лёша?! Когда только поженились? Когда ты пошёл по шлюхам? Когда свалил к одной из них? Когда вернулся побитой собакой, умоляя меня помочь тебе перед Азаровым изображать семью?! Когда умерла твоя мать, а тебе пообещали место мэра?! Когда это, сука, раньше?!

— Как раньше. — спокойно произносит он, не обращая внимания на мой крик. — Возможно, с некоторыми дополнениями… — он замолкает, смотрит оценивающе, скользя взглядом от волос к носкам туфель.

Я знаю этот взгляд. Я его всё ещё помню, как ни удивительно.

— Ты меня в этом плане не интересуешь, Лёша. Больше нет! — говорю, а сама краснею.

Не хочу рядом с ним находиться. Нужно было уходить сразу же. Сбегать.

— Да? Не интересую я, или один я? — он смеётся, его забавляют мои слова. Он мне не верит.

— Не интересуешь ты. — произношу спокойно. — Не нужно искать в моих словах скрытый смысл.

Плевать, пусть, если хочет догоняет. Получит по роже!

Ухожу. Уверенно поднимаюсь по лестнице.

Мне в спину доносится громкое:

— Чтобы свои похождения прекратила! Не смей меня позорить!

Молчу. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не спросить у него, а как же мой позор? Я задела его гордость? Самолюбие? А как же мои чувства?! Как же те унижения, что мне приходилось терпеть все эти годы?! Фотографии, видео с его потаскухами?! Не одно! Десятки, сотни!

Да, тупые шалавки ждали от меня скандала, развода с мужем, наивно полагая, что он женится на одной из них. Ха! Да пожалуйста! Только кто же меня отпускает?! Пусть забирают! Всего, с потрохами и гнилой душонкой! Где же они все?

Последний год, конечно, количество звонков и сообщений от этих тварей значительно уменьшилось. Но это не значит, что он не продолжает трахать всё, что движется. Чем чёрт не шутит, возможно, стал осторожнее. Мозги, наконец-то, появились.

Ни о каких кексах не могло быть и речи. В голове совсем ничего не держалось, как и в руках. Промаявшись целый час, я плюнула на готовку и решила ехать за дочерью раньше. Возможно, смогу её соблазнить пиццей и уговорить пропустить сегодняи занятия гимнастикой.

Не педагогично и безответственно? Абсолютно. Но так тошно одной...

В СПА-центр сейчас ехать смысла нет. Во-первых: я вчера закончила все дела с документацией. Во-вторых: сегодня Инга выходная, и мне там даже не с кем будет поговорить. Ни работы, ни болтовни, зачем туда ехать? Создавать иллюзию работы? Тоже бессмысленно. Это мой СПА-центр. Никто меня не премирует.

Года три, четыре назад Лёша сам предложил мне заняться чем-то. Открыть своё дело.

Его видения идеальной семьи и жены менялись десятки раз. Сначала он загнался, что Азарова сама растила дочь, не прибегая к помощи нянь и бабушек с дедушкой. Он стал проецировать это на меня, подмазывая мэра, что его семья абсолютно солидарна с этой позицией. Как это так доверять посторонним людям дитятку?

Глава 5

Зачем сказал ей, что не дам развод? Непонятно. Меня так взбесил тот факт, что эта сука совсем не чувствует себя виноватой, что нёс полный бред.

От неё за версту несло дешёвым мужским шампунем или дезодорантом. Не знаю. Даже не туалетной водой. В особенности от волос.

Шлюха!

Пока я работаю, зарабатываю деньги, обеспечиваю семью, эта тварь трахается со всеми подряд? Хорошо устроилась!

И зачем мне такая жена нужна?! Да пусть катится! Главное, чтобы её блядство не вылезло в эти два месяца нигде в прессе или сети.

Но злость стихала. Картинки из весьма откровенного и содержательного видео замелькали перед моими глазами. Возможно, я давно не смотрю на Лизу как на женщину, но даже я смекнул, что с момента съёмки прошёл не один год. Последнее время у неё на голове окрашенные корни в тёмный. Не знаю, как это называется. Как по мне, дебилизм, красить корни волос, будто они на самом деле тёмные, являясь блондинкой от природы. На видео же платиновая блондинка с прямыми волосами.

...как они её.

Кровь мгновенно прилила к члену, стоило воспроизвести в памяти несколько увиденных кадров. Увиденных десятки раз!

Я не мог поверить в то, что это моя жена. Примерная, скромная, СЕРАЯ и такое вытворяет? С двумя!

Лицемерная сука. Поймала на своё притворство кошелёк, а сейчас сбросила маску, явив свою блядскую натуру!

Я больше подобного не допущу. Пусть ждёт, сходит с ума от бешенства матки, но к моей жене, пока она таковой является, больше ни один мужик не прикоснётся!

В дверь настойчиво стучат. Я придвигаю кресло ближе к столу, чтобы наверняка скрыть стояк от посторонних глаз, и разрешаю войти.

Тимур Дамирович, мой личный охранник, хмурым взглядом обводит кабинет, прежде чем абсолютно серьёзно спросить:

— Шеф, какого хера? Я должен таскаться за вашей женой? Я начальник службы безопасности, а не носильщик шмотья и прочего.

Мужчина моего возраста никогда не стеснял себя в едких выражениях и откровенных матах. Даже при общении со мной. Следует отметить, что безосновательно я не слышал от него ни одного бранного слова. Всё по делу.

Неожиданно меня посетило совсем безумное предположение:

— Тимур, ты трахал мою жену?

Мужчина ухмыляется. Входит в кабинет, прикрыв дверь, и спокойно отвечает, усаживаясь в кресло напротив:

— Нет.

— А трахнул бы?

— Нет. Я женат! Вы нам два месяца назад на годовщину тур в горы дарили.

— Когда это штамп в паспорте кого-то останавливал… — ворчу себе под нос, стуча пальцами по столу. — В общем, Тимур, я очень тебя прошу пойти мне навстречу. Два месяца. Позже ты вернёшься ко мне уже как к мэру этого города. Чтоб никаких встреч, никаких мужиков. Ничего, что могло бы подорвать мой имидж и выставить мою семью в плохом свете. Каждый шаг! Каждый звонок! — сам не замечаю, как повышаю голос. — Разумеется, с премией. Большой премией. — опомнившись, вновь беру себя в руки, снизив голос.

— Хорошо. Больше никакой информации для меня не будет? — карие глаза впиваются в меня, словно подозревая в сокрытии государственной тайны.

— Нет, Тимур. Пока что нет.

Я решил ждать. Шантажировать меня напрямую ещё не осмеливались. Или даже не планировали. Посвящать кого бы то ни было в детали, я был не намерен. Попросил, конечно, старого товарища пробить электронку, с которой мне пришло чудо-послание, не вдаваясь в подробности. Он обещал помочь, но на связь всё ещё не выходил.

Тимур и без деталей, я уверен, прекрасно меня понял.

Сегодня мой кабинет пользуется популярностью. Не прошло и пяти минут вялых переговоров с Тимуром, как к нам врывается Лиза.

Стоя с какой-то папкой в руках, она воинственно щурится, останавливает взгляд на Тимуре, и громко произносит:

— Тимур, оставь нас наедине с мужем!

Киваю, давая понять охраннику, что всё в порядке.

Дождавшись, когда за ним закроется дверь, Лиза подходит вплотную к моему столу и бросает передо мной папку.

— Если ты отказываешься сдержать своё слово, я подам на развод завтра же. Не хочешь по-хорошему, будем разводиться через суд.

— Мои юристы и адвокаты оставят тебя с голым задом. — уверенно произношу я. — Что за папка, припадочная?

— Данные банковского счёта. На нём деньги. Ровно столько, сколько ты вложил в открытие моего дела и столько же сверху. Дивиденды. — ехидная ухмылка, появляется на её губах всего на мгновение.

— Ахахах, Лиза, ты решила купить у меня подпись на заявлении о разводе? — ситуация меня веселит.

Я небрежно открываю папку, скользя взглядом по выписке и данным зарубежного счёта, будучи абсолютно уверен, что благоверная наверняка ошиблась на пару тройку нулей.

Но не ошиблась.

Сумма впечатляющая, как для владелицы шарашкиной конторы.

— Ты стала не просто спать с мужиками, но и брать за это деньги?

— Зря в кресло мэра лезешь, по тебе Мартиросян плачет. Может, всё-таки Камеди-Клаб?

— Здесь мало. — морщусь, отложив бумаги в сторону. — Наш развод стоит дороже.

— Какой же ты идиот. — она закатывает глаза, пожимает плечами и морщится. — Я просто пытаюсь быть честной, Лёша. Ты мне деньги дал. Я умудрилась их не только не просрать, но и приумножить. СПА-комплекс должен остаться мне. Только мне. Здесь сто процентов сверху. Считай, это хорошей инвестицией.

— Ну, значит и само дело мне пригодится. Продадим твой бизнес, деньги поделим. — спокойно произношу, следя за её реакцией.

— А если я не буду ничего продавать, Лёш? — грустно произносит она. — Я его владелица...

— Это всё херня, Лиза. Приобретено в браке? Значит, делится.

— Ошибочка. — она усмехается одним уголком губ. — Невозможно поделить то, что уже продано. До развода. Не у одного тебя есть адвокаты и юристы. Их полно, дорогой. Бери деньги и оставь мой СПА-комплекс в покое.

— В смысле продан? — здесь я уже откровенно заинтересовался.

Если Лиза что-то в своей жизни любила, кроме дочери, так это свою богадельню с лаками и массажиками.

Глава 6

Еду на заднем сиденье собственной машины, считая повороты и светофоры до детсада. Тимур ведёт машину уверенно, хмуро сдвинув брови и не забывая смотреть по сторонам. Готова отдать голову на отсечение, что ему затея моего мужа нравится не меньше моего.

Два года назад у меня был телохранитель. Вадик, насколько мне не изменяет память. Но после того как он пытался залезть ко мне в трусы, отпуская всю неделю сальные шуточки и намёки, я со скандалом его уволила. Хотя о чём это я? Не я — муж!

Лёша ещё посмеялся с этой ситуации. Не уточняла истинных причин его веселья, но, подозреваю, они весьма прозаичны.

После него был ещё один. Тогда муж попал в какую-то передрягу с какими-то тендерами. То ли взял взятку, то ли, наоборот, не взял, но неприятностей нажил. В него даже стреляли. Не попали, конечно. Но он озаботился охраной дома. Ну и моей, получается.

Когда шумиха улеглась, конечно же, они испарились. Мы живём в охраняемом коттеджном посёлке. Здесь якобы все свои и повышенные меры безопасности. Только роли это не играет. Большинство домов пустуют. Их владельцы за границей, живут в центре, а сюда приезжают на отдых или празднования. Жилые дома можно пересчитать по пальцам одной руки.

Патрули, видеонаблюдения и шлагбаум на выезде — вот и все повышенные меры безопасности. Я действительно считаю, что если бы хотели убить Лёшу или меня, непременно бы убили.

Наконец-то показывается здание детского сада. Тимур останавливается на парковке среди таких же дорогостоящих машин, и строго произносит:

— Я иду с вами.

— Лёшу, опять хотят убить? — вырывается у меня.

К чему это всё? Зачем мне телохранитель?

— Это для вашей же безопасности.

Он первым выходит из машины, осматривается по сторонам, что-то тихо говорит. Подозреваю, в наушник.

— Цирк какой-то. — вздыхая, я выхожу из машины, громко хлопая дверью.

Дежурный у ворот приветливо мне улыбается, отчего Тимура передёргивает.

Чем ему Арсений Геннадьевич не угодил? Очень приятный старичок.

Мы идём рядом по широкой аллее, по бокам которой расположены многочисленные качели и детские площадки с самыми разными домиками, горками и персонажами из современных мультфильмов.

У стеклянных дверей Тимур останавливается первым, распахивая их передо мной. Я киваю и вхожу внутрь, нос к носу сталкиваясь с нашей воспитательницей.

Нина Витальевна весьма эффектная молодая девушка. Как к воспитательнице у меня никогда не было к ней претензий. Кристинке она опять же нравилась. А вот как человек Нина была совсем мне неприятна. Эти многочисленные вопросы и расспросы о моём муже, прикрытые якобы интересом к домашней атмосфере, в которой находится ребёнок. Я поначалу думала, что Кристина ей что-то говорит, делится своими переживаниями. Но после этого пошли намёки на попечительство, взносы и прочее.

Сейчас её глазки натурально загорелись. Я вижу, как её грудь резко вздымается и замирает в таком положении. Подозреваю, она не дышит, ради зрительного увеличения объёма бюста.

Мне смешно, но я сдерживаюсь.

Лицо воспитательницы хмурится. Мне кажется, она начинает соображать, что Тимур весьма не похож на моего мужа, которого она всё время жаждала увидеть лично.

— А это… — я даже слышу в её голосе разочарование.

— Добрый вечер, Нина Витальевна. Я за Кристиной. Мне её самой забрать или вы приведёте?

Судя по тому, что в холле ещё не толпились другие родители, гувернантки и няни, мы всё-таки приехали раньше обычного.

— Да, Конечно, я сейчас приведу. — опомнившись, девушка скрывается за широкими дверями.

Я театрально вздыхаю, переводя взгляд на своего телохранителя.

— Эх, Тимур, такую пассию отпустил. Тебе бы капельку сбросить мышечной массы… роста… И вполне сошёл бы за моего мужа. Уж она бы точно не различала. Моей компании было бы достаточно для твоей идентификации.

— Я женат. — нейтрально произносит он, не сводя взгляда с закрывшихся дверей.

— И что? Когда это кого-то останавливало? — на суровом мужском лице, появляется непонятная мне ухмылка.

Его взгляд приобретает заинтересованность, встретившись с моим. Непонятная для меня реакция неожиданно мне понравилась. Он, оказывается, живой. Настоящий. Из плоти и крови.

— Да шучу я, расслабься. Что так смотришь? Я вам с женой на годовщину целую неделю подходящее турне выбирала.

— Мамочка! — маленький белокурый вихрь с растрёпанными косичками, несётся на меня, с криком обхватив мои ноги. — А я Сашке синяк поставила! — столько гордости звучит в детском голосочке, что я не могу отнестись серьёзно к этому известию.

— И зачем же, доченька? — плохо скрывая улыбку, спрашиваю я, присаживаясь на корточки перед её счастливым личиком.

— Он жениться не хотел. — наморщив курносый носик, обиженно шепчет мой ангел.

***

Рука сама тянется к графе оформить. Не знаю, что со мной происходит. Я раньше сам никогда не бронировал билеты на самолёт. Не оплачивал гостиницу. Я вообще не отдыхал уже четыре года. Перелёты и деловые встречи не в счёт. Я об отдыхе, когда тебя не дёргают каждые десять минут по телефону, когда не нужно никуда мчаться или в срочном порядке искать свободного курьера. Не нужно ни за кем ничего подчищать.

Я заслужил отпуск. Не месяц, разумеется. Но недельку, другую, думаю, могу себе позволить. Теперь у меня уже есть достаточно надёжные помощники и налаженные связи, чтобы вздохнуть спокойно и не дёргаться по пустякам. Мне остаётся ждать.

Ах да, ещё же пресс-конференция с избирателями. Но и она за неделю до выборов.

...я даже придумал, как обыграю это перед Лизой.

Никуда моя жена не денется. Полетит со мной, как миленькая. А уж там я найду подход к собственной жёнушке.

Честно сказать, я был в лёгком шоке, когда проконсультировался со своим финансистом и тот заверил меня, что богадельня моей жены имеет популярность и доход выше среднего по меркам столицы. Был приятно удивлён. С Лизы станется отстаивать убыточный бизнес тупо из принципа: моё, значит, не отдам.

Глава 7

Я пожалела о своих словах сразу же. Вовсе не потому, что сказала неправду. Правду! Самую настоящую. Секс с Лёшей… Он был хорош. Вовсе не оттого, что я содрагалась в многочисленных оргазмах. Не знаю, когда ты любишь человека, оргазм вообще не играет роли. У тебя такая эйфория от его близости, что это затмевает абсолютно всё. Это в тысячи раз ярче, чем самый мощный оргазм.

Чувства, ощущения, прикосновения… Всё ярче и глубже, чем просто секс.

Со временем всё как-то угасло. Я стала замечать то, чего не замечала раньше. Он спокойно засыпал кончив. Не в том смысле, что а как же поболтать и прочее. Нет. Он совсем не заботился о том, кончила ли я. То есть, он как будто был уверен, что я пришла к финишу или мне это вообще не нужно, не знаю. Намекал на минет, склонял, просил…

Я люблю минет, наверное.

Любила эту эйфорию власти и порочности, окружающую это действо. Любила его. Любила срывать его стоны, заглатывая глубже ствол или играя язычком по уздечке.

Не знаю, это мне тоже надоело довольно быстро. Почему-то после этого, глядя на довольного мужа, лежащего с прикрытыми глазами и часто вздымающейся грудью, я испытывала какое-то неприятное чувство. Словно меня использовали, что ли…

Иногда хотелось закричать:

— А как же я?! Я же здесь! Рядом! Мокренькая, возбуждённая и желающая своего мужа.

Но язык был в жопе!

Не понимаю, почему я не решалась сказать об этом долгое время? Намёки, разговоры вокруг да около, но никогда прямо.

Оральный секс всю нашу сексуальную жизнь был в одни ворота. Если не считать единичный случай, когда он увлёкся и попробовал порадовать меня язычком, то его не было вообще.

До моих мальчиков, я искренне считала, что куни это бред. Никакого удовольствия не было с Лёшей от того действа, ей-богу. То ему дыхания не хватает, то у меня там мокро, — кто бы мог подумать, да? — то я как-то не так ёрзаю бёдрами. На повторе я как-то не настаивала.

Минет же проще, да? То слёзы из глаз, то рвотные рефлексы, то прям охренительно приятно заглатывать, зная, что ляжешь спать неудовлетворённой.

Прям все условия...

Почему вообще секс занимает главенствующую роль в отношениях? Мне всю жизнь казалось, что это не так. Не главное. Ценятся моральные качества мужчины, его поступки, отношение к тебе, в конце концов. И что? Насколько меня хватило?

Два года? Три?

Вполне вероятно, что я бы и не смела высказаться об этом вслух, либо мысленно сформулировать всё в однозначном порядке до сих пор, если бы дорогой муженёк не почуял запах власти и бабла.

Да и я бы в жизни не попёрлась под мухой в клуб Инги, предполагая, что неоновый силуэт мужчины в маске на вывеске огромного здания, явно о чём-то да намекает, если бы не его потаскухи.

С каких пор вообще любовницы так оборзели, что не стесняются написывать жёнам, отсылать фотоотчёты и видео, будто я их самолично об этом просила? Это стало чем-то престижным?

Да чёрт! Почему я вообще об этом думаю?!

Помогая накрывать на стол Татьяне Владимировне — нашей домоуправляющей, с которой у меня сложились весьма тёплые отношения, я то и дело поглядывала на прикрытые двери. Пожилая женщина следила за каждым моим движением, словно я сапёр и мы все вот-вот либо взлетим на воздух, либо будем спасены.

— Лиз, может, чаю? Или настойку? — не выдержав, предлагает она, озираясь по сторонам.

Несмотря на то что я сама просила её не обращаться ко мне на вы или, боже упаси, по имени отчеству, женщина позволяла себе подобное обращение лишь в те моменты, когда мы находились совершенно одни.

— Яду… — едва слышно шепчу я. Не для неё, для себя.

Вряд ли она этот тихий писк, сорвавшийся с моих губ, услышала.

— Что, прости?

— Мамочка, мы всё! — белокурый вихрь врывается в кухню стремительно, с интересом разглядывая содержимое блюд и тарелок. Взгляд бегает по чашкам, где уже налито свежесваренное какао. Дочь улыбается и мне становится спокойнее.

Вот она моя отдушина. Мой маленький громоотвод от всех проблем и невзгод. Мне всё чаще кажется, что Кристинка не заслужила таких… гнусных родителей, как мы. Мы попросту её недостойны.

— А почему на две персоны? — Лёша подходит сзади к дочери и опускает руки ей на плечики.

Моё сердце пропускает удар. Я вижу сияющую улыбку на лице малышки, что, округлив глаза, бросается к папе.

Он ловко её подхватывает на руки и целует в курносый носик, отчего у меня земля начинает уходить из-под ног.

Сердце болезненно сжимается. Я столько раз просчитывала, что даже после развода, он не станет с ней видеться чаще, чем это происходит, живя с нами под одной крышей. Успокаивала себя этим. Утешала, что ребёнок не пострадает.

Воистину связь отца и дочери необъяснима и волшебна.

Ужин откровенно не лез в горло. Я как ни старалась, не могла ни поесть, ни спокойно смотреть за общением Кристинки с папой.

Мерзопакостное чувство помутило рассудок. Словно я собираюсь выгнать отца из жизни дочери. Вычеркнуть. Когда они последний раз так сидели? Полгода назад? Год?

Извиняюсь и встаю из-за стола. Аппетита нет абсолютно, а смотреть на развернувшуюся передо мной картину выше моих сил. Меня гложет предчувствие, что Лёша делает это специально, нанося мне удары по самому больному.

Сколько он так с ней похихикает? Разок? Дважды? Трижды? Привяжет, станет наконец-то папой, а Кристя, как будет потом себя чувствовать? Дети на самом деле быстро привыкают к распорядку дня, графикам и той или иной последовательности.

К папе...

Мне и приятно, и неприятно одновременно. Какое-то абсурдное чувство переворачивает все внутренние органы, пока я поднимаюсь к себе в комнату.

Телефон вибрирует в оставленной на кровати сумочке. Вздохнув, беру его в руки, хмуря брови.

Стас? И зачем он мне звонит, зная, что я подобного не приветствую?

— Ты с ума сошёл? — шиплю в трубку. — Мы же договаривались, никаких звонков!

— Олег разбился. — прерывает мои нотации Стас громким голосом. — Я подумал, ты захочешь узнать.

Глава 8

— Что это за магазин? Тебе видно?

— Французская выпечка.

Тимур явно недоволен тем, что я его весь день дёргаю.

— Извини. — искренне произношу я. — С тобой она бы точно не поехала туда, куда собиралась. Как мужчина, ты же меня должен понимать.

— Вы думаете, что я из-за этого недоволен? — мужчина поворачивается ко мне вполоборота и грозно сводит на переносице брови. — Сумерки. Вы без предупреждения срываетесь не пойми куда. Ни сопровождения. Ни мер безопасности...

— У меня есть ты. — обрываю его речь, всматриваясь в яркую вывеску с непонятной символикой. — Нахрена ей выпечка, я не пойму?

Стоило об этом спросить Тимура, как моя жёнушка спешно выпорхнула из дверей магазина, держа в руках торт в прозрачной упаковке.

— И нахрена ей торт? Ты что-нибудь понимаешь? Может, она ещё и за цветами ему заедет?

Тимур заинтересованно смотрит на меня, развернувшись уже полностью.

— Что? Я общался с Анной Владимировной. Лиза никуда на ночь не срывается. Наоборот, даже её домой пораньше отпускает.

— А вы, стало быть, сами не в курсе, где ваша жена ночует?

— У нас отношения другого формата. Она отъезжает. Давай за ней.

— Другого? — весело уточняет Тимур, выждав какое-то время и тронувшись с места вслед за машиной моей благоверной. — Это какого? Такого, что вы вечерами по городу ездите и шпионите за ней? Я слышал о свободных отношениях, Алексей. Не приемлю. Но слышал. Не думаю, что происходящее сейчас в этот шаблон вписывается.

— Ты меня ещё жизни поучи. — вздыхаю, хоть и осознаю, что он прав.

Лиза словно опоила меня чем-то. Весь день я веду себя как неадекват. Взрослый мужик! Без пяти минут мэр, а страдаю хернёй какой-то.

Самое обидное, что эта херня меня затягивает всё глубже и глубже.

— Мы приехали. — вырывает меня из раздумий резкий голос.

Оглядываюсь по сторонам и вижу здание областной травматологии. Вскоре на углу здания замечаю и машину своей жены, а её, скрывшуюся в дверях с вывеской «Приёмное отделение».

— Ты заметил? Торт не взяла?

— Не взяла. — весело отвечает Тимур.

Я растерялся. Как пацан какой-то растерялся. Вариантов передо мной уйма! В этой больнице может работать её любовник, и она сорвалась к нему. Не знаю, на дежурство. Или что?

Из близких и родных Лизы никто не мог пострадать и загреметь сюда. Родные умерли. Из живых только дальние родственники, и те по отцу, которого она ненавидела ещё при жизни. Насколько я знаю, она оборвала с ними все контакты давным-давно.

Инга? Точно!

Бог услышал мои молитвы, и её переехал асфальтоукладчик?

Мне что вообще сейчас делать? Идти следом? Ждать?

— Тимур…

— Я бы пошёл. — хмыкнул он. — Могу я, но это противоречит правилам.

— Я сам! — мысль, что свидетелем неверности моей жены станет мой начальник безопасности, придала сил и решительности.

Неверности? Это я сейчас об этом подумал?

Быстро выхожу из машины и удивлённо смотрю на Тимура:

— Ты-то куда? Ты со мной не идёшь. Здесь мне ничего не угрожает. Подожди в машине.

— Я настаиваю.

— Я настаиваю! - повышаю голос. Разворачиваюсь к приёмному отделению и быстрыми шагами иду к зданию.

В дверях сталкиваюсь с кучкой щебечущих девушек в белоснежных, коротеньких халатиках.

— Ой, мужчина, а вы куда? — одна из них останавливается рядом со мной. Поправляет наброшенную на плечи курточку и заинтересованно рассматривает, меняя тембр голоса: — Часы посещений окончены. Вы по какому вопросу?

— По важному. — не стесняясь пристальных взглядов её коллег, притягиваю её к себе за локоток и шепчу как можно тише: — Сейчас к вам зашла девушка. Блондинка. Она до сих пор не выходила. Для неё приёмные часы продлены, да?

Девушка ошарашенно хлопает глазами, о чём-то активно размышляя:

— Вы.. с проверкой? — шумно сглотнув, спрашивает она. — Я… не знаю, она так просила её пропустить. Я могу вернуть деньги, правда, только…

— Тссс… Я дам в два раза больше, если ты мне скажешь к кому она пошла и где его найти. Разумеется, я пройду тоже.

После недолгих раздумий девушка зажмурилась и резко выдохнула, проговорив:

— Ай да и фиг с ним! Пойдём!

Я не стал заострять внимание на том, что замаячившие перспективы столь быстро изменили её обращение ко мне.

Обычно бабки способствуют обратному. Все лебезят, выкают и очень обходительны. А здесь я стал "своим".

— Имейте в виду, она мне пять тысяч дала! — распахивая передо мной двери, девушка машет рукой уже вовсю дымившим подружкам и щурится: — Наша договорённость по-прежнему в силе?

— В силе.

На лице девушки застывает нешуточное сожаление. Вся несправедливость мира собрана в ней одной.

— Надо было говорить, десять. — без тени смущения тихо произносит она, устремляясь вперёд по коридору.

Быстро нахожу нужный этаж. В открытых створках лифта вижу стойку со скучающей медсестрой. В конце коридора большие двери на всю ширину. Реанимация.

Лизы нигде не видно. Медленно иду к стойке. Бахилы шуршат по гладкому полу. Не успеваю дойти к месту назначения, как боковым зрением выхватываю силуэт своей жены.

У поворота имелось ответвление. Открытый участок с мягкими диванами, столом и кофейным аппаратом. По крайней мере, это всё, что я увидел с этого ракурса.

— С ним всё будет в порядке. Честно. Да, долгая реабилитация, но это не главное. Он жив. Он справится. Он сильный!

Кто, блядь, он?!

— Лиза, я всё понимаю. Ты это повторяешь уже двадцатый раз. Это тебе стоит успокоиться. — мужской голос звучит слащаво и слишком… заботливо.

К Лизе подходит какой-то парень, кладёт руки на её плечи и массирует их.

А моя жена позволяет!

— Лиза! — не узнаю собственный голос. Он вибрирует и множится.

Она вздрагивает, резко поворачиваясь ко мне. Замешательство на её лице не задерживается дольше, чем на секунду.

— Какого хера ты здесь делаешь? — восклицает она, со злостью направляясь ко мне. — Не лезь! — оглянувшись, она одной фразой заставляет минуту назад лапающего её парня замереть на месте.

Глава 9

— Ключи. — требую я, махнув рукой нахмурившемуся Тимуру. Ему явно не пришлась по душе новость, что мы с Лизой поедем в её машине, а он сопровождением. — Я серьёзно, Лиза. Ты не в том состоянии, чтобы вести машину.

— А ты в том, животное? — тихо проговаривает она, но ключи всё же ложатся в мою протянутую ладонь. Её пальцы подрагивают и подозрительно холодны.

Только сейчас понимаю, что жена в тонкой кремовой блузке и лёгких брюках, а на улице уже совсем не лето.

— Садись в машину.

Закрываю дверь, удобно устроившись на водительском сидении и жду благоверную.

Сорвалась к хмырю своему, сука! Даже куртку, там, или пальто не прихватила!

Лиза садится на пассажирское сидение, рядом со мной. Перегибается на заднее, забирает торт и ставит его себе на колени.

— Это нахера? — киваю на торт, поворачивая ключ зажигания.

— За надом. Вы съели торт, которым я планировала поздравить нашу работницу. Вот… — она трёт ладони друг о друга.

— Верхнюю одежду ты, значит, взять не додумалась, да? Неслась, как угорелая. А за тортиком заехала. — усмехаясь, рассуждаю я.

— Я ещё и глинтвейн выпила! — огрызается она. — Твоё какое дело?

— Твои выходки подрывают мою репутацию! Что скажут избиратели, появись завтра в газетах твоя фотография с твоим ебарем! У нас уговор…

— Лёша! — громко выкрикивает Лиза, яростно отбрасывая упавшие на грудь волосы. — Дело только в этом? Что такого могли увидеть твои избиратели, даже если предположить, что кто-то меня заснял?! Я не идиотка! Что незнакомый мужчина положил мне руки на плечи? Кошмар! Ужас! На кол такого кандидата, чью жену в больнице кто-то утешает и подбадривает! Что, Лёша?! Поцелуи и объятия? Так их не было! Просто признайся уже, что тебя волнует вовсе не это!

— Только это меня и волнует! — припечатываю я, внутренне расслабившись от слов своей жены.

— Да разве? А в лифте, что было?! Ты зачем ко мне полез? Руки распустил, за горло взял, поцеловал? Это что? Тоже для избирателей?

— Ты моя жена. Я могу тебя не только целовать, но и брать где угодно.

— Ага! Да сейчас же! Что же скажут избиратели, если в газетах появятся фотографии, на которых будущий мэр трахает свою жену в лифте? М? — весело спрашивает она, сложив руки на коробке с тортом.

— Скажут, что тебе повезло с мужем. — уклончиво отвечаю я. — Ещё скажи, что тебе это не понравилось.

Да не собирался я её там брать! Так… нахлынуло что-то.

— Понравилось? Лёш, ты пьян, я не пойму? Как такое может понравиться? Ты для меня чужой человек. Чужой мужчина, в этом плане. У нас не было близости долгое время. И говоря о близости, я вовсе не секс имею в виду. А вообще. Если рядом нет папарацци, ты и не прикоснёшься ко мне — это факт! А здесь тебя понесло куда-то. С чего это?

— Что ты хочешь, чтоб я сказал?

— Я не хочу, чтобы ты что-то говорил. — отрезает она, отвернувшись к окну. — Я хочу, чтобы ты больше так не делал. Чтобы ты уяснил наконец-то, что я не твоя вещь, и ты не имеешь никакого права на подобные поползновения в мой адрес!

— А этот хмырь имеет, да?! — зверею я. — Муж не имеет, а ебарь имеет?!

— Не поверишь, Лёш, ты муж только на бумаге. Ты сам очертил такие границы. Нечего теперь за них соваться! И вообще, я верная!

Я не сдержался. Смех молниеносно вытеснил злость. Она же это несерьёзно?

— Зря ржёшь, муженёк. Я своим любовникам не изменяю! Так понятнее?

Внезапная догадка засела в голове обжигающей мыслью:

— Сука, это тот же самый… С того видео, что ли? Любовникам? То есть, он не один? Ты сколько лет с ним спишь? Поэтому тебе так не терпится получить развод? Нашла нового долбаёба? — резко вдавив педаль тормоза в пол, неверяще смотрю на неё, сдерживаясь из последних сил.

— Не с ним, а с ними! — рявкает она, чудом успев перехватить торт и упереть руки в торпеду от резкого торможения. — Это не твоё дело! Мы без пяти минут свободные люди! И повторяю, ЭТО БЫЛО ТВОЁ РЕШЕНИЕ! ТВОЙ ВЫБОР! Назад поворачивать поздно, Алёшенька!

***

Зачем это всё? К чему?

Да, какая-то часть меня: самодовольная и чрезвычайно глупая, протирала ладони, шепча: " Ага! Опомнился! Заинтересовался! ". На какое-то мгновение стало даже злорадно и томительно.

Но… мои реалии таковы, что я не могу не думать о его походах налево. Слишком много боли, презрения, унижения было пережито за эти годы, чтобы я могла себе позволить хотя бы этот поцелуй.

Не могу… Да и не хочу. В моих глазах Лёша давным-давно уже не мужчина. Так, брат, возможно. И пусть плохое перевешивает, но он не всегда был таким. Он был, есть и останется для меня близким человеком. Можно сказать, родным. Но никак ни желанным мужчиной.

— Значит, я отменяю своё решение! Как тебе? — злорадно выдыхает он. — Зачем разводиться? У нас ребёнок. Правовая проволочка эта, делёжка…

— Ты, конечно, особо не прятал и не прятался в своих похождениях, Лёша, но я так не могу! Мне нужен развод! Тебе нужен развод! Сейчас ты это всё говоришь из-за упрямства. Возможно, даже задетого самолюбия. Поверь, мне это знакомо…

— По хер, короче, Лиза, — отмахивается он. — Ждём выборы, а дальше смотрим по обстоятельствам. Время ещё есть. — на что там у него есть время, я так и не поняла.- Но из дому ни на шаг! Узнаю...пожалеешь!

Я хочу сказать так многое, но внезапно понимаю, что это никому не нужно. Даже мне. Зачем? Разве он услышит? Разве поймёт? Разве я смогу высказать правду, не переходя на личности и не обвиняя в чём-то его?

Хочу сказать, что он заигрался в семью. Что ему самому это уже не нужно. Пока подпишем заявление, в стандартном порядке, пока разведут — Лёша уже будет мэром. Неделя, две ничего не изменят.

Разве только то, что мы разойдёмся, ненавидя друг друга ещё больше. Нам нельзя так. У нас дочь. Она не должна страдать из-за того, что её родители конченые люди, которые даже нормально поговорить не могут.

Открываю рот, но меня обрывает протяжный сигнал.