Я хочу в сказку!

Часть 1

   Блаженный утренний сон Артемия Гранда, офицера спецназа, героя, здоровяка и просто красивого мужчины, был прерван самым бессовестным образом тысячадецибельным визгом его названной сестры Юльки Логиновой.

  Шершавый язык, прилипнув к нёбу, создал абсолютный вакуум во рту, губы не размыкались, челюсти сжались, как у крокодила, не желающего отдавать добычу. В глотке пылали костры инквизиции за все годы развития европейской цивилизации, в голове звонили колокола городских церквей и храмов в режиме «стрельба одиночными» со скоростью до трёхсот в минуту.

  «Господи, как хреново! Юлька, зараза, замолчи, без тебя тошно!» - мысли с трудом находили себе путь в черепной коробке, сворачивались в змеиные кольца и сдавливали мозг.

  Юлькин визг прекратился для того, чтобы трансформироваться в цоканье каблуков. Каждый её шаг отдавался в голове Гранда очередным забитым в мозг гвоздём. Дверь резко распахнулась и раздался крик, грозящий перейти в истерику:

   - Гранд, это твои шуточки? Может, ты соизволишь мне объяснить, что происходит в этом доме?

  О, все боги и богини, вместе взятые, нормальный вопрос с утра - что происходит в этом доме? Да что нового может происходить в доме, в котором ничего не меняется последние пятнадцать лет. С тех пор, как в этом доме появилась эта орущая и визжащая в данный момент мегера.

    «У девочки слабое здоровье, она не может поехать со своими родителями на Север», - сказал тогда отец, представляя своей семье пятилетнюю мышь с двумя косичками. Здоровья ей для Севера не хватает, а так орать, как реактивный самолёт, видимо, много здоровья не надо! Господи, лучше бы она была немой!

  Гранд разлепил воспалённые веки и уставился на предмет своих нерадостных мыслей. Брюнетистая фурия, одетая в лёгкий белоснежный пеньюар до пят, уперев руки в бока, с презрением и злостью уставилась на него самым что ни на есть наглым образом. Операция по разделению челюстей прошла довольно успешно, язык отвалился вниз с характерным чмокающим звуком, рот открылся и оттуда раздался хрип:

  - Логинова, не ори. У меня голова сейчас треснет от твоего визга.

   Этот с трудом произнесённый монолог был прерван очередной высокочастотной тирадой.

 - Голова треснет? У тебя сейчас не только голова, но и морда треснет, если ты не объяснишь мне этого, - проорало белое видение в дверях и широко развело руками.

  Гранд упёрся руками в постель, медленно поднялся и сел. Юлька в ответ на его физические изыски фыркнула и отвернулась. Артём посмотрел на себя и понял, что завалился спать в совершенно первозданном виде.

   - Логинова, воды принеси, а?

   - Откуда я тебе её возьму, если я не знаю, куда идти!

   - О, боже, не ори, умоляю! Сгоняй на кухню к Ирине, пусть даст чего-нибудь попить.

   Со стороны двери послышалось шипение и тихий голосок ехидно произнёс:

   - А где здесь кухня, идиот?

 Последнее слово было чётко выделено музыкальной паузой в виде взвившегося вверх вопля. Шуточек подобного толка сносить не пристало, Артемий широко открыл глаза, уставившись на дверь, и тут совершенно ясно осознал, что он понятия не имеет, где находится.

   С минуту в комнате сохранялась напряжённая тишина. Жажда поднималась со дна души и грозила затопить всю грандовскую вселенную. В голове уже бабахала тяжёлая арта, а костёр в глотке грозился вырваться наружу. «Как дракон, ей-богу», - невесело подумалось Гранду и тут он боковым зрением узрел на столике графин с чем-то розовым. Он молча встал, решил, что обматываться простынёй не будет, потому как Юлька так и стояла к нему спиной. Шатаясь и задевая окружающие предметы мебели, добрёл до спасительного графина, схватил его двумя дрожащими конечностями и поднёс ко рту. О, звёзды, клюквенный морс! Он жадно пил жидкость, не успевая глотать, ручейки напитка стекали по подбородку на грудь, и он чувствовал, как в его раскалённое тело по капле возвращается жизнь.

  Заглотнув половину ёмкости, Гранд отфыркался и постарался осмотреться вокруг. Комната, в которой он находился, с большой вероятностью, переходящей в уверенность, была спальней. Широкая кровать на гнутых замысловатых ножках располагалась в центре, рядом он рассмотрел маленький столик и высокий комод с многочисленными ящичками. В стене напротив кровати было широкое окно с разноцветными стеклами-витражами по верху. Рядом с окном возвышался шкаф и какая-то конструкция, с виду напоминавшая бабушкину ширму. Несколько стульев и два кресла дополняли картину. Гранд аккуратно повернулся, чтобы не расплескать жидкость внутри, и увидел огромный камин, причём, судя по прокопчённым внутренностям, камин действующий. Поднять голову и рассмотреть потолок Гранд не успел, потому как со стороны двери послышалось недовольное фырканье, следом раздалась ехидная фраза:

   - Если ты решил поразить меня своими физическими данными, то зрителя и время выбрал неудачное.

  Юлька - вот стерва! - стояла на пороге, скрестив руки на груди, и рассматривала его, склонив голову набок и абсолютно не стесняясь. Пробурчав что-то нелестное в адрес всех женщин, а медичек в особенности, Гранд медленно обмотался простынёй. Юлька в очередной раз фыркнула и чётко произнесла:

  - Будем считать, что театрализованное представление в восточном стиле подошло к концу. Теперь мы можем нормально поговорить?

Часть 2

  В кресле у окна Артемий обнаружил мужской шёлковый халат, торопливо накинул его на себя, запахнул полы поглубже и завязал пояс. После чего впервые за это странное утро свободно и глубоко вздохнул. Посмотрев на сестрицу, хмуро спросил:

    - А что это ты на себя напялила?

  Сколько себя Гранд помнил, Юлькины халатики не отличались скромностью и благоразумием, её голая коленка постоянно торчала из-под стола. Сидеть на стуле как все нормальные люди эта коза не считала нужным, поэтому одна нога у неё всегда была согнута в колене и поднята до самого подбородка. Ей, видите ли, так удобно! На этой коленке всегда непостижимым образом удерживалась книжка, и Юлька глотала Иринины вкусности, что отвечала в их доме за кормёжку всех и вся, вместе с печатным текстом. Правда, когда этой ходящей катастрофе исполнилось восемнадцать, коленка опустилась под стол, книжка обрела своё место на столе среди тарелок, но на длине халатиков Юлькин возраст не отразился совершенно. Поэтому увидеть её в белом балахоне до пят, скажем прямо, было непривычно.

   - Что нашлось, то и пригодилось! Ты мне лучше скажи, что происходит?

  - Откуда мне знать, Логинова? Я в такой же ситуёвине, как и ты. Погоди орать, надо осмотреться здесь, пошуршать, а потом решим.

   - Ну, насчёт «пошуршать» - это твоё ремесло, то же относится и к «осмотреться». Ты у нас кто? Вот и вперёд, шуршальщик, работай!

   - Слышь, Логинова, ты мою профессию не трожь, целее будешь!

   Юлька закатила глаза и, поцокав языком, произнесла:

   - А то что? В угол поставишь? Или, может, выпорешь?

   - Может, и выпорю! - взревел взбешённый Гранд, но тут же ахнул и сел в кресло. В голове прозвучал финальный бум, и земля немного сошла с орбиты.

  Юлька прошествовала за ширму, попутно вбив в голову Гранда пару гвоздей своими каблучками, позвякала какой-то посудиной и вышла обратно с мокрым холодным полотенцем. Положив его на лоб многострадальной грандовской головы, смело заявила:

  - Видали мы таких грозных по тыще в день.

 Приоткрыв один глаз, Артемий с трудом сфокусировал взгляд на этой ехидне и просительно прошептал:

   - Юль, помолчи, а?

  Серые глаза расширились донельзя, её голова покачалась на длинной шее и сдвинулась чуть вперёд, потом сдала назад - и Гранд услышал тихий шёпот:

   - Ба, Гранд, ты, оказывается, знаешь моё имя?

   - Я ж не кретин, каким ты меня считаешь.

  - Об этом мы поговорим позже. Ты меня уже десять лет только по фамилии называешь, вот я и подумала, что в очередной твоей «шуршальной» операции тебе мозги отбили. Знаешь, потеря памяти при ударах по башке встречается довольно часто.

   Гранд открыл второй глаз и выразительно глянул в Юлькины бесстыжие глазищи.

   - Ох, и выпорю я тебя когда-нибудь, ей-богу, выпорю!

  Логинова согласно кивнула и сняла полотенце с его буйной башки. Они помолчали, глядя друг на друга, и Юлька тихо спросила:

  - Что будем делать, Артём? Я не понимаю, что за ерунда творится, а когда я чего-то не понимаю, я не знаю, на что способна. Давай, думай, куда шуршать пойдём?

   - Шуршать, положим, я пойду один, - Юлька подняла брови и согласно кивнула, что обозначало у неё вовсе не согласие. - Надо осмотреть в комнатах мебель, одежду, книги и бумаги. Может, найдем чё путное. Да, должны быть картины и портреты, одеться же нам надо, в конце концов. И последнее. Чёрт, кто мы с тобой в этом мире, а?

   Едва Юлька скрылась в своей комнате, в дверь спальни Гранда постучали, и вслед за этим вошёл здоровый бугай в льняной рубахе, кожаных штанах и высоких сапогах.

  «Ишь, а сапоги-то ботфорты, совсем как у Юльки», - подумалось Артемию. Бугай тем временем отвесил сидящему в кресле Гранду поклон, вытащил какой-то свёрток и разложил его на столике. Увидев разложенные на салфетке пыточные инструменты, хозяин комнаты понял, что его сейчас будут брить, причем не «Жиллеттом», а опасной бритвой, которую он привык видеть вовсе не в свете бытового инвентаря. Это было острое опасное оружие, особенно в руках такого профессионала, как Гранд. Бугай молча начал взбивать пену из подозрительной жидкости, вылитой из глиняного пузырька, и Гранд понял, что утреннего бритья не избежать.

  - Хозяин, повернитесь к окну, - с этими словами громила начал ловко наносить на лицо Артемия пену, а потом с изяществом заработал бритвой.

  Гранд сидел и боялся пошевелиться, наблюдая, как бритва приближалась к его лицу. Когда с бритьём было покончено, бугай распахнул шкаф и вежливо спросил:

   - Что Вы наденете к завтраку, милорд?

 Обращение «милорд» Гранда порадовало, слава Богу, ему не придётся пасти коров и убирать конюшни. Кто тогда Юлия? И он решил идти напролом.

    - А Юлия ещё не проснулась?

   - Не знаю, хозяин, но могу спросить у Поли. Госпожа вчера поздно легла, они паковали свадебные сундуки.

   Гранд ахнул. «Свадебные сундуки? А кто, позвольте узнать, господин-жених, если Юлька госпожа-невеста?»