Я — доказательство ее смерти

Глава 1. Пробуждение

Я проснулась от жары. Она была густой, липкой, обволакивала, как шерстяное одеяло, брошенное на раскалённую кожу. Горло пересохло. Голову стягивало тугим обручем.

Пахло пыльной лавандой, камнем, нагретым солнцем, и… чужим.

Я распахнула глаза и замерла.

Надо мной тянулся высокий потолок, увенчанный лепниной в виде виноградных лоз. Стены — золотисто-бежевые, украшенные коврами и вышивкой. Воздух дрожал в полуденном тумане. Я лежала на кровати под лёгким балдахином, в длинной тонкой сорочке.

Не своей.

Где я?

Двери распахнулись, и в комнату влетела женщина с лицом, вытесанным из камня.

— Быстрее! Время не ждёт!

Словно в ответ на её беспокойство, моя голова всколыхнулась от боли. Я попыталась улыбнуться, но не смогла — губы с трудом поддавались движению.

— У меня… болит голова, — едва выдавила я, стараясь как можно быстрее оправдать своё молчание.

Ответ не заставил себя ждать. Тот же взгляд, то же строгое выражение лица, но теперь в голосе появилась зловещая угроза.

— Не смей устраивать сцен! У нас нет времени на твои капризы!

Сильный хлопок по щеке, от которого я почувствовала резь в глазах, оставил на коже горячий след. Щека вспыхнула огнём. Я вскрикнула и попыталась отстраниться, но тело не слушалось.

Лёгкое. Чужое. Неправильное.

— Что… — выдохнула я, чувствуя, как голос предаёт. Тонкий, высокий. — Что происходит?

Женщина склонилась надо мной. В ней не было ни капли тепла. Только злость, раздражение и властная решимость.

— Перестань. Немедленно. Сегодня ты отправляешься во дворец, и я не позволю тебе всё испортить, Лирия.

Лирия?

Имя ударило в сознание, как капля воды в раскалённое масло. Оно было не моим — и всё же почему-то отзывалось внутри, как эхо.

— Вы ошиблись, — хрипло прошептала я. — Меня зовут…

Я осеклась. Что-то мешало говорить. Словно язык забыл, как звучит моё настоящее имя.

— Одевайся, — рявкнула женщина. — И убери с лица это выражение. Ты не потерянная девчонка. Ты — невеста, которую сегодня увидит сам принц.

Она вышла, хлопнув дверью.

Я осталась в тишине, ощущая, как пот медленно стекает по позвоночнику. Сердце бешено колотилось. Я села — с трудом — и посмотрела на свои руки. Тонкие. Изящные. С длинными пальцами.

Не мои.

В зеркале напротив отражалась девушка с темными волосами и выразительными глазами. У неё было лицо, которое я не узнавала. Щёки — слишком бледные, словно всё тепло сбежало из-под кожи, оставив лишь тонкую прозрачность, как у фарфора. Губы сжаты в узкую линию — не то от сдерживаемого страха, не то от желания не выдать себя ни словом, ни дрожью. Чужое лицо, чужое выражение. Но именно оно сейчас принадлежало мне. Я подняла руку — отражение сделало то же самое.

Это не я.

В комнату вошла служанка и поспешно помогла мне одеться, а в голове всё продолжал пульсировать один и тот же вопрос: что происходит? Где я? Почему я не могу вспомнить свою жизнь, своё тело?

— Мы едем на смотрины, — сказал служанка, заметив мою растерянность. — Во дворец. Вы должны быть готовы, миледи. Ваша мать ждет вас. Нужно поторопиться.

Голубое пышное платье с корсетом плотно обвивало мою талию, сковывая дыхание. Волосы были аккуратно собраны в низкий пучок, а лицо обрамляли мягкие локоны.

Слуги торопились, карета ждала у ворот. Я чувствовала себя куклой, которую наряжают перед балом.

Дорога до дворца заняла около часа. Мы ехали по просёлочным тропам, пыль поднималась клубами, кузнечики прыгали в траве, воздух дрожал от жары. Жужжали пчёлы. Лето было в самом разгаре, и природа пахла медом и сухими травами.

Когда карета остановилась у ворот, меня почти ослепил солнечный свет, отражённый от белых стен дворца.

— Выгляди достойно. Спину выпрями. Не смей снова строить из себя безумную, — процедила женщина, которая теперь была моей матерью. Она подхватила меня под локоть и резко потянула в сторону главного зала.

Дворец был прохладным и тенистым, но воздух внутри будто застревал в горле. Он пах лилиями, полированным деревом и духами — слишком сладкими, приторными, как застывшая карамель.

Мы миновали несколько коридоров. Платье сдавливало всё тело, корсет буквально не давал дышать. Как они могут носить это каждый день?

В какой-то момент двери перед нами распахнулись.

И я замерла.

Огромный зал, выложенный мрамором, залитый светом из высоких окон. И… десятки женских взглядов, обращённых на меня. Вдоль стен стояли девушки — кто в пастельных платьях, кто в ярких шелках, кто с жемчугом в волосах. Возле них суетились сопровождающие: матери, служанки.

На мгновение всё стихло, словно я вошла в аквариум. Я чувствовала, как на меня смотрят. Изучают. Сравнивают.

Я ощущала, как моё дыхание становится поверхностным, а корсет сдавливает грудную клетку, будто что-то невидимое тянет меня в бездну. Каждое движение давалось с трудом.

Одна из девушек — высокая, с идеальной осанкой и равнодушными глазами — прошептала что-то своей подруге. Та хихикнула. Другая, белокурая, прикусила губу и отвернулась. Третья, с веснушками и медными волосами, просто пристально глядела, как будто хотела распознать: кто я?

Я не знала, куда смотреть. Хотелось исчезнуть.

— Как вы быстро собрались, — обратилась мать к пожилой женщине в зелёном платье. Та кивнула, поджав губы.

— Мы были готовы ещё вчера, — прозвучал ответ. — Некоторые, правда, всё ещё сомневаются в уместности последнего приглашения…

Она метнула на меня взгляд.

Мать изогнула бровь и холодно улыбнулась.

— Интриги — удел слабых. У моей дочери достаточно достоинств, чтобы не бояться чужих подозрений.

— О, никто ничего не боится, — с улыбкой отозвалась женщина. — Просто у одних — благородная кровь, а у других… вопросы происхождения.

Тон был сладкий, но яд в нём чувствовался отчётливо. Я ощутила, как лицо начинает гореть. От злости? Унижения? Оттого, что я не знаю, кто я?

Глава 2. Слуга

Сердце оборвалось, будто я шагнула в пустоту.

Тот самый слуга.

На его голове больше не было шапки, а борода исчезла с лица. И теперь он был в черном костюме, расшитом драгоценными камнями.

Он был высоким, мощным — не просто статным, а опасным.

На первый взгляд ему можно было дать примерно лет тридцать. Он двигался, как человек, привыкший к власти, и в каждом его жесте сквозила сила, которую не демонстрируют нарочито — она просто есть. В движениях — уверенность, в каждом жесте — власть. Лицо — резкое, как вырезанное из обсидиана: прямой нос, скулы.

Волосы принца были тёмные, как ночное небо, насыщенные и блестящие, падали мягкими волнами. А глаза… Глубокие, как полночь. Чёрные. И ледяные. Ни тепла, ни улыбки. Только холод и контроль. Они казались чужими.

Он был совсем не таким, какими я видела его совсем недавно. И всё же… это был он.

Все склонили головы в поклоне. Кто-то присел в реверансе. Мать дёрнула меня за локоть, и я едва заставила себя поклониться, хоть чуть-чуть.

Я не могла отвести глаз.

А внутри… внутри пульсировал страх. И ещё что-то — не менее острое, не менее опасное.

Любопытство.

Он оглядывал зал, приветствовал девушек лёгкими кивками. Кто-то придушенно ахнул. Кто-то покраснел. Кто-то чуть не упал в обморок. И когда его взгляд на мгновение коснулся моего — холодный, равнодушный, слишком долгий — я едва не вздрогнула.

Принц начал идти вдоль зала.

Я стояла, как каменная статуя, чувствуя, как он приближается. Он шел неспеша. Будто смакуя каждое движение. Я чувствовала, как напряжение вокруг сгущается.

И вот он остановился прямо передо мной.

Я не поднимала головы. Молчание затянулось.

— Здесь действительно тяжело дышать, особенно когда маски срываются. — сказал он, едва слышно.

Я сжала пальцы, стараясь сохранить спокойствие, хотя сердце стучало, как барабан в груди. Я подняла подбородок и ответила тихо, но отчётливо, глядя ему в глаза:

— Вы просто не привыкли к воздуху, в котором царит честность.

На лице принца промелькнула тень. Почти незаметная — но я её уловила.
Щека чуть дёрнулась, взгляд стал твёрже, будто выстрел — и тишина в зале будто стала глубже.

Он не ответил. Только чуть склонил голову, слишком холодно для галантности, слишком резко для равнодушия. Сделал шаг в сторону и ушёл, не обернувшись. Я услышала шипение у уха:

— Ты с ума сошла? — мать вцепилась в моё запястье.

— Что? — прошептала я, не глядя на неё. Мои глаза всё ещё были прикованы к спине принца, удаляющейся с королевской неспешностью.

— Ты его уязвила. Прямо при всех.

— Я просто ответила, — выдохнула я.

Зал был полон напряжённого ожидания.

— Миледи Мейв Меривел, — раздался голос Райдена. Он прозвучал чётко, хлёстко, как удар меча.

Мейв, высокая блондинка с идеально уложенными волосами, сделала шаг вперёд и опустилась в реверансе. Принц едва кивнул — и тут же отвёл взгляд.

Я стояла, как вкопанная. И смотрела на него — и ждала. Хотя не хотела. Не должна была.

И когда он отвернулся и спешно покинул помещение, не обернувшись, меня охватило двойственное чувство.

Облегчение прокатилось волной — тёплой, освобождающей. Он не выбрал меня. Всё, закончено. Можно уехать. Можно забыть про этот дворец, про его взгляд, про жар в груди, который я не позволяла себе анализировать. Нужно разобраться, как вернуться в свой мир и в свое тело.

Я сделала шаг к выходу, мечтая только об одном — выбраться отсюда. К небу, к воздуху. К свободе. Но у двери меня кто-то тихо окликнул:

— Простите, миледи Лирия…

Я обернулась — передо мной был мужчина, который ранее стоял недалеко от принца. Его лицо было серьёзным.

— Принц желает видеть вас. Сейчас.

У меня перехватило дыхание. Сначала — удивление. Потом — тревога. Я почувствовала, как внутри всё сжалось, словно внутренний голос тянул за руку: не ходи. Но уже было поздно.

— Меня? — выдохнула я. — Но… он же…

— Да, — кивнул мужчина. — Пожалуйста, пойдёмте. Он ждёт.

Слуга развернулся, не оставляя мне выбора. Мать тут же подошла ко мне, её лицо выражало недовольство.

— Куда ты идёшь с ним? — в её словах я ощутила тревогу, а в глазах — упрёк. Она намеревалась пойти за мной, но слуга отказал ей. Он повернулся ко мне и сказал немедленно следовать за ним.

Мы шли молча, чувствуя, как тишина вокруг сгущается. Тяжёлый воздух будто впитывал наши шаги, пока наконец не показалась массивная дверь. Слуга легко постучался, и, получив негромкий ответ, пригласил меня войти мягким, но уверенным жестом.

Мои ноги стали ватными. За дверью — просторный кабинет с тяжёлыми шторами и массивным письменным столом.

Внутри — он. Принц Райден.

Он стоял у небольшого балкона, слегка облокотившись на стол, с уверенной осанкой и серьёзным выражением лица.

Когда он повернулся, наши взгляды встретились. Всё во мне замерло. Он смотрел прямо в глаза, и я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Я застыла, не зная, что делать, как вести себя. Всё казалось нереальным. Он продолжал смотреть, не отрываясь.

— Ваше Величество, вы хотели меня видеть?

Он продолжал оценивающе меня изучать. И я ощутила, как с каждым мгновением растёт мой внутренний страх.

— Тебя не учили этикету? — его вопрос был как удар по лицу.

— Учили… — едва выговорила я, чувствуя, как сердце бешено колотится.

— Тогда почему ты ведёшь себя так странно? Считаешь это забавным? — его слова как острая игла.

— Нет... я... — я запнулась. — Не считаю это забавным.

— Ты всегда так дружелюбна со слугами? — его вопросы казались лишними.

— Да... — тихо проговорила я. — То есть нет, конечно нет, так случайно получилось.

Райден усмехнулся, словно наслаждался моей растерянностью.

— Ты не рада моему обществу? Со слугой ты была гораздо более приветлива. У тебя на лице написано, что ты хочешь уйти.

Глава 3. Выбор

Я осторожно подняла взгляд. Его лицо — холодное и уверенное, но в глазах появилось нечто, напоминающее жёсткое намерение.

— Я хочу, чтобы ты сняла это чёртово платье, — его слова сжались вокруг меня, как удавка. — А взамен я сделаю вид, что не услышал твоё слово «мерзавец».

В горле пересохло. Я чувствовала, как застываю, как кровь отливает от щёк. Райден подошёл ближе, черты лица оставались почти невозмутимыми, но в глазах плясал тот самый блеск — высокомерный, ледяной. Он же продолжил с невозмутимым видом.

— Ты ведь хотела быть избранной, когда шла на смотрины?

— Нет, я не стану этого делать, — почти шёпотом ответила я.

— Ты не представляешь, сколько девушек готовы на всё, чтобы оказаться на твоём месте. А ты? Ты ещё пытаешься спорить. Глупо.

— Вы только что выбрали себе невесту, с которой скоро поженитесь, — я услышала свой охрипший голос. — И тут же предлагаете мне... переспать?

Принц не ответил сразу. Он только посмотрел на меня, как если бы обдумывал, что сказать дальше. В его взгляде появилось что-то жёсткое, отчуждённое.

— Смотрины — лишь формальность. На роль принцессы ты не подходишь, — его слова прозвучали холодно, — но, к счастью для тебя, сегодня мне не нужна принцесса. Только ты.

Моё сердце сжалось от этих слов. В голове пронеслись тысячи мыслей, но я не знала, что сказать. Всё тело будто покрылось инеем — то ли от унижения, то ли от страха. Он же смотрел на меня, как на вещь, которую выбрал.

— Нет, я не согласна, — сказала я решительно, но мой голос дрожал от эмоций, которые я не могла скрыть.

Райден начал медленно обхаживать меня, его шаги были тяжёлыми, уверенными. Когда он оказался за мной, его руки неожиданно обвили мою талию. Я вздрогнула, но не смогла пошевелиться. Он наклонился вперёд, и его дыхание ощутилось на моей шее. Он явно наслаждался тем, как я напряглась, как каждая клетка моего тела хотела вырваться из его объятий.

— Ты не можешь мне отказать, не понимаешь этого? — его голос теперь был совсем близко и звучал почти ласково. — Ты можешь либо лечь со мной по своей воле, либо продолжать играть в благородство до тех пор, пока я не устану и не возьму, как захочу.

Я молчала, но его слова зацепились за моё сердце, как ледяные иглы. Я знала, что он прав. Я не могла просто так уйти. И не понимала, что мне с этим делать.
Он обошёл меня сзади, и я почувствовала, как его дыхание коснулось моей кожи. Он наклонился, губы едва коснулись моего уха, и его шёпот заставил меня вздрогнуть.

— Я не могу этого сделать, — голос едва вырвался из горла.

Принц обошёл меня и снова оказался перед моим лицом.

— Почему? — его тон был холодным, но не злым, скорее, даже немного насмешливым. — Я хочу почувствовать воздух, в котором царит честность. Или ты боишься?

Всё внутри меня кричало о том, чтобы уйти, но какая-то непонятная сила привлекала снова и снова. Его слова, его взгляд, его манера двигаться — всё это было как магнит.

— Я дам тебе немного времени, — голос принца стал мягче, и он протянул руку, касаясь моего подбородка так, что я невольно вздрогнула. — Ты же не привыкла к таким условиям, не так ли? Я понимаю.

Я подняла глаза, пытаясь прочитать его намерения, но в его взгляде не было ни малейшего намёка на сомнение. Он был уверен, что я не смогу уйти. Этот факт был настолько очевидным, что мне стало страшно.

— Вы… Вы не можете просто взять и заставить меня, я не рабыня, — мой голос прозвучал как слабое возражение, но моё тело не слушалось, и я сделала шаг вперёд, хотя сама не понимала, зачем.

Райден внимательно наблюдал за моими движениями, и его губы расплылись в лёгкой улыбке.

— Я могу, — он ответил уверенно, будто это было частью неоспоримой истины. — Но я дам тебе время всё обдумать.

— Хорошо, — ответила я тихо, чувствуя, как разум начинает расставлять свои приоритеты. — Я подумаю.

Он подошёл ближе и дотронулся до моей головы, слегка поглаживая.

— Умница. Я не могу требовать от тебя моментального решения. Ты ведь не рабыня, — его голос прозвучал фальшиво-ласково.

Я невольно почувствовала, как мои плечи расслабляются, хотя всё внутри меня было разбито на тысячу кусков.

Он смотрел на меня, не моргая, и я чувствовала, как его рука всё ещё легко касается моих волос. Мы стояли так близко, что между нами будто не осталось воздуха. Его взгляд стал мягче — не тот ледяной, колючий, что был в начале, а другой… почти тёплый. Его лицо приблизилось. Моё сердце бешено заколотилось. Я не знала, что чувствую — страх, гнев, притяжение? Всё смешалось, как буря.

Он наклонился ближе, его губы — в одном вдохе от моих.

— Райден! — раздался голос из-за двери, и я вздрогнула, будто очнулась от наваждения.

Дверь распахнулась без стука, и в кабинет влетел парень с тёмными взъерошенными волосами. На лице у него было напряжение, как будто что-то случилось. Его взгляд скользнул по мне, потом — к принцу. В воздухе повисло напряжение, тяжёлое, как гроза перед ливнем.

— Прости, что без приглашения, брат,— сказал он быстро. — Но нам надо срочно поговорить. Наедине.

Принц Райден выпрямился, его лицо мгновенно стало безэмоциональным. Только в глазах мелькнуло раздражение — или сожаление?

— Позже, Эйрис, — коротко бросил он, не сводя с меня взгляда.

— Нет, сейчас, — настаивал парень, и в его тоне было что-то тревожное.

Между ними произошёл короткий обмен взглядами — какой-то молчаливый, братский код, который мне был неведом. Райден стиснул челюсть.

— Отведите её в покои, — приказал он кому-то за дверью, и через пару секунд рядом появился один из слуг.

Он не взглянул на меня больше ни разу, когда я выходила. Но я чувствовала на себе его внимание — как будто он всё ещё стоял рядом, касался моей кожи, дышал у моего уха.

Слуга молча повёл меня по коридору, и я шла, будто во сне. Всё внутри гудело, бурлило, требовало ответа на бесконечные вопросы.

Глава 4. Кровь

Всё внутри меня сжалось. Неужели он и правда… не шутил? Что мне делать? Бежать? Куда? Как? В голове крутились сотни вопросов.

— Я… я сейчас, — голос прозвучал хрипло, будто не мой.

Когда я поднялась, колени дрожали. Служанка помогла мне принять ванну и переодеться — в платье, тонкое, как паутина, слишком откровенное, слишком не по мне. Я не могла смотреть на своё отражение.

Комната принца оказалась недалеко от моей, за ближайшим поворотом. Сквозь тишину ночного коридора меня вёл всё тот же слуга — высокий, с прямой спиной, с глазами, в которых плескалась тень сочувствия. Мне хотелось сказать ему что-нибудь. Попросить помощи. Сбежать. Но я чувствовала: он — часть этого мира. И он не сможет спасти меня, даже если захочет.

Он привёл меня к массивной двери в апартаменты принца. На секунду слуга задержался, посмотрел на меня так, будто понимал, зачем я иду. И отвернулся.

Я осталась одна.

Толкнув дверь, вошла. Внутри было полутемно. Принц стоял у окна, в тени, спиной ко мне. Никакой спешки. Только напряжение между нами, натянутое до предела, как струна. Я стояла на месте, прижав руки к груди. Всё во мне дрожало. От страха. От незнания. От предвкушения. От невозможности понять, как вести себя.

— Я рад, что ты пришла, Лирия.

— Я здесь не по своей воле, — я сжала руки. — Почему я?

Он медленно повернулся. В его глазах не было насмешки. Только холодная сосредоточенность и интерес. Он подошёл ближе. Его рука коснулась моего подбородка — осторожно, будто он не хотел напугать.

— Ты слишком сильно раздражаешь с самого утра.

Пальцы скользнули к щеке. Я замерла, не в силах пошевелиться. Внутри всё нервно трепетало. Как струны натянутой арфы, которую тронул первый звук.

— Нам нужно поговорить. Давайте обсудим… — я не успела договорить.

— Ты вся дрожишь, — прошептал Райден, и в голосе не было ни усмешки, ни укора. Только факт. Констатация.

Он коснулся моих губ. Я почувствовала, как они начали гореть. Глубоко и медленно. Словно он хотел, чтобы я успела запомнить вкус каждого мгновения.

Халат скользнул вниз. Я осталась в почти прозрачной сорочке. Её ткань прилипала к коже, и каждый порыв воздуха ощущался как прикосновение. Но его пальцы были горячее. Они слегка заметно вибрировали, будто он находился на грани.

Я замерла. Внутри всё сворачивалось в тугой узел, но снаружи — ни звука, ни движения.

— Я не могу, — предприняла я ещё одну попытку. — У меня критические дни. Ты же не хочешь быть весь в крови...

Он коснулся плеча. Сорочка соскользнула — мягко, как шелест листьев. Я инстинктивно прижала руки к груди.

— Не похоже, — он молча взял мои ладони и отвёл в стороны. Осторожно, бережно, но твёрдо — как человек, привыкший к тому, чтобы ему не возражали. И в этот момент я почувствовала: я под прицелом его взгляда. Принц смотрел на меня мучительно долго, не отводя взгляда, будто запоминал каждую черту, каждый изгиб. Его глаза — медленные, тёмные, как омут в ночи, в который проваливаешься без надежды выбраться. Не хищно — нет. Но с такой сосредоточенной жадностью, будто пытался заглянуть внутрь — глубже, чем позволено.

Во взгляде — власть. Влечение. И обещание. Жестокое и манящее.

Он не отводил глаз, и это было почти невыносимо. Я почувствовала, как к щекам подступает жар, как неловкость сдавливает грудь. Хотелось отвернуться, спрятаться, заслониться волосами или хоть рукой — но он держал их, не давая мне укрыться.

Его ладони обвили мою талию — тёплые и уверенные, словно знали это тело лучше меня самой. Они медленно скользнули вверх вдоль позвоночника, заставляя моё дыхание сбиться. Я невольно выгнулась навстречу, словно вся моя кожа жаждала этих прикосновений — долгих, томительных, искренне жадных.

Его губы коснулись моей шеи, задержались на ключице, потом — на плечах. Каждое прикосновение было как искра по оголённым нервам. Я тонула. Медленно, сладко. И понимала: ещё миг — и я уйду в это чувство с головой, без возможности вернуться.

— Нет… — выдохнула я срывающимся голосом. — Нам нужно поговорить… Стой.

Его поцелуи опустились ниже — к ложбинке между грудей, к животу, и каждый из них прожигал меня изнутри.

— Подожди… — прошептала я, но это уже было больше похоже на мольбу к самой себе. — У меня ужасно болит зуб… прямо сейчас.

Райден хмыкнул, и в его голосе прозвучала лёгкая раздражённость.

— Если ты не перестанешь болтать, придётся завязать тебе рот.

Он поцеловал мой живот — медленно, с какой-то безжалостной нежностью. И это становилось невыносимо. Я издала стон — нечаянно, бессильно, почти испуганно. Словно моё тело больше не подчинялось мне.

— Тебя осмотрит мой придворный лекарь, — тихо добавил он. — Позже.

Он осторожно опустил меня на постель, его движения были плавными, текучими, будто танец, которому мы оба давно поддались. Ладони скользнули по моему телу с такой сосредоточенной нежностью, что дыхание перехватило. Его губы — мягкий огонь на моей коже, и я вздрагивала от каждого прикосновения.

Он быстро стянул с себя белоснежную рубашку, и ткань упала на пол, будто сдалась первой. Я замерла.

В полумраке его тело казалось выточенным из камня. Каждая линия — резкая, точная. Плечи широкие, грудь — сильная, но не грубая, а красивая в своей сдержанной мощи. Он был не из тех, кто демонстрирует силу. Он — из тех, кто ею живёт.

На солнечном сплетении — тонкий след шрама, будто кто-то пытался добраться до его сердца, но не смог. А я не могла отвести взгляда.

Его кожа — чуть загорелая, натянутая на мышцы, как идеально подогнанная броня. Пресс — чёткий, резной. Ни излишка, ни изъяна. Только власть над собственным телом — и, кажется, над моим тоже. Я поймала себя на том, что смотрю, забыв дышать.

Ладно, я должна принять тот факт, что прямо сейчас пересплю с ним. Просто немножко потерплю. Зато останусь жива и потом вернусь в свой мир. Это всего лишь ночь. Всего лишь тело. Даже не моё.

Глава 5. Ошибка

Дверь за моей спиной закрылась мягко. Слишком мягко для того, что только что произошло. Я стояла посреди своей комнаты — всё ещё в халате, босиком, с растрёпанными волосами и горящими щеками.

Воздух здесь был другим. Прохладным. Тихим. Пустым.

Никакого его взгляда. Никакого напряжения между нами. Только я и глухая тишина.

Я сделала шаг — и меня накрыла волна боли. Не физической — внутренней. Глупой. Горькой.

Я опустилась на край постели, сжав пальцы в простыню, будто она могла удержать меня от распада.

«Ты не должна была быть здесь» — звенело в голове, как проклятие.

Он сказал это сдержанно. Холодно. Словно одним предложением перечеркнул всё, что между нами только что произошло.

Словно я его недостойна. Неподходящая. Загрязнённая.

Но я ведь… не она.

Я — Нора.

Мне двадцать два. Я жила в совсем другом мире, где никто не измеряет ценность женщины каплей крови на простыне.

Я…

Я вообще… девственница.

Дыхание сорвалось. Комок подкатил к горлу.

Да, мне двадцать два, и я ни разу не была с мужчиной. Ни разу не позволяла себе перейти ту черту. Не потому что боялась. Не потому что берегла себя для сказки. Просто… не случилось.

А теперь — вот так?

Я — девственница. А Лирия, в чьём теле я очнулась, — нет. Наверное, у неё был кто-то. Я не знаю, кого она любила. Или любила ли вообще. Не знаю, кем был этот человек. Был ли он нежным, жестоким, важным для неё…

Но теперь это моё тело. Моя жизнь. Моя вина?

К тому же кровь бывает не всегда.

Мой первый мужчина прогнал меня сразу после моего первого раза.

Я провела ладонью по лицу, резко стянула халат — как будто он обжигал. Швырнула его на кресло. Схватила кувшин с водой, набрала жидкость в ладонь и плеснула в лицо, пытаясь стереть с себя всё — прикосновения, его взгляд.

Почему это так больно?

Почему мне не всё равно?

Я сжала губы, не позволяя слезам падать.

***

Я не спала. Ни минуты. Сидела у окна, укутавшись в плед с вышитым узором. Сквозь стекло серело небо, влажное, безразличное, будто само утро стыдилось начинаться.

Всё кончено.

Всё должно быть кончено. Разве это не должно обрадовать меня? Ещё вчера вечером я мечтала об этом.
Всё это — к лучшему.

Имею ли я право здесь оставаться?

Мысли метались, не находя покоя. Молчание комнаты давило на грудь, и в нём звенело только одно: уезжать. Поскорее, пока меня не вышвырнули отсюда.

Решение созрело за ночь — горькое, но ясное, как лекарство.

— Миледи? — я узнала голос своей служанки, он был приглушённый и тревожный. — Можно?

Я подскочила, как от удара, и распахнула дверь.

— Простите, что не принесла раньше, — сказала она с лёгкой улыбкой, проходя внутрь. — Это ваши вещи. Всё, что вы привезли во дворец.

Я кивнула, но не сказала ничего. Только смотрела, как она ставит сундук у стены, аккуратно разворачивает платье, раскладывает мелочи — ленты, гребни, перчатки, флакончики с духами.

Чужие. Всё чужое.

— Нам нужно уезжать отсюда, — твёрдо сказала я. — Сегодня. Сейчас.

Служанка обернулась. Застыла с флаконом в руке.

— Что случилось? Ведь только вчера было распоряжение, что вы остаётесь при дворе.

— Сегодня всё изменилось. — Я подошла к ней ближе. — Мы должны уехать. Сегодня. Сейчас, если получится.

Служанка поставила флакон на столик, нахмурилась.

— Это из-за принца? Все только об этом и говорят.

Я подняла взгляд.

— О чём? — спросила я, и голос мой прозвучал глухо, как сквозь толщу воды.

— О вас и принце, — служанка говорила осторожно, но в её голосе чувствовалось сочувствие. — Все уже знают, что вы были у него ночью.

Я побледнела.

— Это невозможно… Я… Мы были одни.

— Кто-то видел, как вы входили. А утром он никого к себе не пускал. И теперь слухи — по всему дворцу. Вы думаете, он будет их опровергать? Нет. Он будет молчать. И это молчание — уже ответ.

— Господи… — я опустилась на кровать.

Служанка села рядом, взяла меня за руку.

— А теперь ещё одно: ваша мама знает. И она… в восторге.

Я вскинула голову.

— Что? Нет! — выдохнула я. — Нет, я не… Я не хочу, чтобы это выглядело, как будто я всё подстроила…

— Я знаю, — девушка сжала мои пальцы. — Но остальные — не знают. И уже сделали выводы.

Я сжала виски ладонями.

— Я не смогу тут остаться. Мне нужно уехать. — Я закрыла глаза. — Как тебя зовут?

— Селин, миледи, — служанка задумчиво посмотрела на меня. — Вы забыли?

— Точно… — я кивнула. — Это просто стресс.

Вскоре дверь распахнулась почти без стука. В комнату вошла она — высокая, статная, с холодной, горделивой осанкой. Мать Лирии. Или… моя мать. Теперь.

— Наконец-то ты проснулась, — сказала она с улыбкой, которую я не могла разобрать — радость это или что-то иное. — Я ждала, когда мы поговорим. Выйди. — Последнее слово предназначалось Селин. Та поклонилась и поспешно вышла.

— О чём? — устало спросила я.

— Не прикидывайся наивной, Лирия, — она приблизилась, и от её духов повеяло острым ароматом роз и железа. — Весь дворец говорит о тебе и принце Райдене. Ты провела ночь в его покоях. Это больше, чем просто успех.

— Это не успех, — тихо произнесла я. — Это… ошибка.

Её губы дрогнули. Усмешка.

— Ошибка? Ты проявила инициативу. Он заметил тебя. Такие моменты — редкость. Их нужно использовать.

— Я не собиралась привлекать его внимание таким образом, — выдохнула я. — Всё произошло не так, как вы думаете.

— А как, Лирия? — она скрестила руки на груди. — Ты была в его постели. Теперь ты должна закрепить результат. Женить его. Стать наследной принцессой.

Я смотрела на неё и не понимала, как в этом человеке столько хлада и амбиций. Она не видит во мне дочь. Она видит карту. Фигуру на доске.

— Я не хочу быть частью этой игры, — сказала я. — Я хочу уехать.