Я научу тебя гореть

Глава 1. Милость Ордена

Цепи звенят с каждым шагом. Камень – ледяной. Будто сама смерть движется мне навстречу. Я чувствую, как кандалы с шипами впиваются в запястья. "Милость Ордена". При каждом движении они вонзаются в плоть все глубже. Кровь стекает липкими дорожками вниз, смешиваясь с грязью. Пальцы периодически немеют, но боль возвращается, волнами, напоминая о том, что я еще жива.

Меня ведут на казнь.

Небо над Вальграфом серое. Как прах. Как пепел, который уже сегодня смешается с моими костями.

По бокам стоят стражи. В шлемах, в масках. В молчании. Их мечи направлены вниз, но я знаю, стоит мне пошевелиться, они взвеют, как змеи.

Толпа молчит. Охотники, ученики, старейшины. Все они пришли посмотреть, как падает их бывшая звезда. Кто-то отводит глаза, а кто-то ждет не дождется кульминации всего представления. Сразу видно крыс в толпе.

Я поднимаю голову. Не для них. Для себя. Чтобы они запомнили: я шла прямо. Даже в пламя. Что по сей день оставалась сильной. И их это бесит. Бесит, что я не ползу. Что даже в крови, на грани смерти, я не склоняюсь.

На возвышении стоит капитан Корвус. Он даже приоделся в свой парадный костюм. Как на празднество. Его драконья лапа, уродливый гибрид плоти и чешуи, держит кубок с вином. Он потягивает, будто смотрит спектакль, со своей “лучшей” ученицей в главной роли.

— Вот и ты, Вейра, — говорит он. — Последний акт. Как тебе сцена?

Я хрипло усмехаюсь.

— Под ноги не посыпали лепестки. Разочарование.

Он спускается ко мне, медленно, растягивает момент. В руке – мой кинжал. "Коготь не знает пощады" всё ещё выгравировано, как издевка.

— Твоя подруга всё же устроила тебе шоу. Ты видела, как пылал арсенал? Талантливая девочка. Жаль, не доживет до утра.

Его шаги размеренные, почти ленивые. Глаза – холодные, как сталь. Он останавливается в шаге от меня, и я чувствую, как вино в его кубке отдает металлом.

— Странно видеть тебя в цепях, Коготь. – Капитан говорит почти с нежностью, будто вспоминает прошлое. – Ты всегда так яростно сражалась за Орден. Верила. Была лучшей.

Я сжимаю зубы, молчу. Знаю, к чему именно он ведет.

Корвус поворачивается к толпе, поднимая кинжал. Мой. Лезвие поблескивает даже в этом бессветном утре.

— Ты достойна чести. Дам возможность выполнить всю грязную работу самой. – Он бросает его, и кинжал летит по дуге.

Я ловлю его, почти инстинктивно, несмотря на боль. Лезвие обжигает. Он отдал его не ради милости. Это вызов. Это сцена. Прелюдия. Хочет посмотреть, сломаюсь ли я.

Нет.

Коготь не ломается, даже если дуло приставлено к голове. Такой меня воспитали. Такой меня сделал Корвус. И такой я пообещала быть матери. Не сдаваться.

Взрыв заставляет всех вздрогнуть. Туман застилает площадь плотным покрывалом. Видимость нулевая. Я узнаю его.

— Лира.. – вздыхаю почти с облегчением.

Толпа заволновалась. Кто-то кричит. Один из охотников хватается за клинок, другой подает знак. Оцепление сдвигается наружу. Ошибка. Они думают, что нападение извне. Еще не поняли, что угрозу стоит ожидать внутри.

Между пеленой появляется фигура. Капюшон, маска, знакомые флаконы на ремне.

— Люблю эффектный выход. – Она встает передо мной и широко улыбается. Чертовка. По ее глазам понятно - она знает, что делает. – Дай десять секунд, и ты свободна.

— Лира, – я почти шиплю, – ты сдурела?

— Ммм.. с рождения? – Она подмигивает и хихикает, пока возится с кандалами. – Держись, звездочка, я почти.

Замок щелкает. Одна рука свободна. Вторая почти, но…

Снова взрыв. Резкий. Где-то позади раздаются крики. Звенит металл, а потом постройки рушатся одна за одной. Стража кидается к источнику. Куски разлетаются по площади. Один довольно большой падает рядом с нами.

— ЛИРА!

Крик вырывается из горла. Она под завалом. Еле жива, но вижу, как подает знак рукой. “Все нормально”.

Я подползаю ближе, цепи скребут следом по камню. Пальцы дрожат.

— Ты в своем уме?! – шиплю я. – Ты могла сдохнуть, идиотка!

— Могла, – усмехается она, – но выглядело бы красиво.

— Это не смешно. Я думала.. – голос срывается и я замолкаю.

Она смотрит на меня, зрачки расширены, но взгляд все такой же упрямый, светлый. До боли родной.

— Эй. Ты бы и без меня вытащилась. Но разве я могла позволить тебе так скучно умереть?

На миг я забываю, где мы. Забуду обо всем, если она умрет.

Я хватаю ее за руку, крепче,чем надо.

— Еще раз так сделаешь и я сама прибью тебя. Слышишь? – Шепчу ей, пока помогаю вылезти из-под обвала.

А она смеется. Даже при смерти находит время чтоб пошутить. Лира всегда была такой. Сколько помню, она всегда ходила с этой беззаботной улыбкой.

Но краем глаза я замечаю их. Группу “Альфа”. Или как еще их называют в Ордене - “Псы”. Их возглавляет тот, кого я хотела бы забыть. Каин. Мой брат. Или то, что от него осталось.

Глава 2. До того, как огонь стал спасением

Иногда, за мгновение до смерти, разум выкидывает самое жестокое из возможных проклятий – память.

Я стояла в цепях, готовая встретить свой конец, а перед глазами вдруг оказался не эшафот. А грязь под ногами. Дождь. Крики. И детские тела, разбросанные, как сломанные куклы.

Всё началось там.

***

В кабинете капитана пахло металлом, ладаном и гниющими половицами. От такого сочетания начинает тошнить сразу, как только оказываешься на пороге. Воск свечей плавился, стекая по железным подсвечникам, будто слезы. Каждая капля застывала на старом дубовом столе, образуя причудливые узоры среди пергаментов с кровавыми отпечатками пальцев. Всех тех, кто отдал свою жизнь на службе Ордену.

Капитан Корвус разминал свою драконью лапу. Чешуйчатые пальцы с черными когтями медленно сжимались и разжимались, будто вспоминая, как они рвали плоть врагов, когда этот старик еще мог выходить с остальными на вылазки. Но сейчас он обучает новобранцев и просиживает штаны в своем кабинете, потягивая вино, которое поставляют из столицы. Дорогое, наверное.

— Садись, Коготь. – Капитан кивнул на потрепанный стул напротив.

Но я осталась стоять, чувствуя, как подошвы сапог прилипают к полу. То ли от сырости, то ли от давно въевшейся крови.

Он усмехнулся, и желтые зубы обнажились, как у старой гиены.

— Упрямая. Как твоя мать.

Мои ноздри расширились. Он знал, что нельзя касаться этой темы. Слишком личное.

Его слова вонзились в ребра острее любого клинка. Я сжала челюсть, почти до хруста, чувствуя, как закипает кровь в жилах. Мать.. Я вспомнила, как она умирала на моих руках. Ее глаза остекленели, но улыбка.. Улыбка держалась до последнего. Будто она не хотела, чтоб я видела как ей было на самом деле больно. Эта картина въелась мне на всю жизнь. Отпечаталась на задней корке черепа настолько, что моментами было тяжело вздохнуть.

— Вейра? - Капитан щелкнул когтями перед моим лицом, прерывая ход мыслей. - Ты меня слышишь?

Он откинулся, и кожаный ремень на его перекошенной груди заскрипел от давления.

— Руины храма Рисакорр. – Его коготь прочертил по карте линию, оставляя царапины на пергаменте. – Там нашли яйцо. То самое.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Старый алхимик Сигрид однажды упоминал что-то об этом. Назвал неким пророчеством.

“Черное яйцо - это смерть. Золотые жилы - проклятье. Вместе - конец всего.” – Повторял старик тогда на каждом занятии.

— Оно пульсирует, – Корвус прищурил единственный человеческий глаз, – Как сердце. Только представь, что из него может вылупится?

Тишина повисла между нами. Густая, как трупный запах.

— Почему я? - Спросила я, хотя ответ уже был известен.

Капитан ухмыльнулся, обнажив острые клыки.

— Потому что ты единственная, кто выжил в “Кровавом Выводке”. – Он сделал глоток вина, и капля скатилась по его подбородку. – Если кто-то и вернется живым, то это ты.

***

Дождь впивался в кожу тысячами ледяных игл. Вода стекала за воротник, пробираясь вдоль позвоночника мерзкими ручейками, будто живые черви. Промокший плащ тяжелым саваном повис на плечах, а кожа под ним покрылась мурашками. Не от холода, а от того взгляда, что я чувствовала между лопаток всю дорогу от лагеря Ордена.

Они не вернутся. Никто из них.

Я шла первой, ведя за собой детей. Рейнара с его вечно блестящими глазами, Гарика, вечно ворчащего парнишку, и Лиса, любителя вставить шутку даже в самый неуместный момент. Мальчишки. Те, кого Орден бросил в пасть смерти под предлогом "боевого крещения".

— Эй, Коготь! – Рейнар поравнялся со мной. – Правда, что ты убила дракона в одиночку?

Я не ответила.

Его голос звенел, как надтреснутый колокольчик. Слишком молодой. Слишком живой для того, что ждало нас впереди.

— Она не разговаривает с теми, кто скоро умрет. — Проворчал Гарик. Его пальцы, уже покрытые шрамами и мозолями, дрожали на арбалете. Этот парень был слишком взрослым для своего возраста.

Лис фыркнул, отряхивая рыжие пряди с лица.

— Может, она просто не любит болтунов?

Я остановилась. Развернулась и посмотрела на каждого. На Рейнара с его румянцем на этих припухлых щечках, на Гарика с поджатыми губами, на Лиса, который все еще ухмылялся, будто мы шли не на смерть, а на праздник.

— Если хотите жить – заткнитесь.

Они послушались. Но было уже поздно. Их взгляды устремились вперед. Мне за спину.

Там стоял он.

Черный плащ обвивал его, как вторая кожа, шевелясь сам по себе. Воздух вокруг него мерцал.

— Стреляй, – прошептал Рейнар.

Гарик выстрелил. Но стрела замерла в воздухе, в паре сантиметрах от его головы. Незнакомец обернулся. Капюшон скрывал лицо, но я чувствовала его улыбку. Дикий оскал.

— Охотники, – его голос был мягким, как шелк по лезвию, – так предсказуемо.

Как по щелчку пальцев начался кошмар.

Гарик взлетел в воздух. Хлопок. И его грудная клетка разорвалась изнутри, словно кто-то надул его, как пузырь, и лопнул. Кишки шлепнулись на землю, еще дымящиеся. Лис закричал, но крик оборвался, когда его голова слетела с плеч, как мячик. Она покатилась по грязи. Рыжие волосы слиплись в багровой жиже.

Рейнар упал на колени.

— Пожалуйста...

Но это не спасло и его.

Я застыла на месте. Дети. Они были еще детьми. Но сейчас они стали лишь месивом, в котором я стояла, не в силах даже пошевелить пальцем.

Слишком быстро все произошло. Выйдя из оцепенения, мой клинок взвыл, рассекая воздух, когда я бросилась вперед. Он поймал его голой рукой. Черная густая кровь сочилась между его пальцев, но он даже не моргнул.

Глава 3. Где пепел греет плоть

— Не смей, – шепчу почти одними губами.

Он не торопится. Его шаги продуманы. Каин не спешил выполнять приказ. Вздумал поиграть. как кот с мышкой. Только мышка умнее.

Не смотря на боль тянусь к кинжалу, лежащему в метре от нас.

—Беги, – выдохнула Лира. – Брось меня и беги.

— Заткнись, – почти рычу сквозь стиснутые зубы. – Никто никого не бросит.

Каин остановился в нескольких шагах. Смотрит прямо на меня. Тем единственный глазом. Губы изогнулись. Не усмешка. Он сомневался? Нет.. Не в его стиле.

— Приказ есть приказ, – наконец произнес он. Глухо. Без каких либо эмоций. Будто он и не человек вовсе.

— А сердце у тебя осталось? Или тоже заменили на механику, как и руку?

Он не отреагировал. Это был не тот Каин, которого я знала. Не тот, с кем я делила все детские раны, мечты. Но все же, даже под слоем металла, в этой броне, которую он сам себе возвел, все еще находится тот мальчишка. Я хочу в это верить..

Внезапно его рука дрогнула, и рядом с нами в землю вонзилась стрела. Еще немного и она просто бы задела Лиру. Я знаю брата. Он никогда не промахивается. За все это время, как нас взяли на службу в Орден, стрелы Каина всегда достигали цели.

Каин стоит неподвижно. Его пальцы медленно сжимаются в кулак, будто в руке что-то невидимое. Вес, который он не может сбросить.

— Ты не должна была быть здесь, – тихо, почти шепотом. Но я слышу. И это не приказ. Это… сожаление?

— Слишком поздно, братец, – отвечаю, не опуская взгляда. – Мы оба здесь. Так уж вышло.

Он медлит. Я чувствую это. Дрожь в его голосе, пауза между вдохами. А потом...

Скрежет.

Металлическая рука резко поднимается, направляясь прямо на Лиру. Я вскрикиваю, бросаясь вперёд, но не успеваю. Удар. Слышу всхлип и тихие ругательства. Он её ранил. Не смертельно, но так, чтобы она не могла встать сразу.

— Чёрт тебя дери! – кричу я, подбирая кинжал. – Ты совсем из ума выжил?

— Я спасаю вам жизни, – Каин говорит ровно. – Воткни в меня этот гребаный нож, Вейра. Быстро. И беги.

Я замираю.

— Что?

— Быстро. Они посчитают, что я сражался. Что ты сбежала чудом. – Он смотрит на меня тем единственным глазом. В нём отражается боль. Отчаяние.. – Ударь меня. Сделай это так, чтоб они купились. Как в детстве, помнишь?.

— Я…

— Делай, пока не передумал!

Я двигаюсь автоматически. Клинок режет по его боку. Он не защищается. Даже не пытается прикрыться. Кровь хлынула мгновенно. Густая, темная.

Каин падает на колени, хватается за бок. Наши взгляды пересекаются в последний раз.

— А теперь хватай эту занозу и бегите!

— Каин… — начинаю, но он уже отводит взгляд.

— Беги, Вейра. Пока можешь.

И я послушала его. Схватив Лиру за локоть, тащила ее за собой. Уводила нас дворами, чтоб не столкнуться с другими охотниками. Те наверняка уже разыскивают нас.

Но все же.. Поступок Каина задел что-то глубоко внутри. Мелькали воспоминания. Как мы в детстве прятались от Корвуса. Как он защищал меня, брал все наказания на себя. Может мой брат еще был жив. Там, где-то под слоем ледяног металла.

***

Мы бежали, не разбирая дороги. Лира держалась за рану, её шаги сбивались, но она ни разу не упала. Я слышала, как она почти до скрипа стискивает зубы. Боль подтачивала, но она шла.

Ночь была кромешной. Лес - чужим. Ветви царапали лицо, мокрые листья прилипали к коже, грязь хлюпала под ногами. Один из валунов впереди показался мне лицом. Я споткнулась, ударилась плечом, но снова поднялась. Нельзя останавливаться.

— Сюда, – прохрипела Лира, указывая на небольшую расщелину между валунами.

Пещера. Старая, полу засыпанная. Внутри – холод, плесень и тишина. Но это намного лучше, чем ночевать под открытым небом и ждать пока сожрут обитатели этого леса.

Мы рухнули на пол, прямо в сухую листву. Я прижалась к стене, ощущая, как сердце всё ещё стучит. Слишком громко, что отдавало даже по ушам. Лира сползла рядом. Её лицо было бледным, губы посинели.

— Чёрт... – выдохнула она, пытаясь разжать пальцы от липкой крови на боку.

— Дай посмотреть.

Я разорвала ткань, осветив рану тусклым светом из флакона, что остался на поясе. Порез был глубокий, но не смертельный. Повезло. Каин знал, куда целиться.

— Ну вот, снова я тебя вытаскиваю, – попыталась улыбнуться она, но губы дрожали.

— Заткнись, – хриплю. – Я тебе должна. Уже второй раз за день.

Лира хихикнула, откинувшись назад и полностью сдавшись мне. Я часто латала её в прошлом после ее неудачных экспериментов с взрыв-веществом, после побегов, после глупых драк. Но тогда, в первый раз, всё было иначе.

Мы были детьми.

Я хорошо помню, как её впервые увидела. Она сидела у стены в бараке, свернувшись в ком, словно зверёк, с рваной рубашкой и в чужих, слишком больших сапогах. На носу – синяк. Волосы спутаны. И всё же в её глазах горел огонь. Такой, от которого становилось немного теплее даже в этом промерзшем аду.

— Чего пялишься? – огрызнулась она тогда. – Подойди, если хочешь, но не стой столбом.

Я подошла. Села рядом. Молча.

А потом она сунула мне в руки осколок стекла, самодельное зеркало, и с ухмылкой сказала:

— Ты тоже теперь уродка. Добро пожаловать в клуб.

Мы засмеялись. А на следующий день сбежали с тренировок. Вперёд, за сараи, туда, где начинались заросли черной папоротни. У обеих были разбитые губы, пальцы содраны до мяса, и в сердцах сидел страх, который уже не вытравишь ничем.

Лира воровато достала из-за пазухи затупленный клинок. Обломок, что спрятала от смотрителей.

— Смотри, – шепнула она. – Сейчас будет настоящее волшебство.

Она провела лезвием по своей ладони. Я помню, как сердце рванулось. Не от страха, а от неожиданности. Потом она протянула мне нож.

— Только по-честному. Кровь за кровь.

Глава 4. Возрождение (Каин)

Кровь. Она стекает с моей механической руки, медленно, тяжело, как расплавленный свинец. Каждая капля оставляет на каменном полу темный, почти черный след. Я смотрел на эти пятна, пока Корвус молчал. Его молчание хуже любых криков. Плотное, давящее, как камень на груди.

— Она сбежала.

Слова повисли в воздухе. Я чувствую, как ладонь механической руки непроизвольно сжимается. Шестерни внутри скрипят от напряжения. Запах масла смешивается с медным привкусом крови во рту. Я прикусил язык, ожидая реакции.

И она пришла внезапно.

Его кулак врезался мне в челюсть с такой силой, что мир на мгновение превратился в белый шум. Зубы с громким щелчком сомкнулись, перерезая кончик языка. Кровь хлынула теплым потоком, заполняя рот. Я отлетел к стене, чувствуя, как камни впиваются в спину через тонкую ткань рубахи.

— БЕСПОЛЕЗНЫЙ УРОД! - его голос гремит, как обвал в горах. Слюна брызнула мне в лицо, смешавшись с кровью на моей щеке. – Я ВДОХНУЛ В ТЕБЯ СИЛУ! СДЕЛАЛ СОВЕРШЕННЫМ ОРУЖИЕМ! А ТЫ ДАЖЕ ОДНУ ДЕВЧОНКУ НЕ МОГ УДЕРЖАТЬ!

Его драконья лапа впилась мне в горло. Когти холодные, острые, вошли в плоть с противным хрустом. Я чувствую, как они царапают трахею, как воздух становится густым и редким. Глаза сами собой закатились вверх, но я заставил себя смотреть ему в лицо.

В эти мутные, белесые глаза без зрачков. В эти морщины, похожие на шрамы. В этот рот, из которого пахло гнилью и старым вином.

-– Она... не одна была... -- я кое-как выдавил слова сквозь сжатое горло, чувствуя, как кровь пузырится на губах.

-– ЗАТКНИСЬ!

Еще удар. На этот раз когтями. Я видел, как они приближаются, медленно, почти изящно, прежде чем вонзились мне в щеку. Плоть разорвалась с мокрым звуком, и вдруг я ощутил странную прохладу. Воздух коснулся обнаженной челюстной кости.

Боль пришла позже. Волнами. Горячими, как расплавленный металл, влитый в череп.

Я рухнул на колени. Механическая рука судорожно сжалась, пальцы впились в каменные плиты, оставляя царапины. Где-то в глубине механизма что-то треснуло, может быть, мое воображение, а может, и нет.

-– Ты... – Корвус наклоняется, и его дыхание обжигает мое лицо. – просто инструмент. Сломался - выбросим.

Его сапог врезался мне в живот. Воздух вышел из легких со стоном. Я сгибаюсь пополам, ударяясь лбом о пол. Где-то вдали раздался смех. Люди Ордена веселятся, наблюдая за моей болью.

-– Встань. – Еще удар. Ребра треснули с глухим хрустом. – ВСТАНЬ, ТВАРЬ!

Я попытался. Боже, как я пытался. Но ноги не слушаются, будто кто-то перерезал все сухожилия. Руки дрожат, как в лихорадке. Кровь заливает глаз, превращая мир в багровый туман.

-– Жалкое зрелище, – плюнул он.

Теплая, липкая масса попала мне на шею, медленно сползая за воротник. Потом - шаги. Удаляющиеся. Ненавистные шаги.

-– Уберите это дерьмо с моих глаз.

Чужие руки впились в мои плечи. Я вижу только его спину, широкую, мощную, затянутую в кожаную кирасу. И кровавый след, который я оставляю на полу за собой.

Меня куда-то тащили. Перед глазами все плыло. Знаю только, что они несли меня за пределы двора. Они не стали мелочиться, просто волочили мое полуживое тело по ступеням. Боль новыми волнами пронзает так, что дышать становится трудно. А веки предательски опускаются.

Меня встретила темнота. Кинули в особую камеру, куда свет не проникал совсем. Так Орден изводит новобранцев, держа их здесь неделю, а то и все три. Детский организм начинает сходит с ума и становится более восприимчив к обучению. Меня же сюда сунули, чтоб перед очередной промывкой мозгов пришел в себя.

Спиной чувствую каждый выступ на холодной стене каземата. Механическая рука лежит на коленях, пальцы непроизвольно подергиваются.

Совершенный механизм.

Совершенное оружие.

Совершенный раб.

Нащупав в кармане лезвие, я провел им по стене. Искры осветили на мгновение мое “убежище”. На камнях кто-то оставил надписи. Умру сегодня. Прости, мама. Ненавижу. На мгновение пронеслась мысль оставить и свою. Никчемный кусок металла.

Тьма в камере была особенной. Густой, вязкой, словно жидкий деготь. Она заползает в легкие с каждым вдохом, оседает на языке горьковатым привкусом. Я сидел, прислонившись к стене, и вдруг ощутил странную влагу на щеке. Не кровь. Слеза. Первая за десять лет. Она медленно скатилась по изрезанному шрамами лицу, оставляя за собой жгучую дорожку. И тогда пришли воспоминания. Не образы, целые миры, обрушивающиеся на меня как тонна кирпичей.

Пять лет. Солнечный луч, пробивающийся сквозь щель в ставнях, еле освещает комнату. Я сижу на подоконнике барака, босые ноги болтаются в воздухе, на ладонях занозы от грубо отесанных досок. Вейра, худая как тростинка, тычет мне в лицо пучком полевых цветов. Голубые колокольчики с неровными краями, будто их рвали в спешке.

— Это тебе! – Ее голос звенит, как первый весенний ручей. Зеленые глаза сияют влажным блеском. – Они пахнут, как мама!

Глава 5. Затишье

— Выглядишь дерьмово.. – Лира перекатилась на мои колени, потягиваясь после пятичасового сна. – Опять кошмары?

Я ничего не ответила. Лишь кивнула и потерла переносицу. После этого сна сомкнуть глаза так и не вышло. Я осталась следить за костром и за Лирой, которая спокойно похрапывала. Хоть кто-то из нас выспался.

— Как твоя рана? – я постаралась улыбнуться, но по тому как она закатила глаза, я поняла, что вышло чересчур наиграно.

— Актриса из тебя, как из меня повар. А с боком.. – Лира поднялась, разминая руки и вертя туловищем в разные стороны. – Заживает как на собаке.

Она посмеялась, и я тоже не смогла сдержать смешка. Вот в этом вся Лира. Плутовка. Она всегда делала даже из самой паршивой ситуации шутку. Как тот самый последний лучик света в этом прогнившем насквозь мире.

— Пора выдвигаться. Солнце вышло уже, – я со стоном поднялась на ноги. За ночь все затекло так, что приходится учиться ходить заново. – Если сейчас выйдем, к вечеру дойдем до Северянки.

— Это там, где года три назад ты с Андером всю ночь пропадали в поле? Тогда за мной. Я знаю одну тропу, – она многозначно пошевелила бровями и как ни в чем не бывало поторопилась из нашего временного укрытия.

— Да иди ты, – усмешка слетела с губ, и вслед ей полетел маленький камушек.

Я не очень и хотела вспоминать тот случай. Андер был старым другом детства. Но его отряд Корвус послал на задание, на остров рядом с Дрексаром, родиной драконов. Они не вернулись. Никто из них.

Орден записал его группу и самого Андера в “погибшие во время службы стране”. После того случая охота на драконидов участилась. Совет посчитал, что лучше избавиться от этих тварей еще совсем маленьких, чем после воевать против взрослых особей. И вроде прошло достаточно времени, но, как оказалось, боль от потери никуда не делась.

Пока дорога продолжалась, я все больше задаюсь вопросом, а правильно ли мы идем. Лира видимо прочла мои мысли, усмехаясь и разворачиваясь ко мне лицом.

— Не волнуйся, я сотни раз ходила по этой дороге. Мы идем верно, – она улыбнулась, и почему то захотелось верить, пока не услышала ее удивленное “ой”. – А этого раньше не было.

Под “этим” она имела ввиду тупик, который вырос будто из под земли прямо перед нами.

— Поздравляю. Это тупик, – усмехнулась я, наблюдая за Лирой, которая точно была в небольшом шоке. Как же так, что она завела нас неизвестно куда, ведь знала дорогу.

— Это тупик.. Но я была уверена, что мы идем верно! – она возмущалась, ходила вдоль преграды. – Ну да ладно… лучше глянь, какие красивые грибы на стене! Ой, они, кажется, ядовитые. ОЙ, ОНИ ШЕВЕЛЯТСЯ. – Взвизгнула Лира, пятясь назад, когда эти самые грибы начали будто дышать.

Трогать их явно было ошибкой.

По ногам резко пошло тепло. И земля содрогнулась. Стена, которая стояла перед нами, словно выросла, только потом мы услышали рёв. Пронзительный, низкий. Животный. Такой, от которого закладывает уши и стынет кровь в жилах.

— Что это... – Лира отшатнулась к стене. Я заметила, как дрожат ее руки, когда она попыталась найти свои флакончики на поясе. – Скажи, что мне это просто послышалось.

— Я тоже слышала, – хватаю ее за руку, ведь сверху на нас посыпались глыбы.

Из-под земли начали вылезать щупальца, толстые, будто переплетенные из жил, мяса и костей. Они извивались, ощупывая пространство, будто искали, на что бы опереться. Один из них ударил по стене, и та осыпалась, словно гнилая древесина. Из-за завала, наполовину сливаясь с камнем, выползло существо. Сначала морда. а после и шея, покрытая наростами. Затем - клешня.

Его тело походило на перевернутого скорпиона, в середине которого мерцал большой красный глаз, пульсирующий в такт биению наших сердец.

Оно чувствует нас.

— Это... Кратус… – прошептала я, не веря в то, что вижу.

М'арга-Крат, или же Кратус. Так в хрониках Ордена называли порождение экспериментов и древней магии, вырвавшееся из-под контроля сотни лет назад. Его считали вымершим. Запертым под землёй.

Очевидно зря.

— БЕЖИМ! – заорала Лира и метнулась влево, но щупальце сорвалось с потолка и обрушилось перед ней, разрывая мох и землю.

Я схватила её за руку, потянув назад, но споткнулась. Мгновение, и я рухнула. Спина впилась в камень. С губ сорвался болезненный стон. Щупальце взвилось над нами.

Воздух прорезал резкий металлический свист, и щупальце, на котором уже были занесены костяные шипы, с глухим стоном отпало в сторону.

Каин.

Он появился внезапно.

Из тени, из ничего, как будто сам лес его выблевал. Мой взгляд сразу зацепился за его руку. Она была на месте. Рука, которую он потерял много лет назад, волшебным образом вернулась обратно. И в ней он держал клинок. Не Орденский. Чёрный, гнутый, будто выкован из самой кости дракона..

— Встать. Немедленно, – коротко рыкнул он, даже не оборачиваясь.

Щупальца дернулись снова. М'арга-Крат закричал. И земля снова затряслась. Камень под ногами затрещал, птицы взвились с деревьев, желая покинуть этот ад. А уши..Появилось чувство, что от этого крика лопнут барабанные перепонки.

Каин не дрогнул. Он шагнул вперёд и ударил мечом в землю. Она содрогнулась, будто под ним кто-то проснулся. Из точки удара во все стороны побежали трещины. Свет, тёмно-красный, вырвался из-под коры и скал, словно из самой земли.

Монстр взвыл.

— Уходите! – выкрикнул он, оборачиваясь на нас. – БЕГОМ!

Я подхватила Лиру. Та покачивалась, кровь стекала по её щеке, но она цеплялась за мою руку до боли. Мы неслись по той же тропе, по которой пришли, пока за спиной не раздался взрыв.

А потом тишина.

Мы врезались в первый попавшийся уступ и сжались в углу, задыхаясь.

— Он… – прошептала Лира, – Он остался там?

— Нет, – ответила я глухо, глядя в темноту.

Там, в гуще пепла, уже звучали чьи-то шаги. Тяжелые, усталые. Он шёл к нам. Медленно. И когда вышел, его лицо было в крови, но глаза живые. Бессмертно злые.

Глава 6. Угли тлеют, чтоб вновь возгореться (Азарион)

Тогда ночь пылала.

Не помню точно, кто зажег первый факел. Помню только крики. Вой. И ее глаза.

Мама…

Нет, не мать, как в человеческом понимании. У драконов все иначе. Но она была той, кто дал мне эту форму. И была первой, кого сожгли. Тогда я еще не знал, что боль можно чувствовать не только телом.

После ее смерти отец совсем потерял рассудок. Он стал тем, кем люди нас и видели. Зверем. Монстром, который сжигает деревни, похищает скот.

На меня с братом ему стало далеко все равно. Поэтому основное воспитание взял на себя я.

— Из-за вас, мелких подонков, умерла моя Сия, – отец схватил младшего за воротник рубашки, поднимая детское тельце над землей.

Он снова напился.

Прошел уже год. Кель никак не может отпустить. Мы тоже. Я и..Заргул. Мы пытались отвлечь отца, но тот не слушает. Не проходит и дня, чтоб он не вспоминал тот день.

— Прекрати, пап.. – шепчет испуганно мальчишка, которого старший дракон чуть ли не трясет в руках.

— Отец! – рычу я, кидаясь на него, но получаю пощечину.

Щека сразу начинает гореть, а на коже проявляется отпечаток от ладони, и еле видные следы от его когтей.

— Не лезь, – шипит он.

Отец рычит, дела шаг в сторону выхода с Заргулом в руках. И внутри все замирает на мгновение. Знаю, что он хочет сделать с ним. То же, что и со мной каждый раз, как напивался. Поэтому бегу следом, пытаясь ухватиться за его локоть, остановить. Или же взять удар на себя.

Заргул не знал. Надеюсь, что и не узнает никогда, как я каждый вечер получал за него несколько сотен ударов кнутом. Спина вся усеяна шрамами. Они не успевали заживать, как появлялись новые.

— Оставь его. Отец, - кричу ему вслед, когда он просто отталкивает меня в стену. Я ударяюсь спиной, чувствуя как воздух выбило из легких.

Кель остановился. Он отбрасывает брата в сторону, хватая меня за шею. Чувствую, как его когти впиваются в кожу так сильно, что они просто прокалывают ее. Струйка крови стекает по шее. Хватка отца только усиливается, пока воздуха не становится катастрофически мало. Только тогда он выпускает меня, и я падаю на пол. Болезненный стон сорвался с моих губ.

Отец полностью потерял себя. На этот раз окончательно.

Вижу, как глаза остекленели, а на шее проступает чешуя. Дракон, потерявший рассудок однажды, уже никогда не станет прежним. Лучше бы я этого не знал.

Кидает последний взгляд на нас. Нет, это не наш отец. Его больше нет. Он вылетает из дома, принимая истинную форму. Огромный дракон взмыл в небо, скрываясь за облаками.

— Дейм..? – зовет меня брат, оказываясь рядом. Он пытается помочь встать, хотя самого трясет. – Папа вернётся же?

А я и не знаю, что ответить. Не хочу лгать. Поэтому молчу. Опускаю взгляд и просто обнимаю его, прижимая тельце младшего к себе.

Когда стемнело, в доме стало тихо. Эта тишина была удушающей. В главной комнате потрескивал камин. Это единственное, что хоть немного разбавляло сбитую атмосферу.

Я уже сбился со счета сколько раз Заргул сходил во двор, ища взглядом отца. Но каждый раз возвращался ни с чем. Он волновался. Я тоже. Боялся, чтоб он не натворил ничего.

И как говорят, чем больше ты чего-то боишься, то именно это и происходит.

Крик с улицы заставил нас выбежать наружу. Клубы дыма поднимались над лесом, со стороны деревни. По спине выступил холодный пот. Сейчас я взмолился каждому богу, чтоб это не оказался он.. Но либо они меня не услышали, либо не захотели слушать, исполнив мой самый главный страх.

Он добрался до людей.

Я хватаю брата за руку, уводя скорее в дом обратно, пока не слышу, как крики переросли в вой. Ветер донес запах гари. И серы. И как бы я не пытался удержать брата, тот вырвался. По его глазам понял, что не смогу отказать.

Мы помчались сквозь ночной лес. Тень отца мечется в небе. Огненный шлейф следует за ним. Он кружил на деревней словно хищная птица. Пока не ринулся камнем вниз.

Пламя обрушилось, как кара. Сначала попали под удар амбары, бани, сараи. Потом школа. Крики пронзили воздух. Они горели заживо. Взрослые пытались скрыть от огня детей, но было бестолку. Они неслись по горящим улицам, сбрасывали с себя одежду, хватали скот. Хотели выжить..

Отец ревел. Это был чистый, искажённый звериный глас агонии и ярости.

— ЗАРГУЛ! НЕ СМОТРИ! – я встал перед братом, заслонив его, но пламя отбросило нас назад.

Земля дрожит от удара его лап. Он приземлился в центре деревни, хвостом снося постройки.

— СИЯ! – голос отца дрогнул в последний раз, когда он, захлебываясь в истерике, взревел в небо. – ВЕРНИ МНЕ ЕЁ!

Он сорвался на вопль. Пламя вырывалось из пасти. Это был вопль боли. Безумие. Он больше не был отцом. Он даже не был драконом. Наш отец превратился в настоящее животное. Дикое, неконтролируемое.

Но прежде чем я хоть что-то смог придумать, почувствовал иную дрожь. Со стороны донесся чужой запах.

Воины.

Сотни людей в серых доспехах. Орден. С факелами. С гарпунами. С магией, что способна завалить дракона за считанные секунды.

Я хотел закричать, остановить их, но ни одно слово не смог выдавить. Я лишь стоял и наблюдал, как они открыли огонь по отцу.

Один из гарпунов вонзился в его глаз. Другой в крыло. Новый рев вновь пронзает воздух. Земля содрогается. Люди начали атаку, как стая бешеных волков. Его плоть рвут коваными копьями, а те, кто мог управлять магией, парализуют крылья отца, от чего тот не мог взлететь.

Дракон без крыльев - мертв.

Отец бился, пока не рухнул. Кровь растеклась, заполняя улицы. И тогда, в последние свои секунды, он наконец приходит в себя. Я замечаю, как меняется его взгляд. Впервые за это время они очистились от безумия. Он находит взглядом нас. Смотрит на Заргула.. На меня. И я готов поклясться, что на мгновение на его морде появилась улыбка.

— Аза… – слышу как шепчет отец, но мое имя обрывается, когда он издает последний хриплый вздох.