Я наверное пропала

Вступление

Отродясь никто не терялся среди зарослей камыша. Потому что, здесь и затеряться-то негде. Правда, есть болото, но охотники лишь отмахиваются: разве это болото? Говорят, настоящих болот не застали, когда сто лет назад высохла речушка. Даже не речушка, ручеек, приток-отросток, и как-то называли эту речушку, но давно все это было, теперь не вспомнишь — Устинка, а может не Устинка. Да впрочем, какая разница, нет уже ни речки, ни ручейка, ни болота. Нет там ничего, одни ивняки и камышовые заросли. Потом призадумавшись, кто-то из охотников вспомнит, порой поднимается вода, опять отмахнется: разве то вода? Лужица по колено.

Не было такого никогда, всякое бывало, а такого не было.

День первый

Первое декабря, 20... 23:02

Дежурная Каменского отделения полиции Галя Ивакина ко всему привыкла, на работе ее ничем не удивишь, вот и сейчас, подняв трубку телефона, она не ожидала ничего особенного.

«Небось, как всегда бытовуха», — подумала Галя перед тем, как сказать:

— Дежурная Каменского райотдела. Что у вас случилось?

— Алло, милиция? - переспросил тревожный женский голос.

Галя закатив глаза, четко повторила:

— Да, это полиция, я вас внимательно слушаю. Что у вас случилось?

— Моя дочь пропала, — ответил женский голос на грани истерики.

Дежурная секундочку подумала.

— Когда пропала?

— Сегодня в два часа вышла из дома и не вернулась.

Галя еще немного подумала и спросила:

— Вы звонили ей?

— Она телефон забыла дома. Что мне делать?

Галя не знала, пыталась сообразить.

— Назовите, пожалуйста, своё полное имя и адрес, — наконец заговорила она.

— Ткачёва Елена Николаевна, село Камышево, улица Ленина, дом 11.

Галя записала данные, немного погодя спросила:

— Сколько лет вашей дочери?

— Тридцать, — истерично ответил женский голос.

«О, Господи! Вот еще удумала, тетку взрослую искать».

— Вы звонили ее знакомым, друзьям, возможно, кто-то её видел, знает где она? — задавала спокойно вопросы дежурная, уже прекрасно сознавая, что ее зря потревожили.

— Я звонила всем, кому только можно, никто её не видел. Обошла все село, — истерила женщина.

«Вот люди. Чего не спится?»

— Послушайте, — сказала Галя, — давайте подождем до утра. Ваша дочь взрослый человек. Она же не инвалид у вас?

— Нет, — удивленно ответил женский голос.

— Женщина, такое бывает сплошь и рядом. Они возвращаются, вот увидите.

— Но как же я...., — терялся истеричный женский голос.

«Ну люди»

— Завтра утром если ваша дочь не вернется позвоните еще раз. Договорились, женщина?

Кто-то мычал в трубке глотая слезы.

— Женщина, она вернется. Ложитесь спать.

Тихо послышались всхлипы и короткое «угу».

— Вот и хорошо, — выдохнула Галя и положила трубку на место.

Она встала размяться, заодно включить чайник. Громко позвала дежурившего оперативника:

— Виталь, иди я чайник поставила!

Виталя, мужчина лет под пятьдесят, но моложавый, прискакал к подруге, облокотившись о стойку подмигнул, и просто так, от делать нечего, спросил:

— Что нового, Галочка?

— Ой, Виталь не спрашивай, — отмахнулась дежурная, насыпая кофе в кружки.

— Кто звонил? — ковыряясь в зубах спичкой, продолжал любопытствовать оперативник.

— Ох, какая-то тетка пропала, в каком-то Кукуево. Тридцать лет тетке, а ее все мать ищет.

Виталик ухмыльнулся и вытащив спичку изо рта, спросил:

— А где это Кукуево?

Галина рассмеялась. «Вот дурень».

— Да это я так сказала, пошутила, — объяснила ему дежурная. — Не Кукуево, а Камышево. Понятия не имею, где это.

Она залила кипятком растворимый кофе и подала кружку коллеге.

— Камышево, — задумчиво повторил Виталий, — что-то знакомое. Это где-то за Березкиным. Так а куда там пропасть можно?

Галина развела руками.

— Представляешь, — сказала она, — и там люди пропадают.

— Кто пропал? — неожиданно для всех, откуда ни возьмись появился новый следователь.

Галя поникла, захотела спрятаться под стол, забрать слова обратно, Виталий посвистывая, делал вид, будто вопроса не расслышал.

— Кто пропал, Галина Ивановна? — требовал разъяснений новый следователь.

«Ну все, теперь не отстанет».

— Кирилл Максимович, поступил звонок из села Камышево, там женщина пока еще не вернулась домой, но...

Кирилл Максимович не дал закончить предложение.

— Что?! — закричал он. — Почему до сих пор не доложили? Где оперативная группа?

И Галя, и Виталя помрачнели. Сейчас их мысли совпадали: «вот же, черт тебя принес не вовремя».

— Так, докладывайте, — требовал следователь, как его любя прозвали между собой коллеги — Заноза.

— Я же вам сказала, — и Галя вяло повторила суть звонка. — Женщина пропала, тридцать лет, вышла из дома в два часа дня, телефон не взяла с собой. Мать обошла село, но дочери не нашла. Ей тридцать лет, погуляет и вернется, Кирилл Максимович! Кирилл Максимович?

Тот не слышал, ничего не воспринимал, в голове сигнальной ракетой разрывалось одно единственное слово «маньяк».

«Неужели, — подумал следователь, — неужели все не зря. Не просто так меня занесло в эту глушь и я поймаю маньяка! Маньяк! Серийный убийца! Вот оно, вот то, для чего я появился на свет».

Кирилл Максимович представил идиллическую картину — он давно в летах, дедуля, держит на руках внучат и рассказывает им страшную историю из жизни про то, как он геройски схватил маньяка и спас человечество.

«Вот оно, вот оно», — повторял про себя следователь.

— Так, — начал он давать команды, — Галина Ивановна, звоните матери пропавшей, говорите мы в пути. Виталий Борисович подымайте опергруппу, начинаем разыскные мероприятия!

Галя и Виталик обреченно переглянулись, не видать им покоя.

«И где он взялся на наши головы? — вопрошал Виталик отставив нетронутый кофе. — Вот же заноза!»

— И кинологу звоните, — на ходу бросил следователь.

Галина перезвонила женщине, поинтересовалась с надеждой — не вернулась ли дочь, узнав что нет сказала следующее:

— Я отправляю к вам оперативную группу, постарайтесь к их приезду найти два недавних фото вашей дочери, детально вспомните во что она была одета и не отходите от телефона. Если до приезда полиции что-то проясниться или ваша дочь придет домой, немедленно сообщите нам.

— Хорошо, спасибо, я жду.

День первый. Продолжение

Торохтел старенький УАЗ, прозванный в народе «буханкой», по разбитой, раскуроченной дороге.

— Это село убитое напрочь, одни развалины! — рассказывал Виталий Борисович. — Где там можно потеряться? — недоумевал оперативник.

— Виталик, я снимаю, — тихо ответил молодой блюститель закона Анатолий.

С недавних пор, спасибо «Занозе», пришло и в их городок новшество — видеоотчет работы.

— Но мы ещё не приехали, зачем так рано? — спросил Виталий, не понимая зачем вообще это надо, снимать все на камеру?

Минуты через три ему резко захотелось в туалет, перед выездом Виталий все-таки допил остывший кофе.

— Давайте остановимся покурить! — предложил он несдержанно.

Буханку подбрасывало на дороге, она не ехала, а скакала. Кирилл Максимович едва удерживался на сидении, когда машина настигла очередную глубокую рытвину.

— Виталий Борисович, какое покурить, у нас девушка пропала. А, вы Анатолий и правда, рано камеру включили, — отчитал он подчиненных.

— Кирилл Максимович, извините, конечно, но курить хочу невмоготу терпеть. Давайте станем на секундочку.

— Виталий Борисович — это хамство. Вы на работе или где?

— Или где, — задумчиво повторил мужчина.

Мочевой пузырь давил, организм требовал свое.

— Станем на секунду. Мне надо в туалет, — все-таки отбросив приличия попросил он.

— Так бы сразу и сказали.

Буханка остановилась на пригорке, за окном царила ночь, темень непроглядная, сыро и холодно на улице. Следователь пытался различить в темноте хотя бы что-нибудь — ни зги не видно.

— Ну, честно, Кирилл Максимович! — уже в машине говорил Виталий Борисович. — Я вам, как умудренный опытом оперативник отвечаю: женщина пошла, купила чекушку, выпила где-то под кустом, чтобы мать не ворчала и спит, проспится — вернётся домой, авось не замерзнет, мороза нет.

«Как не стыдно», — хотел сказать Кирилл Максимович, вместо этого попытался разбудить дремлющую совесть Виталика:

— А если ее похитили? Кто-то мог предложить подвезти, воспользоваться её беспомощностью.

— Ахаха! - захохотал громко Виталий. — Кирилл Максимович вы тут недавно, поэтому не знаете. В эту глушь уже сто лет никто не заезжает. Я, например, не знал, что здесь до сих пор люди живут.

— Приехали, — сказал водитель и заскрипели тормоза.

Чем ближе к селу, тем больше сомнений возникало в голове у следователя.

«Какой тут маньяк? — подумал он разочарованно. — Тут скорее в водяного поверишь, в такой-то глуши. Да ни один уважающий себя маньяк не станет искать жертву в подобном захолустье».

— Посигналь, чтобы вышли! — крикнул Виталик.

— Не надо, вон сразу женщина вышла, мать, наверное, — заметил Анатолий силуэт женщины на крыльце.

— Здравствуйте, мы из полиции, меня зовут Кирилл Максимович. Вы Ткачева Елена Николаевна?

— Да, проходите в дом, — голос женщины хрипел, видимо от переживаний.

— Спасибо... Виталий Борисович, вы начинайте записывать, а вы Анатолий снимите здесь всё... Покажите, пожалуйста, где спальня вашей дочери?.. Расскажите все подробно. Куда она направлялась?

Энтузиазм Кирилла Максимовича куда-то испарился. Он ясно представил, как немолодая женщина пошла гулять и, вероятнее всего, заблудилась.

— Она каждый день выходила на прогулку, ходила к мосту и обратно.

— Значит, вы ее искали, но не нашли. Как далеко она заходила?

— Она далеко не уходила.

— А вы далеко заходили, когда искали ее?

Женщина задумалась, куда-то указала рукой.

— Все село я обошла.

— Ага, значит в селе ее нет, — словно сам с собой беседовал Кирилл Максимович. — Это значит она пошла-пошла, так могла заблудиться. Надо искать. Значит будем искать, — сказал он бодро женщине. — Опишите детально, во что она одета?

И начал калякать в блокнот заметки.

— Ох, — выдохнула тяжко женщина, пытаясь припомнить. — Черная куртка, шапка, такая вязаная, белая, обычные джинсы, синие, черные сапоги, с резиновой подошвой, розовый вязаный свитер. Вот, фотографии мне сказали найти.

— Её документы, личные вещи несите сюда.

Женщина принесла все, даже телефон.

— Могу я взглянуть? — указал следователь на телефон, мать кивнула. — Спасибо... Это её фотография? — пока телефон включался, он рассматривал фото.

— Да, — печально ответила женщина.

Молодой следователь все смотрел не отрываясь. Резко очнувшись сказал:

— Нам еще понадобятся её личные вещи, лучше всего подойдет постельное белье, но нестиранное, зубная щётка и расчёска.

— Зачем постельное белье, щётка и расчёска? — удивилась женщина.

— Постельное белье для взятия следа собакой . Я прошу, вас успокойтесь, всё будет хорошо... — тараторил он, в общем-то, и без того державшейся достойно женщине.

Розыскные мероприятия

— Так значит, Ткачева Евгения Алексеевна, — черканул он в блокнот имя пропавшей. — Вы видели ее последней, да?

— Никто её не видел.

— В смысле? - непонимающе уставился следователь на женщину. — Вы же видели, как она выходила из дома?

— Да. Я видела последней.

— Вы что живете вдвоем? — осмотревшись спросил Кирилл Максимович.

— Не так давно, она ушла от мужа.

— Но вы живете вдвоем?

— Да, — слегка раздраженно ответила женщина.

«Угу. Так. Может бытовое убийство? Поскандалили, подрались и мать дочь убила в состоянии аффекта?»

Он внимательно посмотрел на женщину, та выглядела болезненно бледной, подавленной. Ни в доме, ни на улице следов крови, или потасовки обнаружено не было.

«Нет, не похоже. Может-быть ушла от мужа началась депрессия и покончила с собой?»

— Скажите, она сильно переживала расставание с мужем?

— Нет, — немного подумав ответила женщина.

— Смотрите, я включил телефон, и сразу пришло уведомление — двенадцать пропущенных вызовов. Как думаете, это ее муж звонил?

— Я не знаю.

Кирилл Максимович набрал номер, из динамика доносились лишь гудки.

— Не отвечает, — он убрал телефон себе в карман. — Елена Николаевна, соберите вещи, которые я перечислил...

Женщина принялась складывать постельное белье, сорвала простынь и на пол упала тонкая тетрадь.

— Что это? — спросил следователь, тут же схватил тетрадь и пролистнул. — Хм! Это дневник. Вы знали, что она ведет дневник?

— Нет, — женщина продолжала собирать вещи.

Закончив работу в доме, оперативники и следователь вышли на улицу. Моросил мелкий дождь.

— Плохо, — заметил Виталий Борисович, снимая с собаки намордник. — Дождь смывает след.

— Давайте тогда быстрее, чего копаетесь? — торопил его Кирилл Максимович.

Виталий Борисович сунул скомканное постельное белье собаке в морду.

— Полкан, след! — дал он команду натасканной псине.

Полкан что-то унюхал, напыжился и рванул вперед. Все бросились за ним, Виталий Борисович едва поспевал, на ходу отплевываясь.

Полицейский пес добежал до старого моста, закрутился, обнюхивая мокрый асфальт, но ничего не унюхав, сел на землю, поджав хвост.

— Ну, всё! — с досадой констатировал Виталий Борисович, продолжая тыкать под нос Полкану скомканную простынь. — Дальше не идет, след теряется.

— Что такое, почему? Так хорошо шёл, — ударив себя по бедрам причитал Кирилл Максимович.

— Не знаю, — злился на него Виталик. — Или мешает дождь., или...

— Или? — допытывался следователь.

— Или здесь она села в машину и уехала, — озвучил единственное объяснение Виталий Борисович.

«Ага, значит может-быть маньяк! Или муж похитил несчастную? Да, точно, забрал домой насильно»

— Кирилл Максимович, – резко обратился к нему Виталий, – что дальше делаем?

— Так, что дальше делаем, что дальше делаем, — заметался следователь, теребя подбородок. — Вы Виталий Борисович, пройдите ещё с Полканом по близлежащей территории. Мы с Анатолием опросим местных жителей.

— Кирилл Максимович, три часа ночи! — испуганно выпалил Анатолий, выкатив глаза.

— Анатолий, вперёд! — крикнул на ходу следователь и побежал будить местных.

— Здравствуйте, извините, что так поздно, мы из полиции. Сегодня пропала молодая женщина Ткачева Евгения, может вы что-то видели? — как обухом по голове, ошарашил он дядьку из ближайшего дома. Тот раскрыв рот от удивления, попятился назад.

Кирилл Максимович блестнул удостоверением и повторил вопрос.

— Так а что, Женечка так и не пришла? — сообразив наконец что к чему, переспросил мужчина.

— Вы ее видели?

— Т-т-кккк-кк, — начал заикаться мужичок.

— Простите, — следователь нагло прошел в дом.

Из дальней комнаты высунула голову перепуганная женщина. Кирилл Максимович задал ей тот же вопрос.

— О, Господи! Как пропала?! — всплеснула руками тетка. — Не может быть! Лена искала ее сегодня, заходила к нам. Ниче не видно было, тишина весь день, глухо, как в танке.

— Может вы что-то слышали? Ваш дом находится ближе всего к мосту, рядом дорога, не проезжала ли сегодня какая-нибудь машина?

— Нет. Не видели, не проезжала.

— А как Евгения мимо проходила, видели?

— Нет.

— Что ничего не видели? - разочарованно переспросил следователь.

— Ничегошеньки.

Четыре утра

Анатолий прекратил запись, зевая во весь рот доложился Кириллу Максимовичу:

— Кирилл Мааасимович, — тянул гласные зазевавшийся Толик, — никто ничего не видел. Машин не было, шума, криков, незнакомых людей тоже.

— Ладно, закончим. Я звоню волонтерам из поискового отряда, попрошу помощи. Вы, Виталий Борисович делайте запрос во все больницы, морги, в соседние области тоже. Анатолий, свяжитесь с патрульной службой в районе. А я попробую связаться с мужем пропавшей. Поехали.

Солнце и не думало вставать, рассвет еле-еле просачивался далеко за горизонтом, начинали вырисовываться силуэты деревьев. Буханка торохтела обратно в городишко, Анатолий размеренно сопел. Косо посматривая на Занозу, Виталик закурил в окошко. Кирилл Максимович, не обращая на него ни малейшего внимания, был поглощен чтением тетради-дневника пропавшей.

«От дурило, — подумал Виталик, — надо ж последнюю страницу читать, может там предсмертная записка».

— Кирилл Максимович, вы что, читаете её дневник? — спросил он вслух.

— Да, начну, пока едем.

— А вы читайте сразу последнюю страницу!

— Здесь нет последней страницы....

Он показал остатки вырванных листов и вернулся к чтению.

Четырнадцать дней до исчезновения

Личный дневник Евгении Алексеевны Ткачевой

17 ноября

Мама всегда говорила, у Бога есть план на каждого. Уж не знаю почему она так говорила, она не особо верующая. Что до меня, я так не считаю, теперь, когда стою перед раскрытым чемоданом.

Времени осталось совсем немного, он может вернуться в любую секунду. Поэтому собраться нужно быстро, обратной дороги нет. Надо забрать самое необходимое – кот и документы. Всё остальное – ерунда.

Благодаря прожитым вместе годам появилась полезная привычка хранить каждую вещь на своем месте. Вот теперь это весьма кстати пригодилось.

Ну вот, вещи в чемодане, кот в корзине, можно уходить. Странно, но закрыв дверь, я даже ничего не почувствовала, будто и не жила здесь столько лет, возможно, когда-нибудь я буду вспоминать с грустью это место, но сейчас надеюсь не возвращаться сюда никогда.

Погода была мерзкая, конечно, какая она еще может-быть в конце ноября, дождь моросит, холодно, срывается ветер. Всё совпало: на душе так же мерзко, как и на улице.

Мне нужно скрыться, спрятаться. Но я понятия не имею, куда мне идти. Единственное, что пришло в голову — уехать к маме. И мне остается, только надеяться, что он не станет искать меня там.

Дорога будет неблизкой, но я только с радостью покину этот город, чтобы никогда не возвращаться.

У Бога на каждого свой план. Всё время думаю об этом. Какой у Бога на меня план? Не знаю, думаю, Господь запамятовал обо мне.

Помню один момент из детства: Зима, темно. Мы гуляли на улице до поздна. Я намеренно задержалась в сгущающихся сумерках, посмотрела на небо, там во всю мерцали звезды, во всем мире тишина, снег и больше ничего, ещё я. Крошечная пылинка в безграничной вселенной. Огромный мир не пугал меня, а темное небо, казалось спокойным. Внутри что-то подсказывало — запомни это на всю оставшуюся жизнь. Запомни, потому что, чем дальше, тем хуже ... дальше только бесконечный кошмар.

Розыскные мероприятия. Часть вторая

4 декабря

Кирилл Максимович в десятый раз пересматривал запись допроса сожителя пропавшей Ткачевой — Комиссарова Валерия Игоревича. Так как Комиссаров находился за тридевять земель от места исчезновения женщины, сам лично он не мог опросить подозреваемого. Но нутром чуял: тот утаивает правду.

Кирилл Максимович считал себя неплохим следователем, просто иногда невезучим. Он отлично разбирался в людях, и разобрался бы с Комиссаровым на раз-два-три, но тот был в другом царстве, то есть находился в далеком чужом округе, к тому же человек непростой, богатый и при связях. К такому напролом не получится.

«Вот бы найти недостающую часть дневника», — подумал Кирилл Максимович и вызвал мать пропавшей.

— Елена Николаевна, помните, я вам звонил и просил найти вторую часть дневника?

— Я целый день искала — нет там никаких вырванных страниц.

— Надо чтобы вы нашли. Вы ищите получше, все щели проверьте.

Елена Николаевна выглядела ужасно плохо, видно было, что человек не спит, не ест какие сутки подряд. Она туго соображала, можно сказать и вовсе не могла понять, что происходит.

— Зачем вам ее дневник? — спросила она потухшим голосом.

— Он может помочь делу.

— Чем? Там написано, куда пропала моя дочь?

— Елена Николаевна, успокойтесь, пожалуйста. Подумайте еще, может вы что-то вспомните, что Евгения вам говорила?

— Вы издеваетесь? – тихо спросила женщина.

— Я не издеваюсь. Я прекрасно понимаю ваше состояние...

— Да? У вас тоже кто-то пропал?

Следователь — работа не из легких. Кирилл Максимович попытался обнадежить женщину, отчаянно жаждущую вернуть пропавшего уже как четвертые сутки ребенка.

— В данный момент поисковые бригады обходят все близлежащие территории, подключены соседние районы. Мы не исключаем ни одного возможного варианта развития событий в тот день. Любая малейшая деталь может стать зацепкой, поэтому так важно, чтобы вы вспомнили всё.

— Я всё что помнила, рассказала. Добавить нечего.

— Елена Николаевна, — как можно более тактичней обратился к женщине молодой следователь. — Мы делаем всё возможное. На данный момент есть версия, что вашу дочь похитил её бывший сожитель Комиссаров Валерий Игоревич.

Елена Николаевна немного оживилась.

— Ну? Почему вы его не задерживаете?

— Как вам сказать. Покаместь, веских оснований нет, вот если бы вы нашли последние записи из дневника.

— Всё понятно, – обреченно сказала женщина. — Если бы да кабы.

Записи журнала волонтеров поисковой группы

«Сегодня второе декабря, сейчас шесть часов вечера. Мы с отрядом приехали в село Камышево. Здесь вчера пропала молодая женщина, Евгения Ткачева, тридцать лет. Добавлю от себя: довольно симпатичная. Мы начали поиск еще с одиннадцати часов дня, цепью прошлись по округе, но к сожалению уже очень темно и холодно. Пришлось остановить работу. Завтра, с рассветом мы продолжим.

3 декабря, 13.45 мы столкнулись с трудностями. Впереди болото, оно оказалось достаточно глубоким, один из волонтеров едва не утонул. Мы попробуем максимально осторожно продвинуться вглубь. Возможно, Евгения там, и не может выбраться.

Сейчас 19.10 я нахожусь на нашей временной базе у села Камышево. К сожалению, поиски не дали никаких результатов. Мы прошли полностью болото, все ужасно замерзли, промочили ноги, но мы не теряем надежды. Завтра продвинемся еще дальше, за болотом есть лес, возможно, Женя там, она могла получить травму, заблудиться. Во всяком случае еще есть надежда.

4 декабря, 18.32 сегодня мы прочесали весь лес, соседние два поля. Мы обыскали огромную территорию, но к сожалению тщетно. Вся надежда на то, что добровольцев прибавится и мы сможем найти пропавшую девушку. Сложность в том, что очень рано темнеет, считай, в четыре вечера уже ночь.

Сегодня пятое декабря, воскресенье, время 13.45 мы продолжаем поиски пропавшей без вести молодой женщины Ткачевой Евгении. Обыскали заброшенную деревню и в одном из сараев обнаружили недавние следы пребывания человека, пепел от костра, пустое ведро, что очень странно. Местные жители соседнего села, говорят, что в заброшенную деревню никто не ходит и не приезжает, о ней помнят только старики. После большого пожара в той деревне уже лет двадцать никто не живет, уцелевшие дома разграбили и разрушили. Поэтому мы сообщили о своей находке в полицию, ничего там не трогали, надеюсь это хоть как-то прояснит ситуацию.

Сегодня шестое декабря 19.55, село Камышево. Мы вынуждены остановить наш поиск. К сожалению, не удалось найти Евгению. Ничего не нашли. Я знаю, что полиция тщательно обыскала то место, но трудно определить была ли там Евгения. Возможно, ее похитили, такой вывод я могу сделать потому, как мы прошли достаточно долгий путь и если бы это был несчастный случай: упала, получила травму, мы бы отыскали ее. Местная полиция продолжит поиск, и я надеюсь с Евгенией всё в порядке».

Розыскные мероприятия. Часть третья

Восьмые сутки

Неделя прошла, ровно семь дней с того самого дня, как доселе никому неизвестная Евгения Ткачева затерялась в камышах. Гудел район, сплетничали и в Каменске: что, да как, куда пропала, не маньяк ли объявился. Расклеивали листовки с изображением пропавшей, пролетал над болотом вертолет. Всё тщетно, ни следа, ни следочка.

“Как в воду канула”, — перешептывались рыночные бабки и тут же крестились.

Обрастала новость новыми подробностями, перерождалась в легенду. Слухами земля полнится и вот уже передают друг другу новость, мол поселился на болотах водяной. Видели охотники этого водяного, едва ноги унесли: громадный, весь зеленый, а глаз натыкано по всей круглой морде, не счесть.

— Пить меньше надо, — смеялись в ответ бабки, — а яко больше, так и не такое померещится.

Ходила призраком мать пропавшей, тыкали пальцем ей вслед.

— Во видала, пошла пропавшей без вести мать, — перешептывались тетки.

— Ох, так я ее знаю, бедная женщина. Она в школе работает учительницей.

— Ну, так а ты слыхала, что нашли вроде отрубленный палец пропавшей девчонки, и то ли палец, то ли фаланга?

— Да не может быть! Я сама лично слышала, как поймали каких-то черных*, а у них куча рыжья* в банке, и опознали той девчонки крестик.

— Да не то ты городишь, кума! Говорят, ее водяной забрал, а палец остался.

— Тьфу на тебя, дура старая, такие страсти нарассказывала, ночью теперь не засну!

Елена Николаевна зашла в наполовину отремонтированное помещение Каменского районного отделения полиции. Дежурный без труда пропустил ее, узнав, она тут за неделю примелькалась.

Женщина не дошла до кабинета, прихватило сердце, опустилась устало на скамью под обшарпанной дверью и достала из сумочки лекарство.

Рядом распахнулась дверь, Кирилл Максимович не выдержал, пошел встречать мать пропавшей. Заметив поникшую, словно высохшую фигурку женщины, воскликнул:

— Елена Николаевна, заходите, я вас жду!

Она с трудом поднялась, ступая ватными ногами, дошла до кабинета и плюхнулась на стул. Следователь пружинистой походкой вернулся и закрыл оставленную на распашку дверь, такой же походкой вернулся обратно.

— Значит нашли дневник? — спросил он нетерпеливо.

Женщина болезненно-желтыми руками достала из сумочки целлофановый пакетик, в нем бережно везла она недостающие листы, передала их следователю и тяжко вздохнула.

— Отлично, — обрадовался Кирилл Максимович.

Елена Николаевна не решалась задать волнующий вопрос. Следователь как всегда обнадежил несчастную мать.

— Вы не переживайте. Вероятней всего ее держит против воли бывший сожитель. Мы с ним разберемся.

Женщина уже не верила никому.

— Вы мне одно только скажите, — слабым тихим голосом произнесла она, — живая или нет?

— Конечно, живая! — воскликнул Кирилл Максимович и дал понять, что разговор окончен. Допружинил до дверей, открыл их нараспашку, бросил на прощание «до свидания» и сел изучать дневник пропавшей.

Рыжье* — драгоценный металл.

Черные* — цыгане

Дневник пропавшей

Из архива, дневник Ткачевой Е.А.

19 ноября

Сегодня я проснулась и поняла — не хочу жить. Может-быть пройдет, не знаю. Но мне так надоело быть. Я не включаю телефон, в ужасе боюсь увидеть уведомление о пропущенных вызовах или сообщения от него. Стараюсь об этом не думать.

Кому и хорошо сейчас, так это моему коту, ему в деревне очень нравится.

20 ноября

Как же мне найти в себе силы описать, что тогда произошло. Никому об этом не рассказывала. Я чувствую потребность излить душу, но не могу никому доверять, даже маме. Поэтому веду дневник, говорят, если всё записать, станет легче. Потом просто сожгу исписанную бумагу, будто и не было.

Не хочу возвращаться в начало. Я не уверена, что точно знаю, где оно.

Я переехала в марте, еще держались холода и снег не сошел. Помню, как промерзла до костей на вокзале, когда ждала Риту, которая после колледжа уехала покорять большой город, я же осталась в поселке. Она каждый день звала меня. Я подумала тогда, почему бы и нет, в городе больше возможностей.

Она снимала квартиру на окраине, аренда обходилась дорого. Мы поделили оплату, почти сразу Рита помогла устроиться в гипермаркет, где сама работала продавцом. Жить вместе стало веселее, иногда мы выходили гулять. Мечтали встретить хороших парней, выйти замуж. Мне что-то не везло, какие-то все не те попадались. Хотя Рита говорила, что я слишком переборчива. Один из ухажеров — Дима, устал от моего бесконечного игнорирования, переключился на Риту и они начали встречаться. Сначала я была рада за них, но когда Дима, можно сказать, уже жил с нами, радости поубавилось. Их роман так стремительно развивался, что уже к августу они решили пожениться. Одно дело снимать квартиру с подругой, совершенно другое — с семейной парой. Я понимала к чему всё идет, и уже мысленно готовилась к возвращению в родную деревню, не представляя, как справлюсь в городе со всеми проблемами одна. Но вернуться было не суждено.

В тот день, помню, Рита силой тащила меня за собой, мне ужасно не хотелось выходить из дома. Она искала себе платье для бракосочетания в дорогом магазине. Хотела, чтобы не как у всех.

Пока Рита примеряла наряды, я подошла к витрине с наручными часами. Притворялась невидимкой, боялась, что сейчас все-таки ко мне подойдет высокая красивая продавщица и спросит наигранно вежливо: “Вам что-нибудь подсказать?”. Поймет, что у меня нет денег и я просто глазею, пока подруга меряет платье из прошлогодней коллекции с уценкой. И как только поймет, высмеет.

Как вдруг услышала голос позади, отчего-то мурашки забегали по коже.

— Нравится? — прозвучало властно и с насмешкой.

Я в смущении что-то промычала, глупо улыбнулась и отошла.

На этом казалось бы наше общение с незнакомцем должно было прекратиться.

— Как вы находите вот эту модель? Достаточно ли скромно и в то же время изящно? Как вы считаете?

Мужчина в дорогом темном костюме продолжал выпытывать у меня то, чего я знать никак не могла.

Понятию не имею, достаточно или нет. Могло выглядеть грубовато — вместо ответа я небрежно пожала плечами и снова отошла к другой витрине, нервно поглядывая в сторону примерочной кабинки. На самом деле, я растерялась и боялась показаться глупой в глазах богатого незнакомца. Консультант пыталась привлечь его внимание, предложив какой-то эксклюзивный вариант. Но он упорно игнорировал её советы, продолжая пытать меня.

— Вы бы какие выбрали?

Хорошо, что Рита выглянула из примерочной, я виновато улыбнулась и ушла. Она попросила меня подойти ближе, а потом прошептала, что я дура, мужчина в открытую флиртует, мне надо ответить тем же.

— Иди, — сказала она и скрылась в примерочной, а я не решалась.

Нет, не смогу, и зачем, он мне даже не нравится. Мужчина выбрал часы, расплатился и ушел. Рита выглядела недовольной, но ничего не сказала. Она купила платье, отдав шесть своих зарплат и наконец-то мы вышли из магазина.

Домой, честно говоря, не очень-то хотелось и Рита уговорила меня выпить кофе.

В кофейне, куда мы зашли, оказался тот самый мужчина из дорогого бутика. Заметив нас, он беспардонно подошел и сел за столик, не спросив разрешения.

Я подумала, какой наглый, все богатые, наверное, такие. Мне тяжело общаться со слишком уверенными в себе людьми, я очень стеснительная, всё время боюсь сказать что-нибудь не то, боюсь, что буду выглядеть глупо.

Кажется, новый знакомый был рад услышать мой тихий голос, но Валерий, так он представился, был мне неприятен. Смущал его взгляд, он откровенно рассматривал нас, в его тоне проскальзывала насмешка. Затем он извинился за свою излишнюю настырность в магазине. Видите ли, я напомнила ему сестру, такую же скромняшку, поэтому его интересовало конкретно мое мнение по поводу часов — подарка для нее.

Валерий угостил нас шампанским, я расслабилась и беседа принимала непринужденный характер, легкий, бессмысленный.

Всё было бы хорошо, не начни Рита врать о нашей настоящей работе. Я пыталась сменить тему разговора, сказала, что он сделал замечательный выбор.

Рита продолжала бессовестно врать. Говорила, что мы успешные косметологи. Я пыталась ее остановить, но тщетно.

Валерий не слишком много о себе рассказывал, мы допили шампанское и он предложил нас отвезти домой.

Когда увидели его машину, обомлели. До этого я никогда не видела таких дорогих авто, даже не знаю название марки. Прощаясь, он сказал, что хотел бы встретиться с нами еще раз. Попросил номер телефона Риты. Меня это слегка задело, почему не мой? Не нравятся мужчинам девушки-молчуньи, подумала тогда я.

Новый знакомый нас впечатлил, особенно Риту, она мечтала встретить именно такого богатого мужчину, но почему-то выходила замуж за Диму.

Я так хотела побыть со своими мыслями наедине, как жаль, что это было невозможно. Рита и Дима выселили меня из спальни в гостиную. В итоге я оказалась без личного пространства, на диване был Дима, в туалете был Дима, на балконе был Дима. Казалось, куда не глянь, везде он. Димы становилось слишком много.

Дневник пропавшей. Продолжение

На второй день нежданно-негаданно случилось кое-что из ряда вон — Валерий написал. Спросил в котором часу заканчиваю работу, и где находится гипермаркет. Не хотелось чтобы он видел меня в ужасной униформе, уставшей и замученной. Поэтому не сказала ничего конкретного.

Рабочий день подходил к концу, я занималась выкладкой товара, согнувшись в три погибели, даже не знаю, как он меня узнал. Сначала увидела дорогую красивую обувь, медленно подняла голову, Валерий склонился надо мной.

— Женя? — уточнил он.

Не удивительно, что сомневался — я ли это, в этой форме все одинаковые и некрасивые.

Я поднялась, одернула свою огромную рубашку и промямлила «привет». И не могла понять, он врет или действительно, это случайность и черти занесли его сюда.

Да, вот это совпадение!

Некуда было деться, пришлось согласиться на свидание.

Мы приехали к набережной, катались по реке, любуясь вечерним городом. Не помню о чем мы тогда говорили, это было не важно.

Он всё пытался меня поцеловать, легонько прикоснулся к подбородку, тянул мое лицо к себе, заглядывал в глаза.

— Ты знаешь, — говорил Валерий, — у тебя невероятно красивые глаза.

Я отвернулась, терялась в его присутствии.

— Серьезно, — продолжал он, — мне раньше было не понять, как в глазах можно утонуть, теперь понимаю.

Я просила прекратить меня смущать. Он довольно засмеялся.

— Это так мило, — говорил мой кавалер. — Ты когда смущаешься, опускаешь ресницы, если я прикасаюсь к тебе — вздрагиваешь и краснеешь. Признаться, давно не встречал таких скромных девушек.

Он хотел меня поцеловать, я отвернулась, прошептав «спасибо».

Валерий не сдавался, каждый раз, приходилось уворачиваться, ощущая, как щеки горят огнем. Похоже он начинал раздражаться, хотя виду не подавал.

Мне ничего не стоит испортить вечер. Внутри меня назойливо кричал Риткин голос: «Дай ему уже! Что ты строишь из себя принцессу недотрогу?!». Нет. И что-то с ним не так, интуиция подсказывала. Или со мной что-то было не так?

Валерий пригласил провести выходные в загородном доме.

Начальница не отпускала меня, смотрела с нескрываемой злобой и презрением. Я не понимала причины, пока она не сорвалась, накричав:

— Ткачёва, чем ты зацепила такого мужика? У тебя же ни рожи, ни кожи.

Мне было неприятно это слышать.

— Иди работай! Чтобы в воскресенье уже была на смене, не выйдешь — уволю!

— Вы почаще улыбайтесь Жанна Георгиевна и на вас какой-нибудь мужчина обратит внимание, — надо было так ей ответить, наконец-то сообразила я спустя много лет.

— Забудь, — советовала Рита. — Наша Ведьма Георгиевна сегодня не в духе.

Это зависть.

«Не упусти возможности», — твердила мне лучшая подруга. Валерий не женат, богат.

Но мы ведь знали — такие как он, на таких как я не женятся.

— Будь более раскованной, — продолжала учить меня Рита. — Соблазни его! Купи красивое белье!

Что за бред? Я и соблазнение? От одной только мысли меня бросало то в жар, то в холод. Я готова было отказаться от встречи, не представляя, как буду себя вести и что будет делать со мной он в уединенной местности, далеко от людей и в огромном пустом доме.

— Возьми мой чёрный пеньюар. Ну, не будешь же ты в своей пижаме мочалки?!

Меня обидели ее слова. Ритка такая глупая, называть Спанч Боба мочалкой! Но все-таки послушалась и упаковала шелковый пеньюар.

У него был шикарный загородный дом, я бы даже сказала дворец. Трудно было поверить, что я, Женя из Камышево, нахожусь в таком шикарном месте.

Чувствовала, поначалу, себя скованно, в чужом доме, наедине с мужчиной, еще вся эта роскошь давила на меня, страшно было притронуться к мебели. Но Валера вёл себя достойно, располагал к себе, предложил искупаться в бассейне. Я вежливо отказалась. В общем-то мы хорошо проводили время, он учил меня играть в бильярд и почти не приставал. Коварный соблазнитель, стоял за спиной, держал меня за талию, позволяя себе то опускать, то поднимать руки, якобы случайно касался груди. Не выдержав обучения, я предложила прогуляться возле пруда, разговаривали о городах, в которых побывали, красоте природы и о всякой ерунде. Вечером сидели на террасе, клонило в сон, Валера хотел близости, привлек меня к себе, искал губами мои губы. Я залилась краской, испугалась и сбежала, сказав, что уже очень поздно. Он проводил меня взглядом, недовольный и разочарованный.

Наверное, обиделся, подумала я. Ничего страшного, завтра всё равно уеду.

Уже готовилась ко сну, когда кто-то тихо постучал, и не дождавшись приглашения, вошел.

— Забыл пожелать тебе спокойной ночи.

Валерий пристально рассматривал меня в этом чертовом пеньюаре, подходил всё ближе, я приросла к полу, не в силах пошевелиться. Запустил руку в волосы и сгреб их на затылке, сжал подбородок и скулы своей ладонью, не давая мне шанса в этот раз увильнуть от поцелуя. Пеньюар скользнул вниз по телу, теперь нет смысла бежать.

На следующий день я сообщила ему о своем отъезде. Он не просил меня остаться. Но я чувствовала вину, пришлось объяснить, как важна для меня работа в финансовом плане. Валера спросил: “Сколько ты зарабатываешь?”.

— Немного, — скромно ответила я.

— Тебе не нужно больше работать. Ты останешься здесь до понедельника.

Это было странно, и в то же время как бальзам на душу. “Тебе не нужно больше работать». О, да! Это лучшее, что мог сказать мне мужчина. И я согласилась, хотя моего согласия никто не спрашивал.

Вот так всё и началось. Мне все твердили, как же тебе несказанно повезло, отхватила богатого! Никто не знал, что кроется за всем этим богатством, за всей этой роскошью, щедростью, вежливостью. Никто не знал и я не знала, за что и поплатилась.

Восемь дней до исчезновения

23 ноября

В первый год совместной жизни у меня и в мыслях не было ему перечить, или сделать хотя бы раз так, как хочется мне. Я понимала, что могу оказаться на улице, поэтому терпела. Дальше больше, я начинала боятся его как огня, меня словно парализовало под действием его пронизывающего взгляда. Ни скрыться, ни сбежать. Первый год нашей совместной жизни был более менее спокойным. Я радовалась, что мне не надо рано вставать на работу, у меня всё есть, мой мужчина обо всём позаботится. Меня не смущало отсутствие права голоса или выбора. Думаю, что по-началу я была для него чем-то вроде домашней зверушки, с которой можно забавляться. Он демонстрировал меня лишь близким друзьям, гораздо позже начал выводить в люди. Я абсолютно ничего не знала о человеке с которым живу. То есть, знала только всем известные факты: владелец крупной компании, невероятно богат, по моим меркам, сказочно. Он говорил всегда по делу, очень самоуверен. А больше я ничего о нем не знала, признаться честно, мне не слишком было интересно его прошлое, детство. Порой я видела в его взгляде что-то такое, нечеловеческое, жестокое.

Я и Валерий, совершенно разные личности, фантастически разные. Он прагматичный, целеустремленный, всегда уверенный в себе чистоплюй. Я же абсолютная противоположность, никогда не знаю чего хочу на самом деле, боюсь высказывать свое мнение, и вообще мне иногда кажется, что я с другой планеты, уж очень сложно мне жить на этой. Не знаю, что его во мне привлекло. Думаю, он такой же ненормальный. Был бы он психически здоров, давно бы отпустил меня на волю, но он тоже болен. Валера садист. Возможно об этом не знает. Вообще, единственное существо к которому он испытывал теплые человеческие чувства — это его сестра Любочка. Ну может-быть еще ее сын Артем.

Мы познакомились в особняке. Сестра, няня и ребенок приехали на званый ужин. Я не знаю почему так волновалась перед встречей с его единственными родственниками. Меня бросало то в жар, то в холод. Я видела, как важно для него мнение сестры, и если ей не понравлюсь, то даже не знаю. Наверное, ничего бы не изменилось, но всё же. Наше знакомство прошло гладко. Люба казалась довольно милой женщиной. Но как известно первое впечатление часто обманчиво. Мужа ее не видела ни разу, хотя по слухам он существовал. Валера рад был сестре, потрепал за щеку племянника, это была единственная ласка, мальчик закричал и спрятался. Я хотела засмеяться, но сдержалась. Правду говорят: дети чувствуют людей. Люба сказала какую-то колкость, и о чудо! Валера не испепелил ее взглядом, он улыбнулся. Когда мальчик ко мне привык, тащил меня за руку к качеле, видимо я ему понравилась. Мне пришлось выполнить просьбу малыша. Качеля оказалась слишком большой. Тогда он потянул меня рисовать красками. Я и предположить не могла, чем это все закончится. Мальчик открыл все краски и калякал на мраморном полу террасы. Это было всего лишь баловство, он испачкался сам, измазал меня. Я услышала, как за спиной Люба сказала Валере: «она чудо!». Не знаю, может мне послышалось. Но увидев проделки племянника Валера разозлился. Люба накричала на няню, задремавшую в беседке, схватила ребенка и побежала отмывать. Я стояла растерянная, поникшая под его суровым взглядом, искренне не понимала, что такого, ну подумаешь ребенок пошалил.

— Почему ты позволила ему рисовать красками на полу?

Я оправдывалась, как могла. Он погнал меня в ванную, приказал сменить платье. Пока отмывала руки, Люба уехала, Валера злился и заставил горничную драить пол, хотя понимал, что бесполезно, краска не отмоется никогда. Горничная, милая молодая девушка, примерно моего возраста, с бешеным старанием терла мрамор. Я присела рядом, взяла щетку и принялась помогать, она дружелюбно улыбнулась. Мне не хватало человеческой теплоты, чьей-то искренней поддержки, пусть даже постороннего человека. Всё-таки чувствовала свою вину, было стыдно, будто это не его племянник рисовал по дорогостоящему полу, а я. Мы молча работали, когда подошел Валера и снова недовольно на меня посмотрел.

— Ты что делаешь? Я тебе сказал, смени одежду!

Послушно бросив щетку, я пошла выполнять приказ. Валера заметил что-то неправильное в работе горничной.

— Ты соскоблить пол пытаешься? — обратился он к бедняжке.

— Но я всегда так мою.

О, Боже! Зря она это сказала! Больше я ее не видела. Нет, с ней конечно же, всё в порядке, девушка осталась жива, но место потеряла окончательно.

Не успела сменить одежду, как он пришел отчитывать меня.

— Детка, может нам и горничные вовсе не нужны? Ты и сама отлично со всем справляешься.

Я молчала, понуро опустив голову.

— Сними платье!

Платье в пятнах краски и с отпечатками детских ладошек так и было на мне. Я пошла в ванную комнату.

— Нет. — остановил меня Валерий. — Здесь сними.

Он заставил меня раздеться, подошел ближе и прошептал:

— Ты меня расстроила. Что нужно сказать?

Мне было неловко, стояла перед ним полуголая и еще к тому же должна извиняться, понять бы только за что.

— Я...я не знала, что эта краска не отмывается. И можно мне одеться, мне не нравятся эти игры.

— Нет, нельзя. Я с тобой не играю. Тебе следует извиниться.

Я искренне не понимала за что должна извиняться, но одно знала уже наверняка — ему нравится, когда я стою перед ним виноватая и жалкая.

— Ну извини!

— Нет, еще раз.

Меня раздражала эта игра и резко спросив: «что за бред?», хотела сбежать в ванную, но Валера прижал меня к стене и не позволял уйти. Он не отпустит, а сопротивляться, значит еще больше разжигать в нем пламя. Ему ведь именно этого и надо — наказать.

— Извини.

Но Валере и этого мало. Он видит как мне неприятен, и единственное чего я хочу — просто одеться и уйти.

— Поцелуй меня.

Мутит от вида его наглой рожи, ведь специально заставляет делать то, чего я не хочу. Но по другому не отпустит. Я пересилив себя, прикасаюсь к нему губами. Но и этого мало.

Пять дней до исчезновения

26 ноября

Хотя мне и не разрешалось встречаться с Ритой и Димой, мы всё равно изредка виделись. Я была очень удивлена, когда узнала, что Дима выступает с группой в ресторане. Мне было известно о его умении играть на гитаре, о мечтах стать звездой, но чтобы он начал воплощать это в реальность?! Я была приятно удивлена. Как-то Дима попросил меня спеть. Мы шутки ради исполнили пару песен, пока он на полном серьезе не предложил заменить их вокалистку, которая так не вовремя заболела. Конечно, я ему отказала, не считаю себя талантливой. Но Дима настаивал и я на свой страх и риск согласилась.

Естественно, Валера ничего об этом знать не должен потому что, его женщина не может выставлять себя на показ, да и голоса у меня нет, так он говорил, надо обладать исключительным талантом.

Единственная проблема — это “чтобы соврать правдоподобного Валере?”. Я рисковала невероятно, когда в четверг вечером неожиданно заявила:

— Я завтра приду очень поздно.

— Почему?

У меня от страха дрожали коленки и сама себе восхищаюсь до сих пор, как я смогла не расколоться. Да простит меня выдуманная тетя.

— У моей тети обнаружили опухоль, хочу поддержать ее после операции. Больше у нее никого нет, поэтому я приду где-то ближе к ночи.

— Хорошо, — неожиданно согласился он и отпустил меня проведать выдуманную тетю.

Уже после я поняла, что Валера никогда и ни за что не выдаст своих подозрений и будет вести себя до конца, как ни в чем не бывало.

На следующий день я была в предвкушении выступления, всё должно было пройти идеально. Мне хотелось чтобы Дима предложил остаться в группе или иногда разрешал петь на разогреве.

Он и сам был не прочь, правда, его сальные намеки меня нисколько не радовали.

Я трепеща, словно бабочка влетела на сцену. В зале находилось не слишком много гостей, вечер едва-едва начинался и многие приходили позже, уже поддатые и в хорошем настроении. Отсутствие слушателей меня не беспокоило. Главное, что я на сцене и могу самовыразиться хотя бы таким способом.

Дима забренчал на гитаре, остальные музыканты также подключались, разогревались перед вечером. Я запела легкую попсовую песенку, признаться честно — для других песен голос слабоват. И тут, после строчки, я вижу знакомое до боли лицо, микрофон выпал из рук. Смотрела по сторонам, не зная, что делать, куда бежать. Это был он — Валера, змееголовая Медуза Горгона, от его взгляда я окаменела и мысленно прощалась с жизнью. Всё это значило, что он следил за мной и мне страшно от одной мысли о последствиях.

В панике я убежала со сцены, куда глаза глядят, спряталась в подсобке, но он в гневе вышиб дверь, возвысился надо мной горой.

— Валера, я всё объясню. Это была шутка, — дрожащим голосом попыталась оправдаться я.

— Шутка? И где мне смеяться?

Разглядывая мое платье, глаза его запылали адским огнем, Валера разорвал его по швам. Я пыталась прикрыться остатками, что еще больше разозлило.

Прижав меня к стене, он зашептал, уткнувшись в шею:

— Ты конченая пьянь, вышедшая на сцену поорать в караоке. Я научу тебя быть послушной.

— Я певица, — сама от себя не ожидала, что сказала это вслух, и в страхе вжала голову в плечи.

Валера презрительно хмыкнул и переспросил насмешливо: «Что?».

Собравшись с духом я повторила:

— Я умею петь!

Такой смелости он, явно, от меня не ожидал, Валерий смотрел изумленно, сильней прижал меня к стене и с раздражением произнес:

— Согласен, ты умеешь петь. Для уровня лягушачьего болота. Болота, из которого, ты родом и в которое, видимо, желаешь вернуться обратно. Вот там, ты будешь настоящая звезда, среди себе подобных!

Это было впервые, когда он укорил меня происхождением. Никогда не могла постоять за себя, он был прав — я не умею петь потому что, наивная провинциальная дурочка не может быть талантливой.

— Итак, мы выяснили, — продолжал он измываться надо мной, — ты не певица. Тогда кто и что ты здесь делаешь?

Я хотела оттолкнуть его, убежать, но он сильно сдавил горло.

— Пусти, — просила его, едва сдерживая слезы, — мне больно!

— Больно? — переспросил он, сдавливая еще сильнее.

Я не могла дышать, а Валера всё спрашивал: «Больно ли».

Он задушил бы, но увидев мое посиневшее лицо, наконец-то разжал руку.

— Вот теперь была шутка! — сказал Валера.

Дождавшись когда я немного приду в себя, грубо оттянул мои волосы назад и сорвал нижнее белье. Я умоляла его прекратить — напрасно. Смотрела в никуда отрешенно, и ждала, когда всё закончится.

Кто-то заглядывал в подсобку и тут же закрывал дверь. Хотелось умереть. Омерзительно, я вещь.

Закончив, он приказал идти в машину, ждать там. Я вышла на улицу, желая одного — раствориться в воздухе, исчезнуть. Во мне все гулко молчало, будто что-то сломалось и я перестала слышать мир на несколько секунд. Такое бывает, после оглушительно громкого звука. И я не плакала, нет. Наверное, это какой-то новый уровень страданий.

Я послушно села в машину. Валера добился своего, сломал меня окончательно.

Утром я проснулась от шума на кухне: домработница готовила завтрак, хотя обычно, приходила раз в неделю. Стало ясно — я под присмотром. Она передала мне послание от Валеры: в три часа он заедет за мной.

Странное состояние, словно прострация. Было всё равно, что будет дальше, будет ли дальше, вчерашнее вспоминалось как сон, да и всё казалось туманным. Я позвонила ему, спросить, что надеть. Он сказал: «Что хочешь любовь моя, лишь бы тебе было удобно». Я промычала «угу», сил не было разговаривать.

В три часа дня он приехал, мы вели себя так, будто вчера ничего не произошло. Я не спрашивала, куда мы едем, зачем. Оказалось в дорогой отель; мы зашли в огромный вестибюль, и я не верила своим глазам — за роялем сидел известнейший композитор.

Валерий, поздоровался с ним, как с хорошим приятелем, у меня челюсть отвисла. С детства знала его песни! Не подумав, так ему и сказала, он засмеялся. Валерий нас представил, рассказал, что я хочу петь, но выбираю не те песни, просил написать для меня что-нибудь приличное. Музыкант с радостью согласился, предложил для начала исполнить мою любимую из его репертуара, а потом спеть самостоятельно, чтобы он оценил мои вокальные данные.

Четыре дня до исчезновения

27 ноября

О, Боже! Я неумолимо приближаюсь к финалу! Перестала спать по ночам, не могу есть. Будто снова и снова возвращаюсь в то роковое, и в тоже время счастливое лето.

До нашей свадьбы оставалось два месяца. По каким-то мне непонятным причинам, Валерий решил сделать всё наоборот, а именно сначала провести медовый месяц, а потом церемонию. Поэтому в начале июня мы приехали на курорт Средиземного моря. Прекраснейшее место на планете.

Что могло произойти, всё было как обычно? Валера и я на пляже, Валера и я в ресторане, Валера и я на яхте. Он крепко меня держал, не позволял отойти ни на шаг. Как вдруг, один из его знакомых предложил совместное дело — вложить деньги в новый отель у побережья.

Я думаю, у Валеры в жизни две страсти: бешеная любовь к порядку и деньги. Даже не знаю, что должно стоять на первом месте.

Его поглотили дела, и на какое-то время, я стала свободной. Могла гулять где захочу, делать то, что душе угодно.

И вот, однажды, я сидела в ресторане отеля, пила чай и листала книгу. Рядом сел молодой мужчина.

— А ты меня не узнаешь? — спросил он.

Я внимательно на него посмотрела, молодой человек широко улыбнулся.

— Нет, — ответила в недоумении. — Мы знакомы?

— Аяяй! А ведь не так уж много времени прошло.

Он продолжал улыбаться.

— После того, как ты мне приснилась.

— Что? — я понимала, что это дешевый подкат.

Всё же не выдержала и улыбнулась.

— Прости, решил, что это будет оригинально.

— Нет, — я с напускным серьезным видом уткнулась в книгу.

— Согласен, такой себе подкат. Можно я еще раз попробую?

— Вообще-то я занята, — я говорила неприязненно, давая понять, что разговор окончен.

Он опять рассмеялся и внимательно посмотрел на обложку книги.

— Хочешь расскажу, чем все закончилось?

Читала я какой-то популярный в то время детектив, названия уже не припомню.

— Не люблю спойлеры.

— Тогда не буду рассказывать. Меня зовут Павел. А тебя как?

Стоило ли это начинать, подумала я, и ответила с легкой тенью недовольства.

— Евгения.

— Какое прекрасное имя! А я, Евгения, сижу здесь один всю неделю, с ума схожу от скуки. Очень хотел познакомиться с симпатичной девушкой, но как видишь, терплю неудачу.

— Ты знаешь, что такое интернет?

Он кивнул.

— А ты не пробовал, там знакомиться?

— Это как?

— Ты правда, не знал, что сейчас знакомятся в основном с помощью различных сайтов, социальных сетей, приложений?

— Я что-то такое слышал, но это не серьезно! А как же первое впечатление, глаза в глаза, и прочее?

Я еще раз посмотрела на него внимательно. Довольно симпатичный, широкие плечи и сильные руки с замысловатыми тату. Вдруг наши взгляды встретились и поймала себя на мысли, что никогда прежде не видела таких ярко-голубых глаз. На долю секунды показалось, будто мы и правда знакомы. Возможно из прошлой жизни. Всё это меня смутило. Я мигом вернулась к прежней теме разговора.

— А ты попробуй установить любое приложение для знакомств, напиши понравившейся девушке и назначь свидание.

— Обязательно так и сделаю. Может всё-таки прогуляемся к морю? Один единственный раз и я отстану!

Павел сложил ладони умоляя согласиться. Как я могла отказать столь обаятельному парню?

От гостиницы до пляжа рукой подать. Мы прогулялись вдоль кромки моря, теплые волны порой заполняли собой берег, приходилось поднимать подол платья всё выше и выше. Мой новый знакомый вел себя как ребенок, убегал от волн и хватался за меня. В итоге мы упали в воду, нас накрыло волной. Я хотела бы злиться, ругать его за глупые выходки, но вместо этого почему-то хохотала вместе с ним как сумасшедшая.

Наконец-то Павел помог подняться. Мы отошли на сухую часть пляжа, где он снял мокрую футболку.

Я с непроизвольным интересом рассматривала его накаченная тело, рельефный торс. Заметив мой изучающий взгляд, Павел легко улыбнулся.

— Нравится? — спросил неожиданно.

Я зависла и густо покраснела.

— Это китайский дракон, — говорил он про тату, соответственно и спрашивал тоже. — Так нравится или нет?

— Конечно! — я быстро отвернулась, чтобы скрыть смущение.

Дотронься он до меня, прикоснись и я отдалась бы в ту же секунду, без раздумий. Что со мной?

— Евгения, ты меня слышишь?

— А?

— Сможем ли мы встретиться завтра?

— Да, можно.

— Тогда завтра в то же время?

— Угу.

— Можно проведу тебя в отель?

— Угу

— Всё нормально? — он повторил в шутку мое мычание. — “Угу”?

— Да-да, конечно, всё нормально. Я просто задумалась!

Мы вернулись в отель и в холле распрощались.

Чтобы не делала, куда бы ни шла, везде меня преследовал образ Павла.

«Что, если да? — думала я. — Закручу роман, наконец-то буду с тем, кто мне нравится, пусть на день, на минутку?». И я представила рядом Пашу, мурашки забегали по телу, внизу живота, будто, запорхали бабочки. Нельзя, говорила себе, это подло, со своими чувствами надо бороться.

Я хотела бы не прийти, закрыться в номере до вечера, но не могла. Соблазн был слишком велик, меня мучила бессонница, не могла есть, пить. Что случилось со мной? За один день так влюбиться, мы с ним едва знакомы.

Паша ждал меня за тем же столиком, запросто поздоровался, мне же хотелось прижаться к его телу, смеяться и плакать, как дура. Ей богу, дура! Что это было — временное помешательство или колдовство?

Павел не замечал моего состояния, задумчиво смотрел на меня.

— Поехали на карнавал! — предложил неожиданно.

Я резко согласилась, впервые в жизни не раздумывая.

Мы взяли машину на прокат и мчались по серпантину с бешеной скоростью. Я закрывала глаза от страха, на каждом крутом повороте.

— Кричи если тебе страшно, только не закрывай глаза! Пропустишь самое интересное!

Три дня до исчезновения

Море

Целый день Паша не давал о себе знать, я тоже не решалась позвонить ему первой. Уже ближе к вечеру мы случайно встретились в холле отеля. Случайно?! Ага, как бы не так, я целых два часа бродила по кругу, в надежде столкнуться с ним, или хотя бы мельком увидеть. Возможно он делал то же самое, и мы бродили в поисках друг друга.

— Вот так встреча! — радостно сказала Паша и предложил прогуляться к морю.

Близился закат, горизонт пылал золотом, море тихо шумело и солнце пускало по нему блики на прощание.

Мы нашли укромное место, где не было никого, никто не потревожит. Мне почему-то стало грустно, будто я давно здесь живу, уже сто лет, и каждый день тоскую по родному дому. Ясно вспомнилась деревня, такие же теплые вечера, красное солнце в закате и мошкариный рой над головой. Не было шумных городов, одиночества.

— Почему ты грустишь? — прервал Паша чувство ностальгии.

— Всё хорошо! — соврала я.

— Посмотри, — указал он на закат, — фантастический вид.

Я посмотрела, огромное солнце, теперь стало маленьким, тонуло в воде, мне стало понятно — пока ты способен видеть красоту, не все потеряно, исцеление возможно.

Паша с серьезным видом наблюдал закат, потом спросил:

— Ты любишь его?

«Нет».

— Всё не так просто, как кажется, — ответила вслух.

Могла ли я уйти от Валеры? Сказать долгожданное «прощай» и забыть как страшный сон. Он отпустил бы меня? Сказал бы, иди на все четыре стороны, любимая, живи спокойно, скатертью дорожка, попутного ветра в спину, будь счастлива.

Валера закопал бы меня вместе с Пашей, живьем, в одной могиле, перед этим на глазах вырвал бы Паше сердце и бросил к моим ногам. Да, это больше похоже на моего жениха.

— Хочешь я расскажу тебе одну историю? — спросил Паша.

Я с интересом кивнула.

— В школе я был очень хилым мальчиком. Да, это так, сейчас в это сложно поверить, потребовались годы тренировок, чтобы измениться. А когда, я учился, был таким худым и слабым, что порыв сильного ветра сносил меня на несколько метров в сторону. Самое обидное, что мой отец был от природы грузный мужик, военный, а я на него не был похож. Меня часто в детстве обижали, пока не начал работать над собой. Уже в старших классах я изменился до неузнаваемости, появился рельеф, мышцы, девушки стали обращать на меня внимание. Одна из них, мне тоже очень нравилась, попросила проводить её до дома. Когда мы пришли, я спросил: «Почему не нравился тебе раньше, когда был худой и неуверенный в себе, отправлял тебе любовные письма, дарил подарки, ждал у подъезда. Почему тогда, ты не обратила на меня внимание, смеялась над моими признаниями при всех, читая вслух записки?». Я думал, она раскается, заплачет, скажет: «Прости, я такая дура была!». Вместо этого она хотела поцеловать меня, я отстранился, сказал: «Подожди, объясни, что изменилось?».

— И что она сказала?

— Сказала, — продолжил Паша после паузы, — я же не знала, что ты станешь таким! То есть, всё дело во внешности, какая бы не была у тебя прекрасная душа.

— А ты разве ее выбрал не потому, что она красивая? Наверное, самая красивая в классе?

Паша широко улыбнулся и ответил:

— Не знаю, наверное. После решил, лучше не иметь дело с красивыми, но чем дальше, тем сложнее, красота манит, и ты думаешь, если она так же красива внешне, она не может быть отвратительна внутри. Хочу признаться, чисто для эксперимента, я встречался с не очень привлекательной девушкой. Мне стыдно, но это было. Мы встречались пару месяцев, потом я понял, что мое предположение обман. Она сама меня бросила, нашла себе другого. Я совершенно не жалею об этом, даже рад за неё, до меня она была так неуверенна в себе, а когда начал за ней ухаживать, словно расцвела.

— Я была о тебе лучшего мнения! — сказав это я, быстрым шагом направилась к отелю.

Он догнал меня, и удерживая за руку, добивался ответа.

— Что случилось? Я тебя обидел чем-то?

— Нет, на что я могла обидеться?! На то, что ты встречаешься с некрасивыми девушками, ради эксперимента? Что в этом обидного, узнать, что я некрасива!

— При чём здесь ты? — улыбаясь спросил он. — Во первых, подожди, ты разрешила быть, покаместь, только другом, во вторых, да, я не идеален, самому порой от себя тошно, но я больше так не делаю, эксперимент давно в прошлом.

Я едва ли не рыдала от переполнявших меня эмоций, с трудом, сквозь ком в горле, сказала:

— Не могу так больше, ты мне нравишься.

Он привлек меня к себе.

— Я теперь выгляжу как дура!

— Глупостей не говори! Я рад, что ты призналась! Женя, ты мне тоже очень нравишься!

— Ничего не выйдет! — я оттолкнула его и убежала в сторону отеля.

Паша пошёл за мной следом.

— Подожди! — он догнал меня в холле. — У меня для тебя подарок! Помнишь нашего пьяного друга из бара?

Честно, я недоумевала.

— Ты о ком?

Паша достал телефон и показал фото: сидящий в ресторане плюшевый медведь с коктейлем.

— Так ты вернулся за ним?

— Конечно! Ведь нельзя так с медведями.

Я улыбнулась. Улыбка застыла, когда услышала за спиной холодное привет. Это был Валера.

— Не познакомишь со своим другом? — спросил он.

Паша закрыл меня спиной. Мне потребовалось совершить над собой грандиозное усилие, чтобы взять себя в руки и улыбнуться.

— Это Павел, — представила всё еще дрожа от страха.

— Павел, — Валера холодно кивнул и не протянул руки, — не правда ли прекрасная погода?

— Погода просто замечательная, — сквозь зубы процедил Паша.

Валера приблизился, сделав шаг вперед.

— А завтра будет еще лучше.

Я не выдержала и подошла к Валере, понимая что этот бессмысленный разговор на самом деле скрывает в себе огромную угрозу.

— Идём, — сказала я ему, взяв под руку.

Он окинул соперника презрительным взглядом и увел меня в номер. Долго молчал, ничего не спрашивая. Я боялась встретиться с ним взглядом.

Последние страницы

29 ноября

Все могло быть по-другому. Я могла стать счастливой, прожить долгую и прекрасную жизнь с любимым человеком, родить ему детей, печь пироги по воскресеньям, ходить с ним просто так, держась за ручки.

Самое печальное, что я сама во всём виновата.

Наш отдых подходил к концу, Валера больше не покидал меня ни на минуту.

Роман окончен, не успев начаться. Мне хотелось увидеть Пашу в последний раз, напоследок.

Я тайно мечтала сбежать с ним на край света. Влетел бы он в наш номер, отсек Валере голову, вбил в грудь осиновый кол и забрал бы меня в свой замок.

В тот день в отеле проходил ежегодный съезд красавиц, такой себе местный конкурс красоты, и Валеру пригласили в жюри.

Я сидела во втором ряду, наблюдала за происходящим на сцене, как вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Смотрела по сторонам, искала глазами Пашу, пока не пришло сообщение: «Я в первом ряду, ты не туда смотришь». Да, это был он. Мы улыбнулись друг другу. Потом Паша написал: «Жду тебя на улице». Затем медленно поднялся и прошел мимо, я, подождав несколько секунд, пошла за ним следом.

Он смотрел на меня так, словно мы тысячу лет не виделись. Молча взял меня за руку и повел за собой к маленькой беседке в глубине небольшого сада, где можно было укрыться от ненужных взглядов. Там, не произнося ни слова, наконец-то, Павел поцеловал меня. Земля уходила из под ног, но он держал крепко.

На землю нас вернул раздавшийся телефонный звонок. Я знала — это Валера. Прижав ладонь к Пашиным губам, ответила. Валера был немногословен, коротко и ясно дал понять: немедленно вернись.

Паша убрал мою ладонь со своих губ и тихо попросил:

— Останься.

— Я не могу, прости, — взволнованная, раскрасневшаяся от нахлынувших чувств, вылетела из беседки.

Хотела с разбегу удариться головой о стену, чтобы выбить из себя всю дурь.

Он догнал меня и удерживая за руку сказал:

— Это невыносимо. Я думаю о тебе всё время, хочу тебя, а ты каждый раз сбегаешь. Просто скажи — есть ли надежда?

Я не успела ответить вечное «не знаю»: на встречу шёл Валера.

Мы сконфуженно стояли молча.

— Павел, добрый вечер! Смотрю, мою невесту к вам так и тянет. Не пора ли нам познакомиться поближе? Как насчёт, поехать в горы завтра?

— Это отличная идея, с удовольствием приму ваше приглашение, — сдержанно ответил Паша, не сводя с меня глаз.

Я догадывалась, что таит в себе холодная любезность Валерия, но остановить неизбежное была не в силах.

Обрыв

По началу, всё было хорошо, мы должны были группой из пяти человек подняться по горной дороге, с нами был инструктор, он предупредил не отставать от него, некоторые места могут быть опасны, можно упасть с обрыва и разбиться насмерть.

Мы вышли на узкую тропу, и надо было идти только по одному. Всю дорогу Валера будто нарочно мешкался, то у него шнурок развязался, то надо сделать фото обязательно сейчас, когда остальные члены группы ушли далеко вперёд. Он давал камеру Паше, просил сделать снимок на память, с горячо любимой невестой, потом просил несколько раз переснять потому что, я не улыбалась.

Инструктор кричал нам поторопиться, но Валера игнорировал его просьбы.

— Пусть идет, — говорил он, — мы здесь точно не заблудимся, дорога одна и ведет все время вверх.

Так, мы втроем значительно отстали. Валера шёл последним, Паша первым, я между ними.

Уже было очень высоко, страшно смотреть вниз, если упасть, можно убиться о выступающие острые куски скал.

— Давайте здесь отдохнём пять минут, — предложил Валера и сел на камень.

— Валера, мы отстали от группы, надо их догнать, — возразила ему, нервничая.

Он меня не слушал, молча сверлил взглядом Пашу, тот намеренно глаз не отводил, началась детская игра «Кто кого переглядит», только настрой у них был совсем не детский.

— Павел, почему вы так на меня смотрите? — спросил Валера, притворно улыбнувшись.

— Валерий, вам лучше послушать свою невесту и идти дальше, — спокойно ответил Паша.

— А она что-то сказала? — он поднялся с камня и подошел ко мне ближе. — Иногда, она так тихо говорит, совсем не слышно. Моя любимая!

Мы переглянулись с Пашей, мне стало неудобно перед ним.

— Валера, это уже не смешно, нам надо… — он не дал мне договорить.

— А давайте еще раз сделаем фото! Смотрите, как красиво, дух захватывает! Павел, держите камеру! Любимая, иди сюда!

Он резко сжал мои руки и силой повёл к обрыву.

— Ты что делаешь? — кричал ему Паша.

Он игнорировал его, смотрел на меня бешеными глазами и больно сжимал руки.

— Фотографируй!

Оставалось полшага до откоса, меня удерживал от падения только Валера, стоило ему отпустить руки, и я бы полетела вниз. Как затравленное животное, смотрела то на него, то на Пашу, тот застыл в нерешительности, не смея сдвинуться с места.

— Фотографируй! — со злостью повторил Валера, приблизив меня к обрыву.

Мои ноги едва касались земли, я вскрикнула от ужаса.

Паша послушно сделал снимок.

— Молодец! — сказал ему Валера. — Покажи, что получилось?

Паша хотел подойти ближе, но он остановил его.

— Оттуда покажи! — взглянув на фото, приказал: — Давай еще раз, мне не нравится!

Повернувшись ко мне спросил:

— Дорогая, ты почему не улыбаешься?

— Я всё поняла, прекрати! — ответила ему срывающимся голосом.

Он промолчал, только презрительно улыбнулся сжатыми губами.

— Фотографируй! — процедил сквозь зубы Паше.

Паша еще раз сделал снимок и показал.

— Ты так и не улыбнулась, любовь моя! — сказал он укоризненно и помедлив несколько секунд, вытянул с обрыва.

У меня началась истерика, я бросилась в Пашины объятия, он успокаивал меня, потом сказал тихо: «Беги к остальным!». Отстранив от себя, грозно двинулся на Валеру. Ещё секунда и они бы точно затеяли драку, сорвались вниз, убились бы оба насмерть, если бы не громкий голос инструктора:

Последняя запись. День исчезновения

Наконец-то наступило утро, всё тело ныло от боли, с трудом поднявшись я направилась внутрь открывшегося здания.

Рассказала секретарю о случившемся, она велела ждать.

Прошло полтора часа, я пошла о себе напомнить. Секретарь нехотя, позвонила кому-то, закончив разговор, отвела в огромный кабинет, где меня принял мужчина достаточно солидного вида и возраста, поверенный в делах посольства.

Я еще раз рассказала всю историю от начала до конца, пыталась доказать, что Паша не виновен, что это месть Валеры, моего жениха. Рассказала даже о случае в горах.

— Назовите полное имя вашего друга? — спросил он.

Я не знала полного имени, но была уверена, что его подставил мой жених и назвала его имя.

— Это он всё подстроил!

Поверенный попросил меня успокоиться и не бросаться раньше времени голословными обвинениями.

— Я попытаюсь разузнать что либо, если задержание было незаконным, то к вечеру ваш друг уже будет на свободе. Если же нет, то боюсь ничем не смогу вам помочь. Единственное, могу посоветовать сообщить родственникам, пусть они делают запрос о переводе домой, чтобы его судили на родине.

Я поникла, происходящее казалось ночным кошмаром.

— Сейчас идите домой, вот мой номер телефона, вечером позвоните мне, я к этому времени постараюсь выяснить суть дела.

Мне было некуда идти.

Поверенный на минуту задумался, потом дал еще один номер.

— Это русскоговорящий волонтёр, помогает всем оказавшимся в непростой жизненной ситуации. Позвоните ему, он может поселить вас временно в центр помощи бездомным.

Я позвонила волонтеру, он назвал мне адрес места, где меня могут приютить на пару дней. Там мне дали чистые вещи, накормили, выделили кровать. Мне надо было выспаться, но я могла только считать минуты до вечера, чтобы наконец-то узнать хотя бы что-нибудь. Посольство было последней соломинкой, способной вытащить Пашу из тюрьмы.

Поверенный долго не отвечал, но я всё равно упорно продолжала набирать его номер, в конце концов он взял трубку. Я напомнила ему свою историю, спросила удалось ли выяснить, что с Пашей.

— Да, — сказал он, — ваш друг сейчас находится в местном отделении полиции, ему пока не предъявили обвинений, но готовы это сделать уже завтра в восемь утра, потом сложно остановить процесс, будет назначен суд и с теми доказательствами, что были обнаружены, большая вероятность получить срок от одного до шести лет за хранение и распространение.

Моё сердце замерло.

— Вы сказали, что потом сложно будет остановить процесс, то есть, сейчас до восьми утра можно что-то сделать?

— Это очень не просто, потребуются немалые средства, связи, но возможно избежать заключения. Я пришлю вам адрес, вам нужно прямо сейчас туда явиться, думаю, что есть человек, способный решить вашу проблему.

Не мешкая ни минуты, я сразу же отправилась по указанному адресу. Это оказалась гостиница. На входе ресепшионист указала номер комнаты, где меня ожидали. Ничего не подозревая, я открыла дверь и обомлела.

Посреди комнаты сидел Валера на краю стола, рядом в кресле знакомый мне уже поверенный дымил сигаретой, был еще третий, мне незнакомый.

— Привет, — поздоровался Валера, словно забавлялся ситуацией.

Наверное, доля секунды прошла, а мне казалось, целая вечность пролетела, пока я сообразила — это подстава. Я вылетела из комнаты пулей, убегала со всех ног, оставалась пара метров до заветной двери, я уже схватила ручку, как внезапно, меня догнал третий мужчина и затащить обратно в номер.

Я вырывалась, как могла, звала на помощь, но бесполезно, он приволок меня в комнату и запер дверь.

— Ах, ты мерзкий старикашка, — начала оскорблять поверенного, — ты ответишь за всё!

— Я прошу, вас успокоиться, — произнес он спокойно, — вам лучше выслушать то, что я сейчас скажу.

Меня усадили в кресло, но я, всё равно, продолжала выкрикивать ругательства. — Успокойся, — гневно потребовал Валера.

— Я бы посоветовал вам прислушаться к просьбе вашего жениха. В данный момент он единственный, кто может помочь вытащить вашего друга из тюрьмы.

— Так он его туда и посадил!

— Вы можете отрицать факты, винить во всём своего жениха, но это ни к чему не приведёт. Дело обстоит так, Валерий Игоревич готов внести огромную сумму, чтобы замять дело и спустить его на тормозах. При этом и я, и он рискуем своей репутацией, и даже, свободой. Вам надо только попросить его о помощи, убедить в своей честности. Я оставлю вас, вам есть что обсудить, жду вашего ответа через полчаса. Думаю, этого времени вполне достаточно.

Сказав это поверенный вышел из номера, следом за ним вышел другой мужчина оставив нас вдвоем.

— То, что ты сделал подло, — сорвалось очередное обвинение с моих губ.

Валера молчал, скрестив руки на груди, смотрел на меня своими пустыми глазами и кривил губы в усмешке.

— Я ненавижу тебя! — кричала ему, поднявшись.

Он толкнул меня обратно в кресло.

— Ты представляешь, что я могу с тобой сделать?

— Что, убьешь?

— Зачем мне тебя убивать? Ты мне живая нужна.

Я боялась его, как огня. Лучше бы убил, но это слишком милосердно. Нет, он будет мучить.

— Валера, отпусти его, — попросила устало.

Его глаза бешено вспыхнули, он занес руку для удара, но сдержался.

— Отпущу — если хорошо попросишь.

Я в удивлении уставилась на него.

— Это как?

— Становись на колени!

Я была в недоумении. Что он задумал? Очередную унизительную пытку. Я ведь тоже человек, во мне осталось еще немного гордости. Как можно быть таким жестоким?

— Ты с ума сошёл! Не буду я становиться на колени!

— Нет, ты станешь на колени и будешь вымаливать прощение.

Я закрыла лицо ладонями, до чего же я устала! Сил моих больше нет!

— Скажу «прости» и ты его отпустишь?

— Сказать мало, дорогая, надо вымолить.

Он стоял надо мной и не скрывая, насмехался. Глотая слезы и обиду, я стала на колени и прошептала: «Прости».