Я не была твоим врагом

Пролог

Погода стояла мерзкая. Вересковый холм укутал густой, сизый туман. Исполинские сосны, могучими и грозными великанами больше века сторожившие земли графства Девон, исчезли в серой дымке. А низкие, свинцовые тучи, безмолвно нависающие над замком на протяжении трёх дней, разверзлись словно врата в ад, заливая дома, холмы, луга и всё живое в округе ледяным дождём.

Представители семьи Девон, присутствующие на погребении, давно промокли до нитки, но уйти не смели. Безвольно опустив руки и склонив головы, они шептали молитвы под пристальным взором отца Лорана.

Мне было нелегко стоять неподалёку от священника и сохранять спокойствие. Мои руки начинали дрожать, стоило вспомнить, что я сделала. Но всё же какое облегчение я испытала, когда граф умер. От страха, что моя тайна может выплыть наружу, я покрывалась липким потом, спина деревенела, а сердце сжимали тиски.

Окинув равнодушным взглядом хмурые лица собравшихся на краю холмистой гряды, я вновь посмотрела в тёмное нутро зияющей могилы. Тело графа предавали земле в день празднования Белтайн — зарождение новой жизни и плодородия. Теперь, когда графа не стало, земли Девон наконец сбросят с крыльев пепел ненасытного, всепожирающего огня и возродятся вновь…

Глава 1

— Нашёл! В овраг свалилась! Ранена! — неожиданно громкий, оглушающий голос прорвался сквозь вязкий туман моих мыслей. По лицу ударили сотни холодных капель, а через секунду я взлетела, и всё тот же хриплый голос насмешливо проговорил, — ваша светлость, кто же в юбках по лесу бегает?

— Эм… — невнятно протянула, принюхиваясь, как пёс, к странному, обволакивающему меня запаху. Я осторожно приоткрыла глаза, привычно готовясь к невыносимой рези, но её не последовало.

— Болит?

— Угу, — я потрясённо выдохнула, от удивления широко распахнула глаза и уставилась на незнакомца.

— Сейчас подлатают, — ласково протянул мужчина, — вы, это… госпожа, больше не бегайте, граф зол, прикажет связать вас - и до самого замка из кареты не выйдете.

— Хорошо, — рассеянно промолвила, не сводя взгляда со смуглого, прокалённого солнцем лица мужчины. Подумав, что, если это возможная реакция на новый препарат, о которой предупреждал меня Пётр Сергеевич, то красочная галлюцинация была уж слишком реальна.

— Ну вот и славно, — добродушно проговорил незнакомец, меня вдруг резко тряхнуло, видения исчезли и вернулась боль… Прежняя, ноющая, привычная боль в груди затаилась, подло переместившись к затылку, пульсирующим огнём жёстко мучая меня с новой, изощрённой силой.

Мысли стали тягучими, вязкими. Они будто на ощупь пробирались через зыбкий туман, натыкались на каменные стены, цеплялись за липкую паутину. Упрямо протискиваясь между вздымающимися острыми пиками к неясной, зудящей причине моего пробуждения. Едва им удалось достигнуть, ухватиться за край тонкой нити, опора под их ногами обвалилась, и все сомнения, страхи рухнули в тёмную бездну. Миг - и мысли снова вспорхнули, словно испуганные пичужки, жадно подхватив обрывок желанной нити, покорно потянулись за ней…

Первым изменился запах: въедливый, раздражающий, предрекающий смерть исчез. На его место пришли аромат прелой листвы, тяжёлый дух еловой смолы, приторное благоухание цветов и тонкий, едва заметный — лесной земляники.

Затем исчез привычный, монотонный писк медицинского оборудования. Шорох травы, переливчатое пение птиц, далёкое ржание лошадей и шелест листвы над головой безжалостно обрушились на меня, будто насмехаясь, что мне не дано больше это слышать.

Не открывая глаз, я жадно втягивала давно забытые ароматы, вслушиваясь в каждый шорох и наслаждалась мгновениями мнимой свободы. Болезнь, она беспощадна, и не всем даровано вырваться из её когтистых объятий. Но я боролась, давала согласие на экспериментальные препараты и верила, безотчётно верила, что справлюсь с безжалостной старухой…

— Не очнётся - с нас граф шкуру живьём сдерёт.

— Древняя Мэдж сказала — душа госпожи возвратилась.

— Деревенская ведьма? И как её ещё на костре не сожгли, — проворчал недовольный голос, к моему лбу прикоснулась горячая ладонь и, огрубевшими мозолями царапнув кожу, тотчас исчезла, — жар отступил, значит, выживет.

Будто сквозь вату донеся до меня обеспокоенный женский голос, и я снова уплыла в темноту, но на этот раз она, будто ласковый котёнок, нежно обняла меня, мягко баюкая…

Пробуждение было не из приятных, моя голова, ещё минуту назад покоившаяся на чём-то тёплом и пушистом, внезапно провалилась в никуда, а я сама быстро покатилась вниз.

— Госпожу держите! — кто-то испуганно закричал, в мои плечи тотчас больно впились пальцы, но спуск прекратился. От удивления я, распахнув глаза, несколько секунд оторопело всматривалась в нависающее надо мной девичье лицо. Затем медленно повернула голову набок, отрешённо наблюдая, как необычно одетые мужчины пытаются затянуть повозку в горку по мокрой, скользкой, наверное, после дождя, дороге. Но вот повозка резко дёрнулась и едва не перевернулась, застряв колёсами в липкой, красной жиже. А большой мешок с громким чавканьем свалился в грязь, обдав уставших мужчин алой жидкостью.

— Очнулась! Госпожа очнулась! — истошный крик девицы привёл в чувство не только меня. Пегая лошадка испуганно всхрапнула и лягнула повозку, ту самую, что подпирали собой мужчины, не давая ей скатиться вновь. Стайка воробьёв вспорхнула и скрылась среди деревьев, а воин, пробиравшийся к нам, громко выругался.

— Чего орёшь, дурная девка! А ну, взялись! Господин увидит, что мы замешкались… — договаривать он не стал и сердито рыкнул, — Горт! Меняй коней!

С недоумением вслушиваясь в незнакомые слова, странным образом понимая, о чём говорят все эти люди, я перевела взгляд на девушку.

— Где я? — прежде чем выдавить из себя эти два слова, мой язык во рту неповоротливо шевельнулся и, запнувшись о верхние зубы, прошепелявил.

— А бог его знает, — недовольно бросила девушка и тут же, тихо охнув, пробормотала, — простите, госпожа. Не знаю, где мы, вторую неделю уже в дороге и всё по лесу как волки рыщем. Ваша светлость, давайте я мешок вам под голову подложу, старая Мэдж сказала набить его соломой, листьями да травами луговыми… говорит, они вас вытянут.

Проговаривая это, девушка умудрялась одной рукой придерживать меня, второй пододвинуть к себе мешок и, аккуратно приподняв мою голову, подложить под неё импровизированную подушку. С этого ракурса представшая передо мной картина привела меня в ещё большее изумление.

Вместо привычной больничной палаты я находилась в лесу. Узкая, багряного цвета дорога тянулась между огромными темноголовыми соснами. Их узловатые ветви, сплетаясь, превратили длинный пролесок в некоторое подобие сумрачного туннеля. Две крытые повозки застряли в липкой грязи у подножия пологого пригорка. Возницы, уставшие, озлобленные и почему-то напуганные, понукая низкорослых лошадок, тянули гружёные телеги к маленькой полянке…

— Я мех на мешок положила, больно колко на соломе лежать, — продолжила бормотать девушка, поправляя сползшее с меня одеяло, — сейчас повозку поднимут, я вам отвар дам, он вас на ноги мигом поставит.

Рассеянно слушая чудну́ю девушку, я с тревогой следила за приближающимися к нашей повозке мужчинами, вышедшими из тени густого леса. Смуглолицые, поджарые, с тёмными, ниспадающими на широкие плечи волосами, они отличались от тех, кто безрезультатно толкал телеги в гору. Их одежда выглядела богаче, и у каждого на поясе висел меч, а выверенные движения, вздёрнутый подбородок и чёткий шаг явно указывали на то, что эти люди принадлежали другому сословию.

Глава 2

Нестерпимо захотелось ответить, что никому и ничего я не должна. Но я решила лишний раз не нервировать незнакомца и коротко кивнула, чем тотчас заслужила одобряющую улыбку мужчины.

Видимо, этого оказалось достаточно и, удовлетворившись моей покладистостью, он вскоре потерял ко мне интерес, набрасываясь на некоего Горта и зло отдавая приказ немедленно затянуть повозки на пригорок, будто вымотавшиеся за время пути возницы и без его криков не знали, что им нужно делать.

Рассеянно наблюдая за слаженной работой мужчин, не прекращая украдкой поглядывать на сурового незнакомца, мои мысли тем временем лихорадочно метались в поисках объяснения происходящему, но разумных ответов я пока не находила...

— Госпожа, выпейте отвару, — прошептала та, которую назвали Мэри, поднося к моим губам глиняную кружку, — всё надо выпить, и силы к вам вернутся.

— Спасибо, — поблагодарила девушку, краем глаза успев заметить мелькнувшее на её лице изумление. Я с опаской понюхала жидкость. В нос тотчас ударил терпкий аромат горьких трав, раздражая слизистую, из-за чего я дважды чихнула, но всё же проглотила солёную и скользкую как кисель субстанцию. Принимать от незнакомки питьё было страшно, но, подумав, что травить им меня нет никакого смысла, я доверилась странному лечению.

— Позвольте, я вам волосы приберу, негоже простоволосой в замок прибыть, — промолвила Мэри, чем-то шурша у меня над головой, — я осторожно, и рану прикрою.

— Хорошо, — согласилась, не зная, с чего начать и как разведать у девушки, где я, кто все эти люди и зачем меня сюда привезли. Я вновь покосилась на высокомерного незнакомца, который находился в опасной для меня близости. И только открыла было рот спросить у Мэри кто он такой, как на мою грудь легла длинная рыжеволосая прядь, и все мысли тотчас улетучились.

— На макушке соберём, и запёкшейся крови не будет видно, — ворковала девушка, я же медленно вытащила свою руку из-под одеяла, мимоходом отметив, что кисть стала узкой, отёк спал, а синяки от уколов исчезли, легонько дёрнула за прядку, тут же почувствовав, неприятное жжение на затылке.

— Осторожно, ваша светлость, рана откроется, и снова кровь потечёт, — обеспокоенно воскликнула девушка, аккуратно вытягивая из моего стиснутого кулака рыжую прядь...

— Мэри… кто я? — едва слышно прошептала, настороженно покосившись на мужчин.

С самого рождения я была жгучей брюнеткой и никогда не красила волосы, да и длины у меня такой не было. А после продолжительной болезни на моей голове остался лишь редкий, кучерявый пушок длиной не больше десяти миллиметров, и это волшебное преображение меня напугало.

— Ох ты боженька! Запамятовали, госпожа, неудивительно с такой-то шишкой на голове, — запричитала девушка, поглаживая меня по макушке, — вы, ваша светлость — графиня Таллия Девон, вашего батюшку с братьями-то казнили, а вас взаперти держали, сейчас вот в замок к убивцу везём.

— Зачем? — равнодушным голосом спросила, безучастно разглядывая свою и не свою руку.

— И это забыли? У моего отца после недельной попойки память начисто отшибает, — пожаловалась девушка, продолжая осторожно гладить меня по голове, стараясь не спускать ладонь на затылок, — токмо это хорошо: мать монеты заберёт, а ему скажет, что прогулял всё.

— Мэри, — остановила болтушку, повторив свой вопрос, — зачем меня везут к убийце?

— Так это… замуж вас выдать, — едва слышно ответила, трагическим голосом добавив, — говорят, он страшен аки чудовище и жесток как зверь.

— Жестоки только люди, — задумчиво протянула. С трудом осознавая происходящее, я мысленно несколько раз повторила необычное имя — Таллия, пока до меня не дошёл смысл сказанных девушкой слов, — замуж? Значит, тот, кто приказывал… кто он, Мэри?

— Граф Лавастин? И его забыли? Ох, госпожа, вы бы ему больше не перечили, а то плохо будет.

— Кто он?

— Так дядя ваш, брат матушки покойной, кажись. Я многого не знаю, на кухне овощи чистила да посуду мыла, а как вас снарядили, меня к вам приставили, чтобы я, значит, служила вам.

— Понятно, — промолвила, вдруг ощутив необъяснимую злость и раздражение, удивившись промелькнувшей мысли, что приставить посудомойку служить к графине — это прямое оскорбление.

— Вы спрашивайте, госпожа, я отцу завсегда рассказывала, о чём он запамятовал, — добродушно продолжила болтать Мэри, расчёсывая мои волосы. Иногда девушка могла нечаянно потянуть за прядку, после чего затылок тут же простреливала острая боль.

— Давеча он в хлеву уснул и с хряком обнимался, это я не стала ему говорить, больно сердит будет, но с Агной мы посмеялись…

Не особо вслушиваясь в бормотание девушки, я погрузилась в тягостные раздумья. Последнее, что я помню, это тяжёлый разговор с лечащим врачом. Он всё время отводил свой взгляд и много рассказывал о моей болезни и о том, что есть новые препараты, которые изгонят мой недуг. Я делала вид, что верю Петру Сергеевичу, но не отказывалась, подписала документ и приняла очередную дозу чудодейственного средства. И, кажется, лечение продолжалось неделю, но после капельниц мне было плохо, в голове стоял туман, и я практически не просыпалась эти дни…, наверное, там я умерла, а моя душа немыслимым образом переместилась в тело Таллии. Что случилось с девушкой, я не знала, но чувствовала себя разбитой и обессиленной как древняя старуха. А ещё меня пугала неизвестность, скорое замужество и невозможность сбежать - охрана, сопровождающая нашу повозку, не спускала с нас взгляд.

— Госпожа, скоро начнутся земли вашего жениха, — прервала гнетущие мысли Мэри, потрогав меня за плечо, привлекая внимание, — позвольте, я помогу вам переодеться.

— Сейчас?

— Да, вдруг он отправится вас встречать, а у вас платье в грязи, и трава к лифу прилипла, я потом почищу, — попеняла мне девушка, временами забываясь, что разговаривает с госпожой, хотя будь на её месте чопорная дуэнья, сомневаюсь, чтобы мне бы удалось выяснить, о себе даже эту малость.

Глава 3

Уточнить, что имела в виду Мэри, я не успела, за спиной отчётливо послышался шорох камней и чуть приглушённый звук шагов. А через минуту хриплый голос, с ленцой растягивая каждое слово, проговорил:

— Таллия, я вижу, тебе стало лучше, отужинаешь сегодня со мной?

— Эм… — неопределённо промолвила, предпочитая держаться как можно дальше от этого мужчины, но краем взгляда заметив вытаращенные в испуге глаза и яростное кивание Мэри, промолвила, — да, конечно.

— Рад. Мэри, приготовь её светлость, и без опозданий, — довольно улыбнувшись, потребовал граф Лавастин. Вразвалочку он направился к пылающему костру, рядом с которым уже установили шатёр и сейчас стаскивали в него сундуки и короба.

— Вот и ладно, а то снова останетесь без ужина, а вам силы восстановить надобно, — проворковала служанка, ободряюще на меня посмотрев, — ничего…вы головой-то кивайте, помалкивайте и ешьте. Пусть себе говорит, я так всегда отцу внимаю, особливо когда он ругается.

Отвечать Мэри не стала. Отрешённо слушая бормотание девушки, я в очередной раз убедилась, что в этом мире женщина, пусть она даже графиня, здесь никто. Сбежать и спрятаться в какой-нибудь глухой деревне хотелось всё сильнее, но не зная элементарного, сомневаюсь, что мне удастся далеко уйти. Судя по шишке на затылке и слабости во всём теле, моя предшественница пыталась это сделать, но безуспешно.

— Синее, госпожа, вам как? — прервал мои тягостные мысли звонкий голос Мэри, которая закопалась в массивный, огромный сундук едва ли не по пояс.

— Угу, — отозвалась, мне было всё равно, в каком платье я пойду в шатёр к пугающему меня мужчине.

— И жилет в тон рядом лежит, — обрадованно воскликнула девушка, вытаскивая стёганую куртку с меховой опушкой по краю, — к вечеру похолодает, да проклятый туман наползёт, в нём завсегда теплее. А сундуки все ваши приказали закрыть и до приезда вас к ним не подпускать.

— Хм… Мэри, расскажи, какая я? — едва слышно прошептала, прежде опасливо оглядевшись.

— Красивая, — не задумываясь, ответила служанка, тут же добавив, — только аки тростиночка, дорога-то вымотала, ещё этот вас кормить запрещал, да вы и сами отказывались.

— Я не о том, почему я с дядей спорила?

— Так, вы ж любимицей отца были, госпожа, он вам всё дозволял. Вы с братьями и на охоту, и с лука, и зверя дразнить. Матушка ваша родами ушла, младенчик за ней следом отправился, вас совсем крохой оставила, некому было присмотреть. Вот вы и не привыкли слушать мудрых женщин, всё по-своему делали.

— А ты, откуда знаешь, ведь ненамного меня старше?

— Так, тётка моя давно у вас кухарит, вот она и рассказала. Одну её вы слушали, да к сумасшедшей Лорсе бегали, она вас травам учила и раны вскрывать.

— Я лечила людей? — изумлённо спросила я, боящаяся крови и от её вида, тут же падающая в обморок. Правда, человек ко всему привыкает, вот и я за время болезни перестала реагировать на алую жидкость, но всё же сомневаюсь, что смогла бы копаться в ранах, как это делала Таллия.

— Нет, что вы, — звонко рассмеялась девушка, забираясь ко мне в повозку, — негоже её светлости простолюдин лечить. Вы с нами и не разговаривали, это сейчас на меня смотрите, а всю дорогу мимо проходили.

— Ясно, — кивнула, привычно прикусив нижнюю губу, делая так всегда, если сильно встревожена, и продолжила выяснять подробности. Из ответа служанки я так и не поняла причины спора с дядей и поспешила уточнить, — а с графом почему ругалась?

— Так, вам же никто не указ был и дозволено всё. А как отца и братьев ваших казнили, вас в комнате заперли, граф в замке приказывать стал, вы и взъярились. Да только он в своём праве, ваша светлость, король ему землю отдал и графство ваше тоже.

— А за что отца казнили? — спросила и едва успела заметить мелькнувший страх на лице Мэри, как девушка, широко всплеснув руками, протараторила:

— Ох боженьки, госпожа, скоро ужин, а вы не готовы. Не гневите графа, будьте покладисты, может, вернёт он вам сундуки-то ваши.

— Да, уже пора, — расстроено промолвила; догадавшись по упрямому взгляду девушки, что сейчас она больше ни слова мне не скажет, я на время отстала от Мэри, снова погружаясь в тягостные раздумья, которые сводились лишь к одной мысли — побег. Вот только все мои идеи безжалостно разбивались о суровую действительность. Знания об этом мире у меня отсутствуют, навыков выживания в дикой природе тоже нет. Ни денег, ни друзей, ни знакомых. Я даже не представляю, в какую сторону мне бежать. И где можно хотя бы на время укрыться, я тоже не ведала.

— Вы ручку держите, светлость, а то я и натянуть рукав не могу, — недовольно проворчала Мэри, возвращая меня на землю, — вот так-то мне вернее будет.

Спустя полтора часа, мокрая от болезненной испарины, едва поднимая ноги, я, опираясь на плечо, как оказалось, очень крепкой и выносливой девушки, почти благополучно добралась до шатра. С трудом сдержав ухмылку от представшего передо мной вида, я замерла у входа, прежде коротким кивком поприветствовав графа Лавастина.

— Присаживайся, Таллия, — спустя минуту благосклонно распорядился мужчина, указав на невысокий табурет для меня, для себя оставляя массивное кресло, — Мэри, жди госпожу за шатром.

— Как прикажете, господин, — подобострастно пролепетала служанка и, низко согнувшись, попятилась к выходу.

Я же, сделав два шага, с опаской опустилась на колченогий табурет, который тотчас жалобно скрипнул под моим скромным весом, и беглым взглядом осмотрелась. Дядя, или кто он там был Таллии, предпочитал даже в дороге жить в роскоши и комфорте. Коврами было устлано всё: пол в шатре, лавка у входа, и даже сундук укрывала дорожка с яркими узорами. Деревянная ширма с изображёнными на ней необычными птицами напоминала мне японские мотивы. Из-за шаткой стены выглядывал край кровати, на которой лежала шкура с белым и рыжими подпалинами. Возле ширмы стоял небольшой стол, на нём разместили серебряные таз и кувшин для умывания, под ними - фарфоровый горшок с крышкой. Стол, за который меня усадили, изобиловал тарелками, мисками, чашками, на них лежали узнаваемые мной продукты. Увидев такое разнообразие блюд, я только сейчас ощутила, насколько голодна и, наверняка нарушая все правила этикета, потянулась к куску отварного мяса.

Глава 4

Эта ночь показалась мне бесконечной… сон был прерывистый, я испуганно вздрагивала от каждого шороха. В каждой тени я видела силуэт графа, в каждом тихом смехе охраны, сторожившей покой обоза, слышала вкрадчивый голос Лавастина, а от сползшего с плеча шерстяного одеяла содрогнулась, невольно вспомнив противные пальцы мужчины.

Так и не выпустив из руки вилку, пребывая между явью и сном, я пролежала в убогом, продуваемом шалаше, наскоро собранном над повозкой, до наступления рассвета. И как никогда радовалась утру, мечтая быстрее добраться до места, надеясь, что там мне удастся поговорить с будущим мужем и возможно даже убедить его отменить или хотя бы отложить свадьбу, дав мне время привыкнуть к мужчине.

А там, подвернётся удобный момент, и мне удастся сбежать от тошнотворного дяди и скрыться от будущего мужа, которым пугают детей в графстве Девон. Говорить, что душа Таллии покинула этот мир, а её тело заняла моя, я не собиралась - в моей памяти всё ещё были свежи слова про деревенскую ведьму, которую до сих пор не сожгли на костре...

Завтрака уязвлённый отказом граф меня лишил. Украдкой сунутый служанкой в мою руку сухарь мог поспорить своей твёрдостью с камнем, но есть хотелось всё сильнее, и даже ему я была искренне рада. Спрятав небольшой, размером с два спичечных коробка, сухарь, я с трудом раскрошила его на несколько ломтиков поменьше и, улучив возможность, сунула в рот один из них. К этому времени наш обоз был уже собран и первые телеги покатили по узкой дороге…

Развернувшись лицом к крупу пегой лошадки, я, краем уха слушая причитания Мэри, мусолила во рту всё ещё твёрдый сухарик и смотрела на багряно-красную после дождя дорогу, вьющуюся по склону изумрудного холма. С восхищением любовалась сверкающей под лучами солнца и петляющей между тёмно-синих зарослей рекой. С жадностью голодного путника всматривалась в невозделанные поля с порослью мелких кустарников, усыпанных жёлтыми цветами, и проклюнувшимися молоденькими, сочно-зелёными сосенками. Только лишившись возможности каждый день видеть это прекрасное чудо природы, осознаёшь всю красоту окружающего нас мира.

К полудню пейзаж изменился и потерял свою привлекательность. Редкие тощие деревца с кривыми стволами выглядели жутковато. Кустарник исчез, сухая трава жёлтыми проплешинами торчала из-за огромных валунов, коими изобиловали обе стороны узкой, каменистой дороги.

С каждым неторопливым шагом низкорослой лошадки становилось всё холодней, с запада подул промозглый ветер. В воздухе летала противная мокрая пыль, для которой не было преград, и даже укутанный с головы до ног в тёплый плащ граф Лавастин время от времени зябко ёжился.

Сомневаюсь, что мужчину вдруг обеспокоило моё самочувствие, но он, неожиданно отдал короткий приказ, остановиться. Распорядился выдать мне меховую накидку и пересадить в карету. Отказываться я не стала и с помощью Мэри вскоре устроилась на мягком сиденье, укрывая продрогшие ноги тёплой, пахнувшей псиной шкурой…

— Ох, госпожа, раз он вас сюда усадил, значит, прибудем скоро, — тяжело вздохнув, проговорила служанка и выглянула в окно, — скалы какие туточки, ваша светлость, не ровен час обвал случится.

— Угу, — коротко кивнула девушке, уже зная, что стоит ей ответить или что-то у неё уточнить, как тут же польётся бесконечный поток ненужной мне информации, а говорить и тем более слушать словоохотливую Мэри мне сейчас совсем не хотелось. Чтобы не вводить в искушение болтливую девушку, я обернулась к окну, с преувеличенным интересом всматриваясь в открывшийся передо мной вид.

Карета только что свернула за скальный выступ, и перед моим взором внезапно предстала огромная каменная стена, которая казалась продолжением величественной горы. Выложенная из серого камня, она выглядела очень высокой, крепкой и устрашающей. Вытянув шею, чтобы рассмотреть, где она заканчивается, я вскоре увидела широкие ворота, к которым вёл массивный подвесной мост, а по нему к нам навстречу неслись более сотни всадников.

— Говорят, ров заполнен кровью его врагов, — просипела Мэри, своими словами невольно обратив на себя внимание. Опасливо оглядевшись, будто тот, о ком она говорила, мог её услышать, девушка продолжила, — никого не щадит.

— Глупости это, — отмахнулась от бредней служанки, вновь отворачиваясь к окну, только сейчас заметив, что вокруг стены не росло ни одного деревца, ни одного куста, была лишь голая, каменистая земля. А величественную стену действительно окружал глубокий ров с чёрной как чернила водой. Но служанка не унималась и принялась рассказывать страшные, в основном звучавшие неправдоподобно, истории. Часть из них я уже слышала, но были новые, и по всему выходило, что моему будущему мужу нет равных в изощрённой жестокости. Я понимала, что большая часть этих россказней наверняка выдумка, но, как говорится, дыма без огня не бывает…

— А ещё он разорвал на две половины лошадь, — прервала мои тревожные мысли Мэри, продолжая нагнетать жути, хотя меня и без того трясло от неизвестности и скорой встречи с тем, кому меня отдали, и леденящим душу голосом добавила, — а тысячи крохотных млад…

— Хватит! — не выдержала я, резко оборвала девицу, внезапно почувствовав раздражение и злость, — прекрати злословить! За сплетни о господине тебя выпорют.

Служанка, обиженно дёрнувшись, тотчас отвернулась к окну и замолчала. Но благословенной тишине, нарушаемой лишь стуком копыт и скрипом колёс кареты, я радовалась недолго. Вдали послышался гул, который быстро приближался, и вскоре свет в окне померк, а вместо серого каменистого холма я увидела чёрный бок лошади и крепкую, одетую в кожаные штаны мужскую ногу. Но «лодка Харона» даже на минуту не сбавила ход, продолжив катиться по каменистой дороге, время от времени подпрыгивая на выбоинах и кочках, переправляя меня через страшные воды «Стикса» к моему «Аиду»...

Ещё полчаса тряски, и экипаж плавно притормозил, а через секунду дверь рывком распахнулась, являя моему взгляду невероятно высокого мужчину. Хорошо сложенное тело, смуглая кожа, тёмные пронзительные глаза, волосы чёрные, как смоль, густые, спускающиеся до плеч. Прямой нос, чётко очерченные скулы и губы казались высеченными из камня. Его суровая красота одновременно завораживала и пугала меня, а от прожигающего насквозь взгляда пробирала дрожь.

Глава 5

Сопротивляться сейчас человеку объективно сильнее меня я не видела смысла и послушно последовала за крупной, мужеподобной женщиной. Не прекращая тем временем крутить головой, пытаясь запомнить дорогу, я всё ещё надеялась, что в комнате меня оставят одну и мне удастся улучить подходящий момент для побега. Но осознала никчёмность моих чаяний спустя пару минут, заметив ступающих за мной по пятам четырёх суровых воинов.

Замок рассмотреть мне тоже не удалось: он серой глыбой внезапно навис надо мной, и чтобы увидеть его целиком, а не только каменные стены, мне бы пришлось запрокинуть голову, а это было чревато обидными последствиями. В десяти метрах от замка двор вымостили большими голышами, ступни то и дело с них соскальзывали и требовалось внимательно смотреть перед собой, чтобы не распластаться на потеху воинам, застывшим вдоль хозяйственных построек и без стеснения меня разглядывающих.

Деревянная двухстворчатая дверь, больше напоминающая огромные ворота великана, возникла передо мной неожиданно. Она казалась такой тяжёлой и неподъемной, что я попыталась найти неприметную дверцу, которой обитатели этого замка пользуются в обычные дни. Но вот сопровождающая меня Эдна решительно взялась за массивную ручку и с лёгкостью потянула одну из створок на себя. С восхищением посмотрев на женщину и с опаской - на её могучие руки, я неуверенно прошла в просторное помещение и с любопытством огляделась.

Огромный зал. Его стены были выложены из серого камня, холодного и гладкого на ощупь. Большой камин, размещённый по центру передней стены сразу напротив входа, сейчас зиял тёмным от копоти и сажи безжизненным нутром. Над ним висел, наверное, герб семьи Гэйр, что было на нём изображено, я не рассмотрела. Три небольших, узких окна под самым потолком и несколько масляных ламп на стенах давали скудное освещение, и зал выглядел мрачным. Там же, над камином, было развешано оружие, такое разнообразие я видела лишь однажды в музее. В западной части зала деревянная лестница вела на второй этаж, плавно сливаясь с длинным, расположенным по одной стороне балконом, на который выходила единственная дверь.

В замке готовились к празднику. В три ряда установили длинные, не менее десяти метров, столы, по обе стороны от них были расставлены деревянные лавки. И только один отличался размером, он был в два раза короче и возвышался на помосте, наверняка, чтобы хозяин замка мог осматривать весь зал. За ним стояли два кресла с высокой резной спинкой, а над головами на каменной стене снова висело оружие: огромные мечи, сабли, кинжалы, топоры, для арбалета и копья тоже нашлось место в этой страшной выставке.

Сейчас в зале многочисленные слуги суетились словно муравьи, разнося на столы блюда, расставляя кувшины и кубки. Расставляли огромные миски с хлебом, вазы с яблоками, тарелки с сыром… от увиденного мой желудок голодным зверем протяжно взревел, а рот тотчас наполнился слюной.

— Уна, принеси для госпожи вино и хлеб с печёным мясом, — впервые за всё время нашего пути произнесла Эдна, обратившись к замершей у подножия лестницы невысокой, молоденькой девушке, своими словами мгновенно завоевав мою симпатию.

— Спасибо, Эдна, — поблагодарила я, почувствовав, что от стыда мои щёки тотчас опалило жаром, а к глазам впервые за всё время моего пребывания в этом мире подступили непрошеные слёзы.

— Госпожа, ванну приготовили. Ваши сундуки разобрать не успеем, но у нас есть розовое и лавандовое мыло. Масло ароматное из Гарзании и Немедии. Венчальное платье доставили из Норфолка, леди Сесиль выбирала ткань и фасон, — продолжила говорить сопровождающая. Не обгоняя меня и не идя со мной вровень, а отставая всего на шаг, женщина умело вела меня по узким коридорам второго этажа.

— Леди Сесиль? Кто это? — спросила просто потому, что нужно было как-то поддержать беседу и постараться подружиться с этой хмурой женщиной.

— Эм… гостья Его светлости, — не сразу ответила Эдна, и эта заминка не осталась мной не замеченной.

— Я непременно поблагодарю леди Сесиль за заботу, — промолвила, украдкой бросив взгляд на женщину. Та после моих слов вдруг нервно повела плечами, чёрные, густые брови сдвинулись к переносице, а губы растянулись в тонкую нить. Что не понравилось Эдне в моём ответе, я не понимала, но постаралась запомнить её реакцию.

— Ваши покои, — проговорила женщина, едва заметным кивком приказав охране распахнуть перед нами массивную дверь, — госпожа, ваша служанка куда-то подевалась, позвольте Розан и Пег вам помогут принять ванну.

— Да, конечно, — рассеянно пробормотала, только сейчас осознав, что в замке я без личной служанки, и даже не обратила на это внимание, хотя, как графиня, скорее всего, должна была потребовать немедленно её ко мне привести. Я с опаской переступила порог и внимательно осмотрелась. Небольшая, с низким потолком и серыми каменными стенами комната. Единственное окно было узким и пропускало мало света. В огромном камине пылал огонь и уютно потрескивали поленья, отбрасывая на стены причудливые, а порой жутковатые тени. Приземистый шкаф, два сундука, кресло и стол из отполированного до блеска дерева, большая кровать с балдахином и ширма, похожая на ту, что была в шатре у Лавастина.

— Розан, — короткий окрик из уст Эдны прозвучал неожиданно громко в этой мрачной комнате. Бегло осмотревшись, я не сразу увидела того, к кому обратилась женщина — невысокие, светловолосые девушки буквально выскочили из-за ширмы и замерли в ожидании, — помогите Её светлости принять ванну.

— Госпожа, — промолвила одна из них, и меня быстро, но аккуратно, в четыре руки раздели и повели к медной, довольно большой ванне. Было ужасно неловко, но за время пути, принимая заботу Мэри, я немного привыкла и уже не вздрагивала, когда к моей голой коже прикасались руки чужих людей.

— Госпожа, простите, ваши волосы не успеют высохнуть, я подниму их, — едва слышно проговорила одна из служанок. Собирая мои рыжие пряди в хвост, она нечаянно задела рану, отчего я тотчас глухо простонала и болезненно поморщилась, — ох… простите, госпожа.

Глава 6

В зале людей прибавилось. Их взоры сейчас же устремились ко мне, стоило нашей процессии появиться на балконе — высокомерные, недоумённые, уничижительные, равнодушные, они разом уставились на меня, отчего моё тело тут же пробил ледяной озноб. Но выбора у меня не было и, собрав остатки своих сил, я расправила плечи и, гордо подняв голову, окинула присутствующих оценивающим взглядом.

На некоторых лицах я увидела презрительные ухмылки, часть из них снисходительно на меня взирала, и только на одном лице я заметила жгучую ненависть… немигающим взглядом вперившись в это красивое, сейчас искривлённое сильными, неуправляемыми эмоциями лицо, я старалась запомнить каждую его чёрточку и не отводила свой взгляд, пока девушка не попятилась и не скрылась за спинами людей.

Но вот, казалось, бесконечный спуск наконец завершился, и едва мои ноги ступили на каменный пол, дорогу нам преградил светловолосый гигант, его обращённый ко мне взгляд неожиданно светился теплом, а пухлые губы растянулись в широкой улыбке.

— Эдна, я провожу леди Таллию в часовню, — проговорил мужчина, взмахом руки указав мне на резную дверь, скрывающуюся под лестницей, и первым двинулся к ней. Я и четверо моих стражей послушно направились следом за ним.

Комната, в которую мы зашли, была небольшой и скромно украшенной. Здесь было очень тепло и душно от исходящего жара множества зажжённых свечей. От незнакомого запаха, тотчас ударившего в нос, глаза заслезились, а в горле противно запершило, и я закашлялась.

Сквозь выступившие слёзы рассеянно оглядев присутствующих в часовне: графа Лавастина, уставившегося на меня пытливым взором; тощего как жердь мужчину с золотистыми локонами, ниспадающими на узкие плечи; рослую даму с хмуро сдвинутыми к переносице бровями и недовольно поджатыми губами, мой взор задержался на будущем муже.

Его лицо казалось высеченным из камня, и ни один мускул не дрогнул, когда я вошла. Но его взгляд, горячий, пронизывающий, словно видел меня насквозь, подавлял, заставляя покорно перед ним склониться. Не знаю, откуда во мне взялись силы, но я, упрямо вскинув голову, пристально посмотрела на Алана Гэйра, после изучающим взором принялась его разглядывать. Этого мужчина от меня, видимо, не ожидал, его брови от удивления поползли вверх, а губы тронула снисходительная улыбка.

— Леди Таллия, идите к алтарю, — едва слышно проговорил мой сопровождающий, чуть подтолкнув меня в спину. Он не стал меня дожидаться, первым подошёл к Алану Гэйру и заговорил на странном, с рычащими звуками, языке:

— Твоя будущая жена едва держится на ногах, может, ты перенесёшь обряд на следующий день? Ей нужен отдых.

— Отдохнёт после обряда. В моём доме собралось слишком много врагов, я хочу, чтобы королевский свидетель завтра до наступления рассвета покинул замок, — ответил на том же языке мой будущий муж, а я с изумлением осознала, что понимаю, о чём они говорят, в отличие от находящихся в часовне людей.

— А граф Лавастин покинет замок сегодня же? — насмешливо бросил светловолосый гигант. Уверенный, что их никто не понимает, он посмотрел прямо в глаза вздрогнувшему графу Лавастину, когда тот услышал своё имя.

Ответить Алан Гэйр не успел или не захотел, в часовню из неприметной двери вошёл старик в сутане. Он, достигнув невысокого, каменного алтаря, окинул комнатку растерянным взглядом и с недоумением на меня посмотрел. Я всё ещё продолжала стоять у входа в часовню и не спешила присоединиться к жениху.

— Таллия, — короткий грозный окрик заставил меня вздрогнуть и неосознанно сделать два шага вперёд, прежде чем я резко остановилась всего в метре от Алана Гэйра и, сжав ладони в кулак, с вызовов на него посмотрела. Мужчина ничего не сказал, лишь криво усмехнувшись, в одно мгновение сократил разделяющее нас расстояние, положил руку на моё плечо и, тесно ко мне прижавшись, приказал, — начинайте, отец.

— Алан Гэйр, согласны вы взять в жены Таллию Девон? — торопливо проговорил седовласый старик после очень короткой молитвы и нескольких фраз о добродетели, почитании и послушании.

— Да.

— Таллия Девон, согласны вы стать женой Алану Гэйру? — спросил священник у меня. Но пока я собиралась с духом, чтобы ответить «нет», пальцы Алана больно впились в мою шею, а в его взгляде сквозила угроза, и я невольно выдохнула:

— Да.

Священник, едва заметно покачав головой, быстро завершил обряд и неожиданно для меня спешно покинул часовню. Не то, чтобы я горела желанием поцеловать своего теперь уже мужа, однако мне показалась странным такое завершение свадебной церемонии. Но не успела я с облегчением вздохнуть и порадоваться столь короткой и необременительной процедуре, как недовольное восклицание графа Лавастина заставило меня невольно вздрогнуть.

— Граф Алан! Таллия не выдержит! Его величество не требовал от вас проводить ритуал слияния силы.

— Бойд! — проигнорировал возмущение Алан, следом раздался тихий скрежет и звон железа, вынудив меня резко отпрянуть, освобождаясь из крепкого захвата мужа.

— Готово, Алан.

— Таллия, дай свою руку, — приказа мужчина и, не дожидаясь моей ответной реакции, быстро схватил мою ладонь, повернул её к себе внутренней стороной и резким взмахом полоснул по ней остро наточенным ножом. От неожиданности я даже не успела издать ни звука, ошеломлённо наблюдая за тем, как муж располосовал теперь уже свою ладонь. После чего сомкнул наши окровавленные руки в замок и что-то прошептал на незнакомом мне языке, который в этот раз я не понимала.

— Теперь ты Таллия Гэйр, — с довольной улыбкой проговорил мой муж, внезапно нагнувшись и взяв меня за подбородок… поцеловал. Этот поцелуй был коротким, но удивительно нежным и многообещающим...

— Я сообщу Его величеству о вашем самоуправстве, — зло процедил сквозь зубы граф Лавастин, возвращая меня на землю.

— Вы забываетесь, милорд, меня Его величество назначил свидетелем этого обряда, — высокомерно ответил ему золотоволосый. Суровая дама что-то фыркнула себе под нос, окинув меня недоброжелательным взглядом. И только мой муж и великан-Бойд оставались совершено невозмутимы: первый, достав откуда-то кусок ткани, удивительно бережно бинтовал мою кровоточащую ладонь, второй же прятал нож в каменную шкатулку. И когда оба закончили, продолжая всё так же безмолвствовать, мужчины одновременно направились к выходу из часовни. Мою ладонь муж так и не выпустил из своей, и мне ничего не оставалось, как последовать за ними.

Глава 7

— Ты сказал, она скоро очнётся, — на краю сознания я услышала знакомый голос, но ни сил, ни желания даже чуть приоткрыть глаза у меня не было. Голова продолжала адски болеть, мысли путались, воспоминания мои и Таллии переплелись так, что я уже не могла определить, кому они принадлежат. А стоило только приложить немного усилий и попытаться разобраться в этом жутком месиве, в висках тут же начинало пульсировать, а к горлу подступала тошнота.

— Леди Таллия истощена, ранена и потеряла много крови. Покой, хорошее питание - и её светлость восстановится.

— Нерсан, ни слова о произошедшем. Госпожа устала после брачной ночи, — повелительным тоном предупредил мой муж, от его угрожающего голоса даже у меня по спине поползли зябкие мурашки.

— Конечно, господин, я не посмею сказать иного, — тут же заверил незнакомый голос, у моей головы что-то зашуршало, а через секунду в нос ударил отвратительный запах.

— Унм… — промычала, отворачиваясь от невыносимого смрада, но едкий дух тухлятины, казалось, проник даже в мой мозг, сейчас же вызвав рвоту.

— Очнулась, милорд, — радостно воскликнул садист, заботливо поддерживая мою голову над горшком. Одно утешало – унижение длилось недолго, и, вытерев тыльной стороной ладони рот, я обессиленно рухнула на подушку.

— Вижу, — буркнул Алан, матрас чуть просел, и к моему лицу поднесли чашку, — выпей, станет легче.

— Думаешь? — насмешливо бросила, неожиданно удивившись своему абсолютному безразличию к происходящему.

— Знаю, — хмыкнул муж, приблизив чашку к моему рту. Подозрительно принюхавшись, я, не уловив противных миазмов, сделала маленький глоток приятного, с кислинкой напитка, но мужчина, не убирая чашки, приказал, — до дна.

— Милорд, завтра и ещё день пусть пьёт настойку. После я принесу отвар дерласа, он восстановит силы её светлости.

— Иди, Нерсан, и не забудь мои слова.

— Да, господин, — низко поклонился маленький старичок, забирая с собой котомку, и вскоре покинул комнату, оставляя нас наедине.

— Почему ты не сказала, что ранена? — тотчас произнёс муж, рывком поднимаясь с кровати.

— Я говорила, что мне нужен отдых, — напомнила мужчине, мысленно отмахнувшись от очередной вспышки воспоминаний, снова непонятно кому принадлежавших. Сейчас, находясь в опасной близости к Алану Гэйру, от имени которого меня стало вдруг пробирать дрожь, копаться в памяти было неразумно.

— Да, говорила, — повторил Алан, неспешно пройдя к камину, а я только сейчас заметила, что мужчина почти обнажён: узкое полотенце, намотанное на талии, не скрывало красивое, натренированное тело…

Я медленно опустила голову, боясь увидеть подтверждение проскользнувшей в моём воспалённом мозгу мысли, и мой рассеянный взгляд замер на обнажённой груди. Одеяло сползло, и моё голое выше пояса тело ничего не прикрывало. От злости и возмущения я с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на мужа, и с шумом выдохнув сквозь стиснутые зубы, процедила:

— Ты… между нами что-то было?

— Я не насилую женщин, — насмешливо бросил Алан, зло добавив, — в отличие от твоего отца и братьев.

— Что?! — разгневано воскликнула, но услужливая память тут же подкинула ужасную картину: выходящая из покоев отца Таллии заплаканная и избитая девушка, и я с клацаньем закрыла рот.

— Прикройтесь, леди! Скоро сюда зайдут свидетели, — с презрительной ухмылкой проговорил Алан, разматывая повязку на своей ладони. Широким шагом он преодолел разделявшее нас расстояние, резким движением откинул с кровати второе одеяло и вымазал своей кровью простынь, — надеюсь, у вас хватит ума не обсуждать это со слугами. Я не допущу, чтобы моего сына называли ублюдком.

— Да, — коротко ответила, окончательно запутавшись в этом мужчине. Его поступки, слова и взгляды противоречили друг другу, и я пока не могла разобраться, что он за человек.

Не прошло и двух минут, как в дверь кто-то громко постучал, и после разрешения войти в покои ввалилась толпа нетрезвых мужчин, среди которых я увидела всего пару женщин. Та, что с ненавистью на меня взирала, тоже пришла, но вперёд не лезла и разглядеть её мне не удалось...

— Милорд, сжальтесь над её светлостью!

— Алан, ты истерзал свою жену?! Сколько крови!

— Забирайте простынь и уходите! — яростно рыкнул муж, но на его лице не было злости, наоборот, мне показалось, он был очень доволен этими выкриками. Я же, вцепившись в одеяло, закутавшись в него почти по самую макушку, сгорала от стыда, глядя на это веселье. Но прислушавшись к себе, поняла, что стыд и смущение принадлежали не мне. С трудом разобравшись в мешанине чувств, я нашла своё — неловкость. Взрослые мужчины, судя по шрамам на лицах и руках — воины, вели себя как безусые мальчишки, хвастаясь и подстрекая друг друга на подвиги в постели с женщиной…

— Пошли вон! — снова рявкнул Алан, теперь в его тоне было заметно раздражение. Свидетели моей невинности, прихватив с собой окровавленную простынь, потянулись к выходу, при этом продолжая выкрикивать пошлые фразы.

— В комнате есть чистая питьевая вода? — спросила сразу, как только дверь с грохотом закрылась, а мы остались вдвоём.

— Да. Сегодня тебе не стоит покидать покои, я прикажу подать тебе еду сюда. Если что-то потребуется, скажи служанкам, — проговорил муж, вручив мне кружку с водой.

— Хорошо, — кивнула, жадно припадая к кружке. Сделав вид, что не заметила удивлённо вскинутые брови мужчины, я выпила всю воду и, вернув посуду, произнесла, — спасибо.

— Кхм… пожалуйста.

Спустя полчаса Алан Гэйр оставил меня одну, за это время нами не было сказано ни слова, и меня это вполне устраивало - желания беседовать с ним у меня не было. Но не успела я насладиться покоем и тишиной, как, постучав, но не дождавшись разрешения войти, в комнату прошла незнакомка с подносом в руках.

— Госпожа, ваш завтрак. Я Лилис и буду вам прислуживать, пока вы не выберете себе служанку.

— А где мои слуги? Те, что прибыли со мной?

Глава 8

День тянулся лениво, тихо и спокойно. В комнату ко мне никто, кроме, Лилис не приходил, да и девушка появлялась всего дважды, когда приносила обед, и когда забирала пустую посуду. Остальное время я была предоставлена сама себе, первые три часа я усиленно копалась в воспоминаниях, но результат был неутешительный — детские проказы злой девочки меня не порадовали. Таллия была действительно избалованной, истеричной особой, а ещё жестокой. Картинки, всплывающие перед моими глазами, откровенно пугали, а после некоторых меня трясло от омерзения. Она была дружна с братьями и старалась им ни в чём не уступать, отец поощрял и время от времени устраивал между ними состязания. Выглядело это страшно, казалось, он наслаждался нешуточным боем своих детей.

Но среди всего этого хаоса воспоминаний я так и не нашла подтверждение словам Лавастина о том, что девушка уже не невинна. Либо мне пока была недоступна эта часть памяти, либо Таллию оговорили…

Когда мой мозг закипел, а в висках предупреждающе заныло, я прервала самокопание, и полчаса бездумно пялилась в потолок, разглядывая трещины на деревянных балках. И даже попыталась уснуть, но так и не смогла расслабиться, беспрестанно прислушиваясь ко всем звукам, после чего я оставила эту бесполезную затею и внимательно осмотрелась.

Комната, в которую меня определили, была небольшой и мрачной. Сегодня камин не был разожжён и в помещении сразу чувствовалась сырость, а от стен тянуло холодом. Окно было настолько узким, что в него не пролез бы и ребёнок. Оно находилось от пола в метрах двух, и чтобы в него посмотреть, мне бы пришлось встать на стул или кресло. Колебалась я недолго и опасливо оглядываясь на дверь, быстро пересекла комнату, подтянула тяжёлый стул к окну, встала на него и тотчас потрясённо выдохнула.

Замок Алана Гэйра возвышался над изумрудной долиной, изрешечённой лазурными венами реки. Долина простиралась до самого горизонта, плавно сливаясь с темно-синей стеной леса. И только ярко-белые пятна редкими проплешинами разбавляли эти зелёно-синие цвета. С трудом оторвав свой взгляд от первозданной красоты, я хотела посмотреть, что находится у подножия стены замка, но увидела лишь отвесную скалу, которая заканчивалась далеко внизу насыпью огромных и острых камней…

— Сбежать не получится, — насмешливый голос мужа, прозвучал слишком громко и неожиданно. Круто развернувшись лицом к двери, я испуганно вздрогнула, увидев мужчину всего в метре от меня и судя по кривой усмешке он давно за мной наблюдает.

— Вид из окна прекрасный, — заговорила, радуясь, что мой голос не дрожит, я осторожно спустилась со стула и отойдя на безопасное расстояние от нависающего надо мной мужчины, не обращая внимания на его изумлённый взгляд, продолжила, — жаль, что любоваться им нельзя, окно слишком высоко расположено.

— Я вижу тебе стало лучше, — протянул мужчина, окинув меня изучающим взглядом, — значит, ты готова исполнить свой долг, как велят ваши церковники?

— Эм… нет, резкие движения мне противопоказаны, — пробормотала, невольно отпрянув от Алана, я, нащупав в складках платья вилку, поспешила к массивному столу, за которым надеялась укрыться, вздумай мужу на меня напасть.

— Кхм… тогда мы не будем спешить, — промолвил мужчина, его губ растянулись в снисходительной улыбке, и чуть помедлив, он с ленцой проговорил, — вилка грозное оружие куску мяса, но не воину.

Я не ответила, ещё крепче сжав ручку своего оружия, застыла у стола и с тревогой следила за медленно приближающим ко мне мужчиной. Но тот вдруг остановился ровно в центре комнаты и бросив недовольный взгляд на камин, задумчиво произнёс:

— Мне сказали, ты отказалась от нарядов, что я тебе купил.

— У меня есть свои, — ответила интуитивно чувствуя, что и эти наряды мне подобрала гостья моего мужа, навряд ли он сам занимался женским гардеробом, а надевать то, что выбрала леди Сесиль, мне почему-то претило. Да и я надеялась, что в сундуках Таллии будут какие-нибудь подсказки для меня, которые помогут мне разобраться с происходящим, я, взглянув на мужа, добавила, — верните мои сундуки. И где все мои слуги?

— Проверят и принесут, твоих слуг я отправил домой, — проговорил Алан, пристально на меня посмотрев, — никого из твоих людей в моём замке не будет, выбери себе слуг из тех, кто есть в замке.

— Хорошо, — согласно кивнула, с трудом сдержав улыбку, заметив промелькнувшее на лице Алана удивление. Наверное, мужчина ожидал от меня обвинения и крик, а тут такое спокойствие. Я же, узнав из воспоминаний, что из себя представляла Таллия и помня, каким взглядом на меня смотрела Мэри, посчитала, что мои изменения будут слишком явными и вызовут ненужные подозрения, поэтому решение мужа было мне только на руку.

— Хм… идём, я представлю тебя слугам, — голосом, не терпящим возражения, произнёс Алан и первым направился к выходу. Покидать покои, я сегодня не планировала, да возможно это малодушно с моей стороны и, сидя в комнате, я не найду способ сбежать из замка, но сегодня мне почему-то не хотелось выходить из комнаты и не двигаясь с места, я попросила:

— Мы можем это перенести на завтра, а не…

— Нет, — рыкнул Алан, я же, мысленно выругавшись, направилась следом за ним. Подумав, что не стоит нервировать мужчину по таким пустякам, тем более пока я нахожусь в его власти.

В замке сегодня было относительно спокойно, столы и лавки в зале исчезли, три девушки сметали мусор в кучи, а парнишка лет семи собирал его в ведро. Но стоило его светлости появится в зале, как из неприметной двери вышла Эдна, не знаю, что она разглядела в совершенно непроницаемом лице графа Алана, но женщина тотчас исчезла, а через минуту зал стал заполняться людьми.

Замерев у подножия лестницы по правую руку от мужа, я первое время пыталась сосчитать прибывающих, но сбившись на тридцать четвёртом, оставила эту пустую затею.

— Ваша госпожа — леди Таллия Гэйр! — громко объявил Алан, сразу, как людской поток остановился и замер в ожидании. Муж, окинув слуг своим пронзительным взглядом, резким взмахом руки вдруг отпустил людей.

Глава 9

Увиденное удручало. В моих представлениях замок — это что-то просторное, с высокими потолками, огромными окнами из которых льется ослепляющий свет и, отражаясь от белоснежных мраморных полов, солнечными лучиками разбегается по декорированным шёлком стенам. Да, он мог внешне выглядеть мрачно и даже устрашающе, но внутри должен быть уютным, тёплым и непременно светлым.

Замок Таллии Девон тоже не был похож на тот, что я себе рисовала в мыслях, но всё же коридоры были не столь узки, каменные стены закрывали деревянные панели, а в некоторых комнатах имелись тканевые обои. Окна тоже не смахивали на бойницы, пусть они были не такими широкими, но всё же чтобы посмотреть в них, не требовалось залезать на стул.

Здесь, же в невероятно узких коридорах, могли пройти лишь два человека. Потолки были настолько низкими, что, казалось, подпрыгни, и дотронешься до деревянных балок. А серый, с коричневыми разводами камень делал крохотные помещения безликими и унылыми.

Комнаты для слуг, хотя их сложно таковыми назвать, больше напоминали тёмные пещеры: узкие, мрачные закутки, не в каждой имелось окно и, в которых, судя по количеству кроватей, ютились не меньше шести человек. Проходов между спальными местами практически не было, шкафы, кстати, тоже отсутствовали, вещи висели на вбитых в камень гвоздях, ни стола, ни табурета, ни другой мебели.

— Эдна, а где слуги едят? — спросила я, прежде покопавшись в памяти Таллии, но, видимо, эта тема девушку не интересовала, либо данные сведения мне в наследство не достались. В бытовых вопросах замка у меня был явный пробел.

— На кухне, госпожа, каждый в своё время, — ответила женщина, прервав мои лихорадочные метания по уголкам воспоминаний.

— Выходные есть? — продолжила выяснять подробности из быта слуг и, полагаясь на опыт своей прошлой жизни, я была уверена, что именно от обслуживающего персонала зависит, будет ли моя жизнь легкой и безопасной в этом замке.

— Два дня.

— Хоро… — заговорила было, но, запнувшись, всё же решила уточнить, — два дня в неделю, месяц?

— Нет, госпожа, полгода слуга должен отработать, чтобы получить выходной, — невозмутимо ответила женщина, выжидающе на меня посмотрев.

— Хм… Эдна, в комнатах слуг тепло, но я не вижу здесь камина, — поинтересовалась, переводя разговор на другую тему, пока не зная, как прокомментировать услышанное.

— За этой стеной кухня, печь топится каждый день.

— А летом, я полагаю, здесь жарко и душно, — произнесла очевидное, мысленно посочувствовав обитателям этого каменного мешка, в котором сейчас было действительно гораздо теплее, чем в господской комнате.

— Да, госпожа, — коротко ответила Эдна. Женщина оказалась немногословной, сама ничего не объясняла, инициативу не проявляла, но хоть на мои вопросы отвечала, и это уже радовало.

— Ладно, здесь всё, идём на кухню, раз мы находимся рядом с ней, — доброжелательно улыбнулась экономке, первой покидая крохотную клетушку.

Комнаты слуг, как и кладовые, кухня и прочие хозяйственные помещения, находились на первом этаже. Здесь же была размещена оружейная, но если я верно поняла, она в замке была не одна. Погреб тоже находился на первом этаже, но в нём хранились только те продукты, которые будут использованы в ближайшие дни. Большой три года назад граф Алан построил во дворе и, со слов экономки, господин позаботился о том, чтобы он никогда не пустовал.

— А здесь что? — спросила, проходя мимо деревянной двери, из-за которой слышался плеск воды и тихое пение.

— Господская прачечная. Милорд сказал, вам потребуются личные слуги, — проговорила Эдна, распахивая дверь ещё одного тёмного помещения, — Атол, стирает одежду графа, Кенна ей помогает, но вы можете выбрать себе другую прачку.

— Я подумаю, — промолвила беглым взором окинув комнатку, заставленную деревянными и медными чанами, тазами, корзинами с бельём, бутылками и прочими ёмкостями. Мой взгляд задержался на женщине лет сорока — красное от жара и мокрое лицо, прибранные под платок русые волосы, руки, сморщенные от постоянного нахождения в воде, которые она быстро спрятала за свою спину и глубоко поклонилась. Вторая прачка — молоденькая девушка, выжимающая что-то тёмно-зелёное и явно объёмное, при нашем с Эдной появлении уронила вещь в таз с водой и тоже склонилась.

— И здесь нет окна, — произнесла, с тоской вспомнив свою стиральную машинку и светлую ванную комнату, с содроганием подумала, что я могла очнуться и в теле прачки, вполголоса проговорила, — Эдна, пусть женщины четверть часа отдохнут и выпьют отвар на кухне, а помещении надо проветрить.

— Слышали госпожу?

— Да, благодарим вас, ваша светлость, — промолвила Атол, ещё больше согнув спину, и я поспешила покинуть прачечную, иначе женщины так и будут стоять в три погибели.

Кухня меня удивила. Просторная, с огромным очагом на всю стену и широким окном, сквозь которое солнце отбрасывало на длинный стол два больших ослепительных квадрата. Пока это было единственное, увиденное мной в замке помещение с глиняными, некогда побелёнными, но потемневшими от испарений стенами. Вдоль них стояли деревянные столы, за которым замерли и с тревогой на меня взирали несколько женщин. Приземистый буфет, приютившийся между столом и низкой дверью, был забит посудой.

С задымлённых балок потолка свисали связки лука, чеснока и трав. Стены украшали гирлянды из сушёных веточек с алой ягодой, грибов с тонкими, чёрными ножками и мешочков с чем-то мелким и круглым. Там же были развешаны половники, сковороды, шумовки, щипцы, дуршлаги и прочая кухонная утварь.

Пока я рассматривала сердце каждого дома, женщины, работающие на кухне, украдкой разглядывали меня. В их глазах я видела недоумение, настороженность и ничем не прикрытое любопытство. Но вот у одной из них закончилось терпение, и дородная розовощёкая, с пышным бюстом дама, положив на стол шумовку, которой, судя по всему, собирала пенку с булькающей жидкости в котле над очагом, и вытерев руки о кусок серой ткани, заткнутой у неё за пояс, проговорила:

Глава 10

— Эдна, леди Сесиль, когда прибыла в замок Гэйр? — поинтересовалась, стоило нам только выйти во двор.

— Два месяца назад госпожа.

— Ясно, — промолвила, подумав, что девушка слишком загостилась в доме Алана Гэйра, что было очень странно. Пока роль этой особы в жизни моего мужа мне была непонятна.

— Сад и огород за той стеной, миледи, — произнесла экономка, показывая в сторону небольшого прохода между стеной и каменным невысоким зданием.

— А здесь что?

— Воины живут, не все, только те, кто охраняет замок.

— Остальные где? — уточнила, осматривая просторный двор. В день прибытия мне было не до этого и все постройки слились в моей голове как одна серая масса. Сейчас же я замечала и деревянные здания, и неожиданно яркое пятно зелени — растущий у дверей двухэтажного домика куст.

— Ваша светлость об этом вам лучше узнать у милорда, — не сразу ответила мне женщина, дав понять, что обсуждать количество воинов и их место дислокации она со мной не будет.

— Сад, — напомнила я экономке, не рискуя настаивать, чтобы не портить и без того шаткое и почти доверительное общение.

— Идёмте госпожа, — тотчас проговорила экономка, её губы растянулись в доброжелательной улыбке, из чего я сделала вывод, что пока мои действия были правильны. Сейчас ничего не зная об этом месте, с трудом разбираясь в мешанине воспоминаний о мире, мне нужны пусть не союзники, но хотя бы те, кто не желает мне зла. А найти таковых в чужом замке, будет непросто…

Сад был крошечным, он скорее похож на палисадник в деревенском домике у моей бабушки. Метра три в ширину и восемь в длину, здесь были вскопаны пять маленьких грядок, на которых росли жалкие хвосты неузнаваемой мне зелени. Два куста судя по листьям — смородины, разрослись пышной шапкой в тени замка. И чахлое деревце с причудливо изогнутым стволом ютилось в углу, вот и весь сад-огород.

— Что здесь растёт? — спросила, не удержавшись, я сорвала лист смородины и помяв его между пальцами, поднесла к носу и жадно втянула его аромат.

— Не знаю госпожа, леди Катрина приказала здесь сделать сад, она им и занималась тут с утра до ночи.

— Леди Катрина… давно она умерла?

— Два года назад миледи, — ответила женщина и чуть помедлив проговорила, — милорд только вернулся в замок, когда это случилось… не слушайте госпожа, что болтают слуги.

— А леди Сесиль? Она была в замке? — не знаю, почему я спросила, мне показалось, что девушка была не слишком расстроена гибелью сестры, хотя каждый переживает горе по-своему и я могла просто ошибаться.

— Леди Сесиль частая гостья, — ушла от ответа экономка, посмотрев на что-то поверх моей головы, в очередной раз дав понять, что и на эту тему она говорить со мной не будет.

— Возвращаемся в замок Эдна, — произнесла и первой двинулась к узкому проёму, но едва вышла во двор, я резко остановившись, с тревогой смотрела на выбегающих из каменного здания воинов.

— Идёмте госпожа.

— Что-то случилось?

— Не знаю, но нам лучше здесь не задерживаться, — ответила экономка и я была с ней согласна, воинов во дворе с каждой секундой становилось всё больше. Их суровые лица, грозное оружие и мрачный вид откровенно меня пугали.

В замке было удивительно тихо, будто там за каменными стенами ничего и не происходило. Отказавшись от экскурсии по второму этажу, я попросила Эдну принести в мою комнату отвар, благополучно добралась до своих покоев и устало опустилась на кровать. Растерянность, настороженность, страх стали здесь моими постоянными спутниками, и это мне не нравилось, но я пока не знала, как от них избавится, ощущая себя загнанной в угол жертвой.

— Госпожа, ваш отвар, — прервала мои гнетущие мысли служанка, бесшумно проходя в покои, снова не постучав.

— Лилис, впредь, прежде чем войти в мою комнату — получи моё разрешение, — чеканя каждое слово, произнесла, резко почувствовав раздражение и злость оттого, что здесь со мной не считается даже служанка.

— Как прикажете госпожа, — отпрянула от стола девушка и низко склонив голову, замерла.

— Иди, — коротко ответила, проводив задумчивым взглядом спешащую к выходу служанку, я вдруг почувствовала сильное опустошение после эмоционального взрыва, обессиленно опрокинулась на кровать. Но следом за открытой Лилис дверью, в комнату тотчас ворвался леденящий душу шум: лязганье железа, стон и яростный крик, невольно заставив меня рывком подняться.

— Что это? — требовательно спросила у девушки, которая испуганно застыв на пороге, опасливо выглядывала в коридор.

— Не знаю госпожа.

— Идём, — приказала, не собираясь отсиживаться в этом каменном мешке, из которого мне не выбраться, я осторожно вышла из покоев и стараясь бесшумно ступать, устремилась к лестничной площадке…

— Они нас ждали! Подлые крысы! Напали на Дуга сзади, как трусы!

— Конвиль должен ответить за это!

— Кровью смоет свой позор! — неистово выкрикивали воины в зале, столпившись возле распростёртого на каменном полу тела. Даже сверху я видела, как страшна рана на бедре парня, что левая рука чуть выше запястья была неестественно изогнута, а лоб и бровь рассекал жуткий шрам, заливая глаза кровью и придавая лицу чудовищное выражение.

— Госпожа…

— Приготовь ведро с чистой, горячей водой и таз, — на ходу проговорила, быстро спускаясь в зал, я с удивлением осознала, что знаю, что нужно делать. И бесстрашно прошла сквозь плотный строй разъярённых и жаждущих мести воинов, остановилась всего в метре от парнишки.

— Вернись в комнату! — отрывистый приказ Алана прозвучал неожиданно громко, но на удивлении я даже не вздрогнула, ровным голосом проговорив:

— Отнесите его на кухню, там светло.

— Отправляйся наверх!

— Мне нужны мои сундуки, — проигнорировала мужа, опускаясь на колени перед стонущим парнем, чтобы получше рассмотреть его раны. Лицо Дуга там, где оно не было залито кровью, при тусклом свете казалось смертельно бледным. Тело покрыто многочисленными порезами, из которых струилась кровь. А рука действительно была сломана, кость вспоров кожу, торчала жуткой, острой пикой. Но самая страшная рана была на бедре, удар меча почти отсёк кусок плоти.

Глава 11

— Замковый лекарь умер четыре месяца назад, милорд отправил письмо в столицу, но желающих служить в наших землях немного, — проговорила женщина, осторожно стирая красные пятна с лица сына, время от времени рассеянно озираясь, явно ощущая себя неловко в господских покоях.

Не знаю, с чего вдруг расщедрился Алан, но Дуга отнесли в комнату, соседнюю с моей. Она была богато обставлена крепкой мебелью из отполированного до блеска дерева, на полу лежал тёплый, разноцветный ковёр, а окно было гораздо шире моего. Да и в целом эта комната выглядела намного уютней и светлей в сравнении с моей, из чего я сделала вывод — меня разместили в камере, правда, повышенной комфортности, но хоть прогулки были не запрещены.

— Спасибо, госпожа, что не оставили моего Дуга, один он у меня кормилец, — в который раз проговорила женщина, с нежностью поправляя на затылке спящего парнишки спутавшиеся и слипшиеся от крови волосы, и вдруг, обречённо вздохнув, прошептала, — да только всё пустое это…

— Почему? — спросила я, широко зевнув и подперев рукой подбородок, осоловелым взглядом наблюдая за Имхейр. Оставить Дуга, не дождавшись, когда он очнётся после зелья, я опасалась. Всё же сонные капли мне никогда не приходилось использовать, средство было для меня новым, и мне пришлось довериться знаниям Таллии. А если верить воспоминаниям девушки, парень должен был уже прийти в себя, но пока пребывал в бессознательном состоянии, и это меня беспокоило.

— Тот, что от лихорадки помер, нашему деревенскому, мальчонке руку, как вы, правил, да только раздулась она, пахнуть дурно стала, а вскоре Лан ушёл… но я хоть попрощаюсь с сыночком, — всхлипнула Имхейр, дрожащей рукой погладив Дуга по щеке.

— Грязь в рану попала, не уследили за мальчиком, — попыталась объяснить смирившейся с потерей сына матери, но та меня не услышала.

— Госпожа… очнулся! Дуг, сыночек, — прохрипела женщина, гулко сглатывая застывшей в горле ком, — отвару ему, госпожа?

— Да, только с ложечки и не спешите, ему сейчас трудно глотать, — проговорила, с облегчением выдохнув: самое страшное позади. Я невидяще смотрела на плачущую женщину, будто сквозь вату слушала её причитания и, сама того не желая, мысленно перенеслась в день, когда моя жизнь круто изменилась.

Летний день выдался погожим. Было жаль не воспользоваться редкими выходными, и мы отправились на озеро… Фура выскочила внезапно, я до сих пор отчётливо помню уверенный голос отца, который, успокаивая нас, пытался увести машину от столкновения. И у него бы получилось, но от второй фуры, вылетевшей на встречную полосу следом за напарником, нам не удалось уйти. До сих пор я задаюсь вопросом - почему я в тот день осталась жива, когда вся моя семья погибла? Я смутно помню, как пыталась закрыть кровоточащую рану на шее мамы, как вытаскивала тело брата из покорёженной машины, как вытирала кровь с лица мёртвого отца… с тех пор вида крови я не переносила. Спустя месяц после случившегося я отчислилась из университета, проучившись в медицинском четыре курса. Со дня трагедии прошло больше десяти лет, и я даже предположить не могла, что в новом мире мне опять придётся столкнуться с болью и кровью…

***

— Милорд, её светлость уснула в покоях, где вы приказали разместить раненого. Разбудить госпожу Таллию? — заговорила Эдна, проходя в мой кабинет. Она беглым взором окинула наше пиршество и с укором на меня взглянула.

— Как? Где она уснула? — с недоумением переспросил, не сразу сообразив, о чём говорит экономка.

— В кресле за столом. Имхейр укрыла её одеялом, но…

— Не нужно беспокоить госпожу, — остановил я женщину и устало растёр лицо руками, — пусть спит… иди, Эдна, на сегодня ты свободна.

— Как прикажете, господин, — произнесла экономка. Недовольная моим ответом, она, прежде чем уйти, осуждающе покосилась на две опустошённые бутылки, валяющиеся у стола. Эдна была единственным человеком в замке, кому я иногда позволял делать мне замечания, но сегодня её нравоучения раздражали.

После нападения Конвилей охота на зверя перетекла в преследование подлых трусов. Мои воины, учуяв кровь, снедаемые жаждой мести, гнали их до самых гор, но подземные крысы успели спрятаться в своих норах…

— Она сегодня отказалась выполнить твой приказ, — прервал мои гнетущие мысли Иннес, с грохотом поставив пустой кубок на стол.

— Леди Таллия помогла нашему воину, хотя это не в её интересах, — проговорил Бойд, бросив недовольный взгляд на своего извечного соперника.

— И это очень подозрительно - разве она не поклялась уничтожить Алана и весь его род? — зло парировал Иннес, тут же обращаясь ко мне, — зачем ты согласился взять её в жены?

— Приказ короля не обсуждается, — глухо ответил я, почувствовав досаду. Мы неоднократно возвращались к этому вопросу, но с приближением обряда имя Таллии Девон в кабинете упоминалось слишком часто.

— Ангус не стал бы тебя заставлять, откажи ты ему. Он доверяет тебе, ты его лучший воин и близкий друг.

— Не желаю больше об этом говорить. Ты знаешь, что так было нужно для нашей страны, — отрезал я, ударив кулаком по столу, — за ней смотрят. Если она посмеет напасть на моих людей, Таллию остановят. Захотелось ей побыть лекарем…

— Она пытается заполучить себе союзников! Зачем ты отдал ей ключи, показав всем слугам, что она хозяйка? Запри её в башне, получи дитя, как приказал его величество, и избавься от неё.

— Иннес… — предупреждающе прорычал я на зарвавшегося друга - никто не смеет указывать, что мне делать - и рывком встал с кресла, — мальчишка всё равно нежилец, с такими ранами умирают!

— Ты привёл в свой дом врага, — упрямо проговорил Иннес, ярый противник всех, кто поддерживает церковников.

— Знаю, — коротко бросил я и вышел из кабинета, едва не сбив с ног замершую у порога Сесиль.

— Алан! Я думала, мы вместе поужинаем. А где Иннес?

— Там, — кивнув на дверь, я, не останавливаясь ни на секунду, устремился к лестнице, но жалобный тон девушки вынудил меня остановиться.

Глава 12

— Где на этот раз она уснула?

— В комнате у заболевшей служанки. И долго ты будешь позволять своей жене бегать от тебя? — не скрывая улыбки, произнёс Бойд, проходя в кабинет.

— Я не насилую женщин. А Таллия... стоит с ней заговорить о брачной ночи, начинает испуганно дрожать или в обморок падает. Я не спешу обзаводиться отпрысками, а скоротать ночь у меня есть с кем.

— Сесиль, — с кривой усмешкой бросил Бойд, вполголоса проговорив, — ты знаешь, что она приказала высыпать в хлев травы, собранные твоей женой?

— Нет, я поговорю с ней, — рвано ответил, почувствовав досаду. Сесиль в последнее время стала капризной и требовательной и почти каждый вечер льёт слёзы. Таллия на обряде не издала ни звука, когда я девушке разрезал ладонь, и мужественно держалась весь вечер, хотя была ранена. И за неделю пребывания в замке ни разу не пожаловалась, а я знаю от Бойда, Эдны и ещё нескольких соглядатаев, что не все рады присутствию почитательницы церковников…

— Таллия ходит в часовню? К отцу Мерфи?

— Нет. Не забывай, наш священник не приветствует жестокие меры тех, кому он служит.

— Да, ты прав.

— Так что делать с леди Таллией? Пусть спит или опять под покровом ночи перенесёшь её в свою комнату? — с тихим смешком проговорил Бойд.

— Все в замке уже знают?

— Не все, но боюсь, что скоро слухи пойдут по всему графству Гэйр.

— Хм… — никак не прокомментировал насмешку друга, переводя тему разговора, — послезавтра приезжает Гавин, надо его встретить у лощины Ворона…

***

— Что. Здесь. Происходит? — чеканя каждое слово, произнесла, беглым взглядом осмотрев устроенный погром. Сейчас и без того узкий, мрачный коридор был заставлен сундуками, на них сверху свалили ковры и гобелены. Столы и нагромождённые на них стулья и лавки грозили от малейшего неловкого движения рухнуть на пол. Кровати, а вернее, то, что от них осталось, подпирали разобранными частями стены. А два массивных шкафа практически загородили проход, и чтобы пройти в последнюю, тупиковую комнату, нужно было хорошо постараться, протискиваясь в узкую щель.

— Приказали отмыть стены от копоти, госпожа, — промямлила Нора, сжимая в руках мокрую тряпку, с которой чёрной сажей на каменный пол стекала вода.

— Кто приказал?

— Леди Сесиль, госпожа. Потребовала за три дня управиться, — ответила служанка, с трудом сдержав обречённый вздох. Граф Алан, объявив слугам, что я новая хозяйка в замке, странным образом забыл снять этот бремя этого труда с леди Сесиль.

— Леди Сесиль, значит… — задумчиво протянула и мысленно выругалась. Три дня назад леди Сесиль распорядилась выбросить кипрей и листья клубники, которые я оставила на кухне ферментироваться.

Вчера, зная, что из деревни я вернусь поздно и мне потребуется помыться, она трижды за вечер приняла ванну, истратив всю горячую воду. Дожидаться, пока та снова нагреется, у меня уже не было ни сил, ни желания.

Сегодня леди, наверняка зная, что в замок прибудет лорд Гавин, вздумала отмыть стены от копоти, причём сразу в четырёх комнатах. Разместить гостя и его свиту как подобает статусу лорда я не смогу, а значит, прослыву на всё графство Гэйр нерадивой хозяйкой. А муж лично меня попросил проконтролировать слуг, так как гость очень важен для него. Мне же не хотелось подводить Алана, вопреки слухам он оказался не таким ужасным.

За неделю моего пребывания в замке мы с мужем вполне сносно сосуществовали. Пару раз перемолвились несколькими фразами; дважды обедали наедине, правда, не сказав при этом ни слова; однако большую часть времени мы практически с ним не пересекались. Я также могла свободно передвигаться не только в замке, но и за его территорией. Да, с грозным сопровождением, которое, впрочем, меня нисколько не волновало, наоборот, с такой охраной мне было не страшно гулять по незнакомым местам. На третий же день Эдна вовлекла меня в управление замком, намекнув на мои широкие полномочия и дав понять, что этого от меня ожидает муж. Отказываться и сопротивляться я не видела смысла и, признаться, с увлечением занялась новым для меня делом, периодически сравнивая ненавязчивое обучение Эдны с воспоминаниями Таллии.

Одно меня пугало до жути, до потемнения в глазах и дрожи — это наша брачная ночь. А ещё из головы не выходили слова графа Лавастина, что Таллия уже познала мужчину, но воспоминания об этом мне так и не открылись. Проверить у повитухи? Будет очень странно, после того как окровавленную простыть выставили напоказ, да и доверять мне здесь было некому.

И вот я уже на протяжении восьми дней с приближением ночи старательно избегаю встреч с мужем, находя любые предлоги держаться как можно дальше от его покоев. Да, я понимала, что это малодушно с моей стороны, что веду себя как ребёнок и надо бы поговорить с Аланом, но один только его намёк - и меня парализовывал безотчётный страх. Я была уверена, он принадлежал не мне, и пыталась в нём разобраться, найти причину, что так пугало девушку — сама близость или то, что Алану станет известно о потере невинности? Тогда почему она её не сберегла? Или я всё же ошибаюсь? С другой стороны, Сесиль… если она действительно любовница моего мужа, значит, девственность - не такая уж и величайшая ценность в этих местах. Вопросы только множились и пока ни на один из них ответа я не получила…

Поэтому, изнуряя себя работой так, что засыпала буквально на ходу, я каждую ночь пряталась от мужа. Однажды умудрилась уснуть в комнате Норы, когда та маялась от приступов боли в животе, а я взялась за ней присмотреть. Задремала у Сенги, составляя список необходимых продуктов, которые следует закупить на зиму. И даже у суровой Эдны отключилась, заработавшись, перебирая душистые травы. Или после полуночи, словно воришка, я кралась в кладовую, где устроила для себя укромный уголок, создав видимость работы. Но неизменно каждое утро я просыпалась в кровати мужа…

— Госпожа, — так вовремя прервала мои воспоминания служанка, вопросительно на меня посмотрев.

Глава 13

Я успела как раз вовремя - едва спустилась в зал, двери широко распахнулись, и в замок, как всегда, размашисто прошёл Алан. Следом за ним вбежала маленькая девочка на вид не больше семи лет. Замыкал процессию кряжистый мужчина, из-за окладистой бороды, густых бровей, нависающих над глазами, и копны нечёсаных, рыжих волос было сложно определить его возраст. По тому, как он держался и как был одет, было нетрудно догадаться, что это и есть тот самый важный гость, но я не стала спешить с выводами и первой начинать разговор, ожидая, когда нас представит Алан. Но муж явно с этим не спешил и, отрывисто спросив готов ли обед, направился в небольшой зал, именуемый мной «столовая». Желание запустить в мужчину что-нибудь тяжёлое после такого пренебрежительного отношения было нестерпимым, и я, натянув улыбку, дабы не поддаться искушению, обратила свой взор на гостя.

— Леди Таллия, позвольте представиться, я - лорд Гавин, супруг леди Беатрис, сестры вашего мужа, — с улыбкой в голосе проговорил мужчина, кинув укоризненный взгляд на замершего у дверей хозяина замка, — Алан давно не выбирался в свет и совершенно разучился вести себя в обществе, окончательно закоснев в своей берлоге.

— Рада знакомству, лорд Гавин, — с улыбкой проговорила. Гость хоть и выглядел внешне немного пугающим, но от ровного тона его голоса и размеренных движений веяло спокойствием и безопасностью. А то, как он отозвался о моём муже, лишь добавило симпатии к нему.

— Надеюсь, вам удастся приручить этого дикого зверя, — с тихим смешком произнёс лорд, неожиданно подставив свою руку, чтобы я могла на нее опереться, — идёмте, леди. Признаться, ароматы, витающие в этом зале, вызывают чудовищный аппетит.

— Прошу меня извинить, я должна отдать распоряжение, — быстро проговорила, не рискнув положить свою руку, не зная, как к этому отнесётся мой муж, и поспешила в столовую.

В небольшом и привычно тёмном зале всё уже было готово к трапезе. По моему приказу Розан поставила в центр стола несколько свечей, это придало мрачному помещению немного уюта. Красивые серебряные тарелки, столовые приборы, кубки были начищены до блеска. Несколько блюд с яблоками, хлебом и сыром были уже выставлены, и едва я вошла в зал, как девушки тотчас принялись заносить горячие блюда. К этому времени Алан и гость разместились за столом, а маленькая рыжеволосая красавица карабкалась на высокий стул, стоящий чуть поодаль от мужчин.

— Давай я тебе помогу, — не выдержала я, глядя на безуспешные попытки взобраться на высокий для такой малышки стул, но заметив в глазах крохи сомнения, добавила, — я прикажу принести тебе табурет, и ты сама сядешь на стул.

Девочка промолчала, опасливо на меня посмотрев, я же подала знак Уне, и вскоре в зал принесли небольшой табурет из кухни, на котором сидел помощник, когда чистил картошку. Малышка тотчас с лёгкостью забралась на стул, но тут появилась ещё одна проблема — стол тоже оказался для неё слишком высок. Понятно, что девочка навряд ли была частой гостьей за этим столом, и если я верно помню, то дети обычно обедают в своей комнате с гувернанткой или нянькой. Но сейчас эта кроха была без таковых, мало того, отец совершенно не беспокоился о том, как его ребёнок устроился, продолжая о чём-то рьяно спорить с Аланом.

— Подожди, сейчас принесут подушку и тебе будет удобней, — проговорила я, не прекращая следить за слугами, которые только что занесли в зал большую тарелку с выложенным на ней блюдом, приготовленным по рассказанному мной рецепту. Именно оно привлекло внимание обоих мужчин, так как они враз замолчали и уставились на мясо по-французски.

Я не стала полностью менять привычный рацион мужа, но решила добавить немного своего. Мясо по-французски, салат из свежей капусты с тёртым яблоком, тушёные овощи с предварительно отваренной кабаниной, иначе её невозможно было жевать. А также претерпели изменения каплуны, их немного отдающее чем-то непонятным мясо я приказала вымочить в яблочном уксусе вместе с перцем и пряными травами, после чего их тушили на медленном огне несколько часов, и теперь мясо буквально таяло во рту.

— Госпожа, — прервала мои мысли Уна, подав сразу две подушки, и я наконец усадила ребёнка и устроилась рядом с ней, чем тотчас заслужила недовольный взгляд девчушки и удивлённый Алана. Ну да, моё место за обеденным столом было по правую руку от него, по левую сидел Бойд, далее Иннес и Сесиль. Сейчас эти места пустовали, Иннес и Бойд, наверное, ещё не успели вернуться, Алан поручил им проверить подъездные пути, а Сесиль… рассеянный взгляд мужа чуть задержался на её пустующем месте, но мужчина промолчал.

— Алан, ты как хочешь, но я больше не могу терпеть! Этот запах… а мы два дня питались одной похлёбкой, — заговорил лорд Гавин, торопливо подцепив вилкой половину тушки каплуна, затем на его тарелке выросла горка из тушёных овощей с мясом, капустный салат был красивой шапкой уложен сверху.

Мой муж, с улыбкой взглянув на соседа, потянулся к моему главному блюду — мясу по-французски. Сенга заверила меня, что в замке такого никогда не готовили, и мне было интересно, придётся ли по вкусу Алану новое блюдо.

— А тебе что положить? — шёпотом спросила у молчаливой девочки, украдкой посматривая на мужа, который, прежде чем попробовать мясо, бросил на меня задумчивый и подозрительный взгляд.

— Как у папы, — едва слышно ответила девочка, неловко поёрзав на подушке.

— Хорошо, — кивнула, подтягивая к себе блюдо с каплунами, высматривая для ребёнка лакомый кусочек.

— Нет, как у папы, — остановила меня девочка, пальчиком показав на мясо по-французски.

— Как у папы, — рассеянно повторила я, только спустя несколько секунд осознав, кого эта малышка назвала своим папой. Не знаю, каких трудов мне стоило сохранить невозмутимое выражение лица, мысли в голове лихорадочно метались в поисках хотя бы одного упоминания о дочери Алана, но ничего не приходило на ум. Да что там, в замке нет детской комнаты, ничего, что бы дало понять, что здесь живёт ребёнок. А слуги?! Они даже словом не обмолвились о юной госпоже.

Глава 14

— Эйли, иди в свою комнату и не смей её покидать. Завтра мы с тобой серьёзно поговорим, — донёсся из коридора суровый голос мужа, и я могла лишь догадываться, что он обратился к девочке. Появилось нестерпимое желание спросить о ребёнке у гостя, но я не решилась и, как оказалось, поступила правильно.

— Лорд Гавин, если вам что-то потребуется, вы можете обратиться к Таре, — произнесла и, более не задерживаясь, развернулась к выходу, но мой взгляд запнулся о мужа, загородившего дверной проём. Алан, подперев плечом стену, не сводил с меня пытливый взгляд и, судя по мрачному выражению лица, был чем-то недоволен.

Сделав вид, что не замечаю хмурого настроения Алана, я, ни на секунду не замедляясь, невозмутимо продолжила идти к выходу, и когда расстояние между нами сократилось до длины моей ладони, мужчина отлепился от стены и освободил проход.

С трудом сдержав облегчённый вздох, радуясь маленькой победе, я поспешила к Сенге, надеясь, что женщина мне расскажет о прибывшей в замок девочке…

— Ох, госпожа, не упоминайте её имени даже! — отпрянула от меня кухарка и опасливо заозиралась, — как Уна сказала, что она вернулась, у меня сердце замерло.

— Это же ребёнок, — с недоумением проговорила, окинув взглядом застывших в жарком помещении, настороженных слуг, — всего лишь маленькая девочка.

— Это исчадие, — прошептала Сенга, чуть подавшись ко мне, — ни одна нянька больше двух месяцев с ней не переносит. Слуги от неё стараются держаться подальше, никто не хочет терять место в замке… а господин - нет бы наказать…

— Госпожа, вы что-то желали? — прервала наконец разговорившуюся кухарку Эдна, быстро подходя к столу, — милорд требует указать ему на слуг, которые посмели подпереть дверь леди Сесиль.

— И что ты ему сказала? — тотчас спросила, мне не хотелось, чтобы из-за моего приказа пострадал ни в чём не повинный человек.

— Что виновный наказан и выгнан из замка, — не сразу ответила экономка, продолжая стоять с непроницаемым лицом.

— Выгнан?

— Господин не знает в лицо всех слуг в замке, — вдруг с улыбкой произнесла Эдна, но через секунду, вновь став серьёзной, проговорила, — идёмте, госпожа, вас ожидает милорд.

— Кхм… где?

— В покоях, — коротко ответила Эдна, а я, морально готовясь к очередному раунду, неторопливо покинула кухню, на ходу прошептав:

— Спасибо, Эдна, — женщина промолчала, но её взгляд чуть потеплел, а губы тронула лёгкая улыбка.

В коридоре я была вынуждена немного задержаться. Клев и незнакомый мне парнишка только что отодвинули шкаф от двери Сесиль, и девушка грозной фурией тотчас выскочила из комнаты, но у неё хватило ума не устраивать скандал при слугах. Она лишь смерила меня ненавидящим взглядом и тотчас рванула к покоям моего мужа, наверняка пожаловаться на меня.

— Милорд ждёт в ваших покоях, — едва слышно произнесла Эдна, с кривой усмешкой наблюдая за бегом загостившейся девушки, которая уже через минуту скрылась в комнате моего мужа. Я же, сделав глубокий вдох, с силой толкнула от себя дверь и решительно прошла в выделенные мне «хоромы».

— Эйлин - маг, — первым заговорил муж, едва дверь за мной с громким стуком захлопнулась, — в моей дочери слишком рано очнулась сила, и девочка не умеет её контролировать, поэтому если не хочешь получить ожог, больше не прикасайся к ней. Сегодня ты поступила опрометчиво, хотя откуда тебе знать о магии?..

— Где её мать? — спросила, проигнорировав насмешку мужчины, с ужасом представляя каково такой крохе чувствовать себя изгоем. Вот почему она отказалась от моей помощи и отдёргивала руку, когда я накладывала в её тарелку еду.

— Не знаю. Девочку принесли в замок три года назад. Уже тогда в ней бушевала сила… моя сила.

— Ясно, — рассеянно пробормотала, не понимая, как можно не знать кто мать твоего ребёнка. Или мой муж настолько неразборчив в связях, что попросту не запоминает всех проходящих особ. Краем сознания я отметила, что у Алана магия огня, и решила побольше узнать о необычной для меня силе своего мужа.

— С сегодняшнего дня ты спишь в моих покоях, — тем временем продолжил приказывать Алан, беглым взглядом окинув комнату, и чуть задержав свой взор на пылающем в камине огне, добавил, — распорядись перенести необходимые вещи.

— Хм… я полагала, раздельные комнаты для нас обоих удобны, разве...

— Ты моя жена и должна спать в моей кровати, — повелительным тоном остановил меня Алан и, как всегда, не дожидаясь ответа, уверенный, что его слово должно быть последним, покинул комнату.

— Коз… — едва не выругалась я, глядя на закрытую дверь, мысленно пожелав мужу всего самого хорошего, и, упрямо вскинув голову, отправилась на поиски девочки. Но ни в одной из комнат второго этажа ребёнка не обнаружила и, признаться, растерялась - не на первом же, среди слуг, он поселил свою дочь…

— Леди Таллия, — прервал мои мечущиеся мысли лорд Гавин, выходя из своих покоев, тут же обеспокоенно уточнив, — что-то случилось?

— Я не могу найти Эйли. Не знаете, где её комната? — проговорила, решив быть откровенной с этим мужчиной, из всех встреченных мной в этом мире пока он казался наиболее доброжелательным.

— Последняя комната, но девочка наверняка не послушала отца и снова забралась в башню, — с улыбкой ответил гость и, выдержав небольшую паузу, тяжело вздохнув, добавил, — леди Таллия, понимаю, вам не просто в этом замке, я сам был такой, как вы, и считал одарённых злом, но, встретив Беатрис, изменил своё мнение. Хочу вам дать совет — присмотритесь к Алану, он неплохой человек. А то, чему нас учили… теперь я знаю, что во многом был обман.

— Леди Беатрис тоже маг?

— Да, у неё кроха дара. Моя супруга чувствует огонь, но не может управлять им так виртуозно, как её брат. Эйли сильна не по годам, но девочке не хватает выдержки и пока она не смогла договориться с пламенем, — произнёс мужчина. Пытливо в меня всматриваясь, он будто хотел узнать мои мысли, но я старалась ничем не выдать свои чувства, и лорд Гавин продолжил, — уверен, будь Эйли рядом с отцом, она быстрее научилась бы управлять своей силой.

Глава 15

— Ваша светлость! — за моей спиной раздался обеспокоенный женский вскрик, отчего я тотчас резко обернулась и с удивлением уставилась на мужа. Признаться, его массивная фигура, занявшая почти всю крохотную кухню домика, действительно выглядела устрашающе, а хмурый вид милорда откровенно пугал.

— Ты всё? — коротко бросил Алан, беглым взором осмотрев встревоженных домочадцев. И если моему появлению местные жители немного привыкли, то лорда этих земель родные молодой роженицы никак не ожидали увидеть.

— Сейчас проверю, как себя чувствует женщина, — ровным голосом ответила, поставив кружку с отваром, я неторопливо прошла к занавеске, разделявшую дом на две части. Внешне я была достаточно спокойна, но внутри от досады мне хотелось громко кричать и ругаться, кажется, моя уловка не удалась, и кто знает, как отреагирует на такой выпад Алан.

Слишком затягивать с осмотром я не рискнула, не стоило дразнить мужа ещё больше. Да и в обследовании не было необходимости, девушка молода, крепка здоровьем, и роды прошли вполне благополучно. Здоровье пухлого карапуза тоже не вызывало опасения, его совершенно не волновало появление графа Гэйра, и малыш после непростого пути сладко посапывал в плетёной корзинке. Поэтому оставив рекомендации уставшей, но счастливой мамочке я, пожелав скорейшего восстановления, отодвинула занавеску… графа Алана в доме не было, на мгновение в моей голове промелькнула мысль, что он мне почудился, но ошарашенный вид хозяина дома и золотая монета на столе безжалостно уничтожили все мои чаяния.

— Госпожа, спасибо вам! Молиться за вас будем. За вас и господина нашего, — всхлипнула мать роженицы, низко склонив голову. Отец семейства тоже что-то невнятно пробормотал, не прекращая бросать жадные взгляды на монету.

Отвечать не стала, боясь, что от волнения мой голос меня подведёт, я лишь коротко кивнув, покинула домик. А через секунду едва не рассмеялась в голос, увидев застывшего изваянием графа Алана и не менее десяти воинов, среди которых была и моя постоянная охрана.

— Идём, — приказал муж и, как всегда, не дожидаясь ответа, широким шагом направился к замку. Я тоже привычно промолчала, подумав, что под конвоем супружеский долг мне ещё не доводилось отдавать...

Дом Мэрид, к сожалению, был расположен недалеко от замка, и вскоре наша безмолвная процессия входила в ворота. Часть воинов сразу направилась к двухэтажному зданию, часть проследовала за нами, и только проводив нас в холл, мужчины покинули замок.

— Час назад на моих землях заметили людей Конвиля, — вдруг заговорил Алан, резко остановившись у подножия лестницы, — твоя охрана удвоится, но без надобности не покидай замок, это может быть опасно.

— Хорошо, — растерянно пробормотала, не ожидая от Алана вообще каких-либо объяснений, я с удивлением посмотрела на мужа и пользуясь его хорошим расположением духа, хотела попросить отсрочить наше ночное мероприятие, но следующие слова графа Алана на корню убили все мои порывы:

— Твои вещи перенесли в мои покои. Поднимайся в комнату, я скоро приду.

Ответа от меня не требовалось и с трудом сохраняя самообладание, я отправилась на второй этаж. Мир, в котором мне не повезло очнуться, принадлежит мужчинам, здесь я всего лишь собственность мужа, и он может со мной делать всё что ему вздумается…

В покоях Алана я была всего лишь однажды — в нашу брачную ночь, и особо не рассматривала комнату, да и сейчас не было ни времени, ни желания. На ходу снимая с себя одежду, я хотела до появления Алана умыться и переодеться в длинную и неудобную для сна ночную рубаху, которая прекрасно скрывала моё тело до самых пят. С сожалением минуя наполненную ванну чуть горячеватой водой, я прошла к столику для умывания, быстро привела себя в порядок и поспешила к своему сундуку. И едва успела натянуть на себя жуткую рубаху, забраться в кровать и укрыться одеялом, как в покои вошёл муж.

Алан молча смерил меня изучающим взглядом, неторопливо прошёл к ванне и стал медленно раздеваться… я понимала, что веду себя безрассудно и провоцирую мужчину своим бесстыдным разглядыванием, но не могла отвести глаз от его смуглого и мускулистого тела. Он был словно отлит из бронзы — широкие плечи, узкая талия, мощные бёдра и гладкие ягодицы…

Медленно и глубоко вздохнув, я попыталась прогнать непонятное чувство, внезапно сжавшее грудь. Но любопытство победило и, чуть подавшись вперёд, я, украдкой рассматривая лицо мужа, любовалась его необычной, дикой красотой. Алан излучал ту самую властную мужественность, которую женщины представляют в своих тайных чувственных фантазиях. Чёрные ресницы, смуглая кожа и великолепные тёмные волосы. На подбородке — иссиня-чёрная тень бороды, губы розовые, полные и невероятно чувственные…

— Таллия потри мне спину, я сам не дотянусь, — будто сквозь вату донёсся до меня хриплый голос мужа, мгновенно меня отрезвляя. С трудом сдержав едва не вырвавшиеся язвительные слова, я нехотя сползла с кровати и неторопливо направилась к ванне. К этому времени муж, погрузившись в неё, вытянулся и закрыл глаза.

Оттягивать неизбежное было глупо и бессмысленно и взяв в руки мочалку, я тщательно её намылив, глубоко вздохнула и осторожно провела по спине мужчины, прочувствовав ладонью каждую мышцу прекрасно сложенного тела. Я почти забыла, как дышать. От прикосновения к горячей коже меня пробирала дрожь, чувства обострились, а осознание, что мужчина был обнажён было невероятно волнующим. Не знаю, каким чудом мне удалось взять себя в руки, я, отложив мочалку в таз, сиплым голосом произнесла:

— Достаточно?

— Да, — коротко ответил муж и внезапно рывком поднялся, заливая водой меня, пол, свою одежду. И не дав мне опомнится, он со странной нежностью сжал моё лицо мокрыми ладонями и ласково провёл большим пальцем по моим губам, прежде чем впиться требовательным поцелуем.

Алан терзал мои губы до тех пор, пока напряжение меня не покинуло, а скованные страхом губы не шевельнулись в ответном поцелуе. Это стало для него немым сигналом, огромные ладони тут же скользнули по моей спине, замерли на бёдрах, неистово прижимая к себе. От пронизывающего меня безотчётного ужаса и охватившей страсти закружилась голова. Его пьянящие ласки тёплом разливались по моему телу, лишая воли к сопротивлению, а солёный запах его кожи будоражил мои мысли.

Глава 16

Пробуждение было прекрасным. Приятная слабость в теле и сонливость медленно растекались во мне, растягивая давно забытое удовольствие. Впервые за всё время моего пребывания в этом мире я выспалась и хорошо отдохнула. Лениво перевернувшись на спину и не открывая глаз, я сладко потянулась, а знание, что рядом со мной в кровати лежит муж, не могло испортить моего чудесного настроения…

— Ну давай, — прошептал детский голос, мгновенно разрушая утреннюю тишину, своим возмущённым тоном невольно меня заинтересовав. Продолжая притворяться спящей, я перевернулась набок и, чуть приоткрыв глаза, быстро обнаружила нарушительницу спокойствия.

Эйли, подобрав под себя ноги, сидела на диване и разговаривала с зажжённой свечкой. И, кажется, разговор был не из приятных, пламя то и дело будто бы сердито вспыхивало, а девчушка, надув щёчки, недовольно фыркала, подставив к огню свою маленькую ладошку.

— Быстро… — прошипела девочка, грозно нахмурив брови, явно подражая отцу, — я приказываю.

— Думаю, приказ в этом случае не сработает, — проговорила я, не выдержав обречённого вида малышки.

— У папы работает, — тяжело вздохнув, ответил ребёнок, даже не повернув в мою сторону головы, продолжая медитировать над горящей свечой.

— Хм… — я не сразу нашлась что ответить, кутаясь в одеяло, скрывая свою наготу, медленно приняла вертикальное положение и украдкой осмотрелась. В комнате, кроме меня и Эйли, никого больше не было, и это было ещё одним поводом порадоваться отлично начатому дню. Так что, быстро спустившись с кровати, отметив, что в спальне достаточно тепло, торопливо натянула на себя одежду, подошла к дивану и, бросив беглый взгляд на свечу, проговорила, — скорее всего, твой папа много тренировался. Уверена, у тебя со временем получится намного лучше.

— Папа так же говорит, но у меня получалось. Я хотела ему показать, а она не выходит, — пробормотала девочка, расстроенная неудачей.

— Давай попробуем её позвать без приказов, — промолвила я, всё ещё не понимая, о чём или о ком идёт речь. В голову сразу же пришла мысль о той, кто пугает малышку ночью, но, рассудив, что девочка не будет сама приглашать страшилку, я решила подыграть Эйли, — что она любит?

— Не знаю.

— А как её зовут?

— Огонёк… Ой! Она любит печенье! — вдруг воскликнула девочка. Буквально слетев с дивана, она в две секунды добралась до стола и, схватив с тарелки печенье, возвратилась к свече. Я же, с улыбкой проводив Эйли взглядом, вернула свой удивлённый взор на поднос, где находился полюбившийся мне завтрак, к которому добавился, судя по всему, завтрак девочки. Это надо же было так уснуть, что я не слышала, как ушёл Алан, и не заметила прихода служанки.

— Ешь! Тебе же нравятся, я видела, как ты съела одно, — ворчливый голос ребёнка вернул меня к странной игре и, вновь обратив свой взгляд на Эйли, я, едва сдерживая улыбку, проговорила:

— Идём завтракать, думаю, твой огонёк стесняется есть один.

Малышка нерешительно кивнула и, стараясь до меня не дотрагиваться, одной рукой подхватила бронзовый подсвечник, в другой продолжая держать печенье, направилась к столу. Я тоже не стала медлить и поспешила за девочкой, и вскоре мы приступили к трапезе, обе время от времени украдкой поглядывая на дёргающееся пламя. Но первой крохотную рыжую ящерку, сбежавшую вниз по свече, увидела я - не знаю, как мне удалось сдержать изумлённый крик и сделать вид, что появление из огня малютки варана это само собой разумеющееся. Я сейчас же решила, что мне необходимо как можно больше узнать о магии этого мира, в воспоминаниях Талии о необычном явлении не было ни слова.

— Не пугай, сделай вид, что не замечаешь её, — едва слышно пробормотала, успев остановить восторженный крик девчушки, — она твой Огонёк?

— Да. У папы их три, они ему подчиняются, а моя непослушная, — так же тихо прошептала девочка, удивительно умненькая и сообразительная для своего возраста.

— Наверное, она ещё маленькая, — предположила, внимательно следя за крохой, которая, настороженно посматривая на ребёнка и меня, медленно подступала к тарелке с печеньем.

— Наверное, — грустно вздохнула девочка, — как её папе показать?

— Ты не спеши, пусть Огонёк к тебе привыкнет, — ответила, продолжая одновременно наблюдать за малышкой, позабывшей о своём завтраке и с восхищением поглядывающей на своего необычного, размером с детский мизинчик питомца, и на ящерицу, которая с удивительной скоростью и невообразимой вместительностью поедала большое, с мою ладонь, печенье.

Но, к сожалению, наслаждаться приятным обществом мне пришлось недолго. Едва я допила свой отвар, Эйли всё-таки доела бутерброд, а ящерка умяла последние крошки от второго печенья, дверь с шумом распахнулась и в комнату вошёл Алан Гэйр.

— Эйли, идём!

— Смотри… — обрадованно заговорила было девочка, спеша похвастаться наверняка очень важным для неё достижением, но ящерка, увы, уже исчезла. Растерянно оглядев стол, ребёнок, стиснув кулачки, делал неимоверные усилия, чтобы сдержаться, но предательские слёзы подступили к глазам, поблёскивая на ресницах, и вскоре две крупные капли медленно покатились по её щекам. От увиденного у меня невольно сжалось сердце, захотелось прижать к себе малышку, сказать, что всё будет хорошо, но разделявший нас стол не позволил это сделать, и я лишь порывисто слегка сжала её кулачок…

— Таллия! Убери руку! — неожиданно громко рявкнул Алан, перепугав меня, ребёнка и, видимо, её ящерку, так как после его крика тыльную сторону моей ладони тотчас резко обожгло. И если я осталась на месте, от возмущения готовая накинуться на мужа, то Эйли испуганно отпрянула от стола и, виновато на меня посмотрев, пробормотала:

— Прости.

— Ничего страшного, — натянуто улыбнулась я малышке и, бросив на мужчину осуждающий взгляд, продолжила, — она не хотела, просто от рёва некоторых напугалась. Уверена, мы с Огоньком подружимся, она у тебя красивая, умная и очень смелая.

— Огонёк? — с недоумением уточнил мужчина, с беспокойством поглядывая на мою руку, которую я тут же спрятала за своей спиной.