Я не она

Каштановая аллея

Холодный осенний ветер пробирал до костей. В этом городе вообще все было холодным и безрадостным, черт знает, почему я решила остаться тут. Наверное, потому что он отлично гармонировал с моим внутренним миром и состоянием души. Следовало быть мудрее, умнее, осесть в небольшом уютном городке поближе к южной границе нашей необъятной Родины, где люди улыбчивы и приветливы, где торопятся только накрыть стол для гостей, которым всегда рады, впитывать в себя атмосферу и надеяться, что когда-нибудь стану чуть более жизнерадостной, но натуру не изменить. Собственно, именно это и явилось причиной для развода.

Я шла, зябко кутаясь в ворот пальто и пыталась не обращать внимания на настырно лезущие в лицо волосы, подхватываемые порывами ветра. Шла до того медленно, что мешала прохожим, то и дело задевающих меня плечами, как будто главная улица города была не три метра шириной, а всего один. Не выдержала и свернула в первый попавшийся переулок, пустынный и безлюдный, сразу почувствовав себя лучше. И ветер как будто стих и гул от дороги, я слегка расправила плечи и посмотрела по сторонам с интересом. Квартиру я так и не сняла, уже месяц жила в гостинице и просто ходила по городу, пытаясь найти то самое место, не особенно рассчитывая на удачу. За полтора года бессмысленных метаний я успела пожить в пяти городах, этот был шестой, и я пошла от обратного: сначала жилье, потом – работа. Денег было не слишком много, но развлечения и шоппинг меня не занимали, на повседневные нужды вполне хватало и, по моим подсчетам, в запасе было еще пару месяцев, после которых можно было выдвинуться дальше с чувством выполненного долга: попробовала – не получилось, ищем дальше.

«Прям как мой брак» – хохотнула мысленно и задрала голову, пытаясь рассмотреть дом.

Чудной какой-то. Вообще вся улица была нетипичной архитектуры и напоминала скорее декорацию для фильма. Не удивлюсь, если это и вправду муляж, фасады картонные и стоит лишь заглянуть за них – увижу деревянные подпорки. Итак, улица. Брусчатка вместо асфальта, дорога узкая, движение одностороннее. По обеим сторонам от дороги каштановые деревья, которым были усыпаны тротуары и один из которых я в задумчивости пинала носком сапога. Дома двух и трехэтажные, тесно прилегают друг к другу, постройки старые, добротные, по окнам лепнина, а к подъездам ведут лестницы. Довольно уютно, но скорее из-за ощущения замкнутости, так что из общей атмосферы города не выделяется: так же мрачно и пессимистично. И странно, что я прошла всю улицу, но не встретила ни одного человека, как будто тут и не жил никто. Хотя, через дорогу мелькнула вывеска кафе и по пути я видела довольно симпатичный антикварный магазинчик с панорамными окнами.

На всякий случай посмотрела по сторонам и перешла дорогу, намереваясь выпить кофе и поискать в интернете информацию об этой улице, включая объявления о квартирах, ступила на тротуар и услышала, как громко каркнула с ветки ворона. Подняла взгляд и вдруг кто-то больно схватил меня под локоть, дернув в сторону и зашипев на ухо:

– Ты спятила. Я же сказал, не появляйся больше в этом городе.

– Не поняла! – возмутилась, вырывая руку и отстраняясь, с недовольством глядя на незнакомого мужчину.

Черная кожаная куртка нараспашку, черная водолазка, темные коротко стриженные волосы и холодный взгляд серых глаз. Да этого типа на плакат города надо печатать. Он внимательно вглядывался в мое лицо, сурово хмурясь, а потом бросил сквозь зубы:

– Обознался, – и пошел в сторону кафе.

«Зараза!» – поморщилась, когда он резко распахнул дверь и прошел внутрь. Теперь, когда я там появлюсь, он может решить, что я пошла за ним.

«И что?» – отозвался вяло внутренний голос.

«В самом деле. Что с того?» – спросила у себя мысленно и уверенно направилась ко входу.

Вообще, внутренние диалоги с самой собой стали уже привычкой. Не помню уже когда в последний раз общалась с живым человеком просто ради удовольствия. Впрочем, никакого удовольствия я в этом никогда не находила, старательно слушала собеседника, периодически вставляла ремарки в нужный момент и кивала. Поэтому легко сходилась с болтунами и страшно от них уставала. Как от бывшего мужа, по сию пору продолжающего мне звонить с завидной регулярностью.

В кафе, помимо обознавшегося, сидели еще пять человек. Молодая парочка за одним столиком, явно туристы, одетые в яркие ветровки, с фотоаппаратом, разложенной картой и обилием еды на столе, вполголоса, но с энтузиазмом делящихся впечатлениями, двое мужчин среднего возраста в серых костюмах, сидящих за соседними столиками в глубине зала и пожилой мужчина импозантной наружности с газетой в руках прямо у входа. Я выбрала столик в углу, сев в пол оборота к залу и лицом к большому окну, открыла меню, просто чтобы дождаться официантку, и просидела так довольно долго, прежде чем поняла, что нужно делать заказ самой. Почувствовала себя глупо, оставила пальто на спинке стула и подошла к витрине с пирожными, за которой стоял со скучающим лицом бариста.

– Кофе, пожалуйста, – сказала вежливо, – американо.

Он кисло улыбнулся в ответ, пробил сумму на кассе, я расплатилась картой, и он приступил к приготовлению, сказав обреченно:

– Я принесу.

Вернулась за свой столик, краем глаза заметив, как «обознавшийся» поднялся со своего места и пошел к стойке, взяла в руки телефон и только-только вбила в поисковую страницу название улицы, как он появился рядом и ткнул в соседний со мной стул, спросив:

– Можно?

– Нет, – ответила хмуро. Он хмыкнул и сел, а я нахмурилась и недовольно поджала губы, потянувшись за пальто.

– Подождите, – сказал, выставив вперед руку и положив ее на спинку моего стула, преграждая путь, – я только хотел извиниться.

– Извинения приняты, – буркнула в ответ, – всего хорошего.

– Вы очень похожи на одну мою знакомую, – сказал, тщательно выговаривая каждое слово, а я вздохнула, понимая, что просто от него отделаться не получится и посмотрела устало. – Может, вы сестры?

Уговори меня остаться

«Чертовщина какая-то…» – пробормотала про себя и увидела светящиеся окна знакомого кафе. Посмотрела на свои джинсы, порадовавшись, что выбрала черные, но чище они от этого не стали. Разгуливать по городу в таком виде было попросту неприлично, да и вообще внимание напрягало, так что я решительно перешла дорогу и зашла в кафе, направившись прямиком в уборную.

Сняла шапку и куртку и поняла, что бумажными салфетками сделаю только хуже. Уж лучше пусть высохнет до конца, тогда можно будет хоть очистить, растерев ткань о ткань. На улице ждать знаменательного часа совершенно не хотелось, я вышла и уткнулась носом в доску объявлений. Одно выделялось сильнее прочих, рука потянулась сама собой, я сорвала бумажку и прочитала – «Сдам комнату». И все. Ни телефона, ни адреса. Написано от руки, красивым почерком, с вензелями и, похоже, пером. Бумага плотная, бархатистая на ощупь, приятного кремового цвета, на таких обычно печатают приглашения. Я повертела ее в руках и сунула в рюкзак, повинуясь неясному порыву. Подошла к витрине с пирожными, перевела взгляд на бариста, увидела легкую усмешку на его лице и развернулась к выходу, вновь почувствовав себя растянувшейся на полу.

Куртку одела уже на улице, торопливо зашагав в противоположную шоссе сторону, шапку противно было даже держать в руках, я обмоталась шарфом и сунула руки в карманы, зябко поежившись, но тут взгляд привлек антикварный магазин, из заставленных витрин которого сочился свет и уют.

«Хуже уже не будет» – подумала флегматично и устремилась в его направлении.

Не без труда открыла тяжелую дверь, звякнули колокольчики, я прошла и осмотрелась. Магазин был небольшим, хотя, возможно, так только казалось из-за обилия предметов. Старинная мебель в идеальном состоянии, предметы интерьера, картины и часы… Часы были повсюду. Настенные, напольные, настольные, на подставках, с кукушкой, с маятником, массивные и изящные, декорированные бронзой, животными, резные, с ажурными стрелками, инкрустированные камнями, в общем, на любой вкус и даже цвет. Я сняла рюкзак с одного плеча, чтобы ненароком что-нибудь не задеть, открыла его и достала карточку, вывернула шапку наизнанку, убрала и тут разом ожили все часы. Я вздрогнула, выронив карточку, сердце забилось в горле, а кукушки часов в унисон с мелодичной трелью сообщили, что сейчас ровно девять, смолкнув так же внезапно и вновь погрузив магазин в тишину.

Я слегка расслабилась, наклонилась, чтобы поднять карточку, а когда разогнулась, увидела в паре шагов от себя человека, взвизгнув и сделав шаг назад. Споткнулась обо что-то и упала навзничь, зажмурившись и ожидая услышать звук бьющегося стекла какой-нибудь жутко дорогой вазы, но стояла такая тишина, что, казалось, заложило уши. Открыла глаза и увидела перед собой пожилого мужчину из кафе, вновь с протянутой рукой и мягкой улыбкой.

– Аннушка, рад встрече, – сказал, помогая мне подняться. – Простите, я Вас испугал. Пойдемте, я Вам ее покажу.

– Кого? – переспросила растерянно, а он кивнул на карточку в моих руках и сказал с улыбкой:

– Комнату, – и жестом указал направление.

И я пошла, слабо отдавая себе отчет, а, собственно, зачем мне это. Но его голос завораживал, манеры и обходительность подкупали, было тепло и спокойно, а ночевать на вокзале в компании бомжей не прельщало.

Он опирался на трость, двигаясь бесшумно и ловко, и продолжал убаюкивать меня своим голосом, ведя неспешный монолог:

– Я невероятно рад, что именно Вы откликнулись на объявление. Еще днем, в кафе, я понял, Вы – человек тонкой душевной организации, – я тихо хмыкнула, а он продолжил серьезно: – Да-да, именно так. Только такой человек мог догадаться, куда следует обращаться по объявлению.

– Простите, – начала со вздохом. Вводить в заблуждение и лицемерить на мой взгляд было еще хуже, чем показаться бестактной и не оправдать чьих-то ожиданий, – но я зашла погреться и просушить грязь на своей куртке.

– Это очевидно, Аннушка, – ответил с лукавой улыбкой, слегка повернув голову и остановившись. – Но почему именно сюда? Как Вы вновь оказались на этой улице? Почему не остались в кафе? Почему не прошли мимо? Жизненный путь – это череда незначительных событий и поступков, продиктованных, как правило, далеко не умом. Кто-то называет это интуицией, кто-то – предчувствием, я же склонен думать, что это веления души.

Отвернулся, не дожидаясь ответа, и свернул за высокую стойку с книгами, а я вслед за ним, увидев довольно крутую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Поднялась и приоткрыла рот от удивления. Магазин внизу все же был большим. Моему взору предстал просторный холл с изысканной меблировкой, замысловатыми картинами на стенах и две двери, одна из которых была приветливо распахнута.

– Комната небольшая, – сказал хозяин, – но, надеюсь, Вам понравится. Кухни, увы, нет, зато ванная комната отдельная и до работы недалеко, – я открыла рот, решая, что сказать в первую очередь – что работы у меня нет и в помине или что я собираюсь завтра же покинуть этот ставший вдруг недружелюбным город, но он спешно развернулся и сказал, не дав мне произнести ни слова: – Что ж, не буду мешать, прошу, располагаетесь и чувствуйте себя, как дома. Остальное обсудим за завтраком, – развернулся и покинул комнату, беззвучно закрыв за собой дверь.

Я постояла в растерянности, увидела массивный ключ, торчащий из замка в двери, и немного расслабилась. В конце концов, на ночь я могу и закрыться, на окнах кованые решетки и безопасней места для ночлега мне просто не найти. Комната была обставлена примерно так же, как и холл, немного необычно, но, в целом, довольно уютно, а вот ванна выглядела вполне современно, со свежим ремонтом, просторной душевой кабиной, комплектом чистых полотенец на столешнице, новой зубной щеткой в упаковке и крошечном тюбиком зубной пасты.

«Ну прямо отель» – усмехнулась мысленно и решила остаться.

Дневная беготня и обилие событий отозвались тупой усталостью, тело поднывало то тут, то там, я быстро привела одежду в порядок, наспех помылась, с неудовольствием отметив на теле несколько синяков, закрылась, положив ключ на тумбочку, и с удобствами развалилась в просторной кровати, мгновенно отключившись.