Я не сделаю тебе больно

Глава 1

Он протянул мне руку помощи в тот момент, когда весь мир от меня отвернулся. Когда любимый предал, работы лишили, а желанную беременность насильно прервали.

Он – младший брат моего мужчины. Точнее, уже не моего.
Он – единственный, кто захотел меня защитить, кто подарил кольцо и тихо пообещал: "Я не сделаю тебе больно".

‍❤️‍Героиня старше
‍❤️‍Герой - настоящий мужик, пусть и молодой. Добивается героиню ‍‍
‍❤️‍ОДНОТОМНИК
‍❤️‍ХЭ!

======================================================================

СВЕТЛАНА

Часы на встроенном духовом шкафу показывают без двух минут восемь вечера, когда в замочной скважине раздается легкий скрежет.

Женька! Наконец-то пришел!

Как же я соскучилась!

У меня для него такие шикарные новости, что грудную клетку буквально распирает от желания скорее ими поделиться.

Не скрывая улыбки и пританцовывая на носочках, одной рукой выключаю индукционную плиту, другой отправляю лопатку на специальную подставку. Не удержавшись, кончиком указательного пальца подцепляю капельку соуса «Болоньезе», отправляю в рот.

М-м-м… отлично!

Сегодня он получился божественно идеальным. Как и спагетти, которые десять минут назад откинула на дуршлаг.

Бросаю взгляд на свое отражение в хромированной поверхности огромного холодильника. Взбиваю руками волосы, чтобы придать им объема и небрежности. Поправляю ворот Женькиной рубашки, накинутой на голое тело. Терпеть не могу носить дома лифчики. К трусикам это не относится. Они на мне. Одергиваю полы, доходящие мне до середины бедра, и срываюсь в прихожую.

Макеев стоит спиной ко мне. Слегка наклонившись вперед и поддевая носком одной ноги пятку другой, стаскивает кроссовок.

Не дожидаясь, когда обернется, с тихим писком обнимаю его за плечи и прижимаюсь всем телом.

Со-ску-чи-лась!!!

– Привет, мой хороший! Ты очень вовремя. Наверное, мысли мои прочитал, что жду! Вот и поспешил!

Наклоняюсь и касаюсь губами крепкой шеи.

Делаю глубокий вдох. И замираю.

Только в этот момент начинаю осознавать, что что-то не так.

Первое – запах.

Евгений предпочитает древесную туалетную воду. С более тяжелыми горькими нотками. Тут же морозная свежесть, мята, грейпфрут и бодрость.

Второе – фигура.

Макеев к спорту лоялен. Ведь их многомилионная компания «Грейспорт», основанная еще отцом, является одним из основных поставщиков спортивного оборудования и инвентаря как для фитнес-центров, так и спортшкол не только города, но региона. Но вместе с тем, сказать, что Женька со спортом на ты, нельзя. Тренажерный зал он посещает редко, предпочитая проводить время в бассейне.

Тут же под моими руками, пусть касание и оказалось мимолетным, такие литые мышцы перекатываются, будто под кожей стальные канаты натягиваются, не меньше.

Третье – шея. Точнее, рисунок на ней.

Евгений жуткий противник татуировок. И вряд ли бы он сменил мнение за те два дня, что мы не виделись, на этот счет.

Четвертое – то, что я должна была заметить сразу, но как-то проморгала, – одежда.

Макеев предпочитает классику. За те пять лет, что его знаю, два из которых мы встречаемся, я ни разу не видела Женю в спортивном костюме.

Ни разу!

Только в классике.

Пока эти мысли вереницей образов мелькают в голове, мужчина медленно оборачивается.

Я настолько обескуражена узнаванием, что на несколько секунд теряю дар речь. Дергаю губами, приоткрывая и захлопывая рот, и не сразу осознаю, что крепкая, горячая мужская ладонь продолжает удерживать в захвате мои пальцы.

– Привет, Светлячок! Давно не виделись.

Голос… такой по-мужски хрипловатый, но приятный, легкой щекоткой пробегает по коже, заставляя волоски вставать дыбом.

Во все глаза смотрю на того, кого не видела больше года. Боюсь моргнуть.

Вдруг исчезнет?

Высокий, широкоплечий, мощный. Спортивное телосложение, сильная шея, которую переплетает вязь татуировки. Мне кажется, он точно стал еще массивней и больше раздался в плечах.

Лицо молодое, но мужественное, выраженная челюсть, глаза красивые, горящие, игривые. Настолько синие, что завораживают и утягивают в омут, где черти пляшут.

Передо мной молодой, азартный хищник. Виски выбриты, длинная стильная чёлка, косой шрамик на левой брови делит ее пополам.

Опускаю глаза ниже. Светло-серый брендовый спортивный костюм с капюшоном, белые кроссовки уже скинуты, белые носки, на запястьях часы и кожаные браслеты.

Его можно рассматривать и рассматривать, находя все новые и новые детали. Типичный представитель золотой молодежи. Спортивный, сильный, модный, стильный и чертовски обаятельный.

Глава 2

СВЕТЛАНА

– Я по тебе тоже скучал, Светик. Ты стала еще большей красавицей, хотя я думал, это невозможно, – комплимент совсем не расслабляет.

Я сжимаюсь под его пристальным взглядом. А он не просто смотрит, он изучает меня. Внимательно, сантиметр за сантиметром, как редкую диковинку.

Закрываюсь, начиная комплектовать. Я старше. Мне тридцать три.

Какая красавица, боже мой? Да у меня уже морщинки, а у него подружки – все сплошь модели и первые красавицы страны, причем, на десяток лет меня моложе.

– Привет, – наконец отмираю. – Я тоже рада тебя видеть.

А в следующую секунду осознаю, в чем я перед ним стою, точнее, без какой части гардероба, мысленно охаю и скрещиваю руки на груди.

Про румянец на коже и говорить нечего. Блондинка. Можно прямо от щек прикуривать, так их печет огнем.

– Ты же не уходишь? – выпаливаю, переминаясь с ноги на ногу.

И Макеев-младший тут же акцентирует все внимание на моих голых ступнях.

– Нет. Я только пришел, – произносит еще более хрипло.

Ну да, точно. Он же только пришел!

Вот я туплю по страшному.

– Хорошо. Я быстро до спальни. Переоденусь и вернусь, – объясняю свои дерганья. – На кухне в холодильнике свежевыжатый апельсиновый сок, кстати. Я только приготовила.

Взмахом руки указываю направление и тут же себя снова ругаю.

Света, заканчивай идиотничать! Это квартира старшего брата Егора, даже если парень не был тут год, он вряд ли забыл, где и что в этом доме находится!

– Спасибо, – доносится мне вслед вместе со смешком.

Или показалось?

Да, бог с ним! Пусть смеется.

Действуя как заправский солдат, который одевается за то время, пока горит спичка, скидываю рубашку Жени, натягиваю лифчик, джинсы и футболку. Схватив с комода резинку, закалываю волосы в хвост.

Залипаю на отражении в зеркале, отмечая мимические морщинки у внешних уголков глаз, тянусь за тушью…

А-а-а… Света! Это всего лишь Егор! Выдыхай!

Реально выдыхаю.

Шумно. Резко.

Потом делаю медленный глубокий вдох и на этот раз выдыхаю медленно.

– Ты меня удивил своим появлением, – произношу, растягивая на губах улыбку, как только переступаю порог кухни.

Макеев-младший сидит на барном стуле, сложив перед собой руки. Перед ним графин и наполовину наполненный соком стакан.

– Ты тоже удивила меня своим здесь нахождением, – произносит он непонятную мне по смыслу фразу.

– П-почему? – свожу брови вместе.

– Я думал, вы… – Егор сам себя обрывает, не договорив. Резко мотает головой. – Ладно, сами разберетесь.

– Разберемся в чем? – пытаюсь выяснить.

Мне не нравится, что вся веселость младшего брата моего мужчины сходит на нет, а взгляд становится задумчивым и даже, кажется, злым.

– Сами, Светлячок. Сами, – произносит он твердо.

– Ладно, – решаю не спорить и меняю тему. – А ты наконец по родным соскучился? В отпуск вернулся? Или только на выходные?

Егор поднимает взгляд от столешницы, которую изучал так же пристально, как некоторое время назад меня. Качает головой.

– Меня приглашали на торжество.

– А-а-а… на торжество… – тяну глубокомысленно, впрочем, мало что понимая. И снова решаю сменить направление разговора. Теперь уже на то, в чем разбираюсь лучше. – А Женя на два дня уезжал в командировку. Но сегодня должен уже вернуться. Писал, что к девяти будет. Я ужин приготовила. Ждала его, поэтому так на тебя среагировала. Ты меня извини, окей? – тараторю из-за нервов.

Почему-то то, как резко испортилось настроение Макеева-младшего, меня напрягает.

Будто я что-то упускаю.

Что-то, что касается лично меня.

Что-то очень важное.

И, кажется, неприятное.

– Да, Свет, я в курсе. Поэтому и зашел, хотел с ним кое-что тет-а-тет обсудить.

– Ох, ясно, – киваю, вновь натягивая на губы улыбку, – но с нами, надеюсь, поужинать не откажешься?

– Прости, не смогу.

Обидно.

Но парень молодой, конечно же, у него есть дела поважнее. Грех выказывать недовольство.

В этот момент со стороны прихожей вновь раздается скрежет ключей в замочной скважине. Я поворачиваюсь к выходу, чтобы бежать встречать Женю, но Егор перехватывает меня за руку и не отпускает.

– Света, – произносит тихим, серьезным голосом, впиваясь в мое лицо непонятно напряженным взглядом. – Я тебе сейчас кое-что дам. Просто спрячь его и не задавай вопросов. Женьке тем более не показывай. Номер личный, никто его не знает, звонить не станет. Будет нужна помощь, набери меня. Поняла?

Нет. Я совершенно ничего не понимаю.

А от того, как крепко меня держит Макеев, начинает потряхивать.

Визуал

Дорогие друзья, приглашаю в новинку, где...
‍❤️‍Героиня старше.
‍❤️‍Герой - настоящий мужик, пусть и молодой. Он добивается героиню, несмотря ни на что.
‍❤️‍Предатели получат по заслугам.
‍❤️‍Будут сцены 18+
‍❤️‍Обязательно наступит ХЭ!

Не забудьте добавить книгу в библиотеку, чтобы не потерять!‍❤️‍
Приятного чтения!

Глава 3

СВЕТЛАНА

Внутри звенит натянутой струной, когда я, ступая босыми ногами, – не люблю носки, даже больше лифчиков! – покидаю кухню и выхожу в прихожую.

Макеевы уже не тискают друг друга в объятиях, а, стоя плечом к плечу, что-то очень тихо обсуждают.

Смотрю на одного. Перевожу взгляд на другого.

Как я могла их перепутать?

Они же совершенно разные.

Рост один, темноволосые макушки тоже, резковатые черты лица схожи. Но и всё на этом.

Разворот плеч и мускулы младшего Макеева видны невооруженным взглядом. И там, где я спокойно и ненапряжно обхвачу бицепс Евгения двумя ладонями, с бицепсом Егора справлюсь только посредством трех, как минимум.

А энергетика?

В присутствии Гора воздух будто уплотняется и пульсирует, струится по коже колючей морозной поземкой заряженных частиц, простреливает то там, то здесь, затрудняет дыхание и вызывает аритмию.

– Света?

Они замечают меня одновременно.

Неуловимо схожим движением вскидывают головы и резко оборачиваются. И если от взгляда одного я чувствую себя свободной и естественной, то другой парализует и смущает неимоверно.

Все же Егор очень здорово возмужал. Воспринимать его парнем-шалопаем, каким он был еще несколько лет назад, уже не удается.

– Секретничаете? – растягиваю непослушные губы в улыбке.

Подхожу к братьям ближе.

– Привет, детка.

– Привет, я соскучилась, – приподнявшись на носочки, обнимаю Женю за шею и чмокаю его в щеку.

Мое признание – не пустые слова. Я действительно скучала. Ненавижу оставаться в этой квартире одна. Без Женьки она кажется мне слишком большой, холодной и бездушной, хоть и оформлена очень дорогим дизайнером.

– Я тоже, малышка. Пздц, как сильно.

Макеев отметает мою попытку отстраниться, собственническим жестом обхватывает мою попу одной ладонью, сжимает ее до легкой боли и вскидывает меня вверх. Второй обхватывает затылок и целует. Агрессивно, собственнически. Расталкивает языком губы и ныряет внутрь, кружит, атакует и заставляет подчиняться.

– Эй, погодите хотя бы пять минут, когда я уйду, – раздается сбоку громкий смешок.

Меня точно в холодную воду окунают. Внутри жар, а на коже все волоски дыбом.

Разрываю поцелуй, хотя Женя будто бы даже против, и прижимаюсь к его боку.

– Прости, – извиняюсь перед Егором, поднимая на него тревожный взгляд.

– Да всё в порядке, – ухмыляется Женька, в отличие от меня ни капли не смущаясь, – ты, Свет, не знаешь, каким сам Гор бывает, когда у него от желания потрахаться кукуху рвет.

– Я думаю, мне это и не надо знать, – произношу тихо, но твердо. Ладно они, мужики, обсуждают подобное, но я-то девочка.

На младшего Макеева больше не смотрю, щеки и уши и так полыхают. А вот он смотрит.

На меня.

Странным образом я чувствую его взгляд, точно прикосновение.

Евгений, пропуская мои слова мимо ушей, продолжает начатую тему:

– В институте помнится, братишка, ты и с двумя телочками одновременно зажигал. Имел, всё, что движется. Любил пошалить, верно?

Меня подобный разговор все больше напрягает. Егор же слегка прищуривается, но согласно кивает.

– Грехи молодости, у кого их нет, – произносит таким тоном, будто отмахивается от пяти рублей, которые ему протягивает кассирша в «Пятерочке».

– Ну да – ну да, – играет бровями Женя, но через секунду переключается. – Ты, кстати, когда улетаешь?

Он обхватывает меня за плечи и вжимает в свое тело плотнее. Еще и подбородок на мою макушку укладывает.

Вот же я мелочь по сравнению с ними.

– Дня через два-три, не больше. Дам возможность родителям на себя насмотреться, – хмыкает Гор пробегая глазами от брата ко мне и обратно. – Потом начнется подготовка к новому сезону, будет ни до чего.

– Ясно, понятно. Готов к новым подвигам?

– Всегда готов.

– Молодца, братуха!

– Светлячок, – вдруг обращается младший Макеев конкретно ко мне. – Дашь нам с Жекой пару минут потрещать наедине? Не обидишься, если попрошу уйти?

– Нет, конечно, – мотаю головой, мысленно называя себя тупицей. Он же предупреждал меня, что для этого и пришел, но все из головы вылетело. – Может, все же на кухню пройдете. Я бы вам и стол к ужину накрыла, а потом ушла?

Хозяйка во мне неискоренима.

– Спасибо, но нет. В другой раз.

– Да, как скажешь, хорошо, – бормочу, немного теряясь под немигающим взглядом, вскидываю руку вверх, машу «Пока» и пячусь. – Рада была повидаться.

– Я тоже, Светлячок.

Глава 3.1

Под двумя мужскими взглядами разворачиваюсь на пятках и чуть ли не бегом устремляюсь в сторону спальни. Почему-то мне хочется доказать Гору, что не такая я тупая, какой себя сегодня продемонстрировала.

Зачем? Почему?

Сама не понимаю.

Влетаю в комнату и с легким, но явно слышным в прихожей хлопком закрываю дверь. Дохожу до кровати и без сил на нее падаю.

Пусть знают, что не слушаю я их.

Не слушаю!

Чтобы даже самой себе это доказать, перекатываюсь со спины на живот и стягиваю с прикроватной тумбы пульт. Включаю телевизор. Прибавляю громкость.

Время девятичасовых новостей. Диктор, наглаженный и напомаженный, с серьезным лицом вещает о важных событиях дня. Не люблю политику.

Вновь перекатываюсь на спину и устремляю невидящий взгляд в потолок. Он идеально белый, ни одной точечки-черточки, за что можно зацепиться взглядом.

Стерильный, как всё в этой квартире.

Зачем Егор дал мне свой сотовый?

Почему он не ожидал увидеть меня здесь?

Мы же с Женькой два года вместе. Живем практически одной семьей. Единственное, до чего руки не доходят: моему мужчине совершить последний шаг – купить кольцо и сделать мне предложение. А мне ответить ему: «Да!». Но я не сомневаюсь, что как только в бизнесе наступит более спокойное время, Макеев так и поступит. Нам хорошо вместе.

Я знаю, Женя любит меня. А я люблю его.

– Вот ты где, моё солнышко.

Женя появляется в комнате так бесшумно, что, услышав его голос совсем рядом и через секунду увидев нависшее надо мной лицо, вздрагиваю.

– Ох, напугал!

– Разве? – удивленно приподнимает он брови. – Я думал, ты меня слышишь, Светулёчек, но остаешься лежать в кровати, приглашая к тебе присоединиться. Так я не против.

Последнюю фразу урчит, склоняясь совсем низко и практически укладываясь на меня. Лишь верхнюю часть тела удерживает на локтях.

– А Егор уже ушел?

– Ага.

– Ясно. А я ужин приготовила, – вспоминаю про идеально получившийся «Болоньезе», который теперь уже давно остыл. – Хотела тебя накормить.

– Накорми меня собой. Я сожрать тебя готов, – выдыхает Женя в губы.

Обхватывает лицо ладонями, будто боится, что отвернусь, и жадно набрасывается, заставляя приоткрыть рот и ему отвечать.

– К черту одежду! Хочу тебя голую.

Макеев в каком-то непонятном исступлении сдирает с меня футболку. Дергает джинсы, с корнем выдирая кнопку. Царапая короткими ногтями, прихватывает штаны вместе с трусиками и рваными рывками стягивает с моих ног.

– Эй-эй, погоди, – смеюсь, удивляясь сумасшедшему напору.

Будто мы не два дня не виделись, а год сексом не занимались.

А спустя пару мгновений выгибаюсь дугой, потому что Женька укусами-поцелуями начинает покрывать все моё тело. Каждый участок. Каждый сантиметр.

– Мля, презервативы забыл! – выпаливает он, злясь на промедление.

– Да не нужны они, – заверяю любимого со смешком.

Интересно, догадается почему или нет?

– Нет, Светик, нужны, – произносит Макеев сквозь зубы.

Скатывается с меня и абсолютно голый спешит к дальней тумбочке, где те всегда хранятся. Достает упаковку, зубами надрывает блестящий квадратик. Раскатывает латекс по всей длине. Вскидывает на меня абсолютно черный взгляд и медленно надвигается.

– Не смогу сегодня сдерживаться. Хочу жестко, – хрипит.

А у меня интимные мышцы от его обещания поджимаются.

– Х-хорошо, – выдыхаю, облизывая совершенно сухие губы.

– Люблю тебя, Светка, люблю, поняла? – шепчет в исступлении, разводя мне широко ноги и нависая сверху.

Ловлю его взгляд своим.

– … А теперь перейдем к светским новостям… От всей души, хоть и с опозданием, поздравляем дорогих молодоженов! Сегодня нам стало известно о том, что старший сын Ивана Макеева, владельца «Грейспорт», Евгений Макеев, семь лет являющийся исполнительным директором «Грейспорт», и дочь владельца концерна «Бенати» Геннадия Разина, Ангелина Разина, два дня назад узаконили свои отношения. Свои подписи они поставили в ЗАГСе в Barvikha Luxury Village. У нас даже есть фотографии с их замечательного и по истине шикарного бракосочетания. Полюбуйтесь сами.

Глава 4

СВЕТЛАНА

Нет. Я не любуюсь.

Я ужасаюсь.

С каждым новым кадром, выведенным на большой экран, я умираю.

Планы, надежды, грёзы… всё превращается в тлен.

Как с увядающей розы отлетают и падают в бездну лепестки, так же меня покидают мечты, которые уже никогда не осуществятся; фантазии, которые навсегда останутся фантазиями; цели, которые мой любимый мужчина реализовал с другой…

Мужчина.

Еще любимый.

Но уже не мой.

Теперь он принадлежит ей. Ангелине Разиной. Девушке, которая когда-то пообещала, что она его у меня заберет. И все-таки своего добилась. Забрала.

Целеустремленная, да.

– Ты такой здесь счастливый, – выдыхаю едва двигающимися губами.

И ведь не вру. Они действительно очень здорово смотрятся вместе. Молодые, красивые, улыбающиеся. Он в белой рубашке и светло-сером костюме. Она в элегантном платье из кружев и жемчуга. Обнимаются, заглядывая друг другу не то в глаза, не то в самую душу.

– Перестань, Светка! Это ничего не значит, – рычит Женя, встряхивая меня, как куклу. А я и есть кукла. Тряпичная кукла, у которой нет ни позвоночника, ни хоть какой-то опоры. Ничего нет. – Перестань!

– И тут ты улыбаешься, – хриплю, разглядывая новый кадр.

Горло перехватывает, словно удавкой стягивает, но, глядя на открыто улыбающегося на экране Макеева, я тоже начинаю улыбаться. Я всегда четко улавливала его настрой и неосознанно перенимала. И сейчас это выходит само собой. Легко.

Я вижу его улыбку и ему улыбаюсь.

А он улыбается не мне. А ей. Своей невесте.

Нет.

Уже жене. Два дня как жене.

– Ты женился, Женя, – констатирую факт, не переставая тянуть уголки губ в стороны.

Даже не сразу осознаю, что на эмоциях, с которыми не справляюсь, сижу и раскачиваюсь.

Туда – сюда. Туда – сюда.

Как маятник.

– Это ничего не значит, Света!

Женя рывком дотягивается до пульта, лупит по кнопке, выключая телевизор, и с психом отшвыривает пульт в сторону.

Ну и зачем?

Это ничего не изменит. Все снимки уже в моей голове. На подкорке. Запечатлены в деталях. Они навсегда останутся там.

На-всег-да.

Как факт предательства.

Как знак того, что выбрали не меня.

Как утверждение, что для этого мужчины я не на первом месте.

Увы, нет.

Не понимая моего надлома или попросту не желая его понимать и принимать, Макеев ловит меня за плечи. Встряхивает, прекращая раскачивание, и перемещает ладони мне на лицо. Обхватывает за щеки и стискивает их до боли.

– Смотри на меня, Света! – приказывает, чуть не крича. – Я сказал, смотри на меня! Это. Ничего. Не значит!

А я не хочу смотреть на него. На него нового и абсолютно чужого.

Не хочу.

– Отпусти… не надо… не трогай…

Становится дико неприятно от прикосновений его рук. Они, словно раскаленное железо, меня жгут и ранят. Мне больно. И на коже, и под ней.

А еще нагота. Мне больше не хочется быть открытой и обнаженной перед мужчиной, который меня не просто унизил и растоптал, утаив факт своей свадьбы с другой, но осмелился прийти в дом, где оставил ждать себя из «командировки», и ведет себя так, будто между нами ничего не изменилось.

Он ненормальный?!

Вцепляюсь в Женины запястья и пытаюсь отодрать их от своего лица.

– Отпусти! Мне неприятно! Хватит! – скулю, пытаясь освободиться.

А когда получается – не потому, что я сильная, а потому, что он позволяет – быстро перебираю ногами и отползаю к изголовью, одновременно натягивая на себя покрывало.

– Не плачь, пожалуйста! – хрипит.

Я разве плачу?

Высовываю одну руку из-под стиснутого у шеи пледа и касаюсь щеки. Смотрю на нее. Мокрая. Я даже не заметила, когда успела заплакать.

– Прости меня…

Отрицательно качнув головой, закрываю глаза.

Не то. Ты говоришь не то, Женя!

– Скажи, я что, не заслужила правды?.. – выдавливаю с трудом. – Два дня назад ты не мог мне сказать, что любишь другую? Не мог расстаться по-человечески? Решил надо мной поиздеваться, да?

– Света… эта свадьба ничего не значит. Брак договорной. Слияние компаний для усиления позиций. Я не говорил тебе, но мы лажанулись по одному госконтракту, поставив в школы испорченное оборудование. Чтобы не потерять не только имя и репутацию, но и не загреметь за решетку, нам пришлось в срочном порядке изымать его и заменять на новое, качественное. Это сотни миллионов рублей. Если бы не помощь Разина, мы бы потерпели крах. Такие дела… Девочка моя, я не мог сказать тебе, что люблю другую, как ты того требуешь, потому что это была бы ложь. Я люблю тебя. Тебя, Светка, по-прежнему. Ты – моя любимая малышка. А Геля… она – только жена. И всё.

Глава 5

СВЕТЛАНА

– Нет. Никуда ты не уйдешь, – произносит он уверенно.

С той интонацией, которую он использует, когда решение принято и не подлежит обсуждению.

Раньше, зная характер Макеева, я бы отступила. Воевать с ним – себе дороже. Он же упертый, как баран.

Теперь – ни за что.

Ни его характер, ни его уверенность, что он – главный, а я подчиняюсь, меня не переубедят остаться.

– У тебя теперь есть семья, Женя. Жена. Командуй ей. А я для тебя – никто. Потому что быть любовницей отказываюсь.

Рывок вперед, и вот он уже хватает меня за ладонь, тянет на себя, вжимает, будто впаять в себя хочет. Я буквально повисаю в его руках.

– Ты – моя семья, Света. Все остальное работа. Прости. Клянусь, другого выхода не было. Мне пришлось так поступить. Слышишь?.. Ты должна простить…

Каждое слово, как капля кислоты. Я не знаю, что осталось во мне живого, но с каждым мгновением становится больнее. Я не выдержу, это предел.

– Ангелина – работа? – с трудом выдавливаю имя его жены. – То есть ты не собираешься с ней жить, спать, заводить детей?

– Светик…

– Скажи… скажи мне правду… – требую, пытаясь задрать голову и заглянуть ему в глаза.

Не позволяет.

Фиксирует мое тело. Одной рукой прижимает спину, другой, удерживая затылок, впечатывает лицом в свое плечо.

– Скажи… – прошу беззвучно.

– Я должен…

Должен… должен… должен…

Так получилось… Пришлось…

Я не хотел, но…

Должен… должен… должен…

– Отпусти меня, Макеев! – извиваюсь ужом, пытаясь выдраться из ненавистных объятий. Потому что они больше не защищают, не укрывают от опасности, они душат и причиняют боль. – Отпусти, сказала! Иди к жене своей! Ее тискай! Работай, Женя, ты же должен!!! Так вперед и с песней! Под вальс Мендельсона!

– Перестань нести чушь! – встряхивает с такой силой, что у меня челюсти клацают, а на плечах после этого явно останутся синяки. – Да, я понимаю, тебе больно и плохо. Но и мне плохо, Света! Мне тоже плохо, пойми! Я должен разрываться на части, чтобы быть с тобой и с ней.

Господи, какой бред…

Опять его «должен».

– Не надо, – мотаю головой, продолжая сопротивляться и выкручиваться. – Не надо таких жертв! Я тебя отпускаю, Женя. Честно. Иди к своей жене, или работе, не важно, как ты ее называешь. Иди и будь счастлив. Дай мне хотя бы день, чтобы собраться. Я съеду и больше тебя никогда не побеспокою.

– Нет! Я тебя не отпущу, – психует, рыча мне в ухо. – Ну что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Отпусти.

– Нет! Всё, что угодно, но не это. Ты – моя.

– Уже нет, – морщусь.

– Отвратителен стал, да? – вдруг оскаливается, словно зверь.

А меня на эмоциях несет.

– Да! – выкрикиваю ему в лицо, потому что наконец получается отстраниться.

Тихая и доброжелательная Светлана ломается. Мне хочется, чтобы и ему стало больно. Чтобы он оставил меня в покое.

– Да?! – зло усмехается. – Тогда нахрен я перед тобой распинаюсь и трачу время на прелюдии? Они мне не нужны! – в его голосе столько яда, что меня передёргивает.

Рывок! Не успеваю и пискнуть, как Макеев переворачивает меня на живот, срывает покрывало, отшвыривает его на пол и вжимает мое лицо в матрас.

– Не надо… – хватаю губами воздух.

– Что не надо? – рычит мне в ответ. – Доказывать тебе, что ты – моя, не надо?! Трахать тебя мне не надо?!

Слышу, как снова шелестит фольгой. Пытаюсь перевернуться, но он снова грубо хватает меня за шею и удерживает на месте.

– Прекрати, – всхлипываю, барахтаясь под его огромным тяжелым телом.

— А по-другому ты не понимаешь, – опять зло усмехается, хватает меня за бёдра и тянет попу на себя. Поднимает ее.

– Женя, пожалуйста, не… – не успеваю договорить.

Вскрикиваю и закусываю край одеяла, потому что он входит в меня одним мощным, резким толчком.

Это больно.

Больно от грубого вторжения, от его размеров, от неожиданности.

Пытаясь привыкнуть, рвано дышу, а Макеев наклоняется ко мне, прижимаясь грудью к голой спине, и хрипит на ухо:

– Я люблю тебя, Света.

Молчу, всхлипываю.

Это не любовь. Это насилие. Это намеренная жестокость.

– Света! Слышишь меня, люблю! – снова злится.

– Не надо меня любить… – выдыхаю и тут же открываю в беззвучном крике рот, когда он начинает двигаться, болезненно растягивая меня изнутри.

Как можно вообще говорить о любви, когда он причиняет мне боль? Когда берёт против воли, силой? Когда…

Глава 6

СВЕТЛАНА

– Осмотр не выявил никаких патологических изменений в организме. Допускаю, что боль могла быть вызвана психологическим стрессом или тревогой. Так называемая психогенная боль. Но в любом случае анальгетик я вколола, – отчитывается врач частной клиники, глядя на стоящего у окна Макеева.

Женщина средних лет, представившаяся Валентиной Константиновной, приехала в течение получаса и сразу после короткого разговора с Евгением занялась мной. Осмотрела, выслушала, прощупала, а после дала несколько разных таблеток и сделала укол.

Мне действительно полегчало. По крайней мере из жара в холод больше не бросает, а живот лишь совсем немного тянет.

– Значит, ничего страшного не случилось, и с моим малышом всё в порядке? – задаю ей самый главный вопрос.

Психогенная боль или еще какая-то – меня не особо волнует. Главное, будущий человечек, уже поселившийся внутри.

Врач смотрит на меня странным нечитаемым взглядом, затем переводит его на Макеева. И вот тут в нем проскальзывает вопрос и беспокойство.

– Евгений Иванович, но вы же гов...

– Всё в порядке, Валентина, – перебивает ее Макеев, не позволяя продолжить. – Можете идти, только дверь за собой захлопните. Деньги я переведу, как договаривались. Дальше мы справимся сами.

В смысле: можете идти?

Что значит: справимся сами?

– Ответьте мне на вопрос, – прошу, приподнимаясь с кровати. – С моим малышом всё в порядке?

Но женщина будто не слышит. Разворачивается и, ни разу не обернувшись, быстро покидает спальню.

– Валентина Константиновна, что с моим ребенком?! – кричу ей вслед. – Вернитесь, пожалуйста! Валентина Константиновна, вы же врач!

– Светулёчек, родная, успокойся. Тебе нельзя нервничать, – Макеев приближается и давит мне на плечи, не позволяя подняться.

И вот этот его увещевающий тон и руки, прикосновение которых рождает внутри испуг, потому что я помню, что он ими делал совсем недавно, срабатывают от обратного.

– Женя, что происходит? – начинаю паниковать.

Пытаюсь отделаться от его захвата и подняться с кровати. Мне нужно догнать эту странную женщину! Нужно задать ей вопросы! Что с моим малышом?

Но Макеев, естественно, оказывается сильнее.

Скручивает в два счета, а после говорит то, что в буквальном смысле выбивает почву из-под ног.

– Ты не можешь родить этого ребенка.

– Что?

Мне кажется, я ослышалась. Но он нависает надо мной, обхватывает скулы и, глядя глаза в глаза, повторяет чуть ли не по слогам:

– Ты не можешь сейчас родить от меня.

– Могу.

Господи, как же я не могу родить, если уже беременна?

Он ненормальный, нести подобную чушь?!

– Нет, – бросает Евгений жестко. – У меня брачный контракт, Света. По нему, моего первенца может родить только моя жена Ангелина.

Я думала, больнее сделать невозможно.

Я думала, выражение «со дна постучали» – всего лишь красивый оборот.

Но Макеев виртуозно доказывает обратное.

Смаргиваю слезы, что застилают глаза, и качаю головой, отказываясь верить в то, как холодно и расчетливо он распоряжается моей жизнью.

Моей! И моего малыша!

Себя он от нас уже отделил.

Ну и ладно! Так даже лучше.

– Господи, да пусть рожает! Хоть каждый год, – говорю абсолютно искренне. Мне уже всё равно, что и как у них с Разиной будет. – Я просто соберу свои вещи и уеду! Никто никогда не узнает, что я беременна, и с тобой не сопоставит! Я буду молчать, не волнуйся!

– В этом уже нет необходимости, – отвечает он глухо и переводит взгляд мне за спину.

Не знаю, что толкает меня за ним проследить. Оборачиваюсь, смотрю. Там лежат упаковки из-под лекарств, которые мне давала врач.

Мне было так плохо, что я не спрашивала их названия. Верила на слово, что после них мне обязательно полегчает, и спокойно запивала водой.

Кожу словно кипятком ошпаривает. За секунду потею, как мышь. Начинаю трястись. И теперь уже сама тянусь к Макееву.

Цепляюсь в его рубашку непослушными пальцами, трясу.

– Что она мне дала, говори!? Ну же! Отвечай!

– Хорошо, что срок маленький, – произносит он, словно меня не слышит. – Обошлись медикаментозным абортом.

Абортом?

Можно ли убить человека словами?

Раньше я думала, что нет.

Но у Макеева получается.

– Ты что такое говоришь, Женя? – сиплю, глядя в его лицо. Еще недавно любимое и родное, а теперь чужое и омерзительное. Расплывающееся из-за потока слез. – Что вы сделали, нелюди?! – от понимания рвет на части. – Я же не просила этого! Я не хотела! Это мой… мой малыш… как вы могли?!

Глава 7

СВЕТЛАНА

– Света, ты будешь вставать? Я завтрак приготовил.

Макеев в третий раз за утро подходит ко мне в попытке расшевелить, а я третий раз мысленно отправляю его в блок, никак не реагируя.

Интересно, когда до него дойдет, что я не обиделась? Я исключила его из числа людей, которых хочу видеть, слышать, ощущать рядом.

Нет его. Всё.

Остальное – тупой шум.

– Я не отстану, пока ты не поешь!

Перевожу взгляд на часы. Без пяти восемь. В девять начинается рабочий день. Не представляю, как заставить себя собраться, одеться, накраситься и идти вкалывать.

Ничего не хочу.

– Может, что-то особенное из продуктов выберешь, Светуль? Чизкейк с орешками, ежевику, блинчики с изюмом и творогом? Скажи только, что именно, я всё закажу.

Нет. Точно никуда не поеду.

Надо найти сотовый и написать начальнику, предупредить, что беру на сегодня отгул за свой счет. Или лучше на всю неделю. Да, так действительно будет лучше. Не хочу никого видеть, слышать, разговаривать.

Да и не вариант в офисе появляться. Там отмалчиваться не получится, как и ходить с постным лицом. В «Грейспорт» дресс-код введен даже на улыбки. Без них никак нельзя, иначе показатели падать станут.

И нет, это не мой бред, это дурацкие шутки руководителя, к которым все привыкли.

– Лебедева, прекрати делать вид, что меня не существует! Я есть, слышишь, Света! Я с тобой.

Макеев подходит совсем близко к кровати, садится на край и одновременно с этим хватает меня за руку. Тянет ее к себе и прикладывает к груди. Туда, где стучит сердце.

Бахает даже.

Удивительно. Оказывается, оно у него есть?!

После вчерашнего, право слово, я перестала в это верить.

Вот кусок льда приняла бы без вопросов.

– Хватит меня игнорировать! Думаешь, я такой бесчувственный чурбан? – повышает он голос, не скрывая злости.

Цепляет мои запястья, заводит их за голову и фиксирует на подушке, удерживая одной рукой. Второй ловит за подбородок и, сжимая его, чтобы не вывернулась, заставляет все-таки взглянуть на себя.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Смотрю.

Проще сделать, что требует, и ждать, чтобы отстал, чем бесконечно терпеть его прикосновения.

Но удивительное дело. Я смотрю на лицо, которое знала до единой родинки, впадинки, шрамика, которое так долго любила… и больше не узнаю.

Чужое оно совсем.

Будто раньше его через фильтры видела, как в тик-токе красоток, а теперь оно предстало настоящим. Обычным, совсем не идеальным, со своими недостатками и проблемами.

Один глаз чуть уже другого. Нос крупноватый для такого типа лица. Кончик слегка приплюснут. Губы по девичьи пухлые. У висков россыпь маленьких красных прыщичков, как бывает, когда сладкого переешь. И передний левый клык торчит и слегка выпирает вперед.

– Ненавидь меня, считай монстром – ладно, Света, согласен, заслужил! Но ты просто не знаешь, кто такой на самом деле Разин, – распыляется Макеев на эмоции. – Если бы он выяснил про твою беременность, он бы тебя не пощадил. Даже не думай. Абортом бы дело не обошлось, он и тебя бы тоже уничтожил, понимаешь?! Свез бы в лес и закопал. А я тебя спас!

Разве ж ты спас? Разве ж не сделал то же самое, чем угрожаешь со стороны тестя?

Усмехаюсь мысленно.

Мне не нравится, как Евгений нависает надо мной и жадно скользит глазами по моего лицу. Стопорится на губах, глазах, волосах. Поправляет челку, задевая кожу кончиками пальцев.

Только бы не полез дальше. Иначе сорвусь.

И так едва сдерживаюсь от желания вцепиться ему в глаза и выцарапать те к чертовой матери!

Останавливает только страх. А чем он мне ответит? После вчерашнего я уже не горазда утверждать, что могу предугадать поведение данного индивида.

Макеев поворачивает руку так, чтобы видеть циферблат на часах. Тяжело вздыхает:

– Ну вот. Мне уже пора ехать на работу, а ты так и не поела.

Не поела?

По-твоему это – реально самая большая проблема на эту минуту?

Закрываю глаза, чтобы даже ими с ним не разговаривать.

Может хоть так догадается, что мне абсолютно начхать на его еду! Начхать с высокой колокольни! Как и на него самого.

– Не хочешь разговаривать, – грустно выдыхает мистер очевидность, но вместо того, чтобы подняться и уйти, продолжает говорить. – Ладно. Твое право. Обижайся. Я дам тебе время прийти в себя. Да и мне все равно нужно будет улететь на неделю. Геля хочет в свадебное путешествие. По брачному контракту я ей его должен.

Скатертью дорога!

Мне-то ты за каким фигом отчитываешься?

Снова отвечаю мысленно и уже собираюсь считать секунды до того момента, как смогу сделать полноценный вдох в одиночестве… как его следующие слова заставляют не только открыть глаза, но и насторожиться.

Глава 8

СВЕТЛАНА

Не вставая с кровати, дотягиваюсь до прикроватной тумбочки, выдвигаю верхний ящик и достаю из него подарочную коробку, обтянутую белым бархатом. Снова укладываюсь на кровать и ставлю футляр прямо перед собой. Поглаживаю мягкую обивку кончиками пальцев, а потом все-таки нажимаю на кнопку.

Крышка с тихим щелчком отскакивает вверх и демонстрирует мне ярко-красное нутро, на котором лежит то, что еще сутки назад было безмерно актуальным и безумно важным, а сегодня… сегодня превратилось в ничто.

Смертельную пустоту, что поселилась внутри меня.

Тест на беременность, который уже ничего не значит.

Две полоски, как жестокая насмешка над моими планами и мечтами.

Смотрю на них, и по лицу пробегает судорога.

Как он мог так с нами поступить?

Как он мог?!

Ну как?!

За грудиной вспыхивает пожар и нагло крадет мой кислород. Кажется, будто задыхаюсь. Открываю рот и рывками втягиваю в себя воздух. Губы начинают трястись. И постепенно эта дрожь передается по всему телу.

Холодно!

Боже, как же мне холодно!

Внутри горит смертоносное пламя, а кожа будто коркой льда покрывается… твердой, сковывающей все члены и пронизывающей острыми ледяными уколами…

Головой понимаю, что это нервный срыв. Логичный, после всего, через что провел меня любимый человек. Мясорубка была безжалостной и беспощадной. Даже не верится, что я еще жива, хоть и расколота на части.

Понимаю, все понимаю… как и то, что чтобы не сойти с ума, чтобы не сломаться от горя окончательно, боль нужно пережить, пропустив через себя, а после выпустив наружу…

Обязательно выпустив, иначе свихнусь…

Но как же это невыносимо сложно!

Головой я всё осознаю, но душой успокоиться не получается. Она мечется, страдает, сгорает в агонии. Она бьется и рыдает…

Предатель!

Трус!

Убийца!

Сжимаю зубы, чтобы они не стучали. Не помогает. Тогда втягиваю в себя губы и закусываю их. Пытаюсь физической болью заглушить душевную.

Сквозь текущие градом слезы смотрю и смотрю на то, что вчера меня окрыляло, а сегодня камнем тянет на дно, и вижу перед собой не красивый футляр и тест на беременность, а гробик, в котором навсегда останется часть моей души.

Боже, я же продавцу-консультанту в ювелирном магазине весь мозг чайной ложечкой выела, выбирая цвет футляра. Никак не могла определиться.

Черный – ни за что! Может, цвет и строгий, но для обозначения беременности слишком уж хмурый.

Красный или розовый – намек на девочку!

Синий или зеленый – намек на мальчика!

Но на моем сроке говорить о поле ребенка очень рано. Да и разве он так важен? Главное, чтоб здоровеньким рос.

Хотела остановиться на желтом – ярком, как солнышко, что радует и дарит свет, но такого не было. Взяла белый, как чистоту и намек на светлое будущее…

Наше светлое будущее…

Боже, какая же я была слепая дура!

А Макеев оказался бездушной тварью. Монстром, в человеческом обличье.

Перед глазами так и мелькает вчерашний день. С каким предвкушением я жду возвращения Евгения, готовлю ужин, пританцовывая под музыку, и впервые разговариваю с малышом, то и дело касаясь еще совершенно плоского живота. Ведь теперь я могу это делать, как другие будущие мамочки, потому что точно знаю, что он уже зародился у меня под сердцем.

– А-а-а-а-а…

Нервная система не выдерживает. Подтягиваю колени к груди, сжимаюсь в клубок и, обхватив голову руками, кричу в голос.

Кричу, пока не хрипну, пока громкая истерика не переходит в тихую, а тихая в безмолвную, пока силы окончательно не покидают. Сама не замечаю, когда и как проваливаюсь в оглушительную пустоту, а сознание отключается.

Просыпаюсь с тяжелой головой. В комнате темно. В ушах звенит, в горле дерет и пересохло, губы опухли, в глаза словно песка насыпали.

С кровати сползаю, как древняя старуха, и тут же хватаюсь за комод – голову кружит так, что едва не падаю. Слабость дикая. Но, переставляя ноги, настойчиво плетусь в ванную.

Умываюсь ледяной водой, хоть немного стараясь привести себя в норму. Смотрю в зеркало.

В нем всё та же я, что была вчера.

Да, потрепанная, резко повзрослевшая и выглядящая сильно неважно – да что врать?! Выглядящая откровенно ужасно! – но точно пережившая свой личный конец света.

Пережившая и не свихнувшаяся.

Поломанная и преданная, но не сломленная.

Обожженная, но не опустившая руки и не сдавшаяся.

Чего бы не планировал Макеев на мой счет, этот больной ублюдок больше своего не добьется. Я не стану его молчаливой куклой. Любовница… что за бред?

Пусть ищет себе другую «любимую девочку», а я его «любовью» наелась досыта. Аж тошнит.

Глава 9

СВЕТЛАНА

К тянущей боли в низу живота прибавляется пульсирующая в висках и отдающаяся в затылочную часть головная боль. Даже слегка поташнивает.

Шаркая ногами, плетусь на кухню и достаю коробку с лекарствами. Бабуля, еще когда я была школьницей, приучила меня всегда держать в доме запас средств первой необходимости – йод, перекись водорода, мирамистин, крем боро-плюс, таблетки от головной боли, от температуры, от аллергии, от простуды и от поноса.

Вытащив из упаковки красную капсулу, обещающую экспресс-помощь, обильно запиваю ее водой. Но жажда до конца не проходит. Пить хочется еще.

Повторно наполняю стакан и, достав из холодильника блюдце с ломтиками лимона, закидываю внутрь пару кругляшей. Давлю их вилкой и размешиваю, добавляю несколько кусочков льда. Пробую. Вкусно. Присев на стул, в этот раз пью медленнее – растягиваю удовольствие.

Взгляд скользит по окружающему пространству. Натыкается на плиту. На сковороде тухнет забытый больше чем на сутки соус Болоньезе, рядом кастрюля с явно уже испорченными спагетти. Макеев даже не потрудился их убрать или выкинуть. Зато приготовил – заглядываю через прозрачную крышку – яичницу с сосисками и помидорами.

Заботливая сволочь.

В задницу такую его заботу.

Пусть сам ее хавает, когда вернется. Я ни за что не притронусь.

Звонок в дверь сначала кажется игрой подсознания. Застываю на стуле, глядя в сторону выхода, и обдумываю: показалось или нет?

Нет. Не показалось.

Трель повторяется. Во второй раз более настойчивая и продолжительная.

Поднявшись на ноги, бреду в прихожую. Осознанно стараюсь делать это беззвучно. Не хочу себя выдавать и с кем-то общаться.

Глазок не трогаю, нажимаю на кнопку домофона и активирую камеру на лестничной площадке. Смотрю на лица незваных гостей и едва не врезаюсь в шкаф, когда отшатываюсь.

Я узнаю мужика, который стоит позади амбала, жмущего на кнопку.

Геннадий Иванович Разин собственной персоной. Отец Ангелины и тесть Евгения. Еще один богатый кусок дерьма, который, по словам Макеева, легко и просто горазд меня прибить и закопать в лесу.

– Не открывает? – уточняет он то, что и так абсолютно ясно.

– Так может и нет ее? – басит верзила, скорее всего подчиненный Разина, и снова вдавливает палец в кнопку звонка. Вижу это, жду пиликанья и все равно вздрагиваю, когда раздается «дилинь-дилинь». – Ваш зять, Ген Ваныч, сказал, что отправил девчонку назад в Тьмутаракань, откуда она к нам приехала. Значит, не соврал, хата пустая?

– Не знаю, не знаю, Гош. Слишком долго он с ней шуры-муры крутил… Да и привык я во всем лично убеждаться, – Разин ведет челюстью и прищуривается, будто пытается через бронированное полотно меня разглядеть.

Становится страшно и холодно.

Обхватываю себя за плечи и даже дышать стараюсь тише.

– И что делать будем? – уточняет план тот, кого назвали Гошей. – Дверь ломать?

ЧТО?

Мурашки не только по спине пробегают, но и по шее с затылком. А потом резко бросает в жар и тут же в холод. А еще я ощущаю, как усиливается кровотечение.

Господи, только не это!

Опираюсь одной ладонью на тумбу, а вторую прикладываю к животу, будто это поможет. Стискиваю ноги вместе и, приоткрыв губы, дышу через рот.

Уходите!

Пошли прочь!

Кричу мысленно.

– Нет, ломать не будем. Зачем же так сразу Евгению недоверие выказывать? Еще разнервничается парень, Гельку доведет. Тогда та ни мне, ни матери покою не даст, – доносится сквозь звон в ушах ворчливый голос Разина. – Пусть уж они нормально в путешествии отдохнут. А вернутся, видно будет.

– Как скажете, Геннадий Иванович, – не выказывая ни радости, ни разочарования флегматично соглашается бугай.

А вот я от счастья едва на пол на подгибающихся ногах не сползаю.

– Так что? Уходим так?

– Да, уходим.

Не моргаю, слежу за тем, как парочка пугающих личностей удаляется в сторону лифта. Разин к кнопке не прикасается. Как стоял, спрятав руки в карманы брюк, так и стоит. Всё выполняет Гоша.

Считаю секунды, когда, пиликнув, створки кабины распахнутся, а после закроются за спинами этих двоих. Но, прежде чем уйти, Разин вдруг поворачивает голову в мою сторону и пугающе спокойным голосом произносит:

– Надеюсь, девка не дура и быстро забудет Макеева. Иначе я ей не завидую. Раздавлю, как букашку.

Верю его словам безоговорочно.

А Макеева в этот момент ненавижу еще сильнее, если такое возможно.

Какой же гад! Зная всё заранее, сам же меня подставил.

Человек ли он вообще? Что мужчина – однозначно нет.

Но предаваться печали и жалости много времени себе не даю. Нельзя тут оставаться. Надо бежать.

Придерживая низ живота, семеню в комнату, балкон которой выходит на парковку. Аккуратно выглядываю, и, только убедившись, что незваные гости загрузились в черный монстровоз и уехали, бросаюсь в ванную приводить себя в порядок. Дальше собираю документы и вещи первой необходимости в дорожную сумку. После методично обыскиваю всю квартиру.

Глава 10

СВЕТЛАНА

Скрежет ключей в замочной скважине раздается через пятьдесят две минуты и тридцать три секунды, как прерывается связь с Макеевым. Все это время я так и сижу на полу возле холодильника, куда опустилась, не имея сил подняться.

Накатывает то дикое облегчение, что смогла позвать на помощь. То страх, что Макеев младший в попытке узнать подробности созвонится со старшим братом – я ведь не успела попросить его так не делать – и меня выдаст. То надежда, что удача все-таки хоть сейчас мне улыбнется. Глубокую задницу увидеть я уже успела.

– Света?

Голос Егора узнаю сразу, но до того, как ответить, прислушиваюсь к шагам и едва не плачу от радости, что он пришел один. Я так боялась, что будет с кем-то… так боялась…

После всего доверять хоть кому-то безумно страшно.

– Я здесь, на кухне, – подаю голос, когда Егор зовет меня второй раз и, судя по отдаляющимся звукам, устремляется в спальню.

Опираюсь ладонями на стену и столешницу, встаю на ноги, но едва начинаю выпрямляться, как чувствую неладное. Это не похоже на обычное недомогание во время месячных. Внутри будто лопается пузырь, и из меня устремляется поток, который я никак не могу контролировать.

Ощущаю, как намокает прокладка, а потом что-то теплое щекочет кожу по внутренней стороне бедра. Прикладываю ладонь к промежности, будто это позволит остановить процесс. И с тихим ужасом замечаю, как серая ткань спортивного костюма пропитывается кровью.

– Светлячок, вот ты где прячешь… – появляется в дверях кухни Макеев, но едва замечает мою не до конца разогнутую позу и руку, которая ничего не может скрыть, как сам себя обрывает и резче, чем говорил до этого, уточняет. – Что с тобой? Тебе плохо?

– Мне к врачу надо, Гор. Кровотечение открылось.

Становится ужасно стыдно за такой конфуз, но Егор выглядит так, будто злится на кого угодно, но точно не на меня.

– Блть! – выдыхает он, взъерошивая на макушке волосы, а через секунду уже стирает с лица ошарашенно-дикий вид и твердо произносит. – Конечно, Свет, сейчас поедем. Потерпи немножко, ладно?

Киваю.

– Мне бы только переодеться…

– Давай без этого, – не соглашается он и следом поясняет. – Не будем терять время. Скажи лучше, что тебе с собой отсюда забрать нужно, хватаем и помчали. Со всем остальным в больнице разберемся.

Отличный вариант. Обеими руками за.

Исчезнуть из этого места мне хочется больше всего на свете.

– Мои вещи уже собраны. Дорожная сумка в коридоре, – отвечаю на вопросительный взгляд.

– Понял. Видел. Еще что-то где-то прихватить?

– Нет, не надо, – мотаю головой и сжимаюсь, ощущая, как нарастает тянущая боль внизу живота.

Господи, да сколько ж можно?!

Вечернее время и искусственное освещение играют со мной странную шутку. Кажется, будто Макеев белеет, просто глядя на меня.

– Стой тут. Я сейчас вернусь, – командует он и вдруг срывается куда-то прочь.

Стоять не хочется. Особенно зная, что дверь на свободу уже открыта.

Стараясь не обращать внимания на недомогание и на то, как неприятно испачканная одежда липнет к ногам, делаю пару шагов с кухни вслед за своим спасителем, но не успеваю преодолеть даже метр, как он возвращается.

– Непослушная, – отчитывает мягко, а в следующую секунду обнимает меня, немного дезориентируя. А когда отступает на шаг, понимаю, что он укутал меня в плед.

Узнаю свой любимый, и на глаза едва слезы не наворачиваются. Легкий, мягкий, клетчатый. Он всегда лежал на диване в гостиной, и даже летом я нередко в него закутывалась.

Гор, сам того не зная, принес мне самую дорогую вещь в этом доме.

– Значит так, Светлячок, слушай внимательно, – отвлекает меня младший Макеев. – Сейчас я беру тебя на руки. Вдруг тебе ходить нельзя. А ты крепко обхватываешь меня за шею и ничего не боишься. Поняла? Я ни за что тебя не уроню, – поясняет он свои действия и тут же приступает к выполнению.

Не представляю, как он может нести одновременно меня и еще тяжелую сумку с вещами, но решаю не спорить и просто довериться.

Ему. Я. Могу.

К моей радости, ни на площадке, ни в лифте нам никто не встречается. Егор прижимает меня к себе, помогая стоять прямо, а я, обхватив его руками за пояс, прикрываю глаза.

Свобода.

Говорят, после камеры, воздух на воле пьянит. Даже в плачевном состоянии я готова с этим согласиться. Я выбралась из западни.

Автомобиль, низкий вытянутый спорткар цвета мокрого асфальта, припаркован прямо у подъезда, нагло перекрывая проезд, но удивительное дело, никто не упирается в него мордой и не сигналит, требуя побыстрее убраться.

Егор открывает брелоком багажник и закидывает внутрь сумку, меня аккуратно сгружает на задний диван и даже откуда-то достает небольшую подушку.

– Ложись, – командует и, дождавшись, когда подогну ноги, захлопывает дверь.

На водительское сидение запрыгивает почти бегом, а потом резко стартует с места. Притормаживает только на выезде из двора, чтобы пропустить поток, и в это время настраивает зеркало заднего вида, чтобы видеть мое лицо. А когда справляется, тут же задает вопрос:

Глава 11

СВЕТЛАНА

В больнице меня оставляют сначала на одни сутки, потом на вторые. Анализы, УЗИ, уколы, капельницы.

– Я смогу после такого забеременеть и родить ребенка?

С волнением смотрю на врача и, кажется, не дышу, пока она не отрывается от просмотра моих последних исследований и не кивает с самым серьезным видом.

– Не вижу для этого никаких противопоказаний, Светлана Алексеевна. Единственное, настоятельно рекомендую все же отложить решение вопроса на четыре месяца. Дайте организму немного прийти в себя.

– Да, конечно, – киваю, без раздумий.

Не то чтобы я прямо сейчас собиралась бежать и пытаться зачать ребенка. Не от кого мне, да и морально вот так, с разбега, я не готова бросаться в омут с головой. Но то, что чертовы Евгений и врачиха, которую он приводил, не сотворили со мной непоправимого, заставляет натянутую пружину, которая непрестанно звенела внутри все последние дни, ощутимо распрямиться и ослабнуть.

Невозможность родить ребенка. Может, для кого-то это не приговор. Но я всегда хотела, мечтала, ждала и надеялась стать мамой. Взять на руки свое маленькое чудо, обнять, приласкать и подарить ему всю любовь, которая во мне скопилась за все осознанные годы.

– Спасибо вам большое, Элла Сергеевна!

– Да не за что, – позволяет себе улыбку мой гинеколог, – у вас сильный организм. И по женской части нареканий нет. Всё еще будет. И забеременеете, и выносите, и родите. Настраивайтесь сразу на позитив, моделируйте благоприятный путь развития будущего, а негативные мысли гоните прочь. Кто знает, вдруг они действительно материальны?

– Обязательно так и сделаю.

– Вот и отлично.

Внеся в карточку записи, врач предупреждает, что через пятнадцать минут пришлет ко мне в палату медсестру, чтобы поставить еще одну капельницу, на вечер останутся укол и витамины, а завтра с утра, если все будет в порядке, меня после обхода выпишут.

– Поняла.

– Тогда прощаюсь.

Кивнув мне, гинеколог уходит, а я, елозя попой, стекаю на кровати вниз. Устаиваюсь на боку, подбив повыше подушку и подтянув ноги к животу, накрываюсь до шеи одеялом и углубляюсь в размышления.

Есть ли у меня вариант остаться в Питере?

Логически – да. Город ведь не маленький, вполне возможно затеряться. Но тут же возникает масса ограничений. По специальности я работать вряд ли смогу, как и на каком-нибудь большом серьезном предприятии – слишком огромна вероятность случайно пересечься с Макеевым или его новыми родственниками. Так же придется исключить из посещений все привычные места, парки, скверы, ТЦ, магазины. Исчезнуть с радаров общих знакомых. Сменить номер телефона, маршрут, электронную почту. И постоянно оглядываться, ожидая удара в спину в любой момент.

Подходит мне этот вариант? Конечно, нет.

Я хочу покоя и чувства защищенности, которое после выходки Евгения, никак не хочет ко мне приходить.

Возвращаться на родину, в Тьмутаракань, как выразился Разин, тоже не вариант. Город маленький. Предприятий нормальных нет, одни парикмахерские, да магазины. В пятерочку или Сбербанк устраиваться? Нет, спасибо. Нервы и так ни к черту. Да и жить там негде. С отчимом-алкоголиком, который после смерти мамы и бабушки квартиру в непойми что со своими дружками превратил, нет, не хочу. Брезгую.

Получается – надо какой-то новый большой город искать, где моя профессия востребована, и я смогу обеспечить себе и съем жилья, и пропитание.

Москва – однозначно нет. Огромная, холодная, непонятная. Сколько раз ездила туда в командировки – так и не оценила. Совсем не мой город.

Великий Новгород, Тверь, Ярославль, Нижний, Казань, Воронеж…

Куда не ткнись, опять начинать все с начала. Одной. Без поддержки. Без ничего. Как же сложно. И страшно.

В Питере я хотя бы сначала училась. Жила в общаге, и постепенно изучала город. Бабуля тогда еще была жива, гостинцы мне слала. Приезжать – не приезжала, ноги болели, по дому только ходила и то с палочкой, зато звонила постоянно, выслушивала, поддерживала, давала мудрые советы. Заботилась, как могла, давая понять, что я любима и оберегаема.

А теперь?..

Только сжав зубы и засучив рукава, топать вперед и не оглядываться. На силе духа и морально волевых, ведь больше у меня ничего нет.

Тихий стук прерывает поток грустных мыслей. Успеваю стереть со щеки одинокую мокрую дорожку, и вот уже дверь распахивается.

– Привет! К тебе можно? – просовывается в щель голова Макеева младшего.

Сам он хитро улыбается.

И я улыбаюсь ему в ответ.

– Привет! Конечно, Егор, проходи!

Он переступает порог и с тихим щелчком прикрывает за собой дверь. Пока берет стул и, перевернув его спинкой вперед, оседлывает, в очередной раз разглядываю его крупную фигуру, широкие плечи, раскачанные бицепсы, на которых белый халатик, который его заставили надеть медсестры, едва не трещит по швам, и мысленно качаю головой.

Мальчик-мальчик, мальчик-мальчик. За прошедшие пять лет – сколько знаю, Егора, – я так привыкла, что он молодой, тощий и зеленый, что теперь никак не могу перестроиться. Куда делся мальчик, и как из него вымахал такой громадный дядя?

Глава 12

СВЕТЛАНА

– Егор, а куда мы летим? – уточняю негромко, когда черный микроавтобус с тонированными стеклами двигается не по указателям к центральному зданию аэропорта, а забирает резко влево под шлагбаум на закрытую территорию, где начинается летное поле.

Не хочу, чтобы водитель бизнес-такси, незнакомый мужчина лет пятидесяти, забравший нас из квартиры Макеева, расположенной на Крестовском острове, что-то слышал. Особенно то, что девица в компании довольно известного хоккеиста интересуется куда ее везут, уже практически одной ногой садясь в самолет. Будто эскортница, которую взяли в поездку на время, чтобы скрасить досуг и не более.

– В Омск, Светлячок, – отвечает Гор так же тихо.

Точно чувствуя моё напряжение, он протягивает руку и, как только я кладу в нее свою, аккуратно, но крепко её сжимает.

– Не переживай, всё будет хорошо, – повторяет он мне уже сказанное накануне.

Если бы сомневалась, сейчас меня здесь точно не было. Уверена, Макеев и сам об этом догадывается, но, наверное, ему, как любому нормальному человеку, тоже хочется слышать подтверждение ушами. Пусть мы знакомы пять лет, но это не значит, что успели друг друга хорошо изучить.

Да и когда бы?

Поворачиваюсь к нему всем корпусом и заглядываю в глаза. Наши сидения расположены так близко, что, если бы не подлокотники, мы вполне могли бы соприкасаться плечами. Вместо этого я не только зависаю, разглядывая необычный рисунок радужки в синеве его необычного цвета глаз, но и ощущаю на коже легкое свежее дыхание.

– Я верю тебе. Правда-правда, – говорю, как есть.

Мужественное лицо после моих слов не теряет своей серьезности, один в один копируя мою собственную, но в глазах вспыхивают веселые искорки и голос наполняется теплотой, когда Гор шепчет:

– Вот и молодец.

И будто этого мало, он растопыривает пальцы и, поменяв положение рук, сцепляет наши кисти в замок. Перехватывает мой удивленный взгляд и подмигивает.

– Ничего со мной не бойся.

– Да когда уж мне? – фыркаю слегка нервно.

Бояться я действительно не успеваю, потому что в моей жизни всё так быстро и кардинально меняется, что едва-едва успеваю отслеживать.

Вот я еще в больнице получаю на руки выписку и рекомендации...

А вот уже сижу в машине Макеева, который везет меня к себе домой…

– Проходи, Светлячок, будь как дома…

Мне устраивают короткую экскурсию по квартире в двести квадратов и предлагают чувствовать себя естественно и непринуждённо, а после оставляют одну. Егор уезжает к родителям, чтобы пообедать с ними и попрощаться, тем самым избежав их внезапного и незапланированного визита к нему…

А вот я, предоставленная самой себе, уже занимаюсь стиркой и сушкой пледа, того самого, который забрала (Гор помог) из квартиры Евгения. Не хочу выкидывать любимую вещь, которую еще можно спасти. Да и вообще он – мой…

Дальше пролетает час или чуть больше, и вот я восседаю на кухне по истине королевских размеров и с проснувшимся аппетитом уплетаю заказанный Гором обед из ресторана. Не знаю как, но он, точно волшебник, угадывает то, чего бы мне хотелось в данный момент…

А вот немного позже я, сытая, спокойная и только что принявшая прописанные мне Нечаевой лекарства, засыпаю на угловом кожаном диване, подложив под голову подушку, впитавшую в себя аромат морозной свежести, мяты и грейпфрута, туалетной воды, которой пользуется Макеев…

А вот за окном уже сгущаются поздние летние сумерки, я открываю глаза, моргаю и первое, что вижу, точнее, кого – это Егора, присевшего перед диваном, где я лежу, на корточки. Одна его ладонь упирается в мягкое сиденье, а вторая едва ощутимо касается моих волос.

– Просыпайся, соня, выпьем кофе и потихоньку будем собираться… – хрипловатый голос щекочет нервные окончания.

Машина слегка подпрыгивает на очередной плите, которыми устлана полоса, и это заставляет очнуться от воспоминаний.

Сморгнув пелену прошедшего дня, выглядываю в окно и самым настоящий образом разеваю рот.

– Егор, а разве регистрацию проходить не надо? – вырывается из меня, когда получается справиться с удивлением.

Машина устремляется не к зданию аэропорта – я думала, что, может быть, с заднего входа подъедем? – а прямиком к белоснежному самолету с синей полосой.

– У нас упрощенная программа, – звучит на ушко малопонятный ответ.

Безумно хочется выяснить, как такое возможно? Но я решаю не наседать – тем более, мы почти на месте, – а выдохнуть и доверится Макееву в очередной раз.

Уже в самолете, когда борт набирает высоту, и стюардесса, улыбаясь, разносит пассажирам напитки, ощущаю легкость во всем теле – это потихоньку отпускает напряжение, сидевшее занозой глубоко в сердце.

Вырвалась.

О, небо, я смогла!

Первый блин – не комом. Значит, и дальше должно повезти.

Во время двухчасовой пересадки в Казани любопытство все же берет верх, и я решаюсь расспросить Макеева. Тем более и место позволяет. Мы сидим в полупустом ресторанчике за небольшим столиком возле панорамного окна.

Глава 13

СВЕТЛАНА

Самолёт приземляется в Омске около одиннадцати утра.

В зоне прилета много встречающих. Шум, разговоры, смех, то и дело скользящие по лицу чужие взгляды.

Уверенная, что в этом месте, как и вообще в городе, знакомых у меня нет, привычно абстрагируюсь и на людей особо не смотрю. Зато крепко держусь за руку Егора, чтоб не потеряться – он сам мне велел, – и шагаю за ним следом. Нужно забрать багаж. У нас две сумки на двоих. Разница лишь в габаритах.

Высокая широкоплечая мужская фигура, внезапно возникшая сбоку, сначала не вызывает эмоций. Мало ли кого я фиксирую краем глаза. Но когда она резко сокращает расстояние и выныривает наперерез, вздрагиваю и крепче сжимаю мужскую ладонь.

Мой тихий «ох!» тонет в сочном густом голосе.

– Макей! Вернулся, чертяка!

Русоволосая глыба демонстрирует невероятно белые зубы, а через секунду обхватывает своими ручищами плечи Егора, сжимает едва не до хруста и легко приподнимает восьмидесятипятикилограммового человека вверх.

Ох ты ж небо, сколько в нем силищи?

Русский богатырь Алеша Попович нервно курит в сторонке. Я же пытаюсь вернуть свою челюсть на место.

– Здорово, Серый!

Макеев тоже улыбается, после чего мужчины крепко обнимаются.

Назвать парнями этих бугаев, что выше меня на ой-ой-ой, как много, учитывая, что я в балетках, – язык не поворачивается.

Мужики – и никак иначе.

– Ты не один?

– Угадал, брат.

Постоять скромненько в сторонке удается меньше минуты. Мне вообще кажется, что Гор даже затылком улавливает мои перемещения. Иначе как он так безошибочно поворачивается на нужный угол и сразу заглядывает мне в глаза.

Подмигивает и, обхватив за плечи, прижимает к своему боку. Не как мягкую игрушку, которую хотят потискать, а как слабого или младшего, кого желают защитить.

– Серый, знакомься. Это Света, моя… гостья, – пауза, и уже мне. – Светлячок, это Сергей Мельник. Мой соклубовец и хороший друг.

– Привет, Сергей, приятно познакомиться, – первой протягиваю руку первому знакомому в новом городе.

Но Алеша Попович версии два-ноль игнорирует мой жест и поступает так, как, похоже, привык. Не стесняясь Макеева, слегка оттесняет того в бок и обнимает меня своими загребущими хваталками.

К счастью, аккуратно и даже бережно. Кости не хрустят, позвоночник не крошится, и воздух без проблем добирается до легких и возвращается обратно.

– Здоровки, Светлячок, – басит он, отстраняясь, но не спеша завершать осмотр. А потом вообще странное говорит. – Макей, это та самая, да?

Та самая? Я?

Что это значит?

Тоже поворачиваюсь к Егору, желая услышать пояснения, и успеваю поймать короткий необычный обмен взглядами. Будто мужчины между собой общаются, безмолвно, но понятно им обоим.

Вот же… шифровальщики. Еще б шрифтом Брайля переписывались.

Помимо воли напрягаюсь и облизываю пересохшие губы.

– Что происходит? – прошу ответ у Макеева.

Но ответить мне берется Сергей.

– Ничего особенного, Светлячок. Кроме того, что я в курсе, как пять лет назад ты фактически спасла жизнь моему другу.

Сердце делает резкий скачок вверх и подлетает к горлу. Открываю рот, чтобы что-то выдать, моргаю…

– Я не…

Веду шеей, которую от напряжения клинит, и бросаю взгляд в сторону Егора. Вопросительный. Ну вот зачем он такое рассказал, да еще чересчур громкими словами?..

«Спасла жизнь»…

Гор-Гор, ну что за напасть! Даже твой брат воспринял это, как что-то обычное, незначительное, и благополучно забыл. Ни разу за два года, что были вместе, он ту историю не вспомнил и не попытался обсудить, а тут незнакомый человек, твой друг, смотрит на меня, как на чудо света какое-то.

– Я – не герой. Так сложились обстоятельства, Сергей. И на моем месте любой поступил бы аналогично, – дергаю уголки губ вверх, мягко закрывая тему, и переключаю внимание мужчин на другое. – А давайте уже заберем багаж, мне нужно принять лекарство.

Макеев словно по щелчку меняется. Вот был спокоен и расслаблен, а как услышал про таблетки, напрягся и впился в меня взглядом-рентгеном.

– Как ты себя чувствуешь, Света? Стало хуже? Врача найти?

Да ё-о-о-о… заботушка.

– А что, было плохо? – влезает до кучи Сергей.

Вот это у них взаимодействие, один начинает, второй подхватывает. Цепная реакция, отлаженная до совершенства, в реальном времени. Обалдеть!

– Нет, всё в порядке, – успокаиваю обоих. – Просто немного голова разболелась, да и курс нужно пропить до конца, а не бросать. Верно?

– Конечно, – соглашается Егор. – Подожди, сейчас все достанем.

Он вновь берет меня за руку и тянет за собой. Мельник пристраивается по соседству. Иду между ними, не сопротивляясь. И даже не пытаясь маневрировать.

Глава 14

СВЕТЛАНА

Домой…

А где он теперь мой дом? Я будто перекати-поле, потерявшееся на необъятных просторах. Куда ветер дунул, туда и помчалась.

Одинокая, обманутая и преданная…

Сглотнув горький ком, растягиваю на губах улыбку – не время себя жалеть – и, направляемая двумя мужчинами, иду в сторону выхода из здания.

– Тут недалеко, за углом, – поясняет Мельник, широко улыбаясь.

Я для порядка киваю, что услышала. Зато Макеев, понижая голос, подозрительно уточняет:

– Серый, только не говори, что ты снова занял чье-то вип-место на парковке персонала.

– Окей, не буду, братиш… – не спорит тот.

А Гор вдруг хватается рукой за голову, взлохмачивает волосы на макушке и громко стонет:

– Мля, Мельник! Значит, я угадал?..

Не понимая ситуации, но догадываясь, что случилось что-то неправильное, с любопытством смотрю на мужчин по очереди.

Первый тут же оправдывается:

– Макей, всё остальное, как обычно, было занято. И вообще! Не кипишуй, я же ненадолго там притулился. Ща загрузимся по-быстрому и свинтим, проблем-то.

– Проблем-то?! – передразнивает Егор. – Помнится, в прошлый раз ты тоже самое говорил, а потом мы с тобой шесть часов убили, чтобы отыскать и забрать твою тачку со штрафстоянки.

– Так это когда было…

– Пару месяцев назад, – звучит беспощадное напоминание.

– Не, в этот раз всё будет нормуль. Я уверен.

Уверенность Алеши Поповича версии два-ноль оправдывается. Машину находим там, где он ее оставил. Эвакуатора поблизости не наблюдается. Черный тонированный минивэн блестит на солнце глянцевыми боками и привлекает внимание хищным «разрезом» фар.

– Прошу.

Сергей отключает сигнализацию и, сдвинув дверь в сторону, делает мне приглашающий жест рукой.

Ныряю в прохладное нутро просторного салона и занимаю кресло возле окна. Осматриваюсь.

Молочного цвета кожа сидений и подлокотников, коричневая отделка панелей, никакого пластика. Огромный люк над головой и телевизоры в подголовниках. Запах дорогой машины, принадлежащей именно мужчине, тонкий, ненавязчивый, горьковато-изысканный, наполняет легкие.

– Светлан, всё в порядке? – уточняет Егор, занимая переднее пассажирское кресло. – Достать тебе воды из холодильника?

– Да, в порядке… – киваю, – нет, воды не нужно, спасибо, – и всё же не могу не спросить. – Вы докинете меня до гостиницы?

– Че-го? – Макеева, ставящего в этот момент телефон на зарядку, аж на сто восемьдесят градусов разворачивает. – Что за глупости ты говоришь?! Какая, к чертовой бабушке, гостиница?!

Он так сильно сжимает зубы, что черты лица сильнее заостряются. А на виске заметно выделяется пульсирующая венка.

– Но…

– Ты ко мне едешь! Не обсуждается!

– Гор, это неудобно… – пытаюсь быть убедительной, – ты не должен обо мне…

– Светлячок, не буди во мне зверя, – цедит сквозь зубы.

– Да, Светлячок, не буди в нем зверя, – поддакивает как-то незаметно очутившийся за рулем Сергей. Мы с Егором так плотно друг на друга отвлеклись, что я про него на время позабыла. – Поверь моему слову, это опасно. Внутри Макея не милаха-хомячок живет, как кажется, а злобный гризли-убийца…

Вместо того чтобы запаниковать, чудным образом расслабляюсь и едва сдерживаю расползающуюся по губам улыбку.

Но Гор этого не замечает. Он прожигает товарища темным взглядом и самым натуральным образом рычит:

– Мельник, мля, перестань мне ее пугать.

– Молчу-молчу, мой друг. Я вообще здесь только водитель, – вскидывает вверх руки двухметровый балагур.

Я всё-таки хихикаю, прикрыв рот ладонью, и сквозь смех заверяю:

– Егор, всё в порядке. Я не испугалась.

– А ты и не должна меня бояться, Света. Никогда, – выдает он на полном серьезе. После чего шумно выдыхает и заметно мягче замечает. – Так, всё! Сейчас едем домой, это первое, и это не обсуждается. Никаких гостиниц, даже не мечтай о них. Второе, подумай, что мы хотим на обед, закажем по дороге, чтобы привезли быстрее. И третье, как отдохнешь, с тебя массаж. Ты обещала.

Последнее он договаривает с хитрой улыбкой не только на губах, но и в глубине синих глаз.

Ловлю себя на том, что как-то незаметно в них проваливаюсь и тону, а еще цепляю взглядом краешек черной вязи татуировки на шее… представляю, что увижу ее всю, целиком, когда Егор снимет с себя футболку, и непроизвольно гулко сглатываю …

Кончики пальцев начинает покалывать, бросает в жар.

И вместе с тем в испуг от собственной реакции. Она абсолютно неправильная!

Мы же друзья.

===========

Приглашаю в свою остросюжетную новинку!!!

"После развода ты моя!" https://litnet.com/shrt/9WeQ

Глава 15

СВЕТЛАНА

– Проходи, Светлячок.

Егор, держа обе сумки в одной руке, второй касается моей спины и уверенно направляет вперед через порог.

Сам шагает следом и захлопывает за собой дверь. Сгружает ношу на низкий прямоугольный пуф возле стены и бросает ключи в изогнутую лодочкой каменную вазу на комоде.

– Располагайся и будь как дома, – произносит, ловко подцепляя носком одной ноги пятку другой и скидывая обувь.

Опираюсь на тумбу и повторяю манипуляцию вслед за ним, одновременно с улыбкой договаривая всем известное продолжение:

– Только не забывай, что в гостях.

– Неправильно думаешь, Свет, – поправляет он, резко повернув ко мне голову. – Никаких гостей. Ты тут – своя. И веди себя, естественно, как привыкла. Не пытайся под меня подстраиваться и надумывать лишнего. Любишь ходить по дому босиком – ходи. Любишь шариться ночью в холодильнике и делать себе многоярусные бутерброды – делай на здоровье. Я даже с удовольствием к тебе присоединюсь. Любишь валяться в ванной по часу – валяйся. No problems. У нас у обоих есть языки, чтобы обо всем договориться и не испытывать неудобств.

Логично, правильно, если бы не большое «но».

– Егор, я тебе как снег на голову свалилась, – напоминаю действительность. – А теперь еще и на жилплощадь покушаюсь. Мне неудобно.

Смотрит как на малое дитя и медленно качает головой.

– Неудобно орехи грызть, когда протезы в стакане. А в нашем случае всё зае..шибись.

– Я так не думаю.

Прячу улыбку. Не матюгнулся, хотя хотел. Это ужасно мило. Его старший брат особо не фильтровал речь.

– А ты вообще о лишнем поменьше думай.

– Да разве ж можно?

– Лебедева! – наигранно ворчит, поджимая губы и щуря глаза. – Я понимаю, что из-за одного перегнувшего палку придурка, ты теперь всем особям мужского пола не доверяешь. Есть причины. Но, пожалуйста, позволь мне оставаться мужиком. Кем я и являюсь.

Щеки опаляет жаром стыда.

– Прости, я не хотела обидеть.

Честное слово. Кого угодно, но не его.

Делаю к нему шаг ближе и протягиваю руку, чтобы коснуться плеча, но в последний момент себя торможу. Не нужно нарушать личные границы, вдруг ему не понравится.

Зато Егор себя не сдерживает. Улыбнувшись, как мальчишка-шалопай, он наклоняется и игриво щелкает пальцем мне по носу.

– Вот и славно, Светлячок. И если уж ты принципиально цепляешься к деталям, переживательная моя, то не забывай, что это я тебя сюда привез, а не ты свалилась без приглашения. И раз я так сделал, значит, все заранее продумал.

Открываю рот, чтобы озвучить главный довод: что он – молодой и свободный мужчина с насыщенной личной жизнью, которой я, поселившись у него, буду сильно мешать, но он, будто поняв, что я хочу сказать, поднимает ладонь и продолжает:

– Светик, я – большой мальчик, давно живу самостоятельно и всё это время сам за себя отвечаю. Поверь, я прекрасно знаю: чего хочу и что для этого делаю. Если бы ты мне мешала, я без проблем снял тебе отдельное жилье.

– Честно? – решаюсь на последний вопрос, прежде чем закрыть тему.

– Абсолютно. Веришь?

– Да.

– Умница. Теперь пойдем, свою берлогу покажу.

О, квартира Макеева обалденная!

Я теряю дар речи.

Высокие потолки, большое свободное пространство кухни-гостиной, стиль лофт, французские окна в пол. В центре кожаный угловой диван с множеством подушек. Напротив – огромная плазма. Помимо гостиной две изолированные уютные спальни. Ванная мечты – с джакузи и душевой кабиной. И самое потрясающее – шестнадцатиметровая зимняя терраса, где можно завтракать. Есть стол и стулья. А еще кресло-гамак, которое я спешу опробовать.

И всё это великолепие размещается на шестнадцатом этаже новой высотки, откуда открывается панорамный вид на Иртыш и утопающий в зелени город.

– У тебя тут круче, чем здорово, Гор!

– Я рад, что тебе понравилось, – мне достается хитрая улыбка и признание. – Я сам влюбился в это место, как только риэлтор устроил онлайн-показ.

Спальня Макеева в черных и серых тонах, моя в светло-бежевых и кофейных. Сгрузив сумку на мягкий пуф возле зеркала, на минутку присаживаюсь на двухспальную кровать, вытягиваю ноги и устремляю взгляд на набережную.

Я не в Питере. Я в Омске.

До сих пор не верится.

И вместе с тем очень хочется верить, что всё будет хорошо.

Перестав рефлексировать, поднимаюсь на ноги. Санузла в квартире два, но душ один. Как и советовал гостеприимный хозяин, договариваюсь с ним об очередности и иду первая, прихватив вещи – футболку и бриджи.

Выбрав один из мужских гелей, намыливаюсь, вдыхая густой аромат мяты и ментола, и спешу по-быстрому окатиться. Доставка должна прибыть уже вот-вот, а хочется дать возможность освежиться и Макееву. Не остывшую же еду ему есть.

Успеваем всё сделать вовремя. Девушка-курьер приезжает, когда Гор, вытирая влажные волосы белоснежным полотенцем, появляется из ванной. Она передает большой бумажный пакет и желает нам приятного аппетита.

Глава 16

СВЕТЛАНА

– Давай-давай, – подгоняет Егор, пританцовывая на стуле. Сама в шоке, как у него это получается, но факт остается фактом. – Допивай свой чай и поехали проветримся. Все равно же в ближайшие часы не уснешь.

Верно, после кошмара не усну.

Но он-то может. Явно устал после тренировки. А из-за меня ему никакого отдыха.

– На дворе почти десять вечера, Гор, – качаю головой, пытаясь отговориться и дать ему возможность отдохнуть, и вместе с тем поражаясь его энергичности. – Ты уверен, что оно нам надо? Может, лучше дома останемся?

– Уверен-уверен, не спорь! – остается непреклонным.

– Ладно, сейчас только чашку помою…

– Я всё сделаю, – выхватывает посуду из моих рук. – Иди и бери кофту. Вечером прохладно.

Вот же командир на мою голову выискался.

Но ворчу я понарошку.

Мне безумно нравится его внимание и забота. Честно-честно. Просто я боюсь показаться навязчивой, а еще к ней привыкнуть. Ведь это сейчас он помогает и помогает, а потом как вдруг поймет, что этого уже слишком, и он устал, отстранится и пропадет насовсем. А я не представляю уже, как после всего смогу справиться в одиночку.

Он будто единственный человек на свете, кто согревает меня своим присутствием. Все остальные люди словно нейтральны.

– Эй, спящая красавица, – Макеев возникает буквально из воздуха и щелкает перед носом пальцами. – Очни-и-ись!

– Я просто задумалась! – оправдываюсь, слегка вздрогнув.

Наклонившись, достаю из обувницы спортивные тапки и, цепляя пальцем задники, натягиваю их на ноги, не развязывая шнурки.

Гор так же ловко справляется с кроссами. Снимает с вешалки толстовку. Не надевает, зажимает в руке.

Под белой футболкой перекатываются литые мышцы. Это выглядит очень красиво.

– Готова?

– Да.

– Отлично, – отпирает и толкает дверь. – Вызови пока лифт, я запру замки.

Ожидаю, что мы выйдем на улицу, но лифт опускается на минус первый этаж.

– Подземная парковка очень удобна, – комментирует Макеев, точно читает мои мысли. – Всегда знаешь, что во сколько бы не вернулся, твое место свободно и ждет именно тебя.

Несмотря на позднее время, город во всю живет. Работают магазины, кафешки, бары. По улицам двигаются толпы людей. Много молодежи. Шум, смех, музыка, клаксоны машин. Подсветка, иллюминация.

На светофоре, пока ждем зеленый, Егор опускает передние стекла. Свежий прохладный воздух незамедлительно проникает в салон. Дышу им, подпеваю популярному исполнителю, улыбаюсь.

Настроение уверенно ползет вверх. Я вся пропитываюсь энергетикой нового места. И мужчины, который сидит рядом и время от времени посматривает на меня с загадочной улыбкой.

Может, это сон? А я всё еще в той жуткой квартире Евгения, одна-одинешенька, запертая и бредящая от потери крови?

– Светлячок, хочешь покажу, где мы тренируемся? – проникает в уши бархатный голос младшего Макеева, а теплая ладонь накрывает мои пальцы, сжимающие ручку сумки. – Это за мостом, на другой стороне реки.

Нет, не сон! Я не одна! Я спаслась!

Убеждаюсь в очередной раз и усердно киваю.

– Конечно, поехали.

– Тебе не дует?

– Нет, всё отлично.

И это без преувеличений.

Мы катаемся еще около часа. Потом, оставив машину в кармане, идем прогуляться вдоль реки. Покупаем в кофейне «Тин-то кофе» многослойный латте мне и эспрессо Гору.

– Хочешь возьмем какой-нибудь десерт?

– Нет, спасибо.

– Ты не сладкоежка?

– По настроению. Больше люблю ягоды и фрукты.

– Я запомню.

Смеюсь, но соглашаюсь.

– Договорились, – и тут же делаю ответный ход. – А сам что предпочитаешь? Наверное, мясо?

– Нет, рыбу.

– Оу, ясно.

– Но вообще, – наклоняется ближе и заговорщически понижает голос. Вытягиваю шею, и вся превращаюсь в слух. – Я обожаю макароны по-флотски.

– Да ладно?!

– Клянусь!

Время летит незаметно. Макеев рассказывает о тренировках и матчах, об их с Мельником проделках на льду, что порой сильно раздражает соперников, а еще о том, что через месяц-полтора ему придется лететь за границу.

Мне кажется, я давно не была настолько беззаботна, так много не смеялась и так не наслаждалась каждой минутой.

Домой возвращаемся в первом часу. Пожелав друг другу спокойной ночи, расходимся с Гором по комнатам. Стянув с себя одежду и оставив только трусики и короткий топ, забираюсь на чистые простыни под легкое, но теплое одеяло и даже мысли не допускаю, что меня накроет очередной кошмар.

Кошмар точно не снится.

Глава 17

– Доброе утро! Сделаешь и на меня чашку?

Оборачиваюсь. Егор стоит в дверном проеме, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к косяку.

Лицо немного сонное. Челка взлохмачена. Зевает.

Похоже, он только-только проснулся.

– Доброе! Это я тебя разбудила?

Еще думала, включать кофемашину или нет. Не утерпела, включила, так как чаю не хотелось от слова совсем. И вот не дала человеку выспаться.

Становится стыдно.

– Извини.

– Перестань, Свет. Я и так разоспался больше обычного. В это время, – скашивает взгляд на электронные часы на духовом шкафу, – всегда уже на ногах. Просто из-за вчерашнего перелета график чутка сбился. И будильник не сработал.

– Уверен? – пытаю его взглядом.

– Честное пионерское, – хохмит в ответ. Большим и указательным пальцами растирает переносицу. – Так что на счет кофе?

– Сделаю, конечно.

– Спасибо! Ты – прелесть. Я в душ на пять минут и вернусь.

Разворачивается, чтобы уйти.

– Гор?! – оттормаживаю его и, как только он оборачивается, уточняю. – Может, тебе что-то посущественней приготовить? Я в холодильнике яйца видела. И со вчера хлеб оставался.

– О-о-о… за это я буду любить тебя еще больше, – расплывается в хитрющей улыбке, и как бы между делом добавляет. – В морозилке, помнится, пачка бекона валялась. Поищешь?

Ой, не могу, шутник! Вроде бы ничего особого не обсуждаем, а настроение на несколько делений вверх прыгает.

– Хорошо, поищу.

Провожаю широкую спину теплым взглядом до тех пор, пока она не исчезает в ванной. И только оставшись одна, принимаюсь за тщательное изучение отданной мне на растерзание кухни.

Сковорода. Масло. Бекон. Хлеб. Яйца. Машина, шебурша ножами, мелет зерна и готовит эспрессо. Накрываю на стол.

– А почему только одна тарелка, Светлячок?

Гор действительно не задерживается. Возникает из-за спины, когда я опускаю на салфетку рядом с тарелкой вилку и нож. Касается ладонями моих боков в области талии, кладет подбородок на плечо. Перегнувшись через меня, разглядывает приготовленное.

– Так я вроде не хочу.

Немного поворачиваю к нему голову?

– Ничего не знаю, будем есть вдвоем, – фыркает и тут же отступает, едва моя спина напрягается.

Нет, то, что он вклинился в мое личное пространство, меня не смутило. Будто на подкорке заложено, что этот человек никогда намеренно не причинит вреда. Но стоило в мыслях мелькнуть образу его старшего брата, который своими руками причинял боль, как тело само собой окаменело.

– Напугал?

Голос Гора теряет легкость, а в воздухе будто предвестники грозы появляются.

– Нет, не ты, – мотаю головой, глядя ему в глаза. Хочу, чтоб не сомневался. – Воспоминания дурные нахлынули.

Макеев медленно выдыхает и касается ладони, на секунду ее задерживая в своей руке.

– Это пройдет, Светлячок.

– Обязательно, – не собираюсь спорить.

После завтрака – Макеев не отстает пока я не стаскиваю с его тарелки одну гренку с парочкой кусочков бекона сверху – он моет посуду, я вытираю. Гонять посудомоечную машину ради тарелки, двух чашек и сковородки – смешно.

– Гор, можно будет воспользоваться твоим ноутбуком? – закидываю удочку, когда заканчиваем. – Хочу проверить, что все вопросы с увольнением в Питере закрыты, и подыскивать что-то уже здесь.

– Конечно. Бери без проблем.

И тут же сам подхватывает тонкий серебристый девайс, лежащий на окне, и ставит передо мной на столе.

– Пароль есть? – уточняю, пока идет загрузка.

– Угу. Двадцать – ноль четыре – двадцать – двадцать.

Вбиваю семь цифр, а на восьмой рука вздрагивает. Я узнаю дату. Двадцатое апреля. Пять лет назад. День аварии.

Непроизвольно сглатываю, но решаю вопросов не задавать.

Может, Гор считает этот день особенным? Он же, можно сказать, второй раз тогда родился?

– Светлячок?

– Да, – отрываюсь от изучения писем на электронной почте.

– По поводу работы… не ищи ее пока, – говорит Макеев, упираясь локтями в стол и наклоняя голову то влево, то вправо. Разминая шею.

– Почему?

– Потому что тебе нужно после болезни восстановиться до конца. И потом лето на дворе! Не заметила? – подмигивает. – Отдохни хотя бы пару недель, прежде чем снова бросаться в бой. Город посмотри. И еще… – берет паузу, но все же договаривает, – пока обещать не буду, рановато, но у меня есть мысли, где тебя можно будет трудоустроить…

Внутри разрастается большой теплый ком.

Какой же он хороший!

– Егор… – тяну, кривя умильную рожицу. Только бы на эмоциях не заплакать. – Ты обо мне так заботишься, будто старший брат. Хотя из нас двоих именно я взрослее.

Глава 18

СВЕТЛАНА

Вторую часть дня, пока Егор отсутствует, провожу на облюбованной террасе. Ноутбук, телефон, сим-карты.

В салоне я не только оформила новый номер, но и восстановила свой старый. Слишком многое на нем завязано. И, прежде чем удалять его окончательно, нужно скопировать и перебросить все настройки, пароли и данные.

Справившись с задачей, захожу через приложение в личный кабинет оператора и отключаю номер. Навсегда.

Вот и всё. Больше он мне не принадлежит.

А значит, еще один шажочек в новую жизнь сделан.

Дальше около часа зависаю в ноутбуке. Вспоминаю, какие мои приложения остались в открытом доступе на компьютере в квартире Евгения. Везде перелогиниваюсь. Не хочу, чтобы Макеев-старший имел даже малейшую возможность со мной связаться.

Почту, которой пользуюсь больше десяти лет удалять жалко до слёз, поэтому просто меняю пароли и вношу все лишние электронные адреса в черный список. Если не поможет, буду думать что-то еще. А пока переключаюсь на облачное хранилище.

Мы пользовались с Евгением им напополам. За два года там скопились и его, и мои документы. Копирую все файлы, что имеют ко мне отношение, остальные пропускаю. Быть сволочью – прерогатива Жени. Не моя. А дальше около часа трачу на то, чтобы отсортировать и безжалостно удалить все фотографии и видеоролики, на которых есть моё лицо.

Ни одного маломальского снимка не пропускаю. Стираю себя подчистую.

Чуть меньше двадцати гигабайтов исчезают бесследно. Часть жизни. Часть истории. Часть меня, к которой уже не будет возврата.

Обидно ли мне?

Безумно.

Но я не позволяю себе сомневаться.

Это всего лишь бездушные картинки.

Евгений Макеев уничтожил во мне намного более ценное.

Не позволяя себе расклеиться, переключаюсь на другую тему. Ныряю на интернет-платформы и изучаю информацию о сдаче жилья. Разглядываю варианты, штудирую рынок и вместе с тем городскую застройку.

Стоимость с ремонтом. Стоимость без ремонта. Районы, где дешевле. Районы, где дороже. Почему?

Хочется понимать порядок цен и закономерность.

Нет, пока снимать я не планирую. Егор убедил меня не торопиться от него съезжать, и я даже согласилась, но мне становится значительно легче, когда, сравнив несколько десятков предложений, я убеждаюсь в главном: даже если аренда будет включать в себя комиссионные агенту и первый взнос, я со своими финансовыми возможностями смогу оставаться на плаву минимум пару месяцев.

Шумно выдохнув и стерев воображаемый пот со лба, закрываю ноутбук и топаю в спальню разбирать обновки. Много вещей я себе не набирала, но все равно несколько довольно увесистых пакетов почему-то получилось…

Егор возвращается около девяти. В тот момент, когда я, выключив духовку, решаю снова пойти посидеть на террасу.

– Привет, Светлячок.

Голос мягкий, но обмануться он не позволяет. Или это я шестым чувством улавливаю, что у Макеева что-то произошло?

– Привет, Гор. Как дела?

– Тренировка – штатно, – отвечает он, стягивая кроссовки.

– Но ты расстроен.

Отмечаю не только это, но и влажные волосы. Выходит, он так спешил домой, что сорвался сразу после душа, не задержавшись даже, чтобы пообщаться с командой.

– Мне звонил Жека.

Вот оно что?!

В живот словно фантомный кулак врезается. Боль, что недавно терзала тело, вновь дает о себе знать. Внутренности в тугой узел закручиваются.

Делаю судорожный вдох и обхватываю себя руками.

– Он уже вернулся в Питер, да?

– Вернулся.

– Меня ищет?

– Верно.

– Но п-почему у тебя сразу? Как догадался?

С каждым новым вопросом мой голос проседает все сильнее, а взгляд Гора делается тяжелее и тверже.

– Потому что это логично, – отвечает он.

Хмурюсь, не улавливая связи.

– Логично?

– Ну, конечно, Света. Ты из квартиры пропала, но дверь не была взломана. Сама подумай, у кого, кроме него, еще были ключи?

– У т-тебя… – ахаю. – Ты же к нам приходил и сам открывал запоры.

– Верно. Жека, когда свою квартиру купил, один ключ мне сразу отдал. И еще один оставил у родителей.

– Господи! Он в бешенстве, да? Орал на тебя?

– Ты же его знаешь, Светлячок… – улыбается, хотя веселого тут ничего нет. Особенно, когда добавляет. – Ты должна другое знать. Евгений взял билет на десять вечера, в обед он будет уже здесь.

– Ясно, – киваю и в панике обхватываю шею. Озираюсь по сторонам. – У меня вся ночь впереди. Зря я, конечно, вещи разложила. Пойду собирать.

– Зачем, Свет?

Гор ловит меня за запястье, когда я, развернувшись на пятках, уже собираюсь нестись в спальню.