Я не твоя зайка

Пролог.

Сука. Как она может. Еще плачет так искренне, пока стоит возле моей тачки, а я вещи из подъезда выношу. На разрыв прям. С настоящими слезами. Еще немного и ведь надавит на жалость. А что с ней блядь делать, с такой вруньей. Нахуй мне ее нагулянный ребенок и она, которая в любой момент не только предать сможет, но и настроить меня против братьев собственных. Да, они не редко надо мной шутили, но никогда не подставляли. Да я всем им обязан! Они никогда меня не обманывали, в отличие от нее.

— Хватит ныть.

— Наиль…

— Ну что ты хочешь? Хочешь, чтобы я тебя в любовницы взял? Трахаться нам классно. Тебя это устроит? — я даже загораюсь этой идеей. Поселить ее где-нибудь в деревне под охранной и приезжать иногда пар сбрасывать, а там пусть делает со своим спиногрызом все, что хочет.

— Нет! Не хочу быть любовницей. Наиль, это твой ребенок.

— Тебе самой не надоело унижаться?

— Надоело, но это же правда…

— Твоя правда, которую легко опровергнул тест. Короче, Крис, тут ноут, вещи твои. Ты потом пришли адрес, где устроилась ну или, если дома будешь. Я остальное пришлю, — ее поднимающийся вой отдается стуком сердца. Но все правильно. Она должна понимать, что не пройдет ее обман. Пусть к настоящему отцу ребенка идет. – И еще.

Достаю из кошелька деньги и сую ей в карман сумки.

— Ты же сама говорила, что пришла ко мне из-за денег. Тут должно хватить на первое время.

— Да причем тут деньги – то. Я же люблю тебя.

— А я тебя нет, — отрубаю, чтобы прекратить это нытье. Она что думает, из-за отличного секса я буду портить себе жизнь и отношения с братьями.

Она наконец последний раз шмыгает и кивает. Поднимает мокрые от слез глаза. Такая сейчас красивая, что сердце по— дурацки сжимается, словно мы снова как два идиота смотрим «Хатико».

— У тебя есть с собой тест? – вдруг говорит она так спокойно, что замираю. Словно не ревела и не умоляла тут.

— Результаты?

— Ну да!

— В машине.

— Отдай мне, пожалуйста. Если тебе не сложно выполнить для меня последнюю просьбу конечно, — улыбается она сквозь слезы, и эта грустная улыбка отдается пульсом в висках. Кажется, что я по хрупкому льду хожу и вот-вот провалюсь. Дурацкое ощущение, не поддающееся логике.

— Не вопрос. Копию мне в клинике сделают.

— Ну да, — пожимает она плечами, а мне страшно становится, по спине страх ползет. Достаю тест с переднего сидения. Помятый немного, но все же. – Спасибо.

— А тебе он зачем? — ну интересно же. Она вроде больше не ноет. В башке такой вакуум, словно меня кинули в комнату без окон и дверей и не сказали, где выход. Нет выхода.

— Ну… Хочу сохранить доказательство, что к моему ребенку никто из вашей семьи не имеет никакого отношения. Будь счастлив с Нелли или как там ее. Она наверняка родит тебе твоих детей

Глава 1.

Кристина

Вот зря мы сюда приехали сегодня. И не повеселились толком, не потанцевали. Теперь и Лизка потерялась. Вот где ее в этой толпе искать? О, хахаль ее. Бандит, тоже мне.

— Эй, ты! Ну и где Лиза? - тоже мне лучшая подружка

— Ее жених домой повез, ты прощелкала.

— Ну капец! Мы вообще – то в таких местах не разделяемся, — упираю руки в бока, сверля этого придурка, но при этом взгляд в сторону бросаю. На меня смотрит высокий парень из тех, кто постоянно тусуется по таким клубам. Мятая рубашка, трехдневная щетина и развязный взгляд. В общем, такое себе. И чего вот пялится?

— Не мои проблемы, — отвечает хахаль Лизы и отворачивается, сосредоточившись на подошедшей официантке.

Ну да, конечно, — беру телефон, пытаюсь до Лизы дозвониться. Абонент не абонент.

А теперь мне нужно мало того, что самой добираться до дома, так еще и за Лизу беспокоиться. Пока я возмущенно жду от хахаля подруги хоть какой – то вразумительный ответ, меня отвлекает голос.

— Пошли, пончик, домой тебя отвезу, — я вроде как умом понимаю, кто говорит, только вот отвечать не хочу.

— Слышишь?

— Слышу, только вот, если хочешь ко мне обратиться, то обращайся по имени, — продолжаю щелкать в телефон, а он его вдруг отбирает.

— Эй!

— Так я имени твоего не знаю.

— Прежде, чем подвозить девушку, можно было имя спросить. И вообще, отдай телефон, я сама доберусь, — хочу достать, подрыгиваю. Раз, другой. Да что ж он такой высокий! И тут замечаю, что он с усмешкой пялится на то, как у меня грудь в полете дрыгается. Придурок!

Бью ему кулаком в живот, так что он ахает. Я забираю выпавший из рук телефон и смываюсь к выходу.

— Да стой ты, — уже в гардеробе ловит меня этот псих. – Забыла.

Сумочка, точно.

— Спасибо и пока.

— Да не нуди. Сказал, довезу — значит довезу.

— И почему я должна с тобой ехать? Может ты меня изнасилуешь?

— Да не смеши меня. Я другой тип девушек люблю. – смотрит парень мне в глаза, но взгляд то и дело в декольте съезжает. Ладно, в конце концов перцовый баллончик у меня с собой.

Одеваюсь, забираю у него сумку и на выход иду. Чувствую на талии, или там, где она должна быть, руку. Тут же отпрыгиваю.

— Не противоречь сам себе.

— Так я что, я ничего. Просто вежливость.

— Ага, — глаза закатываю. Ну что за странный тип. Говорит одно, делает другое. А что у него там в мыслях, даже думать не хочется.

— Наиль! Наиль! – врывается в тишину ночи зов, и мой провожатый буквально дергает меня и почти тащит.

— Эй! Куда!

— Давай живее, – почти толкает он меня на переднее сидение, садится сам и почти с места стартует.

— Ну и что это было?

— Мой старший брат. Вернее, один из старших.

— А бежать то зачем было?

— Ну вот мы бы встретились, болтать бы начали, а ты бы домой попала только под утро.

— Ну допустим, я тебе поверю, — хотя мне кажется, он просто боялся, что его со мной увидят. Ну конечно, такой красавец и с такой толстушкой. Кому такая слава нужна.

— А чего бы не поверить. Замерзла? — он включает печку, тыкает радио, заливая пространство дорогого салона мелодией Нашего радио. Я отворачиваюсь к окну, чувствуя, как по телу бегут мурашки. Просто у меня тоже это радио на постоянке звучит, и невероятно приятно встретить человека, который так же, как и ты, слушает рок — музыку. Даже подпевает, слова знает к песням Арии. Я невольно запеваю с ним.

- Штиль. Сходим с ума. Жара. Пахнет черной смолой. Смерть. Одному лишь нужна. И мы. Мы вернемся домой.

- Что нас ждет. Море храниииит молчание. Жажда жить сушит сердца до днааааа.

Он наклоняется, орет мне почти в ухо. За что конечно же получает в плечо. Твердое, сильное плечо. Явно чем – то тренированное.

— Значит ты Наиль?

— Ну.

— Дурацкое имя.

— Ты свое так и не назвала.

— Кристина.

— Кристина рваная ва…штанина

— Фу!

— Прости, вырвалось. – смеется он. – Кристина, дай вазелина.

— Наиль, в жопе фитиль. Тебе вообще сколько лет?

— Двадцать пять, а тебе?

— Двадцать. Вот правду говорят, женщины раньше взрослеют.

— Ага. Стареют тоже раньше. А чего у тебя на телефоне за заставка? Игры престолов?

— Они самые? Смотришь? — не знаю почему, но мне очень хочется, чтобы смотрел. В школе, когда сериал только вышел, большинство парней только фыркало на этот сериал, а тут такой парень. Где он и где мои тупые одноклассники.

— Конечно. Третий сезон жду, уже всю сеть издрочил из-за спойлеров.

— И как? Есть?

— Ага, говорят Бран станет королем семи королевств.

— Да гонишь. Дайнерис должна стать.

— А ты книги читала?

— Так они не дописаны. И стиль такой, что глаза сломаешь.

— А что нравится читать?

— Кинга.

— Так сейчас в кинотеатрах идет «Темная башня». Переснятая.

— Да, знаааю. Все собираюсь сходить. Да учеба сжирает все время.

— А пока она сжирает все время, ты сжираешь еду.

— У тебя какие – то проблемы с людьми с лишним весом? – тут же напрягаюсь я. Ну что за дебил. Нормально же общались.

— У меня вообще нет никаких проблем. Просто ты себе так парня никогда не найдешь.

— А кто сказал, что мне нужен парень? Что? Как Лиза потом бегать и слезы лить? Или как мама под каждого второго мудака ложиться? – вот чего я несу? А главное, зачем?

— То есть тебя все устраивает?

— Более чем. И скоро мы приедем?

— А куда ты торопишься?

— Боюсь тебе кресло продавить, — огрызаюсь я. Вот никогда вроде не реагировала на подколы по поводу веса лишнего, забила на это. Мне в своей броне комфортнее. А теперь, из-за одного замечания готова разреветься.

— Да не дуйся. Зато у тебя сиськи классные, — он вдруг трогает меня, а я застываю. Не сразу руку его откидываю, просто пытаюсь разобраться в том, что ощутила, когда его тяжелые, длинные пальцы сжали левое полушарие.

Глава 2.

Я не хотела отвечать. Вот вообще.

Но не зайти на его страницу я не могла.

А там было, на что посмотреть.

Наиль явно любил себя и бесконечно любил внимание. И конечно частенько выкладывал фото, обнаженным по пояс. Мне бы мимо пролистать фото, а я приближаю, рассматривая рельефное тело и несколько татуировок на руках и шее.

Тут же переключаю.

Даже мысль, что я смогу дружить с таким нарциссом, глупая и бессмысленная. Ну вот, где он, со своим идеальным, подкаченным телом и, где я? Бросаю взгляд на свое отражение в зеркальной дверце своего шкафа.

Выпрямляю спину, отчего сразу и грудь больше, и живота почти не видно. А если втянуть вот так. Посильнее. А если еще и не есть на ночь пару недель.

Так. Это я че? Из-за этого нарцисса буду менять свои принципы? И вообще, зачем он предложил меня подвезти? Так и тянет спросить, тем более, что он уже прислал два крутых трека в обработке, прикольный мем и видео, судя по всему с какого – то концерта. Это местная питерская группа. Играют хорошо, но редко. Делают крутые аранжировки и вообще ласкают слух.

Ладно, если он еще что – то напишет, то я, пожалуй, отвечу, но он больше ничего не присылает. А у меня рука не поднимается, но я все равно выбираю любимую мелодию из своего плэйлиста и отправляю ему.

«Клевая. Чего не спишь? Думаешь обо мне?»

«Учитывая, что я с тобой и общаюсь, то конечно я думаю о тебе.»

«А что у тебя за арты на стене?»

По телу разливается приятное тепло. Я даже на спину переворачиваюсь, закусив губу от удовольствия. Ему нравится? Или он из вежливости?

«Да так, балуюсь на досуге.»

«Это ты сделала? Охеренно! Ты на кого учишься, зайчонок?»

«На веб-дизайнера. А ты на кого учился?»

«На программиста. Согласись, мы созданы друг для друга»

Закрываю глаза, пытаясь унять зачастившее сердце. Вот как легко парни такие вещи говорят. Случайно? Или специально.

Я ничего не отвечаю. Продолжаю просматривать его страницу, места, где он отдыхал, офис, где он работает. Там очень ярко, и судя по одежде, неформально. Да, пожалуй, когда я отучусь, я бы хотела работать в подобном месте.

Мы еще полчаса общаемся ни о чем, а потом я понимаю, что ему кто – то написал или позвонил, потому что мое последнее сообщение осталось непрочитанным, причем сам он не ушел в оффлайн. Я жду еще минут пятнадцать, но понимаю, что это глупо. Такой как Наиль Кадыров явно нашел более интересное занятие, чем обсуждение последней серии Гриффинов.

Я ложусь вроде спать, а сердце все равно стучит как бешеное, не говоря о мыслях, которые так и крутятся ураганом вокруг одного очень привлекательного объекта. В его друзьях более тысячи девушек. И я не удивлюсь, если с большинством из них он переспал.

Спать все равно не получается, и я дорисовываю его портрет. Он получается таким, каким я его впервые увидела. Дерзким, наглым, смешливым. Ладно, можно, пожалуй, признаться себе, что он мне нравится. Как человек. Ну и как объект для творчества он тоже не плох. Главное, чтобы фантазии не уводили меня дальше, туда, где он не только жадно смотрит на мою грудь, но и просит ее показать.

Утром я просыпаюсь разбитой. Радует, что воскресенье и можно валяться до полудня. Но я все равно несколько раз просыпаюсь и смотрю вк. Мое сообщение Наилю так и не прочитано. В сети был в четыре утра. Почему — то я даже могу предположить, как было дело. Он скорее всего общался со мной, пока ему не написала какая – нить симпатичная цыпочка, а потом поехал с ней трахаться. Да уж, какие тут могут быть зайки, когда там киски ждут не дождутся.

Я уже собралась даже заблокировать его, как вдруг приходит сообщение. От него. Я даже открывать боюсь. Холодный пот по спине стекает. Так и хочется написать: «Натрахался?»

Любопытство побеждает, и я открываю сообщение, читая простое и банальное:

«Доброе утро, зайка. Что тебе снилось?».

Банальное, да, но кровь к щекам прилила прилично, тем более, что снилось мне, как я глажу мужское тело. Ужас, я такое писать точно не буду.

«Вообще — то день уже.»

«И я тебе скажу, он отличный. Смотри, что вчера смог урвать?»

Он показывает фото диска с компьютерной игрой на фоне своего голого торса. Можно сказать, двойной удар. Тройной, ведь получается он вчера не с девушкой был, а игру добывал.

Мое настроение поднимается до невероятной отметки, а улыбка сама растягивает губы, не говоря уже о бабочках, которые жалят внизу живота.

«Нравится?»

«Что именно? Твой торс или игра?

«Предлагаю комбо. Дам тебе и прессак свой потрогать или сыграть в эту прелесть, если…

«Хм, интрига»

«Если дашь потрогать титьки.»

Мне бы возмутиться, а внутри только волнение, смущение, ощущение щекотки в этой самой груди.

«По-дружески?» — не могу не узнать, вставляя смеющийся смайлик.

«Конечно. Скажи, где тебя забрать, зайчонок, и я буду там»

Это не свидание. Мы просто сыграем в игру и потрогаем друг друга. В конце концов нужно же убедиться, что наши красавицы из клубов получают натуральный продукт.

«Это не свидание».

«Конечно. Ты мне вообще не нравишься. Только твои сиськи»

Наверное, если бы не смеющийся смайлик с рожками, я бы обиделась. А так…

«Ты мне тоже. Только твои кубики».

«Кстати, можешь построить из них башенку.»

Я хохочу, потому что понимаю, о чем он. Про член же, да?

«Боюсь, твоя башенка свалится, потому что я тебе не нравлюсь»

Он посылает мне хохочущий смайлик снова, и я улыбаюсь. Блин, ему точно двадцать пять? Ведет себя как подросток.

«До вечера, зайка»

«До вечера, серый волк».

От волнения я почти танцую по комнате. Ищу, что надеть. Например, вот этот лифчик, который покупала себе, черт знает, когда, с Лизкой. Она все надеется, что я найду себе парня, но мой максимум— это лучший друг с кубиками и башенкой, в которую мне разрешат поиграть. Даже смешно. Хочется ей позвонить, все рассказать, а потом я убираю телефон, потому что может ничего не получится. А меньше всего я жду от Лизы жалости.

Глава 3.

Наевшись до отвала, я наконец сажусь в такси и еду домой. Дома первым делом блокирую Наиля в социальной сети. Наверняка у него завтра найдется объяснение, скорее всего очень правдоподобное. Но меньше всего я хочу верить. Потому что понимаю, что слишком сильно ждала этой встречи. Слишком сильно хотела его увидеть, пообщаться, увидеть его улыбку. Последний раз зашла на его страницу, последний раз посмотрела на его лицо, темные глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Только после этого безжалостно почистила истории браузера. А еще заблокировала возможность писать мне не только с чужих аккаунтов, но и звонить и писать с незнакомых номеров.

Ничего-ничего, это просто наваждение, чертов синдром собаки, когда тебя наконец погладили вместо пинка.

Ложусь спать с четкой уверенностью, что мне это не нужно. Никакой дружбы, ни тем более, чтобы кто – то трогал мои титьки. Я стану ведущим рекламщиком и буду жить в окружении двух котов. Не буду париться насчет прически, макияжа, не буду привлекать внимание мужчин. Потому что мужчины причиняют боль. Давно ведь это поняла, непонятно зачем на этого Кадырова повелась. Он еще и нерусский. Вот зачем мне это? Чего не хватает? Все есть. Учеба, хобби, подруга, которая тоже на меня похоже забила. Но для нас это нормально, не созваниваться месяцами, а потом рассказать друг другу все, что накипело. Скажу ли я ей о Наиле? Да, скажу, что подвез и хватит.

Ночью слышу, как шумит дверной замок, тут же слетаю с кровати, чтобы закрыть дверь на щеколду. Я установила ее сама, на сэкономленные деньги, потому что было много раз, как пьяный дружок мамы врывался в спальню. В том состоянии ему было бы все равно, что я далеко не такая стройная, как мама.

Включаю наушники и накрываюсь с головой.

Завтра утром и следа не останется, что в квартире был чужой мужик, но мне все равно противно, что мама таскает сюда своих бесконечных любовников. Неужели даже из-за уважения к почившему отцу не может делать это в другом месте.

Утром плетусь на кухню и застываю в ступоре, замечая полуобнаженного мужика. Он делает себе кофе, так, словно каждый день этим здесь занимается. Замечает меня в отражении кухонного гарнитура.

— Привет. Ты кто?

Охренеть.

— Ну я как бы тут живу, а ты кто?

— Я Виктор. Ты дочь Миланики?

— Да.

— Далеко яблочко упало. Кофе будешь?

— А это у мужиков манера такая, сначала оскорблять, а потом кофе предлагать?

— Ну вообще – то это был комплимент. Кофе то будешь?

Псих какой – то.

— Нет, не буду. Подожду, когда вы уйдете.

Я закрываюсь в своей комнате и обнимаю себя за плечи. Раньше мать себе такого не позволяла, а тут оставила на ночь, еще и на кухню отправила. Ладно, пофиг, позавтракаю в институте. Одеваюсь и уже хочу уйти, когда на пороге появляется этот мужик, уже полностью одетый.

— Тебя подвезти?

— Благо метро работает исправно. Всего недоброго, — подхватываю свои ботинки и выйти тороплюсь. Уже закрывая дверь, слышу.

— Забавная у тебя дочурка.

— Хамка. Когда ты снова сможешь прийти?

— Когда жена уедет. Пока, Мил, на телефоне.

Господи, он еще и женат, какая же это гадость. Спускаюсь по лестнице, по пути в метро, беру кофе и булочку. Проверяю, все ли взяла для сдачи курсовой. В институте уже распечатываю все. Включая картинки.

— Ого, а это кто? – Глеб рядом, забирает рисунок Наиля. Блин, думала, что удалила.

— Никто, отдай. Хотя, можешь себе забрать.

— Блин, он мне кого – то напоминает.

— Во сне видел?

— Не нуди. Сама будешь выступать?

— Может лучше ты?

— Глеб, Крис, привет, — проходим мы мимо однокурсников. У нас в группе как – то повелось, что все тусят, собираются, я даже слышала про вписки. Но я больше настроена на учебу. Да и вижу, что большинство не учиться пришли, а тусить. Тем более, профессия у нас вроде как креативная и никто не задумывается, что если прогуливать лекции, то на одном таланте все равно далеко не уедешь. Хотя может просто дело в том, что я могу вылететь с бюджета за неуды, а им все равно, они все на коммерции.

Проходит три пары, после чего мы с Глебом идем в столовую, где я плотно обедаю. И котлетку возьму, и пюрешку, а еще салатик и на десерт большой сытный пирог.

— Что, диета закончилась? – смеется Глеб, на подносе которого не меньше моего. Но он то парень, пусть и задрот тот еще.

— А ты, что следишь за моим питанием?

— Да мне пофиг, просто глупо садиться на диету на один день.

— А ты у нас диетолог? Есть результаты?

— Зануда ты, Крис. Может я о тебе волнуюсь. Вот не встретим никого до 30 лет, то женюсь на тебе.

— То есть, ты хочешь сказать, если тебе до 30 никто не даст.

— Ну или так, — пожимает он плечами. – А тебе думаешь даст?

— Пф. Поверь, на пышек гораздо больше желающих, чем на задротов.

— А Илон Макс?

— Задротов без собственной космической станции.

Мы смеемся, едим, а потом всей студенческой гурьбой отправляемся в нужную аудиторию. Немного волнуюсь. Не очень люблю привлекать внимание. Поэтому никогда не надеваю яркое, никогда не крашусь, никогда не опаздываю.

Мы рассаживаемся по местам, достаем ноуты, я также проверяю флешку, чтобы нигде не косячить, когда входит наш преподаватель. Петр Сергеевич. И это вам не обычный старик с бородой. Она у него косичкой заплетена, а если бы увидели его работы в сети, то просто ахнули от восторга. Он является ведущим креативным рекламщиком России. Я очень хотела учиться именно у него.

— Знаю-знаю, шпана, что вы подготовили предварительную защиту курсовых, ну Кристина точно подготовила, а остальные хотя бы расскажут о выбранных темах. Ну капец. Опять я заучка. Неужели никто больше не делал?

— Ну так, а чем ей еще заниматься, личной жизни то у нее нет, — смеется кто – то на задней парте.

— Поговорим об этом лет через десять, когда тебя твоя личная жизнь бросит беременной, а меня будет кормить успешная работа в рекламной компании.

Глава 4.

Обида. Жгучая. Больнючая. Поднимающаяся из груди к самому горлу и вызывающая слезы. Каким — то неимоверным усилием я давлю в себе это все, чтобы продолжить говорить. Говорить, несмотря ни на что, громко. Четко. По делу. Мы с Глебом рассказываем про все этапы создания и оформления сайта, который теперь пестрит яркими картинками и слайдами с призывами купить униформу. Тут даже есть страница с отзывами, где гипотетический покупатель расписывает все преимущества ткани, которой не страшны ни холод, ни зной. Народ в аудитории веселится, а я периодически чувствую жжение на своей коже смотрит? Ну понятно, зачем, я же доклад читаю. А иначе зачем ему вообще на меня смотреть. Уже мыслями там, как в двадцать пять можно оказаться владельцем it- компании, и что к нему в будущем идти никак нельзя. Хотяяяя, если похудеть, прийти, влюбить, утереть нос…

— Усольцева, а портрет Наиля Ахметовича тебе зачем? Влюбилась? – слышу голос Вершининой и не сразу понимаю, о чем речь. Но уже поздно, и все смеются. А у меня внутри все от стыда горит. Чеерт, я же распечатала, как могла не догадаться из файла удалить. Как он вообще попал в рабочую папку. То же мне профессионал.

— А это, — нужно что – то быстро придумать. Даже Наиль уже напрямую на меня смотрит, удивленно. Поражено. Хотя нет. С насмешкой.

Я чувствую себя так, словно меня догола раздели и теперь смеются над складками жира. И пусть складок никаких нет, но все равно до боли неприятно. Словно все чувства и мысли рентгеном просветили.

Это все доли секунд, но кажется, я уже несколько раз сварилась в этом котле стыда и ужаса.

— А это наш самый лучший клиент, который успешно и уже много лет покупает для своей компании форму для своих уборщиков…

— И охранников, — подхватывает вдруг Наиль и встает, идет ко мне и встает рядом. Все нервные окончания накаливаются добела, а сама я даже пошевелиться не могу. Словно через стекло слушаю его горячую речь.

— Нет ни одной компании в Питере, да даже во всей России, где были бы более довольные своей формой сотрудники. Фирма, — он оборачивается, чтобы прочитать название выдуманного сайта. При этот вся аудитория смеется до колик. Глеб тоже, хотя по идее должен поддержать обманный маневр. – «Тех про» успешно и много лет делает наших сотрудников счастливыми. Так что ребятня, вскоре и каждый из вас может оказаться и на месте охранника, и на месте разносчика почты и воды, и даже на месте уборщиков. Тут самое главное не делать доклады как Усольцева и пропускать пары. И тогда место в нашей фирме вам обеспеченно.

Если секунду назад все смеялись, то теперь напряглись. Потому что шутки шутками, а на самом деле люди с высшим образованием, но ничего не понимающие в своей профессии, успеха добиться тут не смогут.

— А секретаршей меня возьмете? — не может не вставить свои пять копеек Вершинина, махнув своими длинными ресницами.

— Секретарша у меня женщина за пятьдесят, строгая и властная. Так что тебе осталось совсем немного подождать, когда ты сможешь стать такой же.

Она дует губы, но Наилю подмигивает, а я в очередной раз понимаю, что мне даже такой классной и креативной никогда не стать в жизни такого мужчины единственной.

Я говорю несколько заключительных слов, после чего сдаю печатный вариант Петру Сергеевичу, а сама тяну Глеба за парту.

— Ты прям круто придумала.

— Если бы он не поддержал, каждый бы думал, что я влюбилась в этого придурка.

— А ты не влюбилась?

— Ага-ага, а вчера ждала его на свидание, поэтому не ела.

Глеб сначала хмурится, а потом до него доходит, что я шучу, и он смеется.

«— Усольцева, Рамин, задержитесь», — говорит Петр Сергеевич, и мы перестаем смеяться, смотрим на него и на Наиля, что стоит рядом с ним. – Остальные могут быть свободны.

Все торопятся уйти, и только Вершинина идет медленно, плавно, не забывая смотреть прямо на Наиля. Господи, мне бы такую наглость, я бы со своими мозгами горы бы свернула.

— Господи, ребят, давно я так не смеялся. А видел, Наиль, как все напряглись, когда ты им работу уборщиков предложил. Шутить ты мастер.

— А чего шутить, не будут учиться, будут убираться за теми, кто умеет

думать. Отличный проект, кстати, — он поворачивает голову. Мы с Глебом как солдатики киваем.

— Спасибо.

— Да что вы как неживые. Когда – то Наиль был на вашем месте. Тоже лучший студент, тоже всем всегда чего – то доказывал.

— Хорош, Сергеевич, — затыкает преподавателя Наиль, а вот мне интересно. Может Кадыров и сейчас такой? Все пытающийся кому – то что – то доказать. – У тебя кстати осталась та бутылка виски. Хочу немного потрепать твою коллекцию.

— Учитывая, что большую часть коллекции пополнил ты, можешь трепать, сколько влезет. Может и ребят с собой возьмем. Отметить, так сказать, их очередной автомат.

— Я не против.

— Я тоже, — поднимается Глеб. Они втроем идут к двери, а я собираю ноутбук, но слишком долго. Пить с ними я не буду. Так что просто надо где – то потеряться.

Иду только, когда в аудитории никого не остается, шагаю на негнущихся ногах. Кажется, что я вместо тигра в цирке пролетела все горящие кольца и теперь могу наконец отдохнуть. Это же надо так. Такая случайность. И прям сегодня.

— Неужели вселенная проверяет меня на прочность.

— И на находчивость. – появляется в проеме Наиль, не давая мне выйти. Теперь я смотрю на его руку, покрытую темной порослью. В теории и грудь у него должна быть такая же. И кубики? И Башня?

— Что?

— Уже влюбилась?

Я тут же поднимаю глаза, смотря в красивое насмешливое лицо.

— Нет конечно.

— Я бы тебе поверил, если бы на слайде было лицо твоего Глеба, а не мое. Отличный, кстати, портрет. Просто шикарный.

— Я же художник, у тебя красивая фактура. У меня таких портретов много. Каждый раз знакомлюсь с парнем и рисую его, — вру безбожно, но Наиль верит.

— Ну понятно. А мой просто был последний.

— Бинго. Пропусти, мне идти надо.

Глава 5.

— Ну что ты застыла? Раздевайся.

Пф.

— Ты хотел потрогать сиськи, трогай. Раздеваться то зачем?

— Я имел ввиду голые.

— А тут извини, уточнять надо было, — развожу руками, а он усмехается, пожимает плечом и надвигается. Неумолимо. Прямо на меня. А мне вдруг страшно становится. Он ведь офигенный. Красивый. Умный. А еще у меня от него мурашки там, где быть не должны. А если он меня коснется? А если он меня поцелует? Я и так еле в себя пришла после той встречи, что не состоялась. А теперь что? Влюблюсь? Буду испытывать вечные мучения?

Мысли вихрем в голове проносятся, а он уже так близко. Я кажется могу разглядеть каждую линию его коричневого зрачка, каждую пору его чуть смугловатой кожи. Он уже тянет руки прямо к моей груди, а я трушу.

Приседаю резко, неожиданно для самой себя и проползаю у него между ног, глупо застреваю, под его хохот. Дергаю корпусом вперед, так что он валится на пол.

— Кристина!

Я уже на ногах, пока он на полу. Но успевает вскочить до того, как я тяну на себя ручку.

— Трусливый зайчонок.

— Не трогай меня! — отпихиваю его грудь.

— Ну вот, ты меня тронула, а я тебя? Ну чтобы все честно… — его сильные пальцы обхватывают мою грудь, не давая мне даже с места сдвинуться.

Я на рефлексах замахиваюсь, но он быстрее. Уворачивается, руки отпускает, а я понять не могу, что чувствую. В голове такой сумбур. А вся эта возня выглядит как угодно, только не романтично.

— Наиль, — шепчу, почти со слезами на глазах, так что он напрягается всем телом, а пальцы на моей груди превращаются в стальные капканы, причиняющие боль. – Отпусти меня. Просто отпусти. Я не хочу этих игр. Я слишком для них слабая.

Он отпускает меня резко, а у меня ощущения, словно с меня одеяло с утра содрали. Теперь зябко и обидно. Желание попросить вернуть его руки крайне противоестественно, но оно есть, и я просто глушу его в себе.

— Не было бы никаких игр, не помести ты меня в черный список. А вчера меня отец с братьями позвали. Им я отказать не мог.

Врет. Но как красиво врет. Аж верить хочется.

Достаю телефон из кармана и под его пронизывающим, тяжелым взглядом снимаю блокировки во всех социальных сетях.

— Ну вот и умница. Вечером позвоню.

— Ага, — только я трубку не возьму. Хочу уйти, поскорее, чтобы не умолять прикоснуться и к его кубикам, и к его губам. Меня всю ломает, я чувствую, как близка к падению в эту яму полной зависимости от человека. А я понимаю, что нет ничего хуже. Потому что Наиль не тот, кто будет со мной всегда. А если и будет, то как друг, а вряд ли меня долго это будет устраивать.

— Кристина, — его горячая руки ложится на мой локоть, и я тут же жалею, что одела футболку, а не водолазку. – Шикарная презентация сайта.

Эта похвала растапливает тот последний кусочек льда, который был в моей обиженной душе. Ну вот как у него это получается. Я уже улыбаюсь, но все равно выдергиваю руку и открываю дверь, не давая себе и шанса на раздумья. Я буду общаться с ним по сети, близко мне подходить к нему нельзя.

В коридоре замечаю Глеба, который идет ко мне.

— Ты куда пропала?

— Да, забыла кое – что в аудитории, — тяну его дальше за угол, но Наиль выходит раньше и Глеб его замечает.

— А вы чего там… Он тебе работу предлагал?

— Эм… Попросил свой портрет.

— А, ну ясно, — смеется Глеб, а то я уж подумал, что ты ему понравилась.

— Не поняла, — торможу на лестнице и поворачиваюсь к нему. – Я не могу ему понравится?

— Ну… Кристин. Ты же реалист. Вы просто в разных весовых категориях. Да ты не смотри так. Ну нафига тебе это. Он же заложник стандартов, ты будешь вечно к нему стремиться и потеряешь свою личность.

— А ты у нас знаток стандартов.

— Я просто такой же нестандартный, как и ты. И, по-моему, клёво не зависеть от чужого мнения.

— Ну может быть. Ладно, Глеб, пока.

— Ты не обиделась? – кричит он мне вслед, а я головой качаю. Нет, не обиделась. Скорее в очередной раз сняла розовые очки, которые так сильно хочет мне надеть моя влюбленность в Наиля. Хочется верить, что я по-настоящему ему понравилась. А не потому что ему вдруг стало скучно с его сушеными, размалеванными воблами, которые так часто мелькали на его фотографиях в сети.

Наиль действительно позвонил вечером. Я не стала брать трубку, просто понимая, что даже его голос слышать для меня будет губительным. Отправила сообщение, что занята и могу только писать.

***

Так мы и общались около недели. И с каждым днем не отвечать на его звонки мне становилось все тяжелее. Еще хуже было прогуливать пары. Он ведь мог появиться на любой из них и от мысли, что я снова могу его увидеть, все внутри сжималось. Но это ведь не могло продолжаться вечно. Еще одна неделя прогулов и в деканате начнут задавать вопросы. А я знаю, как минимум трех человек, которые ждут, что меня отчислят, чтобы сесть на мое нагретое местечко. Кстати, Глеб один из них. Но пока вроде подставить меня не пытался, в отличие от Вершининой, которая отметила все мои прогулы.

Я узнаю об этом в пятницу, когда все – таки решаюсь появиться в вузе. Приходится сослаться на отравление. И пока мой кредит доверия высок, мне можно не беспокоиться.

— Отмазалась? – Вершинина ждет у Деканата, подпиливая свои острые ногти.

— Ну даже если бы и нет, вряд ли меня бы отчислили. К тому же ты планировала вроде как замуж выгодно выйти, зачем тебе бюджетное место?

— Планировала. За Кадырова. Так что можешь больше не рисовать его портреты.

Я напряглась конечно, но алиби у меня есть, так что волноваться не о чем. Только разборок мне с этой курицей не хватало.

— Я же объяснила, как портрет там оказался и кстати Наиль Ахметович это подтвердил. Или выжженные волосы думать мешают?

— Тебе твой жир мешает. Запомни, не стой у меня на пути.

— Да, Господи, флаг в руки. Если тебе по душе быть одной из жен в его гареме.

— Каком еще гареме.

Глава 6.

«Ты вечером придешь?» – пишу сообщение, а у самой все внутри дрожит. Но он тут же отвечает.

«Попозже. Нужно другу помочь»

«А ты всем помогаешь?»

«Конечно. Я Робин гуд на БМВ. Вот к тебе скоро приду и спасу тебя от скуки», — пишет он, а я сияю. Нравлюсь. Черт возьми, я ему нравлюсь!

В рот кусок не лезет, и я летаю весь день на крыльях. Жду вечера. А ближе к нему звонит Лизка и напрашивается в гости.

— Алло, привет.

— К тебе можно?

— С тебя вкусняшки и приезжай.

— Может завязать пора с вкусняшками?

— Что? Что? Не слышу? Говоришь, не можешь приехать?

Ну нужно же мне как – то скрасить ожидание?

— Все-все. Скоро буду.

Пока жду Лизу, рассматриваю свой шкаф. Ничего примечательного. Но в принципе можно надеть вот эти бриджи и вот эту майку. Наверное, даже без лифчика. Ему же нравится моя грудь. Что мне скрывать. И вон соски будут торчать призывно.

Я даже замираю, рассматривая себя. Это чего, получается, у меня секс сегодня будет? Это получается я стану его девушкой. Официально… Нужно, наверное, ноги побрить и там… Ну… Там. Делаю все, что нужно и как раз успеваю к звонку в дверь.

Я иду открывать, настроение у меня отличное! И застываю, замечая, как на красивом лице подруги размазана тушь. В голове сразу мысль, что ее мать опять обидела. Та у нее тоже, не самая приятная особа. Но пусть лучше сама расскажет.

Затягиваю ее в квартиру, сразу на кухню, где наливаю только что заваренный чай.

— — Почему он не отвечает! – ревет она, а я пожимаю плечами. Миша ее не самый надежный экземпляр. Удивительно, как она вообще с ним сошлась. – Почему?!

— Да загулял он, вот и все.

— Но мы только сегодня занимались с ним сексом. Ночью он кончил два раза и один днем.

В смысле? Она же до свадьбы планировала целкой оставаться.

— Ты что, переспала с Мишей? Он же тебе не нравится!

— Да причем тут Миша!

— А кто трубку не берет, не понимаю?

— Матвей!

— Какой еще Матвей!? Ты бредишь, подруга? – в мозгу что — то шевелится на это имя, но все равно не понимаю. Всю неделю ее сторис пестрила фотками с Мишей.

Она просто в истерике, а я понимаю, что чай, даже с мятой тут уже не поможет. Придется забраться в алкогольные запасы мамы.

— Так, чай нам не подходит. Давай чего – нить покрепче.

— Мне нельзя пить, ты же знаешь.

— Это для успокоения. У моей мамы где – то было, — роюсь по ящикам, слушая, как Лиза снова и снова названивает этому Матвею.

Ну хватит уже! Отбираю телефон.

— Эй! А если он позвонит!?

— Ничего не знаю, — ставлю на стол рюмки и бутылку.

Водка?!

— Сначала ты выпьешь и все мне расскажешь. Про этого своего Матвея. А потом мы решим, что делать.

Сначала идет не очень. Горькая жидкость так и просится обратно, но стоит нам добавить сока, как дело идет легче, а у Лизы развязывается язык. Она рассказывает, как переспала с Матвеем, и я бы может ее осудила раньше, может быть даже еще вчера, но уже сегодня планирую переспать с Наилем, так что готова поддержать любую глупость. Даже очередной звонок ее Матвею.

Это только минут через десять, когда алкоголь настолько ударил в голову, что за ржачем мы ничего не понимали, выяснилось, что звоним то мы совсем не Матвею, а моему Наилю. В какой – то момент я даже пугаюсь, что не понравлюсь ему вот такая, навеселе, но сквозь пьяный дурман различаю его ответный звонок.

«Мы с Матвеем сейчас разбавим ваш девичник.»

— Так это его друг? – смеется Лиза, а потом становится до смешного серьезной. – А давай их не пустим. Пусть приедут, а мы не пустим. Вот умора будет.

Ну она то может и обижена на него, а мне то чего обижаться…

Ай, я же адрес забыла скинуть. Вот дуреха!

Но тут сквозь очередной хохот, мы вдруг различаем дверной звонок.

— Кто это? Мама твоя?

— Да не… Та загород уехала.

У Лизы пиликает телефон, и она мне в шоке показывает сообщение…

Ее Матвей за дверью.

— Точняяяяк! Он же здесь был! Значит… Значит и Наиль там.

Ага, вот он. Звонит Чертяка.

— Так открывай, давай, я с подарками, — слышу вполне трезвый голос в трубке и у меня даже сейчас от него внизу живота щекочет. Какой же он классный. Но разве я могу так просто сдаться?

— Эм… А адрес откуда ты узнал? – говорю очень, очень серьезно, а Лиза смеется как истеричка.

— Так я же хакер. Чего мне стоит, — отвечает мой Наиль.

— Ну ладно, только чур не приставать… — снова смеюсь, а он в ответ сладко шепчет.

— Все будет так, как ты захочешь, зайка…

— Крис, Крис, — пьяно шепчет Лиза. – Ты только удивись типо, не ждала его.

— Да не вопрос, подруга. Иди вон, спрячься на кухне.

— И еще скажи, что я с женихом уехала.

— Ага, с тремя, — фыркаю и плетусь по стенке к прихожей. Смотрю в глазок, но все чет расплывается.

— Тебя никто не звал! — сразу говорю Матвею, который бесцеремонно входит за Наилем. — Я думала ты один…

— Ты же не спрашивала. Отличный прикид, — говорит он мне уже тише, а я только вспоминаю о том, как одета.

— Что тебе нужно? Мамы здесь нет. – все еще пытаюсь быть строгой, но мой принц здесь, и становится на все плевать, кроме его сильного тела, которое так близко, от которого так приятно пахнет…

— Меня твоя мама давно не волнует. Лиза! Собирайся, мы уходим, — кричит Лизкино хамло, а я дорогу перегораживаю. Ну должно же у мужика быть хоть одно препятствие.

— Здесь нет Лизы, понял. Она ушла к своему жениху.

— Да что ты? Вот пусть сама мне и скажет, — Наиль нагло дергает меня на себя, придавливая к стене, давая путь этому наглецу. Но у меня в голове так шумит, что я просто занята своим наглецом. Таким красивым. Таким твердым. Везде твердым.

— Это что? Эрекция?

— Она самая. Хочешь потрогать?

— Ну вот еще… Мы же договорились, без приставаний, а это, чтобы ты знал, самое настоящее домогательство. Убери свою башню…

Глава 7.

Он догоняет меня на кухне. Хотя я особо и не старалась убегать.

— Попалась, зайка.

— Ой, да если бы я захотела, ты бы никогда меня не нашел, — говорю, стуча по его твердой, черт, такой твердой груди, указательным пальчиком.

Наиль смеется, сильным движением проводит по моей спине. Да так, что она непроизвольно изгибается.

Нет-нет, я не занималась танцами, но тело словно силой притяжения подстраивается под ту форму, которая нужна именно ему.

Господи, и я серьезно считала, что мне не нужен этот мужчина. Такой нежный такой, такой… В общем, самый лучший.

И я еще думала, что никогда не влюблюсь, что свобода от отношений— это самое лучшее. Нет-нет, свобода-чушь, когда есть рядом тот, от которого коленки дрожат. От которого в груди тесно. От которого в голове белый шум.

И пусть я пожалею об этом, пусть потом он бросит меня, и я окончательно возненавижу всех мужиков, но сейчас, здесь, я хочу, чтобы он любил меня. Чтобы вот так же смотрел, вот так же бретельку с плеча спускал, освобождая гудящую от желания грудь.

По ней тут же скользит сквозняк, но еще сильнее по ней хлещет горячая волна похоти, которая буквально рвется из взгляда моего наглого, жадного, серого волка.

— Еще лучше, чем я себе представлял.

— Ну тогда почему ты еще меня не целуешь? – толкаю его в плечо, и тут же его рука на спине становится грубой, толкает меня к себе, придавливая, не давая даже вздох сделать. А когда я пытаюсь, рот затыкают настырным, таким сладким поцелуем.

Его губы-совершенство. И сейчас, здесь, наедине, где не нужно бояться осуждения или чужих взглядов, этот поцелуй ощущается во сто крат сильнее. Кажется, все самые яркие звезды в миг взрываются, создавая новую, неизведанную вселенную. И свет от взрывов такой яркий, что глаза слезятся, а из груди рвется торжественный стон. Сотни мурашек поют гимн созданию Новой вселенной. Потому что скоро, совсем скоро в этой вселенной родится женщина. Женщина Наиля.

Его язык мягко раздвигает мои губы, проскальзывает внутрь, давая сделать мне лишь один вдох. Да мне и это не нужно.

Если выбор будет между; дышать и целоваться с Наилем, я выберу второе. Потому что это лучше… Лучше… Это лучше всего.

Это даже лучше, чем соленый раф. Чем торт Красный бархат.

Это даже лучше, чем спать, пока остальные торопятся на пару. Это лучше всего на свете. Потому что чувствовать, как он меня хочет — непередаваемо, чувствовать его руки на себе, на своей груди — не сравнить даже с выходом в космос.

А стоит покинуть мой рот, как я просто готова плакать от досады. Но только до тех пор, пока его губы не втягивают мой сосок. Это называется невесомость. Конда паришь, когда отрицаешь само существование земного притяжения.

Все тело легкое, воздушное, а в голове зефир, от которого Наиль откусывает по кусочку. Еще. Еще. Еще.

Черт, кажется это мой голос. А это мои руки в его темных волосах, прижимающие голову к своей груди. Но он вроде и не против. Переходит от одного соска к другому. Потом снова. И снова. И снова. И пускай. Пускай делает со мной, что хочет. Пускай мнет мою задницу. Пускай даже гладит бедро, скользит все выше, туда, где за свободными шортами прячутся трусики. И лишь они одни отделяют его от места, которое сейчас настолько влажное, что будь я трезвой, мне бы обязательно стало ужасно стыдно.

Так что хорошо, что я пьяная.

Хорошо, потому что расставить ноги пошире, я могу без стыда. Да и вообще совершенно бесстыдно могу погладить его по спине, могу прощупать все твердые мышцы, могу сказать.

— Какой же ты классный.

— Ты тоже, ты тоже классная, зайка.

Я сейчас настолько смелая и безумная, что могу вытащить свитер из пояса его джинсов и просто стянуть его через голову. А потом еще смелее пройтись кончиками пальцев по тем знаменитым кубикам.

И какой же кайф слышать его стон. Чисто мужской, гортанный.

— А что будет, если я трону башню.

— Она взорвется, если ты ее не тронешь, — мычит Наиль, продолжая скользить кончиком языка по горячим, влажным соскам. По кругу, в рот втягивая. Он сам расстегивает ремень, и звон пряжки, как решающий гонг в моем мозгу.

Все будет.

У нас все будет прямо сейчас. Я стану его женщиной.

А он моим мужчиной, ну вот же, вот. Его рука тянет мою все ниже, учит, как обхватить что – то твердое. Ну как что – то. Член, разумеется. Гладкий, бархатистый. Мои пальцы даже не смыкаются.

— Он твердый…

— Конечно твердый, я же с тобой, — шепчет Наиль, обучая меня, как нужно водить по его плоти. – Нежнее. Не сжимай так.

— Твое желание — закон, — смеюсь я, повторяя его слова. Хотя мне не до смеха. Живот внизу так крутит, словно чего – то в тебе не хватает, словно сейчас мне срочно нужно спасение от неизведанной болезни и только он, он, мой мужчина, может меня спасти.

Он уже снимает с меня шорты, спускает их по ногам и поднимает в воздух, усаживая меня на стол. Ноги шире, пальцы скользят по влажным, гладким, между прочим, складками. Он водит по ним так, как будто делает это постоянно, точно знает, куда нажать, чтобы мое тело точно понимало, чего хочет. Вот точно понимало, что вот эта твердая штуковина срочно должна оказаться внутри…

— Наиль, ну же.

— Да погоди, резины нет.

— Ну какая резина. – смеюсь я. – Мы же теперь вместе, навсегда вместе. Ты и я. Я и ты. Я ведь люблю тебя.

Он моргает пару раз, а между нами расстояние как будто увеличивается. Более того, в моей руке больше нет ни члена, ни башни.

А промежности касается прохладный воздух. Грудь обжигает, но я никак не могу понять это ощущение, только чувствую, как мне плохеет, как водка наружу рвется.

Пытаюсь взгляд сфокусировать. Не понимаю, почему он еще не во мне.

— Наиль. Что – то мне плохо...

— Так тебе полежать надо. Пойдем в кровать отведу.

Он доставляет меня до спальни.

— Вот, это моя.

— Отлично, — слышу над головой.

— Все, я лежу, я вся твоя. Бери меня, любимый.

Глава 8.

Во сне какая – то муть. В школе снова. Словно я голая стою, а весь класс надо мной смеется. Лиц почти не видно, зато различается смех Наиля. Громкий, почти издевательский.

Я открываю глаза резко, словно кто — то меня из этого сна вышвырнул за шкирку, как нашкодившего котенка.

Я моргаю пару раз, пытаясь не то, что проснутся, а словно из комы выйти. Сначала плечами пожимаю. Мне нередко снятся сны, когда надо мной смеются близкие люди. Та же Лиза. Та же мама… Глеб… Наиль.

Я чищу зубы, но вдруг понимаю, что что – то не так. Какое – то смутное беспокойство буквально скручивает живот. Я поднимаю взгляд в зеркало, рассматривая всклокоченные волосы, помятое лицо, красные от недосыпа глаза. Но самое главное картинки. Они проносятся передо мной кадрами, они заставляют бросить щетку, закрыть глаза руками. Они заставляют пошатнуться.

Чувство стыда отравляет, заставляет задыхаться. Слезы в три ручья. Это был не сон? Это я на самом деле ему в любви призналась? Ноги раздвигала, говорила о будущем. Но я ведь искренне, для меня это все было по-настоящему. А он… а он получается просто ушел. Просто ушел. Для него это все было несерьезно. Можно только представить, как он испугался. Спасибо, что хоть спать увел, а не оставил там, прямо на кухне.

Дура я, а он скотина. Ну и ладно, ну и пофиг.

Мне пофиг, понял?!

В глубине квартиры слышу, как открывается входная дверь. Тут же быстро умываюсь, принимаю душ. Делаю все поскорее, не хочу сталкиваться с мамой. Хотя это неизбежно, учитывая тот погром, что мы устроили на кухне.

— Кристина! Кристина! — выхожу в одном полотенце. Страх даже затмевает стыд.

На кухне мать, собрала руки на груди и ее хахаль, который допивает водку.

— Привет, мам.

— Что ты тут устроила? Это что за погром?

— Ну выпили с подружкой.

— А это что? Тоже подружкино? – тычет она мне в лицо мужским ремнем, а мужик ее прыскаем со смеху.

— Ну а что ты хотела, Мил. Она же твоя дочь. Должна же она тоже набираться опыта.

— Замолчи! Не доросла еще, чтобы мужиков водить.

— А ты уже переросла, чтобы водить.

— Да как ты смеешь! Дрянь! Я тебя кормлю, я тебя одеваю, а ты мне хамишь? — она замахивается ремнем, я на автомате закрываю лицо, но ее мужик тормозит ее. Теперь вспомнить бы, как его зовут. Виктор вроде. Или Валера.

— Угомонись. Давай мы просто уйдем к тебе в комнату, а дочурка все тут приберет, — подмигивает он мне, а меня мутить начинает. Я киваю и тут же бросаюсь в туалет. Меня выворачивает наизнанку.

— И завтрак нам приготовишь, — кричит этот мужик мне вслед, но лучше всего я различаю крик матери.

— Не смей мне в подоле принести, выгоню!

Да пошла ты. В подоле. Смешно. От кого? Скорее ты принесешь, чем я.

Привожу себя в относительный порядок. Переодеваюсь в своей комнате и тут вздрагиваю от чужого голоса.

— Ты не обижайся на нее.

— Выйдите из моей комнаты, — подхожу близко.

— Я зашел сказать, что на завтрак люблю блинчики. Жирненькие такие, — проходится он сальным взглядом по моему телу, а мне мерзко становится.

— Выйдите!

Он поднимает руки вверх и делает шаг назад, чтобы я могла закрыть дверь. На щеколду. И как я забыла – то.

Поскорее бы мама нового себе нашла. Этот мне совсем не нравится. Скользкий какой – то.

Убираюсь в кухне, готовлю этому уроду овсяную кашу без сахара и соли. Сама тоже ее съедаю. И уже хочу пойти заняться учебой, как вдруг звонит Лиза.

Я трубку брать не хочу. Тот факт, что тебя не захотели даже пьяную и готовую не то, что бьет по самолюбию, он его в пыль втаптывает. Но я все равно отвечаю на десятый гудок довольно веселым тоном.

— Привет, Крис! Мне столько тебе нужно рассказать! Мы живем вместе, представляешь!

Ого, какие шустрые.

— Давай в кафе нашем увидимся, а то мать привела нового мудилу, я не могу тут находиться.

— Через час?

— Да, я как раз успею собраться.

Было бы чего собирать. Лучше порисую. Например, можно нарисовать Наиля в виде жертвы палача, а этот палач, я. Ну красота же. А потом уже просто натянуть огромный спортивный костюм, кроссовки, сделать на еще мокрые волосы хвостик. Но перед этим заглянуть в молчаливые соцсети. Наиль не писал. Да я и не ждала. Более того, просто заблокировала его везде. Легче мне не стало, но чувство удовлетворения появилось, потому что после всего сказанного он наверняка боится, что я как дурочка бегать за ним начну. А я не дурочка. Ну теперь, трезвая, точно не дурочка.

— Пока, Кристина, — слышу в спине этот неприятный голос, машу рукой в знак вежливости и поскорее покидаю квартиру. Что мама в нем нашла? Он даже не сказать, что красавец. Наиль вот, очень красивый. И пусть я никогда больше его не увижу, а если увижу, то расцарапаю рожу, но не признать, что он красивый, не имею права.

В кафе появляюсь после Лизки. Она вся светится. Такой красивой я не видела ее давно. Это все не говоря о новых брендовых вещах, которые она раньше позволить себе не могла.

Я ей не завидую, нет, но мне очень обидно, что я такой красивой и счастливой не буду никогда. Вряд ли хоть один нормальный мужик откажется от такой, как Лиза, даже если она в любви ему признается. Даже если детей попросит и замуж. Не хочу перед ней расклеиваться, поэтому улыбаюсь как можно шире.

— Ну рассказывай, — плюхаюсь на диванчик, быстро снимая все лишнее. Так, надеюсь, тут сегодня есть мои любимые пироженки.

— Сначала ты. Откуда ты вообще знаешь друга Матвея?

— Ну, когда ты уехала с Мишей из клуба, приперся этот. Наиль, — не хочется вспоминать ту ночь, потому что тогда он мне показался настоящим. Живым. Самым лучшим. — Он меня подвёз домой. В своей новенькой черной Бэхе.

Нас прерывает официант, и я даже рада этой передышке. Говорить про Наиля сложнее, чем мне думалось. Мы заказываем кофе. Но я очень долго рассматриваю меню, хотя выбрала сразу. Судя по горящим глазам Лизы, она действительно выбирает. Обычно за нее платила я, но чувствую, что скоро мы поменяемся местами.

Глава 9.

После разговора с Лизой, я долго брожу по городу, обдумывая ситуацию. Свою и ее. У меня попроще, я замуж не стремлюсь. А вот Лиза. Мать ее уже несколько лет науськивает на брак. Причем, профессия и качества мужика не важны, главное, чтобы в кошельке звенело. Я же наоборот в деньгах вроде и не нуждалась никогда, но и своих по факту не имела. А вот когда выросла, поняла, что в первую очередь хочу ни о кого не зависеть. Хочу сама. Наверное, поэтому из троечницы превратилась в отличницу, чтобы даже на учебу не просить.

Возвращаюсь домой и вплотную сажусь за учебу. Мама со мной не разговаривает. А вот ее хахаль заглядывает постоянно. То спросит про полотенце, показывая полуобнаженное тело, то требует приготовить обед, выводя меня из себя. Уже не терпится увидеть, как этот придурок будет покидать стены нашей квартиры. Потому что теперь я вообще выйти из комнаты не могу.

— Кристина, ты что, глухая, открой дверь!

Открываю взгляд от экрана, моргаю пару раз, замечая темень за окном. Только потом прислушиваюсь. Оказывается, что во входную дверь звонят. И я не хочу знать, чем занята мать, раз открыть не может.

Поднимаюсь со своего любимого кресла, плотнее кутаясь в халат. Выглядываю в коридор. Пусто. Только потом иду в прихожую, на автомате открываю дверь, в которую начали уже долбиться. Вот те раз...

Застываю на пороге, оглядывая Наиля. В дубленке, наброшенной на широкие плечи, которые он спрятал под мягким на вид свитером. И я до сих пор помню, что у него под этим свитером. Но это все что… Он же блин с цветами. С огромным букетом розовых пионов. Пионов… Тех самых, фотку которых я ему скидывала…

Сердце тут же оживает, словно отогревшаяся после мороза птичка. Треплет крыльями в грудной клетке. Но я помню. Помню, что он ушел. Как он ушел… Помню, что не захотел серьезных отношений. Хотя я была настолько пьяной, что могла наговорить все, что угодно… Я даже не знаю, зачем было целовать меня, написывать мне, говорить, что я ему нравлюсь. Ну будь ты другом, зачем в трусы-то лезть и заполнять мою дурацкую голову нелепыми фантазиями.

Грязными, совершенно бесстыдными фантазиями, где я лежу на покрывале из вот таких вот пионов, а он сверху, жадно вылизывает мне соски. Я ведь помню ощущения, когда он это на кухне мне делал…

Я только сейчас понимаю, что все еще молча смотрю на Наиля. Красивого настолько, что в животе все переворачивается, особенно, если вспомнить, как близка я вчера была к его совершенному телу, к его твердой, гладкой плоти. Между ног сладко ноет при мысли, что там могло оказаться нечто твердое и сильное.

— Ты так и будешь молчать? — нельзя, нельзя мне прогибаться. Иначе вскоре буду бегать за ним как собачонка. Мне уже хочется вытащить язык и повилять хвостиком.

«— Я цветы принес», — говорит Наиль, прокашлявшись.

— Зачем?

— Ну так потому что виноват.

— То есть ты даришь цветы только, если виноват?

— Крис, чего ты мне мозги делаешь. Давай, собирайся. Покатаемся.

— Вчера ты меня катать не захотел. Или что думаешь, меня устроит секс на один раз?

— Я уже понял, что не устроит.

— И что решил? — А если он прямо сейчас, скажет, что готов быть со мной?

— Ну давай пока не загадывать, можем же мы просто поговорить, поесть.

Понятно… Ничего он прямо не скажет. Опять будет юлить и выпендриваться. И если вчера я готова была лечь под него просто так, то сегодня уже не готова…

— Ты какой – то непостоянный. Вчера тебя не устраивало, сегодня устраивает, боюсь представить, что будет дальше.

— Знаешь, что, Кристина, — Наиль буквально толкает мне букет. – Я пришел, я здесь, могла бы и за цветы спасибо сказать! Собирайся, сказал! я два раза приглашать не буду!

— Ах не будешь? Какая честь, что ты вообще спустился со своих идеальных небес на нашу грешную землю. Пошел вон! И веник свой забери, — пихаю ему обратно, но он тут же возвращает.

— Мне он не нужен. Хочешь и дальше в своем жиру плавать, оставайся одна! Больше ни один мужик на тебя не посмотрит!

— Ага, счас! Стоит мне пальцами щелкнуть, как толпа прибежит!

— Что? Где? – оборачивается Наиль, руками разводит. – Что – то толпы не вижу?

— Киска, а что тут за крики? – меня парализует. Не то, что от голоса Виктора, а от руки, что опускается на мое плечо. В горле рождается тошнота, но я вижу, как меняется выражение лица Наиля. Как превосходство тает как снег по весне, а на смену ему щеки покрываются краской. – Это кто такой, киска?

— Это ты кто такой, котик?

Можно сказать, что это мой мужчина, чтобы у Наиля челюсть отвисла, можно сказать, что это мой любовник на час, чтобы ему стало обо мне противно думать. Но сказать я уже не смогу, потому что Наиль просто бросается на нас. Просто отталкивает меня, толкая Виктора в голую грудь. Он вообще в одних трусах. Я закрываю рот руками, чувствуя, как по телу пробегают жадные до моей крови мурашки, смотрю, как двое валятся в кладовку, где у нас с мамой лежат лыжи и сноуборды, смотрю, как уже бежит мама.

— Кристина, что тут происходит. Убери его, убери!

— Наиль! — он как с цепи сорвался, а я понимаю, что ощущение эйфории заменяет чувство паники. Он ревнует. Он ничего еще не знает, но ревнует меня к другому мужчине. – Наиль, это мужчина мамы.

Наиль прекращает дубасить Виктора и вскакивает. Виктор же только ржет. Лицо все в крови, а он смеется, и этим пугает меня еще сильнее.

— Сказать не могла? – бурчит Наиль и просто уходит, оставляя меня наедине с этой странной парочкой.

— Кристина, ты что натворила?

— Не я же его била, — сбегаю в свою комнату, не забыв подхватить цветы. Это что – то с чем – то. Он же чуть не убил его. И ладно, что Виктор этот непрошибаемый и странный. Но Наиль. Он ревновал, получается? А я… Я даже не знаю, как мне на это реагировать. Вытащить его из черного списка? А может быть вообще позвонить самой.

Но ведь он сначала оскорблял меня, а потом…

Падаю на кровать, прижимая к себе букет светло — розовых пионов. И где он только достал такие красивые. Мои любимые. Невероятно. И они так пахнут, что голова начинает кружиться. Настолько, что я поворачиваюсь и беру телефон. Достаю Наиля из блокировки, и сама звоню.

Глава 10.

За долгое время утро я встречаю очень бодрой. Может дело в том, что Наиль, несмотря на все гадости, меня ревнует, а может быть в запахе пионов, которые теперь заполнили мою комнату. Меня вряд ли смутит даже Виктор, который с покореженной рожей сидит на кухне. Мрачный, что странно. Я уже привыкла, что он вечно улыбается, как Джокер из моего любимого фильма.

— Тебе не кажется, что ты мне теперь должна, дочурка?

Я чуть кружку не роняю.

— А вы ничего не попутали, папа?

Он встает, снова в своих семенниках, подходит ближе.

— Твой парень меня избил, тебе придется залечить мое самолюбие. Ротиком, например… — он хочет меня тронуть, но я бью его по руке и изворачиваюсь от захвата. Желание находиться в этой квартире пропадает.

— Я все маме расскажу. Не смейте ко мне приближаться.

— И думаешь, она тебе поверит? Да кто вообще поверит, что к такой жирной заднице приблизиться хоть один нормальный мужик? Тебе просто повезло, что я ненормальный…

— Мама! — кричу я, пока он снова не догнал меня. Одна мысль, что этот придурок может ко мне прикоснуться, вызывает острый приступ тошноты.

— Дура, я ведь все равно до тебя доберусь…

— Попробуйте только…

— И лучше бы тебе оказаться целкой.

— Да пошли вы! — выплевываю, отворачиваюсь и почти врезаюсь в маму. Сейчас я ее просто ненавижу. – Зачем ты его домой притащила!

— Это мой дом, кого хочу, того тащу! А тебе давно пора съехать.

— Не дождешься! – кричу ей в лицо, оббегаю ее, влетаю в комнату и поскорее собираюсь. Забираю ноут, учебники и телефон. Тороплюсь выйти из квартиры, чтобы не столкнуться со сладкой парочкой «Твикс», которые милуются на кухне. Я никогда даже не думала, что мама может так елейно разговаривать…

На улице сегодня тепло так, что решаю до института прогуляться. Иду уже минут двадцать, как вдруг рядом тормозит красная спортивная тачка.

Сердце тут же вскачь. Мне даже номера смотреть не надо, чтобы понять, кто это.

Улыбка так и хочет поселиться на моем лице, но я упорно игнорирую настроение, которое стремится к высшей отметке. Цветы подарил, отчима ударил, а теперь приехал сам. Без звонка.

Да, пожалуй, он не соврал, я действительно ему нравлюсь. Если только он не…

— Ты с кем – то на меня поспорил? — бросаю ему, стоит моему красавчику выйти из машины. Сегодня он в кожанке, и она дико ему идет. А еще взлохмаченные после сна волосы. Неужели только встал?

— Что? В смысле?

— В прямом. Не делай из меня дуру. С чего бы такому, как ты, к такой, как я, липнуть…

— Это я липну? Да я… Да меня попросили тебя подвезти. Сказали, что у тебя ноут тяжелый.

— Значит ни с кем не спорил?

— Да и на что? Что завалю тебя? Так ты позавчера сама ноги раздвигала. Это была бы слишком легкая победа.

Вот зачем было напоминать?

— Да пошел ты!

— Кристина. Я что, соврал? – он уже за мной едет, пока гордо по набережной вышагиваю.

— Причет тут соврал. Мог вообще про это забыть.

— Ок, забыл, — он просто въезжает на тротуар, там, где поребрик низкий, дорогу мне преграждает. – Давай на сноубордах съездим покатаемся? Нафига тебе этот старичела.

— Ты про Виктора? — смеюсь я. Он что же, думает, я реально ним спала? Даже смешно. – А как же твои слова, что на меня никто не позарится…

— Задетое самолюбие.

— По-моему я твое самолюбие облизала, как только могла…

— Ну и вот, — улыбается этот искуситель. – Поехали на сноуборды. Покатаемся, пообщаемся, я бы еще послушал, как ты мое самолюбие облизываешь. Крииис…

— Ладно, можешь отвезти меня в институт…

— Лады, — он даже сам дверь мне открывает. Помогает убрать действительно тяжелую сумку на заднее сидение. Потом довольный за руль прыгает.

Ну а что, можно и съездить с ним покататься. А там можно номер снять… Непонятно еще, сколько продлится эта его симпатия, надо пользоваться.

Он наконец нажимает на газ. Я не могу сидеть спокойно. Рядом с ним мозг в кисель превращается, а тело в один сплошной натянутый нерв. Его стойкий, мужской аромат перебивает запах пионов, а его пальцы то и дело сжимают оплетку руля, словно напоминая мне о том, как умеют сжимать мою грудь. Там тут же гудит, а соски уже ноют, словно вот— вот их кто – то коснется. Ткань лифчика, обычно такая удобная, начинает напоминать наждачку.

— Чем вчера занималась?

— Смотрела сериал, потом рисовала…

— Покажешь?

— Не знаю. Ты последнее время плохо себя ведешь, — усмехаюсь я, отворачиваясь, но очень жду, что он меня коснется. И дожидаюсь. Его рука уже на моем колене, а губы почти касается щеки.

— Я буду самым послушным мальчиком, Крииис.. – говорит он шепотом, а потом вдруг дергается. – Сука…

— Что?!

— Да не ты. Сиди тихо, — смотрю за окно, а там мужчина машет нам рукой. Я поворачиваюсь к Наилю., который чертыхается и тормозит машину в ближайшем кармане. – Сиди, я сейчас.

Он выходит, а я поворачиваю голову, замечаю, что за нами притормозила другая спортивная машина. А из нее вышел не менее высокий мужчина. Очень похожий на Наиля. Я бы даже сказала родственник. Хотя, как по мне, эти татары все на одно лицо. Или не татары? Открываю дверь, жажду послушать, о чем они там говорят…

— Это что за наливное яблочко в твоей машине… Твое?

— Да нет конечно, Саид, ты чего. Просто знакомая, которую до института подвожу…

— Ну понятно. А то я уж подумал. Ты, когда к нам с Дилярой придешь?

— Да как-нибудь. Чего я буду вам мешаться.

— Ты ж мой брат младшенький, ты никогда мешаться не будешь. Как дела в твоей фирме?

— Все отлично, я уже говорил,

— Да я все жду, когда ты этими глупостями прекратишь заниматься и с нами в строительство вернешься.

— Да не мое это, сколько повторять можно…

— Ладно-ладно. Гуляй пока, -хлопает он его по плечу, а я губы поджимаю. Строит из себя крутого, а сам брата боится. Не говоря уже о том, что меня стесняется. Хотя это и так было понятно. Саид уезжает, а я уже из машины выхожу.

Глава 11.

Домой возвращаюсь сразу. Достаю свой костюм, хорошо хоть чистый. Будет хорошо, если я в него влезу.

— Куда это ты собралась? — мама появляется на пороге спальни.

— Подальше от вас…

— Не дерзи. Я хотела поговорить с тобой.

— Я не настроена с тобой разговаривать.

— А кто тебя спрашивает. Я подумала и решила, что тебе нужно жить отдельно.

Я даже в зеркало смотреть перестаю. Просто обухом по голове.

— С чего бы это?

— Потому что мне нужно строить жизнь с Витей.

— А я-то чем вам мешаю.

— Если бы ты не приставала к Вите, я бы и слова не сказала, но ты ему проходу не даешь.

— Да ты с ума сошла? Нахрен мне твой Витя?

— Да, да, а то я не вижу, как ты с ним разговариваешь. Ты ревнуешь!

— Мам, очнись, мне до него и дела нет! Я вообще с ним разговаривать не буду. И переезжать я не буду. Мне тупо некуда.

— Общежитие на что?

— Это квартира и отца, и я здесь прописана.

— Ну что же ты за неблагодарная дрянь! Я можно сказать только жить начала, а ты мне мешаешь!

— Да не смеши! Ты еще недавно с Матвеем зажигала, а теперь у тебя Витя. Завтра будет Коля. И чего мне, из-за твоих мужиков в общежитии тараканов кормить?

— Будешь ерепениться, я квартиру разменяю.

— Да ты никогда в жизни не сможешь ее продать без моей подписи. Она ровно на половину моя. Так что придется нам мамуля ютиться вместе.

— Ты еще передумаешь…

— Посмотрим, — говорю уже в закрытую дверь… а потом на кровать падаю. И что этот Виктор с ней такого делает, что она готова его на родную дочь променять. На телефон приходит смс, и я открываю его. Очередное поступление от банка. Это пенсия от компании отца, которой он руководил, пока был жив. Они будут поступать всю мою жизнь. И если бы не они, я бы реально не знаю, как жила. Они небольшие, но их хватает, чтобы хотя бы не оставаться голодной и обновлять периодически гардероб. Вот на этот горнолыжный костюм у меня ушло все месячное пособие. Но он того стоил. Глупость конечно, но кажется, он даже стал мне великоват. Я собираю сумку на пару дней, забираю ноут, потом иду в прихожую, чтобы достать свой сноуборд. Интересно, Наиль реально умеет кататься, или просто предложил от нечего делать… Мне в этом плане повезло. Моя мама встречалась с инструктором по сноуборду, и чтобы его жена ничего не узнала, он обучал меня бесплатно.

В районе семи наконец звонит Лизка, и я тороплюсь покинуть это логово змей. Мне немного страшно, что они могут меня выселить. Правда, пока не понимаю, как…

Выхожу во двор и замечаю Лизу в потрясающе ярком костюме. Все – таки какая она красивая…

— Вау, какая ты, — распахивает она глаза, а я свои закатываю. Ну вот чего она. Промолчать не может?

— Ой, ты просто себя в зеркало не видела. – отмахиваюсь я, но обнимаю подругу. Матвей забирает у меня сноуборд и грузит его на крышу.

— Это ты зря. Последние полчаса только и делает, что любуется на себя,

— Матвей, — бурчит стыдливо Лиза, а мне смешно даже. Они как настоящая семейная пара. Интересно, а он с мамой еще встречался?

— Ну еще бы. Кстати. Мама о тебе спрашивала.

— Передавай ей привет, — только и говорит Матвей, садясь за руль. Замечаю, как Лиза сникла. Ну вот кто меня за язык тянул. Дура… Хотя, если он будет еще встречаться с моей матерью, то нафиг он такой ей нужен. Не будет же она измены терпеть…

У Лизы глаза на мокром месте. Так что садится она на переднее сидение вся надутая, но Матвей пытается ее растормошить.

— Конфетка, расслабься…

Еложу по сидению… Зависть – примерзкое чувство, но именно оно меня сейчас гложет. Если бы я была стройной и красивой, то Наиль бы тоже не стеснялся меня и за руку брать и вот так колено сжимать, а на светофоре даже целовал бы… Но все, что меня ждет с Наилем, это тайный секс за закрытыми дверьми и короткое смс о следующей встрече. Если конечно, будут эти встречи.

Пока мы едем, эти двое еще милуются. И как бы это противно не выглядело, все равно дико будоражит. Так, что сиди сейчас рядом Наиль, я бы, наверное, сама на него запрыгнула… Спустя час, за который я успела нарисовать целующихся Матвея с Лизой, мы доезжаем до Охта-парка, который, как обычно, поражает своим размахом. А еще тут есть горячий бассейн на свежем воздухе, и я планирую в нем поплавать. Не зря же я купальник взяла.

С парковки мы ожидаемо идем в пункт проката. А там нас «случайно» встречает Наиль. Кто бы сомневался… Он здоровается с Матвеем за руку, кивает Лизе, но смотрит только на меня. А я не могу не пялиться на него, потому что его черный с белыми вставками костюм очень круто смотрится. А еще глупо, но ведь мы идеально сочетаемся. Мягкое и твердое. Мужское и женское. Черно-белое и бело-черное… А еще он по гороскопу стрелец, а я рыбы. А это сложное, но весьма яркое сочетание.

Сердце стучит в груди чечеткой. Горло перехватывает от мысли о том, в чем еще мы могли бы сочетаться. А внизу живота скапливается тугое желание просто от того, как остро и горячо он на меня смотрит. Я каким – то нечеловеческим усилием воли отворачиваюсь от него и иду помогать Лизе выбирать лыжи. Но мне и смотреть не надо, я его затылком чувствую. Знаю, что он близко, знаю, что за спиной стоит и энергетикой сексуальной давит. Он уже раздел меня и разложил прямо на пункте выдачи. Но пусть не думает, что я сдамся так просто. Пусть сначала покажет, что хоть на что – то способен.

— Крис, мы вместе, кстати, — кивает Наиль на подъемник, на которой уже уехали Матвей и трясущаяся Лиза. Не хочет ударить в грязь лицом. Мне даже совестно, что я втянула ее в это.

— Точно? А вдруг ты не поместишься? – усмехаюсь, улыбаясь милому инструктору. Фиг знает, зачем, но, когда тебе столько внимания, особенно от такого красивого парня, чувствуешь себя воздушной, невесомой, легкой как перышко. И сразу возникает ощущение, что всем нравишься. Вот даже этому светлобородому инструктору, который помогает мне усесться и пристегивает…

Глава 12.

Я бы могла дать ему обогнать меня, но гордость сильнее… Я просто лечу вниз, срезая повороты и лавируя из стороны в сторону. И как бы Наиль не пытался ко мне подобраться, у него не получается. В итоге я настолько опьянена чувством превосходства, что голова кружится, а из горла так и рвется смех.

— Что – то тебе не везет сегодня, — усмехаюсь я после четвертого спуска, из которых он обошел меня только один раз. Наиль злится, даже бесится. Еще немного и надует губки.

— Не везет в картах, повезет в любви…

— Нет-нет, мы так не договаривались. Ты выиграть меня не смог, а значит любишь себя сегодня один, ну или… претенденток в принципе много, — усмехаюсь я. Вот правда. Наиль так хорош, что без внимания не останется.

— Стопе, мы так не договаривались… Дай мне отыграться, — тормозит он меня и обдувает теплым дыханием…

— Что? Не терпится помять мою грудь…

Он наклоняется, почти целует меня, обсыпая все тело мурашками.

— Даже не представляешь, насколько…

— Насколько? — шепчу ему в губы. Такие полные и вкусные. Я до сих пор помню их вкус.

— Что ты хочешь?

— О как? То есть, могу просить все, что хочу…

— В пределах разумного разумеется…

— Разумеется, – какие открываются перспективы… Можно просить все и даже больше. Вот насколько ему не терпится меня завалить.

Взгляд с его напряженного лица соскальзывает на Матвея, который помогает Лизе снять ботинки, ухаживает за ней. И это выглядит очень, очень мило…

— Отношений хочу…

— Отношений?

— Ну да. Настоящих отношений. С цветами, со свиданиями, с подарками.

Он молчит, да и я все понимаю. Старушка переборщила и осталась у разбитого корыта. А золотая рыбка сейчас ускользнет из рук… Но не сдавать же назад… Либо так, либо никак…

— Ну понятно. Поеду еще покатаюсь, — отворачиваюсь от этого придурка и вдруг чувствую захват на своей руке. Жесткий, даже грубый. Хочу уже возмутиться, закричать быть может, но рот мне закрывают любимые губы. Они словно две льдинки, что касаются меня, тут же тая и даря незабываемые ощущения. Теперь руки Наиля обнимают меня полностью, вжимая в себя, не давая даже дернуться… Я в сладком плену и вырываться нет никакого желания. Лишь ощущать терпкость его вкуса, силу его объятий, твердость желания, что чувствуется даже сквозь комбинезоны. Вокруг люди, воет ветер, музыка играет на заднем фоне. Но все это настолько неважно, настолько бессмысленно, потому что вот она жизнь, в этом жадном, голодном поцелуе, в котором и обида, и злость, и власть, которую Наиль надо мной получил. Которую я ему так легко вручила. Бери меня, бери всю, без остатка.

Но страшно. Страшно так, словно на горе стоишь впервые, а кататься еще не умеешь. Не владеешь телом. Не знаешь, что делать при падении. Так что поцелуй я разрываю первой. Просто отворачиваюсь и ухожу.

— Не понял. Кристина!

— Прости, чего-то я, наверное, погорячилась, — спешу уйти. – О. Лиза! Матвей!

Они как раз заканчивают кататься, а я стараюсь не отходить от них, но все равно чувствую пристальное внимание Наиля. Чувствую его раздражение. Оно и понятно, но как же побороть страх. Ведь ничего ему не мешает взять меня, а на утро посмеяться. Просто сделать вид, что не было никакого разговора.

Мы все вместе идем относить оборудование или сдавать в прокат. Потом на ужин, где Наиль садится очень близко, прислоняя свое бедро к моему… Сердце гулко стучит, а в голове гудит, словно я в самолете, взлетаю… Все выше и выше, вцепляясь в ремень безопасности, который не дает никаких гарантий…

— Трусишка, зайка, — шепчет он мне, подливая вина, а я в таком состоянии, что ни есть, ни пить не могу.

— Отстань…

Матвей с Лизой заняты болтовней, а Наиль все больше напирает. И страшно, очень страшно… Я так близка к падению, что еще немного и сама сделаю шаг в пустоту. Но ведь я не знаю, что там. Он ведь и обидеть может. И посмеяться. А как я раздеваться перед ним буду? А если он опять взбрыкнет. А если опять отвернется и уйдет…

— Я домой», — подрываюсь из-за стола и телефон беру…

— Крис, а я думала мы на выходные останемся, — печалится Лизок, но я головой мотаю.

— Не получится, на связи, дорогая, — целую ее в щеку и ухожу, на ходу такси вызывая. Меня тормозит Наиль.

— Ну и что это за херня. Что за игры, Крис?

— Никаких игр, просто мне это все не нужно…

— Что не нужно? Полчаса назад нужно было, а теперь не нужно?

— Да страшно мне! А что, если ты снова чего – то испугаешься и сбежишь… Мне потом снова нервные клетки восстанавливать? А они, если ты помнишь, не восстанавливаются. А денег на психиатра у меня нет…

— Так, я понял, — хватает он меня за руку и ведет куда – то. Упираюсь, хотя и не слишком сильно.

— Ну и куда мы?

— Зализывать твои нервные клетки и проводить сеанс психотерапии…

— Зализы… — при мысли об этом по телу разливается жар, а мурашки упорно скапливаются в одном конкретном месте… — Наиль, постой… Я предупредить тебя хотела…

Мы уже на лестнице, мы уже у двери…

— О чем…

— Это может испугать тебя…

— Ну так говори, Крис. Я ж видел все, что там у тебя третий сосок вырос?

— Дурак… Девственница я.

Он тормозит уже возле двери… Поворачивается ко мне, смотрит…

— Точно?

— Конечно, зачем мне врать. – немного даже обидно… — Передумал?

— Ну вот еще. Наоборот, Крис, приятно удивлен, — набрасывается он на мои губы, прижимая спиной к двери, которую старается открыть. Мы вваливаемся внутрь так и не размыкая губ, стараясь как можно скорее избавить друг друга от лишнего. И у меня все внутри клокочет, потому что я наконец сорвалась вниз. Наконец я лечу и мне не страшно, потому что теперь тайн нет, все карты раскрыты, а значит переживать не стоит. Только любить и наслаждаться…

Наиль избавляет меня от водолазки и лифчика, подхватывая ладонями грудь и роняя между полушариями лицо…

— Кайф…

Глава 13.

Но это скоро заканчивается, потому что Наиль отлипает от моей груди и поднимает голову.

Внизу живота давно тугой ком, но его взгляд немного его ослабляет. А меня смешит.

— У тебя такой взгляд, словно ты решаешь, какой двоичный код вставить… — он со всей серьезностью кивает, принимаясь стягивать с меня остатки комбеза.

— У меня просто целок никогда не было, а ты точно целка? – поднимает он голову, а я счастливая киваю. Что может быть лучше видеть такого парня у себя в ногах.

— Я твой новый образ для компьютерной игры…

Наиль шумно втягивает воздух ртом и помогает снять мне не только обе штанины, но и ботинки, оставляя в милых белых носочках. Смотрит на них немного и поднимается во весь рост.

Высокий. Красивый. Мой.

— Опасно так говорить, у меня шальная фантазия…

— Покажи мне....

Наиль дышит часто, но не так, как я. Я-то вообще задыхаюсь от эмоций, от бури, что растет внутри меня, срывая ветки разума шквальным ветром.

А все Наиль, его запах, его руки, что поднимают мою грудь, словно взвешивая, а затем отпуская.

Она чуть дрожит, а он внимательно за этим наблюдает.

Я закрываю глаза, почти теряя сознание от запаха его тела. Такого терпкого и мужского, что внутри растет снова ноющее ощущение.

— Охуенная у тебя грудь, зай. Еще лучше, чем я себе представлял». – подходит он ближе, накрывает соски ладонями, царапая их дубленной кожей, а мой рот губами.

Скользит языком по зубам, небу, будоража каждую клеточку моего тела. Его губы все более настойчивы, руки все более грубы.

Они мнут мою грудь, не жалея, даже когда дергаться начинаю. Непривычно, особенно, когда от этой грубой животной силы, между ног болезненно все ноет.

Так сильно, что хочется выть…

— Хватит! – отталкиваю, испуганная и его напором, и своим ответом на это.

— Прости, больно? Просто ты меня с ума сводишь… — подходит он снова, расстегивая свой комбез, избавляясь от термоводолазки. Теперь он почти обнажен, а я могу рассмотреть каждую деталь его сильного тела… Могу даже потрогать и трогаю, глажу. У него темные волосы на груди. Их немного, и они шелковистые, спускающиеся стрелой прямо к паху…

Хочется отвлечь его, потому что выражение лица у него такое, словно он уже потерялся в своих фантазиях и забыл о том, что нужно притормозить, нужно вспомнить, что у меня это впервые.

— Сама же дразнишься… Даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать…

— Ну примерно представляю, я же смотрела в мире животных…

Наиль скалится, поглаживая мою грудь, цепляя ногтями соски.

— Тогда в чем дело? Боишься?

— Просто для меня это ново, непривычно…

— Привыкнешь. Потом сама на меня прыгать будешь, — он уже тянет мою руку себе на пах. Я помню размер, даже будучи пьяной, сквозь сон, но помню, как сжимала его.

Смело, совершенно не так, как должна девственница.

– Чувствуешь, как я хочу тебя…

— Да тут даже трогать не нужно и так все видно.

Наиль усмехается, целует меня снова. Жадно, настойчиво, отвлекая внимание, помогая двигать рукой там, где еще слишком много одежды и незаметно, неторопливо подталкивая все дальше, вглубь комнаты. Пока вдруг мои ноги не упираются во что – то твердое, а пальцы наконец ощущают стальную, обнаженную плоть.

И трезвой это совсем иначе трогать.

Трезвой даже немного стыдно, но Наиль не дает убрать руку. Не дает даже пошевелить рукой, а своими хватает меня за грудь, сильно сминая.

— Не волнуйся ты так, торопиться не будем. У меня на тебя большие планы…

— Не понимаю… — успеваю только прошептать, а он уже наклоняется и обхватывает мой сосок губами. Втягивает, обкатывая его по кругу языком. Все тело будто импульсом простреливает, а между ног опять агония. Рука на члене непроизвольно сжимается сильнее, а Наиль на это стонет громче. И этот звук дает мне возможность отпустить себя, перестать бояться собственных ощущений. Ему нравится, ему со мной нравится... Провожу по члену рукой вниз-вверх, второй рукой помогаю и ему избавиться от нижней части комбеза.

Мы получается теперь оба обнажены, и совсем скоро Наиль станет моим первым мужчиной.

Глупо надеяться, что единственным, но я буду в это верить. Сейчас я мечтаю именно об этом. Чтобы вместе с игры рубились, на тачке его катались под звуки русского рока, целуясь на светофоре, чтобы вместе ужинать, вместе рассветы встречать, чтобы однажды ребенка ему родить с такими же черными насыщенными глазами, в которых тонешь, тонешь, тонешь и выплывать не захочется.

— Бля, стой… — отталкивает руку. – Я так кончу.

— А что, это плохо?

Он усмехается, прижимая меня к себе, упираясь пульсирующим членом в живот, целуя щеку, ушко…

— Не хочу так быстро, — толкает он меня на кровать, а я падаю на спину, ахаю, когда он ноги мои раздвигает.

— Наиль, я не…

— Расслабься, мы же не хотим, чтобы ты первый раз запомнила, как что – то ужасное…

— Это невозможно, — выдыхаю я и тут же вскрикиваю, когда его губы касаются пошло-влажной промежности. – Ты же со мной…

Наиль наклоняется, смотрит на меня иначе, словно обдавая ветерком нежности, но тут же наклоняется, целуя в подрагивающий живот. Закрываю глаза, сминая ткань покрывала.

— Ну как? Не боишься больше…

— Ну если только чуть — чуть, — сдаюсь под аккомпанемент бьющегося часто сердца. Страха больше нет, лишь желание, чтобы он не отрывал губы от моей кожи, чтобы вел ими все ниже, чтобы ужасная депиляция была не зря…

Стону от восторга, когда его губы накрывают мои. Так жадно, нетерпеливо, втягивая такие части моего тела, о которых я раньше и не подозревала. Агония между ног превращается в тугое, сворачивающее все внутри удовольствие. Даже, если бы сейчас мир вокруг нас полыхал, я бы все равно умоляла его продолжать. Он так умело вел языком по влажным складкам, умело щелкая по самой чувствительной точке снова и снова, выкручивая меня как тряпку. От напряжения я пытаюсь сдвинуть ноги, но он лишь сильнее на них давит, наверняка оставляя синяки.