Я обязательно дождусь

1

Данная книга является художественным произведением.

Сюжет – выдумка автора, герои – вымышленные персонажи.

Любые совпадения случайны.

10.12.2009 г

1

Я его любила. Как? Сказать сильно – это не сказать ничего. Это была огромнейшая всепоглощающая любовь. На весь мир. До небес. Если б люди научились чувства трансформировать в энергию, этой любви хватило бы, чтобы осветить и обогреть весь город. Четыре года назад сладкий яд разлился по моим венам и с тех пор я пропала. Пропала для окружения, пропала для своей семьи, пропала для самой себя. Осталась только для него. Я его любила, как Луна любит Землю и как Вселенная любит Звезды. Я его любила, как дельфины любят воду и как свеча любят пламя. Я его любила, как Барби любит Кэна и как Джульетта любит Ромео. Как птицы любят небо. Как облака любят ветер. Как осень любит дождь. Слепой бездонной любовью. Мой фетиш, моя мания, моя болезнь. Он украл мою душу, он вцепился в мои мысли, он растекся по моему телу. Вот какое чувство это было.

Слишком приторно, да? Да, явный перебор. Свечи, куклы. В общем я хотела сказать, что я действительно его любила. Я забросила свою собственную семью, хотя знала, что мама, самый мой по-настоящему родной человек, очень во мне нуждалась. Я появлялась у себя раз-два в неделю и чаще всего возвращалась обратно к нему еще до того, как вечером приходили мои домашние. Я очень скучала по моей семье, но стоило уйти от него к себе домой, пусть даже часа на два, как я дико, с грустью и тоской начинала скучать по нему. Разлука с ним для меня была невыносима, я это чувствовала физически. Я его любила. И я благодарила Бога за то, что он послал мне этого человека. Мой разум и мое тело принадлежали только ему. С семнадцати лет и по сегодняшний день. Он первый и единственный мужчина в моей жизни. Я вся была для него, каждой своей клеточкой. И он знал, что я полностью в его власти. Для меня его слово было законом. Конечно, иногда я капризничала, как, наверное, и все девушки. Требовала внимания к себе, просила, чтобы он поиграл со мной, а если не получала желаемого, устраивала скандалы, кричала, плакала, дралась, а он называл меня истеричкой. Но в серьезных ситуациях я поступала по его слову. И я боялась, действительно боялась сделать что-нибудь, что могло ему не понравиться, а если и совершала такой поступок, безумно жалела потом об этом, зачем же я тревожу его глупыми ничего не значащими мелочами. Я была словно привязана. Невидимой, но такой прочной нитью меня постоянно притягивало к нему. Я дорожила каждым его взглядом. Каждым мигом, проведенным вместе с ним. Я жила им, я дышала им, я ощущала себя через него, все, о чем я думала и мечтала, было связано с этим человеком. Я наслаждалась будничными рассветами, делая ему завтрак и мне очень нравилось наблюдать, как он ест приготовленную мной еду. А затем, когда он утром уходил, я тосковала и ждала. И снова становилась счастливой, встречая его в коридоре, когда он возвращался. Мне нравилось абсолютно все делать вместе, даже не важно что это будет: смотреть мужские фильмы, баловаться, разговаривать ни о чем, сидеть рядом на неудобном стуле и следить за тем, как он играет в компьютерные игры или просто находиться в одной комнате и читать книжку или переписывать за него тетради с конспектами. Чтобы только он был рядом, чтобы в любую минуту поднять взгляд и увидеть его. Я полюбила все то, чем был окружен он, его привычки стали и моими привычками.

Мне хотелось быть для него идеальной. Девушкой, другом, партнером, собеседницей, любовницей, хозяйкой. Мне нравилось создавать для него уют в доме. Наш быт для меня был в радость. С ним я чувствовала себя маленькой девочкой. Стоять рядом, обнявшись, он такой высокий, а я миниатюрная, достаю ему только до плеч. Улыбалась, когда он приносил мне шоколадки и яблоки. Хохотала, когда он строил смешные рожицы. Хныкала, если ударялась о что-нибудь и жалобно пищала, когда он подбегал меня жалеть. Обижалась и отворачивалась, когда он был злой. Подходила и целовала в щеку, пока он был занят своими делами. Красила ногти, потом мчалась к нему и хвасталась, какая я теперь красивая, а он всегда брал мою ладошку в руки и рассматривал узоры. И мое самое любимое действие: встать на край кровати или дивана, чтобы быть одного роста с ним, притянуть его к себе, уткнуться носом в его щеку и обнимать за плечи. Когда я так делала, сразу становилось безумно весело и мы вдвоем смеялись, обнимались и целовались. С ним я чувствовала себя под защитой. Комфортно и уютно. Он будто спрятал меня в своей комнате от всего мира, укрыл от плохого и серого, я знала, с ним у меня все будет хорошо. Конечно, иногда мне хотелось другого общения и внимания: гулять с друзьями всю ночь до утра; ночевать друг у дружки по пять человек на кровати в футболке хозяина дома; знакомиться, кокетничать и флиртовать с другим парнями; танцевать до боли в ногах в ночных клубах; сутками переписываться по телефону с новым знакомым красивым мальчиком и прочие моменты свободной жизни. Но расставляя приоритеты, для меня всегда на первом месте был он.

Только вот жить другим человеком – это сложно… это слезно… это обреченно. Ведь никто на самом деле не знает, что произойдет завтра, даже если сегодня он называет женой, рисует по воздуху очертания беременного живота и обещает любить до конца своих дней. Мы вдвоем верили, что именно так все и будет, но вышло, увы, иначе. Я до такой степени была погружена в этого человека, что, боюсь, это и стало началом конца.

Я растворялась в нашей любви без остатка, ничего не сохраняя для самой себя. И мне было достаточно того, что он просто меня любил. Целовал в макушку и обнимал ночью, пока мы спим. Я мечтала о том, чтобы и он стал так же привязан ко мне. Каждый день я спрашивала, любит ли он меня. Не потому, что не знала ответа, просто мне хотелось слышать эти три слова ежеминутно.

2

2

А потом случился этот разговор… Ему нужно было выйти ненадолго, по учебе. Он оделся, поцеловал меня, как всегда, и сказал, что вернется быстро. А я поднялась наверх в нашу комнату. Собирать свои вещи. Да, последнее время у нас чувствовалось напряжение в отношениях. На тот момент я думала так: он придет и мы поговорим обо всем этом. Решим наши проблемы - это хорошо. Закончим разговор на не очень позитивной ноте - это тоже не плохо. Так было и раньше, не раз, когда мы ссорились, я уходила. Пару дней проводила у подружки. Короткий негласный перерыв. В разлуке мы так сильно скучали друг по другу, а когда по истечению времени он приезжал за мной, мы мирились там же перед подъездом, обнимали друг друга крепко-крепко, говорили слова о том, как сильно любим. Я всю обратную дорогу смотрела на него, он улыбался и спрашивал: - Что такое?

Я отвечала:

- Ты красивый. Скучала.

Приезжали домой, пили кофе, валялись на диване, смотрели кино и прижимались друг к дружке близко-близко.

«Так будет и в этот раз» - думала, нет, была уверена я. Но вышло совсем по-другому. Когда он вернулся, я стояла у окна с книжкой в руках, будто читаю. Так, для отвода глаз, на самом же деле я ни строчки не могла прочесть, в голове крутились, роились и бесились совсем другие мысли. Он зашел в комнату, я отложила книгу на подоконник и сказала:

- Нам нужно поговорить…

На удивление, но этот разговор протекал в спокойной обстановке. Обычно если мы ругались, то это проходило очень бурно, с пол-оборота, как вулкан. Я очень вспыльчивая, да и он, если его вывести из равновесия, не будет отставать. Летящие по комнате тетради и телефоны – это норма. Но не в этот раз. Не было ни криков, ни ругани и ни взаимных упреков. Мы не повышали друг на друга голос. Никаких драк и «заткнись». Ни моих истерик. Я даже не плакала. Мы сели на диван и просто разговаривали. Я спрашивала, он объяснял, и наоборот. Вопрос. Ответ. Рассуждение. Молчание. Пара фраз. Я встала с дивана и спросила:

- Ты проводишь меня?

Он помог отнести вещи в машину и повез меня домой. Странно, но у меня совсем не было чувства, что мы расстаемся. Казалось, это снова всего на пару дней, после чего все будет хорошо. Мы не сможем долго друг без друга, у нас любовь, мы так привыкли всегда быть рядом, двое суток – это максимум нашей разлуки. Он сам мне много раз говорил, что два-три дня и мы не выдержим, кто-нибудь из нас обязательно позвонит другому и не смотря ни на что мы все равно будем вместе. А когда мы вышли из машины, он обнял меня с таким чувством, со всей нежностью; нет, это не могло быть расставанием, будь так, я бы сейчас рыдала и моим слезам не было бы конца. А я спокойно стояла рядом с ним, сердце не колотилось, в жар не бросало, живот не болел и ни единой слезинки. Объятия, поцелуй, «не грусти» ему из моих уст и я ушла домой, не оглядываясь.

Было приблизительно четыре часа вечера. Дома я что-то делала. Сейчас не помню что именно, действия на автомате. Нужно было занять себя чем-то физическим, чтобы не думать о нем, о нас, просто убить время. Потом вернулись мои домашние. Я конечно никому ничего не рассказала, а когда мама спросила ухожу ли я вечером, ответила да, как всегда. Мне меньше всего хотелось тогда разговаривать с кем-то и вообще видеть. Оделась, наврала, будто он меня уже встречает и ушла.

Я просто ходила. Одна. Без цели. Не зная куда. Без головы, только тело. Обрывки мыслей. Было спокойно. Пока идешь – все нормально. Декабрь. Погода сухая, хорошая. Я в платье. Люблю дороги. Иной раз идешь по обочине, навстречу машины, а в голове фразы: «Все бы отдала за то, чтобы меня сейчас сбила машина… Чтобы больше никогда не думать… Чтобы больше никогда не чувствовать…» Стало совсем темно. Я наверно замерзла. Холода не ощущала, но когда я в таком состоянии, меня знобит. Было уже поздно. Мало людей на улице. Только не домой! Круглосуточное кафе. Сняла пиджак и села за столик у окна. Подошла девушка с меню и я не глядя заказала кофе с молоком. Пока ждала, смотрела за стекло, на проезжающие мимо машины. «А вдруг будет ехать он? Хоть бы поймать его образ на секундочку. Нет, мне не нужно сейчас его видеть, не нужно расстраивать себя», – отворачивала я взгляд, но не могла сдержаться и снова и снова смотрела на улицу, ловила каждую машину и искала глазами его. Вернулась официантка с горячей кружкой и поставила рядом со мной.

И, как сейчас помню, как только что оттуда, нет, все еще там, закрываю глаза. Закрываю глаза, грею ледяные руки и слушаю песню…

…One-two-three…

…one-two-three…

…one-two-three…

…one-two-three…

Музыка. Словно стук о дерево. Звук качелей. Клавиши. Гитара. Бит. Мелодия, протяжная успокаивающая скрипка. Облокачиваюсь на спинку кресла, а по щекам потоки слез. Вот они. Представив, только на одно мгновенье, что я могу его потерять. Вот она. Боль. О том, что может так случиться, мы больше не вдвоем. Прогоняю эти мысли. «Нет – говорю себе – этого не будет. Он меня любит». И вместе со словами мысленно повторяю:

Нам этих слез не жаль…

ждет февраль…

И кто-то спросит ну как дела?

Нормально все, как правило…

И еще раз:

3

Мой дом! Мои стены, мои комнаты, мои окна и двери. Первое время мне было очень непривычно, странно и немного дико. Я не понимала, что должна здесь делать. Но как ни противоречиво это может звучать, всю первую неделю я вообще никуда не выходила. По-прежнему, уже вошло в привычку, непрерывно была чем-то занята. Различные домашние дела. Это было необходимостью – уйти в деятельность, как спасение от своих собственных мыслей. Должно было пройти немного времени, чтобы привыкнуть. Я так долго… Привыкнуть жить здесь. Привыкнуть жить без. И я привыкала. Я полюбила свою розовую комнату с моей и только моей большой кроватью. Я полюбила засыпать не с.., а с мурлычущей кошкой под одеялом. Мне больше не нужно было вставать по утрам в семь часов, я просыпалась во столько, во сколько хотела, кормила своих любимых домашних зверей, по которым раньше очень скучала, включала компьютер, готовила кофе с молоком и писала, писала, писала. Облекая мысли в физическую письменную форму, должно стать легче. И правда, становилось легче. День проходил за днем. Мне было нормально, даже хорошо. Часто в гости к нам приходили мои малыши. Мы с ними играли в прятки, разукрашивали раскраски и рисовали, делали зарядку и танцевали под музыку, возились на кухне за приготовлением вкусняшек и еще множество других дел, во что могут захотеть поиграть дети. А поздно вечером ложились спать все вместе в моей комнате на моей кровати. И снова это ощущение – я сплю не одна, рядом со мной, греет меня, сколько не тело, а душу, человеческое тепло. И маленькая детская ладошка в моей руке. Это чувство, которое возвращает к жизни, заставляет по венам бегать кровь и биться сердце, что я еще кому-то нужна, что мне есть о ком заботиться. Конечно! Мир ведь не рухнул, Земля не остановилась без! У меня есть мама, папа и брат, мои малыши, мои кошки и собаки, они меня любят. Они меня любят! Да, мне было нормально, даже хорошо.

Действительно, если рассуждать рационально, не такое у меня тяжелое горе – расставание. Кому-то в этот момент гораздо хуже. Люди действительно теряют из жизни своих родных и близких, случаются проблемы со здоровьем, инвалиды, бедняки. И тут я, распустила сопли. Жива, здорова, двадцати лет от роду и в придачу к этому красива и вроде бы умна (хотя об уме можно поспорить в свете последних событий). Прямо-таки умереть и не встать. Смешно на самом деле. Девочка любила мальчика, он тоже ее любил, пару-тройку лет жила, погруженная в перламутровую сказку, а потом бросил ее мальчик. Но это ведь не горе! Все живи, здоровы – вот главное! Остальное обязательно приложится.

…но плакать хочется. Я ведь его любила. Я ведь так сильно его любила. Почему мой сон не подействовал? Где это море с его спокойствием? Небо? Счастье? Почему Космос до сих пор не возвращает мои слова обратно? Почему я думаю о нем? Почему эта линия так и не разделила нас на две отдельные истории? Столько мыслей! Столько много разных мыслей в голове! Кругом идет. Только Анна, не плач. Не думай о.. Все будет хорошо. Мы как-нибудь справимся.

Я люблю солнечные очки. Был у меня период, когда я носила их, не снимая. При том, что это была зима. На протяжении двух месяцев, когда мы с ним в очередной раз расстались, декабрь и январь. Это было не выражение своей новомодности и тем более не сокрытие расширенных зрачков после употребления запрещенных препаратов. Я носила очки, как защита от целого мира. Не важно, в какое время суток, не важно, в какую погоду. Возвращалась я от подруги в одиннадцать часов вечера, шла я домой из клуба в пять перед рассветом или в институт в девять утра, я выходила из дома и надевала солнечные очки. Дождь, снег, град, ветер, темнота, но я была в защитных очках. Как в маске, чтобы отгородить себя от других, чтобы никак не реагировать на внешние факторы. Чтобы ни с кем не разговаривать, чтобы никого не слушать. Чтобы никто ко мне не лез. Чтобы никто не видел отпечатка отчаяния на моем лице. В общем, на людях я практически не плакала и очки служили не как сокрытие слез. В очках я отделяла себя от всего мира. И притворялась невидимой. Уже дома, когда снимала очки, мне хотелось выблевать из себя все внутренности, рассмотреть, как будет биться сердце в руках, как будут расширяться легкие; выплакать все глаза, выжать, прокрутить себя в центрифуге, чтобы поток воды наконец закончился. Но когда я выходила на улицу, надевала солнечные очки и воздвигала вокруг себя непроницаемую стену, становилось все нормально.

Хэллоу! Это утро! И все же мне нужен был кто-то. Кто-то, о ком бы я могла думать взамен. Я не могу без этого, мне необходимо, я привыкла, что рядом со мной есть… Есть кого обнимать, уткнуться в теплое плечо и ладонь в ладони. Я скучала по этому ощущению: родство, связь, нежность, близость душ. Одним вечером взяла телефон и написала сообщение. Нет, конечно не ему другому парню. Спросила, погуляет ли он со мной сегодня. Секундный порыв, импульс, мгновенная эмоция. Потом тут же передумала: а зачем? Зачем мне нужно это «погуляй»?? Я отвыкла гулять с кем-то другим. Зря… Наверное… И следом написала: «Но если ты занят, тогда не нужно, забудь». А он сразу прислал: «Почему же, я думаю, сегодня получится». И смайлики в конце. Он всегда после текста ставит улыбки. Это очень мило. Сказал, что заедет за мной в восемь часов вечера. Я ответила: «Хорошо» и тоже смайлики. Мы разговаривали о многом, о разном, о прошлом и будущем, о философии, о жизни. О литературе. С ним интересно разговаривать о книгах. Люблю его литературный вкус. Раньше я зачитывалась детективами, которые со временем становятся все на один сюжет или женскими пересахаренными романами. А он приучил меня к «умным книжкам».

Ник. Мы с ним знакомы… долго, не долго… около трех лет. Вернее, три года – это может быть и приличный срок, но за все это время лично виделись и общались мы очень мало.

Нет, все не то. Эти описания, бла-бла-бла, глупые, ненужные, уводят мысли от главной идеи. Вкратце: затем последовало ожидаемое и такое предсказуемое продолжение оборванной любви – череда блядства. Первое и почетное место – Ник. А так же Даниил, Марк, Анжей, Артур и другие его копии. Все эти отрывки не стоят большого внимания, поэтому в двух словах и от частного к общему. Ник – мы познакомились очень банально, в клубе, в один из очередных разрывов с ним. Даниил – на телеканале, в один из очередных разрывов с ним. Марк – в институте, в один из очередных разрывов с ним. Анжей – в кафе. Артур – на гонках. В моменты расставаний с ним. В толпах случайных прохожих мой взгляд всегда цеплялся за обрывки, которые были на него похожи. В социальных сетях я рассматривала их фотографии и обсуждала с подругой, какой Артур красивый. И Ник тоже. И Даниил – высокий, светлые волосы, отрощенная стрижка. У Марка глаза. У Анжея манеры. И другие, другие, другие… Я ходила на свидания по два за вечер. С Ником пили горячий шоколад и смотрели кино. С Марком сутками напролет переписывались по телефону. С Даниилом – самбука в барах. С Артуром катались ночами по соседним городам. Я скачивала их фотографии и у меня был целый альбом под названием «Красивые». Однажды я показала их маме. А она сказала: «На Алекса похож. И этот похож. И этот тоже на него похож. Аня, они все на него похожи». Они все на него похожи. Вглядывалась в их снимки и в каждом видела его. И как я раньше этого не замечала!? Они все, как на подбор, были высокими, светловолосыми, голубые глаза, отрощенная стрижка, четко очерченные линии скул, мягкие правильные черты лица, белозубая улыбка, спортивное телосложение. Что за бред – перебирала их фотографии – они все его копии. Он, Он и Он.

4

В зале, на полу, возле окна. Поздно вечером, наверно уже наступила ночь. Свет потушен. Только телевизор, но без звука, чтобы лишь черно-белым сумраком осветить тот клочок комнаты, где сидела я. Смотрела снизу вверх через стекло в ту сторону, где, может быть, тоже в это время в комнате второго этажа горел тусклый свет. Вспоминала. Думала о нем. Слушала через наушники о нем. Рисовала. И линии сами собой складывались в него. Портрет. На альбомном листе синей ручкой. По памяти. Самая лучшая фотография! Таким, каким запомнило его мое сердце. Закрывала глаза и рассматривала его черты. Четкий овал лица, безупречно очерченные скулы, по-мужскому волевые, но женственно сглаженные очертания, что можно влюбиться с первого взгляда. Челка счесана на бок и мои любимые волосы, отрощенные, красиво-лохматые. Идеальный изгиб бровей. Линии глаз, зрачки темные, большие, с длинными пушистыми ресницами. Его губы, глубокий в несколько слоев цвет, как подведенные карандашом. Мягкой волной контур сверху и объемным штрихом нижний. Аккуратные очертания носа. Совершенное лицо. Лицо без изъянов.

Как похож! И неужели это я его нарисовала? Вот так, просто, образ по памяти? Какой же он красивый! Не забыть его. Не выходит их головы. Все мысли-то о нем только. Он всех других заслоняет собой. Как он? Что с ним? Чем сейчас занят? Может быть, вдруг, в этот миг тоже вспомнил меня… Как было бы здорово, если бы мы сейчас думали друг о друге… Как-будто это наши души встретились и разговаривают. Снова закрывала глаза и видела его, так близко! Он так рядом! Как мне его не хватает. Как я по нему скучаю. Как он мне нужен. Вырывала его изображение из мыслей и переносила на бумагу. И как по нотам:

Отдайте мне этот портрет!

Верните, любила.

Люблю.

Мой секрет.

А я его запомню светлым; ночь в огнях с ветром.

Не верю, что его нет.

Отдайте мне этот портрет

или линию жизни на запястье сотрите.

Нет, я не курю, но так хочется.

А я его запомню светлым,

Это какой-то бред, что его нет.

И да, он любил сигареты, черный кофе с рассветом.

А я тебя помню светлым!

Только ты мне снись, хорошо?

Хотя бы снись…

Запомню все наши дни и ночи,

запомню каждое мгновение, проведенное с тобой.

Не верю, не верю, не верю я!!

Мой портрет. Помню его только хорошим. Никто не был таким, как он. И вряд ли будет… Сколько еще я буду тосковать по нему? Сколько мне нужно времени? А главное, хочу ли я забыть? Нет. А у него сейчас есть девушка. С чего бы ему в этот миг думать обо мне? Но все же… Вдруг… Случайно… Помнит. Просто помнит. А без него так серо. Так, никак. Как-будто всегда вечер. И уснуть, забыться не дает, и света тоже нет. Не могу я отпустить. Как же можно дать свободу, когда он внутри. Черно-белое кино, такая же обесцвеченная жизнь. Выключила телевизор, забрала портрет и пошла в свою комнату. Легла на кровать, его игрушка рядом. Все та же мелодия и те же мысли. О нем, только о нем. Начинала засыпать. Лирическая музыка, как колыбельная, как мост отсюда туда, чтобы только он тоже перенесся вместе со мной в мир пушистых облаков и серебряной дымки…

И сквозь сон разбудил меня звук сообщения в телефоне. Стиснула его в руках. А в голове стрела: «Вдруг это он?», «Да, это точно он». С того утра, когда он отвозил меня домой, прошло семьдесят тысяч триста двадцать минут. Зажглось миллион звезд. Упало миллиард снежинок. Это было в прошедшем году. Взглянула на номер – не может быть, это он! Стиснула телефон с такой силой, чтобы почувствовать касание ногтей в ладонь. Нет, это не сон. Прочитала сообщение и не могла поверить. Он только что думал обо мне. Мы одновременно ощущали друг друга в невидимом мире. Точно, это наши души встретились и переговаривались. Мой образ также постоянно стоит у него перед глазами. Наверно это и есть волшебство, когда два человека, не видевшие друг друга пятьдесят три восхода Солнца, однажды ночью все вспоминают.

Звонок телефона. Его голос – закрыть глаза и почувствовать в легких воздух; облегчение, что снова легко дышать. Мы разговаривали. Узнать, как он. Говорит – нормально. Слышать его шаги по снегу. Снова закрывать глаза и душою перелететь туда, поближе к нему, вдогонку, босиком по льду и только лишь в той его футболке, в которой теперь сплю, по зимней ночной улице и видеть те же самые падающие снежинки, которые видит он – вовсе не холодно, зима им согрета. А он домой идет. И болтать так, как будто не виделись всего пару дней.

На следующую ночь он снова позвонил. Спрашивал, могу ли я выйти погулять. А я болела. Очень! И почему только самые лучшие события в жизни случаются именно в тот момент, когда я болею?? Подруги возвращаются из других стран, друзья приглашают на вечеринку, малыши зовут смотреть мультики и кто-то особенный просит все начать сначала….. Голос охрипший, мужицкий, будто прокуренный. Бесконечный кашель, внутри что-то скрипело и хрипело. Нос заложен. Глаза красные. Голова не мытая. За окном искрящийся мороз, а дома плед и шерстяные носки. Двенадцать часов ночи. Но все же я вышла, как могло быть иначе. Он, как и раньше, ждал меня возле дома. Открыла ворота, выглянула, опознала его, на шаги ближе, захотелось улыбаться, нос и рот спрятала в шарф, чтобы не увидел; почти смеяться, но изо всех сил старалась сдержаться. Первые два «привет». Боже мой!! Я – сумасшедшая, он – сумасшедший, мы – сумасшедшие! Повсюду кучи снега и мозги тоже – мерцающая куча, а снежинки пляшут в вихре внутри черепа. Заговор, разговор. Как приятели. Он машину «тюкнул» в бок, так что она сейчас на ремонте, а он уже неделю пешеход. Ветер, пронизывающий до косточек, и мы спрятались у него в теперь просторном гараже. Непринужденная беседа, смягчающие леденцы для больного горла, как дела друг у друга. И он.. ммм.. Об.. Обни… БожеБожеБоже! Обнимал меня! Он меня обнимал! Встретились с ним первый раз за почти два месяца, у него была девушка. Наверное, спала уже у себя дома. А он меня обнимал! Стоял сзади близко-близко, а потом обнял. Сначала как-будто понарошку, в игре – обнял, отошел, стянул шапку, дернул за волосы, ущипнул за нос: «Ай, ну больно же!» Наврала, совсем не больноJ И тоже ущипнула его и отбежала на расстояние, чтобы он не штурлял (штурлял – это слово, обозначающее… как бы объяснить… детское, игрушечное, содержащее в себе «тянуть, толкать, щипать» и тому подобные глаголы, но с малиновым инфантильным привкусом). Мы играли в эти игры и почти смеялись. А потом поймал меня со спины и уже пора отпускать, а он все еще держит. Снова я в его объятиях! Как-то боязно было, неловко, но приятно-неловко. Дрожь по телу от него, бирюзовые волнующие колючки. «Почему он схватил меня в охапку и обнимает?» - недоуменная Анна внутри меня спрашивает. Повернул к себе лицом. Целует. «Почему целует??» Отошел, опустил голову и молчит. «Почему молчит?» Спрятала губы обратно под шарф. «Я же болею! Я же очень сильно болею! Я не хочу тебя заразить!! На тебя ведь только чихни, как тут же сляжешь с ангиной!!!»

5

Я так ничему и не научилась в прошлый раз!!! И кто только придумал, что на ошибках учатся? Нихера не действует. Я. На этот раз точно все испортила я. Не сделала никаких выводов! Мне казалось, раз он позвонил первый, то решил для себя, что я ему нужна, какая бы я ни была, главное быть вместе. И полностью переложила ответственность за наши отношения на него. Думала, что теперь имею абсолютное право капризничать, требовать и испытывать его терпение. Как можно было так ошибиться? Почему это снова случилось? Опять бла-бла-бла, эти ебанутые слова, из ебанутого телефона. Опять реву в подушку. Читаю это паскудное сообщение, а мысленно уже в аптеке: таблетки, десять, двадцать, горсть, спать, спать я хочу. Я такая дура! Как бы я сейчас была рада провалиться в сон. Но нет. Так легко не отделаться!

Эта наша последняя ссора стала особенной. Все наши стычки и примирения за четыре года в сумме не действовали на меня так, как в этот раз. До моих тупых мозгов наконец все дошло. Я очень сожалела о многом. В частности о том, как из миленькой девочки превратилась в вечно недовольную пилу. Я много раз задумывалась над тем, почему какую-то его часть я постоянно воспринимала в штыки и трепала нервы нам обоим. Но все равно не понимала из-за чего все так. Как я смогла допустить, чтобы прошлое стало выше нашего настоящего?!

В книге все рассказывается непоследовательно. Я писала ее не по хронологии, а по эмоциональным переживаниям. И история развития наших отношений вкратце выглядит следующим образом:

Наше знакомство. Первое, что я отметила: высокий, светлые слегка отрощенные волосы, голубые яркие глаза, он улыбался и смеялся, у него очень красивые губы. И особенные руки. Я узнала его имя. И это было как знак, что даже наши с ним имена похожи. Александр и Анна. В тот же вечер он пошел провожать меня домой. Мы переписывались ночами по телефону. Он назначал мне свидания. Ходили за ручку. И вдруг расстались. Через время мне пришло сообщение от него, что не может меня забыть и предложил начать все сначала. Наше взросление. Первый, неловкий и такой долгожданный секс. Одновременно сделали друг друга взрослыми. «Спокойной ночи, любовь моя» в телефонах перед сном. Долгие разговоры друг о друге и признания о том, что вместе на всю жизнь.

«Моя сладкая малышка.

Я тебя люблю и обожаю.

Я думаю, что даже

самые красивые

признания все равно

не отражают твоей

ангельской красоты и

нежности, любви и

ласки. Я люблю тебя!»

00:03

«Ты уже давно спишь…

а я все не усну… все

никак из головы не выйдет

сегодняшний вечер!!

Думаю о тебе… о нас…

мне так хорошо с тобой»

01:03

«Даже и не спится сейчас.

Думаю о нас… Я тебя

так люблю и так

приятно это осознавать

вновь и вновь, и знать

что ты,

любишь меня…»

02:49

«А я люблю

тебя до неба

и 100 миллионов

раз!!»

22:00

Полгода счастья. И вновь расставанье. Я в шоке. Ночевка не дома, до часу ночи обливалась слезами на руках у университетской одногрупницы, впоследствии ставшей моей лучшей подругой, коей является до сих пор, моя Малена. Все лето мы сходились – расходились. Сходились – расходились. Потом случайно увиделись уже зимой. И тринадцатое февраля. Телефонные сообщения, звонки. Встреча. Говорил, что любит меня, до сих пор, не забыл, и всегда любил только меня одну. А четырнадцатого мы снова начали встречаться. Кстати, интересное совпадение мы обнаружили: за эти наши четыре года «вместе-врозь» мы разделили много праздников: два новых года, дни рождения друг друга и другие важные и не очень календарные торжества; но Дни Всех Влюбленных эти четыре раза волшебным образом проводили неизменно вдвоем, чудо, не иначе. Вселенная знает, что этот праздник наш и мы мирились даже буквально за один день до него, любовная магия существует. Это была новая ступень. Как взрослые. Поначалу мы как и раньше виделись вечерами. На выходных «случайно засыпали» вместе и домой я возвращалась уже утром. Постепенно такие «случайно засыпали» становились все чаще и чаще. Наступило лето. И само собой получилось, что мы начали жить вместе. Год и десять месяцев. По истечению которых ссора и расставанье, восьмого декабря. В день рожденье моего брата. Тот момент, с чего началась моя история. Какой получился интересный ход: смешение времен, от настоящего к прошлому и обратно, кольцом обогнула и вернулась к начальной точке. А сейчас пойдет будущее, произошедшее после начального настоящего, ставшее уже прошлым. Потом снова, тридцатого января, получила от него сообщение. И в начале февраля помирились и вновь начали жить вместе. А двадцать девятого марта пик наших отношений. Это было столь сильное эмоциональное потрясение, что у меня словно открылось второе дыхание, пелена упала с глаз и я увидела всю картину целиком. Во-первых я поняла, почему мы регулярно ссорились, но хуже было второе - я поняла, что мы попали в замкнутый круг.

6

6

Утром проснулась и снова написала ему. Весь день забитая и забытая. Пыталась спокойно сидеть за книгой, но с каждым часом тело все больше избивал озноб. Это я по нему скучала. И вечером решила дождаться его и снова поговорить. Сказать то, чего раньше не могла или не понимала. Сходила в душ, накрасила ногти. Я же должна быть для него красивой! Домашним наврала, что поеду к подруге и в половину десятого вышла из дома. Какое до дикости знакомое ощущение. Холодно. Странно. Дежавю. Пока шла – спокойно. Не плакала, но на всякий случай салфетки лежали в кармане. Пришла. Фонари во дворе не горели, но и в окне его комнаты тоже было темно. Значит, он точно не дома. Возможно просто уехал еще днем. Ни о чем не думала. Старалась не думать. Но обрывки фраз все равно крутились в голове, те слова, которые так хотелось ему сказать. И этот паскудный голос, который нашептывал: «Нет, Ана, вы не помиритесь. Единственно верное – это расстаться сейчас. Только таким образом ты сможешь выйти на новый уровень». Я мысленно его перебивала: «Заткнись, мы помиримся и все у нас будет хорошо». «Нет, вы не помиритесь, вспомни прошлый раз, было то же самое». «Закрой свой рот, мы помиримся. Не хочу больше этого слушать». Я словно рассоединялась на две части. Наконец поток этих мыслей прервала вибрация из кармана, звонила подружка и я подняла трубку:

- Аня, где ты?

- Тебе мои домашние звонили?

- Да, твой брат.

- Перезвони ему и скажи, что я еду к тебе.

- Ты ко мне едешь?

- Нет. Я Алекса жду. Хочу поговорить.

- Если что, приезжай.

Молчание. Повесила трубку. Замерзла. Пар изо рта. Снова и снова кто-то звонил, но я не отвечала. Во дворе зажегся свет, это его мама вышла погулять с собакой. Значит, точно скоро будет. Как-то страшно. Она открыла ворота и увидела меня.

- Аня, испугала меня. Ты Алекса ждешь?

- Да.

- А ты звонила ему?

- Нет. Он скоро будет?

- Должен. Ты заходи, не стой на улице, холодно.

Я зашла. Сняла куртку и села в коридоре ждать его. Снова вибрация, Милена.

- Ана, ты где?

- У Алекса.

- Не ври. Я только что ему звонила.

-Ты ему звонила?! Зачем!?! – твою мать, она звонила ему!!!!! Так, спокойно, нужно держать себя в руках.

- Ана, тебя нигде нет, трубку ты не берешь, что мне было делать? Все волнуются.

- Когда ты ему звонила?

- Только что. Где ты?

- У него. Его мама меня впустила домой, сижу жду. Позвони брату и скажи, что все хорошо, что я у тебя.

Повесила трубку. Его все нет. Поднялась наверх. Вошла в спальню. Разделась до нижнего белья и легла в постель. …Казалось, все это было страшным сном… А теперь я очнулась. Какое облегчение, Боже, как здесь, сейчас хорошо. Лежала, как и прежде, в нашей кровати. Он скоро придет и мы уснем в обнимку. Вот же он, мысленно слышала его шаги по лестнице. Мысленно видела, как открывается дверь и заходит он. Улыбается, наклоняется ко мне и целует в губы. Раздевается, ложится рядом. Я поворачиваюсь к нему, головой на плечо, он обнимает меня за спину, а я ложу руку ему на грудь. Целует меня в лоб, а я его до куда дотянусь. И засыпаем. Жаль только мысленно. Жаль только все это мысленно.

Лежала, свернувшись калачиком и дрожала. Как слышала приближающуюся машину, вскакивала с постели к окну, вдруг это он. Но нет, нет и нет. Снова и снова забиралась в кровать. Вот опять подъезжающая машина, бегом к окну – и о, Боже, это он! А-а-а, мамочки, это же он!! А я тут! Лежу в кровати, раздетая, Боже мой, как же страшно! Что же делать-то? Что теперь мне делать? Зажмуриться сильно-сильно и укрыться с головой одеялом? Спрятаться? Залезть под кровать? Убежать?? Нечем дышать, куда делся весь воздух, мне нечем дышать! Как же страшно! Я влипла! Мамочка!.. Лязг ворот. Гараж. Заехал. Закрыл. Хлопок входной двери. Его голос снизу. А мое сердце выпрыгивало из груди. Забралась на постель, но не легла, а укуталась в одеяло сидя. Меня колотило тысячами маленьких барабанов. Шаги по лестнице. Душа покидала тело, кружилась по пространству и снова входила обратно. Скрип двери в его комнату. Пара секунд, чтобы оглядеть ее и убедиться, что там меня нет и три шага дальше. Дверь в спальню его мамы, визг, бьющий по ушам. Снова пара мгновений на беглый осмотр и поворот в сторону. И мучительно медленно моя дверь. Восемь жизней улетели сразу, во мне осталась последняя, девятая. «Что сейчас будет? О Май Гад, что». Рукой на стене нащупал белые кнопки и включил свет. Мы встретились глазами.

Клянусь! Клянусь, когда увидел меня, сидящую на кровати в одеяле, он чуть было не засмеялся. Не то, что не засмеялся, а чуть было не покатился со смеху. А мне так хотелось сделать: «Бу!» и запрыгнуть на него, как будто я его пугаю, а потом мы бы вместе расхохотались, долго, громко, до слез и забыли все плохое. Но не в этой ситуации. Все было уже слишком серьезно. Однако, если б он все же поддался улыбке, я бы тоже засмеялась. Своим неожиданным появлением вызвала у него приступ веселья – это хороший знак.

Нихера хорошего. Облом тебе, детка. Облом тебе, дура. Не слышал меня. Не слушал и не слышал. Не верил, что еще не все потеряно. Не давал мне даже малейшего шанса. Просил одеться и сказал, что отведет домой. А у меня ступор. Сидела на краю кровати, одеяло упало с плеч; голая, жарко. Не могла пошевелиться. Не могла сказать больше ни слова. Одевал меня сам. А я думала о том, как он раньше меня одевал. Например, когда я выходила из ванны, завернутая в полотенце. Он стягивал с меня его, клал на кресло и надевал на меня домашнее платье. Обнимал за мокрые волосы и целовал в носик. Или как раздевал. Поздно ночью, когда я случайно засыпала на диване, а он переносил меня на руках в спальню, снимал с меня одежду, как-будто он мой папочка, а я его маленькая девочка, забирался поближе ко мне и укрывал нас одеялом, только чтобы мои ноги не торчали снаружи, я так боюсь спать, потому что «мужик» может вылезти из-под кровати и ухватить за пятку.