Я сама выбираю себе пацана!

Жизнь прекрасна, когда молодой

Жизнь прекрасна, когда молодой

Так думал Славик, с улыбкой глядя на весенне солнце, и ощущая в сердце тепло от портфеля с главной оценкой года - пятёркой по электротехнике.

Жизнь прекрасна, пока молодой, пока пятёрочка твоя отразится доброй и ободряющей улыбкой бабушки, и когда к остановке, к которой ты только подходишь, словно специально для тебя подкатывает новый чистенький и абсолютно пустой автобус. Садись на любое место!

Жизнь прекрасна, улыбался Славик, удобно устраиваясь на своём любимом заднем, правом, угловом, а главное мягком сиденье.

На остановке "Центральный рынок" в автобус завалился Сарыч, бывший Славкин одноклассник. В пятом классе сидели за одной партой.

Сарыч бухнулся рядом, навалился на Славика и, привычно и громко гогоча, протянул руку:

- Здорово, пацан.

Для Сарыча все, кто проживал на его улице, были пацаны, а кто на заречной части города - бзделки. Сарыч своих уважал. Даже защищал иногда. А его защита с его-то бойцами - это ого-го.

Славик нехотя очнулся от приятной автобусной дрёмы, лениво пожал руку Сарыча. А рука у Сарыча крепкой и жёсткой.

Сарыч, как и вся его уличная компания, качался в подвале пятиэтажки, что у завода. Там у них целых два зала, штанги, гири, даже ринг боксёрский.

Там был главный штаб «Центральных». Так они себя называли. Все они ходили в синих трениках и ярких кроссовках.

Многие парни мечтали позаниматься там. Да не многих брали.

К Славику Сарыч относился хорошо.

Может помнил, что они когда-то в детстве они росли в одном доме на берегу реки и были неразлучными друзьями. Класса до пятого, наверное.

И всегда приглашал «покачаться» в свой зал.

Может, потому что не мог никак забыть Сарыч, что Славик единственный из их класса и взрослых, кто присутствовал при этом происшествии, единственный, кто бросился его спасать. Когда Сарыч, кривляясь перед девчонками подпрыгнул так, что лёд ним, лёд уже весенний треснул и парень сразу ушёл под воду.

Он кричал, брыкался, захлёбывался. Его все сильнее утаскивало течением. Но никто, то ли от страха, то ли неожиданности случившегося, не пошевелился.

Все замерли.

И только Славик, не раздумывая бросился спасать друга.

Он схватил длинную ветку подбежал к полынье и несмотря на то, что лёд под ним тоже трещал, протянул ветку и закричал:

- Сарыч, ветку хватай. Держись за ветку. Сарыч уже был подо льдом, когда его рука схватилась за спасительный прут.

Крепко схватилась.

И так постепенно, взрослые держали Славика, Славик прут. Так , сообща и вытащили парня.

- Как дела, Славик, - хлопнул его по плечу Сарыч, - все учишься? Ну. Ну.

Помолчали.

Сарыч, как всегда, был одет супермодно. Черные клёш, из толстой матросской ткани, яркая цветная рубаха приталенная, высокий воротничок, полуботинки на каблуке со шпорами.

Уже подъезжали к его остановке, когда, вставая, Сарыч напомнил недружелюбно (похоже, кислый вид Славика ему не понравился):

- Ты, пацан, не забывай, в субботу на мосту с зареченскими.

Славик в шайку Сарыча не входил. Но, если район на район встречались «поговорить», то участвовал всегда. Как все пацаны его возраста.

За своих постоять - это святое.

Уже выходя, спускаясь по ступенькам автобуса, Сарыч, то ли для себя, то ли специально для Славика проворчал:

- Учится он. Поговорку не знает. "Век живи, век учись, дураком помрёшь".

И заржал сам себе.

Ехать ещё было долго, и Славик достал письмо своего друга и соседа по двору, Женьки.

Тот уже год как отпахал в Армии.

«Привет из Челябинска!

Здравствуй, Славка!

Извини, конечно, что не писал тебе, но ничего не поделаешь - служба; вот сейчас пишу тебе письмо на занятиях по политподготовке, зарылся в угол, спрятался за спину и черкаю.

Служба моя течёт потихоньку, уже восемь месяцев за плечами. Скажу тебе, Славик, что это тебе не пальцем щёлкнуть или по парку прогуляться, не лясы философские вам с Чешиком точить. (Кстати, привет ему и Витьку передай).

Это служба, Славик!

Может для тебя, живущего на гражданке и в городе, это и ерунда мои восемь месяцев службы, но ничего, попадёшь во солдаты, тогда узнаешь, что такое и чем тут заедают.

Литературой, как ты наивно рекомендуешь мне, тут заниматься нет времени. Его, вообще, у солдата чуть-чуть поменьше чем у зайца хвостик.

Помню, давно это было, получил я от тебя письмо, да ни какое-нибудь, обычное, в простых словах, а в лихих стихах.

Хотел, Славик, забияка ты этакий" (ты не подумай, что я обиделся, что ты хихикнул малость) тебе тоже ответить в стихах, да времени на то с фигушки.

Ты знаешь, трудно в Армии, даже в трудармии, как я называю свой стройбат.

Однокурсница

Однокурсница

Славик снова вспомнил свою первую встречу в Алкой.

Сидели в классе. Пары почему – то было, то ли заболел препод, то ли опаздывал. Как всегда, в таких случаях сидели, травили анекдоты.

Славик просто не мог дальше сидеть с пацанами, он не мог больше слушать их пустую болтовню, резали слух эти дурацкие анекдоты.

Рассказал им очередной, его очередь подошла, и пока все ржали, он, вздохнув и нахмурив брови просто поднялся и вышел из класса. За спиной раздавался гогот. Здорово он их завёл. Хороший анекдот вспомнил.

Хорошо, что ее, Алки, их новой однокурсницы рядом не было. Не для девичьих ушей анекдот.

В коридоре уже было наполовину темно. Тихо. И он подумал о ней. Об Алке. Новая студентка, которая всего месяц назад появилась в их группе. Своей тайной любви. С которой просто мечтал встретиться, признаться. Так хотелось быть с ней рядом. Поболтать о том, о сем. Главное быть рядом и в глаза ее большие зелёные жемчужные смотреть, смотреть и смотреть.

Он уже представил слова какие скажет, как возьмёт ее за тёплую пухлую маленькую ладошку, как...

О фантазии.

Он снова вздохнул и быстрее зашагал по коридору громко стуча модными самодельно подкованными полуботинками. Почти, как у Сарыча.

И, о чудо! В конце коридора он увидел ее.

Она была одна. Стояла у окна. Листала тетрадь. Черные как звёздная ночь волосы лежали на воротнике белого свитера, рассыпались по плечам. Удивительно оранжевый шарфик ласково висел на шее, обнимая кругленькие плечики.

- Ого. - прошептал Славик и в нерешительности остановился. Зачем-то потёр лоб. Как бы оценивая ситуацию: подойти - не подойти. Поболтать – не поболтать.

Зачем-то поправил воротник, от которого ему вдруг почему-то стало жарко. И от жары этой ещё больше смутился.

Так и не решился идти дальше. Потому что пройти просто мимо не мог, а если остановиться, не знал о чем и говорить.

И пятясь и не спуская с неё очарованных глаз, бочком - бочком протиснулся в пустой тёмный класс и чуть дыша сел за первый же попавшийся стул, откинулся на спинку и печально вздохнул.

Опять не решился. - почему-то печально подумалось. Закрыл глаза. Тишина. Гулко бьётся сердце. Так громко, что точно в соседнем классе слышно. А уж в коридоре точно.

А там шаги. Все ближе, ближе. Ближе! Славки закусил губу. Да что-то перестарался. Но боли не почувствовал.

Она идёт. Она Идёт. Она Ближе. Она уже рядом. Она проходит. Она проходит. Дальше. Дальше.

И тишина.

Он низко опустил голову. Бьётся сердце. Волнительно, как-то. Любовь, что ли?

- Что задумался? В лужу не ступи. – прервал его томные воспоминания Витек.

То ли погода, то ли луч солнца, блеснувший сквозь тучи, но Славик сдуру и рассказал ему о своей девчонке. Как осмелился, как подошёл. Как в парк с ней сходили.

Не знаю, как футбол, а настроение дождик парням все-таки подпортил. То он, дождь-не-дождь. То ли спор об Алке.

Когда он закончил свой напиленный романтикой новых не испытанных ранее ожиданий свой монолог о своей новой однокласснице, которая у них появилась в колледже, и о том, что он с ней пытается что-то замутить, Витек, услышав ее имя, даже ошарашенно остановился:

- Ты что? С ума сошёл? Ведь это девчонка Сарыча! Весь город об этом знает. Лишь ты, лопух...

Славик ещё раз посмотрел на светофор, поднял воротник и, догоняя Витьку, продолжал:

- Ну и что из того? Мне без разницы, слышишь ты, мне без разницы, кто с ней ходил раньше. Мало ли, что было до меня. А сейчас она моя подружка. Она со мной даже в кино ходила!

- В кино? - Витька обернулся и недобро усмехнувшись пробурчал, - в кино? Да ты ей мороженое покажи, она с любым в кино пой,,,

Договорить он не успел.

Его нераскрытый зонтик полетел на землю.

Славик сам не ожидал, но толчок в Витькино плечо больше походил на удар правой. Он хотел извиниться. Но язык не поворачивался. Зло смотрел в стриженый Витькин затылок.

Витек вздохнул. Молча поднял зонтик. И ушёл вниз по направлению к "Алым парусам". К тому кинотеатру, в котором Славик вчера с Алкой смотрели последний сеанс.

Славик остановился. В голове все ещё звучали слова Витька, брошенные напоследок:

- Зря не слушаешь друга. Я тебе от всего сердца совет даю.

- Нужны мне твои советы. Сам разберусь. Не тупее тебя. - пробурчал Славик, раскрывая купленный недавно, но уже сломавшийся наполовину черный зонт.

Дождь уже не моросил. Поливал.

Вот и с Витьком рассорились, и на футбол не сходили, и день пропал.

Что за жизнь такая!

А Алка? Да, это просто ослепительная девчонка! Настоящая мечта. Мечта любого пацана.

Славик даже не заметил, что использовал сленг Сарыча.

Привык что ли?

- Ну и черт с ним, с футболом. - подумал Славик, заворачивая домой. Футбол – это зрелище не для одного. Туда надо ходить с друзьями. Зато завтра вечерком гуляем с Алкой в парке. А с Витьком завтра же помиримся. За бутылочкой Фанты.