Я сказал себе, что я в порядке.

Я никогда не повторяю дважды

Part 1.

— Да пошёл ты! Пошёл ты, пошёл ты! — кричало твоё сердце, когда тебя привезли в новый дом и познакомили с очередным опекуном. 
Если быть точным, то третьим, после смерти родителей.

В этой жизни ты хотела послать не только нового отца, который даже не записан таковым, а весь мир в целом.

Что у тебя осталось в этом мире? Ничего. Кто он? Тот человек, с которым тебе придётся провести остаток жизни, ибо у тебя красочные планы на самоубийство в свои 21. Ты также ничего о нем не знаешь, кроме того, что это твой родственник. Но подобных людей называют «Кровь с правой стороны по линии дяди тети матери».

В общем, непонятный мужчина. Богатый, чересчур спокойный и совершенно непонятный мужчина.

Первым делом тебя привели прямиком в комнату и сразу же закрыли за тобой дверь, подбрасывая ключ от собственного жилища в воздух, дабы ты поймала его. В итоге ключ бесхозно лежал на белом полу, сливаясь с ножкой кровати.

— Ненавижу, — тяжёлый вздох эхом отозвался в практически пустой комнате.

Ты оглянулась, включая свет, и тут же ахнула. Нет, не от красоты дизайна твоего нового жилища, а от столкновения взгляда с большой камерой, висящей на потолке в виде непонятной коробки, которая, казалось, так и норовит упасть тебе на голову.

Повторно оглянувшись, ты соорудила нехитрую конструкцию из подушек и попыталась снять камеру. Но она была слишком хорошо прикреплена, что ты несколько расстроилась, а потом просто решила закрыть обзор первой попавшейся вещью. Сделав это, ты не стала разглядывать комнату, взяла ключ и вышла, пытаясь найти главный зал среди множества непонятных и разных по ширине коридоров.

На каждый твой шаг реагировали датчики, поэтому путь твой освещался постепенно, по мере твоего передвижения. Только вот это тебе не могло помочь, ведь каждая дверь была со своей причудой. То есть не было такой двери, чтобы она была похожа на предыдущую.

Бордовый ковёр застилал весь пол, создавая вид бесконечной дорожки, но все же привёл тебя к концу. Ты закинула голову к верху, чтобы увидеть хоть какие-то отличительные черты для двери в главную комнату. Свет как назло не мог пробраться в данный угол в своей полной силе, поэтому, набрав в легкие воздуха, ты приоткрыла дверь.

— Что ты здесь делаешь? — сказал грубоватый голос, появляясь сзади тебя.

Ты подскочила от неожиданности и упала на диван. С широко распахнутыми глазами ты в прямом смысле слова уставилась на парня, который подошёл к тебе.

— Вы кто? — ответила ты вопросом на вопрос, понимая, что слишком мало набрала воздуха, который в такой ситуации тебе просто необходим.

— Меня зовут Ким Сокджин, я твой, — парень замялся, отворачивая лицо в сторону, — опекун. Теперь ты будешь жить здесь. Твоё имя я знаю, можешь не представляться.

— Что? — твой уровень удивления достиг высокой разметки, что ты практически не могла задавать более развёрнутые вопросы и немого «тупила». — Это какая-то глупая шутка?

— Т/и довольно глупая девочка, — произнёс Джин, растягивая слова, словно пробуя их на вкус. — Т/и.

— Боже, вы должны понимать меня, все это пустое, — ты более-менее пришла в себя. — Никому из нас не нужны подобные рамки в статусе друг друга. Простите за мои слова, я не хочу себе опекуна. Я хочу просто жить.

— Что это может означать? — парень усмехнулся. — То, что ты хочешь делать все и не чувствовать силы, давящей на тебя. Я дам тебе все, что нужно. Только вот есть одно «но».

— И какое же? — ты в свою очередь несколько нахмурилась, присаживаясь поудобнее на кресле.

— Только слушай меня внимательно, я никогда не повторяю дважды, — Джин закрыл за собой дверь и подошёл к тебе, наклонившись. — Ты можешь делать все, что угодно. Единственное, что ты должна делать, это говорить мне хоть что-то перед уходом, соблюдая правило двенадцати часов.

— Что? Какое ещё правило двенадцати часов? Что оно из себя представляет?

Ты была удивлена подобным поворотом событий и с нескрываемым интересом разглядывала парня, от которого сильно пахло цитрусом и «perfumum».

— Это значит, что, после твоего ухода, у тебя есть 12 часов, чтобы вернуться и успеть на завтрак, — Ким вновь усмехнулся, смотря куда-то выше твоих глаз. — Завтрак — главное в рационе, поэтому соблюдай данную норму. Я надеюсь, ты понимаешь истинное значение этих слов.

— Да, — ты прикрыла глаза, а он резко выдохнул холодной струйкой воздуха тебе на макушку, — я поняла вас. 
 

~~~~~~~~~~~~~~~~~

Даа, это моя новая работа, но сразу говорю, она очень короткая ;)

Люблю вас~

Оближи, попробуй себя..

Part 2.

Как реагировать на слова юноши, ты вовсе не знала, да и не хотела задумываться об этом, лишь осматривая окрестности новой улицы. В этой местности ты не была ещё ни разу, поэтому сейчас ты медленно шагала вперёд, крутя головой из стороны в сторону и иногда охая от увиденной красоты и изящества. Действительно, место было замечательным, немного зачаровывающим и безусловно дорогим. Ты шла вперёд и все никак не могла понять, каким образом могла упустить подобную роскошь из виду; казалось, обычная населенная местность, только вот огромные ворота отделяли территорию, словно реальный мир и мир грёз. Ты быстро поморгала, оборачиваясь, а затем снова посмотрев вперёд, поняла, что заблудилась.

Ты мысленно ударила себя по голове за бестолковость и сумбурность ситуации, но паниковать вовсе не желала; все же, в новом доме места тебе нет, все наплевали на тебя, поставили крест, да так, что ты практически чувствовала это всеми фибрами юного тела, иногда сжимая кулачки от злости и негодования.

Сейчас у тебя было два варианта: идти вперёд к высотным зданиям или сдаться, попросив помощи у нового опекуна. Второе явно сразу же раскромсало твоё самолюбие, как только чёрный джип подъехал бы к тебе, а специальный человек, открывающий двери, не провёл бы тебя внутрь, словно приглашая в самую что ни на есть настоящую карету. Нет, уж лучше валяться где-нибудь в грязи, но не просить помощи у человека, который, скорее всего, может даже и не откликнуться. Не сейчас, так однажды.

В общем, не веря ничему и никому, что происходит вокруг тебя, будто отстранившись от нового мира, ты быстро забираешься на ворота, перепрыгивая на другую сторону — сторону, где ты сможешь избавиться от забот, изрядно выпив и стерев из памяти этот злосчастный день, принёсший лишь тоску и раздражение в твоё сердце.

Пара минут поисков, и ты уже сидела за барной стойкой, опустошив с лихвой два бокала красного вина, желая перейти на что-то более крепкое. Сама ты, если быть честной, не знала, что заливаешь в себя, но это «что-то» чертовски быстро застилало взор белой пеленой опьянения. Теперь ты сидишь и виляешь ножкой, что свисает с высокого стула, в то же время придерживая падающую голову рукой. Внизу живота почему-то сильно тянет, все скручивается будто спиралью. Чертовски не хватает внимания, касаний холодных рук. Ты медлишь отбрасывание подобных мыслей в сторону, надеясь, что хотя бы приятная компания сможет устранить твои надоедливые мысли, роящиеся в голове даже в тот момент, когда ты до усмерти пьяна.

— Детка, не хочешь повеселиться? Сегодня прохладная ночь, так почему бы не разогреть воздух страстью градусов до ста? — оборачиваешься к обладателю приятного, чуть хрипловатого голоса, окидываешь парня беглым взглядом и громко сглатываешь; кажется, мир слышит все твои желания, непременно выполняя их. Ты улыбнулась, продолжая рассматривать юношу; черты лица миловидные, но его образ заводит тебя как самое настоящее животное. Юноша запускает пятерню в волосы, а по твоим бедрам, кажется, уже течет; сейчас ты — хищник.

— Как тебя зовут, романтик? — разворачиваешься, проводя языком по губам, немного смачивая их.

— Я не романтик, я — Чон Хосок. И я не люблю нежности, сладкая, — Хо в секунду преодолевает довольно большое расстояние между вашими губами, впиваясь в твои, прикусывая нежную кожу и засасывая, а ты пытаешься отойти от шока и осторожно запускаешь язычок в рот партнера, проходясь им по ровному ряду зубов. — Я, конечно, не против поэксперементировать, занявшись сексом прилюдно, но сегодня не в настроении, так что давай пройдем в более уединенное место? — не дожидаясь твоего ответа, молодой человек цепляет тебя под коленями и берет на руки, а ты обрамляешь чужую шею и терпеливо ждешь момента, когда вы останетесь наедине.

Твое тело мягко опускают на кожаный диван вип-ложи, а чужие губы вновь сминают твои в мокром, чувственном поцелуе. Какие чувства, если вы знаете другу друга пару минут? Даже нет, не знаете. Это страсть. И, похоже, алкогольное опьянение. Чувствуешь вес парня, когда он опускается сверху, разводя твои колени. Одна его рука обнимает тебя за талию, прижимая к своей груди, а другая ползет под юбку. По коже табунами бегут мурашки, а ты вьешься плющом, пуская ладони блуждать по чужой спине. Хосок отрывается от твоих губ, оставляя висеть тонкую ниточку слюны. Он припадает к нежной коже шеи, на которой спустя некоторое время расцветут алые засосы, а ты тихо стонешь, выгибаясь, словно кошка. Коготки оставляют на спине юноши неглубокие бороздки, из которых в некоторых местах сочится кровь.

— Стони громче, милая, — пальцы ловко отодвигают край кружевных трусиков, проползая, словно змейки под камень, внутрь, Иуда, где уже горячо и влажно. — Твоя киска уже намокла, малышка, а причиной всему я, — умлымяется, стягивая трусики и отбрасывая их в сторону. Один пальчик проскальзывает внутрь, массируя изнутри, а второй обводит клитор, заставляя тебя несдержанно стонать имя партнера. — Хочешь меня внутри себя, сладкая? Сначала я немного помучаю тебя, — свободная ладонь сжимает затвердевший сосок через ткань маечки, — кто-то любит ходить без белья, мне это нравится, — Хо оставляет легкий чмок на твоих губах, а ты вскрикиваешь, когда в твоем теле оказывается три пальца. Ты уже готова кончить от манипуляций парня, как резко твое тело покидают пальцы, оказываясь во рту. — Оближи, попробуй себя, — его затуманенный взгляд и ты, выполняющая приказ, пошло сосущая влажные пальцы, причмокивая.

Юноша ухмыляется, пряжка ремня щелкает, и ты слышишь звук расстегивающейся ширинки, а затем — шелест разрывающейся пачки презерватива. Раздвигаешь ножки шире, позволяя Хосоку удобно устроиться между них. Парень мажет головкой по влажным складочкам, а ты морщишься: не любишь резину. Хо блаженно прикрывает глаза, сразу и на всю длину входя в твое тело, а ты вскрикиваешь, сжимая руки в кулачки. Он замирает на мгновение, давая время, чтобы привыкнуть, а когда ты одобрительно киваешь головой, продолжает длижение, грубо толкаясь и набирая темп. Чувство заполненности настолько приятно, что ты громко и протяжно стонешь, тянешься к чужим губам, но не получаешь поцелуя. Юноша рычит, остервенело вдалбливаясь, ты выгибаешься струной, рот приоткрыт в немом стоне. Хнычешь, когда он на мгновение выходит, а затем резко погружается до самого конца. Даигаешь бедрами навстречу его толчкам и чувствуешь, как стенки сжимаются, а член выскальзывает. Вы стонете в унисон, а крышесносный оргазм накрывает обоих огромной цунами. 
 

Боже, что же там было?

Part 3.

Ты поморщилась, когда неприятный солнечный луч пробежался по лицу и потревожил чуткий под утро сон. Хотелось просто спрятаться от назойливого светила или банально зарыть голову в песок, но организм и сам понимал, что спать больше не имеет смысла, так что решил, что пора подниматься. С трудом раскрыв глаза, ты попыталась вспомнить, что и как произошло, но хуже стало в тот момент, когда осознание не помогло, и ты просто лежала, смотря в потолок и не понимая, где вообще находишься.

«Не думаю, что я была пьяна настолько, чтобы забрести в чужой дом», — эта мысль, прочно засевшая в голове, заставила тебя снова поморщиться. Несколько минут ты потратила на то, чтобы понять, в итоге, что это за место, но вместо сего в голове вспыли картинки приятного юноши с фамилией Чон, а также всего того, что после происходило с ним. Только вот имя все никак не получалось вспомнить, но ты не оставляла попыток.

«Боже, что же там было?» — ты тихо взвыла, распластавшись на кровати и прикрывая лицо подушкой, и дальше бы пыталась насиловать свои мозги, пытаясь хоть как-то вспомнить, что и зачем ты делала (а также не помешало бы узнать, как справиться с болью в пятой точке), но от этих мыслей тебя отбил стук в дверь, которую тут же открыли, сопровождая словами «Можно войти? Отлично».

— Доброе утро, — пискнула ты, прикрываясь одеялом, — только вот я не давала разрешения входить, — ты с укором взглянула на беловолосого мужчину, который активно что-то искал на твоём туалетном столике, — понимаете? Я бы не успела даже одеться.

— Но ведь сейчас успела, — хмыкнул тот, доставая черную веревку из одного из отсеков; ты прищурилась, пытаясь разглядеть то, что было в руке старшего, — я пришёл забрать свои наушники. Когда я заносил тебя в комнату, забыл их у тебя.

«Такой старик слушает музыку в наушниках?» — подумала ты, хмурясь, а вслух сказала лишь:

— Вы не даёте мне личное пространство.

—Тебе кажется, — кратко ответил Ким, собираясь уходить, только вот ты уже окончательно проснулась, а значит самое время задавать вопросы; нужно начать с основного. 

— Сколкьо вам лет? — вдруг спросила ты, заставляя мужчину остановиться и несколько удивленно посмотреть на тебя.

— Я довольно взрослый.

— Сколько? — не унималась ты; уж если и жить с человеком, нужно знать о нем хотя бы что-то, ибо пока что ты владела лишь информацией из серии: он человек, и он, вроде как, богат.

— Двадцать семь, — продержав некоторую паузу, ответил Ким, — тебе станешь бояться меня?

— Н-нет, — ты отрицательно замотала головой, — не думаю. Моему бывшему парню было двадцать пять. Разницы между нами практически нет.

— Почему же? — мужчина удивленно вскинул бровь.

— Потому что вы все ещё дети, мистер Ким.

Старший в который раз хмыкнул и все же ушёл, аккуратно закрывая за собой дверь и оставляя тебя вновь наедине со своими мыслями; теперь ты понимала, что главное спросить, как всегда, забыла.

«Как я, черт побери, сюда попала?» — ты неодобрительно цокнула языком, усаживаясь по-турецки в обнимку с маленькой подушкой и вновь устремила взор в небо, точнее, в данном случае, в потолок; в голове так и крутилось «... заносил тебя в комнату». Ты произнесла это вслух, получилось ещё более смущающе, из-за чего ты прикусила нижнюю губу.

Выдохнув, ты думаешь, что все это откровенное дерьмо; сама не знаешь, почему именно так, но другие сравнения выбирать не мчишься, понимая для себя, что нужно свыкаться с этим «дерьмом», ибо жизнь в хорошем доме с тихим молодым человеком, который, вроде как, хоть и не кровный, но родственник, явно лучше, чем то, что ждало тебя в ином случае. Да и вообще кто хочет жить на улице или, ещё хуже, в приюте.  

Хоть ты и слишком стара для приютов, детских домов, а уж тем более для дома малютки, ты прекрасно знала, что жизнь там не является таковой, скорее, простое существование. Существование и полное подчинение.

Хорошо, что тебя туда больше никогда не примут; ты переросла все это.

Однако лучше уж совсем не думать о подобном, переключаясь на иную тему, только вот в голову не приходит ничего толкового, и ты снова вспоминаешь своих родителей. Те погибли не так давно, но на удивление это, в принципе, единственное, что ты помнишь о них; мозоли словно промыли, оставляя лишь отрывки киноленты, в которой показывалось, как тебя катали их дома в дом, из семьи в семью. Все они были близкими друзьями твоего отца, который, будто знал, что что-то может случиться, заранее обговорил с каждым детали твоего переезда к неизвестным ранее тебе людям.

Они почему-то не очень жаловали тебя, так что у первой пары ты пробыла полтора года, а у второй — лишь пять месяцев. А дальше уже появился этот самый индивид, спустя два года высказав своё «я родственник т/и, поэтому я забираю ее».

«Если ты такой благодетель, то чего же ты ждал такое большое количество времени? Пытался заработать свой первый миллион?»

И вроде как ты должна быть благодарна этому мужчине, и вроде как ты должна пытаться найти с ним общий язык. Но отчего-то единственное, что ты сейчас искренне хотела сделать — плюнуть белокурому «благодетелю» в лицо и забрать свой тост, намазанный вишневым джемом, так как есть хотелось невыносимо.

«Позже разберусь. Все позже,» — подумала ты, последний раз потягиваясь на кровати и поднимаясь, начиная собираться на завтрак, а может и обед.