Я случайно призналась злодею

Пролог

Как я могла так ошибаться?

Правда, как?! Настолько эпично подтолкнуть себя к смертельной пропасти...

Сердце бешено колотится, словно вот-вот выскочит из груди. Пытаюсь дышать ровно. Но получается с трудом. И если минуту назад это были тревожные любовные трепетания перед неловким признанием, то сейчас это агония перед неминуемой катастрофой.

С чего я взяла, что это Адриан? Они же совсем не похожи! Видимо, алкоголь дал не только смелости, но и добавил изрядную порцию тупости и куриной слепоты... Чертов коньяк! Почему я решила, что пара глотков поможет мне найти храбрость для признания?

В любом случае, чего уж там... мне хана, крышка, конец, кранты...

Что ж, я надеялась, что хотя бы в этой жизни наслажусь по полной. Но вместо этого совершила непростительную глупость, а ведь судьба мне все преподнесла буквально на блюдечке с золотой каёмочкой!

В прошлой жизни я работала в канцелярии государственного учреждения. Бесконечные потоки входящих и исходящих документов, приказов, указов, предписаний и прочего бюрократического ада. День за днем, год за годом – серая, монотонная жизнь без ярких красок и эмоций, пока не покинула этот мир по самому наитупейшему сценарию, который только был возможен.

На голову упал кирпич. Да-да! Не поверите, шла я мимо стройки, мирно размышляя о предстоящих выходных, и один гребаный кирпич случайно упал за пределы зоны безопасности, прямо мне на голову. Примерно с одиннадцатого этажа.

Резкая, всепоглощающая боль, вспышка света, а затем – беспросветная темнота. А очнулась я уже здесь.

Здесь – это где, спросите вы?

Опять не поверите! В фэнтези-романе, который я прочитала буквально прошлой ночью, уткнувшись носом в электронную книжку до трех утра.

Он о страстной, всепоглощающей любви между «золушкой» – внебрачной дочерью одного из богатейших аристократов, над которой семья бесконечно издевалась, – и прекрасным принцем, который влюбился в девушку с первого взгляда.

С одной стороны – чистая романтика... но не совсем. Романчик был строго 18+. И было там очень много пикантных сцен, от которых щеки пылали только так. А от чего еще пылать щекам двадцати восьми летней серой мыши даже без намека на отношения?

Не стоит забывать и о важной составляющей подобного рода литературы: скандалы, интриги и расследования, закручивающие сюжет в тугую спираль.

Да и принц оказался не таким простым. Он любил с героиней вытворять всякое – от нежных ласк до довольно смелых экспериментов. Судя по описанию, она и не была против, а порой сама проявляла завидную инициативу, заставляя его терять голову от страсти.

Читать было не просто весело – захватывающе! Да и в целом в книге были приятные, живые персонажи, несколько красивых любовных линий и потрясающие злодеи. Прямо жесткие, которых хочется проклинать до седьмого колена.

Один из которых сейчас стоит рядом со мной... которому по самой невероятной случайности я призналась в любви...

А он молчит. Молчит довольно долго. И молчание это становится все более зловещим с каждой секундой.

Боже, он зашевелился… Он идет ко мне!

Инстинктивно зажмуриваюсь так сильно, что перед глазами вспыхивают разноцветные искры.

Паника накатывает волнами. Сердце колотится так громко, что, кажется, его слышно на весь дворец. Ладони становятся влажными, а во рту пересыхает.

Что он собирается делать? Убить меня сразу или сначала поиздевается? В романе он был изобретательным в плане пыток...

Шаги останавливаются. Слишком близко. Настолько близко, что я чувствую его присутствие всей кожей. Но глаза не открываю.

Теплая рука осторожно касается моей щеки. Я вздрагиваю так резко, что чуть не теряю равновесие.

Но вместо очередной порции боли, которой я уже достаточно пережила, находясь в этом теле, происходит нечто совершенно неожиданное.

Его губы накрывают мои.

Мозг на мгновение отключается от шока. Я даже забываю дышать.

Его язык мягко проскальзывает между моих губ, и мир переворачивается с ног на голову. Вкус его поцелуя окутывает мои чувства — что-то между терпким вином и опасностью. Теплый, настойчивый, совершенно разбивающий все мои представления о реальности.

Я должна отталкивать его! Кричать! Бежать! Но вместо этого тело предательски плавится, а колени становятся ватными.

Почему этот злодей так хорошо целуется?

Глава 1. Кирпич и новая жизнь

Шла я себе домой с работы — весело так, непринужденно. Была пятница, короткий рабочий летний день клонился к вечеру. Еще немного, и засяду за очередной любовный роман с какой-нибудь вкусняшкой. Пожалуй, закажу себе суши — давно хотелось побаловать себя после этой изматывающей рабочей недели.

Под этими приятными мыслями я шагала вдоль злополучной стройки, где уже полгода возводили какую-то многоэтажку. Внезапно — резкая, всепоглощающая боль, ослепляющая вспышка света, а затем беспросветная, густая темнота. Где-то издали, словно сквозь вату, слышу чей-то испуганный крик: «Кирпичом зашибло!»

Так нелепо и внезапно закончилась моя одинокая и серая жизнь на двадцать восьмом году.

А очнулась я... где?

Лежу на чем-то невероятно мягком и благоухающем лавандой с нотками розы. Это точно не моя убитая кровать с продавленным матрасом и запахом дешевого стирального порошка. Медленно открываю глаза и испытываю некультурный шок от увиденного.

Надо мной раскинулся резной балдахин из темного дерева с золотыми кисточками, которые тихонько покачиваются от легкого сквозняка. Кирпичные стены, окрашенные в пастельные тона увешаны картинами в тяжелых позолоченных рамах. Сбоку красуется изящный туалетный столик с множеством флаконов и шкатулок, который явно стоит дороже моей однушки на окраине.

— Что за...? — начинаю бормотать и замираю.

Голос! Это же не мой голос! Мой был хрипловатый от вечных простуд и сигарет, а этот... звенящий, мелодичный, словно серебряный колокольчик, как у тех актрис, которые озвучивают принцесс в диснеевских мультиках. Только запеть осталось…

Подскакиваю с кровати, ноги едва меня держат, и бросаюсь к зеркалу в резной раме. То, что я вижу в отражении, заставляет меня схватиться за мраморную столешницу, чтобы не рухнуть на пол от шока.

Золотистые локоны, шелковистыми волнами ниспадающие ниже плеч. Огромные голубые глаза с невероятно длинными ресницами. Точеные черты лица, будто вырезанные искусным скульптором, изящная лебединая шея, стройная фигурка с тонкой талией... Я выгляжу как чертова ожившая Барби! Или как героиня того романа, который я читала буквально вчера...

Стоп. Стоп-стоп-стоп!

Нервно смеюсь своему невероятному отражению. Здесь слишком явные совпадения, чтобы быть случайностью. Ладно, пока рабочая версия — средневековая Барби. Скорее всего это какой-то странный, но очень реалистичный сон.

Мои сумбурные мысли прерывает деликатный стук в дверь.

— Войдите, — отзываюсь я, удивляясь собственной интонации.

В комнату входит молоденькая девушка невысокого роста с рыжими волосами, уложенными под белый кружевной чепчик. На ней черно-белая форма горничной, накрахмаленная и безупречно чистая. Не нужно быть ясновидящей, чтобы понять — это моя служанка. В руках она бережно несет фарфоровый тазик с водой и стопку белоснежных полотенец.

— Госпожа, прошу меня простить за беспокойство, — шепчет она едва слышно, потупив взор. — Я принесла воду для утреннего туалета и готова помочь вам подготовиться к завтраку.

Язык вроде бы мне понятен — хотя звучит несколько архаично. Ну что ж, это уже хорошо.

— Да, конечно, — отвечаю я, подходя ближе и позволяя горничной заняться моим умыванием.

Руки у девочки заметно дрожат, когда она осторожно подносит к моему лицу мягкую губку. И немудрено — вода ледяная, прямо-таки студеная! Как так? В этом явно богатом барском доме не заботятся о комфорте своих барышень?

— Ты новенькая? — решаю я спросить, изучая испуганное личико девушки.

— Да, госпожа, — она краснеет до корней волос. — Прошу простить мою неуклюжесть. Я еще только учусь...

— Ничего страшного, — мягко отвечаю я, стараясь успокоить девочку. — А как тебя зовут?

— Малика, госпожа, — отвечает она, все еще не поднимая глаз.

Интересно...

— Красивое имя, — улыбаюсь я. — А как меня зовут, напомни? — с надеждой спрашиваю приказным тоном, чтобы не спалиться, что я понятия не имею, как меня здесь называют.

— Аделина... Аделина Росвальд, — голос служанки становится еще тише, — дочь... дочь герцога Росвальда.

Полотенце, которое было в моих руках, падает на пол. Я застываю, не отрывая взгляда от своего отражения в зеркале. Все-таки та безумная мысль, которая мелькнула у меня в голове, оказалась не такой уж и безумной...

Аделина...

Роман. Тот самый чертов роман, который я читала буквально вчера ночью до трех утра, проклиная себя за бессонницу!

«Страсть и власть в королевстве Элтерия». Дурацкое пафосное название, но сюжет затянул так, что не могла оторваться. История о бедной внебрачной дочери герцога, которая влюбилась в принца, а он в нее... после изрядного количества препятствий и драмы, естественно.

И эта внешность... золотые локоны, голубые глаза, точеные черты...

— Нет, — шепчу я, хватаясь за волосы и с ужасом глядя на свое совершенное отражение. — Только не это! Только не попаданчество! Я же принципиально не читаю попаданчество и считаю это самым глупым жанром! Ну, почти не читаю... только 18+... и исключительно из-за… сюжета.

Малика испугалась моих возгласов, отступая к двери.

— Прости, — быстро говорю я, заметив ее испуг. — Мне просто приснился дурной сон. Кошмар какой-то.

Я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. Может, это все чей-то изощренный розыгрыш? Может, меня просто где-то загримировали, и сейчас из-за угла выскочат с камерой?

— Малика, — осторожно спрашиваю, — напомни, сколько времени осталось до моего дебюта?

— Месяц, госпожа, — учтиво отвечает девушка и, поспешно собрав принадлежности для умывания, торопится покинуть комнату, явно стараясь не попадаться мне на глаза.

Глава 2. Холодный взгляд

Столовая встречает меня запахом свежеиспеченного хлеба и... холодными взглядами. Помимо отца и мачехи, за длинным столом сидят две девушки, и обе смотрят на меня так, будто я таракан, который осмелился вползти в их священное пространство.

Розалинда, старшая, лет девятнадцати. В романе ее описывали как красавицу и грозу светского общества. Каштановые волосы, голубые глаза, фигура песочных часов и характер гадюки. Сейчас она изучает свои ногти с таким видом, будто я недостойна даже ее взгляда.

Селеста, младшая, шестнадцати лет. Блондинка с голубыми глазами, внешне ангелочек, но в романе она была не менее ядовитой, чем сестра. Правда, всегда действовала исподтишка.

— А, наша дорогая сестрица наконец соизволила присоединиться к нам, — не поднимая глаз, произносит Розалинда. — Мы уж думали, ты решила весь день проспать.

— Может, она болеет? — с притворным сочувствием спрашивает Селеста. — Выглядит бледной и изможденной...

В прошлой жизни я бы покраснела, пробормотала извинение и съежилась. Но сейчас я помню — это временно. Максимум три месяца, и я стану принцессой. А эти две фурии будут кусать локти.

— Доброе утро, — спокойно отвечаю я, садясь на свое место.

Завтрак проходит в напряженной тишине, нарушаемой только едкими комментариями сестриц о моем внешнем виде, манерах и вообще праве на существование. Но я терплю. У меня есть план, и ради его успеха можно потерпеть несколько месяцев.

А потом... потом мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

Мои мысли прервал отец, и его голос прозвучал с той особенной интонацией, которая не терпела возражений:

— Через месяц у двух из вас состоится дебют. Он будет проходить во дворце в честь государственного праздника. Насколько я знаю, Розалинда уже выбрала себе наряд. — Его взгляд скользнул по старшей дочери с явным одобрением, а затем остановился на мне с холодной оценкой. — Что до тебя, Аделина... думаю, мисс Жандин тебе поможет. Ничего не планируй на завтра.

— Хорошо, отец, — произнесла я, склонив голову в покорном поклоне.

Жандин — личная помощница отца, женщина средних лет с каменным лицом. И она имеет один единственный интерес — услужить ему. На остальных членов семьи ей, мягко говоря, наплевать. Точнее, она держит абсолютный нейтралитет и неустанно следит за тем, чтобы приказы отца выполнялись в точности.

Он очень властный человек, из тех, кто привык получать желаемое одним лишь взглядом. И никто не посмеет пойти против его воли. Поэтому хозяйка этого тела живет в относительно хорошей комнате, питается более-менее сносно и имеет хоть какие-то права.

Однако в периоды его отъездов — а они случаются довольно часто по делам торговли — над бывшей Аделиной издевались по полной программе. Могли жестоко избить за малейшую провинность, морить голодом, запирать в сыром подвале или на пыльном чердаке. Она все молча терпела и не жаловалась, боясь навлечь еще больший гнев. Но я определенно не из терпеливых. По крайней мере, теперь. У меня есть козыри, которых у нее не было — знание будущего и четкий план действий.

После завтрака я бегу в свою спальню, переодеваюсь в самое простое платье из моего скромного гардероба — серого цвета, без излишних украшений, но достаточно приличное для выхода в люди. Заплетаю волосы в скромную косу, стараясь выглядеть как можно обычнее.

Пока отец дома, думаю, с получением повозки проблем возникнуть не должно. Моя легенда проста и правдоподобна — еду в город в книжную лавку, купить пару новых книг для чтения. Надеваю сверху более приличное платье цвета морской волны, дабы не вызвать лишних вопросов у прислуги. В карете переодеваюсь обратно.

Дорога до деревни Миллфорд занимает около часа. Я успеваю продумать легенду до мелочей: дочь мельника из соседней деревни, приехала в город по семейным делам, случайно зашла в таверну перекусить после долгой дороги... Звучит вполне правдоподобно.

Скорее всего, принц окажется в "Золотом кабане" ранним вечером, судя по описаниям в романе. А пока можно спокойно провести время в городе и действительно купить пару книг — для правдоподобности. У меня оказалась с собой небольшая сумма денег. Если бы не зловредные родственники и их постоянные козни, в принципе, мне могло бы понравиться здесь.

Книжная лавка оказалась весьма далеко от центра города, в стороне от главных торговых улиц. Поспрашивав нескольких прохожих, я попала в какой-то мрачный переулок между старыми каменными домами. Надеюсь, я не заблудилась в этом лабиринте узких улочек... Совсем не хотелось попасть в неприятности еще до начала основных событий.

Наконец, я нахожу нужную лавку — маленькое, уютное помещение с потрескавшейся вывеской "Мудрая сова". Заходя внутрь, меня встречает приятный запах старой бумаги и типографской краски. За прилавком стоит пожилой продавец с добродушным лицом и очками на кончике носа, он поднимает голову и улыбается.

— Добро пожаловать, юная леди! Чем могу быть полезен?

— Здравствуйте, — отвечаю я, стараясь говорить с легким деревенским акцентом. — Не подскажете, есть ли у вас свежие женские романы? Что-нибудь... увлекательное?

Продавец оживляется и указывает на полку у дальней стены:

— О, конечно! Вот там наши новинки. Особенно рекомендую "Сердце герцогини" — все дамы от него в восторге.

Я направляюсь к указанной полке, мысленно хмыкая. Если бы он знал, в каком романе я сама оказалась... Я медленно перебирала корешки книг, выбирая что-то подходящее для моей легенды, когда услышала, как дверь лавки со скрипом открылась.

В помещение зашел высокий смуглый красавец с холодным взглядом. Воздух вокруг словно сгустился. Его появление буквально высосало весь воздух из комнаты. Взгляд леденящий, а сильная аура власти заставила бы любого содрогнуться от страха. Я невольно замерла, чувствуя, как мороз пробежал по спине.

Глава 3. Прекрасный принц

"Золотой кабан" оказывается типичной деревенской таверной — низкие потолки с темными балками, грубые деревянные столы, покрытые пятнами от вина, запах эля, жареного мяса. В углу потрескивает камин. Несколько местных жителей сидят за столиками, ведя неспешные разговоры о погоде, урожае и местных сплетнях.

Я захожу, стараясь выглядеть естественно, как обычная путешественница, которая просто хочет перекусить после долгой дороги. И сразу замечаю его.

В дальнем углу сидит молодой мужчина лет чуть старше двадцати в простой коричневой рубашке и потертых темных брюках. В реальности его волосы золотистые, но дабы себя не выдавать, он при помощи магии поменял их цвет на обычный темно-каштановый. Но все же его выдают зеленые глаза и благородные черты лица, которые не скроешь никакой маскировкой. Осанка тоже выдает — даже сидя небрежно, он держится с той особенной грацией, которая прививается с детства только представителям высшей знати.

Принц Адриан Элтерийский собственной персоной, переодетый в простолюдина и мирно попивающий эль с какими-то местными крестьянами. Играет роль обычного парня так искренне, что если бы я не читала книгу и не знала все эти детали про грацию и черты лица наперед, ни за что бы не догадалась. Смеется над какой-то шуткой мужичка в заплатанном камзоле, слушает рассказы о проблемах с урожаем, кивает с искренним участием...

Странные предпочтения, конечно. Любой другой аристократ счел бы подобное времяпрепровождение ниже своего достоинства. Но так он чувствует себя по-настоящему живым, вдали от душных дворцовых интриг и бесконечного этикета. В романе об этом писали довольно подробно.

Что ж, самое время начинать операцию "Очарование".

Я аккуратно снимаю капюшон, позволяя волосам красиво рассыпаться по плечам, и направляюсь к стойке. Заказываю себе кусок яблочного пирога — местная особенность, судя по аппетитным ароматам — и стакан фруктового сока. Тавернщик, дородный мужчина с седеющей бородой, приветливо кивает и подает заказ на подносе.

Теперь самое главное — выбрать правильное место. Я сажусь за столик так, чтобы принцу на меня открывался самый выигрышный вид: профиль у окна, где мягкий вечерний свет красиво ложится на лицо. При этом делаю вид, что выбираю место случайно, просто потому что здесь тише и уютнее.

Моя стратегия работает безотказно. Уже через несколько минут замечаю, как наши взгляды начинают пересекаться. Сначала мимолетно, словно случайно, но постепенно все чаще и дольше.

По книге их первая встреча случилась в ботаническом городском саду, во время прогулки главной героини. Однако я не знаю точную дату, когда это должно произойти, а потому рисковать не стала. Лучше взять инициативу в свои руки и организовать встречу тогда, когда это удобно мне. К тому же в романе принц влюбился в Аделину именно за ее естественность и непосредственность — качества, которые так контрастировали с приторной искусственностью придворных дам.

Что ж, естественность — это я могу. Особенно когда знаю, чего именно от меня ждут.

Поев пирог с видом человека, который наслаждается простыми радостями жизни, я достаю купленную в лавке книгу и делаю вид, что читаю. "Сердце герцогини" — ну надо же, какая ирония. Взгляды принца в мою сторону стали заметно более частыми и продолжительными. Он уже несколько раз отвлекся от разговора с крестьянами, чтобы посмотреть на меня.

Отлично. Крючок заброшен, рыбка клюет.

Теперь главное — организовать "случайную" встречу. Нужно что-то естественное, не вызывающее подозрений...

Да, это может сработать. Главное — играть натурально.

Я допиваю сок, встаю и начинаю собираться. Беру с соседнего стула свою небольшую дорожную корзину, в которой лежит вторая купленная книга, поправляю плащ... И как бы невзначай оставляю "Сердце герцогини" лежать на столе. Простейший, но эффективный прием — какой порядочный мужчина пройдет мимо забытой дамой вещи?

Направляюсь к выходу неспешно, но и не слишком медленно. Важно дать ему время заметить забытую книгу, но не выглядеть при этом подозрительно. За спиной слышу, как его голос на секунду прерывается в разговоре — видимо, заметил.

Выхожу из таверны на прохладный вечерний воздух. Деревенская улица тихая, освещенная только светом из окон домов и бледным светом появляющихся звезд. Иду медленно, делая вид, что любуюсь закатом и никуда не спешу.

— Девушка! Постойте!

Голос за спиной — низкий, приятный, с легким благородным акцентом, который он старается скрыть, но не совсем получается. Я поворачиваюсь с самым удивленным выражением лица, которое только могу изобразить.

Принц быстро идет ко мне, держа в руке мою "забытую" книгу. Вблизи он еще красивее — даже магическая маскировка не может полностью скрыть того аристократического шарма, который так притягивал женщин в романе. Зеленые глаза сейчас смотрят на меня с легкой улыбкой и интересом. Определенно интересом.

— Вы забыли это в таверне, — говорит он, протягивая книгу. — Не хотелось бы, чтобы вы потеряли такое... увлекательное чтение.

В его голосе слышится легкая ирония — видимо, название романа его позабавило. Что ж, у нас с ним явно схожее чувство юмора.

— О боже, спасибо огромное! — отвечаю я, принимая книгу и слегка касаясь его пальцев. Классический прием, но работает безотказно.

Он улыбается шире, и я вижу, как в его глазах загорается тот самый огонек, который в романе появлялся при его первом знакомстве с Аделиной.

— Меня, кстати, зовут... Адам, — представляется он, явно используя вымышленное имя.

— Очень приятно, Адам. Я Лина, — отвечаю я, тоже слегка изменив свое имя для конспирации.

Вот она — первая встреча принца и его будущей невесты. Только теперь я знаю, как этой историей управлять.

Глава 4. Кошмар

Лежу на своей кровати и не могу заснуть. В голове снова и снова прокручивается вчерашний разговор с принцем в таверне «Золотой кабан».

Эти прекрасные зеленые глаза и самая милая улыбка на свете. Да и тело у него красивое — по крайней мере, то, что удалось разглядеть сквозь одежду...

Он не спросил, кто я, лишь пригласил завтра прогуляться по городу. Я его на самом деле заинтересовала... но иначе и не могло быть. Я ведь главная героиня.

Хотя, честно говоря, меня несколько смущает ветреность его характера. Насколько я знаю, в обольщении девушек он профессионал.

Хотя по сюжету он не только был без ума от главной героини, но и был ею немного одержим, и ревновал ко всему, что движется.

В целом ничего не имею против.

Он смущенно — по крайней мере, мне так показалось — пригласил меня прогуляться с ним по городу завтра.

И я согласилась.

Конечно, согласилась! Это же именно то, что мне нужно. Теперь осталось дело за малым. Нужно просто идти по течению. И я решила, что буду с ним максимально честна. Не хочу начинать отношения со лжи. В первый раз было непонятно, как и что случится... но вот уже завтра... уже завтра хочется начать новую жизнь... Ох, Адриан, насколько же ты прекрасен...

Под этими мыслями я сама не заметила, как заснула.

***

Я стою у фонтана и жду своего принца. Если бы я сказала себе это буквально пару дней назад, то сама над собой посмеялась бы. Стою и жду... настоящего принца. Но что-то слишком долго мне приходится ждать. Странно. Вроде бы та же самая площадь, та же улица, тот же фонтан, но что-то определенно не так. Меня не отпускает тревожное предчувствие.

Легкий ветерок играет прядями моих волос, а солнце мягко греет щеки, но внутри все сжимается от необъяснимого беспокойства. Может быть, он просто задержался? Или что-то случилось?

— Он не придет, — раздался грозный, низкий мужской голос у меня за спиной.

Мурашки пробежали по коже, словно ледяные пальцы коснулись позвоночника. Я резко развернулась, и дыхание перехватило.

Валериан...

Он стоял передо мной, источая презрение каждой линией своего тела. На лице застыла гримаса брезгливости, будто он смотрит на что-то омерзительное. На солнце его внешность казалась еще более притягательной — и пугающей одновременно. Очень высокий рост, возможно, даже чуть больше двух метров, выше принца почти на полголовы. Смуглая кожа контрастировала с темно-синими глазами... усталый, повидавший виды взгляд человека, который знает цену жизни и смерти. По-моему, в романе ему было около двадцати восьми — возраст, в котором я очутилась в этом мире... практически ровесники. Но выглядит он, конечно, намного интереснее такой серой мышки, как я.

— Не понимаю, о чем вы, — резко ответила я, сама удивившись собственной смелости. Внутри словно все переворачивалось от страха, сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно за версту.

Внезапно он сделал шаг ближе. Его присутствие давило, заполняя собой все пространство. Я инстинктивно попятилась назад, но спустя несколько неуверенных шагов уперлась спиной в каменный бортик фонтана. Дальше отступать было некуда. Он подошел практически вплотную — так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло и едва уловимый аромат кожи.

Валериан обхватил меня сзади за шею и волосы, его пальцы властно зарылись в пряди, и, резко наклонившись, прижался ко мне губами.

Я не сразу осознала, что происходит — только когда его язык проник в мой рот. Горячий, настойчивый, требовательный. Это был не мой первый поцелуй, но с такой страстью, с такой неистовой жадностью меня никто не целовал в прошлой жизни. Никогда.

Казалось, душа упала в пятки, а сердце бешено колотилось и вот-вот должно было вырваться из груди. То ли от страха, то ли от неожиданного возбуждения, но каждая частичка моего тела дрожала мелкой дрожью. Разум кричал, чтобы я сопротивлялась, но тело откликалось на его прикосновения.

А он продолжал меня целовать с той же неумолимой страстью. И я продолжала поддаваться, теряя контроль над собой.

— Лина? — раздался вблизи растерянный голос принца.

Словно очнувшись от морока, я резко оттолкнула Валериана и посмотрела в ту сторону, откуда донесся голос. Адриан стоял в нескольких шагах, глядя на нас своими изумрудно-зелеными глазами с недоумением и болью. В руках у него был букет нежных белых роз.

— Лина, что ты наделала? — разочарованно произнес он, и в его голосе слышалась такая боль, что сердце сжалось от стыда.

— Адриан... я... это... все не так! — пыталась я оправдаться и развернулась к Валериану, надеясь, что он объяснит, что это было насилием, что я не хотела...

Но он лишь улыбнулся хищной, страшной улыбкой — той самой, с которой прежде творил свои жестокие деяния. Затем произнес, глядя мне прямо в глаза:

— Либо моя, либо ничья.

— Я никогда не буду твоей! — резко ответила я и развернулась в сторону принца, чтобы объяснить ему, что произошедшее — недоразумение, что я не виновата... Но внезапно почувствовала в груди резкую, раздирающую боль.

Опустив голову, я увидела, как мою грудь рассек клинок его меча. Металл блестел в лучах солнца, окрашиваясь алым.

— Лина! — закричал принц, роняя цветы и бросаясь ко мне.

— Либо моя, либо ничья, — вновь произнес Валериан прямо у моего уха своим бархатистым, но ледяным голосом и резко вытащил меч.

Страшная, невыносимая боль заставила меня упасть на каменную мостовую, и в ту самую секунду, когда я коснулась холодного камня, я проснулась.

Воздуха катастрофически не хватало. Что за ужасный кошмар...

Глава 5. Пикник

Утром меня ожидал уже привычный ад в виде завтрака с семьей. Розалинда сегодня особенно ядовита — вчерашняя поездка в город явно не осталась незамеченной. Я чувствую это с первого же взгляда на ее лицо, искривленное притворно-сладкой улыбкой.

Хрустальные люстры мягко освещают столовую, солнечные лучи играют на позолоченном фарфоре, но атмосфера в комнате напряженная, словно перед грозой. Даже слуги стараются двигаться тише, чувствуя витающую в воздухе враждебность.

— А наша сестричка вчера в город каталась, — тянет она, изучая свое отражение в серебряной ложке и любуясь собственными безупречными чертами. — Интересно, по каким таким важным делам?

Селеста, младшая из нас, тут же подхватывает эстафету издевательств, словно послушная марионетка:

— Может, поклонника себе ищет? — с притворной наивностью интересуется она, прикрывая рот салфеткой, чтобы скрыть злорадную улыбку. — Ведь пока нашей дорогой сестрице трудно найти себе достойного жениха... Вся надежда только на дебют. Если, конечно, кто-то согласится танцевать с такой... особенной невестой.

Я медленно разрезаю яичницу, стараясь не показать, насколько меня раздражают эти колкости.

— Девочки, — вмешивается отец, не поднимая глаз от утренней газеты. Голос его звучит устало, словно эта сцена повторяется изо дня в день. — Не забывайте о приличиях. Аделина имеет право выйти в город, если того требуют обстоятельства.

Розалинда надувает пухлые губки, изображая детское недовольство, но спорить с отцом не решается. В этом доме его слово — закон. Зато многозначительно смотрит на меня поверх хрустальной чашки, давая понять: «Погоди, когда он уедет...»

А мне все равно. Пусть строят планы мести — мои планы куда масштабнее.

— Я покупала книги, — спокойно отвечаю, отрезая кусочек хлеба с маслом. — Для чтения и самообразования.

— Книги! — фыркает Розалинда, словно я произнесла что-то неприличное. — Лучше бы училась правильно держать спину и говорить без этого ужасного деревенского акцента. Мужчины ценят не ум, а красоту и грацию.

Я мысленно закатываю глаза. Если бы она знала, что я выросла в мире, где женщины правят корпорациями, летают в космос и добиваются всего, чего захотят, не завися от мужских прихотей... Но объяснять это бесполезно.

После завтрака я встаю из-за стола, аккуратно промокнув губы накрахмаленной салфеткой. Но не успеваю дойти до мраморной лестницы, как меня нагоняет Розалинда. Лицо злое, голубые глаза сверкают нехорошим огоньком, а искусственная улыбка не скрывает истинных намерений.

— Куда это ты собралась, милая сестрица? — Голос сладкий, как мед, но с ядовитым подтекстом, который слышит только тот, кто знает ее истинную натуру.

— В свою комнату, — отвечаю максимально нейтрально, стараясь не дать повода для новых нападок.

— Правда? — Она делает шаг ближе, и я физически ощущаю исходящую от нее враждебность, словно от нее веет холодом. — А мне показалось, ты опять планируешь куда-то отъехать по своим важным делам. Я видела — карета уже подготавливается у парадного входа.

Розалинда медленно обходит меня кругом, как хищница, изучающая добычу перед решающим броском.

— Знаешь, папочка завтра утром уезжает по торговым делам. На целых две недели, до самого дебюта, — в ее голосе появляются откровенно хищные нотки, от которых мне становится не по себе. — А я так соскучилась по нашим с тобой... играм. Помнишь, как мы проводили время на чердаке? Такое уютное местечко. Темно, тихо, никто не услышит... Особенно по ночам.

В голове внезапно пронеслись ненужные воспоминания из прочитанного романа — сцены унижений, которым подвергалась оригинальная Аделина. Холодок пробежал по спине.

— И подвал тоже пустует, — продолжает она с садистским наслаждением, смакуя каждое слово. — Сырой, мрачный... Идеальное место для размышлений о своем поведении. А уж если случайно заболеешь от сырости и холода... ну что поделать, бывает. Такое хрупкое здоровье у нашей бедной Аделины. Возможно, даже дебют придется пропустить. Не думаешь?

Она останавливается прямо передо мной, так близко, что я чувствую аромат ее дорогих духов. Г глаза сияют от предвкушения предстоящих развлечений.

— Так что советую тебе быть очень, очень осторожной, милая сестрица. Одно неверное движение после его отъезда — и ты надолго забудешь о своих прогулках по городу. И о многом другом тоже.

В прежней жизни я бы испугалась. Сжалась бы, попросила прощения, пообещала больше не выходить из дома без разрешения. Но это было в другой жизни, с другим человеком.

Смотрю ей прямо в глаза, не моргая, и с ледяным спокойствием отвечаю:

— Спасибо за предупреждение, дорогая сестра. Я обязательно приму его к сведению.

Розалинда явно ожидала другой реакции — слез, мольбы, жалких обещаний покорности. Мое невозмутимое спокойствие ее раздражает.

— Что-то ты стала слишком дерзкой, — шипит она, словно разъяренная кошка. — Но ничего, я быстро тебя перевоспитаю. У меня будет достаточно времени.

— Увидим, — отвечаю с едва заметной улыбкой и неспешно направляюсь к лестнице, чувствуя ее пронзительный взгляд между лопаток.

В своей комнате я быстро переодеваюсь, мысленно прокручивая план действий. Времени немного — встреча с принцем назначена на полдень. Снова выбираю самое простое платье из скудного гардероба — бледно-голубое, скромно украшенное серебристой вышивкой по воротнику и манжетам. Цвет подчеркивает мои глаза и придает лицу свежести. Волосы заплетаю в тугую косу и аккуратно обматываю в пучок, закрепляя простыми шпильками.

Угрозы Розалинды только подстегивают мое решение действовать быстрее и решительнее. Две недели без защиты отца — серьезный срок. Возможно, стоит сегодня подготовить запасы еды и воды и незаметно спрятать их на чердаке и в подвале? По крайней мере, не умру с голоду, если меня запрут.

Глава 6. Заточение

Чертов Валериан... На то он и злодей, чтобы его проклинать. Но все же... В памяти до сих пор всплывает его холодный, пронизывающий взгляд, от которого кровь стынет в жилах.

Одно радует — его ждет жалкий конец. Уж это я знаю точно. Обязательно посещу его похороны и принесу букетик белых роз.

Эти мысли продолжали кружиться в голове, пока я пыталась заснуть в своей удобной и мягкой кроватке. Несмотря на все невзгоды, хотя бы эту малость отец смог для меня обеспечить. По крайне мере, пока он здесь.

Теперь мне нужно хоть как-то погрузиться в сон. Вновь предаться приятным мыслям об Адриане мешает этот проклятый регент. Так, все... забываем о плохом.

Адриан... Его добрые глаза, теплая улыбка и нежный голос — вот что должно занимать мои мысли перед сном, а не образ этого жестокого человека.

Рука непроизвольно коснулась горла. Я вспомнила холод его меча... по телу вновь пробежали мурашки. С кем с кем, а с ним точно больше никогда не хочу видеться. Надеюсь, это была наша единственная и последняя встреча наедине. Черт... опять Валериан...

Пока я решила отложить мысли о будущем на задний план. Сейчас меня больше тревожили вопросы настоящего. Отец уезжает завтра рано утром. А значит, начнется настоящий ад... Без его защиты я останусь полностью во власти моих «дорогих» домочадцев.

***

Пробуждение выдалось... бодрящим. В самом буквальном смысле этого слова. Я даже не успела толком открыть глаза, как на меня обрушился ледяной шквал, словно я внезапно оказалась под Ниагарским водопадом, только без живописных видов и с гораздо менее приятными последствиями.

Вода пробрала до костей, заставив меня подскочить на кровати, словно от удара током. Мокрые волосы облепили лицо, а ночная рубашка противно прилипла к телу.

— Ой, простите, госпожа Аделина, — просюсюкала одна из служанок Розалинды, прикрывая рот ладошкой, словно это было самым невинным недоразумением на свете. Ее глаза, как и глаза второй служанки, лукаво поблескивали, выдавая истинную причину этого "случайного" инцидента. Они даже не пытались скрыть своего удовольствия от моего унижения.

"Случайно", как же! Эти две стервы — по-другому и не скажешь — очень ревностно относились к приказам госпожи. И в отношении меня проявляли особое рвение. Самые страшные пытки в жизни Аделины были совершены именно их руками.

Я окинула их взглядом, стараясь сдержать рвущийся наружу гнев. Пока это ни к чему. Нужно быть умнее, терпеливее. Придет время, и я смогу отплатить им той же монетой. А пока приходится терпеть их выходки.

Они стояли, переминаясь с ноги на ногу, и хихикали, словно стая гиен, нашедших свежую добычу. От их пронзительного смеха у меня мурашки бежали по коже. Их лица выражали смесь притворного сожаления и откровенного злорадства. Было очевидно, что это "случайное" происшествие доставило им огромное удовольствие.

— Что здесь происходит? — раздался резкий голос, заставивший служанок вздрогнуть и вытянуться по струнке. В дверях стояла мачеха. Её шелковое темно-синее платье идеально подчеркивало царственную осанку, а драгоценности, украшавшие её шею и руки, мерцали в утреннем свете, словно льдинки. Даже в такой ранний час она выглядела безупречно, как будто готовилась к приему при дворе.

Леди Изабелла окинула меня взглядом с головы до ног, словно я была каким-то грязным пятном в ее безупречном доме. В её зеленых глазах читалось плохо скрываемое отвращение. Хотя, если положить руку на сердце, это ведь так и было. В её глазах я всегда буду лишь напоминанием о прошлом её мужа, живым доказательством того, что она не была и единственной. Каждый раз, глядя на меня, она видит призрак той, другой женщины, которая когда-то владела сердцем её супруга.

Я не знаю, как бы я отреагировала, если бы мой муж привел своего ребенка невесть откуда и заставил воспитывать. Скорее всего, на ее месте я бы проявляла такое же отношение. Только вот супругу она никак по этому поводу возразить не может. А потому отдуваться приходится мне... Странно, но в этот момент мне даже стало немного жаль её. Мы обе заложницы обстоятельств, просто по разные стороны баррикад. Она — пленница своего положения и обязательств перед мужем, я — жертва чужих решений и интриг.

— Ничего особенного, госпожа, — ответила одна из служанок, стараясь говорить как можно более невинно. Её голос источал мед, но в нём чувствовался привкус яда. — Просто госпожа Аделина была несколько... неуклюжа. Но мы уже помогаем ей привести себя в порядок.

— Аделина, — прошипела она, словно змея, готовая к броску. Её тонкие губы искривились в презрительной усмешке. — Не хочешь ничего сказать?

— Ничего особенного, леди Изабелла, — ответила я, стараясь говорить как можно более спокойно, хотя внутри всё кипело от возмущения. — Просто служанки немного... перестарались с моим утренним умыванием.

— Перестарались? — Она приподняла идеально очерченную бровь, выражая свое недоверие. В её голосе звучала насмешка.

— Я не виновата, — ответила я, стараясь не выдать своего раздражения. Холодные капли всё ещё стекали по моей спине, заставляя дрожать. — Это был несчастный случай.

— Несчастный случай? — Она усмехнулась, и в этой усмешке не было ни капли веселья. — Ты всегда находишь оправдания своим поступкам. Но я больше не собираюсь это терпеть. С сегодняшнего дня ты будешь наказана.

— Наказана? За что? — мой голос дрогнул. Хотя это было больше от возмущения. Ибо какого хрена?

— За плохое поведение, — ответила она, глядя на меня с презрением. Её изумрудные глаза сверкнули недобрым блеском. — За то, что ты постоянно нарушаешь правила и создаешь проблемы.

Вы это видели? Да она просто решила наказать меня ни за что! С абсолютно пустого места. Уму непостижимо.... Её изобретательность в создании мне проблем поистине достойна восхищения.

Глава 7. Подстава

Когда примерка завершилась и портнихи упорхнули с охапками платьев, шурша тканями и перешептываясь о последних модных тенденциях, я думала, что смогу наконец-то отдохнуть.

Но не тут-то было. Служанки Розалинды, словно два коршуна, появились в моей комнате и, крепко схватив за локти, потащили по коридору. Я даже не успела толком сопротивляться — настолько была ослаблена голодом. Их пальцы больно впивались в мою кожу, наверняка оставляя синяки.

— Куда вы меня ведете? — попыталась возмутиться я, но в ответ получила лишь злорадные ухмылки. Они тащили меня по коридору, словно куклу, не обращая внимания на мои слабые попытки освободиться.

Меня привели в комнату Розалинды, роскошно обставленную в красных и золотых тонах. Сводная сестра восседала в своем любимом кресле, словно на троне, и на ее губах играла недобрая улыбка.

— О, бедняжка Аделина, — протянула она сладким голоском, в котором сквозил яд. — Какая же ты жалкая. Думаешь, что сможешь затмить меня на дебюте? В этом голубом тряпье? — она рассмеялась, и этот смех больно резанул по ушам. — Да ты посмотри на себя — кожа да кости.

Я стиснула зубы. Но промолчала. Сейчас ситуация явно не в мою пользу.

Внезапно Розалинда едва заметно кивнула одной из служанок. Та, словно по команде, выскочила из комнаты с истошным криком, от которого задрожали хрустальные подвески люстры:

— Госпожа! Госпожа! Скорее сюда! Аделина избивает леди Розалинду!

Я похолодела, осознавая, что попала в искусно расставленную ловушку. И выхода из неё, похоже, нет.

Не успела я опомниться, как вторая служанка с размаху ударила... Розалинду! Та, словно в дурном спектакле, картинно рухнула на пол и зашлась в рыданиях. Её идеально уложенные локоны разметались по ковру, а лицо исказилось гримасой притворной боли. Если бы я не была так напугана, то, возможно, даже посмеялась бы над её актёрской игрой.

Дверь распахнулась с оглушительным грохотом — на пороге стояла леди Изабелла, величественная в своём гневе. Ее лицо исказилось от ярости, превратив обычно красивые черты в маску фурии. Я открыла рот, чтобы объяснить, но звонкая пощечина оборвала мои слова. Голова мотнулась в сторону, во рту появился металлический привкус крови.

— Мамочка! — всхлипывала Розалинда, пока мачеха бросилась к ней, словно наседка к любимому цыплёнку. — Она... она напала на меня! Я просто хотела поговорить, а она... — очередной поток крокодиловых слёз прервал её речь.

В этот момент в комнату влетела младшая сестра Розалинды, Селеста, словно ураган в розовом платье. Окинув сцену быстрым взглядом и даже не пытаясь разобраться, она подскочила ко мне и влепила еще одну пощечину. Её маленькие, но сильные руки оставили на моей щеке горящий след.

— Как ты посмела тронуть мою сестру, дрянь?! — выкрикнула она, брызгая слюной от возмущения.

— Схватить ее! — приказала леди Изабелла, указывая на меня унизанной перстнями рукой. — На чердак эту тварь!

Служанки, которые только что разыграли весь этот спектакль, с готовностью вцепились в мои волосы. Меня поволокли по коридорам и лестницам, не обращая внимания на мои крики боли.

Чердак встретил меня затхлым воздухом и кромешной темнотой. Меня грубо втолкнули внутрь, и тяжелая дверь с лязгом захлопнулась. Щелкнул замок, отрезая меня от внешнего мира.

— Посиди здесь, подумай о своем поведении, — донесся издевательский голос леди Изабеллы сквозь толстую древесину. — Может быть, через пару дней мы решим тебя выпустить. Если не забудем, конечно.

Я сползла по стене, обхватив колени руками. В кромешной темноте, среди пыли и паутины, меня накрыло отчаяние. Такой боли и унижения я не испытывала никогда...

Шло время…

Холодный пол чердака давно стал моей постелью. Все, что я успела припасти здесь, оказалось разъедено мышами. Ни кусочка не осталось, лишь несколько крошек.

Три дня... Три бесконечных дня без еды и воды. Только пыль, темнота и тишина стали моими компаньонами. Даже лучи света, пробивающиеся сквозь щели в крыше, казались издевательски яркими, словно напоминая о недоступном мне мире.

Глядя в потолок остекленевшими глазами, я вдруг поняла главную героиню. Тогда мне казались преувеличением ее страдания.

Теперь же... теперь я знала — автор даже приуменьшил их. Никакие слова не могут передать это чувство полного одиночества и беспомощности, когда ты заперта в темноте, и никто не придёт на помощь.

Реальность начала плыть, смешиваясь со сном. В этом странном полубреду всплывали картины моей прошлой жизни — той, что была до попадания в это тело. Родители, уютный дом на окраине города, заросший сиренью палисадник, школьные коридоры, пропахшие мелом и линолеумом, студенческие аудитории... Все казалось таким далеким.

Губы тронула слабая улыбка, когда память услужливо подкинула воспоминания о первой любви. Антон... как же его фамилия? Уже и не вспомнить. Кажется, что-то на "К"... Куликов? Корнеев?

Неуклюжий первый поцелуй. Первый секс в съемной квартире — такой неловкий и разочаровывающий, на скрипучем диване с продавленными пружинами. Я тогда просто лежала, не понимая, что делать и как реагировать, пока он неумело возился сверху.

Да и потом, с другими мужчинами, все было не лучше. Может, дело было в партнерах? Или во мне? Эти вопросы так и остались без ответа в той, прошлой жизни.

Образ Адриана внезапно возник перед глазами — его теплая улыбка, добрый взгляд, Увижу ли я его снова? Успею ли почувствовать, каково это — быть с мужчиной, которого действительно желаешь?

Сознание, словно решив ответить на невысказанный вопрос, затянуло меня в водоворот чужих воспоминаний. Нет, не чужих — теперь они принадлежали мне, той маленькой девочке, которую отец привел в этот особняк. Испуганной девятилетке в поношенном платье, с растрёпанными золотистыми косичками и глазами, полными надежды на лучшую жизнь.

Глава 8. Гость

Следующие часы слились в какой-то лихорадочный калейдоскоп. Помню только, что было раннее утро. Малика действовала быстро и решительно. Думаю, что я до сих пор жива только благодаря этой служанке...

Сначала бульон – маленькими, осторожными глотками, чтобы не стошнило. Горячая жидкость медленно стекала по горлу, возвращая к жизни, согревая изнутри. В бульоне чувствовался тонкий аромат куриного мяса, морковки и сельдерея. Каждый глоток давался с трудом, но это было нечто настолько вкусное, что я уже несколько раз чуть не проглотила язык.

Еда! Я ем еду! Никогда не думала, что ложка супа может настолько меня обрадовать.

Потом последовала теплая ванна, наполненная целебными травами. Заботливые руки Малики осторожно растирали мои окоченевшие конечности, возвращая чувствительность замерзшему телу. Они действовали методично, профессионально.

В рот мне периодически вливали горькие лекарства – настойки трав, которые жгли язык и горло, но постепенно возвращали ясность мыслям.

Когда сознание наконец прояснилось, я смогла разобрать необычную суету, царившую в доме. Особняк напоминал потревоженный муравейник: служанки носились как угорелые по коридорам. Тяжелые бархатные драпировки менялись на более светлые, шелковые, с витиеватыми узорами. Полы натирались до такого блеска, что в них можно было увидеть своё отражение. Весь особняк гудел как встревоженный улей, наполненный жужжанием голосов и шорохом торопливых шагов.

— Что происходит? — мой голос всё еще был хриплым.

— Ваш отец, — зашептала Малика, ловко поправляя подушки за моей спиной, её пальцы двигались быстро и уверенно, как у опытной горничной. — Он возвращается раньше срока. Прибудет к утру, и не один, а с каким-то важным гостем. Её голос дрожал от волнения, когда она добавила: — Леди Изабелла получила письмо— вся семья должна быть в сборе и при полном параде.

Ах вот оно что. Внезапно всё встало на свои места. Потому и выпустили. Боятся, что отец заметит их «небольшую» шалость.

Я откинулась на подушки, чувствуя, как по телу разливается живительное тепло. Жива. Каким-то невероятным чудом я всё еще жива. Но одно я знала точно — нужно бежать из этого дома. Как можно скорее. Пока эти... эти чудные женщины не придумали что-нибудь похуже.

— Малика, — прошептала я, поймав её за руку. — Спасибо тебе. Я этого не забуду. Никогда.

Девушка смущенно улыбнулась.

* * *

Утреннее зеркало безжалостно отразило последствия моего заточения. Я с трудом узнала себя: осунувшееся лицо напоминало посмертную маску, заострившиеся скулы выступали, как у голодающей, глаза глубоко запали, окруженные темными кругами, похожими на синяки.

Искусно наложенная косметика немного оживила черты, добавив румянца бледным щекам и блеска потухшим глазам, но полностью скрыть следы истязаний не смогла.

Снизу донеслись звуки прибытия: мерный цокот копыт по мощеному двору, скрип тормозящей кареты, приглушенные голоса слуг, спешащих встретить хозяина. Отец вернулся.

Я подошла к окну, чувствуя, как дрожат колени от слабости. Кем бы ни был этот таинственный гость, я была ему благодарна. Его неожиданный визит вызволил меня из персонального ада, хоть и не по доброй воле моих мучителей.

По пути к парадной лестнице я столкнулась с Розалиндой. Сводная сестра, облаченная в роскошное платье сиреневого цвета окинула меня оценивающим взглядом.

Ее губы искривились в ехидной улыбке, словно говоря: "Ну и видок у тебя, сестрица". После чего она величественно проплыла мимо, шурша юбками.

Знаете, что самое противное? То, что она права — видок у меня действительно тот еще.

Я проводила ее взглядом, чувствуя, как внутри закипает глухая ярость. Ничего, придет и мой час. Сейчас главное — спуститься вниз и не упасть в обморок перед отцом. Хотя...

Снизу донесся голос отца — громкий, уверенный, привычно властный.

А следом за ним — другой голос, от которого мое сердце не просто пропустило удар, а, кажется, решило устроить себе внеплановый выходной. Этот голос я знала. Знала слишком хорошо...

О нет. Нет-нет-нет. Только не он!

Глава 9. Завтрак

Голос, доносившийся из гостиной, был тем самым, который я предпочла бы никогда не слышать. От его звучания по телу пробежала дрожь, а к горлу словно вновь прижалось холодное лезвие меча.

Валериан.

Человек, который едва не убил меня. Главный злодей этой истории собственной персоной явился в мой дом. Полное комбо!

Ноги, и без того еле державшие после всего пережитого, теперь подкашивались с удвоенной силой. Отступать было некуда – разве что обратно на чердак, но эта перспектива не особо прельщала. Да и что толку? Рано или поздно пришлось бы спуститься.

Глубоко вдохнув и собрав всю свою храбрость где-то с уровня паркета, я начала спускаться по лестнице. Мой испуганный взгляд тут же прикипел к высокой фигуре рядом с отцом.

Каждая ступенька казалась непреодолимым препятствием. Сердце колотилось так громко, что мне самой было некомфортно его слышать. Голова начала кружиться. Видимо, я всё-таки перенервничала. Что-то мне всё меньше нравится эта история... Я, конечно, понимаю, что принцы просто так не достаются, но происходящее просто выходит за рамки возможного. Я бы предпочла об этом только читать.

— Позвольте представить мою семью, — раздался голос отца, преисполненный той особой гордости, которую он всегда проявлял перед важными гостями. — Это моя дорогая жена — леди Изабелла, и дочери: Розалинда, Селеста и... — он запнулся, окидывая меня встревоженным взглядом. Я видела, как его лицо на мгновение исказилось беспокойством, явно удивлённое моим изможденным видом, — ...и Аделина.

Последовала короткая пауза, во время которой, казалось, весь воздух в комнате сгустился до предела.

— А это мой дорогой партнёр — Валериан Монфор, думаю, его представлять не к чему. Лорд-регент нашего королевства — фигура довольно известная.

Наши взгляды встретились, и время словно остановилось. Даже не знаю, как описать эти доли секунды — они казались вечностью. Его синие глаза — холодные, смотрели на меня с хищным интересом, смешанным с глубоким презрением. В них читалось узнавание, и от этого по спине пробежал холодок.

Он помнил. Естественно, он помнил. Как глупо было надеяться на обратное! Я не использовала никаких магических артефактов, чтобы изменить свою внешность. Максимум — старое простое платье, которое теперь казалось жалкой попыткой маскировки.

Моя тайна раскрыта, разбита вдребезги. Теперь он знает, кто я такая, знает, где меня найти. Я чувствовала, как его взгляд буквально препарирует меня. Невыносимо некомфортно. Всё же, я бы предпочла сейчас чердак.

Страх, должно быть, был написан на моем лице слишком явно. Руки дрожали, предательски выдавая моё состояние. Из-за недавних потрясений и слабости очень сложно было сохранять даже видимость спокойствия.

Краем глаза я заметила, как расцвела улыбка Розалинды – хищная, торжествующая. Она переводила взгляд с меня на лорда-регента и обратно, явно наслаждаясь моим состоянием. В её глазах появился тот особый блеск, который я уже научилась узнавать, — так бывало всегда, когда в её голове рождался очередной жестокий план. Впрочем, даже она держалась немного скованно, словно в присутствии хищника более крупного и опасного, чем она сама.

— Какая честь принимать вас в нашем доме, лорд-регент, — еле произнесла леди Изабелла, делая глубокий реверанс. Её голос дрожал. По ней было заметно, что она и сама боится гостя супруга, хотя изо всех сил пытается сохранить лицо. Её пальцы чуть подрагивали, комкая складки платья, а улыбка казалась натянутой, словно маска, готовая в любой момент треснуть.

Мачеха всегда гордилась своей способностью держать себя в руках в любой ситуации, но сейчас даже она едва справлялась. Я никогда не видела её такой напряжённой.

— Очень рад, — ответил Валериан. Его голос был низким, местами грубым и резким. Он неспешно осматривал наш дом. Его глаза казались бездонными омутами, затягивающими в свою глубину, где таились тысячи невысказанных угроз и обещаний мучительной расправы.

Я присела в реверансе, молясь всем богам, чтобы не упасть в обморок. Ослабленное голодом тело предательски дрожало, а в голове билась единственная мысль: "Из огня да в полымя. Только освободилась от одной пытки, как судьба уготовила новую".

Наши глаза встретились, и по спине пробежал холодок. Как же всё это не нравится... Но на панику и лишние переживания просто не осталось сил. Казалось, ещё немного — и я рухну прямо здесь, посреди гостиной.

Отец увёл Валериана в свой кабинет для обсуждения какой-то важной сделки. В детали нас, конечно, не посвящали. Странно, но такого эпизода я в романе не помнила.

Валериан никогда не появлялся в доме отца до дебюта, да и знакомство с Аделиной происходило совсем при других обстоятельствах. Похоже, моё появление в этом мире уже начало менять сюжет.

Когда накрыли на стол, завтрак поражал своей роскошью. Фарфоровые тарелки с золотой каймой, хрустальные бокалы, серебряные приборы — всё сверкало и переливалось в утреннем свете.

Но головная боль и тошнота отбивали всякое желание есть. Я смотрела на изысканные блюда, но видела только размытые пятна. Аромат свежей выпечки, обычно такой притягательный, сейчас только усиливал дурноту.

Розалинда, сидевшая напротив, не сводила с меня внимательного взгляда, словно ожидая, когда я совершу очередную ошибку. Её идеально уложенные локоны и безупречное платье только подчёркивали мой измождённый вид. Она всегда умела извлечь выгоду из любой ситуации, и я не сомневалась — этот раз не станет исключением. Моё чутьё меня подводило довольно редко.

Лорд-регент присоединился к трапезе, и воздух в столовой стал невыносимо душным. Неловкое молчание разбавил отец. Разговор крутился вокруг политики и совместных деловых предприятий. Розалинда и Селеста хранили несвойственное им молчание, как и герцогиня. Их страх был почти осязаем — он буквально витал в воздухе.