Я тебя ищу. Книга 2

1. Напоминание Овражного леса

С письмами так ничего и не выгорело, помощи Коврум не получил.

Витсент, обычно выдержанный и спокойный, и тот не выдержал и в весьма резких выражениях высказал много нелестного в адрес нерасторопного почтальона. Оказалось, Манс проморгал важное письмо от поставщика, с которым Вит несколько месяцев вёл сложные переговоры. То ли потерял в дороге, то ли вручил не тому адресату, но концов так и не нашли. Проволочки и бардак в делах лавки Вит не выносил и, не надеясь больше на Манса, поехал в Шиар сам. Кейт, впервые решившись доверить присмотр за дочкой постороннему лицу, уговорила взять её с собой: поездка должна была пройти одним днём, Тара обещала вести себя тихо и «не показывать дракона», Маллия уверяла, что справится. Стряпчий Бертлер увязался с другом, тоже по делу, но спокойной дороги у Кейт не вышло. Она везла ещё одно письмо, рассчитывая отнести его в почтовую службу лично, а в ожидании, пока брат решит все свои вопросы, хотела ещё и насчёт будущей работы узнать. Шиар – центр провинции, возможностей там немного больше, чем в Ковруме, так хотя бы прикинуть, найдётся ли для мага жизни подходящее дело или следует искать в другом месте.

Микор болтал всю дорогу: в этом они с сестрой были одинаковы. Ещё и сопровождать Кейт предложил, пока Витсент улаживает дела с поставщиком. К досаде девушки, отвязаться от кавалера не вышло, но на вопросы, кому она написала письмо, Кейт ответила уклончиво. Бертлер сделал в шиарских лавках ряд покупок, ради чего и затеял поездку, настоял на том, чтобы отвести Кейт в местную маленькую кофейню: погода не располагала к прогулке, а Вит немного задерживался. Покусав губу, Кейт признала про себя, что день для второй части плана, разузнать насчёт работы, выдался неудачный и, состряпав вежливую улыбку, приглашение приняла. Это всего лишь полчаса, чтобы скоротать время в ожидании брата. Сам Бертлер от чашечки кофе отказался, зато набрал себе сдобы и печенья и, роняя на стол крошки, вдруг огорошил Кейт вопросом:

– Почему ты не хочешь, чтобы твоя дочь общалась с бабушкой и дедушкой?

Он не единожды задавал похожие вопросы, а Кейт никак не могла понять, что его интересует на самом деле. И совсем никак не видела тёплое и душевное общение чопорных Сорейнов с непосредственной непоседой Тарой. Она отставила свою чашку и в упор посмотрела на брата Маллии.

– Почему тебя это так волнует, Мик? Мне казалось, я ясно дала понять, что Тара – только моя.

Микор тяжело засопел, скомкал в руках салфетку, завозился на своём стуле, поправил ворот рубашки, жилет, убедился, что лацканы сюртука лежат ровно.

– Ты мне нравишься, Кейтрисс, – бухнул он и зачем-то пристально посмотрел на усыпанную сахарной пудрой булку. – Мне ведь уже прилично лет, давно надо остепениться, и я пытался присматриваться к соседским девушкам… Да только на твоём фоне они все какие-то блёклые, а к тебе меня тянет с первой встречи.

Теперь уже на булку перевела взгляд Кейт. Щёки вспыхнули.

– Микор… – нерешительно начала она.

– Дай договорить. Я понимаю, что мы не совсем подходим друг другу в виду некоторых обстоятельств и что я всё это время недостаточно настойчив. Просто… Я хотел бы на тебе жениться, понимаешь? Ты спокойная, хозяйственная, образованная. Заботливая мать. Но я хочу общих детей, своих… вот. А твоя Тара…

– Мешает, – подсказала Кейт, едва удержавшись от неприкрытого ехидства. – И как было бы славно отправить её жить к родственникам со стороны отца.

Ну и дела. А ей-то казалось, что Бертлер давно оставил свои поползновения! Она быстро глянула в его сторону: да, взрослый мужчина, около тридцати или чуть больше, всё такой же полноватый, с тем же бегающим взглядом. Вит как-то обмолвился, что его друг в своих делах не всегда чистоплотен, порой берётся выправлять сомнительные бумаги, но зато при деньгах. Кейт тихонько вздохнула, но Микор не дал ей договорить.

– Ну… не то чтобы мешает, но мне сложно принять чужого ребёнка.

Кейт откинулась на спинку стула, скрестила на груди руки.

– Не принимай. Разве я когда-либо давала тебе повод?.. Микор, не обижайся, но наши общие дети меня не интересуют.

– Что?..

А он близкий друг Витсента. Едва ли не единственный, кого девушка видела с ним рядом за все годы. Она старалась выбирать самые мягкие выражения, хотя внутри её слегка потряхивало от смеси досады и неловкости. Наверное, Вит прав, говоря о том, что Кейт чересчур разборчива и холодна, но не лежит у неё душа к Бертлеру! Да и ни к кому не лежит. Вот только Бреттмар Сорейн снится, несмотря ни на что, и желание хоть разочек поговорить, выяснить – не проходит. Глупо, поздно, но ничего не попишешь.

Обратно они ехали в насупленном молчании. Витсент, повеселевший после встречи с поставщиком, снова правил лошадкой сам и беседу не начинал, Микор, обиженный и пытающийся не показывать виду, делал вид, что спал, Кейт же беспокоилась о дочке. Как там она, всё ли нормально? И о судьбе отправленного письма думала. Может, на этот раз Ковруму повезёт?

Но время шло и стало окончательно ясно, что судьба затерянного за лесами и полями городишки никого не волнует. Зато Бертлер со своими невнятными ухаживаниями отстал, и хотя бы это чуть-чуть радовало.

***

В зимний период и Кейт, и Таре приходилось труднее, чем летом. Зимой Кейт не рисковала добираться по высоким сугробам на полюбившийся луг, чтобы дать дочке возможность сменить ипостась и порезвиться как следует. Тара то и дело просилась в лес, она его совсем не боялась, но Кейт не готова была соваться туда с маленьким ребёнком. Ребёнок на все запреты обиженно фыркал, но терпел, а Кейт, соблюдая все меры предосторожности, в отсутствие Витсента разрешала девочке обратиться дракошкой на заднем дворе. Просила только не подниматься в воздух и не извергать огонь, на что Тара опять громко фыркала, выпускала из ноздрей колечки дыма, но опять-таки, проявляла почти взрослую покладистость. Для четырёхлетней крохи она на удивление сознательно контролировала свою вторую половину, унаследованную от отца. Даже когда пугалась, сердилась или бурно радовалась, не позволяла себе ни выпускания коготков, ни единой чешуйки, если рядом находился дядя или кто-то чужой. Секрет – значит, секрет, его никому не надо знать.

2. Тупик

Взбудоражившее горожан происшествие обсуждали и с Витсентом. Не сразу, чтобы не пугать Тару; дочка весь вечер не отходила от Кейт, лезла к ней на руки, просила то поиграть, то почитать, то рассказать сказку, а просьбой покормить с ложечки за ужином и вовсе обескуражила. Вит придал строгому лицу суровое выражение, напомнил племяннице, что она уже достаточно взрослая, чтобы держать ложку самой, на что взрослая четырёхлетняя дракошечка раскапризничалась и закапала домашнюю блузку Кейт слезами. Будто нарочно, ела неаккуратно, раскрошила хлеб, пока рассердившийся Витсент не отставил на другой край стола корзиночку с оставшимися нарезанными ломтями, разлила компот, перепачкалась с головы до ног в мясной подливе.

– Зубы у неё, что ли, режутся? – хмурился Витсент, едва сдерживаясь, чтобы не отругать племянницу.

Успокоилась девочка, когда Кейт принялась купать её перед сном, сама изрядно измученная и тревожной обстановкой в городке, и поведением Тары. Малышка нечасто донимала пустыми капризами; нездоровой не выглядела, кошмарные картинки больше не рисовала. Но в своей кроватке, слушая очередную сказку, вертелась волчком, пока на личике, плечах и ручках вдруг не проступили волны драконьих чешуек. Кейт даже испугалась, осеклась и резко выдохнула. Антрацитовый узор красиво переливался на нежной детской коже благородными всполохами серебра. Девушка не удержалась, дотронулась: гладкие, тёплые, как нагретые солнцем речные камушки.

– Маленькая, ты хорошо себя чувствуешь? Где-нибудь болит? – обеспокоенно спросила Кейт дочку.

По телу девочки вновь побежал драконий узор. Она села в кроватке, выставила перед собой ладошки с растопыренными пальчиками, сосредоточенно уставилась на них.

– Щекотно, – сообщила она и потрясла руками.

Кейт закусила губу, пытаясь понять, что с ребёнком, но Тара буквально в несколько минут успокоилась, перестала ёрзать, свернулась клубочком и вскоре уже посапывала. Чешуйки пропали, но, поправляя одеяльце, Кейт нашла одну на простыне. Осторожно взяла двумя пальцами, поднесла к глазам. Как же сложно растить драконёнка, ничего почти не зная об особенностях этого вида! Может, у дракончиков так проявляется линька? Они вообще линяют, обновляют свою бронированную шкуру?! У Тары в обличье зверя чешуйки такие приятные на ощупь, как будто бархатные, теплее, чем температура тела человека. Она долго сидела подле спящей малышки, но ничего странного больше не происходило и, набросив на плечи вязаную шаль, Кейт вышла из комнаты.

Педантичный хозяйственный брат успел убрать со стола и вымыть посуду, так что и думать было нечего о дополнительной неурочной чашке ароматного чая. Зато дверь в его комнату оставалась приглашающе открытой, и Кейт зашла поговорить. Вит завернулся в длинный плотный халат, из-под которого выглядывали тёплая рубаха и тёмные брюки, которые, несмотря на поздний час, брат не спешил переодевать. Он сидел на застеленной кровати с толстой тетрадью на коленях и быстро вносил на разлинованный лист какие-то записи.

– Ну, что с девочкой? Приболела? – поинтересовался брат.

Кейт заверила, что всё хорошо, прошла в комнату и чинно присела на краешек стула.

– Почему ты так уверен, что опасность Ковруму грозит только из Овражного леса? – задала она давно мучивший вопрос. – Сегодняшняя жертва попалась какому-то мер… ох, даже выговорить спокойно не могу! Нежити. А откуда нежити взяться в лесу? Может, это гости с нашего погоста, какой-нибудь умерший сосед с Луговой улицы, милый и улыбчивый при жизни! Магов и магии здесь нет, не считая меня, а для того, чтобы обезопасить захоронения от живых, нужен сильный некромант. Как давно кладбище чистили и обновляли на нём защитный контур?!

И Кейт поёжилась. Витсент поджал губы и отложил тетрадь в сторону.

– Кейтрисс… Как и в любом деле, местные спокойно живут с двойной моралью, – успокаивающим тоном заговорил брат. – Не удивляйся, но господин Синрей лично контролирует этот вопрос. Странно звучит, да? Но так и есть!

– Каким образом? – перебила Кейт. – Лично обновляет контур, скрывая ото всех наличие дара?! Но у него его нет, я… Прости, это инстинктивно, но я проверяла всех коврумцев, с кем успела познакомиться и находиться рядом хотя бы минуту.

– У мэра имеется артефакт, которым он регулярно обновляет защиту. Я выяснил это случайно и никому не распространяюсь, чего и от тебя требую. Ты же знаешь, что я хорошо знаком с господином Синреем, он человек простой, дистанцию не держит. А артефакт регулярно заряжается, так что тут всё под контролем. Да, сестрёнка: защищаться от мертвяков наши власти не брезгуют, а магию в целом не одобряют, боятся и готовы искоренять, лишь бы не находиться рядом. – Вит вздохнул, взъерошил короткие чёрные волосы на макушке, исподлобья глянул на Кейт: – Это не внутренняя мерзость, Кейтрисс. Что до твоего вопроса – я же рассказывал, не помнишь?

Кейт снова зябко передёрнула плечами:

– Ты столько страшилок рассказывал! Хоть сборник сказок для непослушных детей составляй!

– Твоя дочь не очень-то жалует страшилки, даром что бойкая и бесстрашная, – тонкие губы брата вдруг тронула мягкая улыбка. – А гости даже не из самого леса, а… Там, за оврагами, где кончается лес, была деревня. Дома бросили пустыми, люди оттуда ушли уж с полвека тому. Она довольно далеко отсюда, на берегу озера, там дальше и озеро есть, но к нему давно не ходят, хотя прежде и рыбу ловили, и какие-то ценные водоросли добывали. Ну и вот, в той деревне ведь тоже захоронения остались… Старые, брошенные.

Кейт плотнее завернулась в шаль, чувствуя, как по ногам, спине, затылку ползёт холод.

– И ты думаешь..?

– Больше неоткуда взяться нежити, – резонно рассудил Вит. – Всё, что приходит – появляется со стороны леса. Но я не теряю надежды, что местные однажды очнутся, поймут, что от таких, как ты, вреда и опасности нет, и позволят спасти Коврум. Нет, это я, конечно, загнул… Ты у нас девушка чувствительная и впечатлительная, не буду пугать. Скажем просто: позволят разобраться с местной нечистью раз и навсегда. А сегодня…

3. По ложному следу

Долгая дорога к Кейт привела Бретта в небольшой пограничный Тьор. Выбор места службы его огорчил, но не удивил: военный госпиталь, в штате и целители с магическим даром, и простые лекари. И только одна носительница «зелёной» магии, и то она приходила в госпиталь, когда требовалось, когда привозили тяжёлых пациентов или тех, кому предстояло длительное восстановление. Теуру Земану – в ту осень, вторую осень без Кэти, сыщик ещё занимался заказом Бретта – стоило немалых усилий раздобыть те крупицы информации о девушке, которая вроде бы и не скрывалась нарочно, но никак не давала себя найти.

Её звали Кейт и внешне она очень сильно походила на портрет. Обладала магией жизни, а ещё у неё было платье, слишком дорогое и нарядное для Тьора. То самое, которое когда-то купил своей невесте Бретт. Девушку из Тьора называли замкнутой и скрытной; всё, чего сумели добиться местные, это скупой рассказ в несколько фраз, что её бросил жених, после чего она оказалась в трудной жизненной ситуации. Путь из Туввера до дальнего приграничного городка проследить оказалось невозможно, но это не имело значения: Бретт надеялся получить ответы у самой Кэти. Жила она у местной вдовы, снимала комнату в доме неподалёку от госпиталя, устраиваться на работу официально не спешила, хотя в Тьор приехала около года назад, но самих целителей и санитаров и такая помощь устраивала. Других «зелёных» в Тьоре не водилось.

Получив первую существенную зацепку, Бретт жил в нетерпеливом ожидании свободного дня, чтобы с помощью портального артефакта рвануть к Кейт. Для дальних перемещений в отряде использовали артефакты помощнее и заряжал их лично Блейз, нередко – заблаговременно. Как нарочно, сразу же прыгнуть к невесте не вышло: ловчие как раз выслеживали очередную хитрую и ловкую тварь, решившую заманить лакомую добычу в одно из болот. Яннер страшно ругался, но в топи полез вместе со всеми.

– Поймаем – возьмёшь отпуск и полетишь объясняться со своей беглянкой, – разрешил Бретту командир.

Только на деле получилось не совсем так.

Нечисть изловили, в лагерь вернулись под утро, серые от усталости, но довольные успехом, наскоро отмыли болотную грязь и вонь и расползлись спать. Кое-кому спать выпало пару часов, не более: Блейза подняли срочным секретным донесением и, едва прочтя его, полудемон сжал челюсти, по-военному быстро и чётко собрался, оставил в лагере ряд распоряжений и исчез в портальной дымке. Старшим вместо себя оставил Дайнэма, точных сроков своего возвращения не обозначил. Сложные заказы велел не брать, отпуск согласовывать с временно исполняющим обязанности. Происходящее Бретту очень не понравилось, кольнуло тревогой, но лично ему Блейз сообщил лишь то, что дома проблемы с отцом: тот, далеко немолодой уже человек, чуть ли не при смерти, дело серьёзное, целители опасаются, что не вытянут. И по ряду причин необходимо присутствие Блейза рядом. Да кто бы подобное не понял!

Но удивительно всё же, что вечно иронизирующий и не впускающий в свою душу никого, Блейз оказался способен на столь глубокие переживания, а на бледном лице командира оно читалось без усилий.

Блейз исчез в портале, не успев пояснить, куда его строил – это Бретт узнал немного позже. Зато у Бретта появилось время посетить Тьор. Он собирался рвануть один, но Ян и Сильф-Топор увязались следом, проявив недюжинную настойчивость. Бретт потом терялся с ответом: помогло ему присутствие товарищей рядом, или одному тогда было бы предпочтительнее остаться.

Осенний Тьор показался неприглядным под моросящим дождиком и холодным ветром. Ветер, впрочем, помогал немного остудить пыл: в ожидании близкой встречи Бретт окончательно извёлся.

Но опоздал. Ровно на ту охоту на болотную нечисть и опоздал: девушка из госпиталя скончалась накануне от острого течения гиртовой хвори. Об этом помертевшему ловчему, явившемуся на порог дома, сообщила та вдова. Болезнью можно было легко заразиться и, если вовремя не принять лекарство, она сжирала буквально за сутки. Даже тех, кто носил в себе источник магии жизни. На теле появлялись язвы, проступили они и на застывшем лице молодой женщины, называвшейся именем Кэти, и сильно мешали понять, её это лицо или всё же Земан и в этот раз ошибся. Скончавшуюся быстро забрали из дома вдовы, чтобы избежать нового заражения, и ещё одну сбивчивую и виноватую беседу оглушённый Бретт имел с главным целителем. Никто в госпитале не знал фамилии добровольной помощницы, не уточняли и уровень силы; по тому, что видели, Кейт была как минимум середнячком. Она помогала одному из пациентов, подхватившему гиртову хворь, и опустошила свой резерв едва ли не досуха. Переутомившуюся девушку отправили домой отдыхать и набираться сил, но заразиться она, очевидно, успела. Почему не сказала о слабости и недомогании – вот чего никто не мог понять. Дома ей стало совсем худо и, когда хозяйка заглянула к жилице узнать, всё ли в порядке, оказалось уже поздно. Хворь приходит тихо, тихо и забирает. А пациента «Кейт» вытянула, сумела.

Бретт слушал как во сне. Пытался задавать вопросы, но язык прилип к гортани. Ему дозволили взглянуть на тело девушки, и он всё стоял рядом и смотрел, смотрел… На потускневшие золотисто-русые волосы, тоненькую, болезненно-хрупкую фигурку под простынёй, заострившиеся черты лица, искажённые язвами. Родинку под глазом не удалось найти: в том месте как раз проступил один из следов хвори. Что-то говорил Топор; Бретт не слышал, он пытался понять, чувствует ли обрыв той слабенькой тончайшей нити или нет. Он так хотел, чтобы его Кэти была жива, что по остаткам прежней связи ощущал это, слышал биение её сердца. Или нет, это всего лишь игра воображения?

Ему запретили дотрагиваться до умершей, хотя драконов гиртова хворь не брала; а ему всё казалось, что прикосновение поможет узнать. Наплевав, он накрыл ладонью окоченевшую кисть девушки – и опять ничего не почувствовал. Или просто не мог, в таком состоянии не мог.

О достойном погребении для несчастной, о которой в Тьоре никто ничего не знал, договорился Яннер – Бретту об этом сказали позже и он только скупо кивнул, благодаря. Кажется, в портал до лагеря его втащили на себе. Он не особенно сопротивлялся, но не мог избавиться от некой тоскливой ноты. Кто-то безостановочно выл у него над ухом.