Я тебя очень

Глава 1

— Сволочь! Засранец! Как ты посмел появиться на нашей свадьбе? Я же ясно сказал, чтобы ты исчез сегодня из города!

— Может мне вообще сдохнуть? Там пулю в висок… и чтобы уж наверняка я не мешал тебе трахать новую женушку.

Подполковник Казаков скривил лицо в ужасе и резко отпрянул от сына, а Мирон схватил со стола коллекционный револьвер и приставил к голове. Играючи покрутил у виска, жутко оскалился. В карих глазах Мирона блеснул огонь ненависти.

— В кого ты такой говнюк? Подонок! Я же тебя привяжу, посажу на цепь, будешь дома учиться, понял?!

— Уж таким уродился, в тебя, наверное, пошел. Говорят яблочко от яблоньки…

Мирон, веселясь бросил револьвер на отполированный до блеска письменный стол. Небрежно осмотрел кабинет отца. На стенах аккуратно выверенно развешаны ружья и кинжалы. Коллекция папы.

— Ты за все ответишь, Мирон! Ясно! За все ответишь! Я тебя лишаю всех денег до копейки!

Мирон не обратил внимания на угрозы Подполковника Казакова. Парень лентяйской расхлебанной походкой подошел к стене, где в ряд висели кинжалы. Они блестели и переливались на свету. Он небрежно тыкнул в один из них.

— Или может сам а, например этим Итальянским кинжалом Лохматого года? На кой-то хер ведь они здесь висят? А? Давай, раз, и дело с концом. Как там это было: «Я тебя породил я тебя и убью» Давай, давай! Или кишка тонка?!

Подполковник выскочил из-за стола и подлетел к сыну. Со всей силы залепил ему подзатыльник. Парень, не ожидавший такой выходки от отца, не успел уйти от удара и теперь чувствовал тупую боль на затылке.

— Как ты смеешь жалкий щенок! Как ты смеешь так со мной говорить. Если бы Василина услышала она бы тебя не узнала…. На кого ты стал похож…

Казаков старший схватил сына за плечо и резко рванул на себя, так что теперь их взгляды встретились. Одинокий безумный сына и отчаянный отца.

— А вот за мамку не прощу, слышишь, никогда не прощу! — Мирон резко дернул плечом и скинул руку подполковника.

Всклокоченный, потрепанный стоит перед отцом и дышит шумно через нос. Темно-каштановые волосы небрежно торчат только с одной стороны, с другой их попросту сбрили почти наголо. Черная рубашка не заправлена в джинсовые шорты. Обе руки «забиты» татуировками. Причудливые узоры с надписями и символами начинаются с запястий и пропадают за рукавами.

— Если бы она только знала, чем ты занимаешься! Ничего не умеешь, ни к чему нет стремления! Нет целей и принципов! Только с девками по клубам шарабонишься!

— Принципы? Ха-ха. Кто бы говорил, папочка. Мне ли не знать какие У ТЕБЯ принципы… Ты так же трахаешь девок. Чем твоя милая душка Олеся лучше моих девчонок? А? Или тот факт, что она постоянно выкает делает ее на порядок выше? Гребаная вежливость.

— Не смей так говорить об Олесе! Я не позволю ее унижать, сволочь ты мажорная. Ты весь праздник ей испортил своим появлением!

— Шалава шалавой твоя Олеська, не более. Хотя… я бы ей вдул…

— Неблагодарный идиот! Как ты вообще можешь такое говорить! Хотя… что с тебя возьмёшь. Все мозги прокурил и протусил! Из тебя ничего не выйдет! Учись не учись, а дурь из башки уже ничем не выбьешь! И я тебе не помогу! Понял!

— Понял понял, бать!

Резко развернулся и пошел на выход из кабинета отца. Рывком дёрнул дверь и широко распахнул перед собой.

— Стой! Я ещё недоговорил!

— А я уже дослушал! — не обернувшись, бросил Мирон и вышел.

Прошел по большому дому и с удовольствием обнаружил, что гостей и след простыл. Только перепуганный персонал бегал туда-сюда.

— Вечерина закончилась, все могут быть свободны! – заявил грубо на весь дом.

Зал пестрел свадебными украшениями и воздушными шарами. Все ещё играла тихая классическая мелодия. Отцовская свадьба не удалась! Или не так! Удалась на славу! Весь город будет трепать этот случай в СМИ.

В кармане джинс заиграл мобильник.

— Привет, Мирный!

— Салют!

— Где тебя черт носит? Ты в игре или нет? Боров сказал, ты участвуешь!

— Ща буду, не сы! Опаздываю по семейным обстоятельствам!

— А... точно. Папку поздравлял! Ну и как? Как невеста? — заржал Михей.

— Заткнись, и не беси, я сегодня не в духе. Жаль теперь жена.

— Аха-ха. У тебя теперь мамка появилась. Круто! Будет кому пропистон вставить. А то папаша тебе вообще не авторитет.

— Мне никто не авторитет! Я сам по себе! Хорош лясы точить! Передай Борову — буду через полчаса.

— Слушай, тут тема есть одна. Хотим в столицу сгоняться. Там те же бои, только ставки выше, бабла больше!

— А в чем изюм? Мне бабки не нужны!

— Ну это тебе не нужны, а мне вот очень даже не помешают.

Мирон спустился вниз. Вдруг слева в арке блеснула знакомая девичья фигура и тут же исчезла.

Это была новая жена Казакова старшего.

— Поговорим, когда буду на месте! Отбой! — положил трубку и направился вслед за девушкой.

***

Олеся стояла в маленьком зале для гостей и судорожно пыталась поправить макияж на расстроенном лице. Хайлайтер был фирменным и дорогим, но он оказался бесполезным. Он не уберёг девушку от слез.

— Тебе не идёт золотой, — она услышала со спины молодой голос парня и от неожиданности вздрогнула.

Резко повернулась.

Мирон стоял в арке светлой гостиной. На правом плече «горела» татуировка тигра в прыжке. Он усмехнулся злым оскалом и на секунду стал похож на того самого тигра.

— Мирон Алевтинович, выйдите вон! Не хочу вас видеть!

— Снова на «Вы»? Мирон Алевтинович? Птруууу. Как официально! Тебе самой не смешно?

Протоптав тяжёлой подошвой по дорогому паркету, Мирон прошел вглубь зала. Осмотрелся, посмеялся. Задержал свой взгляд на ее лице.

Нежные женские скулы алели румянцем. Вероятнее всего не от смущения, но от злости. Олеся смотрела в упор на него.

— Добилась-таки своего? Поздравляю, мои овации! Ты блестяще сыграла свою роль! Жаль, что отец слеп и не видит ничего кроме твоих сисек и задницы! Но я! Я все вижу…

Глава 2

Их встреча состоялась в зимнюю стужу в канун Нового года. Не прошло ещё сорока дней со смерти Василины, как Алевтин притащил в свой дом чужую женщину.

— Мирон, познакомься! — представил он незнакомку своему сыну.

— Это Олеся — теперь она будет жить с нами и присматривать за Катей.

В пафосно шикарной прихожей показалась хрупкая тонкая фигура. Девушка была невысокого роста. На светло-каштановых волосах блестели снежинки. В серебристо-голубых глазах затаилось ожидание неизвестности.

Мирон откинул непослушную челку на бок и замер…

Вы когда-нибудь прыгали с парашютом? Такое ощущение, что давишься кислородом, захлёбываешься воздухом. Лёгкие обжигает острой болью. Ребра сдавливают сердце.

Двадцатилетний сын Казакова почувствовал тоже самое.

— Кто она?

— Она теперь будет жить с нами, ну как моя пара, — брякнул мужчина, помогая снимать дешевое пальто с тонких плеч девушки.

Она повернулась неловко, взмахнув при этом копной шелковых волос. Запахло миндалем и чем-то невозмутимо приятным. Сняла пальто и осталась в одном шерстяном платье, которое слегка просвечивало.

Под бежевой тканью угадывалась полная грудь и тонкая талия.

— Вроде как пара? Это как? — поборов жгучее желание схватить и поцеловать девчонку прямо на глазах у отца, спросил Мирон.

— Мирон, вот так! Не строй из себя наивного! Олеся теперь будет жить здесь, с нами, со мной. Олеся, это Мирон, мой сын. Я уже тебе о нем рассказывал.

— Здравствуйте, Мирон Алевтинович!

Мелодичный голос прозвучал тихо и мягко.

— Олеся, не скромничай, к этому сорванцу можно и на «ты». Не дорос он еще до официоза. Раздевайся проходи. Теперь это твой дом!

Девушка обняла себя за плечи и сделала шаг в сторону. Мирон жадно метнул взгляд на ее ноги. Они были стройные. Изящные, идеальные, самые красивые в мире.

— Здесь красиво! Спасибо.

Голос новой «пары» отрезвил Мирона и сбросил к чертям собачьим похоть и секундную слабость.

«Здесь красиво» — такие же слова произнесла Василина, только переступив порог нового дома.

Воспоминания о маме ворвались бурей и схватили за горло. Обожгло точно раскаленным углем сердце. Заточенным кинжалом разрезали душу. Стало нечем дышать. Мирон кашлянул в кулак.

— А как же мама? — сдавленно низким тоном спросил он отца.

***

Василина и Алевтин любили друг друга безумной добротной любовью. Так как любят только муж и жена. Воспитывали сорванца Мирона. Сын с первых дней рос упрямцем и капризой. Никогда не слушался родителей. «Трудный ребенок» — говорили все вокруг. В школе на удивление родителей учился нормально, но из-за ужасного характера ему порой просто так ставили двойки. Мирон постоянно дрался, задирал старшеклассников. Очень часто приходил домой с синяками и разбитыми губами.

«Ужасный характер» — говорили все вокруг.

Ни материнская ласка и любовь, ни жесткость отца не смогли воспитать в нем сдержанность и доброту. Мирон был колючим и дерзким. Никто не знал почему.

После Мирона Василина уже не могла родить второго ребенка. Роды прошли очень тяжело, мальчика едва спасли. А после врачи поставили диагноз бесплодие. Василина и Алевтин, конечно, мечтали о большой и дружной семье. Они хотели ещё одного ребенка. Но ничего не получалось.

В сорок пять лет Василина забеременела. Это было настоящее чудо. Это известие осчастливило всех, кроме Мирона. Сын переживал за маму. Ведь понимал, что она уже не молода для таких подвигов.

Врачи тоже предостерегали женщину и говорили о всевозможных осложнениях. Ведь возраст был уже поздний для родов.

Через девять месяцев, путем кесарево сечения, на свет появилась дочка Екатерина. Василина умерла через день из-за открывшегося кровотечения. Врачи недосмотрели и не успели спасти женщину. Домой маленькая Катя вернулась одна без мамы.

Это сильно подкосило Мирона. Он стал похож на беса, на дьявола воплоти. Ведь больше всей жизни он любил только мать. В отличие от сухого и черствого отца, она была добрая, нежная, ласковая и принимала его таким, какой он был. Не пыталась его исправить. Она любила каждую черту характера своего сына.

С каждым прожитым днём Мирон погибал от боли. Его скручивало острыми цепями, выворачивало на изнанку, рубило плетьми безумия. Он «горел» от боли, сходил с ума. Но ничего, ничего не мог сделать. Он не мог вернуть маму назад и оживить ее.

«Ужасный характер» парня стал ещё более ужасным. Он просто стал страшным парнем. Стал не похож даже сам на себя. Начались проблемы с отцом, скандалы, нежелание учиться и к чему-то стремиться. Мирон просто «забил» на все! Днём он кое-как учился на парах, а вечером дрался в подпольном клубе с такими же отморозками на всю голову. Ночью проводил время в клубах. Молодой парень все больше приобретал скотский нрав. Секс, драки, вечеринки – вот и весь список интересов. Все это приносило одно – адреналин. С ним ему было легче существовать. Не жить, а именно существовать. Адреналин заменил ему маму.

За два дня до Нового года подполковник полиции Казаков привел в дом девушку (ровесницу его сына) и назвал ее своей гражданской женой.

Мирон тогда умер! Ему показалось, что он сдох на самом деле и перед ним стоит ангел. Он полюбил! Сразу! С первой секунды полюбил ее. Молодую красивую девушку Олесю. В ее глазах плескалось серебро. Мирон еле совладал с похотью и греховным помыслом. Он захотел ее с первого взгляда. Да, так тоже бывает.

Но вместе с тем в его душе поселилась черная ярость. Он возненавидел отца за то, что посмел привести ее в дом. Ведь мама только умерла. Ее вещи ещё были расставлены по комнатам, в доме витал ее запах. Как он мог? Ведь ещё и сорока дней не прошло после смерти.

Он возненавидел отца лютой ненавистью, а заодно и его новоиспеченную жену.

Однажды Михей его друг сказал будучи в стельку пьяным: «Они трахались ещё при жизни твоей матушки. Олеся стопудово была его любовницей, а иначе, откуда она взялась так быстро?».

Глава 3

— Может мы всё-таки погорячились, выгнав Мирона из дома? Ведь вся эта церемония была лишь фальшью, — спросила Олеся своего фиктивного мужа.

Алевтин угрюмо взглянул на девушку и почувствовал неприятную дрожь в сердце. Вот уже как полгода он был влюблен в нее по-настоящему. Сейчас ее слова пронзили его страхом. Страхом за то, что она когда-нибудь уйдет от него.

— Олеся, этот разговор о пустом. Он отморозок каких ещё свет не видовал! По делом ему! Не переживай. Пошляется по друзьям и вернётся через неделю другую. Он распугал всю родню, всех друзей, бабе Ирине стало плохо.

— Ужас, его нрав выходит за все рамки. Мне кажется, ему чего-то не хватает. Любви, заботы. Внимания…

— Ремня ему хорошего не хватает! Я его все жалею, знаю, что после смерти мамы ему тяжело. Но он сволочеет с каждым днём, он превращает свою жизнь в разруху, а нашу в ад! С ним всегда как на пороховой бочке! Я не знаю, что делать. Была идея посадить его в обезьянник суток на пятнадцать.

— Господи! За что? — ахнула Олеся.

— Не знаю, чем он занимается, приходит побитый как драный пёс. Чем-то нелегальным это точно.

— Не знаю, что на счёт обезьянника, но что-то делать нужно. И причем срочно! Я не могу на это спокойно смотреть. Но меня он не подпускает к себе, не даёт поговорить. Лишь оскорбляет и дерзит!

— Олеся, не пытайся, не получится! Не подходи к нему, его лучше обходить стороной. Ни у кого не получается... Он такой и таким будет. Нам остаётся смириться.

***

Мирон знал о свадьбе и тщательно готовил план. Отец строго настрого наказал уехать из города и не совать свою наглую морду на праздник.

Но, конечно, Мирон не послушал его. В самый разгар поздравлений парень выскочил как черт из табакерки с микрофоном в руках.

Огромный стол сочился закусками и вином. Гости мило беседовали между собой. Но когда показался Мирон, все вздрогнули и затаили дыхание.

— Приветствую всеееех на замечательных волшебных похоронах моей семьи! Пусть земля ей будет пухом! Она запомнится нам такой счастливой. Да, да, вы не ослышались! Баб Ирин, не хватайтесь за сердце, не поможет! — огрызнулся парень злым оскалом.

Потом он запрыгнул на стол и прошёлся по тарелкам и блюдам тяжелыми громоздкими кроссовками. Разбил пару стаканов, пнул со стола изящную вазу с фруктами.

Взглянул на невесту. Ее большие глаза округлились ещё больше. Губы приоткрылись в немом крике.

Вдруг громко на весь зал заиграл траурный марш Шопена.

— Та-та-та-да, там-та-там-та-да-та-да, — пропел театрально Казаков младший.

Все молчали. Бабушка Ирина Сергеевна, бросив вилку, вышла из-за стола и медленно пошла к выходу. Остальные гости сидели обездвиженные страхом и недоумением.

— Ну чего застыли? А? Выпьем же за разрушение моей семьи! А? Что, совсем не кучеряво? Нет! Ха… Дядь Аркаш, помните вы как-то сказали, что настоящий мужчина должен бороться за свою семью? Грызть землю зубами, драть врагов в клочья!

— Я не го-го-говорил такого, — заикаясь пробормотал Аркадий Семёнович, вытирая капли пота с морщинистого красного лба.

— Ну хер с ним! Не важно! Не ты так кто-то из вас!

Мирон указательным пальцем тыкнул на попавшихся случайно гостей.

— Так вот! Я защищаю! Грызу! Защищаю свое! Не бывать свадьбе! Не бывать!

Под «своим» Мирон имел в виду не отца, а Олесю. И защищал он ее от своего старика Казакова. Не хотел он их свадьбы. До дрожи во всем теле, до скрипа в душе, не хотел. Умирал от ревности и ненависти.

— Ах ты гад! Подонок! Мерзавец!

Алевтин рывком встал с места и, пробираясь через гостей, пошел к сыну.

— Стой! — остановил его парень. — У меня ещё подарок есть!

Алевтин замер. В сердце кольнуло острым ударом словно от наточенного ножа.

— Девочки! — громко крикнул Мирон в микрофон. — Куколки мои, ваш выход!

На импровизированной сцене появились полуголые девицы в маскарадных костюмах и начали высоко задирать ноги в танце канкан. Мелодия сменилась на быструю и современную.

Алевтин залез на стол и пошел тараном на сына. Терпение его лопнуло. Это было уже слишком. Мужчина в гневе зарычал.

Но Мирон был моложе да и ловчее. Быстро спрыгнув со стола, убежал.

— Развлекаемся дальше! — крикнул он напоследок.

Праздник был испорчен.

Вскоре гости разошлись, голые девицы разбежались, как только подполковник пригрозил штрафом за нарушение порядка. Олеся разревелась, и ушла к себе. Хоть свадьба была ненастоящая, она все равно дико переживала. Ведь по ее замыслу все должно было пройти идеально.

Глава 4

Мирон по кличке Мирный не был мирным. В этом был весь парадокс и сюрреализм прозвища. Напротив он был диким зверем. На ринге, на боях он был неузнаваем. Он бил жестоко, больно, до крови, до выломанных костей, до потерянных зубов.

— Мирный, ну чё, щас твой выход! Бьёшься с Алексом, а потом, если победишь, с Плахой. Не очкуй!

— Ты серьезно? — сверкнул в темноте черными от злости глазами парень.

— Серьезно!

— Камеди клабщик хренов, — произнес Мирон и улыбнулся, - Ты меня знаешь давно. Я никого не боюсь.

На ринге шла борьба. Двое ребят колотили друг друга и разбивали в мясо лица. В душном темном старом помещении сильно пахло мужским потом. Девчонок здесь было мало. Редко кто хотел посмотреть на месево. А вот после закрытия клуба девушки как раз подтягивались. Чтобы с победителями провести остаток ночи и получить дозу адреналина через постель.

Михей его лучший друг на сегодня уже «отыграл» свое и теперь потирая ушибленное запястье жжужал на ухо Мирному.

— Нет, правда ты поаккуратнее там. Говорят у Алекса стальной пресс!

— Ха-ха-ха, — открыто рассмеялся Мирон. — Ты ещё скажи бетонные яйца!

— Мирон, твою мать. В кого ты такой черт? Откуда ты вылез? Из какой дыры? Отморозок на всю голову! Неужели тебе не страшно?

— Бояться будем на пенсии. А сейчас время веселья!

Мирон покрепче затянулся сигаретой и выпустил колечки из рта. Вспомнил Олесю.

Тонкая талия сверкала перед глазами, а грудь казалась самой желанной на всем белом свете. Мирон испытывал дикую похоть, греховную страсть, неиссякаемое вожделение к девчонке с ясными голубыми глазами.

Он никогда в жизни никого так не хотел. Все эти девчонки однодневки не давали ему того райского наслаждения, которое он испытывал рядом с ней.

Однажды они случайно соприкоснулись руками. Его тряхнуло мама не горюй. Словно ударило током в двести двадцать вольт.

Олеся гипнотизировала как укротитель заклинает змей, играя на блокфлейте. Но забывала, что одно неосторожное шевеление губами и тебя сцапают. Съедят заживо, проглотят без наживы.

Он любил ее неиссякаемой любовью. Твердо веря в то, что он тот, кто и разрушит и склеит ее судьбу.

— Мирный, и все же ты дьявол! — заржал Михей.

Мысли о малышке Лесе испарились, но не навсегда. Они фоном играли в голове перезвоном ее нежного голоса.

— Ладно, хорош гоготать, — стряхнул пепел прямо на пол Мирон. - Пока эти ребята не превратились в мешки с костями, давай рассказывай, что там за тема с Москвой.

— Короче тема такая. Мне тут ласточка на хвосте принесла. Есть клуб закрытый в Москоу сити, вроде как нашего. Только попадают туда не все, а только свои да наши. Но бабки там побольше. Да и сервис покруче. Девочки, все дела.

— Ставка?

— Сотня!

— Кучеряво однако! — призадумался Мирон.

— Ну так что?

— Хрен его знает, мне бабки не нужны.

— Хрен хрен. Так узнай у хрена своего.

— Не кипишуй! Подумаю и дам ответ, — бросил Казаков.

— Окей!

Бой закончился, и Мирон вышел на ринг. В одних спортивных шортах и кроссовках. Его противник был силен и выше ростом. Алекс очень редко проигрывал. Мирный знал это, но все равно вышел на бой.

Правил спарринга было несколько — «Не убей», «Не сделай инвалидом» «Если кричат «стоп» — остановись».

— Мирный? Зачем ты вылез? Мало тебе с прошлого раза? — заржал громко его противник Алекс.

Он в отличие от Мирона жил в нищенских условиях и приходил подраться только ради денег. Он знал что не убьют, а шрамы... Шрамы только делали его сильнее. Так он считал. Мирона он люто ненавидел, за деньги. Не понимал, почему кому-то повезло родиться с золотой ложкой во рту, а кому-то приходится прозябать в убожестве. На боях, когда парни пересекались, Алекс часто его подначивал, раздражал, старался задеть или зацепить грубым словом.

— Лучше не беси! — огрызнулся Мирный.

— А то что? Папочке скажешь? Он меня посадит? Ха-ха, — продолжал издеваться парень, совсем не подозревая, что Казакова сегодня лучше оставить в покое.

— Ну смотри, сам напросился! Хер тебе не лайтовый движ!

Прозвучал сигнал начала боя — громкий гудок.

Парни кинулись друг на друга. Мир со злостью двинул в челюсть Алексу, и тот упал. Не дав подняться, Мирон нанес ещё несколько ударов, потом отошёл. Дал прийти в чувство своему противнику, Мирон не любил бить слабаков.

Алекс вытер кровь с лица и подскочил к Миру. С размаху влепил кулак в лицо. Мирон увернулся и скрутил Алекса. Затем толкнул ногой и ударил в лицо. Удар был жёстким, про такие говорят «на раз». Алекс корчился от боли. Мирон понял, что пора завязывать.

С трибун кричали мужики, что бой пора заканчивать. На ринг вышел местный рефери и объявил победу Мирному. Алекс лежал на полу и держался за разбитый нос. Впервые за долгое время он проиграл. Сегодня ему нельзя было проигрывать, ему позарез нужны деньги.

В его голове созревал коварный план, как можно проучить Мирного, чтобы больше не высовывался и забыл дорогу в клуб. Уж больно часто он стал маячить перед носом и забирать победы.

***

— Ты безумец! — сказал Михей, дернув за плечо Мирона, когда все закончилось.

Парни стояли на улице и вдыхали запах лета через фильтр сигарет. Мирон не сдержался, просто ударил со всей дури лишь потому, что был зол на отца и его свадьбу.

— Этот идиот сам напросился. Да и вообще это бойцовский клуб, а не кинотеатр, прекрасно знал на что он идет, его под дулом пистолета сюда никто не тащил. Все бои добровольные, хочешь соглашайся, хочешь — нет, хочешь приходи на бой хочешь — нет. Он выбрал прийти и помозолить мне глаза, а значит получить в рожу, — дерзновенно сказал Казаков.

— Слушай, мне кажется, ему надо в больницу. Сильно ты ему втащил!

— Мне похрен, пусть делает что хочет! Пусть отдохнет месяцок!

— Ты прав, как всегда, пусть сам решает, как быть дальше.

— Ты-то как? — поинтересовался Мирон у друга.

Глава 5

Побитый Алекс не думал, что ему так подфартит, и план мести осуществится совсем скоро. Стас - его приятель заметил, как Мирный уходил из клуба совсем один пешком, и тут же побежал сообщать приятную новость Алексу.

Алекс, любитель дворовых разборок тут же собрал банду и отправил вслед за Миром, чтобы «наказать» богатого выскочку. Стас, Илья и Вася согласились проучить Мирона, ведь он их тоже раздражал. Кулаки почесать ребята были не прочь, и к кому же Алекс предложил неплохие деньги за «грязную» услугу.

Долго искать мажора им не пришлось. Мирон стоял около пустого полузаброшенного парка и курил. Молодые люди накинули на головы капюшоны, чтобы после этого случая, мажор не смог их узнать.

— Чё вам надо? — издалека заметил их Казаков и почувствовал в груди нехорошее предчувствие.

«Они пришли, чтобы набить мне рожу». Пришла ему мысль. И он был прав.

Вокруг было совсем темно и пусто. Ночь. Трое ребят накинулись на Мирона и стали его избивать. Кулаки летели ему в лицо, грудь и плечи. Живот они не трогали. Алекс предупредил, что нужно лишь разукрасил его физиономию, а не сделать из парня калеку. Всё-таки он сын мента.

Мирный отбивался как мог, но борьба была неравной. Трое на одного. Стасу досталось сильнее всего. Его Мир повалил на землю и тот сильно ударился головой.

Двое ребят скрутили Мирона и продолжали наносить удары. Адреналин бил по венам электрическим разрядом. Парни уже не понимали, за что именно его наказывают. Били сильнее и жестче.

Вскоре Стас пришел в себя и в ужасе увидел, что его друзья избивают, уже лежащего без сознания, Мирона.

— Дебилы! Алекс вам бошки покусает! — истошно завопил Стас на всю улицу. — Он сказал не покалечить! Сматываемся нахер отсюда!

— Черт, ты его убил, идиот! — крикнул Вася, толкнув Илью в спину.

Илья запачканной кровью рукой пощупал пульс на шее Мирона.

— Жив! Валим! Алексу скажем, что не нашли его. Ну на хер. Вдруг сдохнет.

***

Мирон лежал неподвижно и, крепко стиснув зубы, терпел боль. Он очнулся, но встать не мог. Все тело ломило и потряхивало. Он замёрз на земле и хотел как можно скорее оказаться дома. Попытался открыть глаза, но у него ничего не вышло. Они сильно отекли от ударов.

С трудом нащупав в кармане смартфон, он нашел в списке контактов Олега Михеева и усмехнулся про себя.

«Михей черт, как знал, что меня нельзя одного отпускать. Чувствовал, что меня ждёт засада»

Тыкнув большим пальцем по экрану, приложил телефон к уху.

Михей долго не брал трубку. А потом когда Мирный уже хотел сбросить, вдруг принял вызов.

— Михей, твою мать, приезжай за мной, — прохрипел Казаков в трубку низким голосом.

— Мирон Алевтинович? Что с вами?

На том конце провода послышался самый нежный голос на свете. Но тот голос, к которому совсем не был готов Казаков.

Олега Михеева он записал ещё со школы как «Олежа», и видимо, набирая номер трясущимися руками, позвонил не Олегу, а Олесе.

Ее номер у него был. В первый же день знакомства отец велел обменяться номерами «на всякий случай». Ну вот, можно считать, что этот случай наступил. До этого момента молодые люди ни разу не звонили друг другу.

— Олеся? — не поверил своим ушам Мир.

«Может я уже умер?»

— Мирон Алевтинович, господи вы где, что с вами? Судя по голосу вам очень плохо.

— Лесь, мне не плохо, мне просто дерьмово.

— Где вы? Говорите адрес, я возьму такси.

Мирон очень удивился и сначала хотел бросить трубку. Незачем ей приезжать. Незачем им вообще встречаться. Ему не нужна ее забота. Она ему не мать. И зачем она так добра к нему? К черту ее!

— Зачем тебе это? — спросил Мирон и смог разлепить один глаз.

Сквозь мутно-сизую пелену он увидел звёзды. Красивые, безумно большие и такие манящие.

— Мирон Алевтинович, мы семья… Хоть и усопшая по вашему велению. Но все же… Где вы?

— Здесь звёзды, приезжай. Посмотрим на них вместе, — пробормотал Мирон несусветную чушь ей в трубку.

— Адрес! — нетерпеливо потребовала девушка.

— Парк «Юбилейный», главный вход. Я лежу где-то здесь в луже крови, — усмехнулся Мирон и тут же скривился от боли.

— Скоро буду!

Олеся сбросила вызов. А Мирон кинул телефон на асфальт. «Идиот! Зачем только сказал ей, где нахожусь! Ведь не смогу с ней нормально общаться. Она обманщица, стерва. Крутит моим отцом, а он старик не замечает, кто перед его носом. Очевидно – она его не любит. Так зачем она с ним? И за фига я вообще с ней буду общаться? Если от одного только вида башку уносит словно смерчем. Идиот! Какой же я кретин!"

Минуты текли очень долго, а боль потихоньку притуплялась. Холод не давал сосредоточиться на ощущениях. Мирон снова посмотрел на звёзды. Вспомнилось детство.

Когда ему было всего девять лет, он подрался в школе из-за того, что Петька Горбачев назвал Лену Иванову толстухой. Лена, не смотря на свою полноту, нравилась самому Мирону, и он как настоящий джентльмен (читать драчун) стал защищать Ленку. Тогда в первые в жизни попал к директору в кабинет. Вызвали и маму, сделали выговор и даже пригрозили классом «Коррекции» для «трудных» детей.

В тот день отец налупил Мирона ремнем, так как сын по его мнению опозорил семью. А после наказания мама не выдержала и, взяв маленького сына с собой, пошла гулять по вечернему городу. Они купили два шоколадных рожка в киоске и сидели в Центральном парке до самого позднего времени. Смотрели на звёзды и загадывали желания. В тот день звёзды были такие же красивые, как и сейчас.

Мирон всегда старался быть справедливым. Старался. Но где заканчивается справедливость и начинается жестокость? У парня не было ответа тогда в девять лет, когда был ребёнком, да и сейчас, когда вырос, Мирон не знал этого…

Вскоре послышался шум приближающихся шагов. Каблуки быстро отбивали ритм по дороге. Олеся шла к нему.

«И зачем я поехала за ним, ведь он презирает меня, думает что я с Алевтином только ради денег. Да этот малец ненавидит меня!» - причитала про себя девушка, но все равно шла по темной улице вперёд, к парку. Она чувствовала, что ему нужна серьезная помощь и как будто кроме нее никто не сможет ему помочь. И поэтому шла, утопая по горло в недоумении на свою выходку.

Глава 6

Примерно год назад

- Малышка, кроха, какая же ты красавица растешь. Глаза темные как бусинки, утю-тю-тю. А кто это такой проснулся, а? А что это за такие потягушки у нас?

Мирон ворвался в детскую с ревностью и злостью. Она стояла спиной и улюлюкала его младшую сестру. Его взгляд сразу упал на слишком низкий вырез платья. Видно было острые загорелые золотые лопатки и тонкие позвонки. Идеальная кожа, бархат… Так хотелось ее потрогать, провести вдоль позвоночника пальцем…

- Я все знаю про тебя! – прогремел он.

Олеся резко обернулась и ахнула. Мирон стоял в проходе и слегка качался на ногах. Он был сильно пьян.

- Ой! Вы меня напугали! Зачем же так врываться? Катюша заплачет.

- Ты не должна с ней сидеть, это моя сестра, а ты ей никто.

- Алевтин доверил ее мне. У меня педагогическое образование, я работала в детском саду.

Хлопала большущими глазами и смотрела на него. Мельком бросила взгляд на его руки. На правом предплечье была «выбита» какая-то надпись.

Мирон открыто усмехнулся.

- А я не доверяю.

- Мирон Алевтинович, вы пьяны. Прошу вас покинуть детскую комнату. Сейчас я покормлю ее и уложу спать. А после, мы сможем с вами поговорить, - старалась сказать спокойно, но все же голос в конце предложения дрогнул.

- Мне не хочется, чтобы ты у нас жила! – открыто заявил Мирон.

- Что ж, сочувствую. Иногда нам не приходится выбирать… Жизнь намного сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Олеся осторожно взяла малышку на руки и прижала в груди, словно защищаясь от наглого парня.

Мирон сглотнул тугой комок в горле и потёр плечи. Малышка была очень похожа на его маму.

- Ты шлялась с моим отцом, когда мама ещё была жива! Это ведь так? Ты была его любовницей!

Мирон зашёл в комнату и теперь медленно приближался к девушке.

- Нет! Это не так! Вы не правы, я вам уже это говорила и не раз. Наши отношения с Алевтином вас не касаются. Прошу, выйдите из комнаты. Иначе мне придется все ему рассказать…

- Ха. И что ты в нем нашла? А? Зачем ты с ним? Он что, круто трахает? Или у него член стоит дубиной! Или бабки? Ну да конечно. И как я сразу не догадался.

- Выйдите! – повысила голос Олеся.

- Ты прогоняешь меня из собственного дома? - громко воскликнул он. - А может это тебе надо выйти? А? Не слишком ли ты загостилась, Снегурочка? Новый год давно прошел, можешь валить обратно. Туда, откуда ты появилась!

- Мирон Алевтинович, умоляю. Прошу добрым словом, по-хорошему - уходите. Вы пугаете малышку, она сейчас захнычет.

Прищурив карие глаза, взглянул на сестру. Она была недовольна. Вот-вот закричит. Маленькая, что ещё сказать.

Развернулся и бросил через плечо.

- Жду внизу!

Спустился на первый этаж и как идиот ждал ее, стараясь унять наступающее вожделение. Не мог здраво мыслить. Хотел ее безумно и неистово.

Хотел схватить в охапку и утащить в свою комнату как трофей. Раздеть догола. Увидеть нежные тяжёлые груди и впалый живот. Облизнуть горячим языком розово-карамельные соски, опрокинуть на кровать и увидеть мерцающее кружево волос на простыне. Расставить шире ноги и заставить ее кричать. Да, с ним то она не станет молчать. Кричать не от злости, а от удовольствия.

Послышались шаги, и Мирон обернулся. Пришла. Красивая в своем дурацком коротком платье. Только сейчас он обратил внимание на белые пушистые тапочки носочки, которые изящно облепили тонкие лодыжки.

И башню сорвало, обожгло точно углем живот и больно кольнуло в сердце.

Стерва-а-а. Неужели не видит, что он готов трахнуть ее в любую минуту, только свисни. Специально она что ли так одевается?

- Вы хотели поговорить, - вздохнула она и села напротив.

Мягко повела плечами. Выбился из пучка свободный локон. Облизнула губы, словно нарочно дразня парня.

Мирон ещё шире расставил свои ноги, обозначая, что он главный.

- Хотел.

Смотрел исподлобья, играя острыми желваками на лице.

- Говорите.

- Скажу, если прекратишь выкать. Раздражает. Мне не сорок лет.

- А я так хочу. Не считаю это чем-то плохим.

- Я не сказал, что это плохо. Я говорю, что это полный отстой. Сколько тебе? Двадцать? Двадцать один! Мы с тобой ровесники.

- Мне 7двадцать пять.

- Ничего не меняет. Итак, к делу. Я против, чтобы ты жила у нас. Моя мама недавно умерла, и мне противно видеть отца с чужой бабой! Ферштейн?

- Мирон Алевтинович…

- Мне по хрен, любовь у вас или что. Но я против! И точка! И я не отступлю, пока не выгоню тебя из дома.

- За что вы так? Чего я сделала? Вы совсем меня не знаете. Если бы пришли хоть раз на один ужин, то убедились, что я вкусно готовлю. Уверена, мы могли бы поладить и найти общие точки соприкосновения.

Сказала, ляпнула ерунду, а у него тугой ком в горле застрял. «Точки соприкосновения. Серьезно? Она издевается или мать твою что? Да, я хочу их найти эти гребаные точки. Хочу гладить ее, трогать, лизать, ласкать. Хочу зацеловать до такой степени, чтобы и думать перестала о других. Хочу, чтобы только я был в голове. Только я».

- Я не прихожу на семейные ужины! Без мамы нет семьи.

Взглянула в темные как сама ночь глаза и поежилась. От его слов дух перехватывало и хотелось реветь. Ей ли не знать, как это терять родного и близкого человека. Олеся прекрасно знала, что́ чувствует человек, теряя маму.

- Мне жаль, что все так вышло. Правда, искренне ее жаль. Но не я виновата в ее кончине, - сказала с душой. Совершено не ожидая подвоха.

- Замолчи! Слышишь! Замолчи и не говори про нее ни слова. Не позволю!

Олеся вскочила. Жар стыда и страха вцепился в лицо. «Негодяй, придурок» - в сердцах рухнула девушка.

- Это все? – спросила рвано, убирая непослушную прядь волос за ухо.

- Уезжай! Вали отсюда! Тебе здесь не рады! Тебя никто не ждал! Не ждал! Понятно?

Слезы брызнули из глаз. Она молчала. А он улыбался.

Его черную душу рвало на части. Он не мог ничего поделать. Не хотел ее видеть. На хотел чувствовать ее запах в доме. Не хотел слышать красивый перелив голоса. И сейчас не мог смотреть в ее лучистые ясные глаза.

Глава 7

Две недели прошло с тех пор как ему «наваляли». Парень успел подлатать свои раны и обозлиться на весь чертов гнилой мир ещё сильнее. В том что его избили шестерки Алекса Мирон был убежден на сто процентов. Но Михей уговорил пока не совать свой нос на ринг, а подождать, но чтобы не терять время даром, уехать в Москву.

Нога Мирона зажила, и теперь он «горел» поехать в столицу в новый закрытый клуб. Хотел новых ощущений и свежего адреналина. Здесь в родном городке ему все осточертело. Ему казалось, он стал никому ненужный. Совсем один.

Решено было выезжать через пару дней. Олег с Мироном готовились, собирали деньги и шмотки. Искали съёмное жилье.

В день отъезда Мирон спонтанно сорвался и поехал в родительский дом. Да, теперь он не считал дом своим. Его выгнали. А значит теперь он предоставлен сам себе.

Долго он не видел свою мучительницу Олесю и ему захотелось попрощаться с ней. Да и заодно проверить ее.

«Может быть она послушала меня и уехала наконец-то к чертовой матери куда-нибудь подальше»? – размышлял Мирон, пока летел на большой скорости в сторону частного сектора.

Противная тошная мысль тут же сковала легкие в железные кандалы. Стало нечем дышать.

Припарковал иномарку возле высокого кирпичного забора и вышел из салона.

Закурил сигарету и остервенело начал вдыхать горький дым. Он всегда так делал, когда дико переживал. А переживал тогда он сильно. Не смотря на свое скотское поведение, Мирону не чужды были человеческие эмоции.

Мирон покрепче затянулся сигаретой и ещё раз взглянул на свой дом. Автомобиля подполковника Казакова на парковке не было, а значит что и самого отца тоже. Мирон мог спокойно зайти и попрощаться с Олесей, если так вообще можно выразиться в данном случае.

Побрякивая связкой ключей, Мирон прошел на территорию дома. Увидел, что входная дверь приоткрыта и медленно обошел здание с левой стороны.

Она сидела в летнем домике к нему спиной и читала книгу. В длинном, ниже колена светло-голубом сарафане. Оголённые плечи блестели на летнем солнце. Стройные манящие ноги выглядывали из под лёгкой ткани платья. Лёгкий ветер играл с ее длинными волосами.

«И что я ей снова скажу»? «Прогнать»? «Послать ее в тысячный раз»?

Мирон не хотел ее пугать, но наступил на резинового утёнка, которого совсем недавно при игре обронила Катенька. Тот пискнул на весь двор, и Олеся обернулась.

Взгляд ее метнулся к лицу парня. Шрамов на нем почти не было, остались синяки и царапины. Олеся, медленно прощупывая каждую чёрточку, разглядывала Мирона. Так, словно видит его впервые.

- Не уехала значит? – мрачно спросил парень, стирая расстояние между ними.

Он подошёл ближе и встал напротив нее. Посмотрел пристально. И захотелось скулить, захотелось выколоть себе глаза, ослепнуть, сгинуть. Все что угодно, только не видеть безумно любимую и такую ненавистную ее.

- Ну, во-первых, здравствуй надо сказать! – нахмурилась она.

- Будешь учить меня этикету? Поздно! Я сволочь, сволочью и останусь.

- Вы снова начинаете? – вспыхнула Олеся. – Нельзя же так! Нельзя! Сколько в вас яду? Уже перебор!

- А жить с дедом значит не перебор? Спать с ним, пока его жена беременна, тоже можно?

- Я не спала с ним! Прекратите! Я все расскажу вашему отцу! Расскажу, что вы стращаете меня, что угрожаете! Расскажу, что не даете спокойно жить!

В сотый раз пригрозила она. Хотя оба знали, что ничего не изменится.

Олеся встала, отложив в сторону книгу, и пошла в дом. Ей до смерти надоели постоянные склоки с молодым напыщенным мажором. Олеся устала доказывать ему что-то, устала объяснять. Она была на грани срыва. Вот-вот пошлет все на три буквы и правда уедет… Уедет, лишь бы не видеть его и не слышать оскорбления в свой адрес!

Олеся почти зашла в дом и глубоко вздохнула. Сдерживать слезы уже не было сил. Радовало только одно – маленькая Катюша на прогулке с Раисой Михайловной, можно не переживать, что новая ссора ее напугает.

- Стой! Олеся! Я помогу! – крикнул Мирон и появился из-за угла.

Не тут то было.

«Он не отстанет, пока не уеду…»

- Поможете в чем?

- Помогу собрать твое шмотье и, так и быть, самолично отвезу на вокзал.

Взглянула на него. Мирон стоял напряжённый, вот-вот сорвётся и кинется на нее. Желваки выступили на острых скулах, а губы плотно сжаты. Чувствовал ее запах, и крышу сносило, как у похотливого самца, как у животного в брачный сезон. Он хотел притронуться к ней, провести по волосам и ощутить их мягкость на своих шершавых ладонях.

Олеся глубоко вздохнула, расправив плечи, осторожно повернулась к нему. Смотрела долгим взглядом. Он молчал. Чего-то ждал.

- Я. Никуда. Не. Уеду… - произнесла по слогам она в ответ.

Мирон снова надел маску. Засмеялся.

- Вот всегда вы так! Всегда вам идиоту смешно, когда дело касается серьезных вещей. Всегда хиханьки да хаханьки. Не можете воспринять все серьезно, не в силах взять ответственность за свои слова!

Мирон молчал. Смотрел на нее. Она стояла так близко… так близко. Говорила до боли пронзительные слова. А он верил ей, верил каждому слову. Да, он идиот, потому, что любит больной любовью. Да, он всегда смеётся, когда речь идёт о серьезном, потому что так легче на душе. И пожалуй она права в том, что он не может взять ответственность за свои поступки и грубость.

- Что тебя здесь держит? – спросил он нетерпеливо. - Почему ты просто не можешь свалить? Просто уехать и все.

- А почему вы не можете отстать от меня? – Олеся вздернула нервно руками.

Просто от безысходности крикнула на него.

Всколыхнулись упругие полушария груди, и Мирон заметил косым взглядом краешек ее бюстгальтера. Совсем чуть-чуть на долю секунды показалась нежно белая шелковая кромка и скрылась в разрезе сарафана.

- Не могу я отстать! И не отстану никогда!

Мирон схватил ее за бедра и притянул к себе. Взял обеими руками ее лицо и прикоснулся к желанным губам своими. Проник языком в полуоткрытый рот девушки и с жадностью стал ее целовать.

Глава 8

Олеся плакала в тысячный раз из-за него. Но сегодня ее слезы были наполнены другим безумным смыслом.

Она трепала локон волос и кусала губы, вспоминая поцелуй.

Губы у него горячие, по-юношески дерзкие и по-мужски властные. Он целовал так как никто ещё не целовал Олесю до этого. И дело не в том, что она давно не целовалась и могла спутать ощущения просто с долгим перерывом в сексе.

Нет. Это было совсем другое. Новое. Открытие неизведанного. Живое, настоящее. Мирон словно пил ее, вдыхал ее запах так, словно она его личный кислород. И нет никого дороже.

Она сидела на кровати и думала о Мироне. Что-то в нем было такое первобытное, неукротимое, неистовое, что шла голова кругом. Упрямый изгиб губ, хищный ядовитый злой взгляд, острые чуть широкие скулы. Руки у него рельефные, точёные с выступающими проработанными мышцами, пресс твердый с кубиками. Она трогала его и ощутила сталь под пальцами.

Поцарапала бархатную кожу и, услышав его томный вздох, сама чуть не умерла. Обомлела. Возбуждение швырнуло в лицо краской, разлилось под ложечкой теплым медом и скатились вниз, заполняя свинцом промежность.

«Как я могу такое чувствовать? Как могу ощущать исступлённое желание к нему? Я хочу его… и это противоречит здравому смыслу и логике».

Она повела рукой по бедру и вспомнила его грубые шершавые ладони. Они все избиты и поцарапаны. Горячие острые прикосновения пронзили ее до слез. Она захотела его в ту же секунду как он только прикоснулся к ней. Теперь она не знала, что ей со всем этим делать.

«Это Мирон! Мирон, Господи помилуй! Этот необузданный парень с трудным характером, беспринципный, грубый, дикий, нахальный… Этот список можно продолжать бесконечно. Он истрепал мне всю душу и немало слез я пролила… Наверное, целый океан горьких слез. Но сегодня…

Я не думала, что во мне когда-либо снова зажжётся искра страсти. Но Мирон, он ее зажег. Не знаю, как ему это удалось. Один его вздох и это прикосновение к моей голой коже. Все поплыло вокруг и мне хотелось его убить за это.

Его признание безумно сильно ошарашило меня. Похоть да, греховная страсть, чувства… Но любовь.. Парень признался черт возьми в любви. Своим язвительным колким способом, но признался. И это признание было реальнее всех песен и баллад о любви. По крайней мере мне так показалось.»

Остаток дня Олеся изнывала от чувств нахлынувших на нее. С одной стороны она крепко ненавидела Мирона, а с другой желала, чтобы он прикоснулся к ней ещё раз. И эти две чаши весов не давали расслабиться.

Вечером когда губы ее хранили ожог поцелуя, она вошла тихо в кабинет Алевтина.

- Привет, - поздоровался он, - Что нового?

- Привет, Мирон приходил… сегодня.

- Я знаю.

Олеся занервничала. Хоть брак их с Алевтином был ненастоящий, все же ее пугало что мужчина может все знать про сегодняшний инцидент с сыном. Мирон мог рассказать, как она швырнула в него нижнее белье. А это было уже чересчур.

Прошла медленно в кабинет и села на стул.

- Он звонил мне недавно. Сказал его не искать. Правда смешно? Можно подумать, что раньше он докладывал, где шляется. Первый раз такое. Сам позвонил, сказал, что едет с другом в Москву по делам.

- В Москву? Ааа… Понятно. Больше он ничего не говорил? – осторожно спросила она.

- Нет, больше ничего.

Девушка выдохнула. На душе немного полегчало, но впереди ещё ожидал серьезнейший разговор.

- Ты не занят?

- Нет.

- Алевтин, я хотела кок-что что рассказать. Немедленно. Это очень важно.

- Говори Олесь.

- Мирон все знает. Твой сын знает, что наш брак фальшивка!

Собралась с духом и все рассказала. Хотя надо заметить Мирону признаваться в этом было тяжелее.

- Как это все знает? Когда ты успела все рассказать? – оторопел мужчина, отложив в сторону какие-то документы.

- Сегодня, я все рассказала сегодня. Не все, про Игоря ни слова. Но про нас, про брак да, мне пришлось.

Алевтин шумно вздохнул и потёр уставшее лицо.

- Мы поругались с ним. Снова… И я не выдержала. Выдала ему все как есть.

- А он что? Что сказал?

«Он сказал, что любит» - хотела произнести она, но быстро прикусила язык. Она решила пока не шокировать подполковника. Так как и сама ещё не разобралась в своих чувствах к парню, который так сладко умеет целовать.

- Он ничего. Он был зол. Ему не понравилось, что мы его обманывали столько времени, - тихо пояснила Олеся.

- Ясно! Ну и дела, я скажу. Ну дела... Ты надеюсь предупредила его, что нельзя никому об этом говорить? Чтоб ни друзьям ни бабам своим он не трепал о нас.

- Нет, - покачала головой. – Не успела, он ушел. Но я думаю, он все итак понял. Я сказала, что попала в беду.

- Пропади все пропадом! Поверить не могу. Ты же понимаешь, теперь что будет? Точнее что может произойти.

Алевтин с раздражением развязал галстук на шее. Рывком снял его и бросил на стол. Потёр поседевшие волосы и посмотрел на Олесю. Она стала ему дорога и он переживал за девушку.

Оба молчали. Минуты шли. Каждый думал о своем.

- Хорошо, что сделано, то сделано, - вскоре подытожил мужчина. – Завтра же поговорю с сыном и все ему популярно объясню. Не переживай! Все будет хорошо.

- Алевтин, я… знаешь, я устала. Я устала скрываться и бояться. Наверное, ещё в этом дело. Не в одном Мироне. Дело во мне… Спасибо большое, что не отказал сыграть свадьбу и все сделать так как будто мы и правда счастливые молодожены. Но Мирон прав, мне не зачем здесь оставаться больше. Я ни мама, ни жена, ни сестра, я просто сожительница.

- Олеся не говори так больше! – воскликнул мужчина. - Твой отец спас мне жизнь, и я поклялся, что уберегу тебя и найду этого изверга.

- Алевтин, спасибо тебе большое. Но я вижу из-за меня ты перестал общаться с сыном, вы часто скандалите. Может если бы не я, было бы все хорошо.

- Нет! Ты здесь не при чем. Мирону давно пора устроить взбучку. Пусть катится в свою Москву. Может там ему мозги поправят. Парень совсем отбился от рук. Олеся, я виновен, очевидно, в его воспитании. Мало уделял времени, было совсем не до него. А сейчас вот пожинаю плоды. Он меня ни во что не ставит. Ни во что!

Глава 9

Четыре недели спустя...

- Олеся, нас приглашают в гости мои друзья Зимины. Мы с Савелием знакомы с детства, он и отца твоего знал.

- Я поняла. Ты мне уже рассказывал. А куда приглашают? Что за торжество? – спросила Олеся безразлично.

Сейчас ее почти ничего не заботило. Была лишь одна мысль, которая не укладывалась в голове. И это мысль касалась татуированного красивого сына Казакова.

- Вот так! – произнес Алевтин.

- Что? Прости, я совсем тебя не слушала, - честно призналась она.

- Я говорю, Савелию новое звание присвоили. В честь этого он собирает всех своих друзей. Отпраздновать, отдохнуть на выходные посидеть, так сказать, отметить. Да и не виделись мы давно. Я приглашение принял. Решил и тебе пойдет на пользу немного проветриться. А то все дома сидишь. У него есть дочка Аня, твоего возраста, я думаю, вы с ней поладите. Хорошая девушка. Юридический окончила.

- А… Хорошо, хорошо, пойдем, конечно, - безучастно пробормотала. - А когда?

- В эти выходные поедем. Только надо заранее гостиницу забронировать. Ты не сможешь посмотреть что-нибудь на три-четыре дня.

- Гостиницу? Где? – Олеся, наконец, повернулась и посмотрела на мужчину.

Он же все это время наблюдал за ней.

- В Москве, - слегка улыбнулся. - Зимины сейчас там живут. Туда и поедем гулять.

- Ааа… Хорошо. Я посмотрю… гостиницу. Прямо сейчас займусь этим вопросом.

- Спасибо. Вот и здорово. Ну что я поехал по делам. Нужно посмотреть подарок для Савелия. Ты со мной?

- Эм… нет. Я однозначно дома остаюсь. Хотела отпустить Раису Михайловну на пару часов и заодно гостиницу нам посмотрю.

- Отлично. Договорились.

Алевтин уехал.

Олеся не успела ничего сообразить. В ту же секунду, как закрылась входная дверь, зазвонил ее мобильный. Она взглянула на экран и увидела вызов от Мирона.

Скинула вызов и поставила на беззвучный. Закусила губу и чуть не всхлипнула. Ей не хватало его. Она скучала по нему. После того поцелуя все перемешалось. Сильнейшая обида с кристально чистой греховной страстью вызывали бурю неподвластных эмоций. Это было стыдно и манящие одновременно. Больно, обидно и так желанно…

Мирон звонил уже три недели, а она не поднимала трубку. Он писал ей сообщения, а она удаляла их, даже не читая. Ни разу она не открыла его послание. Просто не смогла, не хотела. Один раз Казаков позвонил с неизвестного номера, взял телефон у друга. Когда она услышала его голос, у нее свело все мышцы, сердце забилось часто-часто, в горле все пересохло.

«Леська, прости, давай поговорим» - низким басом просил Мирон.

Но она не смогла поговорить. Снова скинула вызов. Его это «Леська» задело все струны чувств, но она не поговорила с ним. Даже не сказала: «Привет».

Ее сильно душила обида на него. Она не простила. Все ещё нет.

Глава 10

В закрытом нелегальном клубе Мирона и Михея встретили не очень радостно. Местный директор по кличке Шанхай не любил пускать на ринг новичков, а тем более с другого города. Целую неделю ребята потратили на переговоры и в итоге получили право выступить по одному разу.

В «Амеге» правила боёв были такие же, но проходили слухи, что их мало кто соблюдал.

Сами бои приходили смотреть богатые пузатые старики, это было вроде развлечения для них. Они делали ставки на любимых бойцов и отдыхали, проводя время на ринге. Ещё клуб славился дорогими проститутками. Поэтому каждый клиент мог расслабиться в приват-комнате.

Вход в «Амегу» был воспрещён. Каждый член клуба имел бейдж, что-то вроде именной карты, по которой тебя впускали.

После первого боя, Шанхай разглядел потенциал Мирона и разрешил участвовать и ему и Михею на правах членов клуба. Выдал им временные карты, так как знал, что ребята скоро уедут.

Дни шли, пролетела неделя, затем вторая. Деньги лились рекой. Олегу и Мирному удалось много заработать. Они отдыхали и шлялись по клубам, отрывались в столице. Мирон старался выкинуть Олесю из головы, а Михей просто тратил заработанные деньги на ветер и кайфовал от молодости и жизни.

Прошел без малого месяц разгульной жизни, прежде чем ребята решили ехать домой.

***

- Пора домой, - прохрипел Михей своему другу, отпивая из горлышка холодное пиво.

Они сидели на крыше высотки совсем одни. Светало.

- Да, пора. Как там моя… Слушай пора валить. Бабло заработали, покутили. Пора и домой.

- Ты подумал над предложением Шанхая? – спросил Михей.

- Да, подумал. Я ему откажу. Не хочу в Москве жить. Здесь не чем дышать, тесно. Дома ждут дела… Да и учеба скоро если что!

- Что? Чувак тебе голову напекло или на ринге пострадал? Когда это тебя сраный универ останавливал? - загоготал Михей и толкнул друга в плечо.

Разлилось пиво и зашипело. Мирон посмотрел на маленькую лужу вокруг ноги и усмехнулся.

- Хрен знает. Сам не понимаю. В последнее время сам не свой. Пресытился, все задолбало.

- Пресытился девчонками или клубами?

- Всем.

Мирон молчал про случай с Олесей и ни слова не сказал лучшему другу. Казаков старший как и обещал, звонил ему и категорически твердо настаивал держать язык за зубами. Что Мирон и делал. Михей не знал про фиктивный брак.

Самого Мирона раздирало любопытство. Ему безумно хотелось знать, что же там произошло с Олесей в прошлом. Почему она живёт с отцом. Все эти мысли не давали ему покоя ни на секунду. Даже на ринге, когда дрался, он думал об этом. Ночами не спал и думал.

- Сколько времени, глянь, - попросил Мирон друга.

- Полвосьмого утра. А что?

- Значит не спят. Щас, погоди, надо позвонить.

Мирон достал мобильник и набрал домашний номер.

Раиса Михайловна подняла трубку почти сразу, а, услышав басовитый грубый голос, обомлела.

- Привет, тёть Раис. Это Мирон. Я тут. Я тут звоню узнать, как Катя. Все в порядке?

- Эээ. С Катенькой все хорошо. Вы не беспокойтесь, я за ней отлично ухаживаю. Играем, гуляем, книги ей читаю.

- Как Олеся? Она не уехала случайно?

- Олеся? Уехала.

У Мирона все оборвалось внутри и захотелось спрыгнуть с крыши. Он сжал крепко телефон в руке.

«Она уехала… А что, если я ее не найду? Никогда не найду»…

- Как уехала? – прорычал Мирон, не узнавая собственный голос.

- Так это, они же вместе с вашим папой уехали в Москву. Уехали к друзьям в гости, вот только вчера вечером выехали.

- Как это? В смысле в Москву? – чуть ли не криком воскликнул, радуясь как одичалый пёс своему хозяину.

- Извините, я многого не знаю. Слышала, что у Алевтина сослуживец высшее звание получил и его пригласил с семьёй на торжественную часть. И вот они собрались и поехали.

- То есть Олеся здесь?

- Олеся в Москве! Не здесь.

- Да понял я. Спасибо. Берегите Катю!

Мирон кинул трубку, не дослушав Раису Михайловну.

- Леська здесь! И папа тоже, - сказал он Михею и отчего-то так полегчало в его душе.

- Да ладно, гонишь!

- Прохладно бля*. Не гоню. Старый приехал на какую-то встречу. Взял Леську с собой. Черт, я должен ее увидеть.

***

- Здоров, как жизнь? – беззаботно спросил Мирон своего отца.

Спросил радостным тоном, словно и не было между ними вражды и бесконечных склок. Будто и не трепал он всем нервы все это время.

- Давно ли ты, сын спрашивал, как у меня дела? В чем дело? Что хотел? Бабки закончились? – раздражённо ответил Алевтин на том конце провода.

- Нет. Просто хотел увидеться. А то как-то некрасиво получается! Вы значит тусите где-то в ресторане, а меня не позвали? Или я уже не в счёт? Не член ВАШЕЙ семьи.

- Что ты городишь? Конечно тебя никто не ждёт! Можешь не мечтать, что я дам шанс испортить праздник Савелию.

- Опа! Это Зимину, что ли? В его честь сие действо? – огрызнулся Мирон.

- Кончай болтать, ты что хотел? Я занят. Ты уехал, вот и живи один. Попробуй и пойми каково это одному быть без нормальной еды и роскошных условий.

- А ты думаешь, я на помойке щас живу? Ха-ха-ха, - искренне засмеялся парень.

- Я вообще о тебе не думаю. Ты взрослый и сам вправе решать как жить. Хочешь прожигать свою? Прожигай! Только меня не впутывай! Ясно?

- Ясно, что не ясного. Так выходит дядьку Савелия повысили? Это Зимина? Ай-ай-ай. А ведь мы раньше хорошо дружили и с их дочкой Аней в кружок папье маше ходили.

- Не папье маше, а в дом народного промысла. В общем так Мирон. Честно скажу, ты есть в списке приглашенных. Савелий, слава тебе Господи, не знает каким упырем ты стал. Но я ни за что в жизни не скажу в какой ресторан мы поедем.

- Скажешь. Ещё как скажешь.

- Нет.

- Окей, если не скажешь, я всем. Повторяю, все-е-ем расскажу вашу с Олесей тайну…

- Сукин сын! – возмущённо прикрикнул отец. - За что ты так с нами? Чего ты хочешь?

Глава 11

Мирон вошёл в пестрый зал. Он немного опоздал, гости уже расселись по своим местам.

Панорамные окна блестели огнями вечернего города. Большой стол стоявший чуть в стороне ломился от дорогих блюд. Приглашенных было не так много. Всего человек тридцать, тридцать пять. Только самые близкие Савелия Юрьевича.

Он заметил ее сразу. С прямой ровной спиной Олеся сидела почти неподвижно и смотрела перед собой. Платье было полностью закрытым. Лишь тонкая шея выглядывала из темно-бордового бархата ткани.

Темный бархат… Неимоверно красивая, невыносимо желанная, она сидела сейчас так близко и в то же время была недосягаемой как Млечный путь.

Волосы заплетены в высокую прическу, из которой спиралями выбивались свободные локоны. Никаких лишних деталей, все лаконично и строго. Но Мирон замер, наслаждаясь ее красотой.

Мирон смотрел пристально исподлобья, упрямо смотрел на нее. В надежде, что она обернется. И вот… Дождался.

Она посмотрела. Посмотрела на него. Большие голубые глаза ехидно прищурились. Девушка осматривала Мирона всего, с ног до головы.

Он впервые надел костюм. Черный по-пижонски модный с классической белоснежной рубашкой и бабочкой. Кто бы мог подумать, Мирону чертовски шел этот костюм, так же как и слегка растрёпанная, но от этого не менее стильная прическа.

- Кхем, ещё один гость пожаловал. Сав, помнишь моего Мирошку. Вон какой вымахал! – сказал громко Алевтин, и все обернулись на парня.

Мирон на секунду насладился тем, что все глядят на него, а потом медленно пошел к столу.

- Всем добрый вечер! – сказал он негромко, отчего произвел впечатление настоящего джентльмена.

- Привет, ого да ты и правда большой стал! Молодец! Весь в отца! – с этими словами Савелий виновник торжества привстал со своего стула.

Мирон крепко пожал ему руку.

- Мирош, садись с Анечкой. Вот тебе место оставили. Сначала Алевтин сказал, что тебя не будет. А потом все переиграли. Ну ничего, не переживай. Все равно место нашлось. Так что присаживайся, очень рады. Какой ты стал большой. Ещё недавно в школу ходил. Время летит и не заметишь.

Жена Савелия щебетала что-то отвлекающее философское, и становилось уютнее.

Мирон сел рядом с Аней и так вышло, что прямо напротив своего отца и конечно напротив Олеси.

- Мирош, привет, - улыбнулась Аня, и засмеялась. – М-да, Мирош, смешно.

- Я больше не Мироша! Ясно?

- Да я вижу…

Аня стрельнула в него лисьим взглядом зелёных глаз. Очертила линию скул, взглянула на губы. Покраснела. Мирон стал невероятно сексуален и красив – заметила она про себя.

Он же в ответ бросил короткий взгляд на нее. Она ему нравилась, но это просто симпатия, которая никогда в жизни не перерастет в любовь.

- Привет, пап! Спасибо, что сообщил мне адрес! – без тени стеснения произнес Мирон и взглянул на Олесю.

Она, зардевшись, отвела взгляд и больше не смотрела на него.

- Пожалуйста, - наигранно улыбнувшись, ответил отец. – Смотри у меня.

- Все будет зачетно!

Начались тосты, поздравления. Смех и шутки друзей. Все расслабленно общались между собой. Все, кроме нее.

Олеся сидела как на иголках. Его внимательный взгляд не отпускал, держал в напряжении.

Ей казалось, что он раздевает ее глазами, касается кожи, трогает, гладит… Она сходила с ума. Дышала глубоко и старалась выбить дурные мысли из головы.

- Олеся, икра безумно хорошая. Попробуй, - отвлёк ее Алевтин и слегка коснулся ее локтя.

- Ах, да, икра, конечно. Спасибо, - пробормотала она и взяла тарталетку с икрой.

Мирон смотрел, все смотрел на нее.

Олеся открыла рот и снова закрыла. Отложила закуску на свою тарелку.

«Невозможно есть, когда он так смотрит! Ну что ему надо от меня, боже, что»?

Тем временем Аня повеселела. Вино развязало язык и придало девушке смелости. Она смеялась на любое слово, что говорил ей Мирон. А Олесю это чудовищно раздражало.

- Поедем после всего тусить а, Мир? Ну поехали, так давно не виделись. Это чума! Ты просто огонь, каким стал! Девчонки от зависти полопаются, когда увидят, с кем я приехала.

Олеся напрягала слух, пропуская реплики всех остальных. Слушала только Аню и Мирона и кусала губы. Ненавидела себя за дурацкую ревность, которая внезапно овладела ей.

- Слушай, я бы с радостью. Да не могу. Дела на ночь запланированы, - и посмотрел на Олесю.

Она чуть не провалилась сквозь землю. Между ними над столом пробежал ток и дёрнул обоих. Долгим взглядом смотрела на него. И видела в его глазах страсть, вожделение, его желание. Он хотел ее безумно, до трясучки, до кома в горле, до едкой боли под ложечкой.

Мирон сжал стакан в руке и сделал большой глоток. Отвёл взгляд, иначе сорвётся. Прямо здесь при всех, подойдёт к ней и поцелует.

- Жалко, блин. Встречаемся раз в пятилетку, - вздохнула расстроено Аня.

- Ничего. Увидимся ещё, - на автомате бросил Казаков.

Он не врал Ане, дела действительно были. Сегодня у него ночью запланирован последний бой в «Амеге», и он не хотел его пропускать и подводить тем самым Шанхая. Через пару часов он должен будет уехать.

За столом засуетились гости. Кто-то вышел танцевать медленный танец, мужчины ушли в комнату для курения. Олеся резко встала и вышла из-за стола. Подошла к панорамному окну и посмотрела вниз на город. Он сверкал величием.

«Зачем он приехал. Зачем? Видеть его не могу… Красивый, молодой и горячий… Кажется за то время, что я его не видела, он стал ещё шире в плечах. Синяки прошли и лицо вновь приобрело здоровый вид. Мирон… Сумасшедший… Зачем он так? Зачем явился»?

- Красиво правда?

Он подошёл неожиданно тихо. Олеся чуть вздрогнула и повела плечом. Посмотрела на него. Парень стоял в каком-то шаге от нее.

- Красиво, - согласилась тихо.

- Почему трубку не берешь? И на сообщения игнор?

- Не хочу! И не буду! Ты знаешь причину, не надо притворяться дураком.

- Вот как? Знаю. Но я и звонил, потому что хотел все объяснить, хотел извиниться перед тобой, черт возьми.

Глава 12

Казаков старший вошел в здание и прямо на пороге столкнулся с сыном.

- Уже уходишь? – спросил парня, не ожидая его увидеть.

- Да. А Олеся где?

- Уже уехала.

- Не успел, - тихо пробормотал он и пошел дальше.

Алевтин нахмурил брови и в который раз расстроился из-за дурного поведения сына.

Мирон, получив всю необходимую информацию, даже не попрощался с отцом. Он вышел на улицу и снова набрал ее номер. Девушка не поднимала трубку. Он не знал, что скажет. Снова был безоружен и лишён всех аргументов. Просто он хотел услышать ее голос и поэтому снова и снова набирал ее номер.

Медленно подошёл к своей машине. Залез в салон спортивного черного автомобиля и закурил.

«Твою мать, зачем я только приехал. Знал, что будет тяжело сдерживаться теперь, когда я знаю правду. Зачем? Какого хера я приехал? Чтобы мучить себя? Чтобы штаны порвать из-за жёсткого стояка? Ведь знал, что как только увижу ее улыбку, ее глаза – пропаду, кану в бездну, свихнусь. Олеся, Леся, моя девочка, которая моя только в моих безумных мечтах. В них я осторожно расстегиваю ее платье, покрываю каждый миллиметр шелковой кожи поцелуями, медленно снимаю кружевные трусики и…

Все сука, пора ехать. Пока снова член не встал от диких фантазий».

Олеся увидела Мирона в боковое зеркало и замерла. Он был один, без Ани. Сел в машину и закурил. Его Машина стояла прямо сзади такси, и она отчетливо увидела огонек прикуренной сигареты.

Он сидел недолго, а потом завел машину. Ее ослепили огни фар.Она приблизилась к окну, чтобы получше разглядеть его.

Мирон, словно чувствуя ее на расстоянии, посмотрел прямо в зеркало. Ему показалось, что он увидел ее.

«Я бля* совсем с ума сошел. Леся чудится везде. Детка моя. Куда же ты уехала»

Он хотел ее догнать и поговорить. Хотел извинится и признаться, что совершил ошибку. Сказать снова, что любит ее и поэтому ведет себя как олух. Но она уехала, убежала от него. Не захотела поговорить, не дала шанса всё исправить.

Казаков метнул взгляд в зеркало такси. На переднем сидении явно сидела девушка.

- Нет, это реально она, - психанув, Мирон выкинул окурок из окна и вышел.

Быстрыми шагами дошел до автомобиля и распахнул пассажирскую дверь.

Олеся и крикнуть не успела.

- Так и знал черт. Нутром чуял, что ты… Меня ждёшь? – спросил он, улыбаясь ехидно.

- Нет! – отрезала она.

- А кого?

- Не твоё дело, Мирон!

- Поехали со мной! Подвезу… - ляпнул он и замер в ожидании ответа.

- В другой раз!

- Поехали.

- Мирон, ты в каком мире живёшь? Думаешь, я вот так сейчас все брошу и как уличная девка поеду с тобой?

- Поехали, я место красивое знаю. Поговорить надо. Здесь недалеко. Поехали.

- Ты сумасшедший!

- А ты слабачка! Думал, ты посмелее.

- Мирон, не надо.

- Девушка, мы поедем или нет? – спросил водитель такси, ставший свидетелем их словесной перепалки.

- Нет! – сказал Мирон.

- Да! – одновременно с ним произнесла Олеся.

- Господи, вы решите уже что-нибудь в конце от концов. У меня заказы идут. Едем или нет?

Мирон отвёл взгляд, а потом снова посмотрел на нее, прищурил глаза и искренне тепло улыбнулся. Такой улыбки она ещё не видела. Сердце девушки не выдержало и ухнуло вниз к животу.

- Поехали! Место красивое покажу.

- У тебя заело?

- Скорее въелось, впиталось под кожу… - смотрел на нее и мысленно умолял, чтобы она согласилась.

- Я не знаю, зачем я это делаю. Твоя взяла.

Олеся лихорадочно схватила сумку и отстегнула ремень безопасности.

- Эй, а за ожидание кто будет платить, - возмутился таксист.

Мирон достал из кармана пачку денег и отсчитал несколько купюр.

- Возьми, - положил ему на приборную панель деньги.

Протянул галантно руку девушке, чтобы помочь выбраться из машины. Она приняла ее. Вложила свою прохладную маленькую ладошку в его ладонь. Он крепко сжал ее руку и вытянул девушку из машины.

- Мирон, прошу, только без всяких штучек!

- Штучки это по твоей части, - бросил в ответ и повел ее к себе в машину.

***

Ехали они молча. Мирон «летел» очень быстро, едва подавляя желание не ляпнуть какую-нибудь пошлость.

Она косилась в его сторону и кусала губы до крови. Переживала дико рядом с ним и ругала себя за глупость.

Она не простила его, нет. Просто не могла сдерживать притяжение. Ее пугающе тянуло к нему. Словно они были два магнита. Она хотела разобраться в своих чувствах, но кажется запуталась ещё сильнее.

Вскоре оказались рядом с мостом. Это местечко Мирон нашел случайно, когда недавно он нечего делать катался по городу.

Машина плавно повернула налево, съехала чуть вниз и остановилось на небольшом пяточке. Здесь оказалось безлюдно и красиво.

- Здорово.

Пробормотала Олеся глядя на воду, что плескалась совсем рядом с ними. Сумерки сгущались. Река отсвечивала фиолетовым неоном и переливалась серебром.

- Пошли, - позвал он.

Вышел на улицу и встал спиной к ней. Он тоже глядел на реку. Олеся мешкала, боялась выйти к нему.

«Боже мой, я сбрендила, я кретинка! Зачем я здесь? С ним?»

Олеся дрожащими руками открыла дверь и медленно выбралась наружу. Беззвучно подошла к нему. Он достал сигарету.

- Ты много куришь.

- Ты переживаешь за меня?

- Сказать честно?

- Не откажусь от правды, даже если она будет обидной.

- Да. Переживаю. И Алевтин переживает за тебя. Он думает, что ты связался с мафией с нелегальными делами.

- Блин, давай о чем угодно только не о моем старике?

- Вообще-то ты хотел извинится, - напомнила она ему и шагнула ближе.

Мирон покрутил сигарету в руке, а потом убрал ее в пачку. Пошел до машины и забросил пачку в салон.

Потом медленно подошел к ней со спины и обнял. Положил горячие руки на ее живот. Уткнулся носом в ее шею.

Олеся задрожала, перестала дышать. Миллионы мурашек разлетелись невесомыми бабочками по телу. Его дыхание на шее обожгло нервы и свело с ума. Его пальцы подрагивали и нежно сминали бархатную ткать, разгоняя все больше кровь по венам. Адреналин туманом заметался в груди, а перед глазами заполыхало красное марево.

Глава 13

Он провел ладонью вниз, и ее томный вздох выпорхнул из груди. Она вцепилась в его руки, но не сопротивлялась. Она старалась его удержать.

Бесконечно долго она не чувствовала себя желанной, невыносимо долго не ощущала себя той, которую хочет парень. Страсть соединила их кисти невидимой лентой, и теперь никто не смог бы убежать, даже если бы очень хотел…

- Леся-я-я, ты меня не остановишь… - прохрипел он ей в шею и коснулся атласа кожи губами. Ужалил ее поцелуем.

- Мирон, прошу не надо, - пропищала тихо, а у самой в животе горит пожар. Словно температура под сорок.

- Не могу… обещал, что не трону… обещал, но не могу. Меня задолбало трахать других и представлять на их месте тебя…

- Казаков, очнись. Мы на улице, нас могут увидеть.

- Похрен, хочу тебя охренительно. Хочу только тебя. Тебя. Тебя. Леся-я-я… Член стоит колом, неужели не чувствуешь, - и подался бедрами вперёд.

Резко вздернул подол платья и коснулся голой кожи на бедре там, где нет чулка.

- Бестия, ты слышишь детка. Хочу, чтобы ты всегда носила чулки. Для меня..

- О чем ты? Мы из разных миров. Не порви платье… Оно дорогое… - жалобно.

Сама извивалась, выгнула спину дугой, подставила тяжёлую грудь под его руку. Мирон обнял ее груди, и она выгнулась ещё сильнее.

Добрался до трусиков и потрогал пальцами промежность, ощутив ее влагу.

- Ты вся течешь. Ты сука хочешь меня…

- Я сука? – шепотом спросила и расставила чуть шире ноги.

- Сука это просто слово паразит, - гладил кружевную ткань стрингов разжигая желание у обоих.

- Не обращение?

- Черт, давай урок русского языка ты мне потом устроишь?

- Мирон, мы зашли слишком далеко. Прекрати, - чуть ли не плача, но сама не отодвигалась. Напротив ближе прижималась к нему.

- Скажи, ведь ты хочешь меня? Хочешь, чтобы я тебя поимел прямо здесь на улице в красивом месте. Хочешь? Ведь хочешь? Отрицать не получится. Я все вижу.

- Не-е-ет.

- Не хочешь?

- Не-е-ет.

Отодвинул в сторону кромку трусиков и коснулся жёстким пальцем нежной влажной кожи между ног. В горле застыл крик. Мирон жадно провел вдоль складок и одним резким движением проник глубоко в нее.

- Мир, - вскрикнула все-таки. Не смогла сдержать греховный пыл внутри себя.

Проник раз, два, вышел, скользнул по складкам, раздвигая нижние губы, и снова вошёл.

- Пожалуйста, Мир… - она повернулась к нему, и он смял ее губы своим губами. Захватил их в плен и стал терзать неистовым поцелуем.

По телу пробежал электрический разряд, она не могла больше терпеть это мучение.

Он выходил из нее, скользил круговыми движениям вокруг клитора и снова входил.

- Мне остановится… - спросил низким голосом, терзая губы в поцелуе.

- Пожалуйста….

- Продолжать? Или остановится? Я не пойму. Чего ты хочешь?

Снова вынул палец и потёр клитор, так остро стало в том месте, что Олеся дернулась в сторону. Он ее сдержал и снова вошёл на всю длину пальца.

- Что ты хочешь? Скажи-и-и.

- Я… я хочу. Пожалуйста, трахни меня Мирон, возьми меня. Пожалуйста быстрей…

Мирон резко вышел из нее и повернул к себе лицом. Его взгляд заволокло туманом, в мозг ударил жар вожделения. Медленно облизал тот палец, что находился внутри нее. У Олеси пошла кругом голова, и она точно пьяная пошатнулась. Улыбнулась ему.

- Моя девочка. Как я долго этого ждал.

Она смотрела на него немигающим взглядом, впилась в него как загипнотизированная. Внутри все кипело лавой, обжигало нервы до ожогов, раздирало в пыль здравый рассудок. Они оба сошли с ума от желания. Оно поглощало их заживо.

Мирон медленно завел руки ей за спину и расстегнул молнию. Верх платья спал вниз. Багряно-красный бюстгальтер был прозрачным. Мирон увидел розовые как вишенки, напряжённые соски. Провел по груди шершавыми грубыми ладонями и стянул вниз чашечки белья.

- Ничего не видел более красивого. Ты идеальна.

Припал к одной груди горячим ртом и втянул в себя упругую жемчужину.

Олеся задрожала в его руках. По животу словно разлилось горячее масло.

- Ах… - вздохнула, когда он смял ее в охапку и поднимая за ягодицы понес к машине. Посадил ее на капот и широко раздвинул ей ноги.

- Стой, мне надо знать. Про Аню. Вы с ней? У вас..

- Клянусь, ничего не было.

- Мирон, мне нужна правда.

- Это правда.

- Тогда возьми меня, - она сама притянула его к себе и кусая его губы стала целовать.

Он настойчиво протолкнул свой язык в ее рот. И их языки сплелись в диком хаотичном танце. Сильные руки Мирона крепко сжали ей ягодицы, и она шумно выдохнула. Он целовал губы, щеки, подбородок, перешел на шею.

Олеся задрожала всем телом. Поняла, что они перешли ту запретную границу и обратной дороги уже нет. Сознание словно в дурмане бесповоротно приняло этот факт и теперь все ее нутро жаждало продолжения. Тело преданно отвечало на ласки и прикосновения парня.

Она зажглась. Мирон смог оживить ее, и каким-то чудом она снова воскресла. Словно восстала из пепла страха и горечи. Он спасал ее безумными поцелуями. Он спасал ее раскалёнными до максимума ласками. Он спасал ее рваным дыханием и шептанием сладких слов.

Мирон схватил ее за трусики и притянул ближе к себе. Она ахнула ощутив как ткань врезается в кожу. Соединил ее лодыжки вместе и помог избавиться от ненужной преграды.

Бросив красный шелк на капот снова раздвинул ей ноги. Губами нашел груди и страстно поцеловал сначала одну грудь, затем другую. Поиграл с ее торчащими возбуждёнными сосками своим языком. Лёгкая щетина молодого человека царапала кожу отчего чувства ее ещё больше обострились, а нервы оголились.

Ей казалось она рухнет. Провалится под землю или же взлетит к небесам – настолько приятно ей было сейчас.

От наслаждения она запрокинула голову и закрыла глаза. Зарылась обеими руками в мягкие волосы парня. Застонала тихо от наслаждения.

- Сейчас малыш, потерпи…

Глава 14

Мирону давно пора было быть в «Амеге», Михей оборвал все трубки, но они до сих пор сидели у реки.

- Переезжай ко мне. Завтра же расскажем все бате. Соберешь свои вещи и будем жить вместе.

- Что? Мирон, о чем ты? В смысле переезжать?

Олеся достала зеркальце из сумки. Мирон сидел и внимательно наблюдал за ней, ловил каждое ее движение.

- Я хочу быть с тобой, Олесь. Не могу. Если боишься, я сам все расскажу ему. От тебя нужно лишь собрать вещи.

- Мирон, я не понимаю… - не смотрела на него совсем.

- Чего ты не понимаешь? Ты согласна со мной быть? Согласна жить со мной?

- Жить? Нет! - ответила четко и, набравшись смелости, взглянула в его глаза.

- То есть, ты не простила меня? – серьезно спросил у нее.

- Конечно нет, - произнесла она и отвернулась.

Посмотрела в карманное зеркальце и стала поправлять макияж.

- И ты, наверное, хочешь сказать, что использовала меня в личных целях?

- Только и всего, - усмехнулась она, подняв довольно уголок полных губ.

Быстро взглянула на него и тут же отвела взгляд. Мирон снова злился, заводился из-за ее слов.

- Очень смешно. Не верю! – хлопнул Мирон по приборной панели автомобиля.

Олеся шумно вздохнула.

- Хорошо, это не просто секс… - тихо призналась она, убирая зеркало в сумку.

- Это уже интереснее, а что тогда? Почему не простила? – лихорадочно спросил.

Он с ума сходил. Но старался держаться и не выплеснуть на нее лишних эмоций.

Коснулся ее плеча и провел пальцем вдоль руки до самого запястья, сжал ее ладонь. Олеся сразу ощутила знакомую дрожь во всем теле. Волнение снова окутывало ее, хотя совсем недавно оба получили разрядку.

- Мирон, - посмотрела на него. - такое быстро не прощается. Думаешь, мне легко сейчас? Думаешь, один секс и признание в любви что-то решит? Мне действительно мучительно больно и ужасно. Тебе не понять.

- Мучительно больно? Ужасно? Со мной тебе было ужасно? Так значит ты кричала мое чертово имя от ужаса?

Вспыхнул он, не понимая практически ничего из ее слов. Отдёрнул свою руку, как от острого ожога. Просто не верил своим ушам.

Каких-то пять минут назад он сидел окрылённый и довольный. Думал, что Олеся теперь его навсегда. А сейчас, когда он вкусил запретный плод, его отшвыривает жестокая реальность. Девушка не готова его прощать.

- Мирон, ты понял, о чем я говорю. Я про то, что не стоит сейчас вот так бросаться в омут с головой в непонятные отношения. Ты импульсивен, я импульсивна, мы оба наворотили дел, и теперь нужно остыть и подумать. Мне нужно время, чтобы принять все что было и все что сейчас произошло.

- Принять? По-моему ты меня отлично приняла! – выплюнул он.

- Хватит! Хватит притворяться придурком! Меня это достало! Юмором ничего не решить!

- В непонятные отношения говоришь? Может для тебя они непонятные. А для меня все ясно. Я люблю тебя, Леся. Я прошу прощения за каждую секунду моего дерьмового поведения, за каждое слово, за каждый взгляд в твою сторону. Прости меня за год ада, прожитый в нашем доме. Мои слова для тебя ничего не значат…

Он резко оборвался и достал из пачки сигарету. Подкурил и начал жадно вдыхать горький дым.

- Значат. Очень многое. Как раз поэтому, я и не хочу форсировать события. Я ещё сама не поняла, что чувствую к тебе. С одной стороны тянет, а с другой, мне нелегко забыть… И перестань курить уже.

- А тебе-то что? Может я отравиться хочу, - язвительно бросил.

- Не смеши. Хотел бы, отравился уже другим способом. Сигарета просто-напросто ухудшает твое здоровье.

Он промолчал и продолжал курить. Дым постепенно заполнял дорогой салон автомобиля, и Олеся вдруг закашляла.

- И что теперь? – спросил Мирон у нее. Открыл окно и выкинул горящий бычок.

- Я тебя совсем не знаю… - начала она медленно. - Я знаю только то, что хочу тебя так же сильно как и ты меня… И мне с тобой очень хорошо… но…

Мирон резко повернулся в ее сторону и впился в нее взглядом.

- А остальное… Ты грубый, ты наглый, ты доводить всю свою семью до ручки. Ты портишь репутацию отца. Ты не учишься, ты где-то пропадаешь по ночам. Что я должна о тебе думать? О каком будущем с тобой я должна думать? О каком?

Мирон молчал. Челюсти сводило от злости.

- Что будет дальше? Я устроюсь в детский сад и буду постоянно ждать тебя из ночного клуба? Или я буду трястись и бояться, что ты снова придёшь весь в крови? Или я стану терпеть твои выходки с другими девушками? Пьянки? Гулянки? Может мне тоже стоит забить на все и податься в раздалбай, как это сделал ты? Ты молодой умный парень, и я не понимаю, какого черта ты поставил на себе крест! У меня тоже умерла мама, а потом и отец! И я прекрасно понимаю, ЧТО ты чувствуешь. Мне так же хреново... Мне нелегко, понимаешь. Как я могу все бросить и остаться с тобой. Как? Где?

- Обычно. Молча. Берешь свои вещи и переезжает ко мне на съёмную хату.

- Ты травил меня целый год! Мирон! Сначала подумай над этим.

- Но ты хочешь меня!

- Это ничего не меняет. Понял! Я обижена до сих пор и зла.

- Я стану другим, буду учиться и работать. Я изменюсь для тебя. Давай будем вместе. Я не верю, что говорю всю эту слюнявую романтику. Но я хочу быть с тобой. Только с тобой! И если тебе важно, мое перевоспитание, давай, можешь перевоспитывать. Но только вряд ли я изменюсь так быстро. Характер мой не изменить это точно. А привычки, гулянки? Я готов их заменить играми в постели с тобой. Я готов все бросить… но если ты будешь всегда рядом.

- И курить бросишь? – посмотрела с грустью на него.

- Не знаю. Наверное нет.

В воздухе повисла напряжённая пауза. Каждый переваривал собственные мысли. Олеся не хотела переезжать. Ей нужно было разобраться в себе.

- Мирон...Между нами слишком много «но»! Неужели ты не понимаешь? Ты хочешь секса? Окей! Давай заниматься сексом. Но, пожалуйста, не требуй большего. Ты не знаешь, через какие круги ада мне пришлось пройти, чтобы остаться живой. И после этого я всегда улыбаюсь, я добрая… наверное… стараюсь такой быть… С твоим папой у меня договоренность и в первую очередь это выгодно мне. Иначе. Иначе все станет напрасно, - выдохнула она.

Глава 15

Он нашел ее спустя два месяца после побега. Каким образом, Олеся долго не могла понять. Ведь в огромной стране можно затеряться получше иголки в стоге сена. И все-таки он нашел ее.

Игорь встретил ее на рынке вечером после рабочей смены и стал угрожать. Прямо на улице схватил ее за руки и начал заталкивать в свой автомобиль. Он кричал на нее матом и требовал, чтобы Олеся немедленно послушала его и села в машину. Но девушка старалась дать ему отпор. Не сдавалась. Царапалась, кричала громко, звала на помощь. И к счастью, помощь подоспела.

На этот раз Игорю не удалось осуществить свой жестокий план возмездия. А именно этого он и хотел. Он хотел возмездия, мечтал наказать ее за то, что она испортила ему всю жизнь. Он считал, что по ее вине стал неудачником с плохой репутацией. Теперь Игорь не мог устроиться ни на одну нормальную работу. Никто не брал бывшего уголовника.

Олесе сильно повезло и мимо проходившие грузчики, двое мужчин вступились за нее. Началась потасовка, кто-то вызвал полицию. Мужчины дрались на улице, избивая друг друга. Игорь кричал, что Олеся его жена, которую он застукал с любовником. Но мужчины видевшие ее ни раз на рынке, не поверили ему. Всегда Олеся ходила одна, забитая, тихая, как серая мышка.

Случайно увидев патруль полиции у дороги, Игорь кое-как увильнул от грузчиков, бросил Олесю и уехал. Ему удалось сбежать.

Олеся была настолько сильно напугана, что практически бегом возвращалась домой. На следующий день она уволилась по телефону. Стала искать пристанище, куда можно податься, чтобы он не нашел ее. Ее единственная подруга, с которой она более менее поддерживала связь, посоветовала найти нормального мужчину, чтобы он смог ее защитить.

Перерыв личные вещи и блокноты отца, она наткнулась на телефон старого друга - Алевтина Юрьевича Казакова и вспомнила слова своего отца. После первого сердечного приступа папа говорил, что в любую трудную минуту она может обратится к Казакову, и он точно ей не откажет. Ее отец чувствовал, что скоро покинет этот мир и старался уберечь свою дочь.

Папа рассказал ей, что однажды спас Алевтина, когда они вместе проходили военные учения.

Тогда в больнице Олеся не прислушалась к словам папы. Думала, что все наладится, и ей не придется обращаться за чьей-либо помощью.

Тем же вечером девушка несмело набрала номер Алевтина, и тот все понял без слов. Он был в курсе, что ее муж тиран избивал ее.

Алевтин предложил встретиться, и она согласилась.

Три часа они сидели в скромном обычном кафе, и Олеся сквозь слезы дрожащим голосом рассказывала свой последний год жизни. Сказала, что боится выходить на улицу, боится устраиваться на работу, боится общаться и знакомиться с людьми. В общем, боится жить дальше.

На что, Алевтин практически заставил ее написать заявление в полицию на Игоря за избиение, насилие и за то, что бывший муж держал ее целый месяц как заключённую под замком.

Алевтин, убитый горем, был настолько сильно поражен ее историей, что предложил переехать к нему хотя бы на время, пока его не найдут и не посадят за решетку. Олеся хотела подумать. Алевтин был как отец. Такой же серьезный и внимательный.

- Олеся, если он тебя нашел, значит он найдет тебя снова. Но со мной, в моем доме ты будешь под защитой. Но… я могу помочь. Я почти уверен, что есть кто-то кто сливает тебя. У тебя есть подруга или друг? Или старый родственник. Тот кому ты рассказывала, где находишься.

- Да, есть. Наташа Комарова - моя подруга со школы. Но, она не могла. Я ей доверяю. Она не могла ему ничего рассказать. Она его даже не знает.

- Ну может и не знала раньше. А он ее нашел и запугал, может предложил денег или что-то ещё. И она ему все выдала. Ну не мог бы он тебя просто так найти. В жизни не поверю. Если только страшная судьба, которая желает тебя зла и специально сталкивает тебя с ним. Но я не верю. Ты добрая хорошая девушка.

- Спасибо, - выдавила улыбку она.

- Знаешь что? Собирай все вещи и переезжай к нам с Мироном. Дом у нас большой, места всем хватит. У меня дочь маленькая растет. Будешь за ней присматривать. Я твоему папе ведь обещал, что помогу тебе в трудную минуту, и я готов помочь. Телефон у тебя мой есть. Думай и решай. Постоянно жить в страхе и бегать по городам это тоже не выход. Ты осталась совсем одна.

- Спасибо за приглашение, я подумаю.

На этом и закончился их разговор.

Олеся не хотела напрягать своим присутствием семью Алевтина. Она знала, что его жена совсем недавно погибла, и считала себя обузой для мужчины.

Все решилось на следующий день. Вопреки страху, Олеся пошла на работу за расчетом, так как деньги были очень нужны, и она не могла просто так оставить месячный оклад работодателю.

Каков был ее шок, когда она снова увидела Игоря. Он пришел с самого утра и ждал ее. На этот раз бывший муж был осторожен и старался не привлекать внимание окружающих. С ним был ещё один человек, какой-то незнакомый мужчина.

- Ну что, вот мы и встретились, Ирочка, или как тебя теперь зовут? Олеся? Хм, сойдёт. Даже не знаю, что я хочу тебе сделать, но просто так я тебя не отпущу, - Игорь подошёл к ней вплотную, скривил лицо и близко наклонился к ней.

В ноздри ударил знакомый запах его парфюма. Голова плыла, на глаза просились слезы. Она просто не верила, что ее когда-то любимый муж стал таким маньяком. Неужели она по доброй воле вышла за него замуж?

- Отпусти, отпусти, ты не имеешь права. Мы в разводе.

- Ну что ты несёшь? Ты всегда была моей. И будешь ей. У тебя никого нет. Как ты вообще посмела сбежать от меня? Я тебя найду! Всегда найду.

- Игорь, между нами все кончено. Я больше не люблю тебя, забудь меня уже и отпусти, дай спокойно жить. Ты ненормальный, слышишь. Тебе лечиться надо.

- Ты моя жена.

- Была. Была ей. А сейчас… сейчас я живу с другим. У меня есть парень, ясно? – соврала она, глядя уверенно в лицо. Ее голос не дрогнул.

Нужно было играть по его правилам, подло и лживо. Иначе он снова похитит ее.

Глава 16

- Его нужно найти, - произнес тихо Мирон.

Парень еле держал себя в руках. Внутри скопилось столько злости, что ломило мышцы, скручивало внутренности. Он поверить не мог, не мог допустить, что это все произошло с ней. С хрупкой нежной, ласковой, доброй… С его Олесей.

- Его уже ищут, он в розыске. Скрывается, теперь я не знаю, где он. Но все равно такое чувство, что он постоянно наблюдает за мной.

- Он тебе что-то делал? Тогда в деревне, когда держал под замком, - голос его дрожал, но по-мужски был твердым.

- Это уже неважно. Я не хочу об этом говорить. Кажется, ты куда-то спешил… - махнула она рукой и отвернулась к окну.

В вечерней реке так красиво отражались звёзды. Но в душе бушевала тоска. Зачем она только про это рассказала? Клялась сама себе, что больше ни слова не произнесет о том времени. Никому. Никогда.

- Он тебе что-то делал в течение этого месяца? Насиловал тебя там! Принуждал? Отвечай!

Девушка резко обернулась.

Она быстро закрутила головой. Слезы просились наружу. Но она терпела. Очень не хотела сдаваться. Она пообещала стать сильной. И теперь не имела права дать слабину.

- Что он с тобой делал? – вопрос повторился.

- Я не хочу говорить, честно, не хочу. Не заставляй меня снова вспоминать. Пожалуйста. Ради меня. Я прошу, не надо… Я забыла все это. Понимаешь, забыла. Это было с Ирой, с другой девушкой. Теперь меня зовут Олеся и здесь и сейчас с тобой я не хочу ничего вспоминать. Прости…

- Сука! – он со всей силы ударил по рулю, и громко просигналил клаксон.

Ему точно в сердце вонзили раскалённый нож. Боль была нестерпимой. Хотелось орать и крушить. Он не хотел, чтобы все это происходило в действительности.

- Я найду его и уничтожу. Он будет жалеть, что появился на этот свет.

- Мирон, прекрати, - она взяла его за руку и мягко потянула к себе.

Поцеловала в щетинистую щеку. Вдохнула мужской такой притягательный аромат. И снова ожила.

- Прекрати, не надо его искать и заниматься правосудием. Оставь это полиции. Его найдут. А я… Со мной все будет нормально. Правда. Иры больше нет. Как и того что с ней произошло. Успокойся, ну что ты такое говоришь. Мирон?

- Я его убью!

- Мирон, зачем тебе это? Не разрушай себе жизнь. Будь выше этой глупой мести.

- Глупой мести? Ты серьезно? И долго ты будешь претворяться, что ничего не было? – процедил сквозь злой оскал парень.

- Мирон, мне так легче. Так легче жить! Если я буду бесконечно вспоминать, то просто съеду с катушек! Понимаешь, мне легче это забыть и сделать вид что ничего не было.

- Я его найду. Обещаю. Я отомщю.

Она тяжело вздохнула и потерла уставшее лицо ладонями.

- Мирон, теперь ты понимаешь, почему мы не могли тебе все рассказать? И… ещё… надеюсь, ты сможешь осознать, что мне нелегко тебя простить. Каждая грубость в мой адрес очень болезненно воспринимается. Мне тяжело ее переносить. Алевтин мне помог почувствовать себя уверенно и стать спокойнее. В вашем доме я была под защитой. Я успокоилась и перестала трястись от страха и каждого шороха. Хотела общаться и ухаживать за твоей сестрой... Я люблю детей, знаешь, и тоже мечтаю о своем малыше. Но ты мне не дал с ней водиться. Не дал. Сейчас, что бы я не чувствовала, я не смогу так быстро сойтись с тобой. Как бы сильно меня к тебе не тянуло. Прости. Нам нужно время. Мне оно нужно. Если любишь, то дождешься и примешь меня даже через долгое время… Теперь ты и сам видишь - мне было нелегко, когда ты гнал меня, когда обзывал…

- Я настоящий идиот. Если бы я только знал. Если бы знал. Прости. Мне и жизни не хватит, чтобы загладить свою вину перед тобой. Леся-я-я. Я влюбился, как идиот и ревновал тебя к отцу. Честно. Любил и не мог понять, почему ты с ним. Люблю до безумия. Кости ломит. Люблю твою безупречность, чистоту, наивность, доброту… И все что я могу сделать. Если хоть как-то загладить свою вину, это отомстить ему…

- Нет, нет же! Все что ты можешь сделать это просто подождать. Я не обещаю, что мы когда либо будем вместе. Но.

- Но шанс всегда есть?

- Шанс у тебя есть. Ты истрепал мне все нервы, Мирон Алевтинович! – она робко улыбнулась.

В его сердце стало теплее. Он уверенно знал - он дождется ее. Даже если ему придется ждать тысячу жизней.

- Если бы я только знал… - тихо произнес он и коснулся пальцами ее лица.

Мягко очертил контур губ, погладил по щеке, забрался в волосы.

- Я знаю. Теперь знаю… Но… мы с отцом не хотели тебе ничего говорить. Просто отец тебе не доверял. Так было проще хранить наш секрет.

- Зачем нужна была свадьба, зачем?

Мирон нашел ее ладонь и переплел пальцы. По коже Олеси побежали табуны мурашек. Это были приятные щекотливые мурашки. Ей так не хотелось, чтобы он отпускал руку.

- Официально мы не расписаны. Эта свадьба была показухой. Я ещё не всё рассказала, - сжала она его руку.

- То есть вы не замужем? Леся, черт возьми. День открытий, - рвано выдохнул.

- Не ругайся. Помнишь, я рассказывала про подругу Наташу Комарову. Так вот. Незадолго до свадьбы, она позвонила мне и во всем призналась. Сказала, что это она меня сдавала все это время. Она говорила ему, где я нахожусь. Представляешь? Это было так страшно, все это слышать. Я когда узнала, чуть сознание не потеряла. Я ведь ей верила, доверяла…

- Честно, я сразу на нее подумал. Что было потом?

- Игорь нашел ее как-то через соц сети. И стал ей угрожать. Вот так. Она плакала, просила прощения у меня, но я не могла ее простить. Ещё она сказала, что Игорь всегда на шаг впереди и все знает. Он ввязался к бандитскую группировку. Что-то с наркотиками. Я всего не знаю. Но он опасен. Он стал настоящим бандитом.

- И сейчас мой отец занимается его поисками?

- Да, его команда. Они ищут его.

- Я не понимаю, зачем нужна была свадьба? Вся эта бутафория?

- Для успокоения. Для Игоря. Это был спектакль для него. Незадолго до нашего решения, я выходила в город одна. За мной кто-то следил, понимаешь. Это правда. У меня нет мании преследования, я не сумасшедшая. За мной следила серая тонированная иномарка. Номера были специально заляпаны грязью, я не смогла их разглядеть. Она проследила до самых ваших ворот. И, честно мне кажется, там был или Игорь или кто-то из его шайки.

Глава 17

В клуб попали без проблем. На входе Мирон просто сказал, что Олеся с ним, и ее тоже пропустили.

Заведение вопреки всем мыслям Олеси оказалось не таким темный и мрачным. Здесь было чисто, цивильно и интерьер какой-никакой имелся. Ринг стоял посредине огромного разноуровнего зала. В клубе это было не единственное, но все же основное развлечение. Кое-где танцевали полураздетые девушки. Играла лёгкая музыка, негромко.

Все посетители клуба разделялись на несколько категорий. Бойцы – их можно было узнать по голым торсам и спортивным шортам. Игроки – в основном это мужчины в возрасте или молодые богатые мажоры. Они делали ставки на того или иного игрока из списка и выигрывали деньги. Или проигрывали. Девушки – их было здесь предостаточно: танцовщицы, «Ночные бабочки» или просто подружки игроков. Тусовщики - они приходили ради зрелища как в кинотеатр. Ставки они не делали но вносили ежемесячный взнос, чтобы иметь карточку члена клуба.

— Пошли, я найду Шанхая и скажу, что отменяю сегодняшний бой.

— А Михей твой? Он где?

— Не знаю. Не берет трубу. Сейчас найдем. Не потеряется. Главное - забрать остаток денег и сообщить, что я сегодня не буду драться.

— Хорошо, — коротко кивнув, ответила она и поспешила за парнем.

Он держал ее крепко за руку, и не отпускал ни на миг. За все время, что он приходил сюда ни разу не видел негативных инцидентов среди посетителей, но все равно переживал. Вдруг к ней кто-то пьяный пристанет?

Олеся смотрела во все глаза. В горле образовался комок. Пульс подскочил. Она впервые находилась в подобном заведении. И сейчас испытывала целую смесь разных чувств. Страх, интерес, адреналин, любопытство.

На девушку особо никто не обращал внимания. Здесь предпочитали заказывать девочек по вызову.

— Нам сюда.

Мирон завернул в тихий коридор, и они прошли до самого конца. Без стука Мирон распахнул металлическую серую дверь.

В комнате горел тусклый свет. Сильно пахло табаком и мужским парфюмом. В комнате сидели несколько людей и разговаривали между собой. Олеся почему-то ощутила необъяснимую дрожь внутри, когда перешагнула порог комнаты.

Мирон почувствовал смятение Олеси, крепко сжал ее ладонь и шепнул на ухо: — «Не бойся, они не кусаются».

— Привет, - поздоровался с ними Казаков.

— Мирный, ты опоздал. Твой бой пришлось перенести, - спокойно произнес мужчина в сером спортивном костюме.

Это и был хозяин заведения, тот самый Шанхай.

Олеся посмотрела на него. Его желтовато-зелёные глаза мельком пробежалась по ней и снова вернулись к Мирному.

— Я знаю. Я пришел за бабками, - ответил Казаков.

— Мирный, а это кто ещё с тобой? — спросил его уже другой мужчина.

Олеся подумала, что он из охраны. Мужчина был одет во все чёрное.

— Это моя девушка. Она пришла со мной, — и притянул ее к себе ближе.

По-свойски обнял девушку за талию. Она прижалась к нему достаточно близко и ощутила безопасность за его спиной. С Мироном вблизи ей было гораздо легче здесь находиться.

— Ясно. Ладно. Говоришь, пришел за бабками? Отдам после боя. Сейчас твой выход. Давай бегом в раздевалку, — недовольно произнес Шанхай.

Мирон напрягся, но виду не подал. Ему не нравился настрой директора. Он мог подраться — сложностей в этом не было. Но Мирон обещал Олесе, и это обещание останавливало его.

— Ты не понял. Я не буду участвовать. Я хочу отказаться и получить свои деньги, - четко произнес он.

— Парень, ты серьезно? — возмущённо спросил Шанхай.

— Вполне. В чем дело, Шанхай? Есть проблемы?

— Есть. Твою мать, ещё как есть. Я не могу вот так в один момент изменить всю программу. На тебя пацан уже сделаны ставки, ясно. Здесь крутятся большие бабки, все серьезно. Это тебе не какая-то шарашка в подворотне? Сюда ходят богатые клиенты, Мирон, и они уже поставили на тебя. Они хотят видеть тебя на ринге! Усек? И я не могу так легко тебя отпустить. В чем дело, Мирный? В ней? — мужчина указал на Олесю зажатой между двух пальцев прикуренной сигаретой.

Девушка поежилась от такого жеста. Все в этой комнате кричало «Беги» «Здесь опасно». Но ноги приросли к полу. Она теснее прижалась к Мирону и медленно вздохнула.

— Она здесь не при чем. Я просто хочу отказаться. Неужели никак нельзя это сделать. Вы же не шарашкина кантора? — на лад Шанхая ответил Мирон.

Мужчина усмехнулся и стряхнул пепел в стеклянную пепельницу. Снова кинул взгляд на Олесю. Задержался чуть дольше, чем хотел. Потом лениво перевел взор на Мирона.

— Не забывайся, малой. Я в этом деле больше десяти лет кручусь. Все не так просто. Сейчас люди начнут требовать свои деньги, или вообще уйдут. Нужно будет кого-то искать на замену. Лучшие бойцы сегодня в нокауте. Сейчас полетит вся система. Люди останутся недовольны, перестанут посещать клуб. А это прибыль. Зачем мне терять прибыль из-за какого-то мальца, который ни черта не смыслит в бизнесе? А?

— Какая нахер система? Я сам видел, что ты тасуешь бойцов, как карты. И никто не заметит, что я не вышел. У тебя десятки людей. Не вижу напряга.

— Мирон, черт возьми, за чей счёт банкет? Я сказал – ты выступишь. Один бой и можешь идти.

— Я не хочу, — огрызнулся Мирный.

Один из мужчин вдруг встал и прошёлся по комнате. Олеся краем глаза заметила у него кобуру. Мужчина положил на нее руку в нервном жесте. Потом потёр усы и взглянул на ребят. По ее телу скользнул знакомый озноб.

— Мирон, ты можешь поучаствовать. Все нормально. Я посмотрю на тебя. Не переживай, я с тобой. Я буду рядом, - сказала она мягко парню.

Она жутко боялась их гнева и не хотела неприятностей. Ей хотелось поскорее уйти отсюда. Пистолет у мужчины не на шутку ее напугал.

— О чем ты? — он повернулся к ней и посмотрел в ее глаза.

Переплел ее пальцы со своими, тем самым стараясь упокоить любимую девушку.

Олеся улыбнулась и приложила все усилия, чтобы улыбка выглядела естественной. Она знала буйный и вспыльчивый характер Казакова, и поэтому отлично осознавала, чем это все может закончится: дракой или не дай бог перестрелкой. Ее немного потряхивало, но она держалась. В груди образовалась точно тугая пружина. Сама комната наводила на нее какое-то непонятное чувство тревоги. Она бегло осмотрела помещение. Несколько мужчин вообще не обращали на них внимания и разговаривали между собой. И все же ей хотелось немедленно покинуть ее.

Глава 18

Михея они так и не нашли. Мирон очень хотел, чтобы друг присмотрел за Олесей, но Олег не брал трубку. Поэтому сейчас девушка сидела совсем одна на стуле около барной стойки.

Мирон вышел на ринг. Олеся смотрела на него во все глаза, и в душе неприятно саднило от тревоги. Бой шел хорошо, бойцы оказались равные по силе и весу и даже по манере отбивать удар. Но что-то ее неумолимо беспокоило.

Сперва ей вообще показалось, что все это постановочное шоу для толстосумов, которых в «Амеге» сидело предостаточно. Но вскоре Мирона сильно ударил соперник, и он свалился на маты. Олеся зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть и не спугнуть рядом сидящих посетителей. Чуть ли не ринулась к рингу. Сдержала себя и молилась, чтобы он поскорее встал на ноги.

К счастью, все обошлось. Парень медленно поднялся, посмотрел в зал. Толпа зрителей зашумела. Послышался свист и подбадривающие крики. За месяц Мирона многие полюбили за стойкость и уверенное отражение ударов противника.

Бой продолжился. Мирон дрался и постоянно бросал взгляд в толпу. С ринга он не видел Олесю. Но очень надеялся, что с ней все в порядке. По этой причине приспустил несколько ударов.

Олеся считала минуты до завершения. И не открывала взгляда от пяточка на котором дрался Казаков.

Внезапно она ощутила чужой взгляд на себе. Кто-то на нее смотрел, и этот кто-то явно стоял у нее за спиной. Всем нутром девушка почувствовала это. Напряглась всем телом, но не решалась повернуть голову.

— Да, чтоб тебя, Мирон, зачем я только согласилась… - одними губами прошептала она.

И тут же всколыхнулся едва ощутимо рядом с ней воздух, она услышала шаги за спиной. Мужской гортанный кашель.

— Вот мы и встретились, Ирочка, и как тебя занесло в эту глухомань? Да еще и не одна. С хорошим бойцом.

Что-то острое и колючее уперлось ей в правый бок. «Нож» — сразу поняла она.

— Иго-рь? — сломленная шокирующей догадкой прошептала она и медленно повернулась к бывшему мужу.

— Вставай, и живо за мной. Крикнешь или сделаешь лишнее движение - считай ты труп, — рыкнул мужчина на ухо.

Он изменился. Отрастил бороду и приобрел ещё более суровый вид. Брови насуплены, на лбу появились глубокие морщины. Словно он постарел лет на десять.

— Игорь, отпусти, — совершила попытку образумить его, но тщетно.

Острый предмет ещё сильнее упёрся в мягкую ткань платья. Вот-вот порвет ее и поранит кожу. Игорь и не думал ее отпускать. Напротив, он положил свою ладонь на ее руку и сильно сжал.

— Что тебе не ясно из моих слов? — выплюнул в испуганное лицо девушки, — Всегда ты так, сопротивляешься, не слушаешься. Гнешь свою правду… Быстро встала! Я за себя не ручаюсь. Мне терять уже нечего. Раз, и твое хлипкое тело обмякнет и ляжет мне под ноги. Об этом я всегда мечтал…

— Ты не в себе, — дрожащим голосом промолвила она и медленно встала с барного стула.

— Лучше не зли меня… — Игорь дёрнул ее на себя.

На ватных ногах Олеся пошла вслед за бывшим мужем. Он повел ее в темный холл, немного прошли вперёд. Он толкнул черную деревянную дверь. И вот они оказались в светлой комнате. Здесь стояла лишь одноместная кровать, маленький стол и два стула.

Мужчина швырнул ее на кушетку. И Олеся заревела. Затряслась и уткнулась в свои ладони лицом. Страх сковал ее по рукам и ногам. Язык словно распух во рту и она едва могла выговаривать слова.

— Не тронь меня. Не тронь… — прошептала сквозь слезы.

— Знаешь чего я больше всего не люблю?

Она молчала и молилась про себя Господу, чтобы он ничего ей не сделал.

— Знаешь? Отвечай! — крикнул он на нее.

Девушка замотала головой в разные стороны.

— Хорошо, я сам скажу тебе. Я не люблю, когда мне врут, ненавижу ложь. Не выношу ее на дух. А ты мне соврала, потаскуха! Сказала, что замужем за полицейским, а сама шляешься с каким-то плешивым бойцом. Что это по твоему? Что? Я все знаю про тебя. Все!

— Отпусти меня. Мой парень найдет меня. Он меня найдет. Когда закончится бой, он станет меня искать. И если не найдет, то перевернет верх дном весь ваш чертов клуб. Перероет все здесь, но он найдет меня, — начала она его запугивать.

— Аха-ха-ха, - услышала она грубый смех. — Как же я устал. Из-за тебя вся жизнь сломалась. А ведь я любил тебя потаскуху. Любил. Да только ты все делала неправильно. Не хотела подчиняться мне. Всегда тянула одеяло на себя.

— Я всегда во всем соглашалась с тобой, — возразила ему тихо.

— Нет! Это неправда! — взревел он нечеловеческим голосом. — Даже сейчас ты споришь. На волоске от смерти, но ты продолжаешь сопротивляться мне. Что мне с тобой сделать, а? Скажи? Твое желание не исполнится, но мне хочется узнать.

— Отпусти меня и забудь. Все кончено. Ничего не вернуть, не склеить. Не изменить, то что ты натворил.

Дрожь в теле не унималась, а только усиливалась и собственный голос ее выдавал с головой.

«Мирон, найди меня, прошу, найди меня… Ищи, я здесь»

Игорь подошёл близко к ней, сел напротив нее на корточки. Поднял ее подбородок, чтобы она смотрела на него. Она опустила глаза, не могла, не хотела видеть его до тошноты мерзкое лицо.

— Самое смешное, что ты мне больше не нужна. Я гонялся за тобой, искал, следил как пёс Хатико ждал, что ты вернёшься… Столько времени ждал. А сейчас, когда ты здесь рядом, ты мне на хер не усралась.

— Тогда отпусти меня, раз не нужна, - попросила Олеся.

Он всё ещё держал ее за подбородок и пристально всматривался в ее лицо.

— Ты сосала члены всем подряд, пока я был на работе. Ты спала с ментом, потом ещё черти знает с кем.

Олеся понимала, что он в бреду и лучше его не злить. Не стала спорить, просто покорно сидела и старалась придумать план, как сделать. Что сказать ему, чтобы отпустил?

— Но отомстить я хочу. Я просто обязан. И я даже придумал, как именно это сделаю, — последние слова прозвучали особенно зловеще.

Девушка наконец подняла на него взгляд. Вопросительно смотрела на него. Ждала его вердикта.

Глава 19

Мирон нашел ее у барной стойки. Она стояла спиной и неторопливо пила воду из бокала. Красивая и нестерпимо вожделенная. Его Олеся. Парень не мог поверить, что она согласилась поехать с ним, и возможно скоро станет официально его девушкой. Он поговорит с отцом, непременно найдет нужные слова, чтобы отец его простил. Казаков младший надеялся, что он все поймет. У него просто не останется выбора. А если не поймет, то придется старому смериться с таким положением дел.

Ведь теперь Мирон знал всю историю Олеси, а значит разыгрывать кино и носить липовые маски дальше не было смысла. Так считал Казаков.

Он спешно подошёл к ней сзади и собственнически обнял ее за талию.

— Как ты здесь без меня? — Мирон притянул ее к себе вплотную, положив горячую ладонь на живот.

Уткнулся лицом в шею и шумно вдохнул ее запах. В нем закипело желание. Он возжелал ее невероятно сильно, даже сейчас после длительного изнуряющего боя.

Драка затянулась на полных три раунда. Противник оказался по силе равный Мирному, и поэтому борьба шла дольше обычного. Сейчас ему нетерпелось оказаться наедине с любимой девушкой подальше от сюда в тихом уютном номере.

— Все нормально. Ты молодец, я смотрела на ринг, — пробормотала Олеся и повернулась к нему.

Он нашел ее губы и нежно поцеловал прямо при всех. Просто не смог удержать пыл внутри. На минуту его кольнуло сомнение, что девушка воспротивится и отстранится. Но нет, Олеся стала отвечать на дерзкое вторжение парня, причем горячо и страстно, словно не видела его тысячу лет.

— Я соскучился, прости, что задержался, — произнес ей в губы осипшим низким голосом и вновь поцеловал ее.

Потом резко отстранился и напрягся. Что-то его насторожило, но он не мог понять что конкретно. Он вдруг почувствовал, что на них кто-то смотрит. Вокруг была толпа людей, но смотрели как будто только на них. Словно кто-то следил за ними.

Мирон обернулся. Окинул зал взглядом. Но никого подозрительного не нашел. Только пару компаньонов Шанхая. Но мужчины не смотрели на него. Наверное, показалось — заметил про себя Мирон.

— Никто не приставал? Не подходил к тебе? Все в порядке… — прошептал он Олесе на ухо.

— Нет, никто не подходил, все хорошо, — ее голос споткнулся на вранье, и она поспешила добавить уверенно, — все отлично, просто я немного устала. Иии, я думаю, мне звонил твой отец. Наверное, ищет меня. Нужно ему сообщить, что я с тобой. Чтобы он не волновался.

Быстро произнесла она, надеясь, что он не заметит дрожь и панику в ее голосе.

— Хорошо. Доедем до гостиницы, и я ему наберу. Сам все разложу по полочкам. Даже не парься насчёт этого. Он все поймет. Должен понять. Он взрослый человек.

— А, где Михей твой? Где он? Ты ему так и не дозвонился? Мы его будем ждать? Здесь…

— Нет! Мы можем ехать прямо сейчас. Михей, такой черт, сейчас выйдет на ринг. Я встретил его в раздевалке. Мы не будем его ждать. Он познакомился с какой-то девчонкой. И. В общем, смысла нет тут сидеть, сама понимаешь. Знал бы, вообще не приезжал бы сюда. Но у нас один ключ на двоих от съемной квартиры. Нужно было с ним встретится в любом случае. Ключ я ему только что отдал, теперь мы можем ехать.

Он всё ещё стоял за ее спиной и тесно прижимал к себе. Она не спешила оборачиваться. Боялась, что он заметит ее красные от слез глаза. Тянула время. Молилась, чтобы тусклый свет в клубе не позволил ему разглядеть ее как следует.

— Ну так что, идём?

— Хорошо, идём, — ответила она, не зная, как его остановить.

— Я провожу тебя до машины, а сам зайду к Шанхаю за бабками.

— Отлично! Я согласна, — с горячностью заверила его.

— Идём, — он крепко сжал ее ладонь и переплел свои пальцы с ее.

Глава 20

В номере было красиво и тихо. Тишину Олеся одобрила и уверенно вошла в комнату. Светлые пастельные тона утешали ее мятежное сердце. Она свободно вздохнула и взглянула на рядом стоящего Мирона.

— Лесь, я выйду. Скоро буду. Позвоню бате! — с этими словами Мирон, нежно поцеловав ее в губы, изо всех сил прижал к себе.

Они сплелись языками и остро-нежно ласкали друг друга. Олеся чувствовала, что минуты идут, время летит. Совсем скоро этого не станет.

Мирон с досадой, но все же прервал поцелуй.

— Я мигом. Одна нога здесь, другая там.

— Хорошо, только, прошу, не груби ему. Сейчас это ни к чему хорошему не приведет. Пожалуйста. Давай хотя бы один день без склок?

Мирон шумно вздохнул. Не привык он, что им командует женщина. Но к словам Олеси был готов прислушаться. Ведь в его сердце ни существовало ничего более светлого, чем она. Всю его жизнь олицетворяло всего лишь серое пятно. Но она появилась в его судьбе, просияла звездой и осветила весь его путь.

— Ладно, постараюсь без лишних эмоций, — подмигнул он ей. — Я скоро вернусь, — парень выпустил ее из крепких объятий и, оставив одну, вышел за дверь.

Олеся сняла высокие туфли лодочки и прошла в ванную комнату. Медленно стала расплетать волосы, по одной штуке вынимая невидимки. Потом взглянула в зеркало. Выглядела она все так же хорошо, даже следов от слез почти не заметно. Увидеть мог только тот, кто знал наверняка, что она плакала.

— Господи, за что мне все это, — прошептала своему отражению.

«Сегодня возможно последняя встреча с Мироном. Завтра мы уезжаем, и я должна буду достать деньги. И… И сама покинуть город навсегда. Чтобы меня не нашел ни Алевтин, ни Мирон. Они просто не простят мне того преступления, которое я решила совершить»

Она вынула все шпильки из прически и включила воду. Стала умываться холодной водой. Все ещё старалась унять рябь в сердце. Оно словно кровоточило. Так или иначе она переживала за свою махинацию, которую собиралась сделать. Все нужно провернуть чисто и быстро, чтобы никто ее потом не нашел.

«Боже мой, как пройдет разговор Мирона и Алевтина? Ведь Мирон не знает, что Алевтин предложил мне жить вместе. Черт возьми...А Алевтин? Как его жаль… ведь он только только признался мне в своих чувствах, а я так хладнокровно поступаю. Нет, все верно. Пусть так, пусть лучше меня ненавидит. Так легче будет меня потерять. Скоро я исчезну из его жизни навсегда…»

Она выключила воду, вытерла лицо мягким полотенцем и вышла из ванной. Прошла в комнату и присела на большую заправленную со вкусом кровать. Осмотрелась.

Номер Мирон заказал самый дорогой, что был в гостинице. Хотел произвести на нее впечатление, и ему это удалось.

Не зная, что ещё делать, Олеся прилегла и все думала, думала…

Думала о многом. Думала о своей жизни. О Мироне, который так быстро запал ей в душу. Она даже не успела его простить, как уже наступила пора прощаться. Им не суждено быть вместе, так распорядилась судьба. Теперь уже не имеет значение перестанет ли она обижаться на него или нет. Все не важно. Важно только то, что она сумеет спасти его и свою жизни.

Дверь неожиданно распахнулась, и Олеся вскочила.

— Это я! — пробасил Мирон из прихожей.

Она с успокоением вздохнула. Жив и здоров. А большего ей и не надо.

— Все норм. Поговорил, — сказал Мирон, заходя в комнату.

— И как? Как он отреагировал? Что сказал?

Олеся встала с кровати и неуверенно подошла к нему. Он бережно обнял ее и долго смотрел на нее.

— Ты знаешь, да? — догодалась по его молчанию.

— О чё-е-м… — Мирон сосредоточенно смотрел на нее.

— О том, что Алевтин… О его чувствах ко мне. Он признался, что я ему нравлюсь, по-настоящему. Сегодня на празднике, — промолвила тихо.

— Ну, скажем так, я не сильно удивился. Я всегда знал, что ты нравишься ему. Забей! Но насчёт нас папка был в нокауте! Вот в прямом смысле. Честно, он не поверил. Сказал, что я ему вру, ну только матом сказал. Короче, не очень поверил. Сказал это все бред, сказал, что я напился и несу полную ахинею. Как-то так в общем, — Мирон криво улыбнулся.

— А ты? Что ты ему сказал.

— Правду, сказал — ты теперь со мной.

Олеся хотела возразить, но вовремя остановилась. Какая уже разница. Все кончено… Он может так думать. Может думать, что есть шанс. Хотя его больше нет…

— Леся, иди ко мне, — он притянул ее к себе и жадно впился в ее губы.

Стал ласкать ее и срывать с нее платье. Добрался до нежных бедер.

— Мирон, платье, — тихо запротестовала она, но сама в это время помогала раздеваться ему.

— Брось…

— Угу…

— Черт. Мне нужно в душ, Я хочу тебя, Леся-я-я, — произнес в перерыве между жгучих поцелуев.

— Я тоже тебя хочу, — дикое желание сорвалось с ее губ и осчастливило парня.

Глава 21

Когда проснулась Олеся, Мирон уже не спал. Он сидел на кровати к ней спиной и о чем-то думал.

Из-за страстной горячей ночи она совсем не выспалась, ведь спали они каких-то пару часов. Нехотя открыла глаза и потянулась. Улыбнулась и поняла, что эту ночь она не забудет никогда и всегда, всегда будет вспоминать о ней. Их единственная и последняя ночь.

Она посмотрела на Мирона и заметила хмурое выражение лица. Мирон злился.

— В чем дело? — Олеся перевернулась на бок и нежно провела пальцем по его плечу.

В голове вихрем закружились различные догадки. А вдруг Мирон все узнал, вдруг Игорь ему рассказал, позвонил… Или ещё чего случилось. Ей стало дурно. Пульс подскочил от вчерашних воспоминаний.

«Господи, только бы он ничего не знал»

— Михей в больнице. В реанимации. В хреновом состоянии.

Нет. Он не знал про Игоря.

— Господи, что случилось? — ахнула она и присела, закрываясь одеялом от парня.

Она была без одежды и сейчас смутилась своей наготы.

— Идиот он, придурок. Пострадал на ринге. Соперник был сильнее его. Ему нужно было лишь сказать «стоп», и бой бы закончился, но он идиот. Хотел выпендриться перед девчонкой. Показать себя крутым на ринге. Ну и показал. Мне нужно ехать к нему, поддержать. У него кроме меня никого нет.

— А родители?

— Он просил им ничего не говорить пока.

— Ясно. Давай собираться. Мне тоже пора. Сегодня после обеда мы выезжаем домой. Боже мой, я даже не знаю, что скажу твоему отцу. Наверное, придется переехать от вас.

— Я все уладил, — он повернулся к ней и внимательно посмотрел ей в глаза. — Пока полиция не нашла Игоря, ты будешь жить с нами, со мной. Так безопаснее. Этот психопат должен сидеть за решеткой. Я не отпущу тебя, ты поняла!

— Хорошо, посмотрим, думаю ты прав, — легко согласилась она, так как знала — этому не бывать.

— Мне нужно ехать. Нужны деньги и там операция… Черт... — снова повторил Мирон глядя ей в глаза. Осторожно коснулся шелковых волос девушки и заправил свободную прядь за ухо.

Ему до безумия хотелось все бросить и остаться с ней здесь в номере. Только он и она. Хотелось побыть хотя бы еще один день, просто никуда не выходить и быть вдвоем. И никого кроме. Но он не мог бросить лучшего друга, почти брата умирать в больнице. Деньги требовались на лечение и очень срочно. Нельзя было медлить.

— Да, конечно. Поехали скорее. Только бы с ним ничего не случилось, — согласилась Олеся.

Они быстро собрались и покинули гостиницу. Мирон довёз ее до другого отеля, где она остановилась с Алевтином.

Всю дорогу Олеся не могла поверить, что минуты проведенные с дерзким наглым парнем исчезают, растворяются навсегда. Олеся простила Мирона в тот миг, когда Игорь сказал, что хочет его убить. Вся обида рассыпалась на крохи в агонии страха. Она представила, что будет с ней, если его не станет на этой земле. Она влюбилась в него, но сама не принимала это чувство, боролась с ним до сих пор, даже сейчас, глядя на его хмурый профиль.

Мирон думал об Олесе и ещё о друге. Нужно было помочь ему немедленно. Врачи сказали, что состояние тяжёлое но стабильное, а значит шанс что все будет хорошо, был велик. Срочно требовалась дорогостоящая операция. Мирон, как единственный хороший друг Михея не мог его бросить. "А Олеся непременно меня дождется" — размышлял он по дороге.

— Теперь удивимся уже дома. Сейчас я не могу с вами поехать. Прости, — с тоской произнес Мирон, паркуясь около отеля. Михей испоганил всю малину.

— Мирон, ты чего, я все понимаю. Ты нужен другу. Поезжай к нему и передай от меня пожелания, чтобы скорее поправлялся. И… больше не ходите на эти ринги. Это ужасно, понимаешь, он мог умереть, — последние слова она сказала едва сдерживая слезы.

Столько эмоций ее переполняли. Ей было безумно жаль друга, было жаль самого Мирона, который даже не подозревал, что больше он ее не увидит никогда.

В какой-то мере, ей выпало даже на руку, что Мирон останется здесь в Москве. Так было легче осуществить задуманный план кражи и побега.

— Увидимся, когда приедешь. Лечи друга, пусть он скорее поправляется. И приезжай. Хорошо! Я буду ждать… — грубо обманывала она его.

Собственные слова ранили сердце и словно душили. Ей хотелось все-все рассказать ему. Рассказать, про встречу с Игорем в клубе. Но она не решилась, потому что жутко до трясучки боялась. Боялась, что Игорь совершит свою месть.

— Может мне проводить тебя? До номера.

— Не стоит. Поверь, я справлюсь, все равно мне возвращаться с Алевтином. Мне нужно с ним поговорить тет-а-тет. Надеюсь он поймет. Пожалуйста, прошу, поезжай в больницу. И звони. Хорошо. Звони мне.

— Иди сюда. Прости меня. Прости. Прости. Я скоро приеду. Я люблю тебя… — шёпотом признался ей.

Она не могла ответить взаимностью. Промолчала, но первая потянулась к его желанным губам.

Они поцеловались на прощание, и он уехал.

Олеся расстроенно смотрела ему вслед. Вот и все. Больше им не свидеться. Этот поцелуй был последним.

Она поднялась к себе в номер и все же осмелилась позвонить Алевтину. Она ощущала стыд и сильно переживала. Она молодая девушка ровесница его сына, но почему-то ей было некомфортно признаваться во всем подполковнику Казакову. Она ничего ему не обещала. И все равно ей овладевала досада, что все так вышло.

— Да, Олеся? Ты где? С Мироном? Все в порядке? — мужчина сходу начал задавать вопросы.

Голос у него был взволнованный.

— Я у себя в номере. Со мной все в порядке. Мирон привёз меня, только что.

— Хорошо, — облегчённо вздохнул мужчина. — Олеся, через час я планировал выезжать домой. Ты собрана, поедешь со мной или… как?

— С тобой, я сейчас соберусь. Я поеду с тобой домой.

— Тогда через час я буду ждать внизу в холле. До встречи.

— До встречи.

Он бросил трубку, Олеся даже не успела ничего больше сказать.

Глава 22

Они ехали в молчании. Алевтин ни слова ей не сказал. Его сразил наповал тот факт, что что Олеся провела ночь с его сыном.

Она несколько раз пыталась объясниться, что-то сказать в свое оправдание. Но он не стал ее слушать. Оборвал резко и предупредил, что Мирон это не ее вариант. Сказал, что с ним она никогда не станет счастливой.

В напряжённой тишине они доехали до дома и словно чужие люди разбрелись по своим комнатам.

Олеся не могла уснуть. Долго ворочалась и ревела в подушку. Ее било холодным ознобом, она не могла унять дрожь. Боялась, жутко переживала за все что планировала сделать уже завтра.

В ее голове давно созрел целый план, как она поступит. Только бы все получилось.

Мирон позвонил, когда она обессиленная от собственных мук, почти уснула.

— Привет, прости, что так поздно. Как ты? Доехали?

— Да, все нормально. Я уже почти сплю, — мягким голосом ответила Олеся.

Сразу стало легче от его голоса. По позвоночнику побежали уже знакомые мурашки. Она скучала по нему. Не хотела расставаться так скоро. Хотела узнать его поближе, узнать его характер, побольше провести время. Дать ему шанс на прощение со своей стороны.

Они долго разговаривали по телефону. Мирон успокоил ее насчёт друга. Операция прошла успешно, и теперь его жизни ничего не угрожало. Врачи уверяли, что со временем молодой человек придёт в норму.

— Леся, ты простишь меня когда-нибудь? Простишь? — в сотый раз задал парень вопрос.

«Я тебя прощу, а вот ты меня уже нет» — думала она про себя, но ему отвечала иначе.

— Мирон, я не знаю… Возможно со временем.

Казаков сообщил, что через неделю планирует приехать домой и ужасно ждёт тот день, когда снова увидит ее.

— Я тоже жду. Приезжай, — молвила она.

— Может сходим куда-нибудь? М?

— Это свидание? Или мне кажется?

— Что-то типа того, да, свидание с тобой. Только ты и я! Пойдешь? — требовательно спрашивал он.

— Да. Пойду, — лгала она ему.

Они говорили ещё долго, а в конце разговора Мирон снова признался в любви.

— Я буду тебя добиваться, вот увидишь. Леся, я докажу, что могу быть нормальным а не сволочью… — обещал парень.

Глава 23

На следующий день, когда Алевтин уехал на работу, Олеся решила действовать.

Нужно было успеть все сделать за два часа, пока Раиса Михайловна будет гулять с Катей.

— Вы сегодня какая-то странная, не заболели чай? В столице? — спросила ее женщина, когда они пили с утра чай на кухне. Она заметила непривычное поведение девушки.

Маленькая Катя сидела рядом с ними в стульчике для кормления и жевала детское печенье. Олеся невольно смотрела на малышку. Она ее полюбила, и ей было жаль с ней расставаться.

— А. Нет, нет, все в порядке. Сегодня так душно, наверное, поэтому, — поспешила уверить в обратном Олеся.

— Отдохните, на вас лица нет. Если не заболели, то переутомились. Мы сейчас уедем с Катей погуляем, чтобы вам не мешать. Поспите. Вчера поздно приехали.

— Спасибо, — улыбнулась она няне.

— Ну все, Катенька, поехали одеваться, — няня взяла кроху на руки.

— Пока, малышка! Хорошо вам погулять, — Олеся помахала ей рукой, и та громко засмеялась.

— Ну все, пошли. Не будем мешать тёте Олесе. До свидания.

— До свидания.

Через полчаса они уехали, и Олеся осталась совсем одна. Она знала, что в доме есть камеры, но не знала, как их можно отключить. Поэтому выбора не оставалось. Она отключила электричество во всем доме. И не теряя времени даром, прихватив свой дорожный чемодан, прямиком пошла в кабинет к Алевтину.

Девушка не знала, где найти деньги, но догадывалась, что коллекция мечей, которая украшала кабинет, дорого стоит. Этого должно быть достаточно. Олеся аккуратно стала снимать кинжалы и ножи. Сняла все, что могло влезть в чемодан и аккуратно сложила в большое отделение сумки. Напоследок быстро окинула комнату взглядом и ужаснулась своему поступку.

“Всё ради Мирона. Надеюсь, Бог меня простит».

Чемодан с оружием она перенесла в свою комнату и принялась собирать свои вещи. Взяла лишь то, что понадобится на первое время: белье и пару платьев. Приготовила все свои документы и аккуратно все упаковала в большую дорожную сумку. Больше брать ничего не стала потому, что физически просто не унести. На новом месте, придется покупать все новое.

Олеся вызвала такси и прошлась в последний раз по дому. Остановилась в главном зале. На стене выше камина висели семейные фотографии. Алевтин, его жена, Мирон. Присутствовал даже один ее снимок в красивой позолоченной рамке.

Она вспомнила, как Алевтин подарил ее и велел разместить хотя бы одно фото в главном зале. Якобы напоказ для родственников, которые кстати за целый год навестили их всего пару раз и не обратили внимание на ее фотографию у самом углу.

Она посмотрела на фото Мирона. Он стоял около машины и не смотрел в камеру. Снимок был сделан спонтанно, Мирон как всегда хмурый, колючий, дерзновенный. Даже пленка передает его характер.

Подумала секунду и схватила рамку. Решила забрать его фото себе на память.

После она вызвала такси и оставив ключи в доме, нервно ждала на улице.

Когда послышался шорох шин она вздрогнула и вышла за ворота. Водитель любезно помог погрузить чемодан в багажное отделение. И они уехали.

«Вот и все. Прощай»

Она взглянула на дом и одна слеза сорвалась вниз, скатилась одиноко по щеке. Так же одиноко себя ощущала и Олеся. Не весть что делала, страдала, безумно переживала. Но выбор сделан, назад пути нет.

Такси довез ее до самого дальнего района, а там она вышла. Подождала пока машина скроется из виду и снова вызвала такси только уже в другой фирме. Заметала следы. Надеялась, что сможет скрыться, и ее никто не найдет.

Поехала в самый дешёвый хостел и взяла номер на одну ночь. Отключила телефон. Скоро должна вернуться Раиса Михайловна и конечно женщина все поймет. Возможно станет искать Олесю, звонить.

Ночью она не спала. Не могла сомкнуть глаз. Искусала до крови все губы и пролила немало слез. Больше всего она боялась за жизнь Мирона. Она не могла верить Игорю на сто процентов и боялась, что он, забрав деньги, нарушит свое обещание.

Ещё она бесконечно вспоминала Мирона, его горячие прикосновения и обжигающие точно лава поцелуи. Он дарил ей неземное блаженство, сладкую негу, чувство свободы. Пусть он ещё молод, и успел наворотить кучу ошибок, но он хотел исправится ради нее. Она чувствовала сердцем, что он не врал, ни разу не лгал он ей, когда признавался в любви.

Да, он был порою груб и дерзок, но почему-то именно с ним она чувствовала себя настоящей, живой. А не куклой марионеткой, которой дали роль. С ним она была сама собой, не играла, не скрывала свои эмоции и чувства. Как же она мечтала хоть ещё немного побыть с ним, познакомиться поближе, открыть как книгу и читать его.

Кто бы мог подумать что он Мирон, которого все сторонились словно чумы, спасет ее и вдохнет в нее смысл жизни. Она и сама не знала это.

«Прости меня, прости»