Я тебя сломаю

1

Роскошный автомобиль ехал бесшумно и плавно, в темно-коричневом салоне витал запах кожи и сандалового дерева. Страшно даже дышать, не то что шевелиться и елозить старыми туфлями по идеально начищенному полу.

Сцепив подрагивающие руки на коленях, я смотрела в окно, с легкой тревогой разглядывая пролетающую зелень деревьев. Территория невероятно огромна.

Асфальт, по которому мы ехали, такой ровный и чистый, что я всерьез задумалась, что дорогу до поместья регулярно моют. За деревьями и кустарниками тоже кто-то приглядывает, вдоль дороги они имели идеальный контур. Уверена, здесь трудится минимум десяток садовников и егерей.

От мыслей меня перебило движение слева. Бабушка Агата положила свою сухую и морщинистую руку на мои дрожащие пальцы и чуть сжала, успокаивая. На ее лице появилась ободряющая улыбка.

— Не волнуйся, милая. Это место, в котором ты живешь уже долгие годы. Не зря говорят, что дома и стены лечат. Ты обязательно вспомнишь.

Я выдавила слабую улыбку в ответ. В один миг все стало для меня чужим. Я не помню ни этот чудесный лес, ни бабушку Агату.

Поместье Ровен принадлежало семейству Эшфордов, у которых Агата работала уже долгих двадцать лет. Она была главным поваром и заведовала кухней. Дедушка Патрик трудился здесь же, на рыболовном хозяйстве. Он занимался форелевыми фермами. Помимо реки, на территории расположились несколько прудов, на одном из них разводили карпов. Патрик сказал, что с помощью специальных бассейнов для своих хозяев они выращивают даже креветок.

Многоотраслевой конгломерат Эшфордов не включал в себя рыболовное хозяйство, они делали это просто так, для себя. Каждый сезон весь улов сдавался на рыбоперерабатывающие заводы чтобы избавиться от него и вновь начать разводить мальков. В прошлом, у одного из прапрадедов Эшфордов обнаружилось занимательное хобби — рыбалка, и только поэтому в поместье появились всевозможные фермы. Все последующие наследники не разделяли увлечений своего предка, но в Ровене за каждым уголком в непременно ухаживали.

Пока я лежала в больнице, проходя все необходимые обследования, бабушка с дедушкой рассказывали мне о моей жизни, о том, чем занимались сами и вообще обо всем, что их окружало. Медленно, постепенно в меня дозированно вливали информацию, пытливо всматриваясь в мое лицо — вдруг вспомню?

Ничего. Вся информация была для меня чужой историей из книг, которая никак не хотела складываться кирпичик за кирпичиком в мою жизнь.

Было страшно. Я не помнила абсолютно ничего. Я была пустым и чистым листом бумаги. От этой белизны становилось трудно дышать, хотелось кричать. Меня то и дело одолевали панические атаки, когда я, силясь, что-либо вспомнить, попросту металась каждый раз по белоснежным коридорам своей памяти. Как будто из головы вытряхнули все, оставив ее совершенно пустой.

Со мной работали психотерапевты, помогая принять утрату памяти. Мое лечение включало медикаментозную терапию и когнитивную стимуляцию, с помощью специальных упражнений для укрепления нейронных связей.

Каждый день я ожидала вспомнить хоть что-то.

Безрезультатно.

Доктор успокаивал и меня, и моих близких.

— Такое случается. Ретроградная амнезия, или потеря воспоминаний до амнезии, происходит из-за повреждения участков мозга, отвечающих за хранение и воспроизведение информации. Ваша травма головы — основная причина повреждения структур мозга.

— Основная? Есть и другая? — спросила я, пристально глядя в глаза доктора.

Он отвел взгляд, прокашлявшись.

— Я не могу этого знать. Об этом можете вспомнить только вы сами. Но я не исключаю наличие психологической причины, в дополнение к органической.

— То есть? — нетерпеливо спросила я, сжимая больничное одеяло в кулаках. В висках неприятно стучало.

— Вполне возможно до того, как вы упали и ударились головой, для вас наступили психотравмирующие события. Сильные эмоциональные переживания, влияющие на целостность мозговых структур. Тяжелый момент, который вы увидели или почувствовали. Насилие или смерть близкого человека могут вызвать диссоциативную амнезию.

— Агата не упоминала что у меня кто-то умер, а насилие... Мне бы сказали, если я... если меня... — замялась я, не решаясь продолжить.

Внезапно стало страшно. А вдруг от меня что-то скрыли? Чтобы не усугубить и без того зыбкое ощущение, что я схожу с ума. Я ведь совсем не знаю кто я.

Ощущение чего-то липкого поползло вдоль моего позвоночника, пока я пыталась унять биение сердца.

Может, я действительно прошла через что-то ужасное, и поэтому ничего не помню?!

— Не волнуйтесь, с вами все порядке, никаких следов сексуального насилия не было обнаружено при осмотре. Вполне возможно, что никакой психологической причины нет вовсе, и дело лишь в вашей травме головы. В данном случае вам будет сложнее пытаться восстановить память, но, с другой стороны, собственный мозг не будет от вас ничего скрывать, пытаясь защитить. Не торопите себя, позвольте мозгу сделать все самостоятельно. Если при попытке вспомнить вы почувствуете головную боль — остановитесь и отложите до следующего раза. Договорились?

— Да.

Моя жизнь не удивляла меня. Но я все еще никак не могла принять факт, что Агата и Патрик рассказывают мне обо мне. Ощущение, будто тебе пересказывают недавно прочитанную книгу, в которой герой по совпадению похож на тебя. Интересно, но остается лишь словами. Я не ассоциирую эту историю с собой, книга остается книгой.

Действительно странно.

На самом деле жизнь моя была не самой обыкновенной, как мне показалось по рассказам. Я жила с бабушкой и дедушкой на территории огромного и старинного поместья, где мы и работали. Мы жили в небольшом деревянном домике в дальней части Ровена, скрытой тополями и толстыми буками. Помимо нас Ровен насчитывал много десятков других работников.

Самое необычное для меня оказалось, это то, что у меня русские корни. Среди окружающих меня людей мое имя выделялось и звучало весьма причудливо. Моя мама была актрисой, а имя отца нигде не упоминалось. Мать не оставила ни единого упоминания о том, кто мог бы быть моим отцом. Она умерла при трагических обстоятельствах, будучи очень молодой.

2

Зеленые глаза уставились на меня широко, он сглотнул, растерявшись. Волосы юноши небрежно растрепались, и в свете солнца казались карамельным облаком.

Кусая губы, он молча разглядывал меня, а я его. Наверное, мы друг друга знали. Но, как и все остальное, я ничего не помню о нем.

— Здравствуй, Ной, — сухо поздоровалась Агата за моей спиной, заметив парня. Ее губы почти незаметно поджались, превратившись в тонкую полоску.

Тот вздрогнул, очнувшись и поспешно кивнул:

— Добрый день, миссис Флоренс. Привет... Руслана.

Чувствуя, как начинают пылать мои щеки от смущения, я коротко кивнула в ответ и тихо выдавила:

— Привет.

При взгляде на него я чувствовала, что этот парень занимал важное место в моей жизни. Но теперь я ни в чем не уверена.

— Непременно у вас будет время пообщаться позже. Сейчас ей нужен отдых. — От строгого взгляда Агаты замерз бы любой огонь. Она резко распахнула дверь в дом.

— Конечно-конечно, — поспешно согласился Ной, отступая. — Отдыхайте.

Все еще чувствуя на себе его взгляд, я прошла внутрь. Бабушка закрыла плотно дверь, отрезая нас от всех возможных любопытных взоров соседей.

В просторной гостиной-кухне оказалось светло и уютно. Солнечный свет падал сквозь жалюзи на мягкий светло-зеленый диван в стиле кантри, на подоконнике стояли небольшие горшки с фиалками, на стенах висели детские рисунки в рамках. Возможно, мои. На второй этаж к спальням убегала узкая деревянная лестница.

Жадно рассматривая обстановку, я почувствовала легкое разочарование. Родные стены не помогли мне, я ничего не вспомнила. Все мои эмоции отразились на лице, потому что Агата положила мне руку на плечо.

— Я и не ожидала, что все будет легко. На восстановление памяти потребуется время, — успокоила она.

Я обернулась к ней, разглядывая ее морщинистое узкое лицо и седые волосы, убранные в строгий пучок.

— А вдруг я никогда не вспомню?

Впервые я призналась в своем главном страхе, который преследовал меня ровно с того момента, как я очнулась после недельной комы.

— Ты обязательно вспомнишь, даже не сомневайся.

— Но если?... — Слова застряли в горле, я почувствовала, как оно сжалось в спазме. Захотелось расплакаться от отчаяния.

Я не могу просто взять и начать жизнь заново, не обращая внимания на померкшее прошлое. Чувствую себя новорожденным, переселившимся во взрослое тело. Я хочу все вспомнить!

— Милая... Не переживай раньше времени, все еще впереди! Сегодня первый день, как тебя выписали. Доктор сказал не торопить события. А если... А если ты не вспомнишь, то все равно проживешь долгую и счастливую жизнь. Мы всегда будем рядом. — Агата терпеливо гладила меня по спине.

Мне не хотелось ее расстраивать. Она и так столько возится со мной, и столько пережила из-за случившегося. Я чувствовала себя неудобно.

— Поднимайся в свою комнату. Правая дверь. Приляг и отдохни, милая.

— Хорошо. Спасибо. — Помимо неудобства, я ощущала вину перед этой чудесной женщиной, что не могла вспомнить ее.

— Руслана. — Она внезапно окликнула меня, когда я поднималась по лестнице.

Стараясь держать себя в руках чтобы не расплакаться перед ней, я нацепила улыбку и обернулась к ней. Но она видела меня насквозь.

— Все наладится, — произнесла она уверенно. — Все непременно наладится.

В тот момент я сразу почему-то ей поверила.

--

— Здесь твой дедушка Патрик ухаживает за рыбой. Карпы в основном, — пояснила Кристина, шагая рядом со мной. — В Ровене даже рыба должна выглядеть прекрасно.

Она коротко рассмеялась.

Я встретила ее во время прогулки по лесу, на которую выбралась чтобы осмотреться. Она сразу подошла ко мне и поздоровалась. Назвала свое имя. Я честно призналась что не помню ее, но она пожала плечами и сказала что мы с ней и не были очень близки.

Заметив мое растерянное выражение лица, Кристина предложила рассказать и показать все в поместье, и я с радостью согласилась, если она не против потратить на меня свое время.

— У меня сегодня все равно выходной, сидеть в доме мне неохота, а автобус до Гласмора уже ушел по расписанию. У меня нет никаких дел. Пойдем, погода шикарная.

И мы с ней отправились по лесным тропинкам, то и дело выходя к прудам или озерам — в Ровене их было очень много. Кристина болтала без умолку, встретить ее в лесу было действительно большой удачей.

— Ты приехала сюда намного раньше меня, я работаю у Эшфордов только три года. Ты здесь выросла, тогда как остальные в основном появились тут чтобы сразу наняться на работу. Только ваша троица хулиганствовала в Ровене с малых лет, — поделилась она, закатывая глаза. — Я слышала столько историй.

— Троица? — В смятении спросила я, повернувшись к Кристине.

Карие глаза моргнули, словно до нее только дошло, что я на самом деле ничего не помню. А до этого все воспринималось шуткой.

— Вас трое, лучшие друзья с детства. Ты, Ной и Мия. Вы долго были не разлей вода, потом выросли, работа в Ровене раскидала вас по разным уголкам поместья и не оставила места для детских забав. Мия раньше была горничной в доме, сейчас работает там же, но в прачечной, Ной трудится на полях, у Эшфордов обширные земельные владения. Немалая часть зерновых культур Англии поступает на сбыт именно из Ровена. — Охотно рассказывала Кристина. — В общем, вы дружили довольно долгое время, а потом у вас с Мией произошла какая-то серьезная ссора. Это было еще несколько месяцев назад. Не знаю по какой причине, хотя догадываюсь.

Она вдруг хитро посмотрела на меня, ухмыльнувшись. Ее рыжие волосы красиво переливались на солнце и делали девушку похожей на лисицу.

— И по какой же, как ты думаешь? — с настороженностью спросила я.

Кристина широко улыбнулась, обнажив белые и слегка кривоватые зубы.

— Так из-за мальчишки этого, Ноя. По-моему, вы обе в него влюблены.

— Что-о? — Мое лицо вытянулось, а щеки невольно запылали. Я прокашлялась и тут же вспомнила каким жгучим взглядом смотрел на меня Ной.

3

Кристина захихикала, утаскивая меня за бук.

— Знаю-знаю, он хорош, не правда ли?

— Он не просто хорош, он выглядит так, будто сошел с красной ковровой дорожки. Такой красивый... — изумилась я, высунувшись из-за ствола и продолжая пялиться на приехавших Эшфордов.

— Да, этому парню повезло родиться не только с серебряной ложкой во рту, но еще и с такой потрясающей внешностью, — согласно кивнула Кристина, довольная произведенным эффектом, как будто внешность Эшфорда младшего имела к ней какое-то отношение. — Он как божество. Можно молиться на него, восхищаться красотой, но вы никогда не пересечетесь. Боги не снисходят до простых смертных.

Ее интерес к прибывшим, судя по всему, пропал, и она зевнула, поглядывая на меня.

Их было двое. Отец и сын, вероятно. Они были очень похожи и оба с потрясающей внешностью, но своими яркими выразительными чертами сын, конечно, поражал больше. Возможно из-за юного возраста. Волосы Эшфорда старшего были седыми, лицо от возраста смотрелось тяжелее и квадратнее. И все же он тоже выглядел великолепно.

Я до сих пор находилась в шоке, что в мире есть настолько красивые люди.

Эшфорды не могли нас не заметить, возле дерева мы были как на ладони, но они не обратили на нас никакого внимания. Будто мы были для них невидимы.

С прямыми осанками, в строгих костюмах, они оба спокойно и размеренно поднялись по ступенькам, ведущим к особняку, и скрылись за дверью, которую уже услужливо открыл дворецкий. Даже не оглянувшись на двух плохо скрывающихся и подглядывающих служанок.

— Он похожи с отцом, —заметила я. —Но и его мама, наверное, поражающая воображение красавица.

— Да, судя по портретам. И тоже из семьи с впечатляющей родословной, как и у Эшфордов. Она умерла при родах совсем молодой, едва ли старше нас. Александр не стал жениться второй раз.

— О... Бедняжка...

— Да уж. Не повезло. У нее было хрупкое здоровье.

— И младшего Эшфорда жаль. Печально расти без матери.

Я и сама росла без родителей. Сначала меня воспитывала родная бабушка, затем Флоренсы. И пусть я ничего не помню, я понимаю головой, что любому ребенку без матери плохо.

— Уж не заинтересовалась ли ты им? — сощурилась внезапно Кристина.

Я поперхнулась на ее словах и помотала головой.

— Что ты. Нет, конечно. — улыбнулась я. — Просто до сих пор поражена его внешностью. Конечно, мне отшибло память, но, уверена, я никогда прежде не встречала настолько красивых людей.

— Красотой и деньгами-то он не обделен, но, наверное, высшие силы решили, что этого достаточно. Есть кое-что в младшем Эшфорде пугающее...

— О чем ты? — насторожилась я.

Кристина помялась немного, затем доверительно наклонилась и пугливым голосом тихо проговорила:

— Это просто слухи между слугами, но... парень явно со странностями. Говорят, что он психопат, и что в детстве частенько издевался над животными. Твой дед Патрик, кстати, стал свидетелем одного из случаев. Мальчишка замучил до смерти животное. То ли кошку, то ли собаку, уже не помню, что там говорят. Сплетничать про хозяев многие справедливо боятся. Так вот... Эшфорд старший быстренько все замял, а свободно гуляющих животных в Ровене больше нет. Только на домашней ферме, но там всегда есть работники, свидетели, то есть. Ну, сама понимаешь...

Я в ужасе прикрыла рот ладонью.

— Он выглядел таким спокойным и холодным. Как айсберг, — пробормотала еле слышно.

— Ты ошибаешься, если думаешь что абсолютно все психопаты громко орут и носятся с оружием по многолюдным улицам. Некоторые ведут себя тихо и неприметно. Никто никогда не скажет что что-то не так. Младший Эшфорд — юный гений в области математики и финансов. Он был лучшим в университете. Отец готовится передать весь конгломерат ему. Конечно, он не должен выглядеть как странный парень с диагнозом, чье хобби — потрошить зверушек.

При виде моих огромных глаз, девушка похлопала меня по плечу.

— Любуйся младшим Эшфордом сколько влезет, только не высовывайся. Мы вообще тут должны перемещаться как неприметные мышки, поняла? Хотя нас в любом случае вряд ли заметят. Не уверена, что он вообще знает о твоем существовании, хоть ты и выросла в Ровене. Они оба живут очень скрытно.

Я пожала плечами и кивнула. Мне в общем-то было все равно. Ничего, кроме обычного любопытства, Эшфорды во мне не вызывали. Даже новости о темной стороне сына почти ничего во мне не затронули. Разве что появилось легкое отвращение.

Кристина права, меня не касается мир, в котором живут владельцы поместья. Даже если слухи правдивы — это не мое дело. Уверена, отец знает как справляться с болезнью сына, если она существует.

Нам нечего бояться, Эшфорды сами дистанцировались от слуг. Они нас, можно сказать, обезопасили.

— Ладно, пойдем отсюда. Не хочу нарываться на неприятности. — Кристина потянула меня за рукав блузки, и я послушно пошла за ней обратно.

***

— Когда-нибудь, я раздобуду много денег, и мы уедем отсюда. Я увезу тебя. — Зеленые глаза смотрели так серьезно, что внутри меня все сжалось. Загорелая крупная ладонь накрыла мою, кажущуюся такой маленькой рядом с его.

Он легонько поцеловал меня в плечо, и я вспыхнула, покраснев до кончиков волос.

— Ной...

— Я все сделаю для тебя. Ты исполнишь свою мечту, как и хотела. Я буду поддерживать тебя во всем.

Я мягко освободила ладонь и отстранилась от юноши, поправляя лямку сарафана, которую он уже успел приспустить.

— А как же бабушка с дедушкой? Они очень расстроятся. Я не могу их бросить.

— Но ты не можешь жить в этом поместье всю жизнь! — возразил он.

Мои зубы нервно кусали нижнюю губу, пока я неуверенно смотрела на Ноя.

— Вообще-то могу. Здесь прошла большая часть моей жизни. Меня никто не гонит, мне регулярно платят. Мне здесь нравится.

На красивом лице промелькнула злость и обида.

— Это не твой дом! Это дом Эшфордов!

4

Парень явно не ожидал встретить меня, шатающуюся по лесу. Но его его удивление быстро сменилось радостью, хоть он и не торопился бросаться в мои объятия и чуть настороженно смотрел, замерев поодаль возле самой высокой ивы.

— Привет, Руслана, — сглотнул он, сжимая в руке какую-то деталь, которую я только увидела.

— Привет, Ной. Спешишь куда-то?

— Да так... Нужно отнести запчасть от комбайна в мастерскую, согнулась. Фил мигом все выправит. Но... Вообще-то я не спешу. У меня перерыв.

Смущенно заправив светло-каштановую прядь за ухо, он продолжал меня рассматривать. От его жаркого взгляда, я вздрогнула и тоже смутилась. Немного напряженная атмосфера повисла в воздухе.

Я отвела глаза в сторону, на зелень деревьев и высоких кустарников, старательно унимая сердцебиение.

— Как ты себя чувствуешь? — В голосе Ноя я услышала мягкость.

Отстраненно пожав плечами, я вздохнула.

— Не знаю. Честно говоря, никак не пойму. Я чувствую себя странно. Я ничего не помню. Кристина говорит, что мы с тобой были друзьями, но я тебя не помню, — из меня вырвалось жалобное признание. Я закончила невпопад.

Грудь сдавило спазмом, во мне снова появилось уже ставшее привычкой желание заплакать от бессилия. Сморгнув непрошенные слезы, снова глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. Вышло жалко. Я чувствовала себя раздавленной.

Ной оказался возле меня в мгновение ока. Ухватив мою ладонь мозолистыми руками, он прижал ее к своим губам.

Я уставилась на него широко раскрытыми глазами. Его зеленые зрачки горели решительностью.

— Все будет хорошо, все наладится! — горячо заверил он.— Ты обязательно вспомнишь меня. Моя девочка...

Он целовал и целовал мою ладонь, как будто я вот-вот ускользну от его, а он не мог надышаться.

Закусив губу, я высвободила руку из его крепкой хватки.

— Между тобой и мной... Между нами что-то было?

Ной нервно кивнул, а я сделала вид, что никакой неловкости не было. В чувства Ноя было легко поверить, он казался таким открытым и честным. Мне это нравилось.

Но в то же время меня это пугало. У него были преимущества передо мной. Он знал о нас все, а я ничего.

— Да, мы с тобой любили... любим друг друга. Мы хотели пожениться, я сделал тебе предложение. Знаю, знаю, — поспешно замахал он руками, заметив мое ошарашенное выражение. — Я понимаю, что ты ничего не помнишь. Нам придется в какой-то мере начать все заново. Конечно, если ты не против.

Невооруженным глазом было видно, как он нервничал.

Не зная, что сказать, я просто кивнула. Конечно, новость меня ошарашила.

Я готовилась к свадьбе?

— И... И как далеко мы зашли в наших отношениях? — слишком порывисто выпалила я.

На его скулах заиграли желваки. Ной долго меня разглядывал, прежде, чем ответить:

— Если ты о сексе, то да, мы занимались любовью.

Лицо как будто кипятком ошпарило. Схватившись за голову, я простонала.

— Как же тяжело ничего не помнить. За спиной белый лист, никакого прошлого. Мне стыдно перед бабушкой с дедушкой, что я их не помню. И я ничего не ощущаю, когда думаю о том, что мы хотели с тобой пожениться. Боже, мы даже занимались этим... Ох... Как все ужасно!

Ной побледнел и отшатнулся. Его плечи поникли.

Я поспешила его успокоить, чертыхнувшись про себя. Теперь я даже не замечаю, как отталкиваю людей, которые меня знают и любят. Я смотрю на вещи только со своей стороны.

— Прости, Ной. Я совсем не это имела ввиду. Наверное, я любила тебя, я уверена в этом, но я ничего не помню. Не обижайся. Сейчас ты для меня чужой человек. Прости, — прошептала я.

— Не извиняйся, — глухо ответил парень. Его губы дрогнули. — Я понимаю. Я ни в коем случае не давлю на тебя. Так же я понимаю, что ты вообще можешь не вспомнить, и наши отношения останутся в прошлом. Не вини себя ни в чем.

Его голос стал блеклым, но я боялась давать ему какие-то обещания. Не сейчас, когда в голове полный кавардак.

— Могу я рассчитывать на твою помощь? Мне не с кем поговорить...

— Конечно! Не смотря ни на что, мы всегда с тобой будем друзьями. Ты всегда можешь положиться на меня. Не думай ни о чем другом и не тревожься о моих чувствах. Однажды все наладится.

Меня накрыло облегчением и благодарностью. Ной был славным парнем.

— Спасибо. Сейчас мне важно, чтобы на меня не давили.

— Просто отдыхай побольше. Ходи на прогулки. — Напряжение между нами исчезло окончательно, и я, наконец, улыбнулась по-настоящему. Рядом с Ноем было комфортно.

— Как раз вышла на прогулку. Ровен такой огромный! Вот бы не заблудиться. Глупо выйдет.

— Да, такой огромный, что пешком не обойти все его границы, - негромко засмеялся Ной.

От смеха на его щеке появилась милая ямочка, а в уголках глаз крошечные морщинки.

В эту же секунду мне захотелось взять его за руку, или дотронуться до волос, но, конечно, я не стала. Вместо этого я вцепилась руками в хлопковый подол голубой юбки, расправляя несуществующие заломы.

— Хочешь покажу наше тайное место? — вдруг спросил он, слегка зардевшись.

Мои брови приподнялись, и я вся запылала, бестолково хлопая ресницами.

— У нас есть тайное место?

— Ну, конечно, у нас есть тайное место. Пойдем, тебе понравится. Эй, ты там о чем подумала? Лицо как спелый помидор. Ничем "таким" мы там не занимались, — ухмыльнулся он.

С этими словами, не дав мне опомниться, он сделал то, что я побоялась сделать минуту назад — он переплел наши пальцы, взяв меня за руку и потянул в сторону, обогнув густые заросли терновника.

Пряча смущение, я нырнула вслед за ним, чувствуя как высокая трава щекочет мои ноги.

— Ты мне приснился. Поэтому я предположила, что мы были довольно близки.

На его лице расцвело радостное выражение.

— Здорово! Значит ты все-таки меня помнишь! — торжествующе воскликнул он и сжал мою руку крепче.

— В моем сне мы разговаривали о моей мечте. Может, ты знаешь какая она была? — помявшись, спросила я.

5

Прошла целая неделя, прежде чем я подошла к Агате и заявила:

— Я хочу вернуться к работе.

Вся краска схлынула с ее лица, она растерянно моргнула.

— Уже?

— Да. Мне надоело слоняться без дела, — призналась я.

— Милая, но тебе нужно отдыхать... У тебя куча времени, чтобы привыкнуть ко всему, тебе не нужно спешить. Я предполагала, что у тебя в запасе будет минимум пару месяцев, а ты уже хочешь работать?!

— Пару месяцев? — ахнула я. — Да я с ума сойду! Нет, я хочу заниматься чем-то полезным.

На самом деле я чувствовала себя обленившейся приживалкой, которая только и делает, что гуляет по лесу, спит, ест. А, ну и бесконечно расспрашивает соседей по домикам о жизни в Ровене. Смотреть, как Агата и Патрик встают ни свет, ни заря, чтобы отправиться на работу, было невыносимо. Я жила за их счет и ничего не делала.

Смекалистая Агата сразу поняла в чем дело. Сощурив глаза, она уперла руки в бока.

— Мистер Эшфорд и так платит тебе. Не думай, что, сидя дома, ты как-то усугубляешь нашу жизнь.

— Тем более, — настойчиво возразила я. — Я не могу лежать на диване и получать за это зарплату. Мистер Эшфорд, конечно, великодушен, но я не хочу чувствовать себя обязанной.

Агата помолчала, обдумывая мои слова. Потом сухо кивнула.

— В твоих словах есть резон. Всю жизнь я старалась жить так, чтобы никому не быть должной. Тут ты права. Чужая щедрость не должна замыливать глаза и расслаблять. Однажды это может только навредить.

— Так значит я буду работать? — обрадовалась я, еле сдерживаясь, чтобы не начать пританцовывать вокруг бабушки. — Что мне нужно будет делать?

Накинув передник, она принялась накрывать на стол. Сегодня у нее был выходной, как и у Патрика, но тот уехал в Гласмор в пенсионный фонд по делам. Мы планировали обедать вдвоем.

Я бы позвала Ноя, но Агата его не особо жаловала, а к ней в дом просто так я не собиралась никого приглашать. К тому же, он работал, и наверное, ел свой сэндвич прямо в комбайне. Уборка урожая началась совсем недавно, и теперь ему предстоят ежедневные хлопоты до самой ночи.

Начав собирать урожай, работники стараются как можно быстрее завершить поле, пока не пошел дождь. Иначе предстоит ждать, когда колосья подсохнет. Влажные очень плохо проходили очистку, да и сырые зерна утрачивали свое качество. Просушить идеально уже не получится.

Вытащив столовые приборы, я аккуратно разложила их на столе.

— Ба... — Я осторожно напомнила о себе, но в этом не было нужды. Ее сосредточенное выражение лица я уже выучила. Агата усиленно размышляла.

Наконец, когда суп был разлит по тарелкам, а черный хлеб со злаками выложен горкой, она остановилась и сделала глубокий вдох. Уверена, что решение далось ей нелегко.

— Что ж, я поговорю с Маргарет. Думаю, она только обрадуется дополнительным рукам — в Ровене скоро предстоит прием, благотворительный вечер по случаю окончания лета. Он проходит каждый год. И так как юдзу собирать еще рано, то пока поработаешь в доме.

— Супер! — по-настоящему обрадовалась я, плюхаясь на стул и с довольным видом придвигая к себе тарелку. Мое лицо сияло радостью.

Фигура Агаты строго возвышалась надо мной.

— Только ради Бога, не привлекай к себе внимания. Тебя и Кристину, ошивающихся почти в главных дверях особняка, не видел разве что слепой. Никогда так больше не делай.

— Эшфорды никак не отреагировали.

— Это не значит, что не заметили. — От ее резкого замечания мне стало стыдно за свое безалаберное поведение.

— Хорошо, не буду. Извини.

Ее лицо смягчилось, и она присела напротив.

— Ничего. Я понимаю, тебе тяжело. Оставаться в неведении раздражает и толкает на поиск информации. Я, правда, понимаю твои чувства, и всегда готова поговорить с тобой. Только молю тебя, милая, в остальном будь осторожна. Особенно это касается работы.

— Эшфорды так строги? Или прячут свои секреты?

— Я не приветствую сплетни, и тебе рекомендую воздержаться. — Ее глаза с предостережением блеснули. —Мистер Эшфорд прекрасный и благовоспитанный человек, и он по-своему защищает частную жизнь своей семьи.

— Он не разрешает тебе заговорить с ним первой. Ты работаешь на него двадцать лет. Ты восхищаешься им, а меня бы оскорбило такое пренебрежение.

— Что ж, я не ты. Ты можешь сколько угодно ходить с оскорбленным видом и упиваться видом жертвы, но этим правилам больше лет, чем я работаю здесь. Меня все устраивает, мне не зачем обращаться к мистеру Эшфорду напрямую. Вся работа устроена так, чтобы его это не касалось. Он хорошо относится к прислуге — вежливо, отстраненно и сдержанно. Это более, чем достаточно для комфортной работы. Если мы невидимы для хозяев, значит мы делаем свою работу блестяще.

Я пристыженно замолчала. В ее словах был смысл. А я вечно ищу какой-то негатив и высасываю из пальца проблему там, где ее нет.

Собственные дурацкие мысли начали раздражать. Интересно, раньше я так же язвила или все-таки спокойно работала и не лезла туда, куда не следует?

В итоге Агата поговорила с Маргарет, и та разрешила мне присоединиться к остальным слугам. Особняк был огромен, и горничные порой не справлялись с таким объемом работ, лишние руки были бы весьма кстати.

После уборки комнат, я должна была присоединиться к официантам, которых Маргарет лично практиковала перед предстоящим благотоворительным вечером.

Вечером того же дня Агата принесла мне новую форму.

— Разве у меня не было старой? Я уже работала в доме, — поинтересовалась я, расправляя темно-синего цвета юбку и блузку с коротким рукавом и небольшими лацканами на вырезе.

К ним прилагался белоснежный фартучек. Строгий и аккуратный, никакого кружева и рюш.

— Ты похудела после больницы, старая форма будет болтаться на тебе, как на вешалке, — неодобрительно цокнула бабушка, придирчиво оглядывая меня с ног до головы. — К тому же, на форме поменялся воротничок. Маргарет решила, что глухой ворот безнадежно устарел и делает вас похожими на сборище лакеев на пышных похоронах. Новая форма выглядит более современно.

6

Особняк Эшфордов поразил меня еще в тот день, когда мы с Кристиной прятались за буком. Но то, что я увидела внутри, повергло меня в настоящий культурный шок.

Просторные холлы, богатое убранство и огромные панорамные окна — порой мне казалось, что я находилась во дворце на экскурсии. Без шуток, мистер Эшфорд мог бы продавать билеты желающим взглянуть на подобное роскошество. От посетителей не было бы отбоя.

По начищенному блестящему паркету с резным рисунком было страшно ступать. В этих же туфлях я шла по улице, и теперь как будто портила идеальный пол своими шагами. Но Агата сказала, что переобуваться не нужно, пол намывается ежедневно.

Наверное, мне скоро предстоит этим заняться. Я же была горничной.

А сейчас я просто шла по холлу и пораженно рассматривала роскошный интерьер. Подозреваю, что каждый предмет мебели покупался по каталогу за баснословные деньги. Баснословные для меня, Агаты, Патрика и других работников. Для Эшфордов тратить огромные суммы так же естественно, как дышать.

— Руслана!

Услышав знакомый голос, я нервно обернулась. В дверях одной из примыкающих комнат стояла Кристина. На ней была точно такая же форма, как и у меня, только рыжие волосы в этот раз она убрала в аккуратный пучок, без единого торчащего волоска. У меня и у самой точно такой же стягивал волосы на затылке.

Заметив мой растерянный вид, она закатила глаза и произнесла:

— Знаю. Когда я оказалась тут впервые, то тоже обходила каждую комнату с потрясенным видом. Здесь деньгами пахнет из каждого уголка, из каждого даже самого крошечного предмета.

Подняв подушку с полосатой бело-голубой софы, обитой нежным шелком, она повертела ее в руках и, хмыкнув, швырнула обратно.

— Даже эта гребаная подушка стоит больше, чем я получаю за месяц. А зарплаты у нас в целом неплохие. Мало кто может такими похвастаться.

Потупившись на месте, я пригладила и без того зализанные волосы.

— Отлично. Теперь мне страшно заниматься уборкой. А что, если я что-то разобью? — вырвалось из меня.

— Хм. Не знаю. Я никогда не сталкивалась с такой проблемой. Наверное, вычтут из зарплаты. Или будут вычитать много-много месяцев, — усмехнулась Кристина.— Шучу я, а то у тебя уже лицо посерело. Не думаю, что Эшфорды заметят, если какой-то бокал разобьется в процессе уборки. Но!

Внезапно девушка приблизилась и перешла на шепот:

— Воровство здесь не прощают. После кражи из особняка можно уйти только в наручниках.

Попятившись от нее, почувствовала себя преступницей. Как будто мне было что скрывать.

— Зачем ты мне это говоришь?

Боже... Только бы в прошлом я не оказалась воровкой... Хотя, и Ной, и Агата уверяют, что я была прекрасным человеком. Могли они чего-то не знать обо мне?

Вероятно.

— Не знаааю, — с довольным видом протянула девушка, явно наслаждаясь моим смятением.

Кристина пользовалась моей амнезией и не упускала возможности поиздеваться. Теперь эти гадкие намеки и красноречивый взгляд, будто я могла что-то такое сделать...

Те небольшие крупицы симпатии к ней, что остались после того, как она посмеялась над Мией, исчезли окончательно. Кристина мне не нравилась, все во мне отторгало странную девицу.

Однако, мне предстоит работать с ней, и обратиться за помощью я пока не знаю к кому.

Крутнувшись на каблуках, она небрежно махнула рукой.

— Ладно, не стой столбом. Пойдем, покажу что нужно делать. Левое крыло мы с тобой убираем. На первом этаже у нас с тобой кабинет, библиотека, комнаты отдыха, гостиная, бильярдная и зимний сад. Зимний сад на тебе. Поливать ничего не нужно, этим занимается садовник. Он и поливает, и удобряет, и сажает. Твоя задача начищать кашпо, держать помещение в чистоте. Библиотека тоже твоя, а на мне кабинет и бильярдная. Мистер Эшфорд проводит в этих комнатах больше времени, чем в остальных, поэтому не должно быть никаких проколов.

— Он любит бильярд?

Кристина закатила глаза.

— Он там курит. Это типа курительная комната для мужчин на старинный манер. Я сама там уберу.

Я совсем не была против. Честно говоря, я вообще не понимала с чего мне начать и что делать. Она могла бы повесить на меня более сложные комнаты, чтобы посмотреть как я буду беспомощно во всем этом барахтаться. Однако, Кристина понимала, что в случае чего ошибки засчитают обеим.

— Так, ну и две комнаты отдыха в нашем с тобой крыле тоже имеются. Их и гостиную напополам, гостиная большая. На втором этаже спальни, большинство пустые. Нужно просто избавляться от пыли. И напоследок еще несколько комнат для отдыха, что-то вроде небольших гостиных. Третий этаж закрыт. Он мансардный, там все накрыто белыми простынями. Мы открываем его несколько раз в году, чтобы убрать пыль и помыть полы, больше там делать нечего. Поняла?

— Да.

— Отлично. Пойдем покажу где кладовка, там можно будет взять тряпки, ведра, чистящие средства и так далее. Спальни, гостиная, кабинет и бильярдная убираются каждый день, остальные комнаты не так часто, но тоже регулярно. Чуть позже расскажу подробнее.

Проведя со мной доскональный инструктаж и выдав мне весь необходимый набор для уборки, Кристина вскоре умчалась убирать свою часть, и я осталась в библиотеке одна.

**

7

Отодвинув тележку со своим скарбом в сторону, я для начала решила пройтись по библиотеке и осмотреться. Она привела меня в полное восхищение.

Стеллажи до самого потолка сплошь были забиты книгами, некоторым корешкам на вид несколько столетий. Само помещение простиралось сразу на два этажа, их соединяла дубовая винтовая лестница.

Открыв рот от восторга, я прошла мимо стеллажей, отметив про себя чудную планировку. Некоторые из шкафов представляли собой целые проходы лабиринта. Здесь было так много мест для уединения, что совсем не обязательно читать книгу на бордовом бархатном диване, который стоял в самом центре у входа. Я бы, например, уютно уселась в оконный эркер между стеллажами, из которого, ко всему прочему, открывался захватывающий вид на небольшое озеро перед поместьем.

В центре широкого стеллажа, стоящего прямо напротив меня, я увидела собрание сочинений Шекспира. Не удержавшись, я потянулась на цыпочках и достала один из сборников. Крошечная закладка торчала прямо под изящной кожаной обложкой.

Я с любопытством распахнула книгу.

"Всякое препятствие любви только усиливает ее", — прочитала я на авантитуле.

В груди странно закорябало, и сердце пропустило удар.

Задумавшись, я и сама не заметила, как уселась с книгой на бархатный диван. Прочитанная фраза не отпускала меня.

Могла ли моя амнезия быть испытанием для нашей с Ноем любви? Сделает ли мое несчастье ее сильнее?

Потерявшись во времени, я пролистывала книгу, страница за страницей. На моих губах блуждала улыбка. Наверное, в эту минуту я влюблялась в Шекспира заново.

Через какое-то время я услышала чьи-то шаги за дверью. В ужасе встрепенувшись, я бросилась к стеллажу, аккуратно засовывая томик обратно на полку.

— С ума сошла?! — раздался злой возглас Кристины за спиной.

Я резко развернулась и округлила глаза. Черт! Я полная дура! Я действительно уселась читать вместо того, чтобы делать свою работу...

— Ничего не трогай! — прошипела девушка. — Просто вытирай пыль! Эшфорды не любят, когда трогают то, что им принадлежит. Ты хоть представляешь сколько стоит эта книга?! Половина из библиотеки приобреталась на различных аукционах, половина печаталась на заказ. Перестань быть такой рассеянной дурой, я не хочу пострадать из-за тебя!

— Прости, прости... — виновато пробормотала я. — Не знаю, что на меня нашло. Я... Мне просто стало интересно...

— Прекрати. Просто делай свою работу. Не думала, что ты такая лентяйка! Я уже успела убрать кабинет, а ты даже не начинала!

Ее слова меня покоробили, но, пожалуй, она была вправе злиться. Нужно взять себя в руки и перестать витать в облаках.

— Я все сделаю. Правда, больше не буду отвлекаться.

— Надеюсь, — недовольно бросила она. — У тебя не больше часа здесь. Протри пыль на журнальных столиках, бюро и полках. Книги не трогай, не вынимай.

— Да, хорошо.

— Еще помоешь полы, и на этом все. К люстрам сегодня не прикасайся, уже не успеешь, — обреченно изрекла Кристина, скрестив руки на груди. Она все еще сердилась.

Я торопливо бросилась к своей тележке. Схватила тряпку.

Гневно сверкнув глазами напоследок, она оставила меня убираться и ушла. На книги я больше не обращала внимания. Принялась за работу.

Мои руки все помнили, удивительно. Движения были отточенными, я знала все наизусть. Дело пошло довольно быстро, и вскоре я покончила с библиотекой. Перешла к следующей комнате.

За работой день пролетел незаметно. Одна комната сменялась другой, поясница уже поднывала. Тряпка — пыль. Тряпка — пол. Разложить вещи по местам. Встряхнуть подушки, поменять постельное белье. В некоторых спальнях оно было даже не использованное, но эти комнаты держали готовыми на случай приезда гостей.

В самой последней спальне после того, как я закончила с уборкой, я не выдержала и рухнула в большое кресло с высокой спинкой. У меня не осталось сил.

А ведь предстояло еще практиковаться с Маргарет и другими слугами, чтобы помогать на приеме. Боже...

Мои волосы растрепались из пучка, пока я усиленно размахивала тряпкой и ползала на карачках. Распустив пучок, я быстро пригладила пряди и аккуратно собрала их обратно.

Вздохнув, кое-как подняла себя с кресла, на котором уже растеклась, как желе. Если Кристина или кто-то другой увидит как я тут прохлаждаюсь на хозяйской мебели, то мне несдобровать.

Оправив форму, я уже почти сделала шаг вперед, как вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Он прожигал меня прямо между лопаток. Это было дико, учитывая, что в комнате никого, кроме меня не было.

Я резко обернулась. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Никого. Только небольшой портрет на стене, с которого на меня с надменным взглядом взирал черноволосый мужчина в старинной одежде. Его черты лица были невероятно прекрасны, только это чуть брезгливое выражение портило общий вид.

Предок Эшфордов, как пить дать. Очень на них похож.
Кому тут еще висеть, как не предку? Хотя Кристина упоминала, что хозяева поместья на пару увлекаются антиквариатом, могли что-то и на аукционе выцепить.

От этой мысли щеки заполыхали. Господи, тут целый музей.

До меня словно дошло, наконец, среди каких уникальных вещей я разгуливала и по каким полотнам беспечно размахивала тряпкой. За такие картины люди идут на кражи... А я...

Мамочки... Я же не пшикала на них мистером Пропером?..

Перед уходом взглянув краем глаза на портрет, я почувствовала, как душа ушла в пятки. Пальцы вмиг стали ледяными.

Мне показалось, что портрет моргнул.

**

8

Потерев свои глаза, я присмотрелась внимательно, но, конечно, ничего такого не увидела. Просто лицо. Красивое надменное лицо какого-то прародителя.

Чертовщина какая-то. Рехнуться можно!

Из меня вырвался нервный смешок. Совсем заработалась.

Страх показался настолько глупым, что хотелось рассмеяться. Вот только ноги сами понесли меня к портрету в золоченой раме.

По спине пробежал холодок, пока я пристально смотрела в голубые глаза мужчины с портрета.

Масляная краска, очень тщательная прорисовка в стиле реализм. Конечно же, никто не моргнул мне.

— Боже... — фыркнула я, развернулась и вышла из комнаты.

Возможно, помимо амнезии, в голове произошли еще какие-то сдвиги, о которых не упомянул доктор. Или он сам не знал.

Дело в том, что убираясь в комнатах, я временами чувствовала, как на меня внимательно смотрят лица с портретов. В такие моменты становилось жутко, все тело ослабевало, и я готова была осесть кулем на пол. Я боялась того, что происходит со мной. Мне не хотелось сойти с ума.

Само собой, я никому об этом не говорила — ни Агате, ни Ною. Я делала вид, что ничего не замечаю, к тому же эти видения были редкими и мимолетными, почти неуловимыми, как настоящий взмах ресницами. Дурацкое воображение постоянно подкидывало подлянку, и я решила попросту игнорировать подобные фантасмагории.

С беспокойным ощущением я отворачивалась от стен и ожесточенно делала свою работу, сосредоточившись на уборке и старательно делая вид, что ничего не чувствую.

Практика с Маргарет по вечерам не отнимала много времени. Все все знали, и не было нужды досконально объяснять прислуге как ей выполнять свою работу.

Я, хоть и не помнила, схватывала все на лету, и Маргарет одобрительно кивала мне.

— Отлично, только держи лицо. Управляй эмоциями, сейчас на нем написано волнение. Неси поднос спокойно, без излишней услужливости, это отталкивает.

Выдавливая в ответ робкую улыбку, я старалась не замечать косых взглядов остальных. Мою амнезию никто при мне не обсуждал, и меня никто не донимал. Если прислуга и сплетничала, то делала это весьма незаметно, когда меня рядом не было. Меня это более, чем устраивало. Все расспросы были в тягость.

Так, потихоньку я плавно влилась в работу.

Вечера я регулярно проводила с Ноем на террасе, под явное неудовольствие Агаты.

— Что вы там болтаете часами? Замерзнешь.

— Мы просто общаемся, ба, — примирительно отвечала я. — На террасе есть плед.

— Не теряй голову. Твой друг думает о тебе не только как о подружке, с которой можно поболтать. С мужчинами нужно быть осторожнее.

Бабушка не знала, что наши отношения с Ноем раньше вообще были намного близки, чем она думала. Ной попросил меня не говорить пока ей о том, что мы в прошлом готовились к свадьбе.

— Она меня недолюбливает и явно расстроится, — вздохнул он. — Я не теряю надежды когда-нибудь ей понравиться.

— Она плохо тебя знает, — успокаивала я его.

— В том то и дело, что слишком хорошо, — усмехнулся он. — Я поломал слишком много цветов в вашем дворе, улепытывая от тебя. Агата не простит мне уничтоженные амарилисы.

От его сокрушенного вида хотелось рассмеяться.

— Ты от меня убегал?

— Да, ты лупила меня за каждую провинность, — пожаловался он, делано обижаясь. — То не помог с уроками, то не покачал на качелях...

— Не выдумывай, — засмеялась я.

Ной улыбнулся, и от его теплой улыбки в груди расцвело что-то знакомое. От этого проскользнувшего чувства во мне все затрепетало. И хоть я не вспомнила ничего, все же мне показалось, что надежда есть.

Мне было очень хорошо рядом с Ноем, и я правда верила, что у нас все наладится. Мы опять будем вместе. Все к этому и шло, в неспешном темпе, который меня устраивал.

Сегодня у меня был выходной, и я решила, как обычно, погулять по территории, так как у Ноя, к сожалению, был рабочий день.

Обогнув пролесок, я вышла к заросшему пруду и сначала покачалась на качелях. Солнце снова ярко светило, и мне даже стало стыдно за свой прошлый страх.

Вдоволь накачавшись, я спрыгнула с качели и принялась обувать кеды. Мне нравилось кататься босиком, а иногда я даже по траве гуляла, удерживая обувь подмышкой.

Под шум скачущих по веткам белок стряхнула траву и опавшие лепестки венка с длинного белого сарафана из батиста, в тон кедам. Венок из ромашек водрузила на голову и взглянула на свое отражение в застывшей поверхности пруда.

Из воды на меня смотрело довольно милое и приятное лицо. Хлопнув ладошкой по воде и вызвав рябь, я тихо рассмеялась и отправилась дальше в лес. Еще глубже.

Мне хотелось исследовать каждый уголок, но я помнила слова Ноя, что дальше заброшенного зимнего сада нельзя.

Что ж, доберусь тогда до него. Интересно взглянуть что там.

Было светло, и на этот раз я чувствовала себя гораздо смелее, на душе было спокойно. Ноги сами несли меня по лесу.

Тропинки здесь уже выглядели заросшими, высокая трава опутала все тут и там. Здесь давно никто не ходил. Эта часть леса никак не использовалась, хоть и тоже относилась к Ровену.

Мое сердцебиение участилось, на миг я представила себя первооткрывателем. Азартное чувство захватило разум.

Пройдя вглубь леса, я увидела издалека заросшие зеленью руины какого-то здания и замерла. В волнении выдохнула от восторга и ускорилась, чтобы посмотреть все поближе.

— Ого! — вырвалось из меня. — Вот это да! Боже...

Вблизи руины оказались большим полуразрушенным одноэтажным зданием. Почти все стены и огромные оконные отверстия в пол сохранились, в некоторых проемах осталось даже стекло. Мутное и заляпанное грязью, но целое. Только от крыши, можно сказать, ничего не осталось, разве что одна половина здания была по-прежнему укрыта от солнца и неба, а вот вторая не уцелела.

Обойдя здание вокруг, я увидела, что одна из внешних стен была разрушена почти до основания, в колоннах отсутствовали целые куски. Фасад давно поглотила природа — густая зелень буйно опутала развалины, придавая им сказочный вид. Из трещин пробивались цветы, словно природа хотела вернуть это место себе.

9

Обогнув багульник, я продиралась сквозь заросли, почти не чувствуя от волнения, как трава и колючки царапают мои ноги. Длинный подол сарафана все время цеплялся за ветки кустов, и я схватила его узлом возле бедер, чтобы он мне не мешал.

С моим приближением звук стал громче, и, сдерживаясь, чтобы не зажмурить веки, я осторожно выглянула из-за пышного куста цветущей дикой гортензии.

Сама не знаю, что я ожидала увидеть. Брызги крови или обезумевшего психопата. Глаза сразу обнаружили причину странного звука.

— Ох, черт... — выдохнула я, ухватившись за пышный цветок.

Хотелось громко расхохотаться от собственной дурацкой паники. Чтобы не издать ни звука, я зажала рот руками.

Ну и нафантазировала я тут!

Смахнув пот со лба, я напряженно разглядывала молодого юношу, притаившись в кустах.

Юный Эшфорд сосредоточенно прыгал на скакалке. Она-то и издавала хлесткий звук, который я услышала. Никакой крови и измученных животных.

Он был в спортивных штанах и серой футболке, его темные волосы взмокли и длинноватыми прядями прилипли на висках и лбу. На светлой коже лица расплылся румянец.

Здесь, прямо под открытым небом, находилась небольшая спортивная площадка с турниками, брусьями и еще какими-то непонятными для меня металлическими конструкциями. Вдалеке я разглядела манекены с мишенями на груди и лбу. Наверное, здесь Эшфорды тренировались стрельбе.

Сглотнув, я перевела взгляд на парня. Он продолжал прыгать. Как робот, ни разу не запнувшись. Даже его дыхание сохранялось ровным. Если бы не мокрые волосы, я бы даже не подумала, что он предпринимает какие-то усилия.

Разглядывая юношу из кустов, я внутренне сжалась от плохого предчувствия. Его красивое лицо меня испугало. Точнее его выражение. Холодное, жестокое, мрачное. Не хотела бы я узнать о чем он думал в данный момент. Явно не о чудесных пейзажах вокруг. Можно было подумать в своих мыслях он четвертует самого лютого врага.

Мой дедушка Патрик был свидетелем его жестокости. Мне нельзя попадаться ему на глаза. Пора уходить отсюда, во избежание неприятностей.

Я попятилась, и в этот момент он внезапно остановился. Звук скакалки больше не резал по ушам, и Эшфорд сразу услышал издаваемый мною шум. Он безошибочно угадал источник, и его тяжелый взгляд резко пригвоздил меня к месту.

Секунда. Вторая.

Мне казалось я не смогу пошевелиться, так сильно ослабели ноги. В кулаке скукожился несчастный бутон гортензии.

Немигающие глаза придавили меня к земле, и я с трудом сделала шаг назад, отцепившись от куста.

Парень ухватил скакалку в одну руку, наподобие кнута, и я, коротко вскрикнув, рванула с места.

Подол ужасно мешал, но времени возиться с ним не было. Позади я слышала чужое дыхание, треск кустов — Эшфорд бежал за мной.

Я уже почти добралась до развалин, как крепкая рука схватила меня за шею, и я, споткнувшись, упала наземь. Парень повалился на меня тяжелым телом, и мы покатились по траве. Однако уже через миг я чуть не задохнулась, когда он замер, придавливая меня к земле. Попыталась отбиться, но он больно выкрутил руки, сжав запястья так сильно, пока я не вскрикнула. Наверняка, останутся синяки.

— Отпусти меня, отпусти! — в панике вырывалась я, елозя по траве верхней частью тела. Нижнюю он расплющил, развалившись на мне, как на кровати. — Мистер Эшфорд, я ничего не сделала!

Из парня вырвался вздох. Он еще сильней сжал мои руки над головой, и, издав болезненный вопль, я замерла. Теперь любое движение причиняло боль.

— Прекрати кричать. Или оглушу оплеухой, — жестко бросил он мне в лицо.

Нервно сглотнув, я уставилась в холодные серые, лишенные всяких красок, глаза. Они пронизывающе смотрели на меня, вызывая слабость во всем теле и липкий страх.

— Отпустите, пожалуйста... — прошептала умоляюще, не в силах отвести взгляд от сумрачных, как грозовое небо, зрачков.

В смущении я ощутила как его бедра сжимают мои, не позволяя двигаться, и ощущалось это так, словно я застряла в железных тисках. Парень был здоровым и высоким, мне казалось на меня навалился медведь.

В процессе борьбы подол задрался, и я в ужасе осознала, что мои ноги и бедра обнажены, трава щекотала покрытую мурашками кожу. Эшфорд легко мог увидеть мое белье, если скользнет взглядом ниже.

Но хуже этого было другое.

Одна бретелька сарафана порвалась, пока мы катались по земле, и теперь бестолково болталась на плече, отчего весь лиф перекосило. Из белого треугольника выглядывала оголенная грудь, розовая вершина практически полностью показалась лениво блуждающему взору Эшфорда.

Мои ресницы затрепетали, мне с трудом удалось сдержать слезы. Чувство стыда затопило с головой.

Снова попыталась пошевелить руками, чтобы прикрыться, но ничего не добилась. А этот сумасшедший даже не пытался отвести взгляд, открыто разглядывая меня под собой.

От такой грубой бесцеремонности хотелось провалиться сквозь землю.

Мой голос дрожал, когда я снова повторила:

— Отпустите меня, пожалуйста...

От волнения я обращалась к нему то на "ты", то на "вы". Сердце громыхало как ненормальное, от этого психа исходила опасная колючая аура.

Проигнорировав мои мольбы, он въедливо уставился на меня.

— Ты кто вообще такая?

— Я... — я прочистила горло и отвела глаза, не в силах вынести его свинцовый взгляд. — Я работаю в Ровене... горничной...

— С каким пор прислуге разрешено здесь разгуливать? — Его слова жалили, как острые камни. В низком хриплом голосе я слышала пренебрежение.

— Я... Простите, я просто гуляла поблизости... — Все слова вылетели у меня из головы, я не могла внятно объяснить каким образом забрела на запретную территорию.

Не могла же я сказать, что бросилась спасать замученное животное?

Боже... Зачем я вообще сунула нос куда не следует?
Лицо юноши потемнело.

— Тебе нельзя здесь находиться. Ты разве не знала?

– Я знала, мне говорили... Я... простите, я увлеклась и вышла дальше, чем можно.

10

— Сегодня вечером будешь прислуживать на ужине вместе с Оливией и Карлом, — заявила Маргарет. — Перед официальным приемом тебе нужна практика.

Почувствовав беспокойство, я машинально пригладила прическу, и так идеально зализанную, без единого торчащего волоска. За внешний вид Маргарет гоняла всех, придираясь к даже незаметным, на первый взгляд, мелочам. У меня выработалась привычка постоянно проводить рукой по голове и проверять не торчат ли петухи.

— Кто будет на ужине? — нервно спросила я.

Поправив тонкие очки на носу, Маргарет посмотрела на меня чопорно и строго. В такие моменты они с бабушкой Агатой очень были похожи.

— Эшфорды, кто же еще. Не волнуйся, их всего лишь двое, тебе не составит труда выполнить свои обязанности. В день приема будешь чувствовать себя намного увереннее. — Она неверно расшифровала мою тревогу, подумав, что я боюсь большого количества людей.

Нет! Я боюсь совсем другого...

Лучше бы на ужине была целая дюжина самых капризных гостей, нежели один, самый отталкивающий и неприятный тип.

С каким же пренебрежением он смотрел на меня в заброшенном саду, не обращая внимания на мои мольбы. Он всю меня разглядел с ног до головы, абсолютно не смущаясь того, как я выглядела! Как будто ничего не произошло.

У таких, как он, унижать окружающих, ниже по положению, видимо, в крови.

Надеюсь, он не позволит себе ничего лишнего во время ужина...

Боже... Быстрее бы поспел юдзу, я уже не хочу работать в доме. Хочу спрятаться от всех в саду. Теперь я понимаю почему Ной говорил, что я не очень любила работать в особняке и с нетерпением ждала сезона.

Маргарет посмотрела на наручные часы и отправила меня с Оливией и Карлом сервировать обеденный зал. Когда гостей было немного, или хозяева ели в одиночестве, то обычно накрывали там.

— Не суетись, и если что, сначала подумай, а потом сделай. Я буду рядом, но это не значит, что я буду делать работу за тебя, — равнодушно бросила Оливия, с ювелирной точностью раскладывая ряд приборов у каждого набора тарелок.

Господи, у них намечается такая смена блюд? Я еще раз заглянула в меню-подсказку, по которой ориентировались слуги.

Оливия помахала белоснежной салфеткой перед моим носом.

— Не стой столбом, ты привлекаешь к себе излишнее внимание, хлопая глазами, как глупый олененок. — В голосе девушки прозвучало раздражение.

Мне вдруг показалось, что она тоже меня недолюбливает, как и Кристина. От нее исходило ощутимое негодование, хотя я ничего ведь не сделала.

Я нахмурилась. Были ли наши отношения натянутыми в прошлом? Может, произошел какой-то конфликт, как и с Мией?

Руслана... Каким человеком ты вообще была? Таким ли хорошим, как описывал Ной?

Тревога в душе росла все сильнее, пока я заканчивала последние приготовления.

И все же я, кажется, зря беспокоилась. Вечером все на удивление проходило гладко. Я не опрокинула горячий чай на мистера Эшфорда, и не задела его сына металлическим подносом по затылку.

Думала при встрече с этим пугающим типом буду краснеть и запинаться, вспоминая, как он меня откровенно разглядывал, но он прошел к столу, даже меня не заметив. Такое положение вещей меня успокоило, все ненужные мысли быстро вылетели из головы.

Хоть, я и волновалась, но все же делала все правильно и даже без суеты. Так же, как Карл и Оливия, я бесшумно перемещалась неприметной тенью, то подливая воду, то убирая тарелки. Мы не издавали ни единого звука.

Карл, как выяснилось, взял на себя роль сомелье, а я все думала для чего три официанта на пару человек. На обеих половинах стола располагалось по четыре бокала разных размеров, а также отдельный бокал для воды.

От смены блюд голова шла кругом. Сначала подали гладкие кусочки белой рыбы с ломтиком яйца и топленным маслом. Затем закуски в виде устриц. После овощное жаркое.

Помимо всех блюд, что мы выносили, перед ними стояли разнообразные закуски, сырные тарелки и салаты.

К слову говоря, они оба почти толком не ели, равнодушно ковыряясь вилками.

Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Столько еды на выброс! Мне с трудом удавалось удержать индифферентное лицо, глубоко внутри я была в ужасе от такой чрезмерной расточительности.

Для чего сегодня доставили наисвежайших устриц, если Эшфорд младший с отстраненным видом поколупал мясистую мякоть специальной вилкой, а затем отодвинул раковину, даже не попробовав? И все эти закуски... Для чего устраивать показное изобилие на столе, чтобы затем просто выбросить?

Не стоит упоминать голодающих в Африке, и так понятно. Едой, поданой Эшфордам на ужин, можно было накормить пару десятков человек.

Не спорю, это их деньги и их право, как их тратить, но, тем не менее, все внутри меня взбунтовало от неприязни к этим богатым снобам, лениво откинувшимся на стульях и ведущим непринужденную светскую беседу. На инстинктивном уровне они оба вызывали странную смесь чувств — ощущение опасности и притяжения, из-за исходящей от них силы власти и денег. Приправленное моим собственным страхом перед ними.

Отец еще выглядел вполне доброжелательным, а вот на лице сына не промелькнуло ни одной эмоции. Ровное, бесстрастное выражение, словно он контролировал каждый свой вдох.

— Как дела с новыми инвестициями? — Александр Эшфорд неспешно отпил из бокала, услужливо наполненный Карлом.

В домашней одежде он смотрелся не так грозно, как в деловом классическом костюме, но в тоже время изысканно и со вкусом.

Младший Эшфорд — я поймала себя на мысли, что до сих пор не знаю, как его зовут — надел для неформального ужина мягкие бежевые брюки и белую рубашку навыпуск. Судя по названию бренда, большими черными буквами пересекающими левую полочку, стоит она раз в пять больше, чем весь мой гардероб.

— По плану, — с безразличием ответил он отцу. — Вложил средства в стартап, связанный с искусственным интеллектом.

Александр перевел заинтересованный взгляд на сына.

11

— У меня много работы! — Девушка попыталась выставить меня из комнаты. Но я грубо протиснулась внутрь и прижалась к стене.

В просторном пространстве я успела разглядеть несколько стиральных машин, сушилку и огромный гладильный стол посередине. Затем перевела свой взгляд на девушку. Ее бледно-голубые глаза были наполнены яростью.

— Ты точно Мия. Мне сказали ты теперь работаешь в прачечной. Я всего лишь хотела поговорить с тобой...

Она фыркнула и, скривившись, закатила глаза.

— О чем? Нам с тобой не о чем разговаривать.

— Почему? Мы ведь раньше дружили, — возразила я.

— И что? Мы были подростками.

— Ной сказал мы были близкими подругами несколько месяцев назад. Почему мы поругались? — Я упрямо думала, что Мия что-то скрывает от меня. Но почему же она не хочет говорить?

— Мы не ругались. Просто наши пути разошлись. Мы выросли.

Она так легко это сказала, словно репетировала разговор много раз. И Ной говорил так же.
Но я не могла поверить, что причина в нашем взрослении. Иначе мы бы отдалялись друг от друга медленно. Вот только наша дружба прекратилась в один миг.

— Но ведь должна же быть какая-то веская причина. Почему мы поругались...

— Говорю же — причины нет! — Голос Мии был полон раздражения. Она зло швырнула стопку белья на стол.

— Мы поругались из-за Ноя? — неуверенно предположила я.

Мия прикрыла на секунду глаза и принялась успокаиваться. Я заметила, как ее пальцы подрагивали.

— Как же раздражает. Я тебе говорю одно, а ты, как упертая овечка, настаиваешь на другом. Это ты потеряла память, а не я. Это ты не знаешь как все было на самом деле, а не я. И вот я говорю тебе правду, а ты пихаешь в мои ответы идиотские догадки. Мне плевать на твоего лузера-дружка, он никогда не вставал между нами.

— Расскажи мне все, — взмолилась я.

— Да что рассказывать?!

— Я что-то сделала тебе? Почему ты так меня ненавидишь? Я была плохим человеком? — Приблизившись к ней, я осторожно положила ладонь на ее трясущиеся пальцы. Мия вздрогнула и вырвала руку, спрятав ее под передником формы. — Это... Это я сделала?

Мои выдавленные шепотом слова разрезали хрустальную тишину. Мия мгновенно накрыла ожог руками, закрывая от моего взора.

— Ты в курсе, что ты довольно гадкая особа? Прицепилась, как паразит, — отрешенно бросила она. — Мое лицо не имеет к тебе никакого отношения. Просто оставь меня, не трогай. Я хочу спокойно работать, перестань вынюхивать то, что не имеет никакого значения.

Ее слова больно укололи, и я обреченно выдохнула. Мне действительно пора прекратить донимать людей. Если суждено вспомнить, то вспомню. Для этого нет необходимости цепляться к некогда близким людям и ворошить неприятные воспоминания.

— Я... Прости. — Мои плечи опустились. — Ты права, я ничего не знаю о себе. Я хотела узнать, но перешла все границы. Прости, пожалуйста.

Мия промолчала. Не ответила и тогда, когда я открыла дверь, выходя из прачечной. Я оглянулась.

— Мия?

Она нехотя подняла влажные глаза от белья. Они были похожи на наполненные бочки с прозрачной дождевой водой.

— Что бы между нами не произошло, мне очень жаль. Прости, если причинила боль. — Мои пальцы сжали дверь. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я поспешно добавила: — Знаю, просто извинений недостаточно, но я хочу чтобы ты знала, что мне не все равно.

Я закрыла дверь и медленно пошла домой. На плечи навалилась свинцовая тяжесть и горькое чувство, что я упускаю что-то очень важное.

На Мию было больно смотреть. Она ненавидит меня и презирает. И хранит в себе какую-то боль. А я даже не знаю что я натворила, и не знаю как все изменить.

--

Дни неспешно сменялись. В будни я была занята работой в доме. Бесконечная уборка комнат, стирка и глажка своей формы. Прибраться в доме Агаты и Патрика. Поболтать с Ноем на террасе.

Занятий было не так много, но как только выпадал выходной, я слонялась по лесу. Там, где мне можно было ходить.

Каталась на качелях у пруда, листала старые книги в заброшенном зимнем саду. В один из дней я пришла туда с тряпкой и шваброй, и все там вымыла до блеска.

Сначала я даже не хотела появляться в той стороне. То, что Эшфорд может находиться поблизости, вызывало страх. Но чувство, которое я испытала тогда, оказавшись в волшебных развалинах, захотелось испытать снова. Оно оказалось сильнее моей трусости.

К тому же, Эшфорд никогда не пересекал невидимые границы. Иногда я слышала хлесткий звук скакалки. В такие моменты я быстро собирала свои вещи и улепетывала подальше, на всякий случай.

Заброшенный сад стал моим тайным местом, в котором я так любила проводить время. Мне нравилось сидеть у фонтана под солнцем, или лежать с книгой на шелковой софе в окружении старинных вещей. Мебель была такая добротная, что совсем не разрушилась со временем. А голубую обивку я тщательно почистила.

Отношения с Ноем улучшались и продвигались все дальше. Я ничего не вспомнила, но его ухаживания были мне приятны. Несколько раз мы целовались.

В такие моменты все во мне трепетало от волнения и жара, но большего я ему не позволяла. Еще не была готова к чему-то более серьезному, чем поцелуи.

Ной не торопил меня, относился с пониманием, и я радовалась тому, что он у меня есть. С ним было невероятно комфортно.

Прием состоится уже на следующей неделе, а сегодня я опять слонялась в свой выходной по лесу. Решила добраться до сада с юдзу. Агата сказала, что сбор урожая уже не за горами, и мне захотелось посмотреть, как выглядит сад, в котором я любила работать.

Эшфорды, по идеальному стечению обстоятельств, сегодня уехали в Гласмор. Я лично видела, как они оба сели в роскошный автомобиль и уехали с Себастьяном. Я могла не бояться и спокойно гулять, не беспокоясь о том, что ступила на новую запретную территорию, о которой не знала. Ровен был большой, и я еще могла путаться в тропинках и дорожках, которые ловко могли меня завести на ту часть, где мне уже не следовало быть.

12

На меня смотрели серые, как грозовые тучи, глаза. В них плескалась еле сдерживаемая ярость.

— Я, кажется, ясно выразился, когда сказал, чтобы ты не совала сюда свой любопытный нос. — Голос на удивление был спокойным и ровным, но я не обманывалась. Всем своим нутром я чувствовала, что он готов разорвать меня на куски.

Тело слабо обмякло, и я пошатнулась. Плод юдзу выпал из рук и покатился ему под ноги.

— Я не хотела, я... — сбивчиво прошептала я, но Эшфорд надавил дулом на мой лоб, заставляя замереть и не дышать.

— Заткнись. Это жалкое оправдание я уже слышал. Скучно. Ты действительно ищешь неприятности на свою пятую точку.

Господи, он просто псих! Это же не настоящий пистолет... Пожалуйста... Пусть он будет ненастоящим...

Парализующий страх смешался с чувством прострации. Я ошарашенно стояла, не зная что предпринять.

— Тебя слишком много в последнее время. Ты совсем не хочешь следовать общим правилам. Ты глупая дура или тебе что-то от меня нужно?

Не получается думать ни о чем, кроме дула пистолета у моего лба! Я вот-вот свалюсь в обморок, о чем он вообще?! Я не могу выдавить ни слова, гребаный психопат!

— М-Мне ничего не нужно, — заикаясь, отозвалась я.

От гипервентиляции в скукоженных легких кружилась голова, и, честно говоря, я уже ждала спасительного обморока. По крайней мере, если он убьет меня здесь, то я даже не пойму.

— Значит, остается первое, — изрек юноша и деланно вздохнул. — Терпеть не могу необучаемых слуг.

Он был похож на безумца.

— Зачем здесь эти фотографии? — еле слышно спросила я.

—А ты как думаешь? — криво усмехнулся Эшфорд. Его губы изогнулись в издевательской улыбке.

Я замолкла, побоявшись ляпнуть что-то не то и спровоцировать его, сделать хуже. Просто таращила на него глаза, застыв и не делая лишних движений.

Игнорировать пистолет было чертовски трудно. Удивительно, что я не испустила перед Эшфордом лужу.

Он совершенно точно ненормален.

— Я вдруг понял, что совсем не знаю людей, которые живут в моем доме. Саймон, мой помощник, любезно предоставил мне всю необходимую информацию.

Подняв руку к своей шее, он дернул за узел галстука и, стянув его, засунул в карман.

Трясущейся ланью я наблюдала за его движениями. В голове уже промелькнула чудовищная картина, как он душит меня галстуком и прячет тело под гортензией. Как самое настоящее удобрение.

Избавившись от мешающего ему предмета одежды, он продолжил:

— Все вы ничего из себя не представляете. Не вызываете ни капли интереса. Я пожалел, что потратил на это время.

Он разглядывал меня, не моргая. От ледяной пустоты в глазах мне стало совсем жутко.

В белой рубашке и черных классических брюках он смотрелся как гребаный киллер. Поехавший ублюдок. Адреналин в моей крови уже зашкаливал.

—... И на тебя мне тоже не хочется тратить свое время. Но, как я уже сказал, — он сделал паузу и приблизил свое лицо ко мне. Аромат его дорогого парфюма вперемешку с запахом мыла коснулся моего носа. — Я ненавижу необучаемых слуг.

Я открыла рот, чтобы сказать хоть что-то в свою защиту, но он прижал указательный палец к моим губам, вызвав новую волну страха и паники.

— К счастью, я знаю как это исправить. Обычно хватает одного урока.

О чем он? Что он имеет ввиду?

Дуло вдруг опустилась вниз. Отшатнувшись от парня, я отскочила в сторону и взмолилась:

— Мистер Эшфорд...

— Закрой рот и подними это.

Он указал пистолетом на валяющийся под ногами плод юдзу. В полной растерянности я переводила взгляд с пистолета на фрукт, не понимая, чего он добивается.

— Мистер Эшфорд...

Резко вытянув руку в сторону, он выстрелил в мишень. Раздался грохот, от которого несколько птиц, сидящих на ветках, испуганно взмыли в небо и улетели.

Пуля попала прямо в лоб дедушке Патрику на фотографии. Из моих глаз брызнули слезы, я задохнулась от ужаса, жалко хватая воздух онемевшими губами.

Псих! Псих! Псих!

Псих, который хорошо умеет стрелять!

Боже, мишень не близко, а он даже толком не целился!

К моим ступням в тонких сандалиях подкатилась гильза.

— Закрой рот и подними что уронила, — отчеканил он.

Сдерживаясь от рыданий, я наклонилась и подняла фрукт, стараясь не смотреть на гильзу. Удалось не с первого раза, руки ходили ходуном.

Я прижала плод к груди и подняла огромные глаза на парня.

— Не трясись ты так. Если не будешь дергаться — останешься живой. А если начнешь махать руками или даже бежать, то... — Он не закончил, но посмотрел так многозначительно, что я все сразу поняла. Можно было не продолжать.

Он меня пристрелит. А перед этим долго помучает.

Вот ты и попала, Руслана... Нарвалась на психа так быстро! Ведь раньше я тут как-то выживала. Он даже не знал, кто я такая.

А теперь из-за моего любопытства я привлекла к себе его внимание. Миллион раз я уже прокляла себя что вообще сунулась в лес.

— Встань к своей фотографии. — До моего гудящего сознания донесся его хладнокровный голос.

На ватных ногах я побрела к мишени со своим портретом, уже не чувствуя реальности происходящего. Все звуки доносились до меня как будто из-под стеклянного купола.

Я встала перед своей фотографией и с ненавистью посмотрела на его расслабленную фигуру. С ничего не выражающим лицом он стоял и ждал.

— Выбирай: или ставишь юдзу себе на голову или вытягиваяешь в руке над головой на ладони.

Сволочь... Сволочь! Гореть тебе в аду!

Однажды ты за все заплатишь! За каждый миг моего ужаса и унижения. Я отомщу!

Конечно, если выживу.

Трясущейся рукой я подняла юдзу над головой. По щекам бежали горячие слезы, но я выполняла все его указания.

Я подняла руку как можно выше, почти не соображая что происходит. Наверное, меня сейчас застрелит настоящий психопат, а власть и богатство позволят ему скрыть преступление и избежать тюрьмы.